Госпожа Премудровна

Лена считала себя женщиной иной эпохи – ей бы пристало цвести в пору принцев, серенад и роз, но она родилась в семье разведённого судебного пристава и сама стала помощником судьи. Серенадами такая жизнь не пахла, розы присутствовали только в чужих букетах, а вот принц был – немец по переписке, затронувший нежные струны души и обещавший увезти в далёкую Баварию. Лена преданно ждала, но вот уже пять лет принц посылал лишь смайлы в виде колобков и расколотых пополам сердец…

Годы шли, Лена отцветала и однажды осенью поняла, что красота её – в последней вспышке, что взгляд искрит измученно и устало, что здоровье уже совсем никуда, и последний вагон торопит сигнальными огнями. Но… «Я из другой эпохи, – говорила она. – Я должна была родиться не здесь. Нет смысла стремиться к чему-то в этом чужом, равнодушном мире…»

Под конец ноября Лена уснула с головной болью, тоской и затаённым желанием проспать до самой весны. Но разбудили её ещё до рассвета – растолкали, крича в оба уха, шлёпая по щекам и брызгая ледяной водой.

– Елена! Елена, вставайте! Да просыпайтесь, госпожа Премудровна!

Лена открыла глаза и рассмеялась: всё ещё спит. Не с чего ей просыпаться на шёлковой росистой лужайке посреди леса. А какая-то девка хлопает в ладоши над лицом, будто мух ловит. И причитает, и орёт:

– Вставайте, Елена Премудровна!

Премудровна! Так её и в суде не называли.

Лена зевнула, оттолкнула склонившуюся девку и закрыла глаза. До будильника спать и спать.

– А ну вставайте сейчас же!

На лицо рухнули ледяные струи. Елена вскочила, фыркая и ругаясь. Сон слетел, но вокруг по-прежнему плескался лес, и девка прыгала тут как тут.

– Ты что себе позволяешь?! – Лена таких пигалиц на обед едала.

– Госпожа Премудровна, обоз уходит!

– Какой обоз?

Девчонка, не обращая внимания, суетилась, приглаживая ей волосы, всучивая корзинку, одёргивая платье.

– Это ещё что такое?

– Поесть вам собрала, постоялый двор-то только к вечеру. Спешите, пожалуйста, Елена Премудровна, а то мне голову снимут! – отчаянно попросила девка. – Я вам медка, хлебушка положила… Бегите, бегите, вон там повозки!

Она показала за деревья, и ветер послушно донёс оттуда храп коней, цокот и голоса. Следом потянуло навозом и сеном.

– Да бегите уже! – Девка рассердилась, схватила Лену за руку и потащила к обозу. Лена мигнуть не успела, как уже сидела в телеге, стискивая ручку корзины, а со всех стороны толпились… Стражники?.. Всадники? Обозники? В общем, бородатые мужики в кольчугах; точно не принцы. Ну-ка, проснуться!

Потёрла глаза, прикусила язык, ногти вонзила в ладони – ноль эффекта.

– Это что, простите? – окликнула она ближайшего мужика.

– Скоро тронемся, Елена Премудровна, – пробасил тот. – Не боитесь, к ночи доставим.

– Куда?

– К князю, к князю. Вы не думайте, что на заставе вас где бросим. Прямо в детинец привезём.

К князю, значит. И тут принцами не пахнет.

Оставив попытки проснуться, Лена привычно объяснила себе: я не в тот век попала, я не для того рождена, так что будем уж жить, как живётся.

– Какой заковыристый, однако, сон, – сказала она сама себе.

– И не говорите, – махнула рукой смуглая бабка, нарисовавшаяся на сене по соседству. – Никак никому не разгадать. Уж простите, что вас выдернул. Никуда без вас…

Тон у бабки был извиняющийся, глаза – добрые. Лена решила, что для расспросов самое то.

– Так мы, значит, к князю едем?

– Известно. Сын-то его пока у лекарей, после таких снов. Надо подлечиться, прежде чем к Кощею спешить… Но к выезду будет готов.

– К выезду… – протянула Лена. Несмотря на ранее утро, звенела жара; захотелось утереть пот – тогда-то Лена и обнаружила, что рукава широкие, платье – расшитое, светлое, льняное. Ну не бывает так. Она только выспаться хотела и принца встретить, а тут какой-то лес, обоз и не князь даже – так, княжич…