Дротлдо

Звонок в дверь прозвучал непривычно и нервно. Тали пошла открывать, и ей показалось, что она слышит шаги, нерешительно удаляющиеся вниз по лестнице. Затем, словно набравшись решимости, шаги вернулись, и опять лихорадочно задребезжал звонок.

— А, доброе утро, миссис Раннион.

Миссис Раннион стояла по ту сторону двери, заглядывая внутрь, словно ожидая увидеть необузданную попойку, переминаясь с ноги на ногу, нехотя, не желая вторгаться, но имея что-то важное на уме. Она стояла, сцепив руки, постоянно теребила пальцы и смотрела поверх плеча Тали.

— Доброе утро, мисс Браун. Можно мне войти? Спасибо.

Дверь затворилась.

— О, какая у вас чистота и порядок!

— Благодарю.

— Я редко вас вижу, — сказала миссис Раннион. — И вот решила зайти. Я бываю так занята. Вижу, у вас тут всё прибрано. Любо-дорого смотреть. Хорошо, когда у тебя живут люди, которые присматривают за жильём. Надеюсь, те, что будут здесь жить после вас, окажутся такими же чистоплотными, мисс Браун.

— Надеюсь, здесь ещё долго не будет новых жильцов, — сказала Тали, встревоженная интонациями в голосе миссис Раннион. — Мне здесь очень нравится. По утрам здесь так хорошо.

Миссис Раннион села, поглаживая подлокотник кресла словно пса, как будто ей нужна была компания для своего очередного заявления.

— За этим я к вам и пришла. Из-за комнат, знаете ли.

— В чём дело?

— Мой брат приезжает из Иллинойса, недели через три, — сказала миссис Раннион, — а при нынешнем положении с жильём… Лос-Анджелес так разросся… Вчера вечером я как раз говорила мистеру Ранниону, как ужасно раздался Лос-Анджелес за десять лет. Помню, как сейчас — на Вилширском бульваре и в Ферфексе цирк-шапито разворачивал свои шатры, а теперь — полюбуйтесь…

— Так что вы говорили о своём брате, миссис Раннион.

— Ах да. Вот я и говорю, брат приезжает, а места нет. И… — она взглянула на свои извивающиеся пальцы, потом на Тали, потом в окно. — Ужасно не хочется это говорить, мисс Браун, но вам придётся уступить комнату моему брату.

— Вы хотите, чтобы я съехала?

— Не подумайте, что я вас недолюбливаю, мисс Браун.

— С какой стати мне так думать. Всё очень просто.

— Надеюсь, вы не станете жаловаться в Управление по связям с общественностью и чинить препятствия!

— Мне бы такое и в голову не пришло. Но я бы с удовольствием вселилась в квартиру поменьше…

— Но такой квартиры нет, и в ближайшие месяцы не предвидится…

— А я пару дней назад слышала, что Уильямсы возвращаются в Акрон. Я могла бы переехать на их место. Оно меньше, а с другой стороны, эта квартира великовата для меня одной. Мне столько места не нужно.

— Уильямсы? — переспросила домохозяйка. — Ах да, Уильямсы. Но на их место уже есть жильцы, молодожёны.

— Может, ещё подождут?

— Я не могу их подводить, я им уже пообещала.

Тали со странным выражением лица медленно присела.

— Но ведь я живу здесь два года. Я примерная жилица. Разве нет? Я содержу квартиру в чистоте. Разве нет? Я не закатываю оргий. Плачу вовремя. Так почему же я не имею права на комнату поменьше?

— Пожалуйста, мисс Браун, не ставьте меня в затруднительное положение, — вздохнула миссис Раннион, прикладывая ладонь к разгорячённому лбу. — Всякое бывает. Я уже пообещала сдать им эту квартиру, и вам придётся съехать.

— Но я живу здесь…

— Мне очень жаль, мисс Браун.

— Вам жаль. А каково мне? Куда мне деваться?

— Наверняка найдётся уйма всяких мест, если поискать как следует.

— Но вся моя мебель, укладывание вещей, переезд!

— Будьте добры, не пререкайтесь со мной, — устало и не без раздражения сказала миссис Раннион.

Она отдёрнула со лба руку.

— Вам нужно съехать отсюда, и весь разговор! — в её голосе послышались гневные нотки. — Хватит об этом. Я не хочу выходить из себя, но вы доведёте меня до белого каления, если не прекратите!

— С какой стати вам на меня сердиться? Я ухожу. Но сначала я хочу, чтобы вы об этом поговорили со мной.

— Разговор окончен, — отрезала миссис Раннион. — И слышать об этом не хочу. Сказано же вам коротко и ясно — выселяйтесь, и я буду довольна!

Тали смерила её взглядом и медленно заговорила.

— Да, да, — сказала она, — я съеду, но прежде чем я стану укладывать вещи, я хочу понять, почему вы так странно ведёте себя в таком элементарном вопросе?

— У меня полно забот. — Миссис Раннион вскочила и метнулась к двери, словно ей грозил потоп и погибель, если она задержится хоть на миг. — Я помогу вам, если нужно.

— Не извольте беспокоиться, — Тали сидела и говорила тихим голосом.

— Я помогу вам. Я непременно должна вам помочь.

— С какой стати? Миссис Раннион!

Домохозяйка остановилась, держась за дверную ручку, под серо-белой кожей её лица перекатывались желваки. Глаза плотно зажмурились; затем она обернулась и вымолвила, едва дыша:

— Это не я хочу, чтобы вы съехали, но тут ходят всякие разговоры.

— Какие разговоры?

— Ничего особенного. Просто разговоры. Новые люди. Новые постояльцы приходили на прошлой неделе посмотреть жильё, но отказались вселяться, потому что…

— Потому — что?

Скулы миссис Раннион заходили. Казалось, она беспомощна, её руки повисли, она тяжко дышала, в глазах стояли слёзы, она не могла собраться с мыслями, чтобы заговорить. Она сделала глубокий вздох:

— Мистер Раннион…

— Что мистер Раннион?

— Он… это он хочет, чтобы вы съехали, а не я! — вскричала она. — О, клянусь, не я, мисс Тали. Вы мне нравитесь. Я знаю вас очень хорошо. Во всяком случае, так мне казалось. Но мистер Раннион… посмотрел на меня вечером за ужином и сказал, чтобы вы съехали. Потом он сидел в гостиной, курил трубку и сказал, что вы должны съехать, потому что ему сделали деловое предложение.

— Не понимаю.

Миссис Раннион простонала:

— О, не заставляйте меня продолжать. Я не хочу говорить. Он велел мне пойти к вам. Я не хотела. Мгновение назад я попыталась грубить вам, но у меня не получается. Он должен был сам прийти, но постыдился. Тогда он послал меня, и теперь стыдно мне, а я, напротив, попросила бы вас остаться, но он оторвёт мне голову, и наш бизнес прогорит. Понимаете, в первый же день, когда вы пришли, мистер Раннион стал косо на вас поглядывать, хотя ничего не сказал. Но две недели назад…

Она смежила веки, открыла глаза, покатилась слеза.

— Когда вы приехали из отпуска, он увидел, какие тёмные у вас…

— О-о.

Они умолкли. Тали впитала в себя это одно-единственное слово и не выпустила наружу. Миссис Раннион было нечего сказать. Солнечный луч упал на ковёр, прожужжала муха.

После долгого молчания Тали поднялась:

— Я завтра же съеду.

— Не надо так поспешно. Можете остаться ещё на неделю или больше.

Тали выпрямилась, рукой откинула назад чёрные волосы. Поймала себя на том, что смотрит на свои руки: какие они тёмные, какая у них фактура.

— Нет, лучше завтра.

— Прошу вас, не сердитесь на меня, мисс Тали.

— Я не сержусь. Пожалуй, нет.

— Вы ведь всё понимаете?

— Ещё как.

— Я помогу вам уложить вещи.

— Спасибо. Мне понадобится помощь.

Золотой луч солнца упал на её пальцы. Она подняла их к свету, и они были как янтарь, перемешанный с чёрной патокой, насыщенные, чистые и чужие. Она позволила своей руке упасть, словно она была в перчатке и не представляла ценности.

— Только скажите мне, ваш брат действительно приезжает? Нет, не говорите ничего. Не нужно ничего говорить. У меня есть глаза. Неужели ваш муж действительно считает, что я могу нанести ущерб его собственности?

— Он сказал… Он говорит: «Выпустишь одного, так они все сюда слетятся — и что тогда станет с твоей собственностью!» Вот что он говорит. О, иногда я так его ненавижу!

— Вы не собираетесь с ним поспорить?

— Я спорила целую неделю. Без толку. У меня всё внутри сжалось. Я не могу есть. Вы самая приятная особа из всех, кого я знаю. Я ничего не могу поделать.

Тали пристально посмотрела на неё.

— Не можете? — спросила она отрешённо. — Нет, — проговорила она. — Пожалуй, не можете. Большинство не знают как. Ладно, — она резко повернулась. — Мне нужно многое сделать, миссис Раннион, чтобы съехать завтра. Вы уж извините, я начну собираться.

Миссис Раннион кивнула, вытерла глаза, высморкалась. Взялась за дверь, задержалась в дверном проёме:

— Я зайду попозже, помочь.

Тали стояла не двигаясь:

— Что? Ах да. Спасибо.

Дверь захлопнулась.

Тали опять подняла руки к золотистому свету: они были подобны перчаткам из тончайшей чеканной бронзы, которые она, если бы хватило терпения, могла бы стянуть с пальцев. Свет в окне медленно смещался, а она ещё долго стояла, выполняя обычные неторопливые движения женщины, стягивающей перчатки, палец за пальцем, палец за пальцем…