Дух камня

ГЛАВА 1. НИСХОЖДЕНИЕ ТЬМЫ

Рассвет был еще далеко, когда Серима и ее спутники выбрались из Тиаронда. Лошади галопом неслись через раскисшие от воды поля городских предместий, лавируя между кострами. Самые большие все еще теплились и слабо светились алым, а прочие уже успели погаснуть, прибитые дождем и снегом. Пока маленький отряд мчался прочь от осажденного города, Серима невероятными усилиями воли заставляла себя не оглядываться. Ее не покидало чувство, что ужас, оставшийся позади, неизбежно должен последовать за ней.

Моросил дождь. Тонкие ледяные струйки проникали сквозь одежду, покалывая тело, словно холодные стальные иглы. Впрочем, дождь сейчас — наименьшая из бед. Нынешним днем все те непоколебимые бастионы власти, достатка и привилегий, которые Серима выстроила вокруг себя, рассыпались в пыль. Из богатейшей женщины Тиаронда она превратилась в бездомную бродягу. Ныне она беспомощна и уязвима для тысяч опасностей. Ее выживание висит на волоске, а будущее покрыто мраком.

Одно лишь чувство собственного достоинства поддерживало ее. Серима была зла, ошеломлена и испугана. Ей хотелось рыдать, сыпать проклятиями, стенать, словно какой-нибудь старой карге. Но какие бы испытания ни готовила ей судьба, Серима намеревалась встретиться с ними лицом к лицу — решительно и мужественно… Ничто не заставит ее проявить слабость и страх перед новыми спутниками. Однако же эта маска отваги и мужества давалась Сериме ценой невероятных усилий.

Бессвязные картины недавнего прошлого яркими вспышками возникали в памяти. Боль и ужас. Вкус крови и запах страха. Искаженное ненавистью и злобой лицо человека, напавшего на нее… Отвратительная крылатая тварь с широко раскрытой, перемазанной кровью клыкастой пастью. Чудище с грохотом разнесло окно и вломилось в комнату, двигаясь с невероятной быстротой… Марута, старая экономка, растившая Сериму с раннего детства, — мертвая, с размозженным черепом, на полу кухни. Пряди седых волос, слипшиеся от крови, вперемешку с мозгами и осколками кости… Серима подавила рыдание. Незадолго до того она отослала старуху прочь, повздорив с ней, и последние слова, которые Марута услышала от своей любимой воспитанницы, были резкими и обидными…

Не вспоминай об этом , — приказала себе Серима. Если только она поддастся слабости — все будет кончено. — Думай о насущном. Например, о том, куда ведет нас этот торговец и что он собирается делать, когда мы доберемся до места… Так будет лучше. Да, она не в силах изменить прошлое. Но будущее, каким бы туманным и непредсказуемым оно ни казалось, в ее руках. Подгоняя лошадь, она поскакала вперед, сквозь густой мрак — нужно поговорить с Тормоном.

Мое дитя. Мое дитя. Мое дитя. Мое дитя.

Копыта скачущих лошадей выстукивали слова. Тормон крепко держал свою ношу, закутанную в шерстяное одеяло, — такую маленькую и такую драгоценную…

Ты снова со мной, Аннас, моя малышка. Я буду беречь тебя, и покуда мы вместе, никакой беды больше не случится. И какая разница, что творится в этом проклятом городе…

Резкие слова… Дрожь все еще пробирала торговца — стоило ему вспомнить крылатого монстра в особняке леди Серимы и огромные тучи его собратьев, кружащих в небе. В голове все еще звучали вопли беспомощных горожан, запертых, подобно овцам в загоне, в ловушке стен Священных Пределов, где и произошла кровавая бойня…

Тормон все крепче прижимал к себе Аннас — пока девочка не принялась хныкать и ворочаться, протестуя против подобного обращения.

Почему меня должна тревожить их судьба? Они убили Канеллу, мою возлюбленную жену. Они заслуживают смерти.

И все же в глубине души он знал, что не прав. Жители Тиаронда были обычными мужчинами, женщинами и детьми — такими же, как и его собственная разбитая семья. И не они убили Канеллу. Это сделал Заваль — во всяком случае, он приказал умертвить ее. А теперь иерарх наверняка и сам уже распростился с жизнью. Элион — тот странный юноша, которого Тормон повстречал прошлой ночью, намеревался спасти иерарха. Зачем? Известно лишь ему одному. Впрочем, торговец полагал, что у Элиона не было ни единого шанса на успех… Нет, Заваля, должно быть, уже сожгли на жертвенном костре. А может, его разорвали чудовища, заполонившие город.

Тормон с трудом мог решить, какой конец предпочел бы он сам. Смерть в огне мучительна и жестока… Но при такой погоде дым от влажных дров удушит Заваля прежде, чем сгорит его плоть. С другой стороны, явившиеся с небес захватчики, пожалуй, разделаются с ним раньше… Тормон воображал себе, как корчится и кричит иерарх, как беспощадные твари раздирают на части его тело, выковыривают глаза и дерутся между собой, вырывая друг у друга кишки, вытянутые из распоротого живота…

На миг торговец поразился собственным кровожадным мыслям и жажде мщения. Однако он быстро заставил себя не задумываться об этом.

Стояла непроглядная тьма. Копыта лошадей утопали в жирной грязи. Тормон старался не смотреть по сторонам, чтобы не натыкаться взглядом на ненавистные костры. Они до сих пор слабо дымились; их отблески рассеивали мрак и высвечивали обугленные останки человеческих тел. Тормон прижал лицо Аннас к своей груди и повыше поднял одеяло, пытаясь защитить девочку от дикого зрелища.

Едва заметная тень возникла возле Тормона. Леди Серима на огромном черном коне — одном из двух принадлежащих ему великанов. Отдавшись во власть раздумий, торговец совсем позабыл про своих спутников. Пресвел, помощник леди Серимы, дрожащий как осиновый лист в своей франтовской городской одежде, которая подходила для подобного путешествия не более, чем ее обладатель. Неизвестная торговцу молоденькая девушка с копной серебристо-белых вьющихся волос, сидящая на одной лошади с Пресвелом. Сколль, нескладный тощий юнец, присоединившийся к Тормону, — к добру ли, к худу ли… И конечно, сама леди Серима, до сегодняшнего дня самая могущественная женщина Тиаронда…

Серима приблизилась. Бледное лицо изуродовано кровоподтеками, выпачкано грязью и засохшей кровью. Блеклые соломенные волосы растрепались и свалялись в колтуны. Мало кто сумел бы сейчас признать в этой женщине ухоженную, холеную коммерсантку — главу Торговой Ассамблеи и Консорциума шахтовладельцев. Тормон поражался ей. Не прошло и часа с тех пор, как на нее напали в ее собственном доме. Неизвестный маньяк избил ее и едва не изнасиловал. Ее город заполонили безжалостные чудовища. Серима потеряла все: дом, достаток, положение и власть. Все, кроме жизни и своей неукротимой гордыни… Торговец видел ее колючий взгляд и резкую линию плотно сжатых губ. Хотя Тормон уважал подобную решительность, он вместе с тем несколько побаивался эту женщину. Она держала в узде свои эмоции так же жестко, как и огромного коня под собой… Тормон даже пожалел Сериму при мысли о том, какой ценой дается ей это спокойствие.

Серима заговорила; ее голос звучал ровно, ничем не выдавая страшного напряжения, которое она испытывала. Женщина подалась вперед, чтобы торговец сумел услышать ее за шумом ветра. Тормон догадывался, какие слова готовы сорваться с ее губ.

Пожалуйста, Серима, только не спрашивай, что нам делать дальше. Откуда мне знать? Почему я должен знать ответ на этот вопрос, а не ты?

— Куда мы едем, Тормон? — проговорила она, с трудом шевеля разбитыми губами. — Что нам делать дальше?

Почему, во имя Мириаля, именно я должен это решать?

До сих пор торговец точно знал только то, что он не станет делать. Он ни за что на свете не вернется в Тиаронд. Он не хочет подвергать опасности свою маленькую дочь и не имеет абсолютно никакого желания еще раз встретиться с тварями, заполонившими город. Эти мысли казались такими разумными и правильными, пока Сериме не пришло в голову напомнить ему, что этого недостаточно…

Прочь! Прочь. Подальше отсюда. Все остальное не имеет значения. Сейчас единственная цель Тормона удалиться как можно дальше от столицы Каллисиоры. Оставить позади проклятый город с его грызней за власть и непонятными церемониями, его секретами и интригами… И с его иерархом, который не моргнув глазом хладнокровно приказал убить молодую женщину и маленького ребенка. Тормон надеялся, что выше в горах по-прежнему идет дождь, что он успел смыть снег, заваливший перевал, и освободил им дорогу. Может быть, хотя бы раз сырая погода действительно пойдет им на пользу… Торговец подозвал к себе своих спутников.

— Я увезу Аннас за Змеиный Перевал. — Когда он заговорил, план у него в голове сложился сам собою. — Среди обитателей Восточных Холмов мы будем в безопасности. Вы можете…

Внезапно он осознал, что Серима более не слушает его. Обернувшись назад, она смотрела в сторону города со странным смешанным чувством облегчения и смятения. Проследив за ее взглядом, Тормон почувствовал, как сердце его сжимается от ужаса. Это казалось невероятным, учитывая царящий в городе хаос, и, тем не менее, их преследовали.

Обернувшись назад, Серима увидела вереницу огней. Из ворот города показался отряд Мечей Божьих, и каждый солдат держал в руках дымящийся факел.

Даже отсюда нетрудно было понять, что отряд несется точно по следу убегающих путников и движется с неимоверной скоростью. Неожиданно вспотели ладони. Пальцы заскользили по уздечке, и Серима вцепилась в нее мертвой хваткой.

С ними ли Блейд? Она изо всех сил напрягала глаза, вглядываясь во тьму сквозь завесу тумана и мороси.

Блейд… Мысль о нем повергла Сериму в панику. Встретиться с ним, когда я так ужасно выгляжу? Но тут же она разозлилась, досадуя на собственную глупость. Дура! Ему наплевать, как ты выглядишь! С какой стати? О чем ты думаешь?!

Серима скривилась, вспомнив о своей наивности. Блейд просто-напросто подло использовал ее, пытаясь добраться до иерарха, и вполне преуспел. Глупая, одинокая старая дева поддалась чарам обаятельного командира Мечей Божьих и попалась в расставленную ловушку.

Как смотреть ему в глаза после того, как он выставил меня полной дурой? — в отчаянии думала Серима. И все же она наблюдала за приближением Мечей Божьих с радостью и облегчением. Теперь все будет в порядке. Я спасена. Лорд Блейд совладает с ситуацией. Он позаботится обо мне.

И тут до нее донеслись проклятия Тормона. Серима впервые слышала ругань из его уст. Лицо торговца было искажено страхом и яростью, и внезапно Серима ощутила укол вины. Ее слишком заботили собственные проблемы, и она начисто позабыла, какую огромную опасность представляет Блейд для Тормона и его дочери. Подробностей Серима не знала, однако суффраган Гиларра недвусмысленно дала ей понять, что смерть жены Тормона — дело рук Заваля и Блейда.

Торговец вновь оглянулся и покачал головой.

— Плохо дело. Они моментально нас схватят. Сефрийцы необычайно выносливы, но скоростью не отличаются.

Серима знала, что это так. У них нет шанса сбежать. Мечи Божьи на своих легких лошадях нагоняли… Она обернулась к Тормону, но того уже не было рядом. Торговец ускакал в хвост колонны, к Сколлю, который по-прежнему волок за собой дурацкого осла. Они обменялись парой коротких реплик, затем мальчик соскочил с лошади и исчез, словно растворился в сумраке и дыму костров.

Когда торговец возвратился к Сериме, его руки были пусты. На лице выражение суровой решимости. Он вытянул из ножен короткий меч, и Серима поняла, что Тормон готов на все, чтобы защитить своего ребенка. Он будет сражаться с Мечами Божьими и заберет с собой в могилу столько, сколько сумеет. А если повезет — то и самого лорда Блейда…

Нет! Не трогай его!

Да! И я помогу тебе.

Как она проклинала свое двуличное сердце!

На раздумья уже не осталось времени. Мечи Божьи были совсем рядом. В глаза ударил свет факелов. Лошади мчались галопом, грязь летела из-под копыт. Серима не поверила собственным ушам, когда до нее донесся резкий окрик:

— Прочь с дороги, сброд!

Ее лошадь спихнули на обочину, и отряд пролетел мимо, не удостоив путников ни единым взглядом. Миг — и Мечи Божьи умчались прочь, превратив дорогу в бурое, чавкающее месиво.

Маленькая, забрызганная грязью компания осталась на тракте. Путники в изумлении воззрились друг на друга. Пресвел вздрогнул от запоздалого ужаса.

— Что все это значит?

Он знал о беде Тормона. Знал все, что знала Серима, ибо всегда находился в курсе всех ее дел. Очевидно, чувства Пресвела походили на ее собственные. Она была рада, что всадники не опознали Тормона, и одновременно обескуражена их исчезновением. Мечи Божьи олицетворяли власть, покой и порядок — все, к чему она привыкла и что составляло основу ее жизни. Как, впрочем, и жизни Пресвела…

Что-то зашевелилось среди теней. Серима напрягла глаза и углядела Сколля. Паренек вынырнул из сумрака, сжимая в руках маленький сверток и волоча в поводу усталого ослика. Напустив на себя привычный хмурый вид, Сколль передал ребенка отцу.

Атмосфера заметно разрядилась. Аннас, уютно устроившись на руках Тормона, решила поделиться своими чувствами.

— Он зажал мне рот, — пожаловалась девочка. — И у него такие грязные руки!

— Ну, ты не желала тихо себя вести, защищался Сколль. — А от грязи никто еще не умирал.

— И на вкус ты просто ужасный, — не сдавалась Аннас.

— Если б ты не укусила меня, то и не узнала бы этого, верно?..

Вся кавалькада слилась для Тормона в единую черную массу. Но когда солдаты пронеслись мимо, он рассмотрел всадника, скакавшего в арьергарде. Тот двигался несколько медленнее остальных — может быть потому, что с трудом управлялся со своей лошадью… Элион? Здесь, с Блейдом? Что происходит? Глядя вслед отряду, Тормон погрузился в раздумья, покуда вспыхнувший между Сколлем и Аннас спор не вернул его в настоящее.

— Тише, — буркнул он. — Нет времени для этой чепухи. Я пытаюсь думать. — Торговец подошел к Сериме. — Ты лучше моего знакома с лордом Блейдом, так, может, догадываешься, что он замыслил? Отчего это он очертя голову несется в горы, когда город подвергается такой опасности?

Серима выпрямилась в седле.

— Я не лезу в дела лорда Блейда. — Ее голос был холоднее льда. — Если ты слышал нечто подобное, то это — ложь!

Торговец удивленно глянул на женщину. С чего это она так взвилась?.. Ну да ладно: как бы там ни было, сейчас не время. Он обязан принять решение… хотя что тут решать? Сейчас, когда Блейд оказался так близко от Змеиного Перевала, у них не оставалось выбора…

Тормон обернулся к своим спутникам:

— Планы меняются. Теперь для нас опасно соваться в горы. Я предполагаю спуститься с плато по тропе, что ведет на равнины, но вы можете попытать счастье где-нибудь еще. Однако лично я…

— Тормон, что ты несешь? — резко перебила Серима. — По этой тропе невозможно проехать. Неужто не знаешь: с гор сошел поток; дорога затоплена…

Торговец похолодел.

— Ты уверена? Не может быть, чтобы все было настолько плохо. Если идти осторожно…

— Нам это неизвестно. Те люди, что отправились на разведку, назад не вернулись. Мы пришли к выводу, что все они утонули. — Серима подбоченилась. Ее глаза сверкнули, она гордо вздернула подборок и снова обрела вид властной, авторитетной леди. — Ехать по этой дороге — прямое самоубийство. Ты можешь взять с собой остальных и повести их на смерть, если они настолько безумны, чтобы последовать за тобой. Но мы с Пресвелом остаемся здесь.

— Проклятие!

Тормон бросил взгляд в сторону гор, туда, где цепочка огней отмечала путь Мечей Божьих. Он тяжко вздохнул.

— Так или иначе, я попытаюсь. Как верно заметила леди Серима, каждый из вас волен решать сам. Можете отправиться вслед за Мечами Божьими или же дожидаться их прямо здесь. Возвращайтесь вместе с ними в город, возможно, они сумеют вас защитить. Выбор за вами. Но тем, кто захочет присоединиться ко мне, стоило бы решить это сейчас. Я намерен отправиться в путь нынче же ночью, как только лошади немного передохнут. Если горная тропа так плоха, как ты утверждаешь, я подожду до утра, прежде чем спускаться по ней, вот и все…

Не слушая никаких возражений, торговец повернул коня к югу и послал его вперед. Теперь, когда он принял решение, ему хотелось побыстрее претворить его в жизнь.

Рядом обозначилось движение, и к Тормону приблизился Сколль, ведя за собой упирающуюся Эсмеральду. Мальчик с тревогой посмотрел на торговца.

— И ты собираешься оставить здесь бедную ослицу? — спросил он.

Тормон покачал головой:

— Нет, парень. Также я не собираюсь бросать здесь тебя. Я хотел, чтобы ты сам сделал выбор, однако рассчитывал, что ты присоединишься ко мне. И я был бы рад твоей компании…

— А как насчет второго сефрийца? Это пара. Ты не можешь их разделить.

Торговец усмехнулся:

— Погоди, сейчас увидишь.

Не успел он договорить, как Серима догнала их, пустив лошадь так, что грязь из-под копыт летела во все стороны. Следом появились Пресвел и девушка; их лошадь выбивалась из сил под двойной тяжестью…

Судя по мрачным выражениям лиц леди и ее компаньона, между ними произошла короткая бурная ссора — и Серима сдалась.

— Будь ты проклят, — бросила она Тормону. — Ты не оставил нам выбора.

— Это правда, леди. Так же, как Блейд не оставил его мне…

Высоко в горах две женщины и дракен стояли на склоне, над тропой, ведущей к Змеиному Перевалу. Вельдан и Тулак разминали ноги. Каз отдыхал после бесконечной гонки по горам. Пока они ждали, дракен успел спуститься к тропе, выискивая какие-либо признаки близкой погони. Дорога под ними в сумерках казалась спокойной и мирной. Никакие звуки, кроме шелеста дождя, не нарушали тишину…

Тем не менее, Каз волновался.

— Солдаты где-то неподалеку , — раздался голос в голове Тулак. — Удивительно, что ты сама их не чуешь. Такой характерный запах: железо, немытое тело и застарелая кровь…

Новость вовсе не удивила Тулак. Она ожидала чего-то подобного.

— Ну, разве я не говорила тебе, девонька? — Тулак обернулась к Вельдан. — Этот сукин сын Блейд не станет сидеть сложа руки в Тиаронде. Он попытается изловить нас. Ну да, он послал своих людей вслед за нами в Десятинные Пещеры, но это ничего не значит. Я готова поклясться: сейчас он самолично скачет в горы, чтобы перехватить нас.

— Вот дерьмо! — проворчала Вельдан.

Что-что, а ругаться она умела ничуть не хуже самой Тулак. Наемница покосилась на девушку. Несмотря на мгновенную симпатию, возникшую между двумя женщинами, они почти не знали друг друга. За три дня их знакомства большую часть времени Вельдан провалялась без сознания. Она еще не окончательно оправилась после того, как попала под оползень. Девушка говорила мало и, казалось, была полностью погружена в себя. Тулак с радостью отметила, что силы постепенно возвращаются к ее юной спутнице. Мало-помалу исчезала настороженность, и Тулак надеялась, что вскорости они узнают друг друга получше. Но сперва нужно выиграть время и опередить погоню. А значит — не стоит рассиживаться здесь под дождем. Это никоим образом не приблизит их к поставленной цели.

С другой же стороны, не следовало рисковать и облегчать таким образом задачу врагам. Тулак — старый солдат — умела соотносить собственные желания и возможности. Сейчас они держали путь назад к лесопилке, чтобы выручить Мазаля, ее боевого коня. Тулак оставила его, убегая от лорда Блейда, но теперь убедила Вельдан вернуться. Однако же, если Каз унюхал солдат, возвращаться за лошадью — чистейшей воды самоубийство. Пусть Мазаль дорог ей, но она не в состоянии ему помочь. Более того: тащить туда Вельдан и дракена по меньшей мере нечестно.

Вельдан не сказала ни слова против, когда Тулак заикнулась о возвращении. Теперь, однако, девушкой мало-помалу овладевала неуверенность. Она сомневается? Тулак не могла ее за это винить. Если они отправятся на лесопилку, то прямиком попадут в лапы Блейда.

Проклятие! Я вынуждена бросить его там. Я не в силах ему помочь…

Тулак приняла разумное решение, но как тяжело оно ей далось! Мазаль — единственное, что у нее осталось от славных, давно минувших дней. Верный друг, не раз спасавший ей жизнь на поле битвы. Боевой товарищ… Но как бы там ни было, Тулак понимала, что не вернется домой. Придется оставить Мазаля на произвол судьбы.

Обернувшись к Вельдан, старая воительница обнаружила, что девушка смотрит прямо на нее.

— Слушай, Тулак, если ты по-прежнему хочешь вернуться, мы это сделаем. Каз нам поможет. Как-нибудь справимся.

Наемница тяжко вздохнула.

— Не глупи, девочка. Туда нельзя идти, и ты это отлично знаешь. Лучше бросим это дело, пока не потеряли то малое преимущество, что у нас есть.

— Уверена?

— Абсолютно. — Тулак отвернулась, чтобы Вельдан не видела ее лица. — Давай, пошли.

Использовав близлежащий булыжник как приступочку, она вскарабкалась на спину дракену.

Вельдан понимала, как нелегко далось старой наемнице такое суровое решение. Она хотела бы утешить и ободрить ее, но не находила слов. И потому предпочла промолчать. Пора было двигаться. Те люди, которых Каз учуял внизу, скоро окажутся здесь…

— Ты отдышался, Каз? Готов?

— В любую секунду, хозяйка.

Он поднял одну из передних ног, и Вельдан залезла к нему на плечи. Она хотела устроиться поудобнее — и чуть не свалилась, неловко наткнувшись на тело Заваля, перекинутое через спину дракена.

— Чума на него!

Вельдан потерла колено, которым стукнулась о голову бывшего иерарха. Тот слабо пошевелился и застонал, но Вельдан не обратила внимания. Подумаешь — ударила! С какой стати это должно ее беспокоить? Стоило Вельдан припомнить их первую встречу — и ее начинало трясти от ярости. Сколько гадливости и отвращения было в глазах иерарха, когда он взглянул на ее изуродованное лицо! И обозвал ее существом — словно она и человеком-то не была… С тех пор она не испытывала к этому субъекту ни малейшего сочувствия. И если бы только он не делил свое тело с драконьим Провидцем, Вельдан с удовольствием оставила бы иерарха гореть на жертвенном костре.

— Пора бы нам… — В мысли вторгся телепатический голос дракена. — Кажется, я слышу, как приближаются всадники…

— Проклятие! Уходим!

— Держитесь крепче, дамы.

Каз стремительным движением взял с места и, лавируя между деревьев, понесся к тропе. Никто из троицы не сомневался, что командир Мечей Божьих где-то неподалеку.

Для человека, чьи планы были столь неожиданно и грубо нарушены, Блейд держался на удивление спокойно. Он сам нимало удивился, осознав, как невозмутимо воспринял свою неудачу…

Неудачу? Куда там! Катастрофу. Крах…

И все же Блейд был уверен, что это еще не конец.

Разумеется, он разозлился. Но в подобных обстоятельствах его гнев понятен и объясним. Иерарх ускользнул из его рук, протек как вода сквозь пальцы. Сам по себе Заваль не такая уж большая утрата, но Блейд точно знал, что в теле иерарха заключена сущность кого-то из народа драконов. Этот «кто-то» мог опознать чародея-ренегата и выдать его… Хуже того: Блейд потерял Каллисиору — свой будущий плацдарм для нападения на Тайный Совет. А стало быть, и шанс вырвать власть из рук беспросветного глупца Кергорна.

Он лишился всего, что имел. Лишился в считанные секунды, прежде чем успел хотя бы понять, что происходит. Все долгие годы, потраченные на бесконечные интриги, ухищрения и манипуляции, — все впустую. Все рухнуло в единый миг из-за тощей девицы с изуродованным лицом и дракена… Впрочем, не следует забывать о тысячах крылатых захватчиков севера, — сказал он себе. Как можно справиться с ними? Как очистить от этих тварей город, который так ему нужен? А самое неприятное во всей этой истории то, что монстры прорвались сюда по его собственной вине. Именно его вмешательство привело к нарушению Завес.

Поневоле начнешь верить, что Мириаль — действительно бог…

Блейд подавил закипающий гнев, заставил себя успокоиться. Черная злоба ведет в никуда. Он должен подумать, составить план, просчитать всевозможные варианты. Он совладает с этим несчастьем. Путь, которым Блейд шел до сих пор, отныне закрыт для него, но непременно отыщется другой. Рассудок и жизненный опыт убеждали его в этом…

Тусклый янтарный свет дымных факелов почти не рассеивал кромешную тьму, но Блейд принадлежал к народу магов и обладал великолепным ночным зрением. Он занял место во главе колонны и уверенно повел ее по тропе. Солдаты безропотно следовали за ним. Блейд невольно испытал гордость за сплоченный и дисциплинированный отряд бойцов, которых он лично натренировал. Однако теперь они мало чем могли ему помочь.

Необходимо разыскать чародейку и дракена вместе с иерархом и помешать их возвращению в Гендиваль. Блейд не сомневался, что они выйдут на тропу: это единственный путь среди непроходимых нагромождений скал и утесов. Даже дракену не по силам преодолеть горы. От Десятинных Пещер путь не близок. Если он поспешит, то успеет перехватить беглецов на Змеином Перевале.

Каз вывернул из-за скалы, и Вельдан похолодела, увидев мерцающий свет факелов. Вереница огней быстро приближалась со стороны Тиаронда. Всадники были в нескольких сотнях ярдов от них, и Вельдан в который уже раз благословила замечательное зрение дракена. Каз изменил фокус глаз, и фигуры в отдалении стали ясно видны. Как и предсказывала Тулак, Мечей Божьих возглавлял их командир собственной персоной.

Глубоко воткнув в землю когти — для пущей устойчивости, — Каз круто взял вправо, ударом хвоста взметнув фонтан камней и земли. И все же здесь, на горной тропе, ему приходилось нелегко. Вельдан безмолвно обратилась к напарнику:

— Нам нужно как-нибудь их задержать.

— Не дрейфь, хозяйка. Я перегоню этих улиток в любой момент.

— Верно. Но тропа слишком узка, ты не сумеешь здесь разогнаться. И потом, насколько я знаю, ты пока что не научился обгонять стрелы.

— Я работаю над этим… Но ты права. Может быть, мы немного придержим их.

Каз отклонился в сторону, туда, где растущие на склоне деревья подступали к самой трепе. Несколько мощных ударов хвоста — и земля, камни, поломанные ветки и упавшие стволы полетели во все стороны, образовав на дороге кучу и перегородив путь Мечам Божьим.

До Вельдан доносились проклятия и крики приближающихся солдат. Она бросила взгляд через плечо и обнаружила, что дистанция между ними и преследователями стремительно сокращается. Поднялись арбалеты, и несколько болтов вонзились в землю, разбрызгивая жидкую грязь. Ни один не достиг цели, однако они здорово действовали чародейке на нервы.

— Пора! Уходим, — крикнула она.

Каз увернулся от очередного болта и ринулся вперед, прочь от Мечей Божьих. Тропа здесь заметно сужалась, а склон по правую руку делался круче и круче. Слева скала резко обрывалась вниз, и дорога теперь бежала по самому краю пропасти.

Сотворенное дракеном препятствие на несколько минут задержало солдат. Но вот они обогнули его и возобновили погоню. Чародейка вдруг увидела, что командир Блейд намного опередил остальных. При нем не было арбалета, однако выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Ох, как жалко, что я потеряла свой лук под оползнем, — пробормотала Вельдан.

— Плюнь. У меня есть идея получше. Держитесь, девушки ! Дракен поднялся на задние лапы, и Вельдан с Тулак изо всех сил вцепились в шипы у него на спине. Каз затормозил возле старого покосившегося дерева, торчавшего сбоку от тропы. Резко навалился на него. Нажал. Гнилые, подмытые постоянными дождями корни плохо держались в почве. Они вывернулись из земли с мерзким звуком рвущейся парусины. Дракен едва успел отскочить, когда дерево накренилось и рухнуло поперек тропы.

— Неплохо, а? — самодовольно заметил Каз. Он сделал резкий рывок, едва не скинув со спины своих всадниц, и с невероятной скоростью помчался прочь.

Поглощенный погоней, Блейд намного опередил своих людей. Он нахлестывал коня, выжимая из него всю возможную скорость, и рвался вперед. Блейд успел заметить, как дракен помедлил возле толстого дерева, и понял, что должно произойти. Однако было слишком поздно останавливаться. Он попытался сдержать лошадь — но тщетно.

Дерево заваливалось с ужасающим треском. Конь, дико хрипя, прянул в сторону, едва не угодив под низвергающегося исполина. Копыто попало в промоину на тропе; конь пошатнулся и завалился на бок, визжа от боли: он сломал ногу. Блейд вылетел из седла и грянулся оземь. Тяжелое тело животного едва не придавило его. Все смешалось перед глазами. Ошеломленный падением и тяжелым ударом, едва понимая, что происходит вокруг, он рефлекторно перекатился влево. Внезапно опора исчезла: Блейд оказался на самом краю пропасти и соскользнул вниз.

Несколько бесконечно долгих мгновений кругом была одна только пустота. Но вот руки нашли опору: выступ скалы, за который Блейд сумел ухватиться. Уступ замедлил падение, но не прекратил его. Рука сорвалась, и Блейд заскользил вниз. Леденящий ужас охватил его. Блейд изо всех сил вцеплялся в скалу, но тщетно. Ногти скребли по камню, не находя опоры… Он пролетел еще несколько ярдов, и, наконец, пальцы встретили узкую нишу. Падение резко замедлилось. Блейда встряхнуло так, что едва не оторвались руки. Плечи выбило из суставов, и тело пронзила резкая боль.

Тяжело дыша, Блейд стиснул каменный выступ, впиваясь пальцами в жесткий камень. Эрозия оставила в древней скале множество трещин и выбоин. Блейд отчаянно пытался нащупать опору понадежнее — и при том не сорваться вниз. Одна лишь сила воли помогла ему продержаться до сих пор, но Блейд сознавал, что скоро ослабевшие руки разожмутся сами собой.

Осталось едва ли несколько минут — слишком мало, чтоб его люди успели досюда добраться. С трудом подняв голову, Блейд глянул вверх и внезапно увидел отблески факелов на тропе. А затем до него донеслись голоса:

— Ты заметил, куда он поехал?

— Похоже, в эту сторону.

— Факелы не достают так далеко. Тут повсюду темно.

— Не вижу ни следа. А ты?

— Не-а. Похоже, ублюдок далеко усвистал.

Раздался взрыв грубого смеха. Затем послышался другой голос — более уверенный и властный:

— Ладно, хватит зубоскалить. В любом случае соваться в горы — идиотская идея. Блейд и иерарх, возможно, жарятся сейчас в преисподней, и я вам так скажу: туда им и дорога. Пошли, ребята! Возвращаемся в город и доложимся лейтенанту Гальверону. Нам сегодня и так хватило из-за летучих сукиных детей. Похоже, в Тиаронде мы принесем больше пользы…

Они и впрямь уезжают! Блейд всегда знал, что эти люди ненавидят его. Солдаты подчинялись ему из страха, о любви здесь и речи не шло. Блейда это никогда особо не беспокоило — до нынешней минуты… Но конечно, если б они только знали, что командир еще жив… Блейд открыл рот, чтобы крикнуть, — но не издал ни единого звука. Он никогда не просил о помощи, ни разу с того самого дня, как перестал быть Аморном. С тех пор, как потерял свою возлюбленную Авеолу. Блейд не мог заставить себя сделать это даже сейчас, когда речь шла о спасении его жизни. Гордость не позволяла поддаться слабости.

Глупец. Какой прок мертвецу от гордости?

Это голос Авеолы донесся до Блейда сквозь мили и года. И на секунду почудилось, будто любимая вновь рядом с ним…

Солдаты уезжали. У него оставался один-единственный шанс.

— Спасите! Я здесь, внизу. Помогите мне!

Казалось, слова раздирают ему гортань. И, крикнув, Блейд возненавидел себя за малодушие, которое принудило его сдаться…

На несколько секунд наверху установилась тишина, а затем вновь послышались голоса:

— Это был Блейд? Ты слышал его?

— Я ничего не слышал. И ты тоже.

— На кой он нам сдался? Злобный подонок. Лучше вернемся без него.

— Ты прав. Верно, какая-то птица крикнула или еще чего…

— А если нет, то поганцу лучше бы поскорее выучиться летать, коли жить охота.

Голоса затихли. До ушей Блейда донесся удаляющийся топот копыт. Они хладнокровно бросили его, зная, что он нуждается в помощи. Зная, что в таком случае он неизбежно погибнет.

Они предали его. Блейд задохнулся от гнева и тут внезапно почувствовал, как скользят его пальцы…

Вновь навалился ужас. Он скользил все быстрее и быстрее, съезжая вниз по склону, раздирая кожу о шершавый камень, истово молясь о еще одной маленькой нише… Хоть бы один-единственный шанс!.. Внезапно бесконечное падение прекратилось. Ноги Блейда ударились о твердую поверхность и подогнулись, как ватные. Он рухнул на колени на узком уступе скалы. Силы оставили Блейда. Он повалился лицом вниз, натужно дыша и содрогаясь всем телом; мышцы сводило жестокой судорогой от невероятного напряжения. Хриплое дыхание превратилось в истерический не то смех, не то рыдание.

Со дня расставания с Авеолой Блейд никогда не давал волю чувствам. Эмоции порождали лишь стыд, ошибки и бесконечную боль, и он не желал быть таким уязвимым. Никогда впредь…

Сперва Блейд едва поверил в свою удачу, а затем его охватила эйфория. Он спасся! Он жив! Второй раз в жизни он выиграл схватку со смертью, которой, казалось, не миновать… Впрочем, трезво оценив ситуацию, Блейд живо взял себя в руки. Он оказался посередине высокой скалы, без пищи и воды, разбитый, измученный. Все тело покрыто ссадинами и ушибами и немилосердно болит. Если даже ему удастся выбраться на тропу, что он станет делать в милях от любого жилья, один и без лошади? Вдобавок ему некуда возвращаться. Он утратил свою власть в городе, который был средоточием всех планов и надежд. Все его замыслы пошли прахом…

Ну да ладно. Бывало и хуже. И все же каждый раз Блейд восстанавливал силы и возвращался, дабы продолжить игру. Если бы он пасовал перед трудностями, то сдался бы уже давным-давно. Солдаты предпочли бросить его? Что же, они за это заплатят — рано или поздно. Блейд никогда не забывал старых обид. Ну а сейчас он справится и без них.

Пошатываясь, Блейд поднялся на ноги, с трудом удержав равновесие на узком уступе. Он был чародеем-ренегатом, затем командующим Мечами Божьими в Тиаронде. Итак, что же станется с ним дальше?

Стиснув зубы, Блейд нащупал первую опору для рук и начал взбираться наверх.