Единственная. Твоя

Глава 7

– Как же так, Любавушка? А если бы гадюка? Тут тебе не парк отдыха, лес самый настоящий, хоть и жилой.

Выверенными движениями Рада прочищала ранку. Острая веточка зашла глубоко под кожу, и если не достать все – нагноение как минимум.

Любава тихонько вздохнула. Да плевать на больную ногу! В груди пекло до тихой паники.

Хорошо, что Владимир озаботился ей сотовый достать. Любава отнекивалась – ну его, такую дорогую вещь при себе хранить, но мужчина настоял. А толку? Связи нет… На станции еще худо бедно тянуло, а здесь глухо как в танке.

– Мне бы … ой!..

– Не дёргайся, – строго оборвала Рада, и опять взялась за пинцет. Рядом блестел медицинский лоток для инструмента. Лес лесом, а диплом старушка не зря получала. Сейчас перед Любавой сидел настоящий врач, который для раны перекись и бинты использует, а не заговор.

– …позвонить, – закончила Любава. – А связь не ловит…

Рада пожевала сухими губами

– Так не в городе живем – в лесу. Правда, недалеко часть военная стояла. Верстах в двадцати. До развала копошились там чего-то, ракеты прятали. А теперь заброшена уже… Но вышка там имеется. Кое-где ловит маленько. Надо к прогалине сходить. Должно сработать.

– Покажете?

– Покажу, но завтра. И не спорь. Ты хоть немного, а все-таки ногу повредила, сейчас ее лучше не нагружать.

Вот же! Любава недовольство поморщилась и опять прижалась губами к кулону.

– Мне уже почти не больно, – проворчала, но больше для себя.

Ужасно не хотелось терять день, а в итоге придется сидеть дома. И что ей делать?

Любава нахмурилась, прикидывая план действий… И вдруг как молнией озарило. Старые альбомы! Вчера так и не добралась!

– Ты чего на лавке пляшешь? – опять прикрикнула Рада. – Мне потом тебе ногу резать мало радости.

– Нет, я… Тут фото должны быть. ДядьСтас говорил. Только где?

С сомнением оглядела комнату. Вчерашняя встреча с медведем выбила из колеи, потом уборка до вечера, после которой ее натурально выключило. А теперь будто в голове щелкнуло.

Но шкаф оказался пуст, да и на полках ничего. Может, родители все увезли? Или отдали на хранение?

– Хм, – задумчиво огляделась Рада. Прошептала что-то, амулеты тронула, и вдруг как выдаст: – А на чердаке смотрела?

Любава даже зажмурилась. Вот балда! Разбежаться бы да треснуться головой о стену – все равно мозгов нет. Чердак! Ну, конечно!

– Совсем про него забыла, – призналась честно, – ни одной мысли не было.

– Мыслей не было, потому что не время.

Голос старушки звучал глухо и подозрительно задумчиво. Но Любаву сейчас интересовал только чердак. А вот тот лючок в углу комнаты – он, наверное, не зря …

После ее быстрой вылазки на чердак, Любава сидела в обнимку с одним-единственным альбомом.

Тонкий, едва ли в палец толщиной, но такой драгоценный! И утренняя встреча, чтоб ей пусто было, разом потускнела и отошла на задний план.

– У родителей почти не было фотографий, – призналась сидевшей рядом Раде. – И писем они никому не писали. Только иногда мама звонила сестре. Очень редко, а та присылала открытки.

Старушка тихонько хмыкнула

– Ну так открывай.

И Любава открыла. На колени соскользнул белый конвертик. Письмо.

– Это уж ты сама, – верно поняла Рада. – А я, пожалуй…

– Нет, останетесь! Давайте сначала фото посмотрим…

И они начали смотреть. А вокруг строились и набирали силу картины прошлого. Длинноволосая красавица в камуфляжном костюме и с охапкой цветов. А рядом точно в такой же одежде парень, только у него ружье через плечо висит. Оба улыбаются. Счастливые и молодые.

– Твой отец переехал сюда в семнадцать, он сирота был.

Последнее Любава знала. А о первом папа не упоминал.

– Мама рассказывала, что они в колледже познакомились…

– Да, они в одной группе учились. Вот первый курс их и свёл, ну а потом Данила сюда за любимой отправился. Его ничего и не держало.

Карточки мелькали одна за одной. Родители в городе, у ручья, в доме. Всюду вдвоем или с незнакомыми ей людьми. Почти незнакомыми.

– Мамина сестра!

Тетю Любава сразу узнала. Две девушки в обнимку, и обе с одинаковыми улыбками и глазами.

– Старшая, да.

– Ой, а это…

– Ночь на Купалу. Для всех нас большой праздник. И для твоих родителей особенно. В эту ночь обычно и просят благословения пары.

Любава с интересом разглядывала людей в славянских одеждах. Так странно. Родители никогда не навязывали ей во что верить и как одеваться. Мама, правда, читала русские сказки в основном, а отец часто брал в лес, но чтобы воспитывать в определенном ключе – нет, такого не было. Наоборот, родители часто повторяли, что у каждого свой путь. Главное – оставаться человеком. Не только для других людей, но и природы.

– Они поженились в восемнадцать, я знаю.

– А через год и дитя сделали, – хмыкнула Рада

Любава смущённо улыбнулась и вновь перевернула страницу.

– Ох, – только и смогла выдохнуть.

Фото было случайным. В движении, как говорят. Папа протягивал руку маме, а за родителями стоял молодой Данияр. И Любава тоже была тут. В животе у мамы.

Внутри опять заворочалась тяжесть. Сколько между ними лет разницы? Это даже не подросток, а юноша! Высокий, широкоплечий. А какая улыбка! Легкая, будто облачко. Так и греет, но в груди почему-то больно.

И это их совместное фото будоражит странные ощущения. А в них яркими нотками сквозила грусть.

– Помню это фото. Данияр твоим родителям с переездом помогал. Ему уж пятнадцатый год шел…

О, боги! Так ему сейчас тридцать шесть! Да она перед ним соплюха малолетняя!

– А женился он…

– Зря.

Любава чуть не поперхнулась. Ничего себе заявка! Вроде бы про их отношения женщина говорить не собиралась. Или передумала?

А Рада повертела в морщинистых пальцах щипцы и бросила обратно в лоток.

– …Впрочем, это его дело. Поженились и ладно. А Варвара, не будь дурой, сразу дите сообразила. Ну-ну.

Любава закусила губы, пытаясь удержаться от расспросов. Это – чужая семья. Только почему Рада говорит, будто брак на фарс похож? Или невеста по койкам скакала?

– Сообразила? Не от него, что ли? – ну вот, вырвалось.

Но как же услышать хочется! Вдруг…

– От него, конечно. От кого же еще…

Альбом чуть не выпал из ослабевших пальцев. На что надеялась и зачем? А Рада продолжила бросать землицу правды на могилу ее надежд.

– …Они брак по всем правилам оформили. И в ЗАГСе, и перед Богами. Оба клялись на всю жизнь, чтобы без развода.

– Без развода? – повторила эхом. – Разве у вас не… не разводятся? – голос подломился, и Любава уставилась на фотокарточку.

А Данияр с улыбкой смотрел на мамин живот.

– Разводятся, милая. Но Данияр – старший над четырьмя нашими деревнями. Он – образец всем мужчинам. Пары бывают и разбегаются – это так, но только если двое не клянутся в верности до смерти и после нее. Ну, про последнее Данияру хватило ума не говорить, а вот первое – тут Варвара его ловко окрутила. Что ж – его выбор.

Да, его. И мешать этому Любава не имела никаких прав.

– Отведете меня завтра на прогалину? – попросила тихонько. – Очень нужно.