Двое

Пролог

Стена была огромна, будто поставленная набок равнина. Её основание и вершина терялись в сером предрассветном тумане, и единообразие гладкого камня нарушал только узкий наклонный карниз, по которому он сейчас спускался, стараясь не отставать от идущего впереди человека. Одеты они были одинаково: пятнистый в обтяжку комбинезон, сапоги до середины голеней, широкий пояс. Единственное отличие: голову его спутника защищал металлический шлем, у него же на голове не было ничего. И оба были вооружены – без излишеств, но добротно. Иногда незнакомец оборачивался, с тревогой вглядываясь в его лицо, шептал успокаивающие слова, называя его почему-то Андром, и снова лёгким шагом уходил вперёд, безразличный к бездне в сантиметрах от своих ног.

Достигнув каменистого дна, они круто повернули в сторону, переключившись на какой-то особый, бесшумный и экономный бег. Единственный ориентир, стену, скоро поглотил туман, но спутник Андра темпа не сбавил.

Спустя примерно час, когда вокруг посветлело, а туман почти рассеялся, они оказались на голой и плоской местности, полого спускавшейся к близкому уже лесу, и дальнейшее их продвижение стало предельно осторожным. Они почти не разгибались, скользя за валунами, ныряя в узкие, длинные овраги.

И вдруг перед глазами возник человек в просторном сером балахоне и, оскалившись, замахнулся прикладом громоздкого ружья. Бездумно Андр сделал мгновенный шаг в сторону и бросил окаменевший кулак в горло нападавшему. Тот, хрипя, упал, но Андр не ощутил ни жалости, ни страха – только холодную неутолённую ненависть.

Он оглянулся. В трёх метрах, над запутавшимся в серой ткани телом, стоял человек в пятнистом комбинезоне и смотрел на Андра – будто его отражение. В следующую секунду напарник вытащил из-за спины карабин и побежал к гребню свеженасыпанного холма. Как привязанный, Андр безропотно последовал за ним. Заглянув за камни, они увидели под собой громадную яму, похожую сверху на гигантский, вывернутый наизнанку муравейник – из-за копошащихся в ней сотен людей.

– Меня зовут Ивр, – прошептал его спутник. – Ты помнишь?

– Не… знаю.

– Продержись ещё, – попросил Ивр. – Ерунда осталась.

Андр не ответил, всматриваясь в невероятную картину. Измождённые, одетые в рваньё люди упорно вгрызались в каменистую почву, подгоняемые окриками вооружённых мужчин в серых балахонах. Напротив нависал над обрывом исполинский котёл, до краёв наполненный блестящей, как расплавленный металл, жидкостью. Андр ещё разглядывал заинтересовавшую его жидкость, когда из-за котла появился человек, покроем одежды и очевидной тренированностью жилистого тела более походивший на Ивра или Андра, чем на мордастых неповоротливых охранников. Остановившись на краю ямы, он наклонился, вглядываясь в землекопов.

– Ты, – показал он пальцем. – Ко мне!

Стриженая, в обрывках платья женщина медленно распрямилась.

– Ну?!

– Нет! – крикнула она, покачнувшись. – За что? Меня уже наказали!..

– Такова Воля, – сказал человек равнодушно. – Ну, живо!

Спотыкаясь, женщина побрела по крутому склону вверх. Двое охранников схватили её за руки, рывком вытащили из котлована и поволокли к бревенчатому помосту, пристроенному к котлу.

Едва они поднялись на помост, как Ивр вскочил, будто подброшенный пружиной, вскинул к плечу карабин и выстрелил. Тело Андра повторило те же движения мгновением позже. Стражников смело с помоста, женщина попятилась, растерянно озираясь.

– Стоять! – оглушительно рявкнул Ивр. – Руки за голову!

Рука одного из охранников скользнула под балахон.

Снова удивив себя безжалостностью, Андр дёрнул в его сторону дулом, и тот покатился по склону тряпичной куклой. Тут же выстрелил, падая за камень, Ивр. Позиция у них была великолепная – всё как на ладони, и перестрелка длилась недолго: уцелевшие охранники сочли за благо сложить оружие. Ушёл один – тот самый, непохожий на других. Он метнулся за котёл, над краем мелькнули его руки, зачерпнули в ладони жидкость и исчезли.

– Ах, чтоб тебе! – В сердцах Ивр ударил кулаком по камню. – Да сколько можно!..

Из-за котла выскочило стремительное существо, кожа которого блестела на солнце, будто полированный камень, и, пригнувшись, бросилось к зарослям. Андр выстрелил, ещё раз, и существо растворилось в кустах. Он готов был поклясться, что видел, как от голой сверкающей спины отскакивают пули.

– Авось не добежит, – произнёс Ивр. – Авось сгорит.

Поднявшись, он шагнул к обрыву.

– Уходите! – крикнул он. – Живее, ну!

Люди торопливо карабкались по склонам, исчезали в лесу. Через несколько минут котлован опустел, и тогда Ивр сорвал с пояса небольшой цилиндр, широко размахнулся и метнул его через яму. Ухнул взрыв. Котёл грузно приподнялся, ломая помост, и медленно опрокинулся. Жидкость хлынула в яму. Ивр дёрнул Андра за руку, и они бросились прочь. Когда Андр оглянулся, из котлована выползала тяжёлая чёрная туча.

Теперь они бежали вдоль границы огромного леса, по-видимому, возвращаясь другим маршрутом. Андр вдруг заметил, как что-то сверкнуло в глубине джунглей, и остановился, вглядываясь. Вспышка повторилась, резанув по глазам болью. Голова закружилась, Андр покачнулся. Толчок в спину швырнул его на камни. Рядом упал Ивр.

– Нащупали, пауки! – сказал он с досадой. – Ладно, полежим.

Андр опустил голову на руки и закрыл глаза.

Очнувшись, Андрей открыл глаза и некоторое время угрюмо созерцал потолок. Достукался, думал он, доэкспериментировался, доаутотренинговался. Развил, называется, воображение!.. Конечно, сны – штука занятная, но только до тех пор, пока их можно отличить от реальности. Иначе это сродни помешательству.

Поднявшись, он прошёл в ванную, сунул голову под кран. Холодная вода его слегка взбодрила. В конце концов, подумал он, это только сон. Стоит ли расстраиваться?

Вернувшись в комнату, Андрей вставил кассету в видеоплейер, развалился в кресле напротив экрана. А сюжет занятный, думал он, глядя на пляску красок, но не видя её. Стоит записать, потом это можно будет обыграть…

Рука потянулась за тетрадью, но на полпути застыла в воздухе. «Нет! – чуть не выкрикнул он. – Не может быть! Я не хочу!..»

Размеренное, сонное, чужое дыхание на задворках сознания, которого он старался не замечать, вдруг оборвалось, и мир перед глазами поплыл, странным образом оставаясь неподвижным.

Андр полз следом за Ивром, ужом скользившим между камней, и пытался разобраться в своих ощущениях. Что-то разладилось в нём. На мелькавшие перед глазами валуны наслаивались отлично знакомые ему, но совершенно неуместные здесь картины. Это тревожило и раздражало, но хуже было, когда тело сковывали непонятные ему страх и отчаяние, мозг захлёстывали волны беспричинной паники, и тогда Андру приходилось безжалостно подавлять бунт психики.

Ивр поднялся и побежал, пригибаясь, – единственный надёжный ориентир в распадающемся мире. Сосредоточившись на борьбе с раздвоением, Андр следовал за ним вплотную.

И вдруг сумятица разом прекратилась. Они всё глубже уходили в горы, озираясь и не выпуская из рук оружия. Без осложнений добрались до укрытого кустами входа в пещеру, долго кружили по коридорам каменного лабиринта, пока наконец их не встретили знакомые Ивру люди.

Андрей открыл глаза – будто вынырнул на поверхность. Эти несколько часов добавили ему седых волос. Первые минуты, впав в панику, он отчаянно пытался подавить, оборвать поток псевдореальной информации, внезапно нахлынувшей на него невесть откуда, но усилия эти приводили лишь к головокружениям и адской головной боли. На время Андрей вынужден был отступить, чтобы попытаться успокоиться и собраться с силами. Но и все последующие попытки вернуться в реальность неизменно наталкивались на чьё-то жёсткое, угрюмое сопротивление. И только когда этот второй, Андр, достаточно углубился в горы, Андрей почувствовал себя свободным. Галлюцинации сохранили ясность, но уже не давили, не мяли его психику.

Толкнув низкую дверь, Андр вступил в скудно обставленную, вырубленную в скале комнату. Напротив входа висело большое, в рост человека, зеркало. Несколько минут он внимательно вглядывался в себя, но особых перемен не обнаружил. Разве что выглядел он сейчас суше и чуть старше, а скулу пересекал тонкий шрам.

Центр комнаты занимал массивный, грубо сколоченный стол с единственным стулом. На столе одиноко лежал альбом. Андр подошёл, открыл альбом и тотчас понял назначение комнаты. Здесь утратившие память выучивали наизусть собственную биографию, поскольку образовавшуюся пустоту необходимо было заполнить хоть чем-нибудь.

Итак, его звали Андром, и судьба его не вызывала жалости, хотя и походила на страшную сказку. Ему было двенадцать лет, когда всю его непокорную семью с чудовищной жестокостью истребили Служители набиравшего силу Культа. Мальчика спасла случайность, и несколько недель он скрывался в джунглях, выслеживая убийц. После того как Андр из отцовского ружья застрелил двоих, на него организовали охоту и он едва ушёл – без оружия и с пулей в плече.

Полтора месяца, скрываясь в лесу, Андр восстанавливал силы, затем снова вернулся к своему дому, превращённому новым режимом в казарму. В одну прекрасную пасмурную и ветреную ночь он заколол постового, тщательно запер все двери и окна и поджёг дом с нескольких сторон. Не дожидаясь облавы, Андр снова отступил глубоко в джунгли, но через неделю вернулся опять, чтобы рассчитаться с главными своими врагами – Служителями.

Прошёл почти месяц, прежде чем он смог осуществить план, родившийся в его голове, когда он метался в горячке после ранения. Выкрав на складе парализатор, Андр впрыснул его в монастырский водопровод и, когда ночью он вступил в монастырь, никто из его обитателей уже не мог шевельнуться. Смуглый и голый, с клинком в руке, он ходил между Служителями, находил врагов и убивал их. Счёт был большим: Андр мстил не только за свою семью. Обойдя всех, он загрузил один из монастырских вездеходов оружием и провизией и навсегда покинул родные места. В третью ночь пути его автомобиль атаковала шайка Диких Дервишей, и Андру в очередной раз пришлось укрываться в джунглях. Это было время, когда Движение Борьбы только-только зарождалось. В труднодоступных районах возникали небольшие и пока плохо оснащённые отряды противников режима – тех, кто не желал превращаться в проводников тёмной воли Отца, кто привык мыслить сам, без подсказки. В один из таких отрядов и попал в конце концов Андр. Здесь он встретил Борга – давнего друга его семьи, который настоял, чтобы мальчик отложил на время карабин и прошёл полный курс обучения в недавно созданной Школе Борцов. За пять лет из одержимого мстителя Андр превратился в убеждённого противника самой идеи Служения, в боевика-профессионала. Здесь же, в Школе, Андр сдружился с Ивром, подростком бесстрашным и азартным, темперамент которого Учителя сумели организовать и направить в русло Борьбы. По завершении обучения Ивр стал бессменным напарником Андра, и это сочетание характеров оказалось счастливым – их двойка сразу вошла в число удачливых.

Что же до котлов с таинственной «жидкостью», то без этого своего главного козыря Отец не продержался бы у власти и года. «Жидкость» генерировала амнезийное поле, защищавшее режим от многочисленных врагов и превращавшее его подданных в марионеток, живущих сегодняшним днём и программируемых ежеутренним инструктажем. Неуклонно расширявшаяся система Котлов оттеснила Борцов на окраины страны и свела всю их деятельность к борьбе за выживание. Положение усугублялось ещё и тем, что в амнезийном поле Борцы лишались памяти в считанные минуты, хотя у тех, кто жил там постоянно, памяти хватало почти на сутки. Немногие избежавшие беспощадного истребления учёные ухитрились разработать защитные шлемы, но аккумуляторы в них разряжались за несколько часов, так что пути в глубь страны были для Борцов закрыты. Природа амнезийного поля до сих пор оставалась загадкой, но это была лишь одна из многих тайн, связанных с личностью Отца. Лет двадцать назад, когда Отец только утверждался во главе государства, на него было совершено с полдюжины покушений, доказавших его невероятную живучесть и положивших начало мифу о его божественном происхождении, а затем и Культу.

Отложив альбом, Андр обежал глазами комнату. Конечно, всё это невероятно, подумал он, но вполне связно и убедительно. Исключая одно: я всё помню, но помню совершенно не то, о чём поведал мне этот альбом. Я не Андр, я не Борец, и вообще – я не из этого мира! Как я сюда попал?

Он снова шагнул к зеркалу, с пристрастием себя оглядел. Итак, я это или не я? Чёрт возьми! Я же помню, я всё помню: кто я, откуда, где живу, работаю… Всё! Но откуда тогда эти ненависть и боль? Что лжёт: альбом или моя память?

Услышав шорох, Андр круто повернулся. В дверях стоял высокий худой мужчина с седой шевелюрой и усталым морщинистым лицом.

– Я – Борг, – предупредил он. – Ты уже закончил?

– Да, – ответил Андр с усмешкой. – Прожил жизнь заново. Вы, кстати, не перепутали альбомы?

– Типичное ощущение, – кивнул головой Борг. – Что делать, другого способа вспоминать мы мы не придумали.

– Тем хуже для нас. Отец-то, похоже, этот другой способ знает.

– Он вообще знает слишком много. Вопрос – откуда?

– И что же, в стране не нашлось ни одного человека, устойчивого к амнезийному полю?

– Ни единого, – подтвердил Борг. – В этой дьявольской «жидкости» заключена бездна энергии. Наверное, такого человека нет на всей планете.

– А что стало с теми, кого вы пытались заслать в Столицу?

– Мы, – мягко поправил Борг. – Мы, а не «вы». Подсознание полем не затрагивается, так что они не становились ни подлецами, ни предателями, но начисто забывали своё прошлое, цели и методы Борьбы, становились бесполезными для нас и, скорее всего, погибали… Да ты всё узнаешь в ближайшие дни: тебе предстоит напряжённая учёба.

Андр приблизился к закрывавшим стену книжным полкам, пробежал пальцами по корешкам.

– Возможно, мне понадобится гораздо меньше времени, чем вы думаете, – сказал он негромко и обернулся.

Борг смотрел на него, задумчиво потирая подбородок.

Досмотрев сюжет до конца, Андрей со всей искренностью пожелал двойнику спокойного и долгого сна и вернулся в свой будничный уютный мир.

Что будем делать? – спросил он себя. Диагноз определился: раздвоение личности. – Я – псих! – он нервно хмыкнул. – Но почему? Как это могло случиться со мной, с моей сбалансированной, тщательно оберегаемой от перекосов психикой? И ни одного сколь-нибудь значительного потрясения за последние месяцы!.. Чего мне не хватает?

Андрей взглянул на часы. В институт, конечно, безнадёжно опоздал. Пойти? А если вдруг скрутит на виду у всех? Нет, упаси боже, только не это! Сходить с ума лучше без свидетелей.

Повернувшись к телефону, Андрей набрал номер.

– Алло! – бодро сказал он в трубку. – Санек? Привет! Поздравь меня – я заболел. Как по-твоему, наука не пострадает, если я денёк-другой поваляюсь на диване?

С минуту он, кривя губы, слушал сочувственно-ехидные предположения, заверения и пожелания завлаба, потом произнёс:

– Ладно, рад за вас. В случае чего – звони, я дома. Всех благ!

Это улажено, подумал он, опуская трубку. А как быть с остальным?

Встав перед зеркалом, Андрей долго и придирчиво разглядывал своё лицо. Да, признал он честно, это вам не Андр. Где энтузиазм, где самоотреченность? Сытый, самодовольный тип – сходство чисто внешнее… К чёрту! Надо бороться, Андру нельзя давать волю. Я справлюсь, я должен! Это мой мозг. Раздвоение, растроение – вам что здесь, общежитие? Мне и одному тут тесно!..

Андрей показал отражению кукиш – накося! Отражение ответило тем же. Ухмыльнувшись, он упал в кресло. Ладно, поглядим. Андр – малый решительный, но пусть не надеется расправиться со мной так же легко, как с теми недоумками в балахонах. Я найду, что противопоставить его прямолинейной тактике, это ему не в Служителей из-за камней стрелять. И хватит об этом! Надо отвлечься.

Андрей поднялся и пошёл за гантелями.

Андр проснулся, будто его толкнули в бок, и некоторое время лежал неподвижно, осмысливая пришедшую во сне идею. Стало быть, я всё-таки Андр. И я забыл всё начисто, потеряв по нелепой случайности шлем. Но ещё до альбома пустоту в памяти заполнили воспоминания Андрея – ему-то плевать на амнезийное поле, он находится… неважно где, лишь бы подальше! И всё, что я теперь вижу, откладывается в его сознании, и я волен брать это там в любое время… то есть амнезия мне больше не грозит, я устойчив к Полю!.. Но это требует проверки. Если и в самом деле вблизи Котлов интенсивность Поля возрастает многократно…

Андр поднялся и вызвал по интеркому Борга.

– Когда следующая акция? – спросил он. – Я должен участвовать.

После паузы Борг осведомился:

– Тебе это действительно необходимо?

– И не мне одному.

– Выход через три часа.

– Со мной пойдёт Ивр.

– Я скажу ему. А ты досыпай пока.

Хватит паниковать! – сказал себе Андрей. Ты же учёный – отвлекись от того, что это происходит с тобой, решай, как абстрактную проблему. Спокойнее, спокойнее… Что-то здесь нечисто. Поверив в своё сумасшествие, я пошёл по проторённой дорожке – версия банальная и скучная. А почему не предположить, что я действительно «слышу» некоего Андра, живущего непонятно где? Кто сейчас может с уверенностью очертить границы возможностей человеческих? Разве что невежды, но с них-то какой спрос?.. Итак, Андр прорвался ко мне. То ли его воля, его жизнеспособность, его ненависть оказались выше некоего порога, то ли он просто иной из-за благоприятной мутации, но в амнезийном поле Андр сумел напрямую связаться с другим, видимо, идентичным сознанием, позаимствовав у него память для своих нужд. И если внутри амнезийного поля происходят как запись, так и считывание, то снаружи – только запись. Активной стороной здесь, скорее всего, выступает Андр, но и я не без греха: вполне возможно, что немалую роль сыграли мои неосторожные заигрывания с подсознанием. Мы как бы рыли тоннель навстречу друг другу.

Куда же это меня занесло? Очень похоже на Землю, но, разумеется, не Земля. Вселенная велика, а если добавить сюда ещё и параллельные миры… Где я, братцы? Или всё же психоз?

Чем бы это ни было, цель прежняя: полный контроль сознания. Если Андр существует в действительности – тем хуже для него! Пусть знает своё место. В роли просителя я бы его ещё потерпел, но с захватчиками разговор короткий.

Андр ощутил присутствие Второго сразу, как только двойка вступила в Поле. На этот раз Андрей был спокойнее, решительнее и, видимо, опаснее. Как некстати! – подумал Андр. – Не влез бы под руку.

Ивр обладал удивительной способностью ориентироваться при почти полном отсутствии видимости. Снова он вывел двойку на цель сразу после рассвета и с завидной точностью. Обезоружив охрану, они рассеяли каторжан, но от заключительного аккорда Андр напарника удержал. Приблизившись к Котлу, он потянул с головы шлем.

– Спятил?! – Ивр рванулся к нему, но Андр уже стоял с обнажённой головой, держа шлем в руках.

– Что ты… наделал? – потрясённо выговорил Ивр.

– Тихо, тихо!.. В крайнем случае проштудирую свой альбом ещё раз.

Прислушиваясь к себе, Андр терпеливо следил за стрелками часов. Минута… две… пять… десять… тридцать. Достаточно?

– Всё в порядке, – сказал он, надевая шлем. – Можешь взрывать.

Швырнув под Котёл гранату, Ивр в полном недоумении последовал за Андром.

– Не понял? – спросил Андр. – Может, для наглядности мне следовало в Котёл окунуться?.. Ладно, только не болтай!

На обратном пути они угодили в засаду – сказались, видно, те полчаса, на которые их задержал эксперимент Андра. Привычные к быстротечным стычкам, боевики слаженно повернули в сторону, стремительным броском прорвали кольцо и стали уходить, перебегая от камня к камню и стреляя часто и точно. Обычно такие погони обходились режиму слишком дорого, но каждый раз они развивались по единому сценарию: амнезия в этих случаях становилась Борцам союзницей.

«Глаза закрой! – прикрикнул Андр на Второго. – Мешаешь!»

Ворча и огрызаясь, Андрей подчинился: всё-таки он был по эту сторону баррикады.

Двойка уже почти оторвалась от погони, как вдруг Ивр сдавленно выругался и упал на колено, стискивая бедро. Андр метнулся к нему.

– Прочь! – рыкнул Ивр, отталкивая его. – Ты сейчас…

Не вступая в переговоры, Андр рубанул напарника ребром ладони под ухо, взвалил обмякшее тело на плечо и побежал. Погоня возобновилась с новым азартом. Андр бежал, задыхаясь и спотыкаясь, часто останавливался, чтобы перевести дух и сбить пыл с самых ретивых. Но с каждой минутой сохранять дистанцию становилось всё труднее.

Внезапно у Андра резко, скачком прибавилось сил. Он набрал скорость и легко оторвался от преследования, не заметив, что одна из последних посланных вдогонку пуль оцарапала ему плечо.

И только углубившись в горы, понял, что ему помогал Андрей. Оказывается, суммируя волю, они могли извлекать из мышц Андра двойную силу.

Смежив веки, Андрей разглядывал глазами Андра окрестные горы. Двойка уже покинула поле, и странный, двусторонний, взаимопрощупывающий контакт между двойниками прервался – теперь поступавшая информация была лишена эмоциональной окраски. Не без смакования Андрей перебирал в памяти события последних часов. Техника рукопашного боя у Андра отработана на диво – это не тот десяток ударов и блоков, которыми довольствовался Андрей. А сравниваться в стрельбе вообще не имело смысла.

Андрей потянулся растереть зудящее плечо и охнул от боли. Выпростав плечо из рубашки, он с изумлением обнаружил на нём свежую ссадину. Ого! – подумал Андрей. – Полное растворение, оказывается, чревато! Участвуя в событиях вместе с Андром, я и рискую наравне с ним… А всё же лихо мы их обставили! – Андрей негромко рассмеялся. – Они-то уже думали: конец бунтарю.

Андр утопил клавишу, и комнату наполнил проникновенный чарующий голос – голос Брата, Отца, Бога. Он был полон мудрости и доброты, слушать его хотелось вечно…

Убавив громкость, Андр ослабил действие чар и стал вникать в смысл слов, который до сих пор просачивался в сознание словно бы с чёрного хода, укрытый за звучанием волшебного голоса.

Речь была построена безукоризненно и могла служить образцом ораторского искусства. За этим, вторым, заслоном таились простые, даже примитивные догмы. История страны чудовищно искажалась и вкратце сводилась к следующему: вначале были хаос и нищета, затем миру явился Отец и повсюду установились Порядок, Стабильность и Процветание. И горе врагам спасительной идеи, врагам Отца!.. Эта тема освещалась многократно и всесторонне, в обход воли внушая веру в подлинность догм.

Андр не принял бы этой сладкой лжи, даже если не был бы сейчас вооружён знанием истории Земли-1 и знакомством, хотя и поверхностным, с событиями, действительно имевшими здесь место. Но он был Андром – бойцом и бунтарём, органически не терпевшим над собой высшего авторитета, ненавидевшим саму идею Бога. А что мог противопоставить этому заклинанию обычный, почитающий закон и власть, гражданин, память которого к тому же отшибли амнезийным полем?

Передача закончилась. Беспамятное стадо снова превратилось в монолит, преданный Отцу и Идее.

Сакраментальный вопрос: почему я? Ну да, мы с Андром во многом похожи, но это сходство таит в себе и неудобства: для Андра я чересчур своеволен. Если бы он завладел менее строптивым сознанием и – разумеется, в высших целях! – использовал его на всю катушку, это было бы лучше для него, для Движения… ну и для меня, само собой. И такой вариант осуществим – для человека, владеющего азами гипноза. Найти достаточно впечатлительного субъекта, настроить его на волну Андра и… В конце концов, в наш век потребительства легко отыщутся любители острых ощущений, которые пойдут на это добровольно. А что такое Андр и как он умеет подмять под себя – это им знать не обязательно.

Открытым остаётся вопрос: смогу ли я простить себе подобное малодушие?

– Ты – наша единственная, если не последняя надежда, – негромко говорил Борг. – Сейчас мы бессильны предпринять что-либо более радикальное, чем взрывы Котлов, и так может продолжаться десятки, сотни лет – пока не будет разгадана природа амнезийного поля. Поэтому избегай авантюр, не ввязывайся ни во что хоть сколько-нибудь рискованное, если есть обходные пути. Всегда помни, что малейший твой промах может обернуться веками чудовищного по жестокости и бессмысленности режима!

– Я понял, – сказал Андр нетерпеливо.

– Твоя первая задача: проникнуть в Столицу и утвердиться в ближайшем окружении Отца. Ни в коем случае не пытайся на этом этапе связаться с нами, всё равно ничем помочь тебе мы не сможем. Ты должен узнать, кто такой Отец, откуда его сила и в чём слабость. А главное: разберись с Полем – что это, чёрт возьми, за напасть на наши головы? Лишь только после этого можешь выходить на связь, лучше – на прямую.

– Вернуться?

– Если это будет безопаснее, чем попытаться уничтожить Поле самому. Сумей ты снять его хотя бы на несколько суток – одно это уже дало бы нам шанс.

– Когда выходить? – спросил Андр.

– Дней через десять. Надо подготовить внедрение.

Дверной замок пропел «Калинку». Этого только не хватало! Какого дорогого гостя чёрт принёс?

Поколебавшись, Андрей распахнул дверь и позволил себе немного расслабиться, увидав Лику. Странное сочетание, снова подумалось ему, – улыбка на губах и боль в глазах.

– Я войду? – спросила девушка.

– Ну конечно!

Андрей провёл её в гостиную.

– Мне сказали, ты заболел. Вот, – Лика протянула ему пакет с апельсинами. – Дань традиции.

– Тронут. Садись. Есть хочешь?

– Нет.

– Тогда будем пить.

Андрей достал из буфета бутылку, разлил по рюмкам коньяк.

– Лечишься?

Кивнув, он бросил содержимое рюмки в рот, наполнил её снова.

– Не узнаю тебя, – сказала Лика.

– Что делает с человеком болезнь!

– Что-нибудь случилось?

– А?

– У тебя неприятности?

Уж эти мне телепаты! – подумал Андрей. – Обложили.

– Не бойся, не сопьюсь, – сказал он, обдирая апельсин. – Ты-то чего стесняешься?

Лика послушно пригубила.

– Давно тебя не видел, – сказал Андрей. – Даже забывать стал.

– Я не вовремя, да? Ты кого-то ждёшь?

– Никого, – мотнул он головой. – Я рад тебе. Честно.

Девушка неуверенно улыбнулась.

– Кажется, тебе действительно плохо, – сказала она.

– Эй, ты чего? – поднял брови Андрей. – Вздумала меня пожалеть? Сдай назад, со своими проблемами я как-нибудь справлюсь сам!

– Кто же спорит?

– Почему не пьёшь? Не нравится?

– Кто-то же должен оставаться трезвым.

– А ты когда-нибудь видела меня пьяным?

– Ты никогда не пил в таком темпе.

Андрей опрокинул в себя третью рюмку и решительно поставил её на стол ножкой кверху.

– Всё! – объявил он. – Завязал.

Притушив свет, он включил магнитофон и развалился в кресле, лелея в себе тепло и покой.

– Останешься? – спросил Андрей, с откровенным удовольствием разглядывая девушку.

Лика покачала головой.

– Кварц, сауна, массаж?.. – соблазнял он.

– В другой раз.

– Ясно, – Андрей осклабился. – Свято место пусто не бывает?

Девушка зябко повела плечами.

– Холодно? – он потянулся к кондиционеру. – Я убавлю.

– Нет, ничего. Я только не понимаю, отчего ты стараешься быть жестоким.

– А я боюсь быть добрым, – серьёзно ответил он. – Не за себя боюсь.

Лика подняла на него глаза, и в её взгляде Андрею почудилась жалость.

– Ладно, пойду, – сказала она, вставая. – Если я действительно понадоблюсь… Не забыл ещё мой телефон?

– Вспомню, – отозвался он. – Если припрёт.

У двери Лика обернулась.

– Ну? – спросил Андрей. – Как? Долго я ещё протяну?

Не ответив, Лика тихо прикрыла за собой дверь. Подойдя к окну, Андрей провожал взглядом её лёгкую ладную фигуру, пока та не скрылась за поворотом. Хорошо это или плохо, думал он, что я ещё способен ощущать себя мерзавцем? Что бы произошло, если бы мы с Андром поменялись местами? Боюсь, в этом случае Лика выиграет значительно меньше, чем потеряет Движение…

Ну что же ты, умник? Не ты ли сетовал, что у людей атрофируется способность к Поступку? В чём же дело? Или ты считаешь риск неоправданным? Ну да, конечно! На одной чаше весов судьба страны; на другой – твоя драгоценная, обожаемая, никому, в общем, не нужная жизнь. Что перетянет? Полагаешь, у тебя есть выбор?

Вот только с чего я решил, будто нам сказали правду? Андр поверил, но я-то не Андр. Это ему всё ясно и просто: есть враг, есть цель – иди сражайся, побеждай, умирай… А я? Если б и я мог так же легко поверить, принять. Но где там! Образованные все стали, скепсис пропитал нас насквозь… А если это всё же мой бред, и, поддавшись, я паду жертвой собственного воображения?

Андрей покривился: всё-таки паскудно устроен человек – всегда находит пути к отступлению.

Он сел за стол, достал чистую тетрадь и стал быстро писать, стараясь не пропустить ни одной мелочи.

«Андрей! Эй! Да проснись же, соня!»

«Что?!.. Кто это? Кто меня зовёт?»

«Тихо, не паникуй! Это я».

«А-а… друг Андр. Решил-таки наладить личный контакт?»

«Нам нужна твоя помощь».

«Так разве я отказываю?»

«Речь идёт не только о твоей памяти. Требуется активное участие».

«Что в тебе подкупает, так это чувство меры. Мало того, что из моего чердака ты устроил проходной двор, так я ещё должен рисковать головой ради ваших сомнительных целей?»

«Понимаю твои сомнения, но что нам мешает разобраться?»

«Разобраться, ну да… Не оказалось бы поздно».

«Ну рискни! Ты же учёный, перед тобой ворох тайн…»

«Э-э, не спекулируй на моих слабостях! Чтобы сунуть нос в замочную скважину, не обязательно лезть головой в петлю».

«Всё ясно. Это твоё последнее слово?»

«Ну и фраза – будто из зала суда! Напрасно кипятишься, боевик, – вопрос уже решён, я участвую в вашем бедламе на все сто. Так что иди и спокойно упаковывай чемоданы».

«Н-да, весело живёшь».

«Не завидуй. Может, недолго осталось мне веселиться».

«Лика, привет тебе с „того света“! Что со мной произошло, ты узнаешь из прилагаемой тетради, хотя всё же надеюсь, что ни она, ни письмо к тебе не попадут – иначе это будет означать, что я основательно увяз в своём приключении.

Завтра мы с Андром отбываем в Столицу. Для меня это будет странное путешествие: я буду всё видеть и слышать, даже осязать, но при этом бренная моя оболочка квартиры не покинет. Официальная версия: выехал на заслуженный отдых, может быть, даже в Крым. (Эх!..) По счастью, в институте сейчас затишье, так что мне не стали препятствовать, когда я затребовал отпуск за два года, да ещё прихватил месяц за свой счёт. Обернусь ли? Больше всего меня пугает мысль, что мой прекраснодушный порыв мог быть спровоцирован пустышкой и что я рискую принять смерть от собственного слетевшего с катушек воображения.

К тебе просьба: попытайся опубликовать мои записи. Форма значения не имеет – лишь бы вышли. Может, в массе читателей найдётся ещё хоть один ненормальный, который пережил нечто подобное. Если у него хватит пороха, он на тебя выйдет. Отнесись к этому серьёзно. Я не хочу, чтобы дело заглохло, – оно кажется стоящим.

Вот и всё, пожалуй. Надеюсь, ты не будешь вспоминать обо мне слишком плохо.

Твой (теперь уже навсегда) Андрей».