Дьяволица. Книга 4

Пролог

В информационном поле я увидела людей, чья деятельность погубит планету: взрослые, старики и даже дети… Миллионы тех, кого предстоит убить.

Среди потенциальных жертв было много хороших, добрых людей, желающих принести пользу обществу. Таких, как Альберт Линнеман, покойный отец Алекса.

Все эти люди должны умереть, так как времени на гуманное решение вопроса не осталось совсем. Заставить каждого из них отказаться от их благих губительных намерений – нереально. И… кем бы я ни была, но убить ребёнка – ни за что. Я не буду отдавать такие приказы. А значит, нужно придумать что-то более гуманное и эффективное.

Наш клан убийц слишком мал, чтобы обезопасить планету от всех угроз. Я понимала, что в текущем составе нам не справиться.

Вот почему Иуоо умирал с улыбкой. Он свалил на меня груз грехов и ответственности за чужие смерти.

***

Первые две недели моего главенства прошли вхолостую: четверо чистильщиков отправились выполнять мелкие задания, пятеро – на поиски потенциальных кандидатов в Службу Смерти.

Я могла организовать массовый геноцид неугодных миру, но побоялась: мне всё казалось, что найдётся лучший способ решения проблемы, и тогда не придётся брать на себя вину за гибель невинных людей.

Иуоо был менее щепетилен в таких вопросах. Он не брезговал устраивать эпидемии, теракты и катастрофы, чем экономил время и силы своих исполнителей.

В команде поползли шуточки, что Дьяволица перешла на сторону добра. Никакой поддержки от убийц я не ждала, но бунт на корабле мог усугубить наше и без того плачевное положение.

Максим запросился домой, и я отпустила его, чем нарушила одно из главных правил наёмников: не иметь привязанностей вовне.

После этого мой авторитет упал ещё ниже. Я понимала, что все эти нарушения стукнут мне по голове в будущем, но чисто физически не могла осознать свалившуюся на меня ответственность.

Ещё я начала страдать паническими атаками. Или, возможно, мне стали являться картинки последствий моих ошибок.

Бесславное начало правления Дьяволицы…

***

Неделя за неделей текло время, и я научилась раздавать приказы подданным, чтобы они не сидели без дела. Однако задачи из информационного поля прибавлялись быстрее, чем исполнялись.

У бессердечного Иуоо лучше получалось приносить людям смерть.

Я привыкла к кошмарам, перестала обращать внимание на неуважение чистильщиков, особенно тех, кто был на несколько веков старше меня. Для меня было главное, что мои приказы выполнялись. Остальным я готова была пренебречь.

Самые трудные и ответственные миссии я отдавала Альгису, ему я доверяла едва ли не больше, чем себе.

За первый год моего так называемого руководства я разогнала всех убийц: они появлялись только на собраниях и по долгу службы. Я решила, что не за чем держать возле себя людей: их работа – убивать, а я владею доступом к абсолютному информационному полю, поэтому могу предугадать любой вариант событий, а значит, неуязвима. Но я не учла одну деталь: все варианты просмотреть невозможно, и самые роковые из них оказались упущены мной…

За тот год, что я управляла убийцами, совершенно выпал из внимания Алекс, – бесталанный сын своего гениального отца. Почему я о нём забыла? Я даже не удосужилась поинтересоваться, что он предпринял, когда узнал, с чем столкнулся.

После похорон отца Алекс угодил в психиатрическую больницу. И ему никто не поверил бы, когда он рассказал о не стареющей женщине-убийце, если бы не появились люди, интересующиеся именно мной и Диланом. Для Алекса возможность помочь в поимке нас стала новым смыслом жизни.

Спустя год после смерти отца бестолковый юноша превратился в нового человека.

Пока я направляла силы своих людей против нефтяных магнатов и диктаторов, главный враг подобрался к моему порогу.

Глава 1

Максим женился на Маше, пухлой девочке, родители которой так не любили меня.

Мы с Диланом, зная, что никто нас не накажет за нарушение правил, пришли в Верхний Волчок поддержать сына.

Впервые за долгое время мы перекинулись в волчьи шкуры, словно и не покидали волчий клан.

К праздничному столу мы не выходили. Выжидали, когда начнётся праздничная охота. Максим очень хотел, чтобы я была рядом с ним в день его свадьбы.

Ночью мы в обличии волков встретились с Максимом и его новоиспечённой женой, вместе задрали некрупного кабана, а затем скрылись вглубь леса, чтобы не встретиться с кем-нибудь из знакомых.

Сами того не заметив, мы зависли в лесу на два дня. Ни о чём не думать и беззаботно носиться по лесу чертовски приятно.

По пути к порталу в большой мир мы встретили Полину. Она ещё не умела оборачиваться волчицей. Семнадцать ей исполнится через год. Тогда же состоится её первое превращение.

Я впервые за много лет увидела свою дочь. Она больше была похожа на призрак, чем на человека. Высокая, бледная, как моль, в грязно-белой холщовой сорочке и босыми ногами. Из-за альбинизма у неё даже цвет глаз не волчий, а светло-серый.

Мы с Диланом были в волчьих шкурах, но она узнала нас.

– Уходите. Вам здесь не место, – сказала она.

Может, она специально ждала здесь, чтобы сказать нам это? Она же верховная и следит за порядком в Верхнем Волчке.

На душе у меня всё перевернулось. Какая-то часть меня хотела, чтобы Полина так же любила меня, как Максим. Обняться, признаться друг другу в любви, попросить прощения за то, что я так рано ушла… Но теперь поздно. Моя дочь выросла без меня. Я не нужна ей.

Мы перешли на бег. Я четырьмя лапами отталкивалась от земли, чтобы немедленно покинуть место, где больше не имею права находиться.

«Диана, остановись», – мысленно крикнул мне Дилан.

«Мы не должны быть здесь», – ответила я.

«Я тоже её узнал. И это я должен сожалеть, а не ты. Остановись…»

И мы замедлили бег. До обрыва оставалось не больше пяти километров. Волчья деревня скрылась далеко позади, так что можно было не спешить.

«Я весь праздник искала её глазами. Хоть на мгновение увидеть, какой она выросла», – призналась я.

«Подозревал, что не только свадьба Максима влекла тебя сюда», – ухмыльнулся про себя Дилан.

«Чувствую себя виноватой в том, что наша семья распалась. Гадкое ощущение.»

«Гадкое, – согласился Дилан. – Мы оба виноваты. Но посмотри на ситуацию с другой стороны: дети выросли, скоро у них появятся свои семьи, дети. Они живы-здоровы. У них свой смысл жизни – у нас свой.»

«Ладно. Ты прав. Не будем загоняться. Пора возвращаться к делам.»

Мы искупались в море, смыли с себя волчий запах и вернулись в большой мир.

На полпути к Краснодару мы заехали на заправку.

Дилан стоял на кассе и, помимо топлива, заказывал нам хот-доги и кофе на перекус.

В дверь вошёл новый посетитель. Это оказался родной брат Дилана, Владимир. Он сильно постарел за те десять с лишним лет, что мы не виделись. Этакая лишённая харизмы копия отца.

«Ты не могла этого предвидеть?» – высказал мне претензию Дилан.

«Не могла. Я не господь бог», – огрызнулась я, сидя в заправском туалете.

Ошеломлённый Владимир подошёл к Дилану и старчески-замогильным голосом протянул:

– Ты-ы?

– Вам кого, дедуля? – изогнул бровь Дилан и снова повернулся к кассе.

– Не прикидывайся, я знаю, что это ты! Но как? Ты же умер! Я видел твой труп! И эту твою…

«Ты без линз и без очков, – напомнила я Дилану. – Он по глазам просёк, что ты волк.»

«Да б***ь! – мысленно выругался он. – Придётся гнать, чтобы отвязаться от него. Вылезай из своего туалета».

У меня с собой были очки, и я надела их, в надежде прошмыгнуть незамеченной мимо бывшего родственника.

– Это же она! – на всю заправку возвестил Владимир, показывая на меня пальцем. – Она!

Я не оглянулась на крики. Села в машину ждать Дилана. Этот старикан не опасен для нас: он не заявит в полицию, а максимум расскажет родственникам.

Брат Дилана так переволновался, что схватился за сердце. Его тут же усадили на табурет и дали воды.

Владимир всё смотрел на Дилана, нервно тряс головой и повторял:

– Этого не может быть… Я видел тебя мёртвым. Ты – призрак.

– Пусть так, – ответил Дилан и улыбнулся без доли сочувствия. – Тебе всё равно никто не поверит! Ну, бывай, дедуль, – он похлопал брата по плечу, взял свой заказ со столешницы и вернулся в машину.

«Надо было переждать, пока все гости разъедутся со свадьбы Макса, – сказал Дилан. – Теперь этот старый пень раструбит, что видел нас.»

«Забудь о нём. Он сам уже одной ногой в могиле. Старческая деменция никого не щадит.»

Глава 2

После возвращения на базу мы с Диланом как-то спонтанно решили устроить себе отдых. Вдвоём. Без моих суточных медитаций и слежения за выполнением приказов. Ведь и у главы Службы Смерти должны быть выходные и время на личную жизнь. Я же не робот.

Нам хотелось уединиться и забыться, продлить праздник. Поэтому мы, не мелочась, купили билеты на острова. В конце концов что случится за неделю? Не рухнет же мир…

А чтобы легче было отстраниться от проблем и тревожных предчувствий, мы с Диланом в первый же день накидались наркотиками и после жаркого секса уснули в обнимку.

Мы ещё не знали, что это наш последний беззаботный вечер.

***

Дилану выстрелили в затылок кислотным дротиком. Я даже не успела набрать номер Максима, чтобы сообщить, что на нас напали. Второй дротик нашёл и меня.

Кто-то знал про нас. Знал, что от обычных пуль мы восстановимся за минуту. Нападение было тщательно спланировано.

***

Очнулась я от самого странного ощущения из всех, какие я только испытывала. Это была даже не физическая боль, а полное бессилие, словно из меня пытаются выкачать душу.

Нас с Диланом увозили друг от друга. Дальше и дальше… Голоса Дилана я не слышала, но чувствовала, что ему никак не удаётся вернуть сознание в тело.

Меня везли на небольшом частном самолёте.

Я открыла глаза и увидела перед собой знакомое лицо. Алекс, мать его...

Он пришёл в какой-то нервный восторг, когда поймал мой взгляд.

– Я долго ждал этого момента! Ну здравствуй, дорогая…

Мой взгляд не выражал ничего. Этот сопляк Алекс не получит от меня ни единой эмоции, ни даже жалкого жеста или намёка, что я его слышу.

***

Пытаться бежать было бесполезно: нас с Диланом разделяла уже не одна тысяча километров. Так далеко друг от друга мы ещё не находились. Даже расстояние в пятнадцать километров заметно ослабляло нас, а тут… у меня просто не получилось бы подняться на ноги.

Я закрыла глаза и направила остатки сил на то, чтобы создать некое нематериальное пространство в виде светлой уютной комнаты и поместить туда сознание Дилана и своё.

«Где мы?» – спросил Дилан, оглядевшись.

«Где-то на равном расстоянии от наших тел, – ответила я. – Я создала это место, чтобы ждать.»

«Мне в голову вбили какой-то предмет. Я не могу восстановиться и вернуться в тело», – сказал Дилан.

«Тебе больше не за чем в него возвращаться.»

«То есть здесь мы будем ждать смерти?»

«Да. Или спасения», – кивнула я и обняла Дилана.

Наши астральные оболочки выглядели, как физические, с одним только упущением: мы были лишены тактильных ощущений.

Я была в замешательстве. Пыталась найти, в чём я прокололась. Ответ очевиден: вся наша жизнь превратилась в одно сплошное слабое место. Беда могла прийти откуда угодно, и мы всё равно попались бы. И была только одна хорошая новость: у меня появилось время подумать.

Кто-то был очень хорошо осведомлён о нашей с Диланом зависимости друг от друга: нас увезли на максимально удалённое расстояние. Проще говоря, по разным концам Земли. Нашим врагам было известно, что даже выстрел в голову не может нас убить.

Я проверила ещё раз каждого из чистильщиков – никто не мог сдать нас. Да, эти парни не любили нас с Диланом и не очень-то уважали, но предательство – это смертный приговор. Значит, нас подставили мы сами. Тот самый удар по голове, которого стоило ждать.

***

Мне трудно было представить, что это Алекс организовал операцию по поимке нас. Слишком уж я была уверена в недалёкости его ума, чтобы ждать серьёзного выпада. Вскоре я узнала, что он там обычный информатор. От него пытались узнать кое-какие данные о формуле сыворотки бессмертия, которые тот мог знать от отца.

Сам Алекс не сумел бы изобрести ничего стоящего, но секретная информация в руках тех, кто веками охотился на чистильщиков, – это уже серьёзная опасность.

И всё же, будучи мелкой сошкой в логове наших врагов, Алекс имел свободный доступ к моему телу, а также ему была выделена целая лаборатория. По моему мнению, его явно переоценивали.

***

Находясь в отдалении от собственных тел, мы знали и видели, что с ними происходит. Первые дни нас пытались привести в сознание, и когда ни один способ не сработал, в ход пошли пытки.

Неизвестно из каких соображений все манипуляции производились только с телом Дилана. Возможно, кто-то решил, что мужской организм сильнее, или что в случае его окончательной смерти моё тело послужит запасным…

Первые пытки проводились, чтобы изучить, сколько времени занимает восстановление тканей. С каждым новым увечьем этот процесс замедлялся. Над разгадыванием тайны бессмертия трудилась целая толпа учёных: проводились бесконечные анализы и опыты.

«Многих же нам придётся вырезать, когда всё это закончится», – думала я.

Глава 3

Прошло несколько месяцев, а по ощущениям – целая вечность.

Кто-то из учёных, работавших в той части света, где находилось тело Дилана, обнаружил какой-то изменённый ген, зацепку, которая в будущем поможет в создании сыворотки бессмертия.

Когда подопытное тело перестало восстанавливаться после пыток, его расчленили и заморозили. Вставал вопрос о том, чтобы его сжечь, но учёные проголосовали за заморозку.

Если бы тело Дилана всё-таки кремировали, мы бы всё равно остались живы, при условии, что я привязала бы его сознание к своему телу. Это была бы весьма условная жизнь: короткая и немощная. Тело, даже самое сильное, не выдержало бы внутри себя две души. Поэтому я боялась непоправимого и была рада заморозке.

Расчленённые куски заморозили и забыли о них.

А вот с моим телом всё обстояло сложнее: за ним ухаживали, подключили внутривенное питание, держали в тепле и чистоте, изредка брали пробы крови и тщательно охраняли.

Алекс вовсю пользовался привилегиями, данными ему, и воплощал свои старые грязные фантазии. От полученного экстаза он на время терял рассудок и рассказывал мне на ухо, что хочет от меня детей и быть таким же бессмертным, как я, чтобы убить Дилана и занять его место рядом со мной.

Дилан в эти моменты метался по нашей астральной комнате от гнева, но помешать не мог: мы оба были бесплотны.

Помимо наблюдений за нашими бренными телами, я через информационное поле следила за действиями чистильщиков.

Когда радость от внезапной бесконтрольной свободы прошла, убийцы встревожились: кто-то ударился в разбой и убивал всех, кто попадётся на пути; кто-то, наоборот, отошёл от преступной деятельности; старожил Альгис попытался собрать разобщённую команду воедино, чтобы найти нас с Диланом.

Максим сходил с ума: он искал нас и перебирал в голове самые бредовые варианты. Он колесил по всему миру, пробирался на засекреченные охраняемые объекты, несколько раз едва не попадался.

Семью он почти не видел, чем сильно обижал свою юную жену Машу.

Но однажды Максим решил проверить одну концепцию: что если нас с Диланом разделили и держат максимально далеко друг от друга, чтобы мы не могли сопротивляться?

«Я должна… должна выйти с ним на связь… Он так близок к истине…» – повторяла я, сама не зная, каким образом передать ему информацию.

Видеть каждого из чистильщиков я могла, а вот управлять ими – нет. Сил едва хватало на поддержание нашего текущего положения. Вот-вот всё могло кончиться. Стоило учёным открыть вакцину, и от наших тел избавятся… А нового главы клана убийц нет. Некому будет остановить гибель планеты.

«Ты можешь выйти из этой комнаты и поговорить с Максимом?» – спросил Дилан.

«Нет…» – печально покачала головой я.

«Хочешь вернуться в своё тело?»

«А смысл? Оно превратилось в овощ. Я не смогу даже пошевелить рукой.»

«Возьми мою энергию?» – предложил он.

Я проигнорировала его предложение. Энергии у него почти не осталось: ещё немного и он впадёт в небытие, а оттуда нет пути обратно.

Погружение в думы принесло скромные плоды. Да, на то, чтобы превратиться в привидение, у меня не было сил, но я рискнула явиться в сон Максима. Только бы он запомнил мои слова…

Впрочем, внутри сна всё выглядело, приближенным к реальности. Максим до слёз обрадовался, когда увидел меня, полез обниматься.

– Слушай, у меня мало времени. Запомни каждое моё слово: мы на разных концах земли! Владивосток и Буэнос-Айрес, – чётко проговорила я. – Повтори!

– Буэнос-Айрес и Владивосток… А точнее?

– Это всё, что я могу сказать.

– Я запомню, мама, – утирая слёзы во сне, пообещал Максим.

– Торопитесь, у нас почти не осталось времени… Собери всех. Прощай!

После моего исчезновения Максим сразу же проснулся и несколько минут вспоминал детали сна, а потом позвонил Альгису и сообщил ему.

Моё сознание с трудом нашло дорогу к нашему астральному убежищу: свет в нём погас и стало темно. Мне нечем больше было питать иллюзию милого интерьера.

«Дилан?» – позвала я.

«Я здесь…» – послышался хриплый тихий ответ.

«Они найдут нас», – с облегчением, но в то же время обессиленно сообщила я.

Мы вжались друг в друга и стали ждать.

Алекс больше не наносил свои интимные визиты. Я наскучила ему. Он удовлетворил свою похоть и улетел к себе на родину. Или, может, ему попеняли, что подопытное тело лежит в камере не для сексуальных игр.

Всё затихло.

***

Спустя два месяца после моего разговора с Максимом появились хорошие новости: чистильщики нашли тело Дилана и убили всех учёных и охранников на базе.

Встал вопрос о том, как транспортировать замороженные куски плоти на другой конец страны. Кое-кто вообще засомневался: есть ли в этом смысл? Труп – мертвее некуда.

Глава 4

А волноваться было из-за чего. Я собиралась отдать Дилану всю свою кровь, а себе влить чужую.

В холодильнике было заготовлено несколько пакетов с моей группой крови, и я знала, что при переливании в моём организме начнётся отторжение. Препараты, которые должны снизить мой иммунитет и предотвратить отторжение, могли не сработать. Все инструкции на случай неблагополучного исхода были розданы моим помощникам: Дэни и Альгису.

Утром я встала с ощущением, что отдохнула недостаточно.

Увы, ждать дольше было слишком опасно. Когда слаба глава клана, весь клан под угрозой. Надо как можно скорее отвоевать Дилана у смерти и вернуться к нашему предназначению: убийствам.

Я понимала, что в один этап оживить Дилана, скорей всего, не удастся, так как из дырявых сосудов кровь польётся ручьями и не задержится надолго в организме. Но я надеялась, что пролитая кровь частично восстановит мёртвое тело для следующего переливания.

На этот раз Максим не позволил себе уйти. На этот раз на кону была и моя жизнь, а он – мой главный и максимально совместимый донор.

Всю грязную работу взял на себя Дэни: убрал трубки искусственного дыхания, смыл выступившую кровь и убрал тело Дилана в холодильник через час после переливания.

Максим присутствовал, чтобы влить мне литр своей крови, и следил, чтобы я не впала в критическое состояние, пока мне вливают кровь сторонних доноров. И всё же он больше наводил панику, чем помогал.

Всё случилось, как я и боялась: моя кровь засочилась из зашитых ран Дилана, его рта, носа… Аппарат искусственного дыхания заставлял его грудь подниматься и опускаться, создавая иллюзию жизни. Но жизнь не вернулась.

Когда я начала терять сознание, Дэни отключил Дилана от меня и начал переливать мне кровь Максима.

Начало было положено. Осталось только проверить результат операции и ждать, когда я снова смогу стать донором.

***

Я пришла в себя спустя примерно сутки. Но о том, чтобы продолжать работу, и думать было нечего.

Меня накормили, уложили в нормальную постель и оставили в покое. Свободное время я решила провести с Диланом в нашей астральной комнате.

«Как ты?» – спросила я его.

«У меня не получилось вернуться в тело…» – грустно и слегка виновато ответил он.

«Я предполагала, что так будет. Мы вернём тебя. Мне только нужно время, чтобы восстановить силы.»

«Диана, я против таких мер. Ты надрываешься.»

«Тогда придумай лучший способ, – оборвала его возражения я. – Вместо того, чтобы верить мне, ты сопротивляешься!»

«Мне кажется, я исчезаю, Диана, – признался он. – Я не хочу, чтобы ты тратила свои силы впустую…»

«Ты исчезнешь только когда я тебе прикажу! – резко ответила я. – Ясно? А теперь мне пора.»

«Побудь ещё немного? – умоляюще посмотрел на меня Дилан. – Здесь страшно без тебя… страшно, что ты больше не придёшь.»

«Если мы умрём, то умрём вместе. Нас уже ничто не разделит. Мне нужно завершить кое-какие дела. Клан в плачевном состоянии.»

И я ушла. Меня ждали вещи поважнее страхов Дилана. В конце концов, он не имеет права умирать без моего согласия и сбивать меня с цели.

***

Я созвала Альгиса и ещё нескольких убийц, которые вернулись с заданий. Нужно было дать дальнейшие указания перед тем, как мне перельют кровь обычных людей. Пока я занимаюсь оживлением мёртвых тел, они должны работать, как раньше, а то и усерднее.

Только когда чистильщики разошлись, я вернулась к воплощению плана: перелить себе чужую кровь и сделать её своей, чтобы она потом вернула мне Дилана.

Хотя группа донорской крови была идентична моей, я понимала, что вероятность отторжения высока.

Во время вчерашней операции я отдала Дилану два с половиной литра своей крови, потом Максим перелил мне литр своей. И так как он, в отличие от меня, не соблюдал постельный режим, то выглядел неважно.

Перед вливанием в себя чужой крови я рискнула встать с постели и проверить, какой эффект произвела операция на Дилана: едва заметно изменился оттенок кожи, а в остальном – ничего нового. Истерзанный хладный труп. Творение Франкенштейна, которое скоро оживёт. Только вместо учёного-экспериментатора – я.

Засохшие остатки крови в ушных раковинах Дилана почернели. Я поняла, что для того, чтобы вдохнуть жизнь в это тело, потребуется гораздо больше усилий. Только где взять силы?

Я дала Дэни команду начинать переливание.

Мне стало хуже после первого пакета крови. Поднялась температура, и пока я тряслась в ознобе, второе вливание не начинали.

«Слишком медленно…» – без конца повторяла я.

Ночью, когда мои надзиратели, Дэни с Максимом, разошлись, я сделала себе ещё одно переливание. Утром, пережив ночной кризис, – ещё одно.

Исступление дошло до такой степени, что я начала заговаривать своё тело, чтобы чужая кровь стала моей, чтобы обрела целительную силу для возвращения Дилана к жизни. Действительно помогло или это лишь плод моего больного воображения – не знаю, но мой организм справился и всё-таки принял кровь.

Глава 5

В качестве донора мне привели молодого мужчину с очень хорошей кровью. Из такого и литр выпить не побрезгуешь. Это как элитное вино для ценителя.

Человек вёл себя довольно спокойно, хоть и был напряжён. И так как я всерьёз озаботилась поиском новых кандидатов в чистильщики, то потратила время, чтобы посмотреть возможные перспективы относительно этого случайного донора.

От увиденного в информационном поле я одновременно ощутила жар и озноб: это был будущий родитель главы наших врагов. Причём, несмотря на свою отдалённость во времени, это была сильная вероятность – жирная линия в ленте событий.

Было это случайностью или щедрым подарком вселенной, я не знаю, но нам очень повезло. Ни один вариант реальности, где мы отпускаем этого мужчину живым, не сулил ничего хорошего. Даже тот, где ему обрезают семенные каналы.

Без лишней жестокости и запугивания человека застрелили и сожгли его тело в печи.

***

Дилану подключили внутривенное питание, а я каждый день устраивала ему микро-переливания крови для скорейшего восстановления. Ему было не впервой выкарабкиваться с того света. Я подозревала, что после таких серьёзных повреждений ему потребуется гораздо больше времени, чтобы встать на ноги.

На третий день после возвращения в тело у Дилана начались сильные боли. А так как его повреждённые голосовые связки ещё не восстановились, то он мог лишь шумно и прерывисто дышать. В самые кризисные моменты я колола ему морфий, потому что мысленно он вопил от боли.

Проблески сознания появились у него на восьмой день после возвращения в тело.

«Диана… Диана…» – жалобно повторял он.

«Я здесь. Потерпи немного. Скоро тебе станет лучше», – ответила я и обняла его.

«Со мной что-то не так. Тело будто выталкивает меня, мне тяжело удержаться в нём».

«Ничего не бойся. Я не дам тебе уйти», – я поцеловала его в висок.

Дилан был прав. Мы принудительно восстанавливали его тело, а оно стремилось к смерти. До горечи смешно: я повелеваю смертью, но не могу оградить он неё Дилана.

Я почти всё время находилась возле него. Так нам обоим было легче беречь силы.

Пока Дилан спал или пребывал в забытьи, я погружалась в информационное поле и отслеживала самые важные линии судеб.

Мне не давало покоя, что наш клан слишком малочисленный. Да, руководить большим количеством чистильщиков тяжелее, но кандидатов на смерть так много, что текущим составом нам не справиться.

Мои погружения принесли плоды: нашёлся некто особенный, кто идеально впишется в наши ряды, потому что создан для убийств. Зверь до мозга костей. Этот уникальный экземпляр стоит десятка рядовых чистильщиков.

Пожалуй, на этом можно пока приостановить поиски.

***

Проходили дни.

Дольше и болезненней всего у Дилана срастались позвоночник и бёдра. На возвращение в более-менее человеческий вид ушёл месяц.

Но и спустя месяц после воскрешения Дилан всё ещё не был похож на здорового или выздоравливающего человека: у него друг за другом выпали все зубы и волосы, а новые всё не росли.

Это всерьёз беспокоило меня. Я даже провела эксперимент над кое-кем из убийц… Результат: новые зубы полностью отросли за сорок минут.

Со временем Дилан заново научился ходить, но выглядел, как иссохший сгорбленный старик. С момента возвращения в тело он ещё больше похудел и продолжал терять в весе.

Он не жаловался, но страдал от болей. Я отдавала ему свою кровь до тех пор, пока он сам не запретил мне делать это. Эффект от переливаний кратковременный. Болезнь сжигает здоровую кровь.

Я не сдавалась: нам привозили всё новых и новых доноров. Я заставляла Дилана пить чужую кровь, потом попробовала перелить ему кровь из пакета, но реакция была такой же, как у меня.

Помимо плохого самочувствия, у Дилана испортился запах тела. Он обильно потел, даже когда ему было холодно.

Мы перепробовали все варианты, прошли полное обследование организма. У Дилана развился резко ускоренный обмен веществ: при недостатке энергии тело начинало сжигать само себя; также в организме нашли следы токсичных ядов и радиации, которые угнетающе сказывались на здоровье.

Обычный человек с таким отравлением уже умер бы.

Но, в отличие от смертных, мы спасались чужой кровью и нашей с Диланом прочной связью.

Призрачную стабильность нам удавалось удерживать с большим трудом. Пришлось сделать Дилану вставные зубы, чтобы он мог питаться, как все.

Ни о каких сверхнагрузках и тренировках не шло и речи. Плотские удовольствия теперь тоже были для нас под запретом.

Не жизнь, а какое-то сумрачное существование, где мы из личностей превратились в инструменты для убийства.

***

Дилан переехал в нашу комнату и покидал её только при крайней необходимости, чтобы избежать сомнений подчинённых в нашей силе. В коллективе и без того уже поползли слухи, что Дьяволица умирает и что скоро всему придёт конец.

Глава 6

Максим с Геворгом улетели в Сомали ловить строптивого зверя.

Из Могадишо, столицы, они отправились автобусом в Бур-Акаба, на рудники, где жил и добывал себе на пропитание наш зверь.

Кандидата в Службу Смерти звали Джан. Он временами подрабатывал на рудниках как вольнонаёмный, в остальное время грабил и убивал проезжающих мимо.

В районе про зверя и его дьявольские способности были наслышаны все. Кто поумнее, не совался на его территорию и убегал подальше, когда Джан наведывался в селение за провизией.

***

В Бур-Акабе Геворг первым делом купил пистолет, автомат, длинный пинцет и две коробки патронов.

– Эй! – недовольно посмотрел на товарища Максим. – Зачем столько оружия? Ты, что, собираешься пристрелить его?

– Заткнись и прикинься невидимкой, – огрызнулся Геворг.

– У нас приказ договориться с ним и привезти его на базу, – не унимался Максим.

– Твоя мать понятия не имеет, как управлять кланом. Это место досталось ей по чьей-то чудовищной ошибке. Я сам знаю, как лучше выполнить это задание! Ни она, ни тем более ты мне не указ! Ясно? – высказал свои претензии Геворг.

– Ты забываешься, – сквозь зубы процедил Максим.

К согласию они так и не пришли. Геворг не снизошёл, чтобы объяснить Максиму про необходимость иметь оружие в самой опасной в мире стране. Максим по неопытности расценил резкость Геворга как предательство клана.

Трудно было бы найти менее подходящих друг другу напарников. Но Максиму для развития требовалась беспощадная полевая практика. А Геворг – это лучший охотник, поладить с которым сможет далеко не каждый. С Геворгом даже я не смогла найти общий язык. Единственный из ныне живущих, кого уважал Геворг, – Альгис.

***

Бур-Акаба.

Вещи оставили в номере местной гостиницы, где даже администратор носил при себе автомат. Никого не удивило, что постояльцы тоже вооружены. Такая страна: хочешь выжить – защищайся.

Чтобы добраться до рудника, Геворг нанял проводника и велел ему дождаться, пока они с Максимом и Джаном не вернутся.

Зверя в округе знали все. Он жил в руинах двухэтажного каменного дома, окружённого пустошью.

Проводник высадил Геворга с Максимом в двухстах метров от строения и ни в какую не согласился подъехать ближе.

Как только двое вышли из машины, из заброшенного дома в их сторону начали палить из автомата.

– Разбегаемся! – скомандовал Геворг. – Я справа, а ты слева, – и со скоростью звука двинулся в сторону руин.

Максим припустил следом. Он любил сверхскорости. Жаль, можно пользоваться этим преимуществом только на тренировках и в случае крайней необходимости. Сегодня как раз такой день.

Цель нашли сразу. Джана вычислили по выстрелам из окна второго этажа.

Лестница, ведущая с первого этажа на второй, была разрушена. Сверху и снизу торчала изогнутая арматура, на полу валялись куски бетона.

Обычным людям, чтобы забраться, понадобилась бы приставная лестница или верёвка с кошкой, а сверхлюдям из клана убийц достаточно одного прыжка.

Когда Геворг и Максим ворвались в убежище зверя, тот уже ждал их. Двухметровый чёрный детина принялся без остановки обстреливать дверной проём.

Под огонь из автомата попал Максим. Геворг воспользовался секундной форой, скользнул в комнату и треснул Джана по голове. Тот обмяк и упал, по инерции нажав ещё раз на курок.

Пока Геворг связывал пленника, Максим корчился на полу с десятком пулевых ранений в животе.

– Поднимайся, – брезгливо бросил Максиму Геворг.

Максим кусал бетон от боли и ничего не слышал. Пули застряли у него в животе и не спешили вылезать наружу, чем причиняли нестерпимую боль.

Геворгу пришлось ещё раз крепко треснуть чернокожего зверя по голове, чтобы выгадать дополнительное время.

До машины бесчувственного Джана и истекающего кровью Максима тащил Геворг. Одного он нёс на плече, другого перехватил за ремень окровавленных брюк и волочил за собой.

Когда оба раненых были погружены в джип с открытой крышей, проводник возмутился, так как не хотел везти умирающего белого парня и смертоносного безбашенного зверя. Он таких пассажиров разит смертью.

Геворг бесцеремонно пристрелил проводника и сам сел за руль.

– Ты совсем спятил? – стонал Максим, всё ещё извиваясь от боли.

В город его в таком состоянии нельзя было везти, это привлечёт лишнее внимание, а в одиночку Геворгу не хотелось таскать на себе двоих обуз.

Джану Геворг завязал глаза и рот, а руки заковал за спиной в наручники. Ноги у чернокожего зверя тоже были связаны. Мало ли какие у него способности.

Геворг свернул Максиму шею и пинцетом вытащил все пули одну за другой. Он делал это профессионально, резкими точечными движениями, как будто подцеплял рис палочками.

Вот что бывает, когда новенький чистильщик не прошёл подготовку пытками. Он становится временно бессмертной проблемой. Временно – потому что такие как Максим не живут долго. Никто в Службе Смерти не должен никого жалеть, даже если это твой сын.

Глава 7

Целительница (или хилер, как у них принято называть) Алтея Морено жила на филиппинском острове Минданао, на побережье близ города Малабанг, в заливе Моро.

Она держала довольно обширные сельскохозяйственные угодья, где выращивались рис, манго и бананы. Помимо рабочих за плантациями ухаживали больные, ожидающие очереди на исцеление, и родственники больных, так как Алтея не брала денег за твои услуги.

До места мы добирались сначала на автобусе без кондиционера, затем на джипни. Дорога выдалась долгая и утомительная.

Причиной того, что за помощью мы поехали именно на Филиппины, был исключительный дар этой старой женщины: она умела то, что было неподвластно мне. В её способностях я убедилась в день прибытия: нас едва не выгнали, объяснив, что их земля не стерпит присутствия на ней дьявола. Я отлично понимала, что любая угроза с моей стороны будет означать, что мы вернёмся домой без результата, так как помощь подобного рода никогда не оказывается из-под палки.

К счастью, все в этой стране хорошо умели изъясняться на английском языке, и мне не составило труда обозначить свою позицию. Целительница неожиданно легко согласилась на условия, которые я предложила ей: пока мы здесь, её земель не коснётся ни землетрясение, ни тайфун.

Нам сказали, что придётся ждать очереди на лечение около полугода: Алтея, в силу своих очень преклонных лет, могла принимать лишь по одному человеку в неделю.

Этот срок показался мне слишком долгим, но сдвинуть его было нельзя, мы должны были оплатить помощь целительницы своим трудом на её рисовых и фруктовых плантациях.

Нас поселили в двухэтажный бетонный барак, похожий на большую коробку. Но это были не совсем трущобы: в номере оказалась электрическая плитка, туалет и даже душ со стоком прямо на полу. Из мебели: низкий стол, шкаф и тощий матрас на полу, всё старое и грязное.

Я была рада и тому, что нам досталось жильё на первом этаже с удобствами, пусть и без горячей воды, и что в комнате нашлась даже кое-какая кухонная утварь (сковородка, кастрюля, ложки, вилки, нож и т.п.).

Дилан был крайне измотан дорогой, поэтому не смог оценить обстановку. Попросил, чтобы я уложила его отдохнуть.

Мне не хотелось даже прикасаться к дряхлому матрасу, не то что спать на нём, поэтому я просто скатала его в трубку и выставила за дверь, вместо этого постелила на пол плед. Подушек у нас не было, мы добирались почти налегке: все наши вещи уместились в один чемодан, если не считать инвалидную коляску, в которой с недавнего времени появилась острая необходимость.

Пока Дилан спал, я пыталась привести наше жилище в порядок: драила пол, тщательно оттирала все поверхности от липкой пыльной массы, взявшейся непонятно откуда.

Насколько я поняла, предыдущие жильцы съехали совсем недавно, повсюду витал их запах. Мне захотелось заменить все вещи в комнате, чтобы сделать наше пребывание в ней более приятным.

Уже стемнело, а дома у нас не было ничего съестного. Вода из крана текла мутная, я не рискнула её пить.

Я вышла и направилась к центральному домику, в надежде, что мне подскажут, где достать еды. И мне снова повезло: я прямо там купила десяток яиц, бутылку воды и ананас. Литр кокосового молока мне достался бесплатно, в качестве подарка, который не жалко отдать.

К моему возвращению Дилан уже проснулся и осматривался кругом.

«Я навела здесь порядок и раздобыла еду, пока ты спал, сейчас пожарю яйца и поужинаем», – мысленно сказала ему.

В ответ он просто улыбнулся, ничего не ответил.

После смертельной дозы облучения организм Дилана начал сжигать калории с удесятерённой скоростью, поэтому пропуск приёма пищи мог привести к критическому состоянию. Другая сложность состояла в том, что и человеческая еда не всегда принималась его желудком. Каждый день я пускала по венам Дилана свою кровь и давала пить её. Я чувствовала, как моё тело день ото дня слабеет, и всё же это было лучше, чем позволить Дилану умирать от боли.

К каждому завтраку-обеду-ужину я относилась с предельным вниманием, старалась сохранить хрупкое равновесие в состоянии Дилана, постоянно прислушивалась к нему.

«Завтра придумаю на обед что-нибудь более интересное. Может быть, тебе чего-нибудь хочется?»

«Всё в порядке, Диана, ничего не нужно, просто побудь рядом», – был ответ.

«Конечно. Я никуда не уйду.»

Я легла рядом и обняла его. Так нам легче было делить на двоих и переносить болезнь. Объятия были для нас больше, чем просто прикосновениями. Мы объединяли наши энергии в единое целое. Чем ближе друг к другу мы находились, тем лучше чувствовали себя.

К сожалению, возможности всё время касаться друг друга у нас не было.

Первая ночь во владениях Алтеи Морено выдалась ещё более беспокойная, чем предыдущие. В комнате было душно и жарко. Дискомфорт ощущался во всём. Я мечтала о кондиционере и нормальной человеческой постели.

Дилана снова стала мучить головная боль, его выбросило из нашего сна и начало лихорадить. Единственное, что помогало в подобных ситуациях, – это массаж головы, только после него он успокаивался и снова засыпал.

За ночь пришлось встать несколько раз. Голову кружило от недосыпа, мне казалось, что я пьяная и всё происходящее – это галлюцинации. Ах, если бы это было так…

Глава 8

Прошёл месяц. Мы изо всех сил старались привыкнуть к новым условиям жизни, но день за днём Дилан угасал. Он потерял около десяти килограммов веса и больше уже не вставал с постели. Его тело начало сжигать само себя, и я понимала, что прежними мерами мне не удастся стабилизировать его состояние.

Следом за Диланом начала иссыхать и я. Сказывались ежедневные физические нагрузки, отсутствие нормального отдыха и постоянное нервное напряжение.

Я заключила с больницей договор о поставке партий внутривенного питания, капельниц и донорской крови. Наша коморка превратилась в палату.

От идеи положить Дилана в больницу я отказалась, так как в этой стране врачи славились своей вопиющей безграмотностью. Смерть, как и рождение, здесь была делом частым, обычным. За жизнь особенно не боролись. На смену умершим появлялись дети, очень много детей.

Чтобы ухаживать за Диланом мне хватало собственных умений и знаний; всё, что нужно, я могла получать в больнице за деньги. Правда, ездить туда каждую неделю было довольно утомительным занятием. Кроме того, Дилану становилось совсем плохо, когда расстояние между нами увеличивалось до тридцати с лишним километров. Но нам пришлось привыкнуть и к этому.

Мне очень не нравился запах в жилище. Проветривание, ежедневная уборка, стирка и личная гигиена, помогали лишь отчасти. Болезнь не выветривалась. Дилан постоянно потел, так его организм пытался справиться с последствиями радиационного облучения и отравления токсинами и ядами, которыми его пичкали те, кто нас похитил. Каждый вечер я тщательно мыла Дилана, делала ему массаж всего тела и одевала в чистый хлопковый костюм-пижаму.

Чтобы избавиться от нездоровой вони, я решилась на установку кондиционера. У меня был страх, что от сквозняков Дилан начнёт болеть ещё больше, но всё же сдалась перед труднопереносимой жарой.

Вместе с кондиционером появился и водонагреватель. С этих пор пребывание в нашей коморке стало чуть более комфортным.

После того как внутривенное питание стало беспрерывным, в состоянии Дилана появилась хоть какая-то стабильность. Однако, несмотря на это и на капельницы с витаминами, зубы и волосы у него по-прежнему не отрастали.

Раз или два за ночь у Дилана случались приступы головной боли, когда его выкидывало из сна. Боль была настолько нестерпимой, что он не мог нормально дышать, его тело сотрясалось в конвульсиях. Поначалу помогала пара глотков моей крови и массаж головы, потом пришлось перейти на уколы кеторола.

Любое колебание в настроении могло спровоцировать приступ, поэтому я была исключительно нежной с ним. Дилан часто просил меня посидеть рядом, и это единственное, что доставляло ему радость, ведь ни читать, ни смотреть в монитор он уже не мог.

Особенно он любил массаж, когда я легонько водила пальцами по его коже. Со стороны это могло напоминать любовные игры, но ни о каком интиме речь не заходила и подавно. Тему секса мы не затрагивали. Но я отлично понимала, как изъеденному болезнью телу Дилана необходимы приятные ощущения.

Во всей этой, казалось бы, непроглядной тьме я старалась видеть и создавать положительные моменты. Это было спасением не только для Дилана, но и для меня, ибо отчаяние всё сильнее нависало надо мной, а положиться было не на кого.

В неделю мне давалось два выходных: среда и суббота. В эти дни я ездила в больницу за препаратами для Дилана и закупала продукты на рынке. В один из погожих бархатных вечеров я решила отдохнуть от домашних хлопот и выйти на прогулку, Дилан уже почти три месяца не покидал пределы нашей коморки.

«Тебе будет полезно побывать на свежем воздухе», – предложила я.

«Я не хочу. Если хочешь, прогуляйся сама», – был ответ.

«Ну давай же, не упрямься, помоги мне тебя переодеть.»

Дилан больше ничего не ответил, у него не было сил спорить. Он не хотел ловить на себе любопытные взгляды наших соседей и прохожих. Его можно было понять: он выглядел, как скелет, обтянутый сероватой полупрозрачной кожей, ноги и руки превратились в тощие угловатые плети, а отсутствие зубов стало ещё более заметным. Чтобы поесть, он надевал зубные протезы, терпел дискомфорт, так как воспалённые дёсны ныли и кровоточили.

Однажды в лавочке, где управляющая плантацией торговала товарами повседневного спроса, произошёл случай: прибежал человек (по-видимому, родственник Джины) и стал кричать, что её сестра умирает, а скорая помощь не может приехать: больница переполнена.

Джина, как девушка эмоциональная, тут же бросилась в слёзы и начала метаться, спрашивать, нет ли где-то поблизости врача. Помочь вызвалась я, сказала, что я доктор. Меня тут же повели в дом. Джина закрыла лавку и побежала за нами.

Умирающей оказалась девочка двенадцати лет – беременная девочка, которая не смогла родить самостоятельно в силу своего телосложения и незавершённого физического развития. В России такой случай шокировал бы общественность, но здесь и раннее деторождение, и высокая смертность были обычным делом.

С собой у меня не было хирургических инструментов, поэтому я потребовала у хозяев острый нож, спирт, зажигалку и нитки. Мне впервые предстояло делать операцию кесарева сечения, но руки, привыкшие резать человеческую плоть, не дрожали.