Господин метелей

1

«Колдун слов на ветер не бросает».

/народная примета/

- Господин Метелей живет в ледяном дворце, и повелевает ветрами. Его зовут Николас, и он седьмой граф Близар. Сила его велика, а сам он холоден, как зимний день, и грозен, как морозная ночь. Его сердце – кусок льда, и он не знает жалости… - кухарка замолчала, отмеряя муку для пирога, и мой младший брат Тиль от нетерпения запрыгал на лавке, на которой сидел. – Иногда он появляется среди людей – проносится по городам и селам в санях, запряженных парой колдовских коней, на крыльях ветров и метелей. Люди называют это Дикой Охотой… - и она снова замолчала, священнодействуя над миской с тестом, в которую только что добавила изюм и орехи.

Запахло корицей – такой привычный предновогодний запах. Запах детства, праздника, добрых воспоминаний…

- Для чего появляется Господин Метелей? – спросил Тиль с придыханием.

- Он ищет прекрасных девушек, - продолжила я страшную сказку, которую знала с детства, потому что рассказывал ее каждый, кто мог говорить, - чтобы похитить их и унести в свой замок. И там они, бедные, будет томиться, пока от слез и холода не превратятся в ледяные статуи…

- А зачем ему девушки? – воскликнул Тиль.

Кухарка фыркнула, но когда Тиль посмотрел на нее, сделала вид, что занята тестом.

- Чтобы согреться их теплом, - я говорила низким, таинственным голосом. –  Потому что его всегда мучает холод, это проклятое наследие рода Близаров, ведь самый первый граф Близар был черным колдуном и повелевал духами метели…

На самом деле, все знали, что Близар похищал девушек вовсе не для тепла, но знать об этом Тилю было еще рано, да и мне не полагалось. Про бедных жертв графа-колдуна рассказывали шепотом, но чего не услышишь, сидя в кухне, когда кухарка начинает вести задушевные разговоры с прачками, да еще и конюхи, пришедшие на ужин, считают себя обязанными высказаться по тому или иному поводу.   

Тиль застыл, раскрыв рот, а я засмеялась и сразу раскашлялась, потому что зола попала в горло.

Да, я выгребала золу, как героиня еще одной сказки. И как в той сказке про Замарашку, у меня тоже была мачеха. Правда, сводная сестра всего одна – Мелисса, но зато был брат – Тиль, который родился всего семь зим назад, и он такой же Антонелли, как и я.

- Фани, - позвал Тиль, и голос его дрогнул, - а тебя Господин Метелей не заберет в свой дворец?

- Не беспокойся, - утешила я его, понимая, что на сегодняшний вечер страшных сказок хватит, - я же не красавица, а ему подавай только красавиц.

Но Тиля это не убедило, и он смотрел на меня с тревожным сомнением, словно определяя – способна ли я заинтересовать Господина Метелей или мне и в самом деле ничего не грозит.

- Бефана! – в кухню, словно порыв ветра, влетела личная служанка моей мачехи. – Быстрее! Бросай все и беги одеваться! Пришли госпожа Рестарик с господином Роландом.

Мы с кухаркой переглянулись, и она незаметно подмигнула, а я степенно, стараясь не выказать нетерпения, отставила ведро с золой и убрала за печку метлу и совок, отряхивая перепачканные руки. Вот и все, сейчас кончится сказка о замарашке. Падчерица превратится в прекрасную принцессу, принц увезет ее далеко-далеко, а злобная мачеха останется с носом.

В своей комнатке, расположенной под самой крышей, я умылась холодной водой, чтобы не тратить время на растопку жаровни, сбросила  передник, чепец и старое платье, в которых работала по дому, и надела платье из розового муслина – совсем новое, я выходила в нем всего два раза.

Ни для кого в нашем доме не было секретом, зачем госпожа Рестарик явилась к моему отцу. Конечно же, будет свадьба. Роланд поклялся мне в этом еще весной, но сначала ему надо было отправиться по делам в столицу, а потом заболел папа, и официальное предложение все откладывалось и откладывалось. Я старалась скрывать все от мачехи, опасаясь, что она будет отговаривать отца или устроит какую другую каверзу, но как можно скрыть любовь? Конечно же, госпожа Кларисса обо всем узнала, но, к моему удивлению, не сказала ни слова. И даже слезы Мелиссы, которая проклинала меня, разлучницу, на чем свет стоит, не произвели впечатления. Но я не была разлучницей, тут Мелисса злилась зря. Роланд сказал, что он сразу влюбился – только меня увидел, а Мелиссу и не замечал вовсе.

 Я вошла в комнату, где мой отец встречал гостей, когда всё главное было уже сказано. Папа сидел в кресле – еще очень бледный, но уже разговаривавший внятно, и лицо у него было усталым, но счастливым. Мачеха сидела чуть поодаль, опустив глаза и поджав губы. Значит, ей нечего сказать, и это чудесно. Матушка Роланда встретила меня любезной улыбкой, и я постаралась, чтобы реверанс получился плавным и неспешным – как танец, чтобы она оценила мои манеры. А Роланд смотрел на меня, и глаза его сияли.

- Фани, - обратился ко мне отец. – Госпожа Рестарик и ее сын пришли к нам вот по какому делу…

Как добропорядочной девице мне пришлось принять удивленный вид, а потом смущенно потупиться.

- С моей стороны никаких возражений против вашей свадьбы нет, - закончил отец. – Но я хочу узнать, что скажешь ты. 

2

- Вы и в самом деле поедете туда?! – молоденькая служанка Майса, которой мачеха поручила готовить меня к предстоящей поездке, подливала горячей воды в ванну и смотрела широко раскрытыми глазами.

Я пожала плечами, постаравшись, чтобы это выглядело небрежно – мол, подумаешь, поездка к королевскому колдуну, которым пугают детишек по всей округе.

- Ой, не знаю, не знаю… - Майса поставила кувшин и принялась намыливать мне голову. – Как послушать, что он вытворяет с молоденькими девушками…

- Сплетни, - ответила я уверенно, но в душу закрался противный холодок.

- Какие же сплетни? – обиделась Майса. – Кузина подруги моей троюродной сестры из Феллебакки попала к нему. Говорила, у него дворец из хрусталя и драгоценных камней, и полы там серебряные, и постель – мягкая, как снежный сугроб… Откуда бы она узнала о постели, как думаете?

- Может, перины взбивала? – невинно предположила я.

Майса уставилась на меня, а потом поджала губы:

- Шутить изволите? Как по мне, так не ездили бы вы туда. Не будет ничего хорошего. У нас все говорят… - она наклонилась ко мне и прошептала на ухо: - не зря госпожа Кларисса отправляет вас туда. Избавиться хочет.

«Вот уж новость», - подумала я.

- Подождите, пока папенька поправится, - посоветовала Майса. – Пусть он к колдуну и съездит. Один раз он там уже был, да он и не девица – колдун ему ничего не сделает.

- Не болтай глупостей, - ответила я, закрывая глаза, пока служанка поливала меня водой, смывая мыло с волос. – Врачи сказали, отец нуждается в покое год, а то и больше. Никаких волнений, никаких поездок. А мне обернуться до столицы и обратно – два-три дня, не дольше.

Тем более, отцу стало хуже, и госпожа Кларисса винила во всем погоду, и бранилась на пургу, что началась с вечера. Я винила во всем мачеху, но упреки пришлось оставить при себе.

- Ах, ваши бы надежды, да зайчикам в ушки, - укоризненно сказала Майса. – Вставайте, я вас вытру.

В дорогу меня собирала мачеха, и я никогда не была разодета так пышно и красиво. На мне была легкая бархатная шубка с беличьей оторочкой, бархатные сапожки, и пуховый платок поверх меховой шапки. Мачеха и правда наряжала меня, как невесту. Она не позволила взять карету, объяснив тем, что Мелиссе следовало ехать к тете на следующей неделе, а дорога туда хуже, чем до столицы, и пришлось нанять частного извозчика.

В любое другое время я бы обрадовалась таким нарядам, потому что так и подобает одеваться девушке из рода Антонелли, тем более, моя мать была настоящей леди, дочерью барона, но сейчас сборы все больше и больше пугали меня. Я ни секунды не верила, что страшный и ужасный граф Близар польстится на девицу из провинциального приморского городка. Скорее всего, он посмеется и тут же и отправит меня домой, но когда посмотрела на себя в зеркало…

Ах, как бы я хотела показаться в таком виде Роланду.

Ему бы понравилось и как мех воротника льнет к щеке, и как маленький сапожок кокетливо выглядывает из-под платья. Да что там! Не только наряд хорош, но и глаза неплохи, да и улыбка мила, и щеки горят, как румяные сентябрьские яблочки!

Но Роланд уехал. Я послала ему записку, но через полчаса мачеха вернула ее, сказав, что госпожа Рестарик не пожелала передавать письмо и посетовала на безнравственность современной молодежи, потому что для благородной девицы писать письма молодым мужчинам – верх неприличия.

Я скомкала записку и выбросила ее в печь. Едва ли Роланду сказали, что я собираюсь ехать к колдуну Близару. А если бы он узнал – то бросил бы всё? Поехал бы к колдуну? А почему не поехал сам по себе?.. чтобы потребовать от графа отказаться от меня?..

Отчего-то все перестало походить на сказку, и даже приближающийся сочельник не вызывал у меня душевного трепета. Но я намеревалась довести до конца начатое. Антонелли держат слово, и я должна поступить, как истинная Антонелли.

- Остановишься на постоялом дворе «У Рейнеке», - напутствовала меня мачеха. – Расплатись с извозчиком, не трать деньги зря, не глазей по сторонам, не броди по столице. Собралась – так делай, что надо. В конце концов, ты обязана защитить честь семьи.

С отцом и братом я попрощалась дома и уже села в сани, а Тиль махал мне, распластавшись по окну на втором этаже. Брату сказали, что я поехала в столицу, чтобы купить нарядов и конфет, и он тайком пустил слезу, отчаявшись уговорить меня взять его с собой. Я отмалчивалась, потому что считала, что пусть лучше брат плачет от разочарования, чем от страха. Мелисса попрощалась со мной сдержанно, но ни в чем больше не упрекала, и даже не выглянула в окно.

Кучер проверял сбрую, а мачеха заботливо поправляла на мне шапку, изображая перед соседями и домочадцами заботливую матушку. Я наблюдала за ней внимательно, и поняла, что она была очень довольна.

- Вы считаете, что победили? – не сдержалась я, когда она наклонилась, чтобы застегнуть медвежью полость, которой я укрыла ноги. – Граф не захочет меня, и я вернусь. И выйду замуж за Роланда.

- Удачной поездки, Бефаночка! – пожелала мачеха, словно не услышав моих слов.

3

Пробежав пару улиц на одном дыхании, я немного пришла в себя. Господи, как стыдно! Но неужели не стыдно предлагать такое юной девушке?! А эта ужасная женщина? Ее даже не шокировало такое поведение! И слова про колдуна…

Я задрожала, но не от холода, а от страха и омерзения. И город внезапно представился мне ловушкой, а моя красивая бархатная шубка - приманкой всем бедам. Замедлив шаг, я мучительно раздумывала, что делать. Проситься в другую гостиницу? Найти церковь и молить о помощи? Или… идти к колдуну, пока и правда не настала ночь? Но это неприлично – переночевать в доме мужчины…

А не на это ли рассчитывала моя мачеха?

Я остановилась, пораженная внезапной догадкой. Учитывая репутацию графа Близара, и моей репутации придет конец, стоит мне провести ночь в замке. Но Роланд… разве же он поверит сплетникам?.. Нет, никогда не поверит. В этом я была уверена.

Но я все же предприняла последнюю попытку найти ночлег в городе. В моей сумке оказалась еще плетеная коробка, полная кулечков со специями и ароматическими травами – кухарка положила, как подарок для графа. Она считала, что некрасиво приезжать в гости с пустыми руками, да еще накануне нового года. Я сильно сомневалась, что осмелюсь предложить господину колдуну мешочки с перцем и гвоздикой, но не стала отказываться – вес все равно невелик. И вот теперь я попыталась продать специи, стучась по очереди во все лавки.

Меня ждало разочарование – никто не хотел ничего покупать, и пару раз мне пригрозили, что торгуя пряностями без лицензии я могу заработать нешуточный штраф, если не тюремное заключение. На мои объяснения, что нашей семье разрешена такая торговля, никто не обращал внимания, и двери захлопывались одна за другой.

Солнце спряталось за крыши, вдоль улиц потянулись фонарщики и бродяги, и я поняла, что тянуть дальше было попросту опасно.

К городским воротам я успела минута в минуту - стражники уже готовились опускать решетку. Они удивились, когда я пожелала выйти и даже любезно попытались отговорить меня, пугая начинающейся метелью.

- Отец ждет меня за воротами, - сказала я как можно небрежнее и стараясь выглядеть уверенно, - возле холма, где замок Близаров. Это мне надо свернуть направо?

- Да, по этой дороге, не ошибетесь… - Стражники переглянулись и больше не приставали с расспросами.

Я закинула на плечо сумку и смело зашагала по накатанной санной дороге, в темноту.

Идти по колее было не очень удобно, потому что стоило оступиться – и провалишься по колено в рыхлый снег. Мороз усилился, и ветер тоже. Что ж! Миля – это не очень долго. Да и пройти мимо холма было невозможно – потому что на вершине его горели огоньки – окна замка, наверное. Эти огоньки придавали мне сил и смелости, и я бодро прошагала до середины пути.

Здесь же решимость моя поубавилась. Теперь я едва брела, засунув руки в рукава. Мне было совсем не холодно, даже жарко, только ноги мерзли, потому что мои бархатные сапожки сразу же раскисли и порвались на носах. Я располосовала перочинным ножичком шаль и перетянула их, но это плохо помогало. Преодолев две трети подъема, ноги мои стали каменными, а пальцев я почти не чувствовала. Хотелось посидеть, а еще лучше – полежать, но я боялась останавливаться, потому что слышала, как опасна бывает зима, и некоторые, присев на пять минут, оставались отдыхать навсегда.

Поземка заметала меня уже до колена, а в свисте ветра мне слышался презрительный смех. Наверное, так будет смеяться колдун, когда увидит меня – лохматую, замерзшую, и даже бархатная шуба не добавит лоска.

Наконец, я добралась до вершины.

Замок Близаров манил огнями, но выглядел угрожающе – мрачная, черная глыба, обвитая сухими плетями плюща. Нет, это был замок не на холме, это был замок в скале - он был высечен прямо в сером граните, и обработан только с фасада. Как будто кто-то огромный пытался вылезти из пасти костлявого чудовища. Замок не был огорожен, и вокруг не росло ни одного дерева – просто снежная пустыня, ровная, как на ладони.

Отец сказал, мы приезжали сюда. Я прекрасно помнила поездку в Эшвег, когда мне было пять лет, но вот этот мрачный замок в моей памяти не сохранился.

Высокое крыльцо вело к арочным двустворчатым дверям, и такими же были окна – по два с каждой стороны. Над дверями красовалась огромная каменная «роза» - круглое окно с шестью «лепестками». Стекла были темными, но по ту сторону метались оранжевые сполохи огня.

Я ускорила шаг, чтобы побыстрее оказаться в тепле, спастись от пронизывающего холода. Поскользнувшись на ступенях, едва не скатилась вниз, но все же преодолела лестницу, сгибаясь от хлестких ударов ветра, и приникла к двери, обшаривая ее в поисках кольца. Но дверь была гладкая, обитая металлическими полосами – ни ручки, ни слухового окна, ничего…

Но в замке были люди…

Теплый рыжий свет нижних окон превратил морозные узоры на стеклах в золотистые цветы. Стройные тени грациозно двигались, словно под музыку – наверное, у хозяина замка праздник, собрались гости, прекрасные дамы танцуют с галантными кавалерами… Я посмотрела на свои башмаки с оторванными подошвами и только вздохнула. Ну что ж, я ведь приехала не для того, чтобы поразить графа красотой и богатством. Наоборот – чем непригляднее буду выглядеть, тем лучше.

4

- Если не возражаете, я бы хотела сначала поесть, - сказала я в спину колдуну, когда он начал подниматься по лестнице. – Я целый день провела в дороге…

- Хорошо, - сказал он безо всякого выражения и обернулся.

Я не сразу поняла, почему он стоит передо мной, держа свечу, а потом поспешила отступить в сторону, давая ему дорогу, и чувствуя себя желторотым цыпленком, попавшим в лисью нору.

Кухня находилась на первом этаже, и мы прошли туда узким извилистым коридором. Пол был неровным – то поднимался на пару ступеней, то опускался на пять. На одной стене висело круглое зеркало, и едва не шарахнулась, увидев свое отражение, подумав сначала о призраках. Боже, на кого похожа! Я торопливо сняла шапку и попыталась пригладить растрепанные волосы, но Близар уходил все дальше, и я не посмела задерживаться – побежала за ним. Он остановился так резко, что я налетела на него, ударившись лицом ему между лопаток.

- Простите, - забормотала я, но он даже не стал слушать, а распахнул двери и жестом пригласил меня пройти вперед.

Это была странная кухня. Да полноте – кухня ли вообще?!

Здесь было очень чисто – удивительно чисто. Ни следов сажи, ни дров со щепками, ни крошек, ни закопченных котелков. Медная посуда сияла, а вместо печи была каменная плита – длинная, узкая. Как же ее топят?..

И здесь было холодно.

- Возьми молоко и хлеб, - велел Близар, указывая на кувшин, накрытый фарфоровой крышкой, и на плетеную чашку, прикрытую полотенцем.

- Благодарю, - я осторожно положила шапку на высокий табурет, а сумку – на пол, ополоснула руки под серебряным умывальником (тоже начищенным до блеска), и налила молока в высокий хрустальный бокал. Было странно пить обыкновенное молоко из такого бокала, да еще под пристальным взглядом такого хозяина.

- Вы не хотите поесть со мной? – спросила я тихо.

Спросила только из вежливости, прекрасно понимая, что он не сядет со мной за один стол никогда в жизни. И точно – он только покачал головой, продолжая держать свечу.

Хотя я и была очень голодна, мне кусок не лез в горло под пристальным взглядом графа Близара. Я поспешила закончить с поздним ужином поскорее. Допила молоко, дожевала хлеб, едва не поперхнувшись, и встала, нерешительно оглядываясь в поисках таза для мытья посуды.

- Оставь, - колдун махнул в сторону стола, и я не посмела ослушаться.

Забрав шапку и сумку, я засеменила за хозяином замка. Мы опять прошли извилистым коридором, а потом принялись подниматься по лестнице. Я насчитала четыре пролета, но когда посмотрела вниз через перила – голова закружилась.

Все в этом месте было неправильным и странным – как будто я смотрела на все через льдышку. Стены были разной высоты, ступеньки были тоже разные – повыше и пониже, пошире и поуже, везде висели зеркала – но не как им полагается висеть, а криво, отчего казалось, что стены качаются и вот-вот рухнут.

Несколько раз я оступалась, когда лестница коварно заворачивала в темноту, и хваталась за перила, с замиранием сердца глядя вниз. Еще я видела темные коридоры и двери – много дверей, расположенных рядом. Там такие узкие комнаты?!.. Причем одна дверь была локтей пять в высоту, а другая – только-только пройти согнувшись. Еще я заметила боковую лестницу, упиравшуюся… в потолок. Зачем она здесь?.. Были еще странности – окна из коридоров в комнаты, витражи, не вставленные в окна, а висящие на цепях посреди коридора…

- Какой удивительный дом, - сказала я, не осмеливаясь назвать его «странным». А он был именно таким – странным, настоящим обиталищем колдуна, когда не знаешь, что ждет тебя за дверью, или кто может заглянуть в окно. Как будто я попала из реального мира в совершенно другой – страшный, живущий по своим, непонятным законам…

И в самом деле, какая-то жуткая сказка. Очень хотелось надеяться на счастливый конец, но не очень-то в него верилось.

Граф промолчал, и я больше ни о чем не спрашивала.

Мы прошли по широкому коридору почти до конца, и там Близар толкнул ладонью одну из дверей.

- Переночуешь здесь, из комнаты не выходи.

Ему не надо было говорить об этом – я все равно не осмелилась бы блуждать по замку колдуна одна. В спальню я заходила с опаской, ожидая таких же странностей, но комната оказалась самой обычной, очень уютной, красивой и человеческой… Никаких окон, кроме окна, выходящего на улицу, дверь одна и обыкновенного размера…

Я вошла, и колдун шагнул следом.

Мне стало жарко в одно мгновение – я впервые оказалась в спальне с мужчиной. Только одного этого хватит, чтобы потерять репутацию навсегда, а учитывая, что говорят о Близаре…

5

Никогда еще мне не приводилось видеть призраков. И это оказалось страшно, очень страшно! Сердце колотилось, как безумное, а дыхания не хватало, и я только разевала рот, как рыба, вброшенная на берег.

Не знаю, куда бы я побежала, но оказавшись в коридоре попала прямо в объятия колдуна.

Собственно, не в объятия – обнимать меня он не собирался, но я врезалась в него на бегу, и ему ничего не оставалось, как обхватить меня за плечи.

- Что случилось?! – встревожено спросил он.

В любое другое время я не позволила бы себе подобной вольности, но сейчас, прижалась к нему всем телом, стуча зубами. Я не могла произнести ни слова, и только почувствовала, как тяжелая мужская ладонь легла мне на затылок, поглаживая, утешая, совсем как в моем сне.

- А ты вовсе не замарашка, - услышала я голос колдуна – непривычно мягкий, бархатистый. – Миленькая… и грудки очень даже ничего.

Возмущение мгновенно прогнало страх, и я отскочила от графа, гневно и строго глядя ему в лицо. Он лицемерно вскинул брови – словно не понимая, что произошло.

- Вы что себе позволяете? – сказала я сухо и зло. – Я кто, по-вашему?

- Кто? – переспросил он с вежливой насмешкой.

- Я – Бефана Антонелли, извольте относиться ко мне уважительно!

- Прости, - он развел руками. – Как я помню, это ты бросилась мне на шею. Мне показалось, тебя что-то испугало. Или ты это намеренно?

Призрак!

Я почувствовала слабость в коленях и вынуждена была опереться на подставку для тростей, чтобы не упасть.

- Да, я видела… призрака…

- Призрака? – Близар выглядел искренне удивленным.

- В зеркале, - начала объяснять я, заплетаясь языком. – Девушку… Девушку с жемчужным ожерельем…

- Пойдем, посмотрим, что там за призрак, - сказал колдун сдержанно.

Он зашел в зал, и я – сперва помедлив – поторопилась зайти за ним. Оставаться одной было страшнее.

Колдун приблизился к зеркалу и довольно долго его изучал.

- Я ничего не вижу, - сказал он, наконец. - А ты?

Подойдя бочком, я заставила себя взглянуть в хрустальную глубину. Зеркало показало мне кресло, амурчика, каминную полку и… меня.

- Теперь никого нет… - пробормотала я, понимая, что в очередной раз выставила себя дурочкой.

- Значит, призрак? – повторил Близар и начал паясничать, приставив ладони ко рту и поворачиваясь в разные стороны: – Призрак, где ты? Ау! Выходи! – он проверил углы и даже заглянул под стол. – И здесь нет, представляешь? – объявил он с нарочитым удивлением.

Я смотрела на него исподлобья, испытывая огромное желание сказать, что человеку его положения и возраста не подобает глупо шутить. Человеку его возраста… А сколько ему лет?

Но Близару, похоже, и самому надоело дурачиться.

- Или ты таким образом хочешь увильнуть от работы? – спросил он меня уже совсем другим тоном – холодным, высокомерным.

- Нет, - покачала я головой. – Кстати, спасибо за сапоги.

- Не стоит благодарности, - отозвался он. - Это была предоплата. Надеюсь, ты меня не обманешь. Да, Антонелли? Кстати, если не выполнишь, что обещала – денег не получишь.

Кровь бросилась мне в лицо:

- Девиз нашего дома…

- Повторяй свой девиз про себя, когда будешь здесь убирать, - перебил он. – И не кричи больше на весь дом. Здесь чтут тишину и спокойствие. Заруби себе это на носу.

- Но я не… - хотела я оправдаться, но он уже вышел.

Я не кричала! В сердцах я схватила тряпку и начала оттирать это проклятое зеркало. Но никакие видения меня больше не беспокоили, и постепенно пережитый страх забылся, уступив место злости и решительности. Вскоре я была уверена, что бледное отражение мне почудилось. В этом мрачном месте еще и не такое привидится.

Но я – не кричала! Да я даже не пискнула!

Вытерев пыль с зеркала, подлокотников кресел и каминной полки, я не поленилась залезть на стул, чтобы протереть крышку и циферблат старинных часов. Часы были презабавные – с гирьками в виде гномьих голов. Гномы гримасничали, высовывая языки и хитро прищуривая глаза, отчего так и хотелось щелкнуть их по круглым вздернутым носам.

Стрелки показывали уже три четверти одиннадцатого, и я решила поспешить, чтобы успеть вернуться в Эшвег до сумерек. Переночую в гостинце (в «Холлерохе», конечно же, а не в этой тараканьей забегаловке «Рейнеке»), а утром найму извозчика и отправлюсь домой. Пожалуй, у меня даже останется немного денег, чтобы купить Тилю конфет. Вот он обрадуется!

Часы начали бить, и я машинально считала удары.

Один… два… десять… одиннадцать… двенадцать…

6

Девушка потеснила меня, проходя в замок, и сняла белые рукавички, отряхивая ими снег с отворотов шубки.

- Что же вы стоите? – спросила она с некоторым раздражением. – Закройте рот и позовите графа. Мне назначено на сегодня. И поторопитесь, я не привыкла долго ждать.

Я перевела взгляд на метлу. Несомненно, девушка приняла меня за прислугу. От этого стало стыдно и неловко. Но пока я придумывала, что ответить, раздался голос графа Близара:

- Аделаида?

Мы с девушкой одновременно обернулись к лестнице, и что касается меня – я потеряла дар речи.

Граф спускался по лестнице, легко касаясь одной рукой перил, а в другой держал… свежую алую розу. Тонкий аромат тут же заполнил весь этаж, повеяло летом, очарованием теплого сумеречного вечера… Граф сменил халат на белоснежную рубашку и черный приталенный камзол, густо вышитый серебряной нитью. Причесанная волосок к волоску густая шевелюра спадала на плечи, как львиная грива, а выражение лица было самым благожелательным, радушным… Он ждал эту гостью, не было сомнений – ждал.

- Аделаида Голльштайн к вашим услугам, - радостно отозвалась девушка и поклонилась, приветствуя колдуна.

- Это я – к вашим услугам, - ответил Близар галантно, сбегая по ступеням и протягивая девушке цветок. – Позвольте поцеловать ваши пальчики…

Конечно же, она позволила, и тут же уткнулась носом в алые лепестки.

- Свежая роза посреди зимы! – восхитилась госпожа Голльштайн, закатывая глаза. – Настоящее чудо!

- Вы, наверное, продрогли и устали, - продолжал граф свою галантную игру, - прошу вас пройти к камину, согреться.

- Это было бы великолепно, - признала она, скромно опустив ресницы. – И я бы не отказалась от чашки шоколада, если вы позволите…

- Чашка шоколада – и самые вкусные сахарные булочки, которые только можно вообразить, - подхватил граф, помогая гостье снять шапку и шубку.

Он повесил шубу на крючок, даже не глядя, и отточенным движением забросил шапку на вешалку, а потом предложил руку девушке, предлагая подняться по лестнице.

- Здесь так мило! – защебетала красотка Аделаида, проводя розой по своей румяной щечке.

- Наверху вам понравится еще больше, - пообещал граф и бросил мне через плечо: - Принеси шоколад и булочки на второй этаж, третья комната слева.

Сказано это было с таким пренебрежением, что я чуть не огрела его метлой, но мохнатая предательница, угадав мои намерения, вырвалась и умчалась в кухню.

Граф даже глазом не моргнул, а Аделаида ничего не заметила, глядя на него и лепеча, что безмерна счастлива оказаться здесь.

- Вообще-то я хотела бы получить… - начала я сердито, но колдун перебил меня.

- Расписку, я помню, - сказал он и взглядом указал в сторону кухни.

Я развернулась сжимая кулаки и стискивая зубы. Нет, в кухню я отправилась по своей воле, безо всякого колдовства. Оставалось только надеяться, что появление очередной красавицы не слишком отдалит получение того, что мне причитается.

Шоколад и булочки!

Чтобы приготовить их, нужно час, не меньше!

Я закипала, как вода в чайнике, открывая двери кухни, и только захлопала глазами, обнаружив на столе серебряный поднос, на котором стояла чашка дымящегося шоколада и блюдце с двумя нежнейшими, горячими еще булочками, посыпанными сахарной пудрой.

Это приготовил сам граф? Или…

Я взяла поднос и покорно поплелась на второй этаж.

Или все это приготовили таинственный слуга графа? Сия… О! Какое сложное и незапоминающееся имя! Сия… Может, это он?

На втором этаже я отсчитала третью дверь по левую руку и несмело открыла ее, заглядывая с опаской.

Комната была залита светом – солнце так и лилось сквозь разрисованные морозом инеистые узоры на стеклах… Огромный пестрый ковер посредине, клавесин светлого дерева… Граф Близар играет на клавесине, с улыбкой посматривая на Аделаиду, а та, бросает ему кокетливые взгляды, поставив локти на крышку музыкального инструмента и поднося к губам алую розу.

Они не обратили на меня ни малейшего внимания, увлеченные друг другом. Я поставила поднос на круглый столик возле клавесина и остановилась, дожидаясь, когда граф соизволит вспомнить об обещании.

Мне не пришлось ждать долго – девица первая посмотрела на меня недовольно, а потом и граф прекратил игру.

- Ваш шоколад, Аделаида, - сказал он. – Давайте сядем в кресла, так будет удобнее. А ты, - он помахал пальцами в мою сторону, - можешь идти.

- Но расписка… - напомнила я.

Теперь Аделаида посмотрела на меня с откровенным раздражением:

- Какая у вас настырная служанка! Позвольте, я с ней потолкую. Моя матушка знает, как ставить на место этих невежественных простолюдинов, а я у нее многому научилась, - и она требовательно спросила: - Как вас зовут, милочка?