Жрец Хаоса. Книга IV

Глава 1

Её Императорскому Высочеству Елизавете Алексеевне дозволено было находиться на приёме в честь совершеннолетия её старшего брата лишь до полуночи. Просмотрев красочное иллюзорное шоу, завершившееся фейерверком, от Иллюмовых и Миражевых, Елизавете Алексеевне пришлось отправиться к себе в покои.

При этом девочка была так взбудоражена прошедшим мероприятием, а также возможностью открывать сие мероприятие вместе с братом, что эмоции её переполняли. Финальный аккорд в виде фейерверка только разбудил её детскую душу, подпитав ураган эмоций, и без того плескавшийся там. Её непоседливая натура со всем возможным пылом была возмущена несправедливостью: почему её уже отправили отдыхать, в то время как праздник ещё должен был продолжаться не менее четырёх-пяти часов?

— Фрау Листен… — в который раз попробовала принцесса приступить к уговорам.

— Нет! — получила тут же короткий и безапелляционный ответ.

— Ну пожалуйста! Одним глазком!

— Нет! — снова отказала гувернантка, разбивая детское сердце.

— Но они там… а я здесь!.. Несправедливо!

Фрау Листен пришлось приложить немало умений для того, чтобы успокоить девочку и смягчить её обиду. Однако же в какой-то момент принцесса заупрямилась и проявила воистину Пожарский характер. А именно: она остановилась, посмотрела на фрау своими большими глазами и с абсолютно спокойным, несвойственным подростку голосом сообщила, сменив тактику:

— Фрау, я всё понимаю. Когда-нибудь наступит и моё время. Но сейчас, когда моя мать и мой брат находятся там, позвольте мне хоть немного побыть с ещё одним дорогим для меня человеком.

Фрау Листен даже замерла после этих слов, не смея представить, о ком заговорит принцесса.

— Кого вы имеете в виду, Ваше Императорское Высочество?

— Я имею в виду отца. Проведите меня, будьте добры, в крипту. Туда-то мне, я надеюсь, ещё можно?

Вместе с фрау Листен принцессу охранял десяток гвардейцев Пожарских. Отчего-то прямо посреди приёма императрица приняла решение об усиленной охране младшей дочери, хотя до того фрау спокойно справлялась в одиночку с любыми опасностями в отношении девочки. Возможно, повлияло и недавнее попадание принцессы-подопечной в башню. Но фрау гнала от себя подобные мысли и очень надеялась, что не утратила доверие императорской семьи.

Поразмыслив буквально несколько секунд, гувернантка всё же приняла решение не отказывать принцессе в столь малой просьбе. Насколько ей было известно, крипта находилась в глубине сада, вдали от празднеств, а потому никто не должен был встретить их там. С учётом опять же выделенного десятка охраны, фрау решила согласиться.

— Хорошо, Елизавета Алексеевна. В столь светлый праздник я бы хотела, чтобы у вас тоже были приятные воспоминания.

И они вместе отправились к крипте. Путешествие было недолгим, однако же уже на подходе фрау резко остановила девочку, подав знак гвардейцам тоже замереть. Её чуткий, полузвериный магический слух уловил разговор на иностранном языке — причём этот язык фрау не хотела бы услышать вновь в своей жизни. Уж очень много неприятных воспоминаний было связано с ним.

«Вот тебе и тихое спокойное место», — подумалось ей. Однако же спустя несколько секунд фрау услышала то, что заставило её принять довольно непростой в её жизни выбор. Неизвестные индусы прямо здесь и сейчас собирались убить кого-то, выполняя волю своего раджи. А уж когда в разговоре мелькнула фраза: «Он слишком светел для нас и слишком тёмен для местных» — почему-то фрау Листен сразу поняла, о ком шла речь.

Обернувшись к принцессе, она дала знак гвардейцам и тихо произнесла:

— Мурка ведь с тобой?

Принцесса кивнула, и из-под пышных кринолинов юбки тут же появилась пушистая белоснежная головка котёнка-химеры.

— Мауриция, слушай меня внимательно. Меняй форму и забирай принцессу. Вы под охраной возвращайтесь во дворец.

Химера смотрела на фрау Листен разумным взглядом, выражающим тревогу. Ей даже почудилось, что кошка задаёт вопрос: «Нужна ли помощь?» Фрау Листен даже удивилась, откуда у неё в голове могли возникнуть подобные мысли. «Чтобы химера вдруг попыталась заговорить? Глупости!» Однако же для собственного успокоения она тихо сообщила:

— Здесь я справлюсь сама.

На удивление, химера её поняла. Быстро сменив форму на боевую, она прилегла, чтобы принцесса забралась на неё, а следом фрау отправила и десяток гвардейцев, приказав:

— Ждать меня в покоях принцессы. Не спускать с неё глаз.

Елизавета Алексеевна попыталась было воспротивиться, но фрау строго возразила:

— Лиза, если ты не будешь слушаться меня, твоего защитника сейчас порежут на кусочки. Поэтому будь хорошей девочкой и позволь мне спасти его.

Что удивительно, всегда капризная и своенравная принцесса в этот раз послушалась безоговорочно. Вцепившись ладошками в шерсть Мауриции, она склонилась к шее химеры и умчалась в темноту.

Сама же фрау отцепила юбки одним движением, оставшись в корсете, нательной рубашке и чулках, и сменила ипостась.

«Два против одного — так себе расклад», — причём я не обманывался, что принцесса может быть слабым соперником. Вот уж точно нет, судя по клубящейся вокруг неё ауре. А вот аура дядюшки была весьма и весьма странной. Я бы сказал, что она чем-то напоминала ауру не то оборотня, как у господина Резвана, не то ещё кого-то. И даже больше скажу, что сама по себе его аура была блёклой, кроме одного предмета.

На пальце у толстячка сверкал перстень, перекрывавший по цвету и мощности всю ауру индуса. Именно этот перстень, судя по всему, должен был доставить мне проблемы. Я как в воду глядел, поскольку старичок без раздумий перевернул перстень крупным рубином внутрь ладони — и начал меняться.

Плечи его раздались вширь, спина изогнулась дугой, руки превратились в лапы — причём не в том полуоборотном состоянии, которое мы использовали у Резвана Эраго для трансплантации Олегу Ольгердовичу, а полностью пятипалые обезьяньи лапы. Тело индуса покрывалось шерстью, а лицо приобретало звериные черты, превращаясь в нечто, больше похожее на гориллу или орангутанга: с вытянутой мордой, покатым лбом, широкими надбровными дугами.

И вот эта тварь, на которой принялись лопаться ритуальные золотые одежды, одним прыжком бросилась в мою сторону. Сама же принцесса отчего-то не вмешивалась.

Обезьян был силён и быстр — чего никак не скажешь по его человеческому прототипу. Мне едва удавалось уворачиваться от его бросков и ухваток. Периодически он формировал перед собой в лапах некие сгустки серой хмари и тут же швырял их в меня. От этой хмари тянуло такой жутью, что казалось: попади в нечто подобное или задень меня — и сердце тут же разорвётся на куски от страха.

«Вот уж называется концентрированное владение магией кошмаров, — подумал я. — Интересно, на какой странице самоучителя я обнаружу нечто подобное?»

При этом обезьян неотступно давил мне на сознание. Как там я читал в самоучителе: «Магия кошмаров находится на стыке магии иллюзий, ментала, внушения и манипуляции сознанием». Именно это я сейчас и чувствовал — такое ощущение, будто индийский орангутанг сейчас вскрывал мою черепную коробку с помощью открывашки, медленно ввинчивая в затылок собственное давление и влияние.

«Только хрен ты угадал, родной!»

Химеры, послушные моей воле, бросились на полудемона, отвлекая его — и тут же получили свои заряды магии кошмаров. С отчаянным визгом они исчезали, умирая.

Сука! Эти чувства были просто непередаваемые! Когда мои творения, находящиеся на прямой подпитке и связи от меня, вдруг начали умирать… Это придало не просто здоровой злости — это придало ярости моим решениям.

А потому, видимо, в нормальном состоянии я бы никогда не решился на подобное — но сейчас, чувствуя, как один за другим умирают мои детища, я решился воплотить безумную идею.

«Если уж ты вышел на меня в виде демона, то лови достойного противника!»

Я в точности воссоздал увиденного мною ракшаса, съеденного Войдом на мраморном заводе. При этом мне на время показалось, что я будто бы стал выше ростом. Взгляд застилала пелена безумия алого цвета, руки стали похожи на лапы с когтями, а вокруг меня развивалось демоническое одеяние.

Я чувствовал себя всесильным.

И моя метаморфоза не прошла незамеченной — орангутанг осёкся и резко дёрнулся назад.

«Шайанка, подчиняй!» — дядя выкрикнул приказ.

Уж не знаю, что он имел в виду, но Шайанке вдруг резко стало не до него. Из тьмы на выжженную огнём площадку перед криптой появилась огромная четырёхрукая женщина-змея — её-то я однажды уже видел. В руках у неё мерцали призрачные сабли. Помощь пришла, откуда не ждали. Гувернантка принцессы по каким-то личным причинам решила не оставлять меня на убой и вмешаться, хотя бы уравнивая шансы.

«Эх… шикарная…»

Фрау Листен нельзя было не любоваться. Смертоносная грация приковывала взгляд.

Не отвлекаясь более ни секунды на индуса, нага схватила хвостом индийскую принцессу и резко сдёрнула из видимого пространства. Но принцесса была не так проста — словно кобра, она выскользнула из зажима.

Человеческий облик стек с индийской принцессы не хуже косметики под дождём или под струями горячей воды. И сейчас напротив наги стояла самая настоящая королевская кобра.

Пары сформировались.

Индус, видя, что принцессе явно не до покорения меня, любимого, переводил взгляд из стороны в сторону — не понимая, то ли защищать племянницу, то ли драться со мной.

Я решил подтолкнуть его к верному выбору и, собрав внутри себя волну боли, страха, ненависти и всех тех чувств, которые я ощутил при смерти моих химер, сформировал не волну, а копьё — и этим копьём запустил в стоящего передо мной индуса.

Тот едва успел создать перед собой некую фигуру, сложив пальцы обеих рук в треугольник — и именно в этот треугольник влетело созданное мною копьё.

Уж не знаю, что пытался создать дядюшка-индус, однако же в сочетании с моим конструктом магии кошмаров вышло нечто настолько убойное, что во все стороны брызнула грязная энергия незавершённого конструкта, искорёженного моим вмешательством.

Вышло что-то наподобие точечно-осколочных ранений. Под него попал и я, и сам индус, принявший на себя большую часть осколков, и даже нага вместе с королевской коброй. Разлёт был не меньше пятнадцати метров. Как мы это поняли?

В тех местах, где деревья и кусты не пожгло выбросом принца, листва и мелкие ветви покинули своё привычное местонахождение и ковром осыпались на землю.

Честно говоря, я думал, что конструкт должен был сработать как некая ментальная атака, однако же вышло совсем не так. Насколько не так я понял, когда увидел, как из индийского орангутанга начали выпадать внутренности. Его нашпиговало взрывом конструктов таким образом, что вместо груди у него был сплошной фарш. Фрау Листен и Шайанку Раджкумари тоже нашинковало неслабо, но, видимо, животная ипостась и дальность расположения сыграли свою роль. Их посекло, кровь пролилась, однако же смертельных ран не было — обе змеи расползлись в стороны друг от друга с диким шипением и принялись использовать висящие на себе амулеты.

Что же касается меня, то осколки конструкта бессильно чиркали по шкуре горга, которая автоматически выставилась даже без моего желания — видимо, за мгновение до взрыва мой звериный защитник решил, что хочет пожить подольше.

«Вот уж полезный рефлекс, ничего не скажешь», — восхитился я предусмотрительностью и скоростью моего защитника. Факт остаётся фактом: я был целее, чем все остальные.

Прикинув, что диспозиция сил изменилась, королевская кобра в виде принцессы тут же замерцала и накинула на себя щит наподобие тех, под которыми ко мне подбирались индийские гвардейцы, а после резко отпрянула в сторону дяди. Но я заступил ей дорогу.

На мгновение принцесса даже не поняла, что произошло, и лишь потом до неё дошло, что я вижу её даже под невидимостью. Плюнув на все правила приличия, она появилась передо мной и прошипела:

— С-с-сапомни, я не хотс-с-села тебя убивать.

С этими словами она резко дёрнулась в сторону и исчезла во тьме.

Я же обернулся к умирающему индусу, сменившему ипостась с звериной орангутаньей на вполне человеческую. Сила бесконтрольно била из него волнами, и он ничего не мог с этим сделать — судя по тому, что я видел, взрыв разворотил ему вместе с грудиной ещё и часть защитных артефактов, которые были на нём. Именно поэтому он так сильно пострадал, а тех же змей не зацепило. Таким образом, видимо, всё же сыграла роль близость к центру взрыва.

Странное дело, когда я подошёл ближе к умирающему индусу, то в его взгляде не обнаружил ненависти либо злости. Он оценивающе взирал на меня, как до того взирала Шайанка во время танца. Выискивал что-то во мне, как будто бы прощупывая мою ауру, и за секунду до того, как кровь полилась у него из горла, он прохрипел:

— С-с-сабери перс-с-стень… Он твой по праву…

Голова индуса откинулась бессильно. Ну а я что? Пришлось мародёрствовать, хотя вполне возможно, что это было некое посмертное проклятие. Однако же оставлять такой артефакт, фонящий во все стороны магией, я не стал, осторожно подцепив валявшейся недалеко обугленной веткой палец с кольцом.

Я закинул перстень к себе в пространственное убежище, оставив на отдельной полочке — подальше от браслета и самоучителя по магии кошмаров.

«Надо бы будет заняться продолжением изучения. Ну и добавить полок — уж больно резво заполняется моё хранилище».

Пока же я вынырнул обратно и сменил ипостась на человеческую. Фрау Листен взирала на произошедшее абсолютно трезвым взглядом.

— Не знаю, как вы будете объяснять это принцу, но императрица за такое вас по головке не погладит, — сказала она мне.

В этот момент на пороге крипты появился Андрей Алексеевич.

— Ничего объяснять не придётся. Я всё видел и слышал. Либо договоримся по дипломатическим каналам о выплате виры за нападение на наследника престола…

У меня и у Фрау Листон одновременно брови поползли вверх.

— Ну а что? Мой храбрый камер-юнкер защищал меня ценой своей жизни от нападения индусов. Если заплатят виру, то всё спишем на неосторожное обращение с артефактами и амулетами и несчастный случай у представителя раджи из Раджпутана. Ежели нет… Будем думать. Прямых границ с Индией у нас нет, а потому войну начинать не с руки, но и такой плевок тоже спускать нельзя будет. А вам, Фрау Листен, моё почтение. Никогда не видел вас в столь очаровательной ипостаси. Вы прекрасны.

Только сейчас гувернантка опомнилась и сменила ипостась на человеческую. Что интересно, одежда на теле у неё проявилась, так и никуда не исчезнув. И если в моём случае это была иллюзия, то в её случае это было полноценное превращение. Она быстро метнулась куда-то в темноту и вернулась уже с нижними юбками, подцепленными под корсет.

— А без этого предмета гардероба вы выглядели значительно привлекательнее, — не удержался я от колкости.

Принц облегчённо расхохотался, услышав мою шутку.

— Чего не могу сказать о вас, княжич! — насупилась гувернантка. — Ваша иллюзия сегодня полностью оправдывала присказку, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.

— А ещё желательно чуть живее, — ответил за меня принц. Здесь уже не выдержала даже фрау, рассмеявшись.