Гнездо смерти

Мы всегда переходили на другую сторону дороги, когда приближались к тому старинному особняку, называемому гнездом смерти. Едва ли можно было описать его словами «жуткий» и «мерзкий», дом выглядел почти так же, как и все остальные в нашем маленьком глухом городке, однако мы чувствовали что-то неладное. Моя мама назвала бы это плохой энергетикой, и я, если честно, согласился бы с ней без раздумий. У трехэтажного каменного дома, с острыми готическими башнями, маленькими заколоченными окнами и высоким железным забором энергетика явно оставляла желать лучшего. От него веяло, не побоюсь таких грубых слов, темными силами, и каждый раз, проходя мимо, мне казалось, что дом сейчас затянет меня, как Бермудский треугольник, и не останется ни следа, ни зацепки. Зацепки для полиции, которая ринется вместе с моей испуганной мамой на поиски пропавшего одиннадцатилетнего мальчишки, но так и не найдет его, как бы они все не старались. Я знал это, потому что у нас никогда не находили исчезнувших детей, и город, казалось, даже привык к этим ужасным трагедиям и смирился с ними. Только вот я свою жизнь на ветер выбрасывать не собирался.

И уж точно не в Хэллоуин.

Когда мы с Джейн, нарядившись в костюмы, отправились по темноте за вкусностями к соседям, я и представить не мог, что задумала моя лучшая подруга. Джейн, конечно, любила приключения, но она никогда раньше не предлагала наведаться в гнездо смерти, потому что даже она признавала исходящую от дома опасность. Однако в этот последний день октября и наших жизней моя дражайшая подруга, вероятно, сошла с ума, и я убеждался в этом с каждым произнесенным ею словом.

– Уилл, мы уже достаточно взрослые, пора перестать бояться обыкновенного дома, – повторяла Джейн, пока мы отдалялись от Пирсов с тонной сладостей, которыми нас одарила дружелюбная пожилая пара.

– Страх растет вместе с нами, он никуда не исчезает, – настойчиво отвечал я.

За все девять домов, что мы уже обошли, я так и не понял, почему Джейн решила, что в этом году нам непременно нужно попасть в тот самый особняк. Она только об этом и твердила весь вечер, будто ее совсем не волновали собранные конфеты и шоколадки, лишь загадочный и неприступный замок, как она его вдруг начала называть вместо гнезда смерти, как у нас с ней было заведено.

– В чем причина нашего страха? – продолжала рассуждать Джейн и наступать на хрустящие листья. – Мы ведь даже не знаем, кто там живёт.

– Так в этом и смысл! – воскликнул я и переложил тяжёлую корзинку со сладостями в другую руку. – Хозяева ни разу не показывались, они специально прячутся, и ведь неспроста. Ты же прекрасно знаешь, что каждый год у нас пропадают дети, и вот я не сомневаюсь, что кто бы не жил в гнезде, это они похищают невинных.

Но Джейн меня не слышала:

– Если прячутся, значит, они сами нас боятся. Нужно показать, что мы безобидные. Может, нам даже удастся подружиться.

Джейн не собиралась сдаваться, что бы я не говорил. Если она задумала что-то, переубедить ее никто не мог, по крайней мере я уж точно, хотя иногда мне очень хотелось, чтобы Джейн прислушивалась к моему скромному мнению. Но я, к сожалению, не был для нее авторитетом.

До гнезда смерти оставалось всего два дома, и я уже приготовился переходить на другую сторону, как Джейн резко сжала мою руку и развернула к себе. В ее проницательных голубых глазах я увидел колкое осуждение.

– Уилл, ты меня бросаешь?

– Если так хочется, то иди на здоровье. Я пытался тебя остановить, но…

– А если меня убьют?

– Ты же сказала, что там твои будущие друзья.

– Я сказала, может, друзья. Может, и нет.

– Значит, пошли на другую улицу.

– Вот ещё! – Джейн отбросила мою ладонь. – Я не отступлю. Просто думала, что ты составишь мне компанию.

– Получается, не составлю.

– Как знаешь, – тон голоса сразу стал таким холодным, что я даже задрожал.

Джейн резко крутанулась на своих маленьких каблучках и уверенно зашагала дальше по улице под тусклым светом фонарей. Ее черная накидка развевалась на шумном ветру, а острую шляпу с нарисованной серебристой паутиной ей приходилось держать свободной рукой, чтобы она не слетела от внезапного порыва. Казалось, будто сами силы природы пытались удержать Джейн подальше от зловещего дома, но, как я уже отметил, ее никто не мог остановить.

Джейн не оборачивалась, хотя я до последнего надеялся на ее здравый смысл и не уходил. Когда она поравнялась с домом, то на мгновение замерла, посмотрела на грозные башни, и я подумал, что она сейчас одумается, но все-таки Джейн направилась к калитке и уверенно толкнула ее.

Она сделала свой выбор.

И как бы я не хотел повернуть домой – ведь всё равно одному собирать конфеты довольно скучно – я не смог оставить подругу на жестокое растерзание гнездом смерти.

– Стой! – я крикнул что есть силы в темноту и помчался за Джейн.

Теперь мой белый медицинский халат с пятнами кетчупа развевался на ветру, как плащ супергероя, которым я намеревался стать, если дело до этого дойдёт. Хотя лучше бы не дошло.

– Ты чего? – Джейн как будто взаправду удивилась, и я даже обиделся.

Она уже стояла у порога и держала руку на весу, готовая вот-вот постучать в массивную железную дверь с еловым венком.

– У них тут Рождество, что ли?

– Похоронное бюро, – улыбнулась Джейн. – Оглянись.

Я оглянулся и понял, что она имеет в виду. Запущенность сада так сильно бросалась в глаза, словно цель как раз и состояла в том, чтобы погубить всё живое. Деревья, ещё разноцветные по ту сторону, здесь стояли абсолютно голые, кусты казались черными и сгнившими, а редкая трава была такой мелкой, что можно было подумать, будто вокруг пустынная сырая земля. О пейзаже на заднем дворе мне даже не хотелось и думать, там наверняка простилалось детское кладбище.

– Ты точно уверена? Мы ещё можем уйти.

– У них даже калитка была открыта. Разве это не приглашение?

Я промолчал.

Джейн снова улыбнулась, довольная отсутствием возражений, и наконец постучала.

Мы были обречены.

***

Классические мелодии плавно разливались по холодному особняку, и завораживающие звуки пианино достигали даже самых укромных мест. Магдалена сначала пыталась читать книгу в библиотеке, но не смогла противиться искушению и спустя несколько композиций всё-таки спустилась на первый этаж в гостиную. В черноте комнаты она шла на разжигающий чувства звук и, добравшись до пианино, опустила руки на напряженные плечи Кассандры. Несколько минут Магдалена стояла в глубоком молчании, хватаясь слухом за каждую волшебную ноту, а потом не выдержала и шепнула пианистке на ухо:

– Сегодня ты превзошла себя.

– Я только разогреваюсь, – усмехнулась Кассандра и в миг стала серьезной, потому что впереди поджидала пара особенно сложных пассажов в очень быстром темпе. Однако она справилась с ними с невероятно воздушной лёгкостью, будто играла вовсе не «Кампанеллу» Ференца Листа, а задорную детскую песенку.

Магдалена ласково провела рукой по рыжим волосам Кассандры, собранным в аккуратный пучок, и отошла к мягкому тёмному креслу у забытого камина. Будь в доме кто-то ещё, то камин бы пришлось оживить, но им двоим не нужно было тепло, да и к тому же яркий огонь только раздражал чувствительные к свету глаза.

На журнальном столике лежал брошенный несколько дней назад поэтический сборник Эмили Дикинсон, и Магдалена с любовью взяла его в руки. Поэзию она обожала.

– Назови число, – сказала Магдалена Кассандре, и та сразу же ответила:

– Сорок два.

Магдалена раскрыла книгу на названной странице и принялась читать, чуть громче обычного, чтобы музыка не заглушила стихотворение:

"I'm nobody! Who are you?

Are you nobody, too?

Then there's a pair of us—don't tell!

They'd banish us, you know.

How dreary to be somebody!

How public, like a frog

To tell your name the livelong day

To an admiring bog!"

– Мое любимое, – отозвалась Кассандра.

– Знаю. Поэтому ты назвала эту страницу. Хитрюга, – Магдалена пролистала несколько листов и, когда нашла место, где остановилась в прошлый раз, погрузилась в поэзию. В темноте глаза видели намного лучше, поэтому она всегда выключала лампы и задувала свечи перед тем, как провести время с интересной книгой.

Некоторое время обе были увлечены своими любимыми занятиями, и казалось, что ничто не разрушит бархатный покой гостиной, пока вдруг Кассандра не вздрогнула, как подхваченный ветром опавший листок, и не опустила рывком крышку пианино.

– Чувствуешь? – она повернулась к ничего не замечающей Магдалене и теперь смотрела на нее своими горящими от предвкушения глазами.

Магдалена неохотно отложила книгу и медленно повернулась к завешанному бордовыми шторами окну. Сквозь плотную ткань нельзя было увидеть темную улицу, но глаза мало что значили по сравнению с острым обонянием.

– Живое… – смогла лишь произнести Магдалена. От растерянности у нее позабылись все слова. Она не знала, как еще обозвать то, что теперь тоже чувствовала по ту сторону дома.

– Оно приближается! – Кассандра захлопала в ладоши, как счастливый ребёнок.

– Неужели это возможно? Я думала, никто так и не отважится заглянуть к нам. Конечно, прошло всего-то пять лет, однако я успела разочароваться в любопытстве здешних обитателей.

– Нужно принять гостей по всем правилам, – Кассандра вышла из-за пианино и разгладила свое черное платье. Ее руки тряслись, но она знала, что это скоро пройдет. – Я поставлю чайник, накрою на стол, а ты иди встречай.

– Может, лучше ты? Я совсем разучилась общаться, – Магдалена без особого рвения направилась к входной двери. – Вдруг я спугну их? Это же маленькие беззащитные детишки.

– Просто побольше улыбайся.

– Улыбаются только психи.

– Перестань, – отмахнулась Кассандра. – Всё пройдет замечательно.

Магдалена тяжело вздохнула, будто она вовсе не хотела участвовать в предстоящем шоу, однако Кассандра понимала, что та скорее притворяется для большего драматизма. Им обеим нравилось разыгрывать спектакли перед ужином.

На круглом позолоченном столе появились фарфоровые блюдца и маленькие чашки, стеклянные вазочки с шоколадным печеньем, клубничным зефиром, ванильными вафлями и конфетами с фруктовой начинкой, долгое время спрятанными в буфете из темного дерева. В центр стола Кассандра поставила бутылку с искусственными осенними листьями, а вокруг нее – маленькие свечи для атмосферы. Выглядело всё изящно и гостеприимно, и Кассандра осталась довольна результатом. Она подошла к виниловому проигрывателю и стопке древних пластинок. Хотелось включить что-нибудь классическое, величественное, как и сам вечер, и она остановила свой выбор на Бетховене, способном произвести впечатление даже на самых маленьких и необразованных.

Кассандра окинула взглядом просторную комнату и подумала, что чего-то всё-таки не хватает. Дорогой старинной мебели и украшенного стола ей показалось мало. Сегодня же Хэллоуин, нужно соответствовать принятой эстетике.

– Я спущусь в подвал за тыквами.

– Не заблудись.

Приняв с ехидной улыбкой предостережение, Кассандра ненадолго исчезла.

Тем временем Магдалена замерла у двери и ждала, когда же в нее постучат. На самом деле ей было очень любопытно, что же такого понадобилось наивным детям, которые собирались заглянуть к ним в дом. Она надеялась, что сможет впечатлить их в первое же мгновение и заставить следовать своему порыву до конца. Выбегать за ними из дома желания было мало.

– Пришли, – прошептала взволнованная Магдалена, и в этот момент раздался лёгкий стук.

***

Как только дверь распахнулась, моей первой мыслью было сорваться с места и умчаться как можно дальше, но я не хотел выглядеть жалким трусом в глазах бесстрашной Джейн, поэтому остался у входа, и через мгновение понял, что поступил правильно.

Перед нашим взором на пороге появилась высокая стройная девушка двадцати пяти лет с длинными черными волосами и большими глазами на бледном изящном лице. Ее белоснежная блузка была аккуратно заправлена в черную юбку до пола, тонкие пальцы были украшены блестящими кольцами, а в ушах висели сережки с драгоценными камнями. Аристократка, сразу же подумал я, хотя никогда в жизни не встречал подобных людей. Насладившись моим удивлённым и уже влюбленным взглядом, незнакомка ещё шире открыла тяжёлую дверь и едва улыбнулась:

– Добрый вечер, леди и джентльмен.

Голос ее мне показался сладким медом, от которого невозможно оторваться.

– Конфеты или жизнь? – строго спросила Джейн и вытянула руку с корзинкой. Ее серьезный взгляд намекал, что чужая судьба и правда зависит от предстоящего выбора.

– Конфеты или кровь? – переспросила незнакомка, словно не расслышала звонкий девичий голос, и даже чуть наклонилась к нам, распахнув глаза еще шире.

Джейн нахмурилась:

– Жизнь.

– И кровь. Два понятия, одна суть.

Если честно, я не уловил мысль, но вида не показал. Как и Джейн, я протянул свою корзинку в ожидании, что нам отсыпят немного сладостей, как и положено. Почему-то я не мог придумать никаких подходящих фраз, поэтому решил тихонько молчать, пока меня о чем-нибудь не спросят.

– Кто вы? – тут же спросила девушка, словно по нашим костюмам сложно было догадаться, но я прилежно ответил:

– Хирург. А она ведьма, – я кивнул на Джейн.

– Я ведьма, – подтвердила мои слова Джейн.

– Я имею в виду ваши имена, – вишнёвого цвета губы расплылись в добродушной улыбке.

Девушка прислонилась плечом к внутренней стене дома и внимательно посмотрела на каждого из нас. Я почувствовал, как все мои силы в миг исчезли, пропали, растворились, и от внезапной слабости мне захотелось упасть прямо под ноги мрачной феи, но в конце концов удержался.

– Уильям, – представился я, и услышал, как Джейн выразительно хмыкнула. Она прекрасно знала, что я не пользуюсь полной формой своего имени.

– Как Шекспир, – девушка одобрительно кивнула и перевела взгляд на мою подругу.

– Джейн.

– Я так и подумала. Как только тебя увидела, сразу представила Джейн Сеймур. Светловолосая, голубоглазая, невинная и до чего же милая, словами не передать. Очаровательная жена Генриха, не заслужившая столь ранней смерти, – она говорила тихо и неторопливо, и мне показалось, что я слышу далекие чужие воспоминания.

Из всего Джейн посчитала нужным заострить внимание на одном лишь слове:

– Я не милая.

– А какая? Коварная? Бесчестная? Порочная?

– Обычная.

– Обычных не бывает.

– А как вас зовут? – якобы перевела тему Джейн и попыталась заглянуть в дом, но там было так темно, что она вряд ли могла что-то разглядеть.

– Магдалена. Со мной ещё живёт Кассандра, она сейчас подойдёт.

– И всё? Больше никого в гнезде нет? – удивился я. Особняк был настолько велик, словно там проживало огромное семейство. Семейство маньяков, как я думал, но, должно быть, ошибался, и это не могло не радовать.

– Мы не птицы, а это не гнездо, – заметила Магдалена, и я поспешил извиниться за свои необдуманные слова.

В глубине мрачного дома послышались быстрые шаги, и скоро до нас донеслись полные дружелюбия слова:

– Пригласи ребятишек зайти.

– Разве людям нужно приглашение, чтобы ступить на чужую территорию? – Магдалена развернулась, взмахнув густыми волосами, и со всей присущей ей грациозностью направилась в дом.

Мы думали лишь секунду, а затем переступили порог. Страх, как оказалось, всё-таки способен исчезнуть, да так ловко, будто его и не существовало вовсе.

Великолепие дома сразило меня точно также, как и Магдалена. Из длинного коридора, увешанного огромными картинами в стиле романтизма – хотя гарантировать это я бы не осмелился, все-таки знаток искусства из меня пока не вышел – и заставленного завораживающими мраморными статуями, мы прошли во внушительного размера гостиную, где первым делом я обратил внимание на пианино, затем на позолоченные столы и комоды, мягкие длинные диваны и высокие кресла. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, больше похожая на театральную, чем домашнюю, а на полу сверкал отполированный паркет. В углах я заметил густую и устрашающую паутину, но быстро сообразил, что это часть умело подготовленных декораций.

– Присаживайтесь, мои дорогие. Угостим вас всем самым вкусным! – Магдалена отодвинула стулья и указала нам на наши места.

Мы с Джейн, как завороженные, сели за стол, не веря, что с нами действительно это происходит. Магдалена же опустилась напротив и подставила под острый подбородок ладонь. Она с живым интересом наблюдала, как мы сначала нерешительно, потом чуть энергичнее складывали себе на тарелки угощения. По ее поразительной красоты лицу я никак не мог догадаться, о чем же она думает, хотя думала она явно много. Свободной рукой Магдалена гладила поверхность стола, и я удивился, какие длинные у нее ногти.

– А вот и я!

В комнате на миг стало прохладнее, а потом я заметил Кассандру с двумя небольшими тыквами в руках. Увидев ее, я растерялся, потому что не смог решить, кто же из двух хозяек прекраснее. Кассандра напоминала мне настоящую принцессу в заколдованном замке. Бальное платье, жемчужное ожерелье, уложенные волосы – она талантливо подготовилась к Хэллоуину, и даже Джейн засмотрелась на чудесный образ.

– Мы так рады, что вы заглянули. Давно хотели здесь с кем-нибудь познакомиться, но сами всё никак не решались сделать первый шаг.

– Если честно, я не первый год поглядываю на ваш особняк, но Уилл так боялся сюда идти и меня еще отговаривал, что мы каждый раз проходили мимо, – принялась уверять хозяек Джейн, уплетая зефир и нисколько не стыдясь своего вранья.

– Неправда! – воскликнул я, чтобы защитить свою честь. Магдалена резко перевела на меня взгляд, и я сначала смутился, но потом продолжил: – Я не боялся, просто не хотел вас отвлекать.

– Ну что вы! – засмеялась Кассандра. – Мы тут постоянно скучаем, любой компании всегда рады, поэтому будем счастливы принять вас снова.

Мы с Джейн поблагодарили её и пообещали заглянуть в особняк на следующей неделе. Нам льстило, что таким взрослым, элегантным и богатым дамам по душе общение с простыми детьми.

– У вас тут довольно темно, – заметила Джейн, перебирая конфеты в вазочке.

Комнату и правда освещали лишь несколько свечей, но мне полумрак даже нравился, обстановка казалось более таинственной и многообещающей, хотя я был слишком мал, чтобы думать о всяких обещаниях. Я поймал взгляд Магдалены, не притронувшейся к сладостям, и вдруг подумал, что она почувствовала мои непозволительные мысли. Я поспешил опустить глаза.

– Свет вреден для здоровья, – спокойно ответила Магдалена на замечание Джейн.

– А мама говорит, – вставил свои пять копеек я, – что свет лечит болезни.

– Твоя мама многого не знает о мире.

– Но она старше вас.

– Это как посмотреть.

– Так вас заслушалась, что даже не налила воды в чашки! Какой чай предпочитаете? – спохватилась Кассандра и указала на стеклянные банки на столе. – С малиной, мятой, жасмином?

– Малиной, – дружно ответили мы с Джейн.

Кассандра положила в наши чашки листья и залила их кипятком. Себе и Магдалене она принесла железные узорчатые кубки, каких я в жизни не видел, только на картинках с изображением средневекового пира.

– А что вы будете пить? – полюбопытствовал я.

– Истинный напиток, – подмигнула мне Кассандра.

– Вино, – тут же заключила Джейн и понюха свой чай.

– А ты сообразительная. Мне нравится, – Кассандра с теплотой посмотрела на мою подругу и подвинула ближе к ней печенье, на которое та поглядывала издалека.

Чаепитие официально началось. С нами не сидели Алиса, Заяц и Шляпник, но я всё равно чувствовал себя в сказке. Классическая музыка из проигрывателя создавала дивную волшебную атмосферу, и я наслаждался каждой секундой, проведенной в еще недавно отталкивающем меня доме. Мы с Джейн периодически переглядывались, чтобы телепатически сказать друг другу, какие же мы молодцы, что все-таки осмелились постучать в дверь с еловым венком.

– Вы любите танцевать? – спустя некоторое время спросила Кассандра, когда наши чашки опустели во второй раз. – Вот нам вальс заменяет зарядку после сна.

Кассандра вышла из-за стола и в миг очутилась возле проигрывателя.

– Поставлю вальс Чайковского из «Лебединого озера».

– Но я не умею танцевать, – призналась Джейн, но, сама того не осознавая, уже шла в центр комнаты, где было посвободнее. Она сняла свою ведьмовскую шляпу и ждала, что же случится дальше.

– Танцуют душой, поэтому у тебя получится, – сказала Кассандра, и Магдалена хихикнула в кулак.

Вальс околдовал Джейн в первую же минуту, и она не заставила себя уговаривать, а отдалась в нежные ру…