Жажда

Эта история начинается миллиарды лет назад, когда сквозь трещины в магме остывающей планеты выбрасываются газы со струями горячей воды; она начинается с зарождением первичного бульона и выходом существ на сушу, с песнями китов и кораблями, бороздящими воды, словно караваны, идущие сквозь пески к далёким прохладным оазисам. Она начинается, когда в клубах дыма и вихрях пламени я возношусь в небеса.

Эта история начинается здесь и сейчас.

– Коля, передай ключ, – говорю я.

Николай Шиллер, мой оператор ВКД-1, передаёт мне универсальный ключ. Теперь я должна открутить фиксатор контейнера МСН-4, снять его с креплений и передать Коле. Шесть болтов, которые крепили контейнер к Станции снизу, уже покоятся у него в поясной сумке.

Осколки кометы C/2024 N1 Атахира, распавшейся при приближении к Земле на пять частей, миновали нас семьдесят часов назад. Три унеслись дальше к Солнцу, один сгорел в атмосфере, а последний – самый крупный – упал близ берегов Антарктиды, вызвав небольшое цунами в Австралии и Новой Зеландии. Высота волны была до пяти метров. К счастью, население прибрежных зон эвакуировали вовремя.

Мы пересидели комету в «Союзе», тоже готовые к эвакуации. Если осколок кометы врежется в Станцию, это верная смерть. Но вероятность такой катастрофы очень мала. Американцы были готовы отчалить в своём «Dragon Crew». Шесть часов мы обменивались с ними по УКВ нервными шутками и подколками, пока наконец Хьюстон (мы как раз проходили над Гавайями) не объявил отбой тревоги. А вчера пришёл приказ готовить Станцию к консервации.

Я аккуратно снимаю контейнер. Эксперимент «Биориск» проводится на МКС почти всё время её существования, с начала двухтысячных. Сейчас в МСН-4 находятся замороженные головастики, эмбрионы мышей, сперматозоиды и яйцеклетки макаки-резус. Внизу учёные проверят воздействие на них низких температур, неблагоприятной внешней среды и космической радиации. Подготовка к полёту на Марс идёт полным ходом. Или, верней, шла. До вчерашнего дня.

– Контейнер МСН-4 сняла, – рапортую я. Проговаривать все свои действия в космосе – залог успешной работы. Контора пишет. – Передаю контейнер космонавту Шиллеру.

Конечно, я расскажу тебе эту часть истории. Ты любишь всё захватывающее. Наверняка перед сном вчера читала на планшете очередной ужастик.

– Через три минуты входим в тень Земли, – говорит нам со Станции Юрий Борисович. Я внутренне сжимаюсь, стараясь не выпустить из рук контейнер. ЦУП молчит: связи с Землёй нет уже восемь часов. Коля включает нашлемные фонари. Видно астронавтов, выполняющих свою часть работы на модуле «Destiny». Двойной выход на ВКД – впервые в истории Станции. Американцы вернутся через два часа после нас.

МКС движется по орбите со скоростью почти двадцать восемь тысяч километров в час. Мы совершаем оборот вокруг Земли за полтора часа – сорок пять минут у нас «день», и сорок пять минут – «ночь». Внутри Станции на это не обращаешь внимания, но при ВКД переход в тень (даже сглаживаемый микроклиматом скафандра) – это как в тёплый солнечный день вдруг нырнуть в глубокую холодную воду. В ходе сегодняшней ВКД у нас с Николаем получается пять таких «нырков». Сейчас будет третий.

– Хорошо, Гуля, – говорит Николай, когда я передаю ему контейнер. Сам МСН-4 сравнительно небольшой, размером с академический тубус для бумаг. Весит он двадцать шесть килограмм, вернее, в невесомости он ничего не весит, но сохраняет массу и инерцию. Поэтому обращаться с ним всё равно приходится аккуратно – одно неверное движение – и контейнер уже кувыркается в десяти метрах от вас, быстро и безнадёжно удаляясь в пучины космоса.

Теперь нам с Колей нужно вернуться к шлюзу, оставить там контейнер, взять термоплёнку и укрыть ей внешние блоки на модуле «Заря». Николай притягивает тубус контейнера к руке специальными фиксирующими ремешками и мы начинаем движение к шлюзу. Передвинуться к следующему поручню – отстегнуть фал скафандра – пристегнуть его к следующему поручню – передвинуться – отстегнуть страховочный фал – пристегнуть его снова… Как будто ползёшь по полу, цепляясь пальцами. Внешняя поверхность Стации вся в царапинах, вмятинах от ударов микрометеоритов, кое-где под воздействием комического излучения она коробится или меняет цвет. Сильно мёрзнут руки и ноги, а под нами сияет в ночи огнями Азия. Я стараюсь не отвлекаться на красоты проплывающей внизу планеты.

Учитывая, что приходится преодолевать ещё и сопротивление скафандра, в космосе быстро выматываешься, даже учитывая тренировки и нашу хорошую физическую подготовку. Я с лёгким ужасом думаю, что мы выполнили пока только половину работы.

Коля открывает шлюз. Он пристёгнут только страховочным фалом, готовясь зацепить фал скафандра внутри шлюзовой камеры. Я вишу «над» ним – оставив МСН-4 в шлюзе, он передаст мне термоплёнку. Есть пара минут посмотреть на Землю. Во время ВКД космонавты находятся в таком напряжении, что любоваться видами чаще всего некогда. Любая ошибка может стать последней.

Хорошо, что я забыла поднять светофильтр, когда мы вошли в тень. Я только успеваю удивиться отсутствию свечения городов в ночной Новой Зеландии и на южном побережье Австралии, как по глазам бьют две ярких вспышки. Как раз над Южной Австралией. Я вскрикиваю.

– Что там? – вскидывается Коля. Он уже был готов запулить контейнер в шлюз, но делает неловкое движение и МСН-4 летит в одну сторону – прочь от Станции, а Николай в другую. Страховочный фал отстегнулся. Колю начинает закручивать вокруг поперечной оси. У меня в голове щёлкают шестерёнки. Я отталкиваюсь ногами и лечу на перехват – длины моего полутораметрового фала как раз должно хватить, чтобы схватить его за ногу. Я промахиваюсь.