Единственная. Твоя

Глава 1

«– Любушка моя …»

Жаркий шепот разносится по телу волной дрожи. Оседает внизу живот мириадам золотых искорок. Будоражит нервы, кипятит кровь сладостью желания.

Любава вздыхает коротко и беспокойно. Стискивает пальцы, пытаясь удержать видение. Она ждала. Так долго и отчаянно, но сейчас опять услышала! Боги, только бы подольше…

По обнаженным плечам скользят солнечные лучи, а может теплые пальцы. Шершавые, осторожные. Выписывают плавные узоры, заставляя то замирать, то рваться навстречу медленной ласке.

« – …единственная… »

Кожу щекочет густой мех или, может, зелень луговой травы – никак не разобрать.

«– Измаялся без тебя, вернись …»

Она бы рада! Все бы бросила, босиком по снегу бежала, но куда? И голос этот… голос ли вообще? Тихий, как шум ветра в лесных кронах. Далёкий, незнакомый … Кто он? Ей надо посмотреть, срочно!

Но глаза никак не открыть! Ресницы слиплись намертво, не давая глянуть даже самую малость. И руки перестали слушаться! Не прикоснуться, чтобы хоть маленьким движением дать знак – она тут! Слышит его и все понимает!

«– Вернись ко мне! » – уже не просьба – приказ. Отчаянный и злой, будто говоривший кричит в пустоту.

Ощущения стали тоньше, а голос дальше. Любава вскрикнула от отчаянья, но быстрее крика в горло хлынула чернота. Затопила собой и разодрала изнутри, превращая Любаву в пустую оболочку, послушную чужой воле.

«– Мой!» – шипел и бился в ушах уже чужой голос. – « Он – мой! Сгинь! » – визгом по барабанным перепонкам.

– Черт!

По глазам ударил солнечный свет.

«Динь, динь, динь» – надрывался на столе будильник.

Любава с силой провела по лицу. Опять.

Опять этот сон, а ведь уже год как он не снился… И вот опять обухом по голове!

Будильник опять заголосил.

– Встаю, встаю уже, – пробурчала, наживую отдирая себя от подушки.

А внизу живота еще трепыхался теплый комочек. Тянул призраком настоящего желания, которое в реальности никогда не горело так ярко. Даже с Владимиром…

Любава потрясла головой. Ей нужно в душ. А потом – практика. Зачет сам по себе не нарисуется.

***

– Смотри Людка, опять твой мент.

Сладкий голосок Раечки окончательно прилетел в лоб сочной оплеухой.

Любава даже голову пригнула. Зажмурилась, вспоминая заполошное утро и хоровод мыслей. Накаркала. Владимир пришел… Раечка давненько на него заглядывается. Как появился тут, так все в глаза лезет да волосы на пальчик крутит. И лучше бы ее уловки сработали, видят Боги.

Пришлось закрывать «Ворд». В сотый раз поправлять Раису, чтобы имя правильно выговаривала, бесполезно. Как бесполезно просить Владимира не приходить. Все равно ведь подкараулит. Ну хоть цветов больше не таскает.

– Какой мужчина! – вздохнула Раечка, облокачиваясь на подоконник. – Идет она, идет… – махнула рукой Владимиру, заодно привлекая внимания к роскошному декольте. – Так вы снова вместе или до сих пор динамишь? Смотри, уведут.

– Ты, что ли? – хохотнула из своего угла Марина – самая адекватная в отделе. – Закатай губу, такие мужики себе нормальных баб ищут, а не шушеру всякую.

– На себя посмотри, – огрызнулась Раечка. – Разведенка с прицепом…

Опять завелись. Паршивое окончание паршивого дня. А утро так хорошо начиналось…

– Давай, вперед. Уводи. Совет вам да любовь, – вздохнула, прерывая пыхтевшую Раечку. – Динамлю и динамить буду. Мы уже во всем разобрались.

Только Владимир, похоже, этого не понял. Все ждал, что ее отпустит. Что их разрыв – просто ошибка… Она бы и сама этого хотела. Очень хотела, но ничего не могла с собой сделать. А тут ещё и сон этот. Как издевательство. Голос у Владимира вроде смахивает, но все равно не тот. И прикосновения другие.

Любава выскользнула из кабинета и направилась к лестнице.

Три этажа вниз – как подъем на эшафот. И контрольное:

– Здравствуй, Любава.

Владимир ее имени не путал. Всегда или полным, или Любавушкой, но от последнего становилось почему-то тоскливо и неуютно.

– Привет, – постаралась улыбнуться.

Лучше бы раньше ушла. Нет, не потому, что мужчина хамит или лишнего себе позволяет, как раз наоборот.

Владимир – образец мужского достоинства. Голос не повысит, и тем более руку не поднимет. Матов Любава от него ни разу не слышала. Из интеллигентной семьи, и сам до мозга костей интеллигент. Не скажешь, что следователь, который всякое повидал.

Мимо поцокали каблучками другие практикантки.

Облизали взглядом широкоплечего красавца, и о чем-то зашушукались. Хихикнули, как первоклассницы, увидевшие предмет своего обожания. Посмотрит или нет? А, может, и за косичку дёрнет?

Увы, им и взгляда не досталось.

– Прогуляемся? – обаятельно улыбнулся Владимир.

А у нее даже намеком не дрогнуло ничего. Каждый день порознь лишь укреплял правильность решения, давшегося в слезах и сомнениях.

«– Зажралась ты, Людка, – шепнул в голове голосок Раечки. – Цену себе набиваешь, да?»

Зажралась, не то слово. Такими экземплярами не разбрасываются, а она взяла и исключение из правил устроила. Но стало легче. Вот серьезно. Только стыдно до ужаса.

Каждая их встреча – тонкая царапинка на сердце. Кровоточит, не дает забыть. Уехать, что ли? Наверное, так и будет. Только бы до диплома дотянуть.

Занятая хороводом мыслей, Любава не успела спрятать сумку. А Владимир жестом фокусника ее изъял и к себе определил.

– Как ты?

Забота в его голосе насквозь искренняя. Ему действительно не все равно.

– Нормально. Вчера родительские вещи разбирала. Свои детские…

Давно надо порядок навести. Полгода уж прошло, а все к шкафу подойти не могла – слезы душили.

– Ты молодец. Если нужно будет что-нибудь, только скажи.

Да, она знала. Любое пожелание вплоть до законного оформления отношений. Последнее и толкнуло ее взять паузу. А если честно – сбежать.

Рука потянулась сжать любимый амулет. Обычная резная мордочка медведя. Владимиру он почему-то не нравился, хотя сама фигурка вроде бы ничем особым не отличалась. Похожие в ларьках продают пучками. Тут и лисы, и волки, и кто угодно. Только выполнены не так мастерски. И точно не из корня северного кедра – родины ее мамы и папы.

– Да вроде пока все нормально. Вернее, теперь нормально. Спасибо тебе еще раз за Ингу.

Инга Игнатьевна – психотерапевт, с которым Владимир ее свел. После смерти родителей так тошно было, хоть самой рядом ложись. Может, и сглупила бы, но рядом оказалось надёжное плечо. А она ему от ворот поворот, неблагодарная…

Любава еще раз тронула кулон, отгоняя настырные мысли. Обман – ещё хуже. Тем более в африканскую страсть она не умела. И не хотела.

– Да, Инга – профи, – продолжил Владимир. – Кстати, тебе привет передавала и спасибо за чай. Говорит, клиенты на раз мягчеют, успокаиваются.

– Это все мамины травки, ты же знаешь.

Владимир знал. Он вообще один из немногих, кого родители, что называется, привечали.

– Наш парень, – так отец обмолвился.

Может, поэтому к нему и потянуло после трагедии. Чертова болезнь…

Любава принялась читать вывески и баннеры. Этому приему Инга научила, чтение отвлекало от тяжёлых мыслей. За книгой Любава себя теряла – не слышала и не видела, что вокруг делается. Один раз в автобусе каталась до тех пор, пока водитель не объявил, что ему в парк пора.

– Как у тебя дела с практикой, – сменил тему Владимир, – не обижают?

Смешной. Кто ее обидит, когда рядом такой охранник? Пытался к ней как-то один парень клинья подбить, который слово "нет" слышать не хочет, так Владимир живо разобрался. Ну а зависть девичья – это не смертельно.

– Никак нет, товарищ начальник, – попыталась пошутить, и вроде бы получилось – мужчина так и расцвел.

Желто-карие, ужасно похожие на ястребиные, глаза сверкнули радостью, словно она его на свидание позвала.

– Далеко мне до начальника.

– Не так уж, ещё годик другой – и уйдет ваш Цезарь.

Так за глаза их отдел шефа звал. Любава мельком видела – и правда Цезарь. Худой, долговязый, а профиль римского императора, только венка на голове не хватает. Хороший мужчина. И как только сдюжил во времена всеобщего беззакония*? На таких, видно, земля русcкая и держалась…

– Сплюнь. Мы с мужиками не знаем, как его уговорить ещё на пяток. Ни в какую. Устал, говорит.

Еще бы. Огромная страна на куски развалилась. Полезла из всех щелей отборная дрянь, сгубившая прорву жизней. Тихая война, как та онкология – жрала города и села. Бандиты, разборки, власть денег и молчание совести.

Их семью боги миловали – отец хорошим егерем был, много важных знакомств, нужных связей. Если какие проблемы – пара звонков дело решали, но папа не любил прибегать к чужой помощи. И напрасно! Может, тогда и врача нашел бы нормального, который помог!

Пришлось опять читать вывески. Прошлого не воротишь. Нельзя себе нервы рвать, маму с папой тревожить.

– Любава…

Бархатно-нежный голос вернул в реальность. Нет, совсем не похож на тот, из сна.

– Извини, Владимир, накатывает иногда. Сегодня столько свалилось, документы эти, квартальные отчёты. Может, надо было на переводчика все же. Какой из меня экономист?

– Очень красивый.

Ну вот, опять неловко. А может, махнуть на все рукой и опять съехаться? Может быть, это так – временное помутнение в мозгах? Не отказываются ведь от такого! Красивый – глаза сломать можно, фигура подтянутая – спортсмен, КМС по боксу, и при этом мозги на месте. Трудяга, не хам какой-нибудь, а как ухаживал! Однокурсницы слюной давились, когда ее у ступеней универа встречал роскошный русоволосый красавец с охапкой белых роз. Где только доставал такие пышные? Неделями стояли и не вяли. От чистого сердца дарил, а она себя чувствовала немного обязанной. Почему?

– Опять меня смущаешь, – пробормотала, отчаянно пытаясь навести в голове порядок. И заставить сердце действовать заодно со здравым смыслом, но оно, глупое, все не хотело пускаться вскачь.

– И в кино пригласить хочу.

Ну вот. Все шло к этому, и все равно ответ поперек горла встал, так, что дышать трудно. Давит что-то в груди, стягивает колючими цепями.

Он же хороший. Самый лучший, одно сплошное достоинство, так почему на душе муторно до ужаса? Почти так же, как после первой и единственной их ночи.

– Я… – Любава запнулась. Оглянулась растерянно по сторонам и, как утопающий за соломинку, ухватилась за спасительную мысль. – Кафе!

Владимир так и расцвел.

– В кафе хочешь? Это мы мигом…

– Да нет же, – перебила торопливо. – Мне вот, – махнула рукой в сторону переулка, где пряталась кафешка, – купить домой кое-что надо. Подожди здесь, хорошо? Я быстренько.

– Но…

– Очень быстренько!

Любава выхватила сумку и уверенно зашагала прочь. Ей нужна хотя бы минута передышки! Выкинуть из головы этот дурацкий сон, себя за шкирку встряхнуть и принять уже мысль, что с Владимиром ей будет хорошо!

Он же для нее в лепешку готов расшибиться. Только глазом моргни – все сделает!

Точно!

Вот сейчас купит тортик и на чай пригласит! А может, остаться попросит!

Закусив губу, Любава рванула дверь кафешки на себя, но вместо скрипа петель услышала тихое «хлоп».

И глухой стук тела об пол.

На мгновение ее парализовало. Сумочка выскользнула из рук и шмякнулась на пол.

А перед глазами навсегда отпечатался огромный бугай с пушкой и губастый парень в характерной черной кожанке.

– Взять ее! – взвизгнул губастый.

Любава шарахнулась назад к двери, а стекло перед носом вдруг пошло сеткой трещин. В нее стреляли!

Не помня себя, Любава рванула за ручку и кубарем скатилась с лестницы, прямо в руки подоспевшего Владимира.

– Бежим, бежим… Быстрее! – вцепилась в мужчину, дергая и пытаясь оттащить в сторону.

Но вместо того, чтобы скорее прятаться, Владимир оставил ее за машинами, сунул в руки телефон и, приказав звонить в милицию, рванул в кафе.

О, боги! Его же убьют!

Дрожащими пальцами Любава принялась набирать номер.

***

* – примерное время действия рассказа – нулевые