Два лика Ирэн

1

Ирэн подхватила на руки подбежавшего Артура, прижала к себе тёплое тельце и как-то отстранённо подумала: «Он такой маленький ещё и такой беззащитный!». За пояс её обхватила-обняла Лорен, и графиня заметила, как девочка вытянулась. Некое состояние шока не проходило…

— Капрал, как это произошло?

— Примерно через полтора месяца после вашего отъезда, графиня, был сильный ливень, очень холодный. С утра-то тепло было, даже жарко, а ближе к полудню ливануло. И лорд промок. Он занимался со щенками, ну, вы же знаете… Злился и не хотел возвращаться в замок. На лакеев наорал… Сперва казалось, что это просто обычная простуда – кашель, насморк. Марша его травами поила, мёдом и малиной кормила… А потом хуже и хуже, травы уже не помогали. А потом Марша сказала, что у лорда огневица началась. Неделю почти без сознания был, горел весь, уже и обтирания не помогали, и мази.... А неделю назад… Вот так…

Ирэн помолчала, собираясь с духом. Слуги, столпившись, молча смотрели на неё. Стояла странная, какая-то глухая тишина, и леди просто не знала, что нужно сказать. Граф пробился к ней и, глядя в глаза, произнёс:

— Леди, позвольте выразить вам свои соболезнования!

Ирэн как будто очнулась. Вырвала свою руку у графа, невежливо развернувшись к нему боком, как будто защищаясь от него сидящим на руках Артуром:

— Капрал Тоун! Вы назначаетесь капитаном замковой стражи! Согласовывайте свои приказы по охране со мной. Анги, вели проводить капитана Кирского в его комнату. Капитан Кирский – командир королевского гарнизона, размещённого в замке. И позаботься о нашем госте… Надеюсь, вода для мытья горячая?

Сайна Рина истово закивала. Ирэн повернулась к чуть растерянному новостями лорду де Арктуру:

— Лорд де Арктур, вас проводят и помогут вымыться с дороги. Жду вас на ужин.

Капитана она не пригласила. И не собиралась этого делать. В свете того, что Ричарда больше нет, подпускать его близко вообще нельзя. Поставила Артура на ноги, взяла Лорен за руку и пошла к башне, больше не поворачиваясь на молчаливую толпу. Следом почти неслышно скользила Анги и шёл растерянный Дикон. У детей вряд ли могла возникнуть большая привязанность к отцу, не так и много они с ним общались. Но смерть всегда пугала, и Дикон, да и Лорен, просто не понимали ещё, какие изменения это привнесёт в их жизнь.

За закрытыми дверями Ирэн, наконец-то, крепко обняла Анги и спросила:

— В остальном всё хорошо? Что болтают?

— Ой, леди, болтают всякое… И что нового господина скоро пришлют, и что детей выгонят. Лорда Артура жалеют, мол, без защиты остался, как-то ещё отчим относиться будет... А так – всё в порядке. Не волнуйтесь. На похороны я детей не пустила, малы ещё. Через три дня сходили с отцом Марием и детьми на могилу, молебен отслужили. А в хозяйстве всё спокойно.

Дикон напряжённо прислушивался к их разговору, крепко держа Лорен за руку. Про себя Ирэн отметила, что мальчишка любит младшую сестру и, пусть и неосознанно, старается защитить. Это её порадовало. Всегда хорошо, когда есть хоть маленький кусочек семьи. Надо поговорить с ним и дать понять, что ничего для них не изменится. Видно, что он волнуется.

Вечер прошёл в хлопотах. Мылась, отдавала подарки близким, без конца прибегала за приказами сайна Рина, спрашивала, кого и куда размещать, весело болтал рядом Артур, делясь последними новостями и открытиями, Лорен ненавязчиво старалась дотронуться и прислониться к леди. Увы, няня её стала уже совсем стара, и, хотя девочка растёт, ей не хватает обычной материнской ласки, возможности пошушукаться с мамой перед сном. Ирэн сделала себе пометку в памяти – нужно больше времени проводить с детьми. Хотя бы даже вывести их на природу. Рассказы лорда о его привольном детстве не шли из памяти.

Ужин протекал тихо. За верхним столом сидело не так и мало людей. Сквайр Рейм с Артуром и Диконом, лорд де Арктур, сама Ирэн, новоиспечённый капитан Тоун, графиня отметила, что нужно озаботиться новой одеждой для него, сайна Рина, госпожа Кёрст, отец Марий и управляющий.

Граф на ужин не явился. Очевидно, мысль сидеть за нижним столом рядом с солдатами казалась ему унизительной. Ирэн распорядилась отнести еду ему в комнату. Не нужно давать ему возможностей для претензий. А вот сажать его с собой она вовсе не обязана.

До завтрака отстояли молебен. Ирэн искренне молилась за душу своего супруга. Ей было немного жаль этого тяжёлого человека, которого даже его собственная инвалидность почти ничему не научила. За все эти годы он не стал ближе с детьми, не интересовался их развитием и успехами. Он был воином и одиночкой, и Ирэн думала, что даже бывшую свою миссу он не столько любил, сколько предпочитал в постели другим женщинам. Так он и умер – одиночкой, не поняв, что есть семья, есть любовь, если уж не к жене, то к собственным детям. Есть целый мир вокруг, а в этом мире – люди. Свой путь он выбрал сам и прошёл его так, как хотел. Аминь.

Утром в замок лорда Беррита были отправлены два голубя.

После завтрака Ирэн проводила лорда де Арктура и передала с ним небольшой подарок его матери. Ткань в обмен на сено она отправила уже давно, но с соседями лучше поддерживать хорошие отношения. Кто знает, что и когда может понадобиться.

— Леди Ирэн, позвольте выразить вам свои соболезнования…

— Благодарю, лорд де Арктур.

Помолчали, так как оба не знали, что нужно или можно сказать ещё.

— Если вам понадобится помощь, вы всегда можете рассчитывать на меня. Я умею помнить добро, леди Ирэн.

С этими словами барон чуть неловко поклонился, влез в карету и отбыл домой. Карета леди вернулась через три дня, доставив леди Ирэн маленький бочонок майского свежего мёда от леди Приссы.

А дальше жизнь покатилась своим чередом. Единственное различие для Ирэн было в том, что теперь раз в несколько дней к ней с докладом заходил капитан Тоун и объяснял, куда он послал охранные отряды в этот раз. И почему поступил именно так. Если честно, Ирэн особенно не вникала, ей хватало забот по хозяйству и без этого. Всё равно, чтобы понимать все тонкости и резоны капитана, нужно было учиться этому чуть ли не с детства. А сама она решила так. Её дело – дом. Охрана – на капитане. И пусть каждый занимается своим делом. Тем более, что капитан Вест всегда одобрительно отзывался о бывшем капрале.

Вход в башню леди охраняли солдаты замка. Капитану королевских войск они не подчинялись, а Ирэн, по здравому размышлению, и вовсе не стала переезжать в центральную часть дома. Здесь, в башне, у неё всё отремонтировано и отлажено так, чтобы ей с детьми было удобно. Раз в день, на завтрак, она уходила в пиршественный зал, а все ужины проводила со своей семьёй. С графом она почти не виделась, хотя несколько раз он порывался нанести ей визит, она отказала под предлогом траура.

Посеяли на небольшом куске земли индигао. Ирен лично следила за всходами и много общалась с Арно, тем самым сервом, что вместе с семенами от леди Маргит привезла из столицы. Мрачноватый и молчаливый молодой мужчина подробно описал, что и как нужно делать, чтобы получить краску. Пришлось закупить несколько больших бочек и приготовить ещё кое-что для производства. В конце концов, Ирэн надоело мотаться туда-сюда из замка, и она распорядилась поставить небольшую сторожку рядом с полем. Здесь же организовали навесы, составили под них бочки для замачивания травы, и туда ушёл жить Арно. Именно он будет следить за полем и, если понадобится, вернётся в замок и предупредит леди Ирэн, что нужны люди на полив или, допустим, на прополку.

Пришёл ответ от лорда Беррита. Не самый радостный, надо сказать. Лорд сообщал, что в землях герцога-соседа осенью будет традиционная охота, и в этот раз на ней лично поприсутствует его величество Эдуард. Вполне возможно, что он с малой свитой посетит замок Моронго и захочет побеседовать с вдовой о новом браке. Лорд обещал дать советы, как избежать слишком большого давления, и писал, что мужа он предпочитает выбрать ей сам. Через год, по окончании срока траура, он приедет к дочери и обсудит этот вопрос. Пока же нужно ждать визита гонца от лорда с подробным письмом и инструкциями на случай визита короля.

Приятным сюрпризом стал визит лорда де Арктура – он заехал в замок на ночлег по пути в Эдвенч. Дикон почти не отходил от него, и лорд, сдавшись под умоляющим взглядом, пошёл беседовать с хозяйкой замка.

— Леди Ирэн, у меня к вам будет просьба.

Леди насторожилась, но сумела сохранить на лице вежливую улыбку.

— Слушаю вас, господин барон.

— На обратном пути я снова заеду к вам на ночлег.

— Мой дом всегда открыт для друзей леди Маргит, господин барон.

— Да, конечно… Но я хотел бы спросить у вас разрешения взять к себе в замок Дикона. Я обещал ему рыбалку, а здесь, в ваших землях, просто не знаю мест. Пусть он погостит у нас хотя бы дня три-четыре? Обещаю присмотреть за мальчиком.

Ирэн растерялась, не слишком понимая, что нужно ответить. Хотя… Дикону уже тринадцать лет, пожалуй, не стоит держать его у своей юбки. Но вот что за интерес к мальчишке у барона?

А барон несколько смущённо помялся и сказал:

— Понимаете, леди Ирэн… Мой приятель детства переехал в Эдвенч… А мне хотелось бы пройтись по старым местам, но не хочется одному…Понимаете?

2

Лето плавно катилось к концу. Уже собрали урожай и забили припасами подвалы, отложены деньги на налог и понемногу собираются ткани и плетёные коробки пуговиц для обоза в столицу. Когда начнутся заморозки и земля закаменеет, обоз тронется в путь. Заодно там же, в столице, сразу внесут налог.

Принимать зимой в замке королевских сборщиков с охраной – удовольствие не из самых больших. Их нужно будет кормить, так же, как и их коней, обеспечить ночлегом и ремонтом повозок, если будет нужда. Проще заплатить самой и заранее, хотя, как точно знала леди Ирэн, такой практики здесь нет. Кстати, совершенно непонятно – почему, собственно? Так что немного леди собиралась на этом сэкономить.

А сейчас пришло время получения красителя. Растение достигало в высоту примерно метра, получилось что-то похожее на вьющийся душистый горошек. Оно точно так же сплеталось без подпорок в огромные кудлатые клубки. Их собирали, оставив примерно четверть поля нетронутым. Там семена должны дозреть и подсохнуть ещё две-три недели, потом их соберут и спрячут до следующей весны. Траву укладывали в бочки, придавливали гнётом и заливали водой. Несколько раз в день гнёт снимали, перемешивали забродившую массу и оставляли бродить дальше.

Ирэн было любопытно, поэтому она старалась не пропускать этапы получения красителя. Примерно через неделю траву удалили, зеленоватую тухлую воду процедили и в неё добавили негашёную известь. Очень быстро помешивая вскипающее в бочке варево, Арно показывал леди Ирэн, как оно меняет цвет и темнеет. По окончании процесса гашения извести, бочки оставляли в покое для следующего процесса брожения. Ещё примерно через десять дней, слив отстоявшуюся воду, Арно вычерпывал большим ковшом и сливал на плотную ткань осадок.

Когда вода стекла, образовавшуюся чёрно-синюю массу собрали деревянными лопатками в большие горшки и плотно укупорили.

— Вот этим, леди, уже можно красить. Цвет будет тёмно-синий, но не слишком яркий. Как бы пылью покрытый. А для яркости можно ещё вот такое добавить… — он показал на горшочек с буровато-красным порошком: — Тогда и цвет ткани станет ярче.

— А что это, Арно?

— А это я давно заметил, что цвет-то не получается, как у купцов из Франкии, и стал разные пробовать травы и цветы. Вот это даёт красноватый такой оттенок, а сделано из марены. Корень сушат и трут, а потом уже и краску получают. Это я давно подсмотрел у красильщика одного, в детстве ещё. А марену везде можно найти. А можно и выращивать. Только, леди, смешивать нужно аккуратно. На семь-восемь частей индигао – только одну долю красного. Зато и цвет у ткани богатый будет.

Слушая речь Арно, леди обратила внимание, что говорит он не как сельский житель, слова не коверкает, окончания не глотает.

— Арно, ты писать умеешь?

Он почему-то вздохнул и поморщился. Казалось, не хотел отвечать. Леди терпеливо ждала, не понукая, и была вознаграждена ответом:

— Умею, леди, да что с этого толку-то… — он как-то безнадёжно махнул рукой.

История в этот раз была не слишком сложна и трагична. Старший сын небогатого купца от нелюбимой жены, умершей родами. Жил при доме родителя до двенадцати лет, немного умеет читать и писать, хорошо считает. Женился отец второй раз, когда малышу было всего два года, а к трём годам Арно получил брата. Сперва мачеха на пасынка внимания не обращала. А вот как стали дети постарше, очевидно, обеспокоилась проблемой наследства и лет с восьми начала планомерно выдавливать мальчишку из дома и из сердца отца.

Надо сказать, что папаша и так особо над старшим не трясся, а получая регулярно жалобы жены на несносного хулигана и будущего преступника и пережив несколько скандалов, счёл за благо сплавить старшего к дальним родственникам в деревню. Пока жил у отца, тот таскал иногда подростка с собой по различным делам. Просто для того, чтобы не бездельничал и не донимал жену дома. Вот в доме красильщиков Арно и увидел, как получают и мешают краски.

Отец умер несколько лет назад, оставив всё имущество младшему и жене. Арно родственники, переставшие даже крошечный пенсион получать, просто выставили из дома. Тогда он и прибился к замку графини Маргит – дрова колол, воду таскал, всё делал. И когда у двоюродной тётки в доме жил, всё это же делать приходилось, так что ничего нового.

Дальше история застопорилась, но тут леди Ирэн деликатно не стала лезть ему в душу. То, что какая-то вероломная красотка вскружила ему голову и ускакала замуж за другого, она уже знала. И то, что Арно обучил для графини двух мастеров-красильщиков. Ну, по крайней мере, тому обучил, что знал сам.

Ирэн кивнула головой, говоря, что всё поняла:

— Останешься ещё до сбора семян в сторожке, Арно. А соберёшь, перебирайся на зиму в замок. Раз уж умеешь такие вещи ценные делать, будем решать, как дальше с тобой поступить. И ты подумай. Можно тебе дом возле поля выстроить. Земли нарежу на огород и с обустройством помогу. А можешь и каждый год в замок возвращаться. А если ещё какой-то краситель вспомнишь или узнаешь, деньгами за знания заплачу. И не обижу.

Ирэн вернулась домой в глубоких раздумьях. Информация, что так внезапно свалилась на неё, безусловно, была очень ценной. Хорошие, достаточно стойкие красители – это золотое дно. Беспокоило только одно – не слишком ли много «золота» сразу для одного графства?! Сколько она ни считала раньше, получалось, что станки для тонкого полотна делать нужно. Выгодно это и окупятся они очень-очень быстро. А если ещё и начать красить такие ткани, то за один год все вложения вернёт. Но и привлечёт внимание всех женихов королевства.

В этом году леди организовала сбор грибов для замка – заскучала по грибному супу. Сейчас, под навесами на ветерке, сохли десятки связок. Несколько небольших бочонков солёных груздей уже стояли в подвалах. В ворота замка как раз въезжала целая телега с плетёными коробами – привезли вяленую вишню из дальнего села. Ирэн терпеливо переждала, пока телега проедет. Она не позволяла своим кучерам сгонять крестьян с дороги. Люди делом заняты, ей же везут продукты, так чего ради вести себя столь по-хамски?

Дома её ожидал пропылённый гонец, который привёз письмо от лорда-секретаря его королевского величества Эдуарда V. В письме сообщалось, что на следующей неделе нужно быть готовой принять его величество с «малой свитой». Лорд писал, что король заинтересован и намерен осмотреть как ткацкие станки, делающие тонкое широкое полотно, так и процесс плетения пуговиц. Визит планируется на два-три дня, за сутки до – прибудет гонец с извещением.

В конце письма шла довольно интересная приписка. Судя по всему, лорд секретарь бы в хороших отношениях с отцом леди. Ну, или, вполне возможно, был ему чем-то обязан. Во всяком случае, там сообщалось, что его величество будет готов принять присягу на верность от лорда Артура и его матери, а также совет – подготовить ребёнка.

Предстояло ещё пережить этот самый визит короля и его «малой свиты». Малой – это в понимании самого светлейшего правителя и его двора. А в реальности – сам король и десяток свитских, человек тридцать-сорок гвардейцев, плюс ещё разные там личные секретари-камердинеры-лакеи. Итого, следует разместить и прилично накормить более пятидесяти человек.

Сперва Ирэн взялась за голову. Чем развлекать три дня эту свору, она просто не могла себе представить. У неё в замке даже менестреля не было! Потом, несколько минут подумав, взяла лист бумаги и принялась писать барону де Арктуру. А что?! Обещал помочь – пусть помогает! Когда последний раз ночевал в замке, хромал уже значительно меньше. Да и приехал верхом, а не на телеге. Свозит их на охоту – глядишь, за леди Ирэн останется только кухня и сами трапезы.

Замок мыли сверху донизу. Готовили покои для короля, для его свитских, освободили несколько комнат для размещения войска. Послали телеги в Эдвенч – закупить продукты и фураж. Запасы замка леди категорически отказалась трогать. Даже не позволила воспользоваться восстановленными запасами на случай осады.

Она прекрасно помнила, как это страшно было, как она боялась, что осада затянется и продуктов просто не хватит. Так что – нет! Крупы и зерно будут лежать и ждать своего часа. В следующем году их просто заменят на ровно те же припасы нового урожая. А вынутое из закромов съедят в замке. И так будет каждый год. Никто не знает, какие испытания ещё ждут впереди, но лучше, где можно, подстелить соломки.

Скорый приезд короля очень вдохновил графа Горацио. Его служебное рвение устремилось ввысь со скоростью взлетающей птицы. До этого, надо сказать, он вовсе не томил службой своих солдат. Очень быстро стали появляться вечерами пьяные, было несколько ссор, но граф не позволял наказывать своих солдат и отнёсся к жалобам леди Ирэн весьма надменно.

— Я представляю в замке армию короля, графиня Моройская! И только мне решать, как и где солдаты должны нести службу! А вы обязаны обеспечить все потребности моих войск!

— Капитан Кирский, сегодня от вашего десятника поступило требование на новые сюрко для семи человек. С какой радости я должна нести дополнительные расходы? Новые сюрко были изготовлены для всех ваших воинов только три месяца назад. И эти пострадали в пьяной драке!

— Графиня Моройская! Войско короля не может носить рвань! Возможно, ваша одежда была ненадлежащего качества и просто расползлась на солдатах во время несения ими службы?! — граф победительно усмехнулся, глядя в глаза растерянной леди, небрежно кивнул и вышел.

Скотина такая! Леди Ирэн злилась, но пока ничего не могла сделать.

Сейчас граф явно рассчитывал, что приезд его величества изменит положение капитана королевских войск в замке в лучшую сторону.

Надо сказать, что в своих мечтах он был не одинок. Леди Ирэн так же мечтала воспользоваться этим визитом и сильно изменить положение капитана в своём замке. В отличие от графа, она прекрасно понимала, что не несущие службу бездельничающие вояки вполне способны перевернуть её мирную жизнь. Вопреки своему желанию, ей пришлось прибегнуть к помощи капитана Тоуна. Через него она передала солдатам короля, что в случае пьяных выходок или насилия над женщинами, она обратится к лорду Берриту и добьётся вполне официального наказания для виноватого.

На некоторое время стало тише и спокойнее. Но, так как обиженный граф не желал серьёзно заниматься службой, в разъезд с солдатами замка, просто для отмазки, иногда отправлял одного-двух человек из королевского войска, а все остальные радостно бездельничали, ели, спали и ухаживали за горничными-поварихами, то большой конфликт был только делом времени. Ирэн с грустью вспоминала капитана Веста, который умел помочь так спокойно и незаметно, что раньше проблемы охраны и вообще её не касались

Визит короля, как надеялись обе стороны, должен был как-то прекратить это противостояние. Королевские войска ежедневно драили оружие, чистили одежду, выезжали своих одуревших от безделья коней и вообще стали выглядеть как армия, а не распущенный сброд.

3

Въезд короля состоялся ближе к вечеру. За демонстративно закрытыми воротами затрубили в рога, капитан Тоун, дожидавшийся этого момента в надвратной башне, высунулся и прокричал:

— Кто беспокоит стражу замка Моронго?!

— Король Англитании, первый пэр страны, верховный легат церкви Англитании, Эдуард V из рода Тайдоров!

Голосина у герольда, перечисляющего звания и титулы, был такой, что даже за воротами замка было слышно! Капитан Тоун отдал приказ, забренчали цепи и к ногам монарха опустился подъёмный мост. Стража широко распахнула ворота и кортеж короля торжественно въехал на чисто выметенный мощёный двор.

Леди Ирэн в чёрном бархатном платье, благословляющая про себя осеннюю прохладу, дожидалась продолжения церемонии на крыльце. В этот раз, дабы поддержать статус, она сделала аккуратную, не слишком высокую причёску, напоминающую моду её молодости – очаровательную «бабетту». Графский обруч был регулируемый и ювелир, с некоторым трудом, но подогнал его точно по размеру головы графини. На груди Ирэн тяжёлым грузом разместилось очень массивное ожерелье из крупных звеньев, таких, что каждое звено могло бы само по себе стать брошью. Центральный медальон из золота был гербом графов Моройских и Норгетских.

Артур был в костюме из того же бархата и выглядел, как маленький принц. Прошитый золотой нитью в ромб приталенный колет, узкие брюки, заправленные в аккуратные сапожки, и роскошный берет с белым пышным пером. Вот этот самый берет и доставлял ему больше всего хлопот. Леди Ирэн ловила его за руку и не давала теребить уже слегка пощипанное перо.

Она дождалась, пока король и свита доедут до середины двора. Потом свита остановилась, а конь короля прошёл вперёд ещё на несколько метров. Леди взяла Артура за руку и неторопливо, под взглядами замерших вдоль крепостных стен людей, двинулась к королю.

Исполненный чувством ответственности Артур вышагивал рядом с мамой, косясь по сторонам. Он играл в этом дворе с детства и знал всех-всех, кто сейчас разглядывал его, маму и того мужчину на коне, но никогда люди не вели себя так странно – почти все стояли на коленях, только несколько человек согнули спины в глубоком поклоне. И всё это – ради мужчины, который так и сидел на коне? Это было немного тревожно, но всё же интересно! Король – это очень-очень важный человек, как говорила мама. Артур собирался быть с ним вежливым и дружелюбным.

При приближении вдовствующей графини с сыном, король легко соскочил с коня. Графиня встала на одно колено и склонила голову, а Артур, даже слегка надувшись от важности, взял коня за уздцы и попытался повести в конюшню. Вороной с удивлением покосился на малыша и чуть тряхнул головой, показывая, что к такой мелочи он не может относиться серьёзно. Артура мотнуло в сторону, но на ногах он удержался, почти повиснув на поводьях. Серьёзно глядя в глаза великану-коню, он покачал головой и сказал:

— Если ты будешь хулиганить, мама рассердится! А её лучше не злить, поверь мне!

Детский голосок прозвучал в тишине достаточно звонко и вызвал улыбку короля, усмешки придворных, лёгкий гомон. Самое забавное, что конь, выслушав это предупреждение, послушно пошёл за мальчиком, звонко цокая копытами по булыжникам.

Навстречу Артуру уже подбегали конюхи – ритуал соблюдён, не поведёт же в самом деле граф коня, пусть даже и королевского, в конюшню. За спиной короля загомонила свита.

— Встаньте, леди Ирэн Моройская!

— Я счастлива вашему визиту, ваше величество. Это – большая честь для графства.

— Ваш сын, графиня, относится к вашим талантам очень уважительно! —король улыбался.

— Он ещё мал, ваше величество, но растёт разумным и понятливым. — Ирэн улыбнулась в ответ. Похвала Артуру была приятна, чего уж там.

— Главное, что он не только понял сам, но и сумел объяснить моему Вихрю, что вас лучше не злить! — король засмеялся, а леди Ирэн сочла необходимым скромно опустить взгляд.

Гомонили, спешиваясь, придворные. Сновали конюхи, подхватывая поводья. Присоединился барон де Арктур, пробился к идущему королю капитан Кирский, удостоившийся кивка короля. Ирэн старалась не морщиться, когда король представил ей своих спутников – от всех резко несло едким запахом конского пота. Благо, что ванны для гостей были уже готовы и до ужина наступило некоторое затишье. Слуги растащили гостей по отведённым комнатам, таскали горячую воду, чистили костюмы и обувь.

Комнаты короля располагались всё в тех же памятных леди Ирэн покоях бывшей миссы. Просто роскошнее в замке ничего не было, и она, вполне справедливо, решила разместить его высочество именно там. В горничные она назначила туда Анги. Всяко так спокойнее будет. До ужина у неё ещё было время, потому она сбежала в свою башню и решила немного отдохнуть. Трещал возбуждённый гостями Артур, задавала забавные вопросы Лорен, интересуясь, почему среди гостей нет женщин, Дикон был молчалив. Он несколько побаивался этого визита. В отличие от детей, он знал, что король волен не только в жизни своих подданных, но и в смерти. Не то чтобы он боялся, просто лучше понимал, что его величество – это не сосед, а величина странная и тревожная.

Ужин прошёл почти прекрасно. Ирэн вспомнила кое-какие мелочи из советского прошлого и, кроме различных мясных блюд и соусов, к столу подали удивительный десерт – яблочный зефир. Возможно, именно этот десерт и уберёг её от королевского гнева. Примерно к середине трапезы его величество заметил, что капитан Кирский не присутствует за высоким столом.

— Леди Ирэн?! Вы можете объяснить это? Или капитан королевских войск недостаточно хорош для вас?

С одной стороны, состав гостей за высоким столом – это выбор хозяев. С другой стороны, капитан как бы олицетворял собой короля в его отсутствие. Ирэн вздохнула и попыталась объяснить.

— Ваше величество, к сожалению, капитан Вест, который прожил в этом замке пять лет и всегда сидел по правую руку от лорда Ричарда, сейчас служит в другом месте. А присутствие капитана Кирского мне неприятно. Конечно, если вы прикажете, я немедленно исправлю эту ошибку. Только примите во внимание, ваше величество, что я сейчас – вдова, а капитан Кирский молод и хорош собой. Что останется от моей репутации, если…

Ирэн не договорила. Король чуть поморщился, но понятливо кивнул головой.

— Но больше, надеюсь, у вас нет никаких разногласий, графиня?

Ирэн замялась с ответом. Она не могла решить, стоит ли ябедничать на то, что капитан отстранился от охраны замка и распустил солдат, или нужно подождать и выбрать другой момент? Король нахмурился. С него мгновенно слетела маска добродушия и любезности. Сейчас это был пусть и молодой мужчина, но правитель. Внимательный к мелочам и деталям. Изменился и его тон, светская любезность пропала из голоса и манер. Он посмотрел графине в лицо и требовательно приказал:

— Говорите.

Вздохнув, Ирэн начала издалека:

— Ваше величество, я просто расстроена счетами за одежду ваших войск.

Довольно резко король ответил:

— Графиня, войска должны быть сыты и хорошо одеты. Это не обсуждается.

— Вы очень мудры, ваше величество! Я совершенно с вами согласна! Но вот когда хорошую одежду рвут не в бою, а в пьяных драках, конечно, это меня несколько разочаровывает.

Король, похоже, слегка оторопел от столь странно преподнесённой информации, но суть понял.

— И как часто, графиня, вам приходится тратить ткань на новую одежду?

— Увы, ваше величество… К сожалению, многие из солдат ещё и портят ткани… Я не могу говорить за столом об этом… Это, право же, так неловко…

— Говорите!

— Они, ваше величество, блюют на одежду и потом её приходится менять – эти пятна не отстирываются. Мне не жаль вина для войска, клянусь. Можете лично допросить поваров или солдат и узнать, сколько мяса и хлеба ставят им на стол. Но порча одежды меня расстраивает.

Подали зефир, что вызвало бурные обсуждения среди придворных. Посыпались комплименты хозяйственным талантам графини. Король немного отвлёкся, но вряд ли он остался бы королем, если бы совсем забыл. Потому, по окончании ужина, он потребовал к себе в покои капрала Тоуна. Ирэн оставалось только молиться, чтобы король принял во внимание его слова.

Анги смогла забежать к графине только на минуту, сказав, что ночевать будет возле покоев короля и что пока всё идёт хорошо. Все слуги справляются и гости, вроде бы, всем довольны. О чём говорят в покоях короля, она не знает, но тот приказал вызвать к нему десятников войска, повара, что готовит солдатам, и даже двух солдат. Причём солдат он поручил привести не капралам, а своим придворным, наказав выбрать самых пьяных! Так что, возможно, в замке скоро станет потише. Завтра все уедут на охоту, а послезавтра в обед – уже и совсем уберутся из замка. Так что, как говорится, дай нам бог…

С утра барон де Арктур отправился на охоту и увёз с собой и короля, и большую часть свиты. Однако легче от этого Ирэн не стало. За завтраком его величество подозвал с нижнего стола одного из своих свитских, полноватого незаметного мужчину и, представив его леди Ирэн, как сквайра Джада, попросил показать ему, как ведётся хозяйство в замке. Сквайр был скромно и недорого одет, лысоват и несколько неуклюж. Он напоминал бы плюшевого мишку, если бы не проницательный взгляд маленьких глазок-буравчиков.

Любезный сквайр Джад оказался въедливым, как клещ, внимательным и немногословным. Он не просто прошёл с леди Ирэн по всем цехам, он захотел узнать всё о ценах, закупках, расходах на производство тонкой ткани. Когда же увидел крашеное полотно, всё началось сначала. Разумеется, где смогла, Ирэн слегка приврала в свою пользу, преувеличивая расходы на производство красителя, количество рабочих рук и трудозатраты.

Тут, на самом-то деле, положение её было очень сложным. Ей нужно было показать, что без мужа она прекрасно обойдётся, но и не дать понять, какие серьёзные доходы она уже получает. Но для беседы с его величеством она припасла в рукаве козырный туз.

Вернувшиеся с охоты свитские были довольны, шумны и голодны. Король хвастался лично подстреленным оленем, каждый рассказывал, что он почти попал и все были возбуждены. Всего привезли три оленьих туши, так что на завтрак графиня пообещала жаркое из оленины. До того, как разошлись по своим комнатам приводить себя в порядок к ужину, Ирэн распорядилась подать господам лёгкую закуску. В этот раз гомон от непривычного блюда был ещё более громким.

Леди подала заливные яйца. Древний рецепт, когда в пустую яичную скорлупу кладут отварное рубленое мясо, кусочки варёной морковки, немного зелени и заливают всё крепким бульоном. А потом, когда холодец застывает, скорлупу чистят и получают очень нарядные яички, где в янтарно-прозрачном бульоне застыли мясо и овощи.

Похоже, приёмом его величество был доволен. На третий день, сразу после завтрака, он пригласил графиню на разговор. До того, как леди принесёт присягу от имени сына.

Понимая, что сейчас решится её дальнейшая судьба, леди Ирэн шла по коридору своего замка, пытаясь понять, всё ли она правильно сделала? Не слишком ли много показала сквайру Джаду? Не зря ли завела разговор о пьянстве солдат?

Король молод, но не глуп. Разумеется, он понял, что она просто грамотно указала ему на непригодность к службе капитана Кирского. Если племянник герцога Сайвонского является протеже короля, эта жалоба может для неё плохо кончиться. Неизвестно ещё, что писал королю по поводу её вдовства лорд Беррит. Уж кого-кого, а его Ирэн не собиралась сбрасывать со счетов. Он очень влиятелен и являлся хорошей опорой, пока был её союзником. Неизвестно, как сложатся отношения дальше.

Сейчас всё решится.

4

Его величество выглядел несколько уставшим. Стол в бывшем кабинете лорда Ричарда так и остался огромным, тем самым, за которым супруги вели когда-то переговоры с отцом Клавдием. Король сидел с торца, в единственном кресле с высокой спинкой. На уголке стола с какими-то свитками и чернильницей приютился сквайр Джад.

— Садитесь, графиня.

Ирэн послушно села на стул и ждала первых слов короля. Однако, его величество молчал. Заговорил сквайр Джад. Скучным, суховатым голосом он делал королю развёрнутый доклад о производствах графства. Слушал Эдуард внимательно, иногда согласно кивая головой. Больше всего леди Ирэн удивило то, что сквайр не хулил и не хвалил хозяйство. Вообще не давал никакой оценки. Монотонно перечислял, что производят в графстве и по какой цене это можно продавать, чтобы само графство не осталось внакладе. И цены, в общем-то, были вполне правильные. Закончив говорить, сквайр поклонился и сел, не дожидаясь разрешения короля. Одно это сказало леди о многом.

— Графиня, вы уверены, что сможете поддерживать ваше хозяйство в таком состоянии теперь, будучи вдовой?

Сперва Ирэн хотела построить беседу следующим образом: ещё раз поныть о профнепригодности графа Кирского, пострадать на тему, как сложно хрупкой женщине, а потом заверить короля, что ради того, чтобы угодить его величеству и сохранить земли для наследника, она согласна расширить ткацкий цех и поставлять тонкое полотно двору. И заверить короля, что с этой работой она обязательно справится. Только доклад сквайра, а главное – манера этого доклада, сухая и деловая, заставили её пойти с того самого туза, который она имела в рукаве.

— Ваше величество, всем хозяйством, в том числе и ткацким производством, я и при муже занималась сама, без его помощи. На лорде Ричарде лежала только забота об охране замка и земель. Он был прекрасным воином… — она набожно перекрестилась: — Но сейчас, оставшись без его помощи, я веду хозяйство экономнее, чем при нём. У лорда было несколько не самых дешёвых привычек. Потому, не дожидаясь приезда ваших сборщиков налогов, я отправлю налог в столицу с осенним обозом. Я, признаться, не вижу смысла дожидаться середины зимы.

Король удивлённо вскинул брови и даже слегка подался с кресла к леди. Ему это было выгодно с любой стороны. Не нужно посылать сборщиков и солдат, кормить их в дороге и обогревать. Да и налоги, собранные раньше времени, говорят о том, что графиня вполне справляется! Потом он устроился поудобнее и начал задавать вопросы. Многие из них были не слишком удобны, но в целом – всё по делу. Короля интересовало, как скоро леди сможет наладить поставку полотна для двора. Собирается ли она ремонтировать те самые башни, что она планирует делать с землями покойного сквайра Гая.

— Вы же понимаете, графиня, мы не можем допустить, чтобы эти земли пустовали по-прежнему.

— Ваше величество, я немного не подумала… Но если вы соблаговолите пройти в мой рабочий кабинет, то сможете лично увидеть, что строительство там уже начато.

— Увидеть это у вас в кабинете? — Эдуард искренне удивился.

— Да, ваше королевское величество. Там у меня есть что-то вроде карты моих земель. Только не плоская, а объёмная. Сама я, увы, не могла съездить на эти земли, но я наняла людей ещё три года назад и там начали разгребать завалы камня. Этим летом стена вокруг донжона закончена полностью. Фундамент цел и часть первого этажа уже тоже успели возвести. И всё это достраивают одновременно у меня на карте, чтобы я точно знала, как обстоят дела.

— Однако… И кого же вы, леди Ирэн, отправили следить за этим?

— Это старый слуга покойного сквайра Гая, ваше королевское величество. Некто – Луст. Сперва он просто передавал дела и обучал мне нового управляющего, но я стала ему хорошо платить и, со временем, он становился всё полезнее и полезнее. Ещё три года назад, до осады, мы договорились на том, что он восстановит там башню и, если справится, останется там сенешалем.

— Однако… — повторил его величество. Потом чуть нахмурился и с каким-то любопытством спросил: — Вы так уверены, что он не будет вас обкрадывать?

— Совсем не уверена, ваше величество, — чуть улыбнулась графиня: — но этой зимой я собираюсь съездить туда сама и посмотреть, что и как делается. А кроме того, с ним уехали несколько человек, и один из них, тот, который присылает мне с голубями отчёт о стройке раз в месяц, внимательно следит за тратами. А все счета я ещё раз проверю лично. В далёком будущем, ваше величество, когда лорд Артур станет взрослым, я перееду туда жить, потому я лично заинтересована в том, чтобы всё отстроили на совесть. В этом году собрали уже большую часть налога с крестьян и мне не придётся платить в вашу казну всю сумму из денег замка.

— Да… Теперь мы понимаем, почему вы так и не отремонтировали до конца эти башни замка Моронго. Однако, должен вас похвалить, графиня. Вы – рачительная хозяйка! Мы довольны вами! Что значит – кровь Берритов!

Ирэн чуть выдохнула. Король доволен, потому и стоит обратиться нему с просьбой сейчас.

— Ваше величество, нижайше прошу признать меня графиней в своём праве!

— Ваш отец, графиня, писал нам и просил сохранить за ним право опеки. — король был серьёзен.

Эдуард внимательно рассматривал женщину, как будто пытаясь понять, что скрывается там, за этим красивым лбом. Влезть в её мысли, понять душу. Чётко намереваясь ограничить власть многим своим приближённым лордам, несколько урезать их права, он вовсе не хотел выращивать на их местах новых властолюбцев, вмешивающихся в его приказы. Хватает ему разборок и с собственной роднёй. Один герцог Сайвонский чего стоит! Растить на его место нового теневого властелина король не собирался.

А Беррит сейчас как раз набирает силу. Если внести немного раздрая в его собственную семью, возможно, это отвлечёт лорда от борьбы за место у трона. Но и отдать такие земли под власть женщины полностью – страшно. Или всё же…? Идеальный вариант – выдать её замуж за бедного, но преданного лично ему, Эдуарду, человека. Однако, с разбегу это решать не стоит. Король и сам не ожидал, что придётся решать этот вопрос так скоро. Он был уверен, что хозяйство леди после смерти мужа начнёт понемногу приходить в упадок и Беррит будет разрываться на части. А вот замужество дамы такого уровня – всё равно возможно только по его личному разрешению. Так что дела графства отвлекли бы Беррита, а потом леди бы выдали замуж по выбору короля. Однако хозяйство в полном порядке, мелочь, вроде бездельника Кирского, легко устранима. А лорд будет злиться на дочь, что выпросила себе полные права… Пожалуй, сейчас – это лучшее решение!

— Завтра, графиня, мы примем от вас присягу! Вы останетесь графиней в полном праве!

— О, благодарю вас, ваше величество!

Ирэн радовалась совершенно искренне. Тогда, когда отец предлагал убрать Ричарда и сделать её самостоятельной, она была слишком молода и напугана. Сейчас – совсем другое дело. Она справится и сохранит и земли, и жизнь сына, и все богатства! Её Артуру не будет угрожать никакой отчим! Склонившись перед королём, она действительно испытывала благодарность к этому человеку.

— Встаньте, графиня. Да, капитан Кирский смещён с должности, завтра он уедет с нами.

Леди Ирэн распрямилась и чуть растерянно спросила:

— О, ваше величество, но будут ли ваши солдаты подчиняться капитану Тоуну?!

Заиметь в своём замке толпу бездельничающих солдат, над которыми не будет начальства – то ещё испытание!

— На место капитана королевских войск встанет барон де Арктур. Вчера мы приказали восстановить его патент. Его земли – рядом с вашими, графиня. Так что он будет успевать и службу нести, и управлять своими имениями… — и король серьёзно повторил: — Мы вами довольны, графиня Моройская! Ступайте!

Ирэн уже почти вышла из комнаты, когда её в спину догнало пожелание короля:

— Завтра мы хотели бы увидеть ту самую карту, графиня, о которой вы мне говорили.

— В любое удобное для вас время, ваше королевское величество!

Манера короля называть самого себя – «мы» – казалась Ирэн забавной. И в то же время она прекрасно понимала, что именно этот мужчина волен в её жизни и смерти, потому обращаться с ним нужно, как с гранатой на взводе – крайне вежливо и почтительно. Тем более, что терпеть его оставалось совсем недолго. Да даже за одно то, что он увезёт с собой этого придурка графа Кирского, Ирэн готова была простить ему всех его тараканов.

Она заглянула в покои короля, где, под надзором двух капралов и Анги, горничные скоблили пол, убедилась, что всё в порядке и ушла, сочувственно улыбнувшись Анги, проверить кухню. Раз уж король остаётся ещё на одну ночь, значит, нужно снова придумать что-то интересное. Ей-богу, его величество вполне заслужил небольшое удовольствие!

Ужин из дичи и соусов закончился десертом из меренг. Король, с удовольствием похрустев воздушным лакомством, только покачал головой. Однако придворные просто осадили графиню с просьбой поделиться рецептом. Ирэн чувствовала некоторую неловкость – король явно не был сладкоежкой. Конечно, в целом все довольны, но вот чем бы побаловать самого Эдуарда? Раз уж будет ночевать здесь ещё одну ночь, может, получится отличиться утром?

За завтраком леди Ирэн имела возможность наблюдать за тем, как его величество с огромным удовольствием макает в майонез кусочки дичи.

— О, графиня, это так вкусно! Вы поделитесь рецептом с моим поваром?!

— Я так благодарна вам, ваше величество, что готова поделиться всеми рецептами, которые пришлись вам по вкусу!

— Ну, тогда, пожалуй, запишите нам ещё и рецепт тех прозрачных яиц, что подавали после охоты. Признаться, они были весьма вкусны!

Так леди Ирэн нащупала «слабое» место короля. Разумеется, ни для кого из придворных это не было тайной, но, случись что, теперь она знала, как улучшить Эдуарду настроение. Вдруг пригодится? После завтрака его величество посетил жилую башню графини, и она удостоилась многих лестных слов и от короля, и от его сопровождающих. Карта на столе покорила всех.

В полдень король принял присягу графини Моройской и его кортеж, наконец-то, покинул замок. Закончив поклоны и прочие приседания, леди Ирэн оглядела двор, лица любопытствующих слуг и поняла – ей нужен отдых! Просто немедленно!

Барон де Аркур, который остался стоять с ней рядом, как новый капитан королевских войск, с сочувствием посмотрел на уставшую леди и сказал:

— Леди Ирэн, а вы не хотите взять детей и съездить к озеру? Сейчас, осенью, уже нет комаров, зато там очень красиво и спокойно.

5

Зима в этом году пришла ранняя. Позади осталась сытая и спокойная осень, почти без дождей, сухая и солнечная. Со времени отъезда короля минуло всего три недели, а снег уже лежал прочно и явно не собирался таять до весны. Сильных морозов ещё не было, и леди Ирэн решила, что сейчас самое время съездить в земли покойного сквайра Гая и посмотреть, как идут дела с постройкой и ремонтом.

Указом короля земли были выделены, как вдовья доля графини Моройской. Документы Ирэн припрятала – кто знает, когда ей понадобится свой личный дом. Конечно, Артур ещё малыш, но рано или поздно он вырастет и женится. Пусть его жена будет в замке настоящей хозяйкой. Леди слишком хорошо помнила свою прошлую жизнь, свекровь и золовку, их придирки и мелкие укусы.

С бароном де Аркуром они вполне ладили. Ирэн была благодарна ему и за то, что он помог вывезти детей на пикник. До заморозков они успели съездить не один раз, и лорд всегда сопровождал их с охраной лично. И дети, и охрана высоко оценили шашлыки. Ребятишки были в восторге от того, что можно было побегать наперегонки с собаками по осыпающему листву леску. Дикон ухитрился поймать несколько рыбин, Артур к рыбе был равнодушен, зато нашёл несколько поздних грибов и потребовал, чтобы ему сварили суп именно из них. Пожалуй, только благонравная Лорен немного скучала – она была

домашним ребёнком и не любила шумной возни. Впрочем, когда на костре пекли яблоки, она согласилась, что это – очень вкусно.

А сейчас леди Ирэн усаживалась в сани. Карету решили не разбирать, на полозья сделали небольшой лёгкий возок, а леди разорилась-таки на стёкла. Анги осталась с детьми – последние дни она не слишком хорошо себя чувствовала и, хотя и собиралась прокатиться с Ирэн, в последний момент всё же решила побыть дома. Так что госпожа Кёрст с удовольствием заняла её место. Для горничных и вещей была изготовлена кибитка.

Первый ночлег планировали в большой деревне на землях Ирэн, второй – в замке барона де Аркура, третий – в деревне на его земле. Дальше было немного сложнее – шли земли сквайра Гая и, судя по всему, там только-только появились первые поселения после войны. Так что, на всякий случай, с собой брали целую телегу тёплой рухляди и большой запас еды.

Дом старосты в Больших Дубках был освобождён и отмыт к приезду графини – слуг высылали заранее. Пока Нира и Лотта быстро собирали ужин и грели в камине горшочки с мясом, взятые из дома, Ирэн с любопытством рассматривала комнату – она ни разу ещё не бывала внутри сельских домов. Взяла небольшой дорожный канделябр с тремя свечами и прошлась по жилищу.

Из холодных сеней попадали в первую, проходную комнату. А всего две комнаты, первая – со столом и окном побольше. Стены белёные. Под потемневшим потолком – толстые закопчённые балки. Над окном даже есть какой-то рисунок – пара кривоватых виньеток. Дверей нет, проход завешен вышитой занавеской. Камин вделан в перегородку и отапливает сразу две комнаты. Возле камина – несколько полок с горшками и глиняными мисками, почётное место занимает пузатый расписной кувшин. Рядом по стене развешаны пучки трав. Полка с другой стороны камина заполнена набитыми мешочками. Заглядывать Ирэн не стала, но кажется, что там были крупы. У стола, прямо на полу, небольшая плетёная корзина с парой десятков яиц.

На низкой подставке – деревянная кадушка с водой. Стол у окна, по зимнему времени закрытого ставнями. Вместо стекла – мутная, желтовато-серая плёнка. Вряд ли она пропускает много света. У стола – четыре крепких табуретки. Вдоль стен – два длинных сундука. На крышке по краям сделаны этакие бортики. Похоже, на сундуках спят. Возможно, здесь укладывают детей. В доме пахнет дымком, чем-то горьковато-терпким, но запах не противный. Возможно, так пахнут травы.

В хозяйской спальне кровать, достаточно широкая для двоих. Прикроватный коврик сшит из клочков старой вылинявшей одежды. Сама комнатка крошечная, метров семь-восемь, не больше. Окошко совсем маленькое, с альбомный лист, и из него дует, хотя и оно закрыто ставнями. В нише, за отбелённой шторкой, прямо на гвоздях висит одежда, а вдоль стены – два расписных сундука с медной окантовкой. Скорее всего, там приданое для дочери старосты. Не богато, прямо скажем. Ирэн с грустью рассматривала примитивное хозяйство. Пройдёт ещё не одна сотня лет, пока появятся элементарные удобства.

Пришла Лотта, свернула хозяйский тюфяк, уложила его на сундук, отдёрнула шторку в проходе и крикнула кому-то:

— Давай сюда, заноси!

Вошёл солдат, держа в руках огромный тюк с постелью графини.

— Сюда укладывай! — Лотта показывала на кровать: — Да аккуратнее ты, увалень!

Принялась хлопотать, застилая свежее бельё. Ужинать все собирались в этом доме, а на ночь горничная и госпожа Кёрст уйдут в соседний. Там для них приготовлены спальные места.

За стол сели втроём. Ирэн, барон и госпожа Кёрст. Одуряюще пахло тушёное мясо в густом соусе – Нира разогрела его на огне. Белый пышный каравай хлеба нарезан крупными ломтями. Сыр на глиняном блюде и тут же – три зимних груши. В дорогу посуды взяли мало, всё же не на приёме в честь короля, можно и попроще, без изысков. После ужина госпожа Кёрст ушла, чай пить не стала – утомилась в дороге. Леди Ирэн и лорд де Аркур молча смотрели каждый в свою чашку. Возле камина тихо возилась Нира.

Ирэн думала о бароне. Невольно сравнивала его с покойными мужьями. Хороший человек, спокойный, порядочный, не злой. Есть в нём человечность какая-то. Ирэн видела, как он обращается с солдатами, с прислугой. Да, строг, этого не отнимешь. Службу спрашивает, но зря не придирается. Находит время для бесед с Диконом, учит его понемногу тому, что сам знает о конях. И Артур тянется туда же… Перед отъездом барон говорил, что Артура нужно уже сажать на коня. Ирэн кажется, что ещё рано – шесть лет малышу всего! Она тяжело вздохнула…

Это дома, там, в том мире, он – малыш, а здесь, с самого рождения – лорд Артур. Он должен знать и уметь больше остальных. Ему править огромным графством, в его руках будет жизнь и смерть сервов. Он обязательно должен расти умным, смелым, порядочным. И так страшно за него…

Лорд резко встаёт из-за стола, даже слегка напугав задумавшуюся женщину, говорит:

— Благодарю вас за ужин, графиня. Я должен ещё обойти посты.

И уже в дверях, задержавшись на мгновение, поворачивается и смотрит на красивую блондинку с таким нежным и усталым лицом…

— Спокойной ночи, леди Ирэн.

— И вам спокойной ночи, лорд де Аркур.

Ещё мгновение помедлив, барон говорит:

— Зовите меня лорд Стенли, леди Ирэн.

Неловко согнувшись, поднырнул под нависшей притолокой, вышел в холодные сени. Ирэн слабо улыбнулась, славный он.

Никаких мыслей о браке у Ирэн не было. Даже она понимала, что никто не позволит графине выйти замуж за нищего барона.

— Нира, помоги мне раздеться.

Давно уснула в проходной комнате Нира, изредка через щелястые ставни с улицы слышен скрип снега под ногами – это часовой ходит вдоль стены. Только графиня всё ещё ворочается и не может уснуть. Тоскливые мысли о том, что всю жизнь она так и проживёт одна, не дают ей забыться.

«И ведь так и засохну, ровно монашка какая… И зачем мне эта молодость вторая, если ни семьи нет нормальной, ни счастья…». Но потом Ирэн вспоминает Артура и думает: «А ведь это – неблагодарность. Как я тогда о ребёночке мечтала! Сколько плакала втихаря! А теперь и сын есть, и Лорен с Диконом, а я всё недовольна. Человек такая тварь, всегда всего ему мало… Да и бог с ним, со всем, у меня дети есть, а без остального и обойтись можно…».

Только комок в горле всё держался и не давал Ирэн покоя…

Вторую ночь провели значительно более комфортно. Баронесса Присса де Аркур, мать лорда Стенли, не могла нарадоваться приезду сына. Стол для дорогих гостей был накрыт из всего самого лучшего, что только могла предложить хозяйка. И вечер у камина прошёл в неспешных приятных разговорах о воспитании детей, новых рецептах и погоде. Впрочем, засиживаться графиня не стала. Понятно было, что баронессе хочется побеседовать с сыном.

Через три дня, проехав вдоль всех земель барона, через небольшой каменный мостик над замёрзшей рекой они попали, наконец-то, в земли сквайра Гая. Теперь уже – в земли графини Моройской. До замка добирались ещё два дня. Один раз даже пришлось ночевать в карете. Конечно, солдаты развели костёр, никто не мёрз, но леди была очень рада, когда разведчики вернулись с полпути и сказали, что в часе езды уже видны крепостные стены.

Луст встретил графиню во дворе, кланяясь и улыбаясь:

— Ваше сиятельство, очень рад, что соблаговолили сами приехать! Давно бы уже следовало вам посмотреть самой, может, что-то и изменить захотите.

Будущее жилище графини представляло собой странное зрелище. Крепостная стена высотой всего метра четыре охватывала довольно большой кусок земли. Ближе к северной стене стояло несуразное строение. Квадратное, с единственным узким окном, со сторонами метров восемь. И сверху была нахлобучена странная крыша из камыша. Ирэн с удивлением рассматривала свой дом.

— Луст, скажи, а оно такое… — графиня неопределённо покрутила рукой: — странное и должно быть?

— Это, госпожа, только первый этаж. А чтобы не гнили балки в зиму и не отсыревало оно, я велел временную крышу сделать. И сам здесь же живу. Ну и присматриваю, конечно. Оно понятно, пока ещё не очень тут удобно, но как достроится, так и будет замечательный дом! Я ведь помню, как здесь всё при господине-то было…

Весь остаток дня и вечер леди проговорила с сенешалем. Чертили на мокром песке рисунки, стирали, немного спорили. Недовольный Луст согласился, что так удобнее будет, конечно, только вот где же он столько рук-то рабочих найдёт?!

— Я приеду летом и посмотрю ещё раз, тогда и решим окончательно.

Ирэн со свитой ночевали в недостроенной башне и через день уехали. С собой она увезла груду расписок и большой свёрток пергамента. Жить, пока ещё, было не слишком удобно, в большом пустом помещении кроме угла, где на тюфяках ночевал Луст и пара слуг, из мебели были только колонны. В углу стояли клетки с несколькими голубями. Подвал уцелел и там хранили припасы на зиму. Все записи Луста леди собиралась проверить дома и заодно посмотреть, сколько и за что заплачено.

Обратная дорога была такой же скучной и долгой. Леди только радовалась, что ей повезло с погодой – за всё время ни разу не было метели или пурги. Это их ожидает в месяце дженуарии. Да и сильных морозов ещё не было.

Первое, что бросилось в глаза леди Ирэн, когда Артур и Лорен выпустили её из объятий – подурневшая, какая-то замученная Анги, бледная, худая, с синяками под глазами.

6

Дело шло к ночи, детей уже уложили, графиня успела принять ванну и даже подсушить волосы. А Анги всё не заходила в комнату, всё что-то хлопотала, как будто намеренно оттягивая беседу. Наконец, замок стал затихать, а Ирэн окончательно потеряла терпение и приказала горничной позвать Анги. Она зашла, пряча глаза, и, как-то вяло улыбаясь и сев в кресло, тут же обхватила себя руками так, словно мёрзла.

— Хватит суетиться, давай уже поговорим. Что случилось? Ты заболела? Что говорит Марша?

Из глаз Анги почти брызнули слёзы и она сбивчиво начала говорить. То, что леди Ирэн услышала, вызвало у неё некоторую оторопь.

— Это тогда случилось… В первый день ещё… — Анги, всхлипывая, утирала слёзы: — Велел мне вина с пряностями принести, а потом выпить с ним. Ну, я половину кубка и выпила, хоть и испугалась сперва… Ну, а потом – вот…

— Он что, тебя изнасиловал?!

— Да нет… — вздохнула тяжело, промокнула глаза батистовым платочком и вдохнула ещё раз: — Я же такого крепкого и не пила никогда, да ещё так много – кубки-то серебряные были, ну, которые большие, из приданого. Мне смешно было и хорошо. А он ещё шутил, что я красивее, чем придворные дамы.

Ирэн смотрела на Анги, будто бы видела её впервые. Анги старше самой Ирэн только на год. Сероглазая, статная, ухоженная, в дорогой одежде. Сарафан из тонкой качественной шерсти, белоснежная блуза, изящные туфельки. Красивые «соболиные» брови, длинные ресницы и соломенно-золотистые волосы. И не коса, как у селянок, а аккуратная причёска с кокетливым завитком на виске. И сочные губы цвета спелой малины. Что подумал король, когда увидел у себя такую горничную? Пожалуй, стоило выяснить ещё одну подробность.

— Анги, скажи, я никогда не спрашивала тебя о таком, но… Король был твоим первым мужчиной?

— Да! Я же всегда блюла себя! Вы же знаете, мне только красивые мужчины нравятся. Вот он и заметил, что я его разглядываю. А его величество – он же красивый такой, глаз не отвести! А ещё он шутил, что такой персик, как я, должен достаться самому красивому мужчине. А он как раз – Эдуард Красавчик. Ну, шутил он так. Вот и дошутился… — она опять заплакала.

Леди Ирэн примолкла, переваривая новости. Ситуация была неоднозначной.

— Анги, перестань реветь! Ты ребёнка пугаешь! Получается, у тебя сейчас срок около двух месяцев. Значит, рожать тебе в середине лета.

— Скоро все узнают, что я в положении, как я жить-то дальше буду, спаси меня господи!

— Анги, прекращай рыдать! Нет тут твоей вины, ничего страшного и не случилось. Никто тебе слова дурного не скажет, обещаю. А кто скажет, сразу же пойдёт вон за ворота замка! Не плачь больше, не плачь…

Анги схватила Ирэн за руку, прижалась губами и как-то обессиленно забормотала, целуя руку:

— Госпожа, только не гоните меня, так ведь мне страшно… Без мужа ребёнка рожать, это ведь святой отец проклянёт!

— Да ты с ума сошла, что ли? С чего ты решила, что я тебя выгоню? Анги?! И никто тебя проклинать не будет, обещаю!

Ирэн встала с кресла, обхватила сгорбившуюся Анги за плечи и, гладя её по волосам, как маленького ребёнка, начала тихо приговаривать:

— Всё-всё, прекрати… Ребёночек будет – так это же хорошо! Не плачь, дурочка! Уж при мне-то тебя никто не рискнёт обидеть, ты же знаешь. Ну, неужели не могла сразу сказать, до отъезда ещё? Ведь, поди-ка, всю душу себе дурными мыслями измотала! Всё, глупышка. Пойдём спать, ребёнку, дабы здоровеньким рос, нужно, чтобы у мамы настроение хорошее было. Пойдём уже…

Уложив Анги в её комнате, Ирэн немного посидела с ней, дождавшись, пока всхлипывания совсем затихнут. Тихонько вышла и позвала к себе её горничную.

— Джилл, ты ничего не хочешь мне сказать про свою госпожу?

Джилл потупилась и, немного помявшись, заявила:

— Так это… Думаю я, что в положении госпожа. И лунных дней у неё не было этот месяц.

— Кому ты об этом говорила?

— Что вы, ваше сиятельство?! Разве ж я не понимаю?! Разве ж я когда сплетничала?! Только ведь и в прачечной уже, наверное, знают. Ну, али скоро догадаются.

Рыжеватая толстушка таращилась на Ирэн с испугом. А ну как леди решит, что она, Джилл, сплетница и с места выгонит?! Возвращаться в деревню ей совсем не хотелось.

— Хорошо, Джилл. Запомни, ты должна очень хорошо заботиться о госпоже. Ступай к себе и пока молчи! Поняла?

— Поняла, ваш сиятельство, поняла, конечно. Как же ж не понять-то?! Всё поняла!

— Ступай.

Спать Ирэн отправилась после таких разговоров в некоторой растерянности. Слишком слабо она представляла себе, как на эту новость среагирует король. Стоит ли вообще сообщать ему? Не будет ли это опасно для самой Анги? Ворочалась долго, хотя и утомилась в дороге изрядно, но сон не шёл. Наконец, появилась спасительная мысль – нужно аккуратно узнать, как король относится к своим бастардам. Ведь не первый же у него ребёнок? У кого бы ещё спросить-то, больно тема деликатная.

С утра, сразу же после завтрака, она отправила Ниру за лордом де Аркуром.

— Попроси его, как только у него будет время, зайти ко мне в кабинет.

Прибежала всполошенная Анги и отдала письмо от лорда Беррита.

— Совсем вчера из головы вылетело! Голубь прилетел через день после отъезда вашего, так я прибрала, чтобы не прочитал никто.

— Спасибо, Анги. Как ты себя чувствуешь?

— Ой, сегодня уже лучше.

— Ну вот, больше гуляй и отдыхай. И подумай, кого поставим на твоё место работать. Всё же хозяйство в башне у меня немаленькое, да и за слугами пригляд нужен. Подумай, хорошо?

— Да что тут думать? Я бы Мирту поставила. Она, хоть и не молоденькая, но ещё и не старуха. А хваткая какая!

— Да? Ну ладно, Мирту так Мирту. А ты оденься и сходи с детьми погулять, тебе полезно.

Анги ушла успокоенная, а Ирэн распечатала крошечный рулончик бумаги.

Отец гневался. Графиня в своём праве – вовсе не то, чего он добивался у короля. Он спрашивал, как Ирэн осмелилась перечить ему и требовал её визита в столицу в ближайшее время. Ирэн слегка нахмурилась – не самая приятная новость, но вполне ожидаемая.

Барон пришёл только через час, за это время Ирэн успела напридумывать кучу проблем, возникающую в связи с этими родами, потому вопросы старалась задавать максимально аккуратно. Только помогло это очень мало.

— Лорд Стенли, вы не могли бы рассказать, где вы служили раньше, до ранения?

Лорд удивился такому любопытству, но спрашивать ничего не стал. Максимально подробно перечислил графине места, где ему доводилось служить. Леди Ирэн слушала внимательно. Ей важно было понять, насколько близко лорд знаком с нравами дворца. Утешительного было не так и много – в столице барон бывал всего три раза, наездами. Как подойти к интересующим её вопросам, она просто не знала. Ах, если бы здесь была мудрая графиня Маргит, всё было бы значительно проще!

Глядя на колебания леди, барон спросил:

— Что-то случилось? Вам нужны какие-то сведения?

Немного подумав, Ирэн махнула рукой, мысленно, разумеется. До сих пор барон не давал ей поводов усомниться в его порядочности.

— Лорд Стенли, обещайте, что нашу беседу вы сохраните в тайне.

— Обещаю. — барон не клялся и не божился, но так твёрдо и ровно произнёс это своё «обещаю», что Ирэн поверила.

— Анги беременна…

— И отец ребёнка – король?

— Господи, а вы-то откуда знаете?!

— Леди Ирэн, боюсь, что это уже не тайна. — барон слегка улыбнулся наивности графини: — То, что госпожа Анги проводила ночи с королём, известно всему замку. Это видели горничные, которые обслуживали гостей, это видели солдаты, охранявшие покои, лакеи и даже отец Марий. А то, что она испытывает недомогание по утрам, не ест рыбу, потому что её тошнит от одного запаха и выглядит не слишком здоровой... Ну, это видят все. Просто отец ребёнка не тот человек, о котором можно сплетничать безнаказанно.

— Лорд Стенли, я хотела узнать у вас, как король относится к своим бастардам?

— О, графиня, у него всего трое детей, два сына и дочь, и судьбу всех их он устроил очень хорошо. Дети получили титулы и поместья. Мать одного из них вышла замуж по приказу короля. Про остальных я, к сожалению, не знаю. Но он признал всех своих детей. Конечно, они не имеют права на трон, но их судьба королю небезразлична.

Ирэн выдохнула. В общем-то, сейчас она поняла, что у неё просто нет выбора. Утаить факт рождения бастарда не удастся – слишком много народу знает об этом. Значит, всё, что она может сделать для Анги – это самой отправиться в столицу с обозом своих товаров и лично рассказать обо всём королю. И постараться сделать для малыша всё, что только выйдет. Для начала, хотя бы получить титул. Быть простолюдином в феодальном мире – не самая лучшая участь.

Вот так и получилось, что только вернувшись домой, леди пришлось снова собираться в дорогу. Замок остался под охраной капитана Тоуна, а лорд Стенли с частью войска отправился охранять обоз и графиню. Зимняя дорога была, с одной стороны – быстрее, глаже и удобнее, чем летний путь, с другой – не давала возможности устроить дневной отдых на первой приглянувшейся поляне. И ночёвки под чужими крышами, и не слишком качественная еда, и даже погода радости не добавляли. К столице и леди Ирэн, и госпожа Кёрст были сильно вымотаны.

К дому лорда Беррита подъехали ближе к вечеру. Гонцы ещё два дня назад отправились предупредить прислугу, потому леди рассчитывала принять горячую ванну и выспаться, наконец-то, на нормальной кровати. В последний день пути она просто молилась про себя, чтобы отец ещё не прибыл в столицу. Однако, как только она вошла в холл, первый, кого графиня увидела, был именно отец. Судя по всему, заслышав суету во дворе, он специально спустился со второго этажа.

Лорд Беррит стоял на пятой или шестой ступени от начала лестницы, уперев руки в бока, в той самой знаменитой позе, в которой любят стоять карикатурные продавщицы, жёны и тёщи из анекдотов. При его невысокой, бочкообразной фигуре, это выглядело бы забавно, если бы не суровый взгляд и нахмуренные брови – лорд был зол и не собирался скрывать своё настроение. Сердце у Ирэн дрогнуло, но виду она не подала. Показывать слабости лорду-отцу она не собиралась.

— Графиня в своём праве! Надо же! И чем ты собираешься объяснить мне это? Кто позволил тебе просить у короля право опеки над землями? Или моё слово больше ничего не значит для тебя?!

При этих словах госпожа Кёрст, которая несколько неосмотрительно зашла в дом одновременно с графиней, приглушённо пискнула и резво отступила за спину хозяйки.

Леди Ирэн вздохнула, улыбнулась и ответила:

— Я тоже рада видеть вас, отец!

7

Беседа с лордом Берритом проходила тяжело. Точнее, это даже нельзя было назвать беседой. Просто Ирэн пришлось выслушать крики и вопли лорда-отца. Лорд злился на дочь, обвинял её в том, что она переметнулась на сторону врагов, спрашивал, не завела ли она себе любовника, который и настроил её против семьи, и как она смела пойти против него, своего отца?! Говорить он ей не давал, а на повышенных тонах обещал расправиться с ней так, чтобы другим неповадно было – сослать в монастырь, самый нищий, какой только найдётся. Он требовал, чтобы дочь завтра с утра отправилась вместе с ним на приём к его величеству и согласилась вернуться под опеку. Ирэн слушала. Долго. Молча. Терпеливо…

Лорд не унимался. Отпив из кубка вина, чтобы просто смягчить пересохший рот, он сильно заперхал – вино пошло не в то горло. Леди Ирэн дождалась, когда отец откашляется. Когда, тяжело дыша, побагровевший и уставший лорд уселся в кресло, она достаточно тихо ему сказала:

— Отец, несколько лет назад вы сами заметили, что я перестала вас называть «папенька». Я выросла. И я не вернусь под вашу опеку.

— Ты! — заорал лорд-отец и вскочил с кресла. Лицо лорда побагровело ещё больше: — Ты…! — похоже, он просто не находил слов…

Тяжёлый серебряный кубок с остатками вина, запущенный меткой рукой графини, сбил с камина высокую вазу из драгоценного ренского фарфора. Звон получился изрядный, но заглянувший на шум лакей, убедившись, что его никто не звал, испуганно прикрыл щель в двери. Несколько оторопевший лорд Беррит с удивлением смотрел по очереди на дочь и на осколки вазы и снова – на дочь и на осколки…

Леди Ирэн заговорила, слегка, просто для убедительности, повысив голос:

— Я выросла, отец. Смиритесь с этим. Я не вернусь под вашу опеку. Но обещаю, что в случае нужды вы получите любую помощь, какую я буду в состоянии оказать – политическую поддержку, военную силу или просто финансовое вливание. Я не хочу и не собираюсь ссориться с вами, но до совершеннолетия Артура я сама буду править его землями.

— Что стоят обещания дев… женщины?! — лорд всё ещё злился.

— Зачем вам так уж понадобилась опека над моими землями? Раньше, помнится, вы помогали восстанавливать графство, но не лезли управлять. Я так понимаю, что вы решили вновь выдать меня замуж?

— Это – не твоё дело! Твоё дело – послушание!

— Я благодарна вам за помощь в моих делах, лорд Беррит, но, помнится, это вы меня втравили в брак, который мог кончиться моей смертью. И вам, при этом, даже не вернули бы приданое.

— Не смей меня упрекать! Теперь ты – графиня!

— Тогда не смейте на меня орать! Мне надоело слушать вашу истерику! Вы желаете спихнуть меня за очередного мужлана? И я снова, благодаря вам, буду вертеться, как уж на сковородке, пытаясь сохранить жизнь сыну и поладить с новым мужем? А если нет? Если он захочет графство в наследство своим детям, а не Артуру? Лорд Беррит, никто не встанет между мной и моим ребёнком. Даже вы. Не забывайте, что у сестры – две дочери, и лорд Артур, пока что, ваш единственный внук.

Отец раздражённо сопел, что-то обдумывая, а потом, со всей силы, с дикой злостью запустил в стену свой кубок. Жалобно звякнув, тот покатился по полу и затих в углу. Зато вторая ваза на камине уцелела – лорд оказался экономнее дочери.

Пауза тянулась долго, леди давала отцу время прийти в себя. Наконец, когда его шумное сопение немного стихло, она спокойно заговорила:

— Отец, я не вижу смысла ссориться. В семье всякое бывает. Но я повторюсь для вас – вы, а следом и ваш сын, мой брат, лорд Андрэ, можете рассчитывать на любую посильную помощь от меня. А если не будет семейной ссоры, то, в последствии, и от моего сына. Траур по мужу я буду носить так долго, как только смогу.

Сложно сказать, смирился ли лорд Беррит с тем, что дочь, пусть и частично, выскользнула из его рук. Он всё ещё был раздосадован – лорд очень не любил, когда его планы рушились. Однако то, что говорила его дочь, он слушал очень-очень внимательно.

— Если его величество отказал вам в праве опеки, не значит ли это, что он надеялся посеять семена раздора в нашу семью? Как вы думаете, отец? Я, признаться, не слишком сильна в таких тонкостях.

— Возможно. — буркнул лорд, а Ирэн поняла, что гроза миновала, пусть и не до конца. Но вот если сейчас она будет просить совета у лорда, покажет, что его мнение для неё по-прежнему важно, он утихнет. Находили же они общий язык раньше, когда у них были общие враги? Почему бы сейчас не появиться общему делу?

— Отец, у меня к вам будет просьба. Точнее, мне нужен ваш совет. Я действительно не слишком искушена в придворных интригах…

Лорд ещё немного посопел – его раздирали противоречивые чувства. Ирэн решает вопросы бескомпромиссно, как мужчина, но с чисто женским коварством. Такой дочерью можно бы и гордиться! Но досада на неповиновение ещё не улеглась полностью. Однако любопытство сыграло с лордом дурную шутку – не выдержав, он проворчал:

— Говори уже, что надо…

— Отец, вы не могли бы подсказать мне, как лучше уладить одно деликатное дело? Понимаете, Анги ждёт ребёнка.

— Анги? Это которая? Это твоя горничная? Фу, распустила девок! Позорище! И что, теперь ты хочешь спихнуть её в монастырь?

— Отец, думаю, что за рождение этого ребёнка Анги получит, как минимум, дворянство.

— Что?! Уж не хочешь ли ты сказать…

Лорд замолчал, его взгляд стал рассеянным и немного бессмысленным – он думал. Прокручивал в голове варианты развития событий со скоростью хорошего компьютера. Наконец, посмотрел на дочь со смесью восторга и удивления во взгляде и спросил:

— Ты ухитрилась подложить свою горничную под короля и заполучить бастарда от Красавчика Эдди в своём доме?!

Ирэн покачала головой – с отцом всегда было сложно. Он так погряз в расчётах и интригах, что объяснять ему, что и как произошло на самом деле, просто нет смысла. Но похоже, что эта новость ему нравится. Стоит спросить его совета, как лучше преподнести её королю.

Мылась в этот день леди Ирэн в еле тёплой воде, а спать легла далеко за полночь. Зато через пять дней она, в роскошном платье из чёрного бархата, с минимумом драгоценностей, зато в графском венце на голове, ожидала приёма короля. Лорд Беррит сопровождал её лично.

Проход по коридорам дворца вызвал волну любопытства у встречных – дамы в траурном наряде редко бывали приглашены ко двору. Король не любил ритуалы, связанные со смертью, не любил траурные цвета и серьёзных женщин, предпочитая легкомысленных хохотушек.

Правда, последнее время шли разговоры о королевском бракосочетании. Официально ещё ничего не было объявлено, но сплетники уверенно называли имя принцессы Марии из рода Валуант – правящего дома Франкии. Поговаривали, что этот брак избавит Англитанию от войны с церковью – против союза двух государств мать-церковь не рискнет воевать, это понимали все. Так, будет слегка пакостить по мелочи, зато войны избежать удастся. Потому к будущей королеве двор испытывал сложные чувства. С одной стороны – принцесса враждебного государства. С другой – залог мира. И потом, кто знает, как к ней отнесётся сам король? Если они поладят, двору придётся прогнуться перед франкийкой.

Именно в связи с этими событиями каждое новое лицо женского пола подвергалось внимательному рассмотрению и обсуждению. Придворные интриговали, стараясь пристроить незамужних дочерей на должность фрейлины при королеве, которой пока ещё не было. Рановато, конечно, но, когда прибудет принцесса, метаться станет поздно. Выясняли, что любит будущая правительница – какую одежду предпочитает, какие цвета, что ест и пьёт и ещё множество важных в быту мелочей.

Так что красивая молодая графиня, одетая в роскошное траурное платье, удостоилась детального обсуждения. Всех волновало, не будет ли вдова претендовать на роль фрейлины. Сопровождение у дамы было солидное – сам лорд Беррит поддерживал её под руку, потому подходить к ней никто не рискнул. Но волны сплетен о его дочери захлестнули двор. Вспомнилась и история с модными сарафанами – это ведь именно графиня Моройская так очаровала короля своим видом, что всему двору пришлось шить новые наряды.

В приёмной короля было несколько тише – на входе стояли гвардейцы и пропускали далеко не всех. Герцог Сайвонский, завидев леди Ирэн, был так любезен, что подошёл поздороваться. Хотя держался чуть холодно – племянник так и не добился от этой девицы взаимности, да ещё и ухитрился опозориться перед королём. Дела делами, но такую обиду герцог забывать не собирался. В конце концов, мало ли, что мальчишка – нищий! Зато он родственник второго лица в королевстве. Пока для герцога важно было подписать договор с графиней, а уж потом можно и подумать, чем и как расплатиться с дамой. Герцог улыбнулся своим мыслям, поприветствовал лорда Беррита и поцеловал леди руку.

В кабинете его величества, после положенных поклонов и реверансов, разговор сразу же зашёл о полотне. Обсудили размеры и сроки поставок, согласовали цены, и король, кивнув на прощание, сказал:

— Мы довольны, леди. Вы можете идти.

Вот тут и вмешался молчавший всё это время лорд Беррит:

— Ваше величество, позвольте задержаться ещё на некоторое время. Дело в том, что в доме моей дочери произошло событие, которое может несколько… — тут он замялся, выбирая слово поаккуратнее: — Несколько охладить отношения с Гишпанией, если разговоры дойдут до принцессы Альдины, то…

В отличие от дворцовых сплетников, лорд Беррит точно знал имя будущей королевы. Хотя совет пэров всё ещё не вынес своего решения по этому вопросу, большинство участников склонялись к франкийке. А вот лорд Беррит имел совершенно противоположное мнение. Франкийка не даст стране того, что принесёт гишпанка – стабильности. Франкия окажется зажата между двух дружественных стран. А для церковников и Гишпания, и Франкия – равны. Так что именно его Эдуард пригласил оценить различные варианты в приватной беседе и к его слову прислушался. Этим лорд сильно гордился.

Король нахмурился и повелел:

— Говорите, леди!

Короткий рассказ леди Ирэн он слушал очень внимательно, задав только один вопрос:

— Так она даже не дворянка?!

— Нет, ваше величество. Она – горожанка. — тут леди слегка приврала, но понадеялась, что проверить это почти невозможно, да и никто не станет тратить время на такие мелкие детали: — И она служит у меня домоправительницей. Она хорошо воспитана, умна и честна, в чём вы, ваше величество, могли убедиться лично.

Эдуард потёр подбородок. Нельзя сказать, чтобы он был недоволен, нет… Ребёнок – всегда прекрасно! Только вот немного не вовремя!

— Мы подумаем над судьбой ребёнка. Ступайте, лорд Беррит. Через несколько дней мы огласим своё решение.

8

Уставшая баронесса де Гранвиль спала в королевской постели, пшеничные волосы разметались по подушкам, нежный свет ночника слегка золотил кожу, она казалась такой же юной и прекрасной, какой Эдуард увидел её десять лет назад. Да, тогда он был всего-навсего наследным принцем и заполучить такую роскошную любовницу не смог бы. Хотя, надо сказать, за эти десять лет баронесса совсем не подурнела. Напротив, её тело налилось женской спелостью, пропала девичья худоба, появились редкое искусство такта и изысканные манеры. Пожалуй, сейчас она нравилась королю даже больше, чем тогда, когда выходила замуж за покойного ныне де Гранвиля. Короля никогда не тянуло на слишком уж юных девиц – женщина должна созреть для любви.

Эдуарду не спалось. До сих пор, с тех минут, как на его голову легла корона, все его планы сбывались. Так или иначе, не мытьём, так катаньем, он добивался своего – сильным талантом к интриге его наградили и родители, и вся система воспитания и жизни во дворце. Умён он был от природы, а образование получил лучшее, какое мог себе позволить наследный принц. Хотя король-отец и морщился иногда брезгливо, глядя на пальцы сына с чернильными пятнами, но в четырнадцать принц начал резко расти и набирать массу, перестал, наконец-то, чураться охоты и боев, и король смирился со странными интересами наследника.

Однако иногда, в редкие минуты покоя, Эдуард задумывался, каким бы он стал, если бы, например, родился не первым, а вторым? В детстве он был близок с братом, а потом Генрих потянул руки к тому, что по праву первородства принадлежало не ему – к трону. Стал бы он, Эдуард, родившись вторым, участвовать в заговоре против родного брата? Ответа король не знал, но всех своих детей воспитывал вне дворца. От греха, как говорится…

Король накинул тяжёлый шерстяной халат, прихватил со стола подсвечник и двинулся по анфиладе комнат к парадному кабинету. Решить некоторые вопросы стоило побыстрее. Скоро бумаги и договоры будут подписаны, приедет сюда принцесса Альдина и будет просто не до того, чтобы заниматься судьбой ребёнка.

Король поморщился. Если бы не династические нужды, он предпочёл бы остаться холостым – женщин в его постели всегда хватало, титул «Красивый» он получил вполне заслуженно. Тем более, что принцесса была яркой брюнеткой, а Эдуард всегда предпочитал блондинок – они казались его величеству женственнее и нежнее.

Сейчас Эдуарду было уже тридцать два года, он был высок, ладен, крепок физически, но недавно нашёл у себя седой волос, что сильно расстроило. Кроме того, всего месяц назад так разболелся зуб, что пришлось вызвать дворцового кузнеца и удалить его. После всех этих неприятностей король всё больше склонялся к тому, что стоит принять предложение Гишпанской короны – их женщины славились плодовитостью, а Англитании нужен наследник.

Конечно, пэрам предпочтительнее Франкия, что лежит между Англитанией и Гишпанией. За много лет существования двух стран были войны, но были и перемирия. Браки связали семьи в двух государствах. У пэров слишком много личных интересов во Франкии. А для Англитании важнее, что франки имеют только один выход в море и, объединившись с Гишпанией, она сможет, в случае нужды, перекрыть этот выход.

При мысли о совете пэров лицо Эдуарда скривилось, как будто он сунул в рот кусок этого диковинного жёлтого фрукта, что недавно завезли из Гишпании. Фрукт входил в моду благодаря дивному аромату, но был чудовищно кислым. Конечно, повара и кондитеры не жалели сахара и мёда, но всё равно лимон оставался не слишком любим королем. Так же, как и проклятый совет.

Пэры были больным местом короля. Очень часто этот сброд принимал решения, руководствуясь не благом страны или своего повелителя, а заботой о собственном кошельке. Однако король, не побоявшийся схлестнуться с папой Климентом, тут пока пасовал. Слишком отчётливо он понимал, что пойти прямо против совета он ещё не может. И пока у него есть лорд Беррит и ещё лорд Строндж, он будет набирать голоса с их помощью, хитрить и изворачиваться. В конце концов, однажды дело дойдёт до прямого противостояния, но слава Всевышнему – ещё не сейчас.

Такой поворот король позволит себе только тогда, когда сможет разъединить интересы пэров, разбить их на маленькие враждующие группки. И его величество свято верил, что однажды такой день настанет! Эдуард был не только умён, но и осторожен.

Сонный дежурный лакей, заслышав шум в королевских покоях, сунулся было в дверь, но король отправил его прочь одним движением руки – вина он себе нальёт и сам. Его величеству хотелось побыть одному. Запалив от свечей ещё несколько канделябров, Эдуард лично подкинул на тлеющие угли дров и присел в кресло, глядя в огонь. Если этот ребёнок выживет, он будет уже пятым.

Один сын его величества умер через день после родов, зато остальные четверо детей – вполне живы и отлично устроены. Живут в любви и неге и, став взрослыми, получат приличное наследство. У них красивые и достаточно умные матери, они получат лучшее воспитание и образование. Только одну из своих любовниц король счёл необходимым выдать замуж – при изумительной красоте вдовствующая графиня была на редкость безмозгла. Эдуард вовсе не был тираном, он просто заботился о своём потомстве. Так, как мог. Зато приёмный отец, который дал его ребёнку своё имя, прекрасный воин и умный человек. А то, что он был сильно покалечен на поле брани и не мог более иметь детей – и совсем отлично. Королевского сына он любит, как родного.

Эдуард поморщился, вспомнив истерику графини. Вот уж поистине, Господь редко кладёт два дара в одну перемётную суму. Насколько она была красива, настолько же и глупа. Только дай ей волю – растратила бы все земли и доходы на балы и увеселения, на тряпки и драгоценности. При этих мыслях король поморщился снова – ему вскоре предстояли очень большие траты. И те же самые балы, и прогулки, и охоты, и приёмы, череда торжественных мероприятий и прочее, что вытянет из казны денег больше, чем туда положат его вассалы. Свадьба, тем более – королевская, очень затратное дело. Король не был скуп, всего лишь – слегка прижимист.

Судя по тому, что говорила графиня Моройская, та милашка – простая горожанка. Признаться, это слегка удивило короля. Манеры девушки он бы не назвал безукоризненными, но всё же, она умела вести себя за столом и говорила довольно грамотно, да и вела себя прилично. Его величество был уверен, что перед ним нищая дворяночка, которую графиня пристроила на должность фрейлины. Именно поэтому его величество так и ошибся. Подумать только – его сына выносит горожанка!

Хотя… Титул-то дать несложно, но ведь титул титулу рознь. Да и не подкреплённый деньгами и землями стоит он маловато. Король слегка нахмурился. Конечно, некоторую сумму он выделит девушке, раз уж так случилось. Но чем меньше, тем лучше, на носу ещё подарки невесте, послам Гишпании и новым родственникам – расходы и так будут огромны.

Мысли Эдуарда приняли новое направление: «А девушка… Как её там? Анги? Да, кажется так… Эта Анги тоже не казалась достаточно мудрой. Тем более, как сказала графиня, она сирота. За землями некому будет даже присмотреть. У неё нет влиятельной родни… Сможет ли она достойно воспитать ребёнка? Или, по глупости, полезет потом в дворцовые интриги и прочее? За кого бы её выдать замуж, так, чтобы потом не пожалеть?».

Король хмурился, перебирая фамилии не слишком богатых, но родовитых мужчин. Разумеется, он не знал всех дворян страны, но многие служили при дворе и в армии, так что некоторое количество предполагаемых женихов Эдуард, всё же, знал лично. Так ничего и не придумав, король резко встал с кресла и прошёл в рабочий кабинет. Открыв небольшую дверь в стене, вошёл в комнату с гигантским столом. Вот уже несколько месяцев ему делали карту Англитании, по примеру той, что поразила его в замке графини.

Остановившись у стола, кроль поставил канделябр на специальную подставку. Северная часть карты ещё не была готова. Ну что ж, можно поискать земли и мужа на южной половине. Король с удовольствием провёл пальцем по шершавой игрушечной горе и задумался, глядя на чётко помеченные краской границы различных баронств и графств, города, реки и озёра. Странное ощущение появилось у Эдуарда – он смотрел на свою землю с высоты птичьего полёта! Восхитительное чувство, надо сказать! На этом огромной куске земли он почти всемогущ!

«Однако, как графиня могла придумать такое? Умная женщина, что тут скажешь! Жаль, что дочь Беррита, но тут уж ничего не поделаешь… Вот ребёнок от неё порадовал бы меня гораздо больше! И воспитать его она бы сумела значительно лучше, чем эта милая простушка… Как её там? А, да, Анги… Кстати! Это же у графини служит де Аркур! Тогда, на охоте, он показал себя неглупым и рачительным. Как он сумел повернуть охоту всего одним замечанием! А когда на привале де Грасс прицепился к нему и выспрашивал, чем же то направление лучше, чем первое, что через поле, заявил, что лучше именно тем, что не по озимым скакать нужно. Конечно, эти придворные балбесы подняли его на смех. Но мы-то точно знаем, что сервы кормят всё государство! Это ещё мама наставляла. Пришлось заставить их замолчать. Побольше бы таких хозяев разумных – казна никогда не была бы пустой. Где там его баронство?».

Король нашёл взглядом небольшой кусочек земли, отметил лес и реку – вполне достойное место, если что, голодать ребёнок не будет! Надо подумать, что можно предложить барону. Вот тут, рядом, приличный кусок монастырских земель, три села и тихий городок. И он, слава Всевышнему, ещё никому не обещан. Надо думать, барон не будет против расширения земель. А потом это перейдёт в наследство малышу.

Высунувшись в коридор, король приказал вскочившему ночному секретарю:

— Эндрю, завтра с утра найдите нам капитана де Аркура. Думаю, он поселился в доме лорда Беррита. Приведете тихонько в малый кабинет.

— Слушаюсь, ваше величество! Позволите отдать приказ сейчас или утром?

— Утром. Ни к чему лишняя суматоха. А, да, и ещё… После обеда мы желаем видеть у себя графиню Моройскую и лорда Беррита. Озаботься приглашениями.

— Слушаюсь!

Милостиво кивнув расторопному служащему, Эдуард закрыл дверь. Приняв решение, его величество даже повеселел. Тихонько напевая модную любовную балладу, король в прекрасном настроении вернулся через анфиладу комнат в собственную спальню, скинул халат и разбудил баронессу де Гранвиль игривым поцелуем.

— Барбара, вы совершенно неотразимы даже во сне!

9

Вызов к королю был для барона де Аркура полной неожиданностью. Тем более странной неожиданностью, что провели его не в парадный вход, а в небольшой рабочий, где кроме камина был только стол, загруженный свитками и листами новомодной бумаги. Зато ему предложили сесть, что само по себе было несколько необычно – не по чину капитану сидеть перед королём. Более того, лакей подал ему на подносе кубок горячего вина с пряностями, что было уж совсем неслыханно.

Король сидел за рабочим столом в простом удобном кресле, ласково улыбался и пил такое же вино.

— Попробуйте, барон! Теперь повар стал добавлять какие-то новые специи. Оно, конечно, немного обжигает, зато согревает очень быстро. Всё же зима в этом году холодная, а вы с мороза.

— Благодарю вас, ваше королевское величество!

К беседе его величество Эдуард приступил далеко не сразу. Сперва выспрашивал барона о том, как прошёл этот год, все ли налоги сдаст баронство, каков был урожай и не собирается ли барон жениться. Как раз последний вопрос барона и насторожил, но ответил он честно, так как ещё не понял намерений короля, да и не считал нужным скрывать текущее положение дел.

— Признаться, ваше величество, моя мать настаивает на скором браке. И даже нашла мне невесту с приличным приданым. Но, увы, я помню эту девицу – несколько лет назад мне довелось ночевать в замке её батюшки. Она миловидна и хорошо одета, но не обладает добрым нравом, скандальна и не может объяснить прислуге, что именно нужно сделать, без оплеух. Взять такую женой в свой дом я не готов. Я, ваше величество, пока не тороплюсь связывать себя узами брака. Деньги деньгами, но хотелось бы прожить свои года в мире и понимании, а не в скандалах с женой.

— Прекрасно, дорогой барон, просто прекрасно! Значит, если вы найдёте достойную невесту, обладающую приличным приданым и мягким характером, то ничто не будет препятствовать браку?

Барон нервничал, тут-то он уже понял, куда именно дует ветер. И запах этого ветра ему совершенно не нравился. Но на его внешности это никак не отразилось. Он спокойно отхлебнул из кубка и заговорил:

— Пожалуй, это не совсем так, ваше величество. Я не богат, вы знаете, что мои земли малы. Но я готов взять девицу даже без приданого, лишь бы она была хорошего рода, и я смог бы испытывать к ней душевную склонность. Для меня это, всё же, важнее приданого.

Король слегка нахмурился, ответ пришёлся ему не по вкусу.

— Барон, а если я предложу вам взять в жены девицу характера скромного и весёлого, с приданым, равным по цене вашим землям, плюс к этому вы получите право опеки и получения доходов на восемнадцать лет, в случае рождения мальчика, и на двадцать, в случае рождения девочки, над лежащими рядом с вами монастырскими землями. Что вы мне ответите?

— Вы говорите об Анги, ваше величество?

— Да, барон.

— Я боюсь вызвать ваше неудовольствие, ваше величество. Я готов быть опекуном ребёнка и честно исполнять свои обязанности. Но жениться на этой даме я не могу. Кроме всего прочего, она – не дворянка.

— Дворянство, как вы понимаете, барон, в данном случае – дело наживное. Вас останавливает ребёнок?!

— Нет, ваше величество. Кровь короля в жилах приёмного малыша – только честь для меня. Я повторяю, я готов стать опекуном ребёнка и матери, но не жениться. Как я уже говорил, я должен испытывать к будущей жене душевную склонность. Я знаю Анги, она славная девушка и достойна хорошего мужа, но я никогда не смотрел на неё с интересом.

— Вы мне отказываете?!

— Прошу простить меня, ваше величество, но, увы – этот брак невозможен для меня. Я готов отдать за вас свою жизнь на поле брани, но супругу я выберу себе сам.

Король хмурился, машинально постукивая пальцами по столу. Что-то в ответах барона смущало его. В конце концов, ему вовсе не обязательно нужен муж для этой девицы. А вот скромный и разумный опекун – обязательно нужен. Желательно ещё и честный, чтобы ребёнку не остались разорённые земли.

С утра были опрошены двое сослуживцев барона из тех, что были сейчас при дворе, и оба отмечали, что лорда Стенли можно охарактеризовать как порядочного, исполнительного служаку. Один из них слегка порицал его за излишнюю заботу о солдатах, но даже он отметил, что вояки из отряда барона всегда дисциплинированны лучше многих и готовы за бароном и в огонь, и в воду. Его честность также никто не ставил под сомнение. И как-то само собой получилось, что его величество считал уже вопрос с женитьбой решённым.

Король очень не любил менять свои планы, очень…

Особенно, если учесть, что днём назначен приём Гишпанского посла и, судя по доносам шпионов, посол уже вручит ему брачный контракт, подписанный роднёй невесты. Это значит, что в ближайшие дни прибудет и сама принцесса. И искать другой вариант замужества этой девицы уже некогда. Может быть, просто назначить его опекуном? А если родится девочка? Провинциальный барон не даст нормального воспитания ребёнку. Решение было где-то близко, но пока Эдуард несколько сердитым жестом отпустил упёртого барона. Ишь ты, подавай ему невесту хорошего рода, да ещё и по сердечной склонности!

День у его величества явно не задался. Приём гишпанского посла прошёл вполне ожидаемо, но вот брачный контракт, в котором ранее была выверена каждая буква, подвергся несанкционированным изменениям. В качестве залога «добронравия», гаранта того, что брак будет консумирован и к принцессе будут относиться со всем уважением, возложат на неё корону и подпись позволят ставить под подписью короля с припиской «королева Англитании», король Педро потребовал не Ферский остров, как предполагалось ранее, а Сантинию.

Ту самую Сантинию, которая являлась спорной у всех трёх королевств уже лет сорок, со времён войны Алых и Белых Лилий. Ту самую, где были серебряные рудники. Конечно, Сантиния служила предметом бесконечных стычек, но серебра давала достаточно для того, чтобы эти стычки имели смысл. Восемь рудников острова бесконечно переходили из рук в руки, хотя мирный Тройский акт, подписанный сразу после заключения вечного мира, делил их по справедливости. Сейчас же, если Англитания уберётся с острова совсем, Гишпания легко придавит на острове Франкию и станет единовластно распоряжаться лакомым кусочком.

Разумеется, эта новость изрядно подпортила его величеству Эдуарду Красивому настроение. Сам же посол в приватной беседе после приема намекнул, точнее, сказал прямо:

— Его величество король Педро Воинственный получил от Франкии предложение, от которого откажется только из любви к своему венценосному брату, королю Англитании. Франки предлагают ему брачный союз с наследником престола. И они согласны отдать права на Сантинию. Конечно, наследнику всего десять лет и принцесса Альдина существенно старше, но когда и кого это останавливало при заключении брака?! Однако король Педро гордо отверг это неразумное предложение!

Понимать это следовало так – отверг, конечно, но не совсем. И если Эдуард не отдаст остров добровольно, то всё равно Сантиния пропадет для Англитании. Для гишпанцев не важно, кто уберётся с острова – франки или англитанцы. С одним противником они справятся, так как территориально остров лежит к ним ближе, чем ко всем остальным. Только уйдет остров уже вместе с принцессой Альдиной.

Эдуард был чертовски зол, хотя вспоминал, что лорд Беррит предполагал такой шантаж. Предполагал, но советовал смириться. Но всё же король надеялся, что гишпанцы довольствуются Ферским островом. Теперь, чтобы компенсировать потерю серебра в казне, ему придётся поднять налоги! Чёрт бы побрал этих гишпанцев и принцессу вместе с ними! Пусть Эдуард и понимал, что на месте Педро сделал бы то же самое, настроение ему это не улучшило.

В гневе люди часто допускают ошибки.

После обеда его величество вместо обычной прогулки отправился в кабинет, по-прежнему пребывая в отвратительном настроении. Двор гудел, не понимая, чем вызвано такое нарушение традиций. Эдуард злорадно думал, что стоит иногда давать бездельникам поводы для волнения просто так. Первой он в кабинет пригласил леди Ирэн, графиню Моройскую. Без лорда Беррита. Сейчас самое время немного пополнить казну!

Беседа была не просто тяжёлой! Эдуард давил на графиню всей мощью королевской власти, но она упорно отказывалась подписывать договор с необходимыми ему расценками!

— Ваше величество, я рада служить всем, чем могу, но, увы, такие расценки разорят графство. Мне проще отказаться от производства ткани совсем. Пусть у меня будет полотно только для домашних нужд.

Король гневно раздувал ноздри – она его без ножа режет! Ему нужно сохранить золото в стране, бездельники и модники платят за это полотно столько, что подумать страшно! Конечно, доход ей оставался бы минимальный, но разве не могла она уступить и заработать на чём-то другом?!

Отказаться от производства совсем король не мог. Передать права на мастерскую другому тоже не мог – у него, как ни глупо звучит, просто не было денег и времени. Это ведь нужно послать людей привезти станок и мастериц, найти человека, который будет следить за качеством и не будет воровать.

Кроме того, его величество уже несколько раз убеждался – королевское производство всегда выходит дороже, чем у частного лица. Его окружают воры и бездельники! Вспомнить только проект королевских пивоварен! Любой серв пил пиво дешевле и лучше! И до сих пор пиво для двора закупают на стороне, хотя тогда король дважды вешал воров, толку так и не вышло.

Его величество славился своей выдержкой, потому он просто на мгновение прикрыл глаза, чтобы не выдавать своего бешенства и сказал:

— Что ж, графиня, раз вы настаиваете на этой цене, я не стану больше с вами спорить. Помните только, что за год вы должны поставлять не менее восьми тысяч лунгов.

— Через два года мастерская будет производить столько, ваше королевское величество.

— Ступайте, графиня.

Гнев, конечно, плохой советчик, но видит Бог, Эдуард просто вынужден показать, кто владыка жизни и смерти подданных!

Как только леди вышла, в кабинете зазвонил колокольчик. В двери скользнул секретарь. Выслушал приказ и через несколько минут догнал лорда Беррита, ушедшего вместе с дочерью, и доставил его пред очи короля.

— Лорд Беррит, пожалуй, я должен принести вам свои извинения.

— Ваше величество?!

Лорд заметно занервничал – король, приносящий извинения, пугал графа. Не тот человек Эдуард, чтобы, совершив ошибку, бежать и каяться. Значит, его величество задумал кому-то отомстить руками графа Беррита.

— Да, Беррит, да… Я был не прав, сделав вашу дочь графиней в своём праве.

— Ваше величество, я вполне оценил вашу мудрость и не настаиваю более на этом. Дочь прекрасно справляется с управлением землями, у меня более нет желания и причин вмешиваться в её приказы.

— А я склонен подумать о том, чтобы вернуть эти земли под вашу руку.

— Ваше королевское величество, боюсь, что я не смогу оказать должного внимания той мастерской, что собирается открывать моя дочь. И вряд ли найдётся управляющий, способный делать это столь же толково и тщательно! Прошу вас, ваше величество, пусть графиня сама занимается этим.

— Нет, дорогой лорд Беррит! Нет. За землями и хозяйством своего внука, включая мастерскую, вы будете следить сами.

— Тогда я не смогу бывать при дворе вашего величества по первому требованию. Я не смогу часто приезжать на советы пэров. Вы же понимаете, ваше королевское величество, хозяйство требует времени.

Беррит почти прямо сказал королю, что или Эдуард оставляет графиню в покое, или лорд Беррит не будет помогать ему собирать нужное количество голосов в совете. И это была чуть ли не первая ошибка лорда Беррита в его политической карьере.

10

Бешенство короля достигло предела. После беседы с лордом Берритом его величество почти с удовольствием наложил отрицательную резолюцию на прошение о помиловании младшего лорда де Санджо, хотя ранее и склонен был принять слёзную просьбу его родни и ограничиться для негодяя ссылкой в дальнее поместье.

Сам его величество даже не задумался о внутренних своих побуждениях, однако, с точки зрения внутренней политики государства, решение принял абсолютно верное. Наглец де Санджо изнасиловал дочь купца, да не абы какого, а одного из богатейших, а затем, чтобы скрыть следы преступления, повесил девицу. Однако у недоумка не хватило мозгов сделать всё достаточно чисто. Сомнений в его вине не было, но юный насильник крепко надеялся, что его защитят древность рода и влиятельные родичи.

Пожалуй, в другое время так бы и произошло, но вот сейчас, когда, похоже, королю придётся обращаться за помощью к купцам…

Впрочем, как раз сейчас его величество не думал и даже не рассуждал. Все события слились для него в одну отвратительную кучу неприятностей – и ненавистная женитьба, и потеря Сантании, и раздражение на дворцовых интриганов и воров. Да еще эта чертова графиня, прижимистая негодяйка! Его величество уже искренне не помнил, что прошлый проект графини до сих пор приносит ему такой серьёзный доход – пуговицы из серебра и золота делались в его личной мастерской. А Беррит? Беррит, которого он, Эдуард, считал своим безусловным сторонником?! Да что Беррит! Ничтожный баронишка и тот позволил себе отказать своему королю!

Похоже, благодарность вообще не слишком свойственна сильным мира сего. Только вот если наказать Педро Воинственного у его величества были руки коротки, то все остальные, вызвавшие его гнев, находились в пределах досягаемости. Де Санджо – на плаху! Купцу родня мерзавца пусть выплатит компенсацию! И пусть все знают – король строг, но справедлив! Не хочет Беррит брать земли под опеку?! А и не нужно!

Да, король славился своей выдержкой и срывался очень редко, однако, когда такое происходило, доставалось равно всем – и правым, и виноватым. Надиктовав секретарю несколько приказов, он с каким-то сладострастным злорадством расписался на них, оставив серьёзную загадку для историков будущего, и лично приложил к каждому большую государственную печать.

В дворцовой церкви короля царила суматоха – готовились к бракосочетанию, которое его королевское высочество собирался вести сам, лично. Украшали аналой, собирали огарки, ставили новые свечи, счищали восковые наплывы с подсвечников и драили всё, что можно. Придворные были в панике и истерике – до сих пор король лишь единожды, в знак личного расположения, вёл церемонию венчания дочери маршала Велинстона и сына министра финансов. Кроме того, король, по линии своего отца, приходился кровным, хоть и очень дальним родственником девушки, так что это событие, пусть и обсуждалось больше месяца, вызывая вполне законную зависть у остальных, но было вполне ожидаемым.

В этот же раз никто даже не знал имен брачующихся – Эдуард, глядя в глаза секретарю, пообещал лично присутствовать на его повешении, если пойдут сплетни раньше времени.

Леди Ирэн собиралась домой. Не слишком приятный разговор с отцом, который волновался о том, что пришлось отказать королю, остался позади.

— Отец, поймите, я не могла пойти на условия короля. Конечно, я чуть преувеличила, говоря, что это разорит графство. Но и работать без оплаты я тоже не стану.

Лорд Беррит гораздо лучше знал его величество, потому нервничал сильнее. Тяжело вздохнув, он сказал:

— Конечно, ты поступила разумно, Ирэн… Дело это непростое, хлопотное, да и зависеть ты сильно будешь от цены на лён. Хорошо, что договор только на пять лет. Кто знает, что будет дальше. Но я давно не видел короля в таком бешенстве. Знаешь, он может быть очень мстительным…

— Отец, что может сделать мне его величество? Я графиня в своём праве, у меня уплачены все налоги.

— Не знаю, Ирэн… — лорд-отец снова мрачно вздохнул: — Может, мне и стоило согласиться взять графство под свою руку. Для тебя ничего бы не изменилось. Я даже не стал бы выдавать тебя замуж против воли, бог уж с тобой… А теперь – кто знает… Король умён и злопамятен, но он – король.

Приказ прибыть во дворец его величества перед заутреней принесли после полуночи. Гонец, обычный дворцовый гвардеец в сопровождении двух солдат, стуком в ворота перебудивший весь дом, с удовольствием выпил бокал вина, но сказать что-то, кроме «велено доставить лично в руки», не смог. Лорд-отец разнервничался, Ирэн приказала согреть чаю с вином, почти до утра не могли снова уснуть – слишком большой переполох наделал неожиданный визит. Обсуждали проблему, но ничего так и не решили. Ирэн уговорила отца лечь – что толку сидеть за полночь и гадать? Завтра так и так всё узнают.

Лорд Беррит был мрачен, а вот капитан де Аркур – задумчив. О мстительности короля он слышал и раньше. Успокаивал себя капитан тем, что он слишком мелкая сошка, чтобы король помнил о его существовании, да ещё и мстил ему. Похоже, или лорд Беррит, или его дочь вызвали гнев короля. И это лорду Стенли не нравилось. Он очень опасался, что его долг перед королем и его личная симпатия к леди Ирэн вступят в противоречие. Ему оставалось только молиться, чтобы леди уцелела после королевских милостей.

Глядя на неё, он понимал, какой хочет видеть свою жену. Эта женщина казалась ему просто образцом истиной леди и хозяйки. Умна, удивительно красива и добра, ласкова с прислугой, которая её обожает, хозяйственна и практична. Это одно говорило барону о многом. В своих странствиях лорд не раз встречал симпатичных, даже очаровательных хозяек замков и земель, которые пускали в ход хлыст и оплеухи, не задумываясь. Такие дамы всегда вызывали у него отвращение. Увы, титул графини и её земли стояли непреодолимой преградой между ними.

Лорд Стенли надеялся, что ему не кажется, и леди Ирэн действительно несколько выделяет его взглядом, но это и всё, на что барон мог рассчитывать. Возможно, будь он чуть настойчивее… Барон нахмурился, недостойно даже думать об этом! Но про себя он точно знал – он сделает, что сможет, чтобы помочь леди. Он же не дурак и, хотя его не посвящали в дела графства, видел, как долго отец обсуждал с дочерью подписанные у короля бумаги. Что-то их смущало в этом договоре.

Утром карету лорда Беррита встречали во дворе гвардейцы короля. Капитан де Аркур подал леди Ирэн руку, помог выйти из кареты и уже совсем было собрался освободить королевский двор от своего присутствия, поскольку дожидаться лордов охрана должна была вне двора, как почти незнакомый ему дворцовый капитан сказал:

— Капитан де Аркур, его величество отдал приказ. Вы должны сопровождать лорда Беррита и графиню Моройскую лично.

Это было неожиданно, неправильно, тревожно… Капитан де Аркур склонил голову в знак повиновения и последовал за гвардейцем.

Всё, что произошло далее, напоминало дурной фарс. Их привели к домашней церкви короля. У открытых дверей толпились придворные. Как ни странно, но все высшие чины государства были здесь. И все они нервничали и шушукались, не понимая, для чего были разосланы приглашения, что, собственно, будет происходить? Ожидание короля затягивалось, но когда глашатай возвестил:

— Склонитесь, лорды и леди – его величество Эдуард V, король Англитании и окрестных земель!!! — то для всех стало большой неожиданностью, что его величество обратился не к советникам и министрам, а к стоящему в самом дальнем ряду малознакомому высоким чинам барону.

— Нам приятно вас видеть, барон де Аркур! Сегодня я хочу наградить вас за верность! Мои слуги, увы, нерасторопны, и только день назад я узнал о вашем героическом поступке в битве при Анзоре! Никто не сможет сказать, что король Англитании прошёл мимо и не наградил героя!

Толпа чуть расступилась и обескураженный барон отвесил королю чуть неуклюжий поклон. Король положил руку на плечо и, обращаясь к барону, повторил:

— Сегодня вы получите свою награду, лорд Стенли! Вы же говорили, что ваша жена должна быть родовита? Я исполню ваше пожелание, лорд!

Лорды и леди, боясь шушукаться при короле, недоумённо переглядывались. Никто не мог понять, в чём, собственно, дело. Кто такой этот баронишка?! Битва при Анзоре была одной из последних в войне, прошло чуть не десять лет! Никто не помнил ничего особого про эту битву. Что, вообще, происходит?! Король, между тем, продолжал с каким-то странным удовольствием:

— Графиня Моройская, приблизьтесь!

Ирэн не понимала вообще ничего, кроме того, что отец оказался прав. Король разозлился и собирается мстить. Вот только как? Выбора, однако, у неё не было. Поклонившись королю, она неуверенно переводила взгляд со злорадного лица Эдуарда на растерянное – барона де Аркура. Стало немного легче. Он, так же, как и она сама, не понимал, в чём, собственно, дело. А то уж леди подумала было, что в качестве капитана королевских войск у неё в замке завёлся очередной мерзавец.

— Знакомьтесь, барон! Это ваша будущая жена, которая обладает необходимой древностью рода!

Краем глаза Ирэн заметила багровеющее лицо отца, мимоходом подумав, не хватит ли бедолагу удар. Сама она всё ещё не понимала, насколько серьёзен король. Ей казалось, что это просто нелепая шутка его величества. Но нет. Эдуард смотрел даже не на них, а на потемневшее лицо лорда Беррита и ласково улыбался. Здесь и сейчас он показал всем, кто король на этих землях! И им всем придётся смириться с его королевской волей!

— Следуйте за мной! — и его величество прошествовал в открытые двери церкви.

Через час, совершенно одуревшая от происходящего леди Ирэн в сопровождении лорда Стенли и молчаливого графа Беррита принимала ехидные поздравления придворных. Некоторые из лордов адресовали свои поздравления прямо отцу:

— Дорогой граф, позвольте поздравить вас с этим удачным браком! Конечно, ваш род несколько знатнее, чем род вашего зятя, зато он – настоящий герой! Он удостоился похвалы короля! Примите мои уверения…

— Ах, леди де Аркур! А я ещё жалел, что вы отказали моему племяннику, этому шалопаю! Я так рад, что вы нашли мужа, достойного вас! — герцог Сайвонский испытывал явное удовольствие, говоря это Ирэн. Краем глаза он косился, желая убедиться, что вымученно улыбающийся лорд Беррит слышит его поздравления.

Придворный гадючник резвился от души. Все обсуждали забавную шутку, которую его величество устроил чем-то прогневившему его лорду Берриту. Пожалуй, время этой семейки подходит к концу? Так стоит ли отказывать себе в маленьком удовольствии? Надо подойти и куснуть лорда и его опозоренную дочь! Подумать только – отдать графиню за барона! Да его величество отличается удивительно тонким чувством юмора!

11

Домой возвращались в полном молчании. Ирэн попробовала было заговорить с отцом, но он, морщась и растирая область сердца широкой, короткопалой ладонью, грубо приказал:

— Молчи. Всё – дома…

Выйдя из кареты, лорд мрачно глянул на новоиспечённого зятя. Надо сказать, лорд оценил то, что в карету зять не полез, а вернулся домой так же, как и выехал – верхом, обеспечивая охрану. Всё же, в некоторой тактичности барону не откажешь. Не то чтобы лорд Беррит ценил это качество в людях, но сейчас, пожалуй, испытывал к зятю слабое чувство благодарности – хоть он не издевается над опальным лордом.

— Лорд де Аркур, думаю, нам стоит поговорить.

Барон машинально кивнул головой, слабо представляя, о чём вообще сейчас можно говорить?! В голове у него была полная каша, воспоминание о том, как он стоял, придерживая леди Ирэн за локоть и принимая ехидные улыбки и поздравления придворных, казалось совершенно нереальным. Вообще, за последние несколько часов весь привычный мир рухнул в пучину фарса, оставив на поверхности только недоумение и раздражение.

Союз с графиней выгоден, с какой стороны ни посмотри. Но разве так хотел он привести в свой дом жену?! Волей короля, а не взаимной склонностью свершён этот брак. Леди может начать питать к нему весьма недобрые чувства. Что делать с этим, лорд просто не знал. Как ей объяснить, что для него этот брачный союз – такая же неожиданность, хоть и желанная? Поверит ли ему леди? И да, для неё такой брак – мезальянс. Хотя, безусловно, держалась она очень достойно, когда он поддерживал её под локоть, не шарахалась и ни разу никому не дала понять, что брак этот ей не по нраву. Стояла и нежно улыбалась, скрывая растерянность.

Надо говорить. Просто разговаривать со своей неожиданной женой, проявляя терпение, даже если, немного отойдя от шока, леди начнёт злиться. Надо попробовать исправить то, что по собственной прихоти сотворил король. Иначе… Они оба – молоды и здоровы и смогут портить жизнь друг другу долгие-долгие годы. Значит, стоит постараться понять друг друга, стать если не пылкими любовниками, то хотя бы друзьями...

Лорд Стенли слабо улыбнулся – такой жены нужно ещё быть достойным! Ну, ничего, он постарается. Очень-очень постарается!

При полном молчании господ в кабинете лорда Беррита накрыли стол, подали завтрак и горячее вино, слуги пока ещё ничего не знали – охрана ожидала семью вне дворца, и даже солдаты не успели послушать последнюю новость. «Это, пожалуй, и к лучшему… — мрачно размышлял лорд Беррит: — Приличнее будет объявить об этом самим».

Третьим за столом сидел барон де Аркур. В этом не было ничего удивительно, как капитан королевских войск, с любезного приглашения леди Ирэн, он и в замке сидел за высоким столом, и здесь, в доме лорда Беррита, до этой свадьбы пользовался той же привилегией.

То ли мороз на улице способствовал хорошему аппетиту, то ли лорды нарочно тянули время, не зная, что именно нужно сказать, но первой заговорила Ирэн. Сбросив странную оторопь, она, возможно, от растерянности, а возможно, просто в силу возникшей не так и давно привычки советоваться с капитаном, спросила:

— Лорд Стенли, как вы думаете, что теперь нужно сделать?

Лорд Беррит резко вскочил, набрал было в лёгкие воздуха, явно собираясь рявкнуть, но в последний момент схватился за сердце и с тихим сипением опустился в кресло. Переполошенная Ирэн кинулась расстёгивать лорду ворот и растирать грудь, барон крикнул прислугу, и лорда Беррита перенесли в его опочивальню. Леди отдала приказ на кухню заварить успокоительных трав. Этот сбор от старой Марши знакомо пах валерианой и пустырником, потому она надеялась, что отвар поможет. Впрочем, лорд Беррит быстро пришёл в себя, но сделался как-то вял и скучен.

— Не суетись, Ирэн, мне уже лучше… Просто что-то сильно кольнуло…

— Отец!

— Я сказал, не суетись! Поправь мне подушки, я хочу сесть.

— Лорд Беррит, — неожиданно вмешался барон: — возможно, стоит перенести беседу на другое время?

— У нас нет времени, барон! — весьма нелюбезно буркнул лорд Беррит: — Вечером, если вы вообще это помните, вам велено явиться за какими-то документами к королю. Не хотите мне объяснить, что это за документы?

Признаться, слегка ошалевший от событий барон и впрямь обратил слишком мало внимания на переданный через секретаря приказ ожидать его королевское величество после ужина в том кабинете, где они беседовали первый раз. Сейчас барон на минуту задумался, а потом чётко и быстро рассказал лорду и своей жене, о чём была первая беседа.

— Думаю, его величество всё же решил доверить мне опеку над ребёнком. Исходя из его мнения, что такой брак для меня – великая честь, думаю, он потребует ответной любезности.

— А что, барон, этот брак для вас не является честью?! — сварливо спросил лорд Беррит.

— Является, ваше сиятельство. Хочу только напомнить, что для меня этот брак хоть и честь, но столь же неожиданная, как и для вас.

Граф ерзал в постели, стараясь устроиться поудобнее. Ирэн подала ему кубок с горячим травяным отваром:

— Выпейте, отец.

— Отстань! — грубо рявкнул лорд Беррит.

— Думаю, ваше сиятельство, если вы хотите повеселить ваших врагов новостью о том, что лорд Беррит помер от огорчения, впав в немилость, то, конечно, пить это не стоит.

Говорил барон де Аркур спокойно, без капли раздражения, даже несколько монотонно, но, похоже, его слова произвели нужное впечатление на лорда-отца. Грубо выхватив из рук всё ещё стоявшей у кровати Ирэн кубок, он сделал несколько глотков, передёрнул плечами и сказал:

— Ну и гадость!

— Отец, нужно выпить всё…

— Выпью, не беспокойся… И сядь уже!

Молча и покорно, стараясь не раздражать отца, Ирэн отступила за полог кровати и присела на низкую скамеечку. Возможно, и в самом деле лучше некоторое время не мозолить лорду глаза.

— Нам нужно решить, лорд Беррит, возьму ли я опеку над младенцем.

— Нам? — лорд сердито заворочался в постели.

— Нам. — невозмутимо подтвердил барон.

Последовала некая пауза, а затем барон продолжил:

— Разумеется, вы можете кинуться королю в ноги и умолять его расторгнуть этот брак…

Договорить он не успел.

— Вы сами-то верите, барон, в то, что говорите?!

— Нет, ваша светлость. Я видел лицо короля, когда он вёл обряд. Не думаю, что это поможет.

Лорд фыркнул, но на барона глянул уже несколько милостивей:

— Хорошо, что вы не идиот, барон.

— Я тоже, признаться, очень рад этому!

Лицо барона оставалось совершенно невозмутимым, но лорд Беррит слабо улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

— Вы правы, барон. — серьёзно сказал лорд Беррит: — Нам нужно решить…

Слово «нам» он чётко выделил голосом. Стало понятно, что барона в этаком повороте судьбы он уже не винит.

Ирэн за пологом тихонько выдохнула. Не то чтобы этот брак так уж обрадовал её, но она вовремя вспомнила графа Горацио и решила, что лорд Стенли – не самый худший вариант. Он неглуп и с ним можно договориться. Барон нравился ей уже давно. Разумеется, не так сильно, чтобы тосковать о нём ночами, но… нравился. Ирэн стыдливо отогнала ненужные сейчас мысли.

В данной ситуации она больше боялась гнева отца – этак ведь и до инфаркта недалеко! А лечить такое здесь не умели. За годы общения она искренне привязалась к гневливому и шумному графу, любителю покричать и стукнуть кулаком по столу. Вполне оценила его ум и изворотливость и, чего уж греха таить, давным-давно приняла его в своём сердце, как отца, заранее простив ему все обиды. То, что он начал спокойно разговаривать с бароном, хороший признак. По крайней мере, он на самого лорда Стенли не злится.

А уж подслушать, о чём они сейчас будут говорить, дело и вовсе благое. Потому будет она сидеть тихо, как мышь, пока про неё не вспомнили, и решать, не заносит ли мужчин с их мыслями и планами слишком сильно. Если что, всегда можно вмешаться и подкорректировать беседу. А если не понадобится, так оно и к лучшему.

Вечером барон де Аркур отправился во дворец и вернулся оттуда с ворохом бумаг и свитков. Всё это добро он вывалил прямо в зале, перед лордом Берритом и Ирэн. Следом шлёпнулась связка из четырёх тяжёлых мешочков. Сел за стол без приглашения и приказал лакею подать ему горячий взвар. Лорд Беррит глянул на него с сочувствием. Что такое раздражённый Эдуард, лорд знал не понаслышке.

1. Документ, дающий горожанке, девице Анги Беррской, право на титул баронессы де Монаст.

Фамилии у Анги не было, как и у всех сервов, потому Ирэн настояла на том, чтобы фамилию вписали по названию села в землях лорда Беррита, где когда-то родилась Анги.

2. Дарственная на земли нового баронства Монаст, образованного на месте монастырских земель, на имя баронессы де Монаст.

3. Документ, утверждающий право опеки над землями Монаста барона де Аркура, до восемнадцати лет – в случае рождения девицей де Монаст сына и до двадцати – в случае рождения дочери.

4. Документ, дающий право пользоваться всеми доходами с земель баронства Монаст всё время опеки, в обмен на предоставление крова и присмотра девице де Монаст и её ребёнку. Также было прописано, что ребёнок должен получить хорошее образование. В день совершеннолетия он получит из рук барона де Аркура сумму в тысячу золотых львов, каковую барон уже получил у королевского казначея, в чём и расписался собственноручно, в присутствии трёх почтенных свидетелей. Имена свидетелей шли ниже его подписи солидным столбцом.

По сути, это была очень приличная сумма беспроцентной ссуды на очень длительный срок. Ирэн подумала, что на эти деньги, довольно большие, она вполне сможет не только поднять земли и отстроить Анги дом на месте развалин монастыря, но и придумать ей своё дело. Принялись читать дальше.

5. Документ, обязывающий барона де Аркура в баронстве Монаст отстроить дом для баронессы де Монаст и к нему, к дому, отходит село с названием Ручейное. Это неотделимая доля баронессы. На строительство дома для баронессы дополнительно выделена сумма в четыреста львов. Копия расписки прилагается. Её возможное замужество остаётся в ведении барона де Аркура. Остальная часть баронства в момент совершеннолетия передаётся под управление ребёнка. На землях баронства Монаст надлежит отстроить дом для ребёнка из доходов баронства.

6. Копия обязательства барона де Аркура посылать донесения в королевский дворец лично его величеству, не реже, чем раз в год. В случае смерти ребёнка во время родов баронство остаётся в полном владении баронессы де Монаст. В случае смерти обоих – возвращается в казну вместе с деньгами. Барону в этом случае остаётся сто львов в награду за хлопоты.

Ирэн подивилась тому, что его величество, даже в состоянии гнева и раздражения, учёл все возможности и не отказался от своего ребёнка. Пожалуй, в её глазах это перевесило то, что лично её он унизил неравным браком. Она высоко ценила свой графский статус, но не присущ ей снобизм урождённой дворянки. Вот чего не было, того не было. Социалистическое воспитание в другом мире сделало её невосприимчивой к такому врождённому бонусу. Ей вполне было достаточно того, что она осталась дворянкой, просто для удобства и безопасности так лучше. А уж графиня или баронесса – да какая, в сущности, разница?

Лорд Беррит внимательно просмотрел все документы и проверил печати, после чего вернул их зятю.

— Прекрати ходить вокруг да около, Ирэн! Что тебе?

— Отец, получается, что этим браком больше всего обидели тебя. Что ты будешь делать?

— Я найду, чем заняться, дочь.

Ирэн совершенно не понравилась ухмылка отца.

— Надеюсь, папа, ты не пойдёшь против воли короля? Что-то мне неспокойно…

— Нет, Ирэн. Я дождусь момента, когда воля короля совпадёт с моими желаниями и возможностями. — с этим странным ответом лорд Беррит слегка кивнул дочери и зятю и отправился в свои покои.

— Отец!

Лорд повернулся к дочери и сказал:

— Тебя ждёт муж, дорогая. Спокойной ночи.

12

Ирэн растерянно оглянулась на лорда Стенли – он всё ещё сидел за столом и, заметив взгляд Ирэн, поманил её рукой. Закрыв за отцом дверь зала, леди вернулась к мужу. Её начали одолевать дурные мысли. До сих пор этот брак представлялся ей чем-то вроде выражения гнева короля, последствия которого нужно минимизировать. Но сейчас ей предстояло лечь в постель к мужчине и, вольно или невольно, воспоминания о лорде Ричарде всплыли на поверхность. Повторения Ирэн не хотела, но что и как она могла изменить? Она сидела за столом рядом со своим неожиданным супругом, который ещё вчера был просто хорошим капитаном замковой охраны, и совершенно не представляла, что нужно говорить и делать.

Лорд протянул Ирэн ещё один документ.

— Это вам, леди Ирэн.

Удивившись, она развернула рулон плотной бумаги. Да, не пергамента, на котором были записаны все предыдущие документы, а именно бумаги. И прочитала заверенную подписью короля и большой королевской печатью доверенность на распоряжение землями графства Моройского, сроком на одиннадцать лет, до совершеннолетия графа Артура Моройского. Она была выписана на её новое имя – баронессы Ирэн де Аркур.

Леди растерялась. Теперь она уже перестала понимать что-либо вообще. Если его величество рассердила она, отказавшись работать в убыток графству, и лорд-отец, отказавшийся принять графство под свою руку, то откуда взялась эта доверенность?! Разве не лишение её возможности управлять землями Артура было одним из главных решений короля?! Тогда чего ради, вообще, случился этот брак?! Леди подняла глаза на лорда Стенли и с сомнением спросила:

— Его величество сам подписал этот документ? Но раз так, то зачем наш брак и всё остальное?!

Барон скупо улыбнулся и сказал:

— Боюсь, леди-жена, теперь я тоже в немилости у его величества.

И пояснил, глядя в округлившиеся глаза леди:

— Я отказывался от опеки над ребёнком Анги до тех пор, пока не получил этот документ.

Ирэн испуганно прижала руку к губам – это было почти невероятно!

— Но… Тогда получается, что король не добился своего?!

— Получается так. — лорд был серьёзен и немногословен.

Ирэн встряхнула головой, потёрла лоб, помассировала виски и попыталась начать соображать.

— Лорд Стенли, объясните мне ещё раз. Получается, что вы шантажировали его королевское величество, требуя то, что он не хотел вам давать?!

— Увы, леди, это так. Король уже не мог отыграть назад нашу свадьбу, просто он был уверен, что за право распоряжаться землями лорда Артура я охотно и с благодарностью займусь делами его величества. Признаться, он обвинили меня в неблагодарности.

— Но, лорд Стенли… — Ирэн судорожно подбирала слова, пытаясь понять, что всё это значит: — Лорд Стенли, зачем вы настаивали? Нет-нет, безусловно, я очень вам благодарна за этот документ! Вы знаете, мой сын – самое важное, что есть в моей жизни. Но вам-то зачем было рисковать и навлекать на себя королевский гнев?!

— Леди Ирэн, хотя вы и стали моей женой волей случая, я вовсе не собираюсь грабить земли пасынка и вкладывать деньги в свои земли. И мне нужен мир в моей семье. Разве стали бы вы относиться ко мне по-доброму…

Ирэн поняла! Она действительно поняла! Это было странно, удивительно и, безусловно, безумно романтично! Весь мир подернулся какой-то искрящейся плёнкой – на глаза леди навернулись слёзы и горло непроизвольно сжалось. Она так нравилась своему будущему мужу, что он рискнул королевской милостью и добился для неё, именно – для неё, этого документа! Просто чтобы она была спокойна за будущее сына! Ради мира в её, Ирэн, душе!

Нет, конечно, она и раньше понимала, что лорд симпатизирует ей. К чёрту условности! Уж себе-то можно и не врать! Она видела, что лорд в неё немного влюблён. Да, влюблён… Каждая женщина знает о таком, даже если нет никаких внешних признаков! Редкие ласковые взгляды к делу не пришьёшь, но она знала, давно знала. И ради неё лорд Стенли так рисковал!

Это совсем не та история, где рыцарь в честь прекрасной дамы сражает огнедышащего дракона. Всё гораздо суровее и реалистичнее, королевский гнев – страшная вещь. И муж леди, прекрасно знающий об этом, пошёл против воли короля. Ради неё пошёл! У леди сердца выпрыгивало из груди, когда она тихо-тихо, почти шёпотом, сказала:

— Я так благодарна тебе, Стенли, муж мой…

Лорд тихо, боясь спугнуть что-то невещественное, что-то необычное, от чего так сжималось и частило сердце, взял руку своей жены, повернул её ладонью к свету свечей и тихо, нежно, медленно, будто пробуя её кожу на вкус, пытаясь запомнить запах, поцеловал. Он видел и слёзы, стоящие в глазах Ирэн, и то, что сердце её полно нежности и благодарности, и он совершенно не собирался торопиться.

Ещё днем лорд твёрдо решил, что понукать жену не стоит, проводить первую брачную ночь впопыхах – глупость, и вообще, как бы не тянуло, он – давно уже не мальчишка и вполне способен потерпеть до дома. Там, в привычной обстановке, леди будет легче принять его мужское внимание. Хотя барон достаточно помотался по стране, воевал и видел в этой жизни разных людей, однако, мысль о том, что с Ирэн можно поступить, как с обычной селянкой, решившей подработать у лорда на сеновале монетку, внушала ему отвращение. Пусть пройдёт время, пусть леди осознает, что от него, своего мужа, ей не стоит ждать ничего, кроме нежности и почтения.

Однако, как это часто и бывает в жизни, всё пошло вовсе не по тому благоразумному плану, что лорд составил себе днём. Он и сам не заметил, как рука Ирэн легла на его голову и нежные женские пальцы начали мягко перебирать волосы, скользнули по скуле, чутко отметив маленький шрамик на подбородке, и остановились в яремной ямке, вслушиваясь в частящий пульс лорда.

Её кожа пахла горьковатыми травами, волосы, когда он выдернул из них шпильки, упали тяжёлым прохладным потоком на хрупкие плечи, лаская руки лорда, а губы, такие розовые, нежные, беспомощные, неожиданно ответили на его поцелуй…

Историю о том, как новоявленные супруги добирались до спальни, целуясь под каждым горящим в коридоре факелом и шарахаясь друг от друга, когда слышали шум, производимый где-то слугами, вполне можно и опустить.

Утром лорд проснулся раньше на несколько минут, чем его жена. Он ещё успел полюбоваться и взлохмаченными волосами Ирэн, и розовой кожей плеча, выглядывающего из-под одеяла, и даже тонкими, изящными пальчиками руки, которая так доверчиво лежала на его груди. Леди открыла глаза и ужасно, совершенно по-детски смутилась, увидев направленный на неё взгляд. Стоит ли говорить о том, что лорду пришлось поцелуями разгонять смущение и робость жены?

Лорд Беррит, терпеливо ожидавший их за завтраком, слегка смягчился, увидев дочь целой, невредимой и, как ему показалось, ещё и весьма довольной. Ночь лорд спал плохо – ныло сердце, посещали мысли о том, что Андрэ, его сын, его надежда и наследник, очень молод и, возможно, стоит поберечься? В конце концов, не так уж ему и нужны все эти придворные интриги и хитросплетения.

Да и ничего страшного, по сути, не произошло. Да, барон в глазах лорда-отца – нищий. Но остаются земли графства Моройского, остаются воины графства, а маленький личный отряд барона не будет лишним. Кроме того, барон показал себя вполне рассудительным и очень неглупым. Ещё вчера днём, когда Ирэн вышла приказать заварить свежих трав на вечер, зять сам сказал лорду Берриту, что попробует отвоевать для Ирэн право опеки над землями.

Лорд тогда с сомнением кивнул зятю, понимая, что это, просто – фигура вежливости. Не более. Какой вменяемый человек откажется от такой власти, которую даёт опека над богатыми землями пасынка? Остаётся надеяться, что барон не будет наглеть и разорять земли. В конце концов, Артур вырастет, а иметь под боком разгневанного соседа-графа – не слишком дальновидно. Ну и всегда остаётся возможность несчастного случая на охоте, случайного нападения бандитов на разъездной отряд барона, да и просто страшной болезни мужа, которая вновь оставит его дочь безутешной вдовой.

Так что лорд Беррит был вполне готов получить вечером отчёт зятя о том, что он, барон, просил короля о правах опеки для Ирэн, но, увы… А с королями, как известно, не спорят. Но вот когда барон привёз документы, лорд отправил дочь за новой порцией отвара, а сам собирался чётко сказать новоявленному зятю, что не даст разорять земли внука, и потребовать допустить до управления и надзора его, лорда Беррита, верного человека… Барон де Аркур молча развернул лист бумаги и протянул лорду-отцу.

Как человек, проведший в придворных интригах и политике существенную часть своей жизни, лорд Беррит чётко представлял, чего стоило зятю получить эту бумагу. Задумался он только на мгновение. Да, зять нищий на фоне богатств самого лорда и его дочери, но этот документ… Этот документ сказал графу Берриту о многом. Не важно, что именно сподвергло барона получить его, рискуя милостью короля и, возможно, даже жизнью… Это – не важно.

Зато очень важно то, что документ говорил о верности барона новой семье. А, в отличие от короля, лорд Беррит умел ценить верность. И пусть даже эта верность вызвана такой глупостью – лорд ещё раз внимательно осмотрел супругов, сидящих с ним за столом – такой глупостью, как любовь, но уж лорд Беррит позаботится, чтобы эта верность семье была всегда. Семья – главное, что нужно беречь. Это – сила рода, влиятельность и, в конце концов, безопасность наследников.

Безусловно, королевский гнев будет кипеть ещё некоторое время. И пусть себе кипит. Лорд Беррит хмыкнул про себя. Он-то, в отличие от его величества, прекрасно был осведомлён о финансовом состоянии дел герцога Сайвонского. И знал о нелюбви и недоверии короля к оппозиции, которую возглавлял герцог Коринский. Много, что важного знал лорд Беррит, в эту минуту ощущая себя странно довольным.

А ждать королевской милости и призыва во дворец долго ему не придётся. Зато его величество, осознав свою ошибку, будет гораздо более покладист. А уж то, что эта ошибка будет дорого стоить королю, лорд Беррит знал совершенно точно. Ну, как минимум, нового титула для мужа Ирэн. В самом же деле – неловко получилось – графиня замужем за бароном! Ай-я-яй! Лорд снова ухмыльнулся, в этот раз – вполне открыто. Пожалуй, прирастить земли баронства Аркур можно будет как раз за счёт земель Сайвонского герцогства. Есть там один удобный и близкий городок!

13

В этот раз домой возвращались весьма торопливо. Нет, конечно, лорд Стенли находил днём время и ехал два-три часа с Ирэн в её повозке, но слишком долго старался не рассиживаться, хотя всегда покидал жену с видимым сожалением:

— Прости, Ирэн, как капитан охраны, я должен быть со своими людьми. Конечно, у меня есть определенные преференции! — Лорд улыбнулся и поцеловал жене пальцы: — Только злоупотреблять ими не стоит, это быстро скажется на дисциплине в отряде.

Ирэн вздыхала, крестила мужа, как будто он собирался в дальний поход, а не ехал рядом с возком, и оставалась грустить одна. Удивительным образом им всегда было о чём поговорить, и она так быстро привыкла делиться с мужем хозяйственным заботами, думами о будущем детей и планами по развитию полотняного цеха, что иногда даже сама удивлялась – раньше ей не нужны были никакие советчики! Она не ждала одобрения или похвалы, не переживала, что что-то сделает не так. Однако приятно было слышать восхищение в голосе лорда, когда он говорил:

— Ты потрясающая, Ирэн! Ты потрясающая умница и красавица!

— И чему ты больше рад, Стенли? — веселилась Ирэн.

Лорд же в свою очередь с удовольствием вникал в детали крупного хозяйства. В отличие от того же лорда Беррита, он мало думал и заботился о политике. Напротив, на службе он просто копил деньги на то, чтобы чуть улучшить своё хозяйство, и чтобы потом, когда женится, было бы что оставить детям. Своей судьбы лорд не хотел сыну. Война, конечно, дело доходное, но слишком опасное и грязное. А уж без войны служить и вообще не слишком выгодно.

В обозе ехали мастера по дереву и металлу, они будут снимать копии со станков. Обсудив все возможные варианты, лорд и леди де Аркур решили, что до совершеннолетия Артура будут жить в замке, оставив баронство на попечение матушки барона, леди Приссы. Она была ещё вполне бодра и прекрасно справлялась со всем хозяйством. По словам барона, ей не было даже пятидесяти. Вспомнив, как рано здесь отдают замуж, Ирэн только покачала головой – Лорен она отдаст только тогда, когда девочка созреет физически. Разумеется, сразу по приезде они нанесут леди Приссе визит, но в целом ни Ирэн не желала перебираться со всем своим хозяйством и детьми под крыло свекрови, ни барон не видел в этом особого смысла:

— Тебе всё равно понадобится бывать в замке хотя бы раз в неделю, следить за цехами и проверять расходы. Конечно, управляющий у тебя отличный, но я думаю, что нужно достраивать донжон – Артур вырастет и мы сможем уехать к себе.

— Стенли, Артур вырастет, безусловно. Только вот есть ли смысл достраивать твой донжон? Тот, что находится на моих землях, изначально больше. Думаю, нам стоит восстанавливать его. А тот, что стоит у тебя, отойдёт нашему ребёнку.

— Ты…?! — барон задохнулся и вытаращился на жену.

— Нет, ещё рано! — леди засмеялась, кокетливо откинув голову и тряхнув легкомысленными локонами на висках. Да-да, леди училась кокетничать и стрелять в мужа глазами, иногда опиралась на его руку вовсе не потому, что ей действительно нужна была помощь, а просто так. Могла внезапно, но так, чтобы не видели другие, облизать и слегка надуть губки и томно посмотреть мужу в глаза… И таять от того, что видела, как судорожно сглатывает лорд. Леди училась играть и это состояние эйфории компенсировало ей всё, что она недополучила от предыдущих своих мужчин.

Барон был несколько разочарован, но вида постарался не подавать. Времени впереди ещё очень много, он, конечно, старше Ирэн, но они вполне ещё успеют родить даже не одного ребёнка. Просто от вида жены, играющей с ним и шалеющей от его прикосновений, лорду и самому кружило голову. Не слишком-то привязанный к церковным обрядам, лорд каждую ночь перед сном молил Господа продлить его счастье. Ирэн задрёмывала рядом с ним, а он ворочался и думал…

И тогда приходил страх. Самый большой страх лорда Стенли – не решит ли король переиграть этот брак обратно?! Тогда беременность леди Ирэн может стать помехой для королевских планов. Кроме того, лорд не имел повода доверять отцу Ирэн. Он не слишком хорошо его знал, но прекрасно понимал, что для такого человека, как лорд Беррит, владелец скромного титула и маленького клочка земель – совсем не тот зять, о котором мечтают. У него, у барона, нет ни родовитой поддержки, ни веса при дворе. Он обычный крошечный винтик в государственной машине. Впрочем, пока лорд старался эти мысли отгонять подальше. Правда, у него не всегда получалось – любовь к жене делала его слабым и уязвимым.

Домой приехали после обеда. Поскольку гонца посылал сам лорд Стенли, то в замке до сих пор никто так и не знал о браке графини. Лорд лично выбрал из своих солдат не самого шустрого, но самого воздержанного на язык. Возможно, поэтому, как только графиня наобнималась с выскочившими встречать её детьми, придирчиво осмотрела Анги и успокоено выдохнула, так кай Анги чуть поправилась, ушли отёки и бледность и, судя по всему, чувствовала она себя прекрасно, как только обязательный ритуал закончился, леди Ирэн велела немедленно собрать всех обитателей замка во дворе.

Долго ждать не пришлось – многие и до того нашли повод выскочить и поглазеть на приезд леди, любопытствуя, хоть краем глаза глянуть, что она привезла, и что будут разгружать с повозок, обсудить новых людей, прибывших с хозяйкой, послушать от солдат свежие столичные сплетни. Сейчас же даже повара нашли возможность бросить кухню и узнать важную новость. Так что буквально через несколько минут двор, и без того многолюдный, превратился в муравейник, собралась свободная охрана, вышли из цехов, кутаясь в шали и платки, ткачихи и швеи.

Лорд Стенли взял леди Ирэн за руку, вывел её на парадное крыльцо замка и, повернувшись лицом к морю голов, сказал:

— Милостью его величества короля Англитании Эдуарда V месяц назад леди Ирэн стала моей женой. Отныне она – баронесса де Аркур.

Тишина стояла гробовая, слишком неожиданной была новость. А лорд, между тем, продолжал:

— До совершеннолетия лорда Артура леди Ирэн остаётся опекуном сына и распоряжается хозяйством и землями герцогства Моройского.

Поздравлять пока ещё никто не решился, но слуги чуть выдохнули – похоже, для них-то ничего не меняется?! Но лорд де Аркур добил чуть зашумевшую толпу совершенно нереальной новостью:

— Милостью его величества короля Англитании девице Анги дарован титул баронессы де Монаст. Отныне к ней следует обращаться именно так. И дарованы земли для прокорма и жизни.

И вот тут народ взорвался. Шум стоял такой, что понять, поздравляют их или обсуждают, довольны ли люди или что-то не так, было просто невозможно. А посередь расступившейся толпы с некрасиво перекошенным лицом стояла совершенно обалдевшая Анги и рыдала навзрыд. Ирэн кинулась успокаивать баронессу, успев укоризненно глянуть на мужа.

— Стенли, ну разве можно так волновать беременную женщину?!

Барон почувствовал смущение и неловкость. Как-то он не подумал, что даже от хороших новостей женщины могут плакать.

Так что вместо того, чтобы принять горячую ванну и провести тихий семейный ужин с дороги, а потом пораньше уединиться в спальне с молодой женой, барон вынужден был немедленно и по уши погрузиться в хозяйственные проблемы. Леди Ирэн же кинулась к Анги, женщины заговорили, Ирэн обняла взволнованную подругу и увела её в башню, к ним присоединились и леди Кёрст, и сайна Рина, а к растерянному барону начали подходить люди.

Его, конечно, поздравляли, впрочем, весьма робко, ещё не понимая, чего ждать от нового мужа госпожи и, похоже, даже чуть опасаясь. Кланялись и желали всяческого богатства, наследников и благоденствия, но потом начали спрашивать, что и куда с телег размещать, где будут жить новые мастера, когда подавать ужин и прочее.

И барон, совершенно не представляющий, что он, как новый хозяин, должен отвечать всем этим людям, позорно сбежал, сославшись на срочные дела.

В башне леди Ирэн царила суматоха, почему-то теперь уже рыдала сама Ирэн, а Анги её успокаивала, бестолково метались горничные, останавливаясь на несколько минут послушать разговор и снова куда-то убегая, старая Марша, которую неведомо как втянуло в этот бабский кружок, гладила по плечу утирающую слёзы госпожу Кёрст. Лорен отиралась между дам и явно с большим удовольствием слушала не предназначенные для неё разговоры. Артур обнимал мать за шею и, кажется, был перепуган. Единственный, кто сохранил более-менее спокойный вид, был Дикон.

Подросток стоял почти у входа в зал и, глядя на суматоху, весьма сосредоточено о чём-то думал. Когда растерянный лорд Стенли вошёл и застыл на пороге, не зная, как сказать, что ему нужна помощь, Дикон подёргал его за рукав. Жест, конечно, несколько детский. Мальчишка уже вытянулся и был даже выше плеча барона, да и вопрос он задал совсем не ребяческий:

— Это вы обидели леди Ирэн?

— Нет, думаю, леди просто переволновалась. Не бойся, это пройдёт, и она успокоится. Но знаешь, Дикон, ты мог бы мне немного помочь. Хочешь?

— Что нужно делать?

— Там внизу товары и люди. Я не представляю, как этим всем распоряжаться.

Посмотрев на барона с удивлением, Дикон сказал:

— Надо вытащить оттуда, — он кивнул на гомонящий кружок женщин: — сайну Рину. Она всё знает. Хотите, я её позову?

Через минуту, утирающая слёзы сайна Рина, испуганно смотря на барона, торопливо и послушно кивала головой:

— Сей минут будет исполнено, господин барон, сей минут…

Лорд вздохнул, но решил не пытаться объяснять, что вовсе не собирается лезть в хозяйство замка с проверками и указами. Нужно просто потерпеть, пусть все угомонятся и выплеснут радость от шока и встречи, и эта истерика утихнет сама собой. Слишком много новостей, пусть даже и хороших, свалилось в мирную жизнь замка одновременно. Однако, когда он представил, как будет плакать его собственная мать, пусть и от счастья, он тихонечко застонал…

Ужинать, в результате коллективного слёзоразлива, сели совсем поздно. Лорда успокаивало то, что к этому времени все товары были разобраны, мастера устроены на ночлег и солдаты накормлены. Ужин, по традиции, накрыли в трапезной, и, первый раз сидя на месте хозяина дома, лорд испытывал некоторое неудобство. Слишком велик для него этот замок. И он – не хозяин. Он всего лишь муж хозяйки.

Но его жена, посмотрев, как лорд мается, сказала:

— Слишком много всего свалилось сегодня, Стенли. Завтра я прикажу убрать отсюда графское кресло и поставить для нас с тобой обычные. Так будет правильно. Правда?

И лорд с большим удовольствием подумал, что ему повезло даже сильнее, чем он мечтал.

Новоявленная баронесса де Монаст сидела рядом с леди Ирэн и чувствовала себя ещё более странно. Пока ни новый титул, ни новое положение ещё не укладывались у Анги в голове. А мысль о том, что у неё будет свой собственный господский дом, даже чем-то пугала. Хорошо хоть, что построят его ещё не завтра – с Ирэн и привычнее, и спокойнее.

14

Первые две недели после приезда ушли на визиты вежливости. Посетили леди Приссу, мать барона. Сказать, что почтенная леди была ошарашена – ничего не сказать.

Когда вдовствующая баронесса де Аркур представляла себе будущую невестку, взору её являлась девушка пышнотелая и скромная, в самом расцвете юной девственной красоты, с нежным румянцем и широкими бёдрами. Конечно, против воли короля мальчик идти не осмелился, но…

У нынешней баронессы есть ребёнок. Да не простой ребёнок, а сын-граф. Она вдова, что не так уж и страшно, но она – богата! Будет ли она покорной женой?! Сможет ли сделать её мальчика счастливым?! Захочет ли быть баронессой де Аркур, а не вдовствующей графиней? Все эти и сотни других вопросов и сомнений одолели вдовствующую баронессу в ту секунду, когда сын сказал:

— Мама, познакомься, волей короля леди Ирэн теперь – моя жена.

Однако баронессе хватило и ума, и жизненного опыта придержать свои вопросы и благословить детей, как и положено. Потом баронесса рассматривала подарки, которые привезла ей невестка и даже чуть несдержанно ахала над роскошными тканями и огромной серебряной вазой. Потом требовалось устроить ужин и разместить нежданных гостей. Конец дня пролетел за хлопотами совершенно незаметно.

Юная баронесса ушла в спальню, а сын остался с матерью у камина, один, в небольшом пустом зале. Леди Присса с благодарностью подумала о тактичности невестки.

— Мальчик мой… — баронесса не знала, как приступить к расспросам, но сын неожиданно успокоил её сомнения, перебив мать одной единственной фразой:

— Я так счастлив, мама.

И именно то, как тихо и спокойно была она произнесена, убедило баронессу в том, что пока – всё хорошо. Конечно, особого восторга мысль, что сын, женившись, будет жить не у себя дома, не вызывала. Но потом леди Присса вспомнила, как непросто было ей самой поладить с собственной свекровью, как сильно отличались их представления о правильном ведении хозяйства, о комфорте и чистоте дома, она подумала, что, возможно, это и к лучшему.

Вдовьей долей леди Приссы являлся небольшой каменный дом в самом большом из сёл баронства. Конечно, сейчас его сдавали вместе с землёй, что так же давало небольшой личный доход баронессе. Но, разумеется, в башне жить и удобнее, и почётнее. Кроме того, сын ясно дал понять, что всё ведение хозяйства баронства останется на ней, пока они живут в замке, так что и с этой стороны брак сына оказался весьма удобным.

А когда сын сообщил, что они ждут леди Приссу в гости в любое удобное для неё время, вдовствующая баронесса и вовсе успокоилась. Раз уж невестка, пусть и такая богатейка, не возражает против её визитов, значит, главный в семье – её сын. А сама невестка казалась леди Приссе симпатичной ещё и раньше. Тогда, после осады их замка, графиня вела себя очень достойно и не забыла расплатиться за посланное ей сено и зерно. Щедро расплатиться, надо сказать. Так что баронесса мудро решила, что всё должно идти своим чередом, а то, что сын живёт всего в двух днях езды – это просто счастье! Её мальчик больше не спит в поле под кустами, не голодает и не подвергает свою жизнь опасности – чего же ещё просить у Всевышнего?! Только благодарить Творца за доброту и счастье.

Но на этом неожиданности для баронессы не закончились. Вчера, ахая над богатыми подарками, она совершенно не обратила внимание на слуг сына. Ну, горничные леди Ирэн и солдаты, пара каких-то лакеев. Какая ей, леди Приссе, разница, сколько людей привёз сын? Она всех сможет накормить и устроить – хвала Всевышнему, год был урожайный и зима будет тёплая и сытная. Однако утренний разговор с невесткой озадачил леди Приссу.

После завтрака сын уехал с небольшой свитой, желая показаться в деревнях и осмотреть земли. А вдовствующая баронесса позволила себе в честь гостей немного роскоши – настоящий привозной чай из страны Синтай. Невестка с удовольствием понюхала душистый пар и даже захлопала в ладоши:

— Леди Присса, спасибо большое! Такой приятный сюрприз! Я очень люблю этот напиток, но, увы, встречается он крайне редко даже в столице.

Глотнула из чашки и даже зажмурила глаза от удовольствия. Как ребёнок, право слово! Вдовствующая баронесса улыбнулась такому восторгу и налила себе полчашечки. Она, признаться, не испытывала такого уж удовольствия от этой дорогой диковинки, однако ей было приятно, что она угодила невестке.

«Хорошо, что леди Гвайт вместе с долгом прислала этот небольшой подарок. Травы хватит заварить ещё на пару раз, не больше, но, раз уж девочке так по вкусу это питьё, лучше отдам ей с собой – пусть балуется» — мысли баронессы были вполне благодушны. За утро она присмотрелась и поняла, что эта юная леди, её невестка, влюблена в Стенли, как кошка. Это не могло не польстить матери. Хотя, конечно, сын такой красавец и умница, но раз уж ему нравится эта женщина… Лишь бы мальчик был счастлив!

— Кстати, леди Присса, у меня есть для вас ещё один сюрприз.

Баронесса удивлённо подняла брови – что еще? Леди Ирэн что-то вполголоса сказала горничной, и та почти сразу завела в трапезную молодого мужчину.

— Знакомьтесь, баронесса, это – мастер Арно.

Баронесса несколько недоумённо разглядывала мужчину, которого с такой помпой представила ей невестка. На серва не слишком похож – одежда добротная и недешёвая. Рубашка из тонкого полотна, да не простого, а ярко-синего. Но вот руки – без колец и явно знакомы с работой.

— Кто это, милая?

— Мастер Арно останется жить у вас, леди Присса. А это – семена одной интересной травы. — невестка поставила на стол несколько плотно набитых тяжёлых мешочков: — Мы с мужем обсудили и решили, что баронству стоит немного поправить дела. Сейчас муж обсудит со старостами вопросы земли, и к вечеру вы уже узнаете, где можно будет посеять эту траву. Она называется индигао. А мастер Арно умеет получать из неё чудесную синюю краску.

— Краску? Ирэн, а будет ли это выгодно?!

— Будет, леди Присса. Даже очень выгодно. Только учтите, Арно – не серв. Он получил вольную и он – мастер. Потому и обращаться с ним стоит поласковее. Когда он жил у меня в графстве, я обещала ему построить дом.

Экономная душа леди Приссы взволновалась и насторожилась. Арно был отпущен из зала, и вдовствующая баронесса приступила к выяснению подробностей. Разговор о тонкостях производства, о необходимых инструментах и вещах затянулся до обеда. Леди Присса была въедлива, а Ирэн только радовалась, что оставляет краску в таких надёжных руках.

Такое решение с мужем они приняли ещё по дороге из столицы – не стоит все яйца класть в одну корзинку. Кто знает, не захочет ли в следующий раз король заполучить ещё и краску в свои жадные лапки. Так что полотно будет выходить из мастерских замка, краска – из баронства, лён – из бывших земель сквайра Гая. Рядом с этими землями проходит старая граница с Лагорией, которая славилась своим долгим льном. Там можно скупить не только немного земель, расширяя личные владения леди Ирэн, но ещё и дополнительно лён для тканей.

И Ирэн, и лорд Стенли хотели разбить производство так, чтобы нельзя было безболезненно выдернуть из этой системы кусок земли. Кто знает, что и как ещё сможет вывернуть Эдуард, но вредить всему производству он не станет. Значит, это будет лишним козырем при торговле с ним.

То, что им несказанно повезло с королевской придурью в этот раз, не значит, что так же повезёт и в следующий, потому работы предстояло очень много.

У баронессы-матери гостили только три дня, чем расстроили её до слёз. Однако Ирэн повторила приглашение:

— Леди Присса, вам всегда будут рады в замке моего сына. Вы можете приехать в любое время на сколь угодно долго.

Это слегка успокоило леди Приссу. Кроме того, сын оставил ей некоторую сумму денег в подарок лично для неё, и ещё одну – на налаживание красильного производства. За зиму необходимо изготовить бочки, много-много бочек, весной поставить навесы для сушки ещё одной травы, нужны инструменты для обработки земли, специальные горшки для хранения готового красителя и многое другое. Леди Приссе не придётся скучать зимой.

Следующим местом остановки были земли новорождённого баронства Монаст. Лорд де Аркур предъявил мэру городка необходимые документы и доверенность на управление землями. Остановились в доме мэра, и несколько дней леди Ирэн видела мужа только по вечерам, промёрзшего и замученного – он объезжал земли, а также посетил сёла и осмотрел монастырь.

— Конечно, радость моя, его придётся немного перестроить – снести стены между крошечными кельями, вставить стёкла, достроить кухню. Но в целом, там крепкий дом, просто нуждается в досмотре и ремонте крыши. А уж монастырские стены просто поражают толщиной! И есть конюшня, огород, старый сад и ещё разные постройки, вплоть до кузни. Монахи были не из самых бедных. Так что малыш Анги домом обеспечен. А вот для самой баронессы дом придётся строить с нуля. Село, что ей даровано, богатое, но это всего лишь село. Около ста дворов, голодать она никогда не будет, однако дома там не подходят такой знатной даме… — лорд Стенли позволил себе небольшую улыбку.

Надо сказать, что на людях он всегда обращался к Анги исключительно по новому титулу – леди де Монаст, требуя того же самого от остальных. Объяснял он это Ирэн так:

— Понимаешь, солнце моё, Анги – девушка простая, она не сможет стать баронессой для своих людей, если не привыкнет к этому заранее. Сплетен и так будет много.

— Стенли, но зачем ей вообще там жить?! Налог собрать смогут и старосты, и мэр, а она будет жить рядом с нами – нам вполне хватает места! Ну, в крайнем случае, можно поставить сенешаля и проверять его!

— Ирэн, меня совсем не беспокоит, что Анги объест нас или как-то помешает. Ты же понимаешь, что это глупости. Но если сама она привыкла быть просто Анги, то её ребенок – совсем другое дело! Это – королевская кровь, и не важно, что он бастард. Важно то, что малыш будет урождённым бароном. Он должен воспитываться соответственно и однажды взять на себя управление землями. И его мать должна иметь манеры и знания баронессы-хозяйки. Я не настаиваю, чтобы Анги переселялась сейчас, нет. Но ты должна начать её обучение. Ничего страшного, если она всю жизнь проживёт с нами. Но необходимо, чтобы она всё это умела и знала. Кто знает, дорогая, что принесёт нам жизнь через несколько лет, как Господь решит испытать нас…

Зима катилась к весне мягко и спокойно, в замке кипела работа по расширению ткацкого цеха, набрали учениц и прядильщиц. Голубь принёс письмо от лорда Беррита, где сообщалось, что лорд-отец получил некоторые важные сведения и лорду де Аркуру вместе с Ирэн стоит быть готовыми для летней поездки в столицу. О подробностях лорд не сообщал, но писал, что, вполне возможно, их ждут приятные новости.

Ирэн хмурилась. В середине лета ожидались роды Анги, оставлять её одну совсем не хотелось. Однако и спорить с лордом отцом было не с руки – он уже не раз доказывал, что печётся о своей семье.

Весна наступила мощная и сильная, как никогда. Рано расцвели деревья, солнце жарило от души и были надежды на хороший урожай. После сева вдовствующая баронесса де Аркур нанесла визит в замок невестки. Приём пришёлся ей по душе. Первый раз пожилая леди ощущала себя частью большой семьи и хозяйства, видела, как счастлив сын, как вьётся вокруг него жена, стараясь порадовать даже в мелочах.

Всё это пролилось бальзамом на душу леди Приссы. Кроме того, ремонт башен и масштабные работы в ткацком цеху внушили ей гордость за принадлежность к такому клану. Она с большим интересом рассматривала несколько суматошное хозяйство невестки, с удовольствием беседовала с Лорен, дивясь, сколь благоразумна юная госпожа, и даже предложила взять девушку на несколько месяцев к себе, чтобы она поучилась вести хозяйство поскромнее.

— Ты же понимаешь, Ирэн, есть большая разница между замком и простым домом сквайра, который будет вести девочка.

— Я постараюсь найти ей мужа с титулом. А уж приданое смогу выделить достойное. Дети, леди Присса, не должны отвечать за грехи родителей.

— Баловать тоже не стоит, Ирэн. Хотя, прости, дорогая, это я так… Мне нравятся твои дети. Они скромны и не избалованны. Даже юный лорд Артур, что уж совсем странно. Но не зря ли ты столько учишь юных лордов ведению хозяйства? Это ещё можно понять с мастером Диконом – он беден, но вот твой сын… зачем ему всё это?!

— Ничего странного, леди Присса! Однажды ему придётся тащить всё это хозяйство на себе, отвечать за всех людей на своих землях и защищать их. Он должен знать и уметь больше остальных.

— Ну, Бог с тобой. Но девочку ты отпустишь погостить у меня?

— Если она захочет…

В середине лета баронесса де Монаст родила крепкую горластую девочку. И хотя малышка заставила мать помучаться, старая Марша сказала, что таких крепышей давно не видела. Малышку крестили именем Белла, как обозначил в бумагах его величество.

Жизнь, такая спокойная и налаженная, дарящая уют и надежду на будущее, стабильная и приятная, прервалась буквально в течение нескольких минут после получения очередного письма голубиной почтой.

Лорд Беррит сообщал, что в столице – вспышка черной оспы, и категорически запрещал выезжать из дома по любой надобности. Более того, писал, что сам он в данный момент забаррикадировался в городском доме, пьёт травы и каждый день окуривается, но, если что, Ирэн должна позаботиться о лорде Андре и не допустить чужих людей опекунами. Завещание составлено и хранится в трёх экземплярах в надёжных местах.

15

Вот когда леди Ирэн прокляла свою беспечность! Ей казалось, что, сделав прививки жителям замка, ну, по крайней мере – большей части рабочих и солдат, она может жить в безопасности. Не волноваться за себя и детей. Но ведь видела же она при дворе тщательно замазанные на лицах придворных уродливые шрамы и выгнившие рытвины. Видела и на улицах из окна кареты обезображенные лица.

Она давно знала, что оспа никогда не уходит совсем. Болезнь тлеет в домах нищих и вельмож, но иногда даёт сильные вспышки и тогда косит всех не заболевших до сих пор. Стоило бы ей побеспокоиться об отце и брате! Самый большой страх она испытала за мужа, но как раз здесь-то и получила удивительную новость – лорд Стенли перенёс оспу в двадцать с небольшим лет.

— Не помню точно, Ирэн, сколько мне тогда было. Это случилось в тот год, когда пэрами был принят закон о поголовной вариоляции всех солдат и матросов.

— Поголовной?!

Изумлению леди Ирэн не было предела! Слабое знание медицины и, тем более, истории медицины давали ей слишком мало спокойствия. Мысль о том, что Стенли не заболеет, принесла облегчение, но пробудила и любопытство.

— Стенли, я не знала, что прививали всех.

— Знаешь, Ирэн, у меня тогда просто не было денег, чтобы откупиться.

— Откупиться? Зачем?! Это же так важно – перенести болезнь в лёгкой форме!

Лорд Стенли как-то грустно хмыкнул и сказал:

— Не хочу пугать тебя своими рассказами, дорогая. Поверь, это не та история из жизни, которую приятно вспоминать.

Леди Ирэн с трудом подобрала правильные слова, пытаясь убедить мужа, что ей это знать необходимо. Что вовсе не из желания послушать страшную сказку она хочет услышать подробности.

— Хорошо, дорогая. Сейчас я прикажу выставить заставы на дорогах. В замок тоже запрещаю пускать кого-либо! Никаких торговцев! Никаких путников-менестрелей! Ты хорошо поняла меня?

— Конечно, Стенли, я и не собираюсь спорить. Бог даст, нас минует эта вспышка!

Вечером, уложив детей, они сидели в спальне за бокалом вина и разговаривали.

— Каждый, кто смог себе позволить такую трату, просто откупился. Святой отец в селе, где мы стояли, тогда, помнится, грозился проклясть лекаришку. Но лекарь получил приказ из самой столицы, потому и брал столь высокую сумму за риск. Если бы узнали, что он не выполнил приказ, ему бы не поздоровилось. Правда, ему эти деньги не помогли. Он умер через месяц после того, как надрезал мне руку. Себе он сделать такую штуку не рискнул.

— Но как он это делал?

— Он делал надрез на руке – помнишь, у меня шрам вот здесь?

— Да, конечно. Но он такой большой, я думала, что тебе просто вырвало кусок плоти стрелой, ну или там саблей, я не очень в этом разбираюсь.

— Нет, это не сабля и не стрела, Ирэн. К ране лекарь прикладывал монету, смоченную гноем больного. Из руки просто выгнил кусок плоти. Если честно, я выжил только чудом.

— Ужасно! Стенли, но зачем брать гной больных людей? У меня в замке прививку делали гноем больных коров. Это знают многие крестьяне – кто переболел коровьей оспой, человеческой уже не заражается. И ничего не прикладывали к ране, только наносили крошечную каплю гноя. А потом бинтовали и содержали рану в чистоте. От такой прививки можно и умереть!

Лорд Стенли как-то зябко передёрнул плечами, хотя вечер был по-летнему душный, отхлебнул вина, помолчал…

— Многие и умерли тогда. Не на поле боя, не от арбалетной стрелы, не от клинка врага. Из восьмидесяти человек, что позволили это с собой сделать, в живых осталось только сорок шесть человек. Все остальные не пожалели денег и заплатили лекарю за молчание.

— Господи, спаси… Да ваш лекарь – просто убийца!

— Думаю, его бы вздёрнули, если бы он не заболел и не сдох сам. Я потерял тогда своего друга.

Ирэн было до слёз жалко мужа, но первый раз за всё время она подумала, что очнулась в этом мире вовсе не за тем, чтобы править землями и жить в своё удовольствие. Вряд ли Высшие силы интересовала сама Ирэн. Но ведь для чего-то она сюда попала?! Ей казалось, что теперь она знает, для чего.

Разговор с мужем был не из лёгких, но, в конце концов, он, хоть и чувствовал себя неловко, дал добро.

— Пойми, Ирэн… Я просто волнуюсь за тебя, за нас двоих. Что, если его величество снова решит сделать тебя графиней?! Сочтёт наш брак неудачным? А если, не дай Бог, он умрёт сам?!

— Стенли, как ты не понимаешь! Столько людей погибает от болезни! А сколько из них останется уродами на всю жизнь?! И, кроме того, кто тебе сказал, что с этой бумагой к королю поеду я?! Ты мой муж, тебе и отвечать за всё!

— Ирэн! Ты предлагаешь…

— Да! Именно это я и предлагаю! И оставь, пожалуйста, всякие дурацкие доводы, что это вранье и не пристало тебе! Мы будем делать это вместе, я хочу, чтобы ты понял всю разницу в нормальном подходе. И именно ты поедешь и убедишь его величество!

Летние вечера супругов были теперь посвящены описанию правильной вариоляции, тщательной переписи всех, кто прошёл через неё, чтобы иметь доказательства, что они не погибли и живы до сих пор. Подбору выражений для обращения к королю и прочим реверансам. Обсудив, как сделать всё максимально безопасно, порешили следующее – лорд Стенли едет в столицу немедленно.

Если его величество ещё не болен, то лорд должен отдать ему эти бумаги и ждать решения Эдуарда. И сделать ему прививку, если только король согласится. Когда они видели его величество в последний раз, на его лице не было ни одной отметины, так что оспой он всё ещё не болел, судя по всему.

Свежий материал для прививки лорд де Аркур раздобудет в дороге – коровья оспа не такая уж и редкость. А пока лорд Стенли ежевечерне, под присмотром леди Ирэн, тренировался наносить правильные ранки-царапины на молодом поросёнке.

Свин был недоволен и визжал, но, увы, беднягу никто не собирался жалеть. Такова участь подопытных животных. К счастью для поросёнка, судьба была к нему благосклонна – рука лорда-лекаря была точна и ни одна ранка не загноилась. Потому через неделю жертва медицины была отпущена в свой родной свинарник.

— И запомни, как важно приложить лист свежего алоэ, Стенли. И кипятить ткань для повязки. И руки! Обязательно мой с мылом руки! А повязку нужно менять каждый день!

— Ирэн, — лорд уже слегка сердился: — я не слабоумный и запомнил всё с первого раза! А ты повторяешь уже десятый! И да, дорогая, я помню, что начать следует с лорда Беррита!

— Ступай с Богом, мой дорогой. И прошу, Стенли, береги себя!

В сопровождение лорд взял только тех солдат, кто ранее был привит в замке от оспы. Отряд собрался немаленький, но и барон, и его жена были уверены – чем больше живых свидетелей их правоты, тем больше шансов если не победить, то хоть обуздать болезнь!

______________________________________

Конечно, в моей книге перепутаны все даты. Этак на пару веков) Но в нашей реальности вариоляцию оспы в приказном порядке проводили во многих крупных странах. В том числе в России, Англии и Франции.

Болезнь имела чудовищную известность и скорость распространения. Английский врач Кильвай в своём трактате об оспе (1593 год) «считал излишним вдаваться в подробное описание этой болезни, так как она хорошо известна почти каждому».

Только вот в связи с неумением сделать вариоляцию правильно, смертность от неё была очень велика, более того, случались от неудачных вариоляций и вспышки оспы.

Вариоляция была запрещена во Франции актом парламента в 1762 году, но просуществовала в Англии до 1840 года. Несмотря на это, врач Ватсон, не имея безопасной оспенной вакцины, применил её в 1862 году на корабле в море, когда среди матросов началась эпидемия, причём все 363 привитых выжили, в то время как 9 из 12 больных оспой скончались.

На этом примере видно, как важно провести вариоляцию правильно.

Анджело Гатти опубликовал в 1760 году книгу о правильном произведении вариоляции, указывая, что «прививку должно производить нежным поверхностным уколом, а отнюдь не глубокими разрезами или, что ещё хуже, при помощи заволок* и фонтанелей**, к которым прикладывали губки и монеты, смоченные оспенным гноем», его труд пользовался большой популярностью, но не смог поправить дела.

*Заволока — в старину: продёргивание под кожу через проколы или разрезы полотняной тесёмки (шёлковой ленты и т.п.) для того, чтобы вызвать нагноение и отток гноя в лечебных целях; сама такая тесёмка.

** Фонтанель —Разрез, сделанный для выхода гноя. Нарочная гнойная рана, с врачебной целью.

16

Наступила осень. Вестей от барона де Аркура всё ещё не было. Не было и писем от лорда-отца.

Ирэн передумала все ужасы, которые только смогла вообразить. И нападение бандитов на дороге, и королевский гнев, который вылился в казнь, и смерть от какой-то неведомой болезни. Из Эдвенча пришло письмо от лорда-правителя, что вспышка оспы идёт на спад и заставы на дорогах можно снять. Заставы сняли. Ирэн ждала ещё месяц…

По первому снегу леди выехала в столицу с небольшой охраной. Ехали максимально быстро, никаких отдыхов по замкам и трактирам. Дом лорда Беррита встретил леди Ирэн тёмными окнами. Что она успела передумать за то время, пока охрана во главе с капралом спешивались, стучали в двери, дожидались, пока их откроют – сложно описать!

Однако стоящий со свечой в руках заспанный дворецкий, пожилой солидный сквайр Серд, сонно щурясь и отдавая распоряжения таким же заспанным горничным, успел слегка успокоить леди:

— Так при дворе батюшка ваш живёт. Разве ж вы не знаете? С самого начала осени ещё ему там покои выделили, и он домой-то больше не ездит – дела государственные у него!

— А мой муж? Где барон де Аркур?!

— А как батюшка ваш болеть закончил, так они вместе с лордом во дворец отправились. И вот сказывал лакей его, ну, Берт-то, когда вещи перевозил во дворец, что барона, вроде как, в тюрьму посадили.

— Лорда Стенли посадили в тюрьму?! За что?!

— Да кто ж его знает-то, леди? Мы ведь люди маленькие, никто и не докладывал. А вы ступайте в комнаты-то, там уже и камин растопили, а ужин сейчас готовят. Не волнуйтесь, быстро мы всё изладим.

Ирэн выдохнула, понимая, что до завтра ничего не узнает. Внезапно накатило странное спокойствие, она собралась, как солдат перед боем, и начала отдавать распоряжения:

— Приготовьте мне ванну. Эльга, ступай, присмотри. Капрал, отправляйте солдат на отдых – завтра мне понадобится охрана с утра. Эльга, займись платьем, к утру всё должно быть готово. Я распоряжусь, поспишь днём. Карета барона здесь?

— Так точно, ваше сиятельство. Говорят, лорд теперь в королевских ездит! Вон как взлетел!

Сквайр Серд как будто не понимал, что новость о том, что муж в темнице, не самая радостная для баронессы.

— Серд, прикажите вычистить карету и приготовить к утру, я еду навестить отца.

— Всё будет исполнено, госпожа баронесса!

Ирэн приняла ванну, Эльга помогла промыть волосы. Лёгкий ужин и мёртвый сон без сновидений. С рассветом леди была уже на ногах. Во дворец она собиралась, как на битву – лёгкий завтрак, укладка волос в сложную прическу, лучшее платье, массивные дорогие украшения.

— Карета подана, леди Ирэн.

Во дворец короля Ирэн прошла свободно – солдаты увидели на карете гербы лорда Беррита и вопрос задали только один:

— Леди, вам нужен провожатый?

— Да.

Лакей вёл её знакомыми коридорами, здесь она уже проходила раньше. И это было странно. Всего два года назад она бывала в приёмной герцога Сайвонского. Однако гербы на дверях кабинета теперь были другие. Если присмотреться, то можно было заметить, что их поменяли совсем недавно – от старого гербового рисунка прямоугольной формы остался след на полотне натёртых воском дверей. Герб лорда Беррита имел форму зауженного к низу щита.

Придворные, толпившиеся в приёмной, почтительно расступились – многие из них знали леди в лицо. Особенно вот этот милый господин, который сейчас смущённо отводил глаза. Помнится, после её бракосочетания с бароном он особенно тонко иронизировал по поводу свалившейся на барона королевской милости.

Секретарь при виде леди Ирэн вскочил и исчез за дверями кабинета. Через мгновение дверь распахнулась, оттуда, задом, непрерывно кланяясь, выдвинулся какой-то разряженный в пух и прах кавалер и растворился в толпе придворных, а возникший в распахнутых створках лорд Беррит, всё такой же коренастый и громогласный, встал на пороге собственного кабинета со словами:

— Входи, моё дорогое дитя! Я рад, что ты нашла время навестить меня! Скор, прикажи подать сладости и вино!

Уже за закрытой дверью, торопливо обняв разряженного в золотую парчу отца, Ирэн спросила:

— Что со Стенли?!

Лорд Беррит иронично усмехнулся и, глядя в глаза дочери, вопросил:

— Ты не хочешь поздравить папеньку с новым постом, дочь?

— Отец!

— Успокойся! Ничего с твоим мужем не случилось! Жив и здоров, даже не сомневайся!

Только сейчас Ирэн почувствовала, как разжимаются железные клещи страха.

— Почему твой дворецкий сказал, что он в тюрьме?

— Сядь и успокойся, он жив-здоров. Он сидел в тюрьме некоторое время, но скорее для собственной безопасности.

Распахнулась дверь, секретарь пропустил лакея с большим подносом, уставленным вазами и бокалами, дождался, пока тот накроет на стол, и исчез, с любопытством глянув напоследок на дочь лорда – экая красавица! Раньше он видел её всего один раз и помнил довольно смутно. Если бы не придворные, что засуетились при её появлении, мог бы и не узнать! А столь грубые ошибки на таком посту, как у него, не прощают.

Ирэн взяла кубок с вином и отпила хороший глоток. К спиртному она всегда была равнодушна, но сейчас ей требовалось немного успокоиться. Судя по довольному виду отца, ничего страшного не произошло.

Рассказ лорда Беррита произвёл на дочь сильное впечатление.

Как и уговаривался с женой, первым делом лорд Стенли посетил дом тестя. Впустили, разумеется, не сразу. Ему пришлось поклясться через дверь, что оспой он уже переболел и потому не заразен. Однако обнять его или подпустить поближе лорд-отец всё равно не рискнул и принялся выговаривать, что в такое опасное время он оставил замок без охраны, что путешествовал по заражённому городу и вполне мог принести заразу в дом. Одет лорд-отец был в алый костюм – считалось, что это «выманивает оспу наружу» и очищает организм.

Разговор был долгий и сложный, лорд Стенли предъявил лорду Берриту записи, списки людей, которые прошли вариоляцию

— Да, лорд Беррит! Да! И ваша дочь, и ваш внук, и даже баронесса де Монаст! Более того, супруга моя озаботилась привить большую часть обслуги в замке, потому кордоны на торговых путях графства поставлены для защиты сервов, а не замка.

Через день лорд Беррит, больше от страха, чем от понимания ситуации, согласился на вариоляцию. Предварительно лично осмотрев и расспросив каждого из солдат. Не все прививки были одинаково аккуратны, у нескольких образовались небольшие выгнившие вмятинки. Впрочем, были они на предплечье, скрыты одеждой, да и размер их не превышал половинки горошины. Такие же вмятины и рубцы бороздили лица выживших переболевших. Не за своё лицо боялся лорд Беррит, шрамы – что?! Они у всех есть! А вот умирает из десяти человек четверо, а то и пятеро. А тут все в один голос говорили, что через неделю были совсем здоровы, да и болели не слишком тяжело.

Несколько дней недомогания лорд провёл в постели. Зять сам лично ежедневно менял ему повязки на руке и, когда гнойник стал затягиваться, лорд собрался с духом, велел заложить карету и отправился к королю, прихватив зятя.

Эдуард Красивый прятался от оспы в небольшом поместье в сутках езды от столицы. В замок лорда Беррита впускать отказались, хотя он и кричал, что привёз необыкновенное лекарство. Эдуард не поленился лично подняться на крепостную стену старого замка и потребовать, чтобы «лорд убрался к чертям»! Очевидно, сидеть взаперти его величеству было скучно и хоть так он мог позволить себе развлечься.

Тогда лорд Беррит с зятем отправился в королевский дворец, где так же взаперти сидела прибывшая гишпанская принцесса. Бракосочетание из-за оспы было, разумеется, отложено, и положение принцессы уже вызывало некоторые насмешки оставшихся при дворе дам. Впрочем, вслух, разумеется, об этом не говорили, но принцесса чувствовала ехидные улыбки за спиной. Однажды, даже слышала разговор двух оставшихся при её дворе королевских сплетниц, обсуждавших с гнусными смешками, что король, возможно, сбежал не от оспы, а от свадьбы!

Далеко не сразу его впустили туда, но принцесса, поставив между собой и лордами несколько курильниц с дымящимися травами, всё же лорда выслушала, потребовала отвязать рукав и показать язву. Долго совещалась со своим врачом, ещё два дня вела переговоры, а потом, всё же, рискнула.

Была сшита специальная накидка для процедур. Напоминала она огромную простыню с небольшим отверстием, закутывала даму целиком, с головой, оставляя оголенной руку от начала предплечья до локтя – по мнению придворных дам это было достаточно прилично. Гной для вариоляции лорд Стенли брал у лорда Беррита. Вместе с принцессой рискнул пройти операцию посол Гишпании и некоторые её придворные дамы.

А лорда Стенли приказал бросить в тюрьму оставшийся замещать короля в столице герцог Сайвонский. В одну камеру с лордом Берритом. За «злоумышленное распространение болезни». Сам герцог переболел ещё в юности, о чём говорило его обезображенное оспинами лицо. Впрочем, он ежедневно и весьма тщательно замазывал шрамы и ранки свинцовыми белилами.

— Нам пришлось просидеть в этом сыром подвале почти три недели, Ирэн. И это были совсем не шутки. Мы умерли бы с голоду, если бы не солдат, что охранял камеры! Когда-то он служил под началом твоего мужа. Раз в два дня он приносил нам еду.

Ирэн сочувственно покачала головой:

— Но, отец, вы говорили, что Стенли сидел в тюрьме для защиты?

— Это когда его посадили второй раз.

— О, Господи!

Пока лорды развлекались в тюрьме, его величество, Эдуард Красивый, валялся покрытый гнойными струпьями в загородном поместье. Сразу же после выезда оттуда, когда восстановивший силы король показался на люди, он получил прозвище Эдуард Рябой, которое так и осталось с ним до конца его жизни.

Гнев короля, который он испытал, поняв, что болезнь могла миновать и его, странным образом повернулся на лорда Стенли. Но принцесса Альдина уговорила посла спрятать лорда-спасителя, как она его называла, в тюрьме под домом гишпанского посольства. Правда там лорд Стенли сидел уже с комфортом и по вечерам второй секретарь посольства составлял ему компанию за роскошным ужином.

Ирэн потеряла терпение:

— Отец! Почему вы не послали мне голубя, и где сейчас мой муж?!

— Потому что Лонг, скотина такая, сбежал, бросив голубей! Они передохли от голода и жажды!

— Хорошо, я поняла! Но где сейчас мой муж?!

17

— В Гишпании?! Господи, спаси! Но что он там делает?

— Отправлен ко двору его величества Педро для проведения вариоляций. Сам король переболел ещё в детстве, как раз тогда умер его старший брат, и он остался наследником. Однако, у его величества, кроме принцессы Альдины, ещё пятеро детей.

— Отец, но почему было не послать ко мне гонцов? Я ужасно волновалась за мужа!

— Солдаты отправились вместе с ним, Ирэн. Его величеству Педро нужны будут доказательства. Конечно, и принцесса, и посол Вальдео отправили с ним рекомендательные письма, но лучшее доказательство правильного лечения – живые люди.

— Подожди, но где мой муж возьмёт материал для прививки?

— С ним отправлено девять здоровых людей. Он будет делать им прививки по очереди. Едет он сушей, где, возможно, будет обновлять материал от коров и коней.

Ирэн задумалась. Конечно, немного спокойнее ей стало, но не совсем. Дальняя дорога здесь – не самое спокойное мероприятие. Тем более, по стране, где только что гуляла оспа – некоторые города опустели наполовину. Однако изменить что-либо было не в её власти. Вздохнув, Ирэн спросила:

— И как вы ухитрились занять место лорда-хранителя? Что случилось с герцогом Сайвонским?

— О, с ним много, что случилось, включая большие финансовые проблемы. Ему даже пришлось, чтобы умилостивить его величество Эдуарда, вернуть под королевскую руку огромный кусок земли. Это он ещё дёшево отделался! За те игрища, что он устраивал за спиной его величества, можно было и головы лишиться! А больше всего с ним случился граф Горацио Киранский – этот идиот скрывал, что болен, и ухитрился заразить короля.

— О, Боже! Отец, но граф мог и сам не знать, что он болен.

— А это совсем не важно, Ирэн. Главное, что гнев короля сейчас направлен именно на него.

— Пожалуй, мне даже жаль графа.

— Думаю, в тюрьме, где он сидит сейчас за угрозу королевской жизни, он пробудет ещё долго. Нет, безусловно, в конце концов его величество сжалится над ним, но пока… Герцог отправлен в свои земли с наказом не возвращаться ко двору до особого приказа. И уж поверь, Ирэн, я очень постараюсь, чтобы такой приказ был не так скоро! Ты, хоть и женщина, но умна. Потому я не скрываю от тебя свои мысли.

— Отец, я всё равно не очень понимаю, зачем вам это? Вы богаты, у вас свои земли и большая власть. Что даёт вам эта придворная должность такого, чего не даёт графский венец?

Лорд Беррит немного нахмурился, отхлебнул из кубка, побарабанил пальцами по столу…

У Ирэн сложилось впечатление, что отец думает, стоит ли говорить ей о настоящей причине.

— Ирэн, у тебя есть сын.

Ирэн машинально кивнула головой, хотя это был не вопрос, а утверждение, лорд пытался подвести дочь к определённой мысли.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что будет с ним, когда ты умрёшь? В какой стране будет жить Артур?

— Отец, он с возрастом станет полноправным графом, а сейчас многому учится. Думаю, что он вполне справится со своими землями, даже когда меня не станет.

Лорд поморщился:

— Ирэн, я не о том. Не о землях внука. Я говорю о стране. Будет ли на землях мир, или идиоты, вроде Сайвонского, вновь втравят нас в войну по ничтожному поводу? Будет ли мой сын собирать налог с цветущих земель, или погибнет на поле брани, как мой двоюродный брат, не оставив потомства? Ты знаешь, из-за чего была развязана предыдущая война? Семь лет сервы были оторваны от земель, не пасли скот, не обрабатывали сады. Семь лет лорды Англитании лили свою кровь! Семь лет, Ирэн! Сколько родов больше не восстановится из-за неё – просто потому, что не осталось живых мужчин? Неужели тот ничтожный клочок земли, из-за которого всё и произошло, стоит таких жертв? И ведь Франкия предлагала выплатить за эти земли приличные деньги! Но идиоты орали, что ни пяди своей земли отдавать нельзя! А она – никогда не была нашей, эта спорная земля. Никогда! Это баронство всю жизнь принадлежало Франкии. И то, что несчастный лорд Лерман умер бездетным, а его жена была англитанкой, вовсе не давало Англитании права на этот жалкий скалистый клочок суши.

Лорд помолчал, собираясь с мыслями, ещё раз глотнул вина и продолжил:

— Зато на войне очень даже прилично обогатились земли Сайвонских и Коринских. Они продавали зерно, шерсть, мясо, сыры и овощи королевской армии. Сейчас им совсем не выгодно, чтобы страна вставала с колен – армия рассредоточена по землям лордов, король перестал закупать их продукцию в таком масштабе. Им нужна война с Франкией или Гишпанией, чтобы и дальше грести золото. Герцог ухитрился за шесть лет спустить большую часть того, что нажито было за годы войны! Глупец!

— Отец, но ведь и ваших земель война не коснулась.

— Да! Но я понимаю, что, разорив одну половину королевства, Англитания не выживет, и вторая часть страны загнётся сама собой. Лет триста назад, Ирэн, эти земли не были нашими. Тогда Англитании не существовало. Была огромная страна Баритания. И её просто разорвало на части войнами. Мы – просто остатки великих предков! Потому я и буду сидеть в этом кресле столько, сколько смогу. Я не самый праведный человек, Ирэн, но свято верю, что за это Господь простит меня и примет в свои объятия.

Ирэн помолчала. Старый тиран и самодур повернулся к ней совсем неожиданной стороной. И сторона эта вызывала у неё уважение и некий трепет – сама она не думала столь масштабно. Однако, то, что лорд-отец прав от начала и до конца, она видела. Потому, немного помявшись, сказала:

— Мне жаль, папа, что раньше вы не говорили со мной так…

Лорд Беррит положил горячую короткопалую лапищу на тонкую кисть Ирэн, чуть сжал и сказал:

— Ты выросла, девочка. Возможно, пришло и твоё время взглянуть на жизнь другими глазами. Нельзя только хапать, ничего не отдавая. Ступай. Уезжай домой и расти детей – здесь тебе пока нечего делать.

— Когда можно ожидать возвращения лорда Стенли?

— К осени он должен вернуться. И тогда ты снова прибудешь сюда, в столицу. Через неделю будет королевская свадьба, потом их величества поедут объезжать свои земли и вернутся сюда в конце месяца новембера. Так что я жду и тебя. У меня большие планы, Ирэн, я собираюсь представить тебя принцессе Альдине, точнее – уже королеве Альдине. Конечно, она ещё юна, но старый Педро на совесть обучал детей – она умна и прозорлива.

— Я постараюсь не подвести вас, отец, но целый год без мужа!

— Помни, ты – урождённая Беррит! Справишься. Ступай, Ирэн. Я велю выделить тебе надёжную охрану.

— О, отец, у меня к вам просьба.

Лорд несколько удивлённо вскинул брови:

— Тебе нужны деньги?

— Нет, отец. Денег мне хватает. Я хочу, чтобы моего мужа уволили с должности капитана королевского войска.

— Ах, вот оно что! Ну, тут ты права, совершенно права! — лорд как-то странно улыбнулся.

— Да, а если бы можно было вернуть к этой должности капитана Веста, это было бы вообще прекрасно. Я вполне доверяю ему.

— Я понял тебя, дочь.

В столице Ирэн задержалась ровно настолько, сколько потребовали дела. Приглашение на свадьбу их величеств у неё не было, да и слава Богу – не нужны ей эти жуткие придворные увеселения. Нет, если бы ей было интересно, безусловно, как дочь лорда Беррита, она получила бы хоть три приглашения. Уже одно то, как к ней относились во время визита во дворец, говорило о том, что власть лорда-отца велика.

Путь домой по накатанной дороге был не так уж и тяжёл, но Ирэн возвращалась очень расстроенной – мужа она не увидит ещё почти год.

В графстве всё было тихо и спокойно, росли дети, обучалась нужным вещам баронесса де Монаст, хвасталась отличным доходом леди Присса, которая приехала зимой на целый месяц. Нельзя сказать, что она была так уж добра к детям, что позволяла им всё. Совсем нет. Она была строга и требовательна, но почему-то каждый вечер все, включая уже юношу Дикона, собирались на большом ковре в её комнате, рассаживались на подушках у камина и слушали неторопливые рассказы о хозяйстве, о двух войнах, которые она видела ещё в юности, о том, как её муж привёз с одной из них чёрного человека – совсем чёрного и не говорящего на англитанском. Однако потом Ронд обучился и говорить, и петь, а какие странные песни он пел по вечерам, рассказывая о своей стране… Погиб Ронд на волчьей охоте ещё совсем молодым, прожив в их донжоне три года. Лорд Стенли тогда был совсем малышом, даже не помнит его.

В середине зимы в замок прибыл капитан Вест и встреча была радостной – Ирэн стало несколько спокойней. Хотя, безусловно, капитан Тоун справлялся со своими обязанностями, но королевские войска ему не подчинялись, и при отсутствии барона пару раз были конфликты. Не слишком тяжёлые и затяжные, но всё же…

Под эти спокойные разговоры, маленькие хозяйственные проблемы, успехи и неудачи детей тянулась зима. Длинная-длинная зима, которую леди Ирэн пережидала, как росток. Озимый росток, что ждёт солнца и тепла под толстым слоем снега. Даже успехи Артура в математике не слишком радовали её. Нет, конечно, она хвалила сына и по-прежнему зорко наблюдала за здоровьем людей и домом, но странная грусть заставляла её время от времени стоять у окна, вглядываясь в заснеженный двор.

Вдруг там поднимется суматоха и вбежит горничная, докладывая о приезде барона де Аркура? Ну, вдруг?! Однако мечтам этим сбыться было не суждено. Зима истаяла в первых лучах весеннего жаркого солнца, а после замок захватили летние хлопоты.

Внутри леди застучал странный метроном. Стоило ей ненадолго отвлечься от хозяйства и детей, присесть, задумчиво глядя в одну точку, как он начинал свою работу: «Скоро-скоро… Скоро-скоро…».

В начале октембера леди Ирэн, перепоручив графство заботам баронессы де Монаст, садилась в карету. «Скоро-скоро…».

18

Первый, кого увидела леди Ирэн, въехав во двор столичного дома, был барон Стенли де Аркур. Её взгляд сам собой выделил среди десятка отцовских солдат фигуру мужа. Лорд стоял к ней спиной и только начал поворачиваться на шум распахивающихся ворот.

Всю дорогу она нетерпеливо подгоняла кучеров и охрану, сокращала, сколько возможно было, время стоянок и отдыха, торопилась, хотя и знала прекрасно, что до приезда мужа ещё остаётся больше месяца. И вот сейчас, глядя на Стенли, неожиданно оробела. Ирэн было страшно натолкнуться на вежливый поклон и равнодушный взгляд. Они не виделись больше года, что, если… Что, если муж отвык от неё и позабыл? Что, если она не важна ему больше? Что, если он втянется в политику, как её отец, и времени для семьи у него больше не будет?!

Лорд Стенли прервал разговор с солдатами и повернулся к въезжающему во двор кортежу. Осеннее солнце слепило глаза, он не сразу различил гербы на дверцах, зато мгновенно узнал охранников – приехала его жена. Почему-то у него пересохло во рту – он не ждал её так рано.

Лорд Беррит говорил, что Ирэн приедет к сезону зимних балов, уже после возвращения из свадебной поездки их величеств. Сам лорд почти не появлялся в собственном доме, оставшись на время отсутствия короля заниматься государственными делами. И жил он в тех апартаментах, что раньше принадлежали герцогу Сайвонскому. Однако и домой, в замок, лорда де Аркура он не отпускал.

— Тебе необходимо дождаться королеву, Стенли. Наверняка у её величества будут вопросы к тебе. Она захочет узнать из первых уст, как всё прошло. Конечно, о смерти королевы-матери она уже знает, но про остальных обязательно захочет поговорить с тобой.

Барон понимал, что лорд Беррит прав, но от этого было не менее тоскливо. И, кроме того, с ним ездила куча народу – барон охотно оставил бы кого угодно отчитываться королеве, а сам бы вернулся домой. Но тесть твёрдо сказал – нет. Пришлось подчиниться. За время совместного сидения в тюрьме лорд де Аркур успел оценить и мудрость тестя, и его мужество, и это уважение, которое он испытывал к лорду-отцу, заставляло стиснуть зубы и терпеть. Не все планы лорда Беррита он знал, но чётко понимал – граф не сделает во вред своей семье ничего.

Педро Воинственный был далеко не так воинственен, как гласила молва. Болезнь и смерть королевы и двоих детей изрядно подкосила его, сгорбила прямую спину и щедро окрасила виски сединой. Столица Гишпании, Марридо, была в трауре по королеве. Горели костры – сжигали дома больных и трупы. Однако лорда Стенли к его величеству допустили. Колебался король не так и долго, слишком убедительны были письма дочери и посла Вальдео.

С началом эпидемии король разослал детей по разным замкам, надеясь, что выживет хоть кто-то. В самый разгар эпидемии он уже знал, что кроме жены потерял ещё и старшего сына – гонец со страшной вестью прибыл за шесть дней до приезда англитанского барона. Лорд Стенли, в окружении изгрызенных оспой лиц выживших после болезни гишпанских солдат, объезжал эти замки с приказом короля. Прививки он делал не только принцам и принцессам, но и всем их придворным, кто захотел. Для многих было уже поздно – оспа непоправимо изуродовала их лица ещё в детстве. Хотя, одно то, что они выжили после болезни, уже можно считать везением.

Педро Воинственный отправил в эту поездку с ним двух королевских лекарей – учиться. Даст Господь, со временем обуздают эту страшную напасть. А пока лорд ездил по опустошённым смертью предместьям гишпанской столицы и ужасался разрушительной силе болезни, мысли его неотлучно были о доме.

Странным образом дом теперь находился вовсе не в донжоне матери, где ему с детства был знаком каждый камень, где со своим другом он излазил каждый куст и ручей в окрестностях, где он, после смерти отца, был владетелем. Центром его помыслов была жена. И вот там, в замке, где он сперва служил капитаном, а потом стал мужем хозяйки, и осталась часть его души. Лорд с тоской вспоминал долгие посиделки зимними вечерами, когда у камина тихонько возились дети и щенки, когда юная Лорен чистым голоском напевала рыцарские баллады, вышивая у высокой жирандоли с кучей горящих свечей, а он сидел у камина, глядя на огонь, и иногда ласково касался рукой пальцев жены – скоро дети пойдут спать, а у них ещё будет время поговорить.

Барону грех было жаловаться – титул лорда-Спасителя, награждённого орденом святого исцелителя Варфоломея, он получил уже через два месяца – документы и сам орден привёз ему королевский гонец. Разумеется, кто-то из сопровождавших его в поездке солдат и гишпанских грандов отправлял отчёты в столицу. На тот момент были уже привиты второй сын короля и младшая дочь, оба ребёнка выжили и болезнь перенесли сравнительно легко. Больше они никогда не заболеют оспой. Дорога от замка до замка занимала много времени, но лорд не жалел о том – на остановках он и лекари делали прививки всем, кто подходил к кортежу – слава о лорда-Спасителе бежала впереди него.

Орден на алой шёлковой ленте, пожалованный ему королем Педро и с почётом врученный ему доном Веландосом, одним из самых влиятельный испанских грандов, лорд-Спаситель оценил очень странно. Глядя на сверкающую драгоценными камнями пластину, он думал о том, что из неё выйдет красивая брошь для Ирэн. Вряд ли, конечно, пришлось бы и в самом деле переделывать королевскую награду в безделушку, но эта нелепая мысль не уходила. В конце концов, пусть рисковал жизнью сам барон, но ведь придумала-то всё это его жена! Лорд вообще заметил за собой странную вещь – всё, что он видел нового и необычного, он старался увидеть глазами Ирэн. Каждый раз барон думал – понравится ли ей это? Что она подумает о таком? Как она отнесётся к вот этакому?

А сейчас лорд судорожно вздохнул и пошёл к карете – почему-то ему было страшно взглянуть жене в глаза. Вдруг то тёплое и живое, что связывало их с первой браной ночи, потерялось и забылось ею за грузом дневных забот?

Ирэн сидела в карете, пытаясь унять сердцебиение, боясь выйти, а перед глазами проплывали кадры прошлой жизни. Андрей, уходящий «посидеть с мужиками», уезжающий на рыбалку, бросающий её с высокой температурой и головокружением потому, что «мама звала на шашлыки и у тебя же есть все лекарства»…

Дверца кареты распахнулась, небрежно отодвинув лакея, ей протягивал руку барон де Аркур. Он помог ей сойти с узких ступенек, вежливо поклонился и сказал:

— Леди Ирэн, я счастлив вас видеть…

«Пусть будет, как будет! — думала Ирэн: — Если всё, что существовало раньше, только моё личное наваждение – лучше узнать сразу». Леди подняла склонённую в вежливом поклоне голову и посмотрела в глаза мужу.

Похудел… Резче обозначились морщинки в уголках глаз. В ярком солнечном свете видны тонкие серебристые нити седины на висках. Барон смотрел на неё так, что сердце Ирэн сжалось и зачастило ещё мощнее. Лорд протянул ей руку и почти спокойно произнёс:

— Я провожу вас в нашу комнату, леди.

Пальцы Ирэн он стиснул так, что, на мгновение, ей стало больно, но его рука, на которую он положил кисть леди, была так тверда и так надёжна…

Чинно и благородно на глазах прислуги супруги покинули двор, оставив горничных и лакеев заниматься багажом.

Как ни странно, лорд отвёл леди не в спальню, а в кабинет лорда Беррита. Здесь отец не так и часто занимался бумагами, потому комната была обставлена довольно пышно, с дорогими вазами на каминной доске, с богатыми шторами и ковром, на котором стояло большое широкое кресло – лорд-отец любил посидеть вечером у камина.

— Сюда никто не войдёт, Ирэн. — голос мужа был странно глуховат, но Ирэн это не беспокоило. Обхватив широкие надёжные плечи, она уткнулась Стенли в грудь, вдыхая такой родной, но уже немного забытый запах, и ничего не было слаще в её жизни. Слёзы навернулись на глаза сами собой. Руки мужа охватывали её плотным, надёжным кольцом, а губами, прижатыми к её виску, он тихо-тихо и не слишком внятно говорил:

— Как же я соскучился, родная моя… Если бы ты только знала, как я соскучился…

Месяц, проведённый супругами в столичном доме лорда Беррита до возвращения их величеств, вспоминался ими потом всю оставшуюся жизнь. И вовсе не страстью запомнился он им на долгие-долгие годы. Нет, разумеется, была и страсть, и огонь желания сжигал их ночами дотла, чтобы вновь возродить к утру, но главными, всё же, были нежность и доверие, долгие разговоры у камина и тёплое молчание, когда даже слова были не нужны, кроме тех самых важных, которые они сказали друг другу:

— Я люблю тебя, счастье моё…

После торжественного въезда в столицу их королевских величеств прошло всего два дня, когда супруги получили приглашение на приём во дворец в честь возвращения правящих особ. Принесли и подробное письмо от лорда Беррита, писаное секретарём, но с его собственноручной подписью и личной печатью, где он настоятельно советовал лорду де Аркуру обязательно надеть орден святого Варфоломея-исцелителя, пожалованный ему королем Гишпании. Писал он следующее: «… а ещё, зять мой, следует Вам вспомнить, что королева наша – гишпанка и будет ей весьма обидно, ежели пренебрежёте вы наградой, что дарована Вам в знак благодарности…».

Приём проходил довольно торжественно и скучно, Ирэн опиралась на руку мужа, ловя подобострастные взгляды придворных и чувствуя себя вымазанной медом – настолько липким вниманием была окружена супружеская пара. Барон держался изумительно – по его лицу нельзя было прочесть ни одной мысли или эмоции, и это немного утешало баронессу де Аркур – меньше разговоров будет.

Однако большой неожиданностью для обеих стало то, что на приёме, когда король наградил лорда Беррита орденом Андриана-защитника за «…поддержание в столице порядка и благоденствия во время нашего отсутствия по делам государственным…», следующим, после лорда Беррита, глашатаи выкрикнули имя барона де Аркура.

Растерянная Ирэн выпустила руку мужа и смотрела, как он идёт к трону по алой ковровой дорожке, кланяется венценосной паре, как королева любезно кивает ему и что-то говорит вполголоса, как кивает его величество – несколько напряжённо. Король вообще старался не слишком улыбаться. Сплетники шептались, что их величество боится, что отвалятся кусочки грима, маскирующего бесчисленные оспины. Шептались, разумеется, очень тихо…

А глашатай громогласно зачитывал королевский указ вставшему на одно колено барону:

— … и земли баронства Алькоро, и земли баронства Регийского, и земли баронства Йорского… и титул графа де Рогана…

И совсем уж странно прозвучал громкий голос короля:

— Встаньте, граф де Роган! Мы благодарны вам!