Фростпанк

Глава 4. Наследие

Мы блуждали по затихшему холодному миру без какого-либо будущего. Старые правители лишились своей гордыни и славы. Будто лишь вчера мы двигали колесо прогресса, пока мороз не остановил всё это, в мгновение ока, без предупреждений. Когда времена изменились, они изменились для всех, независимо от класса и состояния. Мы потеряли наш мир из-за снега, а вместе с ним… всю нашу человечность…

21 июля 1832 год

Надежда ещё есть.

Морозные земли. Странное чувство, как будто Олбрайт возвращался домой. Когда его группа приближалась к лифту, он вспомнил свое первое прибытие сюда, его сердце переполнялось болью от потерь, от необходимости того, что он был вынужден забыть все эти лица. Так много произошло с тех пор как началась Великая зима, казалось, будто с тех пор минула целая жизнь. Тогда в его сердце была жажда странствий, а каждый поход на север был словно вызов для горячей души. Теперь север покорил весь мир и был беспощаден.

Странные изгибы и повороты судьбы.

Как и тогда, он сражался против холода. Как и тогда, его люди так же преданно следовали за ним. Трое позади кутались от стонущего и плачущего ледяного ветра и снега, который начал медленно падать, когда они открыли клеть и приготовились отправиться в ещё одно рискованное путешествие.

Сирена загудела, Джон потянулся к кнопке на стенке лифта и нажал верхнюю. Кнопок всего было две. Над потолком раздался треск, клетка пошатнулась и медленно поползла ввысь, удаляясь от пробужденного, но всё ещё сонного города.

«Мы взяли ответственность за этих людей… Возможно даже за всё человечество» — сказал ему Биф, отправляя друга на поиски Паровых ядер. — «Мы должны справиться. Ты, я, Бэйли, Альфред, даже проклятый Чарли! Все мы!»…

«Мы справимся» — заверил его Джон.

Он произнес эти слова с убежденностью и надеждой на то, что он был прав. Ибо этот израненный мир не выдержит еще одного провала.

— Холодно, холодно, бррр, — бормоча проклятия и шмыгая замерзшим носом, Хэнс разминал онемевшие пальцы. — Холодно, холодно, бррр.

«Каждый раз он так,» — вздохнул Джон. — «Сперва дрожит как дитя, но спустя милю шагает словно дредноут по снегу.»

— Ох и холодно же, — бурчал Хэнс, не унимаясь. — А ведь четыре дня только прошло с с последнего похолодания. Дьявольщина! А теперь, похоже, эффект похолодания пойдет лавиной. В этот раз нам точно конец…

Братья Стьюи обернулись на ворчуна. Хэнсу даже ругаться расхотелось…

— Где Чарли? — спросил младший брат, чей рот окаймляли длинные усы, единственное отличие между братьями.

— В лазарете, — сухо ответил Олбрайт.

Хэнс покачал головой.

— Сукин сын попросту не хочет возвращаться в Морозные земли, — предположил он стиснув кулаки. — Сидел бы на своей жопе и помалкивал. Так нет! Нужно было отрезать его чертов язык, пока была возможность! Чую, с ним ещё будут проблемы…

— Биф разберётся с этим, — отрезал Олбрайт. — Думайте о работе, джентельмены. Мы должны воспользоваться любой возможностью, чтобы подготовить наш город к буре. И пойти на любые жертвы, если потребуется…

Лишь на миг Джон задержался. Он посмотрел налево, где горизонт чернел от ужаса, что творился там в этот самый час и молился… искренне молился за тех, кто наверняка страшно погибнет.

Клеть остановилась. Джон Олбрайт сжал фонарь, всмотрелся в метель и пошёл вперёд, быстро исчезнув в вихре колких снежинок.

Сухой зимний воздух был полон звуков. Они не прекращались вот уже два дня, с тех пор, как известия о падении Нью-Бостона достигли ушей Бифа, и должны раздаваться до тех пор, пока задание не будет выполнено. Это были звуки бурной деятельности — распиливания досок, стук забивания гвоздей, ковки металла. Шум работы перемежался ворчанием рабочих и громкими голосами бригадиров.

Но многие граждане Нью-Бэлфаста не жаловались на работу, ибо она означала надежду. Это был глас жизни, бурно протестовавший против смертоносного и жестокого мороза.

Все ещё протестовавший…

— Слушай, Джими! — окликнул друга Брокс, силясь перекричать Стенной бур.

Новая машина сверлила склоны кратера, в которые вморожены деревья, бывшие лесом, пока лёд не сковал их. У двигателя в засаленном рабочем бушлате сидел на корточках весь измазанный грязью человечек. Брокс кивнул ему.

— Чего тебе? — рявкнул Джими.

— Вчера ведь похоронили, Фло! Верно?

— Ну!

— А ведь он твой кузен, а ты даже не соизволил на похороны прийти!

— От моего кузена осталось лишь пятно! Я предложил губернатору бросить его останки в теплицу, но он с этим не согласился!

— Хрен тя дери, Джими! Он ведь — человек!

— Человек раздавленный огромным автоматоном! — отмахнулся Джи.

— И ты туда же…

Брокс покачал головой и почесал ягодицу.

— Ты знал, что наш губернатор… наш любимый губернатор боролся против станков и автоматонов до Великой зимы? — продолжал расспрашивать он с той раздражающей непоследовательностью, которая уже выводила товарища из себя. — Я не понимаю, почему Биф, сразу же не разобрал эту хреновину?

— Э-э-х! Хреновины… Теперь от них зависят наши жизни, — последовал исчерпывающий ответ.

— Чёрт… Эй, Джими!

— Что?!

— Какого черта ты написал Это на двигателе? Совсем рехнулся?

— Чего? — рявкнул Джи.

Он подскочил с места и подойдя к товарищу уставился на огромную красную надпись, что гласила:

«Мы должны вернуться в Лондон! Здесь надежды нет!»

Разведчикам приходилось прокладывать тропу по снежной целине, работать поворотным шестом и пробираться через ледяные заторы, поэтому я не буду много рассказывать о трудностях пути. Как Олбрайт и ожидал, вскоре они достигли первой намеченной точки. Тусклые огни на западе удалось разглядеть через линзы на маяке. Возможно, он и удивился, увидев среди вьюги дюжину палаток, однако ничем не выказал удивления.

— Будьте осторожны! — сказал он, заметив там какое-то движение. — Помните бойню на Queen Anne's Gate?

— Такое разве забудешь! — отозвался Хэнс. — У меня по сей день кровь стынет в жилах от одного только воспоминания!

Ветер донёс какой-то протяжный неприятный звук, чем-то похожий на стон. Мужчины прислушались. Нет, не показалось. Олбрайт тряхнул головой пытаясь избавиться от охватившего его волнения, кивнул своим людям и сунув руку в карман, сомкнул пальцы на рукояти старенького кольта.

Когда они подошли совсем близко, он разглядел несколько чёрных фигур лежащих на снегу. И увидел её. Она стояла на коленях сгорбившись над телом, часто дыша и всхлипывая. На ней был истрёпанный бушлат, изодранные штаны и разбитые ботинки.

«Элизабет..?»

Она подняла голову и увидев незнакомцев взвизгнула.

— Нет! — вскрикнула женщина прижавшись к телу. — Вы все забрали у нас! Что вам ещё нужно! — внезапно испуганное побледнело от бешенства. — Ненавижу вас! Ненавижу!

— Эй… Тихо… — Джон тряхнул головой и медленно опустил револьвер.

Он подошел ближе, сохраняя осторожность, потому что женщина была вооружена ножом. Незнакомка застыла, сощурила заплаканные глаза и, казалось, только и ждала случая наброситься на него.

— Мы не причиним вам зла! Прошу, мисс… успокойтесь! Взгляните на меня, хорошо? Я вижу вас впервые! Доверьтесь нам, мы не причиним вам вреда! — он аккуратно указал на восток. — Неподалёку есть город. Мы можем вам помочь…

Наконец девушка перестала рыдать. Глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках.

— Она умирает…

Джон сунул револьвер в карман и опустился на колени рядом с раненной.

Тело было телом девочки чуть старше десяти-двенадцати лет. Она лежала на спине, одна рука на предплечье в крови, другая впилась в снег пальцами и откинута в сторону. На девочке была тёплая шубка, меховые штаны и шерстяные валенки на застёжках.

— Она умирает… — прошептала женщина вновь.

Хэнс опустился на колени напротив Джона, осторожно приподнял руку девочки и взглянул на кровоточащую рану. Невольно отдёрнул голову и свистнул. Раненная застонала, напряглась, и её стала бить дрожь.

Женщина всхлипнула.

— Никто не умирает! — сказал Хэнс. — Никто, понятно? Перестань нести дурь! — он перевёл взгляд на Олбрайта. — Девочку нужно доставить в лазарет и как можно скорее.

Джон кивнул.

— Майкл, Стив, отнесёте ребенка в город. Вы, мисс, отправитесь с ними. И поживее!

— Там есть ещё люди. Они забрали их… — сказала женщина тихо, вполголоса, но вполне внятно.

— Кто они?

— Убийцы! Они убили Джин и Росса… ранили мою Эми… и увели остальных на запад, в какое-то убежище неподалёку. Мы направлялись к Паровому генератору, мы думали, что если принесём Паровые ядра в город, нас примут…

— Что? Что вы сказали? — прервал Джон. — У вас были Паровые ядра?

Она взглянула на Джона, пожалуй, впервые совершенно осознанно.

— Три целых ядра. Они забрали их и наших друзей. Эти нелюди… они людоеды!

Джон чертыхнулся.

— Помните Queen Anne's Gate? — глухо сказал он.

— Такое хрен забудешь… — проговорил Хэнс сквозь стиснутые зубы. — Холера меня забери! Неужели опять?

— Сколько их было?

— Пятеро. Трое из них вооружены.

Олбрайт встал.

— Я иду.

— Одному не с руки, — медленно сказал Хэнс, тоже поднимаясь.

— Рисковое дело…

— … для гражданского, — спокойно докончил Хэнс. — А я, насколько тебе известно, не всю жизнь по северу скитаюсь.

Джон улыбнулся.

— Твоя воля. Я не принуждаю.

— Верно. И не принудишь.

Новый мир не прощает слабости. Поэтому каждый в городе подчиняется распорядку.

Глубокой ночью в то время, как город спал крепким, но слишком коротким сном, лишь охотничий дирижабль взмыл в небо и огромный автоматон курсировал на паровую дозаправку. Вьюга завывала яростно, шум стоял дикий, а потому никто не слышал и не видел тех, кто не спал в эту ночь.

Они встретились у основного склада, на окраине города. Ночь была темна, а тень от здания скрывала их лица.

— Пришёл значит… — тихо произнёс грубый голос.

— Пришёл, — буркнул другой. — Чего тебе? Зачем ты притащил меня сюда? Мы ведь обо всём уже поговорили… Или ты изменил своё решение?

— Значит… ты как баран продолжаешь стоять на своём? Пойми же, Хэмши, это место было ошибкой! Сегодня мы жрем опилки, а завтра сдохнем от холода! А ты… если ты изменишь своё мнение, многие последуют за тобой. Смекаешь?

Хэмши поглядел на него исподлобья.

— Ошибкой? Чёрт возьми ты совсем рехнулся? Наш любимый город мёртв! Возвращаться туда, когда буря следует по пятам, ни что иное как самоубийство!

— Осуждаешь? — резко спросил человек. — Ничего практически не зная?

— Нет. Не осуждаю, но…

— Никаких «но».

— Но истина…

— Для истины, — резко перебил человек, — как раз это-то и не существенно. Не забывай, мы не знаем, как в действительности сейчас выглядит Лондон. Но мы точно знаем, что буря обрушиться на нас и похоронит всех живьём!

— Город должен выстоять!

— Черт, Хэмши! Я… Я попытался….

Справа скрипнула дверца и раскрылась, там стояла невысокая фигура, закутанная в плащ, в круглой, плотно прилегающей к голове шапке. После недолгого колебания человек переступил порог.

— А это кто? Что… ч-что у тебя там? Гаечный ключ? Зачем? Э…

Третий напал из темноты, тихо и предательски. Сильная рука резко обвила шею, а другая закрыла рот.

— Я попытался…

Если бы кто-то дежурил в эту ночь, он увидел бы три фигуры, что хладнокровно и решительно избивают человека. Он заметил бы, как кто-то занёс гаечный ключ, как уверенно нанёс три сильных удара, как наклонился, чтобы проверить, не дышит ли бедняга.

Но такое было невозможно. Город спал крепким, слишком коротким сном. Вьюга завывала яростно, шум стоял дикий, а потому никто не слышал и не видел тех, кто не спал в эту ночь. Лишь во тьме шагал неутомимо автоматон, медленно курсируя от угледобытчика на дозаправку…