Гарпунер

Глава 1

Все совпадения случайны, неточности сделаны специально. Я не ставлю перед собой целью дословно переписать всю славную историю флотилии, описанной в книге. Считайте этот мир параллельным нашему, а сюжет полностью художественным вымыслом автора.

Ветер усилился, волнение до пяти балов. В дрейфе крен до двадцати градусов. Мы проводим подготовку судна к шторму. Капитан лично обошел все помещения и отсеки нашего китобойца от носа до кормы, не оставив без внимания любые мелочи: от не закрепленной бочки, до не закрепленного ЗИПа в машинном отделении и кастрюль на камбузе.

Я тоже готовлюсь к шторму. С самого утра, я, согласовав с капитаном, сколотил бригаду из нескольких человек для работ на палубе и баке. Сейчас мужики, под руководством Ашурова, занимаются укладкой линей в амортизационном отсеке. Там специальные квадратные выгородки со съемными досками примерно четыре на четыре метра с правого и левого борта, которые называются тросовыми ящиками. В эти ящики очень аккуратно укладываем по пять-шесть бухт манильского линя, которые нам выделили после прихода «Колымы», запас очень приличный, и уже можно немного расслабиться, и не так трястись за три бухты которые у нас были до этого. Лини укладывают по порядку, что бы можно было их просто перецеплять, не тратя время на укладку троса после очередного выстрела. Если плохо уложить линь, то при вытравливании конец сам себя может подрезать и заклинить на выходе, тогда под огромным натяжением кита неизбежно произойдет обрыв. Значит потеря кита и самого линя.

Я проверяю крепление гарпунов с левого и правого борта на штатных местах, а потом спускаюсь в артпогреб. Нужно проверить укладку детонаторов и боезапаса. Нас должно как следует помотать по волнам, а значить всё должно быть надёжно закреплено. Внизу старпом открыл ключом дверь. По правилам безопасности, доступ в артпогреб — хранилище боевого запаса, имел только он и гарпунёр в присутствии не менее одного члена команды (боцмана, марсового или матроса первого класса). В амортизационном помещении уже полный порядок. Пружины амортизаторов смазаны, ничего не болтаеться. На палубе осталась работа по закреплению буксировочных цепей и шестов из бамбука для флагов, а также подкильных концов, которые нужны чтобы подтягивать китов к борту и швартовать их для буксировки к базе. Я уверен в своём хозяйстве, у меня всё будет чётко и надежно, как учил меня Томас.

Машинная команда занялась ревизией главных двигателей и генераторов. Наш радист проверяет антенное хозяйство — крепление стальных оттяжек на «утках» и дополнительно клетневал шкимушгаром. Кок наводит порядок на ботдэке, там еще часть картошки и овощей не были уложены в деревянные лари, крепил бочки с селедкой и солениями к леерам. Всем была работа. К концу дня ожидается серьёзное ухудшение погоды, на нас надвигается тайфун.

«Энтузиаст» идёт замыкающим в колонне, вся флотилия осуществляет переход на новое место промысла несмотря на шторм.

— База уменьшила ход «до минимального». Волна разбила на палубе один из загонов и несколько свиней вместе с досками смыла за борт. Внимательно! Не наскочите на бревна. Держитесь против волны и ветра сообразуясь с погодными условиями и старайтесь быть на радиолокационной видимости базы, синоптики прогнозируют заряды с ухудшением видимости — передает полученную с «Алеута» радиограмму радист. Сейчас в рубке идёт мини совещание, начальствующего состава китобойца, к которому отношусь теперь и я.

Умеют ли плавать свиньи? Даже если бы и умели, то вряд ли в такой разбушевавшейся стихии и холоде можно было продержаться больше минуты. Касаткам и акулам будет что пожевать, когда погода улучшиться.

— На базе проблемы, похоже повреждены рули, заходим в бухту «Двойная» и там встаём на ремонт — обеспокоенно извещает нас капитан.

— Чего там у них? — безразлично спрашивает старпом. В «Двойную», так в «Двойную», хотя там делать абсолютно нечего, но зато, по словам бывших там не один раз старых моряков, в этой бухте есть проход и в «Охотское» море и в Тихий океан. А значить на охоту можно выйти в любое место.

— Не понятно особо, рули слушаются, но с «запозданием». Может намотали чего-то, а может и с рулевой машиной не порядок — пожимает плечами капитан.

Ну это не так страшно, база и так постоянно стоит в бухтах, а мы таскаем к ней китов. Ей, для того, чтобы работать нормально, можно вообще в открытое море не выходить, «свора» китобойцев обеспечит её работой в любом случае. Плохо только одно, бухта «Двойная» расположена на острове Матуа, Курильского архипелага, и сейчас это Японская территория. Остров совсем не безлюдный, на Матуа расположены рыболовные станы, звероводческий питомник, станция по охране котиков, сторожевой пост японских военных, метеостанция и синтоистский храм. Если уж принято решение повернуть к этой бухте, то видимо в такую погоду капитан «Алеута» серьёзно беспокоиться относительно безопасности своего судна.

На самом деле мы уже не раз заходили в различные бухты Курильской гряды, и проблем никогда не было. Переждать шторм, не сходя на берег, там может любое судно. Только недавно мимо нас проследовал германский пароход, который судя по всему идёт туда же, куда и мы, он идёт полным ходом и будет в защищённой бухте раньше нас и на много. Он тоже ищет спасения от непогоды. Когда немец проходили мимо нас, то я с ужасом увидел на его корме нацистский флаг, со свастикой! Но ужас это вызвало только у меня, наши пароходы дружески приветствовали друг друга, а матросы, как с нашего китобойца, так и с немецкого судна махали друг другу руками, с улыбкой на лице. До начала Второй мировой войн осталось всего несколько месяцев, а буквально через два года наши страны сойдутся в жуткой битве, которая продлиться до победного мая сорок пятого года. Пока же, фашистская Германия если и не друг, то вполне нейтральная к нам страна, в отличии от её союзницы Японии. Только недавно отгремели бои у озера Хасан и сейчас между нашими странами перемирие, но ощущение опасности и настороженность, когда мы в Японских территориальных водах, присутствует.

Площадь Матуа всего пятьдесят два квадратных километра. Причём большую часть занимает один из самых активных Курильских вулканов — пик Сарычева, ну а больше на острове считай ничего и нет, кроме ручья с питьевой водой. Мы идём к острову медленно, все три китобойца рядом с «Алеутом», на случай, если плавбазе потребуется помощь. Наши суда вполне могут работать и как буксир, поэтому далеко мы не отходим. «Алеут» рыскает на курсе, что-то у него и правда не в порядке с рулями. Лишь к утру суда флотилии подошли поближе и теперь мы идем вдоль острова. Я на капитанском мостике рассматриваю берега и дымящийся вулкан. У берега много камней, о которые бьются буруны. Бухт пока не видно.

Подходим ближе к берегу. Виден вход в какую-то сквозную бухту, огражденную скалами. «Трудфронт» сигналом запрашивает разрешение войти без лоцмана, или прислать лоцмана. С берега им сигналят в ответ, разрешение получено, и первый китобоец входит в самую настоящую гавань, с обоих его бортов набрасывают лот, измеряя глубину перед заходом плавбазы. За ним идёт «Авангард», потом "Алеут" ну а наше судно будет замыкать колонну. Я на верхнем мостике рассматриваю берег в бинокль.

Связались по радио с Роговым. Они уже стоят в бухте и сообщают, что бухта населена и к ним подходит катер с местными властями. Сообщают, что в катере много вооруженных военных. Передача вдруг оборвалась.

— Чего-то, там не то… — тревожиться капитан, но потихоньку, вслед за плавбазой идёт в направлении спасительной бухты. Нехорошее чувство какой-то тревоги гложет меня.

— Капитан! Давай ка кружок сделаем и сразу заходить не будем? И «Алеут» бы стоило по рации запросить…

Капитан пристально смотрит на меня, а потом командует радисту и рулевому, «Энтузиаст» уходит с курса и преодолевая огромные волны идёт на разворот. Я же, несмотря на качку и риск свалиться, лезу в бочку, прихватив с собой мощный бинокль капитана.

На берегу острова много солдат и матросов, они поспешно закрывают чехлами… мощные стволы дальнобойных морских орудий. В бинокль так ясно все видно и батарей тут так много, что их трудно не заметить. У самого берега, в утесах выдолблены эллинги, а быть может это и естественные пещеры, в которых стоят две подводные лодки. На волнах покачивается гидросамолёт. Ну а германский пароход сейчас активно разгружают, он тут явно не для того, чтобы укрыться от бури. К «Алеуту», и к «Авангарду» несутся быстроходные катера, точно такие же, как сейчас пришвартованы к «Трудфронту».

— Командир! В бухту не заходи! — ору я, пытаясь перекричать шум ветра и звуки ударов волны о борт китобойца. Для того, чтобы меня точно услышали, я быстра спускаюсь вниз и цепляясь за леера поднимаюсь на мостик.

— Услышал тебя Витя — отвечает капитан с обескураженным видом. На мостике уже не протолкнуться от народа. Тут и Бивнев, который должен отдыхать после вахты и старпом с обоими штурманами нашего китобойца. Весь начальствующий состав в сборе, и почти бессменный Дед на руле, который представляет экипаж — с «Алеутом» связи нет. Вначале была и сказали ждать, но как только катера к нему причалили, так и пропала связь.

— Там две подводные лодки, гидросамолёт и куча катеров, орудия на берегу. Наш немецкий «друг» стоит на выгрузке — сообщаю я всё то, что увидел — нужно уходить и ловить связь с Владивостоком. Судя по всему, наши связаться с портом не успели.

— Уйти то можно — скептически говорит старпом — только вот куда? У нас угля кот наплакал. Нужна бункеровка. Может там не всё так плохо?

— Да там всё зашибись! — соглашаюсь я — только не у нас, а у японцев! Это судя по всему какая-то военная база, и причем недавно построенная. Сюда никто просто так не пойдёт, уж больно место не удобное, и нам не повезло, что у «Алеута» проблемы с рулём, а то бы и мы мимо прошли. И теперь вся флотилия в этой бухте застрянет и причём без связи, нас же просто всех арестуют! Никто потом «Алеут» не найдёт, спишут на тайфун.

— Не перегибай палку Жохов! — морщиться Бивнев — мы с Японией не воюем. А тайфун, он вот как раз сейчас и может нас на дно пустить! Вечно ты что ни будь придумываешь, а нам потом разгребай!

— Что предлагаешь Витька? — снова берёт слово капитан, когда я только собираюсь ответить, что ни будь колкое моему недругу — и старпом и Бивнев правы. Если не будет угля, то мы останемся без хода в открытом море и запросто пойдём на дно!

— Я предлагаю, хотя бы не сдаваться пока не доложим о ситуации во Владивосток! — настаиваю я — нужно идти в море до установления связи, а потом решим, что дальше делать. Может и придётся обратно в бухту вернуться, но по крайней мере о нас кто-то будет знать!

Капитан задумался. На мостике повисла гробовая тишина. Решение сейчас за ним и только от него зависит судьба судна и всего экипажа. То, что суда флотилии арестованы японцами он и так понимает, но вот только выйти в открытое море во время тайфуна — это значить поставить на кон наши жизни…

— Радист! Что там?! — через пару секунд, так и не приняв решения, орёт капитан.

— «Алеут», «Трудфронт» и «Авангард» молчат, но с берега и сухогруза в один голос предлагают войти в бухту и переждать шторм — сообщает нам радист, поднявшись в рубку.

— Ну вот! Я же говорил, что там всё нормально! — лыбиться Бивнев — немцы же там стоят, а они к военной базе никакого отношения не имеют!

— А почему тогда наши молчат? — спрашиваю я второго помощника, и переадресую вопрос радисту — почему суда флотилии на связь не выходят?

— Не знаю Витя! — радист тоже обескуражен — с берегом и немцем связь отличная.

— Внимание! — это вперед смотрящий, перебивает наш спор — вижу на корме «Алеута» флаг! В, Веди! Сейчас его кто-то снимает!

— Валим капитан! — реагирую я. Кто-то из моряков «Алеута» умудрился вывесить сигнальный флаг: «курс ведёт к опасности!».

— Дед! Полный вперёд! — у капитана тоже уже больше нет сомнений, наше судно как раз сейчас развернулось на обратный курс, он с тревогой оглядывается назад и обращается к радисту — Сашка! Лови Владивосток!

Наш манёвр не остался незамеченным, сразу три катера выходя на глиссер направляются к выходу их бухты, а наш китобоец, тяжело перекатываясь с волны на волну, набирает ход. На мостике за старшего старпом, капитан перебрался в радиорубку, чтобы не пропустить момент выхода на связь вышестоящего начальства.

— Догонят ироды! — оглянувшись назад, констатирует Дед — узлов двадцать идут!

— Это они пока так идут — возражаю я, тоже оглядываясь назад — пока из бухты не вышли, а на волне им совсем не сладко придётся.

— Один хрен догонят — бурчит Бивнев — ну вот зачем их злить? Мало ли кому-то флаг померещился, кроме вперёд смотрящего его никто не видел. Вернуться надо. Зачем нам проблемы?

— Пол борта право — задумавшись на пару мгновений даю я команду Деду, и улыбнувшись недоумённо повернувшемуся ко мне старпому, поясняю — у нас же сегодня по графику пристрелка пушки, совсем забыл. Мы с Ашуровым и ящики приготовили.

— Пугнуть хочешь? — усмехается старпом, он необычайно молчалив, как обычно после своей травмы.

— Зачем пугать? — делаю я невинные глаза — мы этот момент согласовывали, только в бухте хотели пострелять. Но раз нет такой возможности, не отменять же тренировку. Надо бы предупредить японцев, а то как бы под шальной выстрел не попали…

— А давай! — как-то лихо улыбнулся старший помощник капитана — действительно, не отменять же… передайте радисту, пусть предупредит о тренировке, хозяев.

Я бегу к пушке, попутно отдав команду боцману, а впередсмотрящий бежит в радиорубку.

— Толян! — ору я Ашурову — готовимся к пристрелке!

— Это мы завсегда! — марсовый пристраивается рядом со мной.

— Толя. Бегом в артпогреб!

— Пристрелка по полной программе?

— Основными и добойными. На ходу — отвечаю я. Основной — это стопроцентный заряд бездымного пороха в гильзу, добойный — семьдесят пять процентов от заряда. Еще был усиленный заряд. Это заряд, который процентов на двадцать имел больше пороха стандартного. Опасный, запрещенный… Им пользовались все гарпунеры флотилии. Пушка выдержит, уральская сталь не хуже круповской.

Я действительно планировал пристрелку пушки после шторма, даже приготовил полсотни зарядов «основных» и полсотни «добойных». Точнее мы готовили их с Толиком. После смерти Томаса, снаряжением гранат и гильз занимаются все гарпунёры самостоятельно. Гильзы заряжать — ничего сложного, все приспособления у нас есть на борту. Достать ящики с гильзами, порох из оцинкованных ящиков, пыжи и приспособы для набивки. Пару часов работы — и готово! Затем просто надо уложить готовые заряды в отдельную нишу артпогреба.

Китобоец сбавляет ход до среднего и пошел на плавную циркуляцию, я приказываю через каждые сто-двести метров выбрасывать заранее приготовленные ящики из-под продуктов за борт. Через некоторое время, капитан, который срочно вернулся на мостик дал команду «Так держать» и, через минуту — «Пол борта лево».

Я готовлю пушку к стрельбе. Сам поднялся на полубак, расчехлил пушку и открыл затвор.

Толян уже вынес из артпогреба по две гильзы и четыре гранаты, уложив их в металлические ящики, приваренные к фальшборту полубака. Я прошу принести еще столько же. Боцман готовил лебедку, отдав ленточный тормоз, соединив редуктор и прокрутив двигателем затем затянув тормоз, рассоединив редуктор от двигателя. В наших широтах, при жестоких штормах и минусовой температуре, часто лента стопора примерзала к барабану и в нужный момент могла задержать вытравливание линя. В общем — все по полной программе.

Толян загнал гарпун в ствол пушки, к нему в полое веретено уже была вставлена чека и к ней зачален хаплинь, навинтил гранату без пороха и взрывателя. Я загнал гильзу в патронник. Закрываю затвор, ставлю на предохранитель спусковой механизм.

На полном ходу судно вышло на курсовой угол к первому ящику примерно тридцать градусов, и тут же прогремел выстрел. Линь змеей взметнул по дуге вверх, гарпун не долетел метров пять до цели и ушел под воду, оставив за собой бурун. Был бы это кит, я бы попал, а в маленький ящик, который болтает по штормовому морю как цветок в проруби, даже снайпер с качающейся палубы не попадёт.

— Право на борт — командую я и, боцман начал выбирать линь. В это время Ашуров загнал гарпун с левым линем, я снова вставил гильзу. Снова выстрел, в этот раз гарпун летит вообще «в ту степь». До ящика, который подкидывает на огромной волне далеко, зато катер с японскими моряками прямо на линии.

— Мажем Толян, прав был Томас, руки у нас из жопы растут! — сокрушенно говорю я — надо тренироваться ещё. Давай усиленный!

Снова выстрел, и в этот раз гарпун не приблизился к ящику, зато как намагниченный летит в направлении входа в бухту. Японские катера сбавляют ход и разворачиваются. Я радостно бью Толяна по плечу и оборачиваюсь на мостик, и моё лицо сразу теряет радостное выражение. На лицах всех, кто там собрался вселенская тоска и ужас. Попросив Толяна зачехлить пушку, я, держась за леера перебираюсь по переходному мостику к капитану. А в это время наш китобоец, судя по всему получивший второе дыхание, рвётся полным ходом в открытое море.

— Чего это вы? — спрашиваю я.

— Они тоже по рации передали, что у них сегодня учения и артиллерийские стрельбы… — могильным голосом сообщает мне старпом и орёт в переговорную трубку — быстрее мать вашу!

Мы все вздрагиваем от громкого шума, в ста метрах от «Энтузиаста» в море поднимается первый султан взрыва от выстрела дальнобойного морского орудия…