Марта Еронакова Год Инвера

Клир I

Волк, суетливо работая лапами, вылез из норы и отряхнулся. Казалось, пещере надоело то, как неспешно шел по ней легат, и она захотела закрыться прежде, чем тот выберется наружу. Инвер с интересом обнюхал участок земли, который только что служил лазом – а сейчас на нем уже росла трава и готов был распуститься колокольчик. Затем он попытался покопать эту землю, но почва ничем не отличалась от любой другой. Волк усмехнулся и огляделся. Березы и осины тихо шелестели, тревожимые теплым летним ветерком. Большой жук врезался в воина, упал на землю и долго сучил лапками, пытаясь перевернуться. Инвер съел его. До чутких ушей его доносились звуки перестукивания дятлов, песня лазоревки, топок маленьких ежиных лапок – словом, обычные умиротворяющие лесные звуки. Но Инвера они не успокаивали, напротив, он напряженно осматривался и прислушивался к каждому шороху. Он не знал лес вокруг, не помнил эти деревья, и запахи, приносимые ему ветром, не говорили ни о чем.

«Я не был дома пять лет, но не могло здесь всё так измениться. Да и я не мог забыть этих мест. Первое время вдали от дома, стоило мне лишь закрыть глаза, я видел наши леса, нашу реку. Они навсегда в моем сердце. Это точно не территория стаи. Почему Камень Всех Дорог вывел меня сюда?».

Тут у зверя заурчало в пустом со вчерашнего дня животе. Он застыл, сомневаясь.

«Это не моя территория. Если я встречу ее хозяина, не будет ли у меня проблем?».

«Проблемы у тебя точно будут, если ты встретишь ее хозяина голодным и обессиленным».

Волк кивнул голосу, внезапно зазвучавшему в его голове, и решил немного поохотиться. Скоро судьба и чуткий нюх преподнесли ему подарок в виде жирного зайца. Волк уже доедал его, как вдруг что-то хрустнуло в нескольких метрах за его спиной. Не выдавая себя, волк чуть повел ухом. Ветер дул Инверу в морду, и он не мог разобрать запаха незнакомца.

«Он либо безумный, либо очень сильный, раз решил поохотиться на волка. И то, и то другое не слишком меня радует. Я надеялся хоть немного освоиться в новой обстановке».

«Стареешь», – насмешливо ответил ему голос в голове. Легат презрительно хмыкнул.

«Прежде чем лезть в драку, всегда стоит удостовериться, что победишь в ней».

«Скучно», – зевнул голос и замолчал.

Зато заговорил его преследователь. Точнее, завыл. Инвер вскочил, не веря своим ушам. Так приветствовали друг друга волки его стаи.

Позади него, метрах в пятнадцати стоял невысокий щуплый волк, грязно-бурого цвета, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Инвер издал ответный вой, показывая, что он имеет добрые намерения, и звери подошли друг к другу.

– Инвер! Брат! Как я рад тебя видеть! – голос воина был высоким, почти детским, а синие глаза светились настоящей радостью от встречи. – Я даже начал переживать. Уже почти все собрались, а тебя все не было и не было.

– Здравствуй, Гинко. Были… дела, – Инвер отвел взгляд. Гинко подозрительно прищурился, но тут вновь разулыбался, показывая, что его нисколько не обижает скрытность брата.

– Ах да, ты как всегда, в себе и своих планах. Всегда был слишком серьезным.

– Зато вы с Герой были шебутными, – усмехнулся легат, вспомнив, как однажды Гинко и их общая сестра свалились в канаву во время паводка. Оба извозились в грязи, и по дороге домой, понимая, что терять им уже нечего, извалялись в опавшей листве и перьях и подкараулили в таком виде Инвера, который после этого еще несколько дней заикался. – Ты ее видел, кстати? Она вернулась.

– Не видел, но учуял ее след пару дней назад. Почему спрашиваешь? Вы не особо ладили перед расставанием.

– Нет, но многое изменилось. Я изменился.

«Или хочу в это верить».

– Думаю, все мы изменились за это время, – бурый волк потупил взор.

– Может, двинемся к дому, и по дороге ты мне все расскажешь? – предложил Инвер и встал.

– Да нет, – Гинко склонил голову еще ниже. – Я не пойду.

– Но почему? – вскинулся черный зверь и попытался заглянуть в глаза брату. – Ты не собираешься соревноваться за звание вожака?

– Нет, – Гинко почесался и смущенно улыбнулся. – Эти игры во власть… они скорее для тебя или Харона. Я уже обрел свою стаю.

– Объясни, – нахмурился черный волк.

«Ты правда не понимаешь или придуриваешься?», – насмешливо спросил голос.

«Заткнись».

– Пойдем лучше покажу. Не озирайся так, это ничейные земли. Тут можешь ходить любой, кто захочет.

– Именно поэтому и стоит озираться, – пробурчал воин.

Какое-то время они шли по лесу. Легат всюду чуял запах брата, где-то к нему примешивался второй запах, но не волчий. Это напрягало Инвера.

Дойдя до спуска в овраг, Гинко предупредил.

– Прежде чем ты увидишь… Я знаю, твое отношение к этому. Можешь осудить меня, высказать все, что обо мне думаешь, но после, когда мы уйдем. Ее не тронь. Она хорошая, и я люблю ее. И сцеплюсь за нее с кем угодно, даже с тобой.

Инвер многозначительно вскинул бровь. «И это мой тихий и спокойный брат. Кто же там у него?».

Бурый волк нырнул в ход, позвав брата за собой. Воин немного замешкался, пытаясь протиснуться в лаз – брат был намного меньше его и проход быть ему под стать, а вот крупные бока Инвера с трудом вмещались туда. Он тихо выругался, когда ветка впилась ему в пах, и ввалился внутрь. В полумраке скрытого листвой оврага Инвер не сразу разглядел испуганно прижавшуюся к брату собаку, что-то прятавшую за своей спиной. А когда разглядел, то не смог сдержать разочарованный выдох.

– Приветствую.

Белая с крупными черными пятнами собака тихо тявкнула и вильнула хвостом. Инвер поморщился.

– Сара, это мой брат Инвер. Инвер, это моя жена Сара.

Сара склонила голову на одну, на другую сторону. Висячие черные уши ее смешно колыхались при каждом движении. Гинко склонился за супругой и, несмотря на ее протестующий скулеж, вытащил маленького лопоухого щенка, и положил его перед братом. По традиции волк должен был лизнул того в лоб. Инвер сцепил зубы и коротко ткнулся носом в ребенка. Щенок чихнул и перевернулся на спину, подставив волку беззащитное пузико. «Никаких инстинктов».

– Его зовут Марти. Он мой сын. Вот, собственно, вся моя стая. И мне достаточно, Инвер. Мне не нужна вся та кровь и грязь, которая сейчас начнется. Но ты другой, ты рожден для борьбы и для побед. Даже не смотря на…

Марти перевернулся и попытался напасть на хвост волка. Инвер раздраженно выдернул его из крошечных зубиков и обернул вокруг лап, показывая, что не намерен играть. Сара поспешно оттащила щенка в сторону и начала вылизывать.

– В общем, иди и побеждай, – продолжил бурый волчок. – Лучшего вожака стае не надо. Удачи, брат.

– И тебе удачи, вожак Гинко, – усмехнулся Инвер. Они коротко тявкнули, прощаясь, волк вылез из оврага и задрал морду к небу, пытаясь сориентироваться по звездам. «Луна всегда приведет своих детей домой», – прозвучали в его голове слова отца. Волк прикрыл глаза и тут же понял, куда ему надо бежать.

***

Он уже полдня сидел у границы территории своей стаи, но так никого и не встретил. Раньше его отец отправлял дозорных проверять границу дважды в день – и не дай Единый там обнаруживался след чужака. Волки его отца были известны тем, что были готовы до последней капли крови защищать свою территорию. И поэтому волк ждал, не смея заходить дальше помеченных деревьев. Лишь когда живот его вновь начала сводить голодная судорога, а в голову закралась мысль вновь уйти на ничейные земли и поохотиться, тогда вдалеке раздались голоса. Инвер вскочил и протяжно завыл. Ему ответили и вскоре к зверю подбежали двое волков.

– Назовись! – воскликнул волк постарше, серая морда которого была испещрена множественными шрамами. Инвер знал, что этому волку ему представляться не надо, но того требовали традиции, и потому зверь выпрямился, поднял гордо посаженную голову и пророкотал.

– Инвер, сын Тагира, внук Асмала. Пришел по зову Луны.

– Добро пожаловать в стаю, – склонил голову серый.

После того, как все условия были соблюдены, волки смогли расслабиться и по-дружески потолкаться. Старый волк был братом отца Инвер, а значит, его дядей. Звали его Кинчир, про прозвищу Рваный, данному ему за многочисленные шрамы, полученные им в жестоких боях за территорию. Маленький Инвер восхищался Кинчиром, его неутомимостью и отвагой. И никак не мог понять, как у такого славного воина мог родиться такой слабый ребенок. Сын Кинчира, Погар, стоял тут же, смущенно улыбаясь. Инвер едва кивнул ему. «Так и не вырос. Жаль его».

– Как ты возмужал, Инвер. И получил несколько десятков новых отметин, как я посмотрю, – волк ткнулся носом в шрам на ноге воина.

– Но до тебя мне все равно далеко.

– Не гонись за шрамами, – серьезно ответил старый воин. – Они сами найдут тебя, поверь. Но барышень они привлекают, с эти не поспоришь.

Погар сдавленно хихикнул. Инвер смущенно помотал головой. «Венус на это повелась?».

– Дело даже не в них. Но да ладно. Вы проверяете территорию?

– Уже заканчиваем. Можем пойти домой, думаю, ты соскучился.

– Идем! – легат нетерпеливо переступал задними лапами. – Мне не терпится увидеть Скалу.

Волки двинулись внутрь территории. По дороге им встречались другие члены стаи, которые, впрочем, только здоровались, не останавливаясь поболтать. «У меня было не так много друзей до ухода из дома. Скорее, у меня вообще их не было. Так, несколько человек, которые общались со мной и не более».

Наконец, они пришли на стоянку стаи. Раньше здесь добывали камень, и углубления и уступы, оставленные кирками и лопатами, служили волкам лежбищами и убежищами. Над поляной высилась Скала, с которой вожак руководил стаей. Скала скрывала в своих недрах сеть пещер, одна из которых считалась у волков священной. Там проходили ритуалы.

– Иди к вожаку. Он у себя, – сказал Кинчир и отошел от волка.

Перебросившись на ходу парой фраз со знакомыми волками, Инвер взбежал по скале и нырнул в неприметный лаз, ведущий в пещеру его отца. На пороге он помедлил, вопросительно тявкнув.

– Заходи, – услышал он в ответ низкий рокочущий голос отца.

В пещере было светло благодаря солнечным лучам, льющимся в отверстие в стене пещеры. Однажды Инвер спросил отца, зачем пользоваться узким лазом, если есть это широкое окно. Тогда Тагир предложил ему вылезти из окна и попытаться спуститься со скалы. Как только щенок высунул морду и посмотрел вниз, голова его закружилась, и он поспешил спрятаться. Спуска не было, а значит, не надо было волноваться, ожидая незваных гостей.

Инвер склонил голову перед серебристым волком, величественно возлежавшем на подушке из травы и мха. Тагир кивнул в ответ.

– Еще один мой ребенок вернулся. Я рад видеть тебя, Инвер.

– Я рад снова быть здесь, отец.

Тагир потянулся и встал. И тут же оба волка застыли в недоумении. Детской мечтой Инвера было стать таким же большим как его отец. Но вот они стоят рядом, и Тагир достает сыну лишь до холки.

– Однако. Ты очень вырос.

Инвер кивнул. С грустью он начал замечать, как одряхлел отец. Мышцы его уже не распирали шкуру, шерсть свалялась, а на морде появилось множество седых волосков. Шерсть Тагира раньше отливала серебром, что дало ему в свое время прозвище Серебряный Принц, которое непременно останется в сказаниях племени, но теперь серебро разбавляла седина. Инверу отчего-то стало неловко за свое холеное тело и лоснящуюся шерсть. «Теперь я понимаю выбор Луны».

– Многие ли уже вернулись?

– Практически все. Остался лишь Харон, сын Финны, и Гинко.

– Гинко не придет.

Тагир вопросительно склонил голову.

– Он нашел свое счастье там, на ничейных землях. Думаю, там ему действительно будет лучше, – Инверу неприятно было признавать, что один из волков смог променять стаю на собаку.

– Что ж. Твой брат никогда не был бойцом. Сейчас ему пришлось бы тяжко. Тогда дождемся Харона, и можно будет созывать совет. А сейчас можешь идти.

Инвер вновь поклонился и вышел из пещеры. Такой разговор между отцом и сыном, не видевшимися много лет, мог показаться кому-то слишком сухим и коротким. Но Инверу этого было достаточно. В его стае не привыкли говорить – скорее делать. И сейчас волку даже подумалось, что с возрастом отец стал более болтливым.

На поляне бурлила жизнь. Волки окружили вновь прибывших и наперебой расспрашивали их о тех пяти годах, проведенных вдали от дома. Инвер подошел к собравшимся. Речь держал Олеан, приземистый рыже-бурый волчок, который был всего на пару лет старше Инвера, но выглядевший как старый вояка.

– …когда я пришел к галифаксам, у них и сомнений не возникло. Сразу взяли меня на службу.

– О, я тоже служил у галифаксов! – встрял Инвер. Остальные едва повели ухом в его сторону. Старый волк, Прокан, обернулся к легату, подслеповато сощурившись оглядел его и пробурчал.

– Не помню я тебя чего-то. Ты точно наш?

– Точно, – прошипел Инвер. «Наверное».

Он отошел от рассказчика и окружившей его толпы. «Даже там, где все друг другу чужие, я – самый чужой». Инвер решил прогуляться. Выйдя за пределы стоянки, он остановился, размышляя, куда отправиться. «Неужели никто не рад меня здесь видеть? Хотя… одному человеку точно уже все равно». Он обогнул лагерь и начал углубляться в лес. Вскоре по обеим сторонам от тропинки начали появляться странные холмики. Некоторые из них уже почти осыпались и были покрыты лесными травами, другие еще сохранили свой вид. Инвер с удивлением заметил свежезасыпанную могилу. Наконец, он нашел нужную. Над старой, но ухоженной могилой, склонилась маленькая бурая волчица. В пасти она держала букетик васильков. Глаза ее были прикрыты, а уши прижаты к голове. Инвер встал возле нее и, ткнувшись носом в землю, замер. Закончив молитву и будто выйдя из транса, он выпрямился и огляделся. Волчица сидела чуть поодаль и ждала его.

– Здравствуй, Гера.

– И тебе привет, Инвер, – волчица старалась вести себя сдержанно, но периодически хвост, так и стремившийся пойти гулять из стороны в сторону, выдавал ее радость от встречи. Инвер усмехнулся про себя.

– Я… – слова путались на языке, не желая быть произнесенными вслух. – Рад тебя видеть. Прости за все то, что наговорил тебе перед расставанием. Я был неправ.

Волчица изумленно подняла бровь и подошла к волку.

– Неожиданно. Я уже давно не злюсь на тебя, брат. Тем более, ты оказался прав. Он был обычной шавкой. Не знаю, что я в нем нашла.

– Это был твой выбор. Я не имел права вмешиваться.

Гера ткнулась носом в бок черного зверя и вдохнула родной запах. Волк положил морду ей на спину, отчего хрупкая девушка слегка присела на задних лапах.

– Что-то в тебе изменилось. Не знаю, что. Но ты вернулся совсем другой.

Инвер усмехнулся. Отчего-то оба они обернулись на могилу.

– Я бы понравился ей таким?

Гера отвела глаза.

– Не думаю, что дело было в тебе. То есть, в тебе, конечно. Но мама… так относилась к тебе не потому, что ты был недостаточно хорош. Из нас троих ты был лучшим. Тут что-то другое. Но что… мы никогда не узнаем. Почему Луна решила забрать ее так рано?

Глаза Геры затуманились. Младшая сестра всегда была больше остальных привязана к матери. Когда Гинко и Инвер уже рвались пойти на настоящую охоту, Гера только-только перестала бояться засыпать без матери. И поэтому ее раннюю смерть волчица переживала очень тяжело. Инвер попытался сменить тему.

– Может, расскажешь, чем ты занималась это время?

– Я? – встряхнулась Гера. – Я отправилась в Обитель.

– Серьезно?! – Инвер даже сел от удивления.

– Да. Ты забыл, что твоя сестра была немного того? – засмеялась Гера. – Знаешь, там еще лучше, чем рассказывают. Все действительно живут друг с другом в мире – волки и зайцы, лисы и мыши, медведи и…

– И пчелы? – не удержался воин. Гера разочарованно цыкнула языком и пихнула брата в бок.

– Тебе лишь бы осмеять. В общем, так все в мире живут. Мне ни разу не захотелось поохотиться, представляешь?

– Шок. Ты же такая прожорливая! – присвистнул Инвер. – Как же ты продержалась на травках?

– Продержалась, – прошипела Гера и куснула воина за хвост. «Будто щенки дурачимся».

– А Старец? Он существует?

– О да. Меня допустили к нему только в последние полгода. Но мне и этого хватило, чтобы понять – мне никогда не стать вожаком.

– Что? И ты тоже… Ты же знаешь про Гинко? – отчего-то лапы воина начали неметь.

– Да, я видела их издалека по дороге сюда. И сразу все поняла. Знаешь, мне даже в какой-то момент захотелось остаться с ними, – волчица мечтательно улыбнулась. – Но потом я подумала, что буду только мешать.

– То есть я единственный ребенок нашего отца, кто войдет на совете в Лунный круг?

– Ну, ещё есть Харон… – протянула девушка и отчего-то нахмурилась. Инвер решительно помотал головой.

– Он ещё не вернулся, да если совсем строго, то он не ребенок, а племянник. Сестра отца, Финна, оставила ребенка и покинула стаю почти сразу же после его рождения. Мы даже не знаем, кто его отец.

– Но Тагир взял его на воспитание и объявил своим сыном.

– Ладно. Луне все равно, сын вожака ты или нет. Главное, что не полукровка. Идем домой.

По дороге они болтали о прошедших пяти годах, смеялись и толкались. Инвер удивился, как его сестра, сохранив детскую наивность и жизнелюбие, стала такой мудрой и рассудительной. Гера решила потратить отведенное время на то, чтобы увидеть мир, хоть небольшую его часть. Она рассказывала о своих приключениях – не всегда счастливых, но каждую историю превращала в жизненный урок. Все она считала опытом, без которого Гера не была бы Герой.

«Научиться бы мне так относиться к трудностям и неудачам».

«Кто мешает? Опыт – это просто совокупность разочарований, не помню, кто так сказал. Измени название – суть останется той же».

«Ты не прав».

«Конечно, правым можешь быть только ты».

***

С последними лучами солнца, когда стая уже укладывалась спать, а Инвер и Гера, сидя под кустом малины, делили на двоих кролика, пришел Харон. Белоснежно-белая шерсть его была уложена шерстинка к шерстинке, а голубые глаза светились даже в полумраке. Он степенно вошел на поляну и замер, позволяя всем обратить на себя внимание. Поляна затихла на секунду – и взорвалась десятком голосов, приветствовавших воина. Тот широко улыбался, оскалив ряд белоснежных зубов, и пытался обнять сразу всех.

– Такое ощущение, что его отец – облако, – шепнул Инвер сестре, прежде чем они подошли к названному брату для приветствия.

– Гера! Инвер! – Харон обтерся о родственников, оставляя на их темной шерсти частички себя. – Я так рад видеть вас! Скучал невыносимо.

Тут кто-то привлек его внимание, и белый волк умчался к новому знакомцу.

– Он не изменился, – закатила глаза Гера. – Везде и со всеми.

– Стая любит его, – задумчиво протянул волк. – Чего нельзя сказать обо мне.

– Это не главное. Станешь вожаком – полюбит.

– Ты так уверена в этом?

– А как иначе? Ты самый рассудительный и мудрый среди всего молодняка. А теперь еще и самый здоровый. Серьезно, как так, ты раза в два больше меня! – она попыталась перепрыгнуть брата, но задние лапы ее зацепились за его хребет, и волчица растянулась под его лапами. Зверь наклонился, схватился зубами за ее холку и поставил волчицу на ноги.

– Не переживай, в человеческом обличии, я все тот же коротышка, – он хотел сказать что-то еще, но заметил движение на скале и прервал сам себя. – Смотри!

Волк поднял морду, указывая Гере на скалу, на которую выходил Тагир в сопровождении Кинчира. Сейчас, возвышаясь над своей стаей, Тагир вновь показался легату самым величественным из всех видимых им волков. Легат поспешил подобраться поближе к скале. Но это было не обязательно. Вожак заговорил, и голос его был подобен грому.

– Моя стая! Сегодня знаменательный день. Наши дети вернулись домой. Пять лет назад Луна скрыла от нас свой облик на пять дней. Это значило, что мое время, время вожака Тагира, Серебряного Принца, подошло к концу. Все молодые волки, от 13 до 18 лет, покинули тогда нашу обитель, чтобы вернуться сюда возмужавшими, окрепшими и повзрослевшими воинами. Сегодня они предстанут перед нами и перед ликом Луны. Сегодня наша покровительница решит, достойны ли они сражаться за мое место. И в следующий месяц эти достойные должны будут пройти испытания, чтобы доказать своей стае, что они вправе возглавлять ее. Все, кто считает себя равным мне, пройдите в священную пещеру.

Тагир начал спускаться со Скалы. Инвер заметил, что рядом, настолько близко, чтобы в любой момент подхватить оступившегося брата, шел Кинчир. Легат огляделся. Пять или шесть волков двинулись в сторону пещеры. Белое облако шло впереди всех.

– Чего ты ждешь? – раздался над ухом голос Геры. – Иди же.

Инвер кивнул и примкнул к остальным.

Пещера встретила их морозной свежестью. Мхи, покрывавшие ее стены, слабо светились голубоватым светом, а вода подземных источников, пробивавшаяся кое-где маленькими ручейками, холодила лапы. Молодые волки столпились вокруг старших, невольно ежась от холода, некоторые жались друг к другу. Инвер посмотрел наверх. Отец стоял точно под круглым отверстием к крыше пещеры. Вскоре в нем должна была появиться Луна.

– Подойдите ближе, сыны и дочери стаи!

Любопытствуя, Инвер огляделся. Дочь здесь была только одна – Фрея, ребенок обычных волков стаи. В детстве они с Инвером даже дружили, но потом ее внимание, как и внимание всех детей стаи, захватил Харон. И Инвер вновь остался одинок. Потом, правда, он нашел общий язык со своей сестрой, но и с той серьезной поссорился, когда та влюбилась в бродячего пса, который совершал набеги на их земли.

Остальных претендентов Инвер тоже узнал и не обрадовался. Все они были друзьями Харона и сейчас ободряюще улыбались ему, будто он уже победил.

– Семь вожаков, не по закону, но по духу стоят передо мной. Каждый из вас достоин. Каждому из вас я бы с удовольствием прямо сейчас вручил бы трон. Но я простой смертный. Мне не видны ваши мотивы и мысли. Но Ей ведомо все. Встань возле меня, слуга стаи, и докажи Луне, что достоин называться вожаком.

Первым к Тагиру выдвинулся Харон. Едва он коснулся носом носа старика, как того требовал обычай, как Луна вышла из-за туч. Свет ее проник в пещеру через окно в потолке и озарил двух воинов. На мгновенье Инверу показалось, что сама Луна упала в пещеру – так засветилась шерсть Харона.

– Луна благосклонна к тебе, – пророкотал Кинчир. Харон поклонился и отошел. Луна вновь спряталась. Инвер хотел было пойти следующим, но его оттолкнул Мизай, поджарый черно-бурый волчок, лучший друг Харона. Вновь вышла Луна. Мизая допустили до соревнований. Таким же образом вышли и все остальные. Инвер никогда не слышал, чтобы на первом этапе борьбы за власть кого-то не допускали. Пройти испытание Луной было просто. Достаточно было иметь чистую кровь и намерения. Но все равно, последним подходя к отцу, Инвер сильно нервничал. От страха он закрыл глаза. Нос его ткнулся во влажный нос Тагира, и тут же в пещере раздался испуганный вздох десятка волков. Волк распахнул глаза.

Кроваво-алый свет заливал пещеру. Легат поднял морду кверху. Оттуда на него смотрел ярко-красный, воспаленный от ярости глаз Луны. Волк обернулся к собратьям. Те медленно отступали от него вглубь пещеры. Кто-то глухо зарычал. «Проклятый», – разобрал воин голос, полный ненависти. Ища поддержки, Инвер повернулся к отцу и наткнулся на устало-спокойный взгляд желтых глаз.

– Что происходит, отец? – прошептал легат.

– Что должно, – голос вожака обволакивал и успокаивал. – Идем со мной.

Волки вышли из пещеры, прошли мимо изумленных наблюдателей и зашли в убежище вожака. Отец тут же заговорил:

– Когда Луна больше не сможет взирать на боль и страдания своих детей, она выколет себе глаза. Тогда и явится несущий в себе кровь двух родов и увидит новый путь для сирот.

Легат ждал, что воин скажет что-то еще, но вожак замолчал, глядя на сына, будто ждал его реакцию.

– Ты о чем, отец?

– Ты тот, кто возглавит стаю. Новую стаю.

– Несущий кровь двух родов… это же не значит…

Инвер, каким бы самообладанием он не обладал, начал паниковать.

– Да, Инвер, – воин подошел и положил лапу на плечо парня. – Окара, какой бы прекрасной супругой и матерью она ни была, не имеет к тебе никакого отношения. Конечно, она вскормила и взрастила тебя, пока чумка не унесла ее. Но сделала она это лишь из любви ко мне. Я не знал своих родителей, и потому любил в этой жизни лишь двух женщин. Окару и Таору, твою мать.

– Она не волк, – это был не вопрос, но вожак кивнул.

– Она собака. Но таких нечистокровных, как она, я не встречал ни разу ни до, ни после этого. Мы встретились в столице, не помню уже, почему я там оказался. Мы провели вместе всего одну ночь. И в эту же ночь мне приснился сон. Наша скала, стоящий на ней силуэт могучего черного волка и кровавая Луна, встающая позади него. В моей голове прозвучало это пророчество, и я проснулся. Мы расстались, как мы тогда думали, навсегда. Но слова из сна никак не шли у меня из головы. Поэтому когда спустя несколько месяцев Таора принесла тебя, еще слепого, к границе, я ни секунды не сомневался. Ты был черен как смоль, а лобастая голова пророчила, что ты вырастишь просто гигантом. Окара должна была ощениться со дня на день. Я уговорил ее выдать тебя за своего щенка, чтобы никому ничего не объяснять. Даже твою шерсть волки объяснили тем, что дед Окары имел прозвище Беззвездный, настолько черной была его шерсть. Люди вообще склонны придумывать объяснения там, где их об этом даже не просят.

– Но я мог вырасти непохожим на волка, – возразил легат.

– Когда ты увидишь свою мать, ты поймешь, почему я этого не боялся.

– Когда? Я обязательно должен встретиться с ней?

– Именно. Ты должен найти ее. У нашего рода сейчас все хорошо, а значит, боль и страдания пришли в ее семью. Отправляйся в столицу, разыщи свою мать и помоги ей.

– Но битва за звание вожака… – Инвер не ожидал, что его голос прозвучит так жалобно.

– Я знаю, ты жил этой мечтой. Но у тебя иная судьба. Кто знает, может, лучшая, чем ты рассчитывал.

Инвер подавил разочарованный вздох.

– Как хоть выглядит она?

– Посмотри на себя и увидишь ее. Отправляйся. Я скажу стае, что ты увидел дурной знак и решил временно покинуть нас.

Инвер вышел из пещеры и, прячась от поджидающих его соплеменников в тени скалы, покинул лагерь. Идя, не разбирая дороги, прочь от стоянки, он вскоре набрел на небольшое лесное озеро. «Посмотри на себя и увидишь ее». Волк всмотрелся в темные воды. Оттуда на него смотрел огромный зверь с испуганными детскими глазами.

– Столько лет взращивал в себе самодостаточность. Гордился чистотой крови. А на деле гордиться нечем. Полукровка. Сытое спокойное детство ничему тебя не научило. Анагон, Рейгар, даже Венус претерпели столько лишений и остались адекватными людьми. Они были готовы научить тебя столькому… они не врали тебе.

Волк вспомнил, как однажды Эней сказал ему «Привыкай, я тебе врать не собираюсь».

«Он все знал. Но почему не говорил?».

«Разве его это дело? И потом, скажи он тебе, что ты нечистокровный, ты бы ему поверил?».

«Нет. Скорее просто бы подрался с ним».

Волк внимательно вгляделся в свое отражение. Ничто не выдавало в нем собаку.

– Если отец не расскажет всем, а я быстро управлюсь с проблемами матери… Таоры, то я могу успеть поучаствовать в последнем испытании. По сути, оно самое важное, остальное больше представление.

Инвер поднял голову к небу. Луна вновь была ярко-желтой и насмешливо смотрела на зверя сверху.

– Ты подвела меня сегодня. Но я все еще верен тебе. Веди меня к матери.

Загрузка...