Жизнь — игра

Послушайте, я не убийца! Я разработчик игр. Я делаю развлекалово. Почему меня посадили сюда, к этим… к этим людям? Какой сегодня день, вообще? Двадцать восьмое февраля? Хренасе. Когда мне дадут адвоката? Я не буду говорить без британского адвока…

Вы — мой адвокат? Но вы мусульманка. Я не хочу…

Вы не мусульманка? Дело в биометрии? Серьёзно? Боитесь, что сдоксят, если вы покажете руки или лицо? Поэтому вы оделись, как в средние века?

Ладно, это ваша проблема. Не хотите, чтобы гриферы вас доксили — не рождайтесь женщиной. Кстати, вы прожариваете нижнее бельё в микроволновке после покупки? Говорят, есть способы деанонимизировать по радиометке с инструкциями для стиральной машины…

Окей, ладно. Усвоил. Или вы, или никакого адвоката. Нет, я уже не возражаю. Я готов прислушаться к советам профессионала. Прошу, не дайте им меня экстрадировать. Я не военный преступник.

Окей, ладно, меня зовут Джейми Эллиот Макдональд. Я родился в 2003, в Глазго, но папа с мамой разошлись, и она переехала со мной и моей сестрой Джули в Ливингстон — дайте подумать… в 2006. В 2021 я поступил в университет Эдинбурга, изучать геймдизайн и теорию развлечений, но на полпути переключился на разработку, потому что с десяти лет торчал от программирования: папа прислал мне на день рождения RaspberryPi, и…

Окей, то есть вы просто хотите узнать о моей роли в «Движении»?

Окей, так вот… окей, я больше не буду говорить «окей», окей? Три года назад Брайан Крампус нанял меня работать над «Движением» в свою компанию, «Камень-Ножницы-Бумага». Он взялся за этот проект после того, как «Колонна 88» ушла на золото. Вообще-то, он переманил меня у Кейта Эккера из «Стар-трека», где я отвечал за геймплей «Рек крови», шутера от первого лица про семидесятые и иммиграцию, — ты играешь за члена парламента по имени Джон Энох Пауэлл, и надо…

Нет. «Реки крови» — не «расистская кровавая оргия в угоду питекантропов из «Лиги английской обороны». Не обзывайте меня расистом! Новостные блоги повесили на нас всех собак потому, что так им легче заработать клики: старейший трюк в арсенале поисковых оптимизаторов. СМИ не могут без постоянной волны возмущения, вот они и взяли наш иронический виртуальный мир, воспроизводящий атмосферу расовых волнений в Лондоне семидесятых, прифотошопили парочку свастик — окей, уели, была и звуковая пасхалка, это всё Гэри, надо же было нам её прозевать, — и представили всё так, будто мы…

Окей… э-э. Окей, «Реки крови» прогремела. И когда Брайану понадобился ведущий дизайнер для «Движения», он пришёл прямиком ко мне. Так я и оказался в этой камере.

Нет, какой терроризм? «Движение» — всего лишь игра. Мы намеревались развлечься и подзаработать, и только. Да, подзаработать. Только идиоты пишут компьютерные игры, на которых нельзя поднять бабла. Да, Брайан носился со своей странной теорией о том, как развлекать, но деньги были важнее. Думаю, если бы он… если бы любой из нас знал, куда деньги нас заведут, мы драпанули бы оттуда как ошпаренные.

Примерно тогда же мне пришёл оффер на разработку игры «Мой маленький Ктулху: Дружба — это безумие». Я мог сделать культовую игру.

Нет, нет. Я не йоркширский националист. Я не шотландский националист. Я против отделения Англии. Я не из Уэльского республиканского движения. Национализм — это мерзость.

… Что такое «Палестинское освободительное движение»?

Нет, это тоже не моё. Люди везде люди, знаете ли. Ну, кроме брюссельских спрутов-кровососов, которые тащат из наших карманов НДС и вяжут бюрократией по рукам и ногам. Думаю, без еврократов мы можем и обойтись!

Здравствуйте снова. Значит, про Брайана Крампуса и «Движение»?

Ладно, окей. Брайан чуял тренды. Хреновые времена, наступающие для иностранцев… они милейшие люди, англичане, когда не бьют тебя по башке за то, что ты шотландец. В двадцатых модно было не любить шотландцев, и у полиции, конечно, никогда не было видеоулик. Если что-то случалось, камеры не работали… мне пришлось взять курс ораторского мастерства, чтобы жить к югу от границы.

Брайан не уставал жаловаться на несправедливость СМИ. Они подливали масла в огонь, а политики неустанно потчевали их плохими новостями, делая вид, что держат руку на пульсе, и ропот на заднем плане и физическое насилие всё росли и росли, пока… Мы увидели это в Шотландии, после первого референдума, перед голосованием за выход из ЕС. На шотландской границе возвели электрическое заграждение, и внезапно все окрысились на всех. Волнения повсюду. Католики против протестантов, мусульмане среди нас, дети против пенсионеров, геймеры против женщин, это против того, мы против них. Трайбализм — основное состояние политики идентичности в информационную эру, сказал нам Брайан. На этом легко делать деньги, потому что неприятие инакомыслия фрактально: всегда можно найти новую щель и вбить новый клин.

Вот так у Брайана и родилась идея «Движения».

Слушайте, «Движение» — всего лишь долбаная игра, ясно? Общественно-полезная, третьего поколения, на неолиберальной теории аутсорсинга и социальных сетях. Игра. Типа «Ингрес» или «Пилеров»… как, вы ни в одну не?..

Окей, суть вот в чём. К 2020 году британское правительство отдало на внешний подряд всё, что только можно. Стало просто «ночным сторожем». Квази-автономные госкомитеты, Госкорпус, компании, находящиеся в собственности сотрудников, и крупные международные подрядчики. Но как приватизировать полицию? Ну вот, здесь и пришли на помощь «Пилеры». Первым делом освобождаем полицию от тривиальной работы по поддержанию общественного порядка: провожаем домой пьяных, задерживаем воришек в магазинах.

«Пилеры» — гибрид фреймворка массовой многопользовательской игры с дополненной реальностью и приложения социального капитала. Игрокам начисляют баллы за помощь, а цели заданы «принципами охраны правопорядка пилеров», — «общество и есть полиция», — стянутыми у одного древнего копа по фамилии Пиль, ха-ха. Не в пример увлекательнее, чем древние говноигры про отряды полиции специального назначения. «Сообщение от «пилеров»: сознательные граждане предотвращают попытку кражи из «Теско» за углом. Можете помочь? Вознаграждение на карты лояльности». Игроки были в восторге. Конечно, это не сыскная работа или вооружённые захваты, но отличная разминка, бегай — не хочу.

Видите, геймификация — это хорошо! Это не кибертерроризм!

Брайан не раскрыл всего плана. Только поручил мне работу над пользовательским интерфейсом «Движения». Вывалил на меня гору бумажных книг — читай, мол. Для начала — о социальной психологии, ну там, Фил Зимбардо и Стэн Милгрэм. Пособие ЦРУ по проведению допросов, вики по «Протоколу Чейни». Пришлось освежить в памяти и «Мою борьбу». Читали заключительную речь Гитлера на мюнхенском процессе? Какой изумительный оратор!

Я прочёл «Манифест футуризма» Маринетти. «Манифест пути» — он, видно, попал туда по ошибке, его бы не в раздел «Разработка игр», а в раздел «Бизнес». Прочёл архивы «Искусства соблазнения» и ещё много чего. Всё солидные исследования по играм. Ах да, были и предтечи нашего приложения. Мы изучили ранние социальные платформы, использующие геолокацию, от «Фейсбука» до «Форсквер», посмотрели, как они взаимодействуют с аппликухами для пикаперов. Приложениями типа «Девушек поблизости».

«Девушки поблизости» были шедевром. Грубым, но эффективным: даёте приложению доступ к своим аккаунтам «Фейсбука» и «Форсквер», оно смотрит, где вы находитесь, и сканирует «Форсквер», ища в ближайших барах посетителей, которые связаны с аккаунтами «Фейсбука», принадлежащими незамужним женщинам. Можно было фильтровать по чему угодно. Приложение могло показать фотографии девушки, протегированные её друзьями и подругами, и её страницу. Сказать, одна ли девушка или пришла в бар с контактом первого порядка из своего социального графа. Мечта пикапера: всё в одном флаконе, кроме рогипнола.

Парагон игрового дизайна — но приложение прожило от силы десять секунд: Талибан социальной справедливости и фемнаци вынесли его на пинках из всех магазинов. Игрокам приходилось загружать его с сайта разработчиков в Москве. Оно ещё работало в даркнете, только ставь на одноразовый телефон с фейковым аккаунтом «Фейсбука» и не засвечивай пароли и номера банковских карт. Гениальный создатель «Девушек поблизости» разорился из-за цензуры, бедняга. Ему пришлось продаться русской мафии — а те встроили кейлоггер, чтобы заработать на шантаже. Парень кончил в «Бутырке» по смехотворному обвинению в изнасиловании несовершеннолетней. В тюрьме ему отрезали руки, когда началась гангрена из-за инъекций «крокодила». Ещё один гений, втоптанный в грязь толпой… Тут призадумаешься, да?

Окей, понял, история игростроения вам нафиг не упёрлась. Вам нужна вещь в себе. Окей, значит, так. «Движение» реализовало кантовский категорический императив в виде многопользовательской онлайн-игры с искусственной реальностью. Мы не гнались за вирусностью, нам была нужна универсальность. Дети играют в игры и обучаются: игры помогают повторить и закрепить полезное поведение. Так? И главная идея Брайана состояла в том, чтобы выправить общество, дав ему геймифицированную модель универсального поведения. Которая станет распространяться, пока каждый не будет мыслить и вести себя только правильно, в качестве подкрепления получая очки опыта и лулзы. А несогласные будут лить слёзы.

Как это, «это не Кант»? Мы его прочли! Кто, нафиг, понимает Канта? Слушайте, после Канта Витгенштейн читается как жёлтая пресса. Если философия — операционная система мозга, то Кант — такие эмпиреи, что Ницше и Хомски выглядят доисторической DOS.

Жюри присяжных не поймёт Канта? Они что, неграмотные или дебилы?

А-а. А-а, ясно. Окей, пропустим теорию операционных систем. Окей, но поймите, Брайан сделал так, чтобы… он установил Канта на телефоне каждого, а потом поставил категорический императив: расширяй ряды «Движения». Любой набор правил мог быть императивом.

Первый набор правил предписывал расширять пользовательскую аудиторию, подобно «Фейсбуку». Приложение строит социальный граф, убеждает вас пригласить всех друзей, потом заполняет все пропуски, все пробелы в шесть рукопожатий. Если у вас не было аккаунта «Фейсбука», «Фейсбук» всё равно знал о вас по дырке, оставленной вами в их сети. Ну, фотографии, загружаемые друзьями, и всё такое. И у вас существовал там аккаунт-призрак, — пока вы наконец не регистрировались, а «Фейсбук» не заполнял пробел для вас и всех ваших друзей. Вы ещё ничего «Фейсбуку» не рассказали, а уже там присутствовали.

Кант был только базисом «Движения». Потому что он ошибался касательно человека, понимаете? Кант верил, что люди по своей сути рациональны. «Движение» его ошибки не повторило. Правила пользовательского взаимодействия «Движения» предполагают, что люди просто хотят развлечься. Они не хотят морализаторства, им подавай пас, удар, гол. Максимизируй веселье, и пользователи к тебе потянутся. Поделись весельем со всеми, кого знаешь — категорический императив был таков. А приносить деньги было лежащей в основе квалиа. Вот видите, я читал Канта, я умею шпрехать по-философски!

Ладно, вернёмся к доводам защиты для предварительного слушания.

Мы авралили двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Надо было успеть вперёд больших игровых компаний с голливудскими бюджетами. Нам вечно не хватало рук. Нарисуй внешний вид, запили сценарии, запланируй машинима-сериалы по мотивам, найми писателей и музыкантов, сделай трёхмерные модели для аниматоров и тех, кто будет печатать игрушки по игре… И, наконец, мы надеемся, что игра взлетит. И, пока она не протухла, разворачиваем опции лицензирования, применяя гибкую методологию.

Я проводил в офисе по двенадцать-тринадцать часов, а Брайан и вовсе спал под своим столом. Жил под своим столом. Это нездорово. Ну, ещё можно потянуть, если вам шестнадцать и это ваша первая стажировка после открытых онлайн-курсов. Или если вам двадцать шесть и вы голодаете. Или — тридцать шесть, и вы хотите свой личный угловой кабинет. Я понимаю. Я пришёл в компанию в двадцать шесть, я голодал, а Брайану шёл тридцать шестой, окей? Работать с гением вроде Брайана Крампуса — это честь. Да и медицинская страховка была — по крайней мере, для руководства.

А потом Брайан дал дуба от сердечного приступа. На этапе заморозки функционала. До запуска в публичном облаке — два месяца. Мы поверили в успех его революционной игры, поставили на кон всю компанию, и тут Брайан утром просыпается под столом мёртвым.

Ну и что нам было делать? Чёрт, да только одно. Паниковать.

Брайан умер, и совету директоров понадобился тот, кто примет эстафету. Но готовить замену было некогда. И они спустили ответственность вниз. Выбрали меня. Дали мне ключи к лайфлоггеру Брайана и сказали, чтобы я подменил его по части геймплея.

Я уже знал в принципе, к чему идёт Брайан, и что осталось сделать, примерно представлял.

Отказаться? Это была удача из удач! Нет, серьёзно, никто не вручает руководителю группы дизайна ключи к игре за пятьдесят миллионов долларов. Я думал, что умер и взят на небеса. Следующая остановка — личный угловой кабинет. Всё, что от меня требовалось — чтобы «Движение» вышло.

Архитектура, рисовка, музыка и все опции — всё это у нас было схвачено. Хватало сюжетных линий и сценариев для запуска. Но Брайан всё твердил о большом дополнении, которое развернёт потом. Когда у нас будет несколько сотен тысяч ребят в нарукавных повязках, ребят, вступивших во фракции харизматических вождей и делающих этот мах рукой при встрече друг с другом.

Нарукавные повязки? Да, символику выбирал Брайан. Нарукавные повязки: крест святого Георгия с концами-стрелами в белом круге на коричневом фоне. Крест с концами, загнутыми крючком, зелёный. Красная пятиконечная звезда. Племенная идентичность, знаете ли.

Что? Свастика? Бросьте, «Движение» вышло в прошлом году — в 2033. Нацисты — это архаика. Нацисты — всё равно что корейская традиция костюмированных свадеб. Гитлер — босс наци в игре «Железный крест». В британских школах историю не преподают, сейчас у нас есть настоящие проблемы: террористы, классовая борьба. Никто не изучает историю, чтобы получить работу эксперта по историческому развитию. Бизнес на этом не построишь.

Когда шёл обратный отсчёт, я сидел в офисе. Неделю толком не спал, да только так и не понял, где Брайан спрятал магический купон прибыльности. «Движению» недоставало структуры. Это был комок декларативного социального клея, связывающего кучу мини-квестов и командных рейдов. Фокусные группы нашего агентства говорили, что у нас полный бардак. Где же бутылка волшебного соуса Брайана Крампуса?

У нас было «Движение». Вы в него вступаете, оно рыщет по вашим соцсетям, ищет ваших друзей — не фейковых, не фейсбучных ботов или ваших школьных обидчиков, с которыми вы учились двадцать лет назад. Настоящих, которые появляются в тех же местах, где и вы, и в то же время дважды в неделю, а потом постят фотографии, на которых вы блюёте в такси. Ищет ваше племя. Ваших. Из вашего социального класса, близких вам по шкале авторитаризма Альтмейера и по симптомам диссоциального расстройства личности.

Мы изучали медийные пузыри игроков под лупой трайбализма. Просеивали историю поисковых запросов в поисках триггеров возмущения. Потом методом главных компонент моделировали их, игроков, микроклассовую идентичность.

Если вы махровый зелёный веган, хиппи и любитель тофу со слабостью к кошкам и кучей студенческих займов, имеющий бесполезную степень по классической литературе, вам дадут под начало отряд клана Геи-Земли. Миссия — защищать муниципальные клумбы от злых застройщиков. Если вы орк-танк восьмидесятого уровня, а в неигровой жизни укладчик товара в «Теско», то, вероятно, попадёте в клан «Железный кулак». Бухгалтер-христианин средних лет из Дарема, выступающий против абортов? У нас найдётся для вас местечко. В «Движении» было сто шестьдесят девять базовых типов личности. Сочетая их, можно построить модель психики почти любого пользователя. А имея модель психики — вычислить, какие цели максимизируют вашу мотивацию.

Клан Геи-Земли, клан тестировщиков игр, бизнес-клан имперских лоялистов и, может быть, «Белый британский кулак»… люди не одномерны. Некоторые игроки принадлежали ко двум, даже трём кланам.

Сценарии, конечно, генерировались процедурно. С двумястами клановыми классами и комбинаторными микроклассами иначе нельзя. Я говорил про охрану клумб. Если покажете себя хорошо, ваш клан выдвинет вас в приходской совет. И вам поручат дела посерьёзнее, поважнее — обязательные ветрогенераторы на каждой крыше, организацию веганских пикетов перед лавками мясников.

Конечно, это были задачи в реальном мире. Из пузырей фильтров поступают реальные новости, — новости, релевантные клановому духу, — и система определяет исходы, которые максимизируют клановые очки опыта и помогают игрокам достичь следующего уровня. Политика — уж на что монотонный гринд очков опыта, и дресс-код скучноват, но и политика — игра. Игра в альтернативной реальности, где вы можете преуспеть, даже если не вышли личиком. Бизнес геймифицировать чуть труднее, потому что в финансовых кланах диссоциальных расстройств личности — по самое не хочу.

Но с «Движением», их связывающим, — связующим единомышленников, — они горы могли свернуть… если б только удалось найти Брайановский тюбик клея.

Я питался диетической колой, ветчиной, ананасовыми пиццами и кокаином. Потом я напал на след.

Я нашёл главный план Брайана в его докторской по социальной психологии и теории развлечений.

Не было никакого «ключа к игре». «Движение» было не игрой, а масштабнейшим экспериментом по социальной инженерии. Брайан знал, что люди — племенные обезьяны. Мы образуем группы с внутренними связями, число которых примерно ограничено числом Данбара. В нас зашита потребность прислушиваться к старшим обезьянам. К знаменитостям, влиятельным мыслителям, военачальникам, звёздам кино и аятоллам. К человеку на белом коне, — когда он въезжает в город, чтобы спасти племя, мы перед ним преклоняемся. Но что, если этот «человек на белом коне» — просто самый высокопоставленный рейд-лидер игровой гильдии? Что, если Наполеон, так сказать, последователь во главе?

«Движение» безмозгло. Это всего-навсего категорический императив: распространяться, инфицировать соседей, создавать социальные сети, которые стихийно делятся на кланы с пересекающимися интересами, усваивать новости, релевантные интересам вашего клана, и, задействуя поиск целей, получать результаты, для вашего клана благоприятные. Другими словами, всё то, что уже и так происходит в обществе. Добавляется только геймифицированная структура с вознаграждениями и ситуативными социальными связями для эффективности. «Движение» геймифицирует жизнь. Даже жизнь разработчика игр может быть игрой.

«Движение» было запущено в режиме Веймарской республики пятого марта 2033 года. Брайан не уставал повторять, что история фрактальна. Имена меняются, но глубинная структура остаётся той же.

Сначала «Движение» распространялось среди обладателей игровых приставок. Ваша боевая гильдия может забить стрелку в реале, пообщаться, и гриферы не прослушают ваш голосовой канал. «Движение» следило за тем, чтобы встречались друг с другом только совместимые между собой члены гильдий. Больше никаких гриферов. Хардкорные игроки юбер аллес. Через неделю все игровые гильдии, вошедшие в «Движение», добывали на двадцать процентов больше золота.

Потом настал черёд игроков в полицию — «пилеров». Любители играли в копов для получения скидок и просто так, по зову сердца, но теперь им приспичило создать племена и напечатать нарукавные повязки. Мы должны были это предвидеть. «Пилеры» — восходящая инициатива, но «Движение» структурирует.

Потом вдруг, за одну неделю, появились профсоюзы в «Теско» и «Уолмарте». Крупные розничные сети… кто бы мог подумать, что их сотрудники такие увлечённые геймеры? Столько рабочей силы, как в мегамаркетах, не было нигде. В профсоюзную гильдию вступило двести тысяч человек. И началось: пикетирование магазинов, спонтанные сидячие забастовки.

Вот тогда Иштван и вызвал меня к себе. Он был председателем совета директоров.

— Джейми, — приобнял меня он (блестящий костюм, зализанные волосы), — ты молодец. Но как нам эту штуку выключить?

— Я не знаю, — сказал я.

— Джейми, — улыбнулся он. — Наши друзья с фондовой биржи дают два миллиона за закрытие профсоюзной гильдии. Как нам убрать зарвавшуюся гильдию, не останавливая «Движение»?

— Не знаю, — повторил я. — Гильдии возникают сами: это такой клубок! Прикроешь профсоюзную гильдию — развалится весь социальный граф. Вот что: я посмотрю, что можно сделать. Но два миллиона — это курам на смех. Два миллиона за двести тысяч игроков? Ха!

Иштван уже не улыбался. Он не подумал о нашей средней выручке на одного пользователя. Потом я заметил на его руке чёрную шёлковую повязку. Пришлось поискать, что это такое. Гильдия боссов, никаких поблажек. Миленько.

Развал профсоюзов был меньшей из наших проблем. Мы не учли скорость распространения игры среди слоёв населения.

Где были наши глаза? Пузыри фильтров. «Фактор безумизации», по терминологии Брайана. Какой-то процент населения всерьёз верит, что королевская семья — плотоядные ящеры в человеческом обличье. Другие — что «зелёные» скорее вырвут себе все зубы, чем будут жевать мясо. Пузыри фильтров, да? Попав в неправильный пузырь, избегаешь зубной пасты со фтором или орёшь благим матом при виде облаков-«химиотрасс». Проблемы начались, ещё когда игра запустилась в Британии, но потом совсем поплохело. В ЕС полумиллиард с лишним населения. Это куча психов.

Да и в Британии «Движение» шороху навело. Таких волнений среди трудящихся в стране не было с семидесятых. Стремительно росли гильдии, вызывающие серьёзную опаску: «Марширующие молоты», «Крест святого Георгия». Бунты, поджоги — в Олдеме, затем в Бирмингеме, Ист-Энде и по всей Британии. Иммигрантские кварталы, бедные кварталы, мусульманские — всегдашние места уличных шествий, излюбленные экстремистами. Но они вдруг оптимизировали городское насилие. Они наизобретали ловких хаков: например, вместо того, чтобы бросать «коктейли Молотова», стали взрывать хранилища сжиженного газа. «Движение» не учило делать из общественных мест импровизированные газовые камеры.

«Окончательное решение еврейского вопроса»? Не слышал.

Если ставить вопрос так, то да, игровое ПО им помогло. Дойдя до крайних правых, оно полыхнуло, как панталоны шлюхи. Аль-Каида в Дьюсбери, да, они были из наших. Эпифеномен «Движения».

Тогда-то Иштван и вызвал меня второй раз.

— Джейми, дружище, — сказал он, и я понял, что у меня серьёзные проблемы, — «Теско» и «Уолмарт» предлагают нам по девять цифр каждая за срочное решение вопроса с рабочей силой, но у нас появилась проблема посерьёзнее. Комитет «Кобра».

— Что это? — спросил я. — Детская торговая франшиза?

— Чрезвычайный комитет кабинета министров. — Он широко улыбнулся, просияв новыми зубами. — Пахнет вотумом недоверия. Правительство может уйти в отставку, и устоявшиеся партии обеспокоены новыми выборами. Группы «Движения», по опросам, набирают уже тридцать пять процентов голосов.

— Гильдия красной звезды? Не волнуйтесь, группа крючковатого креста помножит их на ноль. Ничего страшного.

— «Кобра» — правительство, малыш, а мы — всего лишь игровая компания. Если они разозлятся, то раскатают нас дронами. Мы должны остановить «Движение» немедля.

— Э-э… — Я дотронулся до его нарукавной повязки. — Ты осознаёшь, что потеряешь всех своих гильдейских последователей?

У Иштвана был шестидесятый уровень в гильдии боссов. С состояния в полумиллион — скок, и в список «Форбс».

— Возможно, получится выиграть несколько дней, — сказал он и пошёл говорить с премьером.

Назавтра правительство рухнуло. Но мне повезло: впервые за много месяцев я взял отгул. Продираю глаза и узнаю, что «Камень-Ножницы-Бумага» окружена уличными баррикадами. «Красная звезда» вытащила Иштвана и его коллег из кабинетов и развесила на фонарях. Потом отомстить за наших мучеников прибыла партия «Англия — вперёд!» с крупным контингентом вооружённых «пилеров» и предписанием сохранить Британию британской — а коммунистов гнать поганой метлой.

Разъярённая толпа подожгла здание компании, и наши статические VPN-туннели накрылись. А это значило, что теперь блокчейн и магнет-сервера «Движения» работают сами по себе, в офшорном облаке. «Движение» ускользнуло из моих рук. Мой аппаратный токен сгорел в пожаре. Я не мог себя аутентифицировать.

Остальное вы знаете, да.

Ну так вот, скажите мне, как адвокат… каковы мои шансы избежать экстрадиции в Британию?

Как это, у вас только шестнадцатый уровень в гильдии париков? И прокурорские все от тридцатого и выше?

Убейте меня. Убейте меня прямо здесь. Может быть, я уйду на респаун и в следующий раз не накосячу.