Город духов

Я никогда не верил в сказки. Даже общее детское увлечение фантастикой как-то обошло меня стороной. Как оказалось, зря. Но что прикажете делать, если все логические объяснения исчерпали себя, а окружающая реальность не подчинятся всем существующим законам? О чем остается думать, если глаза видят то, во что отказываешься верить? Правильно. О том, что вы сошли с ума. Так вот, с полной уверенностью я заявляю, что я — сумасшедший.

Для начала, наверное, стоит немного рассказать о себе. Меня зовут Алекс. То где я родился и вырос, не имеет никакого значения, и я не буду рассказывать об этом. Скажу только, что мне тридцать лет, и я вполне доволен своей жизнью. Друзья говорили мне, что я законченный реалист и не способен на мечтание. Может быть это и так, не стану спорить. Да и с моей профессией сильно не пофантазируешь. Я работаю следователем в одной частной конторе. Нужно признать, хорошее место. Занимаюсь интересным для себя делом. И в то же время не нужно постоянно кому-то отчитываться, никто не мешает. Шеф уже привык к моей манере работы, и теперь не вмешивается. Знает, что когда нужно, я предоставлю все отчеты. Раньше он, конечно, пытался меня проконтролировать, но потом все понял и отстал.

Я живу в небольшой квартире на углу 12 и 35 улиц. Скромненько, конечно, но уютно и главное, что мне хватает. Тем более, что живу я один. С женитьбой как-то не получилось. А последняя подружка обозвала меня сухарем и сбежала в неизвестном направлении. Если честно, я даже обрадовался этому. Очень скучная была особа.

Вот так вот и протекала моя жизнь до получения того злосчастного задания. Нужно было проследить за одним неприятным типом. К нам пришла его жена с просьбой определить, чем занимается ее благоверный в свободное от основной работы время. Как оказалось, у дамочки были все причины волноваться. Помимо того, что у него оказалась любовница, ее муженек был еще замешан в очень неблаговидных делах. Я подловил его на встрече с известными в определенных кругах людьми, а потом быстро ушел, пока меня не заметили. Вечером, как всегда, написал отчет, не люблю оставлять незаконченную работу, и лег спать. Все как обычно. А вот утром…

Я встал, умылся, уложил все документы в папку, нужно было поскорее отнести их шефу. И все мои действия сопровождались каким-то смутным беспокойством. Потом сделал зарядку по облегченному варианту, почему-то ныли грудь и запястья. Только закончив застегивать рубашку, я понял причину своего беспокойства. Было подозрительно тихо. Обычно я просыпался оттого, что нетерпеливые водители начинали сигналить, застряв в очередной пробке. Все это смешивалось с криками прохожих, какими-то непонятными, но очень громкими звуками, и превращалось в такой невообразимый гам, что непривыкшие люди затыкали уши. А я уже давно привык к такому пробуждению. И вот теперь окружающая тишина казалась зловещей.

Осторожно выглянув в окно, я не увидел ничего объяснившего бы мне происходящее. Все заволакивал непроглядный туман. Он был таким густым, что напоминал стену из замутненного стекла. И я удержался от того, чтобы открыть окно. А вдруг это попадет внутрь. Но, если честно, тогда я еще не испугался. Как и всякий реалист, я нашел для себя неопровержимое и целиком научное объяснение. Туман был нормальным природным явлением, пусть и необычным для этих мест. Наверное, из-за него и не было ничего слышно. Конечно, какой водитель решиться выехать при такой видимости?

Все-таки, каким наивным я был.

Привычным движением я закрыл квартиру и двинулся вниз по лестнице. Тут моя решительность несколько поуменьшилась. Потому, что в доме царила такая же тишина. Это было очень необычным, учитывая несколько многодетных семей, шумную парочку и любителя собак, проживающих по соседству. Но и тогда я еще не был готов принять неправильность происходящего. Хотя, входную дверь своего подъезда открывал с некоторой опаской. И уж конечно, я не был готов увидеть картину, открывшуюся моим глазам.

Начну с того, что на улице не было никакого тумана, а только чистый свежий воздух. Даже слишком чистый для такого запыленного района города, в котором я жил. Но я все-таки протер глаза, для того чтобы убедиться, не померещилось ли мне. Потом оглянулся назад, осмотрел дверь, через которую вышел, даже ощупал ее на всякий случай… Я, конечно, понимал глупость своего поведения, но ничего не мог с собой поделать. Сейчас я вам все объясню.

Дело в том, что мой дом стоял на месте. Он был таким же, как и прежде: те же кирпичи, та же дверь. На месте были и тротуар, и асфальтированная дорога. Все до последнего бордюра. Вот только дома напротив не было. Я хорошо помнил, что первое, что я видел при выходе из собственного подъезда каждое утро, был трехэтажный кирпичный дом. Почти такой же, как мой собственный, только с закругленными окнами, в каком-то там западном стиле.

И вот теперь вместо этого жалкого строения стояло нечто, которое кроме как виллой не назовешь. Красивое двухэтажное здание с колоннами, балкончиками и фигурной лепкой… я конечно не архитектор, но такому домику нечего было делать не только в моем забытом Богом квартале, но вообще в городе, в котором я жил.

Я сделал шаг по направлению к этому дому, чтобы убедиться в его реальности. Честное слово, лучше бы я этого не делал. Вот тогда я действительно испугался. Оказалось, что нет не только дома напротив, но и вообще всех прилегающих домов. А их заменили… Я не поверил сам себе. Рядом с виллой стоял вполне средневекового вида замок, закрывающий вид на остальные дома с той стороны. А возле моей пятиэтажки пристроился какой-то неопределенный домик, зато сразу за ним развернулся не больше, не меньше целый восточный дворец. И тут я понял, что сошел с ума. Потому, что такого просто не могло быть.

Вот представляете, стою я, как полный сами знаете кто, и шагу не могу ступить. Куда идти, не знаю, что делать, тоже не знаю, вообще ничего не знаю. Хотелось как можно быстрее проснуться. Только как? Окончательно меня добили первые прохожие, появившиеся на улице.

Представьте себе средневековую даму в роскошном шелковом наряде и с неимоверно высокой прической, вышагивающую по асфальтированной дороге под ручку с личностью очень живописного вида и с самой настоящей саблей за поясом. Можно конечно списать все на какой- нибудь карнавал, вот только окружающая обстановка не благоприятствовала.

Я застыл словно статуя. Представляю, какой у меня тогда был вид.

А парочка тем временем прошла мимо. Дама мимоходом стрельнула глазками, оценивающе оглядев мою фигуру. Ее кавалер нахально ухмыльнулся и что-то прошептал ей на ухо. Дама захихикала в ответ и многообещающе ему улыбнулась. Направились они, между прочим, к замку. Это мое сознание отмечало как-то отрешенно. Наверное, сказывался профессиональный опыт отмечать все детали, даже когда думаешь о другом. Я, если честно, тогда совсем не думал.

Стоял столбом, и мыслей столько же.

Потом сделал шаг назад и попытался открыть дверь. Правда, оказалось, что руки заняты. Я все еще держал папку с документами для шефа. Мысль о шефе показалась очень своевременной. Старик уже вытаскивал однажды меня из неприятностей, тогда мне показалось, что он — моя последняя надежда. До сих пор смешно.

Номер то я набрал, даже услышал знакомые гудки. Даже еще успел подумать, что если сейчас не снимут трубку… Честно, не знаю, чтобы я сделал в подобном случае, наверное, что-нибудь глупое, но трубку все-таки сняли. Вежливый голос поинтересовался с кем меня соединить. Я настолько обалдел, что не нашел ничего лучшего, как сказать:

— С шефом.

Голос поинтересовался, кто такой шеф, так как ему не знакомо это имя. Спросил, находится ли адресат в верхнем или нижнем городе, а когда он загнул что-то про кварталы верховных, я достаточно сосредоточился, чтобы выдавить из себя фразу:

— Ну, шеф — он самый главный…

— А, так вам нужна канцелярия его светлости. Уже соединяю…

В трубке послышались гудки, но уже через мгновение уже другой не менее вежливый голос сказал:

— Канцелярия его светлости. Седьмой оператор. Я слушаю вас.

Наверное, я что-то сказал, потому что мне ответили:

— Сообщите вопрос, который вас интересует, и секретарь внесет вас в список посетителей. Вот тут меня прорвало:

— Что меня интересует? Да что здесь, черт возьми, происходит? Какие-то замки, виллы, дворцы. Где я вообще нахожусь?

— Ваше точное местоположение: верхний город, квартал Белой Лилии, западная дорога, участок 23.

Он еще и издевался надо мной! Кажется, я наговорил много лишнего, и в основном в непечатных выражениях. Вообще-то обычно я себе такого не позволяю, но тогда случай был особый. На меня не обиделись. Наверное, операторам часто доставалось, и они уже привыкли, но все-таки… Единственное, чего я добился, терпеливое повторение вопроса. Немного упокоившись после высказанного, я сказал:

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит. Я выхожу из дому и вижу совершенно чужую улицу.

Я хотел еще объяснить, но тут у оператора в трубке что-то защелкало, а потом мой собеседник озадаченно произнес:

— Назовите, пожалуйста, номер, с которого вы звоните. Ничего не понимая, я назвал свой номер. У них там что, определителя нет? Вроде бы серьезная контора.

— Вы звоните с незарегистрированного аппарата. Где вы его взяли?

— Что значит незарегистрированный? Это мой телефон.

— Прошу прощения, но дальнейшее находится не в моей компетенции. Оставайтесь, пожалуйста, на месте, сейчас к вам прибудет коронер и во всем разберется.

Ну вот, час от часу не легче. Всего несколько минут здесь, и уже нарвался на неприятности. Коронер — это, кажется, полицейский. Не хватало проблем с местными властями. А что такое эти проблемы, я знал не понаслышке. Сам столько лет вращался в этой среде. И не уйдешь ведь никуда. Куда идти то? К этим вот в замок? Или к тем в сераль? Если у них весь город такой…

Конечно же, сомнения терзали меня, не буду врать. Но сбежать куда-нибудь подальше, я бы все равно не успел. Службы у них работают хорошо. Это я уже потом убедился. А тогда я только успел подумать о том, чтобы скрыться, как из-за угла показался всадник. Он был одет в форму на манер гусарской. Конечно, он мало чем напоминал гусара, но мысленно я обозвал его именно так. И направлялся он не к кому-нибудь, а именно ко мне.

— Доброе утро, — поприветствовал он меня. — Это вы только что звонили в канцелярию его светлости?

Отпираться было бессмысленно, и я согласно кивнул.

— Позвольте осмотреть ваш телефонный аппарат, — попросил он.

Я послушно протянул ему свой телефон, удивляясь про себя вежливости местной полиции. Не знаю, что хотел увидеть гусар, но мой мобильник он рассматривал с явным недоумением. Потом он перевел взгляд на мою скромную персону. Конечно, после ночной слежки я выглядел не очень, но это же не повод, чтобы так выкатывать глаза. Потом изучению подверглась моя пятиэтажка. Ну, и что в ней такого особенного?

— Вы ведь недавно попали в наш город? — осторожно спросил он.

— Да буквально только что.

Кажется, это что-то для него прояснило. Он протянул мне мой мобильный и сказал:

— Добро пожаловать в наш город, сэр. С прибытием.

Наверное, психика у меня все же оказалась устойчивая, потому, что с ума я не сошел. Это мне объяснил Франс, так звали коронера, когда мы добрались до ближайшего бара, кстати, вполне современного. Хорошо, что у него как раз закончилось дежурство, и он смог мне кое-что объяснить. После второго бокала это кое-что удалось уложить в голове. Место, в котором они находились, было городом. Франс как-то странно выразился. Мол, город, из которого нельзя уйти. Вечное пристанище. На мой вопрос о том, как я здесь оказался, он не смог ответить, или не захотел. Наверное, все-таки не смог. Сказал, что сам не помнит, как здесь очутился. Просто однажды шел по улице, повернул за угол, и оказался уже здесь. Когда было? Уже и не помнит. Давно. Только он тогда в нижнем городе оказался, это меня сразу в верхний занесло.

Что не знаю, что такое нижний город? Так ведь я еще ничего не знаю. Многое рассказал мне Франс.

Это здесь, в верхнем, тишина да благодать. Там в нижнем — все по другому. Там вам не рыцари да дворяне, хотя по правде и титулованных хватает, там остальные — низы, потому он и нижний. Хотя, что здесь, что там, люди везде одинаковые, только здесь они шелка одевают, а там — полотно. А так, никакой разницы. Там, наверное, даже почеснее будут, за спиной не ухмыляются. Только Франс не хочет туда возвращаться. Совсем там тоска людей заела от безысходности. Лучше уж здесь. А попонятнее? Попонятнее у него не получается. Выразился так, что, мол, самому увидеть и почувствовать нужно.

Еще Франс про князя рассказал. Его светлость — самый главный в городе, он закон хранит, по которому городу жить положено. Ему все подчиняются: и коронеры, о оператчики… Франс князя явно уважал. Говорил, что он единственный, кто еще в городе за порядком следит, остальные только своими делами занимаются.

Коронер говорил что-то еще, но дальше я не запомнил. Крепкие у них коктейли оказались.

Проснулся я в ужасном настроении и с дикой головной болью. Наверное, так плохо еще никогда себя не чувствовал. Чтоб я еще раз позволил себе так напиться! Да никогда! Еще и сны какие-то отвратительные снятся. Потом поднял голову, огляделся вокруг. Оказалось, что все это не сон, а очень даже реальные события. Сразу же захотелось отказаться от только что данного самому себе слова. Даже не знаю, как удержался.

Я был в том самом злополучном баре. Рядом, положив голову на стол, спал Франс. Его форменная фуражка, или как там она у них называется, валялась на полу рядом с моим пиджаком и галстуком. И зачем только я его вчера напяливал?

Соображалось еще плохо, но персонал здесь был очень понятливым. Еще бы, с таким то опытом. Не знаю, что они мне тогда дали, но я выпил не задумываясь. Сразу немного полегчало. Рядом какой-то человек приводил в чувства Франса, что-то настойчиво ему повторяя. Никак не удавалось сосредоточиться и понять — что. С десятой попытки Франс понял и стал поспешно собираться.

— Еще немного и опоздаю на смену, — объяснил он. Потом коронер быстро попрощался, пообещал, что еще обязательно увидимся и назвал свой домашний адрес, приглашая в гости. Адрес я постарался запомнить, хотя, сомневался, что к нему пойду.

Перед самым уходом Франс вспомнил еще одну вещь:

— Ты же у нас вроде как новый житель, значит, скоро должно прийти приглашение от его светлости. Ты обязательно сходи.

На этом мы и попрощались. Франс ушел по своим делам, а я поплелся домой. Нужно было привести себя в порядок, собраться с мыслями и хорошенько подумать. Как правило, не бывает безвыходных ситуаций. У всего есть своя причина и исход. А значит, если есть способ попасть сюда. То можно вернуться и обратно. А в своем желании вернуться назад я нисколько не сомневался. Ну не нравилось мне это место, и все тут. Домой тянуло. И еще мне не нравились эти люди, хоть я толком еще и не успел ни с кем познакомиться. Веяло от них какой-то вселенской тоской, даже не знаю, откуда слово то вспомнилось такое.

Дома было все как всегда. Те же вещи, тот же беспорядок. Как будто и не случалось ничего. Только вид из окна теперь был совсем другой. Не осталось и следа от тумана, и я мог во всех подробностях рассмотреть виллу напротив. Отвернувшись от окна, я уселся в свое любимое кресло и задумался. Что же произошло в тот вечер, или ночь, когда я оказался здесь. И почему такое странное место вообще существует.

Создавалось впечатление, что здесь перемешались все времена и народы, при чем в прямом смысле этого слова. Хорошо еще, что все говорили на общем языке. Или это все понимали друг друга независимо от произносимых слов? Нужно будет разобраться. Просидев еще около получаса, я понял, что с такой скудной информацией теорий не построишь.

Звонок в дверь раздался так неожиданно, что я едва не подпрыгнул на месте. Хорошо, что еще за пистолет не схватился. Конечно, с такими неприятностями ни одни нервы не выдержат.

Пока я решал, открывать или нет, позвонили еще раз. Настойчивые. Пришлось вставать и открывать.

Открыл я, оказывается, очень вовремя. Неожиданный посетитель уже замахнулся, чтобы заехать по двери ногой. Он был серьезен до невозможности, а я едва не расхохотался от одного взгляда на этого расфуфыренного индюка. На нем было надето что-то невообразимо парадное и яркое. Его стоило назвать даже не индюком, а настоящим попугаем.

— Господин Алекс Кронг? — спросил он, и, получив утвердительный ответ, продолжил. — Его светлость Великий князь распорядился передать вам это приглашение.

Он протянул мне белоснежный конверт. Приблизительно в таких мы получали задания, когда те носили конфиденциальный характер. Ассоциации были не из приятных. Как правило, именно после таких заданий у агентов и возникали особо крупные неприятности.

В тот день меня раздражало практически все. Хотелось послать этого франта куда подальше вместе с его князем, я никогда не испытывал особого благоговения перед титулами. Но упустить такую возможность было бы несусветной глупостью. Единственным, кто должен разбираться в местных порядках был именно князь, а значит, можно попробовать выведать у него информацию.

Когда посланец, наконец, ушел, я вскрыл конверт. Письмо было написано на гербовой бумаге и явно от руки. Почерк красивый, ровный, с завитушками. Внизу стояла размашистая подпись. Приглашение было официальным, но вроде бы ни к чему не обязывающим. На конверте стояло мое имя и тот самый адрес, который мне назвал оператор. Смущало только одно: в письме не было проставлено время предполагаемого визита. Может быть, это не имело значения? Этакое «заходи, когда захочешь».

Я решил никуда не торопиться. Спокойно позавтракал, благо, холодильник оказался забитым до отказа, хотя, я прекрасно помнил, что ничего этого не покупал. Решил, что лучше ничему не удивляться, и вообще, не размениваться по мелочам, пока…

Потом выбрал новый костюм, одел галстук. Визит все-таки к местному начальству. Хорошо еще, что к письму прилагалась карта и объяснение, как добраться до дворца. Иначе я бы обязательно заблудился в этих бесконечных поворотах. Планировка у них была очень нестандартная, улицы иногда пересекались под невообразимыми углами, самый настоящий лабиринт. Еще, как я понял, прямой путь здесь был не всегда самый короткий. Решив отложить знакомство с местными достопримечательностями на потом, я придерживался указанного маршрута. Как потом выяснилось, очень правильно делал. Конечно, добирался я долго, и не столько из-за длины пути, сколько из-за того, что и дело замирал перед очередной невероятной постройкой или провожая взглядом какого-то прохожего. Надо признать, на меня тоже смотрели с недоумением, а некоторые, заметив мой изучающий взгляд, еще и с неудовольствием, но никто не окрикивал меня. И на том спасибо.

Через полчаса я немного привык ко всем этим несуразицам. Казалось бы, уже все повидал… Если бы. Резиденция местного князя превзошла все мои ожидания. Это был самый настоящий дворец, рядом с которым все увиденные мною замки и серали рассыпались бы от зависти от одного только взгляда. Такое не мог придумать убогий человеческий разум, а только кто-то великий и могущественный. Этому строению было не место в этом городе, и вообще в этом мире. Я даже не знаю, как описать то ощущение благоговейного трепета, которое я испытал. И дело было даже не в архитектуре или оформлении, хотя, и они поражали воображение. Просто, эта картина будила в сознании что-то запрятанное так глубоко… Только намного позже я понял, что кроме благоговения я тогда испытал еще и страх. Не знаю, чего я боялся, но… Это место было настолько чужим во всех отношениях, что разум уступал место инстинктам. А те кричали, что все чужое — это угроза. Но как иногда трудно понять себя самого.

Я прошел через высокие кованые створки ворот. Возле них стояли двое коронеров. Наверное, что-то вроде почетного караула. Но на меня никто не обратил внимания. Потом была широкая аллея, ведущая к парадному входу. Тут у меня все-таки поинтересовались, зачем я явился. Но после того, как я предъявил приглашение, тоже потеряли ко мне интерес. Просто велели дождаться сопровождающего.

Странный у них народ. Никто ничем не интересуется, все заняты какими-то своими делами, в чужие не лезут… И лица какие-то отрешенные, неправильные лица. Это я тоже отмечал как-то отстранение.

Наконец, пришел мой сопровождающий. Через несколько минут блужданий по коридорам, я понял, что ни за что бы не справился без него. В этом лабиринте не помогла бы ни одна карта. Сумасшедший архитектор, наверное, сам бы заблудился в собственном творении. Я постоянно вертел головой, стараясь рассмотреть как можно больше, но не успевал. А посмотреть было на что… Не буду описывать мелкие подробности. Скажу, что впечатление, полученное от внешнего вида дворца, усилилось в тысячу раз. Тут бы мне и насторожиться. Так нет. Я вертел головой, как первоклассник на экскурсии. И куда подевалась моя хваленая сообразительность? Наверное, городу было достаточно даже этих несколько часов, чтобы изменить меня… Но это я тоже понял намного позже.

А тогда… Меня привели в небольшую гостиную вполне современного вида. Здесь было мило и как-то по-свойски. Очень благоприятствующая атмосфера. Мой провожатый исчез почти сразу же. Только и сказал, чтобы я подождал, и что ко мне скоро придут. Пришли действительно скоро.

Незнакомец был невысокого роста и с явно проступающим брюшком. Он даже чем-то напоминал моего незабвенного шефа. Даже черты лица были какие-то похожие. И хотя он был одет в нечто напоминающее домашний халат, я сразу же понял, что это и есть тот самый князь.

Толкового приветствия у меня не получилось. Не привык я как-то общаться с титулованными особами. Но его светлость только махнул рукой и предложи обходиться без церемоний. А через несколько минут разговора мы почти перешли на ты. Но я решил придерживаться хотя бы видимости приличий. Потом, вспоминая эту первую встречу с правителем, я так и не смог определиться, понравился ли мне этот человек, или нет. С ним было невероятно легко общаться. Он очень располагал к себе. Но за свою продолжительную практику я успел насмотреться на разных людей. И почему-то, именно такие приятные собеседники всегда оказывались не теми, кем казались на первый взгляд. Они всегда очень хорошо понимали людей и умели найти общий язык почти с каждым. А значит, умели ими управлять. И почему хорошие мысли приходят в голову так поздно?

В общем, князь тогда немного прояснил ситуацию, рассказал о городе.

— У нас здесь все намного проще, чем в большом мире, — говорил он. — Есть несколько районов:

верхний и нижний город, и еще есть кварталы высших. Но это скорее условное разделение. Скоро сами поймете. Вам даже понравиться. У нас для каждого находится свое место. Как? Вот вы, например. Вы же, кажется, частный сыщик? Можно устроить вас в отдел коронеров. А… не хотите работать в конторе? Пожалуйста. Можете открыть свое дело. Я распоряжусь, вам выдадут соответствующую лицензию. Правда, с преступностью у нас не очень. Что-то она не приживается у нас. По крайней мере, крупная. Но и других проблем хватает. Так что работы у вас будет хоть отбавляй. Вы же всегда хотели работать один. Чтобы никто не вмешивался, никто не мешал. Пожалуйста. А в остальном… Скоро привыкнете. Все рано или поздно привыкают. Что я имею в виду? Скоро поймете. Не торопитесь, все уляжется само собой.

Мы выпили по бокалу вина. У того оказался необычный горький вкус. Я еще удивился, как князь может пить эту гадость. Но виду я не подал. Все-таки я — гость, и нужно соответствовать. Потом еще немного поговорили. О самом городе князь говорил мало. Где он находится, и как сюда попадают — не знал, или, что более вероятно, просто умалчивал. Высказался он как-то очень туманно:

— Это — место, которого нет, место, откуда не возвращаются.

Объяснить подробнее он не захотел, а я не посмел настаивать. Вот так и закончился наш разговор с правителем.

Потом мне пришлось несколько часов просидеть в канцелярии, за которые мои данные занесли в специальные реестры. При этом им не понадобилось никаких документов. Выдали мне лицензию частного детектива почему-то в двух экземплярах. Одна была вполне современного типа, то есть характерная для моего времени, так будет правильнее, вторая была выполнена на гербовой бумаге и от руки. Ее даже заполняли при мне, используя перо и чернила. Зачем это было нужно, я не спрашивал.

Я познакомился с начальником местных коронеров, то есть армии и полиции в одном лице. Неплохой оказался человек, мне определенно понравился. Но о том, что я не пошел к ним на работу, я не пожалел. Хватит уже с меня отчетов для начальства. Жан, это тот самый начальник, не обиделся, даже отнесся с пониманием. Сам ненавидел бумажную работу. Потом было еще множество знакомств.

Это уже намного позже я осознал, как быстро я отказался от собственных планов. Ведь идя на встречу с князем, я был полон решимости выбраться отсюда, во что бы то ни стало. А уже через несколько часов даже не вспомнил об этом. Велико влияние города. Мало кто выдерживал его. И я не оказался исключением. Я даже не подозревал того, как сильно изменился. Мое «я» смяли и уничтожили, оставив на его месте лишь бледную тень меня самого. Как же я был слеп. Как все мы были слепы.

Мне приснился странный, но необычайно реалистичный сон. Причем, я ясно осознавал, что сплю, и все происходит не на самом деле. Я стоял возле огромного, выше моего роста, камина и смотрел на огонь. Языки пламени завораживали меня. Их танец словно был наполнен неведомым мне смыслом, который я тщетно силился понять. Я вглядывался до рези в глазах. Хотя я знал, что если так и буду дальше смотреть на этот огонь, то могу ослепнуть. И это не вылечить никакими лекарствами на свете. Я закусил губу до крови и ощутил во рту знакомый горький вкус. Только никак не удавалось вспомнить, что он напоминает. Из-за сильной боли я зажмурился. И спасительная темнота, наконец, заменила этот завораживающий алый танец огня. Я поклялся больше никогда не смотреть на него.

Неожиданно вернулся слух. И я услышал обрывок разговора. Говорили мужчина и женщина. Говорили так, как будто меня здесь не было.

— И зачем ты это сделал? — промурлыкал женский голос. Я не видел черт лица этой женщины, но интонации, с которой была произнесена эта фраза, хватило, чтобы понять: она красива, уверена в себе и очень опасна.

— У меня могут быть свои причуды? — в той же манере ответил ей мужчина, и у меня мурашки побежали по спине от этого голоса. Я замер не шевелясь, стараясь ничем не привлечь к себе их внимание.

— Милый, когда ты в последний раз потакал своим причудам, нас сослали в эту дыру.

— Не нужно сгущать краски, дорогая. У каждого должен быть последний шанс. И… разве тебе не хочется продолжить игру? Немного фантазии, немного риска… Ведь здесь иногда бывает так скучно.

— А как же контролер? — спросила женщина, и я понял, что она нисколько не осуждает действий своего собеседника, какими бы они не были. А этот разговор — только семейная беседа ни о чем, в которой важны не значения фраз, а само наличие последних.

— Ему же не обязательно знать все мелкие подробности…

Голоса удалились, и я понял, что этой пары больше нет в комнате. Постояв еще несколько минут в том же положении, я решил обернуться. И только когда ощутил жар камина спиной, открыл глаза. Я находился в просторном зале без окон. Каким образом он освещался, для меня так и осталось загадкой, потому что не было не свечей, не более привычных лампочек. Я плохо запомнил обстановку, наверное, она не имела никакого значения в моем сне. Мое внимание привлекла картина, висящая на стене. Это был портрет в полный рост, на котором были изображены двое: мужчина и женщина в необычных одеждах, в которых преобладали алый и черный цвета. Их фигуры были подсвечены пламенем расположенного сзади камина. Но никак не удавалось рассмотреть их лица. Глаза все время останавливались на каких-то мелких деталях:

складки платья женщины, кубок в руке мужчины…

Неожиданно рядом раздались чьи-то шаги, скрипнула открывающаяся дверь, и… Я проснулся.

Еще никогда я не видел более странного сна. Еще никогда я не был так напуган. Но окружающая привычная обстановка действовала успокаивающе. Постепенно я успокоился, и картина чужой реальности блекла в памяти. Увиденное уже воспринималось как глупая фантазия. Начинался первый рабочий день, и все выдумки можно было отложить на потом. Город ждал.

Дальше жизнь складывалась сама собой. Я неожиданно оказался чем-то вроде владельца частной фирмы, занимающейся сыском и предоставлением подобных услуг. Появились первые клиенты. Я расширил свою квартиру, использовав несколько соседских. Все равно они были не заняты. Перезнакомился с соседями. Оказалось, что напротив жил какой-то литератор. Правда, не удалось узнать его имя. Он вроде сохранял свое инкогнито. Ну что ж, у всех могут быть причуды. Тем более, что собеседником он оказался неплохим и ему прощали небольшие слабости. Средневековый замок был собственностью той самой дамочки, которую я видел в первый день. Я понял, что знакомство с ней будет вполне приятным, комплексами дама явно не страдала. Здесь вообще большинство вело себя очень свободно. Редко кого интересовали такие мелочи, как традиции и приличия. Каждый делал, что хотел. Но вроде общий закон соблюдался.

Больше всего я подружился с беем, который тоже жил по соседству. Именно ему принадлежал восточный дворец. Даже удивительно для самого себя. Раньше у меня практически не было друзей. Бея все называли Али, потому что его полное имя было просто невозможно выговорить, особенно после третьего бокала того особенного вина, которым он всех угощал. Уж не знаю, чем я так понравился Али, но он решил, что просто обязан ознакомить меня со всеми местными достопримечательностями. При чем, к выбору последних, у него был особенный подход. Именно он впервые привел меня в нижний город. То еще оказалось местечко. Трущобы рядом с ним — парк для прогулок. Здесь были целые кварталы третьесортных баров и кабаков. Целые улицы сомнительных заведений. И районы, имя которым одно — нищета. И если днем нижний город был зловещим и мрачным, то ночью он превращался в монстра. Именно так я представлял себе ад. Не чистилище, нет, здесь не пытали и мучили, но именно ад — самое дно той ямы, в которую может превратиться жизнь.

Но многим здесь нравилось.

Сначала я не понимал Али. Но по мере того, как мне поступали заказы, я постепенно знакомился с оборотной стороной мира, в котором жил. Меня стали узнавать в барах. Появились свои осведомители. Однажды я поймал себя на мысли, что и мне начинало нравиться находиться там, растворяясь в толпе. Нижний город, не смотря на свой дым и чад, на карманников, бандитов и продажных женщин, оказался привлекательнее чистого респектабельного верхнего. Он был живее этой полусонной пародии на жизнь, которую не терпели собственные обитатели. Кстати, большая часть из них пропадала именно здесь. И в задымленном баре была такая же вероятность встретиться с каким-нибудь шахом, министром, графом или кем-то там еще из высшей элиты, что и шулера или воришку. Титулы здесь вообще не имели значения. Только деньги и кулаки.

С тех пор я несколько раз забегал во дворец по делам, но его светлость не видел. В общем, жизнь становилась размеренной и привычной. Как долгий, никогда не надоедающий сон.

Пробуждение от этого сна было резким и неприятным.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я оказался здесь. В этом городе не бывает времен года. Наверное, много. Я как раз пришел на встречу с осведомителем в бар «Черная луна», и тот, как назло, опаздывал. Я уже начал беспокоиться придет ли он вообще. Немного опаздывал по срокам расследования, да и дело мне не нравилось. Я бы не взялся за него, если бы не личная просьба одного знакомого. Так сказать, ответная услуга. В общем, пришлось заняться не слишком чистой работой.

Не дождавшись, я вышел на улицу и собрался отправиться домой, когда вдруг увидел человека, которого ждал. Он крался по улице, стараясь держаться в тени. Но ему не слишком удавалось. Он приволакивал ногу и тяжело опирался на стену. Я шагнул навстречу к нему, а ко мне шагнул кто-то другой. Высоченный тип перегородил мне дорогу и прошептал:

— Не вмешивайся.

У меня засосало под ложечкой. Совсем как тогда, когда Ленивый Джек приставил пистолет к моему виску. Это было еще в той, прошлой жизни. Но воспоминания остались очень яркие. В то время как я замер, не смея сделать шаг, к моему осведомителю подскочили двое. Один пнул его ногой и заставил упасть, а второй всадил нож в его горло. А я тупо смотрел на все это. Откуда-то всплыла мысль о том, что свидетели долго не живут, и я даже зажмурился, ожидая выстрела, который станет смертельным. Даже не вспомнил о том, что у меня сильный удар и неплохая реакция. Стоял, как примороженный. Но удара не последовало. Тот, который угрожал мне, как-то буднично посмотрел на труп, словно произошедшее для него ничего не означало, а потом сказал:

— Передай своему дружку, что если он еще сунется к нам, то в следующий раз будет отращивать себе голову.

А потом они ушли. Я смотрел на труп у своих ног и думал о словах, которые произнес верзила. Как теперь можно что-то передать этому мертвецу, разве что на том свете. А туда я пока не собирался. Шатающейся походкой я направился к бару, из которого только что вышел и едва не натолкнулся на танцовщицу.

— Поосторожнее, мистер Кронг, — промурлыкала она. Сфокусировав взгляд, мне удалось узнать ее. И я произнес:

— Лола, там только что убили Загра.

— Того коротышку, который постоянно сует свой нос в чужие дела? Не обращайте внимания, он уже получал, наверное, раз десять, и ничего. Все никак не научится, не лезть, куда не следует. Угостили бы лучше даму бокалом шампанского.

Сказать, что я удивился, означает, ничего не сказать. Я был в ступоре. Что значит — умирал десять раз. Она смеется надо мной? Но Лола не смеялась. Она просто не предполагала, что такой завсегдатай нижнего города, как я, излазавший здесь большую половину закоулков, не знает такой простой вещи.

В этом городе нельзя умереть!

Окончательно меня добило зашевелившееся тело Загра.

Это была даже не паника, а какой-то животный ужас. С меня словно сняли черную повязку. И я метался, как загнанный зверь. Где я оказался? Что могло произойти? Что это за проклятое Богом место? Кто эти люди, окружающие меня? Иногда ко мне приходили «друзья». И я смотрел на них своим вновь открывшимся зрением. Что же я видел? Забравшийся в свой защитный кокон и отгородившийся от всего мира писака с давно известными шуточками и бессмысленным взглядом, скучающая до тошноты стервозная бабенка в безвкусных платьях прошлого тысячелетия, разочаровавшийся в жизни старик, заливающий свой разум вином, чтобы тот не дай Бог не проснулся… И так все и вся. Мне хотелось кричать и биться головой о стены, хотелось крушить все вокруг. Почему я здесь? Кто посмел это сделать со мной? Как вырваться отсюда?

Я поклялся себе, что больше не поддамся влиянию этого засасывающего омута. Что меня больше не заставят забыть, кто я есть.

Я решил бежать.

Где-то в самом уголке моего сознания билась настойчивая мысль, что все бесполезно, но я гнал ее прочь. Нужно было что-то делать. Мой побег не был ни продуманным, ни организованным. Я просто собрал необходимые для похода вещи и двинулся к окраинам. Я шел сутки напролет, избегая прохожих. Иногда пользовался транспортом, а конца городу все не было видно. Улицы казались бесконечными. Я шел, пока не выбился из сил. А потом заснул на одной из скамеек.

Утром я проснулся в своей квартире.

Город словно издевался надо мной.

Тогда я просто вышел из своего дома в том, чем был и бросился бежать, не разбирая дороги. Мне было все равно куда, лишь бы подальше. Я бежал, потом шел, потом снова бежал. Не помню, сколько это длилось. Я старался не останавливаться, молясь только об одном — чтобы не заснуть. Но человеческие силы ограниченны. В бессилии я упал на землю и провалился в глубокий сон.

И снова проснулся в своей квартире.

Я пытался еще не меньше десяти раз. Выбирая разные направления, используя различный транспорт или без него. Но все заканчивалось одинаково. За это время я успел возненавидеть свой дом. От одного взгляда на эти привычные стены становилось тошно. Я разбил и разломал в нем все, что только смог. Только это все равно ничего не меняло.

Город не выпускал меня, заявляя права на свою собственность. И я ненавидел его за это.

После десятой неудачи я сдался.

Тогда я начал пить. Дни превратились в один бесконечный кошмар, в котором одна бутылка сменялась другой, а собеседники казались похожими, как близнецы. Или это был один и тот же человек? Не важно. Я не вылезал из нижнего города, меняя один бар за баром. Рядом все время вертелись какие-то новые знакомые и женщины, которых я даже не запоминал в лицо. Когда меня вышвыривали из одного места, я шел в другое. Если конечно мог дойти.

Не знаю, сколько это продолжалось. Но после очередной бутылки какого-то дешевого пойла меня осенило. А зачем я вообще живу? Оказалось незачем.

Тогда я решил покончить с собой. Оптимист. Можно сказать, мечтатель. Стоило вспомнить историю с Загром. Но я тогда уже не соображал. И на что я надеялся?

Оружие мне показалось не достаточно надежным. Наверное, какие-то воспоминания от встречи с осведомителем остались. Возможно, смерть здесь должна быть более «естественной». Что я имел в виду под этим понятием — сам не знаю. Я был так пьян, что даже не осознавал, что делаю. Повешение мне тоже почему-то не понравилось. И я решил броситься кому-нибудь под колеса. Вспомнить о том, что в городе нет автомобилей и тем более поездов, а только конный транспорт, удалось не сразу. И тогда мой выбор пал на бесконечное падение в бездну. То есть прыжок с самого высокого в городе здания. Но в центральную башню меня не пустили. Конечно, после того, как я заявил, зачем явился. Пришлось довольствоваться крепостной стеной одного из замков, благо, та была высотой не меньше двадцати метров. Зачем им такие в городе?

В общем, на стену я залез, потом посмотрел вниз и… протрезвел. Вспомнил, что высоты я с детства боюсь, и живу всегда не выше второго. А тут такое! Мысли о самоубийстве как не бывало. Но… Если честно, я до сих пор уверен, что это кто-то подстроил. У меня из-под ноги выскальзывает камень, и я лечу вниз. Кажется, я еще успел закричать. Потом была тьма.

Первым пришла мысль о глупости произошедшего. Взобраться на стену, чтобы прыгнуть вниз, а потом нечаянно упасть оттуда. Потом пришла боль. Врагу не пожелаю испытать этого. Болело все: с головы до ног. Я ощущал каждый мускул, каждую косточку так остро, что хотелось только одного — вернуться назад в беспамятство. Город наказывал провинившегося.

А потом чья-то прохладная ладонь опустилась на мой лоб. Я в жизни не испытывал ничего приятнее. Прохлада приносила некоторое облегчение. Потом вернулись зрение и слух.

Я лежал на спине с раскинутыми в стороны руками возле той самой злополучной стены. И она нависала надо мной, насмешливо ощерившись зубцами. Так мне тогда показалось. Вокруг было тихо. Этот район оказался не слишком многолюдным. Потом картину стены заслонила чья-то фигура.

— Как вы себя чувствуете? — спросил женский голос, и я удивился тому, сколько участия было в нем. Раньше казалось, что местные жители просто не способны на милосердие. Они могли любить, ненавидеть, дружить, завидовать, но сочувствие не испытывали никогда.

Наконец, мне удалось рассмотреть ее: невысокая, худенькая девушка лет семнадцати-восемнадцати, в простеньком сером платье. Она была бы какой-то незаметной, если бы не огромные глаза цвета ясного неба. Она смотрела на меня с грустью и пониманием.

Ее звали Флориана, и жила она на улице Желтого Дождя верхнего города. Это был один из самых отдаленных, а потому, самых тихих районов. Она редко покидала его. Редко знакомилась с людьми. Не потому, что не хотела. Просто, люди избегали ее. К ней никогда не приходили гости, никто не приглашал ее к себе. И она привыкла к своему одиночеству. Оно стало составляющей ее сущности. Я понял это, едва переступив порог ее жилища. Наверное, я был первым, кого она пригласила за долгое время.

У нее был милый уютный дом. Всюду висели картины, и я сразу заметил кисти и краски на специальном столике в углу. Она замечательно рисовала. Конечно, я не ценитель и плохо разбираюсь в живописи, но ее талант не нуждался в искусствоведах.

Она заваривала прекрасный чай и умела слушать. Кажется, я признался тогда ей во всем. Рассказал обо всей своей жизни. Она не перебивала, давая мне возможность выговориться. Иногда рассказывала сама. В ее жизни не было тайн, которые нужно скрывать, и я ни на секунду не усомнился в ее искренности.

Наверное, тогда мы узнали друг о друге даже больше, чем смогли рассказать. Я смотрел на нее, и боль медленно отступала. Я знал, что та не исчезнет совсем, а только затаиться где-то глубоко внутри. Но так было легче, так можно было жить.

Потом потянулись обычные дни. У меня опять было много работы, но она больше не привлекала, не захватывала. Я старался поменьше посещать нижний город. Не мог смотреть в глаза этим людям. Не мог видеть их тоску. Я часто приходил Флор, и она всегда принимала меня. Даже начала рисовать мой портрет. Обещала показать, когда закончит. Эти визиты немного скрашивали однообразные будни. Однажды я спросил, почему люди сторонятся ее.

— Я вижу то, на что они не хотят смотреть. Поэтому они не любят мои картины. А я не могу смотреть на них и не видеть.

— А как же я?

— Ты другой. Я не знаю, как это объяснить. Ты тоже видишь, только еще не понимаешь этого. Пока не понимаешь…

Наверное, я уже начинал понимать то, что она пыталась мне сказать. Этот город особым образом влиял на своих обитателей, делая их слепыми к происходящему. Каждый день был похож на предыдущий, как две капли воды. И они были обречены на этот вечно повторяющийся кошмар. Это был их ад. Это был мой ад. Правда, не знаю, могут ли в аду быть ангелы, и почему Флор тоже оказалась здесь.

Мой портрет был уже окончен и теперь висел у меня в гостиной. Я был на нем задумчивым и серьезным. Рядом висел небольшой автопортрет Флор, который я выпросил у нее в подарок. Вообще, моя квартира сильно изменилась после того, как художница как-то зашла ко мне в гости. Я попросил ее переделать все по своему вкусу, надеясь, что так буду чаще видеть ее. И она взялась за дело с неожиданной энергией. Но результат превзошел мои ожидания. Мне теперь нравился мой дом. Эти стены уже мало напоминали о жизни, оставшейся далеко в прошлом, и о неудачах, случившихся совсем недавно. Здесь было уютно, и все говорило о ней.

Я понимал, что отношения с девушкой давно переступили границу дружбы, но никак не решался сделать окончательный шаг. Она все понимала и ждала. Во всяком случае, я надеялся на это. Иногда я сам не понимаю себя. Почему я медлю? Чего боюсь?

Отказа? Нет. Тогда почему? Потому, что я ничего не мог предложить ей взамен? Или потому, что чего-то не понимал в ней самой?

Приглашение пришло неожиданно. Можно сказать, свалилось, как снег на голову. И от него никак нельзя было отвертеться. Его светлость не терпел отказов. Я, наверное, уже триста лет не посещал дворец, и был бы счастлив, не видеть его еще столько же. Не знаю почему, но там мне нравилось теперь еще меньше, чем в нижнем городе. Все было каким-то непонятным, чужим. Я даже не мог подобрать другого слова.

Флор тоже пригласили. Конечно же, мы решили идти вместе.

Князь объявил карнавал по поводу своего юбилея. Правда, сколько ему исполнилось так и не удалось узнать. Весь город гудел, как растревоженный улей. Как же, такое событие и за столько времени. Оживились обитатели верхнего города, немного пришли в себя жители нижнего. Все разговаривали только об этом. Заказывали карнавальные костюмы. Хотя, по мне, приди они в своих обычных нарядах, мешанина получится еще та. Но традиция есть традиция. Тем более, если приглашает сам князь. А пригласил он, наверное, половину города, если не больше. Как он только собирался разместить их всех.

Нашими нарядами занималась Флор. Любое дело лучше доверять профессионалам. Справилась она великолепно. Я с удовольствием рассматривал себя в зеркале. Старинный камзол, ботфорты, шляпа — все самое настоящее. Я сам казался себе выходцем той эпохи. В довершение всего необходимо было надеть черную бархатную полумаску, которая немного портила впечатление. Но таковы правила карнавала. Флор же была выше всяких похвал. Теперь никто не посмел бы назвать ее незаметной. Если честно, она сильно изменилась после нашей первой встречи, и я был очень рад этому.

В отличие от меня, ей эта идея с балом явно понравилась. Именно она настояла на том, чтобы мы пошли туда. И я постарался скрыть свое недовольство. Незачем волновать ее. Правда, я нисколько не сомневался в том, что она и так все понимает. У Флор было удивительный дар видеть истину. Ее никогда нельзя было обмануть. А что-то утаить от нее было невероятно трудно. Правда, было еще что-то, о чем она никогда не рассказывала мне. Что-то совершенно иного рода. Наверное, на то были свои причины. Но я собирался как-нибудь расспросить ее об этом. Только не было пока подходящего случая.

Мы пришли, когда дворец уже был полон гостей. Такой пестрой и шумной толпы я еще не видел в своей жизни. Во всех залах играла музыка, всюду сновали пестрые фигуры в масках, вино лилось рекой. Кто-то кого-то узнавал, кто-то только пытался познакомиться. Всюду гремел смех. Я не узнавал город. Такого здесь просто не могло быть. Но все-таки, было.

Нас подхватила толпа, и пришлось прокружиться несколько минут в танце прежде, чем удалось выбраться оттуда. И тут же попали в новый водоворот в зале, посредине которого бил фонтан. Нас никто не узнавал, но многие интересовались — кто же мы. Среди них было несколько моих знакомых. Но сейчас мне не хотелось видеть никого из них.

Удивительно, но праздник захватил даже меня. Рядом весело смеялась Флор. Мы едва отыскали более-менее тихий уголок, чтобы отдышаться.

Кажется, я как раз потянулся за бокалами, которые проносил мимо слуга в ливрее, когда заметил что-то знакомое, мелькнувшее в толпе. Что-то очень важное. Что-то…

Я сжал руку Флор, и она тихо охнула, прерываясь на полуслове. Но я уже не замечал ничего вокруг, лихорадочно ища глазами фигуру, привлекшую мое внимание. Я вспомнил, где уже видел это странное платье из черного с алым шелка. В том самом полузабытом сне. Раньше я бы поверил в случайность этого совпадения, только уже давно усвоил, что в этом городе не бывает случайностей.

Та женщина как-будто испарилась. Я оглянулся и заметил испуганное выражение лица Флор.

Наверное, нужно было ей все объяснить. Может быть, она бы поняла меня. Но я не мог заставить себя признаться даже ей. Это была только моя тайна, и разобраться в ней должен я сам.

В это время объявили о приходе его светлости, и гости направились в главный зал. Стараясь не смотреть на обеспокоенную Флор, я повел ее туда же.

Но мне совсем не хотелось слушать речь князя. Мысли были совсем о другом. Мне нужна была какая-то зацепка, намек, хоть что-нибудь… И тут сбоку опять мелькнул тот самый силуэт. Я рванулся туда как сумасшедший, не обращая внимания на шарахающихся в стороны гостей. Кажется, мне что-то кричали вслед, но я не слышал этих выкриков. Я даже не замечал, что все еще удерживаю руку Флор, и той приходится бежать следом. Какой-то лакей неожиданно перекрыл мне дорогу, и я опять потерял черно-алое платье из виду. Словно кто-то играл со мной. Мне даже послышался чей-то издевательский смех.

Оглядевшись по сторонам, я, наконец, выпустил руку Флор.

— Может быть, нам лучше уйти отсюда, — предложила она, но я отрицательно покачал головой. Бегство ничего не решит, а возвращаться назад в это привычно-однообразное существование, в котором ничего нельзя изменить, от которого нельзя скрыться… Нет. Нужно выяснить все здесь и сейчас. Как там было в моем сне? У каждого должен быть последний шанс. И я чувствовал, что на этот раз это мой шанс, который может стать единственным. Судьба никогда не благоволит дважды. Особенно в этом месте.

В главный зал мы попали из бокового хода, поэтому оказались достаточно близко, чтобы рассмотреть князя и услышать его речь. Он был одет в нечто шикарное из прошлых столетий. Но необходимого величественного впечатления не производил. По крайней мере, на меня. Слишком уж он сильно напоминал мне незабвенного шефа.

— Дамы и господа, — обратился он к гостям и разговоры постепенно смолкли. Похоже, что этот человек умел произвести впечатление, если ему этого хотелось. — Я рад приветствовать вас здесь и сегодня. Ведь это не только мой — это наш общий праздник. Праздник всего города. Так давайте поднимем наши бокалы и выпьем за всех нас. Пусть сегодня будут забыты все беды и неприятности. Пусть отступят все проблемы и заботы. Сегодня ваш день. Пейте и веселитесь. Радуйтесь и празднуйте. За вас!

И он залпом осушил бокал. Я поднес к губам свой и замер на месте. Как же я не увидел этого раньше! Там, немного в стороне от князя, почти в первых рядах. Женщина, одетая в черное с алым. На ней была красивая бархатная полумаска, поэтому я не мог рассмотреть ее лица. Только линию подбородка и алые губы. Она улыбалась князю, отсалютовав ему бокалом. Наверное, она заметила мой взгляд, потому что точно так же отсалютовала и мне. Мне даже показалось, что я слышу знакомый издевательский смех.

Я уронил свой бокал, но не услышал его звона из-за грянувшей музыки. Тогда я бросился к незнакомке. А она направилась к выходу. Она шла легко, почти не замечая толпы, или это остальные расступались перед ней. При этом, могу поклясться, они делали это неосознанно. Они даже не смотрели на нее, когда отступали в сторону. Может быть, ее и видел то только я. Зато меня никто не собирался пропускать. Я то и дело налетал на танцующие пары. Только и успел заметить коридор, в котором она скрылась.

Подбежав к нему и переступив порог, я остановился. Первое, что меня поразило, была тишина. Оглянувшись назад, я увидел главный зал, танцующих, но ни звуки музыки, ни голоса не проникали через невидимый барьер этого коридора. Я отыскал глазами Флор. Она стояла с пустым бокалом в руке на том же месте, где я ее оставил, разговаривала с каким-то рыцарем и как-будто не замечала моего отсутствия. Меня поразила счастливая улыбка на ее лице. Что же было в этом вине, которое предложил нам князь? Я повернулся, было, назад, чтобы вернуться к ней, и тут каким-то шестым чувством понял, что если я сделаю хотя бы один шаг через этот порог, то больше уже никогда не увижу этого коридора. Его просто не окажется на месте. Или вместо него будет какой-то другой. Меня ставили перед выбором: или Флор и город, или незнакомка и неизвестность. За все нужно платить. И город требовал с меня высокую плату.

Я медленно повернулся и пошел прочь от веселящихся гостей, танцев и смеха. В то мгновение я ненавидел их. Я ненавидел этот город, превратившийся в настоящую тюрьму, ненавидел его жителей, привыкших и смирившихся с этим. Ненавидел незнакомку, которая заманила меня сюда. Но больше всего я ненавидел себя за то, что решился на этот шаг, за оставшуюся где-то там Флор, за то, что могло бы произойти, но чему не суждено было случиться.

Раздавшийся откуда-то сбоку смех прокатился эхом по коридору, и я двинулся в ту сторону. Что ж мне показывали дорогу. Наконец я подошел к той самой комнате, откуда услышал его. Дверь была открыта настежь. Меня приглашали войти. И я вошел.

Комната была небольшой и чем-то смутно знакомой. Где-то в глубине ее горел камин: красивый, оформленный под старину. Из всей обстановки именно он привлек мое внимание. Тот самый злополучный сон оборачивался явью. Чтобы убедиться, что это действительно так, я сделал несколько шагов внутрь и посмотрел на стену, где должна была висеть та самая картина. Я совсем не удивился тому, что она была там. Теперь я мог рассмотреть ее во всех подробностях. На ней были двое. Женщина необычно яркой и какой-то «дикой» красоты. Такого лица просто не могла создать природа. Она улыбалась высокому мужчине с черными волосами, протягивающему ей бокал. Что в нем было: вино?.. кровь?.. Было в этой паре что-то завораживающее: прекрасные, сильные, гордые, и в то же время: властные, насмешливые и жестокие. Они как-будто стояли над самой жизнью, попирая ее.

— Она действительно настоящий талант, — позади меня раздался женский голос, и я тут же узнал его. Все было как во сне.

Я повернулся и увидел ту самую незнакомку, сидящую в кресле напротив. Она как две капли воды повторяла свой портрет. Откуда она появилась — не знаю, но могу поклясться, что еще мгновение назад в комнате никого не было.

— Этот портрет нарисовала Флор? — спросил я.

— Да. Ей было дано очень многое, но… Что ж, не все могут использовать свой шанс.

Я поражался нахлынувшему на меня безразличию. Ну, вот она, та, которая знает все ответы.

Так что же я медлю? Ведь я пришел сюда именно за этим. Именно из-за этого я бросил Флор. И

что теперь?

— Теперь ты получишь свой приз, — словно подслушав мои мысли, сказала женщина и указала мне на столик, на котором стояла серебряная чаша. — Пей.

— Что это? Яд? — спросил я.

— Для некоторых — да.

Опять меня ставили перед выбором: прошлое или неизвестность. Но мне уже было нечего терять. Чаша оказалась удивительно тяжелой, хотя была заполнена едва ли на четверть. Чтобы осушить ее хватило бы пары глотков. И я поднес ее к губам. Жидкость была горькой на вкус. Почти мгновенно я ощутил слабость во всем теле. Ноги подкосились, и я опустился на пол.

— Что со мной? — спросил я. — Я умираю?

— Разве ты можешь умереть? — насмешливо спросила она.

И я понял, что она права. Не знаю, что было в этом напитке, но теперь я видел…

Мой дом, расположенный на углу 12 и 23 улиц, вечно занятых соседей спешащих куда-то по своим делам, свою квартиру, и себя, лежащего на залитом кровью диване, моей кровью. Так вот почему тогда болела грудь. Все-таки то дело оказалось для меня последним. Должно быть, меня заметили во время слежки. А свидетели, как известно, долго не живут.

Здесь я не мог умереть, потому, что уже был мертв. И весь этот город был таким же. Его улицы никогда и нигде не существовали, а его жители…

— Духи, — закончил мою мысль чей-то голос.

Повернув голову, я увидел входящего в комнату князя. Как увидел и того, кто скрывался под этой личиной. Да, у Флор был настоящий талант, так сильно он был похож на изображенного на портрете. Зачем же был нужен этот маскарад? И опять ответ пришел сам собой. Я видел то, что хотел видеть.

— Что было в чаше? — прошептал я, понимая, что теряю сознание.

— Напиток истины, — был ответ.

Просыпаться было приятно. Во всем теле была какая-то легкость. Я открыл глаза. Вокруг все изменилось, но это уже не имело никакого значения, потому, что изменился я сам. Медленно таял кирпичный дом на улице Белой Лилии верхнего города, мое лицо стиралось из памяти его обитателей, исчезало из списков и реестров мое имя. Нет меня больше здесь, и не было никогда.

А где-то там веселился карнавал. Одна ночь потерянной радости. Одна капля напитка забвения, растворенная в вине. Мне больше не было там места. Я отыскал среди них Флор.

— А как же она?

— Ее время еще не пришло. Она видит то, что скрыто от остальных, но не может заставить себя смотреть. И ты не можешь помочь ей. Свой выбор каждый делает сам.

Я знал, что это — правда, но мне было немного грустно.

Я посмотрел на повелителей этого города, и понял, что они тоже в какой-то степени его узники. Наверное, даже больше, чем все остальные. Ведь они не сами решали свою судьбу. Но это уже не имело для меня значения. Нужно было уходить.

Я не знаю, что ждет меня впереди. Увижу ли я еще женщину, которая почти полюбила меня. Мне бы хотелось дождаться этого. Предстоит ли мне снова выбирать. Одно я решил для себя абсолютно точно — я больше не буду оглядываться назад. Не буду прятаться от правды, какой бы она не была, не буду…

Я потянулся туда, к чему необозримо далекому, предназначенному мне одному. И ожидающая моего прихода дверь приветливо распахнулась. Но, уже ступив через границу неведомого, мне все-таки удалось различить…

— Контролер наверняка догадается об этом. И в следующий раз нас зашлют куда-нибудь в Дальние Пределы.

— Он не узнает, если ты ему не скажешь… А сердишься ты, потому, что проиграла.

— Признайся, ты сжульничал. Он сам бы никогда не победил капли забвения. Наверняка, ты тогда что-то подмешал ему.

— Конечно.

— А эта затея с Флор… Она же постоянно направляла его.

— Естественно.

— Так нечестно. Ты все время нарушаешь правила.

— Но ведь именно это тебе и нравится во мне, дорогая.

— Что ж, ладно. Но в следующий раз выбирать игрока буду я.