Фанфик Far Beyond a Promise Kept (СИ)

— А вот и неправда, — сказал Рон, ухмыльнувшись. Тон у него был озорной — так обычно говорил Дадли, когда строил план того, как выбить что-нибудь у тети Петунии и дяди Вернона. Гарри напомнил себе, что его лучший друг вырос с пятью старшими братьями, двое из которых были известными на всю школу проказниками. — И ты собираешь зацепки о чем-то, — сказал Рон, хватая записную книжку с гарриной кровати.

— Рон, — зарычал Гарри, садясь прямо. Он не писал в ней ничего криминального, но там были заметки о доме Снейпа, а он даже думать не хотел о том, какое наказание уготовит ему профессор, если его друзья обо всем узнают. — Отдай ее обратно.

— А ты попробуй, забери.

Гарри моргнул, а Рон тем временем успел встать, крепко сжимая записную книжку.

— Уже почти отбой, далеко ты не уйдешь.

— Тогда тебе лучше поймать меня до того, как это сделают учителя, и мы потеряем баллы, — ухмыльнулся Рон. Он кинулся к двери, а спустя секунду Гарри подскочил и устремился за ним.

— Уизли! — закричал Гарри, чуть не запнувшись о последнюю ступеньку винтовой лестницы. Он едва увидел край рубашки Рона, когда тот вылезал через выход из гостиной, и полностью проигнорировал предупреждающий окрик Гермионы, бросившись следом. Воздух в коридоре был куда холоднее, чем в гостиной, но Гарри почувствовал прилив адреналина.

— Ну же, Гарри, — подстрекал его Рон, стоявший посреди лестницы, ведущей на другой этаж. — Я думал, ты занимаешься бегом.

Так, подумал Гарри. Значит, он хотел поиграть. Резко стартонув с места, чего его друг не ожидал, Гарри взбежал по лестнице вслед за Роном. Тот засмеялся, что лишь подстегнуло гаррино раздражение, и он ускорился. Нырнув в небольшой коридор (вероятно, в надежде, что учителя там проходить не будут), Рон повел Гарри через крыло трансфигурации, вниз в сторону кабинета чар, а затем мимо учительской. В половине восьмого они оба могли лишь надеяться, что там никого не было.

Гарри улыбался, пока они убегали все дальше, а Рон тем временем задышал тяжело, пытаясь удержаться впереди. Его длинные ноги ему в этом помогали, но Гарри плотно сидел у него на хвосте, когда они пробегали мимо комнаты с наградами. В этом коридоре им повстречалось несколько студентов, которые возвращались из библиотеки, но помимо криков “Эй, осторожнее!” никаких препятствий они им не доставили.

Наконец их беготня подошла к концу, когда Рон завернул за угол в сторону небольшого дворика, в который вела коротенькая лестница. Гарри перемахнул через перила, даже не задумавшись, и прыгнул сверху на своего друга, повалившись вместе с ним на землю.

— Это я заберу, — сказал Гарри, наконец-то выдохнув. Он выхватил записную книжку из рук Рона и засунул ее в карман.

— Долго же ты, — фыркнул Рон, ухмыляясь.

— У тебя ноги длиннее, — заспорил Гарри.

Он сел, облокотившись о стену, и тоже ухмыльнулся. Этим летом ему не хватило визита в дом Рона, но он был рад, что их дружба нисколько не изменилась.

— О-о-о, и что у нас здесь?

Пронзительный голос Пивза раздался в воздухе до того, как перед ними появился сам портелгейст, вылетевший из стены.

— Маленькие гриффиндорцы в коридоре после отбоя?

Гарри прищурился, посмотрев на Пивза, а Рон смерил того злым взглядом.

— До него еще десять минут.

— Детали, детали, — сказал Пивз, кувыркнувшись в воздухе, радостно вереща. — Учителя не обрадуются, если увидят вас здесь после того, как вы перевернули доспехи.

— О чем это ты? — спросил Рон недоуменно.

Пивз снова захихикал и нырнул вниз к одному из старых железных доспехов, стоявших наверху лестницы, и сбил его на пол. Тот, полетев с постамента, задел другой доспех, и в результате еще три доспеха, как домино, посыпались вслед за первым. По коридору разнеся разъяренный крик, который, судя по всему, принадлежал Аргусу Филчу.

— Нам пора, — охнул Гарри, и его охватила смесь предчувствия опасности и веселья. Рон даже не потрудился ответить, в то время как они вскочили с пола и бросились в другой конец коридора.

* * *

Гарри провел утро воскресенья, шатаясь по замку. Все, кто собрался в Хогсмид, ушли в районе девяти, а ему не хотелось оставаться в пустой гостиной. Он даже и не понял, как набрел на кабинет Защиты, пока не услышал, как профессор Люпин позвал его по имени.

— Я думал, что ты отправишься в Хогсмид, — сказал Люпин, чуть улыбнувшись.

Гарри пожал плечами, заходя внутрь. Его взгляд тут же привлекли клетки у дальней стены.

— Что это? — спросил Гарри, заинтересовавшись противными на вид созданиями внутри.

— Гриндилоу, — с радостью ответил Люпин. — Я буду рассказывать о них на следующем уроке.

— На вид злобные.

— Да, но если они тебя когда-нибудь схватят, помни, что их пальцы легко сломать, — сказал Люпин. Он постучал по стоявшему на столе чайнику волшебной палочкой, и тот тут же закипел. — Чаю?

— Да, пожалуйста, — ответил Гарри, все еще смотря на клетки. Он подождал пару секунд, прежде чем как бы невзначай задать следующий вопрос. — А вы когда-нибудь ловили Смертохвата?

— Смертохвата? Нет, совершенно точно нет. Их сложно выловить, — сказал Люпин, наливая чай.

— Но не невозможно. Их же продают на ингредиенты для зелий, — возразил Гарри.

— Редко, — медленно ответил Люпин. — Я и не знал, что ты столько знаешь о редких ингредиентах.

— Да не то чтобы, — возразил Гарри, засмеявшись. — Просто увидел как-то летом объявление в газете.

— Понятно. А боггартов ты в замке больше не находил? — поддразнил его Люпин, протягивая Гарри чашку.

Гарри скривился и предпочел не отвечать. Но в голову ему пришла другая мысль, и, хотя он мог просто спросить об этом Снейпа на следующем уроке, Люпин был учителем Защиты, а значит, наверняка тоже мог ответить на этот вопрос.

— Профессор? А есть какие-нибудь другие существа, которые могут вызвать… ну…. которые заставляют вспоминать о плохом, как дементоры?

Люпин оживился, услышав вопрос, и следующие полчаса рассказывал Гарри о психологической магии и волшебных существах. Он достал несколько книг с полок, чтобы показать ему картинки, и заверил Гарри, что большинство созданий, которые могли нанести подобную травму, не водились в Британии. Либо же они работали на Министерство, охраняя Азкабан.

Резкий стук в дверь прервал их разговор, и Гарри закусил губу, чтобы не показать своего удивления при виде Снейпа.

— Люпин, — коротко сказал Снейп, тут же заходя в комнату. Его мантия кружилась вокруг ног, пока он шел, и Гарри услышал тихий стук, с которым обувь Снейпа клацала по каменному полу. Он почувствовал, как зельевар оценивает его состояние взглядом, и заерзал на месте.

— Ах, Северус. Спасибо большое, — сказал Люпин, наблюдая, как Снейп ставит дымящийся кубок на стол.

— Тебе стоит выпить это немедленно, — сказал Снейп с таким видом, который четко выражал его желание, чтобы Люпин этим зельем подавился.

— Так и сделаю, — сказал Люпин, допивая чай. Он наградил кубок хмурым взглядом, словно даже пар от него был омерзителен.

— Уж постарайся, — сказал Снейп, награждая Гарри еще одни резким взглядом. Это был тот же взгляд, что был на его лице летом, когда Дурсли четко выразили свое мнение относительно пребывания Гарри в их доме. Мальчик тут же спросил себя, почему Снейп снова так смотрел, ведь, по его мнению, Люпин едва ли представлял какую-то угрозу.

— Поттер, — я все еще жду твое задание трехнедельной давности, — мерзким тоном произнес Снейп, и на мгновение Гарри растерялся, пытаясь понять, о чем тот говорил. Он практиковался в вызове патронуса и щитовых заклинаниях, так что единственным, о чем могла идти речь, был сигнал на случай экстренных ситуаций.

— Проследи, чтобы твое плотное расписание чаепитий не помешало тебе сдать его на этой неделе, — закончил Снейп и, взмахнув мантией, вышел за дверь.

— Что ж, это было довольно эффектно, — тихо сказал Люпин, заставив Гарри улыбнуться.

— А вы не боитесь, что он вас отравит? — спросил мальчик, указав на кубок, пытаясь отвлечь Люпина от вопросов о своем задании. — Я знаю, что вы ему не нравитесь.

— Гарри Поттер, — воскликнул Люпин, и вокруг его глаз появились смешливые морщинки. — Не думаешь же ты всерьез, что профессор Снейп решил отравить меня?

Гарри постарался сделать вид, что действительно задумался над этим вопросом, ясно помня тот вечер, когда Снейп смешал в одном стакане магловские и волшебные лекарства и выпил получившуюся смесь. Помнил он и том, как пару дней спустя Снейп умудрился замаскировать вкус, подлив ту же смесь ему в горячий шоколад.

— Себя он травит. Так что я бы так просто не отмахивался от подобной возможности, — честно ответил Гарри.

Люпин громко засмеялся и потянулся к кубку.

— А он производит подобное впечатление, да? — сказал Люпин, намерено говоря тише. — Словно только что выпил нечто отвратительное.

— Обычно у него такой вид, когда он смотрит на меня, — пошутил Гарри, почувствовав легкий, но все равно странный, укол вины оттого, что смеялся над Снейпом

* * *

Пир в честь Хэллоуина был столь же грандиозен, как и в прошлом году. И, поглощая вторую добавку тыквенного пирога, Гарри чувствовал, как внутри него разливается счастливое теплое чувство. Эти выходные оказались весьма интересны, учитывая тренировку со Снейпом, разговор с Люпиным, сладости из Хогсмида, а теперь вот еще и пир. Гарри все еще ощущал груз разочарования оттого, что Хогсмид для него был под запретом, но следующий поход туда должен был состояться только в декабре, и он надеялся, что к тому времени Блэка уже поймают.

Но то было до того, как они попытались вернуться в свою башню и обнаружили, разорванное полотно на месте портрета Полной Леди. Гарри похолодел, услышав слова Пивза о том, что Сириус Блэк пробрался в замок. Все желание отправиться в Хогсмид тут же улетучилось, когда он понял, что Блэк едва не забрался в их гостиную и насколько близко он был от того места, где обычно спал Гарри.

Лежа в Большом зале рядом со своими друзьями в удивительно удобном фиолетовом спальном мешке, которые наколдовал Дамблдор, Гарри размышлял о том, чему уже успел научить его Снейп. Раньше он чувствовал уверенность, зная, что тренировался уклоняться от заклинаний и прочих помех, что мог попасть по мишени даже посреди ночи. Он мог защитить свой котел от взрыва и учился огораживать себя от опасности во время сна. Но этого было недостаточно. Гарри знал, что этого было недостаточно, и впервые за этот год почувствовал себя не в безопасности в замке.

— Директор?

Голос Снейпа прервал его мысли, и Гарри прислушался, стараясь делать это незаметно. Он слушал слова, которых Снейп не произносил, пока тот пытался избавиться от любопытного Перси.

— Не стоит ли отправить мальчика в более безопасное место? — спросил Снейп, когда ему наконец-то удалось отправить Перси следить за шумными студентами в другом углу зала.

— Здесь он в безопасности, — сказал Дамблдор, и по звуку его голоса Гарри понял, что они шли в его сторону.

Его захватили воспоминания о первой ночи, проведенной в доме Снейпа, когда он услышал странные звуки и ветер за окном и подумал, что это была собака. Он автоматически натянул спальный мешок повыше, съежившись внутри него.

— Не думаю, что Сириус Блэк остался в замке, — продолжил Дамблдор очень тихо.

— Возможно, не в этот раз, — тут же ответил Снейп, и сомнение в его голосе было довольно очевидно.

— Северус, — предупредил Дамблдор.

— Я уже выражал вам свое беспокойство, — прошипел Снейп, и Гарри понял, что на этот раз шипел он от злости, нежели из-за опасения, что их услышат. — С того момента, как вы донесли до меня новости этим летом…

— Северус, я более чем уверен, что Сириус Блэк не получает помощи из замка, — перебил его Дамблдор тоном, не терпящим возражений. — А учитывая нашу защиту и дементоров, я не считаю, что такое повторится вновь.

— Простите, что не разделяю той же уверенности в защитных чарах замка, — ядовито ответил Снейп.

Гарри удивленно открыл глаза, поскольку ему еще не доводилось слышать, чтобы Снейп настолько ожесточенно спорил с Дамблдором. Однако темные глаза Снейпа смотрели прямо на него, и Гарри понял, что его поймали. Дамблдор смотрел в другую сторону, но сомнений в том, что Снейп знал, что он не спал и слушал их разговор, не осталось никаких. Но вместо того, чтобы что-то сказать, профессор взмахнул палочкой в сторону Гарри и пробормотал заклинание. Оно подействовало практически моментально, и Гарри почувствовал, словно на него свалилось еще одно теплое одеяло. Он догадался, что Снейп наложил на него какое-то щитовое заклинание, чтобы Гарри мог спать, зная, что находится в относительной безопасности.

Гарри проиграл в голове весь разговор, после того как Снейп и Дамблдор ушли, задаваясь вопросом, кто же так беспокоил Снейпа. Это наверняка был человек, раз Дамблдор упоминал о помощи из замка, поскольку Гарри очень сомневался, что кто-то из призраков стал бы помогать преступнику. Также Снейп упоминал о каких-то новостях, но единственное, о чем объявляли на приветственном пиру, было назначение профессора Люпина на должность учителя Защиты от Темных Искусств. Неужели Снейп имел в виду именно это?

Перед Гарри начала прорисовываться картина, напоминавшая очень запутанную паутину. Сириус Блэк и его отец знали друг друга, поверх этого Гарри рассказали о проделке, которая чуть не привела к смерти Снейпа. Люпин, хотя его знакомство с Блэком пока ничем не был подтверждено, также знал Снейпа с тех времен, как они оба учились в Хогвартсе. И Гарри подозревал, что Люпин был знаком и с его отцом, потому как в поезде с первого мгновения знал имя Гарри, хотя мальчик и не называл его. И пусть Гарри понимал, что был знаменит и что его могли узнать по каким-то приметам, во время поездки на поезде его шрам был скрыт под челкой. Так что единственным вариант, как Люпин догадался, кто он такой, заключался в том, что он знал его папу. Все ведь говорили, что Гарри был его точной копией. Судя по всему Снейп волновался, что профессор Люпин все еще дружил с Сириусом Блэком и был тем самым человеком, кто впустил его в замок.

Гарри вытянул ноги, все еще наслаждаясь теплом от заклинания Снейпа, но прекрасно понимал, что в ближайшее время заснуть ему не грозило. Профессор Люпин, Сириус Блэк, профессор Снейп и Джеймс Поттер — эти четверо, похоже, было тесно связаны друг с другом и с самим Гарри. Отец, враг, возможный друг или союзник и Снейп — человек, который начинал как его враг (Гарри тихонько фыркнул, вспоминая, как поначалу считал его вампиром), но впоследствии доказал, что безопасность Гарри была ему небезразлична. Все это было слишком сложно, чтобы разобраться, не имея под рукой точных фактов, и Гарри с нетерпением ждал возможности исследовать эту загадку вместе с Гермионой. Они с Роном поспорили на то, кто из них сможет проучиться в школе все семь лет, так и не прочитав “Историю Хогвартса”, и все указывало на то, что этот спор Гарри проиграет.

Гарри уставился на заколдованный потолок Большого зала, мысленно проверяя, сколько созвездий он мог отыскать. Где-то над ним было огромное небо, и все же внутри замка, повторяя в голове имена, Гарри чувствовал себя как будто взаперти. Волшебный мир, который когда-то казался ему таким большим и полным загадок и новых людей, на поверку оказался куда меньше, чем представлял себе Гарри.

Как раз перед тем, как все-таки заснуть, Гарри заметил звезду Сириус в созвездии Большого Пса. На мгновение у него мелькнула мысль, уж не в честь ли нее назвали Сириуса Блэка, поскольку он уже знал волшебников, которым носили астрономические имена. Собачья звезда, думал Гарри, ворочаясь во сне и вспоминая гигантскую черную собаку, которую видел летом.

п.п.:

(1) Великие круги (great circles), по словам автора (и что подтверждено гуглом), действительно существуют

Глава 6

Ноябрь для Гарри прошел, словно в тумане. Он прикладывал все усилия, чтобы не думать о квиддичном матче и представлении, которое он устроил, свалившись с метлы при появлении дементоров. Конечно же, Драко Малфой не упускал ни единой возможности напомнить ему о случившемся, но Гарри понимал, что, прокляв его в ответ, лишь схлопочет отработку.

Он так и не выбросил обломки своего “Нимбуса”, завернув их в старое полотенце и убрав подальше с глаз на дно сундука.

А еще Гарри постоянно был чем-то занят: ходил на уроки, делал домашнее задание или выступал посредником в ссорах Рона и Гермионы. Живоглот, похоже, решительно настроился добраться до Коросты, а Гермиона воспринимала злость Рона из-за всей этой ситуации близко к сердцу.

Гарри показывал настолько неплохие результаты на тренировках, что уже без единой мысли накладывал щитовое заклинание на свой котел во время уроков и начал изучать щиты для самозащиты. Он даже нашел решение на задание Снейпа в виде маленькой татуировки, которую можно было нанести на руку. В случае чего на нее можно было бы надавить, подав сигнал об опасности.

Гарри считал эту идею гениальной. Метка могла сойти за родинку в основании мизинца с внутренней стороны ладони. Если бы его когда-нибудь схватили, он бы смог нажать на нее большим пальцем той же руки. Возможность сделать это случайно была минимальной, поскольку это требовало довольно странного движения пальцем. Однако вид у Снейпа, когда Гарри рассказал ему об этой идее, был крайне ошарашенный, и у мальчика ушел еще час, чтобы понять почему.

И все же, несмотря на то, что Волдеморт использовал ту же идею для своих приспешников, Гарри не считал, что это автоматически делало эту идею плохой. Ведь они же будут использовать ее только так, как этого хотел Снейп — как сигнал об опасности и только в тех случаях, когда жизнь Гарри будет под угрозой. Снейп отложил эту идею и, хотя и не дал категоричного отказа, отправил Гарри искать другие способы реализации их задумки.

Где-то между подготовкой к урокам, выслушиванием жалоб Гермионы по поводу ее оценки за сочинение, которое задал им Снейп по Защите (“Но откуда Люпину известно, что у оборотней не бывает блох? Этого нет ни в одной книге!”) и исследованием следящих средств, которые использовали родители близнецы Уизли познакомили Гарри с совершенно новым способом слежки за обитателями огромного замка.

* * *

Гарри врезался плечом в каменный выступ, несясь по туннелю в сторону школы. Это чуть сбило его, и он запнулся на секунду, но тут же распрямился и побежал еще быстрее. Гарри был уверен, что в последний раз он бегал с такой скоростью, когда за ним гнался василиск. Тогда он лишь на 75% был уверен, что огромная змеюка убьет его, но в этот раз… в этот раз, если он не вернется в замок раньше Драко Малфоя, не стоило и сомневаться, что его ждала неминуемая смерть. И почему-то ему казалось, что методы Снейпа будут похуже, чем у василиска.

Когда уклон тоннеля сделался круче, Гарри ощутил слабый прилив надежды на то, что все-таки успеет вовремя. Драко убежал раньше, но он ведь еще сначала должен был отыскать Снейпа, чтобы доложить, что гаррина голова парила над землей неподалеку от Визжащей хижины. Добравшись до конца тоннеля, Гарри выдохнул пароль и проскользнул в школьный коридор. Он услышал тяжелые шаги, донесшиеся из-за ушла, и быстро попытался вытереть свои грязные руки о штаны. В этой части замка было не много мест, где можно было спрятаться, а потому он как можно быстрее и тише зашагал подальше от статуи.

— Поттер! — проревел Снейп, и его злой голос пронесся эхом по коридору. — За мной, сейчас же!

Гарри сглотнул, чувствуя нехарактерную вину за ту ложь, что собирался произнести.

— Сэр? — спросил он, изображая невинность. — Я уронил галлеон, когда наткнулся на Невилла, и пришел подобрать его.

Гарри не был готов к полному разочарования взгляду, появившемуся на лице Снейпа.

— Еще одно слово, и ты получишь отработки до конца школьного года, — предупредил зельевар, указав в сторону своего кабинета.

Они не пошли в личные комнаты Снейпа. Вместо этого Гарри уселся на неудобный стул для посетителей в кабинете профессора, пытаясь не сжиматься под его пристальным взглядом. Снейп заставил его вывернуть карманы и пристально изучил каждый предмет (пакет из Зонко, два галлеона, семь сиклей и кнат, пустую карту Мародеров и обертку от конфеты из “Сладкого королевства”), но не сказал ни слова. Гарри видел, что его распирало от злости.

— Это был я! — внезапно выдохнул Рон, врываясь в кабинет и, кажется, даже не замечая повисшее между Снейпом и Гарри напряжение. — Я купил… эти… вещи из… Зонко… давным-давно… — Рон держался за бок, словно пробежка из Хогсмида вызвала у него острую боль, и смотрел на них диким взглядом.

— Убирайся, Уизли, — рявкнул Снейп, не удостоив Рона даже взгляда.

— Но... — начал было Рон, переводя взгляд между Гарри и вещами на столе Снейпа.

— ВОН!

Гарри вздрогнул, когда захлопнулась дверь, но даже не попытался защититься от взгляда Снейпа. Он повел себя совершенно глупо, когда решил подразнить Драко из-под мантии невидимки. И хотя он знал, что по большей части его сожаление было вызвано тем, что он нарушил приказ не покидать замок, отчасти это чувство было вызвано также и тем, что его поймали в первую же вылазку.

— Итак. Знаменитый Гарри Поттер решил, что правила писаны не для него, наплевав на то, кто пытается его убить, — начал Снейп удивительно тихим голосом, учитывая, насколько он был сердит. Он перегнулся через стол, метая глазами молнии.

И тут-то Гарри понял, что у него большие неприятности. “Знаменитый Гарри Поттер” — это явно было плохим знаком. Снейпу нравился Джон, который жил в его доме летом, его он терпел и неохотно признавал его успехи в Защите. Но вот Гарри Поттер Снейпу не нравился.

— Скажи мне, что конкретно взбрело в твой крошечный мозг, когда ты решил пойти против моего прямого приказа и отправился в Хогсмид? — потребовал Снейп тихим и опасным голосом. — Почему ты посчитал, что Сириус Блэк, человек, который уже проникал в этот замок, не выловит тебя с легкостью на улице, как ястреб ловит маленькую мышку?

Гарри открыл было рот, но тут же закрыл его. У него не было на то веских причин. А он знал, как Снейп отреагирует, если он снова ему соврет.

— Оно того стоило? — продолжил Снейп, все еще стоя за своим столом. Гарри не знал, старался ли он таким образом отстраниться от него или же у Снейпа просто чесались руки ударить его.

— Ну… Я думал, что будет... Я хотел повеселиться, — сказал Гарри, не совсем понимая, почему у него дрожит голос. В последний раз он плакал, когда ему было три года и тетя Петуния ругала его, говоря, что лишь никчемные маленькие мальчишки мочат свои кровать.

— Именно так твой отец всегда и оправдывался. Он просто хотел повеселиться, — сказал Снейп, чуть ли не выплюнув последнее слово. — А теперь его сын, которому четко сказали, что его преследует опасный психопат, решил, несмотря на это, отправиться в Хогсмид, чтобы повеселиться. Это твое официальное оправдание, Поттер? Твоя причина, чтобы сбежать туда?

Гарри покачал головой, посмотрев в сердитые глаза Снейпа. Когда он вернулся в тоннель и побежал обратно в школу, он ясно понял, что все причины, которые побудили его так поступить, были совершенно ничтожны.

— У меня не было причины.

Лицо Снейпа исказила некрасивая гримаса.

— О? Так вот что ты хочешь, чтобы написали на твоем надгробии, Поттер? “У меня не было причины”?

— Нет, — выдавил Гарри. — Сойдет и “Мальчик, у которого была жизнь”.

Его рука метнулась ко рту, словно пытаясь помешать другим словам велеть из него, и он почти что услышал, как Снейп напряг мускулы в руке, чтобы сдержать ее и не ударить его. Еще пару секунду в кабинете царило молчание, и хотя Снейп, похоже, несколько успокоился, Гарри видел, что его руки сжались в кулаки.

— Очевидно, несмотря на то, чему я пытался научить тебя, тебя нисколько не волнует твое собственное благополучие, — сказал Снейп, в то время как его губы растянулись в тонкие линии. И все же он достаточно контролировал свой голос, чтобы Гарри понял, что его не проклянут здесь и сейчас. — А потому твои уроки окончены. Удачи в твоих начинаниях, Поттер, и немедленно покинь мой кабинет.

— Что? — выпалил Гарри, опрокинув стул, вскакивая на ноги. — Но мне же все еще нужна помощь! Я не… Я не могу сражаться с Волдемортом сейчас!

Снейп уставился на него с самым непроницаемым выражением лица, которое Гарри только видел у него, и мальчик почувствовал, как его окатывает тем же холодом, что и на первом уроке зельеварения, когда профессор четко дал понять, что считает его кем-то вроде незначительной докучливой мошки.

— Полностью с этим согласен, однако это более не моя забота, — ответил Снейп. Гарри почувствовал довольно сильный толчок магии, откинувший его к двери, и повернулся, чтобы как-то извиниться, но увидел лишь, как перед его носом захлопывается дверь в личные комнаты Снейпа. Его вещи все еще лежали на столе, словно профессору было настолько все равно, что он даже не потрудился конфисковать их.

* * *

У Гарри было чувство, что он сейчас расплачется. Он бродил по замку, пытаясь убедить себя, что не так уж и расстроен. Ему ведь даже не нравился Снейп.

Вот только это уже не было правдой.

Он прошел мимо Большого зала, где Хагрид и Флитвик жизнерадостно спорили о том, как лучше украсить огромную праздничную ель. Флитвик настаивал на том, чтобы украсить ее в едином стиле, в то время как Хагрид, похоже, хотел сделать все просто хаотично. Гарри поймал себя на том, что размышляет, как предпочитает украшать елку Снейп, если тот, конечно, вообще ставил дерево в своем доме в Нижнем Тэрроу. Насколько Гарри помнил, Снейп всегда проводил каникулы в Хогвартсе.

Он понимал, что сам был виноват в отмене своих тренировок, но все равно жалел себя, бредя обратно в башню Гриффиндора. Никто не мешал ему принять предложение Люпина поработать с ним над вызовом патронуса, но Гарри почему-то знал, что эти уроки не будут так же хороши, как его занятия со Снейпом.

— Ох, какое облегчение, я думал, он тебя убьет, — выдохнул Рон, когда Гарри протиснулся через проход в гостиную. — Он отобрал все твои вещи?

— Нет, — без выражения ответил Гарри, пересекая пустую гостиную в направлении спален мальчиков. Рон и Гермиона последовали за ним, но Гарри больше ничего не сказал. Он просто поднялся в комнату и забрался в кровать.

— Что случилось, Гарри? — спросил Гермиона, садясь на край его кровати. Гарри сидел у изголовья, обхватив колени руками. Никого из их соседей по комнате еще не вернулся из Хогсмида, лишь в гостиной кто-то шумно играл в плюй-камни.

Гарри закрыл глаза на секунду, пытаясь понять, как же ему рассказать обо всем друзьям и как они на это отреагируют. Он по привычке потер шею, и его пальцы нащупали ярлычок с именем, пришитый к свитеру. На нем было написано не “Г. Поттер”, поскольку он принадлежал не ему. Это был тот самый свитер, что дал ему Снейп, когда они ходили в кафе встречаться с его поставщиком, а потому имя на выцветшем ярлычке гласило “С. Снейп”.

— Снейп выставил меня из своего кабинета, — начал Гарри едва слышно. Снизу донеслись гул и смех младшекурсников, вызвав у него гримасу.

— Ну, все не так уж и плохо, так? — спросил Рон с недоумением на лице. — Он же не заставил тебя ночные горшки мыть?

— Нет, — ответил Гарри, расстроенно фыркнув. — Он просто отменил мои уроки Защиты. Потому что я не стою того, чтобы меня учить.

На мгновение в комнате повисло молчание, и Гарри потянулся за своей записной книжкой, лежавшей на тумбочке. В эту он записывал свои наблюдения, которые не показывал Снейпу.

— Я же говорила, что он совсем не похудел, — наконец произнесла Гермиона, оглянувшись на Рона.

Оскорбившись, Гарри окинул себя взглядом.

— Что? Я не толстый!

— Это было малость грубо, Гермиона, — прокомментировал Рон.

— Да я не о том, — сказала девушка, закатив глаза. — Гарри бегал дважды в неделю с тех самых пор, как мы вернулись в школу. Но он не потерял ни грамма веса. Так что это было перекрытием для… уроков Защиты со Снейпом?

— О, — сказал Гарри, все еще смущенный ее замечанием о его внешнем виде. — Ага. Это началось летом, он забрал меня от Дурслей после того, как я раздул тетю Мардж.

Выражение Рона представляло собой блаженное недоумение, пока Гарри рассказывал друзьям о том, как сбежал от Дурслей, но, похоже, друг совершенно не разозлился, что Гарри принял за хороший знак.

— Так ты брал частные уроки Защиты у Снейпа? У этого злобного мерзавца? — спросил Рон, на что Гарри слегка пожал плечам. Не то чтобы его друг злился, но, похоже, был слегка возмущен тем, что Гарри им врал.

— А кто лучше него? Он сражался с Волдемортом, и вы бы видели его, когда он предложил это. Он был до крайности рассержен тем, что другие ждут, что я буду сражаться с Волдемортом, несмотря на то, что я всего лишь ребенок и меня никто толком не учил этому.

— В этом есть логика, Гарри, — кивнула Гермиона. — В конце концов, он спас тебе жизнь на первом курсе, и хотя до сих пор тебе сопутствовала удача…

— Ага, спасибо, — хмуро сказал Гарри. — Я прекрасно осведомлен, что моя удача на исходе.

— И он хороший преподаватель? — скептично спросил Рон. — На Зельях он ведет себя, как законченный придурок, и, если репетитор из него точно такой же, сейчас ты должен радоваться.

Гарри понимал его логику, потому что он тоже был чертовски удивлен, узнав, что Снейп был куда терпеливее, когда преподавал один на один.

— Помните, как Люпин избавился от дементора в поезде? — вместо ответа спросил Гарри, доставая палочку. Его друзья кивнули, и он сосредоточился на радости, которую испытал, узнав, что он волшебник и скоро уедет от Дурслей.

— Expecto patronum! — выкрикнул Гарри, с удовлетворением наблюдая, как из палочки вырвался его серебристый олень. Он все еще не мог удержать его достаточно долго, чтобы отогнать дементора (тремя неделям раньше Снейп нашел боггарта, и Гарри действительно потерял сознание несколько раз), но это все равно был впечатляющий патронус.

— ВАУ! — воскликнул Рон, соскользнув с кровати и полностью сосредоточившись на патронусе, обходя его вокруг. Даже Гермиона была впечатлена и, что не особо удивило Гарри, похоже, немного завидовала.

— Это он тебя этому научил? — спросил Рон, протягивая руку к оленю. Гарри по опыту знал, что олень уткнется ему носом в руку, вызвав ощущение щекотки.

— Ага. И высмеял профессора Люпина за то, что тот сам не додумался научить меня.

Гарри отпустил оленя, чувствуя внутри то же тепло и чувство удовлетворения, что и в самый первый раз, когда у него получилось вызвать его.

— Я честно не хочу менять к нему свое отношение, Гарри, — серьезно произнес Рон, и Гарри засмеялся впервые с того момента, как покинул Хогсмид.

— Рон! — предупредила его Гермиона, но она тоже улыбалась.

— Теперь это уже неважно, — сказал Гарри, качая головой, в то время как улыбка сползла с его лица. — Снейп отменил занятия и четко дал понять, что ему больше нет до меня никакого дела. Он сказал, что я, очевидно, совершенно не ценю свою жизнь.

— Ага, конечно, — сказал Рон, вытягиваясь на своей кровати и вытаскивая Коросту из-под одеяла. — Хотел бы я посмотреть, как он сам бы сдержался от того, чтобы отправиться в Хогсмид, имея при себе мантию-невидимку.

— Он именно так и сказал, Гарри? — спросила Гермиона, окинув его оценивающим взглядом.

Гарри кивнул, пытаясь не расстраиваться, вспоминая точные слова Снейпа.

— Он подтвердил, что я еще не готов сражаться с Волдемортом, но сказал, что теперь это уже не его проблема.

— Что ж. Тогда именно это ты и должен ему показать, — тут же ответила Гермиона, и на ее лице появилась улыбка. Вид у нее был такой, словно она только что дописала особенно сложное сочинение.

— Показать ему, что я все еще не знаю всего? — спросил Гарри, не совсем понимая, куда вела Гермиона. Судя по выражению Рона, он тоже не догонял.

— Нет, — ухмыльнулась она, опираясь на один из столбиков гарриной кровати. — Тебе нужно впечатлить его. Покажи ему, что ты хочешь учиться.

— Я честно не думаю, что это сработает, — с сомнением ответил Гарри. — Он снял с тебя уже, наверное, около двухсот баллов именно за это.

— Да, — согласилась Гермиона, чуть покраснев. — Но мне он никогда не предлагал частных уроков. Гарри, он, наверное, оскорблен и думает, что тебе наплевать на его усилия.

— Конечно же, это не так, — тут же ответил Гарри. Он никогда не думал о ситуации под таким углом, но теперь все было довольно очевидно. — Ладно, и как же мне его впечатлить?

— Это же Снейп, — фыркнул Рон. — Разве кто-то вообще его может впечатлить?

— Ну, он же слизеринец, — сказал Гарри, гадая, не пожалеет ли он потом, что выложил все карты на стол. — В прошлом году в кабинете Дамблдора, после того, как мы спасли Джинни, директор сказал, что Волдеморт в Албании.

Рон кивнул, явно помня тот разговор. Гермиона внимательно слушала, и Гарри знал, что у нее руки чесались все записать.

— Снейп изучал великие круги и все с ними связанное, и летом ему рассказали, что в Албанию уходят поставки необычных ингредиентов для зелий.

— Великие круги? — переспросила Гермиона, услышав незнакомый термин.

— Благодаря им аппарация становится легче, и можно переместиться очень далеко, — пояснил Гарри, не сумев подавить самодовольство от того, что знал то, чего не знала Гермиона.

— Отчего Ты-Знаешь-Кому наверняка куда проще передвигаться между Англией и Албанией, — задумалась Гермиона.

— Ага, — согласился Гарри.

— И он использует ингредиенты для зелий? — спросил Рон.

— Не знаю, — признался Гарри. — Просто несколько подозрительно, что эти странные вещества отправляют в Албанию, где, предположительно, находится Волдеморт.

— И что это за ингредиенты? — допытывалась Гермиона. Она перестала пытаться усидеть на месте и вытащила тетрадку из-под кровати Симуса. Вырвав страницу, она начала писать на ней.

— Эм, — произнес Гарри, перелистывая свои записи, чтобы еще раз все проверить. — Крюкорог, рунослед и смертохват. Насчет последнего не совсем уверен.

Рон, так и лежавший на своей кровати, пожал плечами.

— Пауки в прошлом году были просто ужасны. Если тут замешан настоящий смертохват, меня не вмешивайте, — предупредил он.

— Да нет же, — заверил его Гарри. — Его купил кто-то другой, не Снейп. По крайней мере, насколько я знаю.

— Ладно, значит, мы исследуем этот вопрос глубже, чтобы показать, что ты был внимателен и тоже хочешь во всем разобраться, — сказала Гермиона, продолжая делать записи.

— Мы? — спросил Рон, но она полностью его проигнорировала.

— И еще ты можешь выучить новые заклинания, чтобы показать ему, что серьезно относишься к изучению Защиты.

Гарри подумал о своем ноябрьском задании и о метке. Он все еще считал эту идею замечательной, но, возможно, он сможет придумать план “Б”.

Внезапное шипение прервало их мозговой штурм, и Гермиона спрыгнула с кровати, когда в комнату ворвался рыжий шар шерсти.

— Убери это чудовище отсюда! — закричал Рон, пряча Коросту под покрывалом, чтобы защитить ее от Живоглота.

— Это же кот! Это в их природе! — ответила Гермиона, тут же заводясь. Но все же она подхватила Живоглота на руки и побежала к выходу из спальни.

— Глупый котяра, — буркнул Рон.

Они смотрели, как Гермиона выходит из комнаты, после чего Гарри перевел недоуменный взгляд на Рона, когда тот снова заговорил.

— Я бы тебе еще посоветовал купить ему что-нибудь.

— Что? — спросил Гарри. Рон завернул Коросту в одеяло ради ее же безопасности.

— Каждый раз, когда мы выводили маму из себя, мы покупали ей что-нибудь для дома или новую пластинку Уорлок, — сказал Рон, слегка покраснев. — Она все равно злилась, но уже не так сильно, потому что мы проявляли заботу.

Гарри задумался над этим на мгновение, мысленно вспоминая дом в Нижнем Тэрроу.

— Думаешь, Снейп на это купится?

— Ну, не на пластинку Уорлок, конечно, — признал Рон. — Но в принципе такое возможно. Помнится, он получает не особо много подарков на Рождество.

— Хм, — хмыкнул Гарри. — Я не могу пойти в Хогсмид еще раз.

— Нет, — фыркнул Рон. — Какая жалость, что у тебя не под рукой эльфов Санты, которые могли бы сходить по магазинам вместо тебя.

Гарри засмеялся.

— Интересно, а они похожи на домашних эльфов? — пошутил он.

— Конечно, да, — сказал Рон со смесью серьезности и недоверия на лице, словно совершенно понять не мог, как так получилось, что Гарри не знал об этом.

Гарри чуть приоткрыл рот и прищурился.

— Это домашние эльфы?

— Конечно, — сказал Рон. — А как еще, по твоему мнению, он доставляет все эти подарки в Рождественскую ночь?

Дверь вновь открылась, прервав гаррины мысли.

— Ну? Вы двое идете в библиотеку или нет? — спросила Гермиона, уперев руки в бока. — Потом нам еще стоит навестить Хагрида.

— Ладно, — буркнул Рон, поднимаясь с кровати. — Сейчас же всего лишь Рождественские каникулы, почему бы не посидеть в библиотеке?

— Погодите, — сказал Гарри, подбирая свою записную книжку и медленно двигаясь за своими друзьями, которые шли впереди. — Санта волшебник?

* * *

В библиотеке было пусто, чего и следовало ожидать в первую субботу каникул. Гермиона организовала для них своего рода командный центр, добыв у мадам Пинс большой лист пергамента и начертив на нем таблицу ингредиентов. Место под руноследом и крюкорогом заполнилось быстро, поскольку они использовались в довольно большом количестве зелий. Что же до смертохвата, то его секция упорно оставалась пустой, пока Рон не наткнулся на упоминание о его коже в какой-то книжке по спорту.

— Смотрите, вот здесь, — сказал Рон уверенным и гордым голосом, поскольку был первым, кто хоть что-то отыскал. — Кожу смертохвата изначально использовали для чего-то вроде регби, но потом перестали, потому что мяч выскальзывал из рук. — Гарри записал это как можно быстрее, и Рон продолжил. — Также ее использовали для изготовления вратарских перчаток, однако кожа слишком сдавливала руки, и пальцы игроков немели.

— Звучит не слишком приятно, — цыкнула Гермиона, перелистывая старую версию “Фантастических зверей и мест их обитания”. — Но то же можно сказать и о самих смертохватах. Они проникают в спальни, когда люди спят, душат их и высасывают из них жизнь.

— А затем, — продолжал Рон, все еще радуясь своей находке и не обращая внимания на Гермиону, — группа зельеваров из северной Ирландии обнаружила, что если выстлать кожей смертохвата стенки котла, то она окажет влияние на зелье.

— Это жутко, — сказал Гарри.

— Неудивительно, что кто-то вроде Ты-Знаешь-Кого нашел ей применение, — пробормотал Рон, вновь утыкаясь в книгу.

Гарри набрел на стопку старых номеров “Ежедневного пророка” и пытался успокоиться, читая о Сириусе Блэке. Снейп обвинил его в том, что он не знал о степени опасности, поэтому Гарри решил изучить заодно и его. Похоже, что его родителя знали Сириуса Блэка настолько хорошо, что даже сделали его гарриным крестным отцом, отчего мальчик почувствовал, как у него внутри все сжалось. Неужто его отец настолько плохо разбирался в людях, что сделал такого человека своим лучшим другом?

— Ты, правда, хочешь, чтобы он учил тебя? — внезапно спросил Рон, вырвав Гарри из мыслей. — То есть… Люпин куда… добрее.

Гарри поднял взгляд и пожал плечам в ответ на вопрос Рона.

— Доброта не поможет мне, когда Волдеморт снова попытается убить меня, — прямо сказал Гарри.

— Ну, откуда ж тебе знать, — упрямо ответил Рон. — Разве у магглов нет выражения, вроде “погубить чрезмерной добротой”?

Гарри рассмеялся, чувствуя себя куда лучше, чем раньше.

* * *

Ранним Рождественским утром Гарри отправился в кабинет Дамблдора. Он написал свою просьбу на бумажке, догадываясь, что директор мог еще не проснуться (и быть готовым к приему посетителей в шесть утра), и планировал попросить гаргулью передать его записку.

В ней была совсем простая просьба. Прошлым вечером у них с Роном состоялся долгий разговор на тему того, какой подарок лучше подарить Снейпу, чтобы лед между ними тронулся. Рон предложил книгу, что-нибудь связанное с зельями или кофе, раз уж Снейп так его любил. Когда Гарри возразил, что не имеет ни малейшего понятия, какой кофе или жанр книг нравился Снейпу, Рон лишь пожал плечами.

— Папа никогда не ругал меня за то, что я дарил ему не то, — сказал Рон.

— Твой папа не Снейп, — пробормотал Гарри в ответ. Эта фраза крутилась у него в голове до конца вечера, потому что Снейп не был папой и ему, и все же его не только расстраивало то, что тот отвернулся от него, но он еще и активно придумывал способ возобновить их еженедельные уроки.

— Ты можешь передать это профессору Дамблдору? — спросил Гарри, наконец добравшись до кабинета директора. Он не хотел заходить, даже если Дамблдор был внутри, потому что не горел желанием объяснять, почему ему понадобился подарок в последнюю минуту, когда заказы улетали с совами весь последний месяц. К тому же его заказ был для магловского магазина.

Закинув записку в почтовый ящик слева от гаргульи (который за прошедшие два с половиной года в Хогвартсе Гарри никогда не замечал), он направился вниз в Большой зал. Завтрак должен был начаться только в семь, но огонь в каминах уже наверняка разожгли, и Гарри мог спокойно посидеть и посмотреть на сверкающие ели. Дурсли никогда особо не старались, наряжая Рождественскую ель, и потому Гарри считал, что Хогвартские елки были такими же волшебными, как и сама школа.

Дерево, рядом с которым решил сесть Гарри, было украшено в голубых, серебряных и белых цветах и обмотано серебристой гирляндой. Он уселся на скамейку, сжавшись в комочек, хотя от камина исходило достаточно тепла, и задумался о том, что успело произойти за этот год. Прошло пять месяцев, а Сириуса Блэка так и не поймали, хотя тот даже умудрился пробраться в Хогвартс. Гарри не получил ни единой весточки от своих родственников с той ночи, когда они отказали Снейпу (что не так уж и удивительно), научился вызывать патронус, чем не могли похвастаться даже некоторые семикурсники, и потерял свою метлу в последнем квиддичном матче.

А еще были тренировки.

Гарри старался не думать о том, как сильно они ему нравились. О том, что Снейп больше не обращался с ним, как с идиотом, и что давил на него все сильнее и сильнее, зная, что Гарри справиться с этим.

Он резко поднял голову, когда ему показалось, что он что-то услышал, и достал палочку, крепко сжав ее в руке, и указал ею на дверь. В дверном проеме стояла темная фигура, изучавшая его взглядом, и Гарри не мог понять, как долго Снейп уже был здесь. Его первым порывом было объяснить, почему он не заметил его сразу же, как он часто делал во время занятий, когда у него что-то получалось неидеально. Но прежде чем Гарри успел сказать хоть слово, Снейп развернулся и исчез в темном коридоре.

* * *

Ни Гарри, ни Рону особо не нравились Предсказания, но они вынуждены были признать, что профессор Трелони сделала Рождественский ужин гораздо веселее. Гарри внимательно следил за вспыхнувшей во время десерта ссорой, когда Трелони настояла, чтобы все попробовали рождественский пудинг, на что Снейп отреагировал мрачным бормотанием о том, что “предпочитал мясной рулет”.

Первым из-за стола поднялся Гарри, а сразу же ним последовал Рон, чем они заслужили очередное зловещее предсказание из-за того, чтобы первыми, кто поднялся из-за стола, где сидели тринадцать человек. Про себя Гарри подумал, что с его удачей дела не могли обернуться еще хуже, так что отбросил в сторону предупреждения Трелони. Когда они добрались до лестниц, Рон покрылся пунцовыми пятнами и бросился по коридору, заикаясь объяснив, что забыл отправить Рождественскую сову своей семье. Гарри засмеялся и направился в спальню в одиночку. Гермиона задержалась, чтобы о чем-то спросить МакГонагалл, и Гарри пришел к выводу, что у него осталось двадцать минут, чтобы подняться наверх и еще разок полюбоваться своей новой “Молнией”.

Рождество оказалось не таким уж и плохим. Снейп ни разу не упомянул о свертке, который послал ему Гарри (в нем был кофе из ближайшей магловской деревни, а также копия гарриных исследования и наблюдений за последние четыре месяца), но мальчик не удивился. Он не видел профессора весь день и знал, что не в духе Снейпа было устраивать сцены во время Рождественского ужина. И все же Гарри не раз ловил на себе оценивающий взгляд черных глаз и был несколько выбит из колеи этим взглядом, когда выходил из зала.

— Счастливого Рождества, Поттер! — внезапно окликнул его молодой мужской голос, когда Гарри поднимался через пролет на седьмой этаж.

Вместо того, чтобы обернуться посмотреть, кто это был, инстинкты Гарри подсказали ему пригнуться. Он запнулся о ступеньку в тот самый момент, когда большой камень просвистел мимо его головы. Гарри почувствовал прилив адреналина. Голос позади него засмеялся — нет, голоса, их было двое — и мальчик понял, что, как минимум, один из них был на той же движущейся лестнице, что и он.

— Aguamenti! — закричал Гарри, изгибаясь и указывая палочкой в примерном направлении, из которого доносился голос. Заклинание было сильным, и Гарри надеялся сбить нападавшего с ног потоком воды. Краем глаза он заметил промелькнувшую студенческую мантию, прежде чем второй нападавший, находившийся этажом ниже, наложил сильнейший Нокс, который Гарри только доводилось видеть. Лестница погрузилась во тьму, и портреты на стенах начали охать и кричать, но двигаться лестница не перестала.

Гарри был привычен к темноте. Он в ней вырос. Сжав палочку, он начал карабкаться вверх по лестнице, используя руки, чтобы найти верхнюю ступеньку. Они еще не достигли коридора, и все же он мог прыгнуть и, скорее всего, сбежать по коридору до своей спальни, но не был уверен, насколько далеко было до этажа и знали ли нападавшие, как пробраться в спальни.

В него прилетел еще один камень, на этот раз задевший его левое плечо. Гарри сдержал вскрик, ведя себя достаточно тихо, чтобы не выдать свое положение, и принял решение. Резко сорвавшись с места, он прыгнул во тьму, скрестив пальцы. Он приземлился всего секунду спустя и как никогда обрадовался, врезавшись в каменный пол.

Гарри слышал, как выругались нападавшие, но не успел задаться вопросом, как они поняли, что он прыгнул с лестницы. Вместо этого он поднялся и бросился в сторону гостиной Гриффиндора. Дальше по коридору он видел небольшой серебристый огонек и направился в его сторону. Он сделал целых шесть шагов, когда наткнулся на что-то твердое. На голову ему надели мешок, а тело парализовали заклинанием.

* * *

На Гарри никогда раньше не накладывали Петрификус Тоталус, и, пока его несли несколько лестничных пролетов, он понял один положительный момент этого заклинания. Его тело застыло, но, хотя Гарри полностью захватила паника, внешне это никак не проявлялось. Однако он почувствовал, когда температура начала падать, в то время как они спускались все дальше и дальше, и его сердце бешено заколотилось. В Хогвартсе наверняка было целое разнообразие потайных помещений, вроде Тайной Комнаты, и никто ведь не знал, что его похитили.

Гарри боролся с паникой ровно настолько, чтобы заставить себя мыслить ясно. Он провел четыре месяца, занимаясь со Снейпом, и хотя тот теперь его ненавидел, Гарри собирался воспользоваться тем, чему у него научился. Он начал слушать, куда его несут, заметив влажность воздуха и тишину, и попытался угадать, насколько этажей они уже спустились.

Его занесли в комнату и усадили на стул. Его руки связали магическими путами, но Петрификус сняли, чтобы Гарри мог сидеть. Под ним был деревянный стул с высокой спинкой, такой же неудобный, как и те, что стояли в кабинете Снейпа, и по эху шагов Гарри понял, что комната была довольно большой. Мешок на его голове чуть приподняли, и Гарри думал, что сможет что-нибудь увидеть, но тут сильные пальцы схватили его нос и сильно сжали. Гарри охнул, приоткрыв рот, чтобы глотнуть воздуха, и попытался вырваться, но почувствовал, что ему в рот засунули нечто вроде пипетки. На его язык капнуло то ли лекарство, то ли какое-то зелье, а может, и вовсе яд, и паника вытеснила все его мысли.

— Гарри Поттер, — произнес хриплый голос. Гарри чуть наклонил голову, пытаясь прислушаться и борясь с подступающей тошнотой и желанием закричать. Ему нужно было успокоиться и начать контролировать себя. Но на его голове все еще был мешок, и он ничего не видел.

— Так много людей хотели бы познакомиться с великим Гарри Поттером, — продолжил голос. Этот человек курил, подумал Гарри, если судить по хрипоте, с которой были произнесены слова. Гарри попытался придумать, что еще он мог понять по голосу говорившего и о комнате, в которой он находился, словно от этого его паника отступила бы и он смог бы вести себя рационально. Темнота помогала ему притворяться, что ему просто снился плохой сон, а сам он на самом деле все еще находился в своем чулане.

— Думаю, сначала нам стоит сыграть в одну небольшую игру, — внезапно сказал похититель, сорвав мешок с гарриной головы. — Ты боишься умереть?

Гарри вздрогнул от внезапно яркого света, не сумев разглядеть ничего, кроме расплывчатого силуэта человека перед ним. И все же он почувствовал растущее в нем странное желание ответить.

— Нет, — сказал Гарри, быстро заморгав, чтобы прояснить зрение. Человек перед ним выглядел знакомо, почти как Снейп.

— Неправильный ответ, Джон.

Гарри раскрыл рот, когда белые точки в его глазах наконец пропали и он понял, что перед ним действительно стоял Снейп и находились они в его кабинете в подземельях. Снейп. Не Пожиратель Смерти, не Волдеморт, не Малфой. Внутри него едва не взорвался огромный шар облегчения, подкрепленный сильным, ослепляющим гневом.

— ВЫ СУМАСШЕДШИЙ! — закричал Гарри. — Законченный придурок! Я думал, что… что меня похитили! — Снейп не снял с его рук магических пут, что, вероятно, был тем единственным, что удержало Гарри от того, чтобы ударить его. Вместо этого Снейп оперся на свой стол, молча наблюдая за ним. — Вы не можете просто так похищать людей! — продолжал кричать Гарри. — Я думал, что умру!

— Но тебе не было страшно, — перебил его Снейп, пресекая поток возмущения. — Ты принял Сыворотку правды, так что не можешь соврать. И все же, несмотря на то, что ты думал, что тебя похитили, ты сказал, что не боишься умереть.

— Нет, — фыркнул Гарри, тяжело дыша от бушевавших в нем злости, подпитанной адреналином, и облегчения. — Не боюсь.

Он не боялся этого — не боялся, когда жил у Дурслей, и не боялся этого и сейчас. Смерть означала лишь, что он вновь окажется со своей семьей. Он не хотел спешить с этим теперь, когда завел друзей и ходил в школу, где ему по-настоящему нравилось учиться, но ему совершенно не было страшно. Но об этом он Снейпу говорить не собирался.

— Интересно. Ты думаешь, что я Пожиратель Смерти?

Гарри был поражен прямотой вопроса. Зелье, которое ему дали, побуждало его ответить, но он заставил себя сначала подумать над вопросом. “Я Пожиратель”, сказал Снейп. В настоящем времени. Гарри был уверен, что Снейп был им, учитывая его склонность к похищениям и издевательствам над людьми, но он не думал, что тот был им в настоящем.

— Нет, — ответил Гарри, стиснув зубы и продолжая бороться с магическими путами. — Больше нет.

— Тогда я думаю, что нам пора поговорить, — решительно произнес Снейп, протягивая ему листок бумаги, который Гарри тут же узнал. Его письмо, которое он вложил в свою извинительную Рождественскую посылку.

Снейп развернулся и ушел в свою квартиру, убрав путы Гарри. Мальчику все еще хотелось врезать ему, но адреналин уже отступил, и теперь он просто ощущал холод и раздражение. И все же, направившись к двери за столом, Гарри не сдержался и столкнул с него по дороге несколько свитков и книг.

В квартире Снейпа его ждал кофе, а на диване, там, где он сидел в прошлый раз, когда был здесь, лежал вязаный плед. Снейп сидел в кресле, а позади него над столом были прикреплены записи Гарри. Карта тоже все еще висела там, и великие круги были отмечены отчетливее, чем раньше, и рядом с ней Гарри заметил таблицу с ингредиентами, которую он составил вместе с Роном и Гермионой.

— В твоем письме, — начал Снейп, наблюдая за тем, как Гарри плюхается на диван, — ты написал, что хотел бы возобновить наши уроки.

— Да, — тут же ответил Гарри, все еще ощущая довольно настойчивое влияние Сыворотки правды. — Почему вы притворились, что похищаете меня?

На лице Снейпа появилась странная маленькая ухмылка.

— Чтобы доказать, что твои намерения серьезны. Какой смысл был бы тебя учить, если бы ты даже не пытался сопротивляться.

— Вы поэтому сказали, что мой ответ неверен? — спросил Гарри, сжимая чашку с кофе и позволяя теплу проникнуть в его руки. Теперь, когда он знал, что в безопасности, он просто хотел лечь спать. — Я должен бояться умереть?

— Если ты не будешь бояться, — осторожно произнес Снейп, — что уже доказал, намерено проигнорировав опасность и сбежав в Хогсмид, то как я должен понять, что мои усилия не будут потрачены впустую?

Гарри задумался над этим на мгновение, но так и не нашел ответа. Зелье, похоже, тоже это поняло, поскольку он не почувствовал импульса ответить.

— Это наша отправная точка, Поттер. Мы возобновим уроки, но ты перестанешь мне врать, не будешь намерено рисковать своей жизнью и будешь слушать меня.

Снейп подался вперед, выудив печенье с тарелки, стоявшей рядом с кофейными кружками.

— Вы снова будете учить меня? — спросил Гарри, пытаясь говорить не как полный надежды восьмилетний ребенок, беседующий с Сантой.

Снейп окинул его взглядом и обернулся в сторону записей на стене.

— Твое исследование заставило меня посмотреть на ситуацию под новым углом. Если все верно, то у нас есть возможность положить конец этой войне до того, как она по-настоящему начнется.

Гарри с трудом сглотнул и кивнул.

— Ладно. Я обещаю.

Снейп задумался над этим заявлением, а затем вытянул руку и подождал, пока в нее влетит лист пергамента.

— Как бы сильно я ни хотел поверить в твои слова, — сказал Снейп с сарказмом, который так и сочился с его языка, — мне требуется письменное доказательство.

— Я думал, что нахожусь под действием Сыворотки правды, — сказал Гарри, пытаясь отыскать внутренний импульс говорить правду. Он все еще был там, но уже не такой сильный, как прежде.

— Ее эффект длится не долго, — пояснил Снейп, явно недовольный данным свойством этого зелья.

Гарри взял листок и внимательно прочитал написанное. В обмен на то, что Снейп возобновит их уроки Защиты, подпись Гарри на данной бумаге будет означать, что он не сбежит в поисках очередного глупого приключения, что будет выполнять все задания, которые будут ставить перед ним во время этих уроков, будет помогать в исследовании и будет просить разрешения на любое предприятие, которое могло привести к его смерти или травмам.

Список обязанностей Снейпа был куда короче, и в нем говорилось, что он приложит все усилия, чтобы сохранить Гарри жизнь. А еще там была приписка маленьким шрифтом, которая гласила, что Снейп будет выступать посредником в общении между Гарри и Дурслями, что, по мнению парня, было больше для его собственного развлечения, нежели для гарриной безопасности.

— Это практически делает вас моим опекуном, — пробормотал Гарри, весело хмыкнув. Но он все равно подписал документ, зная, что ничего так не хотел, как возобновление их уроков. А еще, как ни странно, Гарри верил, что Снейп убережет его от всего.

Снейп забрал у него пергамент, тоже поставив на нем свою подпись.

— Тебе запрещено выходить в Хогсмид, — отрезал Снейп.

— Ха-ха, — сказал Гарри, вытягивая ноги. — Могу я остаться здесь на ночь? Почему-то в данный момент мне совсем не хочется шагать по темным коридорам.

Он попытался и безнадежно провалился вызвать у Снейпа чувство вины за разыгранное похищение.

— Полагаю, один из домашних эльфов может принести твои вещи и дать знать твоим друзьям, — сказал Снейп со скучающим выражением на лице, унося кружки на кухню. Вызвав эльфа, голос которого подозрительно напоминал голос одного из его похитителей, Снейп двинулся к своему столу и взял с него гаррины записи.

— Это была моя мама, ведь так? — спросил Гарри очень тихим голосом, наблюдая за ним с дивана. — Из-за нее вы отвернулись от него?

Гарри потратил много времени, чтобы обдумать это, и в конечном итоге все оказалось не так уж и сложно. Где-то между реакцией Снейпа на последнее воспоминание Гарри о маме и его страхом, что мальчик помнил о его присутствии там, и тем, что он знал (и взаимно ненавидел) тетю Петунию, все как-то встало на свои места. Даже злость Снейпа отчасти можно было объяснить, поскольку его мама вышла замуж за человека, который отравлял его детство. И так уж получилось, что Гарри был похож на этого человека, а потому, возможно, он мог понять, как у Снейпа получилось немедленно почувствовать неприязнь к нему. Возможно.

Гарри подумал о том, как бы он поступил, если бы увидел кого-то похожего на Дадли или Малфоя, и должен был признать, что, возможно бы, тоже сразу же ощутил неприятный привкус во рту.

Снейп не двигался, замерев с бумагами в руках и уставившись на карту.

— Не она обернула меня против Темного Лорда, — сказал Снейп мрачно. Это был тот самый тон, которым он обычно говорил, когда не хотел обсуждать что-то. — Это сделала ее смерть.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, но Гарри не собирался больше задавать вопросы. Снейп был из тех, кто все держал в себе, и летом он пообещал, что когда-нибудь расскажет Гарри эту историю. Мальчику не хотелось ждать, но он сделает это.

— Так я был прав насчет смертохвата? Волдеморт собирается использовать его вместе с руноседом и крюкорогом? — спросил Гарри, меняя тему.

— Да, — ответил Снейп, поворачиваясь к нему лицом. Это движение не произвело полного эффекта, поскольку на нем не было его преподавательской мантии. — В зелье, которое едва ли можно назвать законным.

— Чтобы вернуть себя к жизни, — несчастным голосом произнес Гарри. Он скинул обувь и растянулся на диване.

— Именно, — согласился Снейп почти что змеиным голосом и с кривой ухмылкой на губах. Вид у него не был теплым и дружелюбным, как у профессора Люпина, и Гарри немного насторожил слегка маньячный блеск в его глазах.

— Ты выяснил, чем полезны великие круги? — внезапно спросил Снейп.

— Эм, они ускоряют путешествия и благодаря им… — начал Гарри.

— Географически, — перебил его Снейп.

Гарри замолчал и снова глянул на карту на стене, разглядывая изгибающиеся дуги между Англией и Албанией.

— Можно определить, где путешествующие с их помощью приземляться. Вдоль линии, — сказал Гарри во внезапном приступе озарения.

— С довольно приличной точностью, — подтвердил Снейп, обрадовавшись, что Гарри додумался до ответа так быстро.

— А Дамблдор знает об этом? — спросил Гарри, зевнув в одеяло.

— Уверен, директор проводит свое собственное исследование, — отмахнулся Снейп.

Гарри понял то, что он пытался сказать. Как и летом, Снейп вновь решал, о чем говорить профессору Дамблдору, а о чем — нет. Гарри не знал причину этого, поскольку для него Дамблдор всегда был кем-то вроде добродушного дедушки, но у Снейпа наверняка была веская причина, чтобы принять подобное решение. И подписанный пергамент на кофейном столике, поверх которого Гарри водрузил свои очки, зарываясь в одеяло, в то время как Снейп что-то бормотал себе под нос, обещал, что Гарри не будет сомневаться в нем.

Глава 7

Гарри резко проснулся, когда почувствовал, что на него сверху давит нечто потяжелее одеяла, а шевельнувшись, услышал грохот. Сонно сев, он увидел, что кто-то взгромоздил поверх него пару ботинок, две книги, кучу подушек, горсть карандашей, деревянные миски для ингредиентов и мячик.

— А ты не слишком наблюдателен во время сна, — сказал Снейп. Он сидел за кухонным столом, читая газету и попивая кофе. Вид у него был совершенно невозмутимый, несмотря на беспорядок, возникший при гаррином пробуждении. Гарри же потребовалось две секунды, чтобы вспомнить, что сейчас были Рождественские каникулы и острой необходимости шевелиться не было. Но тут у него в животе громко заурчало, и ему пришлось-таки оторвать себя от дивана.

— Кажется, я слегка устал после чей-то попытки похищения, — буркнул Гарри, потягиваясь. Он перешагнул через груду вещей на полу, не утруждаясь тем, чтобы что-то поднять, и направился к кофемашине. Летом Снейп всегда варил кофе на шесть или даже семь чашек, и у Гарри вошло в привычку пить его за завтраком.

— Ты же не покидал замка, — отреагировал Снейп, все еще читая газету. — Так что технически это нельзя считать похищением.

— А вот по ощущением это было именно оно, — мрачно ответил Гарри. Добавив сахар в кофе, он направился к столу, где обнаружил корзинку с круассанами и джемом.

— Ключ всегда в восприятии, Джон, — сказал Снейп, опуская газету и смотря на Гарри. Тон у него был серьезный, и Гарри мысленно отложил эти слова в раздел “Запомнить”, поскольку, судя по всему, это был важный совет.

— Мы будем заниматься до конца каникул? — спросил он, пытаясь (и терпя неудачу) намазать джем на круассан, не разведя при этом полнейший беспорядок.

— Нет, — ответил Снейп. — Директор рассказывал тебе что-нибудь о заклинании, которое использовали для твоей защиты?

— Нет, — ответил Гарри. — Он просто сказал, что меня спасла любовь моей матери.

Не подними Гарри взгляд, услышав раздраженное рычание Снейпа, он бы не заметил, как профессор скривил губы.

— Магия крови, Поттер. Древняя форма магии, которой в наши дни уже не учат и к которой твоя мать, похоже, воззвала силой своего желания. Именно по этой причине ты теоретически защищен в доме своей тетки, поскольку ты родственник Петунии по крови.

— Понятно, — сказал Гарри, откладывая нож и мысленно спрашивая себя, с чего у Снейпа было такое устоявшее мнение о его тете. — Эту часть упоминали краем.

— Упоминали, — недовольно повторил Снейп. — Это твое задание. Исследуй магию крови и найди, что именно защитило тебя от Темного Лорда.

— Классно, — сказал Гарри. — Мы и так уже просидели целую неделю в библиотеке, работая над защитой для Клювокрыла.

— Нытьем ты моего сочувствия не добьешься, — сказал Снейп, поднимаясь из-за стола и унося чашку в раковину.

— Но вы же знаете, что Малфой все наврал! — запротестовал Гарри.

— Естественно, — ответил Снейп. — Но сделать я с этим ничего не могу и уверяю тебя, директор предложит Хагриду помощь во время слушания.

— Так мне сказать Гермионе, что нам не нужно больше копаться в книгах? — спросил Гарри, почувствовав толику надежды. Не то чтобы он не хотел помогать Хагриду, просто эти поиски по старым делам с участием гиппогрифов были ужасно скучными.

— Если ты хочешь сказать своему другу Хагриду, что более не желаешь помогать ему, то, ради бога, говори, — сказал Снейп, ополаскивая кружку.

Гарри чуть осел в кресле, чувствуя тяжесть в животе от стыда. Хагрид был первым, с кем он познакомился в волшебном мире после жизни у Дурслей, и, хотя порой он был немного странным, он был очень заботливым, и Гарри не мог подвести его.

— Нет, сэр, — сказал он, беря еще один круассан. — Я займусь вашим заданием и Хагриду тоже помогу.

— Конечно же, ты займешься порученным исследованием, — заметил Снейп, поднимая со своего рабочего стола стопку пергаментов, которые собирался проверить. — В конце концов, ты дал слово, что будешь слушаться, если хочешь, чтобы наши уроки продолжались и дальше. — Он поднял руку, и из-под груды бумаг на столе выскочила небольшая рамка и подлетела к ним. Оказывается, Снейп вставил подписанными ими “контракт” о возобновлении уроков в рамку, отчего Гарри покраснел, хотя сам и не понял почему. — О, и последний Рождественский подарок, — сказал Снейп, бросив ему сверток. Открыв его, Гарри обнаружил внутри длинный черный кожаный шнурок с бусинкой на одном конце и петелькой — на другом.

— Спасибо, — сказал Гарри, вертя шнурок в руках. — Что это?

— Оберни его вокруг лодыжки и закрепи. Думаю, трех раз будет достаточно. На него наложено следящее заклинание, — сказал Снейп, начав делать пометки на сочинениях.

— А-а-а…. А разве браслеты не для девчонок? — спросил Гарри, стараясь не показаться неблагодарным.

— Конечно, и еще для преступников, — ответил Снейп, и Гарри мог поклясться, что профессор едва сдерживал ухмылку. — Твоя идея с татуировкой хороша, но она останется навсегда и потребует разрешения от опекуна. Этот браслет не привлечет внимания, и я надеюсь, что ты будешь носить его постоянно, пусть даже и под носком, раз тебя так волнуют вопросы стиля.

— Я буду его носить, — сказал Гарри, наклоняясь, чтобы надеть браслет. — До весны недалеко, а вы же знаете, что Волдеморт любит ждать до конца учебного года, чтобы что-то предпринять.

Снейп замер, оторвав перо от сочинения, в котором делал пометки, но через мгновение продолжил писать.

— Выметайся, Поттер. Иди в библиотеку и раздражай кого-нибудь другого.

Гарри не переставал ухмыляться всю дорогу, что поднимался из подземелий.

* * *

Запретный лес — а Гарри был в нем уже дважды (и дважды чуть не умер) — все еще был темным и зловещим. Гарри крепко сжимал метлу, шагая вслед за Снейпом, уверенно двигавшимся впереди. Мальчик предположил, что эта уверенность была следствием его частых визитов в лес за ингредиентами для зелий.

Но по мере того, как они заходили все глубже, тени и запах торфа начали пропадать, пока, наконец, Снейп не привел их на довольно большую поляну. Неподалеку от них копошились животные, скорее всего, наблюдавшие за ними, но самих их было не видно. Выйдя из леса, Гарри поднял взгляд, вздрогнув от яркого света холодного голубого неба.

— Держись в пределах поляны, — предупредил Снейп, отходя чуть в сторону от тропинки и скрещивая руки.

Гарри окинул взглядом кольцо из веток деревьев, окружавших поляну, а затем опустил глаза на метлу в руке.

— Эта метла ведь проклята, да? — спросил он, скрупулезно изучая потертую рукоятку и погнутые прутья.

— С чего ты это взял? — вопросом на вопрос ответил Снейп одновременно серьезным и саркастичным тоном.

— Вы не разрешаете мне подняться на высоту, при падении с которой я могу серьезно пострадать, — подметил Гарри.

— Садись уже на метлу, — фыркнул Снейп, хотя в его тоне не было особой злости. — И этой высоты будет вполне достаточно, чтобы травмироваться.

Гарри взлетел, двигаясь настолько плавно, насколько позволяла древняя школьная метла. Он сделал несколько кругов, держась близко к земле и прощупывая метлу, и уже было собирался обернуться к Снейпу, когда в него врезался знакомый оранжевый мячик.

Гарри открыл было рот, чтобы запротестовать, но тут же закрыл его и постарался уклониться от следующего летящего в него мяча.

— Вы что творите?! — закричал он, ныряя и поворачиваясь, насколько позволяла метла, в то время как Снейп послал в него очередной залп.

— Сражение в воздухе отличается от того, что происходит на земле, — спокойно ответил профессор, внимательно следя за гарриными движениями.

— Он не будет бросать в меня вещи! — выкрикнул Гарри, едва не зацепив ногой ветку, пролетая мимо Снейпа.

— Доставай палочку и защищайся! — рявкнул Снейп, делая паузу, чтобы Гарри успел неуклюжим движением выудить палочку из кармана. Следующие несколько минут мальчик пытался уклоняться и отстреливаться от мячиков, но все же большая часть из них долетала до него.

Снейп продолжал метать мячи, и постепенно у Гарри начало лучше получаться попадать по ним, и тогда профессор изменил тактику, принявшись стрелять ему в спину.

— Вы жульничаете! — закричал Гарри, вслепую метнув заклинание куда-то за себя, чем едва не поджег дерево.

— Думай! — огрызнулся в ответ Снейп, наблюдая за ним. Теперь в Гарри попадало еще больше мячей, а потому он раздражено надулся и крикнул “Protego!”. Он хотел передышки, и, к его удивлению, заклинание действительно защитило его. — Хорошо, — сказал Снейп, не прекращая свою оранжевую атаку со всех сторон. — Держи его.

Гарри так и сделал, хотя по началу, сосредоточившись на щите, он мог летать лишь по кругу, едва избегая деревьев. Но от мячиков он все равно был защищен, а потому начал мысленно представлять себя внутри защитного пузыря. Это сработало, поскольку визуализация была куда сильнее простого произнесения заклинания в голове, и Гарри смог уделить больше внимания качеству полета.

— А теперь попади в мишень, — приказал Снейп, указав рукой в сторону новоявленной мишени между двумя деревьями. Он перестал наколдовывать мячики, вместо этого заставив уже валявшиеся на поляне летать в плотном круге вокруг Гарри.

Мальчик сделал еще несколько кругов над поляной, сосредоточившись одновременно на метле и стрельбе по мишени. Гарри не сомневался, что как только он запустит заклинание в мишень, его щит рухнет, и его атакуют. Он очень сомневался, что сможет одновременно летать, колдовать и поддерживать щит, но понимал, зачем Снейп испытывает его. Сам он не мог вообразить Волдеморта на метле, палящего в него заклинаниями, но, если при нем будет та же группа Пожирателей Смерти, что и в первую войну, такой поворот событий был возможен.

Гарри сделал еще один круг над поляной, а затем поднял палочку и приготовился произнести заклинание. Он чувствовал, как вокруг него задрожал щит, но сосредоточился на мишени и попытался представить, как заклинание проходит сквозь, не вредя ему. Из палочки вырвалось заклинание, и Гарри увидел, как оно врезалось в центр мишени, и едва успел триумфально улыбнуться, когда его нога задела ветку, и его концентрация нарушилась. Пока он падал, по нему били оранжевые шарики, и в итоге он врезался в землю с глухим ударом.

— Оу, — жалостливо простонал Гарри, заморгав, когда над ним нависла тень. Должно быть, он на пару секунд потерял сознание, поскольку Снейп стоял совсем не там, куда он упал.

— Когда стоит выбор между тем опустить щит или заработать сотрясение мозга, опускай щит, — сказал Снейп голосом, полным сарказма, смотря на него сверху вниз.

— Понял, — ответил Гарри, чуть кивнув. Но это оказалось плохой идеей. — Кажется, меня сейчас стошнит.

* * *

— Не засыпай, — приказал Снейп, уйдя по коридору в сторону своего кабинета и оставив дверь открытой.

Гарри сидел в кресле Снейпа (потому что лежать в нем было нельзя), завернувшись в одеяло и держа в руках стакан воды, пока его головная боль постепенно сходила на нет. Перед ним на столе остался стоять пустой флакон из-под зелья. Снейп отказался отпустить Гарри в башню Гриффиндора, поскольку из-за сотрясения кто-то должен был проверять его состояние каждые два часа, его друзьям Снейп это не доверял, а объяснять ситуацию мадам Помфри ему не хотелось. Поэтому Гарри вновь оказался в подземельях.

— Твои маленькие друзья либо очень предусмотрительны, либо имеют скрытые неприятные черты характера, — сказал Снейп, занося в комнату небольшую сумку. В ней оказалась гаррина пижама, записная книжка и самый первый свитер от миссис Уизли, который теперь уже был слишком мал ему. Гарри использовал его в качестве своеобразного символа, дающего ему чувство безопасности, поскольку пряжа была очень теплой и пахла Норой. Снейп, похоже, тоже догадался, что он собой представлял.

— Он теплый, — настоял Гарри, тут же засунув руки внутрь свитера.

Удивительно, но Снейп ничего не сказал и уселся на диван рядом с ним.

— У меня есть вопрос, — начал Гарри, держа руки внутри свитера, но смотря на Снейпа. — Почему их называли Пожирателями Смерти? Разве это не странное название?

Снейп наградил его взглядом, по которому было понятно, что он считал его чокнутым.

— Человек не может ничего бояться, если регулярно питается смертью, — загадочно ответил он, словно уже давал ответ на этот вопрос.

— Но это ведь не имеет смысла, — возразил Гарри. — Как можно есть смерть? Не думаю, что духи сильно питательные, да и все равно можно бояться кучи вещей. Даже Волдеморт боится Дамблдора.

Снейп уставил на Гарри без единой эмоции на лице.

— Эта метафора, Поттер, — наконец произнес он. — И это название использовалось, чтобы вселять страх в чужие умы и давать силу самим Пожирателям Смерти.

— Понятно, — сказал Гарри, очень осторожно кивая, чтобы не усилить головную боль. — Страх перед именем лишь увеличивает страх перед тем, кто его носит.

— Именно, — согласился Снейп. Он просматривал книгу о магических ритуалах, на обложке которой было несколько очень выразительных пятен.

— Он мог бы назвать их Призраками ночи, — предположил Гарри, осторожно касаясь головы, чтобы пощупать то место, которым ударился о землю. Там оказался небольшой порез, который весьма ощутимо побаливал.

— Призраками ночи? — переспросил Снейп несколько пренебрежительно. — Занимайся своей учебой, Поттер. Тебе недостает воображения, чтобы стать суперзлодеем.

— Ха, — буркнул Гарри. — Тетя Петуния ведь ненавидит вас, верно?

Он закрыл глаза, потому что перед ними мелькали яркие точки, и мысленно пожалел, что Снейп не дал ему обезболивающее посильнее.

— Скорее всего, — тут же ответил профессор, никак не отреагировав на резкую смену темы.

— Должно быть, это началось еще тогда, когда вы были детьми, — продолжил Гарри, наблюдая за реакцией Снейпа. — Я начал жить у нее, когда ей было двадцать три, и совершенно точно знаю, что с тех пор в дом не приходил никто из нашего мира.

— У нас новая традиция? — спросил Снейп, заложив в книгу обрывок пергамента, чтобы пометить страницу. — Показывать способность делать серьезные логические выводы после двух лет совершенно непримечательной работы на уроках зельеварения?

— Вот только не надо быть таким злым, — хмуро ответил Гарри. — Вы сказали мне разобраться с магией крови, и мне стало интересно, почему она согласилась на это, раз так ненавидит весь наш мир.

Гарри взял с кофейного столика свою записную, где делал пометки по исследованию, и кинул на Снейпа сердитый взгляд.

— И? — спросил зельевар, постукивая пальцами по пергаменту, который читал.

— И ничего. В книгах много чего написано о смерти моих родителей, но ни слова не сказано о том, что случилось после.

На этот раз Снейп поднял на него взгляд, и Гарри очень захотелось, чтобы он этого не делал, потому что глаза у него были на мокром месте.

— Петуния Эванс выросла в том же городе, что и я, Кокворте, — сказал Снейп, указав на картину с домом, висевшую на стене. — В срока двух домах от моего. Она относилась к высокомерной элите, испытывающей глубокое отвращение к реалиям рабочего городка, в котором ей приходилось жить, и с нетерпением жаждала возможности сбежать оттуда. Она уехала в восемнадцать лет, не желая иметь ничего общего со своей сестрой, родителями и всем, что напоминало ей о том, откуда она была родом. Так что я могу догадаться, как она оказалась в столь скучном магловском пригороде и что появление племянника на ее пороге лишь, скорее всего, усилило ее ненависть ко всему, что связано с нашим миром.

Гарри сидел, чуть приоткрыв рот, удивленный объемом информации, который Снейп по своему желанию выдал ему.

— Меня не было там той ночью, но я подозреваю, что Петуния не столько согласилась на защиту магией крови, сколько ей ее навязали.

Гарри с трудом сглотнул, проклиная свое сотрясения, потому что ему безумно хотелось свернуться клубочком и заснуть.

— Точнее ей навязали меня, — сказал Гарри.

— Что ж, да, — ответил Снейп, беря другую книгу из стопки на кофейном столике. — Пусть это будет твоей мотивацией. Чем быстрее ты победишь Волдеморта, тем быстрее ты сможешь покинуть их дом.

— Но я даже не знаю, как это работает. Дамблдор сказал, что все дело в том, что в наших жилах течет одна и та же кровь, что именно это дает мне защиту. Но все ведь не может быть так просто, верно?

Снейп вздохнул.

— Дело в крови, но еще и в том, что она взяла тебя к себе. Она твой опекун, Поттер. Она исполняет ту же роль, что и твоя мать.

— Ни черта подобного! — взорвался Гарри, резко встав, отчего у него тут же закружилась голова. — Она никогда этого не делала!

Он бросился в сторону ванной, до которой была всего пара шагов, по дороге наткнувшись на дверной косяк, потому что едва держался на ногах.

— Поттер!

Судя по паузе, с которой отреагировал Снейп, его застала врасплох внезапная вспышка ярости. Гарри не стал кричать на Дамблдора, когда тот на первом курсе сказал ему, что его уберегла его тетка. Но с тех пор он успел посмотреть на семьи своих друзей и не раз сталкивался с опасностью в школе, а потому больше не собирался терпеть все эти оправдания.

Тетя Петуния, может, и уберегла его от опасности, когда он был маленький, но сам по себе Гарри не раз попадал в неприятности, а потому больше не желал быть перед ней в долгу за мнимую защиту. Особенно учитывая, что она обращалась с ним, как с каким-то Оливером Твистом, когда он был ребенком.

Гарри склонился над раковиной, прижав пальцы к виску в попытке избавиться от головокружения. После проведенного им исследования магии крови, во время которого он узнал, насколько сильной должна была быть материнская любовь, чтобы дать ему защиту, у него было отвратительное чувство, что ненависть его тети пустила на ветер все усилия, затраченные на заклинание.

Он сглотнул комок в горле, вспоминая последнее лето, когда Снейп, человек, которому он даже не нравился, выделил ему свой кабинет и койку, узнав, что Гарри не нравилось спать в открытых пространствах. Тетя Петуния же много лет держала его в чулане, игнорируя его крики и слезы, когда ему снились кошмары о смерти родителей и ярком зеленом свете.

Пытаясь прояснить мысли в голове, Гарри едва обратил внимание на то, дверь позади него открылась. Ничего не изменилось с тех пор, как он был маленьким. Его тетя все еще ненавидела его, а защита крови сработала против Волдеморта на первом курсе, а потому Гарри приказал себе заканчивать ныть.

— Джон.

Голос Снейпа раздался словно издалека, хотя тот стоял прямо за ним. Руки у него были холодными, а пальцы худыми и очень сильными, что Гарри ощутил, когда Снейп повел его к выходу из ванной. Сильная хватка вокруг плечей держала Гарри прямо, хотя его ногам, похоже, движение пришлось не по душе, а тело прямо-таки уговаривало прилечь.

— Я так понимаю, что в твоей небольшой истерике виновато сотрясение мозга? — спросил Снейп сухим тоном. Они прошли мимо кофейного столика в сторону проема в стене рядом с рабочим столом.

Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но затем покачал головой, отчего та закружилась еще сильнее.

— Ну да, проблема в этом, — пожаловался он, не став сопротивляться, когда его уложили на большую и удобную кровать. Голова пульсировала, и ему хотелось просто уснуть, хотя он и знал, что Снейп будет проверять его каждые два часа, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Для того чтобы заклинание сработало, — повторил Снейп спокойно, снимая с него очки, — Петуния должна была заменить твою мать.

Гарри перекатился на живот, не открывая глаз, потому что так его слезы были не столь очевидны. Тетя Петуния никогда не заменит его мать. Гарри ей не позволит.

— Послушай внимательно то, что я скажу тебе, — сказал ему Снейп, садясь на край кровати. Гарри показалось немного странным, что он лежал в кровати Снейпа (хотя, по крайней мере, поверх покрывала), в то время как профессор сидел у него в ногах. — Для того чтобы заклинание сработало, была необходима материнская фигура, приходящаяся тебе кровным родственником. Петуния Дурсль никогда даже близко не сравнится с твоей матерью, однако для твоей защиты подобная ассоциация была необходима.

— Измените заклинание, — сказал Гарри в покрывало. Он не хотел двигаться.

— И кто, по твоему мнению, должен пожертвовать собой в этот раз? — спросил Снейп. В его голосе отразилась смесь серьезности и сарказма, и Гарри слепо поднял ногу, чтобы пнуть его.

— Я не хотел, чтобы они умирали за меня, — сказал Гарри, крепко зажмуриваясь, но одна слеза все же побежала по его щеке. — И не хочу, чтобы кто-то еще этот делал. Вы учите меня, и этого достаточно.

Снейп не ответил, но Гарри почувствовал, как сверху на него опустилось одеяло, в которое его осторожно закутали. Это странным образом успокоило его и развеселило, поскольку он осознал, что теперь его ноги были прижаты к кровати.

— Твоя вера в меня одновременно поражает и немного беспокоит, — задумчиво произнес Снейп, усаживаясь обратно. Гарри слышал, что он что-то писал, и запоздало понял, что у него практически прошла голова.

— Да вы же страшный, как черт, — медленно произнес он, борясь со сном. — Кто ж вас не боится?

— Темный Лорд, — ответил Снейп чуточку более серьезным тоном. — И тебя он тоже не боится.

— А с чего бы ему бояться меня? — спросил Гарри, не открывая глаз и уткнувшись в покрывало. Он лежал не так высоко, чтобы дотянуться до подушки, но ему и так было удобно. — Мне же тринадцать. Не то чтобы я ему ровня.

— Ты тринадцатилетний мальчишка, который однажды уже победил его, — ответил Снейп с упором на вторую часть предложения.

— Это неважно, — пробормотал Гарри, натягивая одеяло повыше. — Нужно быть совсем глупым, как Дадли, чтобы наткнуться на те же грабли во второй раз.

Гарри уже почти заснул в повисшей тишине, пока Снейп раздумывал над ответом, а потому вздрогнул, когда тот вдруг встал.

— Ты бы удивился.

Гарри собирался задать вопрос, но ему было так тепло и удобно, что сон овладел им раньше, чем он смог ответить.

* * *

Закрытая лаборатория для изготовления зелий, скрытая за двумя запертыми дверьми и фальшивым шкафом в чулане, была расположена в подземельях в десяти минутах от квартиры Снейпа. Несмотря на то, что Снейп часто варил зелья на своей кухне, он предпочитал не держать их в своей школьной квартире, потому что в Хогвартсе всегда что-то происходило, а варка основы для школьных зелий требовала много пространства.

И все же это место очень нравилось Снейпу. Там было тепло, а вдоль одной из стен был расположен длинный стол во всю ее длину. Котлы разных размеров и материалов был расставлены по возрастанию на полке, закрепленной на стене. В шкафу рядом с ней расположились черпаки, совки и лопатки всех вообразимых размеров, а углу стоял небольшой стол, на котором лежало несколько книг с рецептами. На каменный же пол было наложено смягчающее заклинание на случай затяжных периодов варки. Помимо этого у Снейпа была впечатляющая коллекция ножей на полке над черпаками, которыми с легкостью можно было резать, шинковать, строгать, крошить, давить и вырезать ингредиенты.

А еще Снейпу нравилась эта комната потому, что лишь несколько человек во всей школе знали о ее существовании.

— Добрый вечер, Северус, — поприветствовал его Дамблдор, закрывая за собой дверь. Директор не часто приходил к нему, когда он варил зелья, но Снейп, в общем-то, был не против этого. Скрывать ему здесь было нечего, а их разговоры порой стимулировали его к решению проблем, над которыми он работал в данный момент.

— Директор, — ответил Снейп, осторожно взвешивая молотую кожу крюкорога.

— Ты уже успел взглянуть на гаррину новую “Молнию”? — спросил Дамблдор, двинувшись к столу, чтобы сесть.

— Полагаю, это, конечно же, самая лучшая и дорогая модель на рынке, — ответил Снейп, не сводя глаз с зелья, в которое добавлял порошок. — Мне там смотреть не на что.

— Северус, — цыкнул Дамблдор, хотя тон его совершенно не был сердитым. — Он получил ее в качестве подарка от анонима…

— Да-да, — перебил его Снейп, засыпав весь порошок и отходя от котла. — Я проверил ее на обработку зельями, но ничего не нашел.

— О, — произнес Дамблдор с улыбкой. — А как проходят ваши уроки?

— За исключением небольшого перерыва они проходят куда более гладко, чем я предполагал изначально, — ответил Снейп, шинкуя свеклу на ровные кусочки с той же скоростью и аккуратностью, что когда-то заставляли его отца горестно причитать о его потенциале стать прекрасным шеф-повором.

— Значит, мистер Поттер доказал, что совершенно непохож на своего отца? — спросил Дамблдор с ноткой веселья в голосе.

— Это всегда было лишь оправданием, — огрызнулся Снейп, поднимая нож и указывая им на директора. — О чем вы и сами прекрасно знали.

Дамблдор вздохнул, наклоняясь вперед, чтобы взглянуть на книги, лежавшие открытыми на столе Снейпа. Большинство из них были раскрыты на разделе об отварах для регенерации, а в одной была особенно отвратительная глава о фантомных конечностях и ампутации.

— Ты не рассказал Гарри о данном мне обещании, — заявил Дамблдор. Это был не вопрос, но Снейп все равно ответил.

— Или о том, что я молил вас о прощении? Нет, — ответил Снейп холодным тоном. — Я не сказал мальчику, что обрек его мать… его родителей на смерть. Не сказал я ему и о том, что единственным способом искупить этот поступок и избежать вашего возмездия было пообещать посвятить свою жизнь его защите.

На мгновение в комнате повисло молчание, пока Снейп дважды сверился с рецептом и добавил шесть семян ванили, сосредоточившись, чтобы не ошибиться при подсчете.

— Это тема едва ли подходит для разговора за чашечкой чая, — наконец сказал Снейп, раздраженный повисшим молчанием. Дамблдор, однако, не засмеялся, вместо этого обратив на него свой задумчивый взгляд. Снейп заметил это краем глаз и подумал (не без раздражения), что так бы отец мог бы смотреть на сына в момент, когда тот творил какую-то глупость.

— А ты не подумал, что Гарри может обо всем узнать? — спросил Дамблдор мягко, но неудовлетворенно.

— Он не глуп, — тут же ответил Снейп, чувствуя себя странно оскорбленным. Он был весьма впечатлен попыткой Поттера извиниться (хотя то и была идея Грейнджер) и вовсе не врал, когда сказал, что его исследование подвело итог под тем, что Снейп сам уже обнаружил. И хотя Поттер была весьма умен и внимательно слушал во время их занятий, Снейп знал, насколько опасно было терять бдительность в этом замке, а потому никогда внешне не показывал свое истинное отношение к Поттеру. — Однако я бы предпочел отложить все эти откровения до тех пор, пока Темный Лорд не будет повержен.

— Хм, — произнес Дамблдор, вставая из-за стола. Он поднял банку пепла саламандры со стола слева от Снейпа и принес ее с собой. — Ты боишься, что он во всем обвинит тебя? Ты никак не мог знать, кого Волдеморт выберет своей мишенью.

Снейп опустил нож, сжимая его теплую деревянную рукоятку, и наградил Дамблдора взглядом, от которого молоко могло свернуться.

— Поттер жаждет убить Сириуса Блэка за то, что тот предал доверие его родителей и выдал их Темному Лорду. Мое преступление не сильно отличается от этого.

— Но ты учил его. Я верю, что Гарри поймет, что ты пытаешься исправить совершенные в прошлом ошибки, — настоял Дамблдор, наблюдая за тем, как закипает серебристо-голубое зелье.

— Да и правда, — сказал Снейп, взявшись молоть два грамма окаменевшей морской звезды в ступке. — Вас он, похоже, простил за то, что вы бросили его на пороге дома его родственников.

Дамблдор заметно вздрогнул, и Снейп вздохнул, сожалея, что сказал это.

— Прошу про…

— Нет, Северус, — перебил его Дамблдор, поднимая руку. — Ты совершенно прав. Я могу лишь быть благодарным за это.

Снейп кивнул, не желая начинать спор о детстве Поттера. Что сделано — то сделано, и данное решение превратило Поттера в кого-то, совершенно не похожего на отпрыска Малфоев, что уже делало его приемлемым по стандартам Снейпа.

— Раз уже речь зашла о его жалких родственниках, то кто в действительности является законным опекуном Поттера?

Снейп добавил молотую морскую звезду к свекле и приготовился отправить их смесь в котел.

— Дурсли по доверенности, — ответил Дамблдор с задумчивым выражением на лице. — Его официальным опекуном является Сириус Блэк, как крестный отец, но, конечно, бумаги так и не были подписаны, поскольку он пребывал в Азкабане.

Снейп сделал паузу в приготовлении зелья, пробормотав заклинания для его заморозки. Отворачиваясь от котла, он поднес руку ко лбу и потер висок.

— Хотите сказать, что у Гарри Поттер, у Мальчика-который-выжил, нет законного опекуна ни в магловском, ни в магическом мире?

— Я…

— И что единственный человек, который по закону может потребовать опекунство, не только сбежал из Азкабана, но еще и был замечен рядом и внутри замка?

Дамблдор, похоже, боролся с улыбкой, что лишь еще больше раздосадовало Снейпа.

— Двенадцать лет — это долгий срок, неудивительно, что я мог о чем-то забыть, — нашел себе оправдание Дамблдор. — К счастью, я искренне сомневаюсь, что даже Министерство функционирует настолько плохо, чтобы позволить сбежавшему преступнику заявить права на опеку.

— Нет, — вздохнув, сказал Снейп. — Но он может завершить бумажную работу, что в дополнение к опеке над Поттером даст ему полный доступ к его счету, который, по моим чудесным воспоминаниям о Джеймсе Поттере, едва ли пуст.

— Не думаю, что счета Блэков тоже пустуют, — задумчиво произнес Дамблдор.

— Дело не в этом, — пробурчал Снейп.

— В любом случае гоблины не дадут Сириусу Блэку доступа к гарриному счету.

— Правда? — спросил Снейп с усмешкой. — Люциус Малфой дважды оказывался в Азкабане, и, заверяю вас, он знал о том, что происходит с каждым кнатом, сиклем и галлеоном на его счетах.

— Что ж, — произнес Дамблдор, хотя, судя по его виду, он тоже пытался сдержать улыбку. — Почему-то мне не кажется, что Сириус Блэк будет давить на те же кнопки, что и Люциус Малфой.

— Нет, — согласился Снейп, доставая с полки слева от себя банку с глазами жуков. — Но тот факт, что Сириус Блэк был назван Поттерами крестным отцом мальчика, остается неизменным, и гоблины об этом знают.

— Жаль, что хорошие мысли частенько приходят с запозданием, — вздохнул Дамблдор. — Хотя ты прав, эта проблема требует немедленного решения. Есть идеи?

Фыркнув, Снейп уселся на высокий стул, задрав ноги на перекладину между его ножек.

— Кажется, Поттер очень нравится бывшему эльфу Малфоев, — задумчиво произнес он.

— Северус, — одернул его Дамблдор. — Ремус Люпин? В конце концов, он был близким другом Джеймса и Лили…

— А еще он оборотень, — рявкнул Снейп. — Неприемлемо.

— Ты прав, — сказал Дамблдор, игнорируя грубый тон зельевара. — Министерство никогда этого не позволит. Я, увы, слишком стар и занят надвигающейся войной.

Он умолк, думая о чем-то про себя, в то время как Снейп молча сидел за рабочим столом. На противоположной стене висела периодическая таблица элементов, на которую он и уставился, подавляя желание высказать Дамблдору, что не он один тут предчувствовал надвигающуюся битву.

— Полагаю, кто-то из членов Ордена, вроде Уизли или тебя самого, подошел бы на эту роль лучше всего.

Это должно было бы побудить Снейпа устроить скандал с криками и проклятьями в адрес призраков прошлого. Но он учил Поттера с лета и по-прежнему отказывался мириться с тем, что ребенок Лили стал мишенью, в то время как он дал слово защищать его.

— Я бы не стал возражать, хотя процесс сокрытия этой информации будет походить на кошмар, — спокойно ответил Снейп, беря нож и приступая к подготовке следующего ингредиента. Не часто ему доводилось видеть удивление на лице директора, а потому он весьма наслаждался слегка пораженным молчанием, которое повисло в комнате. — Я бы посоветовал вам спросить Поттера, кого бы он предпочел увидеть в этом качестве. Ваше последние решение относительно места его проживания оказалось не слишком принятым для него.

— Да, это так. Но когда-нибудь ты поймешь, что очень сложно отказать себе в том, что, по твоему мнению, будет лучше для кого-то, — сказал Дамблдор с пристыженным видом, на который ему все-таки хватило совести.

— Вы так думаете? — спросил Снейп, быстро работая ножом. — Это касается всех студентов или только его?

Снейп не стал упоминать об ошибках своей юности и о том, с какой легкостью он бросил все свои планы на жизнь, которые они с Лили строили в детстве. Для этого потребовалась лишь одна холодная весенняя ночь и осознание того, что его жизнь и безопасность не стоили того, чтобы отстранить от занятий, что уж говорить об исключении, двух проказливых студентов.

И снова, как Снейп и ожидал, Дамблдор не стал извиняться.

— Я спрошу Гарри о том, чего он хочет, — вместо этого сказал Дамблдор, словно знал, что его шанс оправдаться за неправильное решение относительно проделки Блэка и Поттера уже давно был утерян.

Снейп кивнул и дождался, пока директор дойдет до двери.

— Он может вызывать телесного патронуса, — как бы невзначай сказал Снейп, изображая глубокую заинтересованность в своем зелье, но самодовольство в его голосе было совершенно неприкрытым. Он ждал, что Дамблдор удивиться или, может, подколет его насчет потенциала стать хорошим учителем, а потому продолжал улыбаться в повисшей тишине.

— Прекрасная работа, Северус, — сказал Дамблдор, и в голове Снейпа промелькнула мысль, что в голосе директора почему-то прозвучала гордость. — Я вновь серьезно недооценил тебя.

— Вы сомневались в мой способности учить его? — холодно спросил Снейп.

— Нет, — ответил Дамблдор, и Снейп услышал в его голосе улыбку. — Кажется, я неверно оценил и твое, и его упрямство.

* * *

Кода пришла пора для следующего похода в Хогсмид, Гарри даже на секунду не задумался о том, чтобы отправиться туда. Вместо этого он высказал свои пожелания Рону и наслаждался неторопливым завтраком в Большом зале. Рано утром выпал снег, и у Гарри не было никакого желания покидать теплый замок. Снейп назначил тренировку ровно перед обедом, но до нее у Гарри еще было целых три часа.

— Гарри, — сказал Люпин, шагая к нему. — У тебя есть пара минут, чтобы выпить чай?

Люпин улыбался, хотя вид у него был усталый и немного потрепанный.

— Конечно, — пожал печами Гарри, убирая записную книжку, в которой делал пометки, и встал со скамьи.

В кабинете Люпина было столько же интересных существ, как и осенью, но Гарри уже научился не обращать на них внимания.

— Я хотел спросить, не хочешь ли ты научиться вызывать патронуса? — спросил Люпин, принося поднос с чаем к креслам. — Чтобы прогонять этих надоедливых дементоров.

— Эм, — начал было Гарри, совершенно не зная, что сказать. Его уроки со Снейпом были строго конфиденциальны, и он был весьма уверен, что ему не стоило распространяться о своих достижениях. — Честно говоря, я был несколько занят, чтобы думать об этом.

— О, — произнес Люпин, наливая чай. Но он улыбался, что каким-то образом сгладило шрамы на его лице. — В башне все в порядке?

— Да вроде бы, — сказал Гарри, добавляя в чай сахар. Люпин произнес слово “башня”, словно часто использовал его, и Гарри гадал, не был ли он тоже гриффиндорцем. — Пропала крыса Рона, и, похоже, ее съела кошка Гермионы, и они теперь не разговаривают. А Клювокрыла, гиппогрифа Хагрида, собираются казнить из-за Малфоя.

— И все? — спросил Люпин, приподняв бровь.

— Еще Сириус Блэк, — ответил Гарри, и в его голосе совсем не слышалось веселья. Он пришел в ужас, проснувшись от криков Рона неделю назад и увидев истерзанный Сириусом Блэком полог. Больше всего Гарри беспокоило не то, как Блэк пробрался внутрь, а как он сумел сбежать в поднявшейся суматохе.

— До чего мы докатились, — пробормотал Люпин, опуская взгляд на свои руки.

— Вы ведь знали его, да? — осторожно спросил Гарри, пытаясь, чтобы в его голосе не прозвучало обвинительных ноток. Их школа была маленьким местом и сейчас, и, очевидно, в прошлом. Еще в Рождество Гарри узнал, что Снейп, Люпин, его отец и Сириус Блэк хорошо знали друг друга.

— В школьные времена мы были неразлучны, — ответил Люпин, явно желая рассказать ему историю, как на то и надеялся Гарри. — Твой отец, я, Сириус Блэк и четвертый мальчик, Питер. Мы называли себя Мародерами и вечно влипали в неприятности, как и вы с Роном и Гермионой.

Гарри навострил уши, когда услышал, как они себя называли, и его мысли тут же обратились к потрепанному пергаменту, лежавшему в его кармане. “Карта Мародеров” — гласило название на ней, а снизу шли имена создателей.

— И что случилось? — глухо спросил Гарри, пытаясь побороть желание выбежать из комнаты и вернуться в свою спальню, где бы он мог внимательно исследовать карту. Она принадлежала его отцу, и ему хотелось не только узнать, какое из четырех прозвищ тот носил, но и исследовать каждый ее миллиметр, чтобы отыскать что-то, написанное им.

— Люди меняются, Гарри. Жадность, похоть и власть — они меняют нас. Сириус происходил из очень старой чистокровной семьи и, возможно, все-таки не смог сопротивляться своему наследию, — сказал Люпин, держа свою чашку в руках, хотя чай в ней давно остыл.

— Думаете, он сделал это ради власти? — спросил Гарри, мысленно одергивая себя от желания все записать. Он пока что не дотягивал до уровня Снейпа в вычленении важной информации. — Чтобы стать правой рукой Волдеморта?

— Возможно, мы никогда этого не узнаем, — ответил Люпин. — Он провел в Азкабане двенадцать лет, а ведь некоторые там сходят с ума уже через год. Но если кто-то и заслужил подобной участи, то это он. Он предал твоего отца, а в том взрыве погиб другой наш друг — Питер Петтигрю.

Гарри покачал головой, поскольку не мог даже представить, что когда-нибудь сделает такое со своими друзьями.

— Он не доберется до тебя, Гарри, — внезапно решительно сказал Люпин, вырывая Гарри из мыслей. — Вокруг тебя много людей, готовых защитить тебя.

После того, как они допили чай, Люпин извинился, сославшись на то, что не очень хорошо себя чувствует, и Гарри молча вернулся в свою спальню. У него все еще чесались руки, чтобы достать карту и отыскать следы своего отца, но что-то еще засело у него в голове, и Гарри беспокоило то, что он не мог понять, что это было. Питер Петтигрю, четвертый мальчик, его имя едва всплывало за время его расследования, но отчего Гарри был уверен, что уже видел это имя несколько раз.

* * *

— Ах, Гарри, я надеялся найти тебя здесь, — раздался голос Дамблдора в небольшом коридоре рядом с ванной старост. Все пять мальчиков замерли, и меняющий цвет мяч, который они пинали, укатился в сторону. Было начало марта, и, хотя снег уже растаял, на лице было слишком грязно, а потому они предпочли поиграть внутри, что было против правил.

— Здравствуйте, сэр, — сказал Гарри.

Дамблдор совершенно проигнорировал тот факт, что Гарри, Рону, Фреду, Джорджу и Симусу следовало бы находиться на улице.

— Мне нужно быстро решить с тобой пару бумажных вопросов в моем кабинете, если у тебя найдется пара минут.

Меняющий цвет мяч подкатился к Фреду, остановившись у его ног. Пять секунд спустя он исторг неприятного вида смесь ему на обувь.

— Эм, да, думаю, найдется, — ответил Гарри, пожимая плечами в сторону своих друзей, в то время как Дамблдор улыбнулся.

— Замечательно, тогда пойдем, — сказал он, направляясь в сторону своего кабинета. — И еще кое-что, господа Уизли, домашние эльфы могут вывести с одежды далеко не все пятна, так что будьте осторожны.

Гарри чуть усмехнулся, двинувшись за директором. Если даже домашние эльфы не могли свести все пятна, то он мог лишь представить реакцию миссис Уизли на тот беспорядок, что производили Фред и Джордж порой.

— Чаю, Гарри? — спросил Дамблдор, усаживаясь в кресло.

— Нет, спасибо, сэр, — ответил Гарри, садясь на один из гостевых стульев.

— Не нужно ни о чем беспокоиться, Гарри, я лишь хочу, чтобы ты заполнил кое-какие формы, о которых я позабыл, — заверил его Дамблдор, протягивая ему несколько свитков.

Но Гарри все равно беспокоился, поскольку знал, что его тетя и дядя едва стали бы утруждаться, чтобы заполнить какие-либо бумаги для его школы, какими бы важными они ни были.

— Это лишь формальность, конечно, но кое-кто обратил мое внимание на тот факт, что твои тетя и дядя не имеют над тобой законного опекунства.

— Нет? — перебил его Гарри со смесью недоумения и маленькой капли надежды внутри.

— Полагаю, они делают это из чувства моральной ответственности, — сказал Дамблдор. — Поскольку они согласились заботиться о тебе.

В ответ на это Гарри скривился, что Дамблдор предпочел не комментировать.

— Однако нам нужно назначить кого-то твоим законным опекуном, чтобы было кому следить за твоими счетами, подписывать формы разрешения и с кем бы мы могли связаться в случае непредвиденных ситуаций, если таковые случатся.

Гарри лично думал, что это нужно было сделать еще тогда, когда он только появился в Хогвартсе, но в данный момент его больше волновало, что для него будет означать наличие нормального опекуна.

— Так моим опекуном станет кто-то другой? — спросил Гарри, пытаясь умерить разбушевавшуюся внутри радость. Это было слишком легко, не мог он вот так просто отделаться от Дурслей.

— Да, чтобы соблюсти закон, тебе нужен опекун в магическом мире, который мог бы отвечать за тебя.

Дамблдор говорил так, словно очень осторожно выбирал слова, и мальчик гадал, не была ли причина в том, что он опасался, как бы Гарри вдруг не подумал чего-то лишнего.

— А что если я не хочу, чтобы это было лишь формальностью — спросил Гарри, тут же пожалев о своих словах. Еще будучи ребенком, он понял, что нельзя было позволять Дурслям узнать, чего он хотел на самом деле, потому что в противном случае они из кожи вон лезли, чтобы не дать ему именно это. И почему-то Гарри был уверен, что Дамблдор не позволит ему вот так просто покинуть дом родственников.

Директор вздохнул, награждая Гарри сочувствующим взглядом, и подтолкнул к нему вазочку со сладостями. Гарри ненавидел этот взгляд и едва подавил желание смахнуть вазочку со стола, но ему было прекрасно известно, что истерикой дело было не поправить.

— Тебе нужно остаться с Дурслями, Гарри. Они твои единственные живые кровные родственники, и именно они охраняют тебя от Волдеморта.

Гарри закусил губу с такой слой, что почувствовал во рту привкус крови, но все же ему удалось воздержаться от едкого комментария в ответ.

— Итак, — заключил он, вдыхая, чтобы успокоиться, — мне просто нужно выбрать кого-то, кто бы смог подписывать за меня документы?

— Да, — кивнул Дамблдор, изучая его взглядом. Гарри не смотрел ему в глаза, потому что он уже делал так раз или два со Снейпом и догадался, что таким образом тот мог читать его мысли. Он не знал, был ли способен на такое Дамблдор, но его бы это совсем не удивило. — Кого-то ответственного и достойного доверия, как, например, Уизли, профессор Люпин или даже я сам. Профессор МакГонагалл, уверен, тоже обрадуется, если ты выберешь ее.

— Ладно, — сказал Гарри по возможности вежливо, быстро встав и забрав бумаги со стола. — Я подумаю над этим и верну вам их.

— Конечно. Но я советую тебе заполнить бумаги побыстрее. И еще я бы сначала хотел взглянуть, кого…

— Но вы же только что сказали, что я сирота, — спокойно ответил Гарри, перебив Дамблдора. — Так что если я кого-то выберу, и он согласиться, то дело будет сделано, верно?

Он постарался придать себе по возможности наивный и невинный вид, хотя мысли в его голове проносились с невиданной скоростью. Дамблдор хотел, чтобы он выбрал опекуна и чтобы это был кто-то правильный, но поскольку у Гарри не было официального опекуна, директор не мог диктовать ему, кого выбрать.

Повисшее в комнате молчание внезапно прервал теплый смех, и Гарри с легким удивлением поднял на директора взгляд.

— Теперь я вижу, почему шляпа так долго не мола решить, куда тебя отправить, — сказал Дамблдор с улыбкой. Гарри чуть успокоился, потому что разнервничался, когда решил пойти против желаний директора. — Почему-то мне кажется, что в тебе есть не только те черты Слизерина, которые передал тебе со шрамом Волдеморт.

Гарри почувствовал, как краснеет в ответ на этот комментарий, и решил, что лучше промолчать.

— Я скоро верну вам бумаги, сэр, — вместо этого сказал он и, попрощавшись, вышел из кабинета.

Не то чтобы Гарри нужно было много времени на раздумья. Ответ был прост, но вот убедить выбранного им человека будет несколько сложнее. Шагая по коридору, Гарри достал карту Мародеров (он все еще не придумал, как спросить Люпина о ней, не лишившись при этом самой карты) и посмотрел, все ли чисто. Большинство студентов собрались в Большом зале на обед, а потому Гарри уверенно двинулся вниз по лестнице.

Когда он добрался до подземелий, карта показала, что в кабинете Снейпа находилось двое — сам Снейп и какой-то райвенкловец, которого Гарри плохо знал. Он уселся на пол в тени, зная, что даже если мимо пройдет кто-то из слизеринцев, они его не увидят, и принялся читать бумаги, которые дал ему Дамблдор. Они были написаны скучным формальным языком, но, судя по всему, это были официальные документы об опекунстве, которые давали взрослому право действовать от имени Гарри в официальных вопросах.

Чувствуя лишь толику уверенности и понадеявшись, что это хоть как-то поможет делу, Гарри достал перо из кармана мантии и вписал в пустую строку имя. Северус Снейп. Гарри не сомневался, что в случае отказа Снейпа, Дамблдор достанет ему еще одну копию документов. Но все это было похоже на обоюдное соглашение, подписанное Гарри и Снейпом в декабре, а потому мальчик тешил себя надеждой, что новые бумаги ему не понадобятся.

Гарри бросил взгляд на карту, дожидаясь, когда райвенкловец уйдет, и заметил мелькающее рядом с хижиной Хагрида имя. Питер Петтигрю, четвертый Мародер, которого, предположительно, убил Сириус Блэк.

— Прячешься в тени, Джон? — внезапно спросил Снейп, напугав Гарри. Он стоял в дверях своего кабинета и каким-то образом разглядел его. — Если собираешься начать преследовать людей, то практикуйся на ком-то, кто не был шпионом.

Он ушел внутрь кабинета, оставив дверь открытой для Гарри. Мальчик поднялся, сжимая в руках карту и документы, пока его мысли разбредались в разных направлениях. Снейп был шпионом? Это было после того, как он покинул Волдеморта? Питер Петтигрю был жив? Ему придется разобраться, можно ли было обмануть карту, но если это все-таки было сделать нельзя, то, значит, двенадцать лет назад Питера Петтигрю не убили. И если он был в Хогвартсе, то, может, Сириус Блэк охотился за ним, а не за Гарри? Это была лишь догадка, но Гарри уже некоторое время мучил вопрос, почему Блэк разрезал полог на кровати Рона, а не на его, когда на сундуках под их кроватями были четко написаны имена.

— Что с тобой? — спросил Снейп, уставившись на Гарри. Лицо же мальчика приобрело странное выражение, пока он пытался справиться со всей свалившийся на него информацией, но язык подвел его, потому что сложно было сформулировать нечто вразумительное, когда в голове роилось столько мыслей.

— Питер Петтигрю жив, — выпалил Гарри, пихая Снейпу бумаги. — И я хочу, чтобы вы стали моим опекуном.

Позже, когда Снейп перестал молча смотреть на него и увел в свою квартиру, где приготовил кофе и заставил Гарри пересказать сначала всю историю, приведшую к его заявлению, Гарри понял, что на лице Снейпа в тот момент появилось самое забавное выражение, которое ему только доводилось видеть.

Глава 8

Гарри сидел на диване, уставившись на Снейпа и держа в руках чашку с давно остывшим кофе.

— Ты совершенно точно уверен, что он жив? — повторил Снейп, не сводя глаз с Карты Мародеров, разложенной на кофейном столике. Она по-прежнему была активирована, и, хотя несколько имен студентов виднелись в тех местах, где им быть не следовало, Снейп был полностью сосредоточен на имени Питера Петтигрю, которое продолжало мелькать на границе Запретного леса.

— Весьма уверен, — ответил Гарри, смотря туда же. — Не думаю, что эта карта врет.

— Ты говоришь о куске пергамента, — сухим тоном произнес Снейп.

Гарри предпочел не реагировать и просто пожал плечами.

— Ну, так это действительно пергамент.

— Ты с его помощью сумел выбраться из Хогвартса? — строго спросил Снейп.

— Нет, — тут же ответил Гарри, не поднимая глаз от карты, потому что знал, что в противном случае Снейп раскусит его вранье. Не то чтобы Гарри врал, в конце концов, выбрался он с помощью тоннеля, но именно благодаря карте он узнал о его существовании. — И вам я ее не отдам. Даже если вы решите стать моим опекуном. Она принадлежала моему папе, а теперь… а теперь она моя.

— О? — тихо спросил Снейп, вставая, чтобы закинуть в камин еще одно полено. То затрещало, когда его окутало пламя, а поднявшиеся искры угасли лишь через несколько секунд.

— Да, — сказал Гарри, пытаясь говорить уверенно. Снейп, однако, его проигнорировал и уселся обратно на диван, начав делать пометки относительно нынешнего местонахождения Петтигрю. — Так что? — спросил Гарри спустя две минуты молчания. Снейп не поднял взгляда от карты и писать тоже не перестал.