Друг семьи

Полынская Галина

Друг семьи

Иванишев не утрудился позвонить по телефону и предупредить о своем приходе, он сразу же стал трезвонить в дверь. Я, только что пришедшая с работы, голодная и взмокшая от предгрозовой духотищи, больше всего на свете мечтала о ванной, тарелке с едой, бокале вина и телевизоре. Иванишев, будь он не ладен, прекрасно знал, что я дома, поэтому стоять и молча дышать у дверного глазка, не имело смысла. Пришлось открывать.

Зоечка! - трагически возопил он, перелетая через порог. - Какое счастье, что ты дома!!!

Что-то случилось? - я изо всех сил пыталась говорить любезно, с дружеским участием, но удавалось это с большим трудом.

Марина... - не то простонал, не то прорыдал Иванишев, и я едва не заорала от ярости. Марина - жена Коли Иванишева была вечной темой его излияний. В свою очередь, Марина постоянно жаловалась на супруга. Естественно мне.

Ну, что у вас там опять? - я закурила, усаживаясь в кресло. Людской эгоизм просто поразительная штука! Видит же, что я устала, хочу есть, спать, телевизор смотреть, так нет, вместо этого я должна сидеть и слушать его семейные неурядицы!

Вчера она снова закатила мне скандал, - охотно начал Коля, вытаскивая сигарету из моей пачки, лежавшей на журнальном столике. Расположившись на диване, он пододвинул пепельницу к себе поближе и я поняла, что это на долго. И, скорее всего, он скоро попросит выпить.

.... пришел с работы, уставший, как...

Я даже не трудилась сделать вид, что слушаю, да Иванишеву это и не надо было. Он просто сливал мне в уши свои насущные проблемы и вполне удовлетворялся направленным в его сторону взглядом и редкими кивками.

Минут через десять меня стало охватывать быстро усиливающееся раздражение, мне было не совсем понятно, из каких таких альтруистских соображений и сижу сейчас, уставшая, голодная и слушаю... вернее даже не слушаю, а просто сижу и даром трачу время! И тут я поняла, что Иванишев чего-то у меня спрашивает.

Что? - очнулась я. - Что ты сказал?

Я спросил, нет ли у тебя пивка или чего-нибудь еще? Все равно чего, напряжение снять.

У меня было полбутылки вина, которые я собиралась выпить перед телевизором. Пока я соображала, что сказать, он по-своему истолковал мое молчание.

Не помнишь? Я гляну в холодильнике.

И, прежде чем я успела хоть что-то сказать, ушел на кухню и почти сразу же вернулся с моим вином. И с одним стаканом. Захватить посуду для меня он даже не подумал! Продолжая исповедоваться, он вылил из бутылки почти все, оставив вина на донышке, и только потом догадался спросить, не хочу ли я? С плохо скрытой ненавистью я отказалась, мысленно подсчитывая деньги в кошельке и морально подготавливаясь к тому, что снова придется одеваться и тащиться на улицу в магазин. Ведь я весь день мечтала о бокале вина, тишине и ментоловой сигарете!

Я не знаю, что мне делать! - в голосе Иванишева прозвучало такое отчаяние, что я невольно прислушалась.

В каком смысле? - машинально переспросила я.

В прямом! Я больше не могу с нею жить, я ее уже просто ненавижу!

Ну, так разведись! - мне хотелось нагрубить ему и выставить за дверь, предварительно взяв денежную компенсацию в размере стоимости бутылки "Алиготе".

Да ты что! - он устремил на меня измученный взгляд бледно голубых глаз. - Пройти через такие муки! Она, вместе со своими родственничками всю кровь из меня выпьет! Там же целая волчья стая, причем таких волков, которые ни одному Киплингу не снились! Они меня все пять лет грызли и моим техникумом, и тем, что я приезжий, не москвич, а они, видите ли, коренные! - слово "коренные" он произнес с такой злостью, что я даже удивилась. Еще совсем недавно, я была уверена, что, не взирая на все свои бесконечные скандалы, они будут жить долго, счастливо и умрут в один день. Мне и в голову не приходило, что дела обстоят так скверно.

Если бы ты знала, как мне дались эти годы! - продолжал Коля. - Маринка уже через год стала копией своей мамаши, даже пилила меня теми же словами и с той же интонацией! В ее устах слово "инженер" как матерное ругательство звучит! Короче, не знаю, что и делать, - плечи Иванишева опустились, - хоть в петлю лезь. Квартиру менять мне никто не даст, с работы выгонят, ты же в курсе, что я в организации ее папаши работаю, и хоть в петлю!

Да что ты заладил: "в петлю, в петлю"! - я не могла не признаться Кольку стало жалко.

Марину я знала превосходно, раньше на одной лестничной площадке жили, потом они поменялись с доплатой, но отношения сохранились почти прежними. Стервой она, конечно, была невероятной, но так умела себя преподнести, что мужики от любви просто в обморок падали. В обмороке они находились до тех пор, пока наружу не вылезала истинная Мариночкина сущность, сохранять в тайне которую было очень трудно, особенно долгое время. И, когда к влюбленному возвращалось сознание, он улепетывал со всех ног. Поклонники менялись так быстро, что Марина не успевала ни замуж выйти, ни ребенка родить. При всей своей внешней независимости и стервозности, она не могла жить одна, ей обязательно нужен был кто-то рядом и порой мне становилось ее жаль. Одно время наша дружба была на грани полного развала и все потому, что я засобиралась замуж за своего сослуживца, но свадьба расстроилась, и к Марине вернулось ее прежнее расположение ко мне. Конечно, ни о каком разводе и речи быть не могло, ведь лопух Коля был первым и, судя по всему последним, кого она умудрилась заполучить в законные мужья.

Что делать, Зоечка? - бледные глаза Иванишева смотрели на меня почти с мольбой. - Посоветуй, как самый близкий друг семьи! Она меня в гроб загонит, я уже одной ногой там! Как мне от нее избавиться?

От сигаретного дыма, которым я надышалась на голодный желудок, жутко разболелась голова, и я готова была посоветовать ему все, что угодно, лишь бы он ушел и оставил меня в покое. Но, Коля сидел, смотрел на меня, ждал, и тут меня снова обуяла злость. Почему я должна все время давать советы как им жить и что им делать?!

А ты пожарь ей картошку с бледными поганками и все! - выпалила я.

В каком смысле? - его простоватое лицо стало растерянным и глупым.

В прямом! - я почти рычала от злости. - Поезжай за город, набери бледных поганок, такие, знаешь, на ножке, с юбками, и пожарь с картошкой! И через пару часов будешь вдовцом! Ты в грибах ни хрена не понимаешь, а она их обожает, может трескать без перерыва, скажешь, нашел в пакете, в холодильнике, решил сделать женушке приятное, приготовить ее любимый ужин! Для верности смешай со съедобными и все, делов-то на пять секунд!

Иванишев смотрел на меня раскрыв рот.

Коль, извини, но у меня башка раскалывается, - я уже плюнула на деликатность, - зайди в другой раз, а? Лучше вместе с Мариной, захватите винца, посидим, обсудим ваши проблемы, ладно?

Он пробормотал что-то невразумительное, быстро, скомкано распрощался и наконец-то ушел. Проклиная все неблагополучные семейные пары на свете, я обулась, оделась и отправилась в магазин. В подъезде было темно, и на обратном пути я так споткнулась, что подвернула ногу, едва не разбила бутылку и озверела окончательно.

Настроение было испорчено напрочь, и уже ни сидение перед телевизором с тарелкой горячих бутербродов, ни вино, ни ментоловая сигарета, не вернули мне хорошего расположения духа. В довершении ко всему, вино оказалось жуткой подделкой, жидкость отдавала жженой пробкой, и было очень обидно, что на последние деньги я купила непонятную бурду.

Спать улеглась далеко за полночь и все равно, заснуть долго не получалось. Когда же, наконец, провалилась в благодатную темноту, раздался телефонный звонок. Резко пробудившись, я никак не могла сообразить, что к чему и машинально схватила дрожащей спросонок рукой трубку.

Зоя! - от резкого, требовательного голоса Марины, мгновенно вернулась головная боль. - Зоя, я тебя не разбудила?

Я промычала что-то невразумительное.

Зоя, я сейчас приеду, мне необходимо с тобой поговорить!

В трубке зазвучали короткие, такие же резкие и злые, как Маринкин голос гудочки. Я швырнула трубку на рычаг и рухнула обратно на подушку. Сознание отключилось моментально, но вскоре ему пришлось опять заработать в дверь настырно звонили. Пришлось сползать с кровать и плестись в прихожую. После поддельного вина мутило, хотелось поспать до обеда в единственный выходной в неделю, а не выслушивать по очереди чету Иванишевых!

Распахнув дверь, я уже готова была высказать Марине все, что я думаю и о ней, и о её дражайшей половине, но она не предоставила мне такой возможности. Марина просто ворвалась в квартиру, и мне ничего не оставалось, как закрыть дверь и последовать за нею на кухню.

- Я сделаю кофе, ладно? - отрывисто бросила она, ставя чайник на плиту. Незнакомому человеку могло бы показаться, что Марина вечно чем-то недовольна и сердится именно на своего собеседника, но я-то знала, что это ее обычная манера общения, потому что когда она действительно злилась, то орала так, что звенели стекла даже в соседнем доме. Никогда не понимала страсть решать проблемы именно посредством оглушительного крика, за которым вообще нельзя было разобрать ни слов, ни требований.

Пока она готовила кофе, я умылась, набросила тяжелый, прокуренный махровый халат и вернулась на кухню. В ярко накрашенных губах Марины уже торчала сигарета, и меня мгновенно затошнило - не переношу табачного запаха с утра. Пришлось раскрыть форточку и выпить пару таблеток от головной боли.

Паршиво выглядишь, - бросила Марина, вскользь глянув на меня.

А с чего мне красотой блистать?! - злость и раздражение вернулись на прежнее место. - Вместо того чтобы отдохнуть вчера вечером, я должна была слушать излияния твоего супруга, а вместо того, что бы выспаться сейчас, я буду слушать тебя!

Извини, - неожиданно сказала она, рассеянно гладя в окно светлыми зелеными глазами. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не ее сущность. Эта сущность, каким-то образом, портила ее внешность, словно подсвечивала изнутри некрасивым тусклым светом. Марина продолжала стоять, сжимая в пальцах забытую сигарету.

Что-то случилось? - по привычке спросила я, с отвращением глядя на кофе. Эту растворимую коричневую гадость я держала для знакомых, а свой, молотой уже выпила давно.

Да. - Марина едва разжимала губы. - Я больше не могу жить с этой тряпкой!

Я едва не рассмеялась. Марина присела на стул, схватила чайную ложечку и быстро начала болтать в чашке непонятно чем пахнущую жидкость. Звон ложечки о чашку был таким громким и невыносимым, что я выкрикнула:

Марина! Хватит, у меня голова раскалывается!

Она бросила ложку на стол и посмотрела сквозь меня.

Я влюбилась, понимаешь? - тихо произнесла она.

Вот так номер!

Давно? - я постаралась изобразить интерес.

Уже почти год и я ... беременна.

Давно? - тупо повторила я.

Третий месяц.

От Кольки?

Да ты что! - хрипло и нервно рассмеялась она. - Он на такое не способен!

На что не способен? - голова упорно отказывалась работать.

Да ни на что! - внезапно крикнула Марина. - Ни на что он не способен! Жалкое существо!

В моей голове быстро-быстро стучали острые молоточки, боль не желала ни проходить, ни даже стихать.

И что ты думаешь делать? - спросила я для того, чтобы хоть что-то сказать.

Не знаю, - покачала она обесцвеченными пышными волосами. - Развестись я с ним не смогу...

Почему? - удивилась я. - Почему не сможешь?

Отец еще перед свадьбой предупредил: если и этого не удержу, всего меня лишит! И денег и квартиры!

Да ну, сколько лет уж прошло...

Каждый раз, когда меня видит, напоминает! А куда я денусь без работы, без образования и с ребенком?! - казалось, еще немного и она расплачется, но Марина сделала глубокий вдох, выдох и немного успокоилась. - Что делать, Зоечка? Посоветуй, как друг семьи, а?

Ну, откуда мне знать? - мой голос прозвучал устало, почти несчастно.

Я ненавижу его, понимаешь, ненавижу! - выпалила Марина. - Убить его готова!

Ну, так убей, - вяло ляпнула я. - Делов-то...

Представляешь, готова взять грех на душу! - она меня не слушала. Единственный шанс нормально... Ты что-то сказала?

Да, я сказала, если уж так охота убить, то убей.

Как? - Марина растерянно уставилась на меня своими светлыми зелеными глазами, уставилась так, будто только что заметила.

Элементарно, - пожала я плечами, отчаянно борясь с сонливостью, похмельем и головной болью, - сделай ему жульен из поганок и все. Он же в грибах ничего не соображает, так что слопает за милую душу.

Марина с добрую минуту молча смотрела на меня, потом сказала, что я дура ненормальная и ушла, даже не притронувшись к кофею. Я с каким-то странным удовольствием вылила его в раковину и отправилась досыпать. Не знаю почему, но на душе у меня было светло и чисто.

30.11.00