Фростпанк

Глава 9

5 июля 1830 г.

"У Белого Безмолвия скверное чувство юмора"…

Олбрайт опустился в старое кожаное кресло, которое выбросило в воздух всю пыль, которую оно вобрало в себя с момента его последнего визита, и положил шляпу с острым козырьком на стол.

За окном имения Додсонов вновь свирепствовала снежная буря. Нечего было и думать — Лондон обречен.

— На войне, один знакомый как-то сказал мне — если ты научился отливать стоя, это еще не значит, что ты стал мужчиной, — заявил он сидящим перед ним.

— А мой отец… — Хэнс обвел присутствующих взглядом, — …мой отец сказал, что ты не мужчина, пока не взломал хоть один настоящий замок. Ведь так, будущие мужчины Лондона?

Они разделились на группы и быстро охватили три первостепенные улицы Вестминстера ведущие к Трафальгарской площади — Стрэнд, Уайтхолл и Мэлл. В каждой группе была груженная подвода, запряженная ломовыми лошадьми и двое мужчин с оружием наготове. Мучения, связанные с бесконечными тупиками на пути и неоправдавшимися надеждами наконец поддались энергии юности. Сироты вскрывали замки, бесшумно ныряли в форточки, словно дикие животные переворачивали каждую промерзшую комнату.

Апокалипсис обесценивал множество вещей, как и война. Джон не раз был свидетелем того, как замерзающие солдаты ломали антикварные столы и бросали в огонь изысканные наряды. Дрожащие руки сбрасывали с сервантов драгоценности, в поисках табака или краюхи черствого хлеба. Но к такой войне невозможно подготовиться, невозможно понять, что это такое, когда дети помогают остаткам человечества выжить.

— Ладно, давайте повторим все еще раз. — Джон Олбрайт отвернулся от окна. — Мы поделимся на десять групп: восемь отправятся обносить Стрэнд и Мэлл, две займутся Уайтхолл. Туда то и отправлюсь я с Альфредом. Забираем все, что может пригодиться нам в пути.

— Мы ведь тысячу раз все проговаривали, дружище, — успокаивающе сказал Хэнс. — Дети уже запрягли лошадей. Они славные ребята. Прогулка займет несколько часов, может, чуть больше. Думай о том, что тебе предстоит сделать когда мы покинем Лондон.

— И все-таки мне это не нравиться, — заявил Биф. — У меня скверное предчувствие. Оно просто засело у меня в мозгу и не желает убираться. Пока я буду заниматься этой чертовой машиной, ты отправишься с детьми обносить город! Это же…

— Это твой «старушечий» инстинкт, — ответил Олбрайт, демонстративно подмигнув Бэйли. — Он у тебя развит несколько чрезмерно. Когда все закончиться, тебе нужно все-таки выпить, дружище.

Уайтхолл оказалась длинной, вызывающей клаустрофобию улицей, сдавленной перекошенными домами. Верхние этажи клонились друг к другу, да так, что соседи, высунувшись из открытых окон, могли бы коснуться друг друга кончиками пальцев. Как и обещал Альфред, самый роскошный дом оказался в самом конце улицы, на дальней окраине города. Тут возвышалась четырехэтажная башня и кое-где валялись булыжники, выпавшие из древней бутовой кладки. Четверо детишек едущих верхом, прикрывали руками глаза, когда подвода проезжала мимо множества окоченевших трупов.

Олбрайт достал револьвер.

Рядом с ним Хэнс сделал то же самое.

Джон взглянул на друга и кивнул. Плечом к плечу, шаг за шагом продвигались они вперед. После того как город разделился на небольшие банды, за любым углом и в любом мрачном окне группу подстерегала опасность. Многие опустились так низко, что ели даже мертвецов. Жуткие болезни терзали и убивали своих носителей, однако холод не давал развиться эпидемии… Другие подстерегали все еще живых людей, и были куда агрессивнее стай голодных волков, блуждающих по окраине города.

Когда группа остановилась у главных ворот, дети тут же слезли с лошадей, и помогли взрослым накрыть несчастных животных одеялами от ветра. Если и осталась какая-нибудь надежда выжить, то без животных в новом мире Лондонцам не обойтись. Даже сейчас, единственная возможность собрать припасы для путешествия, зависела от этих прекрасных созданий. Им тоже нужна еда — но чем больше становилось снега, тем тяжелее становилось добраться до замерзшей травы.

Внезапно где-то в делеке раздался звук бьющегося стекла. Это наверняка группа Одоннела принялась за работу.

Хэнс отошел подальше от лошадей и достал из кармана сигнальную ракетницу. Выстрелив в небо, он, Джон и дети наблюдали как сияющий шар вознесся и завис, смутно напоминая всеми позабытое солнце. Спустя мгновение еще две зеленые ракетницы взмыли в небо.

Если бы отец Бифа узнал, что его сын, заядлый до мозга костей сторонник консерватизма, собирается стать капитаном исполинского парового судна, он бы в серьез задумался о здравомыслии последнего. Впрочем, как и сам Биф, взирая на подготовку корабля.

Тысячи шестерней и клапанов, тонны металла и болтов, прикрученных так, словно инженеры готовились к концу света.

Это был ковчег! Настоящий ковчег современности!

«Больной ты сукин сын! — подумал Биф, раскрыв рот от удивления. — «Молодчина, Джон. Молодец».

Те, кто собирал это чудовище, как будто знали наверняка, что ждёт планету впереди. Но где же они сами? На этот вопрос, ни у кого не было ответа. Все что им удалось добыть или разыскать внутри ангара, так это десятки чертежей и ресурсы, с помощью которых можно поддерживать жизнь дредноута до самой Арктики. Теперь им нужна еда, одежда и множество других вещей, ради которых Олбрайт и другие рисковали жизнью.

— За последние недели налёты стали обычным делом, — заявил Лэсли перед выходом. — Их нападения участились и стали ещё более бессмысленными в своей жестокости. Одичалые знают, что скоро наступит их судный день, время их на исходе, и потому торопятся оставить после себя лишь смерть. — он поднял воротник своей теплой куртки: — Не далее как три дня назад они истерзали имение Фокстонов, съели всех, даже детей…

Бор и его команда из пятидесяти человек, цеплялись за последний шанс переломить ход войны с зимой. Вместо того, чтобы замерзнуть в имении Додсонов, они работали трое суток, прежде чем удалось подготовить Дредноут к отплытию. За это время они потеряли чертову дюжину горожан, в стычках с другими выжившими, с болезнями поджигающими ослабшие легкие. Остались лишь самые сильные, работники и мастера сгруппировавшиеся с одной целью — выжить.

Додсон достал из рукава телогрейки карманные швейцарские часы. Почти полдень. Вернув, пожалуй единственные рабочие часы во всем городе обратно в рукав, он, сложив руки лодочкой, прокричал тем, кто находился на корабле:

— Запускай!

— Есть, босс! — ответил Бор, его крик едва донесся до Бифа. — Давай же! Ну! Давай! Чертова портовая шлюха!

Послышался глухой перестук где-то из инженерного отсека. Температура в печах начала стремительно подниматься, и в то время как все затаили дыхание уповая на надежду, двигатель начал набирать обороты.

Биф услышал то, что уже никогда не надеялся услышать. Крики радости и объятия пронеслись по всему кораблю и рядом с ним, в то время как из зияющих труб повалил густой черный дым.

«Еще есть надежда… Есть!»

— Какие нибудь новости от Джона? — спросил он у помощника.

— В небе вновь видели зеленые огни, сэр, — ответил Бэйли. — Разрешите вам заметить, сэр, это было вынужденное решение. Джон справится. Он хитрый, как лис, сэр. Поверьте мне, — как лис!

— Хорошо… отлично, — ответил тот задумчиво. — Вполне возможно, что «одичалые», испугались и держатся в стороне от наших групп.

Бэйли уже собрался ответить, но тут их кто-то окликнул. Они оглянулись и увидели отряд всадников-разведчиков. Последние были чем-то взволнованы, их теплые одежды припорошило снегом, а лошади парили от быстрой скачки.

— Кажется у нас проблемы, сэр! — обнажив лицо сказал Чарли. — Мы заметили появление Фокстеров у Лемингтон Тауэр, а за ними толпу одичалых. Они идут к Уайтхолл!

От этих слов мурашки пробежали по спине Додсона. И зачем он согласился на этот рейд? Наверное, просто не было другого выбора.

— Сэр… — простонал Бэйли, указывая рукой на север.

Биф тоже почувствовал неладное. В небе появилось два зеленых огонька, стремительно исчезая во вновь надвигающейся буре. До ушей Бифа донесся едва слышные звуки выстрелов, а после в небо метнулась красная ракетница.

Он выругался и велел немедленно собрать всех стрелков и уцелевших лошадей.

Не смотря на просьбы других остаться у корабля, уже спустя двадцать минут Биф, почти не делая остановок, добрался до улицы Уайтхолл. "Помоги нам Господь, Бор! Если с мальчиками что-то случилось, никакая сила в этом мире не сможет сдержать мою ярость!" — кричал Додсон, гневом пытаясь вычленить холод отчаяния, поднимающийся в груди.

К всеобщему облегчению, приблизившись к улице, они всё-таки увидели многих детей и охраняющих их бойцов, бегущих подмоге на встречу. Звуки выстрелов. Голоса перекликающихся людей. Скрип колёс движущихся повозок. Кажется, они подоспели как раз вовремя.

— Что происходит? Где Джон? — бросил Биф разведчикам.

— Фокстоны привели толпу сумасшедших! — Лари глухо выругался, но как женщина, с дрожью в голосе, выдававшей крайнюю усталость. — Джон и остальные двигались за нами, но их отрезали у церкви.

Биф посмотрел на своих людей. Те, очевидно, нисколько не были напуганы и с живостью готовились к предстоящей схватке.

— Так… так… — лихорадочно размышлял Додсон. — мистер Бор! Лэсли! Зайдите к ублюдкам через левый фланг по проулку. Чарли, бери Мику, Фила и Стьюи и двигайте к Qween and Geets, прикроете наш отход. — В бой, джентельмены! — приказал он. — Будем надеяться, фортуна ещё не отвернулась от нас.

Отряд спешился, и передав лошадей отступающей группе направился в самое пекло. Не успели они пробежать к третьему дому по улице, как несколько выстрелов прошли рикошетом по банку “Big Benn”и чуть было не зацепили Бифа тут же повалившегося на снег.

Дюжина стрелков Бифа открыла ответный огонь, и разгорелась настоящая американская перестрелка. Они стремительно неслись по улице, не более чем в двух ярдах от стен. Не раз казалось, что их счеты с жизнью покончены. В суматохе сложно было сразу разобрать сколько врагов им противостояло, но по интенсивности стрельбы стало ясно — враги пока в меньшинстве. Разделавшись с несколькими неудачниками и отправив других в бегство, группа Бифа продвигалась в глубь улицы, откуда вовсю раздавалась стрельба зажатых в тиски разведчиков.

— Скорее всего эти должны были обойти Олбрайта с фланга, — произнес Хэмши, поравнявшись с Бифом у изгороди.

— Значит они не ожидают, что мы нападем с этой стороны. Подойдем поближе и дождемся сигнала от остальных.

— Они могут добраться до них быстрее нас, — встревожился Билл, всюду следуя за товарищем.

— Верно, — скрепя сердце согласился Додсон. — Но только так у нас будет шанс вывести их из под огня.

— Надежда, как ты знаешь, умирает последней, — решительно заявил Хэмши.

Отряд незаметно проскользнул поближе к церкви. Полсотни яростных от человеческой крови дикарей заполонили церковную площадь. Они превосходили числом, но целиком были вовлечены в перестрелку с Олбрайтом. Бывший военный не сдавался, и вместе с другими давал отпор из окон. Биф предположил, что пуль у старого друга осталось всего ничего и мысленно умолял мистера Бора поторопиться.

Многие одичалые были вооружены лишь рабочими инструментами и ножами. Зловеще выжидая момента проникнуть в церковь.

Решительный момент настал. Биф перестал заряжать револьвер и успокоил остальных. Бор взглядом попросил помедлить и, бросив взгляд через изгородь на перестрелку, приготовился к атаке. Хэмши Финч поднялся на ноги. Слабый, с болезненно-желтым лицом, он, однако, не потерял вкуса к сражениям и все еще был способен работать наравне с остальными. Веса в нем было не больше девяноста фунтов, даже если считать тяжелый охотничий нож; седеющие волосы свидетельствовали о том, что молодость его уже миновала. Он был воплощением неутомимости рабочего класса, такие как он заставляли других бороться не смотря ни на что.

Спустя минуту интенсивность стрельба из церкви ослабла. Казалось враг подбирался все ближе, беспорядочно паля по окнам. Биф повел людей в бой.

Улицу заливал кипящий человеческий поток. Полилась брань, раздались стоны. В ответ резко хлопали ружья. Брошенный чьей-то уверенной рукой топор пригвоздил к месту одичалого как раз в тот момент, когда он поджигал динамит. Пуля отскочив рикошетом, проскочив щель в баррикаде, вонзилась в плечо Лесли.

Горстка людей не могла отбить нападение, но с людьми Бифа у Олбрайта появился шанс. Пространство между церковью и атакующими было завалено трупами, но одичалых все прибывало, они стремительно неслись вперед, и церковь захлестнуло точно огромной океанской волной. И отряд Бора подоспел как раз вовремя, раскидывая визжащих одичалых, словно щенят. Ему даже удалось убить одного ударом кулака. Кто-то схватил ребенка за ногу, вытащил его из церкви и, размахнувшись, ударил топором по голове. Бор размозжил одичалому череп и стал пробивать себе дорогу. Дважды они наваливались на Бора, когда он не успевал после перезарядить свое ружье, и оба раза он стряхивал их с себя. Одичалые падали, и он шагал по их телам, и ноги его разъезжались в лужах крови. Наконец каннибалы в испуге отступили, и Бор рухнул на снег, чтобы перевести дух.

Не считая царапины на плече, Биф был невредим, но глаза его поникли от усталости. Горячая кровь уже застыла у него на пальцах, а перед глазами все еще стояла страшная картина. Помутневший взгляд его упал на величественную фигуру Джона Олбрайта; несмотря на многочисленные раны и ссадины, тот твердо стоял на ногах, вызывающе опираясь на ружье, — спокойный, неукротимый, недосягаемый.