Женщина-кошка

– Здравствуйте! Мне на шестьдесят поездок.

Расстегнув кошелек, женщина вытащила несколько разноцветных купюр и просунула их под стекло, в одно из окошечек кассы. Хлопнул турникет, мужчина, стоявший передо мной, оглянулся. За спиной послышались недовольные голоса. Я и сам ругался, правда, на себя, ведь еще с вечера собирался «зарядить» проездной, но поленился стоять в очереди из двух человек. Что ж, теперь я восьмой, а второе окошко, куда женщина продолжает настойчиво просовывать пальцы с деньгами, пустует. Одна касса работает.

За стеклом появился мужчина в сером форменном пиджаке работника метрополитена. Вид у него был озабоченный, нервный. Разглядев очередь, вьющуюся поросячьим хвостом до самого выхода, мужчина сверкнул глазами.

– Где вторая? – кивнув на свободное место, крикнул он, обращаясь к единственной сотруднице.

– Не-зна-ю, ей зво-ни-ли у-же, – каждый слог кассирша делила щелчком монетки. Ловко отсчитывая сдачу, женщина выстраивала их в линии, как нарды.

Заметив пассажирку с зажатыми в пальцах деньгами, мужчину в сером аж передернуло. Он поближе придвинулся к окошку и отчетливо произнес:

– Касса закрыта, займите общую очередь,!

Щелкнули жалюзи, скрыв пустующий за стеклом стул. Женщина вздрогнула, покрепче сжала деньги и отошла, осматриваясь по сторонам. Ее серые глубоко-посаженные глаза отрешенно скользили по толпе, не ведая, куда прибиться, словно шлюпка у причала для океанских лайнеров. Сухая рука, не занятая деньгами, крепко сжимала потрепанный ридикюль. Голову то ли портил, то ли украшал, сдвинутый на сторону пестрый берет. Современной модой здесь и не пахло, однако за рассеянной незнакомкой тянулся густой шлейф потусторонней, мистической загадочности.

– Проходите, – отступив на полшага, я пропустил её вперед. Толпа, скопившаяся позади, ответила недружелюбным кряхтением. Плевать. Эта дамочка неспроста сунулась в пустующую кассу, уж поверьте, на такие дела нюх у меня натренирован.

Кстати, я не представился. Зовут меня Сергей, и живу я в не самом обычном месте на окраине нашего славного города. На первый взгляд дом наш, затерянный среди таких же типовых многоэтажек, ничем не отличается от соседних, вот только дьявол, как известно, кроется в мелочах. Типовые-то они типовые, но жильцы у нас сплошь уникальные с историями, от которых волосы седеют пока шевелятся.

Каких-то пять лет назад квартирами в нашем доме обеспечивали исключительно пострадавших: погорельцев, жертв катастроф и стихийных бедствий, переселенцев из аварийного жилья, детдомовцев. Оставшись без крыши над головой, люди спасали, что могли и тащили с собой пропахшие дымом ковры, шторы, закопченные кастрюли, кровати, в которых умирали под завалами родственники. Были и те, кто приезжал налегке – с электрочайником, пачкой лапши, зубной щеткой и паспортом. Но каждый из них, абсолютно все, везли нечто, не помещающееся ни в пакет, ни в кузов машины. Нечто, впитавшееся в корни опаленных волос, засевшее занозой под ободранными ногтями, пятном в глазу, шрамом. Это был ужас от пережитой трагедии и страх, что беда может вновь повториться.