Городские легенды

1. Черный дом

К стене подвала ржавыми цепями был прикован молодой мужчина, на полу горели черные восковые свечи, а на небольшом столике дожидался своего часа изогнутый ритуальный нож. Не таким Римма представляла себе возвращение в родительский дом, совсем не таким.

Шок был настолько велик, что, спустившись в подвал, она просто застыла возле лестницы. Она рассматривала уставшего мужчину, он смотрел на нее, хотя вряд ли мог разглядеть: их разделяло яркое пламя свечей. Для него Римма, скорее всего, была неясным силуэтом, появившимся со стороны выхода. А он для нее должен был стать несчастным незнакомцем – вот только незнакомцем он не был.

Римма узнала его, даже через годы. Сколько они не виделись? Пожалуй, половину жизни! Ей было шестнадцать, когда она бежала от него, а сегодня утром ей исполнилось тридцать. И все же Римма никак не рассчитывала на эту встречу; напротив, она была уверена, что их пути никогда больше не пересекутся, потому что Данил Тальников был символом всего, что в ее жизни пошло не так.

Но это не значит, что она собиралась оставлять его здесь связанным. Оправившись от первого удивления, Римма поспешила к нему. Карие глаза пленника смотрели настороженно и зло, он попытался что-то сказать, но полоска плотного скотча превратила его слова в бессвязное мычание. Впрочем, по тону можно было догадаться, что Данил не просит ее о помощи – он пытается ее упрекать, словно это она виновата в его бедах! Он даже попробовал отшатнуться, однако цепи держали крепко.

– Да не дергайтесь вы! – возмутилась Римма. – Я пытаюсь вам помочь!

Он присмотрелся к ней внимательней и успокоился. Должно быть, наконец рассмотрел, кто перед ним, сообразил, что не Римма приволокла его сюда. Но уже то, что он принял ее за свою мучительницу, наталкивало на крайне неприятные выводы.

Этот дом когда-то принадлежал родителям Риммы, здесь прошло ее детство, здесь остались самые счастливые годы, к которым она иногда осторожно возвращалась в воспоминаниях. Первой семейное гнездо покинула она – как раз из-за типа, прикованного к стене. Потом на юг перебрались пожилые родители, и дом достался старшей дочери, сестре Риммы, а пару лет назад он сгорел. В пожаре никто не пострадал, его владелица, не бедствовавшая, перебралась в новое жилище. А дом так и остался стоять на холме – черный призрак счастливых времен.

Тем больше было удивление Риммы, когда Вест позвала ее сюда.

– Это будет так символично! – убеждала она сестру. – В день своего рождения вспомнишь детство, разве это плохо? Отчий дом и все такое!

– Это не дом, а головешка.

– Не преувеличивай, а? Да, огонь его потрепал, но этот дом до скончания времен простоит, он крепкий. А подвал и вовсе не пострадал, чему там гореть, бетон один!

– Ты уверена, что нашу первую встречу за много лет нужно проводить в подвале?

– Это будет круто, ты что! Там тебя ждет сюрприз!

Наконец Римма согласилась. Она уже привыкла к тому, что у сестры свои странности – всегда так было. Но она была убеждена, что ничего страшного в такой встрече не будет, а сюрприз станет безобидным! Она никак не ожидала, что на день рождения сестрица преподнесет ей сатанинский обряд.

Самой Вест нигде не было, однако Римме сейчас было не до нее. Она подбежала к пленнику и осторожно перехватила уголок скотча, закрывающего его рот.

– Сейчас будет больно, – предупредила она.

Данил раздраженно кивнул, всем своим видом показывая, что плевать ему на боль, лишь бы это все скорее закончилось. Римма резко сорвала скотч, а пленник даже не крикнул – хотя усы и борода его участь не облегчили. Должно быть, он сейчас был настолько зол, что не чувствовал боли.

– Какого черта здесь происходит? – раздраженно поинтересовался он.

– Вы мне скажите, я только пришла!

– Кто вы такая?

– Я когда-то жила в этом доме, – растерянно отозвалась Римма.

Она смотрела в его глаза, пытаясь найти хотя бы тень узнавания. Бесполезно. Данил не притворялся, он действительно ее не помнил. Римма понимала, что ситуация жуткая, сейчас не до личных обид, и все равно в душе уже набирала силу былая горечь.

«Как ты мог не узнать? – вертелось в голове. – Это ведь я, я!»

Римма усилием воли отогнала эти мысли. Она, по сути, оказалась на месте преступления, тут уже не до обид!

– Освободите меня, чего стоите? – поторопил Данил.

Он снова рванулся в цепях, но напрасно, он лишь наполнял пустой зал подвала звоном.

– Где ключ?

– Понятия не имею! Это все какой-то бред!

– А поподробней нельзя? – уточнила Римма.

– Сам бы не отказался узнать! Я приехал на встречу по работе – дамочка, представительница нового поставщика, назначила. Мы договорились пересечься возле склада, я добрался, ее не было. Потом пошел какой-то дым и странный запах, я отрубился, а очнулся здесь. Говорите, вы жили в этом доме? Тогда вы, пожалуй, знаете об этом побольше, чем я!

– Да ничего я не знаю, я только приехала!

Что ж, похоже, он не видел Вест и не знает, что за похищением стоит она. Уже неплохо – возможно, еще удастся спасти безумную сестрицу от тюремного срока! Но для начала Римме нужно было освободить пленника. Она видела, что Данил непривычно бледен, что взгляд у него не совсем ясный. Какой бы химией на него ни воздействовали, она еще в крови, ему срочно нужно в больницу.

Однако порвать цепи руками Римма не могла – какое там! Даже с веревками было бы проще: их можно перерезать. А с добротным, пусть и тронутым ржавчиной металлом разве что напильник справится, которого у Риммы не было, оставалось надеяться лишь на ключ.

Но долго его искать не пришлось. Ключ, небольшой, черный, очень старый, обнаружился на столике рядом с ритуальным ножом. Да и не только он: там же лежало письмо, написанное почерком Вест. Римма повернулась к Данилу спиной, чтобы он ничего не увидел, и развернула сложенный вдвое листок.

«Момент истины настал, сестренка. Я дарю тебе того, кто разрушил твою жизнь. Но это не только подарок, это испытание для тебя. Перед собой на столе ты видишь два предмета. Ключом тебе кажется только один, но на самом деле это два ключа – к правильному и неправильному решению.

Ты никогда не была сильна в загадках, поэтому я подскажу тебе. Неправильное решение – это ключ. Освободи его, отпусти, наживи неприятностей нам обеим. Утрись, как утерлась когда-то, будь хорошей девочкой – и тряпкой, об которую вытирают ноги, до скончания времен.

Правильное решение – это нож. Отомсти тому, кто так много у тебя отнял. Одного удара хватит! Ни о чем не беспокойся: его тело никогда не найдут, тебя не заподозрят и не обвинят. А ты сможешь отомстить и наконец-то будешь свободна!

Решайся, малышка Ри. Это тот самый шанс, который судьба дает один раз в жизни. С любовью, Вест».

Римма глазам своим поверить не могла. Она перечитала письмо еще раз, надеясь, что ошиблась, не так что-то поняла. Нет, все так! Ее сестрица, похоже, сошла с ума и с годами безобидные странности Вест превратились в какую-то шизофрению.

Нет, в чем-то Вест была права, у Риммы действительно хватало причин злиться на Данила Тальникова. Да она и злилась! У каждого в жизни бывает не слишком приятный момент, когда он сталкивается с первым большим разрушением мечты. Из-за Данила у Риммы этот момент случился в шестнадцать лет.

Данил был ее одноклассником. Она не бралась сказать, когда именно стала выделять его в толпе, когда начала засматриваться на него, когда влюбилась. Это не было громом среди ясного неба, все произошло постепенно, будто само собой. Она просто почувствовала, что он нравится ей, что ей хотелось бы видеть его рядом с собой, говорить с ним.

Она была слишком стеснительной, чтобы подойти к нему первой. Да она ни на что толком и не надеялась! Где она, а где первый красавчик класса? Римма была счастлива уже тем, что украдкой наблюдала за ним через волны русых волос, за которыми она пряталась от всего мира.

И тем больше было ее удивление, когда он сам однажды подошел к ней. Сначала – из-за какого-то школьного проекта, не слишком важного, в котором ему мог помочь кто угодно, а он выбрал ее. Они начали общаться, и скоро Данил звонил ей уже просто так, потому что ему хотелось. Римма никак не решалась поверить своему счастью, искала подвох – и не находила. Она научилась принимать подарки судьбы, перестала стесняться, и тогда ей стало намного легче. У нее появились друзья, она без труда общалась с приятелями Данила, а его, кажется, нисколько не смущало то, что она не первая красотка их городка. А может, для него она была красивой?

Они никогда не обсуждали, что да почему, просто встречались и все, и обоим это нравилось. Римма любила его – преданно и отчаянно, так любить можно только впервые. Данил никогда не говорил ей, что чувствует, не объяснялся, но это было не в его характере. Порой это мучало Римму, а иногда казалось вполне естественным. Зачем вообще нужны слова, если ее душа знает все ответы?

Мир был ярким и удивительным, дни, проведенные рядом с ним, – незабываемыми. Первый поцелуй застал Римму врасплох, но вместе с тем стал своего рода печатью, гарантией того, о чем они не говорили. Данил всегда был внимательным и нежным. Она знала, что может остановить его, оттолкнуть. Но в ту ночь она и не собиралась этого делать… Впервые в жизни она позабыла и об осторожности, и о нотациях родителей, она позволила себе наслаждаться моментом, и это была лучшая ночь в ее жизни.

Вот тогда все и пошло не так. Данил неожиданно отстранился от нее, смотрел прямо сквозь нее, словно и не видел. Они почти не общались, но от общих друзей Римма выяснила, что он рассказывает об их ночи всем подряд. Он был для нее всем, она для него – завоеванием, причем недостаточно важным, чтобы добиваться ее снова.

Это был не тот Данил, которого она знала и любила. Римма все не могла поверить, что он такой – а не верить не получалось. Неужели она могла быть такой слепой? Неужели он был таким с самого начала, а она просто отказывалась видеть?

Воздушный замок рухнул. Та вера в себя, которую Римма обрела благодаря Данилу, была уничтожена. Остались только осколки разбитых надежд, косые взгляды общих знакомых и насмешки за ее спиной. Она пыталась спрятаться от всего этого, она носила только свободную одежду и завешивала лицо длинными волосами. Не помогало. Она чувствовала себя грязной, никому не нужной, осмеянной.

Она уже не могла улыбаться, просто не получалось. В голове стали мелькать не самые хорошие мысли – например, о том, как просто закончить весь этот ад одним шагом с крыши. Римма была на грани.

К счастью, родители вовремя заметили ее состояние. Они поспешно отправили ее в Москву к тетке – одинокой, жесткой и успешной. Она и спасла Римму, но не сочувствием, а одним простым принципом: «Не трать время на то, чтобы жалеть себя. Трать время на то, чтобы изменить себя. Времени мало, детка, работай на результат».

И Римма работала. Она пошла в новую школу, записалась в танцевальную студию, начала ходить по кастингам моделей. Было ли ей это важно? Нет, не слишком, и она даже не надеялась на успех, но ей нужно было оставаться занятой, постоянно отвлекать себя чем-то, только так она могла спастись от прошлого.

Ее усилия дали неожиданные плоды. Занятия танцами превратили ее из пухленькой, вечно горбящейся девочки в стройную длинноногую девушку, инструктор подсказала ей, что русый цвет – это не ее, и она решилась обрезать длинную косу, сменив ее на эффектную короткую стрижку. Угольно-черные пряди подчеркивали ее аристократичную бледность, а ее разноцветные глаза теперь казались совсем уж огромными и эльфийскими. За одной переменой последовала другая: очередной кастинг увенчался успехом, Римму пригласили на съемки.

Она работала, училась, позже – путешествовала. Она снова поверила в себя и могла без кокетства сказать, что она красива. Она побывала на всех континентах, а ее банковский счет за эти годы заметно подрос. Она была счастлива и лишь изредка, под настроение, позволяла себе обернуться назад и почувствовать легкую светлую грусть.

Римма не собиралась возвращаться. Она давно уже отпустила Данила, предавшего ее, и всех их общих друзей, с легкостью отвернувшихся от нее. Она не таила злобу и не рвалась к мести. И она уж точно не хотела такого подарка на день рождения!

Так что состояние Вест теперь серьезно беспокоило ее, но с этим можно было разобраться позже. Римма подожгла письмо от пламени свечей и бросила его на каменный пол: при всем сумасшествии сестры, она все равно любила Вест и не собиралась подставлять перед полицией. После этого Римма уверенно подхватила ключ, даже не касаясь ритуального кинжала. Откуда у Вест вообще такие вещи?!

– Наконец-то! – проворчал Данил. – Я уж думал, вы там заснули!

– Простите, последний раз я отстегивала цепи, когда брала тележку в гипермаркете! – огрызнулась Римма. – Мне все это тоже не очень-то приятно!

Она постоянно оглядывалась по сторонам, опасаясь, что Вест здесь и может в любой момент напасть. Однако пока все указывало на то, что они в подвале одни.

Когда цепи были сброшены, Данил попытался сделать шаг от стены, но чуть не упал, и Римме пришлось подставить ему плечо.

– Проклятье, – процедил он сквозь сжатые зубы.

– Что с вами?

– Похоже, та дрянь, которой меня накачали, все еще держит!

– Давайте я вызову «скорую»…

– Не надо пока никого вызывать! Я хочу просто свалить отсюда, потом будем разбираться. Вы на машине?

– Да, у дома стоит, – кивнула Римма.

– А мою машину вы там не видели?

– Нет.

– Должно быть, осталась у склада… Отвезите меня в больницу!

Он стоял рядом, касался ее, смотрел ей в глаза – и все равно не узнавал ее! От этого было так обидно, что хотелось даже бросить его здесь. Не бить этим проклятым кинжалом, а просто оставить в подвале, и пусть ползет к выходу сам. Римме слишком сложно было поверить, что человек, расчертивший ее жизнь на «до» и «после», может вот так ее не узнать.

Она не собиралась поддаваться этому капризу. Годы самостоятельной жизни научили ее быть сильной, и Римма осталась верна себе. Продолжая поддерживать Данила, она провела его через подвал к лестнице, а оттуда – к выходу из дома. Тушить свечи Римма не собиралась: вряд ли угли, оставшиеся от здания, могут загореться по второму разу. А может, оно и к лучшему, если загорятся. Все равно жуткое черное строение было мало похоже на дом из ее воспоминаний.

Уходя, Римма не выдержала, обернулась. На фоне черного неба перед ними возвышался черный дом – едва различимый во тьме, мертвый, как будто чужой. Возвращение сюда никак не могло стать возвращением в прошлое, потому что прошлое уходит навсегда.

Данил тем временем продолжать возмущаться:

– Не знаю, чья это шуточка, но просто так я дело не оставлю! Та идиотка, что это затеяла, пожалеет, что на свет родилась!

– Меня не обвиняете – и на том спасибо, – вздохнула Римма.

– Не я буду разбираться, какую роль вы во всем этом играете, для такого есть полиция!

– Очень мило.

Он покосился на нее, извиняться не стал, но наконец замолчал. Некоторое время они ехали в тишине; Римма отчаянно сжимала руль, заставляя себя сосредоточиться лишь на настоящем моменте. Нельзя думать о тех годах, символом которых был Данил. Нельзя обвинять его за то, что он ее не узнал. Нельзя бояться за судьбу Вест, для этого будет более подходящее время. И уж точно нельзя плакать из-за того, что ее тридцатый день рождения был безнадежно испорчен – она ведь слишком взрослая для этого!

Большую часть дороги Данил угрюмо молчал, и лишь когда они подъехали к больнице, он тихо сказал:

– Пожалуй, я был слишком резок с вами – если вы, конечно, действительно не имеете к этому отношения.

– Отстаньте, а? – устало попросила Римма. – И без вас день хреновый.

– Вы просто сказали, что это ваш дом…

– А похоже, что сейчас это чей-то дом? Это был мой дом, до того, как он сгорел. После того, как он сгорел, там даже тараканам, подозреваю, неуютно.

– Но вы все равно оказались там сегодня, – напомнил Данил.

– Потому что получила анонимное приглашение. Мол, приезжай – сюрприз будет. У меня сегодня день рождения, есть эдакий легкий повод ожидать сюрпризов, поэтому я повелась на провокацию, уж простите!

– Да ладно… это вы меня, того… извините, – неловко отозвался Данил. – Как вас зовут?

– Римма.

Снова мелькнула надежда, что он вспомнит ее. Имя ведь не самое распространенное, правда? И он когда-то произносил его с такой любовью – по крайней мере, Римме казалось, что с любовью. Разве это ничего не значило? Совсем ничего?

Оказалось, что нет. Она не смотрела на него, но наблюдала за его отражением в зеркале заднего вида. Данил оставался все таким же угрюмым, он болезненно морщился и прижимал руки к вискам. Головная боль, похоже, была сейчас для него намного важнее, чем какие-то там любовные похождения шестнадцатилетнего мальчишки.

– В общем, спасибо, вам, Римма. Похоже, нас двоих втянули в какой-то дебильный розыгрыш!

То, что он считает это розыгрышем, уже неплохо: даже если полиция доберется до Вест, возможно, сестрица отделается штрафом.

– Нужно будет как-то связаться с вами, чтобы дать показания, – продолжил Данил. – Телефон не оставите?

Римма достала из кармана визитку и протянула ему, не глядя. Ей просто хотелось, чтобы этот дурацкий день закончился.

Она довезла его до больницы, но провожать в приемный покой не стала – сил не было. Да он об этом и не просил. Покидая ее машину, Данил задержался лишь на секунду и неловко бросил:

– И это… с днем рождения.

– Спасибо.

Вот теперь, когда он ушел, можно было плакать. Сдержаться уже не получилось, и Римме оставалось лишь убедить себя, что это не так уж страшно. Хочется слезам течь из глаз – пожалуйста, не трагедия. Конечно, макияж они испортят, ну и что с того? Все равно никто не будет на нее смотреть!

Она по-прежнему не могла поверить, что Вест подсунула ей такую свинью. Да, они с сестрой никогда не были особенно дружны, но и не ссорились. Они просто… просто существовали в одной семье, так, пожалуй, это правильнее всего назвать. А когда Римма уехала, они почти перестали общаться, у каждой была своя жизнь.

Так почему, за что?.. Римме и в голову не могло прийти, что ее сестра способна на такое. Говорят ведь, что тридцать лет – самый красивый юбилей в жизни. Что ж, сестрица постаралась, чтобы он стал незабываемым! Не было ни подарков, ни цветов, ни праздничного стола, зато была такая вот ведьминская шутка!

А может, не шутка?..

Нет, об этом нельзя даже думать! Конечно же, ее сестра не могла предложить такое всерьез. Этот нож лежал там просто для создания атмосферы, Вест знала, что Римма никогда в жизни не решится на убийство. Это же немыслимо! Данил обидел ее, но это ее личные проблемы, ее демоны, с которыми она должна была справляться самостоятельно. Он ведь никогда ей ничего не обещал – и он не обязан был ее любить.

Но если это шутка, то какая-то очень уж несмешная. В чем вообще прикол? Вест похитила взрослого мужика возле пустого склада, привезла в сгоревший дом, приковала цепями к стене… как она справилась? Как ей сил хватило? А главное, ради чего это? Может, она и правда ожидала, что Римма убьет его?

– Да ну, нет, невозможно, – пробормотала себе под нос Римма.

Она попыталась дозвониться до сестры, но та, конечно же, не отвечала. Поняла, что сделала гадость, и затаилась! Вест всегда так поступала, с самого детства, глупо ожидать, что она вдруг изменится. Римме и самой пока не хотелось с ней встречаться.

Она припарковала машину на полупустой стоянке возле отеля, постаралась побыстрее миновать ярко освещенный холл, чтобы никто не видел ее заплаканные глаза и растекшуюся тушь. Она держалась, потому что должна была держаться, и только в тишине своего маленького уютного номера она позволила себе разрыдаться.

Иногда слабость нужна так же, как и сила. Нельзя быть непробиваемой круглые сутки, семь дней в неделю. Мир бывает разным – и злым, и добрым. Иногда он осыпает подарками, иногда – бьет, причем безжалостно. Боль и злость накапливаются, и их нужно выпускать, чтобы они не отравляли душу изнутри. Ее тетка часто об этом говорила, и Римма верила ей.

Поэтому она и плакала – об этой дурацкой встрече в подвале сгоревшего дома, о несостоявшемся примирении с сестрой, о сорвавшемся дне рождения. Не такого ожидаешь от возвращения в родной город! Ну так что же? Судьба не всегда ведет себя так, как нам хочется.

Нравится ей это или нет, ей сегодня исполнилось тридцать – новая глава открыта, жизнь продолжается. Римма снова и снова прокручивала эту мысль, мирилась с ней, принимала. Подумаешь, плохой день рождения! Будут и другие, получше, и не обязательно, чтобы цифра была красивая.

Она набрала ванну с пеной. Римма не слишком любила отельные ванны и душевые, но эта выглядела новой, а день выдался слишком тяжелым, чтобы отказывать себе в таком удовольствии. Она позволила ароматной пене очистить ее кожу, а шампуню – вымыть запах дыма из ее волос. Трудный день закончился, она его пережила, она со всем справилась – это ли не достижение?

А Данил все-таки вырос красивым… Отстранившись от обиды, она не могла не признать этого. В шестнадцать лет многое в нем уже угадывалось, но он все равно был подростком, чуть нескладным, угловатым. Сегодня же она увидела перед собой молодого, взрослого мужчину. Он стал высоким – намного выше ее, хотя и ей, не раз проходившей по подиуму, не приходилось жаловаться на рост. От природы он относился к тем, кому дозволено жаловаться на широкую кость, и если бы он не следил за собой, то без труда набрал бы лишний вес. Но он следил, и это обеспечило ему могучую фигуру, медвежьи массивную и сильную. Он стал смуглее, начал носить аккуратную бороду – от этой моды, видно, никуда не уйти. А глаза у него были совсем как тогда, в шестнадцать лет: темные, искристые, чем-то похожие на угли костра.

Была бы она счастлива с ним? Да, пожалуй, была бы. Но сложилось так, что он принадлежит кому-то другому, а ее даже не помнит. Она была недостаточно важна, чтобы первый в ее жизни мужчина ее запомнил… Да к черту все! Римма уже решила, что останется тут на денек, на случай, если полиция все-таки захочет с ней поговорить, а потом уедет навсегда.

От этого решения стало спокойно на душе, плакать больше не хотелось, и она как раз собиралась вылезать из ванной, когда зазвонил ее мобильный телефон. Номер был незнакомый – и она понятия не имела, кто это может быть. Для полиции, вроде, поздновато… Хотя, может, Данил там поднял такой шум, что они мигом принялись за дело! На всякий случай Римма решила ответить.

– Алло?

– В одном черном-черном доме есть черный-черный подвал… а в этом черном-черном подвале висит человек, который должен был умереть сегодня.

Голос был тихий, вкрадчивый, но настолько знакомый, что бояться его ну никак не получалось.

– Вест, какого лешего ты устроила?!

– И тебе привет, сестренка.

– Не «приветкай» мне тут! – поморщилась Римма. – Что происходит? Я думала, мы с тобой поговорим, как взрослые люди. Ты – моя сестра, ты сама попросила меня приехать, я из-за тебя не отпраздновала день рождения с мамой и папой!

Она надеялась добиться от Вест хоть какого-то раскаяния… Да что там раскаяния – хотя бы понимания того, что она натворила! Они не дети, они больше не могут спрятаться за спинами родителей. Есть законы, которые нельзя нарушать даже чудикам вроде Вест!

Однако в голосе сестры не было и тени раскаяния. Когда она снова заговорила, Римма мгновенно поняла, что Вест злится.

– Я пригласила тебя сюда, чтобы сделать тебе подарок. И я его сделала! Не моя вина, что ты оказалась слишком глупа, слаба и нерешительна! Я надеялась, что ты изменилась, а ты все то же ничтожество, что и четырнадцать лет назад.

– Ты в своем уме?! – возмутилась Римма. – Ты еще скажи, что я должна была убить его!

– Да.

– Веста!

– Ты должна была его убить, – настаивала старшая сестра. – Именно тем кинжалом, который я тебе оставила!

– Ты себя хоть слышишь со стороны? Ты понимаешь, что несешь?

– Я-то все понимаю, а ты, похоже, не поймешь никогда.

– Мы говорим о похищении и убийстве человека!

– Все верно, и это убийство освободило бы тебя.

– Освободило… меня? – поразилась Римма. – Освободило от чего? Я свободна!

– Да неужели?

– Представь себе!

– Посмотри на свою жизнь, – жестко велела Вест.

– А что не так с моей жизнью? У меня есть карьера, я неплохо зарабатываю, купила и квартиру, и машину…

– Достаточно! Я не об этом тебе говорю, совсем не об этом. Ты одна – и была одна эти годы, и будешь дальше. А все из-за него!

Тут уж Римме нечего было возразить. Разрушенная первая любовь не только научила ее быть сильной, она запугала Римму. Обожженная болью предательства, она так и не научилась доверять и открываться до конца. Она пыталась начать новые отношения и даже начинала. Однако между ней и очередным мужчиной мечты всегда была пропасть ее прошлого: то он не похож на Данила, то слишком похож.

Ее звали замуж, и она хотела согласиться – но снова и снова отказывалась. Она не понимала, почему так происходит. Она начинала паниковать, но ее тетка, которой она доверяла даже больше, чем родной матери, оставалась спокойна. Она убеждала Римму, что нужно любить, по-настоящему, а все сорвавшиеся попытки ничего не значат, если нет любви.

Но это было ее проблемой, не связанной с Данилом!

– Ты не имела права так поступать с ним, – вздохнула Римма.

– А он имел право так поступать с тобой?

– Это в прошлом.

– Не надейся! Ты любила его, ты отдала ему сердце и душу, а он, забрав, не вернул тебе ничего.

– Вест, тебе не кажется, что ты драматизируешь? Это была просто подростковая любовь!

– Он стал твоим первым!

– А вот это я даже не намерена обсуждать.

– У таких, как мы, нет права на ошибку, – многозначительно произнесла Вест.

– Таких, как мы, – это каких же?

– Наделенных силой.

– Даже не начинай!

Эта история была известной в их семье – печально известной. Их с Вестой бабушка чуть ли не с младенчества твердила им, что все женщины в их роду наделены особой силой. Отец пытался пресекать такие разговоры, но за всем ведь не уследишь.

Когда Римма была совсем маленькой, она воспринимала рассказы бабушки как сказку. Разве это не чудесно: быть особенной, искать загадочных существ в лесной чаще, таить в себе неповторимую силу? Но, повзрослев, она отгородилась от тех баек предсказуемым скептицизмом. А Вест – нет, она старалась узнать о мистике, оккультизме и тайных ритуалах как можно больше.

И все равно Римме казалось, что сестра перерастет это, сумеет правильно расставить приоритеты. Оказалось – нет.

– Когда ведьма влюбляется, ей не так просто разорвать эту связь, – твердила Вест. – Пока он жив, ты не будешь счастливой.

– Ты что, пьяная там? Как ты могла предположить, что я кого-то убью? А тем более Данила!

– Он разбил тебе сердце!

– Выключи своего внутреннего Шекспира, а? Все, что со мной случилось, – мое личное дело. Не нужно меня защищать, я со всем справлюсь, тридцать лет, вот, кое-как исполнилось!

– Ни с чем ты не справишься, потому что ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело.

– Дай угадаю: с магией?

Вест разозлилась еще больше:

– Вот, ты ко всему относишься с насмешкой! Этим ты гневишь высшие силы, которыми мы должны управлять. Ты обязана им больше, чем я.

– Я? – удивилась Римма. – За что это? Не помню никаких магических кредитов, которые я должна отдавать!

– Ты обязана им, потому что от природы тебе достались огромные способности. Твой дар больше моего, а ты им не пользуешься!

– Веста-а-а… Что мне сделать, чтобы ты прекратила?

– Ты губишь свою жизнь! Убив Данила, ты выиграла бы во всем: избавилась от тоски, открыла свои магические способности и через жертву крови стала бы настоящей ведьмой…

– Хватит! – жестко прервала ее Римма. – Мне все труднее весело смеяться и делать вид, что это просто тупая шутка!

– А не надо, потому что это не шутка! Это касается не только тебя, меня тоже.

– Становится все интересней.

– Мы сестры, а потому мы связаны, – пояснила Вест. – Я не могу использовать свою полную силу, пока ты не раскроешь свою.

– Нет у меня никакой силы!

– То, что ты закрываешь на нее глаза, не значит, что ее нет. Но что она тебе не нужна – это хорошо: ты можешь отдать ее мне.

– Забирай! – закатила глаза Римма.

– Это возможно только после того, как твоя сила будет призвана.

– А для этого мне нужно расправиться с Данилом?

– Вот именно!

Теперь Римме стало по-настоящему страшно, но страшно не за себя или Данила, а за сестру. Похоже, Вест не шутила, она верила каждому своему слову. Она окончательно распрощалась с рассудком! Ее увлечение мистикой не просто не миновало, оно переросло в полноценное безумие. Вест срочно нужна была помощь врача – вот только согласится ли она на это?

– Знаешь, мне кажется, нам нужно обсудить все лично, а не по телефону, – дружелюбно предложила Римма. – Давай завтра встретимся, а?

– Ты мне не веришь.

– Я этого не говорила…

– А тебе и не нужно говорить, я все слышу, – рассмеялась Вест. – Как наивно было верить, что ты поймешь! У тебя в жизни на это ума не хватит. Но тебе досталась большая сила, чем мне, какая ирония! Я не собираюсь страдать из-за тебя, я уберу преграду, которую не можешь убрать ты.

– Вест, пожалуйста…

– Что – пожалуйста? Одумайся? Давай поговорим? Обратись к врачу? Видишь: я наперед знаю все, что ты мне скажешь.

– У тебя могут быть серьезные проблемы, – предупредила Римма. – Не со мной, а с полицией. Данил намерен требовать полноценного расследования!

– Это не навредит мне.

– Веста… что ты затеяла?

– Тебя это больше не касается. Если ты не со мной, то ты против меня.

И от этих слов, от этого тона у Риммы, все еще остававшейся в горячей воде, мурашки пошли по коже.

– Вест, я ведь люблю тебя, прекрати, пожалуйста, это представление!

– Уже поздно что-то менять. Я вижу свою цель, высшую цель, и я добьюсь ее любой ценой. Я думала, что мне мешает только твой бывший любовничек – а оказывается, мешаете вы оба. Но если ты думаешь, что мне не хватит сил расправиться с вами, то зря, очень зря.

– Что ты собираешься делать?

Римма никогда раньше не сталкивалась с сумасшедшими, не знала, как с ними правильно говорить. Так что теперь она будто шла по минному полю – она не представляла, какие слова успокоят сестру, а какие окончательно выведут из себя.

– Я докажу вам, что магия существует, – невозмутимо ответила Вест. – И не та магия, на которую пускают слюни девочки-принцессы, а настоящая магия, черная, могущественная! Если ты не способна принять наследие своей семьи, ты больше не нужна, малышка Ри. Но у меня есть для тебя приятный сюрприз, в честь твоего дня рождения.

– Какой же? – еле слышно произнесла Римма.

– Ты и твой возлюбленный все же умрете в один день!

– Веста, угомонись!

– Ничего, не переживай, скоро все закончится, – почти ласково проворковала Вест. – Это будет интересно – по крайней мере, одной из нас. Мое первое проклятье будет направлено на родную сестру, кто бы мог подумать!

– Какое еще проклятье?

– Созданное специально для тебя, малышка. Ты ведь помнишь городские легенды?

– Даже не начинай!

– Слишком поздно, Ри. Все уже началось.

И, не дожидаясь ее ответа, Вест бросила трубку.

А ведь недавно Римме казалось, что этот день уже не может стать хуже – как наивно! Вест всегда умела превзойти саму себя.

Городские легенды были их общей тайной, причем неприятной, той, которую Римма с удовольствием забыла бы, если бы могла. Она всегда любила сказки, которые рассказывали им мама и бабушка. Тех сказок она не боялась, даже если в них были чудовища. Но Весте отчаянно хотелось напугать ее, младшую, и она нашла способ.

Она обнаружила, что Римма до слез боится городских легенд – тех самых баек о зловещих незнакомцах, монстрах под кроватью, психах и похитителях детей. Там злодеи были не такими, как в бабушкиных сказках, они были настоящими, ходившими по тем же улицам, что и Римма, а оттого по-настоящему жуткими.

Обнаружив слабину, Вест начала увлеченно собирать все городские легенды, какие только могла услышать. Когда в детской гасили свет, она выжидала минуту-другую, а потом принималась рассказывать перепуганной Римме о том, как неизвестный маньяк убил маленьких детей на соседней улице – точно таких же, как сама Римма! Потом Вест, довольная собой, засыпала, а ее младшая сестра с ужасом всматривалась в темноту.

Новая Римма, взрослая, тридцатилетняя, не боялась городских легенд. Но она не могла избавиться от того неприятного осадка, который они оставили в ее душе. Детская память хватает все цепко и хранит надежно, поэтому детские страхи обычно никуда не исчезают.

Но сейчас они были не так важны, как взрослые страхи – а в частности, страх за сестру. Очевидно, что у Весты нервный срыв. Ну и что с ней теперь делать? Как заставить ее пойти к врачу, если даже неизвестно, где она?

Римма понимала, что одна она не справится. Утром нужно будет позвонить родителям и тетке, пусть подскажут, что делать дальше. Они-то Вест знают!

Вот только… есть ли у нее время до утра? Вест сказала, что проклянет и Римму, и Данила, ей нужно избавиться от них обоих. Понятно, что никакой магии не существует. Но на Данила она уже напала – и могла его убить! Что если она, зациклившись, попытается сделать это снова?

Он сейчас в больнице, он слаб и уязвим. Это потом он снова станет сильным, да еще и настороженным после похищения, до него будет не добраться. Вест, если в ней осталась хоть капля здравомыслия, понимает, что добить его она сможет только сейчас. А он даже не догадывается, что на него идет охота!

Размышляя об этом, Римма выбралась из ванной и теперь в нерешительности замерла посреди комнаты. У нее было два выбора: остаться здесь и лечь спать, наконец позволяя этому дню завершиться, или снова одеться и отправиться в больницу, чтобы предупредить обо всем Данила.

Ей не хотелось никуда ехать.

Ей не хотелось выходить из номера – она слишком устала.

Ей не хотелось снова видеть Данила, потому что это было больно и обидно.

Но она должна была. Вест – ее сестра, а значит, и ее ответственность, а Данила вообще втянули во все это из-за ошибок четырнадцатилетней давности. Поэтому Римма обязана была предупредить его о том, что может произойти, а потом со спокойной совестью возвращаться в Москву и вместе с родителями решать, что делать с Вест.

Ну а городские легенды пусть остаются на потеху этой сумасшедшей, Римма не желала даже вспоминать их!