Голод

Глава 1

Казалось, время перестало существовать в привычном для людей виде. Порой, каждое мгновение казалось вечностью, а порой целые часы пролетали за одно мгновение. Сейчас Он находился на той тонкой грани, которая отделяет сон от бодрствования, а здоровый сон — от лихорадочного бреда.

Вокруг не осталось ничего. Был лишь остров — небольшой клочок суши, на который со всех сторон обрушивались громады волн. Это были волны боли и леденящего озноба.

Мечась по острову, Он тщетно искал укрытие. Безумные волны все более наступали, и, наконец, островок был готов погрузиться в морскую пучину. Вскоре послышался гул. Шум нарастал, и, вскоре, превратившись в резкий отрывистый звук, гул смог разрушить этот безумный мир. Он успел это сделать, прежде чем волны успели накрыть беззащитный клочок суши и человека, безрассудно пытавшегося здесь спрятаться.

Проснувшись, он почувствовал, что находится в теплом помещении — крошечном и уютном, мягком мирке. А где-то за окном шумела собака, пробудившая его от безумного сна, вой которой чередовался с хриплым отрывистым лаем.

Сильное сердцебиение и ноющая боль, отзвук раздробленных ребер, едва ли оставляли шанс на нормальный сон. Но было и нечто и иное — монстр, пожиравший его тело изнутри.

Всматриваясь в темноту комнаты, он пытался вспомнить хоть что-то из событий последних нескольких дней. Сквозь пелену боли и усталости в его сознании всплывали лишь разрозненные мысли.

Темнота. На мгновение она накрыла все вокруг. Это был непроглядный черный мрак. Прошло лишь мгновение, и тьма сменилась яркой вспышкой. На какой-то миг водителю показалось, что Он и его автомобиль отправились бездну. Шум удара оглушил водителя. Пока это был лишь скрежет мнущегося металла. Боковые стекла, как и лобовое, мгновенно разлетелись, фонтаном осколков осыпав и человека, сидевшего за рулем. Вслед за этим последовал еще один удар — глухой удар грудью о руль. Лишь сейчас водитель понял, что система безопасности подвела его. За этим ударом последовали и другие. Должно быть, тело человека сейчас напоминало тряпичную куклу. Но боли уже не было — лишь еще одна вспышка, лишившая его всякой возможности видеть. Скрежет стал еще более сильным — металл разрывался на части. Неровные клочья скрежетали со все большей силой, а затем, в мгновение ока, сомкнулись вокруг него.

«Пробный заезд, за день до Большой Гонки» — эта глупая мысль не отпускала его. Она въелась в осколки воспоминаний. Она выдавливала из них остатки здравого смысла, подменяла их.

Но это была лишь череда образов — вспышка, окинувшая светом потемки его памяти. Сколько времени прошло с тех пор?

Лай собаки за окном остался далеко отсюда — на другом берегу этого странного моря. Где-то неподалеку от этих берегов утонула и мысль о «Большой Гонке».

Но это не могло продолжаться слишком долго, и воды Странного моря совсем скоро начали отступать. Отлив обнажил, затопленный совсем недавно, остров — сложенную из воспоминаний, неуклюжую мозаику.

Поворот. Он потерял управление на плавном повороте — на самом простом изгибе трассы, на которой Он тренировался последние четыре недели. Снеся барьеры, Он вылетел за пределы трассы, сметя основной и дополнительный барьеры. Его автомобиль застрял в какой-то металлической конструкции — там его и окутала тьма. После нее не было уже ничего — только лишь провал, казавшийся бесконечным.

Прошло совсем немного времени, и вскоре Он снова погрузился в безвременье, хотя теперь Он уже был далек от сумрачного, подобного бреду состояния.

Время шло — часы, а может быть, и дни, пролетали незаметно. Резкие погружения в темноту беспамятства, время от времени, чередовались со спокойным бодрствованием.

Но вскоре это прекратилось, и Он погрузился в сумрачное безвременье. Здесь не было ни времени, ни пространства. Было лишь крошечное помещение, то превращавшееся в целый мир, то обретавшее форму маленькой картонной коробки. Порой, сны казались реальностью, а порой, реальность превращалась в сон.

Первыми обрели реальный облик знакомые с детства герои религиозных притч и героических сказаний. Вслед за ними пришли образы из фантастических миров, а вскоре и боль обрела свой видимый облик. Она превратилась в серый шар. Иногда он крутился все быстрее и быстрее, а иногда — спокойно зависал в воздухе. Образы, появлявшиеся здесь, сменяли друг друга, продолжая свой путь, прочь от места, где пересекались их миры. Только серый шар неизменно присутствовал здесь, тесня тех, кто появлялся рядом с ним.

Шар рос — теперь он поглощал иные образы, а вскоре, изменив форму, он заполнил весь мир. Шар рос постепенно, то отступая, то врываясь в пространство мира с новой силой.

Время шло, и шар снова начал меняться. Теперь это была мутная призма, подобная огромному аквариуму. Постепенно она заполнила все пространство мирка, поглотив и лежавшего здесь человека. Но боль уступала место сонливости, чувство которой становилось все более и более сильным. А вскоре и мутной призме пришел конец. Извиваясь огромными лоскутами, отливавшими густым черным цветом, мир постепенно заполнила тьма. Но и она, эта лишенная пространства и времени, звуков и запахов, образов и цветов, черная бездна не смогла долго здесь продержаться. На смену ей пришло долгожданное забытье. Многочисленные, сменявшие друг друга, миры и порожденные ими образы снова вернулись, но здесь уже не было той тягучей мглы.

Это был долгожданный здоровый сон.

Поежившись от боли в ногах, Он стиснул зубы. Но, не сдержавшись, невольно застонал. Подвигав ногами, он осторожно выпрямил их.

Всматриваясь во мрак, почувствовав свое бессилие, Он застонал вновь. Прикусив губу, зажмурился. Эта тьма, непроглядная, была еще более черной и бездонной. Но лишь так, зажмурившись, Он смог дать себе немного времени на то, чтобы собраться с мыслями.

Странное море уже отступило. Но воды отлива оставили за собой лишь осколки воспоминаний.

Открыв глаза, он тяжело вздохнул. Привыкнув к темноте, обитатель Острова вновь вглядывался во мрак, пытаясь разглядеть хоть что-то. Здесь не было кромешной тьмы. Где-то располагался источник света, недалеко, или даже совсем рядом.

Вытянув вверх руки, он убедился что потолок, гладкий пластик, нависает прямо над ним. Ощупывая все вокруг, лишь несколько мгновений спустя, он снова напоролся на пластиковую поверхность. Без сомнения этот барьер, справа от него, было совершенно прозрачным, и за ним лежала завеса полумрака.

Здесь было тепло и мягко — в этом крошечном мирке, в два метра длиной, и чуть больше метра в высоту. Нащупав многочисленные отверстия, предназначенные для вентиляции, Он осторожно сдвинул пластиковый барьер в сторону.

За каждым движением следовала вспышка боли, но и неподвижное тело отзывалось тупым нытьем в мышцах. Не дав себе вновь погрузиться в дрему, Он пододвинулся к краю и, протолкнув дверь до упора, полностью открыл свое уютное убежище.

Пол был совсем близко, прямо под ним. Вывалившись из своей ниши, Он оказался на прохладном пластиковом покрытии пола. Прошло лишь мгновение, и череда судорог превратилась в одну громадную вспышку боли. Стиснув зубы, Он попытался подняться на ноги, но, упав на колени, лишь беспомощно застонал.

Здесь не было ничего — лишь тьма, сплошной непроглядный мрак.

Немало времени прошло с тех пор, как он поднялся на ноги. Он не раз оступался и падал на колени, но с каждой попыткой его шаг становился все более устойчивым. Но вслед за этим пришла и усталость — очередная волна тупой боли в одеревеневших мышцах.

Встав на колени, он продолжил свое дело. Воды Странного моря отступили достаточно далеко. И теперь Он спокойно мог исследовать окутанный тьмой островок.

Пробираясь вдоль стены, на четвереньках, Островитянин выполз из полупустого помещения. Пересекши подобие короткого коридора, он оказался теперь в просторном кабинете. Удача ждала его здесь — светящийся брелок, прикрепленный к связке ключей. Отголосок света не был иллюзией. Ключи с брелком, небрежно брошенные здесь, валялись на полу, прямо у входа в кабинет.

Этот маленький тритиевый брелок казался чудом — самым ценным артефактом, который мог бы попасть в руки к неудачникам, живущим на берегах Странного моря.

Удовлетворенно усмехнувшись, Островитянин нащупал выключатель света. Но глухие щелчки едва ли могли разорвать занавес мрака. Не работала и лампа, стоявшая на небольшом металлическом столике.

Один за другим, Он перебирал содержимое стальных шкафчиков, тянувшихся от входа, вдоль стены. Содержимое многочисленных ящиков легко оказывалось на полу, а за этим следовали минуты тревожного поиска. Массивный стол, на который Он наткнулся, не поддавался его усилиям. Устав от попыток перевернуть его, Островитянин вскарабкался на холодную стальную крышку.

Смахнув все со стола, Островитянин прислушался. Вместе с очередным ворохом бумаг на пол слетело что-то еще. Стараясь не дышать, Он вслушивался в звук, издаваемый катившимся по полу округлым предметом. На Островке появилось что-то еще — смесь сомнения, надежды и наивной радости.

Брелок был хорошим помощником, но его света едва ли хватало для того, чтобы посмотреть на пол. Стиснув зубы, Островитянин попробовал встать на ноги. Икры были скованы судорогой, но Он устоял и, тяжело вздохнув, продвинулся на два шага вперед.

Прошло лишь мгновение, и он осторожно опустился на колени.

Пространство кабинета вновь погрузилось во мрак, но прошло лишь мгновение, и мощный луч осветил противоположную стену кабинета.

Забившись в угол, Островитянин тихо смеялся. Он все еще не мог поверить своей удаче. Ручной фонарик, двадцать сантиметров длиной, на пальчиковых батарейках — забава для озорных подростков, лазающих по старым развалинам.

Прошло немало времени — часы, проведенные в углу кабинета. Луч света, то и дело, прорезал завесу мрака. Островитянин едва ли мог знать, сколь сильно был израсходован заряд батареек. Не забывая об этом, старясь не погрузиться вновь в дрему, Он с интересом изучал пространство кабинета.

Повсюду стояло медицинское оборудование, а забитые бумагами стеллажи чередовались здесь с небольшими шкафчиками, предназначенными для хранения каких-то инструментов. Без всякого сомнения кабинет являл собой подобие лазарета. Массивная металлическая дверь была закрыта, но коридор, приведший Островитянина сюда, казался куда более заманчивым местом.

Стиснув зубы, опираясь о пластиковое покрытие стены, Он осторожно поднялся. Мышцы ног все еще казались одеревеневшими, но боль в икрах была уже не столь сильной. Бережно держа в руках свой фонарик, оставив брелок на столе, Островитянин неспешно продвигался в сторону проема, приведшего его сюда. Пройдя через весь кабинет, не менее десяти метров, он вновь оказался в небольшом коридорчике. Там, за первым же поворотом, располагалось его недавнее убежище.

В небольшом помещении, в стенах, были обустроены три ниши — простые и комфортные подобия больничных коек.

«ИКЯ-2» — этими буквами была обозначена та ниша, которую довелось покинуть Островитянину.

— Икя… — вздохнув, прошептал Он, пытаясь понять, знакомы ли ему эти буквы.

Тогда, накрытый водами Странного моря, он пролежал здесь недостаточно долго для того, чтобы испачкать свое место нечистотами, и только лишь в нескольких местах все еще были заметны пятна запекшейся крови. Но соседние ниши были тщательно вычищены, словно кто-то пытался скрыть следы своих темных дел.

Покинув странное подобие палаты, Островитянин, неспешно ковыляя, вернулся в коридор. Соседняя комната была точной копией предыдущей. Но, осветив лучом фонарика противоположную от входа стену, Он заметил еще один проем — белую пластиковую дверь.

Ручка легко поддалась неуклюжим усилиям. Продвинувшись вперед, Островитянин оказался в туалете. Покрытый пластинами нержавеющей стали пол, странной формы нужники и подобие душа — должно быть, это место удовлетворяло потребности персонала и пациентов. Здесь же стояли три массивных металлических баллона с водой, литров на пятьдесят, каждый. Возле Островитянина, совсем рядом с дверью, располагался неширокий высокий стол, по бокам от которого стояли шкафчики — точные копии тех, что остались в кабинете.

Открыв дверцы, Островитянин проверил содержимое каждого шкафчика. Дезинфицирующие порошки, спреи, жидкости для обработки кожи, антибактериальные и антисептические гели — содержимое левого шкафчика, верно, объяснялось отсутствием здесь санузла. Ничего особенного не было и справа — лишь полтора-два десятка лекарственных средств.

Отойдя на шаг назад, выключив фонарик, Островитянин тяжело вздохнул. Холод металлического пола заставил икры его ног отозваться очередной судорогой, но теперь Он все же мог устоять на ногах.

Бред отступил давно, вместе с водами Странного моря, но его разум все еще казался неказистым набором мыслей, запертым в коробку из мутного стекла.

Снова включив фонарик, Он нерешительно направил луч на зеркало, сделанное из тщательно отполированной стали, оборудованное над столиком.

Грубоватые черты лица, зеленые глаза и темно-русые, до плеч, волосы — странный незнакомец в зеркале напоминал ожившего идола, вырезанного из деревянной колоды. В его взгляде читалась растерянность и, верно, отзвук первобытного страха, бесплотный зверь которого поселился в его разуме.

— Икя, — на выдохе прошептал Островитянин, рассматривая жилистое, полностью обнаженное, тело незнакомца.

На его торсе виднелись многочисленные обширные кровоподтеки, хотя уже и успевшие приобрести зеленоватый оттенок. Лишь гематомы на нижней части ребер все еще сохраняли свою синевато-сизую свежесть. Еще один широкий розоватый кровоподтек можно было разглядеть на его правой руке, между локтем и плечом.

Опустив фонарик вниз, Островитянин направил луч света на отзывавшиеся тупой болью ноги. Голени были покрыты багровыми кровоподтеками, а суставы, казалось, сильно опухли. Многочисленные ссадины и синяки можно было разглядеть и на бедрах.

Опасения ушли в небытие — боли в ногах не были последствиями атрофии. Все это было лишь следами недавних травм. Должно быть, Он действительно пролежал там совсем недолго: одну-две недели, или даже меньше.

— ИКЯ… — произнес Он, вновь бросив взгляд в сторону незнакомца в зеркале, а затем, вздохнув, медленно прошептал. — Индивидуальная капсула-ячейка…

Это сочетание слов казалось ему знакомым и, даже, привычным. Удовлетворенно усмехнувшись, Островитянин выключил фонарик.

«ИКЯ. Лай собаки. Большая Гонка. Странное море» — набор мыслей в коробке из мутного стекла теперь напоминал калейдоскоп.

— Большая Гонка… Странное море… — закрыв глаза, тихо произнес себе под нос Островитянин. — Странное море… — невольно вздрогнув, Он открыл глаза.

Перед приходом громадной приливной волны, воды моря всегда далеко отступают от берега. Островитянин хорошо это знал.

Глава 2

Удовлетворенно усмехнувшись, Островитянин вернулся в свой угол. Бумага с нужными записями нашлась совершенно случайно — на полу, возле массивной двери.

«ИКЯ-2. Ушиб грудной клетки, ушибы голеней, подозрение на переломы ребер, подозрение на закрытую черепно-мозговую травму» — ничего конкретного. Здесь не было ни данных о пациенте, ни подписи ответственного лица. Бумага напоминала служебную записку, лишенную всяких подробностей.

Должно быть, данные о безымянном обитателе Острова остались на жестких дисках компьютеров, благоразумно вынесенных отсюда. Один из лэптопов, небрежно сброшенный на пол, остался валяться в углу. И Островитянин едва мог понять, села ли батарея ноутбука, или же, полученные компьютером повреждения полностью вывели его из строя.

Выключив фонарик, закрыв глаза, Он погрузился в раздумья. Теперь на Островитянина надвигалась тьма. Он хорошо понимал, что заряд батареек, рано или поздно, закончится. Неизвестно, сколь долго проработал фонарик, прежде чем обитатель Острова впервые взял его в руки.

Все более тягостным казалось и Безвременье. Это было странное чувство, подтачивавшее остатки его сил. Прошли часы, десятки часов. Возможно, даже, миновало несколько суток. Сидя во тьме, Островитянин не раз пытался найти способ, отсчитывать время. Но с каждым разом эта затея казалась все более безумной и бессмысленной.

Осушив содержимое бутылки, он с безразличием откинул в пустую металлическую коробку, стоявшую под столом. Это была девятая бутылка — девять с половиной литров с тех пор, как Он наткнулся на Клад.

Тогда, сразу, Островитянин не мог поверить своей удаче. Он не мог поверить, что и на берегах Странного моря есть место для настоящего Клада. Сухие крекеры, галеты, яичный порошок, консервированный хлеб и сало — сумка с Кладом лежала на широкой крышке одного из шкафов, в дальнем углу лазарета. Рядом, под столом, лежал и темный целлофановый пакет — пятнадцать бутылок с чистой питьевой водой.

Сначала, должно быть долгое время, организм Островитянина отторгал содержимое консервов. Но теперь эта неказистая пища казалась ему неотъемлемой частью жизни на берегах Странного моря.

Это был сон — осколок старого мира. Увязший в илистом дне, на мелководье, Осколок обнажился во время очередного отлива.

Двухэтажный дом, ухоженная кирпичная постройка, возвышался на пологом склоне холма. Из окон жилых комнат, должно быть, открывался замечательный вид на бухту. А фруктовый сад прикрывал это уютное место со стороны города.

Беседка, выстроенная совсем недавно, все еще казалась неуклюжей. Но совсем рядом лежала плоская глыба, свидетель былых эпох.

Мать и сын пристроились прямо здесь, на устланной двумя широкими покрывалами поверхности громадного камня. Светловолосая незнакомка, с красивой бархатистой кожей и густой россыпью золотистых веснушек на плечах — привлекательная девушка игралась с совсем еще маленьким мальчиком.

Веселые и непринужденные, они веселились, проводя время вместе. Где-то вдали залаяла собака, предвестница очередного прилива. Мир сна начал рушиться на глазах.

— Икя… икя… — улыбнувшись, пролепетал малыш.

— Икя? — звонко рассмеявшись, переспросила девушка.

— Икя! — открыв глаза, прохрипел Островитянин.

Он вернулся в мир Острова, лишенный звуков, окутанный кромешной тьмой.

Управившись с содержимым очередной банки сала, Он припал губами к горлышку бутылки. Но, вовремя опомнившись, Островитянин отставил бутылку в сторону. Здесь, в Безвременье, запасы иссякали слишком быстро.

Воды теперь осталось лишь чуть более двух литров. Пройдет лишь совсем немного времени после того, как будет выпита последняя капля, и воды Странного моря навсегда накроют Остров. Сейчас Он хорошо это понимал.

Вновь обойдя кабинет по кругу, Островитянин вернулся в свой угол. Электронный замок был неприступной цитаделью. Что-то блокировало его устройство, и любые попытки казались здесь бессмысленными.

Взяв в руки фонарик, стиснув зубы, Островитянин зажмурился. Здесь, в Безвременье, он все чаще погружался в протяжные раздумья. Но его разум все еще был занят бессмысленным набором мыслей.

Открыв глаза, Он тяжело вздохнул. Заряд батареек, рано или поздно, должен был подойти к концу. Но пока фонарик казался надежным.

Дождавшись, пока пройдет очередная судорога в икрах, Он осторожно поднялся. Вновь включив фонарик, продвигаясь вдоль стен, Островитянин направился в сторону коридора. Там, в потолке, еще в самом Начале, ему довелось увидеть подобие пластиковой вентиляционной решетки.

Подсветив, приглядевшись, Островитянин рассмотрел прикрепленную к потолку табличку. Четкая схема была дополнена пояснениями на одном из романских языков.

Разобравшись с описательными картинками, Он осторожно надломил один из краев решетки. Прошли считанные мгновения — отвалившись, решетка с грохотом свалилась на пол. Не тратя время впустую, Островитянин направил свет фонарик в окутанное черным мраком жерло широкой округлой трубы.

Бросив взгляд вниз, в кромешный мрак, Островитянин вздохнул. Он прождал еще лишь несколько мгновений, дав себе немного времени на то, чтобы собраться с мыслями. Продвинув сумку вперед, подтянувшись, обитатель Острова пробрался в горизонтально расположенную трубу.

Позади осталась округлая шахта, в три метра глубиной, оборудованная подобием ступенек. «Аварийный выход» — пронеслась в голове мысль. Лишь сейчас он понял смысл сочетания слов, озаглавивших ту схему.

В поперечной трубе было не менее просторно, чем в шахте. Здесь легко мог пролезть взрослый мужчина, крепко сбитый и широкоплечий. Но Островитянину этот путь казался все более и более тяжелым. Все труднее было дышать — казалось, здесь не хватало воздуха. Все более частыми стали судороги — они не давали привыкнуть к тесноте и прохладе этого места.

Но на Остров шла беда, и дороги назад уже не было.

Пропихивая вперед набитую остатками провизии сумку, Островитянин неспешно, ползком, продвигался в сторону тупика.

Еще одна уходящая вверх труба. Включив фонарик, обитатель Острова направил луч света в окутанное чернильным мраком жерло. Сменив положение сумки, Островитянин закрыл глаза. Дав себе немного отдыха, лишь несколько мгновений, Он начал путь наверх.

Глава 3

Она смотрела ему прямо в глаза. Теперь ее лицо было лишено той печати беспечности. В серо-голубых глазах сейчас читалась лишь озадаченность. Казалось, девушка хотела что-то сказать, но, осекшись, отвернулась в сторону. Сжав губы, Она промолчала.

Глубоко вздохнув, Островитянин попытался выпрямить ноги. Судороги вернулись. Мышцы сжимались столь сильно, что, казалось, могли сломать кости ног.

Воздуха здесь не хватало, и лишь сейчас Он осознал, что немало времени пролежал без сознания. Островитянин ослаб, но мысли о Странном море не давали ни мгновения покоя. Собравшись с остатками сил, Он продолжил свой путь.

Впереди виднелся очередной тупик — значит, Островитянина теперь ждал еще один мучительный подъем наверх. Но это давало надежду. Должно быть, где-то совсем рядом был проход, ведущий на крышу, или во двор здания. С удовлетворением усмехнувшись, Он полз еще быстрее. Верно, обитатель Острова сейчас напоминал странное существо с мордой заправской крысы и телом инвалида-колясочника.

— Икя! — бормотало существо, приближаясь к тупику.

Здесь не было трубы, ведущей наверх, но тупик оказался всего лишь еще одной пластиковой решеткой. Приблизившись к ней вплотную, Островитянин выключил фонарик. Короткие удары, один за другим, становились все более частыми. Казалось, эта возня была совершенно бессмысленной. Но вскоре решетка поддалась усилиям обитателя Острова. Отвалившись, она с лязгом соскочила куда-то вниз.

Двинувшись вперед, Островитянин нырнул во мрак.

Матерая крыса не смогла бежать с Острова — теперь она вновь превратилась в жалкого раздавленного человечка. Забившись в угол, Он заливался безумным смехом. Крыса не смогла покинуть Остров — лишь оказалась в другой его части.

Вытерев слезы, устав от безудержного смеха, Он подтянул сумку к себе. Светящийся брелок, провизия и бутылки с водой все так же лежали внутри. Проверив сохранность ее содержимого, Он медленно приподнялся.

Опершись спиной о стену, Островитянин включил фонарик. Помещение напоминало тамбур соединявший два коридора. В некрупном, но просторном тамбуре не было ничего — лишь множество табличек с пояснениями на нескольких языках. В одной из них угадывался и знакомый с каких-то былых времен набор букв: «Жилой блок-10».

— Большая Гонка, — оглядываясь по сторонам, прошептал Островитянин.

Свернув направо, он прошел в коридорчик — короткий широкий проход, соединявший тамбур с просторным помещением.

— ИКЯ… — с хрипом произнес обитатель Острова, рассматривая таблички, закрепленные вдоль стены.

Индивидуальные капсулы-ячейки были и здесь. Они казались более комфортными чем те, что располагались в лазарете. Достаточно просторные, похожие на громадные микроволновые печи, капсулы были оборудованы мягким покрытием, встроенными экранами телевизоров и глубокими полками-нишами для личных вещей.

Самое же помещение напоминало скорее громадный корабельный камбуз. Должно быть, совсем недавно здесь было достаточно уютно. Но сейчас помещение казалось разоренным какой-то неведомой силой.

Рассматривая покрытые вмятинами металлические столы для трапез, Островитянин направил луч следа в сторону. Повсюду валялись обломки стульев, широкие плазменные экраны были необратимо повреждены, а содержимое нескольких холодильников было вывернуто наружу, на пол камбуза. Были разворочены и многочисленные пластиковые полки с книгами, совсем еще недавно установленные одна на другую. А на столах все еще лежали бесхозные лэптопы и плееры.

Мебель повсюду была перепачкана испорченной едой — пища валялась и на полу, в углах и под стенами. Луч света казался недостаточно мощным, но даже так, в полумраке, камбуз имел неприятный вид.

Но было здесь и что-то еще, нечто более отвратительное.

Запах гниющей плоти. Это не могло быть ошибкой — крысы с Острова не ошибаются. Принюхавшись, Он вглядывался во мрак. Пытаясь осветить каждый закуток, Островитянин двинулся вдоль стены.

Тяжело вздохнув, обитатель Острова прикусил губу. Тело светловолосой невысокой девушки лежало в углу, между двумя столами. Подойдя еще ближе, Островитянин присмотрелся: страшная рана на ее голове говорила о многом, как и следы крови на столе. Ударившись виском о край стальной крышки, девушка осталась здесь навсегда — ей так и не удалось покинуть Остров.

Смерть еще не успела навсегда преобразить ее лицо, но тело уже источала отвратительный запах. Не сдержавшись, Островитянин отступил назад, но и эта часть помещения казалась столь же негостеприимной. Неприятный запах шел и отсюда — со стороны одной из ячеек.

Доверившись чутью, обитатель Острова приблизился к открытой настежь дверце, подобной «крылу чайки».

Направив свет луча вовнутрь капсулы, Он скривился. Еще один труп — еще одна женщина. Это была темноволосая девушка, невысокая, с грубоватыми очертаниями тела. Ее окоченевшее тело застыло в странной позе, полусидя. Верно, смерть этой девушки была еще более ужасной. Получив чудовищные травмы, она отступила сюда. У нее хватило сил забраться в ячейку, притаиться во мраке. Но здесь ее ждало лишь темное царство боли.

Вздохнув, Островитянин огляделся по сторонам. Этой частью Острова правил злобный великан. Казалось, чудище было где-то совсем рядом — притаилось в чертогах тьмы, выжидало.

Но прошли считанные мгновения, и животный страх отступил.

Сейчас здесь было совершенно пусто. Лишь неприветливая глухая тьма.

Это была простая схема. За двумя пачками галет всегда следовало сало, полбанки. А за салом — вода, много воды. Мясные полуфабрикаты, желе и мороженое — все это давно уже испортилось. Но матерая крыса с Острова знала толк в поиске годной снеди, и забитые продуктами шкафчики нашлись довольно быстро. Печенье, галеты, шоколад и мясные консервы — рай начинался здесь, а заканчивался чуть поодаль, у баллонов с питьевой водой. Должно быть, праведники, пытавшиеся бежать с Острова, и пересечь Странное море вплавь, после смерти попадали сюда.

Вздрогнув, Островитянин проснулся. Тошнота вернулась — казалось, все его внутренности превратились в отвратительную гнилую массу. Островная крыса протухла изнутри. Теперь уже ничего не осталось от ее былого воодушевления.

Нащупав в темноте бутылку, обитатель Острова спешно открыл ее. Крышка отлетела в угол капсулы-ячейки. Прошло лишь мгновение, и измученная крыса припала губами к горлышку бутылке.

Вода в баллоне уже закончилась, а тошнота и рвота окончательно подорвали его силы. Островитянин уже смог свыкнуться со смрадом разлагающихся тел. Но здесь появилось и нечто иное — то, что заставило его проснуться. Сделав еще пару мелких глотков, Он до дна осушил содержимое бутылки.

Прикусив нижнюю губу, Островитянин вглядывался во тьму. Вдали, напротив капсулы, дверца которой сейчас была открыта, лежал брелок. Окруженный со всех сторон завесой кромешного мрака, светящийся брелок казался подобием маяка.

Звук повторился, и это не могло бы совпадением. В лишенную звуков темноту Острова вернулось нечто чуждое.

Звуки вновь повторились. Шаркающие шаги становились все более частыми. Неловкий и неосторожный чужак неспешно продвигался вглубь помещения. Прошли считанные мгновения, и брелок сдвинулся — неуклюжий чужак задел столик. Прошло еще лишь мгновение, и нечто, пришедшее сюда, врезалось в один из трапезных столов — массивная, привинченная к полу, металлическая громада отозвалась странным ноющим звуком.

«Не все в порядке с креплениями» — эта мимолетная мысль на мгновение показалась смешной. Но вслед за тихой усмешкой последовали и сомнения — кому-то хватило силы, чтобы расшатать крепления.

«Великан вернулся».

Великан, обрекший девушек на чудовищную смерть, вернулся в свое логово. Звук шаркающих шагов приближался.

Собравшись с мыслями, Островитянин дернулся вперед. Потянувшись к дверце, он попытался закрыть ее, опустить «крыло чайки» вниз. Но поврежденная дверь лишь отозвалась странным скрипучим звуком. Прошли считанные мгновения, и скрип превратился в шум металлического шарика, катившегося по тесному проходу. Один за другим последовали несколько ударов — оказавшись в свободном полете, бесплотный шар растворился в лишенном звуков чернильном мраке.

Чужак испугался. Но испуг уступил место ярости. Он легко нашел источник звука и двинулся напролом, в сторону занятой Островитянином капсулы. Ударившись о край одного из трапезных столов, чужак с грохотом свалился на пол.

Поднявшись, неуклюжий великан успел еще несколько раз споткнуться. Но прошли считанные мгновения, и помещение вновь погрузилось в тишину.

«Бред? Странное море вновь накрыло Остров стеной воды, громадной приливной водой?» — зажмурившись, Островитянин пытался собраться с мыслями.

Но это не могло быть бредом. Что-то страшное, чужое, находилось совсем рядом. Обитатель Остров чувствовал его теплое дыхание, гнилостный неприятный смрад.

Притаившись в углу капсулы-ячейки, Островитянин ждал. Что-то жуткое, отвратительное, пришло на окутанный тьмой Остров.

Нащупав лежавший рядом фонарик, Он осторожно взял его в руки. Почувствовав сейчас собственную беспомощность, Островитянин стиснул от ярости зубы.

Прошло лишь мгновение, и луч света рассеял завесу мрака.

Жуткое существо казалось неуместной пародией на человека. В этой женщине было слишком мало того, что могло бы роднить ее с родом людским. Ее белая как мел кожа была покрыта коричневато-желтыми пятнами и многочисленными язвами. Одни давно уже успели подсохнуть, другие же кровоточили и все еще казались свежими. Все это напоминало какую-то кожную инфекцию.

Болезнь поразила и глаза несчастной. Жуткие язвы проели ее веки, а глазные яблоки покрылись серовато-коричневой трухой. Луч фонарика был направлен ей прямо в лицо, но это едва ли волновало незваную гостью. Слепая чужачка молчала. Тяжело дыша, она погрузилась в ступор, в какую-то странную дрему.

Разглядывая обезображенную неведомой болезнью женщину, Островитянин молчал. Верно, он давно уже должен был прервать молчание и предложить ей помощь. Но что-то останавливало его — что-то жуткое и непонятное в ее облике.

Она источала смрад разложения, словно ее тело гнило заживо. На ее белом халате легко можно было рассмотреть следы крови и нечистот. А на губах незнакомки виднелась засохшая кровь. Наверно, еще совсем недавно тонкие струйки стекали и на подбородок, превратившись теперь в рыхлую корку. Кровь была размазана и вокруг ее рта.

Неожиданно пошатнувшись, незнакомка отошла назад, на шаг от дверцы капсулы-ячейки. Прошло лишь мгновение, и женщина повернулась к Островитянину спиной.

Поддавшись неведомому порыву, чужачка направилась назад, к выходу из помещения. То и дело, оступаясь, сметая лежавшие на столах вещи, женщина казалась теперь еще более неуклюжей.

Пододвинувшись к проему дверцы, Островитянин неспешно выбрался из своей уютной капсулы-ячейки. Открыв сумку, Он вновь проверил сохранность ее содержимого, остатков провизии. Воды было совсем мало — лишь две бутылки. Разочарованно вздохнув, обитатель Острова двинулся вперед.

Осторожным шагом, тихо, без лишних звуков, Он двинулся вперед, вслед за слепой женщиной. Она знала, как покинуть Остров. Она должна была это знать.

Глава 4

Коридор жилого блока остался позади. И холодный металлический пол, лишенный всякого покрытия, казался плотью от плоти Странного моря.

Впереди послышался грохот — свалившись вниз, стальная болванка покатилась куда-то в сторону. Слепая незнакомка остановилась — она снова, в очередной раз, впала в ступор. Присев на корточки, Островитянин спокойно выжидал, направив луч света в сторону женщины.

Словно почувствовав на себе его пристальный взгляд, незнакомка обернулась. Она остановилась всего в двух или трех метрах от него. И обитатель Острова сейчас легко мог рассмотреть обтянутые кожей скулы и ввалившиеся щеки, и россыпь черных язв на лбу.

Ее лицо казалось застывшим словно маска — жуткое подобие улыбки.

Незнакомка повернулась, и теперь луч фонарика вновь освещал ее плешивую седоватую голову. Двинувшись вперед, она неуклюже поплелась по широкому коридору. Бесшумно двинувшись следом за ней, Он с интересом рассматривал просторное прохладное помещение, напоминавшее то ли подземный гараж, то ли заводской цех.

Пропустив незнакомку вперед, Островитянин увеличил дистанцию. Теперь он немного отставал от слепой чужачки.

Влажный хруст мгновенно разрушил тишину. Отвлекшись, Островитянин повернулся в сторону. Этого было достаточно для того, чтобы не заметить перевернутую каталку, в былые времена занятую коробками с инструментами. Споткнувшись, Он попытался удержаться на ногах, но было уже поздно. Упав на колени, Островитянин бессильно вздохнул — фонарик выскользнул из рук. Ударившись несколько раз о пол, ручной фонарик отключился.

Став на четвереньки, Он беспомощно шарил руками в темноте. Прошли считанные секунды, и удача улыбнулась ему. Фонарик не успел далеко отлететь в сторону — он валялся лишь в нескольких шагах от Островитянина.

Крышка батарейного отсека треснула, и пальчиковые батарейки сместились. С осторожностью сдвинув их, поставив на место, Островитянин вновь включил его.

Луч света вновь рассек черную пелену мрака. Но незнакомки уже не было рядом. Рассеянно оглядываясь, обитатель Острова приподнялся. Вновь услышав странный шум, Он направил луч фонарика в сторону источника звука.

Почувствовав легкую дрожь, Островитянин отступил на шаг назад. Всего в нескольких метрах от него, стоя на коленях, у стены расположился темноволосый незнакомец. Его кожа была покрыта серыми струпьями. А на лбу, даже сейчас, отсюда, можно было разглядеть многочисленные кровоточащие язвы.

Лишь сейчас Островитянин понял, откуда исходил странный звук, этот влажный хруст. Незнакомец жевал — он обгладывал руку лежавшего рядом мертвеца, гнилую плоть.

— Не надо… — растерянно пробормотал обитатель Острова, не отрывая взгляда от поднявшегося с пола незнакомца.

Не тратя время на раздумья, Островитянин направил луч света прямо в глаза мужчины. Яркий свет ослепил незнакомца на несколько мгновений.

Но было уже поздно. Теперь же, неуклюжим шагом, мужчина двинулся в его сторону. Сорвавшись с места, обитатель Острова бросился в сторону широкого прохода, располагавшегося слева, в другой части округлого зала. Позади послышался истошный стон — теперь и слепая женщина присоединилась к этой безумной охоте.

Фонарик был потерян — теперь уже навсегда. Свернув в неширокий проход, подобие коридора, Островитянин растерянно усмехнулся. Впереди виднелись отблески света. Продвигаясь вдоль стены, он прибавил шагу. Незнакомцы плелись позади — они все еще отставали.

Пройдя лишь еще несколько шагов, Островитянин вошел в неширокий приземистый проем.

Гул нарастал. На горизонте можно было разглядеть стену воды, наступавшую на берег. Остров казался неизменным — таким, как раньше. Но прошло еще совсем немного времени, и Остров распался, словно неудачно собранная мозаика.

Наверху, прямо над его головой шла борьбе. Отблески фонариков ослепляли, а глухие стоны, с каждым разом, становились все более частыми.

Только сейчас Островитянин осознал, что произошло с ним лишь несколько минут назад. Неуклюжая островная крыса свалилась прямо на головы людей, стоявших под неудачно расположенным проемом. Вслед за ним, сюда ввалились и преследовавшие его незнакомцы.

Обитатель Острова попытался подняться на ноги, но боль в ребрах остановила его. Казалось, его торс превратился в сплавленный из боли слиток. Стиснув зубы, Он разглядывал отсветы фонариков, игравшие на многочисленных трубах, проведенных под высоким потолком помещения.

Приливная волна наступала. Островитянин погружался в странный сумрак — наследие серого шара.

Девушка-азиатка. На ее некрупном лице, плоском и округлом, сейчас легко можно было прочитать смесь удивления и чего-то еще. Это был странная, лишенная всякого смысла, злоба. Ее черные глаза горели ненавистью.

«Еще более жалкая, чем крыса с Острова» — подумав об этом, Он невольно улыбнулся.

Это еще более озлобило незнакомку. Но он уже не слышал ее слов. Воды Странного моря накрыли Остров.

Седоволосый мужчина с любопытством рассматривал Островитянина. Голубые глаза незнакомца выражали лишь злость и обиду. Треугольное резко очерченное лицо, столь же резкие очертания профиля и подбородка — все это лишь дополняло жесткий облик мужчины.

Незнакомец со злостью произнес нечто непонятное, на неизвестном Островитянину языке. Но, перехватив его взгляд, обитатель Острова понял, о чем идет речь.

Повернувшись, Он бросил взгляд в сторону светловолосой девушки, худощавой, с узким удлиненным лицом. На ее синем рабочем комбинезоне и на белой футболке можно было рассмотреть пятна крови — та слепая незнакомка ранила девушка. Она укусила ее, и Островитянин видел это собственными глазами.

— Прости… — глядя в ее сторону, попытался выговорить он, но лишь смог пробормотать нечто невнятное.

Услышав его голос, седоволосый незнакомец возмутился.

— Прости! — собравшись с силами, прохрипел Островитянин.

Бросив взгляд в его сторону, девушка промолчала в ответ.

— Ты говоришь по-русски? — вмешавшись, с удивлением, громко произнес другой мужчина.

Отойдя от стены, он приблизился к Островитянину. Это был коренастый широколицый человек, с мясистыми чертами, серо-голубыми глазами и небольшой проседью в русых волосах.

— Как тебя зовут? — сев на корточки, напротив обитателя Острова, произнес незнакомец.

— Икя… — пытаясь собраться с мыслями, растерянно пробормотал его собеседник.

— Что-что? — спокойно переспросил широколицый мужчина.

— Никя… — произнес себе под нос Островитянин. — Николай, — вздохнув, наконец, выдавил он из себя.

— Николай? — добродушно улыбнувшись, переспросил его собеседник. — И меня так же…

Отвлекшись, Островитянин бросил взгляд в сторону раненой девушки.

— Я тоже — Коля-Николай, — усмехнулся его собеседник.

Пожав плечами, обитатель Острова вздохнул.

— Из какого вы блока? — выбрав подходящий момент, вмешался в беседу один из мужчин.

Это был очень широкоплечий молодой человек, длиннолицый, с пепельно-русыми волосами. Его нос был изуродован — следы былого увечья, А линия шрама, рассекавшая резко выступающий подбородок незнакомца, подчеркивала его суровый облик.

Не поняв суть вопроса, Островитянин, нерешительно покачав головой, пробубнил нечто невнятное.

— А где ваша одежда? — не дожидаясь ответа, продолжил мужчина со шрамом.

— Ее забрали, — пожав плечами, тихо ответил Икя.

— Забрали? — негромко рассмеялся русоволосый добряк. — Болванчики что ли?

— «Болванчики»? — раздумывая над услышанным, переспросил Островитянин.

— Ты же от двоих убегал, — с удивлением ухмыльнулся его собеседником.

— Почему «болванчики»? — не понимая, о чем идет речь, изумленно переспросил Икя.

— Так почему вы голый? На «больничке» лежали? — повторил свой вопрос длиннолицый блондин.

— Я по трубе сюда пришел, — осторожно ответил на его вопрос Островитянин. — Снизу…

— Значит с больнички, — кивнув, произнес человек со шрамом.

— Так ты там все время провел? — без всякой усмешки переспросил широколицый добряк.

— Не знаю, — удивившись вопросу своего собеседника, в ответ, Икя лишь пожал плечами.

— С ним че-то хреновое случилось, — обратившись к русоволосому мужчине, произнес незнакомец со шрамом.

С этими словами он осветил лучом фонарика покрытое следами многочисленных травм тело Островитянина.

— Долго без сознания пролежал? — полюбопытствовал Николай. — Все время?

Погрузившись в раздумья, Икя промолчал.

— Рану нужно промыть, наверное, — неожиданно произнес Островитянин, глядя в сторону светловолосой девушки.

— Промыть? — изумился мужчина со шрамом.

— Ну да… ей помочь нужно, — вздохнув, ответил Икя.

— «Помочь», — не сдержавшись, рассмеялся его собеседник, а затем, вспылив, продолжил. — Хотите помочь — убейте ее. Эта хрень у нее в крови.

Еще более растерявшись, Островитянин потупил взгляд, раздумывая над словами собеседника.

— Так вы ничего не знаете… — вздохнув, совершенно спокойно, тихим голосом произнес человек со шрамом.

— Да как же! — изумленно усмехнулся Николай.

— Он — или клоун, или идиот, самый настоящий, — спокойным тоном ответил незнакомец со шрамом. — Или Бог его слабоумием наказал…

— Что? — скривившись, переспросил Островитянин, взглядом окинув сидевших рядом людей.

— Здесь бойня была, — вмешавшись с беседу, произнес Николай.

Раздумывая над словами, сказанными русоволосыми мужчиной, Островитянин лишь молча кивнул в ответ.

— Шестнадцать суток, да? — повернувшись к мужчине со шрамом, спросил Николай. — Это все началось шестнадцать суток назад, — дождавшись утвердительного кивка, продолжил он. — Это, кстати, десятый жилой блок…

Дав себе несколько минут на раздумья, русоволосый мужчина начал свой рассказ.

Все началось именно здесь, в десятом жилом блоке. Пилоты вертолетов, водители, работники технического обслуживания — тогда здесь проживало двадцать человек, восемнадцать мужчин и две женщины. Шестнадцать суток назад мужчины из десятого блока пустили странный слух, о жутком человекоподобном существе, прятавшемся в проходе, ведущем на одиннадцатый, нежилой, уровень.

Сперва, никто не поверил людям с десятого уровня — странные рассказы казались лишь жуткими байками. Но обитателям блока хватило решительности — эти люди дважды выходили на охоту на странное существо.

В третий раз удача улыбнулась им: они вернулись с телом забитого насмерть урода. Он покусал четверых мужчин, но тогда, в первый день, никто не придал этому значения.

Жуткое существо оказалось их коллегой, одним из работников станции «Йотун», загадочно исчезнувшим накануне.

Время шло, и, спустя несколько часов, исцарапанные и покусанные мужчины не вышли на очередную смену. Измотанные неизвестной болезнью, вскоре они, один за другим, погрузились в нездоровый тяжелый сон. Этот сон еще более подорвал их силы. Проснувшись, они жаловались на усталость и ощущение жуткого голода.

Прошло еще лишь несколько часов, и хворь обезобразила их лица. Болезнь лишила четверых несчастных рассудка — они нападали на своих товарищей, кусались и царапались. Тогда больные еще несколько раз приходили в себя. Но с каждым разом приступы становились все более долгими и тяжелыми.

Николай упомянул о том, что вскоре больных удалось изолировать. Но все это было лишь началом.

Услышав отзвуки грохота, Николай отвлекся от своего рассказа. Произнеся что-то, он повернулся к азиатке и седоволосому мужчине.

— Стакан… — задумавшись, прохрипел Островитянин.

— Стакан, — утвердительно кивнул мужчина со шрамом. — Да, это — «Стакан».

Глава 5

Толкнув дверь, Он навалился на нее всем весом своего тела. Пробормотав нечто невнятное, стиснув зубы, обитатель Острова вновь и вновь напирал на дверь.

— Оставь ее. Так будет лучше, — с незлобным укором произнес блондин со шрамом.

Промолчав, Островитянин налег с еще большими усилиями. Прошло еще совсем немного времени, и подпиравший дверь шкаф поддался. Пустая стальная коробка, не столь тяжелая, пошатнулась. Прошло лишь мгновение, и она с треском повалилась на стоявшие позади нагромождения полок.

Задержав дыхание, Островитянин протиснулся вперед. Включив фонарик, выхваченный несколько минут назад из рук седоволосого мужчины, Он осветил пространство вдоль стены.

Он угадал — светловолосая девушка лежала прямо здесь. Она уже успела нанести себе страшную рану, хотя все еще была жива. Бросившись грудью на какой-то обломок, резко выступающий штырь, она попыталась пронзить свое сердце. Но штырь смог пробить лишь левое легкое девушки.

— Прости, — прошептал Островитянин.

Сжав губы, он погрузился в какие-то тягостные раздумья.

— Ты мне уже надоел, — приблизившись к Икя, не сдержался мужчина со шрамом.

— Слушай, Коля… — забравшись в комнату, произнес Николай. — Это — ее выбор. И выбор этот — правильный… — отдышавшись, он продолжил. — Помнишь тех, от кого ты убегал?

Повернувшись к русоволосому мужчине, Островитянин, не произнеся ни слова, посмотрел ему в глаза.

— Если она сейчас не умрет, то очень скоро станет такой же, как они, — продолжил Николай. — Я это уже десятки раз видел… Ей уже ничего не поможет.

Молча повернувшись, Икя бросил взгляд в сторону вошедшей сюда азиатки и ее спутника, седоволосого мужчину. Подойдя ближе, незнакомец без лишних слова вырвал из рук Островитянина свой светодиодный ручной фонарик.

Прошло еще несколько минут — обитатель Острова молча рассматривал лицо умирающей девушки, пытаясь заглянуть ей прямо в глаза.

Тяжело вздохнув, Он отошел в другой конец комнаты. Поддавшись инстинкту, островная крыса забилась в угол. Едва сдерживая слезы, зверек стонал. Только лишь сейчас он понял, что оказался в ловушке.

Одной огромной ловушкой был сам Остров.

«Стакан». Международная научно-исследовательская станция «Йотун». Эта гигантская могила, двенадцать уровней в глубину, располагалась в самом сердце бесплодных земель, долин Мак-Мёрдо. Наверху, на поверхности, были лишь безжизненные черные скалы. Долину Виктории, эту насмешку Бога над людьми, со всех сторон окружала бескрайняя антарктическая пустыня. Образы этого мертвого мира давили. Поднявшиеся откуда-то из глубин памяти, они наступали на хрупкий мир Острова.

— Пора… — негромким и спокойным, но достаточно властным голосом произнес человек со шрамом.

— Я сразу это понял, — выдавив подобие ухмылки, произнес русоволосый Николай.

Оба собеседника хорошо понимали — на этом уровне остался еще один «болванчик». Пока, он бродил во мраке опустошенных помещений. Сейчас это существо, совсем лишь недавно утратившее человеческий облик, едва ли олицетворяло собой опасность. Но страх встречи с ним все еще довлел над людьми.

— Прости… — сквозь зубы, тихим голосом, произнес Островитянин, наклонившись над умирающей девушкой.

Она уже не дышала. Должно быть, последние минуты ее жизни остались уже позади.

— Да ты, тезка, не виноват, — отмахнулся Николай. — Мы ведь не знали, что здесь, на «десятке», зараженные околачиваются…

— «Зараженные» чем? — тихо спросил обитатель Острова, выбравшись вместе со своими спутниками из комнаты.

Вздохнув, Николай бросил взгляд в сторону блондин со шрамом. Переглянувшись, мужчины промолчали.

— Так, чем? — повторил свой вопрос Икя.

— Тем, чем были заражены парни с «десятки»… — усмехнулся человек со шрамом.

— Ну так чем? — погрузившись в какое-то странное состояние, повторил Островитянин.

Его собеседники вновь промолчали.

— Кто они? — неожиданно сменив тему, спросил Икя, кивнув в сторону шедшего впереди седоволосого мужчины и его спутницы-азиатки.

— Мужик — швейцарец… — ответив, Николай задумался.

— Азиатка — из Перу… китаянка из Лимы, — подхватил блондин.

Покинув просторный широкий проход, спутники вошли в узкий коридор.

— Помнишь трубу, по которой сюда поднялся? — неожиданно спросил человек со шрамом. — Так вот, сейчас мы поднимемся наверх по похожей… Только, эта будет покороче.

— А что это за трубы? — задумавшись, спросил Островитянин.

— Аварийные переходы между уровнями. Сейчас подняться и спуститься можно только по ним, — сделав небольшую паузу, его собеседник продолжил. — Когда комплекс обесточили, лифты еще два дня работала. Один из них серьезно повредили… намеренно, — задумавшись, он вновь прервался. — А потом отключили и питание лифтов.

— Намеренно? — вяло, с безразличием, переспросил Икя. — Намеренно отключили?

— Конечно, намеренно, — усмехнулся собеседник. — Это уроды из «Дюмон» — запереть нас решили.

— Кто такой Дюмон? — задумавшись, спросил Островитянин.

— У тебя, парень, я смотрю, крыша совсем съехала, — рассмеялся мужчина со шрамом.

Отодвинув крышку, блондин пригласил своих спутников пройти вперед — двинуться по широкой трубе.

— «Братья Дюмон» — корпорация, на которую ты работаешь…

— Откуда такая уверенность? — перебив собеседника, с недоверием переспросил Островитянин.

— Ну ты даешь, тезка, — усмехнулся Николай. — Тут все на них работают. Если не работаешь, значит ты — или инопланетянин… или, так, случайный гость, — с незлой усмешкой продолжил он.

Но прошло лишь мгновение, и люди замолчали. Впереди можно было расслышать чьи-то голоса.

— А вот и наши, — рассмеявшись, по-русски, произнес коренастый парень.

Один за другим, спутники Николая выбирались из трубы. Здесь их уже ждали двое мужчин.

— А это, что такое… — с насмешкой продолжил коренастый незнакомец, с любопытством разглядывая голого Островитянин.

Глаза обитателя Острова уже давно успели привыкнуть к темноте. И теперь яркий свет двух светодиодных фонариков ослепил его. Выставив руки вперед, Икя невольно закрыл лицо.

— «Кто», а не «что», — вздохнув, произнес русоволосый мужчина. — Он же человек, а не вещь какая-то.

— Да ну? — со смехом продолжил его собеседник. — Слушай, Коля, а что, здесь где-то пляж для нудистов открыли?

— Он с «больнички»… Пролежал там все время, — не раздумывая, ответил Николай.

— Да? — пробубнил коренастый парень, а затем, без шуток, совершенно серьезным тоном продолжил. — Он там прятался?

— Говорит, пролежал там все это время, — переглянувшись с блондином, продолжил Коля.

— Он не помнит, что случилось… вообще ничего не знает, — подхватил незнакомец со шрамом.

— Во как, — сжав губы, негромко произнес коренастый незнакомец. — Повезло тебе, — продолжил он, глядя на Островитянина. — Ладно, сейчас одежду тебе найдем… Кстати, как зовут?

— Николай, — тихим, но уже более уверенным голосом ответил его собеседник.

— А я — Геннадий… Гена, просто, — произнеся это, коренастый парень прервался. — А где девчонка? — продолжил он, окинув взглядом стоявших здесь людей.

— Это — его вина, — неожиданно, по-английски, с заметным акцентом, произнес германо-швейцарец.

Верно, этот седоволосый мужчина догадался, о чем идет речь.

— Не слушай немчуру, — резко отрезал мужчина со шрамом. — Парень не виноват. Просто, он от болванчиков убегал — вот и привел их к нам, — показав окровавленный металлический прут, он продолжил. — Мы постарались, конечно. Но Анну укусить успели.

— Но она… — растерявшись, начал Геннадий. — Еще жива?

— Она убила себя, — спокойно отрезал блондин. — Ну и черт с ней — пусть горит в аду. Это — ее выбор.

— Зря ты так, — покачал головой коренастый парень, лицо которого на мгновение перекосилось в странной грустной гримасе. — Эта швейцарка хорошей девчонкой была. Многие ее любили.

— Нет ее уже — мертва она, — не сдержавшись, вмешался русоволосый Николай. — А Коля, парень этот — живой. Надо радоваться, что хоть ему помогли.

Погрузившись в раздумья, Гена замолчал. Замешкав, он вновь и вновь переваривал в голове суть услышанного.

— Хочешь? — повернувшись к Островитянину, неожиданно произнес он.

Теперь его голос казался располагающим и, даже, немного вкрадчивым. С этими словами Геннадий протянул своему собеседнику флягу, заполненную примерно наполовину.

— У меня еще есть вода, — сжав губы, негромко ответил Коля.

— А это не вода… — расплывшись в ухмылке, покачал головой его собеседник.

Стоявший позади Гены парень негромко рассмеялся, догадавшись, о чем идет речь. Облик парня выдавал в нем типичного обитателя Аргентины или Чили — человека, в котором иберийская кровь смешалась с индейской. Бесспорно, он неплохо понимал русский язык, хотя и вряд ли говорил на нем.

— Что это такое? — на английском языке спросила азиатка, обратившись к Николаю.

— Только сейчас заметили? — ухмыльнулся ее собеседник. — Этот парень все время готовит такой вот коктейль.

— Хороший такой «коктейльчик», — по-русски, прокомментировал блондин. — Разбавлять спирт газировкой…

Отпив из фляги, Островитянин передал ее стоявшему рядом Николаю. Этот напиток сразу мог показаться отвратным тепловатым пойлом. Но закуска, консервированная свинина с гречкой, довольно быстро развеяла первое впечатление.

Расположившись на полу, в углу камбуза жилого блока, люди молча уплетали содержимое консервных банок. Алкоголь мог бы их раззадорить. Но здесь, в духоте тесного помещения, смесь спирта и газировки лишь вгоняла их в сонливость. Расслабившись, один за другим, они погрузились в дрему. А вслед за дремой пришел и сон.

На смену миру Острова вновь пришли осколки каких-то дальних миров. Николай был далеко слишком далеко — их разделяли бесплодные земли и бескрайние пустыни морей.

Это был все тот же дом и уютная квартирка, расположившаяся на втором этаже.

Сейчас, утром, небольшая кухня была окутана запахами яичницы и жареного лука, и ароматом кофейного варева.

Девушка сидела рядом с мальчиком — мать смотрела мультфильмы вместе с сынишкой. На ее лице легко читалась мечтательная воодушевленность. Она ждала ребенка. Островитянин знал это — мысль пришла из потемок памяти. А надетая на девушке белая футболка лишь подчеркивала изменения, которые напоминали о том, что в ее теле зарождается новая жизнь.

— Девочка, да? — оказавшись на грани между сном и явью, невольно вслух произнес Островитянин.

— А ну, тихо, — толкнув его ногой в бедро, прошептал мужчина со шрамом. — А ты, подумай пока, — продолжил он, обратившись к Геннадию.

— Че тут думать? — не тратя время на раздумья, переспросил Гена. — Выход я холодильником подпер. Одним из тех, в которых напитки, в основном, держали… Сам он свалиться не мог.

— Ты уверен? — с недоверием переспросил блондин, всматриваясь во мрак, глядя в сторону дальнего угла камбуза.

— Ну не упадет такая хреновина сама, — вздохнул Гена. — Не сможет, просто.

— Уроды тоже не могут, — отрезал его собеседник.

— Это почему ты так решил? — дождавшись подходящего момента, вмешался в спор русоволосый Николай.

— У них координация движений как у телеграфных столбов. Ты же сам видел, как они по коридорам ходят, — усмехнулся блондин. — А ты хочешь, чтоб они по аварийным проходам наверх лазили, — его голос теперь уже едва ли напоминал шепот.

— А зна… — неловко вмешался в беседу Гена, но грохот прервал его речь на полуслове.

В дальнем углу камбуза что-то было. Слова и знаки теперь здесь были бессмысленны. Все находившиеся здесь люди и так все поняли. Двигаться было нельзя — терпение и осторожность сейчас стоили слишком дорого.

Стон человека мгновенно разрушил тишину. Прошло еще лишь мгновение, стон повторился. Опомнившись, мужчина со шрамом и товарищи включили фонарики, направив лучи света туда, откуда донесся этот стон.

Навалившись на лежащего швейцарца, незнакомец прижимал его к полу. Не тратя время на раздумья, блондин вскочил и рванулся вперед. Немного замешкав, другие мужчины последовали его примеру.

«Болванчик» выдержал сильный, но неточный удар, пришедшийся ему по темени. Он лишь немного ослабил хватку. Толкнув его ногой в грудь, блондин повалил незнакомца на пол. Ослепленный светом фонариков, болванчик отошел к стене. Переглянувшись, мужчины наступали на него, пытаясь оттеснить незнакомца в противоположную часть камбуза.

Болванчик хрипло рыдал. Осторожность уступила место любопытству, и Островитянин с интересом рассматривал незнакомца. Желтовато-серая кожа была покрыта темными пятнами. Язв было не так много. Но инфекция проела плоть на левой скуле. Там, обнажив кость, кожа и мышцы превратились в бурую труху, отделенную от здоровой плоти отвратительной кровавой кашицей. Болезнь исказила рот незнакомца, превратив его лицо в жуткую маску. Сейчас, заревев еще громче, мотая плешивой головой, он напоминал неудачную пародию на человек.

Болванчик отступал вглубь помещения. Но очередная ошибка стоила мужчинам новых потерь. Загнанный в угол незнакомец рванулся вперед.

Повалив на пол Геннадия, потоптавшись по нему грубыми подошвами своей обуви, болванчик двинулся напролом. От боли в животе у Гены потемнело в глазах. Откинув в сторону свой металлический прут, мужчина тихо стонал. Но ему повезло — жертвой болванчик стал латиноамериканец.

Извиваясь на полу, парень кричал. Но прошло несколько секунд, и болванчик вновь был повален на пол. Теперь Николай и его товарищ не собирались вновь упустить шанс. Первый удар пришелся по левой глазнице болванчика, превратив ее в бесформенное кровавое месиво. А второй удар пробил его правую глазницу. Незнакомец все еще был жив, и его противники не собирались оставлять ему лишний шанс. Удары повторились еще полтора десятка раз, прежде чем мужчины остановились.

Отвлекшись от них, Островитянин бросил взгляд в сторону швейцарца. В руке у седоволосого мужчины блестело подобие бритвы. Приблизившись к латиноамериканцу, германец наклонился над ним. Зубы болванчика обезобразили лицо парня: кончик носа был отгрызен. А нижняя губа неровным лоскутом свисала с подбородка, обнажая его передние зубы. Парень впал в шок — тяжело дыша, он тихо что-то шептал.

Обойдя раненого сзади, сев на корточки у его головы, швейцарец резко провел лезвием по шее латиноамериканца. Крупные сосуды были теперь глубоко рассечены — жизнь покидала тело парня.

Блондин и его товарищ уже успели добить болванчика. Теперь, с каким-то странным спокойствием, они молча наблюдали за немцем. Перехватив взгляд Николая, мужчина расстегнул рубашку. Подсветив, он молча указал на неровные линии следов на груди. Зубы болванчика до крови прокусили его кожу. Пути назад не было — швейцарец был заражен.

Выставив руки вперед, крепко удерживая осколок металла, он прицелился. Глубоко вдохнув, он вонзил клинок в шею. Казалось, мужчина промахнулся, не задел крупные сосуды. Но он еще несколько раз провернул осколок металла. А затем, собравшись с силами, рванул его в сторону.

Люди молчали. Расположившись полукругом, они спокойно наблюдали за смертью своего товарища. Казалось, они впали в ступор. В ступор, подобный тому, в котором нередко пребывают сами «болванчики». Лишь азиатка неожиданно подсуетилась. Приблизившись к умирающему немцу, она попыталась разжать его пальцы. Хватка была крепкой, и усилия могли показаться бесплодными. Но удача улыбнулась черноглазой девушке. Умирая, швейцарец разжал пальцы, выпустив осколок металла из рук.

Подхватив это скромное подобие лезвия, она расплылась в жутковатой ухмылке. Еще одной островной крысе повезло в поисках. Вытерев лезвие о свою грязновато-серую, некогда белую, майку, она с удовлетворенной улыбкой крутила свою новую игрушку в руках.

— Мне оно больше пригодится, — без права на отказ, произнес блондин, а затем резким рывком выхватил осколок металла из рук азиатки.

— Что это такое? — полюбопытствовал Островитянин, наблюдая за тем, как человек со шрамом ловко управлялся с этой пародией на нож.

Злорадно ухмыльнувшись, блондин промолчал. Но ответ, верно, и так был очевидным. Швейцарец убил себя осколком лезвия кухонного слайсера. На станции не было ни ножей, ни чего-либо подобного. Так что, оружие ушедшего в небытие немца казалось сейчас достойной вещью.

— Почему он это сделал? Он и та… Анна? — обратившись к тезке, тихо спросил Островитянин.

— Нам помочь хотели, — развел руками собеседник. — И она, и он… многих, в общем, они повидали.

— Кого повидали? — с любопытством спросил Коля.

— Людей, зараженных, — на мгновение замешкав, ответил его тезка.

— Собираем все, что есть — и на восьмой, — тем временем, громко объявил блондин.

— Да ну, — изумился Гена. — Ты чего, Слав?

— Все будет хорошо, — не тратя время на раздумья, спокойно ответил его собеседник.

— Там же болванчиков полно.

— Ты не прав, — столь же уверенным тоном ответил блондин. — Позавчера с немцем туда лазил — тогда там еще две девицы околачивались, и парняга с ними, один.

— Ну так а…

— Хочешь — сиди здесь, — резким тоном отрезал человек со шрамом.

— Если внизу еще остались болванчики, то они придут на запах крови, — шепотом пояснил Николай.

— На запах? — задумавшись, переспросил Островитянин.

— Ага.

— Значит, эти «люди» друг друга не жрут?

— Своих они по запаху определяют. У них он совершенно иной. Этот вирус изменяет химический состав крови и выделений. И кожа приобретает запах… «специфический», так сказать.

— А почему вирус? Почему ты так уверен? — спросил обитатель Острова, вытянув из шкафчика чью-то одежду.

— Что ж еще, — с улыбкой развел руками Николай. — Я видел, как все это начиналось. Те, кого поранили люди с «десятки», через десять-пятнадцать… максимум, через двадцать часов изменились. Эти люди становились такими же — безмозглыми неуклюжими мешками с дерьмом… «вирус», «грибковая инфекция» — какая разница… — сделав небольшую паузу, он сразу же продолжил. — Первые несколько дней никто ничего не мог понять. Зараженных людей с каждым часом становилось все больше, — вздохнув, он на мгновение задумался. — А руководство станции приняло простое, но неверное решение. Так был объявлен карантин. К тому времени от четырехсот человек не больше половины осталось… Остальные в «болванчиков» успели превратиться. Или, просто, были убиты.

Внимательно слушая своего собеседника, Островитянин молча кивнул в ответ.

— Потом, сам видишь, отключили электричество, — развел руками Николай. — Лифты еще сутки должны были проработать после этого, но их тоже сразу отключили.

— А люди? — с едва прикрытым интересом переспросил Икя.

— А что, «люди»? — усмехнулся его собеседник. — Сначала, изолировали нас в наших же жилых блоках… Вроде как, «для нашей же безопасности». И ведь, между прочим, эти жилые блоки и стали ловушками для людей. Где болванчиков был побольше, они людей и погрызли. Где болванчиков было совсем мало, как у нас в блоке, мы их покоцали немного… старались, в общем.

Выслушав собеседника, Островитянин кивнул.

— Ты свой фонарик тогда потерял? — неожиданно спросил Николай.

— Ну… он упал куда-то, — задумавшись, ответил его собеседник.

— Держись тогда поближе ко мне. Будет у нас один фонарик на двоих, — с добродушной улыбкой произнес его тезка.

Глава 6

Выбираясь из трубы, русоволосый здоровяк задел легкий металлический столик. Зацепившись за резко очерченный край, на пол полетела маленькая сумка — одна из тех, что служит осторожным предусмотрительным туристам. Николай носил это небольшое вместилище для денег и документов, накинув на шею, свесив на живот. Не выдержав нагрузки, шнурок разорвался.

Но русоволосый добряк едва ли успел это заметить. Николай сейчас был занят — он вернулся в трубу помочь девушке, зацепившейся там обо что-то.

Островитянин успел подхватить сумку товарища, но содержимое уже вывалилось на пол: документы, немного наличности и небольшая кипа фотографий. Аккуратно собрав их, обитатель Острова взял стопку в руки: полтора-два десятка фото. Фонарик сейчас был в его руке, и он легко мог рассмотреть их.

На всех фотографиях были изображены двое: девушка и мальчик. Верно, это были мать и сын. Погрузившись в раздумья, Островитянин с интересом рассматривал девушку: милая озорная ухмылка, крепкая фигурка, пшеничного цвета волосы, ниспадавшие ниже плеч, и округлое лицо с крупноватыми чертами. Она была одета в клетчатую блузу и темные джинсы. А закатанные до локтей рукава подчеркивали свежий облик незнакомки.

Она была очаровательной забавной девушкой и, верно, нежной и заботливой матерью.

Три или четыре снимка были испорченны, уполовинены. На каждом из них на плече девушке можно было рассмотреть крепкую мужскую руку, но образ незнакомца был вырезан и выброшен прочь.

Просмотрев фотографии со столь же веселым и забавным мальчиком, Островитянин наткнулся на еще один снимок. Снова — незнакомка. Одетая в белую футболку девушка была беременна. Теперь этот образ казался еще более знакомым. Невольно, поддавшись неожиданному порыву, Островитянин перевернул фотокарточку. «Девочка?» — стоявший рядом смайлик, размашистая неровная улыбка, удачно дополнял женский почерки незнакомки.

— Что-то нашел? — приблизившись к тезке, полюбопытствовал Николай.

— Твои? — улыбнувшись, спросил Островитянин.

— Конечно, — согласившись, русоволосый здоровяк вырвал кипу фотографий из рук тезки.

— Жена? Милая, — с улыбкой продолжил его собеседник. — Могла бы быть твоей дочкой? По возрасту, в смысле.

— А, да. Она юна, а выглядит еще младше… — замешкав, согласился Николай. — Да, милая, нежная… как котенок.

— Девочку ждет? — с располагающей улыбкой спросил Островитянин.

— Что? — с недоумением переспросил его собеседник.

— Ну, в смысле, у вас скоро дочь родится?

— Да-да, — на мгновение сжав свои толстоватые губы, русоволосый здоровяк вновь замешкал.

— Классная у тебя семья, — похлопав тезку по плечу, произнес Островитянин.

Широко улыбнувшись, его собеседник кивнул в ответ. На несколько секунд прервав разговор, он и его собеседник поднатужились. Изрядно растратив силы, мужчины вместе со своими товарищами перегородили люк аварийного прохода.

— А знаешь… — задумавшись, начал обитатель Острова. — У меня такое чувство, что я ее где-то видел.

— Мою женку? — обнажив зубы в подобии улыбки, переспросил Николай.

— Ну да. Я ее видел во сне… Веришь? Нет? — вздохнув, усмехнулся Икя. — Такое чувство, что я ее уже видел где-то.

— Всякое бывает, — отмахнулся тезка. — Чего только не померещится… О! Слышал? — на мгновение прервав беседу, Николай резко сменил тему.

Люди прислушались. Впереди, со стороны коридора, сейчас легко можно было расслышать звук шагов. Жестом позвав за собой Гену и Островитянина, блондин дал знак оставшимся спутникам, азиатке и Николаю. В случае опасности, черноглазая девушка и ее товарищ должны были прийти на помощь. Но сейчас они должны были оставаться в тылу.

— Стоять! — грубо рявкнул блондин, вглядываясь во мрак коридора. — Скажи что-нибудь.

— Свои-свои, — усталым тоном произнес незнакомец.

— А они почему молчат? — продолжил человек со шрамом, но его вопрос едва ли заботил пришедшего сюда мужчину.

В помещение камбуза пришли трое: девушки и один мужчина. В их сторону были направлены несколько лучей света, и товарищи блондина с интересом разглядывали незнакомцев.

— Что случилось? — с подозрением спросил мужчина со шрамом.

Сейчас облик незнакомца и его спутниц мог вызывать лишь сомнения. Их одежда и волосы был испачканы кровью, а неуверенная походка неприятным образом напоминала о проблемах последних нескольких недель.

— Что случилось? — медленно, по буквам, блондин повторил свой вопрос.

Одежда его собеседника была заляпана кровью. А ткань рукавов его рубашки столь сильно пропиталась ею, что прилипла к коже. Липкой коркой покрылась его одежда и на спине, и даже на нижней части живота. А со лба мужчины, заливая глаза, стекала свежая кровь.

— Твоя? — спокойно произнес блондин, указав на следы крови.

— Да ты чего, Слава? — изумленно переспросил собеседник. — Это все — болванчики.

— А ты сам, как? Не задели?

— Не, все чисто, — вытирая кровь с век, произнес незнакомец. — Но пришлось нам тяжко, — с ухмылкой добавил он, показав окровавленный обломок трубы.

— С тобой тоже все в порядке? И ты? — продолжил Слава, окинув взглядом спутниц своего собеседника.

Не произнеся ни слова, девушки отозвались лишь молчаливыми утвердительными кивками.

— Что там на «девятке»? — снимая липкую окровавленную одежду, полюбопытствовал незнакомец.

— Хреново… — вздохнув, произнес Слава.

— В смысле?

— Двоих людей потеряли.

— Марсала? — неожиданно переспросил незнакомец. — Марсала Хименеса?

— Да, чилийца этого… и еще — швейцарца одного, — полным спокойствия голосом ответил блондин.

Разочарованно вздохнув, незнакомец погрузился в раздумья.

— Многих болванчиков положили? — продолжив беседу, с интересом спросил Слава.

— Четверых, — расплывшись в самодовольной ухмылке, ответил его собеседник.

— Молодцы, — изобразив подобие улыбки, кивнул блондин. — Ну и что делать собираетесь?

— Наверх…

— В смысле?

— Наверх полезем, — усмехнулся незнакомец.

— Не, ну это понятно, — спокойно отмахнулся Слава. — А конкретные планы есть?

— Есть, — изумившись услышанному вопросу, без раздумий ответил его собеседник. — На «шестерке» есть здоровые люди: девять человек. Они к нам за последние часов пятнадцать «гонца» дважды посылали.

— Ну и че? — вслушиваясь в каждое слово собеседника, спросил блондин.

— С ними будем на поверхность пробиваться… «подниматься» то есть, — с улыбкой ответил незнакомец.

— Ну так что? Можем сейчас к ним подняться.

— Не, — вздохнул его собеседник. — На это время уйдет, и силы… Отдохнуть бы.

— Отдохнуть? — со смешком переспросил Слава. — Да наши люди, в последние часы, только и делали, что спали и жрали. Вот, силы у нас есть.

— Не осилю я две трубы. Честно, — покачал головой незнакомец. — И Маша тоже, — продолжил он, указав на одну из спутниц.

Не слушая их беседу, девушка была занята своими глазами, старательно промывая их после крови болванчика.

— И что предлагаешь? — прямо спросил блондин.

— Мы поспали бы часик-два… А тебе совет дать могу, — с улыбкой начал незнакомец. — Стоящий совет.

— Валяй, — развел руками Слава.

— Знаешь, что это? — спросил его собеседник, кивнув на осколок металла, выглядывавший из кармана синей форменной куртки блондина. — Это — осколок кухонного слайсера.

— Я понял, — кивнул блондин.

— Там два слайсера. На «девятку», швейцарцам и латиносам, раньше часто подвозили всякую ерунду, вроде накачанных консервантами колбас. Вот и без нарезки никак — ножей же нет.

Выдавив скудное подобие улыбки, Слава промолчал.

— Осколки станка удобно против болванчиков использовать. И колет хорошо… и режет еще лучше, — прервавшись, незнакомец негромко продолжил. — Расскажу тебе, где слайсеры кухонные раньше стояли. А ты мне выспаться дашь.

— Ладно, — пожал плечами блондин, а затем, повернувшись к стоявшим сзади мужчинам, продолжил. — Вы оба, пойдете со мной, — произнес он, окинув взглядом обоих Николаев. — А тебе здесь придется остаться, — продолжил он, повернувшись к Геннадию. — Ответственность на тебе. Проследишь, чтобы ничего не случилось, а то мало ли.

— Лады, — расплывшись в улыбке, ответил Гена. — На меня можешь положиться. Я за всем прослежу…

— Давай-давай, шевелись, — толкаясь, Слава подбадривал ползшего впереди Николая.

Сомнений не было. Впереди, с «восьмерки», доносились женские крики. Прошли считанные мгновения, и крик повторился — в шестой или в седьмой раз.

Русоволосый здоровяк уже успел покинуть трубу, когда девушка вновь закричала. Включив фонарики, мужчины переглянулись. Ее голос был слышен со стороны одного из дальних хозяйственных помещений. Со стороны же камбуза доносились лишь полные сомнений голоса.

Развернув пакет, Слава протянул своим спутникам осколки стали, завязанные в ткань. Несколько часов работы не прошли даром, и лезвие станка слайсера теперь уже успело превратиться в несколько годных подобий ножа.

Вооружившись, блондин и его спутники, осторожным тихим шагом двинулись вдоль стены. Полтора десятка шагов, в полумраке, казались сейчас затянувшимся прыжком через препятствие. Но прошли считанные мгновения, и навстречу товарищам шагнул Гена. Жестом попросив товарищей приглушить свет ручных фонариков, он пригласил мужчин за собой.

— Где остальные? — прошептал русоволосый здоровяк, увидев в углу камбуза лишь одну растерянную девушку.

— Это они… — сглотнув, неуверенным голосом, шепотом ответил Геннадий.

— Кто «они»? — вглядываясь во мрак коридора, спокойно переспросил блондин.

— Паша и его подруга, — прикусив губу, чуть более громко ответил его собеседник.

— Ну, «они»… И что? Они там кого-то нашли?

— Нет, ты понимаешь? — вытерев пот со лба, продолжил Гена. — Это с ними что-то стряслось.

— Что стряслось? Ну, не темни, — глядя ему прямо в глаза, спросил блондин.

— Я задремал недавно, — сглотнув, продолжил Геннадий. — Минут на пятнадцать — не больше… А они проснуться успели.

— И?

— И убежали от нас, — прикусив губу, ответил Гена. — Теперь вот, прячутся, кричат.

— Видели такое, не? — тихо спросил Слава, взглядом окинув своих спутников. — На «болванчиков» похоже, на «первый приступ».

— Я же вот тебе и говорю, — не раздумывая, согласился Геннадий.

— Потому что, тупить не надо было, — развел руками блондин.

— Да ты чего, Слав, — едва не вскрикнув, ответил его собеседник. — Я их с головы до ног проверил, когда вы ушли. Ни укусов, ни царапин — вообще, ни одной ранки.

— Глаза значит, — сжав губы, задумался Слава. — Помнишь, они все время глаза терли? Наверно, эта хренотень к ним в кровь попала через слизистую глазного яблока.

Внимательно слушая собеседника, задумавшись над услышанным, Гена воодушевленно кивнул.

— Ладно… А где наша косоглазая подруга? — вспомнив о девушке-азиатке, внезапно спросил блондин.

— Затаилась, наверно… прячется, — вновь перейдя на шепот, ответил Геннадий. — Она с камбуза вышла еще до того, как это началось.

— Где решетка, помнишь? — вглядываясь во мрак, прошептал Слава.

— Выход на «семерку», в смысле? Конечно, — изумленно ответил его собеседник. — Показать?

— Свиная голова, — тихо рассмеялся блондин. — Конечно, показать. Веди нас туда, дубина. Пробежимся — может, повезет.

Прошло еще несколько мгновений, и спутники начали свой путь по окутанному черным мраком коридору. Тихо, без слов, они спешно продвигались вперед, вслед за своим поводырем.

Резко свернув, мужчины и их спутница оказались в тесноватом помещении, похожем скорее на огромный выключенный холодильник. Крик повторился, сменившись, протяжным стоном.

А за стоном последовал и грохот металла. Войдя сюда, Икя оступился, не разглядев во мраке прислоненную к стене крышку.

Услышав это, кто-то ловкий и проворный двинулся в их сторону. Сомнений не было, к ним бежала девушка азиатка, дожидавшаяся шанса на спасение в противоположном конце коридора.

— Быстрее, — пропустив Гену вперед, прорычал блондин. — Они сейчас за ней рванут.

Пропустив вперед, незнакомку, Икя вслушивался в звук приближавшихся шагов. Вдали что-то загремело — теперь сюда двинулись и «болванчики». Оказавшись последним, в самом хвосте, Островитянин осторожно влез в люк аварийного выхода. Так и не включив фонарики, спутники продвигались в кромешном мраке.

Прошло лишь мгновение, и азиатка догнала своих товарищей, ловко нырнув в тесное пространство трубы.

Подъем наверх — три метра. А за ним — еще одна горизонтальная труба. Она не была закрыта крышкой, и Слава спешно выбрался за нее. Прошло лишь мгновение, и трубу покинул Гена.

Выйдя наружу, встав с четверенек, Николай обернулся. Включив фонарик, он направил его на замешкавшую незнакомку.

— У нее кровь. Ее укусили, — глядя в глаза оробевшей девушке, громко произнес русоволосый крепыш.

— Нет! У меня все в порядке! — по-русски вскрикнула девушка.

Слава и Гена не смотрели в ее сторону, но слово Николая казалось сейчас достаточно значимым. Не дав незнакомке добраться до выхода из трубы, мужчины задвинули трубу шкафом. Послышался шум — Слава и его спутники, вновь и вновь, пододвигали к выходу незакрепленную мебель.

— Что там? — тяжело дыша, прошептал Икя.

— Они закрыли выход, — растерянно произнесла девушка.

— Почему? Что случилось? — с недоумением переспросил ее собеседник.

— Они испугались… они увидели кровь, — не раздумывая, ответил незнакомка. — Я порезалась… Я сказали им… Они не поверили, — сквозь слезы продолжила она.

— Назад! — по-английски произнес Коля, обратившись к азиатке.

— Что? — с недоумением переспросил она.

— Вперед пути нет. Нужно возвращаться.

— Но как? — прикусив губу, прошептала азиатка.

— Ползите назад, — вздохнув, ответил ее собеседник. — Если найдем место пошире, то разминемся. Тогда, я пойду вперед. Но пока, вы, просто, должны ползти назад.

Ничего не произнеся в ответ, азиатка неспешно двинулась по проходу. Теперь вертикальная труба казалась более трудным препятствием. Но другая труба, упиравшаяся в нее, казалась куда более просторной.

— Не дышите, — прошептал Островитянин, жестами показывая азиатке, как она должна протиснуться назад, пропустив его вперед.

— Сейчас вы… — начала черноглазая девушка, но прервалась на полуслове.

Полный отчаяний крик мгновенно превратился в визг. Чьи-то цепкие руки потащили ее вперед по трубе. Островитянин попытался удержать девушку, но прошли считанные мгновения, и кричащая от ужаса азиатка исчезла в черном мраке трубы.

— Они ее утащили… — прикусив губу, прошептала незнакомка. — Да?

— Здесь оставаться нельзя, — покачал головой ее собеседника. — Для них и сюда залезть — не проблема… — на мгновение прервавшись, он добавил. — Не отставай только.

Взяв незнакомку за руку, Островитянин молча повел ее за собой, ползком по трубе. Осторожно выбравшись, спутники прислушались. Полные боли и отчаяния крики азиатки доносились из коридора, ведущего на камбуз жилого блока.

— Не доходя до камбуза, есть поворот, в комнату, — задумавшись, прошептала девушка.

— О чем ты? — с интересом переспросил ее собеседник.

— Там комната планирования геологических экспедиций… Там есть приборы ночного видения. В июле, когда видимость сильно упала, мы без них на поверхность не выбирались… Тут, в абсолютной темноте, от них пользы никакой не будет, — замешка, она продолжила. — Зато там есть один тепловизор…

— Сможешь пройти туда? Показать дорогу?

— «Дорогу»… — с наигранной насмешкой ответила девушка.

Не произнеся более ничего, девушка двинулась вперед, взяв своего спутника за руку. Неплохо зная эти помещения, проведя здесь последние несколько месяцев, девушка осторожно ступала вперед. Продвигаясь на ощупь, она старалась держаться стены.

Впереди можно было расслышать странный звук, похожий на какие-то щелчки. Щелчки повторялись, и совсем скоро они стали гораздо более частыми. Пройдя еще несколько шагов, девушка еще более прижалась к стенке. Чужаки были здесь — сбоку, в центральной части коридора. Оттуда и доносился звук странных щелчков.

Болванчики были совсем рядом, и сейчас Островитянин мог почувствовать на себе тепло их дыхания.

Тихо, бесшумным осторожным шагом, пройдя мимо, обитатель Острова и шедшая с ним незнакомка спешно свернули в одно из ответвлений коридора.

Поиски, затянувшие на четверть часа, не прошли даром. Перебирая содержимое очередного массивного металлического ящика, девушка нащупала нужное устройство.

Прошло еще не более минуты, и теперь нашлемный тепловизор был аккуратно закреплен на голове ее спутника.

— Ну как? — с едва прикрытой неуверенностью тихо спросила она.

— Тебя вижу, — не тратя время на раздумья, ответил Икя. — Дверной проем тоже… И очертания некоторых предметов.

— Ты привыкнешь, — ответив ему еще более тихим шепотом, отмахнулась девушка. — Он очень чувствительный.

— Посмотрим, — пожал плечами Островитянин. — Жди здесь…

Крепко, но осторожно, тронув ее за плечо, Коля не сказал больше ни слова. От обоих «болванчиков» стоило сейчас избавиться — их время пришло.

Выйдя в коридор, обитатель Острова едва сдержал удовлетворенную усмешку. Зараженные были рядом — в пяти-шести шагах от человека. Фиолетовые фигуры их теплых, гниющих заживо тел, четко выделялись на экране тепловизора, на фоне холодного металла.

Стоя на четвереньках, они низко наклонились над телом, начавшим теперь остывать. Азиатка уже была мертва, и болванчики спокойно объедали ее свежую плоть.

Приблизившись вплотную, Островитянин стал позади зараженной девушки. На мгновение повернувшись, словно почуяв неладное, она продолжила свою странную трапезу.

Не тратя время на раздумья, обитатель Острова крепко, левой рукой, ухватил нижнюю челюсть незнакомки. Он хорошо запомнил, как швейцарец добил зараженного Хименеса. Сейчас лезвие повторило этот путь.

Отойдя на шаг назад, задержав дыхание, Островитянин молча наблюдал за тем, как жизнь покидала тело зараженной. Какое-то время она все еще стояла на месте, хрипя, сжимая рану руками. Обмякнув, она, словно мешок с костями, медленно свалилась на пол.

Второй зараженный учуял чужака. Поднявшись, он встал посреди коридора. Зараженный крутился по сторонам, словно пытался осмотреться во мраке. Он едва ли мог что-то увидеть в этой кромешной тьме, но все же чувствовал чье-то присутствие.

Сделав несколько шагов вперед, осторожно ступая босыми ногами по металлическому полу, Островитянин приблизился. Теперь он стоял прямо напротив зараженного. Попытавшись прицелиться, Коля сделал резкий выпад вперед. Он не попал в глаз противника — острие осколка слайсера впилось в левую скулу мужчины.

Зараженный промолчал, словно не почувствовал боли. Казалось, на какие-то считанные секунды, он впал в ступор, как многие другие «болванчики». Но прошли лишь считанные мгновения, и зараженный сорвался с места. Он бросился бежать — прочь от напавшего на него человека.

Неуклюжий болванчик успел выбежать в просторный округлый зал. Но было уже поздно — Островитянин ловко настиг свою жертву. Повалив незнакомца, Икя навалился на него всем весом своего тела. Надавив коленями, обитатель Острова прижал плечи противника к полу. Теперь болванчик едва ли мог двигать руками, но он все еще вырывался, пытаясь укусить человека.

Ухватив шею противника левой рукой, Коля крепко сдавил ее — послышался полный отчаяния хрип. Теперь в горло зараженного вонзился осколок слайсера. Но первый удар едва ли можно было назвать удачным. Металл лишь разорвал кожу ниже подбородка. Второй удар повредил гортань болванчика, превратив его хрип череду булькающих звуков. Лишь замахнувшись в третий раз, Икя смог пробить артерию на шее противника.

Прокрутив осколок, резко выдернув его из раны, Коля спешно отскочил назад. У зараженного уже не было сил для продолжения борьбы. Болванчик умирал. Он все еще извивался на полу, громко хрипел и мычал, но с каждым мгновение жизнь покидала его агонирующее тело.

Поддавшись какому-то странному порыву, Островитянин невольно обернулся. Еще один красно-фиолетовый силуэт можно было разглядеть в проеме, ведущем в коридор. Но сейчас Коля смотрел не на болванчика. Там, в десятке шагов от него, стояла девушка — незнакомка, разделившая с ним участь в этой ловушке.

Облегченно вздохнув, Коля промолчал.

— Ты здесь? — неуверенным голосом, негромко произнесла девушка.

Рассевшись прямо на полу, Островитянин расстегнул липучку и нырнул рукой вовнутрь. Брелок лежал здесь, в кармане комбинезона, надетого сейчас на обитателе Острова. Еще совсем недавно, несколько дней назад, эта одежда принадлежала другому человеку. Но теперь ее владелец был мертв или превратился в одного из этих гниющих заживо болванчиков. Его жизнь была уже завершена, а новому владельцу этих вещей еще предстояла безумная борьба.

Вынув брелок, Островитянин закрепил его на груди, на ткани форменного комбинезона.

— Почему они не пустили нас? — задумавшись, спокойно произнес Коля.

— Этот мужчина… Николай, — неуверенным голосом начала девушка. — Он подумал, что у меня укусили.

— Почему он так посчитал? — спросил Икя.

Выключив тепловизор, Островитянин дал своим глазам отдохнуть.

— Он увидел у меня кровь.

— Кровь «болванчика»? — осторожно полюбопытствовал Коля.

— Нет, мою…

— Тебя ранили? — спокойно спросил обитатель Острова.

— Нет, я поранилась, когда мы залазили в трубу, — так же спокойно ответила незнакомка.

Сейчас в ее голосе не было сомнения — лишь удивление и обида.

— Они ошиблись, — произнес Островитянин, угадав, о чем сейчас могла подумать девушка. — Такое могло случиться с каждым из нас.

— Ты не понимаешь… — опустившись на пол, невдалеке от своего собеседника, негромко произнесла девушка. — Он не мог… — сквозь слезы продолжила она. — Он не мог ошибиться. Он видел, что порез… Просто порез… Очень глубокий порез, — голос незнакомки дрожал.

— Туда могла попасть зараженная кровь, — резко отрезал Островитянин, а затем спокойным твердым голосом. — Ты до сих пор не можешь быть уверена в этом. Да?

Погрузившись в раздумья, девушка промолчала.

— Ничего, — с неожиданным воодушевлением произнес Островитянин. — Мы выберемся отсюда… Крысам всегда везет.

— Что? О чем ты? — опомнившись, недоуменно переспросила она.

Промолчав, ее собеседник лишь усмехнулся в ответ.

Глава 7

— Почему ты так дышишь? — спросил Островитянин, подав своей спутнице банку с консервированной свининой.

— Ты тоже, — отозвавшись тихим смешком, произнесла она.

— Ну, я то помят. А ты… — начал было Коля, но девушка перебила его.

— Система вентиляции… — задумавшись, его собеседница на мгновение прервалась. — Она постепенно выходит из строя.

— Поясни, — отпив воды, произнес он.

Опершись спиной о стену, Островитянин расслабился. Сейчас, закрыв глаза, он был готов слушать свою собеседницу.

— Под двенадцатым уровнем протекают две подземные реки. На их энергии и работает электростанция… У нас есть две системы электроснабжения. Одна из них питает всю станцию — все жилые блоки и вспомогательные помещения. Другая — только систему вентиляции и фильтрации воздуха.

— Значит? — вдумываясь в слова собеседницы, произнес Икя.

— Люди из службы охраны… они бежали с «Йотуна», когда «запахло жаренным», — собравшись с мыслями, девушка продолжила. — Они отключили общую систему энергоснабжения, — на мгновение прервавшись, она задумалась. — Питание системы воздухоснабжения осуществляется автономно. Но в случае отключения системы общего энергоснабжения, она постепенно должна быть отключена через восемнадцать суток.

— Что значит «постепенно»? — удивленно переспросил Островитянин.

— Элемент за элементом. Система за системой, — не раздумывая, пояснила девушка. — Через восемнадцать суток после аварийного отключения электростанции будет выведена из строя система регенерации воздуха, — вздохнув, она добавила. — А там уже — считанные часы…

— Один-то выход у нас есть? — с наигранным воодушевлением, с усмешкой переспросил Коля.

— Ага, — управившись с остатками галет, ответил девушка.

— Выбраться на поверхность?

— Все сложнее, чем ты думаешь, — словно растерявшись, негромко произнесла она.

— О чем ты? — с недоумением переспросил он.

— Неважно, — отрезала девушка, и, не теряя времени, резко сменила тему беседы. — Давай избавимся от трупов…

Павел был очень худым, но еще более субтильным и неказистым было сложение Маши, его подруги. Теперь проем было широко открыт, и оба тела полетели вниз, на дно шахты.

— Жаль, что ты «Отче наш» не знаешь, — вздохнув, произнес Икя.

— А ты? — не раздумывая, переспросила она.

— Не помню… Я многое сейчас не помню, — с этими словами он отправил вниз столь же худое тело азиатки.

— Но вспоминаешь? — после небольшой паузы, неожиданно спросила девушка.

— Понемногу, да… Стараюсь.

Девушка не увидела во мраке улыбку своего собеседника, но почувствовала его неловкий беззлобный смешок.

— Что это за шахта? Лифт? — отойдя от проема, с любопытством спросил Коля.

— Да. Мы пойдем по шахте, когда ты будешь готов, — спокойно ответила она.

— Пойдем по шахте? — с еще большим любопытством переспросил обитатель Острова.

— Там внутри есть лестница. Перекладины, конечно, не очень удобные. Но оборудовали ее там, чисто, из предосторожности.

— Куда она ведет?

— На второй уровень, — на мгновение задумавшись, ответила девушка.

— Почему именно на второй?

— Разные уровни станции строились в разное время. Первый, верхний, ярус достраивали в конце двухтысячных. Тогда вот и выяснилось, что в конструкции комплекса есть недочеты… Причем, серьезные. Один из них и повлиял на то, что эту аварийную лестницу не доделали до конца.

Отойдя к стене, девушка нащупала сумку своего спутника.

— Что ты ищешь? — прервав молчание, спросил Островитянин.

— Пойло, которым ты меня угостил, — отвлекшись на мгновение от своих поисков, негромко ответила девушка. — Оно еще осталось?

— Напиток Гены, с «девятки»? — задумавшись, произнес себе под нос Икя. — Конечно…

Незнакомка уже не слушала своего собеседника. Пробуя на вкус содержимое каждой бутылки, она в считанные секунды нашла нужный напиток.

— Твое… — прошептала она, сделав пару жадных глотков.

Пожав плечами, Коля молча осушил содержимое бутылки. Дернув кольцо, он ловко открыл одну из небольших банок с яичным порошком.

— Готов? Да? — прикоснувшись к руке собеседника, тихо произнесла незнакомка.

Сделав глубокий вдох, Островитянин двинулся вслед за своей спутницей. Протянувшись вдоль стены, в бок от дверей лифта, он осторожно ступил на это ненадежное подобие лестницы.

Незнакомка была права. Полметра — такое расстояние отделяло одну перекладину от другой. А внизу обитателя Острова ожидала бездна, шахта более пятидесяти метров в высоту.

Пойло Гены было выпито не зря. Так, этот путь казался более легким и беспечным. Фиолетовое пятно на экране тепловизора поползло наверх — незнакомка молча двинулась вверх по лестнице. Не став медлить, Островитянин двинулся за ней.

Дышать здесь было легче, но откуда-то снизу, из глубин шахты доносились отголоски неприятного запаха. Гнила плоть. Вот куда подевались тела — десятки или, даже, сотни. Зараженных людей и тех, кто пал их жертвами, сбрасывали вниз, в жерла четырех лифтовых шахт.

Алкоголь расслабил спутников, и время пролетало здесь совершенно незаметно. Позади остались двери седьмого уровня, а затем и шестого. Девушка все пояснила, и ее спутник узнавал этих двери по вставкам какого-то материала, державшего тепло лучше, чем поверхность металла.

— Здесь открыто… — тихо произнес Островитянин, глядя в сторону дверей пятого уровня. — Как думаешь, они, просто, мертвых болванчиков сбрасывали вниз?

— Не, — сделав глубокий вдох, вялым голосом ответила девушка. — Лезли наверх… Хочешь, поспорим? — выдавив смешок, переспросила она. — У нас на уровне тоже многие пытали подняться наверх, — дав себе немного времени на отдых, она остановилась..

— И как?

— Четверо разбились на наших глазах…

— Разбились на ваших глазах? — усмехнулся Коля.

— Я имела ввиду, упали вниз, — с еще более вялым смешком ответила незнакомка, а затем продолжила свой путь. — А еще четверо уползли наверх.

— Неплохо, — пожал плечами Островитянин.

Не тратя попусту время, Икя двинулся вслед за своей спутницей. Девушка оступилась, но обитатель Острова вовремя успел перехватить ее ногу и аккуратно поставить обратно на перекладину.

— Что здесь? — громко спросила девушка, добравшись до четвертого уровня.

— Открыто! — не раздумывая, громко ответил ее спутник.

— Слезаем? Давай, — неожиданно произнесла незнакомка.

— С лестницы? Нет. Зачем? — удивленно переспросил Островитянин.

— Там может быть…

— Почему ты так решила? — почувствовав в ее голосе неуверенность, вновь переспросил он.

— Если ты сейчас ошибаешься, то у нас потому уже не будет сил, чтобы ползти вниз.

— Почему вниз? — усмехнулся обитатель Острова. — Поднимемся на второй уровень.

— А если и там будет закрыто? — с недоверием переспросил она.

— Ну и что? Если так? — спокойно переспросил ее собеседник. — Значит, вернемся сюда…

Промолчав, девушка погрузилась в какие-то тягостные раздумья. Надежно уцепившись меж перекладин, Икя спокойно выжидал. Сейчас его спутнице нужно было время — на то, чтобы принять решение.

— Я лезу наверх, — прервав молчание, внезапно произнесла девушка.

— Мы можем сойти лестницы здесь. Давай. Возможно, ты права… — негромко ответил ее собеседник. — Ты, наверно, устала?

— Нет, — тихо, спокойным, но твердым тоном отрезала девушка. — Я сойду на втором уровне.

— Как знаешь, — прошептал в ответ Островитянин.

Прошло лишь мгновение, и он двинулся наверх, вслед за продолжившей свой подъем девушкой. Правую ногу сковала судорога, но Островитянин старался не отставать.

— Тебе уже видно, что там? — на мгновение остановившись, спросила она.

— Вроде бы, открыто, — старясь не думать о боли, на выдохе ответил Коля.

— Я посмотрю… Ты не против? — ускорив шаг, спросила она.

Ответив молчаливым согласием, обитатель Острова прикусил губу. Незнакомка была на две перекладины впереди. Поравнявшись с дверьми третьего уровня, девушка потянулась куда-то в сторону — красно-фиолетовый силуэт сдвинулся влево.

Последние несколько минут. Сейчас они казались странным беспорядочным набором образов. Закрыв глаза, Островитянин дал себе немного времени на то, чтобы собраться с мыслями.

Всего несколько минут назад какая-то красно-фиолетовая фигура бросилась в сторону девушки. Они слились воедино, превратившись в громадный фиолетовый клубок, хрипящий и стонущий, и повалились вниз, навстречу смерти. Вопль девушки превратился в приглушенный крик. Но вскоре голос девушки растворился в тишине — полный бессилия и отчаяния крик исчез в прожорливой всепоглощающей тьме.

Подтянувшись, Островитянин поднялся на уровень дверей лифта, высокого проема, шириной в три метра. Перекладины на этой высоте были измазаны чем-то липким — верно, это было напоминанием о глубоком порезе на руке его спутницы.

Закрыв на несколько мгновений глаза, Икя поставил правую ногу на холодный металл перекладины. Икры все еще были скованы болезненной судорогой, но теперь эта боль казалась терпимой. Тяжело вздохнув, правой ногой Коля уперся в перекладину. Стиснув зубы, он оторвал левую ногу от поверхности перекладины.

Собравшись с остатками сил, Островитянин потянулся влево. Прошли считанные мгновения, и обитатель Острова оказался на полу, на третьем уровне станции «Йотун».

Став на колени, островная крыса низко не пригнулась. Инстинкт не подвел — прошло лишь мгновение, и над головой Островитянина пролетел кусок металла.

От первого удара Он не успел увернуться — тяжелый инструмент зацепил голову, разбив устройство тепловизора. Экран погас, погрузив обитателя Острова во мрак.

Сняв выведенный из строя тепловизор, Икя осторожно отложил его в сторону. Здесь, по окутанному тьмой залу, бродил болванчик. Утратившее человеческий облик существо металось по залу, по какому-то странному маршруту, ведомому лишь ему.

Бросаясь инструментами, «болванчик» бормотал что-то невнятное, похожее на бессмысленную скороговорку. Сомнений не было — инфицированного мучил первый приступ. Не всегда начало болезни было столь тяжким, как у людей с «восьмерки». Тем несчастным зараженная кровь попала глаза, и за несколько часов вирус лишил их рассудка. Но этот человек, бесцельно бродивший по залу, верно, скоро должен был прийти в себя. Если блондин был прав, то близилось короткое прозрение.

Слава был прав. Прошло немного времени, и «болванчик» затих. Остановившись невдалеке от Коли, зараженный присел у стены. Какое-то время, совсем недолго, зал был окутано тишиной. Но вскоре болванчик прервал молчание — зараженный плакал.

Двинувшись с места, идя на звук, Икя приблизился к незнакомцу.

— Ты кто такой? У меня нет чая… Чая уже нет, — почувствовав приближение чужака, с трудом выговаривая каждое слово, бормотал болванчик.

Спокойно обойдя незнакомца, Коля оказался у него за спиной. Сейчас сидевшее во мраке существо казалось обычным человек, пускай и тяжело больным. Но это не могло долго продолжать. Несколько минут или несколько — рано или поздно, разумом незнакомца навсегда овладеет беспощадное безумие.

— Зачем? — растерянно прошептал незнакомец.

Островитянину понадобились считанные мгновение, чтобы нащупать нужное место на шее противника. Первая же попытка оказалась удачной — осколок металла впился в шею, пробив крупный сосуд. Проведя осколком слайсера сверху вниз, Коля раскроил артерию. Отскочив в сторону, обитатель Острова спешно отошел от умирающего «болванчика».

— Ты его убил? — услышав незнакомый голос, Икя растерянно обернулся.

Но вокруг был лишь густой мрак.

— Убил? Да? — прошло несколько секунд, и голос превратился в глухой стон.

Осторожно ступая через зал, Островитянин двинулся вперед, навстречу источнику звука. Послышалась возня. Что-то щелкнуло, и луч света ослепил Колю, глаза которого уже давно успели привыкнуть ко мраку.

— Подойди, — собравшись с силами, громко произнес незнакомец. — Пожалуйста…

Человек с фонариком лежал в небольшом помещении, ведущем в геологическую лабораторию.

— Вы ранены? — приблизившись, осторожно спросил Островитянин, рассматривая пожилого мужчину под столом.

— Позвоночник… — не раздумывая, ответил незнакомец. — Я ударился спиной об угол стола. Кажется, повредил его… Меня толкнули, — выдавив подобие усмешки, он добавил. — Но я-то успел…

С этими словами, он направил луч фонарика на лежавшее невдалеке от стола тело «болванчика». Из развороченной глазницы зараженного торчал два крупных болта.

— Их легко заточить, — перехватив взгляд собеседника, произнес раненный. — Мы так делали.

Ответив вялым кивком, Островитянин погрузился в сонное раздумье.

— Где второй? Там был еще один «танцор», — сменив тему, спросил незнакомец.

— «Танцор»? — изумленно переспросил его собеседник.

— Зараженный, в смысле, — вздохнув, пояснил раненый.

— А, — кивнул Икя. — Он упал вниз, в шахту. Погиб, наверно.

— Упал? — с недоверием переспросил пожилой мужчина.

— Он прыгнул на девушку — столкнул ее вниз. Она, наверно, тоже погибла… — сжав губы, Коля с сожалением добавил. — Я не мог ей помочь.

— Что за девушка? С какого блока? — спокойно переспросил его собеседник. — Как звали?

— С «восьмого», кажется…

— Как ее звали? — повторил свой вопрос незнакомец.

— Я не знаю, — на мгновение растерявшись, ответил Икя.

— Может, так лучше? — неожиданно произнес его собеседник. — Лучше, если не знаешь, как зовут того, кого сейчас убьют… или превратят в такое вот ходячее недоразумение.

Задумавшись, Островитянин лишь пожал плечами.

— Антон, кстати, — выдавив неловкое подобие улыбки, произнес пожилой мужчина. — Антон Николаевич Яворский.

— Николай… Коля, — задумавшись, ответил обитатель Острова.

Промолчав, его собеседник вновь попытался выдавить улыбку.

— Вы видели людей? — с этим вопросом Островитянин резко сменил тему беседы. — Здесь должны были пройти люди, большая группа. Они шли с «шестерки».

— Много? — с любопытством переспросил Антон.

— Да, — сжав губы, кивнул Островитянин. — Двенадцать человек.

— Да, вылезли тут из клоаки, — усмехнулся Яворский. — Шестеро… Нет, семеро.

— Они поднялись на первый уровень?

— Да, — с сожалением ответил пожилой мужчина. — Я их долго уговаривал. Объяснял…

— О чем вы? — удивленно переспросил Икя.

— Эти клоуны хотят выйти на поверхность.

— А вы, не хотите? — невольно рассмеялся Коля.

— Хочу. Но нельзя же сделать невозможное…

— О чем вы? — резко перебил его Икя. — Не темните, — сжав губы, добавил обитатель Острова.

— Внешний люк заблокирован…

— Как это возможно? — расплывшись в растерянной улыбке, покачал головой Коля.

— Это так, — спокойно отрезал его собеседник. — Люк зависит от электроснабжения. Но в случае отключения он не остается открытым как, например, дверь в жилых блоках… Нет, — на мгновение прервавшись, он продолжил. — В случае аварийного отключения электричества на станции, во внешнем люке включается устройство, питаемое от автономной батареи. Устройство наглухо блокирует механизм люка…

Антон прервался. Открыв последнюю бутылку с водой, Икя протянул ее своему собеседнику.

— Внешний люк может быть открыт лишь в случае нормального функционирования системы энергоснабжения станции.

— А эти ребята? Которые сбежали… — задумавшись, спросил Коля.

— Мудаки эти? Из службы охраны? Никуда они не сбежали, — усмехнулся Яворский.

— Откуда такая уверенность? — с недоверием переспросил Островитянин.

— Они пытались сбежать, — с ухмылкой ответил его собеседник. — Мы им не дали… Вовремя успели отключить электричество.

— «Успели»? Значит, вы — энергетик? — загоревшись интересом, спросил обитатель Острова.

— Я - геолог… Но в тот час я помогал людям, отвечающим за энергоснабжение.

— Вы знаете, как эту систему можно включить? — осторожно переспросил Икя.

Сделав еще один глоток, Антон уверенно кивнул.

— Мы можем спуститься вниз… Я придумаю способ, — погрузившись в раздумья, начал Коля.

— Спускайтесь сами, — покачав головой, ответил Яворский.

— Но? — осекшись, замялся его собеседник.

— Найдите ручку и бумагу, — не раздумывая, произнес Антон. — Лучше, тетрадные двойные листы… Я все подробно распишу… Это — несложно, — прервавшись на несколько мгновений, он пояснил. — Все это, действительно, очень просто. Дело в том, что сами генераторы не отключены — они продолжают функционировать. Просто, отключена система электроснабжения. То есть, вам не придется включать генераторы… То, что потребуется, вы сможете сделать в одиночку.

Внимательно слушая собеседника, Коля молча кивнул.

— Давай, растряси жирок, — громко произнес незнакомец.

— Мое колено… Не могу быстрее, — едва сдерживая стон, на выдохе произнес его собеседник.

В голосе второго мужчины легко можно было угадать Геннадия с «девятки».

Управившись с сумкой, запасливо проверив ее содержимое, Коля шагнул навстречу вышедшим на восьмой уровень людям.

— О, — на мгновение забыв о боли, Гена приветливо усмехнулся. — Живой…

— И ты, я вижу, не бедствуешь, — улыбнувшись, пожал плечами Островитянин.

Вместе с Геной сюда по шахте сюда спустились четыре человека: трое мужчин и одна женщина. Невысокая сероглазая девушка, со светло-каштановыми волосами и грубо очерченным ртом — казалось, облик незнакомки был отмечен печатью бесконечного уныния. Она смотрела на Островитянина с едва прикрытым недовольством, словно он разрушил ее обитель, какой-то комфортный мирок.

Вместе с Геной сюда пришел и Николай, но остальных мужчин Икя не знал. Верно, эта горстка была тем, что осталось от «девятерых выживших» с шестого уровня.

— Куда путь держишь, тезка? — выдавив улыбку, громко спросил русоволосый здоровяк.

— Почему вы оставили нас умирать? — спокойно спросил его собеседник.

Еще раз окинув взглядом пришедших сюда людей, Икя убедился, что Славы здесь не было. Блондин то ли погиб, то ли отстал, то ли уже успел превратиться в одного из «болванчиков».

— Девчонка… — с наигранным сожалением произнес Николай. — У нее запястья было разворочено, как будто бультерьер постарался.

— Вот как, — теребя свою щетину, задумчиво произнес Икя.

Сомнений не было. Сейчас голос Николая был совершенно неискренним. Да и сам русоволосый здоровяк казался каким-то пустым, бездушным.

— Куда путь держишь, тезка? — повторив свой вопрос, полюбопытствовал Николай.

— Наверх… — с едва прикрытой насмешкой ответил Икя.

— Смотрю, у тебя фонарик появился… Дал кто-то? — со столь же насмешливым любопытством спросил русоволосый Николай.

— Нашел, — вновь соврал Островитянин.

Фонарик был даром Антона — надеждой на успешный спуск вниз, в мрачные глубины Острова.

— А нет пути наверх, — вмешался в беседу один из незнакомцев.

— Мы прорвались на первый уровень. Многих людей потеряли… — не сдержавшись, подхватил другой мужчина. — А люк-то внешний заблокирован… В общем, генераторы нужно включить. Иначе — ни хрена нам светит.

— Вот как, — пожав плечами, с наигранным удивлением ответил Островитянин.

— Мы идем вниз, — спокойно произнес русоволосый Николай.

— Попробуем запустить электрогенераторы, — неожиданно вставила девушка.

— Спуститесь по шахте? — вновь полюбопытствовал обитатель Острова.

— Не, не получится, — отмахнулся один из незнакомцев.

— В трех шахтах, на двенадцатом уровне, стоят кабины лифтов, — вмешавшись, пояснил русоволосый здоровяк. — А в четвертой шахте лифт застрял, как раз, на этом уровне, на «восьмерке».

— Мы дойдем до «десятки». Там, спустимся на «больничку». А с больнички перейдем на уровень электростанции, — подхватила тему беседы девушка.

— Возьмете меня с собой? — сжав губы, спросил Островитянин.

— Конечно, — с беззлобным смешком ответил русоволосый Николай. — Мы, кто выжил, должны помогать друг другу…

Расплывшись в улыбке, он добродушно похлопал своего тезку по плечу.

Глава 8

Прошло лишь мгновение, и яркий свет ослепил людей, стоявших в диспетчерской комнате. Лампы, работавшие в аварийном режиме, отключились, уступив место системе постоянного освещения.

— Все в порядке? — неуверенно, себе под нос, произнес Гена.

— Ага, — кивнул Островитянин.

Открыв карман комбинезона, Икя достал оттуда листки, исписанные пояснениями Яворского. Просмотрев их вновь, обитатель Острова убедился в правильности действий Николая. Сложив их, Коля был готов всунуть их обратно, но он промахнулся — три листка соскользнули на пол, в небрежную кучу бумаг.

Резко наклонившись, Икя подхватил ее, но валявшаяся рядом фотография казалась до боли знакомой.

— «Икя…», — прошептал Островитянин.

Эта надпись отчетливо виднелась на обратной стороне фотокарточки. Неровные корявые буквы выдавали руку ребенка.

Повернув фотографию, Островитянин вновь посмотрел на веселого задорного парнишку — мальчика с золотисто-каштановыми волосами.

— Ну как? Красава? — удовлетворенно рассмеявшись, произнес один из незнакомцев. — Сейчас лифты запустим.

Антон был прав. Русоволосому здоровяку и двум мужчинам, помогавшим ему, понадобилось лишь четверть часа на то, чтобы включить электроснабжение жилых блоков.

— Твой сын… — протянув Николаю смятую фотокарточку, произнес Островитянин. — Береги его. Сделай все, чтобы вернуться к нему.

Сжав губы в подобии улыбки, русоволосый здоровяк молча кивнул.

— Как тебя называл сын, когда был совсем маленьким? Когда учился говорить? — неожиданно начал обитатель Острова.

Его собеседник молчал. Лишенным чувств, пустым взглядом он смотрел куда-то в сторону.

— Он пытался выговорить твое имя — Николай? А получалось — «Икя»…

— Ага, — русоволосый здоровяк попытался улыбнуться, но смог выдавить из себя лишь глуповатую ухмылку.

— Давайте, пошевеливайтесь, — приблизившись к собеседникам, произнес из незнакомых Островитянину мужчин. — Четвертая кабина сейчас спустится.

— Одной кабины будет мало, — услышав это, неожиданно вмешался один из незнакомцев. — Вторую тоже неплохо было бы запустить.

— Зачем? Предельный допустимый каждой кабины — тысяча четыреста… А тут, нас — шесть калек.

— Просто, лучше, если мы в разных кабинах поедем, по трое… — уверенным голосом ответил товарищ незнакомца.

— Хорошо. Я с Алисой поеду и с Геной, — рассмеявшись, мужчина толкнул Геннадия в бок.

— Без проблем, — развел руками его собеседник, бросив взгляд в сторону обоих Николаев.

— Почему ты нажал на «третий уровень»? — удивленно, хотя и без искреннего изумления, громко спросил Николай.

— Я должен кое-что доделать… — погрузившись в раздумья, отмахнулся Островитянин.

— Все нормально, — глядя на закрывающиеся двери кабины, произнес стоявший рядом с ними незнакомый мужчина. — У нас, по идее, все ровно пойдет. А вот у них дела похуже. В ту другую шахту люди тела болванчиков не скидывали. Но я слышал, что система противовеса там не совсем исправна. Могут быть проблемы.

— Ясно. Посмотрим… — пожал плечами русоволосый здоровяк.

— А тебя, Петруха, вижу, занесло в ледяные дали, — не сдержавшись, мужчина рассмеялся.

Николай молчал, уставившись на аварийные схемы, предельно понятные, но выполненные на испанском языке.

— Что, Петя, мечты о непыльной работе — такие мечты… — со смешком продолжил незнакомец.

— А он не «Петя»… Его Николаем зовут, — глядя на пол кабины, неожиданно произнес Икя.

— Мы знакомы? Разве? — негромко, с заметным напряжением в голосе, буркнул русоволосый здоровяк.

— Да ну, — рассмеялся незнакомец. — Мой брат тебе деньги сколько раз давал в долг? Три? Четыре?

— Так вы знакомы? — с наигранным изумлением вновь вмешался Коля.

— Он, в девяносто втором еще, к нам в Хантингтон приехал?

— Куда? — с любопытством спросил Икя.

— В Хантингтон Вудс, в Мичиган. Мой брат ему все способы показал, как в Детройте можно деньги заработать, не рискуя жопой… «Город-руина», «Город-призрак» — пусть говорят, рассмеялся незнакомец. — А бабло легкое там так и плавает, как сливки…

Кабина лифта остановилась, и мужчина неожиданно прервал свою речь. Не теряя времени, Островитянин шагнул в открывшиеся двери. Жилой блок все еще был окутан полумраком — работало лишь аварийное освещение.

Медленно, осторожным шагом, идя вдоль стены, обитатель Острова успел отойти лишь на несколько метров. Услышав звук открывающихся дверей кабины, он остановился, бросив взгляд в сторону второго лифта.

Увидев успевшие стать знакомыми лица, Икя облегченно вздохнул. Но прошло лишь мгновение, и в сторону открытых дверей бросились зараженные — трое или четверо. Геннадий успел нажать кнопку, чтобы направить лифт на первый уровень. Но было уже поздно — болванчики вваливались в кабину лифта один за другим. Секунду спустя, Икя смог насчитать уже шесть болванчиков.

Они теснили людей, царапали их и вгрызались зубами в человеческую плоть. Двери лифта закрылись, погрузив второй уровень в тягостную тишину.

— Давай, шевелись! — не сдержавшись, окрикнул своего тезку русоволосый здоровяк.

Не произнеся ничего в ответ, Островитянин двинулся в сторону помещения, ненадежной обители Яворского.

— Как обычно, — с разочарованием, тихим голосом, произнес себе под нос Икя.

Разочарованно сжав губы, потупив взгляд, обитатель Острова погрузился в подобные дреме раздумья. Растерянность ушла — она уступила место странной смеси отчаяния и чего-то иного, темного, пришедшего из глубин души.

Их пути разошлись лишь два часа назад, но Антон уже был мертв. Он смог отползти в угол, под громоздкий, привинченный к полу стол. Но болванчики успел погрызть его ноги, разорвать жилы — Яворский истек кровью.

— Давай, быстрее! — вновь окрикнул его Николай.

Двинувшись в сторону лифта, Икя спешно вернулся в кабину. Спор между мужчинами не закончился — теперь он стал лишь еще более ожесточенным.

— Ты кто такой? Я тебя не знаю, — нажав на кнопку первого уровня, взволнованно произнес Николай.

— Какой ты «Николай»?

— Совсем нажрался что ли? — с наигранной насмешкой переспросил русоволосый здоровяк, бросив взгляд в сторону закрывшихся дверей. — Ты же выпил весь спирт, что у Гены оставался?

Николай был прав, и его собеседник промолчал, расплывшись в растерянной улыбке.

— Знаешь, как говорится, что у пьяного на языке, то у других — на уме… А? — вмешался в беседу Островитянин, а затем с неожиданной уверенностью произнес. — Как тебя зовут?

— Глупости, — рассмеялся его собеседник. — Тоже напился?

— Как тебя зовут? — спокойно глядя в глаза русоволосому здоровяку, повторил свой вопрос Икя.

— Николай Плотников, конечно.

— Я тоже… Николай Плотников, — едва сдерживая ухмылку, произнес Коля.

Кабина остановилась, и двери лифта начали открываться, но пьяный незнакомец, повернулся к ним спиной. С ухмылкой глядя на Николая, он хотел что-то произнести, но, задумавшись, промолчал.

— Ты хочешь что-то сказать? — прикусив губу, спросил Икя. — Ты…

Осекшись, Островитянин замолчал. На первом уровне, за спиной незнакомца, позади мужчины стояли люди, двое. Правая глазница одного из них была закрыта кровоточащей опухолью. А серовато-бледное лицо другого было покрыто немногочисленными, но достаточно крупными темными язвами.

— Не двигайся, — с наигранным спокойствием прошептал Коля. — Я нажму на «второй уровень» — все будет в порядке…

Икя не успел протянуть руку к панели с кнопками. Резко рванув вперед, «болванчики» вцепились в мужчину, стоявшего спиной к дверям.

Коле понадобились считанные мгновения для того, чтобы крепко ухватить пальцами волосы на затылке одного из противников. Не тратя время на раздумья, Он нанес удар. Осколок слайсера задел здоровый глаз «болванчика». Но зараженный, казалось, не обращал на это никакого внимания — он лишь еще более ожесточенно впился зубами в плечо жертвы. Прошло не более двух секунд, и Островитянин повторился свой выпад — теперь осколок металла глубоко вошел в глазницу зараженного. Болванчик заревел, но не ослабил хватку. Стиснув зубы, Икя резко прокрутил осколок металла. Разворотив глазницу противника, Островитянин, не тратя время даром, сразу же резко вдавил обломок слайсера вовнутрь.

Скинув тяжело раненного болванчика на пол кабины, Коля навалился на второго. Его тезка медлил — наносил зараженному лишь легкие неуклюжие удары в левый бок. Болванчик не чувствовал боли, не обращал на это никакого внимания. Зараженный лишь еще сильнее вгрызался в шею пьяного мужчины.

Направив осколок слайсера в лицо противника, Икя проткнул щеку болванчика, выбив ему несколько зубов. Удар повторился — но хватка все еще была сильной. Осколок не выдержал третьего удара, еще более надломившись и раскрошившись. Но то, что осталось от металла, пока было достаточно острым.

Собравшись с мыслями, Коля нанес четвертый удар. Метко пронзив шею «болванчика», он рассек яремную вену и проткнул насквозь его гортань. Отпустив жертву, болванчик покосился — прошли еще несколько секунд, и его тело медленно завалилось набок. Захрипев, зараженный повалился на пол кабины. Но успела закончиться и игра пьяного мужчины — зубы болванчика серьезно повредили крупные сосуды. Незнакомец умирал.

Не тратя время на раздумья, русоволосый здоровяк двинулся вперед, неуклюже переступая через тела смертельно раненых «болванчиков».

— Петр… — тяжело дыша, произнес незнакомец.

— Что? — наклонившись к нему, произнес Коля.

— Петр Скриба… А, не… нет. Петр Шкрибар, — держась за жуткую рану на шее, негромко выдавил из себя его собеседник.

— О чем ты? — тихо переспросил обитатель Острова.

— Он прав, — вернувшись к дверям лифта, спокойно произнес русоволосый здоровяк. — Ну, ошибся немного.

Не сдержавшись, Островитянин расплылся в растерянной улыбке.

— Меня зовут — Петр Шкриба… — улыбнувшись в ответ, спокойным голосом ответил его собеседник.

Глава 9

— Зачем он тебе нужен? К чему все это? — вздохнув, произнес Островитянин, глядя в сторону связанного Гены, лежавшего сейчас без сознания.

— Ну и ты лох, — продолжив возню с экипировкой, рассмеялся его собеседник. — Иногда ты, конечно, на слабоумного похож. Но только иногда… Знаешь, ты просто — лох.

— Что ты от меня хочешь? — спросил Коля, бросив взгляд на пистолет.

Одеваясь, Петр отложил свой «Глок» в сторону. Перехватив взгляд собеседника, он лишь удовлетворенно усмехнулся.

— Мне нужен ты… но и не ты… — продолжил Петр Шкриба. — Не знаю, как сказать.

— Валяй, — развел руками Икя.

— Мне нужно было твое имя — вот и все.

— Почему именно мое? — спокойно, но с едва прикрытым любопытством спросил Коля.

— Ты уже все вспомнил? Нет? — с ухмылкой переспросил его собеседник. — Тебя зовут — Николай Плотников. Тебе двадцать шесть лет. Ты живешь в Украине, в Крыму. Там, в Балаклаве, сейчас тебя ждут твоя жена и дети.

— Икя… — вздохнув, произнес Коля.

— Ага. Твоего сына тоже Николаем звать, — задумавшись, он неожиданно спросил. — А дочь? Как ее зовут?

Сжав губы, Островитянин потупил взгляд.

— Ты даже не знаешь, как зовут твою дочь, — рассмеявшись, произнес Петр. — Анна… Ее зовут — Анна. Она родилась пятого июля две тысячи двенадцатого года. Пять недель назад, пока ты здесь парился.

Не произнеся ни слова, Островитянин молча глядел в глаза своего собеседника.

— Это ты сам виноват в том, что с тобой тут произошло. Понимаешь? Нет? — с ухмылкой произнес Петр.

— О чем ты? — не понимая суть слов собеседника, переспросил Икя.

— Странная штука эта диссоциативная амнезия, — развел руками его собеседник. — Так оно называется? Не? Не знаешь?

Коля молчал.

— В январе сего года ты заключил контракт с компанией «Братья Дюмон. Аргентина», которая вход в состав группы «Братья Дюмон». Именно эта компания реализует кадровую политику всей группы. Согласно условиям официального соглашения, ты должен был отработать шесть месяцев здесь, на «Йотуне»… Но ты же понимаешь, что это бред? Это — уловка тамошних кадровых воротил. Официально, ты стал штатным пилотом вертолета на станции «Йотун». Почему-то, им так выгоднее…

— Но? — на выдохе прошептал Коля.

— Но, в действительности, тебя направили на Огненную землю — в научно-исследовательский центр «Роза южных морей». Только вот, незадача… — вздохнув, Петр едва сдержал смешок — Проходимцы с «Розы» договорились с американцами. В общем, они договорились о переброске важных грузов с базы Скотт-Бейс на Мак-Мердо. В таких-то природных условиях… Ага, — усмехнувшись, он продолжил. — Тайком-то от начальства передали американцам во временное пользование и авиацию, и пилотов.

— Ну и что? — усмехнувшись в ответ, переспросил Коля.

— Все это должно было занять несколько дней. Вот, на третий день ты и учудил… — не сдержавшись, Петр вновь рассмеялся. — Поехал на снегоходе кататься… в полярную ночь.

— И? — бросив взгляд в сторону зараженного Геннадия, переспросил Икя.

— А приборы, здесь, падение какой-то хреновины засекли — метеорита, размером со шкаф. Вот и отправили туда мини-экспедицию. А там уже и тебя нашли, по дороге к предполагаемому месту падения.

Потупив взгляд, Коля раздумывал над услышанным.

— Знаешь, как у меня в одном место заиграло, когда я увидел на станции твою физиономию?

— Ты все это время околачивался здесь под моим именем?

— Я не ожидал, что здесь, сплошь, идиоты, — усмехнулся Петр. — Ну, никто не заподозрил, что пилот вертолета околачивается здесь во время полярной зимы.

— Зачем? — вздохнув, произнес Коля.

— Дела, — развел руками его собеседник.

— Что?

— Шевелись. У нас дела, — произнес Петр, кивнув в сторону разложенных на скамье вещей, подходящих для выхода на поверхность.

Повернувшись, бросив взгляд в сторону внешнего люка, Островитянин, не сдержавшись, расплылся в улыбке. Остров остался позади.

Короткий зимний день уже успел начаться — все это напоминало предрассветные сумерки. Остановившись, Коля с мечтательной улыбкой рассматривал темно-серое небо и черные громады скал. Во всем этом было что-то странное, столь чуждое и столь безмятежное. Этот вид завораживал.

— Похоже на какую-то другую далекую планету? Да? — ухмыльнувшись, спросил Петр.

— Когда ж ты от меня отстанешь, мудила? — с усмешкой произнес его собеседник.

Подойдя к россыпи некрупных черных глыб, Шкриба отодвинул в сторону один из плоских камней. Достав оттуда телефон и еще один пистолет, он жестом подозвал Островитянина.

— Гляди-ка… — с не сходящей с лица ухмылкой прошептал Петр.

Не тратя время на раздумья, Шкриба включил видеоролик, собранный из обрезков нескольких записей. Это были четверо мужчин. Форменные куртки выдавали в них сотрудников службы охраны компании «Братья Дюмон». Фирменным знаком был отмечен и черный мини-фургон, на котором они приехали в Балаклаву.

Целью мужчин был его дом, квартира Островитянина. Они играли во дворе с его сыном и непринужденно разговаривали с женой.

— Когда это было? — с недоверием спросил Икя.

— В мае сего года, — не раздумывая, ответил его собеседник. — Ребята, вот, пообщались с твоей семьей. Обсудили, насколько ценный ты сотрудник… — со смешком продолжил Петр, а затем, серьезным тоном, добавил. — Надеюсь, ты понимаешь, что шутить со мной не стоит. Я, конечно, хреновый стрелок и бегун никакущий. Поэтому ты должен обо мне позаботиться… Чтобы меня никто не обидел.

Невольно скривившись, Коля отвел взгляд в сторону.

— Помнишь, как управлять вертолетом? — осторожно спросил Шкриба.

Растерявшись, Икя промолчал.

— Помнишь-помнишь, — хихикнув, произнес Петр.

Не произнеся больше ни слова, он жестом указал своему собеседнику на носилки. Взяв раненного Геннадия, спутники двинулись в сторону некрупного ангара — металлической коробки, разместившейся в двух десятков метров от внешнего люка станции.

За считанные мгновения разобравшись с цифровым кодом замка, Петр ввел своего спутника вовнутрь.

— Этот… — прошептал Шкриба кивнув в сторону небольшого вертолета.

Эта машины была закреплена за медицинской службой станции и, верно, служила для перевозки больных на базы, расположенные на берегах моря Росса.

— Сначала, погрузим, — негромко произнес Петр, кивнув на зараженного.

— Зачем? — не отступая, вновь спросил Икя.

— Пойми, Коля, сейчас много от твоей понятливости зависит, — похлопав собеседника, по плечу, произнес Шкриба. — Понимаешь? Да?

Время шло. Понадобилось еще несколько минут. И заслонка шлюза на крыше ангара медленно сдвинулась в сторону. Прошло лишь несколько мгновений, и геликоптер плавно взмыл ввысь.

— Мы летим на базу Скотт-Бейс… Разберешься? — с недоверием спросил Петр.

— Понял, — сжав губы, кивнул Икя.

— Девяносто миль всего-то, — произнес Шкриба, наблюдая за тем, как его собеседник возится с навигационной системой.

Взяв курс на восток, пилот двинулся над южной частью долины.

— Зачем он тебе нужен? — спокойно спросил Коля, вспомнив о лежавшем позади Гене, зараженное тело которого сейчас было надежно закреплено на носилках.

— За него можешь не волноваться. Обычно, первые приступы начинаются через четыре-пять часов. Реже — через шесть-семь.

— Зачем он тебе? — повторил свой вопрос Николай.

— Не понимаешь, что ли? Это же — «материал», — усмехнулся Петр. — Благодаря Гене, знающие люди по полочкам смог разобрать природу вируса.

— Все, что случилось на «Йотуне»… — замявшись, начал Икя. — Это ты сделал?

— А ты как думаешь? — с усмешкой переспросил Петр. — Пойми, дружище, ничего личного, — вздохнув, сдержав смешок, он добавил. — Просто, бабло — ничего более…

— Так ты эту заразу принес сюда? Но кому это надо? — с любопытством спросил Коля. — Ты же сам говорил, что работаешь на руководство компании… — задумавшись, он неожиданно спросил. — Они убили собственных людей?

— Это, скажем так, «эксперимент»…

— Но почему они убили собственных людей? — перебив собеседника, спросил Плотников.

— Знаешь, эта контора, «копорация», напоминает чем-то класс с непослушными учениками. На бумаге, они — «класс». А на деле… кто-то дерется, кто-то учителя слушает, а кто-то молча рисует… Понял, да?

Промолчав, Плотников следил за приборами.

— Да и разве все умерли? В «Йотуне» еще полторы сотни живых людей осталось, — с усмешкой продолжил Петр.

— «Живых»? Да? — ухмыльнувшись, переспросил Икя.

Словно вспомнив о чем-то, на мгновение задумавшись, Николай сменил курс, направив вертолет на юг.

— Можно вопрос задам? Просто интересно… ничего личного, — прикусив губу, произнес Островитянин.

— Валяй, — с располагающей улыбкой произнес Шкриба.

— Сколько тебе заплатили?

— Опа, — хлопнув себя ладонью по бедру, Петр рассмеялся. — Молодец. Прямо в лоб… Шестьдесят тысяч евро за небольшой, аккуратный такой, переполох на станции. И еще сорок — за это недоразумение, — добавил он, через плечо кивнув на Геннадия.

— Вот как… — сжав губы, произнес Икя. — И где-то половину авансом выплатили? — сбавив высоту, добавил он.

Теперь вертолет завис над карнизом пологим черных скал, окаймлявших долину с юга. Прошли считанные мгновения, и геликоптер пошел на посадку.

— Что-то не так? — растерянно произнес Петр.

Он хотел еще что-то сказать, но не успел — машина совершила посадку. Полозья вертолета со скрежетом скользнули по поверхности скалы.

— Надо кое-что проверить, — собравшись с мыслями, произнес Икя.

Прошли считанные мгновения, и Островитянин покинул кабину. Приблизившись к рулевому винту геликоптера, Коля разочарованно вздохнул.

— Что-то не так? — с волнением спросил Петр.

— Найди мне два камня, — не глядя в сторону собеседника, ответил Плотников.

— Зачем?

— Грубая, но надежная техника, знаешь, чинится таким вот грубым, но надежным ударом.

— Что за камни? — не раздумывая переспросил Петр.

— Такие, чтобы можно было голову кому-то разбить, — внимательно разглядывая винт, произнес Островитянин.

— Ясно. Сейчас поищем, — усмехнувшись, кивнул головой его собеседник.

Отдалившись от вертолета, Шкриба ушел куда-то в сторону, на поиски камней. Вздохнув, Островитянин погрузился в раздумья. Видимость была удовлетворительной, но погода начала ухудшаться. Переливаясь через гребни скал, в долину струей стекал плотный холодный воздух. Это были отголоски надвигавшейся беды.

Сейчас, в конце полярный зимы, холодный воздух мощный валом наступал на побережье океана. Вал шел с ледника, из внутренних областей континента.

— Такие подойдут, — приблизившись, произнес Петр, протянув собеседнику два камня: один — размером с мужской кулак, другой — гораздо крупнее.

— Посмотри, — взяв в руки находки своего собеседника, ответил Островитянин, кивнув в сторону края обрыва. — Я видел там более подходящие камни.

Подойдя к обрыву, Шкриба с любопытством осмотрелся.

— Да тут… — пожав плечами, замялся русоволосый здоровяк.

— Знаешь, Петя, — немного приблизившись, начал Икя.

Сейчас собеседников разделяло не более десяти шагов.

— Ну ты и лох… — со спокойной усмешкой произнес Коля.

Прошло лишь мгновение, и крупный камень полетел в голову Петра. Но, поддавшись инстинкту, Шкриба успел пригнуться. Задев капюшон его парки, осколок скалы полетел вниз, на дно долины.

Петр успел пробормотать что-то невнятное, но вторая попытка его противника оказалась более удачной. Камень рассек его правую бровь и расшиб скулу. Закрыв раненное лицо руками, Петр опустился на колени. Выиграв подходящий момент, Икя бросился в его сторону. Но резкий рывок и, последовавший за этим, толчок в грудь остановили отчаянную атаку Островитянина. Его переломанные ребра не успели зажить, и сейчас верхняя часть торса отозвалась лишь темной завесой боли — напоминанием о водах Странного моря.

Сбив противника с ног, Петр нещадно пинал его. Но с каждым разом удары становились все менее точными. Отойдя в сторону, Шкриба присел на корточки. Осыпая противника руганью и проклятиями, он осторожно массировал поврежденную скулу.

Стиснув зубы, превозмогая боль в не успевших еще зажить ребрах, Икя осторожно повернулся в сторону вертолета. Сейчас он хорошо помнил тот скрип и скрежет при посадке. Под вертолетом должны был валяться камни, некрупные обломки скал. Ползком добравшись до вертолета, Коля приблизился к полозьям.

Первые два камня, которые он смог нащупать, были лишь неказистыми острыми осколками. Но третий оказался внушительным обломком скалы. Крепко удерживая камень, Икя встал на ноги.

Гена не успел увернуться. Меткий удар противника размозжил его нос. Второй удар был нацелен в его голову, но край капюшон смягчил удар. В третий же раз Островитянин нанес более точный и мощный удар, разбив его лоб. Шкриба отступил, но убрав руки от лица, он невольно подставился под еще один удар, пришедший прямо в переносицу. Оступившись, он упал, оказавшись на самом краю обрыва. Прохрипев что-то невнятное, Петр ударил ладонью по поверхности скал. Бросив взгляд в сторону Коли, он вновь что-то прошептал.

Сейчас в глазах Петра можно было прочитать лишь ужас и отчаяние. Островитянин догадался — Шкриба почувствовал, как его тело начинает медленно сползать вниз.

Собравшись с мыслями, покрутив в руках камень, Икя вновь прицелился.

— Ничего личного… только, бабло, — с полным отчаяния всхлипом произнес Шкриба.

Вздохнув, его противник лишь промолчал. Островная крыса вновь пробудилась. И сейчас она легко могла учуять запах страха, запах нерадивой жертвы.

— Ничего личного! — вскрикнул Петр. — Слышишь, тезка? Ничего личного!

— Да какой я тебе, нахрен, тезка? — невольно усмехнувшись, произнес себе под нос Островитянин.

Размахнувшись, Икя метнул камень. Несильный удар был еще более смягчен краем капюшона. Но, попытавшись увернуться, Шкриба поддался назад. Соскользнув с обрыва, русоволосый здоровяк повалилось вниз. Он успел еще что-то прокричать, но прошло лишь мгновение и тело, с мокрым хрустом, ударилось о гребень одного из скалистых выступов.

— Ну что, поросенок Петр? — вздохнув, с усмешкой произнес Плотников. — Давай. До свидания. До скорого…

Прошли считанные мгновения, и тело его противника растворилось в сумраке расщелины, пролегшей меж двух скальных громад.

Погрузившись в раздумья, Икя все еще всматривался вглубь расщелины. Простояв здесь не более минуты, он двинулся обратно, в сторону вертолета.

Погода все более портилась. Перед вылетом показатель температуры достигал минус двадцати градусов по Цельсию. Но за последние полчаса этот показатель упал еще на пять-семь градусов. Все более сильным становился и ветер, холодным валом наступавший с обратной стороны скалистой гряды. Коля хорошо понимал: пройдут считанные минуты, и геликоптер невозможно будет поднять в воздух. Нелегкой была и посадка, но теперь перед ним стояла еще более сложная задача.

— Братуха, слушай… — тяжело дыша, медленно выговаривая каждое слово, произнес Гена. — Убей меня. А?

Не произнеся в ответ ни слова, Икя сел в кабину вертолета.

— Пожалуйста, — на выдохе прошептал Геннадий.

— Прости, дружище, — с сожалением произнес Коля. — Ничего личного… У нас впереди много дел.

— Давай-давай, — произнес темноглазый силач. — Шустрее.

Прошли считанные мгновения, и полозья вертолета коснулись просторной посадочной площадки, покрытой плотным слоем снега. Покинув комплекс станции, к совершившему посадку геликоптеру приблизились несколько человек. Не тратя время зря, пилот выбрался из кабины, выйдя навстречу незнакомцам.

— Не понял… — с удивлением произнес какой-то долговязый мужчина.

— Что-то не так? — спокойно переспросил Островитянин.

— Все не так, — покачал головой темноглазый крепыш. — Где Петя? Ты кто вообще такой?

— А Пети нет, — развел руками Икя. — Я — вместо него…

— Где эта наглая польская рожа? — вздохнув, с недовольством произнес долговязый.

— Пети нет, — спокойным тоном повторил свой ответ Островитянин. — Он вышел из дела…

— Исаак Кац, — с этими словами к Плотникову приблизился черноглазый мужчина с мясистыми чертами лица. — Можно, просто — «Изя».

— Николай, — кивнув в ответ, представился Островитянин.

— Пойдем, — кивнув в сторону комплекса станции, произнес Исаак. — Поговорим-обсудим, — жестом пригласив своего собеседника, добавил он. — Времени у нас много. Что скажешь?

— Я никуда не спешу, — неспешным шагом двинувшись вслед за собеседником, произнес Николай.

— Это хорошо. За серьезным делом всегда стоит серьезный разговор… — расплывшись в дружелюбной улыбке, продолжил Изя.