Макаренко Сергей Хранитель - 1 Дрон
Пролог
Через прозрачные желтые шторы, сделанные из чистого тонкого шелка лучшими ткачами Шелкаута, проникали теплые оранжевые лучи Рока. Свет, проникающий сквозь большое окно, украшенное искусной резьбой древних мастеров подземелий, своим теплом и энергией, заливал причудливо расписанный золотыми красками серебреный пол. Удивительное полотно, устилавшее просторы комнаты, было сделано, словно из одного монолита. Оно оказалось исписано рукой удивительно талантливого эльфийского художника, который придал столько живых красок, что возникало такое чувство, будто ноги сейчас ступают по необыкновенно бархатному ковру чистой природы.
Мягкий свет, отражаясь от гладкого пола, своим сиянием заливал стены, поднимаясь выше и сходясь в центре комнаты на куполообразном потолке, который походил на замершее серебреное озеро, готовое в любой момент обрушиться водопадом чистейшей воды, на любого стоящего под ним.
Удивительное строение комнаты, позволяло ей полностью заливать ее солнечным сиянием в течение всего дня. А наличие магических кристаллов, расположенных в виде неповторимой сложной фигуры, гармонично сочетающихся с серебреными плитами, устилающими стены, позволяло сохранять накопленную энергию всю ночь. И комната также продолжала наполняться волшебным белоснежным светом. В зависимости от настроения хозяина комнаты, солнечный свет мог сменяться тусклым завораживающим лунным сиянием, которое освещало комнату и днем. Поэтому, впервые попавший в покои этой комнаты человек испытывал трепет от удивительного зрелища, которое позволяло насладиться невообразимо переменчивым сиянием, иногда меняющимся несколько раз на дню.
В удивительной комнате, отсутствовали какие-либо углы, поэтому она одновременно казалось и большой, и маленькой. Этот оптический обман вызывал противоречивые чувства. Казалось, что достаточно одно шага, что бы пересечь ее, но для преодоления расстояния от окна и до створок дверей, которые были обрамлены широкой кромкой черного зеркала, приходилось сделать более десятка шагов.
Чуть правее окна стоял столик, сделанный из белого дерева унтука, украшенный причудливой резьбой неизвестного мастера. Вся его поверхность была уставлена различными видами бутылок, которые отличались не только своим видом, но и разнились своим разнообразным содержанием. Часть из них таила в себе драгоценные вина и ликеры, другая же часть была столь загадочна, что об их содержимом оставалось только догадываться.
С другой стороны окна стоял широкий комод, изготовленный из темного коричневого дерева, произрастающего только в дельте реки Ваны, расположенной в Катсории. Ручки выдвижных ящиков были выполнены в виде необычных фигурок животных, сделанных из различных драгоценных камней. На бронзовой поверхности комода лежал толстый фолиант, открытый на одной из первых страниц, которые были обрамлены в золотую окантовку.
В комнате, кроме стола и комода, сделанных еще в эпоху древности великими мастерами прошлого, находилось несколько деревянных стеллажей работы уже современных плотников, которые были заставлены различными книгами. Большая их часть была уже покрыта вековой пылью, другая же говорила о том, что их довольно часто перелистывают.
Сейчас комната была пуста, и казалось ничто, не может нарушить ее покой. Но вот за широким полукруглым окном, замаячила разноцветная патайка. Своим удивительным голоском, она щебетала красивые песенки, которыми иногда любили наслаждаться женские сердца. Маленькая птичка уже находилась около штор и, намеревалась, минуя их, проникнуть в манящую своим светом комнату. Но прекрасное звучание неожиданно оборвалось, а сама патайка замерла в воздухе в нелепой позе. Зависнув не больше чем на секунду, уже мертвое тело, устремилось вниз, проносясь рядом со стеной. Минуя всю высоту стройной башни, тело птицы приземлилось на мягкое покрывало. Но как только оно коснулась бахромы зеленой травы, небольшое тельце окутала яркая оранжевая вспышка в мгновение сжегшая еще недавно жизнерадостную патайку. От этого всплеска, по зеленому полотну словно прошлась небольшая волна, как под порывом ветра. Зародившись у основы башни, она устремилась прочь от нее. Преодолев небольшое расстояние, волна наткнулась на толстую высокую стену и затихла. Стена, покрытая в некоторых местах трещинами, различными выбоинами, толстыми лианами, достигала в высоту нескольких метров. И даже недавнее пение, раздававшееся в вышине, не смогли нарушить той блаженной тишины, которая царила внутри этих высоких стен. Но стоило лишь только оказаться за стеной, как окружающий мир наполнялся таким многообразием звуков, шумов, запахов, действий, что в пору было сойти с ума, от обрушившегося хаоса жизни большого города.
Башня, уходившая ввысь и почти достигавшая белоснежных облаков, окруженная толстой стеной, находилась почти в центре одного из самых многочисленных и пестрых городов в этом мире.
Сразу за стеной, начиналась широкая торговая площадь. За ней, миную пару небольших улочек, находилось главная улицу, вся вымощенная большими плитами. Дальше уходя на север, она становилось еще шире, и затем превращалось в торжественную площадь города. А за площадью возвышался прекрасный дворец, ослепляющий все вокруг своим величием.
Вход во дворец венчала великолепная лестница, которая начиналась почти сразу же за удивительным сооружением Колосом, который располагался перед входом во дворец.
Но в этот момент шелохнулись шторы в единственном окне башни, скрывая того, кто выглядывал из-за них и осматривал город. Сквозь тонкую материю шелка, торговую площадь города окидывал взглядом человек, облаченный в золотую ливрею. На спине, тиснением была изображена схватка двух цветных драконов, белого и красного. Неожиданный пришелец, нарушивший гармонию комнаты, казался лишним, в этом царстве, меняющегося волшебного света. Закончив созерцание торговых рядов, на которых сейчас толпилось множества народа, он бросил свой взгляд на дворец, и по его лицу скользнула еле заметная хищная улыбка, которая лишь на мгновение украсило его лицо. Вернувшись к столику, на котором уже было расставлено несколько бутылок, и часть из них уже оказалась открытой, он вернулся к своему прерванному занятию, от которого отвлекся, пока цветные жидкости пропитывались ароматом комнаты.
Посчитав, что напитки достаточно вдохнули свежего воздуха, он стал их быстро смешивать в небольшом узорном графине, сделанном из черного стекла мастерами древнего Кайсакула. В общей сложности ему необходимо было смешать более десяти компонентов для получения особого напитка. Его руки мелькали то быстро, то медленно, он то встряхивал, то осторожно ставил сосуд на стол. Появлявшийся дым, он то раздувал как ветер, то позволял ему плавно стекать на гладкую поверхность стола. Он долго возился с приготовлением своего экстракта, из-за чего его совершено лысый череп, правильной, округлой формы, покрылся испариной.
Несмотря на то, что комнату заливал золотистый слепящий свет, человека это нисколько не смущало, и казалось, что он способен, повторить такую процедуру даже с завязанными глазами.
В очередной раз, вдохнув аромат уже наполовину заполнившегося кувшина, он взял длинную волнистую бутылку с синей жидкостью, осторожно добавил три капли. После чего из графина повалил белый дым, и комната наполнилась удивительным чудесным запахом. Человек же довольный полученным эффектом позволил себе улыбнуться. Но его острые скулы, туго-обтянутые кожей, заострилась еще больше и на лице застыла маска зверя, готового броситься на свою жертву, чтобы ее проглотить. Вновь подавив свои эмоции, у него на лице появилась маска покорности и невозмутимости, которая не выдавала в нем только что мелькнувшего хищника. Он поставил графин на оказавшийся рядом поднос, на котором уже стаяли три хрустальных бокала, исписанных причудливыми рунами, и, взяв его в руки, развернулся и двинулся к центру комнаты. Вместо того чтобы направиться к зеркальной арке, мужчина развернулся в другую сторону. Если бы здесь находился сторонний наблюдатель, то он непременно задал бы вопрос: 'Куда же собирается этот человек нести поднос с его содержимым?', так как все остальное пространство комнаты было залито светом, и казалось, не имело больше ни одной двери. Дойдя до центра комнаты, так чтобы окно осталось за спиной, человек направился прямо к стене расположенной перед ним. Когда до нее остался один шаг, часть её неожиданно отъехала в сторону, образовав проем подобно обычным створкам, и пропустила человека с подносом. Впустив его, она тут же закрылась, став вновь соединением серебреных плит.
– А вот и Манкан, – сказал звучным голосом, один из трех сидящих мужчин в широком мягком кресле, обтянутым мягкой шкурой гаксана. Двое других, сидящих спиной к прислуге, дождались, когда тот поставит поднос на небольшой столик, сделанный из гурда, и только тогда впились в него своим взглядом. Пока Манкан наполнял бокалы под пристальным вниманием всех троих, он буквально чувствовал, что каждый взгляд готов вывернуть его наизнанку.
– Ну, полно вам, хватит смущать бедного Манкана. Он и так дрожит как лист на ветру при вашем виде, а вы еще его и взглядами пронзаете. – Вновь проговорил сидящий в кресле высокий человек, с немного впалыми щеками. Взяв бокал, и закинув ногу на ногу, он вздохнул приятно одурманивающий запах напитка и произнес. – Спасибо тебе Манкан за твой великолепный кунш.
Манкан склонил голову и учтиво поклонился каждому из троих сидящих. Затем медленно, пятясь спиной, вышел через туже дверь, в которую и зашел.
– Не знаю как тебе Мартин, но что-то мне твой новый помощник не понравился, – ответил плотный дородный мужчина, с густой курчавой бородой, которая сливалась с такими же черными усами, прятавшими губы. – Хотя должен признать, кунш он сделал действительно отличный. Выходит, Лайн не кривил душой, рассказывая о способностях твоего нового секретаря, готовить столь удивительные напитки, рецепты которых считаются давно уже утерянными – и он кивнул, в сторону третьего сидящего в кресле.
Третий участник кого назвали Лайном, ответил на кивок, поднятием своего бокала и также припав губами, стал мелкими глотками получать удовольствие от напитка. Лайн в отличие от высокого Мартина и дородного здорового бородача, отличался своей статностью и яркой внешностью. Длинные светлые волосы свисали чуть ниже плеч, брови прямые, сходящиеся на переносице, высокий лоб, впалые бледные щеки, тонкие губы, острый нос и заостренный подбородок, делали его похожим на какого-нибудь знатного графа или молодого герцога. Одежда, сидевшая на нем, подчеркивала его хорошо сложенное тело и свидетельствовала о хорошем вкусе. Весь его вид говорил о том, что молодому человеку ни как не больше трех десятков лет. Но если присмотреться к нему внимательней, то можно было заметить множество мелких морщин вокруг глаз, а также наличие двух шрамов на лице. Один из них, чуть видимый, пересекал левую бровь и верхнею часть лба. Второй же, совсем свежий, на правой щеке. Сразу же бросался прямо в глаза, и выдавал в нем серьезного молодого человека, привыкшего отвечать за свои действия и добиваться желаемого. Ну а если же заглянуть в удивительно странные желтые глаза, так часто привлекающие к себе внимание, возникало жгучее желание, как можно быстрее отшатнуться от их обладателя. Так как от них веяло не то что молодостью или опытностью, а такой древностью, что самый глубокий старец, на всех просторах Асоноиды, мог чувствовать себя еще не родившимся младенцем.
В прочем глаза выдавали не только Лайна, но так же и двух других его собеседников собравшихся в этой небольшой зале, в их глазах светилась та же древность.
Начавшаяся было небольшая беседа по обсуждению Манкана, умолкла почти сразу же, как трое магов в зале принялись пить кунш. Этот напиток обладал такой способностью, что какой бы важный и срочный разговор не был, он мог подождать до тех пор, пока еще не выпит этот удивительный нектар.
Мартин, закутанный в длинный лощеный зеленый халат, покрытый золотистой пыльцой, выдавал в нем человека привыкшего к большим удобствам и достатку. Откинувшись в своем глубоком кресле, он небольшими глотками потягивал кунш и от удовольствия позволил даже закрыть себе глаза и расслабиться. Такое состояние безмятежности он позволял себе слишком редко, но в кругу своих друзей, он мог себе это позволить.
Первым нарушил затянувшееся молчание, туго обтянутый бугрящимися мышцами бородатый Хэмис, облаченный в штаны и куртку, сделанные из тонкой меховой кожи, и в мягкие не высокие сапоги.
– Ну что ж Мартин удивил, так удивил. Я даже не могу припомнить, когда мне удавалось в последний раз отведать такого удивительно кунша. Даже, несмотря на довольно странный вид этого твоего Манкана, я бы не отказался его у тебя купить, что бы наслаждаться этим напитком по утрам.
– Должен буду тебя огорчить Хэмис, но я уже слишком привязался к этому малышу и без него буду себя чувствовать совсем не уютно.
– Жаль, конечно, но все же подумай. Если он тебе вдруг надоест, то ты будешь знать, куда его можно пристроить, – улыбаясь, проговорил он, вызвав в ответ такую же улыбку.
Лайн, следивший за друзьями, не преминул про себя отметить, что хоть Борода и не надеялся получить положительный ответ на свое предложение, все же расстроился из-за отказа, а такое чувство возникало у него довольно редко. Поэтому Хемис, желая скрыть свое огорчение, тут же перешел к делу.
– Ну что Мартин, хватит тянуть дракона за яйца, объясни нам, зачем ты так срочно вызвал нас, – как-то немного грубовато проговорил он. – Не стоило отрывать меня от дел только для того чтобы угостить нас куншем, хотя я должен признать, что это лучший нектар который я пробовал за последние пять сотен лет.
– Ну, полно тебе, Хэмис. – как можно более вальяжно проговорил Лайн, нисколько не удивленный резкой переменой настроения здоровяка, удобно облокотившись в своем кресле, и поддерживая рукой бокал, он продолжил. – Налей себе еще кунша и дай насладиться короткой минутой отдыха.
– Да не хочу я больше пить ваш кунш, я сказал вам еще раньше, что я очень сильно тороплюсь, что у меня дела, – стал закипать от гнева Борода.
– Да знаю я твои дела, – все также небрежно сказал Лайн и сделал глоток, после чего продолжил, – опять какую-нибудь графиню или баронессу соблазнил? Ну, кто там на этот раз? Леонора, Лакита, Майра? Я ни чего не упускаю, Борода? – изобразив легкую улыбку, повернул он голову к своему высокому рыжему другу.
– Нет ни чего. Только ты еще не знаешь про графиню Карсон и ее подружку Диару. А сейчас наш большой друг, по-моему, собирается посетить герцогиню Сантан, во время отсутствия ее мужа, – это заявление заставило, удивлено вскинуть бровь Лайна, – я ведь не ошибаюсь?
– Борода, ты, что собрался устроить небольшую войну в нашем государстве, раз решился подмять под себя племянницу нашего магистра? – и четыре глаза уставились на вскочившего Хэмиса.
Его темная, от покрывающего её загара, кожа стала пунцово-красной, глаза оказались на выкате, дыхание участилось, из широкого носа стали вырываться струйки горячего пара, руки то сжимались до хруста костяшек, то вновь разжимались. Статный, широкоплечий Хемис, в плотно обтягивающей его куртке, стал похож на разъяренного дракона, готового залить все своим пламенем.
Мартин понял, что они с Лайнам позволили себе немного лишнего, в отношении сильно вспыльчивого Хэмиса, и решил снять напряжение, опасаясь, как бы огромный маг не вспыхнул как факел, взгляд которого во всю стал прыгать то с одного, то на другого, поэтому он был вынужден примирительно поднять руки.
– Ладно, успокойся Хэмис, мы тебя не хотели обидеть. Но твои любовные дела придется действительно отложить.
– Вот видишь Борода, что я тебе говорил? Наш рыжий друг найдет, чем нас удивить, – улыбаясь, проговорил он, явно наслаждаясь тем, как злиться его друг.
– Не называй меня Бородой, а то я неизвестно что с тобой сделаю, Песчаный Змей.
– Ну, наконец-то, – сказал он, радостно хлопнув в ладоши. После чего встал и подошел к Хемису, которому едва доставал до широкой груди. – Вот теперь-то я узнаю своего друга Бороду, который уже переходит к угрозам, – сказал он, похлопывая того по плечу и улыбаясь, глядя прямо в глаза.
– Я тебя предупреждал, – быстро проговорил он, после чего, схватив его своими могучими руками, бросил Лайна в дальний угол комнаты. Во время своего полета, Лайн исхитрился выстрелить зеленым сгустком молнии, сорвавшимся с его рук, который отбросил великана назад, за его кресло. Лайн с Хэмисом приземлились почти одновременно, но, ни тот, ни другой не спешили подняться.
– Вы что, крепса обнюхались? – заорал Мартин, вскакивая с места и смотря на не подвижно лежащих друзей, широко раскрытыми глазами.
И в этот момент по комнате разразился дикий хохот двух корчившихся на полу магов, которые в этот момент походили на взбалмошных детей.
– Видел бы ты свое лицо Рыжий. Давно я его таким не видел, – задыхаясь от смеха, проговорил бородатый великан, пытаясь подняться с пола.
– Шутники нашлись мне, прям как дети малые – успокаивая себя, проговорил он, глядя на своих друзей, которые пытались опять устроиться в своих креслах. – Ну, ничего, я с вас быстро эту дурость собью. – Хранители врат вновь вернулись.
Смех, заливающий комнату, вдруг резко стих. И теперь уже он уже наслаждался реакцией друзей.
– Мартин если эта шутка, то она не смешная, – мрачно сказал Лайн, усаживаясь на свое место.
– Да Мартин, эта крайне неудачная шутка с твоей стороны.
– А я и не говорил, что эта шутка, – сказал он, мягко опускаясь в свое кресло.
Взгляды Хэмиса и Лайна стали гораздо жестче, чем несколько мгновений назад, мышцы помимо воли напряглись.
– Мы тебя слушаем, – проговорил Лайн за двоих, впиваясь своими желтыми глазами в друга. И Мартин стал рассказывать события произошедших последних дней.
Глава-1
Начало
-Андрюха, ты где? Ну, сколько тебя можно ждать? – раздался голос Макса, в телефонной трубке, прижатой плечом к уху.
– Да иду я. Сейчас, только сборочный сохраню. Пиво пока купите, я уже выхожу, – Ответил раздраженно Андрей, заканчивая последние построения чертежа.
'Не терпеться им. И пяти минут обождать не могут, алкаши ненасытные. Мне еще после вчерашней пьянки до сих пор еще хренова-то, а им хоть бы что, давай уже снова бухать', – продолжал размышлять Андрей о своих друзьях.
– Делаем так. Вы с Вованом сейчас идете в магазин, закупаетесь там по паре бутылочек пивка, а я за это время все заканчиваю и выхожу. Встречаемся на входе в метро. Договорились!?
– Лады. Ты только побыстрее там.
– Да успеете вы еще налакаться, сегодня ж пятница, впереди все выходные.
– Не, не успеем, трубы горят, – прогудел Макс своим басом в трубку, – ну мы пошли, давай подходи, – и отключил мобилу.
Через пару минут, закончив построения сборочного чертежа, он пустил его на печать и стал выключать компьютер, сохраняя все сделанные построения. Довольный собой, он положил распечатанный чертеж, начальнику на стол. Для Андрея было принципиально сегодня доделать свою работу, так как это была его первая самостоятельная разработка, которую он сам вел с самого начала и удачное ее завершение раньше срока, могло быть высоко оценено начальством. Так что, даже, несмотря на мучительную головную боль, раскалывающую мозг на протяжении всего дня, он упорно старался доделать сегодня свою работу. Но, не став придаваться сладким мечтам, которые он решил оставить на понедельник, стал быстро собираться, так как головная боль начинала усиливаться.
Андрей, также как и Макс с Вованом, пришел работать на частный автомобильный завод, после окончания в университете. На этом предприятии они уже отработали полтора года. В отличие от друзей, которым обеспечили работу родственники, Андрею пришлось самостоятельно добиваться своего трудоустройства, проходя собеседования из нескольких этапов, так как устроиться в их городе с хорошо оплачиваемой заработной платой было сложно. Работая в соседних бюро, парни быстро сошлись и стали друзьями.
Производство располагалось на арендных площадях пустующего машиностроительного завода, оставшегося после развала союза. В свою бытность, завод обеспечивал комплектацией всю большую страну, но после распада, он пришел в упадок, как и множество других производственных площадок. Завод пустовал до тех пор, пока на нем не началось производство небольших трейлеров для европейских стран, благодаря частному капиталу. Сначала производство располагалось на площадях лишь одного цеха, но постепенно с каждым годом, оно разрасталось и увеличивалось в объемах. Оборудование размещалось в новых цехах. Управленческий персонал с каждым годом увеличивался и перемещался в здания, в которых ремонт не успевал за ростом объема производства. Кабинеты были готовы уже давно, но ремонт осуществлялся на лестничных пролетах и на фасадах зданий. Один из таких кабинетом занимал конструкторский отдел, в котором работал Андрей.
Накинув на плечи легкую джинсовку и, закрыв дверь кабинета, он направился к лестнице. Спускаясь с пятого этажа, Андрей споткнулся об сточенные временем ступеньки и, подвернув ногу, чуть носом не врезался в стенку. На этих советских ступенях, хоть раз в день кто-нибудь, да и оступался. Помянув хорошим словом, новое здание в которое их не так давно переселили, он стал неспешно спускаться, разминая подвернутую ногу. На первом этаже, расписавшись в журнале учета рабочего времени, и сдав ключ охраннику, парень вышел на улицу.
Выйдя с проходной, он направился к конечной станции метро, которая находилась метрах в двухстах от завода. Ее не так давно построили, каких-то пару месяцев назад, но благодаря ней, удалось разгрузить переполненные автобусы и троллейбусы. Чтобы раньше влезть в них, надо порой было прокладывать себе дорогу локтями, что бы залезть внутрь и не быть прижатым дверьми. Иногда, из-за этого возникали небольшие стычки между подвыпившими работягами. Помимо частного завода, в этой части города находилось множество других предприятий, и большинство работников которых стремились пораньше попасть домой. Но с появлением метро, удалось избежать постоянной давки, творившейся на остановки от скапливающего там народа.
Миную остановку, Андрей подошел к метро, возле которого, уже разместившись на лавке, ждали Макс с Вованом и попивали пиво.
– Че так долго, мы уже запарились ждать, мы уже почти все пиво выпили, – сказал Макс.
– Да не трепись ты. Вы как минуту назад подошли, не больше. Давай лучше пива, а то череп сейчас лопнет.
Макс протянул ему бутылку холодного пива. Открыв ее, Андрей одним глотком опустошил сразу половину. Оторвавшись от горлышка, и ощущаю струящейся внутри поток бодрящей жидкости, которая его вновь возвращала к жизни. Иногда лишь только после пьянки, мучаясь от сушняка и головной боли на следующий день, можно по-настоящему оценить вкус пива и испытать ни с чем не сравнимое чувство облегчения и легкости во всем теле. Так и Андрей, ловил сейчас кайф, выпивая бутылочку пивка и утоляя так долго его мучавшую жажду и успокаивая раскаленный мозг.
– Куда сегодня рванем? – спросил Володька, доставая с пакета вторую бутылку и протягивая ее Максу. – Может, как и вчера, зайдем в 'Родео'.
От вспоминания вчерашнего вечера, проведенного в этом баре, Андрея передернуло.
– И чего мы так вчера бухать стали? Вроде зашли только на пару минут, выпить по бокалу пива, а вместо этого так наклались, что чуть ноги переставляли. Вы хоть помните, как домой-то добрались? – спросил он.
– Ну, так, местами, – ответил Макс. – Да это Вован виноват, предложил по стопке пропустить, ну, потом и понеслось.
– Никто в вас водку силой не заливал, все тока за были.
Вспоминая вчерашний вечер, и обвиняя друг друга в том, кто был его инициатором, они быстро выпили свои две бутылки пива и стали решать, что делать дальше.
– Поехали, может 'У Сержа' посидим. Там говорят хороший кабак, только не так как вчера, сегодня только по пиву, – сказал Андрей.
– Можно и к Сержу. Неплохое заведение. Как-то бывал там и цены не заоблачные, – ответил Вовка. – Кстати, Макс, как там твоя Машка отнеслась, что ты в хлам ужратый домой вернулся.
– Как, как? – отворачиваясь, ответил он. – Злая, как черт. С утра даже разговаривать не стала. А как твоя Андрюха? Андрей не успел ответить, в это время зазвонил его мобильник.
– А это сейчас узнаю, – сказал он, услышав привычную мелодию. – Привет зая, как у тебя дела?
– Нормально. А как у тебя алкаш? Ты там живой? – Не столь злостно ответила Маринка, как он ожидал.
– Живой, а куда я денусь, – облегчено проговорил он. С утра, уходя на работу, он старался, как можно тише собраться, что не разбудить свою спящую красавицу. Но вместо этого топал по съемной квартире так, что только глухой мог его не услышать. – Тут уже с парнями пивком похмеляемся.
– Я и не сомневаюсь! В общем Андрюх, я сегодня задержусь. Тут на работе девчонка за днюху проставляется, так что мы решили немного погудеть. Так что можешь не торопиться. Ладно, Андрюх, целую, меня девчонки уже зовут, – и прежде чем он успел что-либо ответить, в трубке безжалостно запищали гудки.
-Хорошо зая, – ответил он, убираю трубку от уха. – Я пока то ж не тороплюсь, – сказал он, глядя на улыбающегося Вовку.
– Буря тебя, похоже, стороной миновала, – завидно проговорил Макс.
– Ну, если бы не чья-то днюха на работе Маринки, то вряд ли, а так…
– А так можно и по водочки, – радостно с сияющим взглядом, проговорил Вовка.
– Ладно, поехали к Сержу, там разберемся, – не очень довольно пробурчал Макс. – Машке оттуда уже позвоню.
Отдав пустые бутылки, рядом крутившемуся бомжу, друзья направились к лестничному спуску в метро.
Глава-2
Выжившие после перехода
Макс выпил очередную стопку и пустую рюмку опустил на стол.
– Все-таки хорошо, что сюда решили зайти. И места оказалось хорошее и официантки симпатичные, – сказал Вован
– Да, – закусывая, отозвался Макс. – Место действительно хорошее, – согласился он, оглядываясь вокруг. – А где это только Андрон пропал? Что-то он долго прохлаждается.
– Да вон он, – указал Вовка, махнув рукой в сторону бара. – Сказал что в туалет, а вместо этого, к рыжей девахе стал клеиться.
Макс повернулся и увидел за одним из столиков, о чем-то рассказывающего Андрея, которого с милой улыбкой слушала молоденькая девушка.
– Симпатичная девушка, когда успел-то, только ведь пришли, – отвернувшись, ответил он.
– Только? – удивлено вскинул брови Вовка. – А то, что здесь уже третий час сидим и третью бутылку допиваем, это как называется?
Макс хотел было спросить, как так может получаться, если они только что пришли. Но резко поднявшийся Вован, вздернул его со стула, заставляя подавиться почти сорвавшимся вопросом. И пока он тащил его, он все продолжал откашливаться.
– Да заканчивай дурачиться, сейчас кулаками махать придется.
Но Макс и сам уже видел, что драки не избежать. Столик, за которым сидел Андрей с рыжеволосой красавицей, обступили пятеро, одетых в кожаные куртки, парней. Один из них, уже помахивал ножиком перед лицом его друга, и что-то угрожающе объяснял. Когда Макс с Вовкой уже подошли вплотную к столику, один из парней вдруг резко обернулся, весело подмигнул, после чего прыгнул на грудь Максу. От полученного толчка, он не удержался и упал на спину. А огромный лысый парень, восседая сверху на его груди, радостно визжа, как ребенок, стал хлестать его по щекам. Как не пытался Макс отбиться, у него ничего не получалось. Вдруг незнакомый парень, серьезно и совсем другим тоном проговорил.
– Да когда ты очнешься, скотина? – После чего вновь подмигнув, неожиданно сильно ударил по лицу.
От неожиданности Макс открыл глаза и увидел перед собой Вовку готового ударить его по лицу.
– Ты что собрался сделать? – в испуге спросил он.
– Слава богу, наконец-то очнулся, – хриплым голосом проговорил он, поднимаясь на ноги.
Макс почувствовал, как сдавленные легкие получили свободу, и грудь задышала в полный объем.
– Ну, ты и слон Вован. Чуть не раздавил меня, – проговорил он, пытаясь встать. Но тут его скрутила резкая головная боль, и он опять откинулся на спину.
– Пока тебе лучше не встать. А то снова сознание потеряешь.
Он собирался переспросить, что значит снова, но тут его глаза увидели ярко красное солнце, выплывшее из небольшой тучки. Вид палящего, бардового шара, цвета которого ранее ни когда не приобретало солнце, приковывал к себе взгляд. И при виде необычного зависшего в голубом небе круга, сознание окончательно стало возвращаться в тело. До Макса стало доходить, что он лежит на спине, под которой чувствуется горячий песок, а слух постепенно начинает наполняться жизнью, донося различные звуки. Он осторожно приподнял голову, и, помня о затихшей в ней боли, стал оглядываться вокруг себя. Все что он видел, вселяло в него неподдельный ужас. Жуткие стоны, детский плач, душераздирающие крики, изуродованные тела на красном песке, вырванные взглядом среди скоплений людей. Весь царящий хаос вокруг походил на кошмарный адский сон, перед которым разум отказывался принимать действительность.
Рядом находился поезд метро. Весь покореженный и разбитый, вокруг него ходили люди, кто-то рыдал, кто-то просто сидел, обхватив голову, кто-то выносил из него изувеченные тела и слаживал в сторонке.
Все эта увиденная за доли секунд картина, лишила рассудка, мозг отказывался понимать происходящее. Затаившаяся боль, вновь ворвалось в голову, и потянула ее к земле, желая утопить сознание в темном провале беспамятства. Но, поборов слабость, он не дал потерять себе сознание. Повернув свое осунувшееся лицо к Вовке, он спросил:
– Что-то это за ад? – не своим голосом проговорил Макс. – Что произошло? Где мы? И что вообще случилось? – закричал он, срываясь в истерическом приступе.
Уже не один подобный приступ оглашал округу, так что это даже никого не удивило, и на это никто не обратил внимание. Но, как и большинству, эта истерика позволила освободить мозг от избытка переполнявших его чувств, и понять что все окружающее их это действительность, а не сон.
Вовка, уже не раз за сегодняшней день, видевший подобные истерики, подождал, когда его друг успокоиться и только потом стал рассказывать.
– Как мне кажется, так мы попали в параллельный мир, а не в ад, или чистилище. Хотя многие впали в ступор или в транс и твердят о конце света и новом пришествии Христа, или еще, какие бредни. Как пройдешься среди вокруг сидящих людей, так поражаешься, насколько шокированный мозг может выдумать различных небылиц.
– Ну, глядя на тебя, я бы сказал, что ты совсем спокоен и с подобным сталкиваешься каждый день, – не уверено проговорил Макс.
– А, – махнул рукой Вовка. – Я тут уже всякого насмотрелся, так что, уже ничему не удивляюсь.
– Так что все-таки произошло? – уже почти владея своим голосом, спросил пострадавший, вновь начав крутить головой.
– Если помнишь, мы допили пиво, и пошли садиться в метро, – на что Макс согласно кивнул головой. – Так вот, ты там стал травить очередную байку, пока мы ехали несколько остановок, так что я даже не следил где уже ехали. Примерно после 'Молодежной' или 'Товарной' кажется, когда поезд был на полном ходу, впереди неожиданно возникло яркое сияние. Потом раздался резкий визг тормозов, поезд стал останавливаться. Люди начали валиться друга на друга, ты в этот момент головой ударился о поручень и похоже сразу потерял сознание. Андрея же завалила толпа, и я больше не видел.
– Что значит, больше не видел?
– То и значит, – раздраженно ответил он. – Последнее что я помню, это как поезд проносится через горящую арку, и после этого, я также как все потерял сознание. Затем, когда пришел в себя, обнаружил тебя, а вот Андрея нигде не было. Толпа, которая его завалила, вроде никуда не делась, а вот его самого под ней не оказалось.
– И куда же он мог деться? Не мог же он просто встать и уйти? – спросил Макс.
– Не мог, – согласился Вовка. – Но здесь всего столько удивительного произошло, что я уже, ничему не удивлюсь. Одни врата чего стоят. Прям, как звездные, только сделаны из камня.
– Какие врата? – удивлено спросил он.
– Через те, что мы сюда попали. Вот как спустишься с холма и пройдешь по следу, который пропахал поезд, шагов через сто и упрешься в скопление камней. Так вот на одном из них, поверхность которого имеет черно-матовый блеск и находится что-то наподобие круглой арки.
– И почему ты решил, что эта врата?
– На поверхности камня, идеально ровным кругом, диаметром метра четыре, нанесены какие-то то ли руны, то ли иероглифы, в общем, не понять. Но символы не просто нанесены или нарисованы, они выдолблены в толще камня, или я бы даже сказал, выплавлены в нем. Так что у меня сразу возникла ассоциация со звездными вратами. И кстати не у меня одного. Вот мы и решили, что неизвестно каким образом перенеслись в незнакомый мир.
Слушая историю, рассказываемую другом, Макс с каждым словом удивлялся все больше и больше.
– Прям история для фантастического романа, – медленно протянул он.
– Ну да, – улыбаясь, ответил Вовка. – Я тут вспомнил, как вы с Андреем спорили о том, что было бы классно попасть в какой-нибудь параллельный мир. Так что поздравляю, любитель фэнтази, твоя мечта осуществилась.
– Да пошел ты, – раздраженно ответил он. – Нашелся мне тут, комедиант и юморист. Лучше сказал бы, что делать будем. Или скажешь, так и лежать на этом красном раскаленном песке пока не сдохнешь.
– Да успокойся ты. Видишь, небольшую группу возле поезда. Там майор и еще несколько парней заканчивают его осматривать. Правда, не знаю, кого они надеются там еще найти. Те, кто живой был, так они уже давно выбрались.
– Да, ты прав, – вдруг раздался за спиной твердый голос, заставивший вздрогнуть двух друзей. – Те, кто живы, они уже давно выбрались.
– Так зачем тогда ползать по вагонам? – спросил Макс, рассматривая появившегося человека. Который был облачен в темно серые брюки и белую рубашку с закатными рукавами, уже изрядно вымазанную пятнами крови.
– Может, конечно, и найдут еще пару выживших, но ищут-то они кое-что другое. Да и вам пора заканчивать сидеть здесь и прохлаждаться. Сейчас будем проводить общее собрание. Так что помогайте людям подниматься и пускай все собираются во главе поезда, будем подводить итоги и решать, что делать дальше.
– И что же в нашей ситуации тут можно решить. Оказались посредине пустыни, на какой-то неизвестной планете. Люди почти уже все с ума сошли.
– Вот поэтому чтобы не сошли и проведем собрание, и объясним всем остальным, что не все так плохо. А я смотрю Вовка, что твой друг, несмотря на шишку уже пришел в себя и вопросы правильнее задает. Тот лишь неопределенно кивнул головой.
– Ладно, давайте поднимайтесь, нечего штаны просиживать. Считаете, что собрание для вас уже началось, помогайте людям собираться возле поезда, а я пойду остальным об этом расскажу.
И прежде чем парни успели, что-либо ответить, он развернулся и пошел обходить небольшие группы людей и сообщать им об общем сборе.
– Ты про этого майора говорил? – спросил Макс.
– Ага. Зубров Николай Петрович или просто майор, как он себя называет.
– Ну и голос у него. До сих пор еще мурашки по телу бегают. Да и глаза колючие, словно душу на изнанку выворачивающие.
– Это тебе не мусор, протирающий штаны в кабинете, а боевой офицер.
– Да, не хотел бы я быть на стороне тех, с кем ему пришлось столкнуться по долгу службы, – проговорил Макс, вставая с песка и осторожно дотрагиваясь до ушибленной головы. – Ничего себе, – воскликнул он. – Вот это шишка.
– Да, голова у тебя на редкость оказалось чугунная, а то лежал бы ты сейчас как вон те парни, – указал Вовка на небольшую группу неподвижных тел в окружении нескольких человек.
Глянув в указанную сторону, Макс увидел, как кто-то плачет рядом с мертвыми телами, как девушка продолжает бессознательно обнимать уже не живые тела похоже матери и брата, как маленькая девочка просто держит за руку мать или отца. Как оказалось, таких вот небольших кучек, было много вокруг, и везде стоны, плач и всхлипы. И если до этого момента, ему все еще до конца не верилось в действительность происходящего, то в этот момент она очень отчетливо втерлась в его сознание.
Все его приподнятое настроение испарилось, а лицо стало мрачным и серым. Так ничего и, не ответив Володе, он стал выполнять поручение майора. При этом стараясь приободрить людей, сказать им добрые слова, утешить их. Не замечая, что и как кому говорит, он помогал обессиленным людям. Так, незаметно для себя, он находил слова поддержки, и люди слушали его, и затем шли к общему месту сбора, куда уже стали подтягивать остальные.
Как оказалось что из общего числа пассажиров, а их по примерной оценке Макса, было где-то около полутора тысяч, в живых осталось всего лишь половина. Кого-то смерть настигла в давке, под завалом телом, кто-то просто не удачно упал и свернул себе шею. Кого-то опалило огнем перенесшей сюда арки, особенно людей из первого вагона. Кто-то просто пропал, как его друг Андрей. Но передвигаясь среди выживших людей, его сердце разрывалось на части от вида тех страданий, что испытывали люди. Где-то он увидел группа десятиклассниц плачущих над телами своих подруг, где-то бабку, причитающую о своем погибшем муже и отказывающуюся покидать его. Где-то даже на глаза попались тела нескольких сильно обгоревших женщин и мужчин, и вид их ужасных тел чуть не вывернул желудок наизнанку. Какой-то свихнувшийся целовал песок и возводил руки к небу и что-то говорил. Неизвестно откуда взявшийся священник, старался своими проповедями утешить людей.
Среди всей этой толпы лишь несколько десятков людей сохранили рассудок, несмотря на окружающую их обстановку. Как оказалось, чтобы собрать людей вместе потребовалось довольно много времени. Красное солнце, уже стало клониться к земле, как разбредшихся людей все же удалось собрать вместе.
Майор, похоже взявший на себя роль лидера, стал что-то говорить, но Макс не слыша слов, все продолжал смотреть вокруг, изучая лица людей. Везде читалось обреченность и безнадежность сложившейся ситуации. Редко когда удавалось встретить волевой взгляд готовый биться за свою жизнь. Все смотрели и ждали, что им скажет майор. Люди привыкшие жить в современном технологичном обществе, отвыкли решать сами за себя, и делали то, что им скажут. И они сейчас стояли словно стадо, надеясь на то, что найдется тот, кто скажет, что им делать и как жить дальше. И майор готов был повети за собой людей, говоря о том, что им будет трудно, но если они сплотятся, то у них будет шанс выжить. И слушая эти речи, в сердцах людей начинала всплывать надежда на будущее.
Но вдруг неожиданный окрик оборвал речь Зуброва, а также вместе с этим и ростки зарождающейся надежды.
– Смотрите, там кто-то бежит. – Воскликнул парень лет пятнадцати, сидящий на крыше вагона.
Все устремили свой взгляд в направлении указанной рукой парня. С холма, который еще недавно был усеян сидящими на нем людьми, бежало три человека. Вдруг один из них, словно получив удар в спину, выпрыгнул вперед, затем пробежав еще пару метров, рухнул на песок. Двое других, не останавливаясь, побежали дальше. Все сразу как-то резко замолкли и стали наблюдать за двумя бегущими людьми. До слуха стал доноситься их крик, но они еще были далеко, и слов нельзя было разобрать. Затем второй резко остановившись, медленно осел на песок, так больше и не встав.
– Что это с ними? – спросил кто рядом стоящий.
– А что они кричат?
– А почему они падают?
Тут же посыпались вокруг вопросы. Последнему бегуну оставалось преодолеть уже около сотни шагов, как до слуха собравшихся донесся крик.
– Орки, там орки. Бегите быстрее.
– Орки? Какие орки? – тут же посыпались новые вопросы.
Еще через пятьдесят шагов, человек замедлил бег, а спустя секунду, из его груди вылезла стрела, и он упал на песок, так и не успев добежать до основной массы людей. Затем на холме стали появляться непонятные фигуры, которые нельзя было разглядеть из-за святящего за их спинами садящегося солнца. Несколько десятков неожиданных пришельцев замерших на вершине, издав воинственный дикий клич, лавиной сорвались с холма, и устремились к замершим внизу людям.
Несколько стрел, вонзившихся в тела затихших, еще не пришедших в себя людей, всколыхнула замершую толпу, которая взорвалась стихийной паникой, заставившей сорваться с места, и нестись прочь от смертоносного дождя. Друзья, подхваченные людским потоком, вначале пытались из него вырваться, но поняв, что это бесполезно, старались лишь не упасть, чтобы избежать участи быть раздавленным обезумевшей толпой. Люди напирали на спины более медлительным, не замечая упавших, и не давая возможности тем подняться. Они затаптывали друг друга, заботясь о спасении только своей собственной жизни.
Подчинившись стадному инстинкту, люди жались друг к другу, надеясь, что летящая в спины черная смерть, выберет себя жертву из числа соседей. Из-за образовавшегося столпотворения, люди не могли быстро выбраться из тесной давки, и многие нашли свою смерть в объятьях черных стрел с таким же оперением.
Пробиваясь в толпе людей, Макс видел, как многие падают под летящими над ними стрелами. Больше его всего впечатлила смерть рядом бегущего парня. Тот довольно долго бежал с ним рядом, как вдруг его руки судорожно обхватили черную стрелу пробившую шею. Он видел, как по ней тонкой струйкой потекла алая кровь, как широко раскрылись изумленные глаза, а ртом он стал хватать воздух. Затем его ноги стали подгибаться, и совсем еще молодой парень, стал заваливаться набок. Похоже, он так до конца и не успел понять, что с ним случилось.
Повсюду слышались крики, кто-то пытался командовать, организовать и образумить толпу, но безуспешно. Начавшийся хаос пожинал свои плоды, щедро пожиная свою дань. Но, несмотря на безумную панику, люди все же неслась в одном единственном направлении, где можно было найти спасения. Впереди маячили разрушенные строения до них и стремились добраться беглецы. Но до них было еще слишком далеко. Поэтому толпа старалась хотя бы увеличь расстояние между собой и лучниками, чтобы оказать в недосягаемости для летящих стрел.
Макс с Вовкой, вжав голову в плечи, и ощущая постоянный холодок между лопаток, куда в любой момент могла вонзиться острая стрела, неслись вперед. Пробежав несколько сотен шагов, им все же удалось выбраться из более плотных объятий потока, и они стали пробриться к его границе. Иногда оглядываясь назад, они видели как кто-то из отстающих людей и медленно бегущих, получал сильный толчок в спину. После чего сразу же из груди появлялась черная стрела, и человек, словно прыгая вперед, подал лицом вниз. Иногда, кто-то более верткий, повинуясь не известно какому чувству, умудрялся в самый последний момент увернуться от стремящейся в него стрелы, которая проносилась мимо, и вонзалось впереди бегущего человека. Но, избежав одной стрелы, их настигала другая, от которой уже не было спасения. Вражеские стрелы неожиданных пришельцев, пожинали свой кровавый урожай.
Вся эта паника, охватившая своим безумством почти всех, вынудила друзей преодолеть спасительный полукилометровый участок, на котором стрелы уже не доставали. Это спринтерский забег для них, слился в одно мгновение. Остановившись, и оглянувшись назад, они увидели, что большинство людей, уже находится на достаточно безопасном расстоянии, на котором их нельзя уже было достать стрелами. Макс стал внимательно рассматривать холм, с которого неспешно спускались орки.
Стоя сейчас на отдалении от холма, он уже не чувствовал того давящего чувства сжигающей душу паники, которая затем его все-таки накрыла как и всех остальных людей бежавших в плотном потоке. Оглянувшись вокруг, он увидел, что многие люди, которым удалось выбраться, из общей толпы, все еще продолжающей спасаться бегством, также остановились и сейчас осматриваются вокруг.
Взглянув еще раз на холм, он увидел, что с него спускается всего лишь два или три десятка пришельцев, но, ни как не более сотни, как показалось вначале. Чувствуя, что где закрался подвох, он начинал ощущать зарождающуюся злость, за то, что его так легко провели. Осмотрев путь, который преодолела толпа, он ожидал увидеть груды мертвых, но вместо этого их насчитывалось не больше десятков пяти, шести. И это открытие еще больше укрепило в нем чувство, что на них навели какое-то психотропное воздействие.
В этот момент на холме раздался выстрел. Макс быстро перевел свой взгляд на неожиданный звук и как раз вовремя. Он успел заметить, как один из спускающихся орков, схватился за живот и завалился на бок. В том, что спускаются именно орки, он не сомневался. Хоть и находился он далековато, что бы хорошо их разглядеть, но то, что они не был похожи на людей, он мог сказать точно. Неизвестные пришельцы больше всего походили на тех самых орков, которых в поседение время часто показывали в фентезийных фильмах. За одним выстрелом последовало еще пять, и также как и первый, каждый из них нашел свою жертву кроме последнего. Местные жители, похоже, ранее не знали огнестрельного оружия, но быстро разобрались, что неизвестный звук, таит в себе угрозу смерти. Поэтому, перейдя на быстрый бег, один из пришельцев смог избежать той участи, которая постигла его соплеменников. Выхватив свои изогнутые мечи, они устремились к затаившемуся стрелку.
Когда орки добежали до поезда, из вагонов повыскакивали люди и с криками бросились на них. Макс с удивлением отметил, что не все люди подались панике и около сотни человек, ведомые майором, сейчас схватились с тремя десятками орков. Рядом уже послышались восторженные крики, и воодушевленные люди, подбадривая друг друга, стали двигаться в сторону сражающихся.
– Ну что Вован, поможем нашим. Надерем задницу местным гоблинам?
Но вместо того чтобы поддержать его душевный и эмоциональный порыв, он ощутил как его плечо, сжала холодная рука друга, и хриплый голос проговорил:
– Ты посмотри на небо.
В еще светлых сумерках, над холмом стало зарождаться красное облако, которое ярко отсвечивало багровыми и фиолетовыми пульсациями. Через несколько секунд, над небольшим сражением раздался гром, заставивший всех замереть и поднять голову. Расплывчатая бурая тень, стала проявляться все больше и больше. Орки, замершие, как и люди, похоже, также впервые наблюдали подобный феномен. Зародившаяся опухоль в вечернем небе, достигшая своей флуктуации и критической точки, резко рассеялась, накрывая громоподобным взрывом, раскинувшуюся под собой красную пустыню. Облако, словно выплюнув из своих объятий, явило миру черную точку, которая молниеносно приближалась, увеличиваясь в размерах.
За какие-то мгновения, далекая тень превратилась в огромного, летящего монстра. В этот момент Макс ужаснулся своей мысли пронизавшей его мозг. Хоть он никогда ранее и не видел это огромное живое существо, но он сразу понял кто это.
– Это дракон, – тихо прошептал он.
А огромный, черный небесный исполин, парил на своих больших крыльях, словно реактивный лайнер, обгоняя ветер, и приближался с каждым мгновением. Вот он уже достиг вершины холма и уже приближался к замершим еще недавним противникам. Раздался новый ужасающий рык, от которого все внутреннее существо захотело куда-нибудь провалиться, испариться, исчезнуть, чтобы больше не слышать этого раздирающего душу звука. Вслед за звериным ревом, из пасти вырвался красно-черный столп пламени, который стал пожирать оказавшиеся на пути жертвы. Пролетев, таким образом, посредине замерших орков с людьми, дракон взмыл вверх и стал разворачиваться для нового залпа. Замершая толпа смотрела с ужасом, за когда-то казавшимся сказочным и прекрасным драконом, а на самом деле представшим перед ними воплощением ужаса и смерти. После которого остался черный шлейф обгоревшего песка, на котором еще оставалось корчиться несколько фигур, задетых лишь краем пожирающего пламени. Те же, кто оказался под прямым огнем, даже не оставили после себя и кучек пепла, лишь только выжженную полоску черного песка. Пока дракон совершал свой разворот, на вершине холма появился еще один орк, вид которого сильно отличался от остальных. Плотно закутанный в красно-желтый плащ, он стал делать какие-то замысловатые движения руками. Замерев на секунду, он выбросил вперед руки и, выкрикнув непонятную тарабарщину, вновь исчез с холма. Незнакомая фраза оказалось настолько громкой, что донеслась до слуха каждого замершего на песке. И после этого, каждый неподвижный зритель вновь обрел контроль над телом. И вот тут-то пространство вокруг всколыхнулось, наполнилась разнообразными звуками. Кто-то не по-человечески заорал, кто-то по-детски завизжал, кто стал материться, на чем свет стоит. Но когда дракон завершил разворот и начал спускаться, все с дикими криками, без оглядки бросились бежать. Орки забыли про людей, людей забыли про орков. Вместе они бежали сейчас бок о бок, забыв о том, что всего лишь минуту назад, хотели убить друг друга.
Макс рванул с места, как никогда в своей жизни. Страх заползший в душу, пытался парализовать его, выпотрошить на наизнанку, но ноги помимо его воли, несли вперед. Спасаясь от заполняющего душу ужаса, он бежал вперед, обгоняя одних, толкая других, заботясь лишь только о себя. Позади постоянно слышались чьи-то голоса, взывающие в мольбе о пощаде, а за ними раздался снова ужасный рев дракона, от которого на спине вырастали мурашки и побежали по телу. Тело, работающее на предельных нагрузках, готово была не выдержать их, но в мозгу было лишь одна мысль, оказаться как можно дальше от смертельного пламени.
Вновь спускаясь, дракон дал новый залп, по оркам и бегущим рядом людям. Но на этот раз он не стал разворачиваться, а также низка летя, продолжал свой полет дальше, настигая впереди остальных бегущих людей.
Макс бежал на пределе своих возможностей, тело ломило от таких перегрузок. Он уже далеко вырвался вперед, все остальные остались сзади. Да строений оставалось совсем чуть-чуть, каких несколько сотен метров. Но за спиной послышались ужасные крики. Он ощутил, как в спину начинает ударять ветер, готовый сбить его с ног. Не снижая скорости, он повернул голову и посмотрел, что же там творится. В лицо тут же полыхнуло жаром. От увиденного, волосы зашевелились, по телу пробежала невыносимая волна первобытного страха. Прямя позади, над бегущими людьми, несся дракон, из пасти которого вырывалось пожирающее пламя. Люди захлебывались своими предсмертными криками, кто-то умирал сразу, а кто-то еще продлевал свою жизнь на несколько мучительных мгновений. Макс рванул в сторону, надеясь избежать приближающегося хозяина небес. Тело совершило невообразимый инстинктивный бросок в сторону, пытаясь спастись. Но дракон, не замечая жалких потуг мелкого человечишки, плюнул своей огненной струей в одинокого беглеца и заложил новый вираж
– Нет… – заорал в диком приступе Владимир, видя, как его друг упал, охваченный огнем. Но зажатый толпой, он помчался дальше, вместе с остальными, к древним развалинам, казавшимися уже такими близкими.
Глава-3 Пробуждение в снегу
Андрей приходил в себя с большим трудом, голова раскалывалась, все тело ныло, словно его пропустили через мясорубку. Прибывая в состоянии полусна, он никак не хотел просыпаться. Но все же не выдержал и открыл глаза. И первое что он увидел, это было сияющее красное солнце над головой. Он даже успел подумать, что он все еще спит, но холодный ветер, обжигающий кожу, заставил все же поверить в реальность изображения. С трудом, поднявшись на руках, Андрей тут же раскрыл рот от удивления, так и оставшись в полусидящем или полулежащем положении. А удивляться было чему. Вместо привычных четырех стен, он обнаружил себя посреди белоснежной слепящей пустоши, которая была вся покрыта девственно чистым снегом. Неизвестно, сколько бы так он мог просидеть, раскрывши рот и выпучив глаза, если бы не начавшие промокать штаны, которые стали подмораживать его задницу. И ему ничего не оставалось другого как встать.
Все также, еще не веря в происходящее, он продолжал вертеть головой в разные стороны. Не найдя вокруг ничего нового, кроме белоснежного снега, он перевел взгляд на себя.
От увиденного, глаза его еще больше округлись и готовы были вылезти из орбит. Дыхание перехватило, сердце защемило и, совершив невообразимый рывок, зашлось в бешеном ритме, заставляя окончательно проснуться и поверить во всю невероятность происходящего.
Его внешний вид представлял довольно плачевное состояние. Необычные серые полотняные штаны, и как показалось Андрею даже новые, подпоясанные темно-коричневым кожаным ремнем с необычной бляхой, выполненной в виде причудливого замка. Также поверх торса была одета куртка, сделанная из того же материла что и штаны, которая плотно облегала тело. Еще не успело остыть от удивления его возбужденное сознание, как его взорвала новая волна, обрушившегося на него шока, заставившая забыть обо всем остальном.
Вскользь брошенный взгляд на руки, опалил его мозг еще большим безумством. Все ладони покрывали множество различных шрамов, которые скрывались дальше под покров одежды. Срывая одежду с себя, он убедился, что все тело покрыто различными мелками шрамами, которые пересекали его вдоль и поперек, оставляя причудливый и уродливый рисунок.
– Мать моя женщина, – не своим голосом прошептал он, осматривая его.
Судорожно оттянув штаны и глянув вниз, он облегчено вздохнул и стал дальше изучать свое тело. Окончив его осмотр, который не принес ничего хорошего, он убедился, что представляет собой какую-нибудь извращенную фантазию свихнувшегося маньяка. Изувеченное тело представляло собой почти одну сплошную рану, некогда молодого и здорового тела, а теперь больше похожего на сборище, скрепленных между собой заживших шрамов. По привычке он хотел провести по шикарной гриве своих курчавых светлых волос. Но вместо этого, жесткая рука встретилась с сухой, туго-обтянутой кожей лысого черепа, всего усыпанного уродливыми шрамами.
Тут, на лице Андрея, стала появляться еле заметная улыбка, которая становилась все шире и шире, а затем по белоснежным просторам разнесся истерический громкий смех. Он продолжался минут пять, пока не иссякли силы, и не пересохло горло, после чего парень рухнул на колени и, зачерпнув пригоршни снега, опустил их на голову.
– Это бред, это просто безумие, ведь этого не может быть. Я, наверное, еще сплю. Господи, эта, наверное, чья та глупая шутка, и сейчас кто-нибудь выскочит и скажет что это розыгрыш.
Андрей еще долго продолжал нести всякую чушь, пока его тело не стало неметь. Но, несмотря на охвативший его припадочный приступ, он помог ему успокоить до предела напряженные нервы и начать здраво мыслить.
'Да кому скажи, никто не поверит, только было бы кому сказать', – с таской подумал он, поднимаясь из снега. Холодный снег потихоньку, не спеша, стал неприятно щекотать босые ноги. Опустив свой взгляд вниз, и посмотрев на ноги, увязшие в сугроб чуть ли не до колена, он поймал себя на мысли, что не ощущает уж такого сильного острого холода, который обычно всегда стремился завладеть телом. Только лишь легкое покалывания во всем теле и небольшое жжение в ногах. И это показалось ему довольно странным, так как со рта постоянно вырывалось облачко белого пара, что свидетельствовало о довольно низкой температуре. То ли дело было в окружающей атмосфере, то ли сказывался эффект от шокового состояния, Андрей так и не понял этого и стал думать что же предпринять дальше.
'Ладно, хватит мозги ломать, надо сваливать, пока не замерз или не загрыз кто-нибудь. Ведь неизвестно, что в этой снежной пустыне еще может обитать. А как доберусь до спокойного места, там уже и буду все раскладывать по полочкам и выяснять, что да как, и что со мной произошло' – решил он про себя, боясь самых невероятных мыслей, которые сейчас как рассерженный улей пчел, роились у него в голове.
-Так, и куда же идти? – Проговорил он вслух, еще раз, осмотревшись кругом, и заметив на белом фоне, едва различимую небольшую черную точку. – 'Далековато, черт возьми, но выбирать не приходится. Ну что ж, руки в ноги и надо двигать'.
И выбрав направление, он двинулся к цели. Во время движения, к телу постепенно стала возвращаться чувствительность. Что бы сохранить тепло тела, пришлось перебежками добираться до замеченной точки. Пройдя уже несколько часов, за которые тело успело порядком окоченеть, он изрядно приблизился к намеченной цели. Постепенно черная точка разрослась, и превратилось в скопление высоких скал, которые возвышалось среди этой белоснежной пустыни.
Неизвестное солнце стало клониться к закату. На чистом солнечном небе стали появляться темные тучи, которые быстро поглощали синий фон. Сначала пошел мелкий снежок, а за ним стал подниматься ветер. Не понятное чувство, охватившее Андрея, не предвещало ничего хорошего. Перейдя на постоянный бег, он решил больше не останавливаться, несмотря на скопившуюся усталость. 'Скорей бы добраться до гор, возможно, там удастся найти укрытие. Главное не сбиться с ориентира', – мелькали мысли в его голове. О чем-то другом он уже и думать забыл. Снег продолжал все усиливаться, ветер нарастал, скоро пропала почти вся видимость. Его худшие опасения стали сбываться. Стало холоднее, небольшое тепло, вернувшееся к нему, стало быстро уходить, и даже быстрый бег не помогал сохранить его. Стараясь защитить лицо руками, от жестко бьющего снега, он продолжал бег. В груди стала нарастать непонятная обжигающая боль, становилось все тяжелее дышать. Тело преставало слушаться, все труднее становилось переставлять тяжелые ноги. Хотелось закрыть глаза, упасть и уснуть.
Нежданно проснувшаяся снежная буря, хотела раздавить, поглотить неизвестно как оказавшегося в ней человека. Андрей, почти лишившись сил, заставлял себя бежать. Упал, поднялся и дальше бежать. Не видя ничего, не разбирая пути, не осознавая, что делает, он продолжал цепляться за оставшуюся мысль – 'Не упасть, идти вперед, двигаться'. Но парень не сдавался и упрямо шел вперед, переставляя плохо слушающиеся ноги. Начавшейся безумный бред, поглощал его. То ему казалось, что он сейчас находится с друзьями в давно оконченном университете, то он сидит с одноклассниками и пьет пиво, то он целует свою девушку.
Внезапно начавшийся бред, так же резко и закончился, как показалось Андрею. Он обнаружил, что находится внутри какой-то норы, и было не понятно, как он в ней оказался. Он не мог вспомнить, сколько времени продолжался его путь сквозь лютую бурю. Да ему и не хотелось вспоминать, как ему удалось преодолеть этот кошмар, из которого он считал, что ему никогда не удаться выбраться. Но чувство облегчения, пришедшее оттого, что он смог это преодолеть, что он не сдался и что его не поглотил кошмарный ураган, давало надежду. Надежду на то, что он сможет выжить.
Глава-4 Путь в подземном лазе.
Спасаясь от обжигающего холода, на онемевших, обмороженных руках и уже практически отказывающих, бесчувственных ногах, Андрей начал двигаться по узкому лазу, который вел вглубь скалы. Ее поверхность была неровной и постоянно выступающие камни мешали двигаться. Ему удалось пролезть на расстояние несколько локтей, а сил уже не было. Каждое движение давалось с трудом, каждое завывание ветра, доносившееся из-за спины, лишало всех сил, чтобы ползти вперед. Но желание жить, заставляло продолжать движение и спасаться от бушующей снежной бури и холода. Обдирая в кровь локти и колени, в обжимающемся, сужающемся проходе, он полз дальше. С трудом, протиснувшись на встреченном спасительном повороте, который стал защищать его от постоянно дующего сзади ветра, он с облегчением перевел дух. После нескольких минут отдыха, он стал двигаться дальше. После небольшого отдыха, ему стало гораздо легче дышать, но ноги отказывались слушаться его. Поэтому ему пришлось надеяться только на свои руки. Отбирая у скалы сантиметр за сантиметр, он продолжал пробираться в вглубь скалы. Он как червь, точащий земную кору, лез по искривленному проходу. Обмерзшие руки, уже потерявшие чувствительность, плохо слушались. И стоило невероятного труда, чтобы их передвинуть вперед и потом на них подтянуться. Веки слипались от усталости, струившийся пот заливал глаза, и не было сил, что бы его смахнуть. Начавшаяся боль в груди, во время бури, никак не отставала, а наоборот, постоянно накатывала, как поглощающая волна. Преодолевая ее, а также всеобщую слабость, теряя сознания, то вновь его, обретая, минуя повороты, продолжая ползти по уводящему все глубже тоннелю, человек продолжал сражаться за свою жизнь. Он как крот, уже не видящими глазами и лишь полагаясь только на ощупь рук, продолжал двигаться вперед. После очередного, схватившего его приступа, который словно тисками сдавил его грудь, он потерял сознание.
'И снова этот нескончаемый бег по снегу, кругом завывает метель. Сквозь блики снега, кажутся контуры затаившихся чудовищ, которые только и ждут момента, когда бы наброситься на одинокую жертву. Андрея охватывает всепоглощающая паника и ужасающий страх. За спиной он чувствует приближение чудовищных монстров. На пределе своих сил, он заставляет себя ускорить свой и так уже быстрый бег. Он спотыкается о не видимый выступ, в падении режет руку об острый камень, но, преодолевая боль, встает и движется дальше. Поднимая тяжелую голову, сквозь плотную пелену снега, он видит возвышающиеся контуры скал. В этот момент сзади раздается нарастающий ужасный вой, от которого по телу пробегает дрожь крупных мурашек…'
Открыв глаза Андрей обнаружил себя лежащим в той же темной норе, через которую он пробирался последний час, а может и два. Постаравшись отвлечься от нахлынувших воспоминаний, и не думать сейчас ни о чем, он стал продвигаться дальше. Неожиданно лишившиеся опоры руки, соскользнули в пустоту, увлекая за собой все остальное тело. Падение слилось в одно мгновение, и тело оказалось припечатанным к плоской поверхности камня. Падая, Андрей умудрился перевернуться в воздухе, в результате чего отбил спину. 'Хорошо хоть не головой о камни, а то бы точно конец пришел', – скрипя зубами, подумал он, пытаясь перевернуться. Но после очередной попытке помочь себе дрожащими руками повернуться на бок, он вновь потерял сознание.
'… По телу пробегает дрожь, тело охватывает всепоглощающий ужас, лишающий способности двигаться. Снова за спиной раздается громоподобный рев, на этот раз уже ближе. Преодолевая слабость ног, неизвестно откуда берущимися силами, ему удается подняться. 'Только бы успеть…, скалы уже близко…, идти…, бежать…', – преодолевая бред, человек продолжал цепляться за постоянно ускользающую мысль. И, несмотря на страшный вой, постоянно доносившейся из-за спина, который все время приближается, преодолевая раздирающий снежный вихрь, Андрей, упрямо идет вперед.
Уже стали попадаться небольшие выступы, пришлось карабкаться и перебираться через завалы камней. Андрей добрался до скалы и стал забираться выше. Сзади, уже совсем близко, раздается новый вопль. Очередная дрожь, пробегающая по телу, заставляет все выше и выше забираться на скалы. Как загнанный зверь, помогая себе руками, человек скользя по склону, сквозь постоянно бьющий ветер в лицо, упрямо лез к вершинам гор. Под разодранными в кровь ногами, разбитыми об острые выступы скальных пород, постоянно вырываются осколки камней и комья снега, что еще больше затрудняет его продвижение. Преодолевая очередной уступ, нога Андрея проваливается глубоко в снег. Доставая ногу из впадины, он обнаруживает, что провал напоминает широкую нору. Не раздумывая ни секунды, он начинает залазить в нее. Протиснувшись сквозь узкий проход, и преодолев несколько метров, сзади в проход врезается что-то огромное и после раздается разочарованный вой. Не имея возможности повернуться и посмотреть, что творится сзади, Андрей, спасаясь от ужасной твари, продолжает ползти вперед, пока еще слушается тело…'
Очнулся Андрей от очередных кошмарных воспоминаний, нахлынувших во время сна. Оказалось, что он лежит лицом к полу и его тело охватывает не понятный жар. В левую скулу больно врезался какой-то камешек. Выступивший пот за это время облепил все лицо. Приподняв лицо и попытавшись рукой протереть глаза, что бы лучше рассмотреть окружающую обстановку, он с удивлением обнаружил, что он не может пошевелить конечностями. Все усилия, потраченные на то, что бы перевернуться и пошевелить рукой или ногой не принесли никакого успеха. Только утомление и боль в онемевших суставах. Успокоив дыхание и путем напряжения и расслабления своих мышц, он попытался вернуть контроль над своим неподвижным телом. Через минут пять, напряженных упражнений, чувствительность начала постепенно возвращаться. Застоявшаяся кровь заструилось по онемевшим сосудам. Но от того, что к конечностям вернулась чувствительность, стало еще хуже, чем после пробуждения. Тело оказалось связанным по рукам и ногам, до самой шеи. Хоть оно сейчас и готово было слушаться, но неизвестный кокон, охвативший его, позволял только двигаться одной голове.
'Главное не поддаваться панике. Ну да, легко сказать, да трудно сделать. Я с каждым мигам, словно все глубже и глубже, погружусь в чью-то задницу. Даже не понятно как еще держусь, энтузиазма и того уже не осталась. Твою епархию! А это что еще за шорохи и непонятное шипение сзади'? – В приступе нового страха, расползающегося по телу, подумал Андрей.
Оттолкнувшись носками ног, с третей попытки удалось переместить вес тела набок, а затем и перевернуться на спину. Но лучше бы он этого не делал. Крик готовый сорваться от пронзившей боли в боку, умер так и не родившись, прямо на раскрытых губах. Под спиной во время поворота, что-то не раз хрустнуло, и что-то острое, довольно глубоко впилась в правый бок. А перед глазами предстала картинка, словно из фильма ужасов.
Благодаря тусклому освещению, исходящему от стен пещеры, Андрей мог нормально видеть в пространстве, в котором оказался. В каких-то шагах десяти, находилась тварь, по виду напоминавшая обычного паука, только особо крупных размеров. На полутора метровых согнутых лапах покоилось огромное яйцевидное брюхо, с небольшой головой смотрящей куда-то в темноту. От тела уходило восемь лап, по четыре с каждой стороны, также под головой располагалась еще одна пара коротких не более двух с половиной локтей согнутых лап. Из-под приплюснутой головы, длинной в локоть, выступала пара щупальце-образных клешней. И из их области доносилось противное шипение. Этот громадный арахнид, стаявший боком, сильно устрашал своим жутким видом. И у Андрея сразу же появился ответ на вопрос о том, кто так мог его хорошо и бережно укутать.
Арахнид, заверещал еще резче и отступил на пару шагов назад. Андрей уже думал, что после всего увиденного и пережитого, его ничего не удивит, но вид второго чудовища вызвал в нем еще больше отвращения и страха. После чего по всему телу забегал ни один рой больших мурашек, которые решили стать неотъемлемой частью его, похоже, короткой жизни.
Сначала из темноты черного бокового провала, который закрывал паук, появились огромные глаза, вернее один. Который светил в этой темноте, как широкая полоска прожектора, и готов был прожечь дыру до самой глубины души. За глазом постепенно, появилось небольшая клиновидная морда. Затем стали появляться по бокам две большие раскрытые клешни. Потом из тени выползло плотно обтянутое мышцами тело, на восьми крепких ногах и с задранным вверх, поднятым, закругленным хвостом, на конце которого располагалось жало, напоминающее скорее остроконечный клинок. Все это жуткое и одновременно привораживающее существа, напоминала земного скорпиона. Только в отличие от земного собрата, он превышал его ни в один раз, хоть и уступал размером пауку почти в половину. Представ во всем своем величии, заставив паука еще яростней зашипеть, он стал забирать правее, что бы увеличить место для маневра.
Боль в боку от вонзившегося туда колющего острия, заставила напомнить Андрею о том, что было бы не плохо убраться отсюда подальше, пока два монстра, решают, кто из них более достоин, что бы отобедать им. Из-за повреждения кокона паутины, она потеряла свою первоначальную прочность, и позволила двигаться рукам. Стараясь сильно не шуметь и не делать резких движений, ему наконец-то удалось освободить одну руку. Помогая ей освободить вторую руку, он непрерывно продолжал следить за монстрами, замершими друг напротив друга. В этот момент неподвижно стоявший скорпион молниеносно подпрыгнул к пауку и постарался вонзить свое смертоносное жало в голову. Но паук, оказался на долю секунды быстрее и успел отпрыгнуть назад. Скорпион еще несколько раз пытался достать своим кнутовидным хвостом, а также и клешнями, но паук всегда успевал уйти от удара. После еще одной неудачной атаки, арахнид перешел в контратаку. После того как жало стало поднимать вверх и открыло прикрывавшую голову, паук неожиданно выплюнул струю паутины прямо в глаз. Не успевший среагировать скорпион, не до конца успел закрыться клешней, и часть путины закрыла большую часть глаза, который тянулся на всю ширину головы. Наполовину ослепленный скорпион уже не так сильно спешил начинать новую атаку. Арахнид же наоборот, пытаясь развить успех, еще несколько раз плевался сгустками свой паутины, но все они отражались либо клешнями, либо хвостом.
Завороженный смертельным танцем, Андрей даже остановил свое продвижение к свободе и наблюдал за схваткой двух громадных тварей. Атака одного монстра, сменялось периодической атакой другого. То мелькавший длинный остроконечный кнут, и тут же отбитый остроконечными передними резцами. То неожиданный плевок, и он натыкается на поднятую клешню. Так, атакуя друг друга, они продолжали кружить вокруг небольшого пространства, не замечая рядом замершего и наблюдавшего за ними человека.
Неизвестно сколько бы Андрей мог наблюдать за этим вихрем смертельных атак, если бы не начавшейся зуд по всему телу, который отвлек его от созерцания этой картины. Вспомнив о том, что он все еще связан, он стал снова распутывать себя. Из-за довольно долго нахождения в паутине, одежда в некоторых местах уже растворилась, и тонко намотанные и подогнанные друг к другу нити, начали жечь тело и оставлять на нем пока еще не большие и не глубокие ожоги. Стараясь не привлекать внимание и не шуметь, распутывая впившиеся в тело нити, он все продолжал следить за схваткой. Стараясь не тревожить правый бок и засевшее в нем какое-то остроконечное шило, Андрей уже почти распутал все тело, оставались только ноги. Неожиданно подкосившиеся ноги скорпиона, заставили его завалиться на бок, заставили немного отвлечься человека от своего освобождения.
'Похоже, паучок, не так-то прост, и плевался он сейчас куда более ядовитой паутиной, чем опутал меня', – мелькнула мысль у Андрея. Выжидавший арахнид, тут же подскочил к оступившемуся противнику и вонзил свои челюсти в незащищенный бок. По пещерам разнесся режущий слух жуткий вой, раннего скорпиона. В этот же момент, ощущая уже бегущий по своим сосудам яд, скорпион невообразимым образом изогнул свой хвост и глубоко вонзил его в толстое брюхо. Разжав свою хватку, паук издал предсмертный вопль и своим телом завалился на скорпиона. Не веря в такое избавление от столь ужасных тварей, человек продолжал смотреть на обнявшихся противников и выискивать у них признаки жизни. Вдруг туша арахнида начала немного шевелиться. Раненый, но еще не мертвый скорпион, пытался выкарабкаться из-под массивного тела. Андрей, понимая, что надо быстрее распутывать ноги и линять отсюда подальше, пока еще не вылез монстр, дрожащими руками продолжил распутывать себя.
В то время, когда скорпион пытался еще выбраться из-под мертвого паука, Андрею удалось освободиться, и он уже стоял на ногах. В то время как победитель схватки все еще пытался выбраться, охваченный страхом человек повернулся противоположную сторону и собирался дать стрекоча. Но за последние часы, проведенные под постоянной властью страха, заставили его задуматься о том, что будет дальше и уже не со столь панической мыслью, он задержался и оглянулся, посмотреть на скорпиона, которому удалось уже выбраться. – 'И куда я отсюда убегу? В сводах этих пещер наверняка полна подобных тварей, и я опять нарвусь на кого-нибудь из них, и они будут куда расторопнее этих, и меня тогда спокойно покромсают на куски. А здесь? А здесь, всего лишь добить надо этого и так уже наполовину мертвого скорпиона, или как тут его называют', – рассуждал про себя Андрей. Тут же, острой болью, напомнила о себе, позабытая рана в боку. Заведя левую руку за спину, морщась от колющей боли, ему удалось нащупать окончания предмета торчащего в боку. Зажав зубы, он вытащил из спины небольшой осколок остроконечной кости, чуть длине локтя. Кость представляла собой круглый отполированный пруток, который с одной стороны заканчивался заостренным концом, а со второй стороны тупым основанием. С костью в руках, которое скорее походило, на остроконечный кол, Андрей почувствовал себя увереннее, и решился таки напасть на скорпиона. В принце, у него все ровно не оставалось другого выбора, так что выбирать ему долго не пришлось.
Скорпион, постоянно заваливаясь на бок, продолжал уползать в ту сторону, откуда пришел. Взяв в одну руку кость, а в другую камень, подобранный рядом, приободренный Андрей, стал приближаться к скорпиону. Но противный хруст костей под ногами выдал его и заставил обернуться беглеца. Уставившись своим большим половинным, немигающим глазом на человека, монстр даже перестал падать и стал неподвижно.
У Андрея предательски задрожали ноги, чувства страха вновь накатило и обрело силу. Хотелось развернуться и бежать, спасаться от ужасающего взгляда, только бы спрятаться и не видеть его. Проклиная себя за малодушие, и борясь со своей слабостью, стыдя себя за трусость, напрягая свои внутренние силы, Андрей стал сопротивляться этому чужому воздействию на свой разум. Словно отгораживая свой мозг, возводя невидимую стену между собой и монстром, он старался выбросить его из своих мыслей. Сначала у него ничего не получалось, но затем, с каждой новой попыткой у него все лучше и лучше удавалось справиться с чужим воздействием. Очищая каждый уголок своего разума, ограничивая не видимыми стенками проникающий страх, ему удалось вытолкнуть чужеродную силу из своего сознания.
После исчезновения чужой силы, словно испарился до сих пор не покидающий, ужасающий страх, лишь только бурлящий в крови адреналин не давал окончательно успокоиться. Ободренный полученным эффектом, Андрей замахнулся и бросил камень в противника. Камень попал в хвостовую часть, но этого хватило, чтобы вывести чудовище из неподвижного состояния и оно сильно завалилось набок. После падения открылась нижняя, укушенная пауком, часть туловища. Воспользовавшись этим моментом, Андрей, забывший о своей боли, оказался рядом и с силой воткнул острую кость рядом с головогрудью чудовища, за что, тут же получил острыми когтями по рукам. Отскочив назад и избежав нового удара, Андрей стал наблюдать, как монстр пытается встать, продолжая судорожно бить ногами. Так продолжалось минут десять, потом он затих и больше не двигался. Выждав еще какое-то время, затем, подобрав камень побольше, он подошел и опустил его на голову скорпиона несколько раз.
После столь боевых действий, он ощутил дрожь по всему телу и слабость в ногах. Он опустил рядом с еще недавно живым противникам. Вновь накатил страх, но не тот первобытный ужас, от которого хотелось бежать и спасаться, а страх перед тем, что он сумел напасть и победить такую жуткую тварь. После того как он смог освободить свое сознание от чужого присутствия, он словно бы очнулся от ступора и уже другими глазами смотрел на все происходящие. Он догадывался, что, скорее всего, находиться не на земле, а в каком-то неизвестном новом мире, но разум, привычный к обычной жизни, все еще никак не хотел мириться с суровой действительностью. От вида жутко раскуроченного скорпиона, к горлу подкатил комок. Не справившись с рвотными позывами, пришлось наклониться и избавиться от заполнившей рот желчи. Начало кружиться голова, перед глазами поплыла картинка. Парень потерял сознание и завалился на спину поверженного монстра.
Андрей очнулся через несколько минут. Находясь без сознания, ему мерещились не понятные смутные образы: его друзья, Макс с Вованом, метро, какой-то цветной шар и что-то еще. Как он ни старался сосредоточиться, чтобы восстановить воспоминания, у него это не получалось. Словно кто-то надежно заблокировал доступ к слоям памяти, и мешал это сделать.
Сев и потерев затекшую щеку, на которой отпечатался след от рельефного туловища скорпиона, он стал осматриваться вокруг. Ему показалось, что вроде ничего не изменилось с того момента, когда он был без сознания. Во рту ощущался не приятный вкус, словно в нем помочились не один десяток кошек. Хотелось ужасно пить. Взглянув еще раз на ужасных монстров, он опять ощутил сковывающие объятия страха. Поэтому парень решил по быстрее покинуть место сражения.
Захватив с собой кость, он устремился в глубь тускло освещенной пещеры. Идя по неровной поверхности камня и задыхаясь от щемящей боли в груди, он брел по широкому туннелю, никуда не сворачивая. Немного успокоившись и уняв бушующее внутри чувства страха, он решил рассмотреть усыпанные вдоль одной из стены непонятные светильники. Подойдя вплотную к одной из каменных стен, он обнаружил зеленные наросты на камнях, которые и давали небольшое освещение. Он стал рассматривать эти зеленные скопления. Зеленый нарост по виду был похож на обычное скопление моха, растущего на болоте. Внезапное появившееся сильное желание по лучше рассмотреть этот подземный мох, заставило Андрея взять в руки зеленную массу. Проигнорировав появившееся чувство беспокойства, он осторожно взял его в руки. Зеленая масса, оказалось довольно тяжелой и плотной, к тому же немного влажной. Все, осматривая ее, парень вдруг стал ощущать жар в руке в местах касания зеленой массы, и он поспешно сбросил ее. На коже остался красный след, который стал не с терпимо колоть руку. Кисть стал охватывать нестерпимый жар, рука ужасно чесалось и боль все усиливалось. Не зная как унять ее, Андрей решил на нее помочиться. Несмотря на такое просто решение, это помогло. Боль постепенно стала отступать, оставляя вместо себя лишь терпимый зуд. Он все поражался себе, как он мог быть таким беспечным, что у него даже не возникло мысли о том, что эти скопления мха могут быть ядовитыми. Объяснение этому порыву нашлось через десяток шагов, когда, проходя рядом с новыми скоплениями, у него возникало желание взять их в руки. Оказалось, эти непонятные наросты могли влиять на психическую часть сознания.
Не желая больше знакомиться со светящимися мхами, парень продолжил движения, стараясь не тревожить левую обожженную кисть, и не приближаться к наростам. Пробираясь по жутким пещерам, где за каждым поворотом, могло таиться новое чудовище, Андрей постоянно прислушивался, прежде чем сделать следующий шаг. Рука от касания о зеленый моховой нарост уже перестала болеть, и почти перестал чесаться. То ли дело было в уринатеропии, то ли мох оказался не столь ядовитым. Но это его мало радовало. Позабытая рана в боку, напомнила новой вспышкой боли, словно в нею впилось раскаленное жало, а начавшейся жуткий кашель еще больше причинял проблем. Обмотав рану кусками, уже изрядно разорванной рубашки, и хоть как-то остановив кровь, он поспешил как можно дальше убраться с места схватки монстров. Хоть кровь и удалось остановить, но рана оказалась гораздо серьезнее, чем поначалу ему показалось. При каждом неловком движении, она постоянно напоминала о себе новой вспышкой боли в продырявленном боку. Андрею лишь оставалось надеяться, что не задет ни один из важных органов, иначе ему придется худо. Да к тому же, участившейся кашель, противно рвущий легкие, заставлял сгибаться от удушья и боли, и готов был лишить сил на дальнейшую борьбу. Но, сжав по крепче зубы, Андрей двигался по бесконечным поворотам. Не зная куда идти, он, тем не менее, продолжал двигаться, боясь приступа паники, которая могла его охватить и лишить рассудка. К чувству боли и страха добавилось еще одно, готовое его также лишить воли. Он стал испытывать чувство голода. Иногда когда он слышал, какие-то звуки, и тогда он подолгу замирал. Останавливался и прислушивался до тех пор, пока они не исчезали.
Пробираясь по очередному туннелю, дорогу по которому, как и по остальным, освещали мшистые наросты, его охватило тревожное чувство, похожее на то, когда он брал мох в руки. Поддавшись возникшему инстинкту, он поспешил укрыться в тени за выступающими по краям туннеля камнями. Сдерживая рвущийся наружу кашель, он затих, стараясь не издавать ни звука. По подсчету Андрея прошло около пятнадцати минут, и он уже собирался покинуть укрытие, как неожиданно впереди раздалось шуршание, которое стало приближаться. Парень весь сжался в комок, нервы напряглись до предела, сердце бешено забилось, руки помимо воли еще крепче обхватили единственное оружие. Скрепя зубами, и сдерживая рвущийся на волю кашель, который практически лишал возможности дышать, он всматривался в темноту, откуда доносился шум.
Постепенно из темноты стало появляться еще одно чудовище. Сначала стали видны какие-то приближающиеся тени особо крупных размеров, а затем появилось и сама огромная туша животного. По виду оно напоминало земного червя или скорее даже гусеницу, только особо крупных размеров. В передней части гигантской гусеницы имелись небольшая пара клешней, имевшая сходство с паучьими. Андрей подумал, что здесь почти у каждого имеются какие-то отростки, напоминающие защитные или нападающие механизмы.
Подземный обитатель продолжил свой путь, так и не обратив своего внимания на затаившегося за камнем человека, который все же не удержался и зашелся в приступе кашля. Андрей оказался ни сказано рад, что этому подземному жителю не было никого дела да человека. А когда парень, разглядел истинные габариты огромной гусеницы, то ощутил себя мелкой букашкой, попавший в царстве насекомых.
– Что же все-таки со мной произошло? И где я, черт возьми, нахожусь? Словно залез в какой-то постоянно враждующий террариум, и спасаюсь то от одного, то от второго гигантского насекомого или монстра, – еле слышно прошептал Андрей. – Ну, прям как в детском фильме, где дети попали в мир насекомых. Только вот название его не помню.
Выждав еще какое-то время, Андрей снова продолжил движение по темному лабиринту пещер. Постоянно пульсирующая, ноющая боль в боку, не давала забыть о себе ни минуты, а раздирающая боль в груди, продолжала все усиливаться. Желудок, давно забывший, что такое пища, постоянно урчал.
Тело, изможденное и искалеченное, бесконечным бегом по снежному плато, а также израненное потом передвижением в подземном лазе и встреча с жуткими подземными обитателями и в конце бесцельное блуждание по нескончаемому лабиринту пещер окончательно опустошили и лишили сил Андрея.
Все это происходящие никак не укладывалось у него в голове, он все еще никак не мог поверить, что за такой короткий период времени с ним произошло так много невероятных событий, как ни за все его двадцать пять лет. И то, что он сейчас находится в темной пещере, все еще воспринималось им как сон, и он просто не мог поверить, что все свалившиеся на него может быть реальностью и что обычному человеку, возможно, пережить все то, что с ним произошло.
Передвигая свинцовые ноги, налившиеся пудовой тяжестью, он гнал прочь все мысли, которые могли бы вывести его из этого ступора и заставить поверить в реальность. Хоть и в короткие периоды отдыха, иногда забываясь несколькими минутами сна, он понимал, что ему не избежать этой встречи с навалившейся на него ужасной реальностью. Но этот момент он оттягивал его как можно дальше, заставляя себя верить, что это всего лишь жуткий кошмар из его сна. Так не заметно для самого себя, через несколько долгих часов беспрерывных блужданий, он вышел к небольшому озерцу, в котором простиралось спокойная гладь темной воды. К этому времени потрескавшиеся и запекшиеся губы от холода, кашля и мучительной жажды представляли собой ужасной зрелище. Вид воды заставил забыть обо всех мучительных болях израненного организма.
Отбросив все мысли и наплевав на осторожность, Андрей чуть ли не бегом, устремился к спасительной воде. Казалось бы, в который раз вспыхнувшее чувство опасности, тут же было подавлено сильнейшей жаждой. Игнорируя ее, Андрей склонился над непрозрачной водой и стал жадно захлебываясь ее пить.
Сперва сделав один маленький глоток, он ощутил, как по совсем пересохшему горлу тоненьким ручейком устремилась живительная влага. За первым глотком последовал второй, за ним третий, с каждым глотком пить становилось все легче, словно жизнь возвращалось в израненное тело. Оторвавшись от воды, чтобы перевести дыхание и не захлебнуться от жадности, Андрей сделал несколько больших вздохов. Он буквально чувствовал, как его тело наполняется силой и энергией, а все пережитые страхи казались ему такими смешными. Отдышавшись, он наклонился вновь, что бы еще раз напиться воды. Но, не успев еще губами коснуться воды, он ощутил, как его обдали струи холодной воды, из которой вдруг вырвались длинные щупальца. Опешивший от вида извивающихся темных сгустков, парень не успел отпрянуть и схватившие его щупальца, затащили под воду.
Еле, успев заглотнуть воздуха, Андрей стал погружаться под толстые пласты темной воды. Оказавшись в холодной воде, которая обожгла тело, захотелось выпустить весь воздух. Поборов это желание, он открыл глаза пытаясь, понять что происходит. Его тело охваченное двумя плотными и холодными щупальцами, тянуло вниз. Словно очнувшись от первоначального шока, он обнаружил зажатую в руке кость, которую не выронил по счастливой случайности. И придя в себя, он принялся им орудовать как шилом, начав наносить различные колющие удары.
Сражаясь костью, ему удалось отбить от своей груди одну фалангу, от которой остались рваные следы от когтей. Не успев даже порадоваться успеху, его ноги опутали еще две другие, словно удавкой, и с еще большой силой потащили вниз. От резкой скорости спуска заложило уши, очень сильно захотелось выпустить сдавленный в легких воздух. Сглатывая слюну, сдерживая остатки воздуха, преодолевая боль, от сильно врезавшихся в тело когтей, Андрей принялся еще яростнее наносить удары по толстым щупальцам, которые боли толщиной раза в полтора больше обычной человеческой руки. Но все попытки были тут же пресечены, когда когтистые щупальца, прочно опутали и его руки. Ему только и оставалось, что терпеть боль, да продуваться, от постоянного закладывания ушей.
Спуск под водой, длившееся всего несколько секунд, казался ужасно долгим и это время Андрей пытался рассмотреть, что же его поджидает внизу. От того, что он увидел внизу, он уже в который раз испытал самый настоящий шок, и начал извиваться всем телом, стараясь высвободиться. Страх перед новым чудовищем, накатил на сознания волной ужаса, уже стывшей привычной. Лишь только нахождение под водой сдерживало Андрея от крика, который он топил внутри себя от вида жуткой подводной твари.
Подводный монстр был действительно ужасен. Длинные щупальца, как змеи отходили от огромного тела. Тело представляло собой расплывчатое пятно, окутанное какой-то черной жижей. Не известно, каким образом, но на дне было гораздо светлее, чем на поверхности. Благодаря этому, Андрей мог наблюдать, как пять его опутавших фаланг, по всей длине которого имелись костяные наросты, напоминавшие по своей форме когти, тянули его к центру чернового месива. Раненая костью щупальца, из которой выступала черная кровь, скручивалась между собой, пытаясь таким образом заглушить сачащуюся из него кровь. Еще три остальных щупальца, держались на одном из каменных наростов, которых на дне находилось несколько десятков. От долгого пребывание в воде уже не хватало воздуха, который с каждой секундой хотелось жадно глотнуть.
Расплывчатое черное пятно было уже совсем близко, и Андрей все свое внимание сосредоточил на нем. Во время своего вынужденного погружения, он даже краем сознания успел отметить, что не испытывает того парализующего ужаса, который испытывал ранее. Страх, конечно, остался, но того эффекта, который он производил раньше, уже не было. То ли он уже успел привыкнуть, что его каждую минуту хочет кто-либо сожрать, то ли он смог уже полностью овладеть над своими чувствами, но промелькнувшая такая мысль, показалась ему довольно странной.
Оказавшись совсем близко к черному пятну, оно словно повинуясь команде, расплылось в стороны. В обнаженном небольшом пространстве, стала видна огромная круглая пасть, усеянная различными зубами. Вокруг уродливой пасти, через равные промежутки, находилось яркие красные глаза, всего их было около двух десятков, как показалось Андрею. Немного дальше за пастью с глазами находились небольшие щупальца, всего штук десять, представляя своеобразное втрое кольцо цепких фаланг, стремящихся вся засунуть себе в пасть. В отличие от длинных щупалец короткие не имели когтей, но зато на них имелись своеобразные присоски, которые крепко держали свою жертву. Все эти особенности, Андрей успел отметить за короткий промежуток времени, за который прошло не более пары секунд. В видимом окне мелкие щупальца, устремились, казалось бы, к неподвижной жертве, намереваясь ее втащить в свою зубастую пасть, которая стала раскрываться и обнажать свои зубы. Андрей, находясь перед чудовищем, еще крепче стиснул зубы, сберегая и так, практически истощившийся запас воздуха, и приготовился неизвестно к чему. В этот момент, с ним происходила перемена, он разозлился также как и тогда, нападая на раненого большого скорпиона, только гораздо сильнее. 'Я прошел снежную бурю, потом жуткий переход по узкому лазу, выпутался из паутины паку и убил скорпиона. Нет, я так легко не сдамся. Я не для того так долго боролся за свою жизнь, что бы умереть в пасти какого-то монстра!' – такие мысли за секунду пронеслись у него в голове. Он словно будил в себе зверя, который жил в нем с самого рождения, и до сегодняшнего дня был спрятан под маской, навязанной цивилизованным обществом. И вот теперь, в минуту смертельной опасности, в нем просыпались заложенные природой первобытные инстинкты. Он, ведь не человек, он зверь. А страшнее зверя, может быть только зверь-человек. Разозлив себя до невозможности, безжалостно раздвоив свой страх, Андрей приготовился сам напасть на это чудовище. Он уже перестал быть жертвой, он стал хищником.
В тот момент, когда хватка больших щупалец ослабла, подводное чудовище приготовилось принять неподвижную жертву в маленькие фаланги, полагая, что она уже не опасна. Но безвольное тело вдруг резко рванулась, оставляя на когтях щупалец куски плоти, и столь стремительно устремилась к жуткому осьминогу, что он не успел ничего предпринять. Андрей, оказавшись возле пасти монстра, стал со всей силой, вонзать свою кость в область глаз чудовища. Неожиданно, оказавшаяся мягкой плоть, с легкостью принимала сильные удары. После трех-пяти стремительных нанесенных ударов монстр осознал, что жертва оказалось настоящим хищником, бросился с помощью всех свободных щупалец оттягивать жертву от себя. Но Андрей, забыв обо всем, не замечая как по его телу, хлещут фаланги с когтями и оставляют на нем кровавые раны, все бил и бил по новым местам стараясь поразить глаза. Отчаянная борьба двух противников продолжалась до тех пор, когда монстру удалось отбросить от себя, оказавшимся ужасного противника и быстро устремиться прочь, окутывая себя черным маревой из своей жижи и крови. Андрей, забыв в яростной атаке о том, что в легких почти не осталось воздуха, сейчас устремился вверх, скрепя зубами и, сдерживая позывы раскрыть рот. От нехватки кислорода перед глазами появились черные круги, и сознание стремилось покинуть тело, не сдержавшись, он разжал рот, и в него хлынула вода. Но вот последний рывок вытолкнул его на поверхность. Перебирая руками и ища опару, выплевывая из легких воду, человек пытался глотнуть такого, казалось бы, свежего воздуха. Неожиданно найденная руками опора, помогла освободить легкие от остатков воды и задышать полной грудью, хватая жадно воздух. Помогая себе руками и ногами, Андрею удалось взобраться на каменную поверхность и отползти на пару метров от воды, после чего с радостной мыслью буравившей его мозг 'я смог, я его сделал…' потерял сознание, провалившись в очередной кошмар.
Глава-5
Альтаир
Все то время, когда по песку побежали люди, спасаясь от появившихся орков, а затем и от парящего в небе дракона, за ними и за всей остальной необычной картиной, наблюдал таинственный незнакомец, притаившийся в тени одного из разрушенных зданий. Неподвижный наблюдатель, укрытый навесом одного из высоких строений, старательно избегал попадания солнечных лучей на свою одежду. Иной раз, сдвинувшись в сторону, и поймав рукой небольшой солнечный зайчик, он тут же ее отдергивал, словно получив, ожег. Хоть его руки, как и все остальное тело и было скрыто под черным плащом, но солнечные лучи, все же, причиняли беспокойство его хозяину, несмотря на свой плотный покрой. В тех местах, куда попадал солнечный свет, под одеждой, на белой коже тут же проявлялись опаленные черные язвы и помимо воли незнакомца, его играющая белоснежная улыбка, превращалась в зверино-подобный оскал с удлинившимися клыками. Прокляв про себя еще высоко замершее светило, которое не торопилось утопать за красными барханами песка, он глубже кутался в тени своего укрытия.
Необычный зритель наслаждался разыгрывающейся трагедией. Находясь на несколько километровом расстоянии от происходящих событий, благодаря своему прекрасному зрению он отчетливо мог видеть происходящее. При виде вырывающейся стрелы из груди своих жертв его кадык нервно вздрагивал, представляя, как вытекающая кровь заполняет его рот. Но, отдернув себя от таких разлагающих мыслей, которые присущи в основном лишь только обратившимся вампирам, он стал с беспристрастным видом осматривать происходящее.
Помимо черного плаща с глубоким капюшоном, очень хорошо скрывающим лицо, ладони рук скрывали темные перчатки, отливающие бордовым цветом, которые в отличие от плаща защищали от солнечных лучей. Ноги были обуты в кожаные сапоги, сделанные, похоже, из той же кожи, что и перчатки, только более грубой выделки. В свое время, за них, ему пришлось выложить целое состояние, но они того стоили. Так как мастер, который их изготовил, утверждал, что они сделаны из кожи айнов, огненных зверей, обитающий на восточном безлюдном покинутом материке. Мастер кожи оказался прав, его работу оценил даже сам Дейдамус, подтвердив, что это действительно кожа айнов, только слишком уж молодых, которая не шла ни в какое сравнение с выделанной кожей взрослой особи. Но Альтаиру это было не так уж важно, он все был горд и доволен собой, что стал обладателем столь ценных и редких трофеев, что не всякий маг и правитель мог их себе позволить. Плотно застегнутый плащ надежно скрывал остальные детали одежды молодого мужчины. Лишь из-за капюшона иногда выглядывало бледное лицо, с выделяющимися заостренными скулами, красивым прямым носом, тонкими губами, и иногда поблескивающими красными блеском глазами. Зачастую, женщины, встречавшие этого красавца, зачаровано провожали его взглядом.
Сейчас же Альтаир, еще не так давно отдыхавший первую половину дня, от ночного путешествия на крылатом демоне, пытался разобраться в происходящем. Сильно истощенный за ночной переход, который он совершил в три раза быстрее, чем обычно, сейчас же был вынужден расплачиваться, истощением своих сил за призыв одного из могучих черных властителей спектра. Но разбуженный необычно сильным магическим всплеском, произошедшим с противоположной стороны города, заставил забыть его дневной сон, и, подвергая себя опасности, увидеть, что послужило его причиной. Затратив большую часть времени на перемещения по заброшенным и разрушенным подвалам древнего города, он все же успел добраться до начало разыгрывающихся событий.
Вампир появился на одном из верхних этажей в тот момент когда, на холме появились орки. Он даже смог различить небольшое магическое воздействие, которое было направлено на столпившихся людей возле непонятного длинного сооружения, которого ранее здесь не было. Но быстро развивающиеся события не дали ему развить свою мысль, что бы понять, откуда здесь взялось длинно странное сооружение.
Сначала завязавшееся сражение. Оказалось, что часть людей смогла устоять перед ментальной атакой страха, что порадовала Альтаира, а после того как убегающие развернулись и стали возвращаться он даже испытал восторг, от того что оркам дадут достойный отпор. Хоть вампир и не любил людей, но его ненависть к оркам была гораздо сильнее, и что заставляло его радоваться успеху его бывших соплеменников, но появившейся дракон, спутал все планы. И сейчас на красном песке хозяйничала огненная смерть, пожиная свой кровавый урожай.
Вид появившегося дракона, поразил его не меньше остальных. И он также замер, как и остальные, глядя на приближающегося огромного летящего зверя. Вот уже несколько тысяч лет никто не видел этих хозяев воздушных просторов. Поэтому увидев черного исполина, Альтаир испытывал благодушный трепет, став свидетелем оживших старых легенд, вновь ворвавшихся в мир.
Тем временем, появившийся орчий шаман, сняв магические оковы трепета, наброшенные драконом, наброшенные на замерших людей, возвысился в глазах вампира как искусный и сильный противник. За что вампир мысленно поаплодировал орку.
Вновь овладевший своими чувствами, вампир с интересом наблюдал за своими изменениями. Реакция организма от вида дракона заставила его перекинуться в трансформированное состояние. Острые клыки удлинились, бескровные губы побледнели и растянулись в застывшей жуткой улыбке. Лицо приобрело животный, не человеческий серый вид. Уши вытянулись и покрылись шерстью. Грудь увеличилась в два раза, заставляя натянуться обтягивающий тело костюм. На руках появились когти, превратившие их в конечности хищной рептилии. Несколько секунд созерцания летящего зверя, превратили молодого красавца в кровожадного монстра.
Противно зашипев, Альтаир с ненавистью уставился на дракона. В его памяти всплыло несколько древних легенд, в которых упоминалось о том, что вампиры не могли выносить присутствия драконов. При одном лишь их виде они принимали свою темную сторону свой сущности не в силах бороться с ненавистью, которая их накрывала в этот момент. Альтаир не любил свою темную сторону, и всегда становился сильно раздражительным, когда трансформировался в зверя. И сейчас он был зол как никогда, за то, что помимо его воли заставили обратиться. Проклиная появления дракона, он стал наблюдать за дальнейшими событиями.
Тем временем летящий ужас небес, продолжал сеять жуткую смерть на красном песке. Его внимание привлек высокий парень, который далеко вырвался вперед и почти уже достиг спасительных руин. Но его все же настигло черное пламя, которое закрутило в своем пожирающем вихре. 'Жалко парня, с него мог бы получиться толк', – про себя проговорил вампир, после чего подпрыгнул, словно ужаленный пустынной колючкой.
– Ты должен вмешаться, – раздался голос прямо в голове вампира.
– Ты должен вмешаться, – снова раздался таинственный голос, но на этот раз вампир уже более спокойно отреагировал на него.
– Кто ты и почему я должен вмешаться?
– Я тот, кто даст тебе силу и поможет одолеть дракона. Ты ведь этого хочешь?
Эти слова, словно удар под-дых, выбили почву из-под ног вампира и заставили его предаться сладким мечтам при мысли о смерти летящего зверя.
– Какая тебе от этого выгода?– Я хочу мести, – яростно зашипел голос. – Этот жалкий дракон, лишил меня жизни, и я был вынужден, скитаться по развалинам древнего города целую вечность. Но теперь я жажду мести.
– Так почему сам не можешь сразиться с драконом?
– Я всего лишь дух и моя сила никак ему не повредит, я могу ей пользоваться, лишь овладев чьим-нибудь телом, но на это требуется слишком много времени. Дракон к тому моменту успеет всех уничтожить, а большая часть моих накопленных сил бездарно исчезнет. Поэтому я предлагаю тебе его уничтожить с помощью моей силы. В вдвоем мы точно справимся.
Предложение для Альтаира было слишком заманчивым, что бы от него так просто отказаться. Поэтому, долго не раздумывая, он согласился.
– Что я должен делать.
– Просто будь готов.
'К чему', – хотел, было спросить воин, но в этот момент, он чуть не рухнул от хлынувшего от куда-то из вне огромного потока силы. Неизвестный источник заполнил его клокочущей яростной силой, которая так и рвалось на волю.
И засмеявшись во весь свой звонкий голос, вампир вышел из укрытия, уже не страшась зашедшего солнца и приближающегося дракона.
Темно-лиловые глаза неотрывно следили за черной тенью, в то время как руки, непрерывно плели заклинанье. Закончив плетенье, Альтаир выпрямил руки в направления приближающегося зверя и из его ладоней сорвались два ели различимых небольших черепка, размером чуть больше кулака. Небольшие черные сгустки мрака, преодолевая расстояние, разделяющее их до цели, стали делиться, увеличивая свое число. Сначала их было два, потом четыре, потом восемь, потом шестнадцать и так далее. Каждое мгновение, пока они преодолевали свой путь, их число постоянно удваивалось. Когда до дракона остались считанные метры, черепки представляли собой уже внушительную сеть, размером гораздо больше крылатого облака. Дракон, поздно заметивший опасность, не успел увернуться от черной сети, которая в мгновение опутала его. Лишенный своей скорости зверь почти замер в воздухе, и из его пасти вырвался яростный рев от вгрызающихся в плоть черепков. Чудовищный небесный рык, заставил остановиться не одно сердце в поглощающем их ужасе и страхе.
– Ну что ж совсем не плохо, – усмехнулся вампир. – Похоже, мне удалось уязвить самодовольного птенца, возомнившего себя властителем небес, – еще больше оскалившись, добавил он.
После чего вновь вскинув руки, он пропел завывающий голосом несколько непонятных фраз. Рядом с ним, медленно, из каменной плиты, на которой он стаял, всплыло шесть темных теней, размером в два раза превышающих его самого. Как только закончило звучать последние слово, темные духи спектра издали замогильные вой и устремились к извивающемуся темному пятну. Как только они достигли висящего дракона, который все пытался избавиться от опутавшей его кусающей сети, они словно стая голодных псов набросились на него, желая разорвать его на куски.
Взревев своим утробным голосом от охватившей его боли, дракон напряг все свои силы, стараясь быстрее разорвать сеть, и уничтожить темных демонов теней.
А вампир, наслаждаясь зрелищем умирающего дракона, как он уже считал, со своей жуткой улыбкой, наблюдал за небесной агонией.
Оставшиеся люди тем временем, спасенные от небесной угрозы, благополучно достигли крайних развалин города.
– Твоя помощь мне больше не нужно, – раздался уже довольный голос внутри головы, и переполняющая тело сила, в мгновение испарилась из него, оставив лишь одну, почти пустую оболочку.
– Что? – в ярости заорал Альтаир, ощутив отсутствие силы и не только чужой, но и своей, которая также покинула тело. Но его крик утонул, во взорвавшемся радостном реве, освободившегося дракона, который сейчас принялся истреблять терзавших его тело темных духов.
Вампир не дожидаясь окончания схватки, ибо ее итог был уже предрешен, устремился прочь от окраины города, старясь скрыться от карающей длани небесного властителя. Его мощно тело, старалось развить максимальную скорость, несло его в цент города, туда, где был шанс на спасение.
Дракон, освободившись от стягивающих его пут, сейчас искал посмевшего напасть на него противника. Альтаир почувствовав, что его словно пронзила ледяная стрела, еще быстрее, устремился вглубь древнего города, проклиная неизвестного, который подбил его на такой безумный поступок. Коря себя за глупость, поклявшись сам себе, что отомстит неизвестному шутнику, он на всем пределе своих возможностей мчался к центру города, где он знал входы в глубокие подвалы подземелий, где у него еще был хоть какой-то шанс уцелеть от карающего гнева дракона.
Вампир, устремившись вперед, мчался с гораздо большей скоростью, чем любой из людей, бежавшим в город, но, оглянувшись назад, он увидел, как к нему с невероятной скоростью приближается лавина огня. И как он ожидал, каменные строения не спасали от пламенной лавины, которая слизывала их словно языком, оставляя после себя одну расплавленную массу. Охваченный ядовитой яростью дракон вкладывал в свое пламя всю силу, намереваясь утопить в нем наглеца посмевшего напасть на него.
Альтаир ощущая, на своей спине кусающие языки огня, извлек из внутреннего кармана небольшой, темный шарик и раздавил его. После чего его сразу же окутала непроницаемая сфера, диаметром чуть больше роста беглеца. Она казалось совершенно черной и непроглядной с наружи, но зато внутри давала прекрасный обзор не только впереди себя, но и позволяла видеть, что творится вокруг, глядя прямо перед собой. Для того, кто находился внутри сферы, картинка сливалось в одно изображения и помещалось прямо перед глазами, словно как у многоглазого паука. Недостатком этой сферы являлся небольшой период ее действия, а также то, что неопытному магу можно было запутаться в сливающихся изображениях и выбрать не правильное направление движения. Но вампир уже не первый раз пользовался этой сферой, и мог в ней легко ориентироваться.
Глядя одновременно вперед, на приближающееся высокое здание, в котором начинался один из спасительных входов в подвал, и, видя, как его сзади уже охватывает ураганный вихрь огня, он старался не податься той ужасной панике, которую накатила на него. Последний раз, когда его охватывало подобное чувство, было слишком давно, но и оно не шло, ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас, когда ему на пятки наступала огненная смерть, с занесенным клинком готовым обрушиться на него в любой момент. До спасительного окна, которое располагалось на высоте четвертого этажа оставались считанные шаги, но дракон буквально висел на плечах и переставал извергать яростные потоки черно-красного пламени.
Шерсть на теле, словно ожила своей собственной жизнью и стремилась покинуть своего хозяина, дыбы избежать той участи, которая готова была поглотить его. Сфера, защищавшая его от пламени, стала бледнеть и покрываться трещинами. Заскрипев клыками, вампир использую все остатки своих магических сил, создал у себя за спиной щит мрака. После чего пробежав еще десяток метров, прыгнул вперед, намереваясь заскочить в оконный проем.
Но, уже находясь в воздухе, под новой атакой потока огня, который сорвался из находящегося прямо сзади дракона, сфера лопнула, рассыпавшись осколками, и в спину ударила волна жара, вминая вампира в каменную стену. Охваченное огнем тело, от которого не защитил и черный щит, пробило толстую наружную стену. А затем, пробив еще несколько каменных перегородок, вывалилось в широкий квадратный коридор, по периметру которого, ветвилась широкая лестница. Проломив своим горящим телом мраморные перила, вампир устремился во мрак укутанных паутиной нижних этажей.
Дракон, догнавший вампира лишь в тот момент, когда он уже был готов запрыгнуть в окна, все-таки поглотил его своим пламенем, и, не сбавляя ходу, проследовал за ним, тараня здания. Пролетев его насквозь, и оставив в нем проломленную в нем широкую дыру, он взвился над ним и обрушил на него свой праведный гнев. Посчитав, что его противник уже мертв, он все же принялся оплавлять камни, желая утопить в каменной лаве свою жертву.
После чего внимательно осмотрев магическим зрением, монолитный дымящийся могильник и не заметив следов противника, издал победоносный рев, развернулся и устремился к оставшимся людям.
Он, во что бы то не стало он должен их всех уничтожить, что бы дать шанс этому миру выжить.
Глава-6
Жуткие сны и пугающая реальность
– Значит, к Сержу едем? – уточнил Андрей, спустившись в метро.
– В общем да. Если что, на месте сориентируемся, – отозвался Макс. В этот момент к ним как раз к ним подъезжал электропоезд, и друзья поспешали зайти внутрь.
– Это нам нужно будет через пять или шесть остановок выходить, – решил уточнить Андрей. Кивком головы ему утвердительно ответил Вовка. В этот момент раздался голос машиниста и двери захлопнулись, поезд тронулся и стал развивать свой быстрый ход. Макс, ходячий прикол, как его иногда назвали друзья, стал травить новые анекдоты. Так не заметно для себя, они преодолели пять остановок.
– Ну что парни, готовьтесь, на следующей выходим, – сказал Вован. Под стук колес и постоянно нарастающий ход поезда, друзья стали пробираться сквозь плотный строй столпившихся людей. Андрей оказался более удачлив в преодолении живой преграды и уже находился практически возле дверей. Вдруг неожиданно впереди образовалось непонятное сияние, набравший максимальную скорость поезд стал резко тормозить. Столпившие люди стали валиться друг на друга. Большинство людей, с которым стоял Андрей, не держалось за поручни, как и он сам. Зачем, если те6я держит толпа. Но на этот раз умение балансировать в движущемся поезде и беспечность граждан не уберегло многих, включая и троих друзей. От резкого торможения, от которого исходил противный визг колес, толпу, в которой стоял Андрей начало сносить вперед. Пытаясь схватиться, за кокой либо поручень, он споткнулся о чью-то ногу и подталкиваемый в спину, стал падать на пол. Последнее что он видел, это горизонтальный поручень перед собой, который сильно приближался к нему. А после этого голова раскололось колокольным звоном, и сознание покинула его. Он уже не слышал дикие вопли других падающих людей, не видел наваливающихся друга на друга и что-то орущих снизу. Он уже не слышал и не видел и просто обезумевших, когда поезд пронесся через горящую арку, после которой в окна хлынул обжигающий глаза свет, за которым пришла волна тьмы, заставив всех впасть в оцепенение и потерять сознание. Даже самые стойкие люди, казалось бы уже не раз бывавшие в самых опасных ситуациях не смогли побороть нахлынувшую волну неизвестности, которая потопила их сознания во мраке, заставив всех лишиться чувств. Андрей не видел всего остального происходящего, потому что в тот момент, когда он ударился головой о поручень, вместо того, что быть погребенным под завалом других людей, его тело, повинуясь не известно каким законом, исчезло из поезда, промчавшегося через причудливую арку.
Андрей не понимал что происходит. Казалось бы, он только что ехал в метро, как там случилась какая-то авария, и он ударился головой. То ли у него сейчас бред, то ли он спит, но происходящее перед ним, никак не укладывалось в разрывающейся от боли голове. Он словно являлся зрителем в одном из оживших фантастических фильмов, ставших реальностью. Только в отличие от обычного зрителя, он являлся действующим персонажам бурно развивающихся событий. В нескольких метрах от Андрея прямо в воздухе висел человек, или не человек, но очень на него похожий, так ему сначала показалось. И висел ли он в воздухе, или где-то еще, он не мог с точностью об этом сказать. Потому что все пространство вокруг него было странное. Оно было все пронизано линиями, одни из них были больше, другие поменьше. Часть из них пересекались между собой, и образовывала различные завихрения. В общем, все пространство простиравшиеся перед глазами Андрея было пронизано линиями, тонкими, толстыми, чуть видными, ярко сияющими, словно капиллярная система, опутавшая своими сетями все пространство. И в этой сети на высоте метров пяти, завис человек. Незнакомец тоже выглядел странно. Андрей различал его очертание, руки, ноги, голова все как у людей. Только он также как и пространство, был опутан ярко пульсирующими линиями, которые покрывали все тело. Линии человека переплетались с линиями пространства, образуя систему узелков на которых держался человек. Помимо пульсации исходящей из человека, воздействие которой воспринимал Андрей, как что-то незримо давящее на него. Он был одет в плотно обтягивающий костюм, высокие доходящие до колен сапоги, руки покрывали перчатки. На золотом поясе, как показалось Андрею, висел меч, а с другой стороны длинный кинжал. Андрей словно завороженный, следил за зависшим перед ним спутником. Поэтому даже не сразу обратил внимание на сильное возмущение цветных линий. А обратив внимая ужаснулся еще больше. Перед ним зияла дыра. Самая настоящая дыра в пространстве, откуда тянула ужасом, страхом. И от нее хотелось бежать как можно дальше, чтобы не видеть бездонного взгляда тьмы и мрака смотревшего из провала. Плавно текущие линии словно обрывались и утопали в ней, как в пасти чудовища, которая вела куда вглубь. Затем, словно по волшебству, из темного провала, появился поезд. Обычный электропоезд из метро. Поезд, в котором так недавно находился и он сам, а теперь смотрит, как он прорывается сквозь обтягивающие его потоки цветных линий. И вот он смотрит дальше, как объятый весь сиянием подземный электропоезд, полностью вынырнул из черного зева, затем завалился на песок и стал вспахивать его, как плуг чистое поле. Но вот наконец-то он замер, образовав после себя вспаханную бразду, продолжая переливаться причудливыми цветными линиями. Словно поезд, как железо, окунули в печь, в результате чего он накалился цветными линиями, сияние которых постепенно угасало и теряло свои краски. Повернув взгляд в направлении жуткого провала, который словно тисками страха сжимал сердце, Андрей стал наблюдать, что будет происходить с ним дальше. Проход или провал, тем временем стал сужаться, стараясь залатать образовавшуюся брешь. Линии, так и переплетаясь своим странным узорным плетением, старались ликвидировать дыру. Мимолетно глянув на неподвижно зависшего человека, он поразился, отразившейся на его осанку перемене. Прямая спина, немного сгорбилась, широко расставленные руки обвисли, ноги немного подогнулись в коленях, капюшон, скрывавший лицо, немного сполз, но все равно не позволял его разглядеть. Казалось что это человек, как Геракл сейчас взвалил на свои плечи слишком тяжелый для него вес.
Андрею показалось, что он заметил новый цветовой поток, рвавшейся из провала, но он тут же исчез в потоке и вихре различных линий. Затем его стал охватывать безумный страх. Дыра перестала сужаться и казавшаяся ночь в нем, была хуже самой бездны, которой надоело там находиться, и она решила из нее выбраться. Из провала стали выступать непонятные сгустки, напоминающие плотное сплетение, похожее на линии. Сначала это было кажущееся явление, но потом из него стали проступать явные жгуты черных щупалец, которые словно обхватив края провала, не давали ему сомкнуться. И действительно дыра перестала сужаться, и как показалось Андрею, стала увеличиваться в размере. Черные щупальца, словно почувствовав, что они побеждают, стали больше вырываться из дыры и словно пытались спутать с цветными льющимися линиями. На это было страшно смотреть, как чернота, выбирающаяся из глубин окна, поражает и отравляет радужные потоки, которые так отдавали теплом в Андрее. Человек, висящий над землей, закричал безумным голосом, от которого по телу прошлась дрожь. Андрей поразился произошедшей в нем перемене, недавно казалось, что он готов уже упасть, не выдерживая взваленного на плечи груза. Но сейчас, он их гордо расправил, вскинул руки над головой и стал делать, какие то взмахи кистями и выкрикивать непонятные слова. Отводя руки назад, он их с силой выбросил вперед, вторя им сильным еще большим криком. Из рук в этот момент сорвалась сияющее плетение, устремившееся к темному бурлящему провалу, который уже напоминал скопление, в котором переплелись десятки осьминогов выбрасывающие в разные стороны свои щупальца. Эти щупальца за считанные секунды, увеличили дыру в два раза в сравнении с ее первоначальным размером, и все дальше продолжали ее увеличивать. Если так и дальше пойдет, то сеть, выпущенная парящим человеком, не сможет накрыть ее, а это очень важно, как показалось парню. И он не ошибся, когда висящий человек закричал и бросил в черноту огненно-зеленый шар, который, минуя сеть, врезавшись в щупальца. Но этот шар был погашен черным шипением и не оставил даже и следа от ожога. Дыра все росла, а сеть словно назло, так медленно к ней приближалась, у Андрея сжалось сердце от неминуемой беды, что сейчас произойдет что-то ужасное. Ему сильно захотелось проснуться, чтобы не видеть того ужаса, который сейчас произойдет. В этот момент раздался новый крик незнакомца, затем он сорвался с места, выхватывая налету сияющий изумрудами кинжал, и подлетая к провалу, размахнулся им и вонзил его себе в грудь. Затем он сделал широкий разрез, из которого стала сильными толчками выливаться кровь. Оставив кинжал в широкой ране, он так же быстро выхватил меч и направил его острием на расползающуюся чернь. С каким-то диким восторгом, крича непонятливые слова, он ворвался в самое сердце разрастающейся заразы. Казалось бы, она готова поглотить такого глупого никчемного человека, но обхватив его своими вьющимися щупальцами, она вся скукожилась. И словно под воздействием неведомой силы, соскользнула обратно в окно, вернее сказать, что ее кто вытолкнул из нашего мира. В этот момент сеть из полупрозрачных зеленных и синих линий накрыла пустующее окно, и стала обволакивать его. Сеть, словно живая сущность, свернулась в шарик, в котором было дыра, и стала сжиматься.
Чувство опасности вроде отпустило, но не до конца, и Андрей, затаив дыхание, продолжал следить за уменьшающимся клубком нитей, в котором линии сплетались, пытаясь залатать дыру. Когда клубок уменьшился и стал размером похож на футбольный мяч, черная дыра, наконец-то закрылась. Андрей наконец-то вздохнул, давая доступ воздуха к легким. Оказывается все это время, он стаял, неподвижно и даже не дышал. Не успел он еще до конца расслабиться, как в этот момент футбольный мяч, заискрившийся яркими цветами, издав режущий по ушам звук, распался мельчайшими осколками, которые устремились в разные стороны. Разделявшие небольшое расстояние до человека, они преодолели за один удар сердца. Андрей видел, как в него летят искры, как через секунду они достигли его, и он ощутил, как его тело начинает сводить ужасная судорога. И попавшие на тело осколки линий, начинали его пожирать, но и не только тело, но и его энергетические лини.
Он не мог уже вздохнуть, ощутил, как начало щипать кожу, на которой стали появляться пузыри горящей кожи, как стали гореть волосы, и в этот момент он закричал. Этот крик был полон ужаса и боли, и если кто-то мог его услышать, то он бы содрогнулся от нечеловеческой, невыносимой боли, которая была в нем.
Открыв глаза, Андрей все еще слышал свой ужасный крик, от которого хотелось спрятаться, убежать, скрыться, и просто умереть. Все его тело было покрыто сплошной испариной.
– Это всего лишь сон, – сказал он, ощупывая свое мокрое лицо. – Сон, – повторил он, откинув голову назад на камни.
Успокоив доведенное до бешеных скачков сердце и неровное дыхание, а, также кое-как уняв, разбредающиеся мысли, он стал размышлять.
Когда Андрей, стал пытаться разобраться, что же с ним случилось, и как он здесь оказался, но на него накатила сильнейшая головная боль, словно что-то мешало ему и противилось дать вспомнить все события. Поэтому он решил пока оставить попытки воспоминаний, пока боль окончательно его не прикончила. Как только он отбросил свои мысли, пытаясь восстановить свою память, то боль стала исчезать. Проснувшийся дикий кашель, заставил отвлечься и содрогнуться все тело от боли и Андрей тут же вспомнил о сражении с ужасной морской тварью. Сев, он стал рассматривать свое тело. Беглый взгляд, брошенный на него, его окончательно расстроил. Тело его вновь покрывали раны. На груди и плечах имелись рваные следы от крючковатых щупалец, ноги и руки покрывали круговые ожоги от присосок малых фаланг.
– Час от часу не легче, – хриплым голосом, с тоской, сказал Андрей.
Подтянув поближе к себе израненные ноги, он попытался встать. Несмотря на полученные ранения, у него это получилось, хоть и с трудом, но получилось. Радовало одно, что полученные раны не кровоточили и не лишали сил и так уже ослабленное тело. Осмотревшись вокруг и убедившись, что он находится один, и за то время, что он был без сознания, его никто не съел, он поблагодарил провидение, что оберегло его жизнь. Немного прихрамывая, он стал осторожно передвигаться и внимательно осматривать пещеру. Она на удивление оказалась довольно хорошо освещенной, благодаря чему можно было осмотреть ее не маленькие размеры. Под не высоким сводом, располагалось множество, скопившееся каких-то камней или растений, которые практически по всей части располагались над озером, из-за чего получалось необычное синее сияние. Эти наросты, чем-то были похожи на зеленые мохнатые скопления. Заинтересованный этим странным феноменом Андрей залез на рядом стоящие камни и, дотянувшись до одного из них, оторвал его. И опасаясь, как бы он не ожег руку, взял его через края рубахи.
Какого же было его удивление, когда это оказался не нарост и не камень, а насекомое, которое с помощью шести небольших лапок, на концах которых, имелись своеобразные присоски, цеплялось за поверхность. Насекомое практически все светилось. У него было полупрозрачное брюшко, через которое было видно ее внутренне синие сияние от протекающих в нем процессов пищеварения. Как оказалось, на потолке пещеры были наросты водорослей, так как он был влажным от проступающих на нем капель воды. От пожирания этих водорослей жук, который был размером с кулак, светился.
Осознав, что перед ним живое существо, голод тут же набросился на него. От неизвестно, сколько времени не поступающей внутрь пищи, у него внутри словно образовалась дыра, в которой мог бы уместиться, даже жареный баран. От одной мысли о нормальной пище, желудок устроил еще большую революцию внутри. Посмотрев еще раз на барахтающегося, небольшими ножками, синего жука, и тяжело вздохнув, Андрей принялся его разделывать. Раскромсав жука на четыре рваные части, и перекрестившись на всякий случай, и надеясь, что тот не будет ядовитым, он запихнул в себе внутрь одну часть. Несмотря на дикий голод, где-то внутри тут же возникло чувство отвращение и желание выплюнуть синею гадость. Но преодолевая брезгливость и борясь с собой, он заставил себя проживать и проглотить синее месиво. Желудок принялся бастовать от не привычной пищи, но подавив желание от нее избавиться, принялся за второй кусок. Подавляя бунт от не привычной пищи, Андрей смог проглотить три куски синей массы. Посчитав, что четвертый кусок будет излишним и его желудок, вряд ли выдержит, он решил не рисковать. Желудок все ворча, продолжал бурчать, переваривая жука, и издавать противные звуки.
Не много утолив голод, Андрей стал дальше исследовать пещеру, избегая приближаться к воде, опасаясь вновь быть схваченным жуткой тварью. Пещера оказалось не очень большой, как показалось первоначально. В длину она было около тридцати метров и где-то окало двадцати в ширину. Имела пять выходов, по два с длинных концов и один на узкой части. Расположившись на одном из возвышенных скоплений камней, с которых открывался вид на все пять входов в пещеру, он принялся размышлять о том, что же с ним произошло. Во время своих перемещений, он так ни разу и не расстался со своей боевой костью, спасшей ему жизнь. И сейчас сидя на камне, обратил внимание на то, как он сильно сжимает ее, до побелевших костяшек, и то, что его все тело находится в полнейшем напряжении. Ослабив захват, он испытал небольшое облегчение, но полностью расслабиться, тело уже никак не хотело, и оно оставалось почти таким же напряженным. Попытавшись расслабить свое тело и мысли, он принялся снова рассуждать о своем удручающем положении.
'Ну что ж начнем по порядку. Я нахожусь неизвестно где, это раз. Попал я сюда, минуя кучу неприятностей и чудом уцелел, избежав смерти несколько раз, это два. Дальше. Дальше во время потери сознания, я вижу странные пугающие сны, это три. Так вроде бы все, теперь попытаемся связать между собой все три пункта, но сначала нужно вспомнить, что было до моего здесь появления. Надо же, мне уже кажется, что было так давно, что я уже в это и не верю',– от такой мысли на его лице горькая проскользнула усмешка. – 'Последнее что я помню, это то, что я ушел с работы. Потом с Максом и Вовкой стали пить пиво. Затем мы решили ехать к Сержу, а потом все как в тумане. Вроде бы все это описание подходит под описание моего сегодняшнего сна. И различные шрамы, покрывающие мое тело, могли как раз остаться, после ожогов. Но если бы ожоги, были такими же, как во сне, то после них он должно пройти месяца два или три, чтобы они зарубцевались и стали выглядеть так, как сейчас. Выходит, либо сон настоящий и я вспомнил лишь небольшую часть событий, осталось вспомнить остальную, либо это бредовый вымысел моего мозга, вызванный скитаниями, за последние несколько часов. Скорее всего, эта реальная часть событий, пока будем считать так, а там дальше будет видно. Черт возьми, голова-то, как раскалывается'. – Андрей был вынужден схватить за виски, пытаясь унять головную боль. Спустя где-то минуту она немного утихла и позволила дальше размышлять о создавшемся положении.
'Так, предположим, что-то случилось, пока неважно что, но я оказался здесь. Здесь это где? Да-а-а, головоломка. Черт ногу сломит. Да еще эта проклятая голова раскалывается, что за черт. Ладно, что было потом? Потом я прихожу в себя посреди снежного поля в странной одежде. Потом бег по полю. Потом провал в памяти и уже лежу в узком лазе. Потом попадаю в пещеру, где происходит сражение местных тварей, потом оказываюсь здесь. Если уже с момента моего появления в снегу до сих пор выглядит логично, если сюда переплести еще и сон про бег по полю то все понятно. То провал в памяти между метро и пробуждением в снегу вызывает слишком много пугающих вопросов. А если считать, что во сне я вижу отрывки из моего прошлого, которое я не помню, то это вообще жуть', – от воспоминания черноты на него накатила скручивающая тело, сила. Отогнав ее, он заставил успокоиться свои напряженные мышцы и стал размышлять дальше. – 'В общем если бы не реальность всего происходящего я скорей бы поверил, что это безумный бред, ставший реальностью. Твою мать…' – выругался он, вскакивая с камня, на котором он только что сидел, и, отпрыгивая на расстояние, которому позавидовал бы любой спортсмен по прыжкам в длину. В том месте, где он только что касался спиной каменной плиты, высунулась небольшая часть тела, на котором было можно разглядеть небольшие торчащие вверх усики. Пара усиков находившихся симметрично по центру тела, активно шевелились, каждый из которых, вращался вокруг себя и словно ощупывал воздушное пространство. Похоже, именно эти усики и защекотали спину, заставляю ее тут же покрыться испариной, и бешено заколотиться сердце. Новое, неизвестное существо, похоже, не выказывало агрессии, а продолжало двигать усами в разные стороны. Андрей с настороженным интересом рассматривал существо, вылезшее из камня. По виду, его тело напоминало форму земного червя, а подойдя поближе, в свете потолочных жуков удалось рассмотреть на теле небольшие наросты шипов, с помощью которых он передвигался. Ниже усиков, располагалось мордочка, на которой можно было увидеть небольшое ротовое отверстие, вокруг него располагались какие-то поры, из которых проступала жидкость темно-желтого оттенка. При падении на камень, на котором сидел Андрей, капли, начали еле слышно шипеть. Существо, ощупав вокруг себя пустое пространство, развернуло обратно. Полуметровое тело толщиной чуть больше чем человеческая руку, сначала усиками коснулось камня, затем приблизилась мордочка. И камень, словно это был обычный пласт земли, уступил легкому касанию, пропуская в свое чрево, неизвестно почему решившегося выбраться питомца. Мордочка, почти вся уже скрылась в камне, а за ней и аккуратно прижатые усики у верхней части тела, также уже исчезли в казавшейся раньше такой твердой породе. За несколько секунд, все метровое тело исчезло в толще камня. Андрей был поражен тем, как легко червь проходит сквозь камень, образуя с быстротой вокруг себя желейное месиво, а потом, исчезая в нем. Выждав пару мгновений, когда камень вернул свой цвет, Андрей осторожно приблизился к месту исчезновения червя и сначала костью, а потом и рукой убедился в прочности камня. Место, откуда вылез и место где только что исчез червь, ничем выдавало себя. Странный обитатель камней, оставил после себя точно такую же ровную поверхность, какой она и была.
– Да-а-а, странный мир, – сказал он, в очередной раз, поражаясь разнообразию здешней фауны.
Продолжив свои прерванные рассуждения и, борясь с очередным приступом головной боли, приняв все возможные факты, Андрею все же удалось сложить более-менее четкую картинку. Оставалось неясным только один момент, где он находился после взрыва, если это конечно было реальностью до момента его появления его в снегу.
Еще раз исследовав пещеру и не найдя ничего нового, Андрей решил исследовать один из пяти туннелей ведущих к озеру. За не имением ничего лучшего, он пока решил сделать своей временной базой эту пещеру с озером. Прислушавшись к урчанию своего живота, он все же решил съесть еще одного светлячка. Раз за это время не произошло ничего жизнеопасного с организмом, то он посчитал, что эти светящиеся жуки не ядовиты. Используя один из высоких камней, как обеденный стол, Андрей опять разделил жука на четыре части. Все так же, как и в первый раз, преодолевая отвращение, принялся поедать столь скудный ужин. На этот раз расправиться с пищей удалось быстрее, несмотря на явные протесты желудка. Почувствовав хоть какое-то утоление голода, Андрей для первого исследования выбрал с начало левый одиночный проход, решив исследовать все ходы по очереди.
Проход начинался широким входом и продолжался таким же несколько сот метров, потом постепенно стал сужаться, пока не уменьшался вдвое. Но продолжал оставаться довольно широким, позволяя проходить по нему трем человекам, с широко расставленными руками и не касаясь друга. Преодолев километр, как решил для себя Андрей, он решил возвратиться назад, так как тоннель все так же продолжал сохранять свои размеры и ничего интересного для себя, ему обнаружить не удалось, не считая большого количества светящихся мхов на всем пути. Сначала, Андрей, решил исследовать небольшой периметр вокруг своего места обитания. А уже потом более глубже познакомиться с тем, куда же могут вести все ответвления.
На обратном пути, ему удалось обнаружить ранее не замеченные боковые небольшие ответвления, которые позволяли протиснуться только одному человеку. Не рискуя заходить в столь темные места, где угадывалась только темнота, и здраво рассудив, что в некоторых из них могут скрывать любые монстры, наподобие гигантских скорпионов или пауков, он осторожно возвращался назад. Желание исследовать эти проходы не возникало, поэтому, Андрей постарался запомнить их место положение и продолжал путь к озеру.
Это небольшое исследование в глубь туннеля, заняло немало сил и времени. Не имея возможности контролировать время, Андрей полагался на свое внутреннее восприятие, и как ему казалось, прошло около четырех часов с момента его возвращения к озеру. Все это время, не покидавшее его напряжение, в котором он находился, и постоянно напрягая слух, при каждом новом шаге, сказалось очень сильно на общем состоянии тела, да к тому же, рвущийся наружу кашель и боль во всем теле сделали свое дело. Вновь оказавшись возле озера, он понял, насколько сильно устал за время передвижения по проходу. Поэтому он решил сначала отдохнуть, прежде чем отправлять исследовать следующий тоннель. Забравшись в ранее замеченный выступ, возле одной из стен, который имел небольшую углубленную нишу, в которой он становился, невидим, любому пришельцу, выступившему из туннелей, а также надежно был укрыт от обитателей озера. Но прежде чем затаиться в своем укрытии, Андрею потребовалось облегчиться. Не рискуя подходить к воде, он выбрал самый дальний угол, от своей шконки. Справив нужду и захотев, было уже забраться на уступ, чтобы провалиться в сон, он все же решил сначала проверить свои раны. Рана от кости продолжала болезненно ныть, и ему приходилось постоянно морщиться от не аккуратного движения. Рваные раны оставленные щупальцами хоть и оказались не столь глубокими, как показалось на первый взгляд, но все же вызывали не приятный болезненный зуд, а также в части из них уже успели собраться небольшие гнойники, которые при касании вызывали болезненное онемение в теле. Преодолевая страх, Андрей приблизился к воде и несколько пригоршней воды вылил себе на грудь, потом, отойдя подальше, он выдавил самые крупные гнойные скопления. Решив, что было бы неплохо чем-нибудь обработать раны, что бы избежать новых гнойных налетов. Он попробовал оторвать водоросли с потолка, но они оказались слишком, мелкие и их никак не удавалось зацепить пальцами. Поэтому, раскромсав светляка, принялся, его содержим обтирать тело.
– Все же это лучше чем совсем ничего, – негромко проговорил он, натягивая на себя уже изорванную в нескольких местах рубаху. Забравшись на уступ, а затем, спустившись в нишу, Андрей растянулся во весь свой рост, благо пространство позволяло, и практически сразу же, провалился в сон.
Глава-7
Альтаир и подземелья древнего города
Груда мусора, лежащая посреди темного туннеля зашевелилась, и из-под обломков досок и другого хлама выбралось тело, поднимая тучи пыли.
– Обчи, – и по темным просторам разнеслось многоголосое эхо – и куда это я так провалился? Что это еще за подвал такой? А какая разница, главное хоть живой остался, что радует – продолжал рассуждать он. – Повезло мне, однако, еще бы не много, и от меня не осталось бы и пепла, – резюмировал вампир, осматриваю свое тело. Его удивительно шикарный плащ, сплетенный из нитей черного шелка, весь обуглился и на плечах болтался лишь его жалкий клочок. Прочнейшая куртка, сплетенная лучшими мастерами Шеллкаута, прогорела, и кое-где на спине появились следы глубоких ожогов, доставляющих неудобства при каждом движении. Штаны пострадали не так сильно, всего лишь порвались в нескольких местах при падении. Единственно, что не пострадало, так это сапоги и перчатки, сделанные из кожи айна. Из шкуры животного обитавшего в огненных реках, кожа которых не поддалась даже огню дракона.
По туннелю он шел уже довольно продолжительное время. За это время он не встретил не одного бокового ответвления. Туннель все вел его все в одном направлении. Все это время он двигался с удвоенной осторожностью, так и не заметив признаков опасности. После чего немного успокоившись, пошел уже не таясь, из-за чего его продвижения значительно ускорились. Спустя, еще полчаса пути, туннель стал расширяться, и его стенки становились все дальше друг от друга.
'И как тут потолок тогда держится, ни как здесь магия замешена' – подумал он. Прибегнув к внутреннему зрению, он пытался рассмотреть окружающий его энергетический фон, но тут же обхватив голову руками, застонал, и упал на колени. Все пространство было залито переполнявшей его магической энергией, и вампир чуть было не спалил свой разум в безумном хауса буйства магических потоков. Волну энергии, поглотившую сознание, удалось с трудом унять, но от головной боли избавиться так и не получилось. И поднявшись с коленей, с трудом игнорируя боль, вампир убедился в отсутствии опасности, принялся размышлять, о том, что же могло быть причиной столь активно разлитой вокруг энергии.
'Жаль, но на время про магические способности придется забыть. Фон слишком силен, и мне вряд ли в моем положении, удастся сейчас выставить, столь сильные барьерные щиты. Ну что ж, если есть энергия, значит, где-то должен быть недалеко и источник, который ее излучает. Только стоит ли узнавать что же это за источник. Уж больно много тайн хранит в себе древний город'. – Начав эти рассуждения, вампир продолжал движение вперед, в одной руке держа меч, а второй массируя стреляющие болью виски. Но неожиданно скользнувшая нога в пустоту, вместо привычного касания о шлифованный камень увлекла тело вниз, в темный провал.
Падение оказалось долгим. Проклиная себя за не осмотрительность, вампир успел сгруппироваться и приготовиться к приземлению. Благодаря своей природе, вампиры приобретали способности несвязанные с разлитой в пространстве энергией. Они имели очень гибкое тело и могли выкручивать как его угодно, по силе превосходили человека в несколько раз, были очень прыгуче, а также чем сильнее становился вампир, тем у него больше проявились способности присущие их клану. Альтаир, не так давно прошедший очередную стадию перерождения и уже мог уже немного левитировать. Поэтому при падении, он немного замедлил свое стремительное движение вниз, что помогло приземлиться на ноги, не переломав при этом конечности. А это он мог бы оказаться посреди той кучи костей, на которую он с шумом приземлился и увяз по щиколотку.
'Ничего себе. Вот это я попал', – и он с удивлением стал рассматривать место, где оказался. Помимо горы костей, в которую он приземлился, он оказался стоящим на высоком постаменте, который раньше, скорее всего, служил жертвенником. Помещение оказалось не обычным, по форме напоминающим восьмигранник, в каждом из углов которого был установлен странный факел, в форме необычного черепа. Еще большую странность им придавало то, что каждый из них горел своим различным цветным огнем. Удивленный таким многообразием огня Альтаир осторожно выскользнул из странной комнаты, из которой имелся единственный выход.
Пройдя несколько десятков шагов, узкий туннель вывел в еще один зал. Этот зал на удивление оказался большим и хорошо освещенным, но противоположные стены помещения, увидеть вампиру так и не удалось. Высокий свод зала поддерживали восьмигранные колоны, которые располагались в странном порядке по все всему пространству.
От узкого прохода, начиналось мощенная камнями дорога, с изображением различных символов. Глядя на столь удивительное плетение странных знаков, которые вампир видел впервые, он был поражен той древностью, которой от них веяло. Не разобрав странные надписи, он решил посмотреть, куда же ведет дорога с этими странными символами. Идя по центру дороги, вампир крутил головой и продолжал удивляться тому месту, где оказался. Даже восьмигранные колоны, как ему удалось рассмотреть, были покрыты различными иероглифами и рисунками, и то, что эти изображения немного еще и светилось. Но подойти поближе и рассмотреть их, он не решался. Сходить пока еще с дороги он не рискнул, опасаясь наступать на странный стелящийся туман. Поэтому он шел прямо по ней, и она словно чувствуя его поступь, перед каждым его новым шагам, начиналось светиться мягким красным цветом. Цветом, который так напоминал самое желанное, что мог хотеть вампир, это кровь. И от вида стелящегося цветного покрова, у него появилось жгучее желание тут же отведать теплой крови какой-нибудь молоденькой девушки. Он даже наклонился и потрогал стелющееся покрывало, чтобы убедиться, что это всего лишь наваждение. Оказалось, что каменные блоки приобретают такой странный цвет, что от него даже исчезают буквы, и он становится абсолютно однотонным. Спустя какое-то время, идя по извилистой красной, мощеной дороге и минуя колонны, Альтаир наконец-то вышел к центру огромного зала, в котором сходилось еще несколько похожих путей.
В центре окруженным кольцом колон, стаяла огромной изваяние статуи, или что-то похожее на нее. Огромная центральная колона была столь необычна по форме, что вампир, глядя на нее, даже не знал, как ее можно описать. От ее вида его захватили самые разные чувства, от восторга, до давно забытого страха. Стоя и смотря на это странное изваяние, он боялся пошевелиться, лишь найдя в себе силы, он направился к нему. 'Неужели это сооружение, построенное еще в древнюю эпоху, одной из таинственных рас'? – задался он себе вопросом. Подойдя к нему вплотную, он стал молча обходить его и осматривать. Сдали и в близи, это грандиозное сооружение смотрелась совершенно по-разному. У него словно появились другие формы и изгибы, и оно уже совершенно не походило на гротескное строение, представшее в первый миг перед глазами Альтаира. На одном из выступов, можно было разобрать, как огромное многорукое чудовище, нападает на неизвестного крылатого, четырехрукого зверя. На другом месте, обычный двурукий человек сражается с огромной змеей, только вместо обычной головы у нее была огромная пасть. На другом выступе, уже дракон сражается с большим количеством неизвестных вампиру созданий. Вся поверхность этой огромной, как оказалось также восьмигранной колоны, была изображена различными рисунками. Порой такими странными, что Альтаиру даже не удавалось понять, что там изображено. Иногда попадались такие невообразимые картины, что разум вампира посовал перед ними и его холодная медленно текущая в нем кровь стыла от охватывающего его ужаса, и тогда он стремился побыстрее, отойти от ее изображения. Обойдя колону вокруг, что заняло, не мало времени, он заметил, что ее грани имеют равное количество шагов. Стоя в нерешительности и не зная, что делать дальше, он посмотрел вверх, охватывая своим взглядом всю колонну. И его внимание привлекло раннее не замеченная картинка, которая выступала гораздо больше, чем все остальные, и словно чем-то манила к себе. Хватаясь за различные уступы, он достиг уровня изображенной картины, и, оттерев ее от пыли, стал рассматривать высеченное изображение. Спустя какие-то мгновения картина словно ожила, и он стал наблюдать происходящее. На ней один человек отбивался от магических атак нескольких нападающих, но постепенно отступал, все больше проигрывая поединок. И вот, когда уже из нескольких десятков осталось пятеро, и один из них приготовился нанести последний удар, что бы убить одиночку, за его спиной появилась тень и словно протянула ему руку. Нападающие и одинокий защитник замерли в неподвижности. Затем, человек на остатках сил словно коснулся протянутой не известно кем рукой. И тут изображение резко ускорилось. Весь израненный воин, бросился в атаку и теперь, пятеро уже с трудом сдерживали атакующий магический порыв своего противника.
Альтаир, затаивший дыхание, не отрываясь от изображения, следил за происходящим. В тот момент, когда воин оказался возле одного из магов, вампиру показалось, что в его улыбке он увидел сверкнувшие белые клыки.
Инстинктивно дернувшись в сторону, он прервал контакт с изображением, которое тут же приобрело свое первоначальный вид. Он не удержался и заскользил вниз, обдирая руки об острые каменные выступы. Приземлившись на ноги, и проклиная себя за беспечность, он принялся останавливать кровь из полученных ран.
В этот момент по пространству пронесся чей-то вздох. А в жертвенной комнате, где еще недавно был Альтаир, вспыхнул алтарь, темный огонь которого быстро принялся пожирать скопления костяных останков.
Вампир, почувствовав чье-то враждебное присутствие, а также появляющуюся откуда-то огромную непонятную силу, не раздумывая, устремился в противоположную от нее сторону. Страх гнал его несколько часов до тех пор, пока он случайным образом не достиг поверхности, где смог перевести дух.
А огонь, закончивший очищение жертвенника, тенью соскользнул на тропу, двинулся к центральной колоне. Когда он приблизился к ней, по залу разнеся утробный неживой голос.
– Ты должен вернуть отступника. Либо убить его, если он откажется вернуться.
– Хорошо единое, – также проговорила в ответ тень, и устремилось в том же направлении что и исчезнувший вампир.
Альтаир же оказавшись под звездным небом, задышал полной грудью, успокаивая себя от охвативших его страхов. Он уже приготовился покинуть развалины древнего города, как вдруг услышал тихий зов, который то и дела все время обрывался.
Тут же забыв о пережитом страхе, он устремился на него, моля богов о том, что бы он не прервался. Ощущая, как связующая нить готова оборваться в любую секунду, и боясь потерять такой долгожданный зов, он устремился к нему, со всей своей стремительной скоростью которой даже сам поразился. Тот, кто призывал, уже уходил за барьер, и Альтаир лишь в самый последний момент, успел вонзить свои клыки в артерию, и щедро стал вливать в кровь свой яд. Спустя несколько секунд, он оторвался от своей жертвы и заулыбался свой широкой улыбкой.
– Теперь у мен есть свой кайнак, – радостно прошептал он, глядя как жизни, возвращается почти уже умершее тело.
Глава-8
Борьба за выживание
'Снежное поле, кругом снег, жуткий холод, забирающийся под одежду. Ноги, потерявшие чувствительность, отказываются идти. Обжигающий ветер раздирают кожу. Ужасный вой, раздающийся из-за спины, заставляет тело покрыться дрожью. Плохо слушающее тело, спотыкающееся на каждом шагу, вынуждает напрягать все мышцы в надежде сделать еще хоть несколько шагов, что бы скрыться от страшного преследования. Бег, бег, бег. В мыслях только один бег. Бежать не останавливаться. Уже скоро скалы, там может быть есть надежда на спасение…'
Проснулся Андрей от очередного кошмара, после которого все тело покрывала испарина.
– Это всего лишь сон, всего лишь сон, – продолжал повторять Андрей, стараясь успокоить взвинченные нервы. Продолжая делать глубокие вздохи, ему удалось успокоить охватившее его напряжение, после чего удалось ослабить сжавшиеся кулаки, и побелевшие пальцы стали приобретать нормальный цвет. Приобретя нормальное дыхание и способность двигаться, он осторожно приподнялся и стал осматривать озеро и тоннели. Не заметив ничего не обычного, он выбрался из своего убежища. Сорвав два светящихся жучка и позавтракав ими, он принялся исследовать оставшиеся четыре тоннеля.
Второй туннель оказался гораздо уже первого, шириной не больше двух метров в некоторых местах даже еще уже, место еле хватало, чтобы протиснуться одному человеку. Но также как и первый, он все продолжал уходить вглубь. Но в отличие от первого, который сохранял свое горизонтальное направление, этот туннель под уклоном спускался вниз. Андрей, может быть, и не рискнул бы забираться в этот узкий туннель, но из-за небольших размеров, этот проход освещался гораздо лучше, чем первый, поэтому он и решился на его исследование. На его исследование ушло гораздо больше времени, чем в первый раз, как ему показалось. Выйдя из туннеля, он даже не сразу понял, что произошло. Казалось бы, вот он последний поворот и вот должно открыться освещенное озеро, как вместо этого открылось пустое темное пространство, в котором угадывались различные выступающие тени. Из-за нахождения в темноте уже длительное время, Андрей научился хоть немного в нем что-то различать. Поэтому, замерев на выходе из туннеля, он стал осматривать пространство, на сколько позволяли глаза, и пытался уловить хоть малейший призрак опасности. Стоя и прислушиваясь к окружающей тишине, он не мог никак понять, что же случилось со светлячками. Выждав довольно длительное время, он, осторожно ступая, стал двигать к возвышающемуся рядом камню. Забравшись на него и предчувствуя самое плохое, что светляки либо сбежали с этих мест, либо их кто всех пожрал, стал перебирать руками по потолку. Отгоняя пугающие мысли, он старался что-то нащупать среди водорослей, которые остались на своем месте. Стоя на краю камня, он наконец-то дотянулся до знакомого бугорка, который напоминал жука. Оторвав его от потолка и став ощупывать, он убедился, что это действительно светляк. Внутри не много отпустило, но не до конца. 'Светляк светляком, но почему он не светиться' – с такой неприятной мыслью, Андрей стал его рассматривать, надеясь хоть бы уловить отблеск былого сияния. Не найдя ничего интересного, он голодный и уставший поплелся к месту своего ночлега. Так и не придумав ничего, чтобы могло случиться с жуком, замученный усталостью, он завалился спать. Но сон никак не шел, да еще голодный желудок постоянно урчал и требовал пищи. Раны на теле не выносимо зудели. Отбитые босые ноги, покрытые ушибами и синяками, отдавались в мозгу тупой болью. Так вот, довольно долго ворочаясь с одного бока на другой, он вдруг почувствовал, что в закрытые веками глаза, начинает пробиваться свет. Немного приоткрыв их, он увидел перед собой жука, которого захватил в нишу. Жук же, находясь напротив глаз Андрея, светился своим зеленным мягким свечением и перебирал маленькими ножками, пытался перевернуться на них. От такой нелепой и безуспешной попытки, на лице парня проскользнула улыбка. Наблюдая за потугами светляка, он отвлекся от боли, мучавшей его тело. Помог перевернуться жуку и стал дальше следить, что же он будет делать. Жук на удивление оказался проворнее, чем парень раньше думал. Он быстро засеменил ножками, забираясь по отвесной стене и забравшись на самый верх, раскрыл свои зеленные крылья и выпорхнул из ниши. Каково же было его удивление, когда он увидел что светлячок, имеет еще и крылья. Выглянув из своего укрытия, он обнаружил что потолок, продолжает так же, как и раньше светиться зелеными фонариками. Найдя взглядом летящего жука, который уже приклеивался рядом к потолку и начинал собирать в себя водоросли.
От увиденного зеленного светящегося потолка Андрей прибывал в недоумении, но постигшая его вдруг мысль, объясняла поведение жуков.
– И как я раньше не догадался, они же просто спали, – проговорил для себя он в слух.
И во второй раз уже по лицу пробежала еле заметная улыбка. Решив, что больше все равно сейчас не сможет спать, Андрей аккуратно сорвал пару светляков и проглотил их, утоляя голод. Настроение значительно улучшилось и, пользуясь этим, подхватив кость, он решил немного прогуляться по третьему туннелю. Но прежде чем зайти в него, Андрей решил прихватить с собой еще парочку светляков. Аккуратно укатав их в нижний подол рубахи и, зажав возле пояса, он отправился в проход, раскрывшей свое темное жерло.
Этот туннель был практически похож на второй. Такие же узкие места проходов, низкий висящий потолок, острые выступы под ногами, но отличало его то, что в нем не встречалось цветовых мхов и двигаться приходилось в полной темноте, и приходилось полагаться только на свои глаза, что значительно затрудняло передвижение. Поэтому, делая каждый новый шаг, приходилось внимательно следить за тем, куда поставить ногу. Уже прошло около часа, а он продвинулся не больше, чем на несколько сотен метров, и подумывал о том, что пора бы поворачивать назад. Как его вдруг охватило чувство беспокойства. Напрягшись и продолжая внимательно следить за каждым темным участком, он сделал еще несколько шагов. Как вдруг, словно колокольный бой раздался в голове, крича об опасности, и он, повинуясь инстинктам, прыгнул вперед. Благо проход сейчас оказался шире и позволял сделать прыжок, а иначе пришлось бы тело соскребать с камней. Прыжок оказался не сильно удачным. Пришлось растянуться и больно приложиться при приземлении подбородком. Зубы, клацнувшие друга о друга, чуть не вылетели. Но, не обращая внимания на острую боль, Андрей резко развернулся на спину и выставил перед собой кость, все, что он успел заметить это то, что место, где он только что стоял секунду назад, накрыл какой то темный шар и уже вновь устремился к нему. Андрей даже не спел ничего предпринять. Метнувшийся шар, оказался настолько быстрым, что все его движение еле улавливалось краем глаза. Казался бы, он только был на полу в трех метрах и вот уже летит навстречу. Андрея, уже в который раз, спасла кость. Выставленная вперед, она оказалось преградой, метнувшегося к груди темного шара.
Прыгая на человека, шар, наткнулся на острую кость и чуть не выбил ее в сторону. Но Андрею удалось ее удержать, и темный ком не выдержав сопротивления, заскользил по ней. Парень мог только наблюдать лишь темные очертание шара, и смотреть, как он насаживается на кость. Вот он достиг середины и человек ощутил, как что-то обожгло его кисть, и он был вынужден отбросить кость. Тень, охватившая кость, еще немного дергалась, но быстро замерла и больше не пыталась двигаться. Андрей еще какое-то время пялился на сгусток, поглотивший половину кости, пока мысли приобретали ясность. Он даже не успел испугаться, подвергшись нападению, лишь учащенное сердцебиение свидетельствовало о происшествии. Рука продолжала болеть, словно ее коснулись несколько острых раскаленных иголок. Вспомнив о том, что он прихватил собой светляков, он стал их доставать, надеясь, что те не пострадали. Развернув сверток, он увидел, что один жук уже раздавлен и его части начинают потухать, второй же был цел. При свете жуков удалось рассмотреть поврежденную руку. На наружной стороне ладони обнаружились мелкие точечные следы. Словно след, оставленный от касания множество иголок. Вымазав руку в зеленной месиве, которая очень хорошо помогала против поврежденных участков тела, он начал чувствовать, как боль потихоньку уменьшается. Приблизившись к напавшему шару, при свете второго светляка, он принялся рассматривать его. Ком оказался абсолютно черным пятном, размерами с баскетбольный мяч, и по форме напоминал морских ежей. Все тело покрывали тончайшие иголки, казалось бы, что этот еж просто обхватил кость. Подняв ее, он стал рассматривать, пытаясь найти хотя бы небольшой участок, где бы не было иголок. Случайно задев их пальцем, он тут же одернул его, получив обжигающий укол, после которого остались красные точки. По телу пробежала небольшая дрожь, его ведь всего лишь несколько минут назад могло проткнуть несколько десятков или сотен иголок, и если бы он сразу же не умер, то загнулся бы, мучаясь от ран оставленных от них. Аккуратно спихнув ежа с боевой кости, Андрей стал более детально рассматривать его. С помощью найденных рядом камней и кости удалось увеличить отверстие, куда вошла кость. Перед глазами открылось небольшое плоское брюшко, с маленькими шестью лапками, на концах которых имелись небольшие присоски, позволяющие цепляться за поверхности, небольшая голова пряталось в тельце. Мертвое тело ежа немного удлинилось и стало похоже на большую колючую рукавицу. От мысли, что ежа можно использовать как оружие, Андрей испытал легкое головокружение. 'Его шкуру можно использовать как хорошее оружие защиты и нападения' – подумал он.
Но он столкнулся с проблемой, как ему выпотрошить внутренности. Но прежде чем приступить к задуманному, он решил осмотреться основательно, опасаюсь новых ежей. Уже не таясь, и освещаю дорогу, Андрей прошел вперед несколько десятков шагов, но, не обнаружив никаких признаков новой опасности, вернулся назад. Найденные на пути плоские камни, порадовали тем, что с их помощью можно было разделать тушку ежа, предварительно обточив их. Устроившись на небольшом камне, он принялся стачивать одну из кромок камней, стараясь сделать ее как можно острее. Примерно через час кропотливой работы удалось добиться на паре камней хоть какой-то режущей кромки.
Имея представление о процессе разделке тушки. Раньше Андрей часто у своей бабки, вместе с отцом участвовал в разделке домашних свиней. Так что процесс разделки ежа был для него проще простого. И с помощью каменного ножа и кости Андрей принялся разделывать тушку ежа. Вся процедура заняла минут сорок, постоянно колющие иголки доставляли неприятный зуд и заставляли особо осторожно делать дальнейшие движения. Отделив потроха, от тела, парень, принялся отделять мясо от кожи. Вконец, обколов все руки об острые иголки, ему удалось отделить тушку зверька. Растирая обколотые руки, он улыбнулся своей проделанной работе. У него появилось отличная колючая шкура которую можно использовать как боевую перчатку, а также небольшое количество мяса. Обтерев руки о штаны, Андрей отрезал небольшой кусочек мяса и принялся его жевать. Теплое, сырое мясо оказалось жестким и его не удавалось никак разжевать и его пришлось проглотить целиком. Так же и светляк, мясо не понравилось желудку, и оно попросилось тут же назад. Не выдержав спазмов желудка, Андрей был вынужден расстаться со своим скудным обедам, устлав им каменный пол. Ощущая наваливающуюся тяжесть, он больше не рисковал пробовать мясо и поплелся назад, со своими боевыми трофеями, освещая светляком себе путь. Преодолев примерно половину пути, светляк стал медленно затухать, пока совсем не потух. Засунув потухшего жука за пояс, Андрей уже не таясь, и валясь от усталости, натыкаясь на выступы, принялся добираться до озера. Выйдя из прохода с трудом переставляя опухшие разбитые ноги, он, подойдя к воде, принялся обмывать свое тело. Небольшое путешествие заняло часов восемь, и измученное тело стонало, так, словно пришлось бежать ни один марафон. Не задерживаясь возле воды, больше чем надо, он быстро переместился к своей нише. По пути, отпустив спящего светляка, на один из мимо проходящих камней, он также сорвал двух новых, которые еще светились. Запихнув чуть ли не целиком их в рот, он заставил себя проглотить. Живот в очередной раз недовольно заурчал, но, подавив усилием воли его новый бунт, Андрей завалился спать. Сон, несмотря на раздирающий горло кашель, пришел сразу же, стоило ему только закрыть глаза.
***
Он снова переживал один из кошмаров, но на этот раз все было несколько по другому.
Белый ослепляющий глаза снег, огромное поле, покрытое белым покрывалом и одиноко бредущий по нему человек. Онемевшие ноги плохо слушаются, одеревенелое тело отказывается идти вперед, но Андрей только плотнее сжимает зубы и твердит про себя – 'только вперед, только не останавливаться' – и делает новый шаг, затем еще и еще. Неожиданно налетевший ветер, охватывает одинокого путника и обволакивает его своим ледяным дыханием. Он чувствует, как становится тяжело дышать, легкие при каждом вздохе обжигает холодом. Ветер, обрадовавшись, что встретил новую игрушку, принялся хлестать его своими крыльями, намереваясь закрутить, сломить, поработить случайного путника. Андрей ощущает, что если он сделает еще один вздох, то он будет последним. И он открывает глаза и видит темноту перед собой, не до конца проснувшейся разум не отпускает его из сетей сна. Тело словно покрытое ледяной коркой не слушается и кажется, если вздохнуть сквозь плотно сжатые зубы, то легкие покроются толстой корой льда. Пытаясь выбраться из сетей все еще не отпускающего сна, он старался успокоить взбесившийся мозг, который все еще никак не мог определиться, где он находиться. Или по средине голой снежной равнины, или под сводами темной пещеры. От затяжной задержки дыхания он стал задыхаться, но разум все еще не подчинялся, и ему никак не удавалось разжать челюсть, чтобы глотнуть свежего воздуха. Глаза стали потухать, сознание готовилось покинуть неподвластный воли разум, понимая, что еще несколько мгновений, и он уже больше не проснется никогда. И каким-то непомерным усилием, родившимся в глубинах своего сознания, Андрей все-таки возвратил контроль над своим телом. И, открыв рот, стал жадно хватать воздух, которой казалось, целую вечность, был ему не доступен. В холодные легкие ворвался теплый воздух, заставляя ощутить всю его жажду. Отдышавшись вволю, и с трудом передвигая непослушное тело, ему удалось выбраться из ниши. При свете светляков, он поразился изменениям, произошедшим с ним. В его душе тут же раздался истерический крик, – ' Да что это за бред такой. И попробуй, определи, где здесь сон, а где нет. Тут и во сне можно умереть не хуже чем в реальности'.
Жуткий сон оказался самым ужасным кошмаром, случившимся за все его время пребывания здесь. Только что такое здесь, для него оставалось полной загадкой.
Удерживая внутри себя рвущаяся боль, он с изумлением, глядел на якобы свое тело. Все-таки как это ни странно, но это было действительно его тело. Списав на боль в организме на затекшие во время сна конечности, он только сейчас при свете мог понять, насколько он ошибается. Учащенное сердце, забившейся в приступе очередного, уже ставшего таким привычным страха, хотело выскочить наружу.
Все тело было покрыто бархатистой коркой инея, или даже скорее сказать льда и от этого по нему стал распространяться обжигающий внутренности холод. Его не просто покрывал лед. Корка словно вмерзла в него, став своеобразным новым слоем одежды или даже кожи. Бархатистое полотно покрывала все его тело сплошным покровом, даже там где одежда плотно касалось кожи. Андрей испытывал такое ощущение, что на нем, словно плотно обтягивающий замораживающий его скафандр. Единственно, где не было этой ледяной корки, это на карих глазах, которые могли видеть также как и раньше. Теперь ему стало понятно, почему он не мог вздохнуть носом или ртом. Испытывая пронизывающий холод во всем теле, Андрей принялся отскребать свое тело от покрывающего его льда. Но все его попытки хоть немного снять ледяную корку не принесли результатов. Даже при помощи кости не удалось повредить корку. А тело под ней продолжало испытывать раздирающий холод. Он словно напоминал ветер со сна, который как будто пел 'ты мой, я тебя проглочу, я тебя покорю, ты все равно не справишься со мной…'. Подойдя к воде, он попытался смыть с тела изморозь, но не тут то было. В тот момент, когда он пальцами коснулся воды, она моментально, в месте касания покрылась льдом. У парня от удивления даже отвисла челюсть. А ледовое покрытие тем временем росло с невероятной скоростью. Казалось бы, только моргнул пару раз, как вода в диаметре пяти метров покрыта льдом и на этом наступление льда не остановилось. Столь удивительное зрелище, заставило Андрея даже позабыть об обжигающей холодом боли, и он с интересом продолжал наблюдать, как лед поглощает водное пространство. С большой скоростью, заморозив половину озера за несколько секунд, шествие льда по тихой глади замедлилось. Теперь, буквально каждый метр, льду приходилось преодолевать с какой-то преградой. Но, несмотря на невидимое сопротивление, лед все также продолжал свое завоевание. Оставшиеся метры он преодолел за несколько минут. Все это время, пока лед завоевал водное пространство, Андрей смотрел на это во все глаза, не смея оторвать взгляда или даже возможности пошевелиться. Он зачаровано смотрел, как синий лед победоносно шествует, завоевывая все водное пространство. После того как лед покрыл всю водную гладь, он наконец-то смог оторвать свои глаза от этого зрелища. Как только он смог отвлечься, то тут же вытащил свои руки из воды уже ставшей льдом. Он даже успел подумать, что ему не удастся их вытащить, так как руки почти по кисти были погружены в него. Но на удивление, они легко вышли из сплошной массы, словно это был не лед, а какая плотная обтекающая их субстанция. Андрей с еще большим удивлением уставился на свои руки, чем перед этим на замерзающую воду. Только сейчас он обратил внимание, что покрытые синим инеем руки, светиться каким тусклым голубым светом. И этот свет все тускнеет и тускнеет, пока совсем не потух. Как только руки стали такого же мягкого синего цвета, как и остальная часть покрытого им тела, он ощутил, как на него накатила до сих пор не ведомая волна боли. Она словно стремилась раздавить его, стараясь разорвать каждую его клеточку. По своим венам, он ощущал бегущим ни с чем не с терпимый жар, который словно превратил его кровь в ледяное пламя. И это пламя, струящееся от рук, распространялось по всему телу. Сначала оно охватило его кисти, затем все руки. Словно тот лед, что только что бежал по воде, сейчас каким-то образом попал в кровь и точно так же ее превращает в свое подобие. А горящие ледяным пламенем сосуды, превращают в лед и остальную плоть. Завладев руками, пожирающее пламя стало поглощать плечи, затем стало спускаться ниже, пока в свою пасть не проглотило и ноги. Андрей стоял, замерев с криком на онемевших губах. И не имея возможности пошевелиться, он мог только чувствовать, как лед поглощает его тело. Захватив всю нижнюю часть, пламя, по пути миновав грудную клетку, стало возвращаться назад. В этот момент словно разделившись на два потока, оно продолжила свой путь захвата. Одна часть, словно нежное касание любимой девушки взялось нарезать круги и приближаться к сердцу. Вторая часть, вновь миновав плечи, принялась кружить вокруг мечущегося разума внутри головы. Потоки, словно кружась в танце, наслаждались своим полетом по телу Андрея, и тихонько замедляя свое движение, не спеша, приближались к заветной цели.
Его разум словно лишенный тела, казалось, перенесся куда-то в пустующее темное пространство, и продолжает там наблюдать за приближающейся к нему сжигающей силой.
Андрей, пленный неведомой, сжигающей стихией, оказался, словно разделен на две части, которые поспешили укрыться в своих глубинах, наблюдая затем, как его постепенно поглощает неизвестная сила. Разделившаяся я, могло наблюдать друг за другом, понимая, что у них нет никаких шансов побороть идущее им навстречу пламя. А пламя, продолжая радоваться своему танцу, не спешило наносить последний удар. Оно словно наслаждалось той безысходной паникой, царившей внутри разделившегося Андрея. И словно каждую крупицу ужаса, испытываемую разделившейся личности, пламя впитывало как губка, пожирающая все эмоции. Так продолжалось, наверное, ни один час. Захватив все тело, ледяное пламя, словно давало понять, что вся сущность Андрея, даже разделившееся на две части ничто, по сравнению с силой ледяной стихии. А две части, некогда одной личности, вели себя совершено по-разному. В тот момент, когда произошло это разделение, Андрей даже не успел осознать, оно пришло немного позже. Казалось бы, он только что сжался от страха, ощущая морозную поступь по своему телу, как вдруг, его мысли стали отдаваться эхом в самом себе. Одна и та же мысль, стала звучать дважды из-за чего и создавала фон, выходивший похожим на эхо. И этот фон помог отвлечься от простого созерцания своей беспомощности, и безысходности, и молчаливого согласия на все происходящее с ним. Одна из мыслей, словно осознав, что не может говорить дважды, смогла отвлечься от парализующего его страха. И эта мысль, поразилась тому, что видит перед собой такое же второе сознание. Как только это произошло, его второе я, так же с удивлением обнаружило, что оно ни одно, и к испытываемому страху добавилось еще и замешательство. А пожирающее пламя, словно почувствовав важность происходящего момента, остановило скорость своего движения. И радуясь достигнутому успеху, оно давало возможность разделившемуся сознанию, лицезреть друг друга.
– Ты кто? – спросило одно из них.
– Я, это я. – Услышало оно ответ, раздавшееся внутри него, словно это оно же ответила на вопрос.
И они, с еще большим интересам стали наблюдать друг за другом, даже позабыв о надвигающейся сжигающей силе. Они словно все еще были одним целым, могли слышать мысли друг друга, словно это были их порождения и что это они и есть. Но на самом деле они уже смогли осознать себя и понимали, что второе я, находится где-то в стороне и что это уже что-то отличное от него. Так они продолжали наблюдать друг за другом, прекрасно ощущая и понимая, что происходит с его вторым я. И с каждым мгновением они понимали, насколько они становятся различны друг от друга, хоть каждый из них и не переставал себя считать Андреем.
Вдоволь налюбовавшись зрелищем, разделившейся личности и не желая больше медлить, пламя решило ускорить свое движение. Почувствовав новую приливающую волну пожирающего льда, две сущности, одной личности, уже достаточно по-разному смотревшие на мир, и повели себя по-разному. Одна из них забилась в еще большом ужасе парализующего его страха, стараясь спрятаться в своей глубине как можно дальше, что бы до нее не смогла дотянуться охватившая ее сила. Вторая же, уже не ощущая того, душераздирающего страха, забилась в приступе безумной злости и ярости от того, что некая сила осмелилась ее поработить. И со всей своей силой злости и ярости бросилась вперед наступающему пламени. И встретившись с ним, стало раздирать его на куски, поглощая своим жаром чувств.
Пламя, почувствовав сопротивление на одном из своих направлений, поразилось возникшем переменам, произошедшим в одной из сущностей. Она не могла понять, откуда явились злость, как могла родиться ярость, ведь это жалкое сознание было так надежно оплетено паутиной ужаса и страха. Не ужели весь этот ужас и страх смогла забрать вторая сущность? Поразившись такому течению мыслей, если про ледяное пламя можно было так сказать, оно невероятно усилило натиск на взбунтовавшуюся сущность, которая казалось, уже давно должна была сломаться, а вместо этого рвет все так надежно построенные проходы к ее центру.
Второе я, летя в дальние глубины своего пространства, почувствовало, как вторая ее половина начало отчаянную борьбу, схватившись с ледяным пламенем, и как это пламя сдается под ее натиском. Остановившись и радуясь за своего собрата, что он побеждает ужасную ледяную сущность, она заметило, как преследующая ее сила ослабла и затем направилась к бурнокипящей схватке. Соединившись в бурный поток замораживающее пламя, принялось тиснить яростное я, и дрожащая сущность Андрея, ощутила, как безумная боль обрушилась на его собрата, что даже ее отголоски отдавались болью в ней самой.
– Андрей помоги мне, я не справлюсь один, мне нужна твоя помощь.
Ощущая поработивший страх, а также нарастающую в себе боль, от полученных собратом ран, второе я замерло, не решаясь ни приближаться, ни удаляться.
– Помоги мне, оно слишком сильно, мне одному не справиться, – снова мысль раздалось внутри второе я.
– Я не могу, мне страшно и больно, я боюсь, – отвечало оно.
– Я знаю, но тебе нужно это сделать, я в тебя верю. Ты сможешь побороть свой страх, ты уже не раз это делал, тебе нужно только вспомнить.
– Это был не я, это был ты. Это ты всегда побеждал свой страх.
– Нет, ты не прав. Мы с тобой одно целое. Мы всегда им были, и мы всегда боролись вместе, и побеждали вместе. Мы едины. Ты должен сейчас ударить по захватывающей силе все своей болью и страхом, обратив их в свою силу.
– Я попытаюсь.
– Быстрее, – оборвал он мысль,– у меня не хватает сил – удалось, на краю сознания, уловить ускользающую мысль собрата.
Пламя, ощущая, ослабевающую сущность, возрадовалось своему успеху, что еще совсем немного, и она покорит взбунтовавшегося пленника.
Второе сознание, ощущая в этот момент невероятную давящую боль на собрата, разозлилось. Разозлилось на себя за то, что оно такое слабое, что страх завладел им и лишил сил сопротивляться. Злость стала расти, черпая силы в давящей боли и страхе.
– Я иду, ты слышишь меня, держись – вскричало оно, бросаясь на встречу пламени.
Ледяной вихрь, почувствовав себя хозяином внутри Андрея, уже наслаждался маячащей пред ним победой, которая казалось уже в его объятиях. Как вдруг, он ощутил новую волну, уничтожающего жара, который выжигал его ледяное пламя и приближался к охваченному первому я. Пламя усилило натиск, надеясь быстрее разобраться с одной частью сознания, а потом заняться второй, которая оказалось коварной, и смогла обмануть само пламя, как показалось ему. А первое я, ощутив бушующую ярость второго, пробившие плотные щиты окружающего его мрака, успело зацепиться краем своего сознания за эту силу и начать выкарабкиваться из плотно-обвивающих объятий, тянущих в бездонную бездну. Сознание, найдя в этой силе опору, смогло оттолкнуться и с ее помощью снова устремиться на пламя. И охватившее две части сознание, яростное безумие, придало им необычайную силу, и они понеслись навстречу друг другу, сметая на своем пути бушующие потоки синего пламени. И сметя со своего пути разделяющую их последнюю ледяную преграду, устремились на встречу друг к другу. Встретившись, они тут же объяли друг друга в танце сближающей их радости и жажды жизни. И этот безумный закручивающийся вихрь, принялся вбирать, втягивать в себя пламя, встраивая его в созидания нового, единого, целого я.
А ледяное пламя, испытав крушение всех своих планов, еще пыталось подступиться к сливающемуся сознанию, нанося по нему свои ледяные атаки. Оно все еще никак не желало понять, что уже проиграло, что сознание, с которым оно решило поиграть, окажется настолько сильным, что сможет противостоять ему и не только противостоять, но и поглотить его. И не просто поглотить, а даже вплести его как пряжу, в создание нового формирующегося сознания. И когда пламя наконец-то это поняло, было уже слишком поздно. Две части плотно обвив друг друга, лились в танцующем вихре, и связью плотно сливающихся частей, служила именно ледяное пламя, вливающиеся в поглощающие ее потоки. Пламя, до этого только атакующее своим ледяным огнем, решило попытаться сбежать. Но оборвать свой поток, вливающийся в новое, почти уже сформировавшее сияние, не смогло. И понимая, что это ее последние мгновения, она обратилась к новому сознанию, надеясь еще сохранить свое естество. Но сияние, сверкая в едином потоке, вбирая в себя это ледяное пламя, не обратила внимания на ее мольбы. И сияя своим вихрем новых цветов, впитало себя остатки некогда сильного и грозного ледяного пламени. И сделав последний пируэт своего танцующего вихря, новое сознание взорвалось столпом ослепительных обжигающих искр, несясь в разные стороны, заканчивая, таким образом, свое перерождение.
***
Последнее что увидел Андрей, когда по его телу побежала замораживающая ледяная волна, это взрыв мельчайших ярких осколков несущих в себе огненную обжигающую силу и после этого он потерял сознание.
Провалившись в беспамятство, Андрей видел странный сон или не сон, до конца он так и не смог понять, что это было. Все что он смутно помнил, это был обжигающий лед и то, как он выжигал эту гадость со своего организма. Он помнил, что победил его.
Он дивился происходящему. Его разум, лишенный тела, плавал в безграничных просторах окружающей его пустоты. Это было странно, с одной стороны это выглядело пугающе, но с другой же, манило завораживающей, влекущее неизведанной и таинственной свободой. Это было необычное чувство, ранее никогда не испытываемого восторга, чувство безграничного полета и наслаждения. Разум, не привязанный к телу, наслаждался обретенной свободой, и казалось, это могло продолжать вечность. Это, наверное, и длилось вечность, столько образов и различных мыслей успело пронестись в свободном парящем сознании, что не хватило бы и сотни жизней. Этот полет, наверное, мог бы продолжаться бесконечно, пока летящий разум в бесцветной пустоте не ворвался в просторы красок и цвета. Свет, идущий отовсюду, ослеплял своим сиянием, и казалось, нет глаз, которые могли бы выдержать его, и разум, все посовал перед напором льющейся светлой силы. Сознание стало строить вокруг себя незримые щиты, стараясь отгородиться от ослепляющего жара, который своим светом хотел выжечь его разум. Казалось бы, что ему удается выстроиться щиты и укрыться за ними, как свет, раз за разом взламывал их и принимался снова и снова принимался жечь своим сиянием. Борьба могла продолжаться бесконечно, и Андрей, понимая, что щиты его не спасут, убрал их и решил слиться со светом. Сначала было нестерпимо больно, словно тело получало ожоги, но потом, принимая этот свет и пропуская через себя, он смог понять насколько прекрасен. И как только он узрел все красоту света, то сразу же проснулся.
Открыв глаза, Андрей, все еще прибывал в шоке от увиденного захватывающего зрелища. Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, ему еще никогда в жизни не доводилось видеть такое световое представление. И после пробуждения, перед глазами продолжала стоять картинка чудесного света. Неизвестно сколько потребовалось времени, чтобы он смог нормально видеть, но постепенно, сквозь пелену света, стали появляться черные пятна, а потом стали вырисовываться знакомые контуры пещеры, и, наконец, из кусочков сложилась полная картинка.
Как только чувства вернулись к нему, он ощутил, как все его тело нестерпимо чешется, словно его каждую клеточку покусала ни одна сотня вшей. Зуд был настолько ужасным, что хотелось содрать всю кожу. Также Андрей был удивлен, что его кожа стала отслаиваться, словно после получения сильных ожогов. Верхний слой кожи от постоянного почесывания слазил большими кусками, что доставляло еще больше неудобство, так как открывшаяся новая молодая кожа, начинала непривычно болеть.
Наконец-то придя в себя окончательно, Андрей встал и стал рассматривать свое тело. Следов замораживающего его льда не осталось, и он уже хотел все приведенное ему списать на кошмарный сон. Но как только его взгляд упал на замороженное озеро, он застыл в оцепенении. Раньше, практически полностью черная вода, была сейчас вся покрыта голубым сияющим льдом. У Андрея даже на время замерло сердце, и лишь отвлекшись от вида чудесного льда, оно снова забилось.
Подойдя к покрытой ледяной корке, он зачаровано провел по гладкой поверхности и ощутил легкое приятное покалывание кожи, которое принесло облегчение и успокоение в теле и помогло отвлечь от бурлящих мыслей после пробуждения.
-Ну и дела. Что ни час, так все новые и новые сюрпризы, даже страшно представить, что меня дальше ждет, – задумчиво, проговорил он, продолжая водить рукой по прохладной поверхности льда.
-Сколько не думай и не гадай о произошедшим, а никаких объяснений все равно не появиться. Так что, сколько тут не сиди, но нужно проверить окружающую местность, а то ведь неизвестно, сколько я здесь провалялся.
Оторвавшись ото льда, Андрей решил утолить проснувшееся чувство голода, уже ставшими привычными светляками, после которых желудок уже практически не бунтовал, смерившись с таким рационом. Затем, найдя тушку ежа, и оторвав небольшой кусок мяса, принялся, его остервенело жевать. Так, до конца и не смог разжевать сырое мясо, Андрею пришлось проглотить его целиком, с трудом заставив мясо пролезть через гортань. Пообедав, он принялся обходить озеро, надеясь найти не замерзший участок, для того чтобы запить сухой завтрак. Небольшой ручеек, стекавший с одной из стен, оказался свободен от сковывающих объятий льда, что позволило вволю напиться ее.
Вооружившись шипастой шкурой ежа, зафиксировав ее наподобие перчатки, обвязав с помощью тонких полосок оторванных от нижнего края рубашки, а также костью Андрей направился исследовать очередной туннель. Передвигаясь по нему, он не переставал удивляться переменам, произошедшим с его телом, после сна и схватки с огненным льдом, Его зрение стало гораздо лучше различать различные предметы во тьме. Раньше он мог видеть не больше нескольких метров перед собой. Но теперь, он мог на расстоянии в несколько раз больше, различить даже темные оттенки отбрасываемого того или иного вещества. Его тело, после всех передряг, покрытое различными шрамами, плохо слушалось, но сейчас оно приобрело необычайную гибкость и ловкость. Каждое движение, производимое им, было гораздо быстрее и стремительнее чем раньше. А также, что его больше всего обрадовала это то, что полученные до этого раны зарубцевались и покрылись розовой молодой кожицей. И это больше всего вселяло оптимизм в его настроение. Единственно, чего он, пожалуй, не заметил, так это перемены цвета своих глаз, которые из черно-карих, превратились в голубые, сияющие серебреным блеском.
Прибывая в эйфории от новых возможностей своего тела, он чуть не поплатился за это. Скользнув лишь мимолетным взглядом по боковому темному туннелю, он пошел дальше и слишком поздно заметил метнувшеюся оттуда тень. Лишь повинуясь накравшему его чувству опасности, он прыгнул вперед. Еще не до конца понимая возможности своего нового тела, он прыгнул гораздо дальше, чем ожидал. В результате чего он напоролся на выступающий камень и сильно ушиб левой плечо, по которому тут разнеслась волна очередной боли. Выругав себя за беспечность, он тут же развернулся, желая встретиться со своим противником. Весь этот прыжок, занял у него меньше времени, чем он думал, его противник также, похоже, не ожидавший что жертва ускользнет, врезался в боковую стенку и прилип к ней своими четырьмя лапами и также только что развернулся.
Туннель оказался шириной около трех метров и зверь, выпрыгнувший из бокового прохода, с легкостью преодолел это расстояние, и сейчас веся на боковой стене, высовывал свой длинный красный язык и смотрел на Андрея. Вид зверя смотрящего на него своими тремя глазами не сулил ничего хорошего. Зверь с виду походил на обычную ящерицу, но имел и сильные отличия. Три упорно сверлящих глаза в виде треугольника, находились по средине плоской продолговатой морды. Между ними, имелось небольшое углубление, из которого вырывались небольшие струйки воздуха. Под двумя нижними глазами, расширяясь, шла зубастая пасть, отдельные клыки которой были длинной в несколько сантиметров. По бокам морды, отходили небольшие изогнутые бивни, не доходящие до края пасти, которые отсвечивали белым блеском. Тело зверюги, было покрыто прочными чешуйками, которые отдавали темным оливковым цветом. Небольшие растопыренные толстые конечности заканчивались четырехпалыми лапами, на концах которых можно было заметить блеск когтей. Длинный хвост, размеров с все остальное тело, был изогнут немого вверх, и заканчивался темным наростом, больше похожим на остро-заточенный наконечник. Вся тварь в длину не превышала полутора метров и где-то полметра в высоту, но страха могла нагнать на кого угодно, своими сверкающими зубами и клыками, а также тремя сверлящими глазами.
'Да не ужели здесь нет нормальных животных, а одни только жуткие таври, одна хуже другой' – промелькнула мысль у Андрея. Но он поразился тому, как спокойно и быстро оценил тварь и ее боевые возможности, и страх, которой до этого постоянно ютившейся в нем, не нашел ни одного уголка где бы он мог крыться.
Таким вот образом, оценив тварь, Андрей, понимал, что у него очень серьезный противник, который, похоже, всерьез вознамерился полакомиться им, но на этот счет у него были другие планы. Плотнее обхватив свою острую кость, и, сжав боевую перчатку, он приготовился к бою. Ящер не заставил себя долго ждать. Он весь подобрался, словно собираясь прыгнуть, как в этот момент с ее клыков сорвалось молния, которая устремилась к человеку. Не зря ему не нравился переливающийся белый блеск клыков, поэтому он оказался готов к любым неожиданностям и успел отскочить в сторону. Зверь словно просчитав, что будет делать человек, бросился ему наперерез, разжав свою пасть и обнажив ряды сверкающих черных зубов, которым мог бы позавидовать и аллигатор. Андрей же, видя, что никак не успевает перегруппировать свое тело, и что бы избежать встречи с раскрывшейся пастью, только и мог, что выставить перед собой руки, в виде хоть какой преграды. Не успев еще достигнуть поверхности камня, раскрывшаяся широкая пасть тут же сомкнулась, почувствовав, как в нее угадила конечность человека. Часть руки, на которой была одета колючая рукавица, осталось зажатий в пасти зверя. Зверь, так и не успев сомкнуть пасть до конца, и еще находясь в прыжке, взвыл диким не вообразимым ревом, больно прорезавшим слух. Коснувшись, пола, Андрей, увлекаемый телом зверя, вместе с ним завалился на пол. При этом он снова больно приложилось левым плечом, а зверь, дико визжа, стал испускать новые белые лучи. Андрей, пытаясь вырвать кисть, иголками своей перчатки, глубоко впился в нижнюю и верхнюю часть челюсти. Зверь же, все пытался раскрыть свою пасть, а, также стараясь лапами оцарапать Андрея, который в свою же очередь продолжал тянуть на себя перчатку, не давая разойтись завязшим в ней челюстям, а другой рукой старался нанести проникающие удары костью. Но чешуйчатый панцирь, оказался на удивление очень прочным, и даже возросшей силы не хватало, что бы проткнуть его.
Борьба продолжалась упорная, и никто не хотел сдаваться. Но все же один раз, Андрею удалось точно попасть в область морды, где-то возле глаз. После чего, зверь завыл еще больше, и стал, остервенело стараться нанести вред когтями и Андрею пришлось обороняться, опасаясь слишком яростно работающих лап. Несколько раз зверю удавалось зацепить своими когтями лап тело парня и оставить на нем кровоточащие следы, а также своими непрекращающимися разрядами, попасть несколько раз в тело, на которое тут же накатывала судорога, особенно на руку с перчаткой. Благодарю этому, твари удалось на некоторое время парализовать ее, после чего Андрей уже не мог ее вырывать и чем воспользовался зверь, что позволило ему с меньшим сопротивлением и болью все-таки освободить.
Отскочив друг от друга, человек и зверь, уставились один на одного. И тот и другой изрядно пострадали. На пасть зверя была ужасно смотреть, она все была покрыта темно-бордовой кровью, из которой выносились неприятные утробные звуки. Истекая, сочившейся из пасти кровью, зверь продолжал, ненавидяще, смотреть на Андрея, налившимися кровью глазами, которые от этого сделались еще злостнее.
Андрей пострадал серьезнее, чем он думал вначале. Тело покрывали рваные раны от лап, из которых сочилась его теплая красная кровь. Левая рука, парализованная частым попаданием в нее разрядов, висела вдоль тела как плеть, и том что бы ее использовать в бою, больше не могло быть и речи. Но, несмотря на это, он все так же бесстрашно продолжал смотреть на зверя, в глазах в которого не было и капли парализующего ужаса, а одна лишь только расчетливость и серьезность.
Зверь все так же продолжал стоять и издавать угрожающий рык, и по его клыкам так и пробегали сверкающие белые разряды, но попыток напасть он больше не предпринимал. Андрей же, истекая кровью и не имея пока возможности ее остановить, рисковал потерять сознания, но все так же замерев напротив зверя, стоял с вытянутой вперед костью неподвижно. Они, наверное, могли бы стоять так долго, если бы Андрей не ощутил начинающую дрожь в коленах, пока еще слабую, еле ощутимую, но в результате которой он скоро упадет от изнеможения. Поэтому, приняв быстро родившееся у него решения, он немного выставив начавшую слушаться вторую руку с шипами, сделал шаг вперед, затем еще один. Он неспешно, стал подходить к ящеру, готовый к тому что, тот может прыгнуть или выстрелить разрядом молнии. Когда он преодолел половину расстояния, метра три, зверь, издав вопль и выстрелив молнией, развернулся и быстрыми скачками понесся в глубь туннеля. Андрей же, уклонившись в сторону, и приготовившись к броску ящера, удивился, когда тот развернулся и стал убегать в темный туннель. Стоя и наблюдая, а за тем и вслушиваясь, как удаляется странный зверь, он смог расслабиться только после того, как затихло далекое эхо удравшего ящера.
Обратный путь не занял особо много времени. Уже хорошо ориентируюсь в темноте, Андрей быстро миновал туннель и вышел к озеру. На этот раз озеро оказалось темным, жуки, освещающие его, уже спали. Но теперь, благодаря приобретенному зрению Андрею было уже не нужно освещение, что бы ориентироваться. Дойдя до стекавшего со стены ручья человек изнывая от усталости, обмыл израненное тело, и используя старые лоскуты рубашки, обвязал новые раны.
'Да если я так и дальше буду получать раны, то от моей рубашки ничего и не останется, и так ведь уже одну треть пустил на перевязки' – но мысли все же были бодрыми и веселыми. Он встретился с новым опасным соперником и даже не испытал чувство страха, и что больше всего радовало, он смог выжить в этой схватке.
– Раны, ранами, но главное что я живой, так что мы еще посмотрим, кто кого, – так гордо, выпрямившись во весь свой рост, не известно к кому обращаясь, проговорил он вслух. После чего, подкрепившись сырым мясом, и весьма довольный собой, отправился отдыхать.
'Снежное поле, кругом снег, жуткий холод, забирающийся под одежду. Ноги, потерявшие чувствительность, отказываются идти. Обжигающий ветер раздирают кожу. Ужасный вой, раздающийся из-за спины, заставляет тело покрыться дрожью. Плохо слушающее тело, спотыкающееся на каждом шагу, вынуждает напрягать все мышцы в надежде сделать еще хоть несколько шагов, что бы скрыться от страшного преследования. Бег, бег, бег. В мыслях только один бег. Бежать не останавливаться. Уже скоро скалы, там может быть есть надежда на спасение…'
Проснулся Андрей от очередного кошмара, после которого все тело покрывала испарина.
– Это всего лишь сон, всего лишь сон, – продолжал повторять Андрей, стараясь успокоить взвинченные нервы. Продолжая делать глубокие вздохи, ему удалось успокоить охватившее его напряжение, после чего удалось ослабить сжавшиеся кулаки, и побелевшие пальцы стали приобретать нормальный цвет. Приобретя нормальное дыхание и способность двигаться, он осторожно приподнялся и стал осматривать озеро и тоннели. Не заметив ничего не обычного, он выбрался из своего убежища. Сорвав два светящихся жучка и позавтракав ими, он принялся исследовать оставшиеся четыре тоннеля.
Второй туннель оказался гораздо уже первого, шириной не больше двух метров в некоторых местах даже еще уже, место еле хватало, чтобы протиснуться одному человеку. Но также как и первый, он все продолжал уходить вглубь. Но в отличие от первого, который сохранял свое горизонтальное направление, этот туннель под уклоном спускался вниз. Андрей, может быть, и не рискнул бы забираться в этот узкий туннель, но из-за небольших размеров, этот проход освещался гораздо лучше, чем первый, поэтому он и решился на его исследование. На его исследование ушло гораздо больше времени, чем в первый раз, как ему показалось. Выйдя из туннеля, он даже не сразу понял, что произошло. Казалось бы, вот он последний поворот и вот должно открыться освещенное озеро, как вместо этого открылось пустое темное пространство, в котором угадывались различные выступающие тени. Из-за нахождения в темноте уже длительное время, Андрей научился хоть немного в нем что-то различать. Поэтому, замерев на выходе из туннеля, он стал осматривать пространство, на сколько позволяли глаза, и пытался уловить хоть малейший призрак опасности. Стоя и прислушиваясь к окружающей тишине, он не мог никак понять, что же случилось со светлячками. Выждав довольно длительное время, он, осторожно ступая, стал двигать к возвышающемуся рядом камню. Забравшись на него и предчувствуя самое плохое, что светляки либо сбежали с этих мест, либо их кто всех пожрал, стал перебирать руками по потолку. Отгоняя пугающие мысли, он старался что-то нащупать среди водорослей, которые остались на своем месте. Стоя на краю камня, он наконец-то дотянулся до знакомого бугорка, который напоминал жука. Оторвав его от потолка и став ощупывать, он убедился, что это действительно светляк. Внутри не много отпустило, но не до конца. 'Светляк светляком, но почему он не светиться' – с такой неприятной мыслью, Андрей стал его рассматривать, надеясь хоть бы уловить отблеск былого сияния. Не найдя ничего интересного, он голодный и уставший поплелся к месту своего ночлега. Так и не придумав ничего, чтобы могло случиться с жуком, замученный усталостью, он завалился спать. Но сон никак не шел, да еще голодный желудок постоянно урчал и требовал пищи. Раны на теле не выносимо зудели. Отбитые босые ноги, покрытые ушибами и синяками, отдавались в мозгу тупой болью. Так вот, довольно долго ворочаясь с одного бока на другой, он вдруг почувствовал, что в закрытые веками глаза, начинает пробиваться свет. Немного приоткрыв их, он увидел перед собой жука, которого захватил в нишу. Жук же, находясь напротив глаз Андрея, светился своим зеленным мягким свечением и перебирал маленькими ножками, пытался перевернуться на них. От такой нелепой и безуспешной попытки, на лице парня проскользнула улыбка. Наблюдая за потугами светляка, он отвлекся от боли, мучавшей его тело. Помог перевернуться жуку и стал дальше следить, что же он будет делать. Жук на удивление оказался проворнее, чем парень раньше думал. Он быстро засеменил ножками, забираясь по отвесной стене и забравшись на самый верх, раскрыл свои зеленные крылья и выпорхнул из ниши. Каково же было его удивление, когда он увидел что светлячок, имеет еще и крылья. Выглянув из своего укрытия, он обнаружил что потолок, продолжает так же, как и раньше светиться зелеными фонариками. Найдя взглядом летящего жука, который уже приклеивался рядом к потолку и начинал собирать в себя водоросли.
От увиденного зеленного светящегося потолка Андрей прибывал в недоумении, но постигшая его вдруг мысль, объясняла поведение жуков.
– И как я раньше не догадался, они же просто спали, – проговорил для себя он в слух.
И во второй раз уже по лицу пробежала еле заметная улыбка. Решив, что больше все равно сейчас не сможет спать, Андрей аккуратно сорвал пару светляков и проглотил их, утоляя голод. Настроение значительно улучшилось и, пользуясь этим, подхватив кость, он решил немного прогуляться по третьему туннелю. Но прежде чем зайти в него, Андрей решил прихватить с собой еще парочку светляков. Аккуратно укатав их в нижний подол рубахи и, зажав возле пояса, он отправился в проход, раскрывшей свое темное жерло.
Этот туннель был практически похож на второй. Такие же узкие места проходов, низкий висящий потолок, острые выступы под ногами, но отличало его то, что в нем не встречалось цветовых мхов и двигаться приходилось в полной темноте, и приходилось полагаться только на свои глаза, что значительно затрудняло передвижение. Поэтому, делая каждый новый шаг, приходилось внимательно следить за тем, куда поставить ногу. Уже прошло около часа, а он продвинулся не больше, чем на несколько сотен метров, и подумывал о том, что пора бы поворачивать назад. Как его вдруг охватило чувство беспокойства. Напрягшись и продолжая внимательно следить за каждым темным участком, он сделал еще несколько шагов. Как вдруг, словно колокольный бой раздался в голове, крича об опасности, и он, повинуясь инстинктам, прыгнул вперед. Благо проход сейчас оказался шире и позволял сделать прыжок, а иначе пришлось бы тело соскребать с камней. Прыжок оказался не сильно удачным. Пришлось растянуться и больно приложиться при приземлении подбородком. Зубы, клацнувшие друга о друга, чуть не вылетели. Но, не обращая внимания на острую боль, Андрей резко развернулся на спину и выставил перед собой кость, все, что он успел заметить это то, что место, где он только что стоял секунду назад, накрыл какой то темный шар и уже вновь устремился к нему. Андрей даже не спел ничего предпринять. Метнувшийся шар, оказался настолько быстрым, что все его движение еле улавливалось краем глаза. Казался бы, он только был на полу в трех метрах и вот уже летит навстречу. Андрея, уже в который раз, спасла кость. Выставленная вперед, она оказалось преградой, метнувшегося к груди темного шара.
Прыгая на человека, шар, наткнулся на острую кость и чуть не выбил ее в сторону. Но Андрею удалось ее удержать, и темный ком не выдержав сопротивления, заскользил по ней. Парень мог только наблюдать лишь темные очертание шара, и смотреть, как он насаживается на кость. Вот он достиг середины и человек ощутил, как что-то обожгло его кисть, и он был вынужден отбросить кость. Тень, охватившая кость, еще немного дергалась, но быстро замерла и больше не пыталась двигаться. Андрей еще какое-то время пялился на сгусток, поглотивший половину кости, пока мысли приобретали ясность. Он даже не успел испугаться, подвергшись нападению, лишь учащенное сердцебиение свидетельствовало о происшествии. Рука продолжала болеть, словно ее коснулись несколько острых раскаленных иголок. Вспомнив о том, что он прихватил собой светляков, он стал их доставать, надеясь, что те не пострадали. Развернув сверток, он увидел, что один жук уже раздавлен и его части начинают потухать, второй же был цел. При свете жуков удалось рассмотреть поврежденную руку. На наружной стороне ладони обнаружились мелкие точечные следы. Словно след, оставленный от касания множество иголок. Вымазав руку в зеленной месиве, которая очень хорошо помогала против поврежденных участков тела, он начал чувствовать, как боль потихоньку уменьшается. Приблизившись к напавшему шару, при свете второго светляка, он принялся рассматривать его. Ком оказался абсолютно черным пятном, размерами с баскетбольный мяч, и по форме напоминал морских ежей. Все тело покрывали тончайшие иголки, казалось бы, что этот еж просто обхватил кость. Подняв ее, он стал рассматривать, пытаясь найти хотя бы небольшой участок, где бы не было иголок. Случайно задев их пальцем, он тут же одернул его, получив обжигающий укол, после которого остались красные точки. По телу пробежала небольшая дрожь, его ведь всего лишь несколько минут назад могло проткнуть несколько десятков или сотен иголок, и если бы он сразу же не умер, то загнулся бы, мучаясь от ран оставленных от них. Аккуратно спихнув ежа с боевой кости, Андрей стал более детально рассматривать его. С помощью найденных рядом камней и кости удалось увеличить отверстие, куда вошла кость. Перед глазами открылось небольшое плоское брюшко, с маленькими шестью лапками, на концах которых имелись небольшие присоски, позволяющие цепляться за поверхности, небольшая голова пряталось в тельце. Мертвое тело ежа немного удлинилось и стало похоже на большую колючую рукавицу. От мысли, что ежа можно использовать как оружие, Андрей испытал легкое головокружение. 'Его шкуру можно использовать как хорошее оружие защиты и нападения' – подумал он.
Но он столкнулся с проблемой, как ему выпотрошить внутренности. Но прежде чем приступить к задуманному, он решил осмотреться основательно, опасаюсь новых ежей. Уже не таясь, и освещаю дорогу, Андрей прошел вперед несколько десятков шагов, но, не обнаружив никаких признаков новой опасности, вернулся назад. Найденные на пути плоские камни, порадовали тем, что с их помощью можно было разделать тушку ежа, предварительно обточив их. Устроившись на небольшом камне, он принялся стачивать одну из кромок камней, стараясь сделать ее как можно острее. Примерно через час кропотливой работы удалось добиться на паре камней хоть какой-то режущей кромки.
Имея представление о процессе разделке тушки. Раньше Андрей часто у своей бабки, вместе с отцом участвовал в разделке домашних свиней. Так что процесс разделки ежа был для него проще простого. И с помощью каменного ножа и кости Андрей принялся разделывать тушку ежа. Вся процедура заняла минут сорок, постоянно колющие иголки доставляли неприятный зуд и заставляли особо осторожно делать дальнейшие движения. Отделив потроха, от тела, парень, принялся отделять мясо от кожи. Вконец, обколов все руки об острые иголки, ему удалось отделить тушку зверька. Растирая обколотые руки, он улыбнулся своей проделанной работе. У него появилось отличная колючая шкура которую можно использовать как боевую перчатку, а также небольшое количество мяса. Обтерев руки о штаны, Андрей отрезал небольшой кусочек мяса и принялся его жевать. Теплое, сырое мясо оказалось жестким и его не удавалось никак разжевать и его пришлось проглотить целиком. Так же и светляк, мясо не понравилось желудку, и оно попросилось тут же назад. Не выдержав спазмов желудка, Андрей был вынужден расстаться со своим скудным обедам, устлав им каменный пол. Ощущая наваливающуюся тяжесть, он больше не рисковал пробовать мясо и поплелся назад, со своими боевыми трофеями, освещая светляком себе путь. Преодолев примерно половину пути, светляк стал медленно затухать, пока совсем не потух. Засунув потухшего жука за пояс, Андрей уже не таясь, и валясь от усталости, натыкаясь на выступы, принялся добираться до озера. Выйдя из прохода с трудом переставляя опухшие разбитые ноги, он, подойдя к воде, принялся обмывать свое тело. Небольшое путешествие заняло часов восемь, и измученное тело стонало, так, словно пришлось бежать ни один марафон. Не задерживаясь возле воды, больше чем надо, он быстро переместился к своей нише. По пути, отпустив спящего светляка, на один из мимо проходящих камней, он также сорвал двух новых, которые еще светились. Запихнув чуть ли не целиком их в рот, он заставил себя проглотить. Живот в очередной раз недовольно заурчал, но, подавив усилием воли его новый бунт, Андрей завалился спать. Сон, несмотря на раздирающий горло кашель, пришел сразу же, стоило ему только закрыть глаза.
***
Он снова переживал один из кошмаров, но на этот раз все было несколько по другому.
Белый ослепляющий глаза снег, огромное поле, покрытое белым покрывалом и одиноко бредущий по нему человек. Онемевшие ноги плохо слушаются, одеревенелое тело отказывается идти вперед, но Андрей только плотнее сжимает зубы и твердит про себя – 'только вперед, только не останавливаться' – и делает новый шаг, затем еще и еще. Неожиданно налетевший ветер, охватывает одинокого путника и обволакивает его своим ледяным дыханием. Он чувствует, как становится тяжело дышать, легкие при каждом вздохе обжигает холодом. Ветер, обрадовавшись, что встретил новую игрушку, принялся хлестать его своими крыльями, намереваясь закрутить, сломить, поработить случайного путника. Андрей ощущает, что если он сделает еще один вздох, то он будет последним. И он открывает глаза и видит темноту перед собой, не до конца проснувшейся разум не отпускает его из сетей сна. Тело словно покрытое ледяной коркой не слушается и кажется, если вздохнуть сквозь плотно сжатые зубы, то легкие покроются толстой корой льда. Пытаясь выбраться из сетей все еще не отпускающего сна, он старался успокоить взбесившийся мозг, который все еще никак не мог определиться, где он находиться. Или по средине голой снежной равнины, или под сводами темной пещеры. От затяжной задержки дыхания он стал задыхаться, но разум все еще не подчинялся, и ему никак не удавалось разжать челюсть, чтобы глотнуть свежего воздуха. Глаза стали потухать, сознание готовилось покинуть неподвластный воли разум, понимая, что еще несколько мгновений, и он уже больше не проснется никогда. И каким-то непомерным усилием, родившимся в глубинах своего сознания, Андрей все-таки возвратил контроль над своим телом. И, открыв рот, стал жадно хватать воздух, которой казалось, целую вечность, был ему не доступен. В холодные легкие ворвался теплый воздух, заставляя ощутить всю его жажду. Отдышавшись вволю, и с трудом передвигая непослушное тело, ему удалось выбраться из ниши. При свете светляков, он поразился изменениям, произошедшим с ним. В его душе тут же раздался истерический крик, – ' Да что это за бред такой. И попробуй, определи, где здесь сон, а где нет. Тут и во сне можно умереть не хуже чем в реальности'.
Жуткий сон оказался самым ужасным кошмаром, случившимся за все его время пребывания здесь. Только что такое здесь, для него оставалось полной загадкой.
Удерживая внутри себя рвущаяся боль, он с изумлением, глядел на якобы свое тело. Все-таки как это ни странно, но это было действительно его тело. Списав на боль в организме на затекшие во время сна конечности, он только сейчас при свете мог понять, насколько он ошибается. Учащенное сердце, забившейся в приступе очередного, уже ставшего таким привычным страха, хотело выскочить наружу.
Все тело было покрыто бархатистой коркой инея, или даже скорее сказать льда и от этого по нему стал распространяться обжигающий внутренности холод. Его не просто покрывал лед. Корка словно вмерзла в него, став своеобразным новым слоем одежды или даже кожи. Бархатистое полотно покрывала все его тело сплошным покровом, даже там где одежда плотно касалось кожи. Андрей испытывал такое ощущение, что на нем, словно плотно обтягивающий замораживающий его скафандр. Единственно, где не было этой ледяной корки, это на карих глазах, которые могли видеть также как и раньше. Теперь ему стало понятно, почему он не мог вздохнуть носом или ртом. Испытывая пронизывающий холод во всем теле, Андрей принялся отскребать свое тело от покрывающего его льда. Но все его попытки хоть немного снять ледяную корку не принесли результатов. Даже при помощи кости не удалось повредить корку. А тело под ней продолжало испытывать раздирающий холод. Он словно напоминал ветер со сна, который как будто пел 'ты мой, я тебя проглочу, я тебя покорю, ты все равно не справишься со мной…'. Подойдя к воде, он попытался смыть с тела изморозь, но не тут то было. В тот момент, когда он пальцами коснулся воды, она моментально, в месте касания покрылась льдом. У парня от удивления даже отвисла челюсть. А ледовое покрытие тем временем росло с невероятной скоростью. Казалось бы, только моргнул пару раз, как вода в диаметре пяти метров покрыта льдом и на этом наступление льда не остановилось. Столь удивительное зрелище, заставило Андрея даже позабыть об обжигающей холодом боли, и он с интересом продолжал наблюдать, как лед поглощает водное пространство. С большой скоростью, заморозив половину озера за несколько секунд, шествие льда по тихой глади замедлилось. Теперь, буквально каждый метр, льду приходилось преодолевать с какой-то преградой. Но, несмотря на невидимое сопротивление, лед все также продолжал свое завоевание. Оставшиеся метры он преодолел за несколько минут. Все это время, пока лед завоевал водное пространство, Андрей смотрел на это во все глаза, не смея оторвать взгляда или даже возможности пошевелиться. Он зачаровано смотрел, как синий лед победоносно шествует, завоевывая все водное пространство. После того как лед покрыл всю водную гладь, он наконец-то смог оторвать свои глаза от этого зрелища. Как только он смог отвлечься, то тут же вытащил свои руки из воды уже ставшей льдом. Он даже успел подумать, что ему не удастся их вытащить, так как руки почти по кисти были погружены в него. Но на удивление, они легко вышли из сплошной массы, словно это был не лед, а какая плотная обтекающая их субстанция. Андрей с еще большим удивлением уставился на свои руки, чем перед этим на замерзающую воду. Только сейчас он обратил внимание, что покрытые синим инеем руки, светиться каким тусклым голубым светом. И этот свет все тускнеет и тускнеет, пока совсем не потух. Как только руки стали такого же мягкого синего цвета, как и остальная часть покрытого им тела, он ощутил, как на него накатила до сих пор не ведомая волна боли. Она словно стремилась раздавить его, стараясь разорвать каждую его клеточку. По своим венам, он ощущал бегущим ни с чем не с терпимый жар, который словно превратил его кровь в ледяное пламя. И это пламя, струящееся от рук, распространялось по всему телу. Сначала оно охватило его кисти, затем все руки. Словно тот лед, что только что бежал по воде, сейчас каким-то образом попал в кровь и точно так же ее превращает в свое подобие. А горящие ледяным пламенем сосуды, превращают в лед и остальную плоть. Завладев руками, пожирающее пламя стало поглощать плечи, затем стало спускаться ниже, пока в свою пасть не проглотило и ноги. Андрей стоял, замерев с криком на онемевших губах. И не имея возможности пошевелиться, он мог только чувствовать, как лед поглощает его тело. Захватив всю нижнюю часть, пламя, по пути миновав грудную клетку, стало возвращаться назад. В этот момент словно разделившись на два потока, оно продолжила свой путь захвата. Одна часть, словно нежное касание любимой девушки взялось нарезать круги и приближаться к сердцу. Вторая часть, вновь миновав плечи, принялась кружить вокруг мечущегося разума внутри головы. Потоки, словно кружась в танце, наслаждались своим полетом по телу Андрея, и тихонько замедляя свое движение, не спеша, приближались к заветной цели.
Его разум словно лишенный тела, казалось, перенесся куда-то в пустующее темное пространство, и продолжает там наблюдать за приближающейся к нему сжигающей силой.
Андрей, пленный неведомой, сжигающей стихией, оказался, словно разделен на две части, которые поспешили укрыться в своих глубинах, наблюдая затем, как его постепенно поглощает неизвестная сила. Разделившаяся я, могло наблюдать друг за другом, понимая, что у них нет никаких шансов побороть идущее им навстречу пламя. А пламя, продолжая радоваться своему танцу, не спешило наносить последний удар. Оно словно наслаждалось той безысходной паникой, царившей внутри разделившегося Андрея. И словно каждую крупицу ужаса, испытываемую разделившейся личности, пламя впитывало как губка, пожирающая все эмоции. Так продолжалось, наверное, ни один час. Захватив все тело, ледяное пламя, словно давало понять, что вся сущность Андрея, даже разделившееся на две части ничто, по сравнению с силой ледяной стихии. А две части, некогда одной личности, вели себя совершено по-разному. В тот момент, когда произошло это разделение, Андрей даже не успел осознать, оно пришло немного позже. Казалось бы, он только что сжался от страха, ощущая морозную поступь по своему телу, как вдруг, его мысли стали отдаваться эхом в самом себе. Одна и та же мысль, стала звучать дважды из-за чего и создавала фон, выходивший похожим на эхо. И этот фон помог отвлечься от простого созерцания своей беспомощности, и безысходности, и молчаливого согласия на все происходящее с ним. Одна из мыслей, словно осознав, что не может говорить дважды, смогла отвлечься от парализующего его страха. И эта мысль, поразилась тому, что видит перед собой такое же второе сознание. Как только это произошло, его второе я, так же с удивлением обнаружило, что оно ни одно, и к испытываемому страху добавилось еще и замешательство. А пожирающее пламя, словно почувствовав важность происходящего момента, остановило скорость своего движения. И радуясь достигнутому успеху, оно давало возможность разделившемуся сознанию, лицезреть друг друга.
– Ты кто? – спросило одно из них.
– Я, это я. – Услышало оно ответ, раздавшееся внутри него, словно это оно же ответила на вопрос.
И они, с еще большим интересам стали наблюдать друг за другом, даже позабыв о надвигающейся сжигающей силе. Они словно все еще были одним целым, могли слышать мысли друг друга, словно это были их порождения и что это они и есть. Но на самом деле они уже смогли осознать себя и понимали, что второе я, находится где-то в стороне и что это уже что-то отличное от него. Так они продолжали наблюдать друг за другом, прекрасно ощущая и понимая, что происходит с его вторым я. И с каждым мгновением они понимали, насколько они становятся различны друг от друга, хоть каждый из них и не переставал себя считать Андреем.
Вдоволь налюбовавшись зрелищем, разделившейся личности и не желая больше медлить, пламя решило ускорить свое движение. Почувствовав новую приливающую волну пожирающего льда, две сущности, одной личности, уже достаточно по-разному смотревшие на мир, и повели себя по-разному. Одна из них забилась в еще большом ужасе парализующего его страха, стараясь спрятаться в своей глубине как можно дальше, что бы до нее не смогла дотянуться охватившая ее сила. Вторая же, уже не ощущая того, душераздирающего страха, забилась в приступе безумной злости и ярости от того, что некая сила осмелилась ее поработить. И со всей своей силой злости и ярости бросилась вперед наступающему пламени. И встретившись с ним, стало раздирать его на куски, поглощая своим жаром чувств.
Пламя, почувствовав сопротивление на одном из своих направлений, поразилось возникшем переменам, произошедшим в одной из сущностей. Она не могла понять, откуда явились злость, как могла родиться ярость, ведь это жалкое сознание было так надежно оплетено паутиной ужаса и страха. Не ужели весь этот ужас и страх смогла забрать вторая сущность? Поразившись такому течению мыслей, если про ледяное пламя можно было так сказать, оно невероятно усилило натиск на взбунтовавшуюся сущность, которая казалось, уже давно должна была сломаться, а вместо этого рвет все так надежно построенные проходы к ее центру.
Второе я, летя в дальние глубины своего пространства, почувствовало, как вторая ее половина начало отчаянную борьбу, схватившись с ледяным пламенем, и как это пламя сдается под ее натиском. Остановившись и радуясь за своего собрата, что он побеждает ужасную ледяную сущность, она заметило, как преследующая ее сила ослабла и затем направилась к бурнокипящей схватке. Соединившись в бурный поток замораживающее пламя, принялось тиснить яростное я, и дрожащая сущность Андрея, ощутила, как безумная боль обрушилась на его собрата, что даже ее отголоски отдавались болью в ней самой.
– Андрей помоги мне, я не справлюсь один, мне нужна твоя помощь.
Ощущая поработивший страх, а также нарастающую в себе боль, от полученных собратом ран, второе я замерло, не решаясь ни приближаться, ни удаляться.
– Помоги мне, оно слишком сильно, мне одному не справиться, – снова мысль раздалось внутри второе я.
– Я не могу, мне страшно и больно, я боюсь, – отвечало оно.
– Я знаю, но тебе нужно это сделать, я в тебя верю. Ты сможешь побороть свой страх, ты уже не раз это делал, тебе нужно только вспомнить.
– Это был не я, это был ты. Это ты всегда побеждал свой страх.
– Нет, ты не прав. Мы с тобой одно целое. Мы всегда им были, и мы всегда боролись вместе, и побеждали вместе. Мы едины. Ты должен сейчас ударить по захватывающей силе все своей болью и страхом, обратив их в свою силу.
– Я попытаюсь.
– Быстрее, – оборвал он мысль,– у меня не хватает сил – удалось, на краю сознания, уловить ускользающую мысль собрата.
Пламя, ощущая, ослабевающую сущность, возрадовалось своему успеху, что еще совсем немного, и она покорит взбунтовавшегося пленника.
Второе сознание, ощущая в этот момент невероятную давящую боль на собрата, разозлилось. Разозлилось на себя за то, что оно такое слабое, что страх завладел им и лишил сил сопротивляться. Злость стала расти, черпая силы в давящей боли и страхе.
– Я иду, ты слышишь меня, держись – вскричало оно, бросаясь на встречу пламени.
Ледяной вихрь, почувствовав себя хозяином внутри Андрея, уже наслаждался маячащей пред ним победой, которая казалось уже в его объятиях. Как вдруг, он ощутил новую волну, уничтожающего жара, который выжигал его ледяное пламя и приближался к охваченному первому я. Пламя усилило натиск, надеясь быстрее разобраться с одной частью сознания, а потом заняться второй, которая оказалось коварной, и смогла обмануть само пламя, как показалось ему. А первое я, ощутив бушующую ярость второго, пробившие плотные щиты окружающего его мрака, успело зацепиться краем своего сознания за эту силу и начать выкарабкиваться из плотно-обвивающих объятий, тянущих в бездонную бездну. Сознание, найдя в этой силе опору, смогло оттолкнуться и с ее помощью снова устремиться на пламя. И охватившее две части сознание, яростное безумие, придало им необычайную силу, и они понеслись навстречу друг другу, сметая на своем пути бушующие потоки синего пламени. И сметя со своего пути разделяющую их последнюю ледяную преграду, устремились на встречу друг к другу. Встретившись, они тут же объяли друг друга в танце сближающей их радости и жажды жизни. И этот безумный закручивающийся вихрь, принялся вбирать, втягивать в себя пламя, встраивая его в созидания нового, единого, целого я.
А ледяное пламя, испытав крушение всех своих планов, еще пыталось подступиться к сливающемуся сознанию, нанося по нему свои ледяные атаки. Оно все еще никак не желало понять, что уже проиграло, что сознание, с которым оно решило поиграть, окажется настолько сильным, что сможет противостоять ему и не только противостоять, но и поглотить его. И не просто поглотить, а даже вплести его как пряжу, в создание нового формирующегося сознания. И когда пламя наконец-то это поняло, было уже слишком поздно. Две части плотно обвив друг друга, лились в танцующем вихре, и связью плотно сливающихся частей, служила именно ледяное пламя, вливающиеся в поглощающие ее потоки. Пламя, до этого только атакующее своим ледяным огнем, решило попытаться сбежать. Но оборвать свой поток, вливающийся в новое, почти уже сформировавшее сияние, не смогло. И понимая, что это ее последние мгновения, она обратилась к новому сознанию, надеясь еще сохранить свое естество. Но сияние, сверкая в едином потоке, вбирая в себя это ледяное пламя, не обратила внимания на ее мольбы. И сияя своим вихрем новых цветов, впитало себя остатки некогда сильного и грозного ледяного пламени. И сделав последний пируэт своего танцующего вихря, новое сознание взорвалось столпом ослепительных обжигающих искр, несясь в разные стороны, заканчивая, таким образом, свое перерождение.
***
Последнее что увидел Андрей, когда по его телу побежала замораживающая ледяная волна, это взрыв мельчайших ярких осколков несущих в себе огненную обжигающую силу и после этого он потерял сознание.
Провалившись в беспамятство, Андрей видел странный сон или не сон, до конца он так и не смог понять, что это было. Все что он смутно помнил, это был обжигающий лед и то, как он выжигал эту гадость со своего организма. Он помнил, что победил его.
Он дивился происходящему. Его разум, лишенный тела, плавал в безграничных просторах окружающей его пустоты. Это было странно, с одной стороны это выглядело пугающе, но с другой же, манило завораживающей, влекущее неизведанной и таинственной свободой. Это было необычное чувство, ранее никогда не испытываемого восторга, чувство безграничного полета и наслаждения. Разум, не привязанный к телу, наслаждался обретенной свободой, и казалось, это могло продолжать вечность. Это, наверное, и длилось вечность, столько образов и различных мыслей успело пронестись в свободном парящем сознании, что не хватило бы и сотни жизней. Этот полет, наверное, мог бы продолжаться бесконечно, пока летящий разум в бесцветной пустоте не ворвался в просторы красок и цвета. Свет, идущий отовсюду, ослеплял своим сиянием, и казалось, нет глаз, которые могли бы выдержать его, и разум, все посовал перед напором льющейся светлой силы. Сознание стало строить вокруг себя незримые щиты, стараясь отгородиться от ослепляющего жара, который своим светом хотел выжечь его разум. Казалось бы, что ему удается выстроиться щиты и укрыться за ними, как свет, раз за разом взламывал их и принимался снова и снова принимался жечь своим сиянием. Борьба могла продолжаться бесконечно, и Андрей, понимая, что щиты его не спасут, убрал их и решил слиться со светом. Сначала было нестерпимо больно, словно тело получало ожоги, но потом, принимая этот свет и пропуская через себя, он смог понять насколько прекрасен. И как только он узрел все красоту света, то сразу же проснулся.
Открыв глаза, Андрей, все еще прибывал в шоке от увиденного захватывающего зрелища. Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, ему еще никогда в жизни не доводилось видеть такое световое представление. И после пробуждения, перед глазами продолжала стоять картинка чудесного света. Неизвестно сколько потребовалось времени, чтобы он смог нормально видеть, но постепенно, сквозь пелену света, стали появляться черные пятна, а потом стали вырисовываться знакомые контуры пещеры, и, наконец, из кусочков сложилась полная картинка.
Как только чувства вернулись к нему, он ощутил, как все его тело нестерпимо чешется, словно его каждую клеточку покусала ни одна сотня вшей. Зуд был настолько ужасным, что хотелось содрать всю кожу. Также Андрей был удивлен, что его кожа стала отслаиваться, словно после получения сильных ожогов. Верхний слой кожи от постоянного почесывания слазил большими кусками, что доставляло еще больше неудобство, так как открывшаяся новая молодая кожа, начинала непривычно болеть.
Наконец-то придя в себя окончательно, Андрей встал и стал рассматривать свое тело. Следов замораживающего его льда не осталось, и он уже хотел все приведенное ему списать на кошмарный сон. Но как только его взгляд упал на замороженное озеро, он застыл в оцепенении. Раньше, практически полностью черная вода, была сейчас вся покрыта голубым сияющим льдом. У Андрея даже на время замерло сердце, и лишь отвлекшись от вида чудесного льда, оно снова забилось.
Подойдя к покрытой ледяной корке, он зачаровано провел по гладкой поверхности и ощутил легкое приятное покалывание кожи, которое принесло облегчение и успокоение в теле и помогло отвлечь от бурлящих мыслей после пробуждения.
-Ну и дела. Что ни час, так все новые и новые сюрпризы, даже страшно представить, что меня дальше ждет, – задумчиво, проговорил он, продолжая водить рукой по прохладной поверхности льда.
-Сколько не думай и не гадай о произошедшим, а никаких объяснений все равно не появиться. Так что, сколько тут не сиди, но нужно проверить окружающую местность, а то ведь неизвестно, сколько я здесь провалялся.
Оторвавшись ото льда, Андрей решил утолить проснувшееся чувство голода, уже ставшими привычными светляками, после которых желудок уже практически не бунтовал, смерившись с таким рационом. Затем, найдя тушку ежа, и оторвав небольшой кусок мяса, принялся, его остервенело жевать. Так, до конца и не смог разжевать сырое мясо, Андрею пришлось проглотить его целиком, с трудом заставив мясо пролезть через гортань. Пообедав, он принялся обходить озеро, надеясь найти не замерзший участок, для того чтобы запить сухой завтрак. Небольшой ручеек, стекавший с одной из стен, оказался свободен от сковывающих объятий льда, что позволило вволю напиться ее.
Вооружившись шипастой шкурой ежа, зафиксировав ее наподобие перчатки, обвязав с помощью тонких полосок оторванных от нижнего края рубашки, а также костью Андрей направился исследовать очередной туннель. Передвигаясь по нему, он не переставал удивляться переменам, произошедшим с его телом, после сна и схватки с огненным льдом, Его зрение стало гораздо лучше различать различные предметы во тьме. Раньше он мог видеть не больше нескольких метров перед собой. Но теперь, он мог на расстоянии в несколько раз больше, различить даже темные оттенки отбрасываемого того или иного вещества. Его тело, после всех передряг, покрытое различными шрамами, плохо слушалось, но сейчас оно приобрело необычайную гибкость и ловкость. Каждое движение, производимое им, было гораздо быстрее и стремительнее чем раньше. А также, что его больше всего обрадовала это то, что полученные до этого раны зарубцевались и покрылись розовой молодой кожицей. И это больше всего вселяло оптимизм в его настроение. Единственно, чего он, пожалуй, не заметил, так это перемены цвета своих глаз, которые из черно-карих, превратились в голубые, сияющие серебреным блеском.
Прибывая в эйфории от новых возможностей своего тела, он чуть не поплатился за это. Скользнув лишь мимолетным взглядом по боковому темному туннелю, он пошел дальше и слишком поздно заметил метнувшеюся оттуда тень. Лишь повинуясь накравшему его чувству опасности, он прыгнул вперед. Еще не до конца понимая возможности своего нового тела, он прыгнул гораздо дальше, чем ожидал. В результате чего он напоролся на выступающий камень и сильно ушиб левой плечо, по которому тут разнеслась волна очередной боли. Выругав себя за беспечность, он тут же развернулся, желая встретиться со своим противником. Весь этот прыжок, занял у него меньше времени, чем он думал, его противник также, похоже, не ожидавший что жертва ускользнет, врезался в боковую стенку и прилип к ней своими четырьмя лапами и также только что развернулся.
Туннель оказался шириной около трех метров и зверь, выпрыгнувший из бокового прохода, с легкостью преодолел это расстояние, и сейчас веся на боковой стене, высовывал свой длинный красный язык и смотрел на Андрея. Вид зверя смотрящего на него своими тремя глазами не сулил ничего хорошего. Зверь с виду походил на обычную ящерицу, но имел и сильные отличия. Три упорно сверлящих глаза в виде треугольника, находились по средине плоской продолговатой морды. Между ними, имелось небольшое углубление, из которого вырывались небольшие струйки воздуха. Под двумя нижними глазами, расширяясь, шла зубастая пасть, отдельные клыки которой были длинной в несколько сантиметров. По бокам морды, отходили небольшие изогнутые бивни, не доходящие до края пасти, которые отсвечивали белым блеском. Тело зверюги, было покрыто прочными чешуйками, которые отдавали темным оливковым цветом. Небольшие растопыренные толстые конечности заканчивались четырехпалыми лапами, на концах которых можно было заметить блеск когтей. Длинный хвост, размеров с все остальное тело, был изогнут немого вверх, и заканчивался темным наростом, больше похожим на остро-заточенный наконечник. Вся тварь в длину не превышала полутора метров и где-то полметра в высоту, но страха могла нагнать на кого угодно, своими сверкающими зубами и клыками, а также тремя сверлящими глазами.
'Да не ужели здесь нет нормальных животных, а одни только жуткие таври, одна хуже другой' – промелькнула мысль у Андрея. Но он поразился тому, как спокойно и быстро оценил тварь и ее боевые возможности, и страх, которой до этого постоянно ютившейся в нем, не нашел ни одного уголка где бы он мог крыться.
Таким вот образом, оценив тварь, Андрей, понимал, что у него очень серьезный противник, который, похоже, всерьез вознамерился полакомиться им, но на этот счет у него были другие планы. Плотнее обхватив свою острую кость, и, сжав боевую перчатку, он приготовился к бою. Ящер не заставил себя долго ждать. Он весь подобрался, словно собираясь прыгнуть, как в этот момент с ее клыков сорвалось молния, которая устремилась к человеку. Не зря ему не нравился переливающийся белый блеск клыков, поэтому он оказался готов к любым неожиданностям и успел отскочить в сторону. Зверь словно просчитав, что будет делать человек, бросился ему наперерез, разжав свою пасть и обнажив ряды сверкающих черных зубов, которым мог бы позавидовать и аллигатор. Андрей же, видя, что никак не успевает перегруппировать свое тело, и что бы избежать встречи с раскрывшейся пастью, только и мог, что выставить перед собой руки, в виде хоть какой преграды. Не успев еще достигнуть поверхности камня, раскрывшаяся широкая пасть тут же сомкнулась, почувствовав, как в нее угадила конечность человека. Часть руки, на которой была одета колючая рукавица, осталось зажатий в пасти зверя. Зверь, так и не успев сомкнуть пасть до конца, и еще находясь в прыжке, взвыл диким не вообразимым ревом, больно прорезавшим слух. Коснувшись, пола, Андрей, увлекаемый телом зверя, вместе с ним завалился на пол. При этом он снова больно приложилось левым плечом, а зверь, дико визжа, стал испускать новые белые лучи. Андрей, пытаясь вырвать кисть, иголками своей перчатки, глубоко впился в нижнюю и верхнюю часть челюсти. Зверь же, все пытался раскрыть свою пасть, а, также стараясь лапами оцарапать Андрея, который в свою же очередь продолжал тянуть на себя перчатку, не давая разойтись завязшим в ней челюстям, а другой рукой старался нанести проникающие удары костью. Но чешуйчатый панцирь, оказался на удивление очень прочным, и даже возросшей силы не хватало, что бы проткнуть его.
Борьба продолжалась упорная, и никто не хотел сдаваться. Но все же один раз, Андрею удалось точно попасть в область морды, где-то возле глаз. После чего, зверь завыл еще больше, и стал, остервенело стараться нанести вред когтями и Андрею пришлось обороняться, опасаясь слишком яростно работающих лап. Несколько раз зверю удавалось зацепить своими когтями лап тело парня и оставить на нем кровоточащие следы, а также своими непрекращающимися разрядами, попасть несколько раз в тело, на которое тут же накатывала судорога, особенно на руку с перчаткой. Благодарю этому, твари удалось на некоторое время парализовать ее, после чего Андрей уже не мог ее вырывать и чем воспользовался зверь, что позволило ему с меньшим сопротивлением и болью все-таки освободить.
Отскочив друг от друга, человек и зверь, уставились один на одного. И тот и другой изрядно пострадали. На пасть зверя была ужасно смотреть, она все была покрыта темно-бордовой кровью, из которой выносились неприятные утробные звуки. Истекая, сочившейся из пасти кровью, зверь продолжал, ненавидяще, смотреть на Андрея, налившимися кровью глазами, которые от этого сделались еще злостнее.
Андрей пострадал серьезнее, чем он думал вначале. Тело покрывали рваные раны от лап, из которых сочилась его теплая красная кровь. Левая рука, парализованная частым попаданием в нее разрядов, висела вдоль тела как плеть, и том что бы ее использовать в бою, больше не могло быть и речи. Но, несмотря на это, он все так же бесстрашно продолжал смотреть на зверя, в глазах в которого не было и капли парализующего ужаса, а одна лишь только расчетливость и серьезность.
Зверь все так же продолжал стоять и издавать угрожающий рык, и по его клыкам так и пробегали сверкающие белые разряды, но попыток напасть он больше не предпринимал. Андрей же, истекая кровью и не имея пока возможности ее остановить, рисковал потерять сознания, но все так же замерев напротив зверя, стоял с вытянутой вперед костью неподвижно. Они, наверное, могли бы стоять так долго, если бы Андрей не ощутил начинающую дрожь в коленах, пока еще слабую, еле ощутимую, но в результате которой он скоро упадет от изнеможения. Поэтому, приняв быстро родившееся у него решения, он немного выставив начавшую слушаться вторую руку с шипами, сделал шаг вперед, затем еще один. Он неспешно, стал подходить к ящеру, готовый к тому что, тот может прыгнуть или выстрелить разрядом молнии. Когда он преодолел половину расстояния, метра три, зверь, издав вопль и выстрелив молнией, развернулся и быстрыми скачками понесся в глубь туннеля. Андрей же, уклонившись в сторону, и приготовившись к броску ящера, удивился, когда тот развернулся и стал убегать в темный туннель. Стоя и наблюдая, а за тем и вслушиваясь, как удаляется странный зверь, он смог расслабиться только после того, как затихло далекое эхо удравшего ящера.
Обратный путь не занял особо много времени. Уже хорошо ориентируюсь в темноте, Андрей быстро миновал туннель и вышел к озеру. На этот раз озеро оказалось темным, жуки, освещающие его, уже спали. Но теперь, благодаря приобретенному зрению Андрею было уже не нужно освещение, что бы ориентироваться. Дойдя до стекавшего со стены ручья человек изнывая от усталости, обмыл израненное тело, и используя старые лоскуты рубашки, обвязал новые раны.
'Да если я так и дальше буду получать раны, то от моей рубашки ничего и не останется, и так ведь уже одну треть пустил на перевязки' – но мысли все же были бодрыми и веселыми. Он встретился с новым опасным соперником и даже не испытал чувство страха, и что больше всего радовало, он смог выжить в этой схватке.
– Раны, ранами, но главное что я живой, так что мы еще посмотрим, кто кого, – так гордо, выпрямившись во весь свой рост, не известно к кому обращаясь, проговорил он вслух. После чего, подкрепившись сырым мясом, и весьма довольный собой, отправился отдыхать.
Глава-9
Майор
Майор очнулся от мучительной головной боли. Она была настолько невыносима, что даже мучила его во сне и с монотонной частотой, накатывала приливами на его сознание. Терпя боль, которой в его жизни было не мало, он пытался разобрать, что же произошло. Последнее что он помнил, это вид огнедышащего дракона, который все заливал своим пламенем. А потом у него появилась слабость, и он стал терять сознание. 'Да, кажется, так и было. Похоже, какой-то орк меня огрел по голове, пока я отвлекся на этого чертового дракона. Ладно, разберемся. Где наша только не пропадала'.
Он попытался разлепить сомкнутые веки, но у него ничего не вышло. Попытался двинуть рукой или ногой, но у него снова ничего не получилось. Да к тому же еще добавилась головная боль, которая мешала ясно соображать и понять что происходит. Решив, что он связан, попытался вновь освободиться. Но после нескольких бесполезных попыток, он плюнул на это занятие и решил ждать. Если его кто-то связал, то кто-то так же и развяжет. Поэтому чтобы привлечь к себе внимание, он постарался что-либо сказать, но его горло настолько сильно пересохло, что ему с большим трудом еле удалось издать слабенький звук. Но этого кажется, хватило. Окружающий мир тут же наполнился окружающими звуками, запахами, но еще до конца не пришедший в себя мозг, отказывалось воспринимать всю информацию.
Вдруг его кто дернул, словно вытаскивая как муху, из липкой паучьей паутины. Майор, или как его звали друзья Петрович, оказался на ногах. Безвольное тело, тут же налилось неподъемной тяжестью, и потянулось своим весом вниз, в приятно щекотавшую босые ноги, траву. Но крепко держащие чужие руки, потащили его куда-то вперед, под шум различных криков разносящихся со всех сторон. Через десяток шагов, ноги стало отпускать, в родное тело стала возвращаться привычная сила. Еще через несколько десятков шагов, он попытался идти сам. Но он никак не поспевал за своими конвоирами и быстро сбивался с торопливого широкого шага, и снова подал в поддерживающие его руки. Так что, майор решил поберечь силы и дождаться того момента, когда его доведут к месту назначения.
Долго ему ждать не пришлось. Держащие его руки неожиданно исчезли и если бы не вовремя подставленные свои, вернувшие чувствительность, то он бы сильно приложился лицом о каменную гальку. Во время этого короткого падения, он непроизвольно открыл глаза, и как нестранно, это ему удалось. Может быть, он мог это сделать и раньше, но сейчас у него не было времени на раздумье, яркий свет не привычного солнца резал глаза. Поднявшись на ноги и протирая слезящиеся глаза, Петрович стал осматриваться, пытаясь понять, где он оказался.
Он стаял на краю широкой круглой арены, которая вся была усыпана несильно крупным красным щебнем по всей площадке. Границей служили толстые бревна, которые острыми концами торчали в небо, образовывая, таким образом, частокол. На большинстве острых шпилях торчали уродливые головы или голые черепа различных существ. За частоколом располагались трибуны, на которых восседало огромное множество, различных уродливых тварей. Это были те самые твари, с которыми он и еще несколько ребят схватились возле поезда. Воспоминания, черной волной, нахлынули на его сознание, стараясь подавить железную волю. Стянув боль и злость уже в привычный комок, он загнал его на дно своих чувств и принялся рассматривать пространство вокруг себя.
На арене, на одинаковом расстоянии друг от друга стаяли люди, которых так же только что привели. Некоторых он уже видел после аварии поезда, а кого-то впервые. Всего их майор насчитал двенадцать. Резко раздавшейся скрип по средине арены, заставил его отвлечься от изучения окружающей обстановки.
Под дикие крики огалделых орков, на центре арены, стала появляться клетка, за которой находились еще более жуткие твари. Как только клетка полностью появилась над ареной, вдруг стало неожиданно тихо. Раздался противный скрежет цепей, и двери клетки распахнулись, и затем все словно ожило.
Зрители заулюлюкали еще сильнее, из клетки с еще более противным рыком вырвалось два тролля, как для себя решил их обозвать майор. Уж больно они походили на тех созданий часто показываемых в фантастических фильмах. Вид вырвавшихся троллей был ужасен. В высоту они составляли около четырех метров. Длинные, две пары размашистых рук, свисавшие, чуть ли не до самой земли, заканчивались жуткими когтями способными разорвать на части человеческое тело. Пара крючковатых, полусогнутых ног поддерживало огромное толстое брюхо, которое казалось, могло в себя вместить ни один десяток тел. На вершине все этой пирамиды восседала круглая голова. На голове размещалось три глаза, в форме треугольника, между ними находился тупой нос, из которого вырывалось три струйки пара. Лысый череп покрывало множество различных шрамов, по бокам которого находилась пару длинных торчащих в разные стороны ушей. Один из троллей оскалив пасть, обнажил кривые ряды неровных длинных зубов способных с легкостью откусить руку или ногу, после чего, издав столь угрожающий рык, вышел на несколько метров вперед. Второй из троллей ни чем не отличался от первого, только лишь был чуть поменьше ростом и не имел левого уха, на месте которого был лишь небольшой кусочек кровоточащей плоти.
После того как закончился рык, который в прочем мало, чем смутил Петровича, который уже не так мало повидал в своей жизни, рядом с ним раздался какой-то звон. Повернув голову, он увидел как позади стоящих людей, какой-нибудь орк сбрасывает что-нибудь из оружия. Рядом с ним что-то зазвенело, но вместо того, что бы посмотреть, что же ему досталось за оружие, майор быстро обернулся за спину, словно что-то почувствовав. Его взгляд наткнулся на холодный жесткий взгляд не мигающих серо-желтых глаз. Это оказался тот самый взгляд, с которым майор встретился, после того как орк вонзил в сердце одному из ребят, свой кривой кинжал, висящий на поясе. Эта картинка острой болью врезалась в память Петровича. Выдержав паузу, орк что-то прокаркал на своем языке и жестом показал на центр площадки.
– Я тебя убью, – с металлическою твердостью проговорил майор и развернулся к площадке.
Не известно как, но орк понял его, и лишь только засмеялся в ответ. После чего, он что-то обронил своим соплеменникам, которые так же загоготали вслед за ним.
-Это мы еще посмотрим, – еле слышно прошептал сам себе майор. Но времени отвлекаться, у него больше не было. Тролли, у которых хоть и были связаны ноги металлическими цепями, слишком быстро стали передвигаться по площадке. Мельком взглянув на свое оружие, которым оказалось широкий длинный меч в виде полумесяца, а также деревянное копье с металлическим наконечником.
Подобрав меч, он легко смог его закрепить за широким поясом, благодаря его большой гарде. Затем, схватив копье, он направился в сторону троллей. Тролли, с виду походившие на тупых тварей, оказались вовсе не такими. Не разделяясь, они вдвоем, направились к одному из людей замерших с копьем. Похоже, это был один из его ребят, с к кем пришлось сражаться с напавшими орками. Майор, всегда называл ребят своими, если ему доводилось сражаться вместе с ними против различных противников. На пути продвижения, его внимание отвлек один из парней, весь в странной одежде, который сев на колени, сделал три поклона вниз, произнося странные монотонные завывания. Затем, с криком, он возвел руки над головой, которые крепко держали небольшой меч, и резким движением вонзил себе в раскрытый рот по самую гарду. От такого зрелища, майор даже остановил свой кошачий бег. Ему еще никогда не приходилось видеть, чтобы таким образом сводили счеты с жизнью.
Но, отвлекшись на секунду, он тут же перевел свой взгляд на крик, который издал один из троллей. В спине одного из троллей уже торчала пара стрел, в которую продолжали втыкаться все новые и новые стрелы. Позавидовав меткости стрелка, который с противоположной стороны на расстоянии почти сотни метров клал одну стрелой за другой, в одно и тоже место, до тех пор, пока они не кончались. Всего около трех десятков стрел торчало в спине тролля, но это, похоже, его мало смущало, лишь взревев еще больше, он ринулся с проворством дикой кошки на ближайшую жертву. Преодолев добрых несколько десятков метров, он оказался рядом с парнишкой, который робко держал двумя руками меч. И не теряя ни секунды, схватив его всеми четырьмя руками, разорвал его на четыре части, не дав парню, даже издать предсмертного вопля. От увиденной жестокости майора всего затрясло. Он со всей своей возможной скоростью бросился вперед, на монстра, который убил бедного парня. Пока майор преодолевал разделяющее его расстояние, второй безухий тролль, также достиг своей жертвы и, откусив ей голову, издал свой ужасный клич. Большинство участников арены, пытались как можно дальше оказаться от ужасных тварей и лишь только трое из них стремились на встречу монстрам. Это майор с бешено-перекошенным лицом, странный лучник с очень смуглой кожей и еще один здоровяк с огромным топором, который уже оказался довольно близко к раненому троллю и готовился его поразить его своим ударом.
– Не тронь его, он мой, – не человеческим голосом закричал Петрович, находясь уже метрах в двадцати от тролля.
Гигант, пораженный этим мощным криком, повернулся в сторону бегущего человека. От вида столь жалкого существа, монстр издал звук, походивший на смех, который тут же перешел в вопль. Отвлекшись на крик майора, он не заметил, как к нему подобрался человек с топором и широким размахом вонзил его под колено. Вопль был полон ужаса и боли, повернув голову и увидев человека пытающегося выдернуть свой топор, тролль, зарычав еще больше, намеревался двумя руками пригвоздить его к земле. Но, в это время, подбежавший достаточно близко Петрович, метнул свою копье прямо в раскрытую пасть. Вопль монстра оборвался, возведенные руки так и остались в воздухе, позволяя человеку высвободить свой топор и откатиться в сторону. Недоуменный, немигающий взгляд перевелся на майора, который замер на расстоянии пяти метров с уже выхваченным мечом. Тролль, истекая кровью, которая стала вырываться из раскрытой пасти, хрипя, попытался руками выхватить копье, пробившее его глотку насквозь. Но в этот момент, в его верхний глаз, вонзилась стрела, ушедшая в него почти на всю ее длину. Замершего в равновесии монстра вывел еще один удар топора вонзившегося под другую коленку после чего, огромный зверь, весь, хрипя и брызгая кровью, стал заваливаться на бок.
В это время, когда три человека сражались с одним троллем, второй, безухий монстр гонялся за остальными, пытаясь их растоптать. Он уже рвал третьего человека, когда услышал страшный вопль сородича. Выбросив две части мертвого тела, он обернулся и увидел, как один человек бросает копье, которое вонзается его брату прямо в горло. Зарычав от злости, он огромными скачками понесся на этого человека.
Майор увидел, как заваливается монстр, и был рад тому, что он смог отомстить за парня, как вдруг он услышал непонятный крик и стал разворачиваться. Не успев до конца развернуться, он лишь увидел, как в него врезался лучник, и вместе с ним они полетели по мелкому красному камню, который своими острыми краями оцарапал лицо. Быстро вскочив на ноги, майор увидел, что-то место, где он только что стоял, находились под толстыми ногами тролля. Уже стаявшему рядом лучнику, он коротко кивнул в знак благодарности, на что тот ответил таким же коротким кивком. Зверь, увидев, что его жертва избежала наказания, с новым воплем прыгнул на Петровича. На этот раз майор был готов. Легким кувырком он ушел в сторону, пропуская тянущиеся к нему руки и резко вскочив, ударом снизу, рубанул по крайней к нему руке, вызвав взрыв боли у тролля. После чего он отскочил назад, спасаясь от размашистого бокового удара двух рук. Тролль, оставив без внимания остальных людей, взвыл от новой вспышки боли, когда острый топор врезался в ногу. На этот раз здоровяку не повезло, не успевший среагировать, он встретился с огромной лапой, которая отправила его в полет, десятка на два метров, где он так и затих в неподвижности.
В это же время, лучник, собрав стрелы с первого монстра, принялся ими обстреливать тролля, целя в лицо. Безухий зверь, закрывшись двумя руками, а остальные, выставив вперед, двинулся на лучника. Засевший под коленом топор мешал продвижению, поэтому ему приходилось волочить ногу за собой. Воспользовавшись свободой действий, майор как можно ближе подкрался к троллю. Подойдя сзади, Петрович в высоком прыжке, которого сам от себя не ожидал, рубанул рубящим ударом снизу вверх, прямо между ног, заставляя монстра зайтись в диком реве и рефлекторно прижать все руки к паху. Этим тут же воспользовался лучник, начавший пускать последние стрелы одну за другой, две из которых попали в глаз. Майор, пораженный своим прыжком, прыгнул еще раз, но на этот раз прямо на монстра. Мягко приземлившись на спину монстра, который стоял, полусогнувшись, он тут же устремился к его толстой шеи. Монстр, поздно ощутивший угрозу, стал поднимать руки, но было уже поздно. Петрович, достигший шеи, со всей своей немалой силой, словно бритвой, резанул по дергающему кадыку, глубоко вонзая свой меч.
Тролль, захрипев, поднес свои руки к широкой ране, стараясь зажать ее и сдержать бурный поток крови, выталкиваемый из нее сильными толчками. Спрыгнув с заваливающегося зверя, майор стаял и смотрел, как тот заходится в хрипе и судороге, пытаясь удержать в себе жизнь. К замершему майору подошел лучник и, прижав руку к груди, сделал небольшой поклон головой. Майор ответил тем же, так же склонив голову. За их спиной раздался резкий шорох, оба война резко обернулись, выставив перед собой свое оружие. К ним медленно подходила, оставшаяся группа живых людей. Не вдалеке кто-то застонал. Увидев, что это здоровяк, орудовавший топором, Петрович изрядно обрадовался.
Спустя несколько мгновений, почти вся группа людей собралось в центре, между двумя неподвижно замершими монстрами. Трибуны скалящихся зрителей сидели в полном молчании. Они недоумевали, как, когда горстка людей смогла победить троллей. И теперь сидя на своих местах, они не знали, как на это реагировать.
В это же время на одной из закрытых площадок, находилось несколько орков и кто-то еще, кого скрывал плотно обтягивающий плащ и капюшон, не позволяющий увидеть даже тени лица.
***
– Это все? – спросил укутанный во все черное незнакомец, от голоса которого веяло холодом, и поэтому пространство вокруг сидящего было свободно. Исключение составляли стоящие позади телохранители, облаченные в такое же черное одеяние, и рядом сидящий шаман, которого такое соседство ни как не смущало.
– Да, это все! – ответил более чем жестко, также рядом сидящий огромный орк, увешанный весь украшениями из различных частей своих жертв, который являлся вождем племени.
– Не больно то вы учтивы, Ракшар!? – как бы спрашивая или утверждая могильным голосом, ответил незнакомец.
– А я и не собираюсь с тобой лобызаться, и я тебя сюда не звал, – еще более презрительно произнес вождь. – Я не собираюсь иметь ни каких дел с подобными тебе прихвостнями.
– Однако уже ведете, – позволил добавить себе небольшую шпильку.
– Ну ты, кусок мертвечины – но вскочивший вождь так и не успел закончить угрожающею тираду, так в это время вмешался сидевший по центру шаман.
– Успокойся Ракш, мы действительно заключили с ними сделку и мы должны ее закончить. А вы уважаемый Лансьер, будьте более учтивы, не забывайте, чье это было желание сотрудничать. Вы меня понимаете? – добавив больше твердости в голосе, проговорил шаман. И без того неприятный голос, напоминающий больше шипение змеи, заставил поморщиться Лансьера.
Лансьер, считавшийся одним из лучших магов и воинов, никогда не испытывал страха. Но присутствие шипящего шамана, от голоса которого у него начинало щипать кожу, внушало непонятное неприятное чувство. Поэтому он был вынужден смолчать, чтобы не вступать в открытое противостояние с шаманом, потому что был далеко не уверен, что ему удаться справиться, с, казалось бы, уже дряхлым старцем. И поэтому уже более спокойно проговорил.
– Да, это была наша инициатива, и мне бы хотелось бы удостоверить, что это действительно хороший воин, прежде чем я начну его дальнейшую проверку.
– Проверка, какая тебе нужна проверка. Да любой мой воин и мокрого места не оставит от этого слизняка и если бы не аланийцы, его бы уже давно тролль разорвал.
– Тогда и посмотрим, надеюсь уважаемый Ракшар, у тебя найдется воин, который умеет держать в руках меч.
Вождь, казалось, сейчас закипит, от переполняющего его гнева, и если бы не слова шамана Тоушекра, который просил сдерживать себя, то он бы уже давно разорвал этого смазливого мага, мнящим себя великим, не хуже тролля.
– Крушагак, – громким голосом, позвал он одного из стоящих рядом с площадкой орков. Прикажи одному из своих воинов убить иномирянина.
Крушагак, ударив себя по груди, по металлическому нагруднику поспешил выполнять поручение.
***
Группа людей стоящих в центре, смотрела как на одной из трибун, слышны гневные голоса, затем от них отделился один из орков и устремился куда-то вниз.
Лучник стал что-то говорить майору, но, поняв, что тот не понимает, замолчал.
Спустя минуту, ворота одной из арок, через которые они прошли, распахнулись, и в них вбежал отряд орков около двух десятков. Не дойдя до людей шагов семи, они остановились. Затем вперед вышел, уже знакомый Петровичу орк, который прокаркал что-то, указывая на него.
Стаявший рядом лучник, что-то ответил, но орк оставшись непреклонным, вновь проговорил, то же самое.
Лучник, дернув майора за рукав, показал на меч, а затем на стоящего орка и провел ладонью себе по шее.
– Да понял я, не дурак. Драться он хочет. Ну что ж я ему покажу сейчас кузькину мать. Он у меня узнает кто такой майор Зубров.
И перехватив по удобней свой меч, он направился навстречу орку, который довольно оскалился во всю свою пасть. Мелкий щебень, щипавший босые ноги, еще больше придавал ему уверенности.
– Ты скалься, скалься, тупая морда, а то потом поздно будет. Я тебе сейчас секир башка сделаю, потом уже нечем будет скалиться, – проговорил майор со всей злостью в голосе.
Столкнувшись с орками еще возле поезда, майор уже имел представление о них как о воинах и он уже знал, как будет сражаться с этим самоуверенным уродом.
Орк же, захотевший, сначала поиграть с человеком, решил повеселить своих собратьев, которые с интересом наблюдали за предстоящей схваткой. Орк, начавший дразнить майора, стал делать неострые выпады в сторону рук и ног, так чтобы их можно было легко отбить. Майор, пользуясь тем, что орк не видел его схватку возле поезда, стал не очень активно отбивать выпады, лишь только в последний момент, успевая подставлять свой меч. Пару минут боя, орк, все продолжал улыбаться своим уродливым оскалом и постоянно что-то хрюкал. Петрович же пару раз пробовал провести атаку, чтобы совсем уже не выглядеть беспомощным соперникам, после чего орк начинал еще больше дразнить майора. Приготовившись к очередной атаке, Зубров показал, что будет наносить разящий удар сверху. И в тот момент, когда клинки готовы были вот-вот уже столкнуться, он резким движением руки с выпадам на колено, изменил направление своего меча. Вместо привычного звона о сталь он рассек брюшную полость, после чего, майор, не давая сопернику времени опомниться, быстрым движением уже стоящим на ногах с разворота отсек большую голову орка. Тело, еще недавно казалось могучего воина, простояло несколько секунд, после чего вслед за головой опустилась в красную пыль. Рядом стоящие орки, застыли в оцепенении, а тихо замершие люди взорвались в счастливом восторге. Земляне, стали махать ему руками и кричать поздравления, но вдруг голова майора взорвалась тысячью осколками, которые устремились в каждый участок его мозга. Картинка перед глазами стала расплываться и восторженно кричавшие люди замерли в неподвижности.
Аланийцы и земляне, наблюдали как от подлого удара сзади, тело майора начинает медленно оседать на красный песок.
Несколько орков выбежало из строя и подхватив под руки безвольное тело, устремилось в открытую арку.
***
– И это был ваш лучший воин? – не удержавшись, проговорил Лансьер.
Вождь, казалось, готов был взорваться злостью, распиравшей его, и если бы не шаман, то он бы сейчас бросился на чернокнижника, чтобы голыми руками ему скрутить шею.
– Вы переступаете черту, молодой человек, и если вы через пять минут не испаритесь отсюда с иномирянином или без него, то Ракшар действительно вам открутит голову.
Лансьер, понял, что позволил себе слишком многое, замолчал, тем более что уже подносили тело человека. Теперь для него все остальное было уже не важно. Нагнувшись к телу, он приступил к заданию, ради которого он был вынужден терпеть свое пребывание у орков.
После нескольких минут напряженных действий, от которых лицо покрылось потом, он поднялся и с перекошенным и злостным лицом уставился на шамана.
– Вы что, насмехаетесь надо мной? – заорал молодой маг, откидывая капюшон с головы и впиваясь своими бурыми глазами, без зрачков в орков.
Стоявшие рядом воины, начали пятиться от взгляда черного мага, по плечам, которого развевались такие же бурые волоса, как и его глаза. Рядом с ним остались только шаман и вождь, который начал доставать свой меч из-за пояса.
– Ты сам убедился, что это хороший воин, что тебе еще нужно? – мягко, словно кобра готовая броситься на свою жертву, проговорил шаман.
– Что еще надо? – все так же вопя, продолжил Лансьер, не замечая скрытой угрозы со стороны орка. – Да это пустышка. В нем и капли магической энергии нет. Он совершенно бесполезен. Вы явно еще скрывается кого-то. – И словно по приказу, двое телохранителей выхватили свои мечи и стали рядом с магом, готовые отразить любой выпад, посмевших напасть на мага.
Орки, тут же выхватившие свои мечи, вслед за своим вождем, были готовы уже броситься в атаку, если не замерли от поднятой руки шамана.
– Не знаю, что вам не нравиться Лансьер, но мы выполнили свою часть договора. Теперь вам предстоит выполнить свою часть сделки, если вы, конечно, не хоти нарушить слово своего ордена.
– Да как вы смеете…
– Ну, хватит, – резко оборвав речь мага, продолжил шаман. – Мальчик ты забываешься, где находишься. И если тебя не устраивает ни этот, ни прошлые претенденты, которых ты отобрал, то можешь убираться ко всем костям дракона, но сначала отдай то, что должен, и затем уже можешь уйти.
Взбешенный маг уже готов был разразиться проклятьями и атаковать противников, но каких трудов ему это стоило, заметил только один шаман, который все-таки отдал толику уважения ему.
-Хорошо – скрывая раздражение, проговорил маг, готовый уже спалить уродливых орков. – Хорошо, я сдержу договор, но он будет последним, за это я готов поручиться.
И повернувшись к своим воинам, он приказал, чтобы те подхватили двух пленников неподвижно-замерших в углу, и направлялись на выход из лагеря. Затем с неохотой достал из запазухи небольшой сверток и положил на край деревянного стола. Затем переел взгляд на шамана и сказал:
– Если мы раньше и небыли врагами то теперь нам лучше не пересекаться, иначе для одного из нас эта встреча будут последней. И не дожидаясь ответа, молодой маг устремился прочь. А шаман лишь только улыбался сам себе.
'Молод и горяч, но выдержку имеет, с него, пожалуй, может и получится толк, если не свернет себе шею раньше времени'. И уже с другим взглядом обернулся к вождю:
– Прикажи племени готовиться к обряду, время пришло.
***
Зубров помнил, как у него стало темнеть в глазах, и он стал клониться к земле, а затем ноздри защипал пыльный воздух каменных плит и он провалился в беспамятства. Сейчас он прибывал словно в тумане, в голову постоянно врывался то нарастающий, то убывающий шум. Затем, все-таки не выдержав, майор открыл глаза, и вернулся в обычный мир. Он словно оказался в каком-то потоке, который постоянно куда-то его нес, а вокруг него все нарастал и нарастал шум, невидимое течение с каждым мгновением ускорялось и ускорялось, шум начинял звенеть болью в ушах, казалось, что тело готово вот-вот разорваться на части. Бесконечно стремящейся поток, казалось, несется со скоростью света, и тело готово было уже не выдержать таких перегрузок, как неожиданно стремительный полет закончился в тот момент, когда он влетел в окружающий его свет. Какого же было его удивления, что этот весь этот полет лишь был возвращением сознания, которое вернулось в тело. Когда же он окончательно пришел в себя и смог различать окружающую его обстановку, то он буквально ужаснулся от того, где оказался.
Петрович находился в большом чане, диаметром метра два, погруженным в него чуть больше чем по пояс. Жидкость в нем походила на болотную жижу, которая кипела большими пузырями, которые лопались и своими брызгами оставляли обжигающие следы на обнаженном торсе майора. Однако было странно, что плотно облипающая его кипящая жидкость не причиняла беспокойства, а вот небольшие капли лопнувших пузырей казалось, хотели прожечь его насквозь. И самое обидное было то, что он не мог двинуться с места. Его словно сковали десяток пудовых гирь, которые прочно держали его на дне большого чана, а руки были разведены в сторону и привязаны веревками к боковым стоякам, отходящим от краев чана. К своему немалому удивлению, Петрович обнаружил на своей груди, незнакомую вязь различных символов, основная масса которых была сосредоточена на груди. Странные символы уже начинали светиться еле заметным светом, и с каждой секундой их сияние нарастало все больше и больше, от чего майор стал крепче сжимать зубы, что бы, ни закричать.
Вокруг чана расположился круг орков, которые непрерывно стучали в барабаны, и завывали гортанным басом. От этого гула голосов, в голове нарастала боль. В этот момент глаза майора встретились с глазами главного шамана, который вышел из круга и остановился напротив человека. Лицо орка покрывали странные символы черной краски, а на шее висело причудливое ожерелье из различных частей животных и людей. Привыкшей ко всяким жестокостям, виденным им за свои военные годы, майор в этот момент испытывал необычная ярость от представления того, как шаман мучил свои жертвы.
Необычные символы на груди, стали жечь еще сильнее, и майор застонал не в силах сдерживать боль, которая старалась разодрать ее грудную клетку и стремилась все дальше и дальше вглубь.
Пение, окруживших жертвенник шаманов, закончилось, и сейчас раздавался только барабанный бой. В такт ударов завыл главный шаман, голос которого стал походить на утробный вой. В замысловатом танце он совершил несколько кругов вокруг майора, при этом на каждом новом круге, он наносил несколько ран на теле майора, который невидящим взглядом сопровождал своего палача. Петрович, поглощенный болью, уже давно потерял связь с реальностью, и лишь только мелькавший перед ним ненавистный шаман, заставлял прибывать в сознании.
Наконец-то танец шамана закончился, зеленая вода в чане закипела еще больше, готовая вот-вот вылиться из него. Огромные пузыри лопались в нем один за другим, оставляя на теле майора все новые и новые точечно-гнойные раны. Зубров уже практически не видящий, все же смог разглядеть шамана, который подошел к нему вплотную и делал сейчас надрезы на своем теле, из которых струилась темно-красная кровь больше походившая на черную.
Воздав неведомый клич к небесам, в которых светила яркая луна, майор ощутил, как его груди, в нескольких местах коснулась холодная сталь. Это касание словно пробудило его и придало сил. Он смог немного собраться с мыслями и преодолевая боль, заглянул в глаза шамана, в которых плескалось черное море огня. Но, несмотря на угрожающую в них силу и понимая, что ему осталось жить совсем немного, майор нашел в себе остатки сил, чтобы ответь своему палачу.
– Я не знаю, куда я попаду в ад или рай, к ангелам или бесам, но куда бы ни пришлось, я клянусь, что вернусь. Вернусь, только ради одного, чтобы убить такую тварь как ты. Такие как ты не имеют права жить не в этом мире, ни в каком другом.
Это было сказано голосом человека, полным сил и энергии, который собирается еще жить и жить. Но в это момент когда майор говорил, шаман, коснувшись его груди, где горели символы, заставил свою руку погрузиться в грудь майора.
Майор ощутил как его тело пронзила безумная боль по сравнению с которой все испытанные им страдания за всю жизнь показались такими жалкими, что он впервые в жизни не выдержал и закричал так, как никогда ни кричал в своей жизни. Этот крик длился несколько секунд, заставивший забиться в ужасе ни один десяток жителей леса, на крою которого проходил обряд.
Когда майор закончил кричать, то он увидел перед собой шамана, который довольно скалился и на вытянутой руке, держал бьющееся сердце. Ошарашенный майор, еще раз посмотрел на большое сердце, а затем с ужасом посмотрел на свою грудь. Но кроме горящих на ней символов, белым светом он не увидел ни чего. В этот момент, он ощутил, как его тело и сознание, начинает заполнять быстро распространяющаяся темная пустота. Еще раз, взглянув на шамана, на остатках сил он сказал:
– Я вернусь, вернусь, верн-н-у…, – и на последнем слове майор безвольно повис на веревках, а шаман продолжил свой обряд.
Майор очнулся от мучительной головной боли. Она была настолько невыносима, что даже мучила его во сне и с монотонной частотой, накатывала приливами на его сознание. Терпя боль, которой в его жизни было не мало, он пытался разобрать, что же произошло. Последнее что он помнил, это вид огнедышащего дракона, который все заливал своим пламенем. А потом у него появилась слабость, и он стал терять сознание. 'Да, кажется, так и было. Похоже, какой-то орк меня огрел по голове, пока я отвлекся на этого чертового дракона. Ладно, разберемся. Где наша только не пропадала'.
Он попытался разлепить сомкнутые веки, но у него ничего не вышло. Попытался двинуть рукой или ногой, но у него снова ничего не получилось. Да к тому же еще добавилась головная боль, которая мешала ясно соображать и понять что происходит. Решив, что он связан, попытался вновь освободиться. Но после нескольких бесполезных попыток, он плюнул на это занятие и решил ждать. Если его кто-то связал, то кто-то так же и развяжет. Поэтому чтобы привлечь к себе внимание, он постарался что-либо сказать, но его горло настолько сильно пересохло, что ему с большим трудом еле удалось издать слабенький звук. Но этого кажется, хватило. Окружающий мир тут же наполнился окружающими звуками, запахами, но еще до конца не пришедший в себя мозг, отказывалось воспринимать всю информацию.
Вдруг его кто дернул, словно вытаскивая как муху, из липкой паучьей паутины. Майор, или как его звали друзья Петрович, оказался на ногах. Безвольное тело, тут же налилось неподъемной тяжестью, и потянулось своим весом вниз, в приятно щекотавшую босые ноги, траву. Но крепко держащие чужие руки, потащили его куда-то вперед, под шум различных криков разносящихся со всех сторон. Через десяток шагов, ноги стало отпускать, в родное тело стала возвращаться привычная сила. Еще через несколько десятков шагов, он попытался идти сам. Но он никак не поспевал за своими конвоирами и быстро сбивался с торопливого широкого шага, и снова подал в поддерживающие его руки. Так что, майор решил поберечь силы и дождаться того момента, когда его доведут к месту назначения.
Долго ему ждать не пришлось. Держащие его руки неожиданно исчезли и если бы не вовремя подставленные свои, вернувшие чувствительность, то он бы сильно приложился лицом о каменную гальку. Во время этого короткого падения, он непроизвольно открыл глаза, и как нестранно, это ему удалось. Может быть, он мог это сделать и раньше, но сейчас у него не было времени на раздумье, яркий свет не привычного солнца резал глаза. Поднявшись на ноги и протирая слезящиеся глаза, Петрович стал осматриваться, пытаясь понять, где он оказался.
Он стаял на краю широкой круглой арены, которая вся была усыпана несильно крупным красным щебнем по всей площадке. Границей служили толстые бревна, которые острыми концами торчали в небо, образовывая, таким образом, частокол. На большинстве острых шпилях торчали уродливые головы или голые черепа различных существ. За частоколом располагались трибуны, на которых восседало огромное множество, различных уродливых тварей. Это были те самые твари, с которыми он и еще несколько ребят схватились возле поезда. Воспоминания, черной волной, нахлынули на его сознание, стараясь подавить железную волю. Стянув боль и злость уже в привычный комок, он загнал его на дно своих чувств и принялся рассматривать пространство вокруг себя.
На арене, на одинаковом расстоянии друг от друга стаяли люди, которых так же только что привели. Некоторых он уже видел после аварии поезда, а кого-то впервые. Всего их майор насчитал двенадцать. Резко раздавшейся скрип по средине арены, заставил его отвлечься от изучения окружающей обстановки.
Под дикие крики огалделых орков, на центре арены, стала появляться клетка, за которой находились еще более жуткие твари. Как только клетка полностью появилась над ареной, вдруг стало неожиданно тихо. Раздался противный скрежет цепей, и двери клетки распахнулись, и затем все словно ожило.
Зрители заулюлюкали еще сильнее, из клетки с еще более противным рыком вырвалось два тролля, как для себя решил их обозвать майор. Уж больно они походили на тех созданий часто показываемых в фантастических фильмах. Вид вырвавшихся троллей был ужасен. В высоту они составляли около четырех метров. Длинные, две пары размашистых рук, свисавшие, чуть ли не до самой земли, заканчивались жуткими когтями способными разорвать на части человеческое тело. Пара крючковатых, полусогнутых ног поддерживало огромное толстое брюхо, которое казалось, могло в себя вместить ни один десяток тел. На вершине все этой пирамиды восседала круглая голова. На голове размещалось три глаза, в форме треугольника, между ними находился тупой нос, из которого вырывалось три струйки пара. Лысый череп покрывало множество различных шрамов, по бокам которого находилась пару длинных торчащих в разные стороны ушей. Один из троллей оскалив пасть, обнажил кривые ряды неровных длинных зубов способных с легкостью откусить руку или ногу, после чего, издав столь угрожающий рык, вышел на несколько метров вперед. Второй из троллей ни чем не отличался от первого, только лишь был чуть поменьше ростом и не имел левого уха, на месте которого был лишь небольшой кусочек кровоточащей плоти.
После того как закончился рык, который в прочем мало, чем смутил Петровича, который уже не так мало повидал в своей жизни, рядом с ним раздался какой-то звон. Повернув голову, он увидел как позади стоящих людей, какой-нибудь орк сбрасывает что-нибудь из оружия. Рядом с ним что-то зазвенело, но вместо того, что бы посмотреть, что же ему досталось за оружие, майор быстро обернулся за спину, словно что-то почувствовав. Его взгляд наткнулся на холодный жесткий взгляд не мигающих серо-желтых глаз. Это оказался тот самый взгляд, с которым майор встретился, после того как орк вонзил в сердце одному из ребят, свой кривой кинжал, висящий на поясе. Эта картинка острой болью врезалась в память Петровича. Выдержав паузу, орк что-то прокаркал на своем языке и жестом показал на центр площадки.
– Я тебя убью, – с металлическою твердостью проговорил майор и развернулся к площадке.
Не известно как, но орк понял его, и лишь только засмеялся в ответ. После чего, он что-то обронил своим соплеменникам, которые так же загоготали вслед за ним.
-Это мы еще посмотрим, – еле слышно прошептал сам себе майор. Но времени отвлекаться, у него больше не было. Тролли, у которых хоть и были связаны ноги металлическими цепями, слишком быстро стали передвигаться по площадке. Мельком взглянув на свое оружие, которым оказалось широкий длинный меч в виде полумесяца, а также деревянное копье с металлическим наконечником.
Подобрав меч, он легко смог его закрепить за широким поясом, благодаря его большой гарде. Затем, схватив копье, он направился в сторону троллей. Тролли, с виду походившие на тупых тварей, оказались вовсе не такими. Не разделяясь, они вдвоем, направились к одному из людей замерших с копьем. Похоже, это был один из его ребят, с к кем пришлось сражаться с напавшими орками. Майор, всегда называл ребят своими, если ему доводилось сражаться вместе с ними против различных противников. На пути продвижения, его внимание отвлек один из парней, весь в странной одежде, который сев на колени, сделал три поклона вниз, произнося странные монотонные завывания. Затем, с криком, он возвел руки над головой, которые крепко держали небольшой меч, и резким движением вонзил себе в раскрытый рот по самую гарду. От такого зрелища, майор даже остановил свой кошачий бег. Ему еще никогда не приходилось видеть, чтобы таким образом сводили счеты с жизнью.
Но, отвлекшись на секунду, он тут же перевел свой взгляд на крик, который издал один из троллей. В спине одного из троллей уже торчала пара стрел, в которую продолжали втыкаться все новые и новые стрелы. Позавидовав меткости стрелка, который с противоположной стороны на расстоянии почти сотни метров клал одну стрелой за другой, в одно и тоже место, до тех пор, пока они не кончались. Всего около трех десятков стрел торчало в спине тролля, но это, похоже, его мало смущало, лишь взревев еще больше, он ринулся с проворством дикой кошки на ближайшую жертву. Преодолев добрых несколько десятков метров, он оказался рядом с парнишкой, который робко держал двумя руками меч. И не теряя ни секунды, схватив его всеми четырьмя руками, разорвал его на четыре части, не дав парню, даже издать предсмертного вопля. От увиденной жестокости майора всего затрясло. Он со всей своей возможной скоростью бросился вперед, на монстра, который убил бедного парня. Пока майор преодолевал разделяющее его расстояние, второй безухий тролль, также достиг своей жертвы и, откусив ей голову, издал свой ужасный клич. Большинство участников арены, пытались как можно дальше оказаться от ужасных тварей и лишь только трое из них стремились на встречу монстрам. Это майор с бешено-перекошенным лицом, странный лучник с очень смуглой кожей и еще один здоровяк с огромным топором, который уже оказался довольно близко к раненому троллю и готовился его поразить его своим ударом.
– Не тронь его, он мой, – не человеческим голосом закричал Петрович, находясь уже метрах в двадцати от тролля.
Гигант, пораженный этим мощным криком, повернулся в сторону бегущего человека. От вида столь жалкого существа, монстр издал звук, походивший на смех, который тут же перешел в вопль. Отвлекшись на крик майора, он не заметил, как к нему подобрался человек с топором и широким размахом вонзил его под колено. Вопль был полон ужаса и боли, повернув голову и увидев человека пытающегося выдернуть свой топор, тролль, зарычав еще больше, намеревался двумя руками пригвоздить его к земле. Но, в это время, подбежавший достаточно близко Петрович, метнул свою копье прямо в раскрытую пасть. Вопль монстра оборвался, возведенные руки так и остались в воздухе, позволяя человеку высвободить свой топор и откатиться в сторону. Недоуменный, немигающий взгляд перевелся на майора, который замер на расстоянии пяти метров с уже выхваченным мечом. Тролль, истекая кровью, которая стала вырываться из раскрытой пасти, хрипя, попытался руками выхватить копье, пробившее его глотку насквозь. Но в этот момент, в его верхний глаз, вонзилась стрела, ушедшая в него почти на всю ее длину. Замершего в равновесии монстра вывел еще один удар топора вонзившегося под другую коленку после чего, огромный зверь, весь, хрипя и брызгая кровью, стал заваливаться на бок.
В это время, когда три человека сражались с одним троллем, второй, безухий монстр гонялся за остальными, пытаясь их растоптать. Он уже рвал третьего человека, когда услышал страшный вопль сородича. Выбросив две части мертвого тела, он обернулся и увидел, как один человек бросает копье, которое вонзается его брату прямо в горло. Зарычав от злости, он огромными скачками понесся на этого человека.
Майор увидел, как заваливается монстр, и был рад тому, что он смог отомстить за парня, как вдруг он услышал непонятный крик и стал разворачиваться. Не успев до конца развернуться, он лишь увидел, как в него врезался лучник, и вместе с ним они полетели по мелкому красному камню, который своими острыми краями оцарапал лицо. Быстро вскочив на ноги, майор увидел, что-то место, где он только что стоял, находились под толстыми ногами тролля. Уже стаявшему рядом лучнику, он коротко кивнул в знак благодарности, на что тот ответил таким же коротким кивком. Зверь, увидев, что его жертва избежала наказания, с новым воплем прыгнул на Петровича. На этот раз майор был готов. Легким кувырком он ушел в сторону, пропуская тянущиеся к нему руки и резко вскочив, ударом снизу, рубанул по крайней к нему руке, вызвав взрыв боли у тролля. После чего он отскочил назад, спасаясь от размашистого бокового удара двух рук. Тролль, оставив без внимания остальных людей, взвыл от новой вспышки боли, когда острый топор врезался в ногу. На этот раз здоровяку не повезло, не успевший среагировать, он встретился с огромной лапой, которая отправила его в полет, десятка на два метров, где он так и затих в неподвижности.
В это же время, лучник, собрав стрелы с первого монстра, принялся ими обстреливать тролля, целя в лицо. Безухий зверь, закрывшись двумя руками, а остальные, выставив вперед, двинулся на лучника. Засевший под коленом топор мешал продвижению, поэтому ему приходилось волочить ногу за собой. Воспользовавшись свободой действий, майор как можно ближе подкрался к троллю. Подойдя сзади, Петрович в высоком прыжке, которого сам от себя не ожидал, рубанул рубящим ударом снизу вверх, прямо между ног, заставляя монстра зайтись в диком реве и рефлекторно прижать все руки к паху. Этим тут же воспользовался лучник, начавший пускать последние стрелы одну за другой, две из которых попали в глаз. Майор, пораженный своим прыжком, прыгнул еще раз, но на этот раз прямо на монстра. Мягко приземлившись на спину монстра, который стоял, полусогнувшись, он тут же устремился к его толстой шеи. Монстр, поздно ощутивший угрозу, стал поднимать руки, но было уже поздно. Петрович, достигший шеи, со всей своей немалой силой, словно бритвой, резанул по дергающему кадыку, глубоко вонзая свой меч.
Тролль, захрипев, поднес свои руки к широкой ране, стараясь зажать ее и сдержать бурный поток крови, выталкиваемый из нее сильными толчками. Спрыгнув с заваливающегося зверя, майор стаял и смотрел, как тот заходится в хрипе и судороге, пытаясь удержать в себе жизнь. К замершему майору подошел лучник и, прижав руку к груди, сделал небольшой поклон головой. Майор ответил тем же, так же склонив голову. За их спиной раздался резкий шорох, оба война резко обернулись, выставив перед собой свое оружие. К ним медленно подходила, оставшаяся группа живых людей. Не вдалеке кто-то застонал. Увидев, что это здоровяк, орудовавший топором, Петрович изрядно обрадовался.
Спустя несколько мгновений, почти вся группа людей собралось в центре, между двумя неподвижно замершими монстрами. Трибуны скалящихся зрителей сидели в полном молчании. Они недоумевали, как, когда горстка людей смогла победить троллей. И теперь сидя на своих местах, они не знали, как на это реагировать.
В это же время на одной из закрытых площадок, находилось несколько орков и кто-то еще, кого скрывал плотно обтягивающий плащ и капюшон, не позволяющий увидеть даже тени лица.
***
– Это все? – спросил укутанный во все черное незнакомец, от голоса которого веяло холодом, и поэтому пространство вокруг сидящего было свободно. Исключение составляли стоящие позади телохранители, облаченные в такое же черное одеяние, и рядом сидящий шаман, которого такое соседство ни как не смущало.
– Да, это все! – ответил более чем жестко, также рядом сидящий огромный орк, увешанный весь украшениями из различных частей своих жертв, который являлся вождем племени.
– Не больно то вы учтивы, Ракшар!? – как бы спрашивая или утверждая могильным голосом, ответил незнакомец.
– А я и не собираюсь с тобой лобызаться, и я тебя сюда не звал, – еще более презрительно произнес вождь. – Я не собираюсь иметь ни каких дел с подобными тебе прихвостнями.
– Однако уже ведете, – позволил добавить себе небольшую шпильку.
– Ну ты, кусок мертвечины – но вскочивший вождь так и не успел закончить угрожающею тираду, так в это время вмешался сидевший по центру шаман.
– Успокойся Ракш, мы действительно заключили с ними сделку и мы должны ее закончить. А вы уважаемый Лансьер, будьте более учтивы, не забывайте, чье это было желание сотрудничать. Вы меня понимаете? – добавив больше твердости в голосе, проговорил шаман. И без того неприятный голос, напоминающий больше шипение змеи, заставил поморщиться Лансьера.
Лансьер, считавшийся одним из лучших магов и воинов, никогда не испытывал страха. Но присутствие шипящего шамана, от голоса которого у него начинало щипать кожу, внушало непонятное неприятное чувство. Поэтому он был вынужден смолчать, чтобы не вступать в открытое противостояние с шаманом, потому что был далеко не уверен, что ему удаться справиться, с, казалось бы, уже дряхлым старцем. И поэтому уже более спокойно проговорил.
– Да, это была наша инициатива, и мне бы хотелось бы удостоверить, что это действительно хороший воин, прежде чем я начну его дальнейшую проверку.
– Проверка, какая тебе нужна проверка. Да любой мой воин и мокрого места не оставит от этого слизняка и если бы не аланийцы, его бы уже давно тролль разорвал.
– Тогда и посмотрим, надеюсь уважаемый Ракшар, у тебя найдется воин, который умеет держать в руках меч.
Вождь, казалось, сейчас закипит, от переполняющего его гнева, и если бы не слова шамана Тоушекра, который просил сдерживать себя, то он бы уже давно разорвал этого смазливого мага, мнящим себя великим, не хуже тролля.
– Крушагак, – громким голосом, позвал он одного из стоящих рядом с площадкой орков. Прикажи одному из своих воинов убить иномирянина.
Крушагак, ударив себя по груди, по металлическому нагруднику поспешил выполнять поручение.
***
Группа людей стоящих в центре, смотрела как на одной из трибун, слышны гневные голоса, затем от них отделился один из орков и устремился куда-то вниз.
Лучник стал что-то говорить майору, но, поняв, что тот не понимает, замолчал.
Спустя минуту, ворота одной из арок, через которые они прошли, распахнулись, и в них вбежал отряд орков около двух десятков. Не дойдя до людей шагов семи, они остановились. Затем вперед вышел, уже знакомый Петровичу орк, который прокаркал что-то, указывая на него.
Стаявший рядом лучник, что-то ответил, но орк оставшись непреклонным, вновь проговорил, то же самое.
Лучник, дернув майора за рукав, показал на меч, а затем на стоящего орка и провел ладонью себе по шее.
– Да понял я, не дурак. Драться он хочет. Ну что ж я ему покажу сейчас кузькину мать. Он у меня узнает кто такой майор Зубров.
И перехватив по удобней свой меч, он направился навстречу орку, который довольно оскалился во всю свою пасть. Мелкий щебень, щипавший босые ноги, еще больше придавал ему уверенности.
– Ты скалься, скалься, тупая морда, а то потом поздно будет. Я тебе сейчас секир башка сделаю, потом уже нечем будет скалиться, – проговорил майор со всей злостью в голосе.
Столкнувшись с орками еще возле поезда, майор уже имел представление о них как о воинах и он уже знал, как будет сражаться с этим самоуверенным уродом.
Орк же, захотевший, сначала поиграть с человеком, решил повеселить своих собратьев, которые с интересом наблюдали за предстоящей схваткой. Орк, начавший дразнить майора, стал делать неострые выпады в сторону рук и ног, так чтобы их можно было легко отбить. Майор, пользуясь тем, что орк не видел его схватку возле поезда, стал не очень активно отбивать выпады, лишь только в последний момент, успевая подставлять свой меч. Пару минут боя, орк, все продолжал улыбаться своим уродливым оскалом и постоянно что-то хрюкал. Петрович же пару раз пробовал провести атаку, чтобы совсем уже не выглядеть беспомощным соперникам, после чего орк начинал еще больше дразнить майора. Приготовившись к очередной атаке, Зубров показал, что будет наносить разящий удар сверху. И в тот момент, когда клинки готовы были вот-вот уже столкнуться, он резким движением руки с выпадам на колено, изменил направление своего меча. Вместо привычного звона о сталь он рассек брюшную полость, после чего, майор, не давая сопернику времени опомниться, быстрым движением уже стоящим на ногах с разворота отсек большую голову орка. Тело, еще недавно казалось могучего воина, простояло несколько секунд, после чего вслед за головой опустилась в красную пыль. Рядом стоящие орки, застыли в оцепенении, а тихо замершие люди взорвались в счастливом восторге. Земляне, стали махать ему руками и кричать поздравления, но вдруг голова майора взорвалась тысячью осколками, которые устремились в каждый участок его мозга. Картинка перед глазами стала расплываться и восторженно кричавшие люди замерли в неподвижности.
Аланийцы и земляне, наблюдали как от подлого удара сзади, тело майора начинает медленно оседать на красный песок.
Несколько орков выбежало из строя и подхватив под руки безвольное тело, устремилось в открытую арку.
***
– И это был ваш лучший воин? – не удержавшись, проговорил Лансьер.
Вождь, казалось, готов был взорваться злостью, распиравшей его, и если бы не шаман, то он бы сейчас бросился на чернокнижника, чтобы голыми руками ему скрутить шею.
– Вы переступаете черту, молодой человек, и если вы через пять минут не испаритесь отсюда с иномирянином или без него, то Ракшар действительно вам открутит голову.
Лансьер, понял, что позволил себе слишком многое, замолчал, тем более что уже подносили тело человека. Теперь для него все остальное было уже не важно. Нагнувшись к телу, он приступил к заданию, ради которого он был вынужден терпеть свое пребывание у орков.
После нескольких минут напряженных действий, от которых лицо покрылось потом, он поднялся и с перекошенным и злостным лицом уставился на шамана.
– Вы что, насмехаетесь надо мной? – заорал молодой маг, откидывая капюшон с головы и впиваясь своими бурыми глазами, без зрачков в орков.
Стоявшие рядом воины, начали пятиться от взгляда черного мага, по плечам, которого развевались такие же бурые волоса, как и его глаза. Рядом с ним остались только шаман и вождь, который начал доставать свой меч из-за пояса.
– Ты сам убедился, что это хороший воин, что тебе еще нужно? – мягко, словно кобра готовая броситься на свою жертву, проговорил шаман.
– Что еще надо? – все так же вопя, продолжил Лансьер, не замечая скрытой угрозы со стороны орка. – Да это пустышка. В нем и капли магической энергии нет. Он совершенно бесполезен. Вы явно еще скрывается кого-то. – И словно по приказу, двое телохранителей выхватили свои мечи и стали рядом с магом, готовые отразить любой выпад, посмевших напасть на мага.
Орки, тут же выхватившие свои мечи, вслед за своим вождем, были готовы уже броситься в атаку, если не замерли от поднятой руки шамана.
– Не знаю, что вам не нравиться Лансьер, но мы выполнили свою часть договора. Теперь вам предстоит выполнить свою часть сделки, если вы, конечно, не хоти нарушить слово своего ордена.
– Да как вы смеете…
– Ну, хватит, – резко оборвав речь мага, продолжил шаман. – Мальчик ты забываешься, где находишься. И если тебя не устраивает ни этот, ни прошлые претенденты, которых ты отобрал, то можешь убираться ко всем костям дракона, но сначала отдай то, что должен, и затем уже можешь уйти.
Взбешенный маг уже готов был разразиться проклятьями и атаковать противников, но каких трудов ему это стоило, заметил только один шаман, который все-таки отдал толику уважения ему.
-Хорошо – скрывая раздражение, проговорил маг, готовый уже спалить уродливых орков. – Хорошо, я сдержу договор, но он будет последним, за это я готов поручиться.
И повернувшись к своим воинам, он приказал, чтобы те подхватили двух пленников неподвижно-замерших в углу, и направлялись на выход из лагеря. Затем с неохотой достал из запазухи небольшой сверток и положил на край деревянного стола. Затем переел взгляд на шамана и сказал:
– Если мы раньше и небыли врагами то теперь нам лучше не пересекаться, иначе для одного из нас эта встреча будут последней. И не дожидаясь ответа, молодой маг устремился прочь. А шаман лишь только улыбался сам себе.
'Молод и горяч, но выдержку имеет, с него, пожалуй, может и получится толк, если не свернет себе шею раньше времени'. И уже с другим взглядом обернулся к вождю:
– Прикажи племени готовиться к обряду, время пришло.
***
Зубров помнил, как у него стало темнеть в глазах, и он стал клониться к земле, а затем ноздри защипал пыльный воздух каменных плит и он провалился в беспамятства. Сейчас он прибывал словно в тумане, в голову постоянно врывался то нарастающий, то убывающий шум. Затем, все-таки не выдержав, майор открыл глаза, и вернулся в обычный мир. Он словно оказался в каком-то потоке, который постоянно куда-то его нес, а вокруг него все нарастал и нарастал шум, невидимое течение с каждым мгновением ускорялось и ускорялось, шум начинял звенеть болью в ушах, казалось, что тело готово вот-вот разорваться на части. Бесконечно стремящейся поток, казалось, несется со скоростью света, и тело готово было уже не выдержать таких перегрузок, как неожиданно стремительный полет закончился в тот момент, когда он влетел в окружающий его свет. Какого же было его удивления, что этот весь этот полет лишь был возвращением сознания, которое вернулось в тело. Когда же он окончательно пришел в себя и смог различать окружающую его обстановку, то он буквально ужаснулся от того, где оказался.
Петрович находился в большом чане, диаметром метра два, погруженным в него чуть больше чем по пояс. Жидкость в нем походила на болотную жижу, которая кипела большими пузырями, которые лопались и своими брызгами оставляли обжигающие следы на обнаженном торсе майора. Однако было странно, что плотно облипающая его кипящая жидкость не причиняла беспокойства, а вот небольшие капли лопнувших пузырей казалось, хотели прожечь его насквозь. И самое обидное было то, что он не мог двинуться с места. Его словно сковали десяток пудовых гирь, которые прочно держали его на дне большого чана, а руки были разведены в сторону и привязаны веревками к боковым стоякам, отходящим от краев чана. К своему немалому удивлению, Петрович обнаружил на своей груди, незнакомую вязь различных символов, основная масса которых была сосредоточена на груди. Странные символы уже начинали светиться еле заметным светом, и с каждой секундой их сияние нарастало все больше и больше, от чего майор стал крепче сжимать зубы, что бы, ни закричать.
Вокруг чана расположился круг орков, которые непрерывно стучали в барабаны, и завывали гортанным басом. От этого гула голосов, в голове нарастала боль. В этот момент глаза майора встретились с глазами главного шамана, который вышел из круга и остановился напротив человека. Лицо орка покрывали странные символы черной краски, а на шее висело причудливое ожерелье из различных частей животных и людей. Привыкшей ко всяким жестокостям, виденным им за свои военные годы, майор в этот момент испытывал необычная ярость от представления того, как шаман мучил свои жертвы.
Необычные символы на груди, стали жечь еще сильнее, и майор застонал не в силах сдерживать боль, которая старалась разодрать ее грудную клетку и стремилась все дальше и дальше вглубь.
Пение, окруживших жертвенник шаманов, закончилось, и сейчас раздавался только барабанный бой. В такт ударов завыл главный шаман, голос которого стал походить на утробный вой. В замысловатом танце он совершил несколько кругов вокруг майора, при этом на каждом новом круге, он наносил несколько ран на теле майора, который невидящим взглядом сопровождал своего палача. Петрович, поглощенный болью, уже давно потерял связь с реальностью, и лишь только мелькавший перед ним ненавистный шаман, заставлял прибывать в сознании.
Наконец-то танец шамана закончился, зеленая вода в чане закипела еще больше, готовая вот-вот вылиться из него. Огромные пузыри лопались в нем один за другим, оставляя на теле майора все новые и новые точечно-гнойные раны. Зубров уже практически не видящий, все же смог разглядеть шамана, который подошел к нему вплотную и делал сейчас надрезы на своем теле, из которых струилась темно-красная кровь больше походившая на черную.
Воздав неведомый клич к небесам, в которых светила яркая луна, майор ощутил, как его груди, в нескольких местах коснулась холодная сталь. Это касание словно пробудило его и придало сил. Он смог немного собраться с мыслями и преодолевая боль, заглянул в глаза шамана, в которых плескалось черное море огня. Но, несмотря на угрожающую в них силу и понимая, что ему осталось жить совсем немного, майор нашел в себе остатки сил, чтобы ответь своему палачу.
– Я не знаю, куда я попаду в ад или рай, к ангелам или бесам, но куда бы ни пришлось, я клянусь, что вернусь. Вернусь, только ради одного, чтобы убить такую тварь как ты. Такие как ты не имеют права жить не в этом мире, ни в каком другом.
Это было сказано голосом человека, полным сил и энергии, который собирается еще жить и жить. Но в это момент когда майор говорил, шаман, коснувшись его груди, где горели символы, заставил свою руку погрузиться в грудь майора.
Майор ощутил как его тело пронзила безумная боль по сравнению с которой все испытанные им страдания за всю жизнь показались такими жалкими, что он впервые в жизни не выдержал и закричал так, как никогда ни кричал в своей жизни. Этот крик длился несколько секунд, заставивший забиться в ужасе ни один десяток жителей леса, на крою которого проходил обряд.
Когда майор закончил кричать, то он увидел перед собой шамана, который довольно скалился и на вытянутой руке, держал бьющееся сердце. Ошарашенный майор, еще раз посмотрел на большое сердце, а затем с ужасом посмотрел на свою грудь. Но кроме горящих на ней символов, белым светом он не увидел ни чего. В этот момент, он ощутил, как его тело и сознание, начинает заполнять быстро распространяющаяся темная пустота. Еще раз, взглянув на шамана, на остатках сил он сказал:
– Я вернусь, вернусь, верн-н-у…, – и на последнем слове майор безвольно повис на веревках, а шаман продолжил свой обряд.
Глава-10 Врата.
По красному песку, извиваясь кольцами, перемещалась желтая змея, стараясь как можно быстрее преодолеть открытый участок и достичь странного сооружения, появившегося несколько дней назад. Ей это почти удалось и она радовалось тому, что не попала в когти круживших над песками стервятников. Но неожиданно раздавшаяся рядом вспышка подбросило тело и направило его на острые шипы арматуры, и переливающаяся змея солнечными лучами оказалось пронзенным в нескольких местах. Яркая фиолетовая вспышка оказалось не чем иным как открывшимся порталом, из которого вышли двое. Как только двое пришельцев оказались на красном песке, портал за ним беззвучно захлопнулся. Появление двух чужаков было встречено неодобрительным гулом поднимаемых с песка стервятников. Как оказалось птицы бы не довольно тем, что появившиеся гости прервали их пир.
Двое гостей замерших на месте, стали осматриваться, вокруг стараясь обхватить всю открывшеюся им местность. Один из них был огромного телосложения, и на фоне своего друга, смотрелся просто гигантом.
– Ну что Лайн, – проговорил великан, – похоже, все, что нам рассказал Рыжий, оказалось правдой. Честно признать, до этого момента я считал, что он сильно все преувеличивает.
– Должен с тобой согласиться, Мартин действительно оказался прав. Хотя я бы отдал свою руку на отсечение, лишь бы он на этот раз ошибся, – проговорил он, закусив до крови нижнюю губу.
– Давай осмотримся, может, что-нибудь интересное найдем.
– Пошли.
И друзья направились к изуродованному и смятому поезду, который с трудом можно было узнать.
– Странная, однако, повозка, – после продолжительного ее исследования, проговорил Хэмис. – Отдаленно напоминает гномью, – продолжил он, вылезая из одного проема с трудом протискиваясь через выбитые двери.
– Было бы интересно, посмотреть на нее до того, как ее сжег хранитель, если это конечно он. Кстати, а почему его самого не видно. Мартин говорил, что как только он вышел из портала то на него почти сразу же он и набросился. А мы с тобой здесь уже порядочно топчемся, а его все не видно. Может быть, Мартин задал ему хорошую трепку, и он сейчас сидит где-нибудь в своей пещерке и раны залечивает.
– Вряд ли. Чтобы причинить хоть какой-нибудь вред хранителю, нужно очень постараться. Даже если Рыжий отправился сюда со всем своим арсеналом, то даже в этом случаи я не думаю, что дракон мог хоть как-то сильно пострадать на то он и хранитель.
– Ну, это тебе виднее. Это ты ж у нас эксперт по хранителям врат, – улыбаясь и, глядя на невысокого друга, проговорил он.
Лайн помимо воли поморщился, и провел ладонью по своему старому шраму, вспоминая свою давнишнюю встречу с хранителем, после чего он свою душу чуть не отправил на просторы Спектра. Отогнав мрачные мысли воспоминаний, он повернулся в сторону древнего города и стал изучать черные полосы на песке.
– Ну что Лайн, я, думая останки тел нет смысла осматривать? – спросил великан, забравшись на поезд.
– Верно. Если что они и хранили в себе что-либо ценное, то вряд ли в них что еще осталось. Даже их дух сейчас уже не разыщешь. Сколько Мартин сказал, три дня прошло. Этого вполне достаточно, для того чтобы здесь побывали и эльфы и орки и все остальные. Думается мне, Мартин мог и приврать на счет Хранителя.
– Ты так думаешь? В ответ лишь желтоглазый только пожал плечами.
– Пошли тогда врата осмотрим, – спрыгивая на песок, проговорил Хэмис. – Может, узнаем, какой еще сюрприз они нам готовят.
– Вряд ли что уже узнаем. Слишком уж много времени прошло. Но посмотреть стоит, – мрачно проговорил его друг в ответ.
– Змей, как ты думаешь, понтифик знает о случившимся.
– Я не удивлюсь, если этот проныра, уже здесь побывал. Эта, старая развалина, даже каким-то не постижимым образом, умудряется, узнавать то, что творится в Эльрондоле и Сандоле.
– Ну, во всяком случае, не больше чем нам, – не согласился здоровяк.
– В том то и дело что не больше. А если сравнить кто мы, и кто такие святые братья, так оторопь берет.
– Да Змей, ты прав. Как вспомню, как все начиналось, так всего дрожь бить начинает. Как не с того не с сего, один жалкий оборванец стал, таскался от деревни к деревне, твердя о спасении и молитве, лишь бы только заработать себе проповедями на кусок хлеба. В начале, это ведь вызывало лишь сострадание и смех над особо красноречивыми распыленными фразами. И как же все за тем в один момент поменялось, когда его речи нашли отклик в людях.
– Ладно, Борода, не заводись, сами виноваты, что дали подняться. После исхода богов, стали считать себя хозяевами, расслабились и пропустили ростки новой веры. А как спохватились, так поздно было.
Остаток пути до скальной гряды они преодолели в молчании, каждый, думая о своем. Одна из поверхностей каменных плит, была обращена к двум пришельцам, и являлась ровной. На ее поверхности, в форме окружности, диаметром метром четыре были высечены руны, которые причудливым орнаментом украшали камень.
– Все-таки не перестаю удивляться древним. Создать не одно великое творение, построить врата, соединяющие миры, механизм создания которых не смогли разгадать даже боги. И чтобы про них говорили, они были великими мастерами.
– Да Змей, ты прав, что они были великими, до тех пор, пока в один прекрасный день не вознамерились разрушить мир. И все их величие меркнет с теми разрушениями, которые они устроили после своего падения.
– Давай лучше вернемся к вратам. Посмотри на них в слоях спектра, а я пока попробую прочесть камни.
Хэмис несколько мгновений смотрел на каменные створки затем, словно растворился в воздухе, будто его и не было. Лайн тем временем вплотную приблизился к каменной плите, и стал осматривать ее поверхность. Со времен создания врат прошла уже ни одна тысяча лет, а поверхность камня все оставалось такой ровной, как и после ее постройки. На ее поверхность даже не оседала пыль, и камень был таким же матовым, как в свой первый день, когда на нем была высечена первая руна. Лишь только руны исписанные окружностью, нарушили ровную поверхность камня. Каждая руна была выгравирована столь аккуратно, что казалось, их создатель писал, словно по бумаге, а не по прочному камню в котором оставались следы глубиной в дюйм. За тысячи лет ни одна руна так и не раскрошилась, оставаясь все такой же. И лишь только к древним рунам добавляясь новые, гармонично вписываясь в общий рисунок письма.
Рассматривая причудливую вязь символов, Лайн нашел и свои, которые ему дозволил нанести хранитель, прежде, правда, чуть не отправив его к праотцам. И они также как и остальные руны, оставались все такими же, как и в момент, их написания.
Лайн осторожно коснувшись каменной плиты, пытался ощутить колебания магических пульсаций, которые всегда оставались после открытия врат. Но как ни странно, каменные створки молчали, и ничего не выдавало в них, что через них кто-то недавно совершил переход. У Лайна возникало чувство, что кто-то специально стер все следы об использовании врат, что бы нельзя было определить того, кто же ими воспользовался. 'Кто бы это ни был, но он довольно сильный маг, раз смог открыть врата и не привлечь внимание хранителя. Но того, кто бы мог их открыть, можно пересчитать по пальцам, остальные же все уже давно покинули этот мир. Или же, все это время, кто-то из всесильных, скрывался среди обычных жителей, и наблюдал за тем, как развиваются события, и до сих пор ни во что не вмешивался? Если это так, то тогда зачем он сейчас решил вмешаться? Или ему надоело созерцание мирной жизни, которое вот уже почти сотню лет воцарилось на Асоноиде, после неудачного нападения катсорцев. Но если это дело одного из покинувших, то, что же сейчас нас может ожидать?' – Качая головой, размышлял желтоглазый, пытаясь уловить хоть малейшую остаточную эмацию рун. 'Но, а если предположить что это не покинувшие, а кто-то другой? Тогда встает вопрос кто? Ну что ж прикинем все варианты. Возможно это кто-то из магов моего поколения? Дейдамус, или кто-то еще из предавших магов? Хотя хранитель вряд ли позволил бы им так спокойно открыть врата, тем более снять запирающие печати богов. Эльфы? Но это похоже на бред. Им всю жизнь наплевать на всех кроме себя, и сидят они, запершись в своем лесу, стараясь ни во что не вмешиваться, кроме тех, кто решил покинуть Эльрондол. Хотя возможно они решили опять, как в прошлом, выйти из своих лесов, чтобы вновь покорить мир? Не ужели они посмели нарушить завет богов? Да и то, своими силами они бы не обошлись, так что это маловероятно. Но все же стоит заглянуть к ним в гости. Они, похоже, должны быть в курсе дел больше чем кто, из-за близкого соседства с вратами, но это потом. И так двигаем дальше. Орки, гномы? Эти скорее отпадают. Одним лишь горы нужны, а вторым просторы и кровь. Того и другого здесь вдоволь. Так, кто еще? Может понтифик и его орден? Они уже давно грезят идей о спасении мира и об его очищении. Но можно ли представить, что орден стал настолько силен?' – И Лайн немного сдвинул брови, погрузившись в размышление об ордене. 'Вероятность, конечно, есть, но она настолько мала, что принимать ее в серьез как-то даже себя не уважать. Ладно, пока за исключением других кандидатов, будем предполагать, что эта могла быть работы ордена. Двигаем дальше, кто у нас еще осталось, что быть на такое способен?' – Лайн открыл глаза, повернулся к вратам спиной, и стал смотреть на разрушенный город.
– Древние?! – еле слышно прошептали его губы.
'А вот уже возможно ближе к истине. Возможно, Древние и решили воспользоваться своим артефактом, который сами же и создали. Вот у них как раз и могло получиться миновать запретные чары богов, чтобы запустить врата. Похоже, эта, самая правдоподобная версия, но здесь возникает новый вопрос. Откуда взялся этот древний? Последних древних уничтожили еще в эпоху их упадка, которая и закончилась со смертью последнего из них. Сам Магарод, пронзил сердце последнего короля древнего, и вместе с его смертельной агонией содрогнулся весь материк'. – От пронесшихся воспоминаний, губы Лайна сжались, скулы заострились, дыхание почти остановилось, а ненавистный взгляд неотрывно следил за руинами. 'Нет, не может быть', – помотав головой из стороны в сторону, проговорил он, отворачиваясь от картинки древних развалин. – 'Я сам был свидетелям гибели последнего из них, так что не стоит ворошить прошлое'. – И Лайн вновь касаясь камня, стал размышлять дальше. – 'Древние, отпадают, кто у нас дальше? Древние вампиры, некроманты, катсорцы, Шелкаут, да и остальные государства? Отпадают. Ни силенок, ни знаний, ни опыта, ни тем и ни другим не хватает. И так что в итоге имеем? Древние – это раз, маги моего поколения – это два, эльфы – три, понтифик – четыре. Это всего лишь предположения, и ничего более. А вот правильной версии нет. Ну что ж придется хотя бы проверить эти предположения. А что если?' – И внезапная мысль заставила отдернуть руку от камня и зашагать вдоль врат, от одного небольшого камня до другого, которые ограничивали вход во врата. 'Все дело в своей силе. Получается из тех, кто сейчас находится на Тоскане, сил распечатать врата, вряд ли у кого хватит. А вот если кто получил помощь извне, то тогда могло и получится?' – Довольный достигнутым результатам, Лайн потирая ладони, стал дальше расхаживать на небольшом участке. – 'Если это был кто-то извне, то, что тогда у нас получается. Всяких духов и элементалей отбрасываем. Возможно кто-либо из богов или их слуг, решился открыть врата, то он мог прибегнуть к помощи кого-нибудь из магов Тосканы. А если это так, следует проверить все четыре версии', – от этой мысли, на лице всплыла недовольная гримаса. – 'Проверять всех высших магов? Это бесполезно. А выдвигать пустые обвинения, не имея доказательств бессмысленно. Ладно, думаем дальше. Если это кт-то из богов или их помощников, то возникает вопрос. Что ему понадобилось в давно забытом всеми месте, что он решил удостоить ее своим вниманием'?
– Что понадобилось? – проговорил он вслух, остановившись и всматриваясь во врата.
После довольно продолжительного молчания, Лайн стал меняться просто на глазах. Его лицо становилось все серей и серей, на лице, с каждой секундой, добавлялось все больше и больше морщин. И в одно мгновение из молодого красавца он превратился в пятидесятилетнего старца, который словно сгорбившись и с ярко-горящими глазами, смотрел на врата. Кажется, он начал нащупывать ускользающую мысль, его память погружалась все больше в глубокое прошлое, ища все возможные подсказки, но в этот момент за его спиной раздался легкий хлопок, возвестивший о возвращении Хэмиса.
– Ну что Змей, тебе что-нибудь удалось узнать? – спросил довольно веселым голосом он.
Лайн, выведенный из равновесия, недовольно скривился о того, что так и не смог до конца нащупать появившуюся ниточку, и с досады гневно глянул на друга.
– Не мог чуть позже появиться, мне почти удалось что-то нащупать, но как всегда ты возник не в подходящий момент.
– Ну, извини следующий раз, я пошлю тебе зов, можно ли мне появиться или нет. Если тебе от этого станет легче.
– Ладно, чего уж, рассказывай, что удалось узнать. У меня, увы, пусто, – и он развел руки в стороны.
– А у меня кое-что есть, – довольно проговорил он. – На первых слоях, также ничего обнаружить не удалось. Лишь только после того как стал погружать в более плотные слои спектра, удалось обнаружить остаточные эмации еще не до конца остывших рун. И на одном из глубоких слоев, при чем не на самом последним, куда я заходил, мне удалось немного прочесть оставшиеся следы.
– Ну, так давай, рассказывай, что тебе удалось узнать или так и будешь томить своими загадками?
– В общем, некий маг, силы у которого не занимать, находясь где-то в средних слоях спектра, смог открыть врата. При этом он смог обойти запретные печати, либо снять их, а затем снова поставить, тут, увы, я не разобрал. Также, прежде чем открыть врата он наложил на них заклятье, что после их закрытия в действие придет механизм, стирающий следы открытия врат. Так что после закрытия не должно было остаться и следа на то, что их кто-то открывал. Такие вот новости.
Выслав ответ, Лайн, задумавшись, стал опять расхаживать перед вратами. Хэмис тем временем стал оглядывать руны на вратах, не желая мешать другу, делать свои выводы. Увидев руны Лайна и видя, что тот уже остановился, он спросил
– С драконом пытался связаться?
– Пока еще нет, – не меняя позы, ответил он и в этот момент у него, словно что щелкнуло в голове, и он уже с просветленным видом он спросил. – Так ты говоришь, самоактивирующееся заклятье должно было стереть все следы об использовании врат?
– Да. Я так сказал, – ответил он, смотря на улыбающегося желтоглазого Змея, не понимая, что тот хочет сказать.
– Подожди, – догадавшись, проговорил он, – неужели ты хочешь сказать, что кто-то очень сильно не хотел, чтобы узнали о том, что он пользовался вратами.
– В самую точку, – сказал Лайн.
– Подожди. Тогда получается, что что-то пошло не так, раз мне удалось прочесть следы?
– Я тебе скажу более того. Что этой повозки, лежащей у нас за спиной, не должно здесь быть. И то, что она здесь оказалось, не более чем случайность.
– Ты в этом уверен?! – с широко-раскрытыми глазами спросил он.
– Нет! – сурово ответил он. – Это всего лишь мое предположение, основанное на твоих и моих выводах, и не более того. И мне бы крайне не хотелось того, что бы кто-то из покинутых богов вновь обратил свой взор к этому миру, – в гневе проговорил он.
Хэмис ничего не ответил и в это время лишь теребил свой лоб двумя руками, словно пытаясь вспомнить что-то важное. И словно поймав за хвост ускользающую мысль, он встретился взглядом с Лайном.
– Я, кажется, знаю, куда открывали эти врата, – мрачно произнес он.
И уже по жесткому взгляду больших карих глаз, Лайн понял, что чего-то хорошего ждать не стоит.
– Только не говори что это один из запертых миров? В ответ Хэмис лишь согласно кивнул головой.
Глава-11
Бурые Орки. Рагнар и Гдрураг.
– Ну скажи мне Рагнар, какого ехьента, мы премся в племя Гур-Ухаров. Мы ведь позапрошлом летом хорошо их порезали, и они на нас большой клык имеют. Да еще в такую жуткую метель, такой я уже давно не припомню. Даже псы Марьяны подобной стужи не устраивают, – сказал двухметровый, здоровый орк, отряхивая с себя налипшую белую крошку.
– Да бойня славная была. Но вместо того чтобы резать жалких людишек или гномов выродков, так нет же, пускаем кровь сами себе, – закипая, ответил предводитель. – А что до погоды так это не псы, тут все гораздо проще. Кто-то привел в действие слишком большие силы, и от этого палана, буквально исторгает из себя различных духов и демонов, которые спешат быстрее убраться от взбесившейся в ней энергии. – Морщась, проговорил Рагнар, всматриваясь в клубящуюся, завывающую жутким стоном, метель. От скрипящего воя, стыла кровь в жилах, заставляя замирать орчье сердце. Рагнар поспешил укрыться за еще одним слоем щитов, обрубая все линии энергетических щупов паланы тянущихся к нему. – 'Опять, наверное, какой-нибудь бог резвиться. Да уж, последнего подобного появления в материальный мир созданий паланы лет сто уж не было, если верить словам учителя. Еще с прошлого раза не от всех тварей избавились, а теперь еще и новые появились. Все же было бы интересно узнать, что происходит в верхних энергетических слоях, и что же так заставило сбежать от туда различных духов, которые сейчас устраивают свой пир на просторах Тайнары. Жаль, что моих сил еще слишком мало, для того что бы противостоять бесконтрольным стихийным потокам паланы. И теперь придется ждать несколько дней, пока магическая буря не успокоится, и лишь только после этого попытаться по крупицам собраться остатки информации и узнать причину этих возмущений'.
Лысый орк, видя замкнувшегося в себя молодого шамана, отошел не много в сторону и стал наблюдать за его действиями. Он всегда поражался своему другу. Ростом он уступал всем бурым оркам почти на голову, да и в плечах он никогда не был широк, и своим телосложением походил скорей не на орка, а на обычного человека. Только лицо, выдавало в нем одного из представителей древнейшего вида мира Тасканы. Вид сосредоточенного Рагнара, заставил предаться воспоминаниям.
***
В детстве, Рагнара постоянно дразнили и пытались унизить, избить из-за его невысокого роста, что было типичным для орков. Либо бьют тебя, либо бьешь ты, такой жизненный образ постоянно существовал в племени. И чтобы выжить в условиях дикой среды, приходилось постоянно сражаться и отстаивать свое право на жизнь в племени. Рагнар же старался никогда первым не затевать драку, и пытался по возможность избежать ее. В первые годы его молодой жизни, ему сильно доставалось, но он никогда не отступался. Потом, благодаря богатому опыту сражений с соплеменниками, он научился управлять своим небольшим и юрким телом. После этого, он многим отомстил за свои обиды и унижения, и к нему уже старались не лезть, и по племени пополз слух о новом бойце орке. Узнав об этом, Гдрураг решил проучить маленького бойца, незнающего страха, который уже стал слыть, чуть ли не лучшим бойцом племени.
Гдрураг же уже в то время выделялся среди своих собратьев силой и ростом. Прошедший посвящение в охотники, Гдрураг и без того уже поднял свой не малый авторитет. Мало кому за последнее время удавалось принести самый ценный трофей, которым считались клыки и шкура какшакана, одного из самых свирепых зверей Тайнары. А то, что Гдрураг смог в одиночку справиться с хищным зверем, еще больше добавило ему авторитета среди старших орков.
Лысый орк никогда ранее не встречавшийся в схватке с мелким бойцом, решил, что ему не составит большого труда, одолеть Рагнара. Выбрав удачный момент, когда начинающий ученик шамана, был занят небольшим поручением своего учителя возле центральных шатров, Гдрураг, словно случайно вынырнувший на площадь, в окружении небольшой толпы орков, оказался перед одиноким Рагнаром. Невысокий орк же, спешивший выполнить задание главного шамана, как всегда попытался избежать драки и хотел скрыться с открытого пространства. Но Гдрураг времени зря не терял, и сразу же, бросил вызов на бой. По законам племени, отказаться от поединка было нельзя, если, только не признав себя заранее побежденным. Тот, кому бросили вызов, мог только поставить условие, на котором будет проходить поединок. И в согласии поединка маленький орк потребовал от Гдрурага небольшую клятву, на что в ответ тот только заулыбался и сказал, что даст любую клятву, какую от него хотят.
Если бы он заранее знал, что эта будет за клятва, то он бы несколько раз подумал, прежде чем давать ее, так как в дальнейшем эта клятва во многом определила его жизнь. Рагнар потребовал, что если он победит, то Гдрураг поклянется на крови служить ему до самой смерти. От услышанных слов у него закололо под сердцем, слова были сказаны таким голосом, что он Гдрураг, уже проиграл схватку. Понимая, что он уже не может нарушить свое слово и если откажется, то покроет себя позором. А позор наряду с трусостью он презирал больше всего. По праву бросившего вызов он принял условия и начался бой.
Бой длился долго. На него собралась посмотреть огромная обступившая их толпа. Попытавшись избавиться от мыслей о поражении, Гдрураг принялся, остервенело сражаться. На Рагнара обрушился вихрь ударов, и любой из них мог отправить байнада в вечный сон, но маленький орк с легкостью от них уворачивался. Лишь после дюжины безуспешных атак, он понял, насколько оказались правы злые завистливые языки, которые говорили о невысоком орке как о хорошем бойце. И он действительно оказался таким. С легкостью уходил от прямых выпадов, иногда пропуская ничего не значащие скользящие удары и редко отвечая в ответ. Пока лысый орк кружил вокруг Рагнара, решая как лучше напасть на него, тот сделал едва уловимое движение вперед, после чего Гдрураг готов был поклясться чем угодно, что в его скулу врезался целая скала. В результате этого легкого удара он отлетел на несколько шагов. Гдрураг, был бы не Гдрурагом, если бы тут же не поднялся. Но он почувствовал, что это сделал слишком медленно и если бы противник напал бы, то от второго такого удара он явно бы уже не поднялся. Рагнар тем временем стоял и смотрел, как перед ним снова оказался великан и, кажется, даже был чем-то удивлен и или расстроен.
***
– Гдрураг, – отвлек его от воспоминаний Рагнар, – отправь кого-нибудь проверить окрестности пещеры. Здесь должен быть другой выход. Буря, похоже, надолго, поэтому придется идти через горы.
– Отправлю клык Труктура. Он воде бывал не так давно здесь, должен знать, что и как.
– И распорядись на счет привала, отдых не больше получаса, нужно уйти подольше от урагана.
Пока Гдрураг выполнял поручение, невысокий орк еще раз бросил взгляд на необычную метель и поспешил укрыться в глубине пещеры. Освещенная часть пещеры оказалось не очень большой. Орки, уставшие от перехода, да еще и попавшие в снежную, леденящую бурю, расположились, сражу же, возле входа, кто где, пользуясь образовавшейся возможностью отдыха. Отряд орков оказался небольшим, насчитывавший всего одиннадцать воинов. Пока клык Труктура, вел разведку пещеры, остальные занимались своими делами. Кто-то стал возиться с оружием, плавно водя точильный камень о лезвие своего изогнутого меча, кто-то принялся, есть вяленое мясо байнада, кто-то просто копошился в своем вьючном мешке, а кто-то решил просто поспать, завернувшись в свою теплую толстую тужурку. Лишь только оставшиеся на посту, один на входе, второй в глубине пещеры, были настороже.
Все орки, не считая Рагнара, были высоки, мускулисты, хорошо сложены собой, что это являлось обыденным типам для их расы. На каждом была одета длинная белая шуба, сделанная из меха байнада, который очень хорошо защищал от мороза и холода, на ногах сапоги, доходящие до колен, из того же меха. Волосатую голову, большинство из которых собирало в хвост, защищала меховая шапка. Из-под нее оставались, видны красные глаза, небольшой торчащий нос, широкие круглые скулы, а также широкий подбородок, на котором находилась массивная челюсть, с выделяющимися толстыми синими губами. При этом нижняя челюсть была выдвинута вперед и из нее торчала пара длинных клыков. Весь звериный оскал, говорил о том, что с орками лучше не связываться.
Вскоре вернулся посланная на разведку группа из трех орков, и старший из них уже докладывал Гдрурагу. Выслушав его доклад, он кивнул в ответ и отправил его отдыхать вместе с остальными. Подойдя к Рагнару, он хотел, было, ему рассказывать, что удалось узнать о пещере, но, видя, что друг опять ушел мыслями в свою палану, устроился рядом с ним на камни.
А Рагнар погрузившись в палану, пытался понять, что же послужило причиной необычной метели. Но палана, была сама, похоже, взбесившейся вьюге, в которой было сложно удержаться. И чем больше Рагнар старался погрузиться в нее, тем больше, в ней становилась буря. Боясь, как бы какой-либо ярый поток не подхватил его и не унес еще дальше, в этот вихрь безумства сил, молодой шаман поспешил вернуться обратно в свое тело. Борьба с энергетическими потоками, стремящимися унести его вглубь паланы, отняла много сил. И придя в сознание, ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Рядом оказался сидящий Гдрураг и протягивал бурдюк браги. Сделав, несколько глотков, шаман стал чувствовать себя гораздо лучше.
– Сколько меня не было, – спросил он. В ответ же совершенно лысый Гдрураг показал три своих когтистых пальцев.
– Что узнали про пещеру?
– Выхода два.
– А чего хмурый такой? Случилось чего?
– Значит один туннель идет на север и затем поворачивает в восточную сторону, довольно широк, не меньше шагов пяти. Второй идет прямо на восток, но узок, идти по нему можно только друг за другом. Решать, конечно, тебе, но я бы сделал небольшой крюк и выбрал бы обходной путь.
– Странно, не замечал я за тобой раньше хруновских повадок, – скалясь, проговорил Рагнар, но Гдрураг на нее, никак не отреагировал.
– Я хоть и не шаман, а своему чутью привык доверять, – как можно серьезней сказал он. – У меня нехорошее предчувствие, да еще останки большого ехьента расположенные возле самого входа не внушает мне доверия.
– А чего сразу об останках ничего не сказал? – чуть ли не вскакивая, сказал Рагнар.
– Да потому что знаю тебя слишком хорошо. Ты, конечно же, выберешь более опасный путь, а все мои сомнения ты скажешь заткнуть как можно глубже в свою задницу.
Отдохнувший отряд, быстро собрался, каждый забросил себе свой мешок за плечи и орки направились в указанном направлении одним из разведчиков Труктура. Проход на восток оказался совсем рядом, прежде чем отправиться в путь Гдрураг, велел разжечь факелы и разбил отряд на три группы, только тогда велел отправляться в путь. В авангард поставил клык Труктура, еще один клык в арьергард, третий оставил в центре, в котором шли он и Рагнар. Каждое звено шло на расстоянии десятка шагов друг друга. И каждый из них готов был к любой неожиданности, включая появления различных подземных обитателей, которые посмеют напасть на отряд. Опытные воины и разведчики, уже не раз участвовавшие в смертельных схватках, знали порядок своих действий. Первое звено обычно шло в форме захвата или скобы. Двое идут впереди, вдоль стен или на расстоянии не больше пяти шагов, каждый держа свой верный ятан. Третий же воин идет сзади, с двойным арбалетом на расстоянии таких же пяти шагов, образовывая, таким образом, небольшой треугольник, готовый к любым неожиданным атакам. Последние звено, таким же образом, прикрывало отряд от нападения сзади.
Хозяевам снежной пустоши, любящим просторы Тайнары, было неуютно в тесных проходах гор. Им было гораздо спокойнее ощущать себя на снежном просторе, когда у тебя есть возможность для любого маневра. А здесь, в узком проходе, в котором с трудом можно было пройти высокому орку, было душно от исходящей тяжести окружающих камней. Даже огромный Гдрураг и тот себя неуютно ощущал в окружении молчаливых, темных каменных плит. Лишь только один Рагнар оставалось внешне и внутренне спокойным, ведь кроме этих давящих пещер и их обитателей есть гораздо более ужасные твари и места. Поэтому, идя по неровной поверхности изрезанного камня, Рагнар оставался, также спокоен, как и всегда.
– Гдрураг, скаши схольха нам ташиться по этим хаменным проходам, – спросил воин без ряда нижних клыков, идущий рядом с ним.
– Сколько, сколько, а Ксарах его знает. – Упомянув имя бога, отозвался Гдрураг. Разговор на этом и закончился, и дальше орки двигались в молчании.
'Однако быстро Гдрураг в клыках заматерел, хотя, зная его это не удивительно', – подумал Рагнар. И с улыбкой вспомнил о начале их похода.
***
Гдрураг и Рагнар, являлись самыми молодыми орками в отряде и в тот же момент они были командирами его. Гдрураг как глава отряда, а Рагнар как шаман.
На последнем совете главный шаман сказал, что необходимо отправить небольшой отряд к племени Гур-ухаров, что бы выяснить, что с ними случилось. Вот уже как пошла третья луну, а главный шаман не мог связаться ни с кем из дальнего племени. На совете и решили отправить отряд во главе с учеником шамана Рагнаром и бойцом и воином Гдрурагом. Многим кончено это не понравилось, что столь молодые орки поставлены во главу отряда. Но большинство орков учло их приобретенный опыт, за последние пару лет, который сохранил уже ни один десяток жизни сородичей, поэтому выбор остался неизменным.
Перед выездом из племени, когда один из воинов стал задевать Гдрурага, что какой-то орк лысый и будет главой отряда, то он быстро сбил спесь со столь говорливого и задиристого воина, отправив того одним ударом в глубокий нокаут. После этого, шутников больше не нашлось, и все уже по-другому смотрели на большого лысого орка, который всего лишь одним ударом смог отправить отдыхать одного из лучших разведчиков. А также с опаской поглядывали на его низкорослого друга. Так вот с небольшой потасовки и началось их путешествие.
Сначала последовал трехдневный переход по снежному плато, после чего началась безумная метель, не стихающая уже пару дней, и имеющая явно не простой характер.
Рагнар, погруженный в свои мысли, даже сначала не заметил в ней ничего необычного. Вроде бы тот же снег, тот же ветер что и всегда, который постоянно накатывает на открытое плато бурь, но постепенно он стал нарастать и усиливаться. Становилось все холоднее, он как будто слышал тихое шептание завывающего ветра. И лишь только очнувшись от кричащего голоса Гдрурага, который тряс его за плечи, Рагнар понял что-то не так, его словно засосало это тихое мелодичное дуновение и чуть его не поглотило, и только помощь друга помогла сбросить опутавшие его ауру и мысли, невидимые голубые линии. Войдя в палану, он поразился бушующей в ней бури магических потоков, и он, не задерживаясь там больше, поспешил скрыться, боясь быть проглоченных буйством стихий. А буря тем временем нарастала, становилось все холоднее. Теплые куртки байнадов еле спасали от обмораживающего льда. Нужно было срочно искать укрытие. Их отряду повезло, они находились не так далеко от серых скал, в которых иногда устраивали привал разведчики. Изматывая свое тело, напрягая мышцы, они спешили до пещеры, пока еще ураганный ветер позволял идти и не сдувал их. Рагнару было хуже остальных. Наделенный даром, он не только переносил все мучения наравне с остальными, но, и также сдерживал щиты, которые закрывали его сознания от постоянно бьющихся в них магических силовых волн, которые хотели поглотить его и выпить его дар. Прежде чем они смогли добраться до пещеры в пути пали их вьючные зейланы, замерзшие от сильного холода и большинство припасов пришлось бросить и взять с собой только все самое необходимое.
***
И вот теперь идя по темным коридорам туннелей Рагнар, винил себя в неудачном начале их похода. Но теперь, шаман хотя бы смог снять щитовые барьеры, и не тратить свои силы, так как толстые слои каменных пород скрывали от вырвавшихся на свободу духов и демонов паланы, которые сейчас резвились на просторах Тайнары. Отряд, молча двигался, так как каждый понимал, что чем дальше они уходят вглубь скал тем больше они могут встретить опасности. Пройдя часа четыре, отряд вышел к большой открытой пещере, тонувший во мраке ночи. Того света, что выхватывали факелы, не хватало даже для того чтобы осветить небольшую часть и уже буквально через три, четыре шага было ничего не видно.
Отряд сбился в более плотное ядро, и теперь каждый пытался рассмотреть что-либо впереди себя. Гдрураг, молчаливо взглянул на друга, ожидая от него каких-либо комментариев, но видя, что тот опять собирается шагнуть в мир духов не стал ему мешать. Рагнар уже совершил подготовительный обряд и собирался уже перешагнуть границу материального мира, как раздавшийся голос, спутал все планы.
– Гдрураг, схаши схольха нам ташиться по этим хаменным проходам? – раздался шипящий голос по сводам пещеры.
– Каруг, – злостно глянув на воина, прорычал лысый орк.
– Но я молшал, – удивленно ответил тот.
Но Каруг, казалось, и сам был не меньше удивлен, и смотрел с непониманием. Гдрураг поняв, что что-то ни так, тут же выхватил свой огромный топор. Как оказалось, Рагнар уже стаял с ятаном в руках и всматривался в темные своды открывшейся пещеры. 'И когда он только успел?' – мелькнула мысль в голове у лысого орка.
– Молшал, молшал, – вновь разнес неизвестный смеющийся голос.
Весь отряд сжался в еще меньший комок, готовый в любой момент взорваться смертельным вихрем танца и убить любого противника.
Рагнар так и не успевший погрузиться в палану, был вынужден всматриваться в темные своды пещеры надеясь увидеть того, кто решился с ними позабавиться.
– И шо дальше, тах и будете стаять хах разъяренный грошум? – со смехом спросил неизвестный.
– Ты кто? – не выдержав, прорычал Гдрураг своим могучим голосом, как никак он все-таки командир группы и ему нести ответственность за нее, ведь Рагнар шаман, а они его отряд сопровождения.
– Не тебе меня спрашивать кто я, – уже без смеха и сарказма раздался совсем другой голос, от которого по телу орков закололи невидимые иглы.
Гдрураг, набрал полную грудь воздуха и готовился разразиться грозной тирадой, как в этот момент Рагнар спокойно положил руку на могучее плечо друга и словно тот весил не больше младенца, отодвинул его себе за спину. После этого он вышел вперед и, став перед обрывом, стал всматриваться в колышущиеся тени темной пещеры.
– О и что это у нас за орк, похожий больше на человека.
Но Рагнар не обратив внимания на насмешку, заключенную в словах таинственного голоса, не поворачивая головы, только поднял руку вверх, заставляя замолчать Гдрурага, уже готового разразиться бранной тирадой.
– Дьявод! – сказал он всего лишь одно слово.
– Ну, надо же, – в голосе незнакомца читалось удивление. – Я, восхищен! Далеко не каждый знает кто я такой. Тогда мне ответь, почему дети степи забрались так глубоко в чертоги подземных гор?
– Зачем отвечать тому, кто и так знает ответы на все вопросы? – столь же спокойно ответил Рагнар.
– Однако ты дерзишь, – раздался голос. – Ты не боишься, что я сотру тебя и твой отряд в пыль?
– Если бы хотел, то давно бы стер и не вел бы беседу со мной.
– Что верно, то верно. Всегда приятно общаться с умным собеседником.
– Кто это такой твой Дьявод? – закричал не выдержавший Гдрураг. – Я ему лучше голову с плеч снесу, что бы больше не болтал лишнего, пускай только покажется.
Голос Гдрурага разнеся по пещеру не хуже рыка, на что не известный тут же ответил смехом, раскатившимся по сводам безграничной пещеры.
– Рассмешил, так рассмешил, – вновь раздался голос после длительной паузы, во время которой своды пещеры сотрясались от раскатов грома. – Давно я так не смеялся, похоже, засиделся я в своей берлоге, пора, наверное, вылезти и посмотреть, что твориться с миром.
– Может, ты покажешься, нам бы тогда было проще разговаривать? – спокойно сказал Рагнар.
– Не нам, а тебе, – как бы между прочем заметил голос. – А чего не показаться, могу и показаться, – последние слова он произнес, зависнув прямо в воздухе перед Рагнаром. Вися над пропастью, Дьявод впился своими темными глазами в красные глаза невысокого орка.
Орки, явно не ожидали такого появления, но надо отдать им должное не растерялись и хотели броситься к Рагнару. Но небрежный жест красной когтистой руки, пальцы которой украшали разнообразные перстни, заставил окаменеть пришедшие в движение фигуры орков.
Лишь Рагнар скрестивший взгляд с чужаком, сохранял возможность двигаться, но не так-то просто пошевелиться, когда в твои глаза заглядывает сам Дьявод.
***
Когда Рагнар, был маленьким, и ему только минуло десять зим, он попал в ученики к главному шаману. После этого его жизнь изменилась. Она не стала не лучше, не хуже, его все так же задевали большие орки, и каждый норовил оскорбить. У орков это было привычное дело. Если ты считаешь что обидчик не прав, то докажи это в схватке. Хоть Рагнар с самого раннего детства и проигрывал большую часть, он никогда не давал спуска своим обидчикам, да же, несмотря на то, что тот был больше и старше его. Главное для него было не проглотить обиду, и он всегда отвечал со всей яростью своего маленького тела. Поэтому он всегда отстаивал свое право на жизнь, и предпочитал ходить вечно побитый, чем целый, но униженный.
Изменилось не только его жизнь, но и само ее восприятие. Перевернулась она после того, как его учитель стал рассказывать ему различные странные истории. Одна из этих историй упоминала о странном существе. Про то, как в давние времена, один еще совсем молодой ученик шамана, встретился с непонятным существом, которое назвалось Дьяводом.
Так вот в один из дней, когда проходило посвящение орков в охотники, их отправляли на просторы Тайнары за своими трофеями. И добытый ими трофей доказывал силу нового охотника и говорил о том, что он готов пройти обряд посвящения в воины. На охоту отводилось четыре дня, после чего следовало возвращаться назад с трофеем или без него.
И вот после двух дней блуждания по снежной пустыни, началась ураганная буря, словно Марьяна спустила одного из трех своих снежных ураганных зверей. А ученик шамана все еще блуждал в поисках своего трофея, чтобы предъявить его на совете, и, не желая возвращаться с пустыми руками, и ждать следующего посвящения он решил укрыться в пещере, на которую он случайно набрел, и переждать там бурю. Так вот, когда он забрался немного вглубь, спасаюсь от ураганного вихря, то собрался немного отдохнуть. Но он тут же вскочил, так как пещеру сотряс ужасный рев, раздавшийся в тени темных чертогов. Оказавшись на ногах и развернувшись к противнику, ученик шамана приготовился к схватке. Как только он увидел, выходящего из глубины пещеры зверя, орк ощутил, как холодный пот прошиб его тело, заставив дух переместиться куда-то за его пределы, а ее место, заполнил холодящий страх.
Перед ним оказался старый, матерый ехьент. Зверь, своей большой головой, чуть ли не касался потолка пещеры, он был настолько огромен, что молодому шаману не верилось, что эти звери могут быть таких размеров. Этому ехьенту было впору сражаться со зверями Марьяны, считавшимися самыми ужасными тварями.
Вид пришельца был ужасен. Старая грязная шерсть свисала длинными запутанными прядями. Огромная голова, превышающая два обхвата, ужасала своим видом. Торчащие, рванные в нескольких местах уши, налитые кровью глаза, между которыми торчал выступающий круглый нос, из которого с шумом вырывался пар. Ниже располагалась огромная пасть, с выступающими из нее верхними и нижними парными клыками. В блеске двух огромных глаз, читалось лютая ненависть. Жуткая пасть раскрылась в ужасном оскале, обнажив желтые грязные ряды клыков. Голова покоилось на огромном мощном теле, по которому бугрились камнеподобные мышцы. Его длинные свисающие мохнатые руки до колен, представляли огромные лапы, каждая из которых по размеру была больше чем орк. На левой, семипальцевой лапе отсутствовало три пальца, но зато все остальные украшали длинные острые когти, не уступающие длине рук орка. Могучее мощное тело покоилось на огромных толстых ногах. Неподвижно скалящийся зверь, смотрел внимательным взглядом на орка, изучая неожиданно появившегося пришельца.
Ехьенты, считались умными существами, и лишний раз старались не ввязываться в неприятности. Но наклонившись вперед, зверь прорычал свой рык 'ехьен' и сделал первый шаг в сторону орка.
До замершего в неподвижности орка донеся запах зловоний, вырвавшейся из пасти монстра. Чувство мимолетного страха, сменилось тут же четким расчетом. Начинающий шаман понял, что стакнулся с одним из самых древних зверей, и что у него шансов выжить нет. Даже встреча небольшого отряда с молодым ехьентом еще не гарантировала победу оркам, а что говорить, когда перед одним оркам возвышается старый зверь, вышедшей победителем в нескольких десятках схватках, а может быть и сотнях. Поэтому, даже, несмотря на размеры зверя, молодой ученик решил умереть как истинный воин, с оружием в руках. Гладкая рукоять ятана, сделанная из бивня байнада, внушала спокойствие. Острое полукруглое лезвие, отсвечивало небольшими бликами в сумраке, как бы заставляя зверя еще раз подумать, стоит ли связываться с неожиданным пришельцем или дать ему просто уйти. Ехьент может быть, и дал бы орку покинуть его обитель. Ведь он не зря дожил до своей седой шерсти, но мучавший его последнее время голод, пересилил чувство осторожности и зверь решил напасть.
Кроме меча молодой шаман, привык полагаться и на магию, которая стала неотъемлемой частью его жизни. Но в случаи с ехьентами, как и с частью других зверей, магия против них была бессильна. Какие бы не приминал разрушительные и смертно-убойные заклятья, они не носили даже малейшего вреда этим существам. Дело было в том, что вся направленная на них магия поглощалось их внутренней энергетикой, и делала их сильнее. Поэтому рассчитывать шаману пришлось только на свой острый ятан.
Зверь не спеша, приближался, опасливо косясь на острое лезвие, которое так не хорошо светилось. Ехьент, был старым и пережил уже ни одну схватку с орками, которые своими ятанами оставили следы на его толстой шкуре. Молодой шаман даже успел заметить глубокие отметины, оставленные на лапах и ногах от острых оркских мечей. Зверь, подойдя почти вплотную, остановился и внимательно посмотрел на замершего орка, он словно понимал что это не простой и необычный орк. Он словно чувствовал исходившую от него небольшую угрозу. Но голод, мучавший зверя последние дни, взял вверх. Ехьент бросился вперед, выставив перед собой лапы с длинными когтями и оскалив пасть, намереваясь растерзать свою жертву.
Молодой орк, хоть и ожидавший нападения, чуть было не пропустил прыжка зверя. Со стороны это выглядело впечатляющее, что такой огромный зверь может так легко из неподвижности прыгнуть вперед, что даже многие не успевали выхватить ятан, что отбить нацеленные в него когти и клыки зверя. Но ученик шамана был уже хорошим воином, он смог отпрыгнуть, избежав встречи с почти коснувшимися его когтями. Ехьент, опустившись на ноги, тут же развернулся и запустил свою огромную лапу в сторону орка. Не успел ученик шамана еще приземлиться, как почувствовал что не успевают вновь увернуться, и лишь только успел выставить перед собой ятан. Блестящая сталь клинка, освещая противников, встретилась с острыми когтями, преграждая им путь к лицу. Удар оказался мощным, хоть и не достигшей своей цели, ученик оказался отброшен на несколько метров в глубь пещеры. Зверь, радостно взревев, направился в сторону своей жертвы. Но жертва, не намерена была так быстро сдаваться. Почти достигнув неподвижного тела, перед зверем взметнулась быстрая тень, и стремительный росчерк ятана, оставил на лице глубокую кровавую рану, после чего орк проворно отпрыгнул подольше и выставил перед собой ятан. Ехьент, взбешенный полученной раной, и пораженный проворством молодого орка, взревел во всю мощь свих больших легких. И, несмотря на бушующий снаружи пещеры ураган, рев зверя сотряс своды пещеры, заставляя задрожать твердый пол под ногами орка.
Видя, в какое бешенство, он привел зверя, орк понял, что его уже ничего не спасет. И разжигая в себя пламя злости и ненависти к зверю за то, что тот так некстати оказался в пещере и тем самым приговорил только начинающую жизнь молодого шамана, закричал в ответ, глуша зарождающийся в душе страх, и прогоняя дрожь в ногах. Закончившийся одновременно крик двух зверей, сменился встречным ненавидящим взглядом, после чего они устремились друг на друга, преодолевая их разделяющий десяток метров. Подскочив к зверю и занеся свой ятан для удара, орк хотел рубануть по ноге, но зверь когтями левой лапы отбил лезвие в сторону и тут попытался сверху прихлопнуть его второй. Орк, откатившись в сторону, избежал встречи с лапой, которая бы просто впечатала его в твердый камень, оставив на его месте мокрое место. Но отбросив мрачные мысли, орк вновь выставил вперед ятан и стал перед зверем, которой уже успел развернуться и оскалился в своей жуткой улыбке, от которой хотелось бежать. Зверь начал неспешно наступать, стараясь оттеснить орка в угол и не давая ему возможности выскочить из западни. Все попытки прорваться или обойти ехьента, зверь закрывал свои руками и старался поймать слишком уж шустрого орка. Но все же на его остроконечных лапах добавилось с десяток кровавых порезов, которые впрочем, не сильно вредили зверю. Шаман не знал, насколько глубокой окажется пещера, и как скоро он сможет упереться спиной в стену, но пока еще ощущаю позади себя простор и, пользуясь своей скоростью, он старался, как можно больше нанести ран огромному зверю. Но все эти раны особо не беспокоили зверя, и он все также продолжал загонять свою жертву все дальше в пещеру. Молодой шаман пользуюсь еще крохами поступающего бледного света, старался хоть как-то воспользоваться своим тающим преимуществом, так как ехьенты являлись ночными животными и темноте они видели гораздо лучше, чем орки.
Орк понимая, что еще каких-то десятка три шагов, и он окажется в полнейшей темноте, где у него будет гораздо меньше шансов противостоять атакам зверя. Поэтому хоть как-то остановить продвижения зверя вперед, он заставил еще быстрее двигаться свое, уже начавшее уставать, тело. Уйдя от очередного замаха длинных когтей, орк рванулся не назад, а вперед, и оказался непосредственно у самой близости ног. Замахнувшись мечом, орк собирался рубануть по толстой ноге, но зверь решил атаковать первым. Орк, обрадовавшись, что его ложный замах сработал, тут же ушел в сторону, перехватив меч обратным хватом, пропустил ногу вперед и со всей силы резанул обратной серповидной стороной ятана по внутренней стороне ноги. Его удар достиг цели и подрезал коленные связки. Ехьент взревел диким ревом от боли, и резко развернувшись телом, ударил когтистой лапой по шаману. Орк же не успевший еще высвободить меч получил сильнейший удар, словно он на всем скаку столкнулся со скалой, после чего не выпуская оружие, отлетел на десяток шагов и больно врезался в выступ пещеры. И тело уже без сознания сползло с пологой стены и уткнулось в пол.
Шаман, открыв глаза, обнаружил себя лежащим, в темной пещере и с больно раскалывающейся головой, не понимая, что происходит. Тут же где-то рядом, раздался дикий рев боли, какого-то зверя, прорвавшегося сквозь раскалывающийся звенящий звон в голове. Попытавшись перевернуться, молодой орк ощутил острейшую боль, пронзившую его левую руку, а также тупую боль в районе груди. Преодолев ее, он все же смог повернуться лицом к постоянно доносившемуся реву. Как только в голове немного прояснилось, и он смог разобрать туманную картинку перед глазами, он тут же вспомнил, что с ним произошло и где он находится.
Зверь, болезненно кричавший и волочивший за собой ногу, старался подобраться к неподвижному орку. А он, раненый не имея возможности двигаться, сидел и смотрел как ехьент, преодолевает десятка два шагов и с каждым ударом сердца, все ближе и ближе приближается к нему. Орк, смотрящий на зверя, заставил себя взять в руки и искать пути спасения, а не сидеть и дожидаться своей гибели. Прибегнув к магии, он поразился своим ранам, и тому, что еще жив. На левой руке не было живого место, словно ее покромсали молоты гномов. Она была переломлена в нескольких местах, да еще и оказалось вывернута таким образом, что при малейшем касании, причиняла невыносимую боль. Боль в груди была от четырех сломленных ребер, при чем одно их них при каждом вздохе кололо в легкое, из-за чего он не мог нормально дышать. Ноги также оказались хоть и несломлены, но сильно повреждены и по ним сочилась ручьями кровь, скорей всего его задели когти зверя, подумал он. Единственно, что не пострадало, так эта правая рука, которая позволяла держать ятан, который оказался, зажат в ней. Без посторонней помощи с полученными ранами ему никак не справиться. Все что он мог сделать, так это заглушить боль и применить заклятье берсерка дающее силу. Правда после окончания действия магии чтобы не умереть ему понадобится помощь другого шамана, так откат и раны, точно его убьют.
Поэтому, выбрав смерть воина, а не жалкой жертвы на клыках у ехьента, шаман активизировал заклятье. Уже не чувствуя боли, опираясь на здоровую руку, молодой орк вскочил на ноги. Зверь за это время практически преодолел разделавшее их расстояние и находился на расстоянии всего лишь нескольких шагов, так что орк оказался на ногах как нельзя вовремя.
Воспользовавшись тем, что зверь все смотрит назад и подтаскивает к себе ногу, и все еще не видит что его противник уже на ногах, молодой шаман незаметно подкрался к зверю и приготовился нанести один смертельный удар. Орк занес руку для удара и ожидал, когда ехьент повернет голову и обнажит свою шею. Зверь, повернув голову, желал увидеть, сколько ему осталось до мертвой жертвы, как он уже считал. И когда он повернулся, каково же было его удивление, обнаружить перед собой вновь ожившего орка, да еще и с занесенным ятаном. Шаман же не собирался долго раздумывать, и как только у него появилась возможность, он тут же ее использовал. Собрав всю силу, он опустил вой острый ятан на шею зверя. Ехьент оказался не готов, и в ответ лишь только раздалось хлюпанье, перерубленной глотки. Зверь, понимая, что он уже умирает, все же попытался схватить своего убийцу, длинными руками. Но орк оказался проворен и смог вовремя отскочить и сейчас стоял и наблюдал, как последние силы оставляют огромного зверя. Он все еще пытался дотянуться да орка, но кровь выталкивалось большими комками из раны, и ехьент лишь только стонал, но ничего не мог сделать. Последние что он видел перед собой, это склонившегося перед ним своего убийцу, который занес окровавленный ятан для последнего удара, он уже перестал стонать и закрыл глаза, чтобы отправить в далекий путь.
Орк же вдохновленный своей победой, вырвал из пасти четыре клыка, свои трофеи, и крепко сжав их, прислонился к гладкой поверхности одной из стен.
И вот тогда-то и появился Дьявод, который не дал молодому шаману умереть. На этом история, рассказанная об охоте молодого шамана, заканчивалось. И лишь вскользь сказанное упоминание о таинственном Дьяводе, спашем жизнь шамана, отчетливо въелось в память вместе с историей о ехьенте, словно для Рагнара это имело большое значение.
***
Рагнар вспомнил эту историю, как только увидел костяные останки ехьента, но до конца так еще и не верил, что это может быть правдой, пока не появился Дьявод. 'Выходит, старый шаман не врал', успел подумать он, прежде чем скрестил свой взгляд с Дьяводом.
Окаменевший Гдрураг видел как его друга, обливающегося потом, сверлит взглядом мерзкое существо, но помочь ему никак не может. Скрещивание взглядов, продолжалось несколько минут, после чего Рагнар как подкошенный рухнул на пол, а тот, кого он назвал Дьяводом, исчез в белой вспышке тумана, с леденящим смехом кровь. Десяток орков бросился к невысокому шаману, и окружили его плотным кольцом, готовые отдать за него жизнь, но больше не подпустить к нему, ни одну тварь. Гдрураг склонился над своим бледным другом, в надежде, что тот еще жив, и приложил свою руку к сердцу, пытаясь уловить его биение.
– Ну скажи мне Рагнар, какого ехьента, мы премся в племя Гур-Ухаров. Мы ведь позапрошлом летом хорошо их порезали, и они на нас большой клык имеют. Да еще в такую жуткую метель, такой я уже давно не припомню. Даже псы Марьяны подобной стужи не устраивают, – сказал двухметровый, здоровый орк, отряхивая с себя налипшую белую крошку.
– Да бойня славная была. Но вместо того чтобы резать жалких людишек или гномов выродков, так нет же, пускаем кровь сами себе, – закипая, ответил предводитель. – А что до погоды так это не псы, тут все гораздо проще. Кто-то привел в действие слишком большие силы, и от этого палана, буквально исторгает из себя различных духов и демонов, которые спешат быстрее убраться от взбесившейся в ней энергии. – Морщась, проговорил Рагнар, всматриваясь в клубящуюся, завывающую жутким стоном, метель. От скрипящего воя, стыла кровь в жилах, заставляя замирать орчье сердце. Рагнар поспешил укрыться за еще одним слоем щитов, обрубая все линии энергетических щупов паланы тянущихся к нему. – 'Опять, наверное, какой-нибудь бог резвиться. Да уж, последнего подобного появления в материальный мир созданий паланы лет сто уж не было, если верить словам учителя. Еще с прошлого раза не от всех тварей избавились, а теперь еще и новые появились. Все же было бы интересно узнать, что происходит в верхних энергетических слоях, и что же так заставило сбежать от туда различных духов, которые сейчас устраивают свой пир на просторах Тайнары. Жаль, что моих сил еще слишком мало, для того что бы противостоять бесконтрольным стихийным потокам паланы. И теперь придется ждать несколько дней, пока магическая буря не успокоится, и лишь только после этого попытаться по крупицам собраться остатки информации и узнать причину этих возмущений'.
Лысый орк, видя замкнувшегося в себя молодого шамана, отошел не много в сторону и стал наблюдать за его действиями. Он всегда поражался своему другу. Ростом он уступал всем бурым оркам почти на голову, да и в плечах он никогда не был широк, и своим телосложением походил скорей не на орка, а на обычного человека. Только лицо, выдавало в нем одного из представителей древнейшего вида мира Тасканы. Вид сосредоточенного Рагнара, заставил предаться воспоминаниям.
***
В детстве, Рагнара постоянно дразнили и пытались унизить, избить из-за его невысокого роста, что было типичным для орков. Либо бьют тебя, либо бьешь ты, такой жизненный образ постоянно существовал в племени. И чтобы выжить в условиях дикой среды, приходилось постоянно сражаться и отстаивать свое право на жизнь в племени. Рагнар же старался никогда первым не затевать драку, и пытался по возможность избежать ее. В первые годы его молодой жизни, ему сильно доставалось, но он никогда не отступался. Потом, благодаря богатому опыту сражений с соплеменниками, он научился управлять своим небольшим и юрким телом. После этого, он многим отомстил за свои обиды и унижения, и к нему уже старались не лезть, и по племени пополз слух о новом бойце орке. Узнав об этом, Гдрураг решил проучить маленького бойца, незнающего страха, который уже стал слыть, чуть ли не лучшим бойцом племени.
Гдрураг же уже в то время выделялся среди своих собратьев силой и ростом. Прошедший посвящение в охотники, Гдрураг и без того уже поднял свой не малый авторитет. Мало кому за последнее время удавалось принести самый ценный трофей, которым считались клыки и шкура какшакана, одного из самых свирепых зверей Тайнары. А то, что Гдрураг смог в одиночку справиться с хищным зверем, еще больше добавило ему авторитета среди старших орков.
Лысый орк никогда ранее не встречавшийся в схватке с мелким бойцом, решил, что ему не составит большого труда, одолеть Рагнара. Выбрав удачный момент, когда начинающий ученик шамана, был занят небольшим поручением своего учителя возле центральных шатров, Гдрураг, словно случайно вынырнувший на площадь, в окружении небольшой толпы орков, оказался перед одиноким Рагнаром. Невысокий орк же, спешивший выполнить задание главного шамана, как всегда попытался избежать драки и хотел скрыться с открытого пространства. Но Гдрураг времени зря не терял, и сразу же, бросил вызов на бой. По законам племени, отказаться от поединка было нельзя, если, только не признав себя заранее побежденным. Тот, кому бросили вызов, мог только поставить условие, на котором будет проходить поединок. И в согласии поединка маленький орк потребовал от Гдрурага небольшую клятву, на что в ответ тот только заулыбался и сказал, что даст любую клятву, какую от него хотят.
Если бы он заранее знал, что эта будет за клятва, то он бы несколько раз подумал, прежде чем давать ее, так как в дальнейшем эта клятва во многом определила его жизнь. Рагнар потребовал, что если он победит, то Гдрураг поклянется на крови служить ему до самой смерти. От услышанных слов у него закололо под сердцем, слова были сказаны таким голосом, что он Гдрураг, уже проиграл схватку. Понимая, что он уже не может нарушить свое слово и если откажется, то покроет себя позором. А позор наряду с трусостью он презирал больше всего. По праву бросившего вызов он принял условия и начался бой.
Бой длился долго. На него собралась посмотреть огромная обступившая их толпа. Попытавшись избавиться от мыслей о поражении, Гдрураг принялся, остервенело сражаться. На Рагнара обрушился вихрь ударов, и любой из них мог отправить байнада в вечный сон, но маленький орк с легкостью от них уворачивался. Лишь после дюжины безуспешных атак, он понял, насколько оказались правы злые завистливые языки, которые говорили о невысоком орке как о хорошем бойце. И он действительно оказался таким. С легкостью уходил от прямых выпадов, иногда пропуская ничего не значащие скользящие удары и редко отвечая в ответ. Пока лысый орк кружил вокруг Рагнара, решая как лучше напасть на него, тот сделал едва уловимое движение вперед, после чего Гдрураг готов был поклясться чем угодно, что в его скулу врезался целая скала. В результате этого легкого удара он отлетел на несколько шагов. Гдрураг, был бы не Гдрурагом, если бы тут же не поднялся. Но он почувствовал, что это сделал слишком медленно и если бы противник напал бы, то от второго такого удара он явно бы уже не поднялся. Рагнар тем временем стоял и смотрел, как перед ним снова оказался великан и, кажется, даже был чем-то удивлен и или расстроен.
***
– Гдрураг, – отвлек его от воспоминаний Рагнар, – отправь кого-нибудь проверить окрестности пещеры. Здесь должен быть другой выход. Буря, похоже, надолго, поэтому придется идти через горы.
– Отправлю клык Труктура. Он воде бывал не так давно здесь, должен знать, что и как.
– И распорядись на счет привала, отдых не больше получаса, нужно уйти подольше от урагана.
Пока Гдрураг выполнял поручение, невысокий орк еще раз бросил взгляд на необычную метель и поспешил укрыться в глубине пещеры. Освещенная часть пещеры оказалось не очень большой. Орки, уставшие от перехода, да еще и попавшие в снежную, леденящую бурю, расположились, сражу же, возле входа, кто где, пользуясь образовавшейся возможностью отдыха. Отряд орков оказался небольшим, насчитывавший всего одиннадцать воинов. Пока клык Труктура, вел разведку пещеры, остальные занимались своими делами. Кто-то стал возиться с оружием, плавно водя точильный камень о лезвие своего изогнутого меча, кто-то принялся, есть вяленое мясо байнада, кто-то просто копошился в своем вьючном мешке, а кто-то решил просто поспать, завернувшись в свою теплую толстую тужурку. Лишь только оставшиеся на посту, один на входе, второй в глубине пещеры, были настороже.
Все орки, не считая Рагнара, были высоки, мускулисты, хорошо сложены собой, что это являлось обыденным типам для их расы. На каждом была одета длинная белая шуба, сделанная из меха байнада, который очень хорошо защищал от мороза и холода, на ногах сапоги, доходящие до колен, из того же меха. Волосатую голову, большинство из которых собирало в хвост, защищала меховая шапка. Из-под нее оставались, видны красные глаза, небольшой торчащий нос, широкие круглые скулы, а также широкий подбородок, на котором находилась массивная челюсть, с выделяющимися толстыми синими губами. При этом нижняя челюсть была выдвинута вперед и из нее торчала пара длинных клыков. Весь звериный оскал, говорил о том, что с орками лучше не связываться.
Вскоре вернулся посланная на разведку группа из трех орков, и старший из них уже докладывал Гдрурагу. Выслушав его доклад, он кивнул в ответ и отправил его отдыхать вместе с остальными. Подойдя к Рагнару, он хотел, было, ему рассказывать, что удалось узнать о пещере, но, видя, что друг опять ушел мыслями в свою палану, устроился рядом с ним на камни.
А Рагнар погрузившись в палану, пытался понять, что же послужило причиной необычной метели. Но палана, была сама, похоже, взбесившейся вьюге, в которой было сложно удержаться. И чем больше Рагнар старался погрузиться в нее, тем больше, в ней становилась буря. Боясь, как бы какой-либо ярый поток не подхватил его и не унес еще дальше, в этот вихрь безумства сил, молодой шаман поспешил вернуться обратно в свое тело. Борьба с энергетическими потоками, стремящимися унести его вглубь паланы, отняла много сил. И придя в сознание, ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Рядом оказался сидящий Гдрураг и протягивал бурдюк браги. Сделав, несколько глотков, шаман стал чувствовать себя гораздо лучше.
– Сколько меня не было, – спросил он. В ответ же совершенно лысый Гдрураг показал три своих когтистых пальцев.
– Что узнали про пещеру?
– Выхода два.
– А чего хмурый такой? Случилось чего?
– Значит один туннель идет на север и затем поворачивает в восточную сторону, довольно широк, не меньше шагов пяти. Второй идет прямо на восток, но узок, идти по нему можно только друг за другом. Решать, конечно, тебе, но я бы сделал небольшой крюк и выбрал бы обходной путь.
– Странно, не замечал я за тобой раньше хруновских повадок, – скалясь, проговорил Рагнар, но Гдрураг на нее, никак не отреагировал.
– Я хоть и не шаман, а своему чутью привык доверять, – как можно серьезней сказал он. – У меня нехорошее предчувствие, да еще останки большого ехьента расположенные возле самого входа не внушает мне доверия.
– А чего сразу об останках ничего не сказал? – чуть ли не вскакивая, сказал Рагнар.
– Да потому что знаю тебя слишком хорошо. Ты, конечно же, выберешь более опасный путь, а все мои сомнения ты скажешь заткнуть как можно глубже в свою задницу.
Отдохнувший отряд, быстро собрался, каждый забросил себе свой мешок за плечи и орки направились в указанном направлении одним из разведчиков Труктура. Проход на восток оказался совсем рядом, прежде чем отправиться в путь Гдрураг, велел разжечь факелы и разбил отряд на три группы, только тогда велел отправляться в путь. В авангард поставил клык Труктура, еще один клык в арьергард, третий оставил в центре, в котором шли он и Рагнар. Каждое звено шло на расстоянии десятка шагов друг друга. И каждый из них готов был к любой неожиданности, включая появления различных подземных обитателей, которые посмеют напасть на отряд. Опытные воины и разведчики, уже не раз участвовавшие в смертельных схватках, знали порядок своих действий. Первое звено обычно шло в форме захвата или скобы. Двое идут впереди, вдоль стен или на расстоянии не больше пяти шагов, каждый держа свой верный ятан. Третий же воин идет сзади, с двойным арбалетом на расстоянии таких же пяти шагов, образовывая, таким образом, небольшой треугольник, готовый к любым неожиданным атакам. Последние звено, таким же образом, прикрывало отряд от нападения сзади.
Хозяевам снежной пустоши, любящим просторы Тайнары, было неуютно в тесных проходах гор. Им было гораздо спокойнее ощущать себя на снежном просторе, когда у тебя есть возможность для любого маневра. А здесь, в узком проходе, в котором с трудом можно было пройти высокому орку, было душно от исходящей тяжести окружающих камней. Даже огромный Гдрураг и тот себя неуютно ощущал в окружении молчаливых, темных каменных плит. Лишь только один Рагнар оставалось внешне и внутренне спокойным, ведь кроме этих давящих пещер и их обитателей есть гораздо более ужасные твари и места. Поэтому, идя по неровной поверхности изрезанного камня, Рагнар оставался, также спокоен, как и всегда.
– Гдрураг, скаши схольха нам ташиться по этим хаменным проходам, – спросил воин без ряда нижних клыков, идущий рядом с ним.
– Сколько, сколько, а Ксарах его знает. – Упомянув имя бога, отозвался Гдрураг. Разговор на этом и закончился, и дальше орки двигались в молчании.
'Однако быстро Гдрураг в клыках заматерел, хотя, зная его это не удивительно', – подумал Рагнар. И с улыбкой вспомнил о начале их похода.
***
Гдрураг и Рагнар, являлись самыми молодыми орками в отряде и в тот же момент они были командирами его. Гдрураг как глава отряда, а Рагнар как шаман.
На последнем совете главный шаман сказал, что необходимо отправить небольшой отряд к племени Гур-ухаров, что бы выяснить, что с ними случилось. Вот уже как пошла третья луну, а главный шаман не мог связаться ни с кем из дальнего племени. На совете и решили отправить отряд во главе с учеником шамана Рагнаром и бойцом и воином Гдрурагом. Многим кончено это не понравилось, что столь молодые орки поставлены во главу отряда. Но большинство орков учло их приобретенный опыт, за последние пару лет, который сохранил уже ни один десяток жизни сородичей, поэтому выбор остался неизменным.
Перед выездом из племени, когда один из воинов стал задевать Гдрурага, что какой-то орк лысый и будет главой отряда, то он быстро сбил спесь со столь говорливого и задиристого воина, отправив того одним ударом в глубокий нокаут. После этого, шутников больше не нашлось, и все уже по-другому смотрели на большого лысого орка, который всего лишь одним ударом смог отправить отдыхать одного из лучших разведчиков. А также с опаской поглядывали на его низкорослого друга. Так вот с небольшой потасовки и началось их путешествие.
Сначала последовал трехдневный переход по снежному плато, после чего началась безумная метель, не стихающая уже пару дней, и имеющая явно не простой характер.
Рагнар, погруженный в свои мысли, даже сначала не заметил в ней ничего необычного. Вроде бы тот же снег, тот же ветер что и всегда, который постоянно накатывает на открытое плато бурь, но постепенно он стал нарастать и усиливаться. Становилось все холоднее, он как будто слышал тихое шептание завывающего ветра. И лишь только очнувшись от кричащего голоса Гдрурага, который тряс его за плечи, Рагнар понял что-то не так, его словно засосало это тихое мелодичное дуновение и чуть его не поглотило, и только помощь друга помогла сбросить опутавшие его ауру и мысли, невидимые голубые линии. Войдя в палану, он поразился бушующей в ней бури магических потоков, и он, не задерживаясь там больше, поспешил скрыться, боясь быть проглоченных буйством стихий. А буря тем временем нарастала, становилось все холоднее. Теплые куртки байнадов еле спасали от обмораживающего льда. Нужно было срочно искать укрытие. Их отряду повезло, они находились не так далеко от серых скал, в которых иногда устраивали привал разведчики. Изматывая свое тело, напрягая мышцы, они спешили до пещеры, пока еще ураганный ветер позволял идти и не сдувал их. Рагнару было хуже остальных. Наделенный даром, он не только переносил все мучения наравне с остальными, но, и также сдерживал щиты, которые закрывали его сознания от постоянно бьющихся в них магических силовых волн, которые хотели поглотить его и выпить его дар. Прежде чем они смогли добраться до пещеры в пути пали их вьючные зейланы, замерзшие от сильного холода и большинство припасов пришлось бросить и взять с собой только все самое необходимое.
***
И вот теперь идя по темным коридорам туннелей Рагнар, винил себя в неудачном начале их похода. Но теперь, шаман хотя бы смог снять щитовые барьеры, и не тратить свои силы, так как толстые слои каменных пород скрывали от вырвавшихся на свободу духов и демонов паланы, которые сейчас резвились на просторах Тайнары. Отряд, молча двигался, так как каждый понимал, что чем дальше они уходят вглубь скал тем больше они могут встретить опасности. Пройдя часа четыре, отряд вышел к большой открытой пещере, тонувший во мраке ночи. Того света, что выхватывали факелы, не хватало даже для того чтобы осветить небольшую часть и уже буквально через три, четыре шага было ничего не видно.
Отряд сбился в более плотное ядро, и теперь каждый пытался рассмотреть что-либо впереди себя. Гдрураг, молчаливо взглянул на друга, ожидая от него каких-либо комментариев, но видя, что тот опять собирается шагнуть в мир духов не стал ему мешать. Рагнар уже совершил подготовительный обряд и собирался уже перешагнуть границу материального мира, как раздавшийся голос, спутал все планы.
– Гдрураг, схаши схольха нам ташиться по этим хаменным проходам? – раздался шипящий голос по сводам пещеры.
– Каруг, – злостно глянув на воина, прорычал лысый орк.
– Но я молшал, – удивленно ответил тот.
Но Каруг, казалось, и сам был не меньше удивлен, и смотрел с непониманием. Гдрураг поняв, что что-то ни так, тут же выхватил свой огромный топор. Как оказалось, Рагнар уже стаял с ятаном в руках и всматривался в темные своды открывшейся пещеры. 'И когда он только успел?' – мелькнула мысль в голове у лысого орка.
– Молшал, молшал, – вновь разнес неизвестный смеющийся голос.
Весь отряд сжался в еще меньший комок, готовый в любой момент взорваться смертельным вихрем танца и убить любого противника.
Рагнар так и не успевший погрузиться в палану, был вынужден всматриваться в темные своды пещеры надеясь увидеть того, кто решился с ними позабавиться.
– И шо дальше, тах и будете стаять хах разъяренный грошум? – со смехом спросил неизвестный.
– Ты кто? – не выдержав, прорычал Гдрураг своим могучим голосом, как никак он все-таки командир группы и ему нести ответственность за нее, ведь Рагнар шаман, а они его отряд сопровождения.
– Не тебе меня спрашивать кто я, – уже без смеха и сарказма раздался совсем другой голос, от которого по телу орков закололи невидимые иглы.
Гдрураг, набрал полную грудь воздуха и готовился разразиться грозной тирадой, как в этот момент Рагнар спокойно положил руку на могучее плечо друга и словно тот весил не больше младенца, отодвинул его себе за спину. После этого он вышел вперед и, став перед обрывом, стал всматриваться в колышущиеся тени темной пещеры.
– О и что это у нас за орк, похожий больше на человека.
Но Рагнар не обратив внимания на насмешку, заключенную в словах таинственного голоса, не поворачивая головы, только поднял руку вверх, заставляя замолчать Гдрурага, уже готового разразиться бранной тирадой.
– Дьявод! – сказал он всего лишь одно слово.
– Ну, надо же, – в голосе незнакомца читалось удивление. – Я, восхищен! Далеко не каждый знает кто я такой. Тогда мне ответь, почему дети степи забрались так глубоко в чертоги подземных гор?
– Зачем отвечать тому, кто и так знает ответы на все вопросы? – столь же спокойно ответил Рагнар.
– Однако ты дерзишь, – раздался голос. – Ты не боишься, что я сотру тебя и твой отряд в пыль?
– Если бы хотел, то давно бы стер и не вел бы беседу со мной.
– Что верно, то верно. Всегда приятно общаться с умным собеседником.
– Кто это такой твой Дьявод? – закричал не выдержавший Гдрураг. – Я ему лучше голову с плеч снесу, что бы больше не болтал лишнего, пускай только покажется.
Голос Гдрурага разнеся по пещеру не хуже рыка, на что не известный тут же ответил смехом, раскатившимся по сводам безграничной пещеры.
– Рассмешил, так рассмешил, – вновь раздался голос после длительной паузы, во время которой своды пещеры сотрясались от раскатов грома. – Давно я так не смеялся, похоже, засиделся я в своей берлоге, пора, наверное, вылезти и посмотреть, что твориться с миром.
– Может, ты покажешься, нам бы тогда было проще разговаривать? – спокойно сказал Рагнар.
– Не нам, а тебе, – как бы между прочем заметил голос. – А чего не показаться, могу и показаться, – последние слова он произнес, зависнув прямо в воздухе перед Рагнаром. Вися над пропастью, Дьявод впился своими темными глазами в красные глаза невысокого орка.
Орки, явно не ожидали такого появления, но надо отдать им должное не растерялись и хотели броситься к Рагнару. Но небрежный жест красной когтистой руки, пальцы которой украшали разнообразные перстни, заставил окаменеть пришедшие в движение фигуры орков.
Лишь Рагнар скрестивший взгляд с чужаком, сохранял возможность двигаться, но не так-то просто пошевелиться, когда в твои глаза заглядывает сам Дьявод.
***
Когда Рагнар, был маленьким, и ему только минуло десять зим, он попал в ученики к главному шаману. После этого его жизнь изменилась. Она не стала не лучше, не хуже, его все так же задевали большие орки, и каждый норовил оскорбить. У орков это было привычное дело. Если ты считаешь что обидчик не прав, то докажи это в схватке. Хоть Рагнар с самого раннего детства и проигрывал большую часть, он никогда не давал спуска своим обидчикам, да же, несмотря на то, что тот был больше и старше его. Главное для него было не проглотить обиду, и он всегда отвечал со всей яростью своего маленького тела. Поэтому он всегда отстаивал свое право на жизнь, и предпочитал ходить вечно побитый, чем целый, но униженный.
Изменилось не только его жизнь, но и само ее восприятие. Перевернулась она после того, как его учитель стал рассказывать ему различные странные истории. Одна из этих историй упоминала о странном существе. Про то, как в давние времена, один еще совсем молодой ученик шамана, встретился с непонятным существом, которое назвалось Дьяводом.
Так вот в один из дней, когда проходило посвящение орков в охотники, их отправляли на просторы Тайнары за своими трофеями. И добытый ими трофей доказывал силу нового охотника и говорил о том, что он готов пройти обряд посвящения в воины. На охоту отводилось четыре дня, после чего следовало возвращаться назад с трофеем или без него.
И вот после двух дней блуждания по снежной пустыни, началась ураганная буря, словно Марьяна спустила одного из трех своих снежных ураганных зверей. А ученик шамана все еще блуждал в поисках своего трофея, чтобы предъявить его на совете, и, не желая возвращаться с пустыми руками, и ждать следующего посвящения он решил укрыться в пещере, на которую он случайно набрел, и переждать там бурю. Так вот, когда он забрался немного вглубь, спасаюсь от ураганного вихря, то собрался немного отдохнуть. Но он тут же вскочил, так как пещеру сотряс ужасный рев, раздавшийся в тени темных чертогов. Оказавшись на ногах и развернувшись к противнику, ученик шамана приготовился к схватке. Как только он увидел, выходящего из глубины пещеры зверя, орк ощутил, как холодный пот прошиб его тело, заставив дух переместиться куда-то за его пределы, а ее место, заполнил холодящий страх.
Перед ним оказался старый, матерый ехьент. Зверь, своей большой головой, чуть ли не касался потолка пещеры, он был настолько огромен, что молодому шаману не верилось, что эти звери могут быть таких размеров. Этому ехьенту было впору сражаться со зверями Марьяны, считавшимися самыми ужасными тварями.
Вид пришельца был ужасен. Старая грязная шерсть свисала длинными запутанными прядями. Огромная голова, превышающая два обхвата, ужасала своим видом. Торчащие, рванные в нескольких местах уши, налитые кровью глаза, между которыми торчал выступающий круглый нос, из которого с шумом вырывался пар. Ниже располагалась огромная пасть, с выступающими из нее верхними и нижними парными клыками. В блеске двух огромных глаз, читалось лютая ненависть. Жуткая пасть раскрылась в ужасном оскале, обнажив желтые грязные ряды клыков. Голова покоилось на огромном мощном теле, по которому бугрились камнеподобные мышцы. Его длинные свисающие мохнатые руки до колен, представляли огромные лапы, каждая из которых по размеру была больше чем орк. На левой, семипальцевой лапе отсутствовало три пальца, но зато все остальные украшали длинные острые когти, не уступающие длине рук орка. Могучее мощное тело покоилось на огромных толстых ногах. Неподвижно скалящийся зверь, смотрел внимательным взглядом на орка, изучая неожиданно появившегося пришельца.
Ехьенты, считались умными существами, и лишний раз старались не ввязываться в неприятности. Но наклонившись вперед, зверь прорычал свой рык 'ехьен' и сделал первый шаг в сторону орка.
До замершего в неподвижности орка донеся запах зловоний, вырвавшейся из пасти монстра. Чувство мимолетного страха, сменилось тут же четким расчетом. Начинающий шаман понял, что стакнулся с одним из самых древних зверей, и что у него шансов выжить нет. Даже встреча небольшого отряда с молодым ехьентом еще не гарантировала победу оркам, а что говорить, когда перед одним оркам возвышается старый зверь, вышедшей победителем в нескольких десятках схватках, а может быть и сотнях. Поэтому, даже, несмотря на размеры зверя, молодой ученик решил умереть как истинный воин, с оружием в руках. Гладкая рукоять ятана, сделанная из бивня байнада, внушала спокойствие. Острое полукруглое лезвие, отсвечивало небольшими бликами в сумраке, как бы заставляя зверя еще раз подумать, стоит ли связываться с неожиданным пришельцем или дать ему просто уйти. Ехьент может быть, и дал бы орку покинуть его обитель. Ведь он не зря дожил до своей седой шерсти, но мучавший его последнее время голод, пересилил чувство осторожности и зверь решил напасть.
Кроме меча молодой шаман, привык полагаться и на магию, которая стала неотъемлемой частью его жизни. Но в случаи с ехьентами, как и с частью других зверей, магия против них была бессильна. Какие бы не приминал разрушительные и смертно-убойные заклятья, они не носили даже малейшего вреда этим существам. Дело было в том, что вся направленная на них магия поглощалось их внутренней энергетикой, и делала их сильнее. Поэтому рассчитывать шаману пришлось только на свой острый ятан.
Зверь не спеша, приближался, опасливо косясь на острое лезвие, которое так не хорошо светилось. Ехьент, был старым и пережил уже ни одну схватку с орками, которые своими ятанами оставили следы на его толстой шкуре. Молодой шаман даже успел заметить глубокие отметины, оставленные на лапах и ногах от острых оркских мечей. Зверь, подойдя почти вплотную, остановился и внимательно посмотрел на замершего орка, он словно понимал что это не простой и необычный орк. Он словно чувствовал исходившую от него небольшую угрозу. Но голод, мучавший зверя последние дни, взял вверх. Ехьент бросился вперед, выставив перед собой лапы с длинными когтями и оскалив пасть, намереваясь растерзать свою жертву.
Молодой орк, хоть и ожидавший нападения, чуть было не пропустил прыжка зверя. Со стороны это выглядело впечатляющее, что такой огромный зверь может так легко из неподвижности прыгнуть вперед, что даже многие не успевали выхватить ятан, что отбить нацеленные в него когти и клыки зверя. Но ученик шамана был уже хорошим воином, он смог отпрыгнуть, избежав встречи с почти коснувшимися его когтями. Ехьент, опустившись на ноги, тут же развернулся и запустил свою огромную лапу в сторону орка. Не успел ученик шамана еще приземлиться, как почувствовал что не успевают вновь увернуться, и лишь только успел выставить перед собой ятан. Блестящая сталь клинка, освещая противников, встретилась с острыми когтями, преграждая им путь к лицу. Удар оказался мощным, хоть и не достигшей своей цели, ученик оказался отброшен на несколько метров в глубь пещеры. Зверь, радостно взревев, направился в сторону своей жертвы. Но жертва, не намерена была так быстро сдаваться. Почти достигнув неподвижного тела, перед зверем взметнулась быстрая тень, и стремительный росчерк ятана, оставил на лице глубокую кровавую рану, после чего орк проворно отпрыгнул подольше и выставил перед собой ятан. Ехьент, взбешенный полученной раной, и пораженный проворством молодого орка, взревел во всю мощь свих больших легких. И, несмотря на бушующий снаружи пещеры ураган, рев зверя сотряс своды пещеры, заставляя задрожать твердый пол под ногами орка.
Видя, в какое бешенство, он привел зверя, орк понял, что его уже ничего не спасет. И разжигая в себя пламя злости и ненависти к зверю за то, что тот так некстати оказался в пещере и тем самым приговорил только начинающую жизнь молодого шамана, закричал в ответ, глуша зарождающийся в душе страх, и прогоняя дрожь в ногах. Закончившийся одновременно крик двух зверей, сменился встречным ненавидящим взглядом, после чего они устремились друг на друга, преодолевая их разделяющий десяток метров. Подскочив к зверю и занеся свой ятан для удара, орк хотел рубануть по ноге, но зверь когтями левой лапы отбил лезвие в сторону и тут попытался сверху прихлопнуть его второй. Орк, откатившись в сторону, избежал встречи с лапой, которая бы просто впечатала его в твердый камень, оставив на его месте мокрое место. Но отбросив мрачные мысли, орк вновь выставил вперед ятан и стал перед зверем, которой уже успел развернуться и оскалился в своей жуткой улыбке, от которой хотелось бежать. Зверь начал неспешно наступать, стараясь оттеснить орка в угол и не давая ему возможности выскочить из западни. Все попытки прорваться или обойти ехьента, зверь закрывал свои руками и старался поймать слишком уж шустрого орка. Но все же на его остроконечных лапах добавилось с десяток кровавых порезов, которые впрочем, не сильно вредили зверю. Шаман не знал, насколько глубокой окажется пещера, и как скоро он сможет упереться спиной в стену, но пока еще ощущаю позади себя простор и, пользуясь своей скоростью, он старался, как можно больше нанести ран огромному зверю. Но все эти раны особо не беспокоили зверя, и он все также продолжал загонять свою жертву все дальше в пещеру. Молодой шаман пользуюсь еще крохами поступающего бледного света, старался хоть как-то воспользоваться своим тающим преимуществом, так как ехьенты являлись ночными животными и темноте они видели гораздо лучше, чем орки.
Орк понимая, что еще каких-то десятка три шагов, и он окажется в полнейшей темноте, где у него будет гораздо меньше шансов противостоять атакам зверя. Поэтому хоть как-то остановить продвижения зверя вперед, он заставил еще быстрее двигаться свое, уже начавшее уставать, тело. Уйдя от очередного замаха длинных когтей, орк рванулся не назад, а вперед, и оказался непосредственно у самой близости ног. Замахнувшись мечом, орк собирался рубануть по толстой ноге, но зверь решил атаковать первым. Орк, обрадовавшись, что его ложный замах сработал, тут же ушел в сторону, перехватив меч обратным хватом, пропустил ногу вперед и со всей силы резанул обратной серповидной стороной ятана по внутренней стороне ноги. Его удар достиг цели и подрезал коленные связки. Ехьент взревел диким ревом от боли, и резко развернувшись телом, ударил когтистой лапой по шаману. Орк же не успевший еще высвободить меч получил сильнейший удар, словно он на всем скаку столкнулся со скалой, после чего не выпуская оружие, отлетел на десяток шагов и больно врезался в выступ пещеры. И тело уже без сознания сползло с пологой стены и уткнулось в пол.
Шаман, открыв глаза, обнаружил себя лежащим, в темной пещере и с больно раскалывающейся головой, не понимая, что происходит. Тут же где-то рядом, раздался дикий рев боли, какого-то зверя, прорвавшегося сквозь раскалывающийся звенящий звон в голове. Попытавшись перевернуться, молодой орк ощутил острейшую боль, пронзившую его левую руку, а также тупую боль в районе груди. Преодолев ее, он все же смог повернуться лицом к постоянно доносившемуся реву. Как только в голове немного прояснилось, и он смог разобрать туманную картинку перед глазами, он тут же вспомнил, что с ним произошло и где он находится.
Зверь, болезненно кричавший и волочивший за собой ногу, старался подобраться к неподвижному орку. А он, раненый не имея возможности двигаться, сидел и смотрел как ехьент, преодолевает десятка два шагов и с каждым ударом сердца, все ближе и ближе приближается к нему. Орк, смотрящий на зверя, заставил себя взять в руки и искать пути спасения, а не сидеть и дожидаться своей гибели. Прибегнув к магии, он поразился своим ранам, и тому, что еще жив. На левой руке не было живого место, словно ее покромсали молоты гномов. Она была переломлена в нескольких местах, да еще и оказалось вывернута таким образом, что при малейшем касании, причиняла невыносимую боль. Боль в груди была от четырех сломленных ребер, при чем одно их них при каждом вздохе кололо в легкое, из-за чего он не мог нормально дышать. Ноги также оказались хоть и несломлены, но сильно повреждены и по ним сочилась ручьями кровь, скорей всего его задели когти зверя, подумал он. Единственно, что не пострадало, так эта правая рука, которая позволяла держать ятан, который оказался, зажат в ней. Без посторонней помощи с полученными ранами ему никак не справиться. Все что он мог сделать, так это заглушить боль и применить заклятье берсерка дающее силу. Правда после окончания действия магии чтобы не умереть ему понадобится помощь другого шамана, так откат и раны, точно его убьют.
Поэтому, выбрав смерть воина, а не жалкой жертвы на клыках у ехьента, шаман активизировал заклятье. Уже не чувствуя боли, опираясь на здоровую руку, молодой орк вскочил на ноги. Зверь за это время практически преодолел разделавшее их расстояние и находился на расстоянии всего лишь нескольких шагов, так что орк оказался на ногах как нельзя вовремя.
Воспользовавшись тем, что зверь все смотрит назад и подтаскивает к себе ногу, и все еще не видит что его противник уже на ногах, молодой шаман незаметно подкрался к зверю и приготовился нанести один смертельный удар. Орк занес руку для удара и ожидал, когда ехьент повернет голову и обнажит свою шею. Зверь, повернув голову, желал увидеть, сколько ему осталось до мертвой жертвы, как он уже считал. И когда он повернулся, каково же было его удивление, обнаружить перед собой вновь ожившего орка, да еще и с занесенным ятаном. Шаман же не собирался долго раздумывать, и как только у него появилась возможность, он тут же ее использовал. Собрав всю силу, он опустил вой острый ятан на шею зверя. Ехьент оказался не готов, и в ответ лишь только раздалось хлюпанье, перерубленной глотки. Зверь, понимая, что он уже умирает, все же попытался схватить своего убийцу, длинными руками. Но орк оказался проворен и смог вовремя отскочить и сейчас стоял и наблюдал, как последние силы оставляют огромного зверя. Он все еще пытался дотянуться да орка, но кровь выталкивалось большими комками из раны, и ехьент лишь только стонал, но ничего не мог сделать. Последние что он видел перед собой, это склонившегося перед ним своего убийцу, который занес окровавленный ятан для последнего удара, он уже перестал стонать и закрыл глаза, чтобы отправить в далекий путь.
Орк же вдохновленный своей победой, вырвал из пасти четыре клыка, свои трофеи, и крепко сжав их, прислонился к гладкой поверхности одной из стен.
И вот тогда-то и появился Дьявод, который не дал молодому шаману умереть. На этом история, рассказанная об охоте молодого шамана, заканчивалось. И лишь вскользь сказанное упоминание о таинственном Дьяводе, спашем жизнь шамана, отчетливо въелось в память вместе с историей о ехьенте, словно для Рагнара это имело большое значение.
***
Рагнар вспомнил эту историю, как только увидел костяные останки ехьента, но до конца так еще и не верил, что это может быть правдой, пока не появился Дьявод. 'Выходит, старый шаман не врал', успел подумать он, прежде чем скрестил свой взгляд с Дьяводом.
Окаменевший Гдрураг видел как его друга, обливающегося потом, сверлит взглядом мерзкое существо, но помочь ему никак не может. Скрещивание взглядов, продолжалось несколько минут, после чего Рагнар как подкошенный рухнул на пол, а тот, кого он назвал Дьяводом, исчез в белой вспышке тумана, с леденящим смехом кровь. Десяток орков бросился к невысокому шаману, и окружили его плотным кольцом, готовые отдать за него жизнь, но больше не подпустить к нему, ни одну тварь. Гдрураг склонился над своим бледным другом, в надежде, что тот еще жив, и приложил свою руку к сердцу, пытаясь уловить его биение.
Глава-12
Вторая часть Просторы Тайнары.
Андрей сидел в небольшой нише, скрываясь от падающего с неба белоснежного снега. Он следил за тем, как одетые в грубые шкуры, первобытные люди, загоняли огромного буйвола, чем-то напоминавшего родного и земного зубра, только превосходящих их размерами. С тех пор, как он после долгих блужданий по ветвистым лабиринтам пещер, выбрался наружу из темноты гор, Андрей не переставал поражаться тому, в каком странном мире оказался. Это случилось всего пару десятков дней назад, после того, как он провел десять жутких месяцев, беспрерывных поисков выхода, из давящей толщи камней. Но все его страдания были награждены. Почти случайно, преследуя мелкого грызуна, ему удалось ощутить слабое колебание воздуха, и, бросив свою погоню, он решил найти источник этого дуновения. Найдя довольно узкий лаз, он с трудом стал пробиваться по нему. Сильно ободрав руки, ноги, да все тело он с упрямством продолжал лезть.
За долгие месяцы, проведенных в полной изоляции пещер, он сильно изменился. Буквально почти каждый день ему приходилось защищать свою жизнь от посягательств различных хищников. И чтобы выжить ему пришлось стать одним из них. Стать хищником, одним из самых сильных, а по-другому здесь было нельзя. Либо ты жертва, либо ты охотник на нее. Поэтому вспоминая свои давно забытые навыки каратэ и бокса, приобретая новые, становясь сильнее и злея, окружая себя аурой звериных инстинктов, да к тому же еще обретя новые способности, он стал одним из самых хищных зверей, обитавших в широких и узких сплетениях туннелей. Многие твари уже успели изучить его запах и, чувствуя его на расстоянии, спешили быстрее убраться с его пути. У Андрея до предела обострились его органы чувств. Так его зрение могло одинаково видеть как в темноте, так и при свете. Различать мелкие детали на дальнем расстоянии. Усилились чувства осязания и обоняния. Он мог за сотню шагов распознать, кто издает тот или иной звук. Мог точно рассказать, какое животное пометило свою территорию. Также используя этот метод, он метил и свою территорию, предупреждая остальных зверей о своем месте обитания.
Его подкожная жировая прослойка, приобретенная, за последние два года разгульной жизни, пропала уже через три недели. В результате чего, он стал представлять собой высохшею жердь с проступающими костями, плотно обтянутой кожей. Лишь спустя, какое-то время, когда он научился охотиться, приспособился к новой жизни, на его теле стали проступать жилистые мышцы.
Андрей осознал, что, оказавшись в новом, незнакомом мире, он не в силах что-либо изменить на данный момент. А не желание сдохнуть, как послушная скотина, заставило его превращаться в зверя. В того, кто единственный, мог выжить в этих условиях. Привитые устои цивилизации и каноны общества постепенно отмирали, уступая место безжалостному зверю, главное для которого стали его инстинкты охотника и убийцы. Так, скрываясь за плотными щитами звериной натуры, вызванной из глубин своего сознания, которая, оказывается, всегда там жила, только ограничивалось наложенными с рождения рамками цивилизованного общества, он продолжал жить и выживать.
Единственное что не давало ему окончательно превратиться в животное, подвластному только инстинктам, так это его сны из прошлой жизни. И как он не старался укрыться от них, они не отпускали его и не давали полностью поглотить себя зверю. Чаще всего ему снились воспоминания с его прежней жизни за последние два года, особенно с того момента, когда он познакомился с Мариной. То ему казалось, что он лежит в ее объятиях, то они гуляют по парку, то катаются на катамаранах. В эти минуты, ему казалось, что его пещерная жизнь, это всего лишь сон. И просыпаясь от такого сна, он понимал, что это действительность и от нее никуда не деться. В этот момент его охватывали приступы безумия, и что бы забыться и обуздать свой гнев, он бросался на охоту. Выслеживая в это время обитавших рядом хищников, ему лишь в пылу охоты и в яростной схватке удавалось снять то напряжение, которое охватывало после таких сладких снов. И вспоминая день знакомства с Мариной, он благодарил свою судьбу, за то, что она его свела с такой удивительной девушкой. И сейчас это воспоминание из прошлой, казалось бы, сказочной жизни, не давало окончательно человеку превратиться в первобытного зверя.
Тем временем, над снежной равниной разнесся рев умирающего зверя. Зверолюди, опутав зубра своей толстой сетью, принялись его добивать. В несколько ударов они прекратили жалобный стон, доносившийся до скал. Охотников на зверя оказалось всего четверо, и человека это сильно удивило. Так как в прошлый раз, дюжину дней назад, он наблюдал, как такого же зверя удалось поймать лишь десяти охотникам. 'Значит либо зверь был ранен, либо охотники на это раз оказались опытней, так что надо будет с ними быть осторожней' – решил про себя Андрей.
Охотники что-то принялись между собой громко обсуждать, после чего двое принялись разделывать тушу, отрезая большие куски мяса. Двое других, замерев с поднятыми дубинами, стояли рядом и поглядывали на равнину, откуда начинал дуть прохладный ветерок. Нагрузив на себя эти нарезанные куски, они направились в противоположную сторону от гор.
Андрей, выждав какое-то время, направился к зверю, в надежде разжиться мясом. Благо шел плотный пушистый снег, который надежно скрывал не только следы, но и его запах. Поэтому ему можно было не опасаться, что какой-нибудь хищник по ним может его выследить. Соблюдая осторожность и пригибаясь как можно ниже, погружаясь по колено в рыхлый снег, который неприятный холодом щипал ноги, Андрей все ближе приближался к зверю. Исследуя туннели пещер, ему посчастливилось среди одних останков, от которых веяло большой древностью, найти небольшой, но еще сохранившейся нож. По сравнению с остальным оружием, которое ему удавалось найти, оно все было покрыто большим слоем ржавчины и при малейшем касании к нему, превращалось в труху, осыпаясь на каменный пол крупной крошкой, некогда бывшего металла. Этот же нож хоть и покрывала небольшая ржавчина, но он оказался довольно крепким. И приведя в нож в надлежащий вид, он стал хорошо служить его владельцу.
Подобравшись вплотную к зверю, которого уже накрыло белое покрывало, скрывая черную массу, недавно еще живого и могучего животного. От туши исходил неприятный запах выпотрошенных внутренностей, которые тут же лежали рядом. Без отвращения и брезгливости, которые Андрей в себе давно преодолел, он заглянул в вырезанную полость в надежде найти печень зверя. Но к его сожалению уже в который раз, первобытные охотники забирали с собой ценный трофей. Грустно вздохнув, он принялся отрезать небольшие длинные полоски мяса. Это уже ставшее привычным занятие не заняло у него много времени. Нарезав себе с десяток полосок и решив, что этого хватит на несколько дней, он развернулся, намереваясь двинуться обратно. И какого же было его удивление, когда, обернувшись, он столкнулся с первобытным человеком, обтянутым в меховой покрой.
Вернувшийся охотник, был также удивлен и поражен, столкнувшись с человеком. Неожиданная встреча явно затягивалась. Андрей, растерявшись от неожиданности, отметил про себя, что он с удивлением рассматривает местного жителя, который оказался всего лишь в паре шагов от него. Охотник был гораздо выше человека, на две или даже на три головы, очень широк. К тому же его тело покрывала не шкура животного, а собственная, спасая от холода, и это придавало еще больше широты его обладателю. На голове торчали небольшие уши, смотрящие в разные стороны. Уродливое лицо, узко посаженные глаза, выступающий вперед лоб, горбатый нос, похоже, перебитый в нескольких местах, и массивная выступающая челюсть с торчащими клыками, делала его похожим на зверя. Человекозверь, выйдя из ступора, тут же придал своей морде еще больше ужасного воплощения, оскалив свою пасть, и замахнулся своей огромной дубиной, намереваясь ею пригвоздить неизвестного наглеца, решившегося поживиться мясом.
Размахнувшись и намереваясь размазать человека по белесому снегу, мохнатый человек с необычайной скоростью стал опускать свою дубину. Андрей, наконец-то выйдя из оцепенения, лишь в самый последний момент успел отклониться, уйдя кувырком в сторону. Одновременно с этим он отбросил нарезанные ломти мяса и, выхватив свой нож, приготовился к новой атаке, став на полусогнутых ногах. Огромный охотник, удивленный проворством, практически голого человека, ловко развернулся и занес свою дубину для нового удара.
На этот раз удар был еще сокрушительнее и парню лишь чудом, удалось увернуть от явно смертельного выпада. Не успел он, как следуют подняться, на него тут же обрушился еще один смертоносный выпад, готовый смять его и раздробить кости на мелки кусочки.
Андрей еле успевал уклоняться от лавины сокрушительных ударов. Он все никак не мог понять, как такой огромный кривоногий зверочеловек может так молниеносно двигаться, что даже его, натренированное месяцев за десять тело, еле успевало подчиняться ему, чтобы не встретиться с мощью длиной шипастой дубины. Человек все же попытался, было нанести удар ножом, но толстая меховая шкура, надежно укрывало от таких атак. За неудачную попытку, он тут же поплатился, получив скользящий удар по правому плечу, и в результате чего, оно тут же налилось тяжестью, и его рука повисла безвольной плетью вдоль тела.
Об атаках, Андрей тут же позабыл, стараясь лишь только уйти с пути смертельно стремящейся к нему дубины. И это давалось ему все труднее и труднее, а также рана, нанесенная в плечо, напоминало о себе постоянной болью во всей руке, которая все никак не хотела слушаться. Андрей, считавший себя уже матерым волком в этом мире, успел осознать, как он ошибался и за эту ошибку готов поплатиться своей жизнью. Но вихрь ударов наносимых огромным охотникам, стал заметно замедляться, что несказанно обрадовало парня, который уже двигался на пределе своих сил. Правая рука стала отходить от удара и уже могла двигаться. И обхватив двумя руками нож, он приготовился нанести сокрушительный удар. Уклонившись влево, от очередного удара, который должен был вбить его толстый слой льда, запорошенный снегом, противник, увлекаемый инерцией, ушел вперед, обнажив свою тыльную часть шеи. Андрей, взвился в невообразимом прыжке, и, отведя руки как можно дальше, приготовился со всей своей силой, вонзить нож в открывшуюся часть шеи. Его раздело, каких-то полтора метра и он уже чувствовал, как уставший противник не успевает поднять руку или уйти в сторону, чтобы избежать встречи с острым ножом. Как вдруг встретился с глазами странного охотника, и они заблестели таким блеском, что он ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине. Уже готовый вонзиться нож, вдруг ощутил пустоту, а глаза блеснувшие черным блеском, словно пропали, растворившись в белоснежной пустоте и лишь на каком-то крае сознания, Андрей успел не заметить, а скорее ощутить как огромный охотник, каким-то не постижимым образом, со скоростью не подвластной глазу, смог увернуться, казалось бы, из-под смертельного удара. И теперь, когда он, еще не приземлился, парень почувствовал, как смертоносная дубина и ее обладатель, оказалось у него за спиной. Не коснувшись снега, до которого осталось не больше ладони, Андрей получил чудовищный удар в спину. И так и не достигнув ногами снега, он перелетел через убитого зверя, похожего на зубра, и приземлился за ним через десяток шагов. Огромный охотник, издал свой воинственный клич, который разнесся по пустынной равнине, медленно укрываемой крупными хлопьями снега.
***
Волосатый охотник, принадлежавший к племени расуруков, был исконным жителем снежной пустыни. Имевшие волосяной покров всего тела, расуруки, были не чувствительны к холоду. Эти существа издревле, обитавшие в степях снежных пустынь и гор, являлись их единственными разумными обитателями. Это было до тех пор, пока из-за гор не пришли новые хозяева их земель, спасаясь от своих преследователей. Расуруки были вынуждены уступить права единоличного господства над степью, разграничив свое влияние с новыми соседями. Но, несмотря на это, между двумя кровожадными расами снежных просторов, названой Тайнарой, часто случались стычки. Расуруки жили племенами и в основном селились в лесных массивах, где выбирали широкую поляну, на которой вырывали себе землянки. Также, иногда расуруков можно были встретить в горных массивах, где для своего жилья они использовали пустые пещеры. Несмотря на свой туповатый внешний вид, они были довольно развиты. Имели свой собственный язык общения, социальный строй. Так во главе племени стоял вождь, затем шел круг его приближенных, потом шли воины. В самом низу общества находились дети расуруков. У женщин расуруков особый статус. У них была только одна обязанность, это плодить потомство и охранять стоянку племени, пока мужчины уходили на войну или на охоту. Стариков в племени не было, так как только расурук не мог быть воином, он уходил в степь, где в схватке против какого-нибудь зверя должен был обрести свой покой. Так, в основном, вождем племени являлся самый сильный воин, который правил племенем на протяжении шести лет. После чего в день летнего солнцестояния, которое впрочем, мало чем отличалось от зимнего, проводился праздник во имя бога огня Касата, которого они считали свои покровителем за то, что он дал им силу, противостоять холоду степей Тайнары. Праздник, так и называли, день Касата, в который проводилось состязание за право, обладать дубиной вождя. На празднике участвовали самые сильные воины, которые вступали в круг огня и начинали между собой поединок. И тот, кто выходил победителем в нем, получал титул вождя и правил на протяжении шести лет, по числу рук бога. Также, еще одним из главных подарков бога Касата они считали способность не воспринимать пламя, и огонь не причинял им почти никакого вреда. Также после совершения нескольких десятков убийств, у некоторых воинов, просыпалась необузданная ярость и жажда крови, которые позволяли во время боя, ускорять все движения, за которыми не могли уследить противники. Также женщины расуруков могли создавать только им известным способом, порошок из древесины особых пород, который быстро воспламенялся и был способен сам себя поддерживать долгое время.
В одном из таких племен, находившемся в лесных массивов Тайнары, рядом с небольшой горной грядой, жил Шайшан, молодой охотник и воин. Ему во многом благоволила удача и многие ему уже предрекали, что на следующем дне Касата он сможет завоевать дубина вождя. Но молодому Шайшану, уже не раз испытавшему свою силу во время охоты и сражений, не терпелось дождаться того дня, когда он сможет поднять над своей головой огромную дубину и объявить себя вождем. Но до дня Касата было еще два года, а Шайшану уже сейчас хотелось отдавать указания и приказы, поэтому ему с каждым днем становилось все труднее и труднее дожидаться этого дня. Так как он был простым воином, который был вынужден выполнять приказания старшин, помощников вождя, ибо не выполнения приказа считалось предательством и каралось смертью. Чтобы хоть как-то забыться о том, что он всего лишь простой воин, он старался меньше времени проводить в лагере, поэтому всегда старался быть в первых рядах, идущих в набег на людей или на охоту. Так было и в этот день, когда только рассвело, он, вместе с еще тремя расуруками, направился в сторону дальних гор на охоту. Долгое время им не попадалось никакая живность, скорее всего распуганное в последнее время бушующими в ней непонятными ураганами, как считали расуруки. Из-за чего сейчас на охоту приходилось уходить далеко от стоянки. Когда они уже стали различать вершины гор, они наконец-то заметили стадо байнадов. Байнады, огромные звери, по виду напоминавшие буйволов, с длинной шерстью бело-серого цвета. Разбившись по одиночке, и подобравшись как можно ближе, им удалось отогнать одного из зверей от стада. Несмотря на свои размеры, байнады были очень быстры, но расуруки уже давно приспособились к охоте на них, и стали не спеша кружить вокруг одинокого зверя.
Довольно быстро спеленав байнада, Шайшан добил его, прекратив жалостный вой в несколько ударов и испытал тем самым кровожадное чувство восторга. Расуруки, хотевшие было приступить к разделке туши, вдруг ощутили острый укол опасности. Пока еще ничего не понимая, они стали осматриваться вокруг. Но как только появились первые признаки ветра, принесшие первые хлопья снега, они заторопились. Двое тут же стали быстро нарезать куски мяса и откидывать их в сторону. Двое других стали всматриваться вдаль снежных просторов, стараясь увидеть первые признаки приближающейся опасности. Нарезав вдоволь мяса, и разобрав равными долями, они устремились в обратный путь. Отойдя уже на довольно приличное расстояние, и поедая сладкую печень, Шайшан вспомнил, что в спешке забыл выдрать свой трофей. В качестве трофеев они использовали клыки крупных животных или нижнюю челюсть мелких противников. После чего делали из них ожерелье, которым вешали себе на шею. Считалось, что такое ожерелье придавало его владельцу силу поверженных противников, а также способно отгонять злых духов и не дать затуманить разум во время боя. Но как только он вернулся назад, он увидел перед собой человека, который нагло воровал мяса. Придя в ярость, после мимолетного замешательства, он решил убить наглого человека, решившегося поживиться мясом убитого им зверя.
И вот, после победы над практически голым человекам, Шайшан, огласив окрестности победным кличем, отправился за своей честно заработанной трофейной челюстью. Поэтому отложив дубину в сторону и достав из-за пояса широкий толстый нож, сделанный из каргота, камня, который научились обрабатывать расуруки. Обходя байнада, он уже представлял, как сладостно будет вырезать сочную печень, и запускать в нее свои зубы, и как в него будет перетекать дух и сила поверженного противника, которые сделают его еще сильнее.
Но, обойдя зверя, довольный оскал и сладкие мысли охотника улетучились. Место, где должно было лежать мертвое тело, оказалось пусто. А ведь Шайшан, точно видел как небольшое тело, перелетев зверя, безвольно рухнуло в рыхлый снег и, перевернувшись в нем несколько раз, замерло не подвижно. Теперь же, охотник сверлил взглядом белый простор, намереваясь найти того, кто осмелился украсть у него, его честно заработанный трофей. Непривычное отсутствие в руке боевой дубины немного его нервировало, а шершавая рукоять ножа, не приносила того спокойствия, которое было пару мгновений назад. Вращая своей огромной головой, он все никак не мог найти того, кто мог украсть его поверженного противника, то, что тот еще может быть жив, он даже и не думал. После таких убийственных ударов, никто еще не мог выжить. Не найдя даже следов от места где раньше лежало тело его странного противника, он осторожно двинулся назад к тому месту где оставил свою дубину, ожидая что новый противник возможно притаился за тушей зверя. Но, обогнув мертвого байнада, расурук еще больше удивился, чем ожидал. Тайно надеясь, что какой-то хищник решил полакомиться телом человека, но, не увидев, ни того, ни другого, он явно ощутил нарастающее беспокойство, которое усиливалось с каждым ударом его большого сердца. Шайшан, поспешил взять свою толстую дубину, но привычное спокойствие, это ему не принесло. Его чувства, буквально кричали о надвигающейся опасности, но определить их источник, ему никак не удавалось. Он продолжал кружиться на одном месте, готовый своим ударом, остановить любого, пусть это даже будет один из зверей Марьяны, но бешенное бьющееся сердце, казалось, выдавало в нем испуг, до сих пор еще, незнакомый бесстрашному охотнику. Вдруг и без того сильно бьющееся сердце захотело разорвать грудь, пик опасности становился все сильнее и сильнее. Охотник стал крутиться все быстрее и быстрее, надеясь не пропустить нового противника.
На очередном обороте, расурук ощутил еле слышимый хруст, и затем его охватило необычайно спокойствие. В шумно вздымаемой груди уже не ощущалось того бешенного бьющегося сердца, – 'наконец-то, оно успокоилось' – подумал он.
От нахлынувшего спокойствия как-то странно поплыло изображение, и глаза все никак не могли зафиксировать четкое изображение. Через несколько мгновений он все-таки смог сфокусировать взгляд на расплывчатом синем пятне, которое маячило перед ним, и он ужаснулся. Перед ним, стоял живой, покрытым голубоватым сиянием, замерев с вытянутой рукой, его недавний противник. Глаза Шайшана, широко раскрылись, готовые вылезти из своих орбит, челюсть отвисла в удивленном испуге. Вид вполне живого противника, ошеломил его. Расурук попытался воззвать к своей жажде крови и сбросить странное спокойное оцепенение. Но руки не слушались его и ноги не двинулись с места. Вдруг всегда надежная и твердая рука выпустила любимую дубину, и от этого стала очень тоскливо. Он хотел бы нагнуться и подобрать ее, но вместо этого стал медленно опускать на колени, которые вдруг перестали его держать. Он все еще никак не мог понять, что же происходит с его сильным и могучим телом, пока его взгляд не задержался на вытянутой руке человека. Рука, дрожащая голубым сиянием, вплоть до локтя, была покрыта, темными пятнами красной крови. Шайшан, даже успел удивиться, чья же это кровь, когда увидел в ладони темный сгусток, напоминавший что-то знакомое. А предательские ноги уже согнулись, и колени коснулись снега. Теперь рука с темным пятном была так близка, что он наконец-то смог понять, что это такое.
– Ведь это же…, – и это все что успел сказать расурук, на своем языке, прежде чем мертвым телом завалился на бок.
А темным сгусток, уже издавший свой последний стук, опал из выпустившей его руки рядом с телом.
***
Андрей, еще несколько секунд простоял над мертвым противником, у которого он несколько мгновений назад вырвал сердце, после чего, подобрав оброненные ранее куски мяса, медленным шагом направился к своему месту обитания, погруженный в свои мысли.
Спустя несколько минут, на место сражения подбежали еще двое расуруков, и пришли в ужас оттого, что увидели. Огромный Шайшан лежал заваленным набок, и, перевернув, его они обнаружили огромную дыру в теле, в том месте, где раньше должно было быть сердце. Исследовав место сражения они так и не нашли следов того, кто мог бы так убить одного из лучших охотников расуруков. Либо следы скрыл подающий толстыми хлопьями снег, либо противник ушел не по земле, а по воздуху. Охваченные ужасом, столь жуткого зрелища, они подхватили тело, а также найденное сердце и устремились в свой лагерь.
А Андрей, покрытый весь спокойным сине-голубоватым сиянием, возвращался в свой дом, вернее сказать в свою пещеру, в которой он уже жил почти десять месяцев, по его подсчетам. Идя по рыхлому, мягкому снегу, в который он ранее провалился чуть ли не покалено, сейчас с легкостью шел по его поверхности и не только не проваливался, но даже не оставлял за собой каких либо отпечатков босых ног. Словно это был вовсе и не снег, а натянутый единым полотном мягкий батут, позволяющий так же от него мягко отталкиваться и затем возвращаться свою форму.
Крупные крылатые белые звезды, кружась в своем удивительном танце, мягким покрывалом ложились на тело, окутанное голубоватым панцирем. И вместо того чтобы умереть, как всегда при касании о любую поверхностью, продолжали свой вальс, но уже на теле Андрея. Они словно мягкие волокна стекались и пересекались друг с другом, скользя по изгибам и изъянам, не спешно бредущего человека. Они, словно пережившее второе рождение, своим скольжением благодарили его обладателя, за то, что он подарил им еще несколько мгновением жизни. А перья, пушинки, снежинки, словно увлекаемые мыслями Андрея, и обрекшие свой смысл бытия, скользя то тонкими дорожками, то толстыми струйками, то маленькими вихрями, скользили по все телу. И словно уловив, только им известный, счастливый момент, озарившись серебреным сиянием, отрывались от тела, и продолжали свой путь к толстым пластам снега. И серебряная искра, поселившаяся в каждой снежинке, будто говорила в след уходящему человеку, 'спасибо, спасибо за счастье, спасибо за жизнь'. И маленькой, уже серебреной звездочкой ложилась в толстое белоснежное покрывало. Андрей же захваченный свои мыслями, не видел того преображения, которое творилось с пушистым снегом. Как он тонкими полосками, кусочками, комочками, словно как скопище мелких, но счастливых зверьков, попавших в райскую долину, визжат и веселятся от счастья, и стараются пойти за ним следом.
А мысли Андрея возвращались к последнему бою. 'Сколько я уже за это время провел этих боев. Два, три десятка, а может быть уже две, три сотни' – думал он. Парень давно уже сбился со счета, так как чуть ли не каждый день был сбоем вырван у нового мира, который словно испытывал его на прочность. И каждый раз подбрасывал все новые и новые испытание. Так вот и сейчас, когда он уже думал, что у него уже не осталось серьезных противников, если только не считать подводного монстра, от которого ему чудом удалось выбраться еле живым, в один из первых дней пребывания его в пещерах. До этого, он считал первобытных людей не способными оказать ему достойного сопротивления. И за свою не до оценку противника, он чуть было не поплатился жизнью. Поэтому для себя, он навсегда решил, – 'Прежде чем вступать в схватку с противником, узнай его слабые и сильные стороны, иначе ты можешь и проиграть. Ведь фортуну штука изменчивая, и везение не всегда будет на твой стороне. И в один из дней может и изменить, как капризная женщина. Ведь ты же Андрей и так уже на прочность испытываешь ее слишком давно. Что, богом себя здесь посчитал, царем зверей? А ведь первые дни только и жался страха, боялся любого шороха, и готов был уже кучу наложить. Да, расслабился ты в пещерах за эти несколько месяцев и если бы не броня накрывшая тело в момент удара дубиной, летал бы дорогой мой уже в раю'. За время пребывания в одиночестве, он часто стал разговорить сам с собой. Это хоть немного, но облегчала тяжесть, от отсутствия общения. И так же, как воспоминая о Маринке, не давали ему окончательно превратиться в зверя, который носился по туннелям пещер в поисках новых жертв. После нескольких побед в боях с ужасными пауками и огромными скорпионами, и другими обитателями пещер он ощутил настоящий азарт охотника. Лишь однажды он чуть было не проиграл бой. Это было месяца три назад, когда он столкнулся с огромным скорпионом, который чуть ли не в два раза превосходил всех ранее встреченных его собратьев. И увлеченный воспоминаниями его мысли понеслись вскачь, восстанавливая всю картинку вновь.
***
Шел уже седьмой месяц, Андрей вновь, как и вчера и позавчера, и так же как почти каждый день исследовал очередной новый туннель, обнаруженный им в хитром лабиринте нескончаемых пещер.
Проход, обнаруженный за тонким низким лазом, который пришлось преодолевать, полусогнувшись, а кое-где и вообще, лезть по-пластунски, через узкие участки. Он уже было хотел возвращаться назад, как глаза заметили впереди крошечное свечение. Продолжив движение, он через несколько метров оказался в довольно широком туннеле, тускло освещенном ядовитым мхом. Как-то обжегшись им в первый день, он избегал лишний раз, без всякой необходимости, касаться светящихся мхов. Осмотревшись в свете бедно-голубого света, Андрей выбрал движение в правую сторону, так как левая была лучше освещена и при неожиданном нападении со спины, гораздо раньше позволит заметить приближающегося противника. Поэтому, он сперва решил исследовать более темную часть туннеля.
Туннель оказался необычайно широк, такие, ему раньше попадались очень редко. Потолок туннеля нависал свисающими с него скоплениями острых сталактитов, готовых свергнуться со своей высоты и пригвоздить своим острым шпилем, зазевавшихся путников. В прошлый раз, попав в похожий туннель с которого свисали остро-образные скопления, ему чудом удалось избежать встречи с сорвавшейся целой грядой толстых игл, которые градом, стали рушиться вниз, в надежде раздавить своей массой Андрея. Уворачиваясь от падающих каменных стрел, петляя среди невысоких сталагмитов или перепрыгивая их, Андрей лишь за доли секунды обрушения арки, которая вела в этот пещеру, успел в длинном прыжке, выскочить из капкана захлопнувшего каменной пасть. Он тогда так и не понял, что послужило причиной обрушения сталактитов.
Вот и сейчас, идя по широкому простору туннеля, он с опаской посматривал на потолок, пытаясь найти хоть какой-то признак возможной опасности. Звери зверями, с ними то он уже научился бороться, а вот в битве со скальной породой готовой на тебя обрушиться своей мощью, вряд ли можно совладать, и единственное что остается, это бегство. Также странным ему показалось то, что по центру туннелю, в том месте, где должны были быть высокие сталагмиты, на их месте были всего лишь невысокие бугорки, словно их кто-то не так давно срезал, как грибы, и они еще не успели вновь подняться над полом. Зато по кроям длинной пещеры, высились трех и более метровые высокие шпили, уходящие навстречу к сталактитам. И с каждым разом, когда он видел подобные туннели, в нем крепло чувство в том, что большинство подобных туннелей с почти ровной поверхностью, имеют явно искусственный характер. Вот только таинственные строители, ему никак ему не попадались.
Так вот, осторожно ступая и думая о возможных строителях этих туннелей и пещер, по грубому стесанному камню, с опаской оглядывая пространство вокруг, он и столкнулся со скорпионом. Взгляд, скользнувший по темному углу, уже перемещался дальше, как вдруг, Андрей отчетливо ощутил острый укол опасности, заколовший где-то внутри. Тело замерло, и глаза тут же принялись сверлить черную тень. Через несколько секунд, стали проступать контуры хорошо знакомого тела. Вот выступают и торчат впереди две смертоносные клешни, чуть повыше их, свисает мощный толстый хвост со сверкающим на конце смертоносным жалом, затем из тени стали проступать часть клиновидных согнутых опорных конечностей. Затем Андрею удалось различить ужасные немного дергающиеся щупальцажвалы твари. Затем, разорвав темноту тени, чуть повыше засверкали глаза, хищно смотрящие на свою жертву. Огромный скорпион, поняв, что его обнаружили и ему не удастся неожиданно напасть, зашевелился и вылез из своего насиженного угла.
От ожившей тени, и натянутых нервов, Андрей попытался сглотнуть. Но его слюна увязла в паутине страха, начавшего свой путь от спазма горла, затем перебежавшего на спину, который холодной дрожью окатил позвоночник, после чего он понесся дальше по всем остальным членам. Казалось бы, уже давно забытый страх, вновь накатил волной ужаса, стараясь сковать его тело. Лишь плотнее обхватив грубую рукоять ножа, Андрей стал заглушать расползающийся страх по его телу. Все-таки поборов себя, он заставил проглотить вязкую слюну, а с ней, словно проглотил и накативший на него страх, загоняя его обратно в забытье.
Скорпион оказался огромен. Он был больше всех предыдущих, встреченных в пещерах и побежденных, которых было более трех десятков. Но страх уже ушел и Андрей, встав в уже привычную стойку, и зажав в одной руке нож, а во второй руке верную кость, приготовился к бою.
Скорпион заверещав, и задвигав своими хилицерами и клешнями, с невероятной скоростью ринулся вперед. Левая огромная клешня рванулось к телу Андрея, готовая его схватить и разорвать на две части. Поднырнув под ней, он собирался перерезать одну из передних ноготковых острых ног, но был вынужден уходить кувырком еще левее, спасаясь от разящего смертельного жала. Не успел Андрей еще окончательно встать, как скорпион уже развернулся и бросился в новую атаку. Парень только был и вынужден, что уворачиваться от проносящихся над головой громких хлопков смыкающихся клешней и уходить от молниеносных ударов смертельного жала. Несколько минут длящегося сражения, слились для Андрея в одно непрерывное движение. Прыжок, отскок, поднырнуть, уйти в сторону, попытаться приблизиться и подрезать ногу, опять кувырок, прыжок, уклон в сторону, удар острой костью. Но, несмотря на все попытки, причинить вред монстру, его хитиновый панцирь, закрывающий тело, выдерживал все носимые удары, которые не причиняли и малейшего вреда его обладателю. Ему удалось лишь только порезать одну из опорных ног, да и то не очень глубоко. Отпрыгнув подальше, что бы немного перевести дух, он принялся лихорадочно соображать, как бы ему одолеть столь сильного соперника. Скорпион же, также решил воспользоваться предоставленной передышкой и тоже, наверное, обдумывал, как бы справиться со столь строптивой жертвой.
Андрея уже давно поразила способность местных видов здраво мыслить, порой бы им позавидовал бы любой гений, как находить выход, казалось бы, из смертельной опасности. Вот и сейчас, он не сомневался, что скорпион обдумывает какую-нибудь подлянку, что бы быстрее разделаться с ним. Молчаливое бездействие длилось недолго, где-то спустя минуту хвостатый хищник бросился в атаку. Не добежав пару метров, он резко рванул в сторону, как раз в ту, в которую только что собирался уклониться человек. Андрей, был вынужден заставить тело неимоверно извернуться, чтобы разминуться со скорпионом, но он все же пролетел рядом с ним.
Миновав опасные широкие клешни, Андрей все же получил удар боковой частью хвоста. Отлетев от него на десяток метров, он тут же вскочил готовый к продолжению боя. Во время удара он выпустил нож и остался только с костью. Скорпион, снова издав свой противный писк, бросился в атаку. И опять не приблизившись на пару метров, метнулся в сторону. Но на этот раз Андрей был готов к такому маневру, поэтому ждал до последнего момента и затем лишь только прыгнул в сторону. Суставчатый хвост намеревался тут же его наколоть, но, уйдя от него в сторону, он, поднырнув за клешню, запрыгнул на головогрудь и со всей силой и раздирающей его звериной яростью, воткнул кость в область глаз. Но в самый последний момент, скорпион дернулся, и кость вошла, немного правея, увязнув в каком-то сплетении мышц. Понимая, что не хватает времени, чтобы выдернуть ее, он спрыгнул, стараясь как можно дальше оказаться от монстра. Раненый противник, издав жалящий слух, визг боли, принялся крутиться и искать своего противника. Быстро найдя неповрежденными глазами, ненавистного человека, он бросился на него с яростью, источаемой всем его ужасным телом. Безоружный Андрей, приготовился в очередном прыжке уйти в сторону, где он увидел тусклый блеск ножа, но неожиданно провалившаяся нога, оказалась зажата в каменных тисках. Пока он пытался освободить ногу, скорпион оказался рядом и своими клешнями схватил за руки свою жертву и медленно распял их в стороны, словно наслаждаясь моментом своей победы. Андрей поняв, что уже не выбраться, поднял свои глаза и, встретившись с взглядом всех четырех пар зрачков, немного расстроился. Он все-таки надеялся, что ему удалось зацепить хоть часть их. Но тут же позабыв об этом, он без тени страха стал смотреть в желтые провалы глазниц, словно говоря противнику: 'Я тебя не боясь, это ты боишься меня, даже сейчас, когда я в твоей власти, ты боишься, а во мне нет страха и ужаса перед тобой'.
Скорпион отвел свой длинный хвост назад, как бы показывая, какая его ждет смерть, и, давая время осознать свою жалость и беспомощность, желая увидеть во взгляде человека ужас и страх перед величием скорпиона. И его взгляд словно говорил 'ты червь и ничтожество, как ты посмел бросить мне вызов, мне царю подземных гор, пади передо мной со страхом в глазах и я подарю тебе быструю смерть'. Как уже ранее знал Андрей, когда смотришь зверю в глаза, ты ведешь с ним не зримый разговор, понятный только двоим. И в этой приватной беседе, гораздо больше слов и смысла, чем можно выразить словами.
И вместо ужаса, который так хотел увидеть его противник, Андрей ответил такой яростью, захлестнувшей его, что зверь испытал тот первобытный страх, который пытался вызвать у свой жертвы. И боясь помедлить хоть еще одно мгновение, иначе он будет сожжен этой яростью взгляда, скорпион с разгоняющейся скоростью стал опускать свое ядовитое жало, целясь в сердце.
Андрей, все также продолжал сверлить глазами монстра, который пытался отвести свои все восемь глаз, но у него никак не получалось спрятаться, от проникающего сквозь все тело обжигающего взгляда. И вот, в тот момент, когда ядовитая игла, уже готовая пронзить тело, должна была пройти сквозь него, она натолкнулась на неожиданную броню, вдруг покрывшею все тело человека. Андрей удивился не меньше скорпиона, даже скорее больше. Все его тело вдруг стало покрыто голубоватым серебреным слоем, словно на него нанесли необычную глазурь.
Удивление и замешательство длилось несколько секунд, затем по упирающемуся в грудь хвосту, поползала извивающаяся вязь голубых узоров, покрывающих всю поверхность, начиная с остроконечной иглы. Скорпион взвыл еще более диким визгом, резко одернул хвост, по которому уже ползла, быстро опутывающая непроницаемая голубая паутина, и попытался отскочить, от покрытого синим инеем парня. А Андрей, повинуясь какому-то внутреннему голосу или инстинкту, вдруг схватил противника за раскрывшиеся клешни, по которым тут же побежала такая же синяя плотная вязь, сковывая их в леденящем объятии. Все же скорпион вырвался через секунду, из захвата, но оставил в руках обломки ледяных клешней.
Некогда грозный хищник принялся неимоверно выть, а быстро покрывающая его сеть с трех сторон, за несколько секунд принялось сковывать все огромное тело, не оставляя ни одного свободного участка. Скорпион, какое-то время вертелся, дико верещал, но ничего не мог сделать. Через несколько секунд, все было кончено. Обледенелый скорпион застыл в неподвижности, освещая своим голубым сиянием, своды большого участка пещеры.
***
За время воспоминания этого сражения, Андрей преодолел разделяющее его расстояние до небольшого входа в пещеру. После того случая, с превращением его в ледяного человека, это был только второй случай, и сейчас был уже тритий. Но тогда все произошедшее с ним, показалось ему каким-то сумасшедшим бредом, что он все отказывался во все это поверить и только замершее озеро, напоминало о том, что это было, правда. И вот сейчас прибывая в ледяном панцире, и, несмотря на очередные протесты разума, он все-таки заставил поверить себя в то, что это действительность.
'Ну что ж Андрей, вот и пришло наконец-то время во всем разобраться, ты и так уже слишком долго откладывал эту проблему. Потом, да потом, а его может уже и не быть. Я сейчас в крепчайшей броне, можно значит не волновать о внезапном нападении. Нужно срочно разобраться с моим мутационным телом. И как контролировать этот процесс. Прошлый раз, в борьбе со скорпионом, я плохо помню, что потом произошло, лишь только обрывки, как смутно добрался до своего места и затем, кажется, лег спать, а проснувшись, уже был без ледяного панциря. А сейчас что? Мысли ясные, самочувствие хорошее, что еще? Скорость, легкость, сила! Да ощущение большой силы. С этим будем потом разобраться. Главное понять, как я снова мог вызвать это свое новое состояние. В тот раз я так и не смог в этом разобраться, может сейчас получится? Да! И не стоит забывать об откате. А то прошлый раз так скрутило. Дикая чесотка, этот ужасный зуд по всему телу, да к тому же, словно обгоревшая кожа, слезла толстым слоем. Даже только пробивающаяся щетина, из-под ужасных ран, и та обвалилась. А потом накатил дикий холод во всем теле, готовый свалить в тупом обморожении. Интересно, это я из-за своей мутации почти не ощущаю сейчас холода или здесь не так холодно, как кажется. Хотя судя по наличию меховых покроев зубра и зверолюда, похоже, здесь действительно холодно и различные снежные вихри и бури только добавляют еще больше мороза. Это хорошо, что я утратил чувствительность к холоду, а то бы окочурился в своих рваных штанах и рубашке, которые больше похожи на изодранную тряпку, чем на одежду, но выбирать-то не с чего. Наверное, после превращения и последовавшего за ним отката, ко мне возвращается чувствительность холода, ведь в пещерах, похоже, тоже не жарко. Так, уже кое-что и прояснилось.
Ну, надо же! Как ясно работает голова. А как вспомнишь себя за все эти десять месяцев, прямо жуть берет. Зверем стал, так стал. И как еще умудрялся за собой хоть как-то следить, даже странно. Может, это на меня так светляки действовали? Или это уродливый кальмар-монстр, затаившейся под грудой льда? А то, что этот жуткий монстр, там сомневаться не приходиться. Не понятно как, но я чувствую его присутствие и словно им истощаемую угрожающую ауру. Но пока он подо льдом, его можно не опасаться. Хотя вообще то пора, лед-то в некоторых местах и так уже сильно истощился. Не ровен час, во время моего сна может попробовать и проломить его. Странный какой-то он тип. Осьминог не осьминог, кальмар не кальмар, в общем огромный урод какой-то, да явно непростой. Что в нем есть такое, словно способен действовать на разум на расстоянии.
Нет, это просто здорово! Мне определено нравится мое состояние. Возможно, накрывшая мое тело, ледяное покрывало, отрезало какие-то нити, давящие на мои мысли и я могу нормально размышлять. Ну а если это так, то нужно срочно сворачиваться и так уже с насиженного места. Нет, ну точно странно. И как я мог так долго шнырять по пещерам и вести себя как дикий зверь в поисках противника. Стоп. А смысл мне вообще возвращаться к озеру? У меня и так все при себе. Только шкура ежа осталась. Да, оружие хорошее, но у меня сейчас есть еще каменный нож. Значит равноценный обмен. Одно на другое. Значит, не стоит. Да и что-то неприятно сосет у меня под ложечкой. Все, значит решено. К озеру я больше не вернусь. Здесь как раз недалеко, вроде неприметная пещерка виднелась. Вот в ней и остановлюсь'.
***
Как только Андрей устроился на новом месте и принялся рассуждать о своих дальнейших планах, то, как раз в этот момент, на озере, по поверхности льда поползли быстрорастущие и разбегающиеся в стороны трещины. С каждым мгновением их становилось все больше и больше. Треск, производимый хрустом льда, нарастал с каждой секундой, пока не взорвался фейерверком серебристых осколков, взметнувшихся к самому потолку пещеры и сметая всех притаившихся там светляков. Среди всего серебристого сияния раздробленных глыб, можно было разглядеть во взорвавшемся фонтане, черное пятнистое тело. От раздробленного льда, образовался голубовато-белый туман, на время скрывший того, кто смог его разрушить. Когда туман рассеялся, то все озеро покрывали различные осколки частей льда, а посередине зияла огромная темная дыра, дышащая мракам ужаса исходящего от него. На потолке пещере, в том месте, где ютились раньше светляки, сейчас повисла огромная черная тень. Несколько секунд она замерла в неподвижности, а затем метнулась столь молниеносно, что вряд ли кто мог бы заметить это движение, и оказалось прямо возле ниши, в которой обычно ночевал человек. Но, не обнаружив там человека, тень словно зашлась в судороге, и по сводам пещеры побежал тихий свистящий звук, который разнесся звенящим эхом далеко за ее пределы. Этот еле улавливаемый звук, заставил спасаться бегством, не одну пещерную тварь. От него бежали пауки и скорпионы, ящеры и хромоноги, четырех и восьмиклешники, и все остальные кто находился рядом.
Расплывающаяся тень, окутанная черным туманом, медленно перетекая с камня на камень, направилась в один из пещерных провалов. А место где лежала аккуратно сложенная шкура колючего ежа, казалось, осталось лежать нетронутой. Но после того как из пещеры вытекла черная сажа, шкура стала шипеть растворяться, и спустя мгновения на ровной поверхности камня осталось только ровные иголки.
***
Андрей, тем временней прибывая в ледяной броне, и устроившись на новом месте, принялся рассуждать о том, что делать дальше. Взвесив все за и против, он решил, что нужно выбираться из этих чертогов пещер, пока эта давящая со всех сторон угнетенность не свела его с ума.
Пребывая в этом состоянии ясности и просветленности, он вспомнил свое первое здесь появление. Как попал сюда, как потом чуть ли не каждый раз прощался с жизнью, при встречи с какой-нибудь опасностью, но затем он смог приспособиться и выжить. Но этим самым чуть не сгубил себя, превратившись в пещерного зверя, которого охватил дикий азарт охотника.
Так же он вспомнил своих друзей, Макса, Вовку. 'Макс, Вован – где же вы сейчас если меня занесло куда-то в ад, то куда же могло занести вас? Или я просто умер, когда поезд попал в аварию. Например, ударившись головой обо что-то, и моя душа отлетела сюда. Сколько не рассуждай, а ответов пока нет, и даже нет того, кому можно было бы их задать'. Андрей печально вздохнул, а когда выдохнул, из-за рта вырвалось небольшое белесое облачко. Затем оно преодолело пару метров, и покрыло соседнюю стенку серебристом инеем, но он этого не заметил.
'Маринка. Мое солнце. Как ты там? Что с тобой? Вспоминаешь ли ты меня? Вряд ли нам удастся уже увидеться с тобой. Но спасибо тебе за то, что есть, за то, что живешь в моем сердце и всегда будешь рядом со мной'. Он еще долго время повторял ее имя и словно разговаривал с ней, до тех пор, пока его не сморил сон, и он не уронил голову себе на грудь.
Заснув, Андрей все так продолжал пребывать какое-то время в ледяной броне. Сон его продолжался необычайно долго. Он проспал весь день и всю ночь и проснулся лишь только на следующий день, впервые, наверное, отдохнувший за все это время. Пока он спал, он не слышал, как бушевала, на снежных просторах, необычная буря. Если бы он бодрствовал, то ему бы удалось почувствовать ее отголоски и исходящие от нее странные энергетические пульсации. Но пропустив самый пик бушевавшей бури, он лишь только после сна, уловил небольшие отголоски еще бушующей, но уже не столь грозной природы.
После сна Андрей чувствовал себя отдохнувшим как никогда. Хоть за время сна ледяная броня и спала, но ощущение того, что его переполняет сила, еще не покинуло, а наоборот словно бы укрепилось в нем. И отката, который был в прошлый, на этот раз он не испытал. Только зуд в теле, да отшелушивание кожи, напоминало о его недавней покрывавшей броне.
Подкрепившись запасенным, которое все еще было покрыто, леденистым инеем, Андрей сладко потянулся, заставив затрещать, затекшие от неподвижности косточки. После чего, оставив большую часть мяса на своем новом месте, а часть, взяв со сбой, он отправился на разведку новой территории.
Андрей сидел в небольшой нише, скрываясь от падающего с неба белоснежного снега. Он следил за тем, как одетые в грубые шкуры, первобытные люди, загоняли огромного буйвола, чем-то напоминавшего родного и земного зубра, только превосходящих их размерами. С тех пор, как он после долгих блужданий по ветвистым лабиринтам пещер, выбрался наружу из темноты гор, Андрей не переставал поражаться тому, в каком странном мире оказался. Это случилось всего пару десятков дней назад, после того, как он провел десять жутких месяцев, беспрерывных поисков выхода, из давящей толщи камней. Но все его страдания были награждены. Почти случайно, преследуя мелкого грызуна, ему удалось ощутить слабое колебание воздуха, и, бросив свою погоню, он решил найти источник этого дуновения. Найдя довольно узкий лаз, он с трудом стал пробиваться по нему. Сильно ободрав руки, ноги, да все тело он с упрямством продолжал лезть.
За долгие месяцы, проведенных в полной изоляции пещер, он сильно изменился. Буквально почти каждый день ему приходилось защищать свою жизнь от посягательств различных хищников. И чтобы выжить ему пришлось стать одним из них. Стать хищником, одним из самых сильных, а по-другому здесь было нельзя. Либо ты жертва, либо ты охотник на нее. Поэтому вспоминая свои давно забытые навыки каратэ и бокса, приобретая новые, становясь сильнее и злея, окружая себя аурой звериных инстинктов, да к тому же еще обретя новые способности, он стал одним из самых хищных зверей, обитавших в широких и узких сплетениях туннелей. Многие твари уже успели изучить его запах и, чувствуя его на расстоянии, спешили быстрее убраться с его пути. У Андрея до предела обострились его органы чувств. Так его зрение могло одинаково видеть как в темноте, так и при свете. Различать мелкие детали на дальнем расстоянии. Усилились чувства осязания и обоняния. Он мог за сотню шагов распознать, кто издает тот или иной звук. Мог точно рассказать, какое животное пометило свою территорию. Также используя этот метод, он метил и свою территорию, предупреждая остальных зверей о своем месте обитания.
Его подкожная жировая прослойка, приобретенная, за последние два года разгульной жизни, пропала уже через три недели. В результате чего, он стал представлять собой высохшею жердь с проступающими костями, плотно обтянутой кожей. Лишь спустя, какое-то время, когда он научился охотиться, приспособился к новой жизни, на его теле стали проступать жилистые мышцы.
Андрей осознал, что, оказавшись в новом, незнакомом мире, он не в силах что-либо изменить на данный момент. А не желание сдохнуть, как послушная скотина, заставило его превращаться в зверя. В того, кто единственный, мог выжить в этих условиях. Привитые устои цивилизации и каноны общества постепенно отмирали, уступая место безжалостному зверю, главное для которого стали его инстинкты охотника и убийцы. Так, скрываясь за плотными щитами звериной натуры, вызванной из глубин своего сознания, которая, оказывается, всегда там жила, только ограничивалось наложенными с рождения рамками цивилизованного общества, он продолжал жить и выживать.
Единственное что не давало ему окончательно превратиться в животное, подвластному только инстинктам, так это его сны из прошлой жизни. И как он не старался укрыться от них, они не отпускали его и не давали полностью поглотить себя зверю. Чаще всего ему снились воспоминания с его прежней жизни за последние два года, особенно с того момента, когда он познакомился с Мариной. То ему казалось, что он лежит в ее объятиях, то они гуляют по парку, то катаются на катамаранах. В эти минуты, ему казалось, что его пещерная жизнь, это всего лишь сон. И просыпаясь от такого сна, он понимал, что это действительность и от нее никуда не деться. В этот момент его охватывали приступы безумия, и что бы забыться и обуздать свой гнев, он бросался на охоту. Выслеживая в это время обитавших рядом хищников, ему лишь в пылу охоты и в яростной схватке удавалось снять то напряжение, которое охватывало после таких сладких снов. И вспоминая день знакомства с Мариной, он благодарил свою судьбу, за то, что она его свела с такой удивительной девушкой. И сейчас это воспоминание из прошлой, казалось бы, сказочной жизни, не давало окончательно человеку превратиться в первобытного зверя.
Тем временем, над снежной равниной разнесся рев умирающего зверя. Зверолюди, опутав зубра своей толстой сетью, принялись его добивать. В несколько ударов они прекратили жалобный стон, доносившийся до скал. Охотников на зверя оказалось всего четверо, и человека это сильно удивило. Так как в прошлый раз, дюжину дней назад, он наблюдал, как такого же зверя удалось поймать лишь десяти охотникам. 'Значит либо зверь был ранен, либо охотники на это раз оказались опытней, так что надо будет с ними быть осторожней' – решил про себя Андрей.
Охотники что-то принялись между собой громко обсуждать, после чего двое принялись разделывать тушу, отрезая большие куски мяса. Двое других, замерев с поднятыми дубинами, стояли рядом и поглядывали на равнину, откуда начинал дуть прохладный ветерок. Нагрузив на себя эти нарезанные куски, они направились в противоположную сторону от гор.
Андрей, выждав какое-то время, направился к зверю, в надежде разжиться мясом. Благо шел плотный пушистый снег, который надежно скрывал не только следы, но и его запах. Поэтому ему можно было не опасаться, что какой-нибудь хищник по ним может его выследить. Соблюдая осторожность и пригибаясь как можно ниже, погружаясь по колено в рыхлый снег, который неприятный холодом щипал ноги, Андрей все ближе приближался к зверю. Исследуя туннели пещер, ему посчастливилось среди одних останков, от которых веяло большой древностью, найти небольшой, но еще сохранившейся нож. По сравнению с остальным оружием, которое ему удавалось найти, оно все было покрыто большим слоем ржавчины и при малейшем касании к нему, превращалось в труху, осыпаясь на каменный пол крупной крошкой, некогда бывшего металла. Этот же нож хоть и покрывала небольшая ржавчина, но он оказался довольно крепким. И приведя в нож в надлежащий вид, он стал хорошо служить его владельцу.
Подобравшись вплотную к зверю, которого уже накрыло белое покрывало, скрывая черную массу, недавно еще живого и могучего животного. От туши исходил неприятный запах выпотрошенных внутренностей, которые тут же лежали рядом. Без отвращения и брезгливости, которые Андрей в себе давно преодолел, он заглянул в вырезанную полость в надежде найти печень зверя. Но к его сожалению уже в который раз, первобытные охотники забирали с собой ценный трофей. Грустно вздохнув, он принялся отрезать небольшие длинные полоски мяса. Это уже ставшее привычным занятие не заняло у него много времени. Нарезав себе с десяток полосок и решив, что этого хватит на несколько дней, он развернулся, намереваясь двинуться обратно. И какого же было его удивление, когда, обернувшись, он столкнулся с первобытным человеком, обтянутым в меховой покрой.
Вернувшийся охотник, был также удивлен и поражен, столкнувшись с человеком. Неожиданная встреча явно затягивалась. Андрей, растерявшись от неожиданности, отметил про себя, что он с удивлением рассматривает местного жителя, который оказался всего лишь в паре шагов от него. Охотник был гораздо выше человека, на две или даже на три головы, очень широк. К тому же его тело покрывала не шкура животного, а собственная, спасая от холода, и это придавало еще больше широты его обладателю. На голове торчали небольшие уши, смотрящие в разные стороны. Уродливое лицо, узко посаженные глаза, выступающий вперед лоб, горбатый нос, похоже, перебитый в нескольких местах, и массивная выступающая челюсть с торчащими клыками, делала его похожим на зверя. Человекозверь, выйдя из ступора, тут же придал своей морде еще больше ужасного воплощения, оскалив свою пасть, и замахнулся своей огромной дубиной, намереваясь ею пригвоздить неизвестного наглеца, решившегося поживиться мясом.
Размахнувшись и намереваясь размазать человека по белесому снегу, мохнатый человек с необычайной скоростью стал опускать свою дубину. Андрей, наконец-то выйдя из оцепенения, лишь в самый последний момент успел отклониться, уйдя кувырком в сторону. Одновременно с этим он отбросил нарезанные ломти мяса и, выхватив свой нож, приготовился к новой атаке, став на полусогнутых ногах. Огромный охотник, удивленный проворством, практически голого человека, ловко развернулся и занес свою дубину для нового удара.
На этот раз удар был еще сокрушительнее и парню лишь чудом, удалось увернуть от явно смертельного выпада. Не успел он, как следуют подняться, на него тут же обрушился еще один смертоносный выпад, готовый смять его и раздробить кости на мелки кусочки.
Андрей еле успевал уклоняться от лавины сокрушительных ударов. Он все никак не мог понять, как такой огромный кривоногий зверочеловек может так молниеносно двигаться, что даже его, натренированное месяцев за десять тело, еле успевало подчиняться ему, чтобы не встретиться с мощью длиной шипастой дубины. Человек все же попытался, было нанести удар ножом, но толстая меховая шкура, надежно укрывало от таких атак. За неудачную попытку, он тут же поплатился, получив скользящий удар по правому плечу, и в результате чего, оно тут же налилось тяжестью, и его рука повисла безвольной плетью вдоль тела.
Об атаках, Андрей тут же позабыл, стараясь лишь только уйти с пути смертельно стремящейся к нему дубины. И это давалось ему все труднее и труднее, а также рана, нанесенная в плечо, напоминало о себе постоянной болью во всей руке, которая все никак не хотела слушаться. Андрей, считавший себя уже матерым волком в этом мире, успел осознать, как он ошибался и за эту ошибку готов поплатиться своей жизнью. Но вихрь ударов наносимых огромным охотникам, стал заметно замедляться, что несказанно обрадовало парня, который уже двигался на пределе своих сил. Правая рука стала отходить от удара и уже могла двигаться. И обхватив двумя руками нож, он приготовился нанести сокрушительный удар. Уклонившись влево, от очередного удара, который должен был вбить его толстый слой льда, запорошенный снегом, противник, увлекаемый инерцией, ушел вперед, обнажив свою тыльную часть шеи. Андрей, взвился в невообразимом прыжке, и, отведя руки как можно дальше, приготовился со всей своей силой, вонзить нож в открывшуюся часть шеи. Его раздело, каких-то полтора метра и он уже чувствовал, как уставший противник не успевает поднять руку или уйти в сторону, чтобы избежать встречи с острым ножом. Как вдруг встретился с глазами странного охотника, и они заблестели таким блеском, что он ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине. Уже готовый вонзиться нож, вдруг ощутил пустоту, а глаза блеснувшие черным блеском, словно пропали, растворившись в белоснежной пустоте и лишь на каком-то крае сознания, Андрей успел не заметить, а скорее ощутить как огромный охотник, каким-то не постижимым образом, со скоростью не подвластной глазу, смог увернуться, казалось бы, из-под смертельного удара. И теперь, когда он, еще не приземлился, парень почувствовал, как смертоносная дубина и ее обладатель, оказалось у него за спиной. Не коснувшись снега, до которого осталось не больше ладони, Андрей получил чудовищный удар в спину. И так и не достигнув ногами снега, он перелетел через убитого зверя, похожего на зубра, и приземлился за ним через десяток шагов. Огромный охотник, издал свой воинственный клич, который разнесся по пустынной равнине, медленно укрываемой крупными хлопьями снега.
***
Волосатый охотник, принадлежавший к племени расуруков, был исконным жителем снежной пустыни. Имевшие волосяной покров всего тела, расуруки, были не чувствительны к холоду. Эти существа издревле, обитавшие в степях снежных пустынь и гор, являлись их единственными разумными обитателями. Это было до тех пор, пока из-за гор не пришли новые хозяева их земель, спасаясь от своих преследователей. Расуруки были вынуждены уступить права единоличного господства над степью, разграничив свое влияние с новыми соседями. Но, несмотря на это, между двумя кровожадными расами снежных просторов, названой Тайнарой, часто случались стычки. Расуруки жили племенами и в основном селились в лесных массивах, где выбирали широкую поляну, на которой вырывали себе землянки. Также, иногда расуруков можно были встретить в горных массивах, где для своего жилья они использовали пустые пещеры. Несмотря на свой туповатый внешний вид, они были довольно развиты. Имели свой собственный язык общения, социальный строй. Так во главе племени стоял вождь, затем шел круг его приближенных, потом шли воины. В самом низу общества находились дети расуруков. У женщин расуруков особый статус. У них была только одна обязанность, это плодить потомство и охранять стоянку племени, пока мужчины уходили на войну или на охоту. Стариков в племени не было, так как только расурук не мог быть воином, он уходил в степь, где в схватке против какого-нибудь зверя должен был обрести свой покой. Так, в основном, вождем племени являлся самый сильный воин, который правил племенем на протяжении шести лет. После чего в день летнего солнцестояния, которое впрочем, мало чем отличалось от зимнего, проводился праздник во имя бога огня Касата, которого они считали свои покровителем за то, что он дал им силу, противостоять холоду степей Тайнары. Праздник, так и называли, день Касата, в который проводилось состязание за право, обладать дубиной вождя. На празднике участвовали самые сильные воины, которые вступали в круг огня и начинали между собой поединок. И тот, кто выходил победителем в нем, получал титул вождя и правил на протяжении шести лет, по числу рук бога. Также, еще одним из главных подарков бога Касата они считали способность не воспринимать пламя, и огонь не причинял им почти никакого вреда. Также после совершения нескольких десятков убийств, у некоторых воинов, просыпалась необузданная ярость и жажда крови, которые позволяли во время боя, ускорять все движения, за которыми не могли уследить противники. Также женщины расуруков могли создавать только им известным способом, порошок из древесины особых пород, который быстро воспламенялся и был способен сам себя поддерживать долгое время.
В одном из таких племен, находившемся в лесных массивов Тайнары, рядом с небольшой горной грядой, жил Шайшан, молодой охотник и воин. Ему во многом благоволила удача и многие ему уже предрекали, что на следующем дне Касата он сможет завоевать дубина вождя. Но молодому Шайшану, уже не раз испытавшему свою силу во время охоты и сражений, не терпелось дождаться того дня, когда он сможет поднять над своей головой огромную дубину и объявить себя вождем. Но до дня Касата было еще два года, а Шайшану уже сейчас хотелось отдавать указания и приказы, поэтому ему с каждым днем становилось все труднее и труднее дожидаться этого дня. Так как он был простым воином, который был вынужден выполнять приказания старшин, помощников вождя, ибо не выполнения приказа считалось предательством и каралось смертью. Чтобы хоть как-то забыться о том, что он всего лишь простой воин, он старался меньше времени проводить в лагере, поэтому всегда старался быть в первых рядах, идущих в набег на людей или на охоту. Так было и в этот день, когда только рассвело, он, вместе с еще тремя расуруками, направился в сторону дальних гор на охоту. Долгое время им не попадалось никакая живность, скорее всего распуганное в последнее время бушующими в ней непонятными ураганами, как считали расуруки. Из-за чего сейчас на охоту приходилось уходить далеко от стоянки. Когда они уже стали различать вершины гор, они наконец-то заметили стадо байнадов. Байнады, огромные звери, по виду напоминавшие буйволов, с длинной шерстью бело-серого цвета. Разбившись по одиночке, и подобравшись как можно ближе, им удалось отогнать одного из зверей от стада. Несмотря на свои размеры, байнады были очень быстры, но расуруки уже давно приспособились к охоте на них, и стали не спеша кружить вокруг одинокого зверя.
Довольно быстро спеленав байнада, Шайшан добил его, прекратив жалостный вой в несколько ударов и испытал тем самым кровожадное чувство восторга. Расуруки, хотевшие было приступить к разделке туши, вдруг ощутили острый укол опасности. Пока еще ничего не понимая, они стали осматриваться вокруг. Но как только появились первые признаки ветра, принесшие первые хлопья снега, они заторопились. Двое тут же стали быстро нарезать куски мяса и откидывать их в сторону. Двое других стали всматриваться вдаль снежных просторов, стараясь увидеть первые признаки приближающейся опасности. Нарезав вдоволь мяса, и разобрав равными долями, они устремились в обратный путь. Отойдя уже на довольно приличное расстояние, и поедая сладкую печень, Шайшан вспомнил, что в спешке забыл выдрать свой трофей. В качестве трофеев они использовали клыки крупных животных или нижнюю челюсть мелких противников. После чего делали из них ожерелье, которым вешали себе на шею. Считалось, что такое ожерелье придавало его владельцу силу поверженных противников, а также способно отгонять злых духов и не дать затуманить разум во время боя. Но как только он вернулся назад, он увидел перед собой человека, который нагло воровал мяса. Придя в ярость, после мимолетного замешательства, он решил убить наглого человека, решившегося поживиться мясом убитого им зверя.
И вот, после победы над практически голым человекам, Шайшан, огласив окрестности победным кличем, отправился за своей честно заработанной трофейной челюстью. Поэтому отложив дубину в сторону и достав из-за пояса широкий толстый нож, сделанный из каргота, камня, который научились обрабатывать расуруки. Обходя байнада, он уже представлял, как сладостно будет вырезать сочную печень, и запускать в нее свои зубы, и как в него будет перетекать дух и сила поверженного противника, которые сделают его еще сильнее.
Но, обойдя зверя, довольный оскал и сладкие мысли охотника улетучились. Место, где должно было лежать мертвое тело, оказалось пусто. А ведь Шайшан, точно видел как небольшое тело, перелетев зверя, безвольно рухнуло в рыхлый снег и, перевернувшись в нем несколько раз, замерло не подвижно. Теперь же, охотник сверлил взглядом белый простор, намереваясь найти того, кто осмелился украсть у него, его честно заработанный трофей. Непривычное отсутствие в руке боевой дубины немного его нервировало, а шершавая рукоять ножа, не приносила того спокойствия, которое было пару мгновений назад. Вращая своей огромной головой, он все никак не мог найти того, кто мог украсть его поверженного противника, то, что тот еще может быть жив, он даже и не думал. После таких убийственных ударов, никто еще не мог выжить. Не найдя даже следов от места где раньше лежало тело его странного противника, он осторожно двинулся назад к тому месту где оставил свою дубину, ожидая что новый противник возможно притаился за тушей зверя. Но, обогнув мертвого байнада, расурук еще больше удивился, чем ожидал. Тайно надеясь, что какой-то хищник решил полакомиться телом человека, но, не увидев, ни того, ни другого, он явно ощутил нарастающее беспокойство, которое усиливалось с каждым ударом его большого сердца. Шайшан, поспешил взять свою толстую дубину, но привычное спокойствие, это ему не принесло. Его чувства, буквально кричали о надвигающейся опасности, но определить их источник, ему никак не удавалось. Он продолжал кружиться на одном месте, готовый своим ударом, остановить любого, пусть это даже будет один из зверей Марьяны, но бешенное бьющееся сердце, казалось, выдавало в нем испуг, до сих пор еще, незнакомый бесстрашному охотнику. Вдруг и без того сильно бьющееся сердце захотело разорвать грудь, пик опасности становился все сильнее и сильнее. Охотник стал крутиться все быстрее и быстрее, надеясь не пропустить нового противника.
На очередном обороте, расурук ощутил еле слышимый хруст, и затем его охватило необычайно спокойствие. В шумно вздымаемой груди уже не ощущалось того бешенного бьющегося сердца, – 'наконец-то, оно успокоилось' – подумал он.
От нахлынувшего спокойствия как-то странно поплыло изображение, и глаза все никак не могли зафиксировать четкое изображение. Через несколько мгновений он все-таки смог сфокусировать взгляд на расплывчатом синем пятне, которое маячило перед ним, и он ужаснулся. Перед ним, стоял живой, покрытым голубоватым сиянием, замерев с вытянутой рукой, его недавний противник. Глаза Шайшана, широко раскрылись, готовые вылезти из своих орбит, челюсть отвисла в удивленном испуге. Вид вполне живого противника, ошеломил его. Расурук попытался воззвать к своей жажде крови и сбросить странное спокойное оцепенение. Но руки не слушались его и ноги не двинулись с места. Вдруг всегда надежная и твердая рука выпустила любимую дубину, и от этого стала очень тоскливо. Он хотел бы нагнуться и подобрать ее, но вместо этого стал медленно опускать на колени, которые вдруг перестали его держать. Он все еще никак не мог понять, что же происходит с его сильным и могучим телом, пока его взгляд не задержался на вытянутой руке человека. Рука, дрожащая голубым сиянием, вплоть до локтя, была покрыта, темными пятнами красной крови. Шайшан, даже успел удивиться, чья же это кровь, когда увидел в ладони темный сгусток, напоминавший что-то знакомое. А предательские ноги уже согнулись, и колени коснулись снега. Теперь рука с темным пятном была так близка, что он наконец-то смог понять, что это такое.
– Ведь это же…, – и это все что успел сказать расурук, на своем языке, прежде чем мертвым телом завалился на бок.
А темным сгусток, уже издавший свой последний стук, опал из выпустившей его руки рядом с телом.
***
Андрей, еще несколько секунд простоял над мертвым противником, у которого он несколько мгновений назад вырвал сердце, после чего, подобрав оброненные ранее куски мяса, медленным шагом направился к своему месту обитания, погруженный в свои мысли.
Спустя несколько минут, на место сражения подбежали еще двое расуруков, и пришли в ужас оттого, что увидели. Огромный Шайшан лежал заваленным набок, и, перевернув, его они обнаружили огромную дыру в теле, в том месте, где раньше должно было быть сердце. Исследовав место сражения они так и не нашли следов того, кто мог бы так убить одного из лучших охотников расуруков. Либо следы скрыл подающий толстыми хлопьями снег, либо противник ушел не по земле, а по воздуху. Охваченные ужасом, столь жуткого зрелища, они подхватили тело, а также найденное сердце и устремились в свой лагерь.
А Андрей, покрытый весь спокойным сине-голубоватым сиянием, возвращался в свой дом, вернее сказать в свою пещеру, в которой он уже жил почти десять месяцев, по его подсчетам. Идя по рыхлому, мягкому снегу, в который он ранее провалился чуть ли не покалено, сейчас с легкостью шел по его поверхности и не только не проваливался, но даже не оставлял за собой каких либо отпечатков босых ног. Словно это был вовсе и не снег, а натянутый единым полотном мягкий батут, позволяющий так же от него мягко отталкиваться и затем возвращаться свою форму.
Крупные крылатые белые звезды, кружась в своем удивительном танце, мягким покрывалом ложились на тело, окутанное голубоватым панцирем. И вместо того чтобы умереть, как всегда при касании о любую поверхностью, продолжали свой вальс, но уже на теле Андрея. Они словно мягкие волокна стекались и пересекались друг с другом, скользя по изгибам и изъянам, не спешно бредущего человека. Они, словно пережившее второе рождение, своим скольжением благодарили его обладателя, за то, что он подарил им еще несколько мгновением жизни. А перья, пушинки, снежинки, словно увлекаемые мыслями Андрея, и обрекшие свой смысл бытия, скользя то тонкими дорожками, то толстыми струйками, то маленькими вихрями, скользили по все телу. И словно уловив, только им известный, счастливый момент, озарившись серебреным сиянием, отрывались от тела, и продолжали свой путь к толстым пластам снега. И серебряная искра, поселившаяся в каждой снежинке, будто говорила в след уходящему человеку, 'спасибо, спасибо за счастье, спасибо за жизнь'. И маленькой, уже серебреной звездочкой ложилась в толстое белоснежное покрывало. Андрей же захваченный свои мыслями, не видел того преображения, которое творилось с пушистым снегом. Как он тонкими полосками, кусочками, комочками, словно как скопище мелких, но счастливых зверьков, попавших в райскую долину, визжат и веселятся от счастья, и стараются пойти за ним следом.
А мысли Андрея возвращались к последнему бою. 'Сколько я уже за это время провел этих боев. Два, три десятка, а может быть уже две, три сотни' – думал он. Парень давно уже сбился со счета, так как чуть ли не каждый день был сбоем вырван у нового мира, который словно испытывал его на прочность. И каждый раз подбрасывал все новые и новые испытание. Так вот и сейчас, когда он уже думал, что у него уже не осталось серьезных противников, если только не считать подводного монстра, от которого ему чудом удалось выбраться еле живым, в один из первых дней пребывания его в пещерах. До этого, он считал первобытных людей не способными оказать ему достойного сопротивления. И за свою не до оценку противника, он чуть было не поплатился жизнью. Поэтому для себя, он навсегда решил, – 'Прежде чем вступать в схватку с противником, узнай его слабые и сильные стороны, иначе ты можешь и проиграть. Ведь фортуну штука изменчивая, и везение не всегда будет на твой стороне. И в один из дней может и изменить, как капризная женщина. Ведь ты же Андрей и так уже на прочность испытываешь ее слишком давно. Что, богом себя здесь посчитал, царем зверей? А ведь первые дни только и жался страха, боялся любого шороха, и готов был уже кучу наложить. Да, расслабился ты в пещерах за эти несколько месяцев и если бы не броня накрывшая тело в момент удара дубиной, летал бы дорогой мой уже в раю'. За время пребывания в одиночестве, он часто стал разговорить сам с собой. Это хоть немного, но облегчала тяжесть, от отсутствия общения. И так же, как воспоминая о Маринке, не давали ему окончательно превратиться в зверя, который носился по туннелям пещер в поисках новых жертв. После нескольких побед в боях с ужасными пауками и огромными скорпионами, и другими обитателями пещер он ощутил настоящий азарт охотника. Лишь однажды он чуть было не проиграл бой. Это было месяца три назад, когда он столкнулся с огромным скорпионом, который чуть ли не в два раза превосходил всех ранее встреченных его собратьев. И увлеченный воспоминаниями его мысли понеслись вскачь, восстанавливая всю картинку вновь.
***
Шел уже седьмой месяц, Андрей вновь, как и вчера и позавчера, и так же как почти каждый день исследовал очередной новый туннель, обнаруженный им в хитром лабиринте нескончаемых пещер.
Проход, обнаруженный за тонким низким лазом, который пришлось преодолевать, полусогнувшись, а кое-где и вообще, лезть по-пластунски, через узкие участки. Он уже было хотел возвращаться назад, как глаза заметили впереди крошечное свечение. Продолжив движение, он через несколько метров оказался в довольно широком туннеле, тускло освещенном ядовитым мхом. Как-то обжегшись им в первый день, он избегал лишний раз, без всякой необходимости, касаться светящихся мхов. Осмотревшись в свете бедно-голубого света, Андрей выбрал движение в правую сторону, так как левая была лучше освещена и при неожиданном нападении со спины, гораздо раньше позволит заметить приближающегося противника. Поэтому, он сперва решил исследовать более темную часть туннеля.
Туннель оказался необычайно широк, такие, ему раньше попадались очень редко. Потолок туннеля нависал свисающими с него скоплениями острых сталактитов, готовых свергнуться со своей высоты и пригвоздить своим острым шпилем, зазевавшихся путников. В прошлый раз, попав в похожий туннель с которого свисали остро-образные скопления, ему чудом удалось избежать встречи с сорвавшейся целой грядой толстых игл, которые градом, стали рушиться вниз, в надежде раздавить своей массой Андрея. Уворачиваясь от падающих каменных стрел, петляя среди невысоких сталагмитов или перепрыгивая их, Андрей лишь за доли секунды обрушения арки, которая вела в этот пещеру, успел в длинном прыжке, выскочить из капкана захлопнувшего каменной пасть. Он тогда так и не понял, что послужило причиной обрушения сталактитов.
Вот и сейчас, идя по широкому простору туннеля, он с опаской посматривал на потолок, пытаясь найти хоть какой-то признак возможной опасности. Звери зверями, с ними то он уже научился бороться, а вот в битве со скальной породой готовой на тебя обрушиться своей мощью, вряд ли можно совладать, и единственное что остается, это бегство. Также странным ему показалось то, что по центру туннелю, в том месте, где должны были быть высокие сталагмиты, на их месте были всего лишь невысокие бугорки, словно их кто-то не так давно срезал, как грибы, и они еще не успели вновь подняться над полом. Зато по кроям длинной пещеры, высились трех и более метровые высокие шпили, уходящие навстречу к сталактитам. И с каждым разом, когда он видел подобные туннели, в нем крепло чувство в том, что большинство подобных туннелей с почти ровной поверхностью, имеют явно искусственный характер. Вот только таинственные строители, ему никак ему не попадались.
Так вот, осторожно ступая и думая о возможных строителях этих туннелей и пещер, по грубому стесанному камню, с опаской оглядывая пространство вокруг, он и столкнулся со скорпионом. Взгляд, скользнувший по темному углу, уже перемещался дальше, как вдруг, Андрей отчетливо ощутил острый укол опасности, заколовший где-то внутри. Тело замерло, и глаза тут же принялись сверлить черную тень. Через несколько секунд, стали проступать контуры хорошо знакомого тела. Вот выступают и торчат впереди две смертоносные клешни, чуть повыше их, свисает мощный толстый хвост со сверкающим на конце смертоносным жалом, затем из тени стали проступать часть клиновидных согнутых опорных конечностей. Затем Андрею удалось различить ужасные немного дергающиеся щупальцажвалы твари. Затем, разорвав темноту тени, чуть повыше засверкали глаза, хищно смотрящие на свою жертву. Огромный скорпион, поняв, что его обнаружили и ему не удастся неожиданно напасть, зашевелился и вылез из своего насиженного угла.
От ожившей тени, и натянутых нервов, Андрей попытался сглотнуть. Но его слюна увязла в паутине страха, начавшего свой путь от спазма горла, затем перебежавшего на спину, который холодной дрожью окатил позвоночник, после чего он понесся дальше по всем остальным членам. Казалось бы, уже давно забытый страх, вновь накатил волной ужаса, стараясь сковать его тело. Лишь плотнее обхватив грубую рукоять ножа, Андрей стал заглушать расползающийся страх по его телу. Все-таки поборов себя, он заставил проглотить вязкую слюну, а с ней, словно проглотил и накативший на него страх, загоняя его обратно в забытье.
Скорпион оказался огромен. Он был больше всех предыдущих, встреченных в пещерах и побежденных, которых было более трех десятков. Но страх уже ушел и Андрей, встав в уже привычную стойку, и зажав в одной руке нож, а во второй руке верную кость, приготовился к бою.
Скорпион заверещав, и задвигав своими хилицерами и клешнями, с невероятной скоростью ринулся вперед. Левая огромная клешня рванулось к телу Андрея, готовая его схватить и разорвать на две части. Поднырнув под ней, он собирался перерезать одну из передних ноготковых острых ног, но был вынужден уходить кувырком еще левее, спасаясь от разящего смертельного жала. Не успел Андрей еще окончательно встать, как скорпион уже развернулся и бросился в новую атаку. Парень только был и вынужден, что уворачиваться от проносящихся над головой громких хлопков смыкающихся клешней и уходить от молниеносных ударов смертельного жала. Несколько минут длящегося сражения, слились для Андрея в одно непрерывное движение. Прыжок, отскок, поднырнуть, уйти в сторону, попытаться приблизиться и подрезать ногу, опять кувырок, прыжок, уклон в сторону, удар острой костью. Но, несмотря на все попытки, причинить вред монстру, его хитиновый панцирь, закрывающий тело, выдерживал все носимые удары, которые не причиняли и малейшего вреда его обладателю. Ему удалось лишь только порезать одну из опорных ног, да и то не очень глубоко. Отпрыгнув подальше, что бы немного перевести дух, он принялся лихорадочно соображать, как бы ему одолеть столь сильного соперника. Скорпион же, также решил воспользоваться предоставленной передышкой и тоже, наверное, обдумывал, как бы справиться со столь строптивой жертвой.
Андрея уже давно поразила способность местных видов здраво мыслить, порой бы им позавидовал бы любой гений, как находить выход, казалось бы, из смертельной опасности. Вот и сейчас, он не сомневался, что скорпион обдумывает какую-нибудь подлянку, что бы быстрее разделаться с ним. Молчаливое бездействие длилось недолго, где-то спустя минуту хвостатый хищник бросился в атаку. Не добежав пару метров, он резко рванул в сторону, как раз в ту, в которую только что собирался уклониться человек. Андрей, был вынужден заставить тело неимоверно извернуться, чтобы разминуться со скорпионом, но он все же пролетел рядом с ним.
Миновав опасные широкие клешни, Андрей все же получил удар боковой частью хвоста. Отлетев от него на десяток метров, он тут же вскочил готовый к продолжению боя. Во время удара он выпустил нож и остался только с костью. Скорпион, снова издав свой противный писк, бросился в атаку. И опять не приблизившись на пару метров, метнулся в сторону. Но на этот раз Андрей был готов к такому маневру, поэтому ждал до последнего момента и затем лишь только прыгнул в сторону. Суставчатый хвост намеревался тут же его наколоть, но, уйдя от него в сторону, он, поднырнув за клешню, запрыгнул на головогрудь и со всей силой и раздирающей его звериной яростью, воткнул кость в область глаз. Но в самый последний момент, скорпион дернулся, и кость вошла, немного правея, увязнув в каком-то сплетении мышц. Понимая, что не хватает времени, чтобы выдернуть ее, он спрыгнул, стараясь как можно дальше оказаться от монстра. Раненый противник, издав жалящий слух, визг боли, принялся крутиться и искать своего противника. Быстро найдя неповрежденными глазами, ненавистного человека, он бросился на него с яростью, источаемой всем его ужасным телом. Безоружный Андрей, приготовился в очередном прыжке уйти в сторону, где он увидел тусклый блеск ножа, но неожиданно провалившаяся нога, оказалась зажата в каменных тисках. Пока он пытался освободить ногу, скорпион оказался рядом и своими клешнями схватил за руки свою жертву и медленно распял их в стороны, словно наслаждаясь моментом своей победы. Андрей поняв, что уже не выбраться, поднял свои глаза и, встретившись с взглядом всех четырех пар зрачков, немного расстроился. Он все-таки надеялся, что ему удалось зацепить хоть часть их. Но тут же позабыв об этом, он без тени страха стал смотреть в желтые провалы глазниц, словно говоря противнику: 'Я тебя не боясь, это ты боишься меня, даже сейчас, когда я в твоей власти, ты боишься, а во мне нет страха и ужаса перед тобой'.
Скорпион отвел свой длинный хвост назад, как бы показывая, какая его ждет смерть, и, давая время осознать свою жалость и беспомощность, желая увидеть во взгляде человека ужас и страх перед величием скорпиона. И его взгляд словно говорил 'ты червь и ничтожество, как ты посмел бросить мне вызов, мне царю подземных гор, пади передо мной со страхом в глазах и я подарю тебе быструю смерть'. Как уже ранее знал Андрей, когда смотришь зверю в глаза, ты ведешь с ним не зримый разговор, понятный только двоим. И в этой приватной беседе, гораздо больше слов и смысла, чем можно выразить словами.
И вместо ужаса, который так хотел увидеть его противник, Андрей ответил такой яростью, захлестнувшей его, что зверь испытал тот первобытный страх, который пытался вызвать у свой жертвы. И боясь помедлить хоть еще одно мгновение, иначе он будет сожжен этой яростью взгляда, скорпион с разгоняющейся скоростью стал опускать свое ядовитое жало, целясь в сердце.
Андрей, все также продолжал сверлить глазами монстра, который пытался отвести свои все восемь глаз, но у него никак не получалось спрятаться, от проникающего сквозь все тело обжигающего взгляда. И вот, в тот момент, когда ядовитая игла, уже готовая пронзить тело, должна была пройти сквозь него, она натолкнулась на неожиданную броню, вдруг покрывшею все тело человека. Андрей удивился не меньше скорпиона, даже скорее больше. Все его тело вдруг стало покрыто голубоватым серебреным слоем, словно на него нанесли необычную глазурь.
Удивление и замешательство длилось несколько секунд, затем по упирающемуся в грудь хвосту, поползала извивающаяся вязь голубых узоров, покрывающих всю поверхность, начиная с остроконечной иглы. Скорпион взвыл еще более диким визгом, резко одернул хвост, по которому уже ползла, быстро опутывающая непроницаемая голубая паутина, и попытался отскочить, от покрытого синим инеем парня. А Андрей, повинуясь какому-то внутреннему голосу или инстинкту, вдруг схватил противника за раскрывшиеся клешни, по которым тут же побежала такая же синяя плотная вязь, сковывая их в леденящем объятии. Все же скорпион вырвался через секунду, из захвата, но оставил в руках обломки ледяных клешней.
Некогда грозный хищник принялся неимоверно выть, а быстро покрывающая его сеть с трех сторон, за несколько секунд принялось сковывать все огромное тело, не оставляя ни одного свободного участка. Скорпион, какое-то время вертелся, дико верещал, но ничего не мог сделать. Через несколько секунд, все было кончено. Обледенелый скорпион застыл в неподвижности, освещая своим голубым сиянием, своды большого участка пещеры.
***
За время воспоминания этого сражения, Андрей преодолел разделяющее его расстояние до небольшого входа в пещеру. После того случая, с превращением его в ледяного человека, это был только второй случай, и сейчас был уже тритий. Но тогда все произошедшее с ним, показалось ему каким-то сумасшедшим бредом, что он все отказывался во все это поверить и только замершее озеро, напоминало о том, что это было, правда. И вот сейчас прибывая в ледяном панцире, и, несмотря на очередные протесты разума, он все-таки заставил поверить себя в то, что это действительность.
'Ну что ж Андрей, вот и пришло наконец-то время во всем разобраться, ты и так уже слишком долго откладывал эту проблему. Потом, да потом, а его может уже и не быть. Я сейчас в крепчайшей броне, можно значит не волновать о внезапном нападении. Нужно срочно разобраться с моим мутационным телом. И как контролировать этот процесс. Прошлый раз, в борьбе со скорпионом, я плохо помню, что потом произошло, лишь только обрывки, как смутно добрался до своего места и затем, кажется, лег спать, а проснувшись, уже был без ледяного панциря. А сейчас что? Мысли ясные, самочувствие хорошее, что еще? Скорость, легкость, сила! Да ощущение большой силы. С этим будем потом разобраться. Главное понять, как я снова мог вызвать это свое новое состояние. В тот раз я так и не смог в этом разобраться, может сейчас получится? Да! И не стоит забывать об откате. А то прошлый раз так скрутило. Дикая чесотка, этот ужасный зуд по всему телу, да к тому же, словно обгоревшая кожа, слезла толстым слоем. Даже только пробивающаяся щетина, из-под ужасных ран, и та обвалилась. А потом накатил дикий холод во всем теле, готовый свалить в тупом обморожении. Интересно, это я из-за своей мутации почти не ощущаю сейчас холода или здесь не так холодно, как кажется. Хотя судя по наличию меховых покроев зубра и зверолюда, похоже, здесь действительно холодно и различные снежные вихри и бури только добавляют еще больше мороза. Это хорошо, что я утратил чувствительность к холоду, а то бы окочурился в своих рваных штанах и рубашке, которые больше похожи на изодранную тряпку, чем на одежду, но выбирать-то не с чего. Наверное, после превращения и последовавшего за ним отката, ко мне возвращается чувствительность холода, ведь в пещерах, похоже, тоже не жарко. Так, уже кое-что и прояснилось.
Ну, надо же! Как ясно работает голова. А как вспомнишь себя за все эти десять месяцев, прямо жуть берет. Зверем стал, так стал. И как еще умудрялся за собой хоть как-то следить, даже странно. Может, это на меня так светляки действовали? Или это уродливый кальмар-монстр, затаившейся под грудой льда? А то, что этот жуткий монстр, там сомневаться не приходиться. Не понятно как, но я чувствую его присутствие и словно им истощаемую угрожающую ауру. Но пока он подо льдом, его можно не опасаться. Хотя вообще то пора, лед-то в некоторых местах и так уже сильно истощился. Не ровен час, во время моего сна может попробовать и проломить его. Странный какой-то он тип. Осьминог не осьминог, кальмар не кальмар, в общем огромный урод какой-то, да явно непростой. Что в нем есть такое, словно способен действовать на разум на расстоянии.
Нет, это просто здорово! Мне определено нравится мое состояние. Возможно, накрывшая мое тело, ледяное покрывало, отрезало какие-то нити, давящие на мои мысли и я могу нормально размышлять. Ну а если это так, то нужно срочно сворачиваться и так уже с насиженного места. Нет, ну точно странно. И как я мог так долго шнырять по пещерам и вести себя как дикий зверь в поисках противника. Стоп. А смысл мне вообще возвращаться к озеру? У меня и так все при себе. Только шкура ежа осталась. Да, оружие хорошее, но у меня сейчас есть еще каменный нож. Значит равноценный обмен. Одно на другое. Значит, не стоит. Да и что-то неприятно сосет у меня под ложечкой. Все, значит решено. К озеру я больше не вернусь. Здесь как раз недалеко, вроде неприметная пещерка виднелась. Вот в ней и остановлюсь'.
***
Как только Андрей устроился на новом месте и принялся рассуждать о своих дальнейших планах, то, как раз в этот момент, на озере, по поверхности льда поползли быстрорастущие и разбегающиеся в стороны трещины. С каждым мгновением их становилось все больше и больше. Треск, производимый хрустом льда, нарастал с каждой секундой, пока не взорвался фейерверком серебристых осколков, взметнувшихся к самому потолку пещеры и сметая всех притаившихся там светляков. Среди всего серебристого сияния раздробленных глыб, можно было разглядеть во взорвавшемся фонтане, черное пятнистое тело. От раздробленного льда, образовался голубовато-белый туман, на время скрывший того, кто смог его разрушить. Когда туман рассеялся, то все озеро покрывали различные осколки частей льда, а посередине зияла огромная темная дыра, дышащая мракам ужаса исходящего от него. На потолке пещере, в том месте, где ютились раньше светляки, сейчас повисла огромная черная тень. Несколько секунд она замерла в неподвижности, а затем метнулась столь молниеносно, что вряд ли кто мог бы заметить это движение, и оказалось прямо возле ниши, в которой обычно ночевал человек. Но, не обнаружив там человека, тень словно зашлась в судороге, и по сводам пещеры побежал тихий свистящий звук, который разнесся звенящим эхом далеко за ее пределы. Этот еле улавливаемый звук, заставил спасаться бегством, не одну пещерную тварь. От него бежали пауки и скорпионы, ящеры и хромоноги, четырех и восьмиклешники, и все остальные кто находился рядом.
Расплывающаяся тень, окутанная черным туманом, медленно перетекая с камня на камень, направилась в один из пещерных провалов. А место где лежала аккуратно сложенная шкура колючего ежа, казалось, осталось лежать нетронутой. Но после того как из пещеры вытекла черная сажа, шкура стала шипеть растворяться, и спустя мгновения на ровной поверхности камня осталось только ровные иголки.
***
Андрей, тем временней прибывая в ледяной броне, и устроившись на новом месте, принялся рассуждать о том, что делать дальше. Взвесив все за и против, он решил, что нужно выбираться из этих чертогов пещер, пока эта давящая со всех сторон угнетенность не свела его с ума.
Пребывая в этом состоянии ясности и просветленности, он вспомнил свое первое здесь появление. Как попал сюда, как потом чуть ли не каждый раз прощался с жизнью, при встречи с какой-нибудь опасностью, но затем он смог приспособиться и выжить. Но этим самым чуть не сгубил себя, превратившись в пещерного зверя, которого охватил дикий азарт охотника.
Так же он вспомнил своих друзей, Макса, Вовку. 'Макс, Вован – где же вы сейчас если меня занесло куда-то в ад, то куда же могло занести вас? Или я просто умер, когда поезд попал в аварию. Например, ударившись головой обо что-то, и моя душа отлетела сюда. Сколько не рассуждай, а ответов пока нет, и даже нет того, кому можно было бы их задать'. Андрей печально вздохнул, а когда выдохнул, из-за рта вырвалось небольшое белесое облачко. Затем оно преодолело пару метров, и покрыло соседнюю стенку серебристом инеем, но он этого не заметил.
'Маринка. Мое солнце. Как ты там? Что с тобой? Вспоминаешь ли ты меня? Вряд ли нам удастся уже увидеться с тобой. Но спасибо тебе за то, что есть, за то, что живешь в моем сердце и всегда будешь рядом со мной'. Он еще долго время повторял ее имя и словно разговаривал с ней, до тех пор, пока его не сморил сон, и он не уронил голову себе на грудь.
Заснув, Андрей все так продолжал пребывать какое-то время в ледяной броне. Сон его продолжался необычайно долго. Он проспал весь день и всю ночь и проснулся лишь только на следующий день, впервые, наверное, отдохнувший за все это время. Пока он спал, он не слышал, как бушевала, на снежных просторах, необычная буря. Если бы он бодрствовал, то ему бы удалось почувствовать ее отголоски и исходящие от нее странные энергетические пульсации. Но пропустив самый пик бушевавшей бури, он лишь только после сна, уловил небольшие отголоски еще бушующей, но уже не столь грозной природы.
После сна Андрей чувствовал себя отдохнувшим как никогда. Хоть за время сна ледяная броня и спала, но ощущение того, что его переполняет сила, еще не покинуло, а наоборот словно бы укрепилось в нем. И отката, который был в прошлый, на этот раз он не испытал. Только зуд в теле, да отшелушивание кожи, напоминало о его недавней покрывавшей броне.
Подкрепившись запасенным, которое все еще было покрыто, леденистым инеем, Андрей сладко потянулся, заставив затрещать, затекшие от неподвижности косточки. После чего, оставив большую часть мяса на своем новом месте, а часть, взяв со сбой, он отправился на разведку новой территории.
Глава 13
Неожиданная встреча
Прожив уже на новом месте, около двух месяцев, что в общем итоге составило уже год общего пребывания в этом суровом мире, Андрей решил отпраздновать это знаменательное для себя событие. Решив, что лучшим для него подарком, будет победа над очередным каким-нибудь монстром, желательно чтобы это был либо четырех либо восьмиклешник, так как они более всего являлись опасными противниками. Но они встречались, гораздо реже, чем все остальные жуткие твари. Но прежде чем отправиться в путь на охоту, на которую он стал захаживать реже, с того периода как жил на озере, он решил подняться на поверхность и глотнуть свежего воздуха, который приносил ему радость и легкость на душе.
Забравшись, на уже ставшей привычной, небольшую площадку, с которой открывался необычайно красивый вид на окружающие окрестности, он сделал несколько глубоких вдохов. Холодный воздух, в котором чувствовалось нарастание будущей бури, приятно щекотал его легкие, что ему доставляло огромное удовольствие. Словно душа в этот момент улетала на просторы снежной равнины, и носилось по нему как вихрь. Наполнив энергией холодного воздуха свое тело, Андрей уже приготовился спускаться вниз и выступать на охоту, как его острый глаз заметил какое-то движение.
На довольном приличном расстоянии от его площадки, двигался какой-то отряд. Он, решив все-таки задержаться и проверить, кто это будет. Ждать пришлось долго, за это время он успел еще раз пообедать, а также уже в который раз обдумать различные способы и возможности, чтобы вновь трансформировать свое тело в ледяную броню. Но, как и раньше все эти попытки остались не принесли желаемого результата. И печально вздохнув, он стал следить за приближающимся отрядом.
Когда отряд уже был достаточно близко, Андрею удалось разглядеть впереди идущих огромных расуруков. Он с большим разочарованием стал покидать сове место, так как надеялся увидеть кого-то еще, а не волосатых громил обезьян. Во время спуска, он пару раз оглядывался на приближающийся отряд. И вот когда его мимолетный взгляд наткнулся на то, что он уже не рассчитывал увидеть, то Андрей чуть было не слетел с очередного камня. Когда его нога соскользнула с очередного уступа, в результате чего вниз сорвалось несколько камней, образовав, таким образом, небольшой камнепад, который выдал его место нахождения. Зависнув на руках, он смотрел и не верил своим глазам. Среди высоких волосатых зверолюдей, шло десятка три людей, связанных между собой в одну цепочку. От вида обычных людей у Андрея зашумело в голове, сердце готово было выпрыгнуть из груди, и он, вцепившись в камни, смотрел на тех, кого уже не чаял увидеть.
Один из расуруков привлеченный камнепадом, уже отдавал какие-то приказания и тут же, от отряда отделилось три воина, которые очень быстрым бегом приближались к зависшему человеку.
А Андрей, все также продолжал висеть, вцепившись в камни, и в его воспаленном одиночеством мозге, крутилась только одна фраза: 'Люди, люди, люди…'. И когда к нему приблизились огромные воины, он все так продолжал твердить эту фразу, не отрывая взгляда от приближающихся людей.
Никак не прореагировав на вопрос огромного расурука, он все смотрел на движущихся людей. После чего, воин, долго не думая, ударом своего огромного кулака отправил Андрея в полет снов.
***
Отряд расуруков остановленный не надолго поимкой нового пленника вновь продолжил свое движение и медленно удалялся в пустынную даль снежной равнины. За ее передвижением наблюдала, лишь только одинока маячащая тень, которая замерла под аркой темного входа пещеры, из которой вышел человек. Темный сгусток, явно избегавший попадания солнечных лучей, еще какое-то время провожал взглядом удаляющийся отряд. После чего, издав низкий противный свист, тень скрылась в глубинах темной пещеры.
***
Андрей убегал от огромного количества огромных скорпионов, казалось, ему удается от них оторваться, но они вновь его нагоняют, и их становится все больше и больше. Они, постоянно выбегают с боковых туннелей, которые он только что пробежал, и приближаются все ближе и ближе. Вот он чувствует, что еще чуть-чуть и в его спину вопьются множества ядовитых жал. И тогда, когда жало коснулось его спины, парень открыл глаза.
Кошмарный сон уступил место прозрачному звездному небу, которое открылось взгляду. Он почувствовал, как в его спину впился какой-то острый предмет. Приподнявшись, он хотел, было достать колющий предмет, но не смог, как оказалось его руки и ноги были связанны тугой веревкой. Единственное, что ему удалось, это перевернуться на бок, что бы хоть как-то ослабить колющую боль в спине. Лежа на боку, он увидел перед собой, несколько сидящих человек, которые между собой о чем-то переговаривались и с нескрываемым интересом смотрели на него. Он тут же вспомнил, как увидел отряд расуруков и плененных в нем людей, а также как потом впал в оцепенение и то, как не мог пошевелиться даже тогда, когда его отправлял в нокаут один из огромных воинов. Вид людей, заставивший поверить, что это не галлюцинация и ни мираж, вызвал радостный взрыв эмоций внутри, которые захлестнули его. На глазах проступили горькие слезы, которые заструились по жестким щекам. Но как бы ни была радостна и долгожданна встреча, ее Андрей представлял со всем по-другому, во всяком случаи не со связанными руками и ногами. По этому подавив приступ сентиментальности, он стал осматриваться вокруг себя.
Кроме сидящих перед ним людей, которые были одеты в шкуры ранее ни виданных животных, он также заметил невдалеке от них горящий костер, вокруг которого сгрудилось большая толпа лохматых громил. Сев, Андрей продолжал немного морщиться от боли в спине. За костром, немного в стороне, находилось несколько вьючных животных, которые сгрудились в кучу, стараясь согреться. Рядом с животными, находилось огромное дерево, которое своей лиственной кроной накрывало весь лагерь. И, несмотря на мороз и холод, необычные листья крепко держались на нем.
Как оказалось, отряд только несколько минут назад разместился на привал и все были в ожидании ужина, который стал разносить один из воинов. Андрей, сидя со связанным, смотрел, как воин собирается уходить обратно к костру, лишив его в отличие от остальных хоть и скудного, но все же ужина. Не желая мириться, со столь ярко выраженной дискриминацией, он окликнул его звонким голосом.
– Ну, ты, обезьяна волосатая, а меня ты покормить не хочешь?
От такого неожиданного вопроса, большинство тут же повернулись в его сторону, позабыв о своей еде, на которую набросились так, словно голодали уже не одну неделю, включая и здоровяка, который разносил еду. Удивленный столь неожиданным вниманием, за столь его долгое отсутствие, Андрей даже как-то немного смутился.
– Ну чего смотрите-то? Я есть тоже хочу.
Часть людей стала тут же шептаться между собой, а повар, обернувшись к костру, кого-то позвал, издав какую-то тарабарщину. Спустя минуту к нему тут же подошло несколько волосатых громил, которые стали о чем-то между собой переговариваться. Повар все что-то объяснял и тыкал своим кривым пальцем в сторону Андрея.
Один из самых больших расуруков, глядя на Андрея, что-то спросил у него, но тот в ответ лишь пожал плечами. Задав тот же вопрос, он получил тот же ответ. Затем, по-видимому, главарь, показав на толпу пленников, приказал привести одного из связанных людей. Его приказание было исполнено в считанные секунды, в результате чего несчастный старик, на вид которому было никак не меньше лет семидесяти, растянулся в падении перед парнем. От вида несчастного старика, у Андрея тут же сверкнули злостью глаза, впившись в красные зрачки вождя. Поединок взглядов, длившийся несколько секунд, словно раскалял сам воздух между ними, метавшими молнии. После чего, вождь, тыльной стороной ладони ударил парня по лицу. Зрительный контакт прервался и голова Андрея, словно получившая пушечное ядро, стало клониться к снегу, намереваясь в нем утонуть, но всего лишь через несколько дюймов движение остановилось и он, обратно выпрямляясь, поднял ее. Из рассеченной губы, стала сочиться кровь, на расцарапанной щеке стали проступать кровяные точки. Андрей вновь хотел встретиться взглядом с вождем. Ведь уже его давно никто не смел, так жестоко бить и остаться безнаказанным. Он сейчас буквально кипел злостью и, несмотря на опутывающие его веревки, собирался прямо зубами вцепиться в горло своему обидчику. Но неожиданно почувствовав внутри себя чужое присутствие, похожее на размывчатый шарик, закрепившиеся на крае сознания из которого раздался голос, заставило отвлечься и переместить свой взгляд.
'Прошу тебя, не смотри им в глаза, иначе они сейчас убьют тебя', – сказал голос.
'Это мы еще посмотрим, кто кого убьет', – ответил Андрей, глядя на старца который стоял на коленях, спиной к нему.
'Они чувствуют ненависть, исходящую от тебя. Сначала они убьют тебя, а затем еще несколько человек, что бы успокоиться'.
'Хорошо', – согласился Андрей, пытаясь совладать, с проснувшимся внутри себя зверем, который желал разорвать лохматую громилу.
Тем временем, вождь, закончив объяснения, вновь взглянув на Андрея и увидев того смиренно смотрящим в снег на свои ноги, оскалившись сам себе, побрел обратно к костру.
За вождем последовали и остальные, возле Андрея остались только старик и повар. Подойдя ближе, повар избавил ноги парня от пут, а к рукам привязал конец веревки, к которой был примотан старик. Таким образом, сделав из них своеобразную пару, которая не могла разойтись больше чем метра на три. Затем, из круглого чана, повар зачерпнул, своей лапой месиво, и плюхнул его в руки, при этом сказав:
– Сарен.
'Это значит ешь', – подсказал старик, подсаживаясь ближе, но Андрей и сам уже догадался, что означает это слово.
Андрей, хотел, было что-то спросить, но его опять прервал голос в голове, 'Давай сначала поедим, а потом уже будем говорить, а то мы уже три дня ни чего не ели'. Парень спорить не стал и вслед за старцем принялся осторожно пробовать новую еду.
Попробовав кашу, которая напоминала вкус сырого и гнилого дерева, он все же принялся, ее есть, так как выбираться было не из чего, а силы ему возможно скоро понадобятся. Пока он ел кашу, он словно чувствовал на себе чей-то заинтересованный взгляд, но как, ни старался, определить его источник, ему не удалось. Его взгляд постоянно натыкался на огромное удивительное дерево, под кронами которого они расположились. Дерево и в самом деле было не обычным. Оно было настолько огромным, что в диаметре составляло, наверное, метров десять, как показалось ему. А его крона оказалось так широка, что закрывала собой большую часть звездного неба. Листья, обычно зелено-сияющего цвета, переливающегося в лучах солнца, так привычного для глаза Андрея, оказались светло-белыми лепестками, украшающими огромные ветви бархатистого дерева, пепельного цвета. Такое причудливое сочетание, ему еще видеть не приходилось, и он с интересом наблюдал, как причудливые листья искрятся в свете ярких звезд.
Когда он доел свою пригоршню, старец, уже давно проглотивший свою порцию, ждал, когда же он освободиться чтобы начать разговор. От жажды получить знания о странном месте, Андрей отвлекся от изучения древа, которое его словно чем-то притягивало и внушало доверительно спокойствие. В голове у Андрея вертелась тысяча вопросов, которые ему хотелось задать старику, но он никак не мог определить, что стоит говорить старику, а что нет, а также как с ним себя вести. Но старик сам начал разговор первым, поэтому он решил действовать по обстоятельствам.
– Кто ты? Я ни как не могу тебя определить, а со мной раньше такого никогда не было. Ты ни сараниец, и ни катаниец, а для негуара у тебя слишком светлая кожа.
– Что ты еще обо мне можешь сказать? – произнес грубовато, свою мысль Андрей, тщательно стараясь скрыть все остальные. Старик поняв, что так просто ничего не вытянешь из незнакомца, стал рассказывать дальше.
-Также у тебя есть какая-то сила не понятная мне, и я еле удерживаюсь на крае твоего разума, что бы разговаривать с тобой и если ты не ослабишь давление, то я сейчас не смогу с тобой беседовать, – задыхаясь, проговорил старик.
Андрей, конечно же, не понял, о чем говорил старик, лишь только постарался не задавить небольшой комок чужого присутствия, которого плотно облепили, помимо его воли, ментальные щиты еще так до конца и не успокоившейся злости. Стальные кольца, сжимающие уже почти полностью растворившейся сгусток, ослабили свою хватку и немного раздвинулись, давая шарику чуть больше свободы для восстановления своих сил.
– Спасибо, – уже легче, проговорил старик. – Я первый раз сталкиваюсь с чем-то подобным.
– Как ты можешь это объяснить? – тут же спросил Андрей.
– Честно говоря, не знаю, это похоже на какое-то магическое воздействие, но эта не магия. Если бы это была магия, то на тебя бы повесили камень каргота. Это камень, который высасывает магию и не дает колдовать. У тебя есть сила, но она носит несколько другой характер и мне ее никак не определить.
– Мне тоже это не понятно, так что не чему тут удивляться. Лучше ты мне объясни, как мы с тобой общаемся, а также что от меня хотела это волосатая обезьяна, и кто они такие, и что это за странное место с таким удивительным деревом. Ничего подобного мне раньше видеть не приходилось.
Старец внимательно посмотрел в голубые глаза парня, но ничего в них не увидев, только пожевал губы и, вздохнув, стал рассказывать.
– У меня есть дар общаться с помощью мыслей. Слова, которые я говорю на своем языке, перевожу в картинные образы, которые передаются тебе в мозг. После чего твое сознание, обработав полученные образы, превращает их в схожие и понятные тебе слова, и в результате чего ты можешь понимать мою речь.
– Как-то это все замысловато. Ну да ладно, пусть будет так. Так что там с этим громилой?
-Ты смотрел в глаза одному из вождей расуруков. Вождя этого племени зовут Зурашаран, и он очень сильно хочет узнать, кто ты, что осмелился смотреть ему прямо в глаза. Расуруки – это раса волосатых зверолюдей, живущих племенами в степях ледяной пустыни. Его племя считается одним из самых кровожадных и жестоких, а он сам одним из лучших убийц, поэтому и стал вождем. Племена между собой постоянно враждуют. Кроме расуруков эти холодные земли населяют бурые орки, которые также постоянно враждуют между собой и с остальными обитателями ледяных равнин. Также снежные долины и леса полны различными животными, большинство в той или иной степени являются хищниками, и в охоте на них можно самому парой превратиться в жертву. Посредине самой большой долины находится дерево Гулундун, которое ты видишь перед собой. Что это за дерево, вряд ли кто скажет, об этом мало известно, даже в легендах. Так что даже мне, одному из сказителей, ничего неизвестно, лишь только то, что оно уже было здесь с тех пор, когда по земле еще ходили боги, вот, пожалуй, и все.
Андрей обратил внимание, что последние слова старец произнес с каким-то сожалением что ли или даже с обидой на незнание о нем ничего. Но старик продолжил дальше свой рассказ и мысли Андрея плавно покинули его сознание. Он сидел перед старцем, затаив дыхание. Что-то он уже знал, что-то вновь услышанное пугало, что-то завораживало, заставляло воображение рисовать перед ним различными образы новых животных и других обитателей этого далекого края.
Помимо рассказа о снежной пустыни, в которой круглый год царит холод, и где постоянно устраивают пиршества снежные бури, старец поведал о том, что в горах живут карлики, прозванные гномами, а также большое количество различных монстров. Про монстров, Андрей уже знал лучше старика, но решил все-таки послушать эту часть рассказа, не желая рассказывать о том, что он уже знаком с ними. За горами, как оказалось не так холодно, и еще там живут люди нескольких стран. Слушая все это, он буквально впитывал в себя каждую полученную крупицу информации, стараясь ничего не упустить. Ведь несмотря на все трудности, свалившиеся на него, он, во что бы то не стало, решил выжить в этом новом мире. А также узнать все, что связано с его переносом в этот мир и если у него шансы вернуться назад. Но шансы на возвращение становились все меньше, после того как рассказывал об этом удивительном мире. И вот теперь узнавая о нем все больше и больше, и он поражался тому многообразию, которое с этим миром сотворила природа или некогда топтавшие ее землю боги. Боги, как оказалось, действительная реальность этого мира, и как сказал старик, что еще возможно встретить в этом мире тех, кто топтал эту землю вместе с ними. Это были различные маги, шаманы и другие последователи, и их ученики. Но это уже было так давно, что у основной массы обитателей этого мира, о богах имелись лишь только смутные представления на основе легенд, которые рассказывали различные сказатели. Как раз таким сказателем оказался этот старик, которого звали Глошам, и который, увлекшись своим рассказом, стал много чего еще рассказывать об этом странном, пугающем и тем немее завораживающим мире.
Рассказ Глоша, длился до тех пор, пока старик не охрип. Казалось бы, как можно охрипнуть от мыслей, но, тем не менее, это оказалось так. Парень попросил, чтобы старик отдохнул. Тесно связанный с частичкой сознания старика, Андрей ощутил небольшой толчок, словно Глош послал небольшой импульс в сторону группы людей, в которой он сидел.
Слушая рассказ, Андрей позабыл об окружающей его обстановке и за это время прошло довольно много времени большинство людей и расуруков уже отдыхали, лишь только не спало несколько часовых, которые сидели возле костра и о чем переговаривались на своем языке. От группы спящих людей, отделилась небольшая фигура, которая стала приближаться к старику. Андрей оказался прав, насчет того какого-то импульса. К ним подошла молоденькая девушка с каким-то небольшим кувшином и дала его старику, что бы он утолил свою жажду. Хоть девушка и прятала лицо, но все же было видно, как из-под нависающей на лоб челки, она бросала заинтересованные взгляды на собеседника Глоша. Заметив, что он на нее смотрит, девушка тут же потупила взор, покрывшись легким румянцем, который она надеялась, будет не заметен в темной ночи, и поспешила быстрее вернуться на свое место. Проводив девушку, завораживающим взглядом до своего места, которая, чувствуя на себе внимание незнакомца, торопилась быстрее укрыться за спинами своих соплеменников, Андрей поразился ее красоте. Лишенный за столь долгое отсутствия женского общения, он все же по достоинству смог оценить красоту юной девушки, несмотря на ее потрепанный вид. Вид женского тела, тут же отозвался в нем горячем желанием, заставившим вспомнить свою прекрасную Маринку. И от этих нахлынувших воспоминаний, сердце готово было разорваться в клочья от боли раздирающей его.
Старик, почувствовав борьбу нервного напряжения парня, понял ее по-своему.
– Эта Мелена, дочка старосты, была самой красивой девушкой в поселке, к ней многие приезжали свататься, но согласие она дала только одному, молодому парню из города. Через полгода они должны были пожениться, после того как Мелене исполнилось бы восемнадцать зим. Но этому уже вряд ли суждено когда-либо сбыться.
– Это почему? – удивлено спросил его Андрей.
– А я разве не сказал, – не менее удивленно переспросил старец, – да старость не радость. За две сотни лет столько всего накопилось, что все и за несколько ночей не рассказать, а вот о самом главном всегда рассказать забываю. Я же ведь не местный, не с их деревни, я только за пару дней до нападения к ним на постой зашел, и как раз, остановился в доме Мелены. А потом, через два дня, ночью, спустившись с гор, минуя заставы, на нас напали расуруки. Деревенская стража оказала, достоянное сопротивление, но расуруки, очень сильные воины и их оказалось слишком много, и к тому же они не чувствительны к магии, так что обороняющимся даже не помог местный маг. Бой был закончен достаточно быстро, тех, кто пытался сопротивляться убили на месте, остальных взяли в плен. Потом стали все уходить в горы, что бы избежать погони, большой отряд расуруков разделился на несколько частей, каждая из которых стала перебираться через горы сама.
Способность старика заговариваться, начинала выводить его из себя, но он старался все-таки сдерживать себя и ждать когда же тот ответит на его вопрос. Воспользовавшись появившейся паузой, Андрей поспешил задать следующий вопрос.
– А что будет с пленными?
– Похоже, расуруки между собой начали войну и хотят заручиться поддержкой орков, скорей всего нас подарят или принесут как дар какому-нибудь племени.
Глош, хотел еще что-то продолжить рассказывать, но Андрей попросил его остановиться и дать ему времени немного подумать. Укрыв частичку чужого сознания еще большим количеством щитов, Андрей погрузился в свои мысли.
'Ну что Андрюха. Вот и нашел ты людей, но вместо радостных объятий, тебя, похоже, ждет плаха палача или участь раба. Похоже, этот мир гораздо суровей, чем ты еще думал. Попал, так попал. Ладно, прорвемся. Как там говорилась, двум смертям не бывать, а одной ни миновать. Я пока что закапываться не собираюсь. Посмотрим, что тут дальше будет'.
Спокойный голос старца, обладал каким-то магнетизмом, заставив Андрея с неподдельным вниманием слушать его рассказ, после чего, появилось желание предаться своим сладким воспоминаниям о прошлой жизни. И как бы не были чудесны воспоминания, но жуткая реальность действительности не отпускала надолго. Она словно окунала в сладостные мгновения прошлой жизни, а затем, как ураганный вихрь врывалась в память и начинала крушить все счастливые моменты и тащить назад, в суровый мир царства льда и холода.
Вдохнув холодный воздух, который должен был обжигать легкие, Андрей почувствовал лишь легкость внутри, которая хоть как-то облегчала боль после таких воспоминаний. В моменты таких воспоминаний, время словно ускоряло свой бег. Казалось бы, он еще даже не успел толком что-либо вспомнить, как в окружающем мире мог пройти уже ни один час. И сейчас, открыв глаза, он обнаружил, что выпал из мира часа на два, а то и больше, часовые сменились или вернее сказать их стало больше, часть мирно спавших людей, поднялись и с тревожным взглядом всматривались в темный полог ночи.
Но вот, взволнованные люди и расуруки успокоились и вот уже все опять устроились на своих местах. Ничего не понимающий Андрей, перевел свой взгляд на старика. Глош, казалось бы, все также сидел перед ним, скрестив ноги перед собой, и даже не сдвинулся ни на йоту. Он все продолжал как-то заинтересовано смотреть на молодого человека, но стоило ему только перевести свой взгляд на старика, как тут же внимательный и цепкий взгляд, сменялся кротостью и спокойствием и уже не так навязчиво изучал парня. Возможно, ему все это показалось, так как уставший разум, уже отвык от общества, и он во всех видел только врагов.
– Что это было? – спросил он, показывая на людей и расуруков, которых несколько мгновений назад охватывала паника.
– Снежный сайпс, – просто ответил старик, словно это должно было все объяснить.
– И дальше что? – все, также, не понимая, спросил Андрей.
– Как, ты не знаешь, кто такой снежный сайпс? – тут уже пришла очередь старика удивляться.
Андрей замолчал. Он вдруг неожиданно стал сейчас видеть смутные образы или видения и никак не мог понять, что же это такое. Спустя минуту, картинки перед глазами стали мутнеть, пока совсем не исчезли. Перед его взором пронеслась небольшая история и у него в голове тут же родилась мысль, выдать ее за свою.
Старик, видя его внутреннюю борьбу, не торопил и молча ждал, когда та закончится.
– Хорошо, – начал Андрей. – Я расскажу тебе кто я, и как я попал сюда. А потом ты мне все объяснишь, кто такой этот сайпс и почему его так все бояться. Меня зовут Андрей, я вырос в стране Росании, наш поселок располагается в горах, на другом материке. Как-то в один день, младший сын нашего вождя, прибыв из очередного путешествия, сказал, что собирается посетить край мира, и ему нужна команда для его корабля. Для меня это был шанс вырваться из обычной жизни, которая мне надоела, так как у меня огромная жажда приключений. И вот, после того как прошел отбор из огромного числа добровольцев, наш капитан набрал себе команду, таких же искателей приключений каким был и сам. Но когда мы увидели его корабль, большинство из нас готовы были отказаться от своих планов, так как он оказался необычным. Он мог двигаться по воздуху, но уверенность нашего командира передалась и нам, и мы согласились идти за ним. И вот, наполнив наши трюмы запасами, мы отправились в путь. Несколько дней под нами растилась земля, затем как-то неожиданно появилось вода, над которой мы летели продолжительное время. Потом на нас налетел страшный ураган, который играл с нами как с игрушкой несколько дней. За это время корабль потерял управление. Последнее, что помню, это то, что я ударился о борт корабля. Потом когда я пришел в себя, то обнаружил себя лежащим на снегу среди гор. Несколько дней я передвигался по этим горам пока и не заметил вас. Вот и все.
Во время своего рассказа, Андрей уже придумавший свою историю из пронесшихся перед разумом картин, пытался рассказать ее как можно правдивей, избегая различных лишних описаний, и хотел верить в то, что возможно где-то в горах есть подобная деревушка, в которой мог найтись такой сын вождя, готовый отправиться в такое путешествие. Андрей надеялся, что мир, в котором он оказался, допускал возможность подобной истории, которая не должна была вызвать лишних подозрений. И закончив свой рассказ, он затаив дыхание, ждал вердикта, поверит ли в эту сказку старик Глош или нет.
Сказитель, не менее внимательно, слушал небольшой рассказ Андрея, ничем, не выражая своих чувств. И нельзя было понять, поверил ли он или нет.
– Хорошая история. Люблю такие. С тебя Андрей получился бы хороший сказитель, ты очень интересно рассказываешь. Дюжину дней назад я слышал рассказ какого-то рыбака о том, как он видел какой-то корабль, парящий в небе, но ему, никто не поверил, так как посчитали, что это ему все привиделось во хмелю. Значит, он все-таки не врал.
Оказалось, что неожиданное видение, проплывшее перед глазами, действительно правдивая история, и это так его поразило, что Андрей даже забыл, о чем хотел спросить старика.
– Значит, ты не знаешь кто такой снежный сайпс? И если честно, то лучше тебе и не знать кто это. Потому что это один из самых свирепых и страшных зверей. Размером он с рост человека, а его длина окало четырех метров, он имеет ужасную пасть, в которой способен поглотить байнада целиком. Также ему подвластны разрушающие стихии, ураган и вьюга. И когда бывает, поднимается снежная буря, то это может просто гулять один из сайпсов. Этот зверь является слугой Марьяны, которая спускает его на прогулки снежной Тайнары, от гор и до берегов моря. Этому зверю нужно только одно, это пища или новая игрушка, с которой он может поиграть, которая затем превращается в пищу.
Глош хотел дальше продолжить рассказывать о магическом звере, но Андрей его перебил. Его начала уже раздражать манера этого сказителя лишь вскользь упомянуть о чем-то интересном и, не останавливаясь рассказывать дальше.
– А кто такая Марьяна?
– О, прости меня Андрей, я ж совсем забыл тебе о ней рассказать. Марьяна живет в своем замке, который располагается с рядом высокой белой скалой. О ней мало что известно, она жила еще во времена богов. Но с ней лучше не встречаться, потому что тех, кто видел ее, она превращает в своих ледяных зомби, делая из них своих слуг.
– Ну что ж понятно. Местная снежная королева, – уже больше для себя проговорил Андрей. – Глош, если как ты говоришь, этот зверь так опасен и ему нужна только пища, то почему он не напал на нас?
– Не знаю почему, но зверь боится этого дерева и никогда близко к нему не подходит, – как-то уж совсем просто, как показалось Андрею, ответил старик.
Андрею много что хотелось еще спросить и узнать у Глоша, но они и так уже довольно долго провели времени за общением. И теперь он ощущал, как воспалившейся разум, от большого количества информации начинает все сложнее и труднее ее обрабатывать. Его начало сильно клонить в сон. Поэтому, извинившись перед стариком, он опустился на мягкий снег, который принял его словно пуховая перина, он попытался забыться сном, что бы его уставший мозг смог отдохнуть. Закрыв глаза, он, словно в омут, провалился в мир снов.
***
Андрей стоял посреди снежной пустыни, а перед ним раскинулось величественное дерево, которое своим куполом закрывало полнеба. Такое удивительного зрелища Андрею видеть, еще не доводилось. Перед ним, раскинув свое величие, стоял если не бог, то точно царь растительного мира. Широкий, могучий ствол, по своим размерам, превосходил все мыслимые и немыслимые размеры. Он как столп, своим стержнем уходил в небо, словно на нем раскинулось все небесное пространство, которое покоилось на сияющей серебреными красками кроне дерева. И сколько хватало взгляда, везде сияли серебреные искры сияющих листьев. Затем на краю кроны, он, уловив движение, взгляд натолкнулся на удивительное зрелище. Он видел воздушный корабль, который плыл рядом с кроной дерева и рассекал сполохи облаков словно крейсер, летящий по морским волнам. Это был именно тот самый корабль, про который рассказывал Андрей. С улыбкой на лице, он восторженным взглядом, провожал уплывающего вдаль победителя воздушных просторов, и даже помахал ему рукой, желая удачи. Когда корабль скрылся из виду, взгляд вновь вернулся на созерцание могучего дерева. Теперь перед взглядом, словно из тумана, стала появляться расплывчатое изображение, которое становилось все четче и четче. Он увидел человека, он был ранен и еле передвигал ноги, которые то и дело, утопали в снегу по колено. Он подал, но с не сгибаемым упорством, несмотря на жуткие раны, вновь поднимался и шел дальше. Вот он подходит к небольшому деревцу, которое гнется под сильным ветром, стремящимся сломить это хрупкое живое существо, которое еще только начинает познавать окружающий мир. Упав на колени, человек подставил рвущему ветру, свою широкую спину, давая возможность дереву, вновь возвыситься посередине пустынной и снежной равнины. Дерево и человек, они сейчас были так похожи. Оба одинокие создание, оказавшиеся в голой равнине, над которой властвовал ураганный ветер, стремящийся проглотить одиноких путников, нарушающих прекрасную гармонию белоснежной пустоши.
Человек, обмерзшими руками обхватил тонкий дрожащий ствол у его основания, спустя несколько мгновений, его руки стали светить серебреным сиянием и затем стали плавно подниматься вверх. Руки, не торопясь, продолжали движение, оставляя кровавые дорожки следов на стройном стволе, после чего, уже обнимая тонкие ветви, закончили свое движение на их кончиках. Все это время, пока руки ласкали ствол и крону дерева, человек обмерзшими губами говорил слова, которые тут же заглушал ревущий ветер. Тонкие ручейки крови засеребрились лазурным сиянием и впитались сквозь кору в сердцевину дерева. Человек, с трудом встав на непослушные ноги, отошел в строну на пару шагов, посмотреть на свой результат.
Тонкое дерево, выпрямив свой ствол и раскинув крону, словно выставив вперед грудь, со всей своей стойкостью, встречало порыв ветра. И если раньше она постоянно клонились к снегу, то теперь, лишь только ветви немного подрагивали, в такт постоянно накатывающего порыва ветра.
Человек, улыбнувшись сам себе, обмороженными и глубоко потрескавшимися губами, повернулся и продолжил свой путь. Но, ни сделав и пару шагов, он упал в объятия обжигающего снежного покрывала.
Когда человек упал, Андрей хотел было подбежать и помочу ему, но как он только сделал попытку приблизиться, картинка перед ним стала таять. После чего он вновь увидел высокое могучее дерево. Спустя мгновения, перед деревом снова засеребрился туман, из которого вышел человек, завернутый в коричневый плащ. Не спеша, подойдя к Андрею, он взял его руку и развернул ладонью вверх и накрыл ее своей теплой рукой, после чего убрал. А на ладони остался лежать небольшой непонятный шарик, по размерам соизмеримый с грецким орехом.
– Когда придет время, ты узнаешь, что ты должен будешь сделать, – хриплым голосом сказал в слух незнакомец.
Глядя на орех, он переместил свой взгляд на человека, но тот уже растворился в воздухе, оставляя после себя серебреную дымку. Руку не выносимо стало жечь, и Андрей хотел скинуть лежащий на ней шарик, но тот уже исчез с ладони, оставив после себя только растекавшуюся боль в правой руке.
***
Открыв глаза, Андрей увидел, что один расуруков тыкает какой-то острой палкой в его раскрытую ладонь, после чего он тут же ее отдернул.
Прогоготав что-то, здоровяк поспешил к своей группе, которая собралась возле костра. К Андрею хромая подошел старик и сказал, что их зовут к костру. Подходя к костру, до него стал доноситься аппетитный вкус поджариваемого мяса. От столь давно уже забытой пищи, желудок стал скручиваться в баранку, и принялся урчать.
Подойдя к возвышению, на котором устроился вождь, по бокам которого стаяли воины, он стал задавать вопросы старику. Глош также стал отвечать и что-то по долгу рассказывать. Андрей пытался выведать у старика, что происходит, но тот предпочитал молчать. Затем вождь задал новый вопрос и уставился на Андрея.
– Он спрашивает воин ли ты? Если ты ответишь да, то он захочет тебя испытать, – произнес старик.
– Скажи ему, что я воин и не боюсь его испытаний.
– Я ему так уже и сказал, он хочет, что бы ты произнес это вслух.
– Да, я воин. – С холодом в голосе и твердостью проговорил Андрей.
Этот ответ, кажется, устроил вождя, после чего он обернулся к одному из своих воинов и стал отдавать приказания.
– И что-то за испытание? – спросил он у Глоша.
– Тебе придется сразиться с одним из их воинов в круге огня.
– И что это за круг такой? – удивленно переспросил Андрей.
– Расуруки поклоняются богу огня, Касату. И поэтому приносят ему жертвы. Одной из главных жертв, считается сжигание врага на костре.
'Час от часу не легче' – мелькнула в голове шальная мысль, в то время когда Андрея вели на расчищенную площадку, на которой был уже отчерчен круг метров десяти.
Не известно чем был нарисован круг, но как только его коснулся факел, он тут же вспыхнул, словно порох, и за секунды сомкнул свое огненное кольцо. Полоса огня оказалось широкой, примерно окало метра, как посчитал Андрей. И его стал мучить вопрос о том, как же он попадет внутрь.
Проскрипев на своем утробном голосе, вождь указал на одного из своих воинов, после чего, тот, достав из-за пояса длинный нож, просто вступил в кольцо огня.
Надо сказать, это действие возымело должный эффект на Андрея. Если сначала у него мелькнула радостная мысль о том, что расурук подсмолит свою мохнатую шкуру, то после того как он увидел, что тот вышел на центр круга без малейшего ожога, то он значительно помрачнел.
Один из рядом стоящим с ним расуруков, освободил его от пут, после чего, пихнув в спину, указал на горящее кольцо.
– Они что, психи. Неужели хотят, чтобы я тоже пошел прямо в огонь? – удивленно спросил Андрей у старика.
– Да, таков обряд. Если ты дерешься в круге огня, то чтобы вступить в поединок, ты должен очиститься, пройдя через него, после чего считается, что бог может принять тебя в качестве жертвы.
– А если я поджарюсь, как кусок мяса, возле которого мы проходили, когда буду проходить через границу этого огня? – спросил Андрей.
– Если так случится, то они будут считать, что ты не угоден богу в качестве жертвы и поединок не состоится.
– Ну что ж это неплохо, а то я уже думал, как бы ни сильно покалечить такого громилу… Но старик, подняв руку, оборвал речь Андрея.
– Это еще не все, – сказал он. – Если ты сейчас не захочешь пройти в круг через огонь, или если ты пройдешь его, но у тебя появятся сильные ожоги, то тебя просто казнят как лжеца, а не воина. Так как тот, кто не прошел огонь Касата, не может считаться воином.
– Ну что ж, драка, так драка, – и в светло-голубых глазах заплясали искры разгорающейся злости. – Мне дадут оружие или придется убивать его голыми руками, – глядя уже на вождя и показывая ему свои руки, спросил Андрей. Пообщавшись с вождем, старик продолжил говорить.
– Ты можешь выбрать любое оружие, что есть на воинах его племени.
– Хорошо.
Андрей стал осматриваться вокруг, словно что-то ища, но, ни как не мог найти. Затем, зацепившись взглядом за знакомую вещь, которую он заметил на одном рядом стоящих воинов, он пошел прямо на него.
Подойдя вплотную к одному из высоких воинов, которому Андрей едва доставал до середины груди, он, быстрым движением, выхватил из-за пояса свою боевую кость. Опешивший от такой наглости, воин тут же схватил человека, намереваясь его раздавить на месте, но оклик вождя тут же остановил его. Расурук с неохотой убрал свои руки и, приблизив свое лицо, что злобно прорычал.
– И я тебя, обожаю, – с улыбкой проговорил Андрей, после чего развернулся и с отрешенным лицом, пошел на горящее кольцо.
Подойдя почти уже вплотную, к обжигающему кругу, его в последний момент ухватил за плечо старик.
– Прости, но я все-таки должен тебе это сказать. Еще никому из людей, насколько я знаю, не удавалось пройти круг Касата, чтобы не обжечься. Так только ты перейдешь границу, на тебя тут бросятся воины, стоящие за ней, что бы увидеть твои ожоги, после чего тебе откажут в праве поединка и будут потом казнить.
– Ни туды и не сюды, – с улыбкой проговорил Андрей, после чего уже безразлично продолжил. – Разве у меня есть выбор?
– Есть один, но как я тебя уже успел узнать, он тебе вряд ли понравиться. Поэтому и не говорил тебе об этом.
– А зачем тогда сейчас решился об этом заговорить?
– Если честно, то ты мне нравишься. В тебе что-то есть, что внушает к тебе доверие и уважение, а со мной такое редко случается, когда первый встречный человек заслуживает его, поэтому все же скажу. Если ты сейчас откажешься от поединка, то публично унизят, ты будешь считаться отбросом, даже недостойным быть рабом. Но за то ты останешься жив…
-Хватит Глош, ты все правильно решил, и не стоит сейчас говорить ничего лишнего.
Отвернувшись от него, он сделал несколько шагов, пока не остановился возле горящего столпа пламени, высота которого достигала полутора метров. Андрей смотрел как играющий огонь, словно зажатый в защитные кольца, стремиться вырваться из них. Подняв руку, и приблизив ее к жаркому пламени, которое словно ждало, когда же сможет обжечь чью-нибудь плоть, он ощутил клокочущую силу внутри огненного кольца, которая так и стремилось прорвать сдерживающие ее барьеры. Пальцы уже должны были ощущать обжигающую страсть огня, но вместо этого ладонь немного покалывало холодком, а пламя словно отодвинулось от приблизившейся руки. Ожидавший чего-то подобного, Андрей в душе обрадовался этому факту. И уже уверено обхватив правой рукой кость, смело шагнул в горящий круг. На него тут обрушился вихрь огненной силы, который собирался поглотить его, но вместо этого словно наткнулся на невидимую стену, стал плавно обтекать тело, словно извиняйся за то, что покушался на него. За пару шагов, он вышел вовнутрь огненного ринга. От него исходил лишь небольшой пар, окутывающий его тело белой дымкой. Когда дымка рассеялась каково же было удивление всех собравшихся когда место обгоревшего тела они увидели точно такого же человека как и до того момента, когда он вступил в огненный круг. И выскочившие еще два воина, собиравшиеся вынести обгоревшее тело, замерли на месте и смотрели во все глаза на человека, на котором даже не подпалился и маленький кусочек его одежды. Андрей, воспользовавшись всеобщем замешательством, оказался около своего соперника, после чего, в прыжке вонзил кость в глаз расурука. Только после того как воин стал заваливаться на бок, возле парня оказались воины, скрутили ему руки и вывели его из круга, представив вновь перед вождем.
Вождь сидел мрачный и злой, и с лютой ненавистью смотрел на человека, который, уже не тупя взор, открыто смотрел ему в глаза. Андрей понимал что у вождя сейчас нет другого выхода как убить его, чтобы не потерять свой авторитет, но после того как человек выиграл поединок, это стало сделать значительно труднее. Неизвестно взял бы разум вверх над расуруком или его вывел бы из себя взгляд кристально-синих глаз, но это уже Андрею останется неизвестным. Внезапно он ощутил укол опасности, а также предупреждающий голос старика, но было уже поздно. Голова взорвалась звенящими осколками, которые поволоки сознание в темную пропасть.
Прожив уже на новом месте, около двух месяцев, что в общем итоге составило уже год общего пребывания в этом суровом мире, Андрей решил отпраздновать это знаменательное для себя событие. Решив, что лучшим для него подарком, будет победа над очередным каким-нибудь монстром, желательно чтобы это был либо четырех либо восьмиклешник, так как они более всего являлись опасными противниками. Но они встречались, гораздо реже, чем все остальные жуткие твари. Но прежде чем отправиться в путь на охоту, на которую он стал захаживать реже, с того периода как жил на озере, он решил подняться на поверхность и глотнуть свежего воздуха, который приносил ему радость и легкость на душе.
Забравшись, на уже ставшей привычной, небольшую площадку, с которой открывался необычайно красивый вид на окружающие окрестности, он сделал несколько глубоких вдохов. Холодный воздух, в котором чувствовалось нарастание будущей бури, приятно щекотал его легкие, что ему доставляло огромное удовольствие. Словно душа в этот момент улетала на просторы снежной равнины, и носилось по нему как вихрь. Наполнив энергией холодного воздуха свое тело, Андрей уже приготовился спускаться вниз и выступать на охоту, как его острый глаз заметил какое-то движение.
На довольном приличном расстоянии от его площадки, двигался какой-то отряд. Он, решив все-таки задержаться и проверить, кто это будет. Ждать пришлось долго, за это время он успел еще раз пообедать, а также уже в который раз обдумать различные способы и возможности, чтобы вновь трансформировать свое тело в ледяную броню. Но, как и раньше все эти попытки остались не принесли желаемого результата. И печально вздохнув, он стал следить за приближающимся отрядом.
Когда отряд уже был достаточно близко, Андрею удалось разглядеть впереди идущих огромных расуруков. Он с большим разочарованием стал покидать сове место, так как надеялся увидеть кого-то еще, а не волосатых громил обезьян. Во время спуска, он пару раз оглядывался на приближающийся отряд. И вот когда его мимолетный взгляд наткнулся на то, что он уже не рассчитывал увидеть, то Андрей чуть было не слетел с очередного камня. Когда его нога соскользнула с очередного уступа, в результате чего вниз сорвалось несколько камней, образовав, таким образом, небольшой камнепад, который выдал его место нахождения. Зависнув на руках, он смотрел и не верил своим глазам. Среди высоких волосатых зверолюдей, шло десятка три людей, связанных между собой в одну цепочку. От вида обычных людей у Андрея зашумело в голове, сердце готово было выпрыгнуть из груди, и он, вцепившись в камни, смотрел на тех, кого уже не чаял увидеть.
Один из расуруков привлеченный камнепадом, уже отдавал какие-то приказания и тут же, от отряда отделилось три воина, которые очень быстрым бегом приближались к зависшему человеку.
А Андрей, все также продолжал висеть, вцепившись в камни, и в его воспаленном одиночеством мозге, крутилась только одна фраза: 'Люди, люди, люди…'. И когда к нему приблизились огромные воины, он все так продолжал твердить эту фразу, не отрывая взгляда от приближающихся людей.
Никак не прореагировав на вопрос огромного расурука, он все смотрел на движущихся людей. После чего, воин, долго не думая, ударом своего огромного кулака отправил Андрея в полет снов.
***
Отряд расуруков остановленный не надолго поимкой нового пленника вновь продолжил свое движение и медленно удалялся в пустынную даль снежной равнины. За ее передвижением наблюдала, лишь только одинока маячащая тень, которая замерла под аркой темного входа пещеры, из которой вышел человек. Темный сгусток, явно избегавший попадания солнечных лучей, еще какое-то время провожал взглядом удаляющийся отряд. После чего, издав низкий противный свист, тень скрылась в глубинах темной пещеры.
***
Андрей убегал от огромного количества огромных скорпионов, казалось, ему удается от них оторваться, но они вновь его нагоняют, и их становится все больше и больше. Они, постоянно выбегают с боковых туннелей, которые он только что пробежал, и приближаются все ближе и ближе. Вот он чувствует, что еще чуть-чуть и в его спину вопьются множества ядовитых жал. И тогда, когда жало коснулось его спины, парень открыл глаза.
Кошмарный сон уступил место прозрачному звездному небу, которое открылось взгляду. Он почувствовал, как в его спину впился какой-то острый предмет. Приподнявшись, он хотел, было достать колющий предмет, но не смог, как оказалось его руки и ноги были связанны тугой веревкой. Единственное, что ему удалось, это перевернуться на бок, что бы хоть как-то ослабить колющую боль в спине. Лежа на боку, он увидел перед собой, несколько сидящих человек, которые между собой о чем-то переговаривались и с нескрываемым интересом смотрели на него. Он тут же вспомнил, как увидел отряд расуруков и плененных в нем людей, а также как потом впал в оцепенение и то, как не мог пошевелиться даже тогда, когда его отправлял в нокаут один из огромных воинов. Вид людей, заставивший поверить, что это не галлюцинация и ни мираж, вызвал радостный взрыв эмоций внутри, которые захлестнули его. На глазах проступили горькие слезы, которые заструились по жестким щекам. Но как бы ни была радостна и долгожданна встреча, ее Андрей представлял со всем по-другому, во всяком случаи не со связанными руками и ногами. По этому подавив приступ сентиментальности, он стал осматриваться вокруг себя.
Кроме сидящих перед ним людей, которые были одеты в шкуры ранее ни виданных животных, он также заметил невдалеке от них горящий костер, вокруг которого сгрудилось большая толпа лохматых громил. Сев, Андрей продолжал немного морщиться от боли в спине. За костром, немного в стороне, находилось несколько вьючных животных, которые сгрудились в кучу, стараясь согреться. Рядом с животными, находилось огромное дерево, которое своей лиственной кроной накрывало весь лагерь. И, несмотря на мороз и холод, необычные листья крепко держались на нем.
Как оказалось, отряд только несколько минут назад разместился на привал и все были в ожидании ужина, который стал разносить один из воинов. Андрей, сидя со связанным, смотрел, как воин собирается уходить обратно к костру, лишив его в отличие от остальных хоть и скудного, но все же ужина. Не желая мириться, со столь ярко выраженной дискриминацией, он окликнул его звонким голосом.
– Ну, ты, обезьяна волосатая, а меня ты покормить не хочешь?
От такого неожиданного вопроса, большинство тут же повернулись в его сторону, позабыв о своей еде, на которую набросились так, словно голодали уже не одну неделю, включая и здоровяка, который разносил еду. Удивленный столь неожиданным вниманием, за столь его долгое отсутствие, Андрей даже как-то немного смутился.
– Ну чего смотрите-то? Я есть тоже хочу.
Часть людей стала тут же шептаться между собой, а повар, обернувшись к костру, кого-то позвал, издав какую-то тарабарщину. Спустя минуту к нему тут же подошло несколько волосатых громил, которые стали о чем-то между собой переговариваться. Повар все что-то объяснял и тыкал своим кривым пальцем в сторону Андрея.
Один из самых больших расуруков, глядя на Андрея, что-то спросил у него, но тот в ответ лишь пожал плечами. Задав тот же вопрос, он получил тот же ответ. Затем, по-видимому, главарь, показав на толпу пленников, приказал привести одного из связанных людей. Его приказание было исполнено в считанные секунды, в результате чего несчастный старик, на вид которому было никак не меньше лет семидесяти, растянулся в падении перед парнем. От вида несчастного старика, у Андрея тут же сверкнули злостью глаза, впившись в красные зрачки вождя. Поединок взглядов, длившийся несколько секунд, словно раскалял сам воздух между ними, метавшими молнии. После чего, вождь, тыльной стороной ладони ударил парня по лицу. Зрительный контакт прервался и голова Андрея, словно получившая пушечное ядро, стало клониться к снегу, намереваясь в нем утонуть, но всего лишь через несколько дюймов движение остановилось и он, обратно выпрямляясь, поднял ее. Из рассеченной губы, стала сочиться кровь, на расцарапанной щеке стали проступать кровяные точки. Андрей вновь хотел встретиться взглядом с вождем. Ведь уже его давно никто не смел, так жестоко бить и остаться безнаказанным. Он сейчас буквально кипел злостью и, несмотря на опутывающие его веревки, собирался прямо зубами вцепиться в горло своему обидчику. Но неожиданно почувствовав внутри себя чужое присутствие, похожее на размывчатый шарик, закрепившиеся на крае сознания из которого раздался голос, заставило отвлечься и переместить свой взгляд.
'Прошу тебя, не смотри им в глаза, иначе они сейчас убьют тебя', – сказал голос.
'Это мы еще посмотрим, кто кого убьет', – ответил Андрей, глядя на старца который стоял на коленях, спиной к нему.
'Они чувствуют ненависть, исходящую от тебя. Сначала они убьют тебя, а затем еще несколько человек, что бы успокоиться'.
'Хорошо', – согласился Андрей, пытаясь совладать, с проснувшимся внутри себя зверем, который желал разорвать лохматую громилу.
Тем временем, вождь, закончив объяснения, вновь взглянув на Андрея и увидев того смиренно смотрящим в снег на свои ноги, оскалившись сам себе, побрел обратно к костру.
За вождем последовали и остальные, возле Андрея остались только старик и повар. Подойдя ближе, повар избавил ноги парня от пут, а к рукам привязал конец веревки, к которой был примотан старик. Таким образом, сделав из них своеобразную пару, которая не могла разойтись больше чем метра на три. Затем, из круглого чана, повар зачерпнул, своей лапой месиво, и плюхнул его в руки, при этом сказав:
– Сарен.
'Это значит ешь', – подсказал старик, подсаживаясь ближе, но Андрей и сам уже догадался, что означает это слово.
Андрей, хотел, было что-то спросить, но его опять прервал голос в голове, 'Давай сначала поедим, а потом уже будем говорить, а то мы уже три дня ни чего не ели'. Парень спорить не стал и вслед за старцем принялся осторожно пробовать новую еду.
Попробовав кашу, которая напоминала вкус сырого и гнилого дерева, он все же принялся, ее есть, так как выбираться было не из чего, а силы ему возможно скоро понадобятся. Пока он ел кашу, он словно чувствовал на себе чей-то заинтересованный взгляд, но как, ни старался, определить его источник, ему не удалось. Его взгляд постоянно натыкался на огромное удивительное дерево, под кронами которого они расположились. Дерево и в самом деле было не обычным. Оно было настолько огромным, что в диаметре составляло, наверное, метров десять, как показалось ему. А его крона оказалось так широка, что закрывала собой большую часть звездного неба. Листья, обычно зелено-сияющего цвета, переливающегося в лучах солнца, так привычного для глаза Андрея, оказались светло-белыми лепестками, украшающими огромные ветви бархатистого дерева, пепельного цвета. Такое причудливое сочетание, ему еще видеть не приходилось, и он с интересом наблюдал, как причудливые листья искрятся в свете ярких звезд.
Когда он доел свою пригоршню, старец, уже давно проглотивший свою порцию, ждал, когда же он освободиться чтобы начать разговор. От жажды получить знания о странном месте, Андрей отвлекся от изучения древа, которое его словно чем-то притягивало и внушало доверительно спокойствие. В голове у Андрея вертелась тысяча вопросов, которые ему хотелось задать старику, но он никак не мог определить, что стоит говорить старику, а что нет, а также как с ним себя вести. Но старик сам начал разговор первым, поэтому он решил действовать по обстоятельствам.
– Кто ты? Я ни как не могу тебя определить, а со мной раньше такого никогда не было. Ты ни сараниец, и ни катаниец, а для негуара у тебя слишком светлая кожа.
– Что ты еще обо мне можешь сказать? – произнес грубовато, свою мысль Андрей, тщательно стараясь скрыть все остальные. Старик поняв, что так просто ничего не вытянешь из незнакомца, стал рассказывать дальше.
-Также у тебя есть какая-то сила не понятная мне, и я еле удерживаюсь на крае твоего разума, что бы разговаривать с тобой и если ты не ослабишь давление, то я сейчас не смогу с тобой беседовать, – задыхаясь, проговорил старик.
Андрей, конечно же, не понял, о чем говорил старик, лишь только постарался не задавить небольшой комок чужого присутствия, которого плотно облепили, помимо его воли, ментальные щиты еще так до конца и не успокоившейся злости. Стальные кольца, сжимающие уже почти полностью растворившейся сгусток, ослабили свою хватку и немного раздвинулись, давая шарику чуть больше свободы для восстановления своих сил.
– Спасибо, – уже легче, проговорил старик. – Я первый раз сталкиваюсь с чем-то подобным.
– Как ты можешь это объяснить? – тут же спросил Андрей.
– Честно говоря, не знаю, это похоже на какое-то магическое воздействие, но эта не магия. Если бы это была магия, то на тебя бы повесили камень каргота. Это камень, который высасывает магию и не дает колдовать. У тебя есть сила, но она носит несколько другой характер и мне ее никак не определить.
– Мне тоже это не понятно, так что не чему тут удивляться. Лучше ты мне объясни, как мы с тобой общаемся, а также что от меня хотела это волосатая обезьяна, и кто они такие, и что это за странное место с таким удивительным деревом. Ничего подобного мне раньше видеть не приходилось.
Старец внимательно посмотрел в голубые глаза парня, но ничего в них не увидев, только пожевал губы и, вздохнув, стал рассказывать.
– У меня есть дар общаться с помощью мыслей. Слова, которые я говорю на своем языке, перевожу в картинные образы, которые передаются тебе в мозг. После чего твое сознание, обработав полученные образы, превращает их в схожие и понятные тебе слова, и в результате чего ты можешь понимать мою речь.
– Как-то это все замысловато. Ну да ладно, пусть будет так. Так что там с этим громилой?
-Ты смотрел в глаза одному из вождей расуруков. Вождя этого племени зовут Зурашаран, и он очень сильно хочет узнать, кто ты, что осмелился смотреть ему прямо в глаза. Расуруки – это раса волосатых зверолюдей, живущих племенами в степях ледяной пустыни. Его племя считается одним из самых кровожадных и жестоких, а он сам одним из лучших убийц, поэтому и стал вождем. Племена между собой постоянно враждуют. Кроме расуруков эти холодные земли населяют бурые орки, которые также постоянно враждуют между собой и с остальными обитателями ледяных равнин. Также снежные долины и леса полны различными животными, большинство в той или иной степени являются хищниками, и в охоте на них можно самому парой превратиться в жертву. Посредине самой большой долины находится дерево Гулундун, которое ты видишь перед собой. Что это за дерево, вряд ли кто скажет, об этом мало известно, даже в легендах. Так что даже мне, одному из сказителей, ничего неизвестно, лишь только то, что оно уже было здесь с тех пор, когда по земле еще ходили боги, вот, пожалуй, и все.
Андрей обратил внимание, что последние слова старец произнес с каким-то сожалением что ли или даже с обидой на незнание о нем ничего. Но старик продолжил дальше свой рассказ и мысли Андрея плавно покинули его сознание. Он сидел перед старцем, затаив дыхание. Что-то он уже знал, что-то вновь услышанное пугало, что-то завораживало, заставляло воображение рисовать перед ним различными образы новых животных и других обитателей этого далекого края.
Помимо рассказа о снежной пустыни, в которой круглый год царит холод, и где постоянно устраивают пиршества снежные бури, старец поведал о том, что в горах живут карлики, прозванные гномами, а также большое количество различных монстров. Про монстров, Андрей уже знал лучше старика, но решил все-таки послушать эту часть рассказа, не желая рассказывать о том, что он уже знаком с ними. За горами, как оказалось не так холодно, и еще там живут люди нескольких стран. Слушая все это, он буквально впитывал в себя каждую полученную крупицу информации, стараясь ничего не упустить. Ведь несмотря на все трудности, свалившиеся на него, он, во что бы то не стало, решил выжить в этом новом мире. А также узнать все, что связано с его переносом в этот мир и если у него шансы вернуться назад. Но шансы на возвращение становились все меньше, после того как рассказывал об этом удивительном мире. И вот теперь узнавая о нем все больше и больше, и он поражался тому многообразию, которое с этим миром сотворила природа или некогда топтавшие ее землю боги. Боги, как оказалось, действительная реальность этого мира, и как сказал старик, что еще возможно встретить в этом мире тех, кто топтал эту землю вместе с ними. Это были различные маги, шаманы и другие последователи, и их ученики. Но это уже было так давно, что у основной массы обитателей этого мира, о богах имелись лишь только смутные представления на основе легенд, которые рассказывали различные сказатели. Как раз таким сказателем оказался этот старик, которого звали Глошам, и который, увлекшись своим рассказом, стал много чего еще рассказывать об этом странном, пугающем и тем немее завораживающим мире.
Рассказ Глоша, длился до тех пор, пока старик не охрип. Казалось бы, как можно охрипнуть от мыслей, но, тем не менее, это оказалось так. Парень попросил, чтобы старик отдохнул. Тесно связанный с частичкой сознания старика, Андрей ощутил небольшой толчок, словно Глош послал небольшой импульс в сторону группы людей, в которой он сидел.
Слушая рассказ, Андрей позабыл об окружающей его обстановке и за это время прошло довольно много времени большинство людей и расуруков уже отдыхали, лишь только не спало несколько часовых, которые сидели возле костра и о чем переговаривались на своем языке. От группы спящих людей, отделилась небольшая фигура, которая стала приближаться к старику. Андрей оказался прав, насчет того какого-то импульса. К ним подошла молоденькая девушка с каким-то небольшим кувшином и дала его старику, что бы он утолил свою жажду. Хоть девушка и прятала лицо, но все же было видно, как из-под нависающей на лоб челки, она бросала заинтересованные взгляды на собеседника Глоша. Заметив, что он на нее смотрит, девушка тут же потупила взор, покрывшись легким румянцем, который она надеялась, будет не заметен в темной ночи, и поспешила быстрее вернуться на свое место. Проводив девушку, завораживающим взглядом до своего места, которая, чувствуя на себе внимание незнакомца, торопилась быстрее укрыться за спинами своих соплеменников, Андрей поразился ее красоте. Лишенный за столь долгое отсутствия женского общения, он все же по достоинству смог оценить красоту юной девушки, несмотря на ее потрепанный вид. Вид женского тела, тут же отозвался в нем горячем желанием, заставившим вспомнить свою прекрасную Маринку. И от этих нахлынувших воспоминаний, сердце готово было разорваться в клочья от боли раздирающей его.
Старик, почувствовав борьбу нервного напряжения парня, понял ее по-своему.
– Эта Мелена, дочка старосты, была самой красивой девушкой в поселке, к ней многие приезжали свататься, но согласие она дала только одному, молодому парню из города. Через полгода они должны были пожениться, после того как Мелене исполнилось бы восемнадцать зим. Но этому уже вряд ли суждено когда-либо сбыться.
– Это почему? – удивлено спросил его Андрей.
– А я разве не сказал, – не менее удивленно переспросил старец, – да старость не радость. За две сотни лет столько всего накопилось, что все и за несколько ночей не рассказать, а вот о самом главном всегда рассказать забываю. Я же ведь не местный, не с их деревни, я только за пару дней до нападения к ним на постой зашел, и как раз, остановился в доме Мелены. А потом, через два дня, ночью, спустившись с гор, минуя заставы, на нас напали расуруки. Деревенская стража оказала, достоянное сопротивление, но расуруки, очень сильные воины и их оказалось слишком много, и к тому же они не чувствительны к магии, так что обороняющимся даже не помог местный маг. Бой был закончен достаточно быстро, тех, кто пытался сопротивляться убили на месте, остальных взяли в плен. Потом стали все уходить в горы, что бы избежать погони, большой отряд расуруков разделился на несколько частей, каждая из которых стала перебираться через горы сама.
Способность старика заговариваться, начинала выводить его из себя, но он старался все-таки сдерживать себя и ждать когда же тот ответит на его вопрос. Воспользовавшись появившейся паузой, Андрей поспешил задать следующий вопрос.
– А что будет с пленными?
– Похоже, расуруки между собой начали войну и хотят заручиться поддержкой орков, скорей всего нас подарят или принесут как дар какому-нибудь племени.
Глош, хотел еще что-то продолжить рассказывать, но Андрей попросил его остановиться и дать ему времени немного подумать. Укрыв частичку чужого сознания еще большим количеством щитов, Андрей погрузился в свои мысли.
'Ну что Андрюха. Вот и нашел ты людей, но вместо радостных объятий, тебя, похоже, ждет плаха палача или участь раба. Похоже, этот мир гораздо суровей, чем ты еще думал. Попал, так попал. Ладно, прорвемся. Как там говорилась, двум смертям не бывать, а одной ни миновать. Я пока что закапываться не собираюсь. Посмотрим, что тут дальше будет'.
Спокойный голос старца, обладал каким-то магнетизмом, заставив Андрея с неподдельным вниманием слушать его рассказ, после чего, появилось желание предаться своим сладким воспоминаниям о прошлой жизни. И как бы не были чудесны воспоминания, но жуткая реальность действительности не отпускала надолго. Она словно окунала в сладостные мгновения прошлой жизни, а затем, как ураганный вихрь врывалась в память и начинала крушить все счастливые моменты и тащить назад, в суровый мир царства льда и холода.
Вдохнув холодный воздух, который должен был обжигать легкие, Андрей почувствовал лишь легкость внутри, которая хоть как-то облегчала боль после таких воспоминаний. В моменты таких воспоминаний, время словно ускоряло свой бег. Казалось бы, он еще даже не успел толком что-либо вспомнить, как в окружающем мире мог пройти уже ни один час. И сейчас, открыв глаза, он обнаружил, что выпал из мира часа на два, а то и больше, часовые сменились или вернее сказать их стало больше, часть мирно спавших людей, поднялись и с тревожным взглядом всматривались в темный полог ночи.
Но вот, взволнованные люди и расуруки успокоились и вот уже все опять устроились на своих местах. Ничего не понимающий Андрей, перевел свой взгляд на старика. Глош, казалось бы, все также сидел перед ним, скрестив ноги перед собой, и даже не сдвинулся ни на йоту. Он все продолжал как-то заинтересовано смотреть на молодого человека, но стоило ему только перевести свой взгляд на старика, как тут же внимательный и цепкий взгляд, сменялся кротостью и спокойствием и уже не так навязчиво изучал парня. Возможно, ему все это показалось, так как уставший разум, уже отвык от общества, и он во всех видел только врагов.
– Что это было? – спросил он, показывая на людей и расуруков, которых несколько мгновений назад охватывала паника.
– Снежный сайпс, – просто ответил старик, словно это должно было все объяснить.
– И дальше что? – все, также, не понимая, спросил Андрей.
– Как, ты не знаешь, кто такой снежный сайпс? – тут уже пришла очередь старика удивляться.
Андрей замолчал. Он вдруг неожиданно стал сейчас видеть смутные образы или видения и никак не мог понять, что же это такое. Спустя минуту, картинки перед глазами стали мутнеть, пока совсем не исчезли. Перед его взором пронеслась небольшая история и у него в голове тут же родилась мысль, выдать ее за свою.
Старик, видя его внутреннюю борьбу, не торопил и молча ждал, когда та закончится.
– Хорошо, – начал Андрей. – Я расскажу тебе кто я, и как я попал сюда. А потом ты мне все объяснишь, кто такой этот сайпс и почему его так все бояться. Меня зовут Андрей, я вырос в стране Росании, наш поселок располагается в горах, на другом материке. Как-то в один день, младший сын нашего вождя, прибыв из очередного путешествия, сказал, что собирается посетить край мира, и ему нужна команда для его корабля. Для меня это был шанс вырваться из обычной жизни, которая мне надоела, так как у меня огромная жажда приключений. И вот, после того как прошел отбор из огромного числа добровольцев, наш капитан набрал себе команду, таких же искателей приключений каким был и сам. Но когда мы увидели его корабль, большинство из нас готовы были отказаться от своих планов, так как он оказался необычным. Он мог двигаться по воздуху, но уверенность нашего командира передалась и нам, и мы согласились идти за ним. И вот, наполнив наши трюмы запасами, мы отправились в путь. Несколько дней под нами растилась земля, затем как-то неожиданно появилось вода, над которой мы летели продолжительное время. Потом на нас налетел страшный ураган, который играл с нами как с игрушкой несколько дней. За это время корабль потерял управление. Последнее, что помню, это то, что я ударился о борт корабля. Потом когда я пришел в себя, то обнаружил себя лежащим на снегу среди гор. Несколько дней я передвигался по этим горам пока и не заметил вас. Вот и все.
Во время своего рассказа, Андрей уже придумавший свою историю из пронесшихся перед разумом картин, пытался рассказать ее как можно правдивей, избегая различных лишних описаний, и хотел верить в то, что возможно где-то в горах есть подобная деревушка, в которой мог найтись такой сын вождя, готовый отправиться в такое путешествие. Андрей надеялся, что мир, в котором он оказался, допускал возможность подобной истории, которая не должна была вызвать лишних подозрений. И закончив свой рассказ, он затаив дыхание, ждал вердикта, поверит ли в эту сказку старик Глош или нет.
Сказитель, не менее внимательно, слушал небольшой рассказ Андрея, ничем, не выражая своих чувств. И нельзя было понять, поверил ли он или нет.
– Хорошая история. Люблю такие. С тебя Андрей получился бы хороший сказитель, ты очень интересно рассказываешь. Дюжину дней назад я слышал рассказ какого-то рыбака о том, как он видел какой-то корабль, парящий в небе, но ему, никто не поверил, так как посчитали, что это ему все привиделось во хмелю. Значит, он все-таки не врал.
Оказалось, что неожиданное видение, проплывшее перед глазами, действительно правдивая история, и это так его поразило, что Андрей даже забыл, о чем хотел спросить старика.
– Значит, ты не знаешь кто такой снежный сайпс? И если честно, то лучше тебе и не знать кто это. Потому что это один из самых свирепых и страшных зверей. Размером он с рост человека, а его длина окало четырех метров, он имеет ужасную пасть, в которой способен поглотить байнада целиком. Также ему подвластны разрушающие стихии, ураган и вьюга. И когда бывает, поднимается снежная буря, то это может просто гулять один из сайпсов. Этот зверь является слугой Марьяны, которая спускает его на прогулки снежной Тайнары, от гор и до берегов моря. Этому зверю нужно только одно, это пища или новая игрушка, с которой он может поиграть, которая затем превращается в пищу.
Глош хотел дальше продолжить рассказывать о магическом звере, но Андрей его перебил. Его начала уже раздражать манера этого сказителя лишь вскользь упомянуть о чем-то интересном и, не останавливаясь рассказывать дальше.
– А кто такая Марьяна?
– О, прости меня Андрей, я ж совсем забыл тебе о ней рассказать. Марьяна живет в своем замке, который располагается с рядом высокой белой скалой. О ней мало что известно, она жила еще во времена богов. Но с ней лучше не встречаться, потому что тех, кто видел ее, она превращает в своих ледяных зомби, делая из них своих слуг.
– Ну что ж понятно. Местная снежная королева, – уже больше для себя проговорил Андрей. – Глош, если как ты говоришь, этот зверь так опасен и ему нужна только пища, то почему он не напал на нас?
– Не знаю почему, но зверь боится этого дерева и никогда близко к нему не подходит, – как-то уж совсем просто, как показалось Андрею, ответил старик.
Андрею много что хотелось еще спросить и узнать у Глоша, но они и так уже довольно долго провели времени за общением. И теперь он ощущал, как воспалившейся разум, от большого количества информации начинает все сложнее и труднее ее обрабатывать. Его начало сильно клонить в сон. Поэтому, извинившись перед стариком, он опустился на мягкий снег, который принял его словно пуховая перина, он попытался забыться сном, что бы его уставший мозг смог отдохнуть. Закрыв глаза, он, словно в омут, провалился в мир снов.
***
Андрей стоял посреди снежной пустыни, а перед ним раскинулось величественное дерево, которое своим куполом закрывало полнеба. Такое удивительного зрелища Андрею видеть, еще не доводилось. Перед ним, раскинув свое величие, стоял если не бог, то точно царь растительного мира. Широкий, могучий ствол, по своим размерам, превосходил все мыслимые и немыслимые размеры. Он как столп, своим стержнем уходил в небо, словно на нем раскинулось все небесное пространство, которое покоилось на сияющей серебреными красками кроне дерева. И сколько хватало взгляда, везде сияли серебреные искры сияющих листьев. Затем на краю кроны, он, уловив движение, взгляд натолкнулся на удивительное зрелище. Он видел воздушный корабль, который плыл рядом с кроной дерева и рассекал сполохи облаков словно крейсер, летящий по морским волнам. Это был именно тот самый корабль, про который рассказывал Андрей. С улыбкой на лице, он восторженным взглядом, провожал уплывающего вдаль победителя воздушных просторов, и даже помахал ему рукой, желая удачи. Когда корабль скрылся из виду, взгляд вновь вернулся на созерцание могучего дерева. Теперь перед взглядом, словно из тумана, стала появляться расплывчатое изображение, которое становилось все четче и четче. Он увидел человека, он был ранен и еле передвигал ноги, которые то и дело, утопали в снегу по колено. Он подал, но с не сгибаемым упорством, несмотря на жуткие раны, вновь поднимался и шел дальше. Вот он подходит к небольшому деревцу, которое гнется под сильным ветром, стремящимся сломить это хрупкое живое существо, которое еще только начинает познавать окружающий мир. Упав на колени, человек подставил рвущему ветру, свою широкую спину, давая возможность дереву, вновь возвыситься посередине пустынной и снежной равнины. Дерево и человек, они сейчас были так похожи. Оба одинокие создание, оказавшиеся в голой равнине, над которой властвовал ураганный ветер, стремящийся проглотить одиноких путников, нарушающих прекрасную гармонию белоснежной пустоши.
Человек, обмерзшими руками обхватил тонкий дрожащий ствол у его основания, спустя несколько мгновений, его руки стали светить серебреным сиянием и затем стали плавно подниматься вверх. Руки, не торопясь, продолжали движение, оставляя кровавые дорожки следов на стройном стволе, после чего, уже обнимая тонкие ветви, закончили свое движение на их кончиках. Все это время, пока руки ласкали ствол и крону дерева, человек обмерзшими губами говорил слова, которые тут же заглушал ревущий ветер. Тонкие ручейки крови засеребрились лазурным сиянием и впитались сквозь кору в сердцевину дерева. Человек, с трудом встав на непослушные ноги, отошел в строну на пару шагов, посмотреть на свой результат.
Тонкое дерево, выпрямив свой ствол и раскинув крону, словно выставив вперед грудь, со всей своей стойкостью, встречало порыв ветра. И если раньше она постоянно клонились к снегу, то теперь, лишь только ветви немного подрагивали, в такт постоянно накатывающего порыва ветра.
Человек, улыбнувшись сам себе, обмороженными и глубоко потрескавшимися губами, повернулся и продолжил свой путь. Но, ни сделав и пару шагов, он упал в объятия обжигающего снежного покрывала.
Когда человек упал, Андрей хотел было подбежать и помочу ему, но как он только сделал попытку приблизиться, картинка перед ним стала таять. После чего он вновь увидел высокое могучее дерево. Спустя мгновения, перед деревом снова засеребрился туман, из которого вышел человек, завернутый в коричневый плащ. Не спеша, подойдя к Андрею, он взял его руку и развернул ладонью вверх и накрыл ее своей теплой рукой, после чего убрал. А на ладони остался лежать небольшой непонятный шарик, по размерам соизмеримый с грецким орехом.
– Когда придет время, ты узнаешь, что ты должен будешь сделать, – хриплым голосом сказал в слух незнакомец.
Глядя на орех, он переместил свой взгляд на человека, но тот уже растворился в воздухе, оставляя после себя серебреную дымку. Руку не выносимо стало жечь, и Андрей хотел скинуть лежащий на ней шарик, но тот уже исчез с ладони, оставив после себя только растекавшуюся боль в правой руке.
***
Открыв глаза, Андрей увидел, что один расуруков тыкает какой-то острой палкой в его раскрытую ладонь, после чего он тут же ее отдернул.
Прогоготав что-то, здоровяк поспешил к своей группе, которая собралась возле костра. К Андрею хромая подошел старик и сказал, что их зовут к костру. Подходя к костру, до него стал доноситься аппетитный вкус поджариваемого мяса. От столь давно уже забытой пищи, желудок стал скручиваться в баранку, и принялся урчать.
Подойдя к возвышению, на котором устроился вождь, по бокам которого стаяли воины, он стал задавать вопросы старику. Глош также стал отвечать и что-то по долгу рассказывать. Андрей пытался выведать у старика, что происходит, но тот предпочитал молчать. Затем вождь задал новый вопрос и уставился на Андрея.
– Он спрашивает воин ли ты? Если ты ответишь да, то он захочет тебя испытать, – произнес старик.
– Скажи ему, что я воин и не боюсь его испытаний.
– Я ему так уже и сказал, он хочет, что бы ты произнес это вслух.
– Да, я воин. – С холодом в голосе и твердостью проговорил Андрей.
Этот ответ, кажется, устроил вождя, после чего он обернулся к одному из своих воинов и стал отдавать приказания.
– И что-то за испытание? – спросил он у Глоша.
– Тебе придется сразиться с одним из их воинов в круге огня.
– И что это за круг такой? – удивленно переспросил Андрей.
– Расуруки поклоняются богу огня, Касату. И поэтому приносят ему жертвы. Одной из главных жертв, считается сжигание врага на костре.
'Час от часу не легче' – мелькнула в голове шальная мысль, в то время когда Андрея вели на расчищенную площадку, на которой был уже отчерчен круг метров десяти.
Не известно чем был нарисован круг, но как только его коснулся факел, он тут же вспыхнул, словно порох, и за секунды сомкнул свое огненное кольцо. Полоса огня оказалось широкой, примерно окало метра, как посчитал Андрей. И его стал мучить вопрос о том, как же он попадет внутрь.
Проскрипев на своем утробном голосе, вождь указал на одного из своих воинов, после чего, тот, достав из-за пояса длинный нож, просто вступил в кольцо огня.
Надо сказать, это действие возымело должный эффект на Андрея. Если сначала у него мелькнула радостная мысль о том, что расурук подсмолит свою мохнатую шкуру, то после того как он увидел, что тот вышел на центр круга без малейшего ожога, то он значительно помрачнел.
Один из рядом стоящим с ним расуруков, освободил его от пут, после чего, пихнув в спину, указал на горящее кольцо.
– Они что, психи. Неужели хотят, чтобы я тоже пошел прямо в огонь? – удивленно спросил Андрей у старика.
– Да, таков обряд. Если ты дерешься в круге огня, то чтобы вступить в поединок, ты должен очиститься, пройдя через него, после чего считается, что бог может принять тебя в качестве жертвы.
– А если я поджарюсь, как кусок мяса, возле которого мы проходили, когда буду проходить через границу этого огня? – спросил Андрей.
– Если так случится, то они будут считать, что ты не угоден богу в качестве жертвы и поединок не состоится.
– Ну что ж это неплохо, а то я уже думал, как бы ни сильно покалечить такого громилу… Но старик, подняв руку, оборвал речь Андрея.
– Это еще не все, – сказал он. – Если ты сейчас не захочешь пройти в круг через огонь, или если ты пройдешь его, но у тебя появятся сильные ожоги, то тебя просто казнят как лжеца, а не воина. Так как тот, кто не прошел огонь Касата, не может считаться воином.
– Ну что ж, драка, так драка, – и в светло-голубых глазах заплясали искры разгорающейся злости. – Мне дадут оружие или придется убивать его голыми руками, – глядя уже на вождя и показывая ему свои руки, спросил Андрей. Пообщавшись с вождем, старик продолжил говорить.
– Ты можешь выбрать любое оружие, что есть на воинах его племени.
– Хорошо.
Андрей стал осматриваться вокруг, словно что-то ища, но, ни как не мог найти. Затем, зацепившись взглядом за знакомую вещь, которую он заметил на одном рядом стоящих воинов, он пошел прямо на него.
Подойдя вплотную к одному из высоких воинов, которому Андрей едва доставал до середины груди, он, быстрым движением, выхватил из-за пояса свою боевую кость. Опешивший от такой наглости, воин тут же схватил человека, намереваясь его раздавить на месте, но оклик вождя тут же остановил его. Расурук с неохотой убрал свои руки и, приблизив свое лицо, что злобно прорычал.
– И я тебя, обожаю, – с улыбкой проговорил Андрей, после чего развернулся и с отрешенным лицом, пошел на горящее кольцо.
Подойдя почти уже вплотную, к обжигающему кругу, его в последний момент ухватил за плечо старик.
– Прости, но я все-таки должен тебе это сказать. Еще никому из людей, насколько я знаю, не удавалось пройти круг Касата, чтобы не обжечься. Так только ты перейдешь границу, на тебя тут бросятся воины, стоящие за ней, что бы увидеть твои ожоги, после чего тебе откажут в праве поединка и будут потом казнить.
– Ни туды и не сюды, – с улыбкой проговорил Андрей, после чего уже безразлично продолжил. – Разве у меня есть выбор?
– Есть один, но как я тебя уже успел узнать, он тебе вряд ли понравиться. Поэтому и не говорил тебе об этом.
– А зачем тогда сейчас решился об этом заговорить?
– Если честно, то ты мне нравишься. В тебе что-то есть, что внушает к тебе доверие и уважение, а со мной такое редко случается, когда первый встречный человек заслуживает его, поэтому все же скажу. Если ты сейчас откажешься от поединка, то публично унизят, ты будешь считаться отбросом, даже недостойным быть рабом. Но за то ты останешься жив…
-Хватит Глош, ты все правильно решил, и не стоит сейчас говорить ничего лишнего.
Отвернувшись от него, он сделал несколько шагов, пока не остановился возле горящего столпа пламени, высота которого достигала полутора метров. Андрей смотрел как играющий огонь, словно зажатый в защитные кольца, стремиться вырваться из них. Подняв руку, и приблизив ее к жаркому пламени, которое словно ждало, когда же сможет обжечь чью-нибудь плоть, он ощутил клокочущую силу внутри огненного кольца, которая так и стремилось прорвать сдерживающие ее барьеры. Пальцы уже должны были ощущать обжигающую страсть огня, но вместо этого ладонь немного покалывало холодком, а пламя словно отодвинулось от приблизившейся руки. Ожидавший чего-то подобного, Андрей в душе обрадовался этому факту. И уже уверено обхватив правой рукой кость, смело шагнул в горящий круг. На него тут обрушился вихрь огненной силы, который собирался поглотить его, но вместо этого словно наткнулся на невидимую стену, стал плавно обтекать тело, словно извиняйся за то, что покушался на него. За пару шагов, он вышел вовнутрь огненного ринга. От него исходил лишь небольшой пар, окутывающий его тело белой дымкой. Когда дымка рассеялась каково же было удивление всех собравшихся когда место обгоревшего тела они увидели точно такого же человека как и до того момента, когда он вступил в огненный круг. И выскочившие еще два воина, собиравшиеся вынести обгоревшее тело, замерли на месте и смотрели во все глаза на человека, на котором даже не подпалился и маленький кусочек его одежды. Андрей, воспользовавшись всеобщем замешательством, оказался около своего соперника, после чего, в прыжке вонзил кость в глаз расурука. Только после того как воин стал заваливаться на бок, возле парня оказались воины, скрутили ему руки и вывели его из круга, представив вновь перед вождем.
Вождь сидел мрачный и злой, и с лютой ненавистью смотрел на человека, который, уже не тупя взор, открыто смотрел ему в глаза. Андрей понимал что у вождя сейчас нет другого выхода как убить его, чтобы не потерять свой авторитет, но после того как человек выиграл поединок, это стало сделать значительно труднее. Неизвестно взял бы разум вверх над расуруком или его вывел бы из себя взгляд кристально-синих глаз, но это уже Андрею останется неизвестным. Внезапно он ощутил укол опасности, а также предупреждающий голос старика, но было уже поздно. Голова взорвалась звенящими осколками, которые поволоки сознание в темную пропасть.
Глава 13
Знакомство со снежным сайпсом
Андрей ощущал нарастающий вой, от которого неприятного коробило тело. Казалось, что он столь знакомый и что-то напоминает, но, прибывая все еще не совсем в очнувшемся сознании, он, никак не мог понять, откуда может его знать. А раздирающий слух громоподобный рев приближался и в тело стал заползать душащий страх. Страх, который уже так давно был неведом Андрею, страх, который казался уже чем-то не реальным в этой жизни. Именно благодаря заползающему в душу этому чувству, он вспомнил, где его уже слышал. Ведь это было в тот день, когда он, преодолевая бред, сквозь снежную бурю, убегал от него. И вот новый, раздавшийся вой, вырвал сознание из объятий беспамятства, заставив открыть глаза и вернуться окончательно в мир, где уже во всю силу, бушевала буря. А дикий рев, никуда не ушел, и все также продолжал давить на уши, желая все также как и во сне спеленать тело своим ужасом и страхом.
Человек обнаружил себя висящим вверх ногами, на каком-то сооружении, а также ревущий вокруг снежный ураган. Ледяной ветер пытался оцарапать лицо, но вместо этого лишь ласкал кожу. Страх было пытавшееся захватить душу, остался во сне и теперь мозг свободный от сковывающих его ограничений, с быстротой лихорадки оценил ситуацию.
Судя по приближающемуся реву, у него было не так много времени, чтобы освободиться из мышеловки, в которую его засунули расуруки. Пока он был без сознания, расуруки отволокли его куда-то в голою снежную степь, и подвесили на кокой-то деревянной треноге, в качестве примаки или жертвы. Руки были обвязаны несколько раз жгутами чьих-то жил, да так плотно, что они начинали неметь все больше и больше. Ноги, обвитые такими же жгутами, были закреплены на толстой веревке, которая уходила вверх и была закреплена на вершине, где-то пяти метровой, треножной системе. Как не пытался крутиться Андрей, но связан он оказался надежно, каждое движение доставляло еще больше неудобств. Плотно обвитые жгуты, начинали больно врезаться в тело, оставляя на них кровавые следы. Бросив бесполезные попытки, ослабить связывающие узлы, Андрей решил успокоиться и отрешиться от всего происходящего, даже от приближающегося воя. От раздирающего слух дикого рева, ветер еще больше усиливался и пытался укусить за голую плоть. Но Андрей, не ощущая этих порывов ветра, попытался вызвать такое же состояние, как возле пламенного кольца, когда огонь отступил перед ним, оно чем-то походило на то, когда он покрывался леденящей броней.
Он вспомнил ни один раз пережитую боль. Он вспомнил, как в его сердце не раз заползал страх, как в самый последний момент избегал гибели. Его мысли, стремительным вихрям неслись сквозь его сознание, зарождая в душе такую же бурю, которая стремилась ему на встречу. Вдруг, веревка держащая ноги, задрожала на ветру. По ней, тонким слоем, невидимым обычному взгляду, побежала серебристая изморозь и, достигнув связывающего узла, заставила рассыпаться хрустальным, мелодичным звоном мелких осколков бывшей веревки.
Как только исчезла опутывающая ноги сила, тело немыслимым образом перевернулось в воздухе, и человек, с уже развязанными руками, мягко приземлился на полусогнутые ноги. Выпрямившись в полный рост, сквозь плотный ветер, летящий навстречу, Андрей смог различить неясный контур приближающегося зверя. Через несколько секунд, ветер, подхватив его бывшую узницу, и завертев ее, унес куда-то за спину. Выпрямившись и глядя вперед, он смотрел, как к нему приближается огромный зверь, впереди которого бежит высокий снежный вал, подобно морской волне.
Безумно ревущий ветер стремился все смести со своего пути, но Андрея, он словно не замечал. Он мягко огибал его тело, скользя по его изгибам как быстрый ручей, стремящийся быстрее миновать преграду, и вновь вырваться на широкий простор. И уже не в первый раз, Андрей все поражался возможностями своего нового тела. Отсутствие холода принималось уже как должное, а вот возможность свободного маневра, среди бушующей стихии, которая сметала все со своего пути, приятное радовало. Его тело плавно рассекало стихийные потоки, не находя и малейшего сопротивления, и скорость его движений, была настолько молниеносна, что в пору можно было считать себя суперменом.
Но вой, уже раздававшийся совсем близко, не дал насладиться своими открывшимися новыми способностями. Зверь приближался, и в его завываниях чувствовалась сила и злость, напоминавшая их первую встречу, но в тоже время ощущалось что-то, кроме злости и ненависти, было что-то еще, что глубоко пряталось внутри. Это что-то, никак не удавалось разобрать, и Андрей продолжал смотреть, как зверь, имя которого было сайпс, преодолевая последние десятки метров, приближается с неумолимой скоростью. Зверь, внешне походивший на огромного пса, только превосходящего все мыслимые размеры, был подобен адскому ужасу, бегущему на одинокого человека.
'Похоже, это и есть тот самый снежный сайпс, про которого говорил Глош' – мелькнула мысль у Андрея, после чего он стал всматриваться в приближающегося зверя. Благодаря своему особому зрению, которое при фокусировке, позволяло рассмотреть мельчайшие детали даже на расстоянии более сотни шагов, позволило ему лицезреть сайпса, во всем своем величии. И за последние секунды, до его приближения, несмотря на источаемую им злость, Андрей поразился бурлящей в звере силе и даже помимо своей воли за восхищался им. Потому что, несмотря на описные разные ужасы про него, зверь все-таки был прекрасен.
Черная смоляная шерсть, густо-лоснящаяся по телу, скрывала обтянутые им мышцы, которые плавно и изящно переливались в такт его движений. Снежный сайпс словно скользил в пространстве, рассекая его своим мощным телом, и скорость его просто впечатляла. Огромные лапы, едва касались поверхности снега и оставляли на нем чуть заметные следы, словно их оставил какой-нибудь небольшой зверек, а не такой монстр, весивший наверняка тонну. Ног, как оказалось всего пять, и как бы удивительно это не было, но Андрею, казалось, что у этого зверя по-другому и быть не может. Две задние, более мощные ноги, толкали массивное тело вперед. Передние три, чуть поменьше, располагались в ряд и помогали задним, как можно быстрее достичь своей цели. На каждой лапе имелось по четыре огромных когтя, которые, то и дела сверкали черными адамантами, во время прыжков зверя. Массивное тело, по своей форме походившее более всего на тигровое, оканчивалось огромным длинным хвостом. Хвост, походивший на кнут, раза в два был длиннее самого тела и во время движения, постоянно метался в разные стороны. Самый кончик хвоста светился сребристым сиянием, которое металось вдоль тела. В передней части тела, на мощной шеи, располагалась мохнатая голова, со свисающей на ней более темной и длинной шерстью. В некоторых местах, попадались пряди пепельно-белой седины, украшавшей такого красавца. Смоляные, точащие вверх уши, оканчивались белыми кисточками. Большую вытянутую вперед морду, украшала огромная пасть, усыпанная ровными рядами белоснежных клыков. Над широкой пастью, для которой лев был на ползуба, располагалось четыре зрачка которые, переливались от темно-синего, до жгуче-бордового цвета.
– Да. Зверь, так зверь. Истинный царь зверей, – проговорил Андрей, залюбовавшись красотой сайпса.
Но как бы ни радовал душу облик монстра, но с ним сейчас придется сражаться. И Андрей, далеко не уверенный в успешном окончании предстоящей схватки, все же приготовился к бою. Он мысленно закрутил, возле себя как можно больше невидимых щитов и стал ждать, когда сайпс преодолеет последний десяток метров.
Время словно замерло. Высокая снежная волна остановилась в своей наивысшей точке. Зверь завис в прыжке, стук сердце замер на полутакте, безумно ревущий ветер повис крупными снежинками и лишь только где-то, одинокая мысль, смогла уловить это мертвое мгновение. Но вот время обратно ускорило свой бег. Смертоносная волна ринулась вниз, желая смести одинокого стоящего человека. Но она так же, как и ветер лишь только раскрыла свои объятия перед ним и обласкала его, обдав свежестью и бодростью, и понеслась дальше, так и не задев его. Зверь же, ожидавший что жертву, сейчас подхватит и понесет на очередном гребне, собирался в прыжке схватить ее, но когда же человек остался стоять, зверю оставалось только уже бежать на него.
Не имея понятия, что можно противопоставить такому зверю, Андрей надеялся, что его тело подскажет ему, как уже было не раз во время боя. Выждав до последнего момента, он отпрыгнул далеко в сторону, уходя уже от раскрытой пасти, собиравшейся его проглотить. Снежный сайпс же, считавший, что уже поймал свою жертву, взвыл еще более жутким воем, ощутив пустоту на своих клыках. Человек, буквально ощущал как зверя, захлестывает еще большая ненависть, погашая практически все остальные его чувства. Сайпс снова бросился на парня, но он вновь в последний момент успел отскочить в сторону. Зверь еще не раз бросался на человека, но тот все продолжал избегать встречи с острыми клыками, и даже длинный хвост не раз пытавшейся зацепить и сбить с ног человека, ничем ему не помог. Также сайпс не раз метал в него ледяное пламя, выпускаемое из своей пасти, и ледяные разряды, похожие на футбольные мячи, которые срывалось с длинного хвоста. Но даже если эти разряды и пламя настигали Андрея, то они не причиняли ему вреда, и больше походили на мягкие объятия теплой воды.
Как ни странно, Андрею все никак не хотелось сражаться с этим удивительным зверем. Он просто не мог поверить в то, что этот зверь действительно хочет его убить и то, что источаемая им ненависть никак не могла быть ему присуща. И его все чаще начинала сверлить мысль о том, что было бы хорошо подружиться с этим сайпсом, далеко напоминавшим помесь собаки и льва с тигром. И эта мысль отвлекала его от боя, что чуть не стоило ему жизни, когда рядом с ним приземлялся тяжелый хвост и или клацали острые зубы. И повинуясь какому-то внутреннему чутью, он, минуя свои щиты, направил свою мысль в разум зверя. Но встретившись с бушующей в нем ненавистью, она разбилось о ее стены. Не имея, ни опыта, ни знаний, он все же продолжал свои попытки, действуя по какому-то наитию и полагаясь лишь на свои чувства. После нескольких упорных и настойчивых попыток, ему все удалось найти небольшую брешь в плотной стене злости и ненависти. И он стал с еще большим усердием сверлить мозг огромного зверя. Но эта мысленная борьба отнимала слишком много сил, и отвлекала от боя. Во время очередного своего прыжка Андрей отпрыгнул недостаточно далеко. Его зацепил длинный хвост, заставив тело кубарем крутиться по снегу. Не успел он еще до конца подняться, как его тут же что-то подмяло под себя, протащив тело по снегу. Андрей лежал спиной на снегу, а на его груди покоилась средняя нога зверя. Даже, несмотря на свою ледяную броню, он ощущал огромную силу стремящуюся проломить его ребра.
Андрей уже почти проломил защитные ряды злости, но еще нужно было сделать еще последние усилие, но его как раз и не хватало, потому, что все силы уходили на, то чтобы сдержать зверя. Так, ухватившись руками за передние клыки, он сдерживал перед собой пасть зверя, которая становилось все ближе и ближе. Но, собрав все силы своего тела и скрутив их в тугой узел, он закричал.
– Я просто хочу быть твоим другом, – после чего этот импульс мысленной энергии врезался в сознание зверя, сокрушая все его барьеры, внося сумбур и смятение в сознание огромного пса. Удавшийся мозговой штурм человека, ослабил атакующий натиск сайпса. И благодаря этому, парню удалось оттолкнуть от себя огромного пса, а самому вскочить на ноги. Замерев в неподвижности, они стояли в молчании, встретившись взглядом, друг с другом. И кто-то уже с интересом, а кто-то и с надеждой наблюдал за своим соперником.
Когда удалось прорвать завесы черной злобы и ненависти, в сознание пса хлынули сокрытые в его глубине чувства, такие как боль, обида, радость. Те все обычные чувства присущие любому живому существу, которые обычно скрываются под жесткой маской насилия. Этот зверь ему напоминал его самого, такого же одичавшего за время жизни в пещерах.
– Я хочу быть твоим другом, – негромко проговорил Андрей, стараясь, что бы его интонацию правильно понял зверь. Поэтому, добавив еще несколько успокаивающих фраз, он открыл часть своего сознания, пуская туда зверя, позволяя ему увидеть, что тот не хочет причинить ему вреда. Огромный пес, давно забывший подобные чувства, стал вспоминать их со своего детства, до того как он попал в мир жестокости и насилия. Чувствуя эту внутреннюю борьбу, происходящую в сайпсе, человек старался не допустить того, что бы его вновь сковали объятья ненависти и злости, привитые за последние годы измывательства над ним, заставившие его обозлиться на всех и желать только жажды убийства.
– Хороший песик, красивый, – продолжал мягко говорить Андрей. – Я тебя буду звать Чернышом, ты как, не против? Зверь, даже немного рыкнул в ответ.
– Вот видишь Черныш, вот теперь у тебя и имя есть.
Смятение царившие внутри зверя никуда не уходило, но на него уже перестали накатывать волны злости и ненависти, поэтому он спокойно стоял и смотрел, как к нему приближается человек и что-то мягко говорит, от чего у него на душе становилось спокойно и хорошо.
– Не бойся Черныш, я просто тебя поглажу, – и рука коснулась густой гривы черной шерсти свисавшей на груди.
Ощутив, за долгие годы первое касание о свою шерсть, зверь невольно дернулся назад, отступая на пару шагов назад. И, несмотря на то, что человек как и он сам зверь, был частью ледяной стихии, все-таки это касание отразилось теплом внутри его сознания. И желая повторить его, зверь сам сделал шаг на встречу, желавшей коснуться его руки.
Андрей сначала не очень уверенно гладил смоляную шерсть, но потом все смелее и смелее стал трепать пса за его лохматую гриву, за курчавые щеки и за подставленные уши. Через несколько минут знакомства, они уже напоминали обычного человека и его питомца, которые просто играют между собой.
Черныш несколько раз задевал Андрея своим хвостом, с которого срывалось небольшое размытое снежное облако, обдавшее его своей прохладой. Иногда ущипнув зверя за его холодный нос, он в ответ извергал из пасти струю ледяного пламени, которое обволакивало Андрея как полотно и затем медленно стекало по его телу, принося ему радость словно от бодрящего душа. Восхищенный парень, забывший сейчас обо всем, вел себя как мальчишка, которому подарили любимого щенка. Огромный пес напоминал ему, давно умершего в детстве его любимого пса, в честь которого он так и назвал этого зверя. И сейчас встретив этого огромного пса, ему казалось, что это его пес, только подросший за полтора десятка лет. И катаясь со зверем по снегу, играя в догонялки и снежки, Андрей впервые был счастлив за последний год и не думал, что будет потом. Возможно, этому способствовало так объединявшая их стихия.
Поэтому наблюдая за зверем, который стреляет зарядами льда и извергает серебренное замораживающее пламя, Андрей подумал о том, что было бы хорошо также научиться управлять своей силой. А уже ставший другом зверь, словно поняв его желание, пустил его еще глубже в свое сознание и стал показывать, как он это делает.
Где-то в глубине, человек нашел искрящийся шар, который серебрился теплым сиянием. Сайпс, убедившись в том, что он заметил это, послал энергетический импульс в этот шар, от которого отделилась небольшая частичка и поплыла дальше. Небольшой энергетический шарик, словно перемещаясь по различным каналам, стремился к маячащему выходу. Достигнув его, Андрей увидел, как с хвоста сорвался покрытый дымкой, круглый ледяной шар, унесшийся куда-то вперед. Затем снова перед глазами Андрея предстало плотное сияющее марево, из которого сорвалась опять небольшая искра, и также минуя похожие каналы, застрелилась к выходу. На этот раз из раскрывшейся пасти сорвалось обмораживающее пламя, покрывшее ровную поверхность снега небольшими наростами льда.
Черныш еще несколько раз показывал, как он управляется со своей силой. Уменьшая или увеличивая мысленный импульс, регулируя отделившуюся маленькую искру, ее скорость, а также количество каналов, по которым перемещается энергетический шарик, зверь, показывал, как регулировать выброс своих стихийных разрядов.
Завороженный Андрей, впитывал каждую крупицу полученной информации, не смея даже пошевелиться или что-нибудь даже подумать, пока зверь показывал, как он управляется со своей силой. После того как он закончил свою демонстрацию, зверь ткнулся носом в грудь парня, выводя того из ступора и словно говоря, что бы тот сам попробовал повторить.
Андрей, стараясь успокоить шумно-забившееся сердце, стал погружаться в свое сознание. Заставив ровно биться сердце, успокоив дыхание и уняв разброд мыслей, он стал погружаться в себя, все глубже и глубже. Он ощущал себя, словно находящимся в пустоте, где не было ни конца, ни края, он словно находился в окутывающем его море плотного тумана, который застилал собой все пространство. Но как он не бродил по просторам своего сознания, ему так и не удалось найти подобного сгустка серебреного сияния, который был внутри снежного зверя.
Открыв глаза, он увидел перед собой внимательные четыре разноцветных зрачка пса. Парень лишь виновато улыбнулся в ответ и развел руки в стороны, как бы извиняясь за то, что не оправдал доверия своего учителя. Но Черныш, в ответ лишь только лизнул своим белым языком по его лицу, словно говоря, что, ничего страшного. Если не получилось сегодня, то получится завтра. Человек также наклонился к зверю и стал лохматить его шерсть на шеи.
Неожиданно разнесшийся звук, невыносимо режущий слух, заставил скрутиться от боли человека и огромного пса, который взвыл диким воем. Снятые Андреем, защитные щиты со своего сознания, позволили чужой силе проникнуть в его разум, которая принялась сокрушать его и подчинять своей воле. Он видел как Черныш, вновь начинает обрастать слоями злости и ненависти, стремящимися его полностью поглотить.
– Держись, – попытался проговорить Андрей, видя как его друга, поглощает раздирающая боль и его сознание начинает утопать в потоках ненависти, заполняющей его.
Взвыв еще более диким воем, пес сорвался с места и понесся прочь, поднимая перед собой волны леденящего ужаса и исторгая замораживающее пламя. Глядя на удаляющегося зверя, Андрей пытался бороться со скручивающей его силой. Его спасало пока то, что он снял не все щиты со своего сознание. Поэтому поступь поглощающей чужой воли не так стремительно продвигалась вперед. Звук, заполняющий сознание и похожий на набатный бой, продолжал все усиливаться. Андрей чувствовал, что начинает проигрывать схватку, и его все больше и больше начинает захлестывать чужеродная сила. Не успевая возводить новые защитные редуты, которые сила сметала один за другим, человек продолжал отступать, погружаясь в себя глубже и глубже. Он снова ощущал себя в плотном кольце объятий белоснежного тумана, который поглощала наступающая черная волна ужаса. Ни боль, ни злость, ни отчаяние не могло помочь остановить наступающий натиск отравляющего страха.
Андрей представлялся себе пешим воином, скрестившим свой серебреный меч с черным всадником, атакующим своим длинным клинком объятым черным пламенем. Мечник успевал отразить тысячу атак, но следующий выпад черного рыцаря был столь стремительным, что чтобы избежать встречи с пламенным лезвием, приходилось отступать на шаг назад. Выпадов становилось все больше и больше, и всадник все увереннее и уверение шел вперед. Несмотря на все искусство мечника, который был подобен ураганному ветру, отбивая град, сыпавшись ударов, он никак не мог нанести ответный выпад, чтоб хоть как-то замедлить свое отступление. На этот раз грубая сила и яростный напор были сильнее искусства. Казалось бы, что ничего нельзя сделать и ничего уже не противопоставить черному клинку, который уже превратился в сплошное пламя, сметающее все на своем пути и неуклонно стремящегося к своей цели.
Андрей понимал, что еще совсем немного, и чужая воля проглотит его, впитает как жадная губка и выпьет всю его сущность до дна. Поэтому возводя небольшие преграды с невероятной скоростью, так, что бы каждый новый щит, закрывал собой старый, до которого еще не успело добраться разрушающие их пламя. На грани истощения и безумия своего внутреннего духа, не раз закаленного в боях, он в первый раз, наверное, не знал что делать. Он понимал, что каждый шаг назад приближает его к поражению, но он не мог, ничего сделать, поэтому продолжал создавать все новые щиты. От созидания новых и новых щитовых барьеров, он стал злиться. Злиться не на силу, атаковавшую его, а злиться на себя. За то, что он так постыдно бежит и ничего не может сделать. Эта сжигающая злость, зародившая где-то в далеких глубинах сознания, перерождалось в могучую силу, которая стремилось на встречу врагу. Подхватив эту силу, и закрутив вокруг себя как ураганный вихрь смерча, который стал впитывать в себя разлитый вокруг белесый туман. Закрученная воронка стала крепнуть и наполняться силой. Эта безумно-вращающаяся воронка, походила на искрящееся облако зверя, только более бурно кипящее и извергающее из себя разряды. Черное пламя, сметавшее последние барьеры уже неслось навстречу во главе с черным всадником. Мечник, к моменту, когда рухнул последний возведенный щит, уже раскрутил серебристый смерч с невероятной скоростью. После чего, так же как и Черныш, со всей своей силой, направил его, как остроконечное копье, к приближающемуся рыцарю. Всадника, пытавшегося отбить или отклонить это разящее копье, подхватила волна серебреного потока, увлекая за собой. А вслед за ним сворачивая все остальное ступавшее за ним пламя, понесла их в обратном направлении. Ураганный вихрь, сметая все остатки черной заразы, очищал сознание от порабощающей его силы. Но освободив разум от лап чужой воли, серебреное копье не остановилось. Оно, все также, набирая силу и скорость, понеслось туда, откуда пришла черная волна. Андрей, следуя за копьем, выбрался за рамки своего сознания, попав в мир новых красок и цветов. Новое зрелище разноцветных линий, переливающихся в различных направлениях, разбросанных в различных местах красочными полянками, сильно притягивало к себе. Воздух, с застывшими в нем темными и светлыми сгустками, струящиеся потоки, подобные на бурлящие реки, а также огромное количество меняющихся цветов и красок, меняющихся различными рисунками, изгибами, поворотами и еще разнообразное множество новых картинок заворожило Андрея. Картина подобная, кисти сумасшедшего художника, казалось до боли знакомой, но он, никак не мог вспомнить, где уже мог ее видеть. Отбросив попытки вспомнить, а также созерцание окружающего пространства, он бросился в след удаляющемуся серебреному вихрю, уносящему темное пятно. Ощущая легкость, а также отсутствие своего тело, что даже не удивило его, и, повинуясь желанию мысли, он стал приближаться к удаляющемуся искрящему потоку. Как ни странно, но, ни его серебреное копье, ни черное пятно, закрученное им, не изменили своего цвета и остались такими же.
Летя мыслью за копьем, которое на своей стремительной скорости еще успевало впитывать в себя небольшие потоки различных линий и сгустков, Андрей продолжал мчаться все дальше. Вот, впереди, замаячило размытое большое пятно, куда неслось его копье. Уже даже на таком, далеком расстоянии, чувствовалось исходящая от него скрытая угроза. Вихрь, уже вплотную приблизился к сплошной стене, и казалось, сейчас разобьется о ее неприступность. Но врезавшись в сплетение переливающихся черных линий, серебреный ураган прорвал их как мощный таран, оставив зиять в ней широчайшую дыру. Летя за своим остроконечным копьем, Андрей, не переставал удивляться окружающему его пространству, которое было переплетено невообразимой паутиной различных серых нитей, в которых пульсировала сила. Но, несмотря на всю силу, текущую в этих направленных серых потоках, вихрь рвал их и сметал со своего пути и стремился дальше.
Следуя все дальше за своим смерчем, который, чуть замедлившись, все же рвал встречные заслоны, словно карточный домик, Андрей увидел серое пятно, от которого исходил исток пытавшейся пленить его силы. Нашедший свою цель, остроконечный смерч, взорвался раздирающим вихрем серебреных брызг. От взрыва, от которого во все стороны пошла взрывная волна, разорвало тонкую грань пространства, разделяющую обычный мир и новый мир цветов и красок.
Открывшаяся картина просто потрясла и так уже немало видевшего человека, но подобное жуткое зрелище он видел впервые. В открывшемся проеме, он увидел обширный зал, с высокими колонными, терявшимися где-то под его створчатыми сводами. По центру зала, стояла пирамида, на вершине которой стояла красивейшая арка, украшенная различными вырезами на ее колонах. Под аркой, на толстых цепях, свисал золотой диск, с черной сердцевиной. Из центра пирамиды струился фонтан крови, который орошал своими объятиями обе стороны диска, после чего, вся кровь стекала по угловатым граням пирамиды и собиралась квадратным кольцом вокруг нее. С двух сторон диска стояли жрецы, которые попеременно били огромными молотами в глянцевый центр, от которого исходило дурманящее разум ухо.
В мире красок действия произошло гораздо быстрее, чем в обычном. И Андрей только начинал лицезреть, какое разрушительное действие произвел его смерч. Один из людей только собирался ударить в диск, как в это время от него отразилось ухо, но со всем уже другим звоном. От этого звона весь диск затрясся, готовый развалиться на мелкие кусочки мозаики, цепи зазвенели готовые лопнуть от охватившего их напряжения. Вся арка затряслась, словно готовясь взорваться как вулкан. Вибрация от арки передалось пирамиде, в которой заплясали золотые блоки, составляющие ее. Дрожь от пирамиды побежала по мраморному зеркальному полу, который стал крошиться от волн вибрации исходящей от нее. Два человека выбивавшие какой-то особый ритуал, пытались было спастись, но их тут же, возле постамента, скрутила боль, сковав все их движения и заставив корчиться. Новый гул, ворвавшийся в зал, заполнял его, и арка, не выдержавшая напряжения, треснула. Оборвались цепи, и диск, скача по граням пирамиды, заскользил вниз. Скатившись с пирамиды, которая стала разрушаться осколками камней, он покатился дальше, кроша уже и так потрескавшуюся поверхность пола.
– Кто посмел? – раздавшийся голос, ворвался через один из боковых проходов, срывая двери с петель, и устремился к стягивающему окну пространств. От властного голоса, готова была стыть кровь в жилах, а от исходящей от него мощи, хотелось упасть на колени перед его обладателем. Кто бы ни был его обладателем, но он лишь только одним голосом успокоил всю бушующую бурю, стремившуюся разрушить зал. Поэтому, не дожидаясь, когда голос достигнет окна разрыва пространств, парень решил что с него хватит ужасного зрелища и поспешил покинуть необычный мир.
Не понимая до конца, как ему удалось вернуться в обычный мир, Андрей обнаружил себя стоящим на коленях, в центре снежного вихря. Как только он открыл глаза, безумно-завывающий ветер бури стал быстро стихать, открывая взору голую снежную пустыню. Разум от перенесенных напряжений и борьбы, а также новых впечатлений никак не желал успокаиваться. Он никак не успевал понять все то, что произошло с ним за последние минуты и как это вообще возможно. Череп раскалывался, от усталости и боли, и от новой информации, которая жгла мозг и желала лишить его рассудка. Не выдержав перенесенных нагрузок, Андрей потерял сознание и упал лицом в снег.
Глава 14
Возвращение Рагнара
– Рагнар, – раздался звонкий голос Гдрурага, – идем, посмотришь. Наш славный Труктур кое-кого нашел.
Невысокий орк, облаченный в черную теплую шкуру спрыгнув со своего зейлана, направился к спешившимся воинам, которые что-то рассматривали в сугробах снега.
– Ну и что вы тут нашли? – спросил он, подходя вплотную к четырем высоким воинам.
Орки, стоящие возле сугроба, расступились, и его взору открылось, тело уже порядком занесенное снегом, так что даже нельзя было определить кто это.
– Ну чего стоите, переверните его, – приказал он. – А то до захода так и будете стоять.
– А вдруг это какая-нибудь колдовская ловушка, и его здесь специально оставили? – нервно проговорил Труктур.
– Если бы здесь была бы магия, то я бы давно ее почувствовал. Да и на кого ее ставить, кругом голая степь, здесь даже укрыться негде, – ответил Рагнар.
– И все же, – не унимался Труктур, плотнее сживая свой ятан. – Может это нас ждали?
Рагнар в ответ лишь только вздохнул, бросил взгляд на Гдрурага, но тот пожал плечами и также положил свою руку на свое оружие, готовый выхватить его в любой момент.
'Как все-таки тяжело с теми, кто не понимают в силе стихий ничего' – про себя произнес невысокий орк.
И чтобы избежать дальнейших препирательств, Рагнар сделал вид, что проводит магический обряд, совершил несколько пасов руками над телом.
Этого, как, оказалось, хватило, и не только сварливый орк, но и остальные вздохнули с облегчением.
'Да чего же они смешны, будь здесь магическая ловушка, я бы ее почувствовал уже за несколько сотен шагов, даже, несмотря на то, что мой запас сил почти истощен. А так, это, скорее всего лишь обмороженное чье-то тело', – подумал шаман, когда раскапывали и переворачивали находку.
– Ну что. Еще один беглый раб, нашедший свою смерть в объятиях Тайнары, – проговорил лысый орк. – Так что можем двигаться к отряду.
– Но он жив, – сказал один из воинов Труктура.
Уже отвернувшийся Рагнар, вновь обратил свой взгляд к человеку. Нагнувшись к нему и растопив простым заклинанием налипшую на него изморозь, он увидел перед собой молодого парня, примерно такого же роста как он. Его тело прикрывали изодранные штаны и рубаха, сквозь потертости и дыры которых виднелись раны и шрамы. Лысый череп был обтянут кожей, которую словно запекли на углях от чего, она была покрыта жуткими шрамами.
– Да, – задумчиво проговорил Гдрураг, которого даже передернуло от вида уродливого тела, – похоже, его хозяин не сильно жаловал парня.
– Даже не знаю Гдрур. Может быть, он и не был рабом. Какие-то уж больно странные шрамы. Даже не знаю, куда это-то так надо было влезть, чтобы их получить.
– Не знаю что это за шрамы, и как их он получил, но с тем, кто их оставил я бы точно не хотел встречаться, – вмешался Труктур.
– Парню еще повезло, что из-за бури нам пришлось изменить маршрут, – добавил один из рядом, стоящих орков.
– Ладно, хватит языки на морозе валять. Берите тело и несите его на одни из саней, – распорядился Рагнар.– Нам до стоянки еще ехать и ехать. Там уже и будем разбираться
Два орка подхватив тело, быстро понесли его в сторону остановившегося рядом каравана.
– Труктур, – проследи за тем, что его хорошо накрыли дохой, да не одной, а лучше двумя или тремя.
Командир клыка ни чего не ответил и лишь поспешил за своими воинами, которые уже почти достигли одних из саней.
– Ну что Раг, несколько дней, и мы будем дома. Кто бы мог подумать, что прежде чем вернемся назад светлоликий Рок, совершит целый оборот. Ну что, ты рад, что мы возвращаемся домой.
– Да же не знаю чему тут радоваться. Мы должны были вернуться, прежде чем Рок совершит четверть оборота, а вместо этого, – Рагнар лишь только расстроено махнул рукой. – Потеряли больше половины отряда, только клык Труктура и уцелел, так что не знаю чему тут радоваться.
– Да ты что, Рагнар, – чуть ли не вскричал большой орк. – Да кто ж знал, что все так обернется. Оборотни, некроманты, духи, да и все остальное, – стал перечислять Гдрураг. – Да к тому же мы спасли племя наших собратьев Гур-Ухаров.
– Да хватит Гдрураг, – раздраженно бросил шаман. – Гур-Ухары и сами бы одолели некромантов, это был вопрос времени, нам просто повезло, что некроманты не ждали нападения с нашей стороны, а так бы покрошили весь наш отряд, а не тройку наших братьев.
– Да, жалко братьев, – печально проговорил он, – но их уже не вернешь. Но мы то живы, и должны помнить, что они погибли во славу нашего рода.
– Славу рода! – И развернувшись лицом к своему большому другу, он пронзил его горящим взглядом, от которого у того побежали мурашки, но, опомнившись, он отвернулся и уже спокойней продолжил. – Разве это можно назвать славой рода, когда приходится жить в ледяной пустыне, где никогда не бывает солнца, когда орк боится преступить горы чтобы не быть схваченным и казненным. Орк, который раньше был хозяином всех степей, а теперь влачит жалкое существование в снегах? Ты это называешь славой рода? А, Гдрураг?
– Рагнар, ты слишком много наслушался легенд из уст своего учителя, – скорчив, кислую гримасу, проговорил тот. – Легенды, они на то и легенды чтобы будоражить молодые ума, кому это знать как ни тебе.
Рагнар лишь с досады схаркнул в снег и пошел дальше. Он знал, что бесполезно спорить с лысым, но всегда когда заходила беседа об орках их подвигах и славе, он начинал выходить из себя. После чего начинал себя корить за то, что не смог сдержаться. Ведь Гдрураг, как и большинство орков не придавало значения древним и почти забытым легендам. О них лишь помнили только шаманы, передовая их своих ученикам. И именно в тех легендах говорилось о настоящем величии орков, когда одно упоминание заставляло от страха трепать сердца ни одного воина. Когда орки проносились по различным землям как ураган, сметая все на своем пути. А нынешнее поколение, загнанное в самые холодные земли, было вынуждено лишь только совершать краткие набеги на людей и иногда на поселения гномов, и после этого большинство орков начинало кричать о каком-то величии. От этого Рагнар, готов был выплюнуть свою печень, но лишь бы не слышать хлебных слов которые раздавались вокруг. Но одно он знал твердо, что придет время и старые легенды вновь оживут, и тогда придет время настоящего величия орков. И как сказал один из великих шаманов прошлого, 'когда оживут духи паланы и вновь вернуться в мир силы стихий, то вновь зайдет звезда над племенем орков, которая возродит их былое величие'. И как он уже знал, это время пришло. В их мир вернулись духи стихий.
– Рагнар, вновь его отвлек от мыслей лысый друг. – Ты все-таки так и не рассказал, что же произошло, когда мы встретились с рогатым обиталем пещеры.
От упоминая, не приятной встречи с Дьяводом, Рагнара аж передернуло и всего перекосило.
– Когда придет время, расскажу, – сказал он, запрыгивая на своего зейлана и сорвавшись с места галопом, поскакал вперед.
Гдрураг, лишь с досады сплюнул в снег, проорав, чтобы отряд не отставал, бросился догонять своего друга.
Караван, насчитывавший несколько саней и два десятка воинов, через несколько часов, когда уже стало смеркаться, расположился у края леса на ночевку. Быстро разбив лагерь, что уже стало привычным за двух недельный переход, и, выставив посты охраны, воины приступили к ужину. Расположившись возле нескольких костров, орки завели свои обычные разговоры. Кто-то стал рассказывать о своих недавних сражениях с ожившими духами, некромантами, оборотнями и другими тварями. Кто-то стал трепаться о женящих, сравнивая орчанок с другими представителями рас. Кто-то принялся играть в кости, стараясь надуть компаньона на пару золотых. Орки, обозленные тем, что нельзя притронуться к мехам с бражкой, были вынуждены кто как коротать крохи времени, прежде чем отправиться идти спать. Рагнар на самом первом привале предупредил всех, что того, кто коснется меха без его разрешения, хотя ими были завалены почти все сани, он спалит живьем, а вслед за ним и все запасы браги. Поэтому орки были вынуждены терпеть, до той поры пока они не доберутся до племени, так как перечить молодому шаману никто не решился, так все видели и знали, на что он способен.
Возле небольшого костра расположились Рагнар с Гдрурагом, Труктур, а также командир орков из племени Гур-Ухаров.
– По-моему мы так зря веземся с этим человеком, – нарушил молчание Труктур, который был вынужден всю дорогу наблюдать за парнем и смотреть за его состоянием. – Было бы лучше, если бы его оставили там, где и нашли. Одним больше, одним меньше, по мне так только перейди горы и бери их тепленькими.
– Что верно, то верно. Они ведь даже меч поднять не успеют, ? подхватил Труктура старый орк, голову которого покрывали седые пряди.
– Да ладно, тебе Трук. Ведь ворчишь только из-за того, что смотреть его поручили тебе, а ни кому-то другому, – отозвался лысый орк. – Раг, может, глянешь, что за тайны скрывает человек.
– Может быть, и гляну, – пожав плечами, не определено сказал тот.
Перекинувшись еще несколькими не значащими фразами, орки закончили свой ужин.
– Пойду, проверю посты, – поднявшись, сказал седой орк.
– Пошли, как раз прогуляюсь с тобой, – отозвался Труктур, – заодно и нашего найденыша проведаю.
Как только двое орков удались, Гдрураг тут же подвинулся ближе к другу и спросил:
– Так что там, на счет этого лысого человека?
– Да ничего, – устало произнес тот, – не получается у меня прочесть его память.
Этот ответ, кажется, удивил Гдрурага, так тот даже не нашелся, что возразить.
– Если бы мои силы не истощились после последнего сражения, может быть что-нибудь и получилось, а так придется ждать возвращения в лагерь. Возможно мой учитель сможет прочесть его.
На этом разговор их и закончился, после чего, оставив Рагнара в одиночестве, Гдрураг отправился спать. А молодой шаман еще долго сидел возле догорающего костра, погруженный в свои мысли, лишь только под утро, он позволил себе пару часов отдыха. На рассвете отряд снова двинулся в путь.
Небольшой караван лишь к вечеру пятого дня, избежав неприятностей, под шумные крики толпы, заезжал на стоянку племени. Толпу в основном составляли старики, дети и женщины, которые что-то увлеченно кричали и приветствовали вернувшихся воинов, которых уже никто не чал увидеть живыми.
Расположив отряд, в одной из харчевен, недалеко от центрального шатра и оставив его на попечение Труктура, друзья вместе с седым орком отправились к вождю племени, где их уже поджидал большой совет.
Большой совет племени состоял из всех кланов племени Урук-Шак, а также из круга шаманов. Главенствовали на совете вождь племени и его главный шаман. Первым перед советом выступил Рагнар, который рассказал о тех событиях, которые произошли с отрядом за время их путешествия. По завершению своего выступления он представил совету одного из клановых вождей племени Гур-ухаров, имя которого Астакнуд. Астакнуд, оказался уже старым, но еще крепким орком, прожившим уже больше сотни лет. Он с большим интересом смог рассказать совету, увлеченному его рассказом, о подвигах небольшого отряда, которые совершили молодые орки во славу Ксаруха, который бы по достоинству оценил бы их силу и отвагу. Также от имени своего племени, в благодарность за помощь, он принес в дар 'костяной жезл', который являлся одним из первых артефактов еще сделанных в эпоху древности. Также седой орк поведал о том, что у него личное сообщение для вождя племени просил личной встречи наедине. Вождь, заверив Астакнуда, что в ближайшее время обязательно примет его, предоставил слово Гдрурагу. Доклад лысого орка оказался самым коротким и сухим, как и полагается обычным солдатам, ясно и четко излагать свои действия. Но в то же время он смог поведать некоторые детали из путешествия, которые даже не заметил Рагнар.
Выслушав рассказы всех троих, совет обсудил новости о том, что появилась новая сила в степях Тайнары, о том, что проснулись многие духи Паланы и вырвались в их мир и многое другое. Большой совет длился долго, на котором решалось очень многое, к вечеру обсудив общее положение дел, совет стал расходиться. После большого совета собрался малый, на котором присутствовали вождь, несколько его советников, а также пять старых шаманов.
– Ну что, Рагнар, скажи, ты знал, что Астакнуд везет с собой 'костяной жезл'? – устало проговорил старый шаман.
– Нет, я даже об этом и не подозревал, – стал рассказывать Рагнар, – главный шаман даже не разу не использовал артефакт, чтобы помочь в сражении с некромантами.
– Они были так уверены в своих силах, что не использовали его? – спросил вождь.
– Это вряд ли, – задумчиво сказал невысокий шаман, – тут скорее дело в чем-то другом. Возможно, в тот момент жезла не было в племени, или по какой-то другой причине он его не использовал, опасаясь последствий. В последнее время магические потоки стали сильно не стабильны, и приходится тратить много энергии на их контролирование. Может быть что еще, чего я не знаю, проговорил Рагнар, разведя руки в стороны.
– А может быть жезл не настоящий? – спросил один из клановых вождей.
– Да нет, в том то все и дело что жезл как раз настоящий, – ответил безрукий старый шаман. – На нем как раз видна древняя вязь символов, и если верить легенде, оставлена самим Ксарухом, – проговорил он, поглаживая шершавый жезл.
– Так что с ним не так? – проговорил вождь. – Почему они сами его не использовали и решили к тому же его нам еще отдать, а? Шаманы? Этот вопрос то по вашей части.
– Возможно тут все же есть несколько объяснений, – сказал главный шаман, беря в руки жезл. – Если они нам решили отдать жезл, то у них появился новый, гораздо более сильный артефакт, либо, либо, – хитро прищурившись, сказал он. После чего направил жезл в безрукого шамана, сказав при этом пару сложно выговариваемых слов, от чего того накрыла бледность, а все остальные впали в шоковый ступор. – Либо жезл потерял всю силу, либо кто-то закрыл к ней доступ, – улыбаясь, проговорил шаман.
После того как ничего не произошло орки смогли расслабиться лишь только безрукий шаман остался бледен.
– И ничего в этом смешного нет, если кто-то смог заблокировать древний артефакт, – отозвался безрукий шаман, – если верить легендам то только создатель артефактов мог сам заблокировать, либо тот, кто превосходил или хотя бы равнялся ему по силам, да и то вряд ли.
– Что верно, то верно Шраушан, – отозвался главный шаман. – Спасибо что подыграл мне другой мой, мне так хотелось увидеть удивленное лица совета, что я не смог удержаться от этого небольшого представления.
И раскатистый смех, который не соответствовал на вид столь древним оркам, разнесся по шатру.
– Ну, хватит Гстанаг, – свирепый рык перекрыл истерические вопли шаманов, заставив их отвлечься от своего увеселения. – На сегодня совет закончен, раз уж наши шаманы стали потешать свои старые кости. Возможно, что-нибудь по поводу жезла нам сможет сообщить Астакнуд. Если же нет, то это проблема по вашей части, вам ее и решать, – жестко проговорил вождь, после чего покинул шатер в сопровождении своих офицеров.
На всю эту выходку Рагнар смотрел с широко раскрытыми глазами и никак не мог понять, то, что старые шаманы сейчас поиздевалось над вождями племени.
– Ну что Раг, ты то шутку хоть смог оценить? – спросил третий шаман, который смеялся дольше всех.
– Или так же как наши славные воины чуть не двинулся от полоумия нашего Гстанга.
Рагнар пораженный разыгранной комедией шаманов и прибывая в шоке, хотел, сейчас было заступиться за обидные слова, высказанные в адрес его учителя, но Гстанаг примирительно поднял руки и сказал:
– Ладно, хватит шутить оры. Нам Рагнар еще не рассказал о своей находке на пути домой.
Рагнар пораженный тем, что его учитель уже знает о находке, стал рассказывать о том, как его отряд нашел посреди снежной степи человека. Казалось, этот рассказ взволновал шаманов больше чем подарок племени Гур-Ухаров. Шраушан попросил о том, чтобы ему отдали пленника, чтобы он разобрался, что же это за таинственный человек оказавшийся вдали от поселений. На этом общение Рагнара с шаманами и закончилось.
Выйдя из шатра, молодой шаман испытал облегчение. Его учитель так и не смог догадаться о таинственной встречи с Дьяводом, а ему самому об этом совсем не хотелось говорить.
– Ну как прошел малый совет? Что еще нового удалось узнать? – тут же спросил его подскочивший неизвестно, откуда Гдрураг.
– Да так, ни чего особенного, пока еще рано о чем-то говорить.
– Тьфу ты, – раздраженно сплюнул большой орк. – Как всегда одни ваши шаманские тайны. Да сожри ваши кости сайпс, раздраженно бросил он.
Но как оказалось, Рагнар шел рядом, и думал о чем-то своем, не замечая, о чем говорит его друг.
– Слушай Раг, пошли лучше выпьем браги у старика Клыка, да и с братьями нашими языками переплетемся.
Как оказалось это предложение подействовало, и значительно повеселевший шаман, уже куда более быстрыми шагами, заспешил в харчевню славного старины Клыка.
За небольшое время, они преодолели расстояние до 'Дохлого расурука', каменной пещеры в котором находилось харчевня Клыка. Отворив широкую створку, они оказались в таверне полной различных запахов, сводящих с ума пустой желудок. Как оказалось, таверна была еще не очень полна, а за ее стойкой скучал старина Клык. Но как он только увидел, кто зашел в его обитель, то подпрыгнул как молодой какшакан, и в одно мгновение перекинул свое могучее тело через прилавок и уже сжимал в своих огромных ручищах тела двух друзей.
– По легче Клык, – прохрипел Гдрураг, пытаясь вырваться из объятий огромного орка.
– Как же я рад вас видеть други мои, – радостно забасил Большой Клык.
– Может, ты все же ослабишь свою тролью хватку, а то придется по нам хвалебную песню Ксаруха исполнить, – также натужно прохрапел Рагнар, стараясь освободиться из больших лап.
– Да прямо уж. Таких героев как вы даже звери Марьяны растерзать не смогут, – пробасил он, но все же высвободил из своих объятий двух оров, которые чуть не свалились на каменный пол, и держались лишь из одного упрямства, не желая показывать свою слабость.
– Ох, рано ты Клык на покой ушел. С твоей-то силой можно с голыми руками против ехьента выходить, – проговорил Гдрураг, глотая ртом воздух.
– Да, старина Клык все еще крепко стоит на ногах и если придет славное время во славу Ксаруха, то у него в руках окажется его старая добрая подружка, с которой он не раз участвовал в битвах.
По харчевни, разнесся веселый рогат, ибо те, кто знал большого клыка, и не раз видел его подружку, видели, как он может с ней управляться. Его дубинка была сделана толи из кости дракона, толи из кости еще какого-то древнего зверя, на останки которого еще в молодости набрел Клык в одной из пещер. Так что о славе Клыка и его костяной дубине ходило немало добрых слухов.
– Ну что заходите славные оры, сейчас вы мне поведаете о своих дивных приключениях, только перед этим старый Клык угостит вас своей лучшей брагой.
Пока хозяин харчевни удалился, орки усаживались за свой любимый столик, и принялись вспоминать свои злоключения.
– Хорошо здесь у Клыка. Все, как и раньше, можно расслабиться и сбросить напряжение, а не ожидать, что тебе в спину могут воткнуть нож, – проговорил Рагнар.
– Тебе то что, я вот думал, что меня точно пару раз прирежут гур-ухарцы, за то, что соблазнил из орчанок.
– Молчал бы уже, ты-то из-за своей похоти ничего кроме ориек и не видел. Мне даже пару раз пришлось твой зад прикрывать. Тебя ведь точно хотели байнадами разорвать, особенно после того как ты одну их дочек кланового вождя соблазнил.
– Так ты что, обо всех моих похождений знаешь? Случаем не от Дагайши, дочки старого шамана? – с прищуром спросил тот.
От такого прямого вопроса, на лицо Рагнара, наплыла тень, которую он тут же попытался, было скрыть, но было поздно, Гдрураг ее уже заметил.
– А, значит я прав. И вас действительно спеленала Латэнель, – радостно прохрипел он.
– Забери Ксарах твой дух, больше не смей говорить об этом, – засверкавшими глазами и с угрозой в голосе сказал он.
– Да успокойся ты. Не собираюсь я терзать твой дух, я ж все понимая.
И друзья сменил тему, да и к тому же к ним уже спешил Клык с подносом из нескольких черепов браги.
Расположившись вместе с молодыми орками, Клык также решил себе позволить пропустить несколько глотков браги. Друзья принялись рассказывать о своем путешествии, о том, как столкнулись с некромантами и зомби, с духами паланы и о многом другом. Хозяин таврены в сою очередь, поведал друзьям о том, что происходило в племени за их время отсутствия. О том, что увеличилось число стычек между расуруками, о том, что появились загадочные отряды, которые стали уничтожить небольшие группы орков, о том, что не так давно было совершенно нападение на замок Марьяны, что не мало удивило друзей. Так как таинственная Марьяна, считалась сильнейшей колдуньей, сидевший почти безвылазно в своем замке, а ее звери, наводили ужас почти на все просторы Тайнары. Также рассказал о таинственных черных отрядах, которые появляются, то исчезают в степи. Клык хотел еще о многом рассказать своим молодым друзьям, но в этот момент в харчевню стало заходить много посетителей и ему пришлось оставить их.
Таверна все больше и больше наполнялось шумом, криками и звоном. В питейное заведение уже набилось немало народу, в числе которых были и знакомые двух друзей, которые, обступив их и заставив их стол различными черепами браги, требовали рассказа об их приключении. Друзьям по очереди приходилось уже в который раз рассказывать одно и то же, так как постоянно находился кто-то, кто только что подошел и вновь требовал историю.
За одним из столиков харчевни, стал доноситься, нарастающий рогат, и с каждым разом при упоминании двух друзей, он становился все громче. Сначала, ничего не обращавшие внимания, на эти выходки друзья, были вынуждены прервать свой рассказ, после одной из реплик, которая разнеслась по залу. В непристойной фразе прозвучало имя Гдрурага, после чего, последовал еще больший рогат, стремящийся перекричать весь зал. Орки за столом Рагнара сразу притихли, Гдрурага так вообще перекосило. В результате чего, он стал похож на свирепого ехьента, который своим одним видом уже источал страх и собирался подойти к разозлившим его оркам и разобраться с ними. Но не успел он еще подняться из-за стола, как невесть откуда взявшейся Клык, оказался возле шумного столика, при этом, опрокинув двух сидящих за ним на пол, и со всей силы опустил свой разделочный ручной топор на стол. Такой резвости от столь массивного и большого орка вред ли кто ожидал, почти все тут же повыскакивали с мест собираясь выхватить свои ятаны и наказать обидчика.
– Заткнуть всем свои потроха, – прорычал Клык, сразу же успокаивая всех. – А то я вам их раскрою раз и навсегда. Сокнард, я тебя предупреждал и твоих дружков, что ваши выходки меня достали. Если хотите устроить драку идите в другую харчевню, но громить свою я никому не позволю, кроме себя.
Тот, кого назвали Сокнардом, единственный кто остался сидеть за столом, поднял взгляд своих желтых глаз и без тени страха посмотрел на Клыка.
– Не слишком ли ты зарываешься, Клык? Клык с достоинством выдержал тяжелый взгляд, ни показав и тени страха.
– Плевать мне на твои колдовские штучки и если ты сейчас не уберешься вместе со своими прихвостнями, то я себя не ручаюсь. У меня приличное заведение, и я не позволю в нем одному посетителю хамить другому.
– Не стоит нервничать Клык, я и так уже собирался уходить просто хотел отвесить поклон моему старому другу, которого я так давно не видел. – И он кивком головы поприветствовал Рагнара.
После чего он неторопливо встал, широко расправив свои могучие плечи, по своим размером почти не уступающие Гдрурагу и устремился к выходу. За ним поспешили и остальные орки, сидевшие вмести с ним за столом. После того как он скрылся, Клык позволил себе расслабиться, махнул рукой друзьям и, выдернув топор, ушел за свою стойку.
– Как он меня достал, мне так и хочется открутить его голову, зря Клык вмешался, я бы сам его порвал – прорычал Гдрураг.
– Успокойся Гдрур, тебе бы скорее порвал Клык, так он очень ревностно относится к своему заведению, и пока он состоянии держать топор, то не допустит здесь ни каких потасовок.
– Но я бы хотя бы отвел душу и выволок бы этого щенка на улицу.
– Не знаю Гдрураг, – заметил один из воинов, сидящих вместе и ними. – По силе он тебе почти не уступает, а если он призовет магию, то честно тебе скажу, я бы даже не знал на кого поставить.
– Плевать я хотел на его магию, я его и в прошлый раз лицом в грязь утопил, даже не смотря на всю его магию, – все еще злостно продолжил он.
– Вот с тех самых пор он и возненавидел тебя, – заметил один из самых старших орков сидящих за столом, проведя ладонью по гриве своих смоляных волос. – А после того как ты сошелся с Рагнаром так еще больше вас уже двоих возненавидел.
Рагнар вспомнил тот день, когда он сразился с Гдрурагом. на тот славный бой собралось посмотреть множество орков. Бой длился довольно долго, и никто не мог взять вверх, вернее это Рагнар не хотел. Он видел, что Гдрураг понимает, что мог давно уже проиграть, но все, никак не мог взять в толк, чего же хочет маленький орк. А он не хотел поражения лысого орка, который считался лучшим бойцом, поэтому, когда они обменялись несколькими ударами, которые могли быть для многих смертельными Рагнар неожиданно предложили объявить ничью. Как оказалось многие были удивлены столь необычным и редким предложением во время схваток между собой, когда один орк признает свою силу равной с другим. Но Гдрураг, поняв замысел, согласился. Так как понимал, что маленький орк решил дать ему шанс уйти от поражения и сохранить свое непобедимое имя. Так вот и началось дружба двух орков.
– Да, – подхватил еще один невысокий орк, который был чуть повыше Рагнара. – Крайшекшар прав. После вашего знаменитого боя, который так и не выявил победителя, он заразился местью, что когда-нибудь вам отомстит за свое поражение. Гдрураг лишь на это только махнул рукой.
– Сколько бы байнад не мычал, а летать все равно, не научиться, – сказал он. – Клыки он сколько угодно может скалить, вред ли он на самом деле сможет что-нибудь сделать.
– Я бы не был так уверен в этом, – сказал Крайшекшар. – После того как он вернулся из похода, пол года назад, он сильно изменился. Словно стал гораздо сильнее. И каждый раз, когда я нахожусь рядом с ним, то ощущаю какую-то не приятную жуть растекающуюся внутри меня. Так и хочется всякий раз схватиться за ятан и снести ему голову.
– Ты прав Крайш, я тоже почувствовал что-то в нем, словно что-то глубокое спрятанное внутри и ждущее своего часа, как только старшие шаманы ничего не почувствовали.
– В этом то и заключается самое интересное, – продолжил орк, чью голову уже украшали пряди серебреных волос. – Шаманы-то почувствовали, и даже провели проверку, но она ничего не выявила. По рассказу самого Сокнарда в одной из пещер он прикоснулся к одному из темных и древних истоков, которые наградили его силой. А что это за сила мне не известно.
– Теперь понятно, почему он так себя ведет. А раньше ведь даже боялся что-либо возразить Клыку. Ну, ничего, я с него эту магическую дурь быстро собью.
– Я бы тебе Гдрур не советовал, – как можно серьезней проговорил Рагнар, впиваясь своим красным взглядом в друга, от которого тот даже поежился.
– Да хватит нам уже об этом Сокнарде, подхватил он уже с другим настроением. Давайте я вам лучше расскажу, какие чудные орийки в племени Гур-Ухаров, – и он вновь пустился в рассказ о своих любовных приключениях, вызвав тем самым не один взрыв хохота.
Друзья довольно много времени провели в харчевни и успели пропустить не один десяток черепов браги и выходили из нее в довольном подпитии, далеко за полночь. Семеро орков сыпля проклятьями, поминая своих и чужих богов, распивая гортанные и похабные песни, шили по пустынным проходам между шатров. Неожиданно им дорогу перегородило несколько орков, который прокричав не понятный клич, бросились на выпившую компанию. Завязалась драка, то тут то там сверкали ятаны, скрещиваясь между собой. Один за одним, раздавались ругательства, когда тот или иной орк задевал противника и начинал одерживать вверх. Неожиданно откуда сбоку прилетела желтая молния, попав в самый центр сражающихся. Окутав всю арену желтым маревом, она взорвалось, разбросав тела в разные стороны. Рассевшийся дым открыл площадку, на которой стояло только трое орков, один из которых зажимал рану на боку. Это оказались Рагнар, Крайшекшар и раненый Гдрураг. Рядом с ними лежали как их друзья, так и наподдавшие, которые сыпали ругательствами на свою беспомощность.
Хмель с них как рукой сняли. К тройке друзей стало приближаться пятеро уцелевших орков, которые замерли на небольшом расстоянии от них, готовясь к новой атаке. Из-за спин замерших орков, стала проявлять новая фигура, которая медленно приближалась. Новым появившимся, оказался Сокнард. Пожалуй только у Рагнара, его появление не вызвало удивления.
– Ах ты, грязная помесь какшакана и ворлока, – начал браниться на него Гдрураг, несмотря на свою кровоточащую рану. На что тот лишь только загоготал, вызвав изумление на лице ругающегося.
– Ну и как ты себя чувствуешь, лучший воин племени. Если бы у меня было бы желание, то ты давно бы уже был на пути в чертоги Ксаруха. А так у тебя есть шанс избежать встречи с ним. Тебе лишь только нужно, приклонить колени передо мной, и я тебя пощажу.
Крепче сжав свой топор, лысый орк приготовился броситься в атаку, но его придержал Рагнар.
– Ты перешел грань дозволенного. Без объявления вызова, ты решился напасть на своих братьев. Тебя будет ждать суд шаманов.
– Как же ты глуп Раг. Плевать я хотел на этот жалкий совет, – и вновь загоготав, с его руки сорвалась новая молния и устремилась к груди невысокого орка.
Рагнар встретил разряд таким же сгустком, только красного цвета. Разряды встретились посредине, и началось противостояние в силе и мощи молодых шаманов. Воины стояли и смотрели на борьбу двух лучших молодых шаманов племени, которое обещало затянуться. Прошло довольно много времени, а льющийся поток энергий с рук, не прекращался. Оба шамана уже довольно сильно обтекали потом, но никто не хотел сдаваться. Неожиданно центр, где встретились разряды, стал быстро увеличиваться в размерах. Сначала он стал небольшим клубком, а затем вырос до размеров в рост обычного орка. После чего он лопнул, как мыльный пузырь, и вырвавшаяся сила из него, полилась в различные стороны, сметая всех стоящих орков. Место схватки представляло собой пространство, усеянное одними стонущими тела, и лишь за одним из шатров раздался тихий смешок, который тут же и затих, а его обладатель, уже давно испарился, оставив лишь после себя пустое место.
На следующий день Рагнар проснулся с раскалывающейся болью в голове. За которую он винил брагу старины Клыка. Он пытался вспомнить, как ему вчера удалось добраться до своего шатра, но все его воспоминания оканчивались тем, что он, шатаясь, вместе с остальными орами, покидал харчевню. Какого же было его удивление, когда ему рассказали о столкновении, в котором он участвовал вместе с двумя десятками орков. Но как оказалось, ни один из них не помнит о столкновении, а вместо этого у них один лишь сияющий провал в памяти. Удалось лишь узнать о том, что когда их нашли охранники, все сражающиеся валялись на земле и стонали так, словно обпились самой дрянной браги. Как ни странно, но никто из них не погиб и все решил списать этот случай на пьяную выходку, даже, несмотря на то, что было использована магия. Поэтому наказание ждало лишь Сокнарда и Рагнара, за использование своей силы, которая повредила несколько шатров.
Плюнув на бесполезные попытки вспомнить, что же с ним произошло Рагнар, мучаясь от похмелья, направился выполнять поручение вождя. Сегодня ему предстояло заклеймить человека, которого он нашли. Да к тому же, еще и клеймом Ксаруха, а оно предназначалось только для тех, в ком была хоть капля силы, которую требовалось подавить. Для себя же Рагнар сделал вывод, что и главным шаманам племени не удалось прочесть память этого парня. И чтобы избежать на всякий случай неприятностей они решили обезопасить себя. Да же, несмотря на то, что этот молодой парень может не выдержать магического действия клеймя, и умереть во время обряда. Но, выбросив мысли о судьбе не известного парня, Рагнар стал думать о том, какое же его будет ждать наказание. Но прежде чем узнать его, ему все же представляло совершить клеймение. На площади собралось уже множество народа, как орков, так и обычных пленных.
Пленных, тех, кого необходимо заклеймить печатью Ксаруха, всегда на эшафот вели первыми. Сегодня таких было всего несколько, пару гномов и человек который еще не пришел в себя. Рагнар никогда не любил эту процедуру, но ее должен был проходить каждый молодой шаман. Поэтому, обрадовавшись, что ему предстоит всего лишь клеймить трех рабов, надеялся разделаться с этим достаточно быстро.
Первыми к нему подвели гномов, с ними удалось разобраться довольно быстро. Как обычно, гномы молча вынесли свою участь, не издав при этом ни звука, после чего сами же сошли с помоста. И лишь только после того как они удались из площади, можно было слышать их ругательства, которыми они разразились. К этому времени к нему принесли неподвижное тело человека. Вновь посмотрев на парня, он отметил про себя что у него слишком много странных и непонятных шрамов, по всему телу. Какое-то не понятное чувство охватило Рагнара, когда он уже хотел уже коснуться раскаленным жезлом руки, и в этот момент парень открыл глаза. На орка взглянули два бездонных колодца голубой воды, в которых он чуть было, не утонул. И чтобы избавиться от этого наваждения, он опустил жезл, который тут же зашипел, прожигая плоть и оставляя на ней ужасный след. Сначала ничего не происходило, и парень даже не дернулся, но потом, его глаза закатились, и по площади разнес душераздирающий крик, от которого многие зашлись от ужаса. В этом крике Рагнар ощутил не боль, а необыкновенную силу злости, которую в этот миг источал человек. И затем, как закончился крик, на шамана уставился два темно-синих провала бездны и бездушный голос сказал короткую фразу, от которой его накрыла горячая волна жара и пота, и его сердце сжалось в комок. Но парень потерял сознание и Рагнар вернул себе обычное состояние и с мрачными мыслями поспешил на встречу со своим учителем.
Глава-15
Раб с клеймом
Андрей плавал в серебристом тумане, который своими объятьями, укутал его тело, лишенное сознания. Серебристое полотно, облепив разум своим покровом, словно усыпляло и успокаивало его от пережитых нервных напряжений и потрясений. Оно растворяло все его мысли, и дало разуму долгожданный отдых, в котором он так нуждался. Этот серебреный туман, словно заботливая мать ласкал и убаюкивал, и позволял по небольшой крупице впитывать новую информацию, полученную за последние дни. Так, прибывая в блаженном спокойствии и отдыхе, разум без лишних напряжений и распределял потоки информации в своем сознании.
Андрею казалось, что прошло уже целая вечность, и он уже сам стал серебреным туманом, слившись с ним в единое целое. Возможно, так было и сразу, но осознание этого пришло только сейчас, когда, сквозь пелену плотно стянутых серебристых потоков, пытались пробиться размытые тени. Эти тени, словно пытались растворить этот туман, но все их тщетные попытки были напрасны. Эти расплывчатые тени, вязли в паутине тончайших линий, которые быстро пеленали их и затем растворяли своим сиянием. Тени ушли и вновь один сплошной поток серебреного тумана, мягко укутывал и обнимал бестелесную оболочку. Но вдруг, не понятно, откуда взявшийся вихрь, вырвал дремлющий разум из его кокона и, закружив в себе, понес куда-то вдаль, миную серебристо-голубые потоки тумана, сквозь которые стал различаться пробивающийся свет. Как только свет оказался не выносимо близко, он словно влетел в него, а затем открыл глаза.
Человек открыл глаза в тот момент, когда его левой руки коснулось, раскаленное жало железного прута, которое тут же обожгло внутреннюю часть на сгибе локтя. Невыносимая боль, окончательно выдернула сознание из объятий беспамятства. Его крик ярости, беспомощности и боли, разнося на многие мили вокруг, заставляя всех слышавших его, замереть в оцепенении, сковывающих их. Невыносимая, обжигающая боль, зародившаяся в руке, стала двигаться дальше, словно туго-обвивающаяся змея, стягивая своими кольцами, все остальное тело. Обретенное чувство легкости и спокойствия стало исчезать под паутиной боли, начавшей скручивать все тело в своей судороге. Андрей, уже было достигнувший единения своего тела и внутреннего духа, буквально ощущал, как между ними начинает продираться, раздирающая их боль. Боль, которая походила на враждебную стену, стремящуюся заглушить внутреннее сознание. Она, как обволакивающая спираль, плотными кольцами, стала пеленать его, не давая ему соединиться с телом. Человек, все продолжал кричать, пока боль, бегущая по телу не закончила свой путь. Как только боль расползлась по всему телу, заполнив собой каждую его клеточку, она стала медленно уходить, оставляя вместо себя барьер, прочно сковавший сознание.
Парень ненавидящим взглядом посмотрел на своего экзекутора, который с отрешенным лицом делал свое дело. Андрея даже не волновало сейчас что перед ним новый вид жителей нового мира, ему сейчас было все равно кто пред ним, и то, что перед ним был орк, ничего для него уже не означило.
– Я тебя убью, – проговорил он, поймав взгляд невысоко орка, после чего потерял сознание.
Но на этот раз, он оказался в кошмаре снов, который преследовал его вплоть до пробуждения. Когда он очнулся, то он обнаружил себя лежащим на жестком камне, а рядом с ним была красивая девушка, которая перевязывала его руку. Ему показалось, что он ее уже где-то видел, но, никак не мог понять, где именно. Как оказалось, раскаленное жало, не только прожгло тело болью, но и внесло разбор и шатание в мысли, которые сейчас больше походили на безумный шторм. Кое-как успокоив безумия мозга, он захотел подняться, но на его плечи тут же легли сухие руки и знакомый глосс раздавшейся внутри головы сказал.
– Лежи, тебе нужно отдыхать.
Но Андрей, не собираясь подчиняться, откинул чужие руки и сел. Не успел он еще окончательно поменять свое положение, как уже стал ощущать нарастающую боль в локте. Сорвав уже почти наложенную повязку, он увидел жуткое клеймо, которое черным обгоревшим пятном выделалось на середине внутренней части руки. Эта черная язва причиняла неудобство при малейшем движении, особенно в те моменты, когда хотелось ее согнуть.
Увидев столь жуткое уродство своего тела, человек стал злиться. Но как только у него стала рождаться мысль о мести, его скрутила нестерпимая волна боли. И чем больше он начинал злиться, тем больше становилась боль во всем теле, которая начинало сводить его в жуткой судороге.
– Тебе надо перестать злиться, иначе эта мучительная боль тебя убьет.
Но парень не слышал слов старика, так как его уже захлестнула волна ярости, и боль в его теле нарастала, после чего он потерял сознание. Но в беспамятстве, жажда мести не утихала, и боль продолжала сжигать тело. Несколько раз, то, теряя сознание, то вновь его, обретая, он метался по камере, в которую был запертый, раздираю свое тело в кровоточащие раны, но никак, не желая успокаиваться. Девушка что обрабатывала рану, зашлась в диком визге, и забилось в дальний угол, спасаясь от взбешенного человека. Старик, пытавшееся остановить парня, отлетел от него как мячик, и, врезавшись в стену, затих. Сдирая кожу в кровь, о каменные выступы пола и стен, человек стал рычать как зверь, во весь свой полный ярости голос. И рядом стоявшие огромные орки-охранники, опасливо косясь на яму с племенником, делали небольшие шаги в сторону, страшась взбешенного человека. Невыносимый визг, полный ненависти рев, доносящийся из ямы, привлекал внимании других воинов и просто прохожих, которые столпились рядом и наблюдали за безумной агонией. Андрей же, забыв обо всем, от поглотившей его жажды мести и сгорая от боли, не мог остановиться и бросался на стены, как бешеный лев, желая только одного, заглушить ту раздирающую его внутреннюю боль. От невыносимой боли стали рваться его внутренние органы и к наружному кровотечению добавилось внутренние кровоизлияние.
От образовавшегося шума и столпотворения не далеко идущий безрукий шаман оказался заинтересован происходящим и подошел посмотреть, что же такое здесь происходит. Как, только подойдя к яме, он увидел творящейся в ней, он тут же заорал на охранников, и, выкрикнув какие-то слова, направил руки в сторону ямы. Безумства, таврящиеся в ней, сразу же прекратилось, люди замерли в неподвижности, словно оказался в паутине. Крик умер на полуслове, человек, готовый разбить себе голову о стену, замер передней в нескольких дюймах.
Как только безумство успокоилось, безрукий шаман набросился на охранников, которые допустили это, и заставил их корчиться в судороге боли.
***
Андрей приходил в себя с трудом. Он то вырывался из объятий беспамятства, то вновь в них тонул, несколько дней его мучила жестокая лихорадка. Раны, нанесенные самому себе, никак не хотели заживать и при малейшем движении начинали кровоточить. На пятый день совместными усилиями старца и девушки им удалось вырвать Андрея из захвативших его лап лихорадочного бреда. Его уже не лихорадило во сне, он иногда приходил в себя и просил пить, а потом опять проваливался в сон, который уже был спокойным и его не мучили кошмары.
Девушка с синими глазами, не спавшая уже несколько ночей, практически не отходившая от парня, постоянно протиравшая его раны, сидела на краю его лежанки. И смотрела на лицо, покрытое все розовой коркой шрамов, на его широкую грудь, которая медленно вздымалось в такт его легких. Глядя на Андрея, она нежно коснулось его руки, которую покрывали тугие обтянутые жилами мышцы. И, несмотря на большое количество шрамов на них, в этих руках ощущалось немалая сила. Потом ее тоненькая рука заскользила по ней, поднимаясь на плечо, с плеча опустилась на обнаженную грудь, которая все была изрезана зарубцевавшимися шрамами, задержавшись на ней не надолго, она ощутила, как бьется его большое сердце полное жажды жизни, где каждый удар подобен тарану, готовому прорвать грудную клетку. Затем ее нежная маленькая рука заскользила выше. Минуя шею, рука задержалась на левой щеке, где было два глубоких шрама от страх ран, оставленные каким-то зверем как сказал ей старик Глош. Осторожно касаясь грубых шармов и красных губ, на нее нахлынули воспоминания от разговора со сказителем и последившим за тем ее действий.
***
После того как безрукий шаман остановил агонию, начавшуюся в каменной яме, он приказал перевести пленников в шатер, и велел старику и девушке заботиться о парне до тех пор, пока он не придет в себя.
Напуганные охранники перенесли бесчувственное тело в просторный шатер, где уже старик и девушка возились с горячей водой и тряпками, готовясь обмывать и перевязывать израненное тело. Охранники, получив от шамана строгий приказ никого в шатер не пускать и самим туда не входить, поспешили выскочить из него, опасаясь нового гнева. Шаман еще какое-то время понаблюдал за действиями лекарей, а затем также покинул покои, оставив людей наедине.
– Никогда еще не видел ничего подобного, – начал говорить старик, после того как обработал все раны на теле молодого парня и перевязал их тугими повязками. – И как он только еще не умер от полученных ран, на его теле и так уже не было живого места, а теперь он как кровавый кусок мяса. И если ему ничем не помочь, то он может умереть.
– Дедушка, но как мы можем помочь ему. Начавшейся бред, готов поглотить его и если он сейчас проснется, то боюсь себе представить, что он может натворить. Если бы вы только видели, как он метался. Он все стены залил свой кровью, я даже не знаю, что бы было дальше, если бы не безрукий шаман.
– Он бы просто умер, да и сейчас еще в руках старухи смерти, – тихо сказал старик. – Увы, он уже просто так уже не проснется. Его внутренние раны шаман подлатал, но начавшаяся лихорадка может его убить, и помочь ему сейчас можешь только ты.
– Я – и у девушки от удивления открылся рот, и широко распахнулись темно-синие глаза, – но как я могу ему помочь. Я только и могу, что промыть его раны и все.
– Раны ранами, но его дух находится в ярости, потому что из него сдали раба и если его сейчас не успокоить, то он умрет просто во сне от охватившего его безумства. И чтобы успокоить его дух ему нужно женское тепло, тепло твоего тела.
– Но…, – и тут девушка поняла, про что говорит старик и, замолчала, покрывшись красным румянцем, и опустила голову. Старик, подойдя к девушке, обнял ее и прижал к себе.
– Я, понимая тебе, и знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но поверь мне, для тебя будет гораздо лучше, если ты узнаешь первый раз ласку от парня, чем от орка.
Девушка захотела вырваться из рук старика, но, несмотря на их дряхлость, он крепко держал ее.
– Я, понимая тебе, – повторил он, – но у тебя больше не осталось выбора. Пойми ты красивая девушка, и то, что этого еще не заметили, для тебя эта большая удача, но как только какой-нибудь орк это увидит, он тут же потянет тебя в свой шатер. А если еще узнает, что ты невинна, то вытворит с тобой такое, что тебе жить после этого не захочется. И ты тогда будешь жалеть о том, что первый кто тебя коснулся, это был гнусный орк, а не твой любимый парень. – Девушка, вся, сотрясаясь в рыдании, прижалась к груди старика, стараясь заглушить свой плач. – Я понимаю, тебе страшно, и ты боишься, но подумай об этом и реши, что для тебя важнее. Испытать первую ласку от этого парня, которого ты можешь спасти или умереть после встречи с орком.
Девушка поплакала еще какое-то время, после чего всхлипы стали затихать, и она оторвала голову от мокрой груди старика и сквозь слезы дрожащими губами сказала.
– Я помогу ему, и я это сделаю это ради него и ради себя. Только…
– Не беспокойся на счет меня, я не буду тебе мешать. Я сяду в самый дальний угол шатра, чтобы не смущать тебя.
Старик помог тебе девушке промыть раны парня, после чего она, перевязав его голову, осталась у лежанки Андрея, а старик, шурша своими ногами, поплелся в дальний темный угол, где устроился на ночлег.
Мелена, подошла к раненому, который весь метался во сне, хрипел и постоянно что-то повторял. Его тело крутило из стороны в сторону, руки судорожно разжимались и сжимались. Ей даже удалось разобрать, что он говорит, Марана или Малина, ей даже слышалось ее собственное имя. Она поняла, что он завет какую-то девушку, чье имя так похоже на нее. Она осторожно коснулась рядом лежащей руки, которая дернулась от прикосновения. Но Мелена, продолжив движение вдоль израненной руки, своей маленькой ладошкой стала вносить спокойствие в бурлящую в теле кровь, и она стала успокаиваться. Нежно дотронувшись до потрескавшихся губ, которые раскрылись от нежного прикосновения, она приблизилась ближе к телу парня. Она сидела, не зная с чего начать, продолжая нежно касаться дергающегося тела. Потом, все же решившись, она осторожно коснулось свои губами мужских. Солоноватый привкус, оставшийся на губах от следов крови, обжигал уста Мелены. Ей самой еще никогда не приходилось целовать мужчину, и это был ее первый настоящий поцелуй, который она представляла совсем иначе. После нескольких секунд, тело Андрея перестала лихорадить и его губы прильнули к маленьким губкам девушки. Не ожидавшая подобной реакции, она отпрянула от ложа, отскочив на несколько шагов назад.
Глядя на него, она видела, как его грудь шумно вздымалось, сердце бешено билось, готовая вырваться из груди, его щеки и шею залил красный румянец, который выделялся даже в свете почти потухших углей. Она думала, что парень решил воспользоваться ее невинностью и просто притворялся, и хотела уже развернуться и уйти. Но, видя, как он снова застонал, и его начало скручивать лихорадка, она поняла что ошибается. Что ее тепло, действительно заглушает опутывающую паутину безумства. Она стала стыдить себя за непотребные мысли, которая она посылала и старцу и незнакомому парню, но, теперь, видя, что старик оказался прав, она стала себя ускакивать.
Не зная как вновь подступиться, она заставила себя успокоиться, унять свой страх, который ее охватил от ожидания близости. Успокоив сердце, она сбросила с себя свою накидку, и, оставшись обнаженной, и, стыдясь сама своего нагого тела, быстро забралось под толстую шкуру, укрывавшую тело Андрея. Как только она прижалось к теплому обнаженному торсу, спасаясь от начавшего щипать ее холода, она чувствовала, как внутри нее начинает разливаться спокойствие, а лихорадочное напряжение молодого мужчины начинает спадать. И мышцы, которые были напряжены до предела, готовые вывернуть тело наизнанку, стали расслабляться. Всмотревшись в исчерченное лицо шрамами, она пыталась рассмотреть хоть какие-то знакомые черточки своего любимого Марака. Но она видела только заострившееся лицо с прорезавшимися скулами и туго-обтянутой кожей. Но как ни странно от вида незнакомого и изможденного лика, который испил уже не одну горькую чаша, она испытала какую-то теплоту, исходящую от большого тела. И эта теплота и близость мужчины вызвала в ней нарастающею волну желания, стать ближе с этим парнем, даже, несмотря на то, что видит его только второй раз. Волна желания, зародившаяся где-то внизу, стала подниматься все выше, заполняя все ее тело, и Мелена, ощутила, как пылкий жар овладевает ею. Она потянулось своими тонкими губками к томящим ее желание мужским устам. И коснувшись их, она ощутила такой же горький вкус, и как прошлый раз. Плотные губы потянулись навстречу, заставляя ощутить пьянящее желание, вдруг охватившее все ее тело. Его руки словно ожили и заскользили по ней как по знакомым контурам, и он все время продолжал повторять одно и то же имя. И сквозь затуманившийся разум, ей казалось, что парень постоянно повторяет ее имя. И после чего, в охватившем ее исступлении, она вся отдалось в сладкие объятия, захлестнувшие ее.
***
Вспоминая эту первую ночь, которую она провела с Андреем, как его назвал старик, она покрылась розовым румянцем, выдавшим в ней испытанные чувства. И так вот уже пять ночей, она своим теплом спасала его от лихорадки, которая отступала и не давала его разуму раствориться в охватившем его бреду.
– Ну, как сегодня чувствует себя наш мальчик, – спросил старик, буквально выросший за спиной Мелены. А та, испугавшись от неожиданности, вскочила, но тут же потупила взор, скрывая залитое краской лицо.
– Уже лучше. Он перестал метаться и его уже не сводит судорога.
– Это хорошо, похоже, еще одна ночь и он завтра уже сможет прийти в себя. Поздравляя тебя Мелена, тебе удалось вытащить этого парня из объятий старой карги, называемой смертью.
– Я сделала то, что должна была, – сказала она совсем уж грустно.
– Да нет, ты ему ничего была должна. Ты его даже не знаешь, и могла для него ничего не делать.
Девушка, зажав руками лицо, отбежала в один из углов шатра, где, укрывшись за ширмой, стал рыдать, не сдерживая потоки струящихся по щекам слез.
– Бедная девушка, – прошептал Глош, так тихо, что она его не могла услышать.
Затем, мягко подкравшись к ложу Андрея, с такой грацией, что ей бы позавидовал и какшакан, он стал всматриваться в лицо парня и водить руками над его грудью. Когда Мелена, вышла из-за ширмы, вытирая подолом своего платья опухшие глаза, Глош уже осматривал раны на теле.
– Смотри-ка, у него уже большинство ран почти уже затянулось, еще несколько дней и его тело будет покрывать только небольшие шрамы, – сказал старик, снимая старые перевязи с ран.
Мелена и так уже заметила, что раны уменьшились почти вдвое, и кровь через них почти перестала сочиться. Вдвоем они обработали неприятно пахучей мазью все раны, затем их плотно обвернув новыми кусками тканей, сели радом с ложем.
– Спасибо дочка, теперь можешь пойти помочь остальным, я тебя и так уже задержал, а тебя ведь звала Тарена.
Девушка тоскливо посмотрела на Андрея и затем выскользнула на улицу. Старик Глош вновь склонился над парнем и стал внимательно всматриваться тому в глаза. Несколько минут изучающего взгляда ничего не изменило.
– Кто ты? И что за тайны ты скрываешь, что даже я, не могу прочесть твои мысли? – очень тихо и загадочно проговорил старик, вставая со своего места. И погрузившись в свои мысли, немного прихрамывая, он направился к выходу.
Какое-то время в шатре ничего не происходило, но потом раздался шумный выдох из обвязанной груди, затем стали дергаться веки, которые обнажили светло-голубые глаза.
Андрей, лежал широко раскрыв глаза, и делал глубокие вздохи, он никак не мог забыть тот кошмар, который его мучил во сне. И если бы в сон не ворвалось Маринка, которая принялось своими объятиями укутывать его тело, то он бы утонул в тех волнах тьмы окутавшими его сознание, которые почти скрыли ставший уже таким привычным серебристый туман. Защитные объятия Маринки казались такими реальными, что он готов был поверить в их присутствие. Во время своего бреда, когда его затуманенный разум ненадолго приходил в себя, он был уверен, что прижимает к себе ее тело. Но он точно знал, что это не реально и думал что эта разум, обратившись к памяти, нашел в себе силы победить окутывающий мрак. Так продолжая успокаивать свое сознание от тех видений, в которых он видел свою девушку, он начинал приходить в себя и вспоминать последние события.
С трудом, приподымая голову, он обнаружил, что все его тело перевязано множеством повязок, которые скрывали его раны. Глядя на свое тело, которому стала возвращаться чувствительность, он начинал ощущать новые уродливые шрамы, побои и увечья своего тела. Большая часть шрамов уже успела зарубцеваться, но все же еще некоторые продолжали кровоточить. За чувствительностью тела, стала накатывать волна боли, готовая вновь погрузить его в пучину мрака. Но, покрепче стиснув зубы, он продолжал терпеть ее. Андрея уже стал сводить с ума невыносимый скрежет зубов, но когда боль достигла своего пика, она стала утихать, умиротворенно растекаясь по телу.
Бороться с остаточными действиями лихорадки, он продолжал до вечера пока в шатер вновь не зашли, Мелена и Глош.
Увидев, что Андрей пришел в себя, Мелена, хотела, было броситься в его объятия, но остановила свой порыв, не добежав до него пары шагов, так что он не увидел ее попытки. Уже осторожно ступая, она приблизилась к ложу и стала за спиной Глоша, который общался мыслями с ним.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Глош.
– Как затычка в бочке, – ответил он. – Что происходит, где я, почему я весь в повязках? – стал он засыпать его вопросами, стараясь приподняться на локтях.
Но его попытку тут же пресекли старческие руки, которые мягко уложили его обратно на лежанку.
– Успокойся, тебе нельзя сильно волноваться, еще не все раны зажили, и они могут вновь открыться. Я тебе все расскажу что знаю, ты только спрашивай не торопясь.
– Хорошо, – и он глубоко вздохнул, приводя свои мысли хоть в кокой-то порядок. – Что случилось после того, когда я потерял сознание после боя с расуруком?
Старик и девчонка переглянулись, что не ускользнуло от взгляда человека, после чего старик стал загадочно чесать голову, словно не зная с чего начать.
– Старец, не томи, – дрожащим голосам сказал он, у которого уже вновь лоб покрылся испариной и начинался приступ жара.
– Не волнуйся, я сейчас все расскажу.
Потом он повернулся к девушке и что-то сказал, но Андрей и слова не понял. Девушка тут же куда-то выбежала, а старик принялся рассказывать.
– После боя тебе оглушили, и ты потерял сознание. Затем вождь приказал тебе подвесить на распятой треноге, где расуруки приносят жертв сайпсам, позволяя остальному отряду, избежать жуткой участи. Если честно, то я сомневался что тебе удаться выбраться после встречи с этим зверем.
– Зверем, каким зверям? Ничего не помню, возможно, это он мне нанес эти раны. Все словно в тумане, голова раскалывается, одни только тени воспоминаний и ничего больше.
– Увы, я этого не знаю. После того как мы тебя оставили, расуруки со всей своей скоростью устремились к скалам спасаясь от возможного преследования. Но нас, как ни странно, никто не преследовал, так как начинающая буря затихла, но спустя какое-то время вновь родилось с новой силой.
– А что я делаю здесь, если вы меня оставили там?
– Я не знаю, как тебе удалось избежать столкновения со зверем, но тебя нашел возвращающийся отряд орков который и привез в лагерь.
'Здесь еще и орки есть. Но как ни странно, у меня это даже не вызывает и мимолетного удивления' – мелькнула мысль у Андрея.
– А как вы здесь оказались, если были в плену у расуруков? – спросил Андрей, сражаясь с головной болью.
– Когда отряд избежал встречи с ужасным зверем, мы еще несколько дней двигались по снежной пустоши, пока не наткнулись на большой отряд орков. Расурукам понадобилась помощь, на них последнее время стали нападать странные существа. Поэтому благодаря нашим жизням они и купили себе помощь орков, которые в тот же день отправились в путь. Вот так мы и оказались в плену у орков.
Андрей хотел было что-то еще спросить, приподнимая голову, но был вынужден откинуть ее назад. Его чугунную голову стали сжимать невыносимые тиски боли, которые мешали сконцентрировать мысли и общаться со стариком. Но внезапно на горячие виски и лоб, напало холодное оцепенение, которое принесло облегчение. Поднеся свою руку к голове, он встретился с маленькой ручкой, которая прижимала мокрую повязку. Но, ощутив касание жесткой руки, маленькая ладошка тут же исчезла. Андрей, пытаясь закатить глаза на лоб, хотел рассмотреть того, куму обязан такой заботой о себе.
– Это Мелена, ты ее уже видел в прошлый раз, когда она приносила мне воды.
– Да я ее помню, – расслабившись, уже более спокойно проговорил он, – поблагодари ее от меня, я ей очень обязан за заботу.
– Ты даже не представляешь, как ты ей обязан, – загадочно проговорил он, и повернулся к девушке передать слова благодарности. А Андрей, мучаясь от боли, пропустил высказывание, не придав ему значения.
– Так это значит, меня орки так изуродовали? – продолжил спрашивать Андрей. Старик только печально вздохнул, после чего продолжил.
– Обещай, что не будешь сильно волноваться, иначе ты можешь умереть.
В ответ он еле заметно кивнул головой, не понимая, что же хочет от него сказитель, а старик, удовлетворившись, продолжил.
– Тебе привезли без сознания, и твое тело было сильно обморожено, поэтому орки подобрали тебя, удивляясь твоей живучести. После того пытались прочесть твою память, – в этот момент на висках проступили синие полоски вен, что не укрылось от Глоша, – но даже главный шаман не смог пробиться в твое сознание, которое оказалось для него скрытое в плотной паутине тумана.
От тех слов как показалось Глошу, парень вздохнул немного свободно и даже расслабился.
– И что было дальше?
– А дальше, – взяв паузу и почесав голову, старик продолжил, – тебя решили превратить в раба. Но так как ты оказался выносливым парнем, тебя решили заклеймить магическим клеймом, которым прижигают лишь гномам, потому что обычно, никто кроме них не может вынести действий клейма, так как не обладает сильной живучестью. А раз тебя не проглотила Тайнара, то решили, что и магия клейма тебя не убьет. Так вот тебе и оставили черную метку на руке.
После этих слов, Андрей ощутил, как в его руке раскаляется какое-то жало, готовое разорвать руку. Он тут же принялся срывать с себя повязку, которую скрывала ее. Не смотря на все протесты со стороны старика и девушки, он обнажил изгиб локтя. И на внутренней части левой руки он увидел довольно широкое клеймо в виде черепа, с вязью каких-то символов. Клеймо довольно глубоко прожгло плоть, чуть ли не до самой кости, оставив не смываемый след на теле. От зрелища горелой плоти, от невозможности исправить ситуацию он откинулся на меховую шкуру.
– И как мне от него избавиться, теперь? – спросил он.
– Прости мой мальчик, но это невозможно. Это клеймо лишает человека, гнома или кого-то еще его воли и подчиняет его хозяину, тому, кто его нанес, до тех пор, пока раб с этим клеймом не умрет.
-Это мы еще посмотрим, – уже для себя прошептал Андрей, так что его никто не слышал, уже вспоминая лицо своего палача и клятву убить его. – Ладно, – сквозь горечь сказал Андрей, – давай дальше рассказывай, что же потом произошло.
– Потом, когда ты очнулся, ты стал бороться с магией клейма, которое стало подавлять твой дух. Обычно те, кто не способен противостоять ему быстро умирали, но ты стал отчаянно сражаться. И чем больше ты противостоял ей, тем больнее тебе становилось, ты впал в безумие, и хотел, во что бы то не стало освободиться от этой власти над тобой, даже путем свой смерти. Мы тогда втроем находились в каменной яме, и ты стал кидаться на стены, не замечая того, что разбиваешь свое тело и нанесешь себе все больше и больше увечий, что бы избавиться от паутины охватившей тебя. Тебе надо было просто переждать, когда закончится действие магии и боль бы после этого ушла, но ты стал сопротивляться и чуть сам себя не убил. И если бы не появился один из старших шаманов и не прекратил твое безумство, то ты бы там и нашел свой вечный покой. После чего нас отправили сюда и приказали, что бы мы тебя вернули к жизни, чего бы нам это не стоило, в противном случае, нас ждет быстрая дорога в покои мрака.
– Спасибо, что спасли меня… В этот момент полог шатра откинулся, и в него проникли несколько орков.
– Это старший шаман… Это была последняя мысль Глоша, которая такая и не спела окончиться.
– Ну что очнулся, – раздался раскатистый говор, в голове парня, от которого у него стала нарастать боль.
– Да пошел ты урод, – ответил он, прямо смотря в серые глаза нечеловеческого лица, вызывающее у него отвращение. Он хотел еще продолжить оскорбление орка, но тут, же ощутил, как его стала накрывать волна новой боли, которая взорвалось в руке, и побежала распространяться по телу.
– Не стоит горячиться человек, – спокойно, сказал старый шаман. – А на урода сейчас похож ты, даже в глазах собственной расы, так что лучше тебе не видеть свое отражение, – оскалившись, сказал он. – Может, поговорим о том кто ты такой? – спросил он, убирая боль в теле Андрея.
Но вместо ответа, Андрей подорвался со своего ложа и преодолел небольшое расстояние, разделяющее его от шамана за считанные мгновения, так стремительно, что никто от него подобного не ожидал. Позади стоящие орки, стали вытаскивать свое оружие только в тот момент, когда руки человека уже тянулись к шаману. Казалось, стремительный бросок, застал всех врасплох, но не шамана. Андрей уже ощущал, с какой радостью скрутит эту толстую бурую шею, которой уже почти коснулись его пальцы. Но в этот момент левая рука налилась тяжестью и невыносимой болью, и тело как подкошенное рухнуло под ноги орку и зашлось в дикой судороге. Его продолжала корежить, под гогот орков, какое-то время после чего, он наконец-то успокоился.
Накатывающая боль, словно тисками скручивало все мышцы, стремясь их вывернуть наизнанку, да к тому же кроме боли навалилась волна ужаса, стремящаяся затопить разум в объятиях безумного страха.
Андрей быстро понял назначение черной метки, на своей левой руке, и сейчас боролся сам с собой, чтобы не сорваться и не наброситься на мерзкого орка, которому хотелось оторвать голову.
– Что ты хочешь знать? – стараясь сдержать ярость в голосе, проговорил он.
– Ну что ж, уже не плохо, – с ухмылкой ответил безрукий шаман. – Осталось только изобразить полную покорность и избавиться от ноток ярости. Но я думаю, мы это со временем обработаем.
И Андрея вновь скрутила волна боли, старясь сломить его дух и силу воли. А Шраушан и остальные воины стояли и смотрели с наслаждением на мучения человека.
– Ну что ж, я, думая, с тебя хватит. Теперь можешь говорить.
Парень уже изможденный, с трудом подбирая мысли, сказал о том, что его историю может рассказать старик Глош. Старший шаман переводил не понимающий взгляд с парня на старика.
– Он говорит правду о том, что ты знаешь его историю? – уже вслух спросил с удивлением шаман. Глошу ничего другого не оставалось, как утвердительно закивать головой.
– Ну что ж, пошли, отойдем.
И шаман увлек за собой старика в дальний угол, где они спрятались за небольшой перегородкой, из-за которой не доносилось и звука.
Тем временем оставшиеся воины обратили внимание на затихшую девушку, которая жалась в темный угол ложа, где еще не давно отдыхал Андрей.
– А кто это здесь у нас прячется? – скалясь, проговорил один из высоких орков, стоящий в центре.
– Похоже, оры, я нашел себе новое развлечение, – и зарогатав под общий гвалт, направился к девушке, переступая через лежащего человека.
Когда он только собирался сделать еще один шаг чтобы оказаться ближе, орк внезапно ощутил, что не может оторвать ногу от пола, и сзади раздался веселый рогат оров.
– Ну что Сокнард, похоже, эта обезьяна решила тебе помешать, – сказал один из орков, продолжая скалиться и смотреть, как тот пытается освободить ногу из цепкой хватки.
– Ах, ты хрун не добитый, – в ярости зарычал Сокнард. – Да тебя сейчас…
Так и не успев договорить, он нанес сильнейший удар в живот, но Андрей успел вовремя сгруппироваться, подтянув под себя ноги, которые и приняли удар. Взбешенный этим молодой орк, стал наносить новые удары по скрутившемуся человеку. Но не успел он еще нанести пару ударов, как из-за перегородки появился шаман.
– Хватит Сокнард, этот человек может еще пригодиться.
– Ты уверен в этом отец? – яростно ответил тот, но продолжать избиение перестал.
– Пока да. А через седмицу посмотрим, – и уже мысленно обратившись к Андрею, который из-за укрытых рук злостно смотрел на орков. – Через семь дней, после того как выучишь наш язык, я поговорю с тобой вновь и если узнаю что история, которую ты рассказал старику, будет другой, то тебя будет ждать жестокое наказание за твое препирательство.
– А если я не смогу или не успею изучить ваш язык, то, что тогда?
– Поверь мне, лучше тебе успеть, – сказал шаман, злостно сверкнув своими серыми глазами, и парень понял, что крайне не хочет узнать расшифровку этого взгляда.
– Можете его бросить в яму к остальным рабам. Старик и девка, неплохо его подлечили, так что завтра уже можете его вместе со стариком отправить в шахту, – сказал шаман, покидая шатер, вместе с Глошем.
Как только полог шатра закрылся, на голову Андрея опустился удар, который отправил его во мрак беспамятства.
– Вы слышали, что сказал отец, можете его тащить в яму, – сказал Сокнард, поворачиваясь к Мелене, которая хотела уже выскочить из шатра, но в самый последний момент орк схватил ее за руку и рывком привлек в свои объятия.
– Вы еще здесь? – прорычал орк, смотря, как воины не спеша, выносят человека. Этого хватило, чтобы они за считанные секунды покинули покои.
Орк приблизив к себе лицо Мелены, попытался поцеловать ее своими толстыми губами, но неожиданно ощутил, как его щеку обожгло хлестким ударом маленькой ладошки.
Рассвирепевший Сокнард, несмотря на все протесты, мольбы и рыдания девушки, стал рвать ее одежду в клочья, а также наносить удары, желая успокоить столь строптивую жертву.
Мелена, сопротивлялась отчаянно, но все ее попытки были тщетны. Орк был слишком силен, и она ничего не могла противопоставить ему, что бы остановить его похоть. Орк, насытившись белоснежной грудью девушки, оставляя на ней синяки и кровавые укусы, стал двигаться вниз, шаря своими лапами по стройным ножкам. Девушка стала еще более отчаянно отбиваться, но была поздно. Ее накрыла волна невыносимой боли, заставив захлебнуться от собственных криков. Но никто не слышал этих криков и не спешил на помощь. Шатер надежно удерживал в себе все звуки, не позволяя им вырваться наружу.
Спустя какое-то время из шатра вышел довольный орк, который со звериным оскалом, заменяющим оркам улыбку, приказал в шатер привезти пару пленниц, чтобы те убрали оттуда тело девушки.
Андрея тем временем забросили в похожую яму, в который его впервые охватил безумный бред, когда он пришел в себя. На этот раз, каменная клетка оказалось значительно больше и в ней находилось пара десятков человек. От падения с нескольких метров, при ударе о каменный пол, он пришел в себя от боли, растекшейся по телу. Тело, так не успевшее оправиться от ран, выглядело сейчас жутко. Теперь он представлял собой один сплошной увеченный кусок, который непонятно как еще мог передвигаться.
С трудом, поднимаясь на кровоточащие руки, он стал осматриваться вокруг. Тем временем, столпившиеся люди стали приближаться к незнакомцу. Ему почти удалось подняться и сесть, как один из близко оказавшихся людей, неожиданно сделал подсечку под руку, заставляя вновь растелиться на твердом камне. Рядом стал раздаваться смех нескольких гортанных глоток. Андрей стал злиться на себя за то, что и так давно уже терпит измывательство над собой и пора бы за это кому-то заплатить. И ему сейчас стало все равно, кто это будет. Хоть орк, хоть расурук, хоть человек, который оказался хуже зверя, но еще одного удара он точно не пропустит. Сплюнув кровью на каменный пол, он вновь стал подниматься готовой, сейчас любого разорвать. Смех прекратился, все явно были удивлены, что кусок кровавого мяса еще может шевелиться. Тот, кто ударил Андрея, собирался вновь его пихнуть. Но вместо этого его нога провались в пустоту. А перед глазами Андрея предстал его обидчик, который оказался выше его на целую голову и гораздо шире в плечах. Удивившийся здоровяк, намеревался своими огромными ручищами схватить за шею нового раба. Но прежде чем тот успел поднять руки, Андрей молниеносным апперкотом, отправил здоровяка в полет на добрых пять шагов, где тот рухнул как мешок костей и, не подавая признаков жизни, затих. Его дружки, собиравшиеся со спины напасть на парня, пораженные совершенно неожиданным результатом, остановились. А, встретившись с взглядом синих глаз, метавших молнии ярости, поторопились расступиться перед ним.
Андрей весь в крови, прихрамывая, подошел к ближайшей стене, где сел на тут же освободившейся лавке и прислонился спиной к камню. Ощутив прохладу камня, он начал успокаиваться от охватившего напряжения, а также от боли, которая словно под напором, воды стала отступать.
В своей рваной одежде, еще неизвестно как сохранившейся за все это время, сидя на лавке и прислонившись спиной к каменной стенке, он испытывал блаженство от расползающейся прохлады по телу, которая расползалась, начиная со спины. Напротив его сгрудились все остальные заключенные и с удивлением смотрели на него, а также переводили взгляды на здоровяка, которого пытались привести в чувства пара его дружков. Наконец-то здоровяка удалось привести в сознание, и он стал подниматься, сыпля различными проклятьями, харкая кровью. Но вместо слов, у него получалось едва различимое мычание. Его большая челюсть оказалось слома в нескольких местах и представляло собой одно сплошное кровавое месиво. Он бешено зарычал и увидев парня, чуть ли не бегом побежал в его сторону. Но как только до него осталось пара шагов, он замер наткнувшись на стальной взгляд голубых глаз, который не сулил, ничего хорошего. Помявшись на месте и промычав что-то себе под нос, он направился к толпе своих дружков, которые сторонились отдельно от всех остальных.
А Андрей тем временем отвлеченный от отдыха, стал рассматривать свою руку, на которой был оставлен ожог, глубоко впившийся в тело. Лишенный возможности попасть в свое более глубокое сознание он пытался интуитивно ощутить исходящую от клейма энергию. Ему удалось разобрать, что эта дыра, похоже на логово паука, который из него раскинул свою сеть, которая опутало все остальное тело, плотно связав его внутреннюю сущность. И как только Андрей пытался пробиться сквозь паутину, он начинал испытывать невыносимую боль, которая начинала сковывать его тело, словно цунами заключая его в плотный кокон. У него появилась мысль об отсечении руки. Но на него накатила такая большая волна невыносимой боли, что эту мысль он поспешил ее прогнать, после чего вновь испытал облегчение.
Осмотр тела, на грани тех крох, доступных ему чувств не выявил ни чего хорошего, он пришел к выводу, что ему вряд ли уже удастся избавиться от этого клейма. И не желая расстраивать себя безуспешными попытками распутать черную паутину, стал пытаться вспоминать, что же с ним произошло в последнее время.
'И так начнем сначала. Последнее что я помню, это то, что убил волосатого расурука. Затем, выйдя из круга огня, мне кто-то врезал по черепу и я потерял сознание, – он аккуратно приблизил руку к тому месту, где должна была быть большая шишка, но не обнаружил ее, – значит, это произошло довольно давно, что бы она успела уже зажить. И что же было дальше? Похоже только одной степи известно. Ладно, допустим, меня хотели скормить какому-то зверю. Но мне, похоже, удалось, сбежать, либо убить его. Хотя убить вряд ли, так как с рассказа Глоша, зверь мне явно не по зубам. Хотя кто его знает? – Задумчиво проговорил он, борясь с приступами головной боли, и собираясь с мыслями, продолжил. – А потом, каким-то образом я попал к отряду орков, который возвращался в свой лагерь. Выходит, с момента расставания с отрядом расуруков, до момента встречи с орками, прошло около семи дней, если верить старику. Значит, меня нашли без сознания посреди степи. Почему и как я там оказался не известно. Загадки, одни загадки, все и сплошь покрыто тайной мрака? И когда же на них-то появятся ответы. – С грустной улыбкой подумал Андрей, массирую наливающеюся тяжестью виски. – Как же тяжело думать. Ладно, пока еще терпимо будем двигаться дальше, пока еще боль терпима. Орки пытались прочесть мою память, но у них, ни чего не вышло. Возможно, мучавшие меня тени, были попытками орков, пытавшимися пробиться ко мне в сознание? А может быть, и нет? Правды сейчас ни кто не скажет. Так. После этого меня решили заклеймить странным магическим способом, подавляющим мое внутреннее сознание. И в тот самый момент, когда меня хотели уже прижечь клеймом, я пришел в себя и увидел ухмыляющегося орка. – От воспоминания своего палача, его скрутила судорога боли тут же перерастающая в жажду мести от клятвы, данной в после получения черной метки. – И снова провал на несколько дней, и снова не известный плен теней. Да когда же это закончится, – сплюнув в сердцах, подумал Андрей, успокаивая мысли давая им, небольшой отдых от давящей боли. – Надо же, так долго искать свободу от духоты пещер, и наконец-то найти ее. Но вместо радости свободы, только и успеваешь, как попасть с одного рабства в другое. Даже обидно как-то, выбраться из пещер и подземелий, где ты был не гласным их царем, и вместо этого попасть в жуткое рабство к орком, где за каждое не выполнение приказа грозит невыносимая боль раздирающее тело. Вот так счастье привалило, так привалило, что даже не знаешь, как радоваться, – и по его разбитым губам скользнула горькая усмешка, которая напугала многих его сокамерников.
Тем временем, за размышлением, Андрей и не заметил, как подкралась ночь и накрыла своим звездным полотном. От вида звезд, у него всплыло воспоминание от их первого вида, когда он их увидел и испытал обыкновенную простую радость в этом мире. А теперь, прибывая в плену, он ощутил только тоску, оттого что не может выйти на простор и глотнуть свежий прохладный воздух. А вместо этого, он вынужден довольствоваться запахом, нечистот и разящих тел, которые стали обустраиваться вокруг. Ближе чем на три шага к нему ни кто не подошел. Обведя взглядом весь периметр, он не заметил ни одного взгляда, который бы старался чего в нем найти. Пожалуй, только здоровяк и его компания иногда бросали косые взгляды, устроившись в дальнем углу квадратной ямы.
Улыбнувшись сам себе, он закрыл глаза и вновь прислонился спиной к холодному камню, который стал щекотать его полуобнаженные ребра, принося телу отдых и снимая боль. Отдых и покой стали постепенно брать вверх. Андрей тем временем стал немного дремать, иногда судорожно вскидывать голову. Тем временем, осторожно бросая взгляды, компания головорезов наблюдала за тем, когда же новый человек уснет. И вот когда он уже окончательно уронил голову, через довольно долгое время, от угла оторвалось четыре тени, которые стали осторожно приближаться, стараясь не производить лишенного шума. В руках одного из них мелькнула полоска света в лучах выглянувшей луны, но тут же оказалась спрятана за спину. Подкравшись довольно близко, они стали расходиться в разные стороны. Двое стали заходить по бокам, двое стали приближаться спереди. Когда главарь посчитал что уже достаточно близко, он взмахнул рукой, и трое его сподвижников бросились на спящего Андрея. Двое пытались схватить его за руки, а третий кинулся в ноги. За ними тут же бросился главарь, намереваясь всадить свой нож прямо в сердце. Но вместо этого руки схватили пустоту, а нож врезался в твердую поверхность камня, издав противный скрежет. Все одновременно уставились на пустое пространство, где только что находился израненный парень, но оно оказалось пусто. Не успевая понять, что происходит, один из них уже оказался припечатан к камню, и стал сползать с него, как скользящий по поверхности лист. Неуспевающий развернуться второй, тут же получил по ребрам, что даже удалось различить хруст нескольких ребер. Главарь попытался отбиться рукой с зажатым в ней ножом, но он лишь рассек пустой воздух. А затем его рука попала в стальной захват, за которым последовал хруст сломанной кости, и рука повисла как плеть. Четвертый же нападавший свалился на пол и, закрыв голову руками, стал что-то верещать, и, посмотрев в его сторону, Андрей не стал его уже трогать. Осмотрев своих противников, которые не спешили подниматься, он направился в противоположный угол.
Андрей был доволен самой собой, не смотря на клеймо, которое лишало его, не освоенных магических способностей, тело осталось таким же быстрым и реактивным, что внушало хоть маленькую, но все же надежду на лучшее будущее. Он заранее знал что местные главари этого небольшого замкнутого общества, так быстро не сдадутся и попытаются вернуть себе свой авторитет. И поэтому будут ночью пытаться покончить с ним. Поэтому, подстроив им небольшую ловушку, он радовался тому, как смог ее разыграть. Больше всего он переживал, удастся ли ему перепрыгнуть громил, так как израненное тело и клеймо внушало беспокойство. Но как оказалось, он зря волновался. Оказавшись в одиноком дальнем углу, он удобно устроился, и уже не опасаясь нового нападения, стал отдыхать, только старался не провалить в глубокий сон, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.
Андрей плавал в серебристом тумане, который своими объятьями, укутал его тело, лишенное сознания. Серебристое полотно, облепив разум своим покровом, словно усыпляло и успокаивало его от пережитых нервных напряжений и потрясений. Оно растворяло все его мысли, и дало разуму долгожданный отдых, в котором он так нуждался. Этот серебреный туман, словно заботливая мать ласкал и убаюкивал, и позволял по небольшой крупице впитывать новую информацию, полученную за последние дни. Так, прибывая в блаженном спокойствии и отдыхе, разум без лишних напряжений и распределял потоки информации в своем сознании.
Андрею казалось, что прошло уже целая вечность, и он уже сам стал серебреным туманом, слившись с ним в единое целое. Возможно, так было и сразу, но осознание этого пришло только сейчас, когда, сквозь пелену плотно стянутых серебристых потоков, пытались пробиться размытые тени. Эти тени, словно пытались растворить этот туман, но все их тщетные попытки были напрасны. Эти расплывчатые тени, вязли в паутине тончайших линий, которые быстро пеленали их и затем растворяли своим сиянием. Тени ушли и вновь один сплошной поток серебреного тумана, мягко укутывал и обнимал бестелесную оболочку. Но вдруг, не понятно, откуда взявшийся вихрь, вырвал дремлющий разум из его кокона и, закружив в себе, понес куда-то вдаль, миную серебристо-голубые потоки тумана, сквозь которые стал различаться пробивающийся свет. Как только свет оказался не выносимо близко, он словно влетел в него, а затем открыл глаза.
Человек открыл глаза в тот момент, когда его левой руки коснулось, раскаленное жало железного прута, которое тут же обожгло внутреннюю часть на сгибе локтя. Невыносимая боль, окончательно выдернула сознание из объятий беспамятства. Его крик ярости, беспомощности и боли, разнося на многие мили вокруг, заставляя всех слышавших его, замереть в оцепенении, сковывающих их. Невыносимая, обжигающая боль, зародившаяся в руке, стала двигаться дальше, словно туго-обвивающаяся змея, стягивая своими кольцами, все остальное тело. Обретенное чувство легкости и спокойствия стало исчезать под паутиной боли, начавшей скручивать все тело в своей судороге. Андрей, уже было достигнувший единения своего тела и внутреннего духа, буквально ощущал, как между ними начинает продираться, раздирающая их боль. Боль, которая походила на враждебную стену, стремящуюся заглушить внутреннее сознание. Она, как обволакивающая спираль, плотными кольцами, стала пеленать его, не давая ему соединиться с телом. Человек, все продолжал кричать, пока боль, бегущая по телу не закончила свой путь. Как только боль расползлась по всему телу, заполнив собой каждую его клеточку, она стала медленно уходить, оставляя вместо себя барьер, прочно сковавший сознание.
Парень ненавидящим взглядом посмотрел на своего экзекутора, который с отрешенным лицом делал свое дело. Андрея даже не волновало сейчас что перед ним новый вид жителей нового мира, ему сейчас было все равно кто пред ним, и то, что перед ним был орк, ничего для него уже не означило.
– Я тебя убью, – проговорил он, поймав взгляд невысоко орка, после чего потерял сознание.
Но на этот раз, он оказался в кошмаре снов, который преследовал его вплоть до пробуждения. Когда он очнулся, то он обнаружил себя лежащим на жестком камне, а рядом с ним была красивая девушка, которая перевязывала его руку. Ему показалось, что он ее уже где-то видел, но, никак не мог понять, где именно. Как оказалось, раскаленное жало, не только прожгло тело болью, но и внесло разбор и шатание в мысли, которые сейчас больше походили на безумный шторм. Кое-как успокоив безумия мозга, он захотел подняться, но на его плечи тут же легли сухие руки и знакомый глосс раздавшейся внутри головы сказал.
– Лежи, тебе нужно отдыхать.
Но Андрей, не собираясь подчиняться, откинул чужие руки и сел. Не успел он еще окончательно поменять свое положение, как уже стал ощущать нарастающую боль в локте. Сорвав уже почти наложенную повязку, он увидел жуткое клеймо, которое черным обгоревшим пятном выделалось на середине внутренней части руки. Эта черная язва причиняла неудобство при малейшем движении, особенно в те моменты, когда хотелось ее согнуть.
Увидев столь жуткое уродство своего тела, человек стал злиться. Но как только у него стала рождаться мысль о мести, его скрутила нестерпимая волна боли. И чем больше он начинал злиться, тем больше становилась боль во всем теле, которая начинало сводить его в жуткой судороге.
– Тебе надо перестать злиться, иначе эта мучительная боль тебя убьет.
Но парень не слышал слов старика, так как его уже захлестнула волна ярости, и боль в его теле нарастала, после чего он потерял сознание. Но в беспамятстве, жажда мести не утихала, и боль продолжала сжигать тело. Несколько раз, то, теряя сознание, то вновь его, обретая, он метался по камере, в которую был запертый, раздираю свое тело в кровоточащие раны, но никак, не желая успокаиваться. Девушка что обрабатывала рану, зашлась в диком визге, и забилось в дальний угол, спасаясь от взбешенного человека. Старик, пытавшееся остановить парня, отлетел от него как мячик, и, врезавшись в стену, затих. Сдирая кожу в кровь, о каменные выступы пола и стен, человек стал рычать как зверь, во весь свой полный ярости голос. И рядом стоявшие огромные орки-охранники, опасливо косясь на яму с племенником, делали небольшие шаги в сторону, страшась взбешенного человека. Невыносимый визг, полный ненависти рев, доносящийся из ямы, привлекал внимании других воинов и просто прохожих, которые столпились рядом и наблюдали за безумной агонией. Андрей же, забыв обо всем, от поглотившей его жажды мести и сгорая от боли, не мог остановиться и бросался на стены, как бешеный лев, желая только одного, заглушить ту раздирающую его внутреннюю боль. От невыносимой боли стали рваться его внутренние органы и к наружному кровотечению добавилось внутренние кровоизлияние.
От образовавшегося шума и столпотворения не далеко идущий безрукий шаман оказался заинтересован происходящим и подошел посмотреть, что же такое здесь происходит. Как, только подойдя к яме, он увидел творящейся в ней, он тут же заорал на охранников, и, выкрикнув какие-то слова, направил руки в сторону ямы. Безумства, таврящиеся в ней, сразу же прекратилось, люди замерли в неподвижности, словно оказался в паутине. Крик умер на полуслове, человек, готовый разбить себе голову о стену, замер передней в нескольких дюймах.
Как только безумство успокоилось, безрукий шаман набросился на охранников, которые допустили это, и заставил их корчиться в судороге боли.
***
Андрей приходил в себя с трудом. Он то вырывался из объятий беспамятства, то вновь в них тонул, несколько дней его мучила жестокая лихорадка. Раны, нанесенные самому себе, никак не хотели заживать и при малейшем движении начинали кровоточить. На пятый день совместными усилиями старца и девушки им удалось вырвать Андрея из захвативших его лап лихорадочного бреда. Его уже не лихорадило во сне, он иногда приходил в себя и просил пить, а потом опять проваливался в сон, который уже был спокойным и его не мучили кошмары.
Девушка с синими глазами, не спавшая уже несколько ночей, практически не отходившая от парня, постоянно протиравшая его раны, сидела на краю его лежанки. И смотрела на лицо, покрытое все розовой коркой шрамов, на его широкую грудь, которая медленно вздымалось в такт его легких. Глядя на Андрея, она нежно коснулось его руки, которую покрывали тугие обтянутые жилами мышцы. И, несмотря на большое количество шрамов на них, в этих руках ощущалось немалая сила. Потом ее тоненькая рука заскользила по ней, поднимаясь на плечо, с плеча опустилась на обнаженную грудь, которая все была изрезана зарубцевавшимися шрамами, задержавшись на ней не надолго, она ощутила, как бьется его большое сердце полное жажды жизни, где каждый удар подобен тарану, готовому прорвать грудную клетку. Затем ее нежная маленькая рука заскользила выше. Минуя шею, рука задержалась на левой щеке, где было два глубоких шрама от страх ран, оставленные каким-то зверем как сказал ей старик Глош. Осторожно касаясь грубых шармов и красных губ, на нее нахлынули воспоминания от разговора со сказителем и последившим за тем ее действий.
***
После того как безрукий шаман остановил агонию, начавшуюся в каменной яме, он приказал перевести пленников в шатер, и велел старику и девушке заботиться о парне до тех пор, пока он не придет в себя.
Напуганные охранники перенесли бесчувственное тело в просторный шатер, где уже старик и девушка возились с горячей водой и тряпками, готовясь обмывать и перевязывать израненное тело. Охранники, получив от шамана строгий приказ никого в шатер не пускать и самим туда не входить, поспешили выскочить из него, опасаясь нового гнева. Шаман еще какое-то время понаблюдал за действиями лекарей, а затем также покинул покои, оставив людей наедине.
– Никогда еще не видел ничего подобного, – начал говорить старик, после того как обработал все раны на теле молодого парня и перевязал их тугими повязками. – И как он только еще не умер от полученных ран, на его теле и так уже не было живого места, а теперь он как кровавый кусок мяса. И если ему ничем не помочь, то он может умереть.
– Дедушка, но как мы можем помочь ему. Начавшейся бред, готов поглотить его и если он сейчас проснется, то боюсь себе представить, что он может натворить. Если бы вы только видели, как он метался. Он все стены залил свой кровью, я даже не знаю, что бы было дальше, если бы не безрукий шаман.
– Он бы просто умер, да и сейчас еще в руках старухи смерти, – тихо сказал старик. – Увы, он уже просто так уже не проснется. Его внутренние раны шаман подлатал, но начавшаяся лихорадка может его убить, и помочь ему сейчас можешь только ты.
– Я – и у девушки от удивления открылся рот, и широко распахнулись темно-синие глаза, – но как я могу ему помочь. Я только и могу, что промыть его раны и все.
– Раны ранами, но его дух находится в ярости, потому что из него сдали раба и если его сейчас не успокоить, то он умрет просто во сне от охватившего его безумства. И чтобы успокоить его дух ему нужно женское тепло, тепло твоего тела.
– Но…, – и тут девушка поняла, про что говорит старик и, замолчала, покрывшись красным румянцем, и опустила голову. Старик, подойдя к девушке, обнял ее и прижал к себе.
– Я, понимая тебе, и знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но поверь мне, для тебя будет гораздо лучше, если ты узнаешь первый раз ласку от парня, чем от орка.
Девушка захотела вырваться из рук старика, но, несмотря на их дряхлость, он крепко держал ее.
– Я, понимая тебе, – повторил он, – но у тебя больше не осталось выбора. Пойми ты красивая девушка, и то, что этого еще не заметили, для тебя эта большая удача, но как только какой-нибудь орк это увидит, он тут же потянет тебя в свой шатер. А если еще узнает, что ты невинна, то вытворит с тобой такое, что тебе жить после этого не захочется. И ты тогда будешь жалеть о том, что первый кто тебя коснулся, это был гнусный орк, а не твой любимый парень. – Девушка, вся, сотрясаясь в рыдании, прижалась к груди старика, стараясь заглушить свой плач. – Я понимаю, тебе страшно, и ты боишься, но подумай об этом и реши, что для тебя важнее. Испытать первую ласку от этого парня, которого ты можешь спасти или умереть после встречи с орком.
Девушка поплакала еще какое-то время, после чего всхлипы стали затихать, и она оторвала голову от мокрой груди старика и сквозь слезы дрожащими губами сказала.
– Я помогу ему, и я это сделаю это ради него и ради себя. Только…
– Не беспокойся на счет меня, я не буду тебе мешать. Я сяду в самый дальний угол шатра, чтобы не смущать тебя.
Старик помог тебе девушке промыть раны парня, после чего она, перевязав его голову, осталась у лежанки Андрея, а старик, шурша своими ногами, поплелся в дальний темный угол, где устроился на ночлег.
Мелена, подошла к раненому, который весь метался во сне, хрипел и постоянно что-то повторял. Его тело крутило из стороны в сторону, руки судорожно разжимались и сжимались. Ей даже удалось разобрать, что он говорит, Марана или Малина, ей даже слышалось ее собственное имя. Она поняла, что он завет какую-то девушку, чье имя так похоже на нее. Она осторожно коснулась рядом лежащей руки, которая дернулась от прикосновения. Но Мелена, продолжив движение вдоль израненной руки, своей маленькой ладошкой стала вносить спокойствие в бурлящую в теле кровь, и она стала успокаиваться. Нежно дотронувшись до потрескавшихся губ, которые раскрылись от нежного прикосновения, она приблизилась ближе к телу парня. Она сидела, не зная с чего начать, продолжая нежно касаться дергающегося тела. Потом, все же решившись, она осторожно коснулось свои губами мужских. Солоноватый привкус, оставшийся на губах от следов крови, обжигал уста Мелены. Ей самой еще никогда не приходилось целовать мужчину, и это был ее первый настоящий поцелуй, который она представляла совсем иначе. После нескольких секунд, тело Андрея перестала лихорадить и его губы прильнули к маленьким губкам девушки. Не ожидавшая подобной реакции, она отпрянула от ложа, отскочив на несколько шагов назад.
Глядя на него, она видела, как его грудь шумно вздымалось, сердце бешено билось, готовая вырваться из груди, его щеки и шею залил красный румянец, который выделялся даже в свете почти потухших углей. Она думала, что парень решил воспользоваться ее невинностью и просто притворялся, и хотела уже развернуться и уйти. Но, видя, как он снова застонал, и его начало скручивать лихорадка, она поняла что ошибается. Что ее тепло, действительно заглушает опутывающую паутину безумства. Она стала стыдить себя за непотребные мысли, которая она посылала и старцу и незнакомому парню, но, теперь, видя, что старик оказался прав, она стала себя ускакивать.
Не зная как вновь подступиться, она заставила себя успокоиться, унять свой страх, который ее охватил от ожидания близости. Успокоив сердце, она сбросила с себя свою накидку, и, оставшись обнаженной, и, стыдясь сама своего нагого тела, быстро забралось под толстую шкуру, укрывавшую тело Андрея. Как только она прижалось к теплому обнаженному торсу, спасаясь от начавшего щипать ее холода, она чувствовала, как внутри нее начинает разливаться спокойствие, а лихорадочное напряжение молодого мужчины начинает спадать. И мышцы, которые были напряжены до предела, готовые вывернуть тело наизнанку, стали расслабляться. Всмотревшись в исчерченное лицо шрамами, она пыталась рассмотреть хоть какие-то знакомые черточки своего любимого Марака. Но она видела только заострившееся лицо с прорезавшимися скулами и туго-обтянутой кожей. Но как ни странно от вида незнакомого и изможденного лика, который испил уже не одну горькую чаша, она испытала какую-то теплоту, исходящую от большого тела. И эта теплота и близость мужчины вызвала в ней нарастающею волну желания, стать ближе с этим парнем, даже, несмотря на то, что видит его только второй раз. Волна желания, зародившаяся где-то внизу, стала подниматься все выше, заполняя все ее тело, и Мелена, ощутила, как пылкий жар овладевает ею. Она потянулось своими тонкими губками к томящим ее желание мужским устам. И коснувшись их, она ощутила такой же горький вкус, и как прошлый раз. Плотные губы потянулись навстречу, заставляя ощутить пьянящее желание, вдруг охватившее все ее тело. Его руки словно ожили и заскользили по ней как по знакомым контурам, и он все время продолжал повторять одно и то же имя. И сквозь затуманившийся разум, ей казалось, что парень постоянно повторяет ее имя. И после чего, в охватившем ее исступлении, она вся отдалось в сладкие объятия, захлестнувшие ее.
***
Вспоминая эту первую ночь, которую она провела с Андреем, как его назвал старик, она покрылась розовым румянцем, выдавшим в ней испытанные чувства. И так вот уже пять ночей, она своим теплом спасала его от лихорадки, которая отступала и не давала его разуму раствориться в охватившем его бреду.
– Ну, как сегодня чувствует себя наш мальчик, – спросил старик, буквально выросший за спиной Мелены. А та, испугавшись от неожиданности, вскочила, но тут же потупила взор, скрывая залитое краской лицо.
– Уже лучше. Он перестал метаться и его уже не сводит судорога.
– Это хорошо, похоже, еще одна ночь и он завтра уже сможет прийти в себя. Поздравляя тебя Мелена, тебе удалось вытащить этого парня из объятий старой карги, называемой смертью.
– Я сделала то, что должна была, – сказала она совсем уж грустно.
– Да нет, ты ему ничего была должна. Ты его даже не знаешь, и могла для него ничего не делать.
Девушка, зажав руками лицо, отбежала в один из углов шатра, где, укрывшись за ширмой, стал рыдать, не сдерживая потоки струящихся по щекам слез.
– Бедная девушка, – прошептал Глош, так тихо, что она его не могла услышать.
Затем, мягко подкравшись к ложу Андрея, с такой грацией, что ей бы позавидовал и какшакан, он стал всматриваться в лицо парня и водить руками над его грудью. Когда Мелена, вышла из-за ширмы, вытирая подолом своего платья опухшие глаза, Глош уже осматривал раны на теле.
– Смотри-ка, у него уже большинство ран почти уже затянулось, еще несколько дней и его тело будет покрывать только небольшие шрамы, – сказал старик, снимая старые перевязи с ран.
Мелена и так уже заметила, что раны уменьшились почти вдвое, и кровь через них почти перестала сочиться. Вдвоем они обработали неприятно пахучей мазью все раны, затем их плотно обвернув новыми кусками тканей, сели радом с ложем.
– Спасибо дочка, теперь можешь пойти помочь остальным, я тебя и так уже задержал, а тебя ведь звала Тарена.
Девушка тоскливо посмотрела на Андрея и затем выскользнула на улицу. Старик Глош вновь склонился над парнем и стал внимательно всматриваться тому в глаза. Несколько минут изучающего взгляда ничего не изменило.
– Кто ты? И что за тайны ты скрываешь, что даже я, не могу прочесть твои мысли? – очень тихо и загадочно проговорил старик, вставая со своего места. И погрузившись в свои мысли, немного прихрамывая, он направился к выходу.
Какое-то время в шатре ничего не происходило, но потом раздался шумный выдох из обвязанной груди, затем стали дергаться веки, которые обнажили светло-голубые глаза.
Андрей, лежал широко раскрыв глаза, и делал глубокие вздохи, он никак не мог забыть тот кошмар, который его мучил во сне. И если бы в сон не ворвалось Маринка, которая принялось своими объятиями укутывать его тело, то он бы утонул в тех волнах тьмы окутавшими его сознание, которые почти скрыли ставший уже таким привычным серебристый туман. Защитные объятия Маринки казались такими реальными, что он готов был поверить в их присутствие. Во время своего бреда, когда его затуманенный разум ненадолго приходил в себя, он был уверен, что прижимает к себе ее тело. Но он точно знал, что это не реально и думал что эта разум, обратившись к памяти, нашел в себе силы победить окутывающий мрак. Так продолжая успокаивать свое сознание от тех видений, в которых он видел свою девушку, он начинал приходить в себя и вспоминать последние события.
С трудом, приподымая голову, он обнаружил, что все его тело перевязано множеством повязок, которые скрывали его раны. Глядя на свое тело, которому стала возвращаться чувствительность, он начинал ощущать новые уродливые шрамы, побои и увечья своего тела. Большая часть шрамов уже успела зарубцеваться, но все же еще некоторые продолжали кровоточить. За чувствительностью тела, стала накатывать волна боли, готовая вновь погрузить его в пучину мрака. Но, покрепче стиснув зубы, он продолжал терпеть ее. Андрея уже стал сводить с ума невыносимый скрежет зубов, но когда боль достигла своего пика, она стала утихать, умиротворенно растекаясь по телу.
Бороться с остаточными действиями лихорадки, он продолжал до вечера пока в шатер вновь не зашли, Мелена и Глош.
Увидев, что Андрей пришел в себя, Мелена, хотела, было броситься в его объятия, но остановила свой порыв, не добежав до него пары шагов, так что он не увидел ее попытки. Уже осторожно ступая, она приблизилась к ложу и стала за спиной Глоша, который общался мыслями с ним.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Глош.
– Как затычка в бочке, – ответил он. – Что происходит, где я, почему я весь в повязках? – стал он засыпать его вопросами, стараясь приподняться на локтях.
Но его попытку тут же пресекли старческие руки, которые мягко уложили его обратно на лежанку.
– Успокойся, тебе нельзя сильно волноваться, еще не все раны зажили, и они могут вновь открыться. Я тебе все расскажу что знаю, ты только спрашивай не торопясь.
– Хорошо, – и он глубоко вздохнул, приводя свои мысли хоть в кокой-то порядок. – Что случилось после того, когда я потерял сознание после боя с расуруком?
Старик и девчонка переглянулись, что не ускользнуло от взгляда человека, после чего старик стал загадочно чесать голову, словно не зная с чего начать.
– Старец, не томи, – дрожащим голосам сказал он, у которого уже вновь лоб покрылся испариной и начинался приступ жара.
– Не волнуйся, я сейчас все расскажу.
Потом он повернулся к девушке и что-то сказал, но Андрей и слова не понял. Девушка тут же куда-то выбежала, а старик принялся рассказывать.
– После боя тебе оглушили, и ты потерял сознание. Затем вождь приказал тебе подвесить на распятой треноге, где расуруки приносят жертв сайпсам, позволяя остальному отряду, избежать жуткой участи. Если честно, то я сомневался что тебе удаться выбраться после встречи с этим зверем.
– Зверем, каким зверям? Ничего не помню, возможно, это он мне нанес эти раны. Все словно в тумане, голова раскалывается, одни только тени воспоминаний и ничего больше.
– Увы, я этого не знаю. После того как мы тебя оставили, расуруки со всей своей скоростью устремились к скалам спасаясь от возможного преследования. Но нас, как ни странно, никто не преследовал, так как начинающая буря затихла, но спустя какое-то время вновь родилось с новой силой.
– А что я делаю здесь, если вы меня оставили там?
– Я не знаю, как тебе удалось избежать столкновения со зверем, но тебя нашел возвращающийся отряд орков который и привез в лагерь.
'Здесь еще и орки есть. Но как ни странно, у меня это даже не вызывает и мимолетного удивления' – мелькнула мысль у Андрея.
– А как вы здесь оказались, если были в плену у расуруков? – спросил Андрей, сражаясь с головной болью.
– Когда отряд избежал встречи с ужасным зверем, мы еще несколько дней двигались по снежной пустоши, пока не наткнулись на большой отряд орков. Расурукам понадобилась помощь, на них последнее время стали нападать странные существа. Поэтому благодаря нашим жизням они и купили себе помощь орков, которые в тот же день отправились в путь. Вот так мы и оказались в плену у орков.
Андрей хотел было что-то еще спросить, приподнимая голову, но был вынужден откинуть ее назад. Его чугунную голову стали сжимать невыносимые тиски боли, которые мешали сконцентрировать мысли и общаться со стариком. Но внезапно на горячие виски и лоб, напало холодное оцепенение, которое принесло облегчение. Поднеся свою руку к голове, он встретился с маленькой ручкой, которая прижимала мокрую повязку. Но, ощутив касание жесткой руки, маленькая ладошка тут же исчезла. Андрей, пытаясь закатить глаза на лоб, хотел рассмотреть того, куму обязан такой заботой о себе.
– Это Мелена, ты ее уже видел в прошлый раз, когда она приносила мне воды.
– Да я ее помню, – расслабившись, уже более спокойно проговорил он, – поблагодари ее от меня, я ей очень обязан за заботу.
– Ты даже не представляешь, как ты ей обязан, – загадочно проговорил он, и повернулся к девушке передать слова благодарности. А Андрей, мучаясь от боли, пропустил высказывание, не придав ему значения.
– Так это значит, меня орки так изуродовали? – продолжил спрашивать Андрей. Старик только печально вздохнул, после чего продолжил.
– Обещай, что не будешь сильно волноваться, иначе ты можешь умереть.
В ответ он еле заметно кивнул головой, не понимая, что же хочет от него сказитель, а старик, удовлетворившись, продолжил.
– Тебе привезли без сознания, и твое тело было сильно обморожено, поэтому орки подобрали тебя, удивляясь твоей живучести. После того пытались прочесть твою память, – в этот момент на висках проступили синие полоски вен, что не укрылось от Глоша, – но даже главный шаман не смог пробиться в твое сознание, которое оказалось для него скрытое в плотной паутине тумана.
От тех слов как показалось Глошу, парень вздохнул немного свободно и даже расслабился.
– И что было дальше?
– А дальше, – взяв паузу и почесав голову, старик продолжил, – тебя решили превратить в раба. Но так как ты оказался выносливым парнем, тебя решили заклеймить магическим клеймом, которым прижигают лишь гномам, потому что обычно, никто кроме них не может вынести действий клейма, так как не обладает сильной живучестью. А раз тебя не проглотила Тайнара, то решили, что и магия клейма тебя не убьет. Так вот тебе и оставили черную метку на руке.
После этих слов, Андрей ощутил, как в его руке раскаляется какое-то жало, готовое разорвать руку. Он тут же принялся срывать с себя повязку, которую скрывала ее. Не смотря на все протесты со стороны старика и девушки, он обнажил изгиб локтя. И на внутренней части левой руки он увидел довольно широкое клеймо в виде черепа, с вязью каких-то символов. Клеймо довольно глубоко прожгло плоть, чуть ли не до самой кости, оставив не смываемый след на теле. От зрелища горелой плоти, от невозможности исправить ситуацию он откинулся на меховую шкуру.
– И как мне от него избавиться, теперь? – спросил он.
– Прости мой мальчик, но это невозможно. Это клеймо лишает человека, гнома или кого-то еще его воли и подчиняет его хозяину, тому, кто его нанес, до тех пор, пока раб с этим клеймом не умрет.
-Это мы еще посмотрим, – уже для себя прошептал Андрей, так что его никто не слышал, уже вспоминая лицо своего палача и клятву убить его. – Ладно, – сквозь горечь сказал Андрей, – давай дальше рассказывай, что же потом произошло.
– Потом, когда ты очнулся, ты стал бороться с магией клейма, которое стало подавлять твой дух. Обычно те, кто не способен противостоять ему быстро умирали, но ты стал отчаянно сражаться. И чем больше ты противостоял ей, тем больнее тебе становилось, ты впал в безумие, и хотел, во что бы то не стало освободиться от этой власти над тобой, даже путем свой смерти. Мы тогда втроем находились в каменной яме, и ты стал кидаться на стены, не замечая того, что разбиваешь свое тело и нанесешь себе все больше и больше увечий, что бы избавиться от паутины охватившей тебя. Тебе надо было просто переждать, когда закончится действие магии и боль бы после этого ушла, но ты стал сопротивляться и чуть сам себя не убил. И если бы не появился один из старших шаманов и не прекратил твое безумство, то ты бы там и нашел свой вечный покой. После чего нас отправили сюда и приказали, что бы мы тебя вернули к жизни, чего бы нам это не стоило, в противном случае, нас ждет быстрая дорога в покои мрака.
– Спасибо, что спасли меня… В этот момент полог шатра откинулся, и в него проникли несколько орков.
– Это старший шаман… Это была последняя мысль Глоша, которая такая и не спела окончиться.
– Ну что очнулся, – раздался раскатистый говор, в голове парня, от которого у него стала нарастать боль.
– Да пошел ты урод, – ответил он, прямо смотря в серые глаза нечеловеческого лица, вызывающее у него отвращение. Он хотел еще продолжить оскорбление орка, но тут, же ощутил, как его стала накрывать волна новой боли, которая взорвалось в руке, и побежала распространяться по телу.
– Не стоит горячиться человек, – спокойно, сказал старый шаман. – А на урода сейчас похож ты, даже в глазах собственной расы, так что лучше тебе не видеть свое отражение, – оскалившись, сказал он. – Может, поговорим о том кто ты такой? – спросил он, убирая боль в теле Андрея.
Но вместо ответа, Андрей подорвался со своего ложа и преодолел небольшое расстояние, разделяющее его от шамана за считанные мгновения, так стремительно, что никто от него подобного не ожидал. Позади стоящие орки, стали вытаскивать свое оружие только в тот момент, когда руки человека уже тянулись к шаману. Казалось, стремительный бросок, застал всех врасплох, но не шамана. Андрей уже ощущал, с какой радостью скрутит эту толстую бурую шею, которой уже почти коснулись его пальцы. Но в этот момент левая рука налилась тяжестью и невыносимой болью, и тело как подкошенное рухнуло под ноги орку и зашлось в дикой судороге. Его продолжала корежить, под гогот орков, какое-то время после чего, он наконец-то успокоился.
Накатывающая боль, словно тисками скручивало все мышцы, стремясь их вывернуть наизнанку, да к тому же кроме боли навалилась волна ужаса, стремящаяся затопить разум в объятиях безумного страха.
Андрей быстро понял назначение черной метки, на своей левой руке, и сейчас боролся сам с собой, чтобы не сорваться и не наброситься на мерзкого орка, которому хотелось оторвать голову.
– Что ты хочешь знать? – стараясь сдержать ярость в голосе, проговорил он.
– Ну что ж, уже не плохо, – с ухмылкой ответил безрукий шаман. – Осталось только изобразить полную покорность и избавиться от ноток ярости. Но я думаю, мы это со временем обработаем.
И Андрея вновь скрутила волна боли, старясь сломить его дух и силу воли. А Шраушан и остальные воины стояли и смотрели с наслаждением на мучения человека.
– Ну что ж, я, думая, с тебя хватит. Теперь можешь говорить.
Парень уже изможденный, с трудом подбирая мысли, сказал о том, что его историю может рассказать старик Глош. Старший шаман переводил не понимающий взгляд с парня на старика.
– Он говорит правду о том, что ты знаешь его историю? – уже вслух спросил с удивлением шаман. Глошу ничего другого не оставалось, как утвердительно закивать головой.
– Ну что ж, пошли, отойдем.
И шаман увлек за собой старика в дальний угол, где они спрятались за небольшой перегородкой, из-за которой не доносилось и звука.
Тем временем оставшиеся воины обратили внимание на затихшую девушку, которая жалась в темный угол ложа, где еще не давно отдыхал Андрей.
– А кто это здесь у нас прячется? – скалясь, проговорил один из высоких орков, стоящий в центре.
– Похоже, оры, я нашел себе новое развлечение, – и зарогатав под общий гвалт, направился к девушке, переступая через лежащего человека.
Когда он только собирался сделать еще один шаг чтобы оказаться ближе, орк внезапно ощутил, что не может оторвать ногу от пола, и сзади раздался веселый рогат оров.
– Ну что Сокнард, похоже, эта обезьяна решила тебе помешать, – сказал один из орков, продолжая скалиться и смотреть, как тот пытается освободить ногу из цепкой хватки.
– Ах, ты хрун не добитый, – в ярости зарычал Сокнард. – Да тебя сейчас…
Так и не успев договорить, он нанес сильнейший удар в живот, но Андрей успел вовремя сгруппироваться, подтянув под себя ноги, которые и приняли удар. Взбешенный этим молодой орк, стал наносить новые удары по скрутившемуся человеку. Но не успел он еще нанести пару ударов, как из-за перегородки появился шаман.
– Хватит Сокнард, этот человек может еще пригодиться.
– Ты уверен в этом отец? – яростно ответил тот, но продолжать избиение перестал.
– Пока да. А через седмицу посмотрим, – и уже мысленно обратившись к Андрею, который из-за укрытых рук злостно смотрел на орков. – Через семь дней, после того как выучишь наш язык, я поговорю с тобой вновь и если узнаю что история, которую ты рассказал старику, будет другой, то тебя будет ждать жестокое наказание за твое препирательство.
– А если я не смогу или не успею изучить ваш язык, то, что тогда?
– Поверь мне, лучше тебе успеть, – сказал шаман, злостно сверкнув своими серыми глазами, и парень понял, что крайне не хочет узнать расшифровку этого взгляда.
– Можете его бросить в яму к остальным рабам. Старик и девка, неплохо его подлечили, так что завтра уже можете его вместе со стариком отправить в шахту, – сказал шаман, покидая шатер, вместе с Глошем.
Как только полог шатра закрылся, на голову Андрея опустился удар, который отправил его во мрак беспамятства.
– Вы слышали, что сказал отец, можете его тащить в яму, – сказал Сокнард, поворачиваясь к Мелене, которая хотела уже выскочить из шатра, но в самый последний момент орк схватил ее за руку и рывком привлек в свои объятия.
– Вы еще здесь? – прорычал орк, смотря, как воины не спеша, выносят человека. Этого хватило, чтобы они за считанные секунды покинули покои.
Орк приблизив к себе лицо Мелены, попытался поцеловать ее своими толстыми губами, но неожиданно ощутил, как его щеку обожгло хлестким ударом маленькой ладошки.
Рассвирепевший Сокнард, несмотря на все протесты, мольбы и рыдания девушки, стал рвать ее одежду в клочья, а также наносить удары, желая успокоить столь строптивую жертву.
Мелена, сопротивлялась отчаянно, но все ее попытки были тщетны. Орк был слишком силен, и она ничего не могла противопоставить ему, что бы остановить его похоть. Орк, насытившись белоснежной грудью девушки, оставляя на ней синяки и кровавые укусы, стал двигаться вниз, шаря своими лапами по стройным ножкам. Девушка стала еще более отчаянно отбиваться, но была поздно. Ее накрыла волна невыносимой боли, заставив захлебнуться от собственных криков. Но никто не слышал этих криков и не спешил на помощь. Шатер надежно удерживал в себе все звуки, не позволяя им вырваться наружу.
Спустя какое-то время из шатра вышел довольный орк, который со звериным оскалом, заменяющим оркам улыбку, приказал в шатер привезти пару пленниц, чтобы те убрали оттуда тело девушки.
Андрея тем временем забросили в похожую яму, в который его впервые охватил безумный бред, когда он пришел в себя. На этот раз, каменная клетка оказалось значительно больше и в ней находилось пара десятков человек. От падения с нескольких метров, при ударе о каменный пол, он пришел в себя от боли, растекшейся по телу. Тело, так не успевшее оправиться от ран, выглядело сейчас жутко. Теперь он представлял собой один сплошной увеченный кусок, который непонятно как еще мог передвигаться.
С трудом, поднимаясь на кровоточащие руки, он стал осматриваться вокруг. Тем временем, столпившиеся люди стали приближаться к незнакомцу. Ему почти удалось подняться и сесть, как один из близко оказавшихся людей, неожиданно сделал подсечку под руку, заставляя вновь растелиться на твердом камне. Рядом стал раздаваться смех нескольких гортанных глоток. Андрей стал злиться на себя за то, что и так давно уже терпит измывательство над собой и пора бы за это кому-то заплатить. И ему сейчас стало все равно, кто это будет. Хоть орк, хоть расурук, хоть человек, который оказался хуже зверя, но еще одного удара он точно не пропустит. Сплюнув кровью на каменный пол, он вновь стал подниматься готовой, сейчас любого разорвать. Смех прекратился, все явно были удивлены, что кусок кровавого мяса еще может шевелиться. Тот, кто ударил Андрея, собирался вновь его пихнуть. Но вместо этого его нога провались в пустоту. А перед глазами Андрея предстал его обидчик, который оказался выше его на целую голову и гораздо шире в плечах. Удивившийся здоровяк, намеревался своими огромными ручищами схватить за шею нового раба. Но прежде чем тот успел поднять руки, Андрей молниеносным апперкотом, отправил здоровяка в полет на добрых пять шагов, где тот рухнул как мешок костей и, не подавая признаков жизни, затих. Его дружки, собиравшиеся со спины напасть на парня, пораженные совершенно неожиданным результатом, остановились. А, встретившись с взглядом синих глаз, метавших молнии ярости, поторопились расступиться перед ним.
Андрей весь в крови, прихрамывая, подошел к ближайшей стене, где сел на тут же освободившейся лавке и прислонился спиной к камню. Ощутив прохладу камня, он начал успокаиваться от охватившего напряжения, а также от боли, которая словно под напором, воды стала отступать.
В своей рваной одежде, еще неизвестно как сохранившейся за все это время, сидя на лавке и прислонившись спиной к каменной стенке, он испытывал блаженство от расползающейся прохлады по телу, которая расползалась, начиная со спины. Напротив его сгрудились все остальные заключенные и с удивлением смотрели на него, а также переводили взгляды на здоровяка, которого пытались привести в чувства пара его дружков. Наконец-то здоровяка удалось привести в сознание, и он стал подниматься, сыпля различными проклятьями, харкая кровью. Но вместо слов, у него получалось едва различимое мычание. Его большая челюсть оказалось слома в нескольких местах и представляло собой одно сплошное кровавое месиво. Он бешено зарычал и увидев парня, чуть ли не бегом побежал в его сторону. Но как только до него осталось пара шагов, он замер наткнувшись на стальной взгляд голубых глаз, который не сулил, ничего хорошего. Помявшись на месте и промычав что-то себе под нос, он направился к толпе своих дружков, которые сторонились отдельно от всех остальных.
А Андрей тем временем отвлеченный от отдыха, стал рассматривать свою руку, на которой был оставлен ожог, глубоко впившийся в тело. Лишенный возможности попасть в свое более глубокое сознание он пытался интуитивно ощутить исходящую от клейма энергию. Ему удалось разобрать, что эта дыра, похоже на логово паука, который из него раскинул свою сеть, которая опутало все остальное тело, плотно связав его внутреннюю сущность. И как только Андрей пытался пробиться сквозь паутину, он начинал испытывать невыносимую боль, которая начинала сковывать его тело, словно цунами заключая его в плотный кокон. У него появилась мысль об отсечении руки. Но на него накатила такая большая волна невыносимой боли, что эту мысль он поспешил ее прогнать, после чего вновь испытал облегчение.
Осмотр тела, на грани тех крох, доступных ему чувств не выявил ни чего хорошего, он пришел к выводу, что ему вряд ли уже удастся избавиться от этого клейма. И не желая расстраивать себя безуспешными попытками распутать черную паутину, стал пытаться вспоминать, что же с ним произошло в последнее время.
'И так начнем сначала. Последнее что я помню, это то, что убил волосатого расурука. Затем, выйдя из круга огня, мне кто-то врезал по черепу и я потерял сознание, – он аккуратно приблизил руку к тому месту, где должна была быть большая шишка, но не обнаружил ее, – значит, это произошло довольно давно, что бы она успела уже зажить. И что же было дальше? Похоже только одной степи известно. Ладно, допустим, меня хотели скормить какому-то зверю. Но мне, похоже, удалось, сбежать, либо убить его. Хотя убить вряд ли, так как с рассказа Глоша, зверь мне явно не по зубам. Хотя кто его знает? – Задумчиво проговорил он, борясь с приступами головной боли, и собираясь с мыслями, продолжил. – А потом, каким-то образом я попал к отряду орков, который возвращался в свой лагерь. Выходит, с момента расставания с отрядом расуруков, до момента встречи с орками, прошло около семи дней, если верить старику. Значит, меня нашли без сознания посреди степи. Почему и как я там оказался не известно. Загадки, одни загадки, все и сплошь покрыто тайной мрака? И когда же на них-то появятся ответы. – С грустной улыбкой подумал Андрей, массирую наливающеюся тяжестью виски. – Как же тяжело думать. Ладно, пока еще терпимо будем двигаться дальше, пока еще боль терпима. Орки пытались прочесть мою память, но у них, ни чего не вышло. Возможно, мучавшие меня тени, были попытками орков, пытавшимися пробиться ко мне в сознание? А может быть, и нет? Правды сейчас ни кто не скажет. Так. После этого меня решили заклеймить странным магическим способом, подавляющим мое внутреннее сознание. И в тот самый момент, когда меня хотели уже прижечь клеймом, я пришел в себя и увидел ухмыляющегося орка. – От воспоминания своего палача, его скрутила судорога боли тут же перерастающая в жажду мести от клятвы, данной в после получения черной метки. – И снова провал на несколько дней, и снова не известный плен теней. Да когда же это закончится, – сплюнув в сердцах, подумал Андрей, успокаивая мысли давая им, небольшой отдых от давящей боли. – Надо же, так долго искать свободу от духоты пещер, и наконец-то найти ее. Но вместо радости свободы, только и успеваешь, как попасть с одного рабства в другое. Даже обидно как-то, выбраться из пещер и подземелий, где ты был не гласным их царем, и вместо этого попасть в жуткое рабство к орком, где за каждое не выполнение приказа грозит невыносимая боль раздирающее тело. Вот так счастье привалило, так привалило, что даже не знаешь, как радоваться, – и по его разбитым губам скользнула горькая усмешка, которая напугала многих его сокамерников.
Тем временем, за размышлением, Андрей и не заметил, как подкралась ночь и накрыла своим звездным полотном. От вида звезд, у него всплыло воспоминание от их первого вида, когда он их увидел и испытал обыкновенную простую радость в этом мире. А теперь, прибывая в плену, он ощутил только тоску, оттого что не может выйти на простор и глотнуть свежий прохладный воздух. А вместо этого, он вынужден довольствоваться запахом, нечистот и разящих тел, которые стали обустраиваться вокруг. Ближе чем на три шага к нему ни кто не подошел. Обведя взглядом весь периметр, он не заметил ни одного взгляда, который бы старался чего в нем найти. Пожалуй, только здоровяк и его компания иногда бросали косые взгляды, устроившись в дальнем углу квадратной ямы.
Улыбнувшись сам себе, он закрыл глаза и вновь прислонился спиной к холодному камню, который стал щекотать его полуобнаженные ребра, принося телу отдых и снимая боль. Отдых и покой стали постепенно брать вверх. Андрей тем временем стал немного дремать, иногда судорожно вскидывать голову. Тем временем, осторожно бросая взгляды, компания головорезов наблюдала за тем, когда же новый человек уснет. И вот когда он уже окончательно уронил голову, через довольно долгое время, от угла оторвалось четыре тени, которые стали осторожно приближаться, стараясь не производить лишенного шума. В руках одного из них мелькнула полоска света в лучах выглянувшей луны, но тут же оказалась спрятана за спину. Подкравшись довольно близко, они стали расходиться в разные стороны. Двое стали заходить по бокам, двое стали приближаться спереди. Когда главарь посчитал что уже достаточно близко, он взмахнул рукой, и трое его сподвижников бросились на спящего Андрея. Двое пытались схватить его за руки, а третий кинулся в ноги. За ними тут же бросился главарь, намереваясь всадить свой нож прямо в сердце. Но вместо этого руки схватили пустоту, а нож врезался в твердую поверхность камня, издав противный скрежет. Все одновременно уставились на пустое пространство, где только что находился израненный парень, но оно оказалось пусто. Не успевая понять, что происходит, один из них уже оказался припечатан к камню, и стал сползать с него, как скользящий по поверхности лист. Неуспевающий развернуться второй, тут же получил по ребрам, что даже удалось различить хруст нескольких ребер. Главарь попытался отбиться рукой с зажатым в ней ножом, но он лишь рассек пустой воздух. А затем его рука попала в стальной захват, за которым последовал хруст сломанной кости, и рука повисла как плеть. Четвертый же нападавший свалился на пол и, закрыв голову руками, стал что-то верещать, и, посмотрев в его сторону, Андрей не стал его уже трогать. Осмотрев своих противников, которые не спешили подниматься, он направился в противоположный угол.
Андрей был доволен самой собой, не смотря на клеймо, которое лишало его, не освоенных магических способностей, тело осталось таким же быстрым и реактивным, что внушало хоть маленькую, но все же надежду на лучшее будущее. Он заранее знал что местные главари этого небольшого замкнутого общества, так быстро не сдадутся и попытаются вернуть себе свой авторитет. И поэтому будут ночью пытаться покончить с ним. Поэтому, подстроив им небольшую ловушку, он радовался тому, как смог ее разыграть. Больше всего он переживал, удастся ли ему перепрыгнуть громил, так как израненное тело и клеймо внушало беспокойство. Но как оказалось, он зря волновался. Оказавшись в одиноком дальнем углу, он удобно устроился, и уже не опасаясь нового нападения, стал отдыхать, только старался не провалить в глубокий сон, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.
Глава 16
Шахта
Утро наступила для Андрея быстро, словно он только прилег и, не успев еще открыть глаза, увидел первые лучи солнца, падающие в его пещерную камеру. Как оказалось, он все же уснул, и ему повезло, что никто не рискнул к нему больше подкрасться и убить. Он уже в который раз поблагодарил фортуну, что она вновь уберегла его жизнь, стал осматривать свою камеру. Как оказалось все еще спали, в тени одной из стены, куда не попадали светлые лучи.
Отдохнувшее тело, несмотря на все раны, чувствовало себя лучше. И даже можно было порадоваться этому факту, если бы не вернувшееся острое обоняние, от которого скручивало легкие от разящего запаха нечистот и грязных не мытых тел. С грустью откинувшись к стенке, он стал вновь размышлять о своем положении.
'Вот и пал я к людям и толку. Ведут себя как животные, словно не люди, а звери. Хотя за что их винить, я и сам-то в душе зверь, и как только еще не убил этих наглых гоблинов, даже понять не могу'. Андрей сидел, прислонившись спиной камню, подставив лучам ласкающего солнца, свое лицо. Мысленно пробежавшись по телу, он буквально ощутил каждую клеточку кожного покрова, и от этого ощущения его взял небольшой озноб. 'Мало того, что он сам себя чуть не прикончил, так еще громила орк бока намял. Похоже, даже сломал пару ребер, хорошо хоть мой многострадальный череп не пострадал. Он и так уже многое вынес, и ужасные выгравированные шрамы на нем делали его похожим на какого-нибудь грязного урода, который вряд ли сможет дать отпор. Поэтому не мудрено, что на меня решили напасть громилы.
Находясь в своих размышлениях, он услышал, как стали подниматься остальные пленники. Открыв глаза, новый узник увидел, как большинство людей направились к сточной канаве, которая находилась в дальнем углу. После чего ощутил, как из нее, стал доноситься еще больший запах нечистот. Как бы все-таки он не был привычен и не привередлив, но возвращающаяся способность все остро ощущать, заставляла сильно морщиться и дышать через раз. Не успело еще большинство людей закончить свое дело, как над решетчатой ямой появилось угловатая физиономия орка. Представитель нечеловеческой расы что-то прокаркал, после чего все быстро зашевелись, даже его вчерашние нападавшие.
Сверху стал раздаваться противный скрежет открываемой решетки и сквозь небольшое открывшееся окно просунули лестницу, по которой стали быстро подниматься люди. Как только все поднялись, вновь заглянувший орк хотел, было уже убрать лестницу, но, увидев еще одного человека что-то крикнул ему.
Не хотя, встав, Андрей поплелся к лестнице и стал подниматься по ней. За свою неспешность он тут же получил плетью по спине еще даже не успев вылезти. Выбравшись из ямы, он тут же оказался сбит с ног ударом в голову. Взъяренный человек подскочил и хотел наброситься на наглого орка, но как только он двинулся к нему, его накрыла волна черной боли, которая паутиной стала охватывать его тело. Не успел он проделать три шага, он рухнул на руки, где его тут же принялись избивать несколько пар ног. И как он успел заметить, это были те, кто ночью покушался на него. Неудачливые громилы сейчас наслаждались возможностью мести. Но вдруг неожиданно избиение закончилось, и в сознании вновь раздался каркающий голос.
– Ну что, я надеюсь, теперь ты успокоишься, – спросил голос шамана, который оказался стоящим в нескольких метрах от него. – Я решил посмотреть, не устроишь ли ты здесь новое представление, и как оказалось не зря. Сегодня можешь поработать пол дня, а потом заняться только изучением, а то вдруг-то живот-то надорвешь, и все мои труды будут напрасны, так что сильно не усердствуй и не зли своих охранников, а то они тебя быстро кнутами изрежут.
После чего шаман развернулся и пошел прочь, оставляя людей одних в обществе нескольких охранников. Шаман еще не успел удалиться, как засверкали длинные бичи, захлеставшие по спинам, заставляя двигаться столпившихся людей. Андрей, так же попав под раздачу, был вынужден подняться и пойти следом за остальными, иначе он рисковал получить свою спину в виде кожаных полос.
Незамеченный ранее старик словно появился из неоткуда и пристроился рядом.
– Постарайся не нарываться, а то простые воины не так сильно пекутся о сохранности жизни пленников как шаманы.
– Куда нас ведут? – спросил с трудом он в ответ, вытирая лицо от крови. 'Хорошо хоть сильных увечий не нанесли, и так тело все на фарш похоже, надо себя хоть немного сдерживать, а то я так и пары дней здесь не протяну'. – Успел подумать он, прежде чем старик ответил.
– Скорей всего в шахту, где они добывают руду для своего оружия.
Андрей больше ничего не стал спрашивать, а старик не задавал больше вопросов. Идя сейчас через лагерь племени, он вертел головой из стороны в сторону и осматривал его. Куда не падал его взгляд, везде виднелись различные шатры, маленькие и большие, длинные и высокие. Кругом слышался шум разных голосов, а вокруг сновали орки, большинство из которых были словно отборные атлеты, перекаченные стероидами. На фоне одного из таких особо больших орков, можно было почувствовать себя карликом. И орки именно себя так и вели, считаю людей вторым сортом. Большинство, рядом идущих с пленниками, особенно маленькие дети-орки стремились бросить в них камни или плюнуть в лицо, даже, несмотря на то, что охранники старались ограждать их от этих посягательств. Почти всю дорогу им кричали всякие гнусности, но, не зная языка, Андрей их совершенно не понимал. Но человек, смотрящий на это своими голубыми глазами, не тушевался перед напором чужой злобы и ненависти, которая словно как игла силы исходила от орков и стремилась вонзиться в людей. Молодой человек же наоборот, шел с улыбкой на губах, и широко расправив грудь, не обращая внимания на провокационные выпады прохожих. Он сам не мог понять, что с ним происходит, но его распирало какое-то чувство восторга и веселья, и он еле себя сдерживал, что бы не сорваться в истерический смех и на его губах играла усмешка.
'Ну и что дальше. Вчера отшельник и зверь, сегодня раб и шахтер. А дальше то что? Каждый день меня бьет, ранят, потом снова бьют, режут и так далее. А я только поднимаюсь под этим напором и иду дальше. Только вот куда. И зачем это все нужно. Зачем смысл всего этого происходящего, ради чего, какой сейчас смыл жизни. Я уже не властен над собой, так может лучше сейчас броситься в бой и хоть умереть в бою, но не в позорном плену и рабстве'. Он уже собирался придвинуться к ближайшему охраннику и напасть на него, но его намерение прервал голос старика.
– Смотри, вон главный шатер племени. Шатер сборов и совета.
Где-то чуть в стороне он увидел высокий шатер, который поднимался ввысь на несколько метров, вокруг которого было свободное пространство.
– Возле этого шатра происходят все главные события, обряды, свадьбы, казни и другие.
От слова казни, в голове Андрея всплыли воспоминания о том, как он очнулся в тот момент и увидел перед собой угловатое лицо с клыками с красными глазами полными ненависти. И увидев эти глаза, которые придали довольный оскал лицу. После чего хозяин этого лика опустил железный штырь, который и оставил черное клеймо на его левой руке. И затем пришла боль, и он вспомнил свою клятву 'Я тебя убью'.
От этих воспоминаний все его апатия и желание свести счеты с жизнью моментально улетучились, у него появилась цель. Это месть, и ради этого желания, он сейчас будет жить, а дальше, дальше будет видно. И он уже со всем с другими мыслями и настроем шел дальше.
Он уже не так сильно крутил головой вокруг, лишь только осматривая впереди дорогу, запоминая путь. Дорога была не очень извилиста, и она проходила между рядами шатров, позволяя разминуться нескольким отрядам. Андрей так же отметил по себя, что почти все встречные им орки хорошо вооружены. Почти у каждого за поясом торчит широкий полукруглый меч, а также пара еще кривых ножей, обычно торчащих за спиной. Также он не увидел бездельного шатания орков, все куда-то спешили, у всех были свои дела. Большего всего его поразили орчанки. Сначала, он воспринимал орков, не деля их на пол, так как они были в основном одеты в одну и ту же одежду. Но потом, когда внимательно всмотревшись в один из впереди идущих вооруженных отрядов, он отметил что они слишком уже как-то миловидно выглядят и только тут до него дошло что то женщины-орки. Став внимательно их изучать, он поразился как они разительно отличаются от мужчин орков. Лица у орчанок были куда симпатичней, увидев которые в покрове ночи можно было и не испугаться, даже, несмотря на их выступающие впереди клыки. По габаритам они были поменьше, утонченней и если присмотреться к их одежде, то под ней можно было увидеть стройное тело. Длинные волосы, свисающие до плеч и ниже, были покрашены у многих различным цветом, а также у некоторых были связаны в различные косы. Также Андрей обратил внимание на их плотно обтянутую большую грудь, которая вздымалась в такт их движений. От представленной обнажено груди, даже, несмотря на то, что она была орской, Андрей испытал смущение, которое тут же накрыло его лицо краской. Он тут же принялся прогонять прочь непотребные мысли, от которых его даже передернуло все его тело. Чтобы отвлечься от подобных мыслей он стал вспоминать свою Маринку, после чего его накрыла волна грусти, и он уже спокойно мог идти дальше, не опасаясь своего разума и воспаленных мыслей. Идя вместе с остальными пленными, его не переставало мучить какое-то беспокойство или что еще, что он никак не мог понять что это. И только тогда, когда перед его взором открылась скалистая гряда, на которой он увидел снег, он понял, что его беспокоило. В лагере отсутствовал снег, а также то, что на всех была одета довольно легкая одежда.
– Глош, а почему, здесь нет снега? – спросил он, взглянув на старика.
Но тот, казалось бы, не услышал его и как заметил Андрей, смотрел на орчанок, как кот на сметану, пожирая их широко раскрытыми глазами. 'Ай да дед, похоже, он еще тот ходок'
Старик словно что-то почувствовал, повернулся к парню, но тот уже успел отвести взгляд.
– Ты что-то хотел Андрей?
– Мне просто показалось странным, что здесь нет снега и все одеты в довольно легкую одежду, почему так?
Старик, ничем, не выдав своего недавнего интереса, уже совсем с другим взглядом смотрел на проходящих мимо орчанок.
– Все потому, что стоянку племени защищает магия шаманов, которая укрывает их от ураганов и холодов степи, а также от других неприятностей, которые преподносит Тайнара. Поэтому здесь и нет снега и холода.
– Понятно, – как-то отстраненно ответил Андрей.
Через несколько минут ходьбы, они достигли черного провала в шахты. Помимо их отряда здесь собралось еще несколько таких же пленных отрядов, у большинства из которых отсутствовала на руке черная метка. Помимо людей, Андрей увидел здесь представителей новых рас.
– Глош, – позвал он старика. – Расскажи мне кто это такие, – и он взглядом указал на группу странных пленников, в которой не было ни одного человека и которую окружало множество охранников.
– Видишь тех широкоплечих карликов, так это гномы, подземные жители гор Рук-Шаран, и они крайне редко выбираются на поверхность.
Андрей сразу же заприметил этих карликов, и как ожидал, это оказались гномы. Несмотря на свой не высокий рост, который не превышал и полутора метров, они были настолько широки в плечах и так плотно сбиты, еще больше чем орки, что походили просто на клубок мышц, который переплели между собой. Но это нисколько не мешало им скользить по камням, как вода и они быстро передвигались без лишних и неуклюжих движений. Но если Андрей и предполагал что это могут быть гномы то, вот остальные представители были ему совершенно не знакомы.
– Четырехрукий, это луканин. Представителей их народа, осталось не так много, и живут они в основном на юге Катании, возле моря. Являются основателями школы меча, выходцы которой, считаются одними из лучших воинов Тасканы. Как его могли захватить в плен не понятно, обычно они предпочитают умереть в бою, но никогда не сдаться
– Вон тот черный весь, который стоит, согнувшись, это Шаф. Кто он и что он такое, не спрашивай, я и сам не знаю. Он похож на злую шутку богов, которые создали такое странное существо.
– Вон та большая группа худощавых карликов зовется кобольдами, они, как и гномы, подземные жители гор. Постоянно враждуют друг с другом.
– Старик назвал еще несколько причудливых рас, но их Андрей так запомнить и не смог.
Замершие в неподвижности пленники зашевелились, повинуясь чьему-то не видимому приказу. Пестрая группа гномов первая подхватила свои кирки и направилась в шахту, за ним на почтительном расстоянии шли кобольды и все остальные.
Как только вся группа скрылась, к шахте стали приближаться остальные. При входе в нее огромный орк выдавал каждому по инструменту. Андрею досталось огромная кирка, а старику лапта, которую он тут же передал своему ученику, сославшись на то, что она слишком для него тяжелая. И парню пришлось также тащить на себя.
– Душно здесь, – проговорил старик.
Андрей же, привычный к тяжести скал, на это только пожал плечами. Шахта оказалось довольно широкой, вдоль ее стен весили факелы и освещали в ней путь.
– Ну что, идти нам достаточно долго, так что можем приступить к изучению языка.
– И какому языку ты будешь меня учить? Шаман вроде говорил, я должен буду изучить оркский?
– Я пытался переубедить шамана о том, чтобы обучить тебя катану, но шаман остался, не приклонен.
– Орскому, так орскому. Управимся ли за семь дней-то?
– Выбора все равно у нас нет, так что придется тебе очень уж постараться, чтобы усвоить язык, хотя бы на простом, разговорном уровне.
И старик зазвенел в голове Андрея, словно муха и принялся за обучение. Стараясь в этом звенящем эхе что-нибудь разобрать, он лишь только вздохнул и поплелся дальше. Всю дорогу пока они шли, над головой постоянно сверкали черные хлысты, оставляя кровавые полосы на спинах пленных, пару раз досталось и землянину. Но парня удивляло то, что когда хлыст хотел упасть на спину старика, на него обычно начинал валиться один из рядом идущих пленников, который и получал этот удар. 'Ну и везучий же старикашка', – подумал Андрей, помогая подняться старику и упавшему к нему на спину пленнику.
Их путь окончился в одном из широких коридоров, где открывалась большая пещера, обильно залитая светом. Отряд Андрея спускался к месту, где копошилось пятеро кобольдов возле одной из стен. Затем один из карликов что-то сказал орку после чего, тот замахал хлестом, от которого словно летели искры, и заставил поторопиться особо замешкавшихся пленников, опуская на их спины несколько ударов.
Андрей, оставаясь в центре толпы, наблюдал, что же будут делать остальные. Орк стал разбивать пленников на пары, которую устанавливал возле определенного участка стены.
– И что надо делать? – спросил он, после того как его вместе со стариком поставили возле гладкой поверхности камня, от которой отражался свет рядом закрепленных факелов.
– Сначала ты будешь разбивать эту стену, а затем все отколовшиеся камни сгружать в тележку и вывозить в ту сторону, – и он показал рукой в дальний конец коридора, который утопал во мраке пещеры.
– А ты это все время будешь стоять рядом, и смотреть, как я работаю? – спросил парень, удивленный от такой откровенной наглости.
– Ну почему же, – проговорил старик, улыбаясь, – я тебе буду учить языку, ты же ведь хочешь сам общаться?
– Ну что ж учи, – проговорил он, желая избежать лишних споров, а, также поглядывая на уже приближающегося охранника, в руках которого сверкал черный хлыст, повернулся к стене.
Парень, взяв кирку, стал слушать, как в его голове раздаются незнакомые слова, после чего старик объяснял их смысл. Глянув на остальных, которые во все уже махали инструментами, парень нанес первый удар о ровную поверхность камня. Рядом с головой тут же просвистел кнут, который его чуть задев висок, обдал его волной жгучей боли. Андрей не понимающим взглядом посмотрел на орка, но тот, расстроившись, что промахнулся, лишь только оскалился и показал на стену.
После нескольких ударов, руки готовы были вывернуться, от постоянно спружинивающих ударов от стены, на которой даже не осталось и следа от его попыток.
– Да они что издеваются, как такой тупой железкой можно раскрошить этот прочный камень, – со злостью сказал он, со всей силы опуская кирку на тоже место, куда и пару секунд назад. На это раз Андрей думал, что ему оторвет руки, отпружинившая кирка, завалила его на спину. По онемевшим рукам побежала дрожь которая накрыла волной все тело и не жалела никак успокаиваться. Парень, плюясь и чертыхаясь и не слушая старика, стал не торопливо подниматься.
Болело и ныло не только тело, но и мозг, который попал в хаос звонких ударов, поэтому звенел как колокол внутри головы. А еще постоянно бурчание старика сводило на нет, все усилия успокоить закипавший разум.
Оглядевшись вокруг, он был удивлен тем, что у большинства дела продвигаются куда успешней, чем у него. Некоторые пленники даже уже стали свозить отколовшиеся части в дальний угол, где исчезали за поворотом.
Но долго осмотреться ему не дали. Трое охранников, которые следили за несколькими десятками людей, не давали им времени на отдых. И видя вновь приближающегося охранника, который спешил наказать пленника за остановку, пленник был вынужден вновь подхватить свою кирку и приступить к долблению стенки.
После очередного удара, которым Андрей потерял счет, ему на конец-то удалось оставить небольшую трещину в твердой поверхности камня. Обрадованный хоть такому небольшому успеху, он ощутил прилив сил, и с новым усердием принялся за работу. После десятого удара кирка стала погружаться все глубже и глубже. Старик даже остановил свою речь, глядя на то, как в камне скрываются уже на добрую четверть жалующее жало инструмента. Вновь, собрав все силу, парень опустил свою кирку на поверхность камня. На этот раз она вся ушла в него до основания, и уже онемевшими руками он стал выдергивать ее из камня. Но, несмотря на прилагаемые усилия, она никак не желала вытаскиваться, плотно застряв в толщине стены. Напрягая мышцы, по которым уже вздулись набухшие синие вены, человек со скрежетом вырвал ее из объятий камня, а вместе с ней и обвалившуюся часть стены, которая огромными кусками, свалился под ноги, чуть успевшему отпрыгнуть Андрею.
Произведенный шум, заставил всех остановиться и уставиться на нового пленника, который стоял перед стеной, от которой откололась ее огромная часть, обнажая пространство в несколько метров. Орки также удивленные произведенным эффектом, быстро пришли в себя, после чего засверкали их бичи, заставляя всех вернуться к работе. Андрей, стоящий с опущенной киркой, среди осколков, ранее казавшейся прочной стены, был ошеломлен не меньше остальных, поэтому и не заметил, как кто-то подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Не ожидавший чего-то подобного, он тут же отскочил в сторону и, занеся кирку за спину, приготовился отбить нападение неожиданного противника. Но перед ним оказался широкоплечий гном, который стоял со скалящейся улыбкой, в которой мелькали крупные желтые зубы. Он начал что-то говорить, но парень, ничего не понимая, уставился на старика. Старик, обменявшись несколькими фразами, стал переводить их.
– Этот гном Дайнин, он здесь старший рудокоп и говорит, что сегодня ты можешь больше не работать киркой, и тебе только нужно свезти все эти камни в дальний зал. Также ему понравилась твоя работа, и с завтрашнего дня ты будешь работать в его бригаде, – с какой-то сияющей улыбкой проговорил старик. Но у Андрея было совсем другое мнение на этот счет. Он сейчас и так стоял лишь только на одном энтузиазме, а если он попадет в бригаду гнома, который похоже среди скопления камней, чувствует себя как свинья в грязи, то вряд ли можно будет радоваться такой участи.
Но гному не ведомы были мысли человека, поэтому он подошел к нему и, вытянув вперед руку, сказал:
– Дайнин. Парню ничего оставалось, как ответить на рукопожатие.
– Андрей, – и он ощутил, как стальные тиски обхватили его руку, готовые ее раздавить. Но, несмотря на то, что рука парня, была в два разу уже, он не стушевался и ответил таким же крепким пожатием, и на губах гнома появилась совсем уже другая улыбка. И после пожатия он хлопнул человека по плечу свой широкой ладонью, и отправился к одному из орков, о чем-то с ним говорить.
Парень, поведя плечом, на которое только что словно свалилась пудовая гиря, взглянул на старца.
– А ты понравился Дайнину, с непонятным выражением проговорил он.
Уставший от монотонных маханий, новый пленник уселся на один из выпавших осколков.
– Нас кормить будут? Хоть бы воды дали, а то горло и так все пересохло и раны не мешало бы обмыть. Старик хлопнул себя по лбу и тут же приблизился к Андрею.
– Прости мне мою старческую забывчивость, – сказал он, и словно из воздуха, в руках старика появилось небольшая фляга.
Парень, жадно припав губами, стал осушать ее большими глотками. Сил злиться на старика не осталось, и он наслаждался, как по его отекшему горлу струиться освежающий поток воды, показавшейся такой вкусной.
Утолив жажду, он поблагодарил старика и вернул ему флягу. В этот момент раздался набатный бой, который, доносясь откуда-то их верхних ярусов пещеры.
– Что это? – спросил молодой человек, наблюдая, как пленные, побросав инструменты, устремились к боковому ответвлению одного из туннелей.
– Это перерыв. Сейчас принесут обед, поэтому люди выстраиваться в очередь. Уже наступила вторая половина дня, – проговорил старик, после чего вместе с ним потянулся к месту подкатившей телеги, с которой орк раздавал похлебку.
Когда очередь дошла до Андрея, то орк всучил ему железную миску, в которую бросил какое-то месиво похожее на кашу, а также кусок, походивший на мясо, от которого исходил не самый приятный запах. Отойдя подальше от пахучего латка, который своими запахами дурманил голову, парень осторожно сначала понюхал свою пайку, прежде чем приступить к ней. Рядом расположившийся старик, ничем не смущаясь, поглощал, казалось бы, обычную еду, да еще с удовольствием уплетал ее за обе щеки, да так быстро, что его деревянная ложка только и мелькала по дну зеленого котелка.
Осторожно положив в рот первую ложку, Андрей стал пережевывать жидкую кашу. На удивление, она оказалось не такой уж и несносной. Вкуса разобрать не удалось, но это не помешало ему доесть ее до конца. С мясом оказалось гораздо сложнее. Оно оказалось довольно жестким и, несмотря на все попытки, хоть как-то его разжевать или откусить хоть небольшой кусочек, они не увенчались успехом. Поэтому, выплюнув его, он решил не мучить свои десна, которые и так уже стали кровоточить, от еще не заживших побоев.
Оглядевшись вокруг и видя, что никто не спешит возвращаться полученную посуду повару, Андрей прислонился спиной к камню и прислушался к своим ощущениям. Мало того, что израненное тело не успело восстановиться после полученных травм, то теперь ему грозило еще и истощение от безмерных нагрузок. Используя свои ограниченные возможности, он, скользя по своему телу внутренним взором, старался хоть как-то ускорить процесс заживления ран, открыв каналы для доступа к ним энергии.
Но отдых оказался достаточно коротким, еще большинство не успели проглотить свою скудный обед, как повар, стуча своим длинным зеленым ковшом, по одному из бетонов, стал требовать свою посуду. Не хотя, поднявшись, преодолевая уже сладкое томление в теле, место которому уступала ноющая боль, парень занес свой, а также еще подсунутый стариком котелок.
Все это время его не переставал удивлять, странный старичок. То выглядит он каким-то хлипким, то каким-то уж очень озадаченным, то таинственным, то растерянным, то порой словно излучает скрытую угрозу. Но эти мысли были тут же выброшены из головы, когда над головой засверкали черные бичи, подгоняя насытившихся пленников.
Подойдя к своей развороченной куче, Андрей обнаружил там старичка, который уже поджидал его на камне. 'Ну что тебе удалось уже выучить', – поинтересовался старик.
'Если честно, то от окружающей обстановки я не запомнил ни одного слова что ты мне объяснял'.
– Это только тебе кажется, – сказал он, – иди, бери тележку, – продолжил он.
Андрей послушно подошел и взял ее, затем перевел удивленный взгляд на старика. 'Ты ведь сказал это вслух? Но как мне удалось понять тебя'? 'А ты говорил, что ничего не запомнил', – смеясь, проговорил он.
Старик вновь завел свою волынку и Андрей, страдая от завываний и от шума звонких ударов, принялся свозить камни. За поворотом оказался длинный коридор, который заканчивался широкой пещерой, в которой измельчали каменные глыбы на мелкие кусочки.
Отвозя повозки с камнями, парень хоть немного отдыхал от жалящих мозг слов старика, которого он, похоже, начинал ненавидеть.
За работой, день для Андрея пролетел не заметно, хотя, по словам шамана, он должен был работать только половину дня. И вот когда раздался звон противного колокола, возвещавший об окончании рабочего дня, он ощутил, как на него накатила волна усталости. С трудом, передвигая одеревенелые ноги, измученный пленник направился к выходу. Уставший от учений Глоша, он послал его куда подальше и попросил заткнуться, а что бы тому было чем заняться, вручил ему кирку, несмотря на все протесты с его стороны.
Стонущее тело раздирала боль, и Андрей брел всю дорогу, лишь с одним желанием, быстрее добраться до лежака, где бы он мог бросить свои уставшие кости.
Пленников снова завели в каменную камеру, после дали скудный ужин и оставили одних. Проглотив сою пайку человек, наслаждался долгожданной минутой отдыха. И его радовало то, что так надоевший за день глосс старика, остался где-то снаружи. Так как его не посадили вместе со всеми, а увели куда-то в другое место. Несмотря на стоящий говорливый шум в яме, Андрей отдыхал от звенящего эха, которое разносилось по пещере. Уставшее тело требовало отдыха, и через несколько минут он уже погрузился в сон.
Остальные пленники, находящиеся в яме, сторонились одиноко сидящего парня, и к нему так никто и не осмеливался подойти. И сон Андрея оказался так ни разу и не был потревожен.
Глава-17
Андрей и гномы.
Андрей оказался вырван из объятий приятного сна, как только сквозь веки, стали пробиваться лучи солнца. Открыв глаза, он тут же позабыл остатки сладких сновидений, окунаясь в жуткую реальность. Встав и осторожно потянувшись, так что бы не потревожить ноющие ребра, он отошел в отхожий угол справить нужду. Как и в прошлый день, он также первым поднялся, в то время как все остальные, пытались еще урвать крохи сна, перед тяжелым днем.
Спустя полчаса, когда он все еще грелся в лучах восходящего солнца, люди стали подниматься, кто сам, а кого разбудили и крикливые голоса, подошедших стражников. Спустя минут десять, когда толпа еще толпилась у нужника, в открывшийся люк стала опускаться лестница. Как и вчера, поднявшись на поверхность, их уже ждал, тот же стражник, который повел их в каменоломню.
Глош, который вновь, словно выросший из-под земли, зажужжал в голове как шмель. Как ни странно, но он побеспокоился, как парень себя чувствует, после чего вновь принялся объяснить смыслов различных слов.
Дойдя до шахты, им вручили сухой паек, который они тут же проглотили на месте. После, взяв инструменты, отправились в шахту. На входе в шахту парня уже поджидали, пять гномов и луканин. Андрей хотел, было пройти дальше, но его остановил вчерашний гном, после чего показал, что бы он следовал за ним. Глянув на старика, который одобрительно кивнул, человек в сопровождении жителей подземных гор направился в более глубокий туннель. Один из гномов идущих по стесанному камню, пытался завести с новым пленником разговор, но, видя, что тот ничего не понимает, продолжил свой путь уже в молчании.
– Дайнин, ну скажи какого дракона, ты взял к нам этого подранка? Он чуть ноги переставляет, того и смотри сейчас их и протянет. Да еще этот старик с нами плетется, – спросил одни не высокий гном, идущий перед Андреем и поглядывающий на него через плечо.
– Шкляр, я уже все уже объяснял, надо было слушать. Парень не так прост, как кажется. Иначе, зачем ему клеймо Ксаруха поставили.
– Да сожри тебя пламя Гаруд-Дума. Я тебя серьезно спрашиваю – рассержено проговорил тот.
– Можешь сам посмотреть, если не веришь.
И что убедиться в словах друга, он подскочил к человеку и развернул его руку к себе и стал смотреть на оставленный знак, после клеймения. Андрей, не пытаясь вырвать руку, ждал, когда невысокий гном осмотрит ее. И после того как он вновь встретился с бурыми зрачками в радужной оболочке, в них уже читалось удивление, замешанное на уважении.
Гном же, глядя в голубые глаза, лишь только уважительно покачал головой и пошел уже рядом с Андреем, что-то бубня себе под нос.
– Что это с ним? – с удивлением спросил он у старика.
– А кто этих гномов поймет, – не очень дружелюбно ответил старик, погруженный в свои мысли.
Не желая дальше развивать эту тему, что бы старик вновь не принялся жужжать в голове, парень дальше пошел в молчании. Но как бы, ни жаловался Андрей на старика, но, слыша некоторые слова, он уже начинал понимать их смысл.
Идти в месте с гномами пришлось довольно долго. Гораздо дольше, чем вчера. Они спустились по каким-то каналам вглубь шахты, где воздух был гораздо тяжелее, чем на поверхности. Но Андрей, проведший год в подобных туннелях, не ощущал той тяжести скал, и лишь только посматривал по сторонам, так как освещенных участков становилось все меньше, а за каждым из поворотов мог ждать какой-нибудь глубинный житель смерти, который не прочь полакомиться свежим мясом. Но, глядя на уверенную походку гномов, в которой ничто не выдавало тревоги, человек позволил себе лишь чуть-чуть расслабиться, избегая лишний раз напрягать израненное тело.
После того как они достигли намеченной цели, которой оказалось глубокая выдолбленная нора, их, поджидало уже несколько орков. О чем-то переговорив, они их пропустили дальше, с сомнением поглядев на Андрея и старика, но останавливать их не решились. Миновав несколько изгибов невысокого туннеля, небольшой отряд скрылся от мерцающих позади факелов орков, после чего пришлось двигаться к небольшому огоньку, горевшему впереди.
– Ну, вот и пришли, – сказал один из гномов, забравшись и умастившись задом на одном из валунов. – Что теперь делать-то будем Дайнин?
– Как обычно, – отозвался тот, отводя в сторону старика и о чем-то с ним зашептав.
– Ну, вот так всегда, одни загадки, хоть бы что рассказал, – с досадой сплюнул Шкляр.
Андрей, пользуясь минутой отдыха, прислонился спиной камню и, прибывая в покое, пытался успокоить начавшийся зуд в теле, поэтому он не обращал ни на кого, ни какого внимания, а также на фразы, которыми перекидывались между собой гномы. А луканин, тихо шедший всю дорогу, не встревая ни с кем в беседу, принялся тайком наблюдать за парнем.
Спустя несколько минут, после жаркой перепалки, которая неожиданно произошла между Дайнином и Глошем, заставив всех с удивлением посмотреть на них. После этого старик весь взъерошенный подошел к человеку.
– Чего ругались? – спросил он, но тот, словно не заметил вопроса, стал говорить.
– У нас с тобой неделя, что тебя обучить языку. Все это время ты будешь состоять в бригаде гномов, но работать ты не будешь. Также дай себя осмотреть этому мелкому гному. Он своими мазями обработает твои раны.
Андрей пытался что-то еще спросить, но жесткий ответ старика заставил забыть об этих попытках. Тем временем, гном который попытался начать разговор с ним, стал разматывать его повязки и осматривать тело. Коснувшись поврежденных ребер, и заметив, как тот морщиться, он тут же извлек из складок своей одежды небольшую склянку, из которой выгреб мазь и стал смазывать поврежденный участок. Также доставая, еще какие-то небольшие пробирки, от которых при их открытии шел порой тошнотворный запах, гном продолжал натирать тело различными мазями, при этом что-то повторяя на своем наречии.
Человек тем временем стал внимательно рассматривать самого мелкого гнома. Как и все, он оказался одет в темно-бурый кожаный жакет, в котором оказалось множество кармашков, в которых пряталось различные небольшие пузырьки. Такие же плотные штаны, как и у всех, скрывали мускулистые ноги, которые больше походили на два мощных столба. Торс гнома был обвязан толстым, широким ремнем, на котором имелось множество различных неглубоких застежек, но сейчас они были пусты.
Ранее не обративший внимание на внешность, новый пленник, только сейчас заметил что на руках у них только по четыре толстых пальца. Лицо было жестким и довольно крупным, на его фоне выделался широкий толстый нос, между которым находились глубоко посаженные глаза, выступающие из-под густых бровей. В широкой улыбке, которую скрывали усы и борода, виднелись желтые зубы. Черная борода, густой гривы волос, была переплетена в несколько необычных толстых кос, которые свисали до широкой груди. Волосатую голову, закрывал шлем, с торчащими по бокам огрызками рогов.
После того как гном закончил обрабатывать раны человека, он оскалился и довольный стал обматывать его полосками тканей. Не смотря на широкий рот и ряды желтых, но ровных зубов, улыбка гнома оказалось куда приятней, чем у орков. Хотя гномы и орки выглядели довольно странно и не обычно на фоне человека, но Андрей уже перестал удивляться особенностям мира, в котором он оказался.
После того как Шкляр закончил перевязь, гномы двинулись дальше по туннелю и через десяток шагов принялись махать кирками. В несколько ударов они откалывали глыбы скальных пород, и парень с завистью смотрел на их работу.
***
Неделя для Андрея пролетела как одно целое. Он уже мог вполне нормально объясняться на новом для себя языке, а также практически понимал все, что ему говорят. Вспоминая свое далекое прошлое, когда на изучение английского у него ушло лет десять, который он в итоге толком так и не выучил, и, сравнивая его с настоящим положением. Когда он за семь дней он усвоил совершенно новый язык, который раннее никогда не слышал, он все не переставал себе удивляться.
'Хочешь жить, умей вертеться' – повторял он часто себе одну и туже фразу. – 'Как к стенке припрет, так и не только язык новый выучишь, так и тайну философского камня найдешь', – шутил он сам над собой, пораженный новыми успехами. На самом-то деле ему плевать хотелось на этот камень и его заботило только одно. Как выжить в этом мире, где его тюремные коридоры пещер сменились почти такими же, только добавилось еще и клеймо на руке, которое как маячок сообщает его место положение. А также он больше всего хотел узнать тайну своего появления в новом мире, как здесь оказался, и что же сталось с его друзьями.
Не смотря на свое положение раба, эту неделю он чувствовал себя довольно неплохо. Пайка Андрея была довольно приличной, так что на нее было грех жаловаться. Из общего барака, который разил нечистотами, его, перевели в отдельный каменный погреб, где он со стариком продолжал свое обучение. Гномы, за все неделю, к нему не лезли с расспросами, только загадочно поглядывали в его сторону, но проходил мимо, так ничего и, не сказав, после чего начинали мощными ударами дробить куски скал. Вначале Андрей не понимал, какой смысл в долблении этих глыб, пока в один из дней под ударом гнома, не вывалился кусок какой-то руды, после чего гномы радостно загудели. О находке тут же сообщили старшему орку, который отвечал за порядок в шахтах. После этого гномов тут же освободили от работы на три дня, а на их место согнали пленных людей. Но человека эта находка не сильно коснулась, он все также, но, уже не выходя из своей ямы, продолжал усваивать новые знания языка. Под конец последнего вечера, парня к себе вызвал безрукий шаман.
Андрей вот уже вторую неделю как работал вместе с гномами. В основном его задача сводилась к тому, чтобы свозить осколки отколовшихся камней, но сегодня, Дайнин пообещал, что поставит его к кому-нибудь в пару на колку породы. Поэтому парень прибывал в небольшом возбуждении от ожидания новой работы и осторожно касался поврежденных ребер.
Несмотря на экзекуцию, устроенную ему шаманом, он чувствовал себя не так плохо, как в первые дни, когда пришел в себя в стане орков. Устроенный допрос, был учинен с садистскими пристрастиями, где каждый ответ на вопрос, сопровождался паутиной боли вырастающей из руки. Но шаман так ничего нового о странном человеке не узнал и довольствовался таким же рассказам, который он услышал от Глоша.
После допроса, его отволокли и бросили в камеру, где сидели гномы и луканин. Благодаря мазям Шкляра, тело стало остывать от наката боли, только вот ребра вновь стали сильно колоть. Но что его радовало, хоть не всегда, а лишь только в небольшие промежутки времени. И при первой же возможности он поблагодарил невысокого гнома.
– Спасибо тебе Шкляр, – поблагодарил он гнома, который шел рядом с ним к шахте.
– А-а, – только и махнув рукой, ответил гном.
Так они и дошли до шахты в полном молчании, больше не произнесся ни слова.
В шахте они заняли новый участок и Дайнин, разбив всех на пары, определил им фронт работ.
Шкляр, попавший в связку с Андреем, заворчал и стал спорить с гномом, у которого борода была заплетена в десять кос, но тот лишь заулыбавшись, сказал:
– Ты еще попробуй за ним угонись, – и загадочно скалясь, оставил ошарашенного Шкляра.
А невысокий гном, лишь озабочено почесав бороду и, сплюнув себе под ноги, повернулся к парню.
– Ну что, – прищурившись, сказал он, – посмотрим, из какого ты камня сделан?
Человек, лишь в ответ только пожав плечами, пошел вслед за гномом, и взял долбежную кирку. Прежде чем приступить к откалыванию камней он с пару минут понаблюдал затем, как спорно работает гном.
– Ты так и будешь стаять как камень или может, все-таки мне поможешь, – раздраженно спросил тот.
Парень, аккуратно перехватив кирку, чтобы не потревожить ноющие ребра, стал наносить удары по ровной поверхности камня, с которой стали откалываться куски пород.
– Клянусь Громом, ты ничем не уступаешь нашему брату, – сказал гном, пораженно глядя на то, как твердый камень, крошкой осыпается под ноги парню.
– Ты так и будешь стоять как камень? – вернул он колкость в адрес гнома.
– Сейчас, – подхватывая кирку, сказал гном. – Теперь мы с тобой и до самих недр пожирающего пламени докопаемся, – улыбаясь, продолжил Шкляр.
Удар за ударом человек и гном, кроша куски каменной породы, вгрызались в толщу сколы.
– Ты знаешь, – начал разговор гном в одном из перекуров, когда они остановились перевести дух, – мы с начала не понимали, за чем тебя Дайнин взял в нашу бригаду. А после того как он добавил, что ты еще и седмицу будешь отдыхать, мы на тебе вообще коса смотреть стали. Но теперь я вижу, что он оказался прав, – проговорил Шкляр, нанося какие-то символы по кроям их штольни.
– Что ты там наносишь? – спросил Андрей, рассматривая странные иероглифы, выбитые в верхней части туннеля.
– Это руны твердости, позволяющие удерживать камни от обрушения.
Андрей, коснувшись одной из рун, ощутил легкое покалывание в пальцах исходящие от выбитого символа.
– Рунная магия гномов, – еле слышно прошептал парень, но гном услышал его.
– Ты что-нибудь в этом понимаешь, – сразу же насторожившись, спросил он.
– Да нет, просто мысли в слух.
– А, тогда понятно, – со вздохом облегчения проговорил гном. Ладно, наверно пока хватит, пошли уже обедать, час Рока наверное, уже наступил.
– Что за час Рока.
– Как, ты не знаешь, что за час Рока?
– Да все я знаю, просто я не так давно стукнулся головой о камень, что чуть не вышиб себе мозги и после этого все мысли перемешались так, что даже забыл свой язык.
– Не когда о таком не слышал, удивленно присвистнул гном, – так вот почему с тобой возился тот сказитель.
– Ты что-нибудь знаешь о нем?
– Нет. Дайнин сказал, что он сказитель, а я с расспросами больше к нему и не лез.
– Так что там на счет Рока и его часа?
– Рок – это светило в голубом небе, час это …. – тут раздался громкий шум где-то обвалившегося прохода и гном, не говоря ни слова, сорвался вперед как ураганный мяч, выстреливший из-под ноги форварда. Андрей, увязался за ним, стараясь не отстать, так как, несмотря на свой невысокий рост, гном оказался довольно проворен, да и к тому же хорошо ориентировался в тускло освещенных проходах пещер.
Скоро да них стали доноситься крики и шум борьбы и за следующим поворотом они выскочили в небольшую штольню, в которой зияла широкая дыра, из которой стали выбираться восьми– и четырех-клешники.
– Сожги меня Рок и сожри недра пламени, – выругался гном, – это айнаки. И тут, заорав совсем уже не разборные для человека ругательства, бросился на помощь Дайнину, который отмахивался от наседающего на него четырех-клешника.
Айнаки, или как их называл Андрей клешники, предстояли собой особый вид пауков с четырьмя и восьмью клешнями. Он так и не знал, являются ли они представителями одного вида или нет, но они почти всегда держались вместе. Если нарвался на одного четырех-клешника, то где-то рядом может оказаться и восьмиклешник, редко когда эти пауки охотились по отдельности. Живя возле озера, Андрей обычно встречался с небольшими стайками до пяти этих пауков. И в нескольких схватках ему лишь чудом удавалось избежать встречи с чудовищными клешнями, которые могли раскалывать даже камни. Поэтому он знал, насколько они могут быть опасны.
Айнак, представлял собой странный вид. Тело походило на приплюснутый ромб, которое было покрыто прочнейшим хитиновым панцирем, и эту браню было практически невозможно пробить. Из-за пологой спины этого ромба, через каждую вершину опускались пятичленистые клешни, каждая из которых оканчивалась двух палой челюстью усеянной остроконечными резцами, которым позавидовала бы любая зубастая тварь. Благодаря этим челюстным клешням, они измельчали свою добычу, после чего клешник подходил к измельченной пище и начинал ее втягивать в себя небольшими щупальцами в ротовое отверстие находящейся на внутренней стороне ромба, чуть ближе к одной из вершин. С каждой из сторон, у айнака находилось по паре глаз, глубоко спрятанных из-под нависающих складок хитина. Со стороны рта, находилось еще одна пара гораздо больших глаз, которая нависала из-под небольшого бугра, и закрывалось прозрачным хитиновым веком. Все это массивное тело, которое порой достигало в длину более трех метров, и было в ширину более чем два, перемещалось на восьми быстрых, трех членистых, полусогнутых ногах-лапах. Благодаря своему уникальному строению, айнаки могли перемещаться в любую сторону.
У восьми-клешника было практически такое же строение тело, лишь только по коротким вершинам размещалось еще по паре похожих горбатых челюстей, которые нависали над передними и задними глазами айнака.
Вид клешников, волной воспоминаний нахлынул на его сознание, заставив вспомнить ни одну схватку, проведенную с челюстными тварями. Одного короткого взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Дайнин отбивался от пары на него наступающих четырех-клешников и к нему на помощь уже спешил Шкляр. Луканин, державший в каждой паре рук по отбойной кирке, уверено работал ими, отбивая клацавшие восемь клешней, которые стремились расчленить его тело.
Видя, что ни гномам, ни луканину не нужна помощь, и они сами справляются с атакующими захватами зубастых челюстей, человек рванулся к темному провалу, в котором уже копошилось несколько айнаков, стремящихся быстрее проникнуть в их пещеру. Андрей, сейчас пожалел о том, что с ним нет его верной боевой кости, которая не раз спала его жизнь. Благодаря ней, он наносил смертельные удары, проникая через глаза и достигая мозга, или поднырнув под податливую брюшную часть, разминувшись с острыми челюстными щупальцами, и пронзал мягкую плоть в два-три быстрых удара, заставлял биться в смертельной агонии не один десяток различных пауков.
Парень оказался возле провала в тот момент, когда новый айнак преодолевая барьер, обнажил свое брюхо. Он с ходу, разящим ударом снизу вверх, вонзил свою кирку в шипящую пасть. Клешник заверещал в захлебывающимся хрипе и, опрокинувшись назад, покатился вниз по темному склону, увлекая за собой еще несколько айнаков. Но радоваться было рано, с левой стороны уже вылезший четырех-клешник пытался схватить его. Но он смог увернуться от клацнувших ножей, и оказался рядом с пауком, который, пуская вход вторую клешню, намеревался надвое расчленить парня. Вовремя поднырнув над стремительно просвистевшей смертью, содравшей кожу с черепа, Андрей оказался совсем близко с пауком. Клешник, намеревался закончить поворот и вновь атаковать новой клешней. Но человек воспользовался открывшей брешью, вогнал кирку между боковых глаз и использую подвернувшейся камень как опору, резким рывком на себя, заставил опрокинуться паука назад на спину. Не давая тому времени опомниться и перевернуться, он тут же подпрыгнул к нему и с силой вонзил сою кирку, погружая ее до самого основания, заставляя достигнуть ее внутренней стороны панциря. Кирка увязла в каком-то сплетении жил или мышц, и, доставая ее, он был вынужден потерять драгоценное время и уже два айнака перешагнули в пещеру. Наконец-то выдернув кирку и освободив от застрявших на ней частей внутренностей, Андрей раскрутил ее над головой и метнул в сторону восьми-клешника, как в более опасного противника, но тот во время подставил клешню, и орудие отлетело в сторону, не причинив ему особого вреда.
Человек остался один на один с двумя айнаками, которыми стали к нему подбираться все ближе. Гномы еще сражались со своими противниками, отбивая, и, отвечая выпадами по длинным клешням. Луканин удачно сражался с восьми-клешиком, уже искромсав тому три клешни, но оставшись с одной ударной киркой, он еще должен был провозиться какое-то время со своим противником. Поняв, что ждать помощи ему не откуда, он приготовился к тому, что придется метать среди мельтешения острых ножниц.
Он уже готовился рвануть в сторону, от метнувшейся к нему клешни, как в этот монет айнака пронзила молния, заставляя того лопнуть фонтаном, брызнувших в разные стороны остатками кроваво-слизистых внутренностей. Оставшийся четырех-клешник поспешил быстрее убрать в темный провал, но на самой границе, его настигла та же участь. К этому времени и луканин и гномы одолели своих противников и смотрели на черный зев новой пещеры, готовясь к новой схватке, но оттуда уже, никто не спешил появляться.
Андрей повернулся и в не широком проходе увидел стоящего молодого высокого орка, который в прошлый раз его избил. Он стоял в окружении столпившихся охранников с хлыстами, а также стаявших рядом остальных гномов. Парень внезапно ощутил, как на него начинает накатывать волна усталости. В голове словно зародился вихрь, поволокший его сознание во мрак беспамятства. Человек стал пошатываться и затем медленно повалился на пол.
Третья часть Освобождение
Андрей оказался вырван из объятий приятного сна, как только сквозь веки, стали пробиваться лучи солнца. Открыв глаза, он тут же позабыл остатки сладких сновидений, окунаясь в жуткую реальность. Встав и осторожно потянувшись, так что бы не потревожить ноющие ребра, он отошел в отхожий угол справить нужду. Как и в прошлый день, он также первым поднялся, в то время как все остальные, пытались еще урвать крохи сна, перед тяжелым днем.
Спустя полчаса, когда он все еще грелся в лучах восходящего солнца, люди стали подниматься, кто сам, а кого разбудили и крикливые голоса, подошедших стражников. Спустя минут десять, когда толпа еще толпилась у нужника, в открывшийся люк стала опускаться лестница. Как и вчера, поднявшись на поверхность, их уже ждал, тот же стражник, который повел их в каменоломню.
Глош, который вновь, словно выросший из-под земли, зажужжал в голове как шмель. Как ни странно, но он побеспокоился, как парень себя чувствует, после чего вновь принялся объяснить смыслов различных слов.
Дойдя до шахты, им вручили сухой паек, который они тут же проглотили на месте. После, взяв инструменты, отправились в шахту. На входе в шахту парня уже поджидали, пять гномов и луканин. Андрей хотел, было пройти дальше, но его остановил вчерашний гном, после чего показал, что бы он следовал за ним. Глянув на старика, который одобрительно кивнул, человек в сопровождении жителей подземных гор направился в более глубокий туннель. Один из гномов идущих по стесанному камню, пытался завести с новым пленником разговор, но, видя, что тот ничего не понимает, продолжил свой путь уже в молчании.
– Дайнин, ну скажи какого дракона, ты взял к нам этого подранка? Он чуть ноги переставляет, того и смотри сейчас их и протянет. Да еще этот старик с нами плетется, – спросил одни не высокий гном, идущий перед Андреем и поглядывающий на него через плечо.
– Шкляр, я уже все уже объяснял, надо было слушать. Парень не так прост, как кажется. Иначе, зачем ему клеймо Ксаруха поставили.
– Да сожри тебя пламя Гаруд-Дума. Я тебя серьезно спрашиваю – рассержено проговорил тот.
– Можешь сам посмотреть, если не веришь.
И что убедиться в словах друга, он подскочил к человеку и развернул его руку к себе и стал смотреть на оставленный знак, после клеймения. Андрей, не пытаясь вырвать руку, ждал, когда невысокий гном осмотрит ее. И после того как он вновь встретился с бурыми зрачками в радужной оболочке, в них уже читалось удивление, замешанное на уважении.
Гном же, глядя в голубые глаза, лишь только уважительно покачал головой и пошел уже рядом с Андреем, что-то бубня себе под нос.
– Что это с ним? – с удивлением спросил он у старика.
– А кто этих гномов поймет, – не очень дружелюбно ответил старик, погруженный в свои мысли.
Не желая дальше развивать эту тему, что бы старик вновь не принялся жужжать в голове, парень дальше пошел в молчании. Но как бы, ни жаловался Андрей на старика, но, слыша некоторые слова, он уже начинал понимать их смысл.
Идти в месте с гномами пришлось довольно долго. Гораздо дольше, чем вчера. Они спустились по каким-то каналам вглубь шахты, где воздух был гораздо тяжелее, чем на поверхности. Но Андрей, проведший год в подобных туннелях, не ощущал той тяжести скал, и лишь только посматривал по сторонам, так как освещенных участков становилось все меньше, а за каждым из поворотов мог ждать какой-нибудь глубинный житель смерти, который не прочь полакомиться свежим мясом. Но, глядя на уверенную походку гномов, в которой ничто не выдавало тревоги, человек позволил себе лишь чуть-чуть расслабиться, избегая лишний раз напрягать израненное тело.
После того как они достигли намеченной цели, которой оказалось глубокая выдолбленная нора, их, поджидало уже несколько орков. О чем-то переговорив, они их пропустили дальше, с сомнением поглядев на Андрея и старика, но останавливать их не решились. Миновав несколько изгибов невысокого туннеля, небольшой отряд скрылся от мерцающих позади факелов орков, после чего пришлось двигаться к небольшому огоньку, горевшему впереди.
– Ну, вот и пришли, – сказал один из гномов, забравшись и умастившись задом на одном из валунов. – Что теперь делать-то будем Дайнин?
– Как обычно, – отозвался тот, отводя в сторону старика и о чем-то с ним зашептав.
– Ну, вот так всегда, одни загадки, хоть бы что рассказал, – с досадой сплюнул Шкляр.
Андрей, пользуясь минутой отдыха, прислонился спиной камню и, прибывая в покое, пытался успокоить начавшийся зуд в теле, поэтому он не обращал ни на кого, ни какого внимания, а также на фразы, которыми перекидывались между собой гномы. А луканин, тихо шедший всю дорогу, не встревая ни с кем в беседу, принялся тайком наблюдать за парнем.
Спустя несколько минут, после жаркой перепалки, которая неожиданно произошла между Дайнином и Глошем, заставив всех с удивлением посмотреть на них. После этого старик весь взъерошенный подошел к человеку.
– Чего ругались? – спросил он, но тот, словно не заметил вопроса, стал говорить.
– У нас с тобой неделя, что тебя обучить языку. Все это время ты будешь состоять в бригаде гномов, но работать ты не будешь. Также дай себя осмотреть этому мелкому гному. Он своими мазями обработает твои раны.
Андрей пытался что-то еще спросить, но жесткий ответ старика заставил забыть об этих попытках. Тем временем, гном который попытался начать разговор с ним, стал разматывать его повязки и осматривать тело. Коснувшись поврежденных ребер, и заметив, как тот морщиться, он тут же извлек из складок своей одежды небольшую склянку, из которой выгреб мазь и стал смазывать поврежденный участок. Также доставая, еще какие-то небольшие пробирки, от которых при их открытии шел порой тошнотворный запах, гном продолжал натирать тело различными мазями, при этом что-то повторяя на своем наречии.
Человек тем временем стал внимательно рассматривать самого мелкого гнома. Как и все, он оказался одет в темно-бурый кожаный жакет, в котором оказалось множество кармашков, в которых пряталось различные небольшие пузырьки. Такие же плотные штаны, как и у всех, скрывали мускулистые ноги, которые больше походили на два мощных столба. Торс гнома был обвязан толстым, широким ремнем, на котором имелось множество различных неглубоких застежек, но сейчас они были пусты.
Ранее не обративший внимание на внешность, новый пленник, только сейчас заметил что на руках у них только по четыре толстых пальца. Лицо было жестким и довольно крупным, на его фоне выделался широкий толстый нос, между которым находились глубоко посаженные глаза, выступающие из-под густых бровей. В широкой улыбке, которую скрывали усы и борода, виднелись желтые зубы. Черная борода, густой гривы волос, была переплетена в несколько необычных толстых кос, которые свисали до широкой груди. Волосатую голову, закрывал шлем, с торчащими по бокам огрызками рогов.
После того как гном закончил обрабатывать раны человека, он оскалился и довольный стал обматывать его полосками тканей. Не смотря на широкий рот и ряды желтых, но ровных зубов, улыбка гнома оказалось куда приятней, чем у орков. Хотя гномы и орки выглядели довольно странно и не обычно на фоне человека, но Андрей уже перестал удивляться особенностям мира, в котором он оказался.
После того как Шкляр закончил перевязь, гномы двинулись дальше по туннелю и через десяток шагов принялись махать кирками. В несколько ударов они откалывали глыбы скальных пород, и парень с завистью смотрел на их работу.
***
Неделя для Андрея пролетела как одно целое. Он уже мог вполне нормально объясняться на новом для себя языке, а также практически понимал все, что ему говорят. Вспоминая свое далекое прошлое, когда на изучение английского у него ушло лет десять, который он в итоге толком так и не выучил, и, сравнивая его с настоящим положением. Когда он за семь дней он усвоил совершенно новый язык, который раннее никогда не слышал, он все не переставал себе удивляться.
'Хочешь жить, умей вертеться' – повторял он часто себе одну и туже фразу. – 'Как к стенке припрет, так и не только язык новый выучишь, так и тайну философского камня найдешь', – шутил он сам над собой, пораженный новыми успехами. На самом-то деле ему плевать хотелось на этот камень и его заботило только одно. Как выжить в этом мире, где его тюремные коридоры пещер сменились почти такими же, только добавилось еще и клеймо на руке, которое как маячок сообщает его место положение. А также он больше всего хотел узнать тайну своего появления в новом мире, как здесь оказался, и что же сталось с его друзьями.
Не смотря на свое положение раба, эту неделю он чувствовал себя довольно неплохо. Пайка Андрея была довольно приличной, так что на нее было грех жаловаться. Из общего барака, который разил нечистотами, его, перевели в отдельный каменный погреб, где он со стариком продолжал свое обучение. Гномы, за все неделю, к нему не лезли с расспросами, только загадочно поглядывали в его сторону, но проходил мимо, так ничего и, не сказав, после чего начинали мощными ударами дробить куски скал. Вначале Андрей не понимал, какой смысл в долблении этих глыб, пока в один из дней под ударом гнома, не вывалился кусок какой-то руды, после чего гномы радостно загудели. О находке тут же сообщили старшему орку, который отвечал за порядок в шахтах. После этого гномов тут же освободили от работы на три дня, а на их место согнали пленных людей. Но человека эта находка не сильно коснулась, он все также, но, уже не выходя из своей ямы, продолжал усваивать новые знания языка. Под конец последнего вечера, парня к себе вызвал безрукий шаман.
Андрей вот уже вторую неделю как работал вместе с гномами. В основном его задача сводилась к тому, чтобы свозить осколки отколовшихся камней, но сегодня, Дайнин пообещал, что поставит его к кому-нибудь в пару на колку породы. Поэтому парень прибывал в небольшом возбуждении от ожидания новой работы и осторожно касался поврежденных ребер.
Несмотря на экзекуцию, устроенную ему шаманом, он чувствовал себя не так плохо, как в первые дни, когда пришел в себя в стане орков. Устроенный допрос, был учинен с садистскими пристрастиями, где каждый ответ на вопрос, сопровождался паутиной боли вырастающей из руки. Но шаман так ничего нового о странном человеке не узнал и довольствовался таким же рассказам, который он услышал от Глоша.
После допроса, его отволокли и бросили в камеру, где сидели гномы и луканин. Благодаря мазям Шкляра, тело стало остывать от наката боли, только вот ребра вновь стали сильно колоть. Но что его радовало, хоть не всегда, а лишь только в небольшие промежутки времени. И при первой же возможности он поблагодарил невысокого гнома.
– Спасибо тебе Шкляр, – поблагодарил он гнома, который шел рядом с ним к шахте.
– А-а, – только и махнув рукой, ответил гном.
Так они и дошли до шахты в полном молчании, больше не произнесся ни слова.
В шахте они заняли новый участок и Дайнин, разбив всех на пары, определил им фронт работ.
Шкляр, попавший в связку с Андреем, заворчал и стал спорить с гномом, у которого борода была заплетена в десять кос, но тот лишь заулыбавшись, сказал:
– Ты еще попробуй за ним угонись, – и загадочно скалясь, оставил ошарашенного Шкляра.
А невысокий гном, лишь озабочено почесав бороду и, сплюнув себе под ноги, повернулся к парню.
– Ну что, – прищурившись, сказал он, – посмотрим, из какого ты камня сделан?
Человек, лишь в ответ только пожав плечами, пошел вслед за гномом, и взял долбежную кирку. Прежде чем приступить к откалыванию камней он с пару минут понаблюдал затем, как спорно работает гном.
– Ты так и будешь стаять как камень или может, все-таки мне поможешь, – раздраженно спросил тот.
Парень, аккуратно перехватив кирку, чтобы не потревожить ноющие ребра, стал наносить удары по ровной поверхности камня, с которой стали откалываться куски пород.
– Клянусь Громом, ты ничем не уступаешь нашему брату, – сказал гном, пораженно глядя на то, как твердый камень, крошкой осыпается под ноги парню.
– Ты так и будешь стоять как камень? – вернул он колкость в адрес гнома.
– Сейчас, – подхватывая кирку, сказал гном. – Теперь мы с тобой и до самих недр пожирающего пламени докопаемся, – улыбаясь, продолжил Шкляр.
Удар за ударом человек и гном, кроша куски каменной породы, вгрызались в толщу сколы.
– Ты знаешь, – начал разговор гном в одном из перекуров, когда они остановились перевести дух, – мы с начала не понимали, за чем тебя Дайнин взял в нашу бригаду. А после того как он добавил, что ты еще и седмицу будешь отдыхать, мы на тебе вообще коса смотреть стали. Но теперь я вижу, что он оказался прав, – проговорил Шкляр, нанося какие-то символы по кроям их штольни.
– Что ты там наносишь? – спросил Андрей, рассматривая странные иероглифы, выбитые в верхней части туннеля.
– Это руны твердости, позволяющие удерживать камни от обрушения.
Андрей, коснувшись одной из рун, ощутил легкое покалывание в пальцах исходящие от выбитого символа.
– Рунная магия гномов, – еле слышно прошептал парень, но гном услышал его.
– Ты что-нибудь в этом понимаешь, – сразу же насторожившись, спросил он.
– Да нет, просто мысли в слух.
– А, тогда понятно, – со вздохом облегчения проговорил гном. Ладно, наверно пока хватит, пошли уже обедать, час Рока наверное, уже наступил.
– Что за час Рока.
– Как, ты не знаешь, что за час Рока?
– Да все я знаю, просто я не так давно стукнулся головой о камень, что чуть не вышиб себе мозги и после этого все мысли перемешались так, что даже забыл свой язык.
– Не когда о таком не слышал, удивленно присвистнул гном, – так вот почему с тобой возился тот сказитель.
– Ты что-нибудь знаешь о нем?
– Нет. Дайнин сказал, что он сказитель, а я с расспросами больше к нему и не лез.
– Так что там на счет Рока и его часа?
– Рок – это светило в голубом небе, час это …. – тут раздался громкий шум где-то обвалившегося прохода и гном, не говоря ни слова, сорвался вперед как ураганный мяч, выстреливший из-под ноги форварда. Андрей, увязался за ним, стараясь не отстать, так как, несмотря на свой невысокий рост, гном оказался довольно проворен, да и к тому же хорошо ориентировался в тускло освещенных проходах пещер.
Скоро да них стали доноситься крики и шум борьбы и за следующим поворотом они выскочили в небольшую штольню, в которой зияла широкая дыра, из которой стали выбираться восьми– и четырех-клешники.
– Сожги меня Рок и сожри недра пламени, – выругался гном, – это айнаки. И тут, заорав совсем уже не разборные для человека ругательства, бросился на помощь Дайнину, который отмахивался от наседающего на него четырех-клешника.
Айнаки, или как их называл Андрей клешники, предстояли собой особый вид пауков с четырьмя и восьмью клешнями. Он так и не знал, являются ли они представителями одного вида или нет, но они почти всегда держались вместе. Если нарвался на одного четырех-клешника, то где-то рядом может оказаться и восьмиклешник, редко когда эти пауки охотились по отдельности. Живя возле озера, Андрей обычно встречался с небольшими стайками до пяти этих пауков. И в нескольких схватках ему лишь чудом удавалось избежать встречи с чудовищными клешнями, которые могли раскалывать даже камни. Поэтому он знал, насколько они могут быть опасны.
Айнак, представлял собой странный вид. Тело походило на приплюснутый ромб, которое было покрыто прочнейшим хитиновым панцирем, и эту браню было практически невозможно пробить. Из-за пологой спины этого ромба, через каждую вершину опускались пятичленистые клешни, каждая из которых оканчивалась двух палой челюстью усеянной остроконечными резцами, которым позавидовала бы любая зубастая тварь. Благодаря этим челюстным клешням, они измельчали свою добычу, после чего клешник подходил к измельченной пище и начинал ее втягивать в себя небольшими щупальцами в ротовое отверстие находящейся на внутренней стороне ромба, чуть ближе к одной из вершин. С каждой из сторон, у айнака находилось по паре глаз, глубоко спрятанных из-под нависающих складок хитина. Со стороны рта, находилось еще одна пара гораздо больших глаз, которая нависала из-под небольшого бугра, и закрывалось прозрачным хитиновым веком. Все это массивное тело, которое порой достигало в длину более трех метров, и было в ширину более чем два, перемещалось на восьми быстрых, трех членистых, полусогнутых ногах-лапах. Благодаря своему уникальному строению, айнаки могли перемещаться в любую сторону.
У восьми-клешника было практически такое же строение тело, лишь только по коротким вершинам размещалось еще по паре похожих горбатых челюстей, которые нависали над передними и задними глазами айнака.
Вид клешников, волной воспоминаний нахлынул на его сознание, заставив вспомнить ни одну схватку, проведенную с челюстными тварями. Одного короткого взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Дайнин отбивался от пары на него наступающих четырех-клешников и к нему на помощь уже спешил Шкляр. Луканин, державший в каждой паре рук по отбойной кирке, уверено работал ими, отбивая клацавшие восемь клешней, которые стремились расчленить его тело.
Видя, что ни гномам, ни луканину не нужна помощь, и они сами справляются с атакующими захватами зубастых челюстей, человек рванулся к темному провалу, в котором уже копошилось несколько айнаков, стремящихся быстрее проникнуть в их пещеру. Андрей, сейчас пожалел о том, что с ним нет его верной боевой кости, которая не раз спала его жизнь. Благодаря ней, он наносил смертельные удары, проникая через глаза и достигая мозга, или поднырнув под податливую брюшную часть, разминувшись с острыми челюстными щупальцами, и пронзал мягкую плоть в два-три быстрых удара, заставлял биться в смертельной агонии не один десяток различных пауков.
Парень оказался возле провала в тот момент, когда новый айнак преодолевая барьер, обнажил свое брюхо. Он с ходу, разящим ударом снизу вверх, вонзил свою кирку в шипящую пасть. Клешник заверещал в захлебывающимся хрипе и, опрокинувшись назад, покатился вниз по темному склону, увлекая за собой еще несколько айнаков. Но радоваться было рано, с левой стороны уже вылезший четырех-клешник пытался схватить его. Но он смог увернуться от клацнувших ножей, и оказался рядом с пауком, который, пуская вход вторую клешню, намеревался надвое расчленить парня. Вовремя поднырнув над стремительно просвистевшей смертью, содравшей кожу с черепа, Андрей оказался совсем близко с пауком. Клешник, намеревался закончить поворот и вновь атаковать новой клешней. Но человек воспользовался открывшей брешью, вогнал кирку между боковых глаз и использую подвернувшейся камень как опору, резким рывком на себя, заставил опрокинуться паука назад на спину. Не давая тому времени опомниться и перевернуться, он тут же подпрыгнул к нему и с силой вонзил сою кирку, погружая ее до самого основания, заставляя достигнуть ее внутренней стороны панциря. Кирка увязла в каком-то сплетении жил или мышц, и, доставая ее, он был вынужден потерять драгоценное время и уже два айнака перешагнули в пещеру. Наконец-то выдернув кирку и освободив от застрявших на ней частей внутренностей, Андрей раскрутил ее над головой и метнул в сторону восьми-клешника, как в более опасного противника, но тот во время подставил клешню, и орудие отлетело в сторону, не причинив ему особого вреда.
Человек остался один на один с двумя айнаками, которыми стали к нему подбираться все ближе. Гномы еще сражались со своими противниками, отбивая, и, отвечая выпадами по длинным клешням. Луканин удачно сражался с восьми-клешиком, уже искромсав тому три клешни, но оставшись с одной ударной киркой, он еще должен был провозиться какое-то время со своим противником. Поняв, что ждать помощи ему не откуда, он приготовился к тому, что придется метать среди мельтешения острых ножниц.
Он уже готовился рвануть в сторону, от метнувшейся к нему клешни, как в этот монет айнака пронзила молния, заставляя того лопнуть фонтаном, брызнувших в разные стороны остатками кроваво-слизистых внутренностей. Оставшийся четырех-клешник поспешил быстрее убрать в темный провал, но на самой границе, его настигла та же участь. К этому времени и луканин и гномы одолели своих противников и смотрели на черный зев новой пещеры, готовясь к новой схватке, но оттуда уже, никто не спешил появляться.
Андрей повернулся и в не широком проходе увидел стоящего молодого высокого орка, который в прошлый раз его избил. Он стоял в окружении столпившихся охранников с хлыстами, а также стаявших рядом остальных гномов. Парень внезапно ощутил, как на него начинает накатывать волна усталости. В голове словно зародился вихрь, поволокший его сознание во мрак беспамятства. Человек стал пошатываться и затем медленно повалился на пол.
Третья часть Освобождение
Глава-18
Нападение на лагерь
Шкляр смотрел, как над Андреем замер молодой шаман и стал его внимательно изучать. Гном ощутил, как помимо его воли, напряглись мышцы, и его тело словно приготовился к тому, чтобы броситься на орка, даже, несмотря на клеймо на руке. И это непонятное чувство длился до того момента пока шаман не отошел от парня.
Дайнин, хоть не обладал способностью к магии, но всегда доверял чутью Шкляра, и, видя, что тот готов сорваться в бой при малейшем признаке агрессии со стороны Согнара, так же плотнее сжал свое орудие. Но шаман, супятся какие-то пару минут, разверзнулся, и стал давать остальным орков указания. Гномы, получившие разрешение уйти, поспешили скрыться с места небольшой битвы. Луканин осторожно поднял Андрея и в сопровождении гномов стал удаляться из пещеры, в которой орки уже копошились, начиная исследование нового открывшегося прохода.
Пройдя несколько тускло-освещенных коридоров, небольшой отряд оказался в тихой пустой пещерке, до которой доносилось отдаленное эхо орчьих голосов.
– Шкляр, клянусь прахом славного Харабрума, ты готов был наброситься на этого шамана, – проговорил один из гномов.
– Да, помолчи ты Дубнуд. Если бы не этот парень, то наши косточки давно бы уже обсасывали айнаки. Трое гномов не видевших сражение от удивления раскрывали рты.
– Дайнин, а ты ничего не путаешь? – спросил самый высокий гном по имени Гайсин.
– Хоть ты и старший отряда, – вмешался Тайсин, – но не стоит так привязываться к человеку. Ведь ты знаешь это никчемное племя, которое предавало наш род уже не раз. И мне непонятно с какой-то стати ты воспылал такой любовью к этому парню, что подвергаешь риску всех нас.
– А с такой, – вмешался Шкляр, – что камни он колет ничуть не хуже тебя, и еще. Если ты сейчас не заткнешь свою гнилую пасть Тайсин, то я заткну в нее твою лохматую бороду, – со злостью, прорычал он, уже готовый вцепиться в бороду рыжего гнома.
– Хватит вам, – вмешался луканин, – Дайнин и Шкляр правы. Если бы не парень, то мы вряд ли бы отбились. В то время пока мы дрались против своих противников, Андрей успел сразить с несколькими айнаками и не дать им всем вылезти из провала. – И луканин пересказал историю сражения.
Трое гномов, слушали рассказ все с большим удивлением. И с каждым взглядом, бросаемым на парня, в них все больше появлялось уважения. Даже взгляд Тайсина, сменился с нескрываемого презрения, на раздражение.
Все это время пока длился рассказ луканина, Шкляр не переставал мазать Андрея различными парашками и мазями, и постоянно, что шептал себе под нос.
После того как закончился рассказ, пятый гном, по имени Загнуд, обратился к Шкляру.
– Шкляр, а все же. Почему ты хотел наброситься на этого шамана.
– Подожди, пускай закончит шептать сначала, потом все и расскажет, – проговорил Дайнин.
Еще какое-то время гномы и луканин молча смотрели на Шкляра и его действия. После чего тот разогнулся, и с шумом выпустив воздух из легких, проговорил.
-Уф-ф, ну и упрел я. Может, кончено я и зря здесь старался, но лишним точно не будет, – как на одном дыхании выпалил он. – Хоть сожри меня пламя недр, не все так просто с этим парнем, это я вам точно говорю. И все шестеро вновь уставились на безвольно лежащего, на камнях парня.
– Так все-таки Шкляр, почему ты хотел броситься на орка?
– Да я и сам толком понять не могу, – стал рассказывать он. – На меня вдруг накатила непотная волна заставившая приготовиться к тому, если вдруг Согнар захочет причинить вред парню, я должен буду помешать ему.
И все перевели взгляды на парня, который лежал перед ними, и в гнетущей тишине повисла долгая пауза. И прервалась она на стонах, которые стал издавать человек, приходя в себя.
***
Последнее что помнил Андрей, это злостные оскалы орков, вбежавших в штольню, где проходил бой и затем он потерял сознание.
Сейчас он ощущал себя очень странно. Он словно находилось в своем теле, ощущал свои руки и ноги, но в то же самое время находилось и в не пределах его. Словно лишенный телесной оболочки он наблюдал как по его телу, парящему в каком-то тумане, ползает непонятная сущность в виде полотна, опутавшего его в кокон. Это серое полотно постоянно двигалось по телу как перекаты волн, с одного края в другой. И от этой серой сущности исходила аура враждебности, которая отравляла мысли и мешала их концентрировать. Андрей видел как сквозь серую пелену, пытается вырваться бурлящая внутри энергия, но все ее попытки безжалостно поглощались плотным коконом.
Так, находясь внутри тела, человек вел борьбу с охватившим его коконом, а снаружи бестелесная оболочка оставалось лишь только безучастным зрителем, который наблюдет за безуспешной борьбой. Сходя с ума, из-за этого раздвоения, Андрей терялся, что ж ему такое предпринять, чтобы избавиться от связавшей его патины. Эта борьба, продолжавшаяся уже долгое время, могла, наверное, длиться вечно. Но вдруг парня скрутила неизвестная сила, словно связав его в тугой комок, и швырнула куда-то в неизвестность, где исчезло тело, и опутавший его кокон, и бестелесная оболочка. Андрей вновь стал единым потоком сознания, проносящимся сквозь неизвестные толщи разнообразных цветных слоев. Прорвавшись сквозь не видимый барьер, он слово вывалился в привычный мир, где на него тут же набросились привычные звуки и запахи, дурманящие рассудок. Ослабленный разум никак не хотел приходить в себя. Андрей сквозь пелену в глазах увидел склонившиеся над ним бородатые лица. Он попытался что-то сказать, но слова путались между собой, и язык переплетался так, что ничего нельзя было разобрать. Попытавшись подняться, он ощутил слабость, и снова оказался в лежачем положении. Но сильные руки помогли принять ему сидячее положение, после чего один из гномов, как оказалось, это был Шкляр, поднес к носу пузырек с пахучей жидкостью, резкий запах которого помог окончательно парню прийти в себя. Увидев перед собой шесть широких лиц, которые внимательно смотрели на него, Андрей стал чувствовать себя не уютно.
– Ну что парень живой, – хлопнув одной из своих больших рук по плечу, добродушно сказал луканин.
– Шкляр убери свою гадость, а то меня сейчас вырвет.
– Ну вот. Так-то лучше, – сказал, довольный гном, убирая небольшой пузырек в один из своих много численных карманов, при этом похлопывая его по плечу.
– Если еще пару раз меня так хлопнешь, то я точно к праотцам отправлюсь, – это небольшое замечание вызвало волну звонкого смеха. Не смеялся лишь только один Дайнин, который с серьезным видом смотрел на человека.
Как только закончился смех, старший гном собирался задать вопрос, но в это время послышались шаги, и гномы поспешил к выходу, чтобы не сталкиваться с отрядом орков.
По дороге к выходу гномы столкнулись с другими пленными, которых сгоняли к выходу. Шкляр, который без кирки был готов в любую щель залезть, узнал у них, что же случилось.
– Как оказалось, кроме нас еще кое-кому удалось, открыть новые коридоры пещер, ? стал рассказывать он. – Поэтому пока орки сами их исследуют, опасаясь того, как бы кто не сбежал, у нас есть пара-тройка дней отдыха, – довольный и с улыбкой на лице, закончил свой рассказ Шкляр.
– Это хорошо, будет время во всем разобрать, – сказал Дайнин, пристально глядя на парня.
Андрей буквально ощутил, как взгляд карих глаз, прожег в нем дыру и весь свой обратный путь, он думал о том, как сложится разговор с гномами и о том, что же им рассказать. А судя по жесткому взгляду хмурого гнома, разговора избежать, никак не удастся.
Как и предрекал Шкляр, у них оказалось три беззаботных дня. Хотя Андрей предпочел бы, что бы они работали в шахте, а не все пять пар гномьих глаз смотрели на него и словно клещами выдирали его историю. Не выдержав взгляда, он опять рассказал свою историю в третий раз, говоря о том, что мало что помнит. Но Дайнин, как и шаман, разразившись ругательствами, не поверил в нее и продолжал давить на Андрея требуя, чтобы тот рассказал правду. Шкляр же, как и остальные гномы поверили, или сделали вид, что поверили парню. Поэтому сокрушаться продолжал только Дайнин, но и ему все ж пришлось сдаться.
– Как только что-нибудь еще вспомнишь, то ты мне первому расскажешь об этом. А то мне крайне не хочется свою голову закладывать не известно ради кого, – прогремел жесткую тираду бородатый гном. Но его остановил луканин, который стоял в сторонке и не вмешивался.
– Оставь парня, ему сейчас несладко. Придет время он тебе сам все расскажет, когда будет знать, что тебе можно доверять. Он же ведь не знает можно верить тебе или нет, так что Дайн остынь, а то ты в последнее время какой-то злой становишься.
– Да ладно, – выпуская пар, проговорил он. – Если бы только парень, а то еще этот странный старик чуть голову не одурманил, так теперь не знаешь в сговоре он с ним или нет.
– Но ты же слышал, что он встретился с ним сначала в Тайнаре, а затем уже здесь.
– Так-то оно так. Но как говорится Чрех, сегодня не остережешься, то завтра не проснешься.
– Ну что бы твой дух был спокоен, я буду присматривать за ним, – сказал луканин, положа две нижние руки на плечи гнома.
– Слушай парень, а у тебя другого имени нет? А то это, какое-то нескладное. Как скажешь, так весь язык выворачивает, проговорил Шкляр.
– Ну, иногда друзья Дроном называли.
– Как? – удивлено, переспросили несколько гномов, глядя на парня.
– Дрон – ничего не понимая, ответил он. Тут же раздался облегченный вздох взволнованных гномов.
– А я уж было подумал, что ты старую каргу позвал. – Тихо произнес Дайнин. – Дрон, так Дрон.
– Ну, ты парень даешь, сам себя почти смертью нарек. Значит, жить долго будешь, – радостно затараторил Шкляр, похлопывая того по плечу. – Как-нибудь тебе расскажу эту знатную историю, связанную с твоим именем, так что тогда поймешь, что вызвало наше удивление.
– Да ты их поменьше слушай, – вмешался луканин, устраиваясь рядом с человеком, отогнав всех гномов. – Наболтают всякой чуши, которую сами и придумают, а потом в нее и верят. Дрон нормальное имя, вполне тебе подходит.
И Чрех принялся о чем-то долго разговаривать с парнем. После этого разговора Дайнин вроде успокоился и перестал коситься на парня, а луканин тут же приступил к исполнению своих слов. После довольно продолжительной беседы, они поднялись с каменных скамеек, и вышли на середину камеры, при этом подобрав несколько длинных палок валявшихся в ней. После чего Луканин стал показать различные движения, словно в руках он держал не палки, а настоящие мечи. У Андрея плохо получалось повторить движения, но великан постоянно подбадривал его. Глядя за их действиями, Дайнин лишь только покачал головой.
В конце третьего дня, рудодобывающему отряду в котором находился Андрей, сообщили о том, что завтра им предстоит выход на работу. Разнеженные отдыхом гномы, не довольно заворчали, но долго роптать не стали. Луканин же, просто по ухмылялся, глядя на них.
Андрей, в отдыхе от тренировки по изучению боевого искусства лукан, которые теперь каждый день проводил с ним Чрех, спросил его, что же так изумило в поведении гномов.
– Понимаешь, как бы не ворчали гномы, но они сами рвутся в горы, так как нет лучшего для них занятия, как добыча различных богатств, которые они таят. Хоть сейчас мы и в рабстве, и гномы, как и все желают как можно быстрее освободиться из него, но внутри гор они забывают об этом и словно дышат свободой. Ведь для гнома нет ничего лучше, чем тяжесть и духота камня над головой. Поэтому это скорее радостное ворчание.
Андрей прекрасно понял, о чем говорит Чрехнарый. У него у самого было одно увлечение, ради которого он порой забывал обо всем – это плавание. Иногда, дорвавшись до прохладного водоема, он готов был часами не выползать из него, и плавать от одного берега до другого. И затем, на обессиливших ногах, выползти на берег и измученным телом упасть в мягкие объятия свежей травы, запах которой приятно щекотал легкие. И вдыхая этот аромат свободы, тело словно переполняла необыкновенная легкость, и оно наполнялось энергией. От воспоминаний своей прошлой жизни, Андрея накрыла волна грусти и печали. Так как эти воспоминания неразрывно были связаны с Маринкой. Так и в этот раз в его сознании всплыл образ его любимой, который долгое время стоял перед глазами и звал к себе. Он уже готов был поверить в реальность этого видения, как его из задумчивости вывел голос луканина, призывая позаниматься еще час перед сном.
Чтобы отогнать мрачные мысли, Андрей принялся, остервенело атаковать, но все его выпады натыкались на блоки соперника, который даже не сходил с места. И при этом он сделал несколько ответных уколов, любой из которых будь на их месте настоящее оружие, непременно бы закончилось смертельным ранением.
– Вполне не плохо. Злости, задора и напора тебе не занимать. Но это не всегда может принести тебе победу. Но об этом мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз, а теперь тебе нужно отдохнуть, – сказал он и направился на свою скамейку, собираясь готовиться ко сну.
Андрей, ожидавший, что сейчас последует вопрос по поводу его вспышки злости, оказался удивлен тем, что он все-таки не прозвучал, что заставило его проникнуться еще большим уважением к необычному четырехрукому воину.
Для плененного парня, рутинная работа в шахте пролетала день за днем. Каждый день он оказывался, вымотан до предела. Особенно после того, как перед сном под дружный храп гномов отрабатывал удар за ударом, постигая искусство воина меча.
Пещера, на которую напоролись гномы, оказалось настолько большая и с таким огромным количеством туннелей, что теперь все добывающие отряды постоянно сопровождались охранники. А семерку клейменых рабов еще и маг, так как орки, опасаясь того, что гномы пользуясь своими знаниями и врожденными способностями, смогут улизнуть от простых охранников. Поэтому к гномам и приставили одного из молодых шаманов, и теперь каждый день их проходил под магическим надзором. Благо это было еще не совсем искушенные шаманы, любящие пытки и издевательства, а так бы семерке шахтеров пришлось бы кране тяжело под муками колоть камни.
Андрей, словно превратившись в робота, день за днем делал одно и тоже. У него исчезли посторонние мысли, которые забирали силы и требовали внимания. Лишь только в редкие минуты отдыха, после того как их группа нарывалась на скопление какой-нибудь железной руды или кристаллов, они получали пару дней отдыха. Для того чтобы восстановить свои силы, так как даже двухжилые гномы и те были не в состоянии выдержать такой напряженный график.
Но в один из дней, после нескольких почти беспрерывных месяцев работы, случилось неожиданное нападение на лагерь, которое заставило засидевшихся орков, оторваться от привычной жизни.
***
Орки племени Урук-Шак, считавшиеся одними из самых сильных на Тайнаре, даже не сразу поняли, что произошло, так как никто не решался поверить в то, что кто-либо смог осмелиться напасть на них. Даже Марьяна и та, в свое время, не пожила в открытую, сталкиваться с воинствующими орками.
Сначала даже никто не понял, что произошло. День начинался как обычно, толпы пленником согнали к шахтам, намереваясь опять их окунуть в темные казематы пещер. Но неожиданно начавшийся хаос, изменил привычный распорядок дня. Андрей за это время уже успевший втянуться в работу, и почти не отстававший от гномов в их прирожденном труде, уверено подхватил свою кирку одной рукой и закинул ее на плечо. Он готов был уже последовать за скрывшимся наполовину отрядом, как неожиданный крик, ставший раздаваться в дальнем конце очереди пленников, заставил его остановиться.
Сначала прозвучало пара одиночных криков, и охранник хотел, было уже отхлестать парня за то, что он становился, но в этот момент толпа словно взорвалась. С каждой секундой криков становилось все больше. И с каждым разом они становились все неистовее. Охранники, замершие и ничего не понимавшие, смотрели на то, как обезумившая толпа, подхваченная паникой, несмотря на все угрозы и удары черных бичей стала разбегаться в разные стороны. Тот, кто упал под напором толпы, уже вряд ли мог подняться. Часть пленных стремилась найти спасение в пещерах и шахтах, и напролом неслась в них, сминая передние не расторопные ряды. Андрей вместе со Шкляром вжались к стене возле входа шахты, чтобы не попасть под безумный поток потерявших разум рабов. А крики в задних рядах становились все ближе и ближе, и каждый из них задевал струнку страха, так как в этих криках слышалось столько боли и страданий, что только оставалось поражаться тому, что могло быть способно их вызвать.
Андрею только и оставалось, что плотнее сжимать свое орудие и пытаться понять, что же происходит. Страха он уже давно не испытывал, и лишь только его кровь холодила от выброса в нее адреналина, и тело готово было броситься в бой. Большая часть обезумивших, уже почти скрылась в пещерах, позволяя лицезреть открывшуюся площадку. Оставшиеся рабы метались по каменистой площади. Кто-то стремился добежать до ворот, которые открывали проход в лагерь. Небольшой части это даже удалось, и они неистова, стучали во врата, прося о том, что бы их открыли. И вот тут-то Андрей увидел, что стало всеобщей паникой.
Люди оставшиеся на площади среди уже кровавых трупов, не естественным образам стали подпрыгивать вверх, после чего не видимая сила рвала их на части, орошая вокруг себя ошметками тел, внутренностей и крови. Часть пленных, которые задержались возле входов, стало рвать остатками скудного завтрака, который еще больше испортил и так жуткий запах, распространявшийся по небольшому плато.
Десятки охранников оказались поражены не меньше остальных. Они стояли, выхватив ятаны, и держа свои кнуты, и не могли понять, на кого же им нападать, и с кем сражаться. Неожиданно, один из охранников оказался подброшен вверх. Размахивая своим ятаном из стороны в сторону, словно отбиваясь от противника, но он все равно ничего не смог противопоставить тому, чтобы его не разорвала невидимая сила. За одним охранником последовало еще несколько, которых ждала та же участь. Орки, не когда не проявляющие трусость стали отступать к шахте, ощетинившись своими мечами.
Замершие возле высоких врат пленники, также с ужасом смотрела за происходящим. После того как на плато не осталось живых, только одни мертвые разорванные тела, над ним разнесся жуткий вой, стремящийся словно проглотить душу. Часть пленных, не выдержав переворачивающего душу воя, забилось в паническом припадке. Часть упала замертво, распластавшись рядом с Андреем, и из ушей, носа и рта которых стала вытекать кровь.
Андрей сам, неизвестно каким чудом удержался на ногах, которые так и стремились пригнуться к земле. Он даже помог подняться Шкляру, который, поднимаясь с камней, старался удержаться хлещущей поток крови из носа.
Неожиданно появившаяся пятерка шаманов, находившихся в пещерах, оборвала жуткий вой, заставляющий многих распрощаться с жизнями. Орки воины и рабы вновь смогли обрести способности двигаться. Небольшая же группа людей, замершая возле ворот, еще больше завопила во весь голос, и принялось ломиться в них.
А шаманы тем временем сотворили какое-то заклятье, которое позволило увидеть пришельцев, которые щелкали людей как орешки. Вид монстров обрекших плоть, заставил еще больше обезуметь пленников. Люди, стучащие в ворота, увидев невообразимую тварь, которая к ним приближалась, завопили в нечеловеческий голос, требуя открыть их. Охранники же стаявшие поверх врат, принялись обстреливать из тяжелых арбалетов несущуюся к ним одну из тварей. Первая стрела вонзилась в плоть, но как оказалось, она не причинила, никакого вреда, и тварь с нарастающей скоростью продолжила свое приближение. Охранники продолжали нашпиговать ее стрелами, весь путь, который она бежала. Но, несмотря на то, что больше десятка стрел угодило в нее, это не помешало ей добраться до толпы, вжавшейся в ворота, и устроить себе кровавый пир, наслаждаясь криками умирающих. А тем временем оставшиеся на площади еще пять таких же тварей нацелились в шахты, надеясь там пополнить свой кровавый урожай.
Андрей уже повидавший многое, был поражен видом невообразимой твари. Монстр оказался, словно слеплен из различных частей разных животных. Тело словно скомкали из разных кусков, и склеили между собой, сильно не заботясь о внешнем виде. Неправдоподобное уродливое тело, покрытое гнойными подтеками, под которыми торчали кости и развороченные внутренности. Это тело уверено держалось на четырех кривых ногах, которые были все усеяны шипами из различных костей. От тела отходила длинная шея, которая проворно гнулась вокруг своей оси, и на которой также располагалось пять различных когтистых длинных рук. Уродливая шея завершалась трехглавым навершием. Одна из голов напомнила ехьнтскую, только увеличенную в разы, остальные были еще ужасней. Все четырехметровое чудовище, отдалено напоминающее жирафа, заставляло трепетать сердце от страха, а постоянно стекающая по телу кровь и непонятная зеленая слизь, вызывали такое отвращения, что возникало только одно желание, бежать отсюда как можно дальше и не оглядываться.
Один из шаманов выстрелил двумя сгустками молний в одну из тварей, но та, не получив никакого урона, лишь только заверещав, бросилась на него. На ее пути оказалось несколько орков, которые надо отдать им должное, не дрогнули от вида монстра, а принялись его стенать кнутами и пустили в ход свои изогнутые ятаны.
Но скрепленный из разных развороченных частей тел, монстр, словно не замечая этих жалких попыток, как веретено прошел сквозь них, подобравшись к шаману вплотную, и занес свои руки для удара. Три руки молниеносно метнулись к одинокому орку и хотели разорвать его на части, но неожиданно наткнулась на преграду. В результате столкновения, тварь и шаман оказались отброшены друг от друга на несколько шагов, после чего оба замерли в нелепых позах.
Остальные твари, как по команде, словно разумные существа, двигались прямо к шаманам, считая их самыми опасными противниками, и стремились добраться до них как можно быстрее, а обычных воинов и их жалкие атаки, словно не замечали.
Так уже случилось, что Андрей со Шкляром, оказались рядом с одним из шаманов, и на них как раз приближался один из монстров. Но на его пути, оказалось больше всего орков которые не давали тому подобраться к шаману. Этим шаманам оказался Сокнард, увидев Андрея с гномом, он тут же отдал им приказ.
– Делайте что хотите, но ни в коем случаи не дайте добраться до меня этой твари, мне нужно время, что бы справиться с ней.
Как бы Андрею не хотелось свернуть шею, этому самодовольному орку, но он был вынужден подчиниться ему. И перекинувшись взглядом с гномом, они двинулись к твари, которая, уже разорвав несколько орков, раскидывала их остатки и продолжала приближаться к шаману. Тем временем, отлетевшая тварь еще не пришла в себя, и о ней пока можно было не беспокоиться. Еще одна уже схватилась с одним шаманом, и тот пока успешно отбивался от нее. А вот двое других, не так успешно противостояли монстрам и уже стали тонуть во мраке шахт отступя все дальше и дальше. Но Андрею уже стало не когда следить за общей картинкой боя, так как он оказался возле своей твари и еле успел увернуться, от полетевшего в него одного из ошметков, которой раньше был верхней частью орка.
Андрей, не сговариваясь с гномом одновременно с ним, метнул свою тяжелую кирку в туловище твари. В результате такого дружного удара, она даже пошатнулась назад, и болтливый Шкляр тут же упомянул о том, куда она может убираться. Подхватив ятаны, уже мертвых орков, гном и человек вместе с тремя орками остановились напротив замершего непонятного зверя.
Тварь, замершая на мгновение, своими тремя головами уставилась на появившихся противников. И когда все три головы задержались на Андрее, словно расчленяя его на кусочки, они издали довольный рев и, протянув свои уродливые руки, двинулась на него.
Орки зашевелились, засверкали черные бичи, которые срезали куски плоти с приближающегося монстра. Но зверь, лишь утробно рыча, от чего возникало желание, поглубже зарыться в землю, только лишь отмахивался от них как от назойливых мух, которые не могут причинить опасного вреда. Один из орков чуть успел увернуть от метнувшейся в его сторону руки, второй был вынужден отскочить назад. Шкляр, не выдержавший долгого ожидания, заорав боевой клич гномов, ринулся на монстра. Ему удалось разминуться с двумя руками, которые хотели схватить его, и он оказался возле передних ног, где тут же рубанул своим мечом по одной из них. Его меч плотно увез почти по самую рукоять в кровавых кусках мяса, и пока он пытался его вытащить, тварь ударила его ногой, и он отлетел на добрых полтора десятков шагов, чуть ли не к тому месту, где оставался Сокнард и делал какие-то пасы руками. Андрей, видя, что его друг не торопиться встать, ощутил, как в нем просыпается зверь, и, отдавшись этому чувству, он стрелой бросился к монстру. Поднырнув под одну руку, уйдя от протянутой другой, пользуясь тем, что хлысты орков отвлекают две других, он смог удачно достигнуть, ног жуткого зверя. Не став их рубить, он в прыжке словно, пантера, запрыгнул на спину твари и, оказавшись возле основания одной из рук, рубанул по ней снизу верх как учил луканин, вкладывая силу в удар в момент соприкосновения с плотью.
Эффект оказался больше чем он ожидал, рука словно тростинка, легко отделилась от тела и рухнула под ноги зверю. Тварь оказался взбешенной тем, что ей смогли причинить боль, взревела невыносимо, так что Андрей чуть не рухнул ей под шипастые ноги, и лишь в последний момент смог отпрыгнуть в сторону, спасаясь от одной из голов готовых сомкнуться на его теле. Откатившись в сторону центральной площадки, тварь развернулась и тут же стала наступать на Андрея, оставив без внимания шамана и остальных орков, этим решил воспользоваться один из воинов. Также как и Андрей, он запрыгнул на спину твари и, пробежав пару шагов, рубанул по еще одной руки, которая почти отделилась от тела. Но орку повезло меньше, одна из рук сшибла его со спины, и он скатился прямо под ноги, где его тут же и растоптали, раздавив череп как орех.
Андрей, пользуясь тем, что зверь отвлекся на новую жертву, оказался рядом. После чего высоко подпрыгнув, от чего и сам удивился, срезал одну из голов, и благополучно отступил назад. Зверь, вереща, вздыбился на здание лапы и стал приближаться к парню, и в этот момент он чуть было не пропустил атаку второго монстра, который вынырнул сбоку и хотел одной из рук схватить его. Новый монстр, оказался не так сильно ранен, и поэтому двигался более проворно, и Андрею пришлось совсем уж худо. Оставшись один с двумя монстрами, он только и успевал что уворачиваться от мелькавших перед ним рук. Оставшийся воин не спешил к нему на помощь и замер рядом с шаманом, глядя на то, как Андрей играет в пятнашки с уродливыми тварями, где любое их касание грозило смертью.
Андрей, проклиная орков, и крича во весь голос, что бы Сокнард поторопился, продолжал танцевать на камнях, уходя от смертельных захватов. Пару раз ему даже удалось зацепить длинные пальцы рук, но это ему мало чем помогло. Неожиданно, споткнувшись за одно из тел, он распластался на камнях, где его сразу же подхватили две руки. Он тут же ощутил, как огромная сила сейчас его разорвет на две части, но в этот момент вдруг раздался взрыв и безвольные руки отпустили его, и он рухнул на камни метров с четырех, после чего его череп, зазвонил словно колокол, готовый вот-вот треснуть. Удерживаясь в сознании, он увидел рядом с собой остатки рук монстра, которые его удерживали. Рядом снова раздался новый взрыв, и второй монстр лопнул, словно надутый мыльный пузырь и часть кровавых ошметков вновь накрыла Андрея, превращая его в кровавое месиво. Оглядевшись кругом, он увидел довольного шамана, который скалился, глядя на парня.
– Козел ты, – проговорил Андрей и повалился в беспамятства на уродливые остатки рук.
Очнулся он уже в камере, от голоса Шкляра, который как, оказалось, был даже не сильно ранен и сейчас рассказывал о том, как они столкнулись с неведомым монстром. Шкляр не был бы Шкляром, если бы не приукрасил их сражение в несколько раз. Оказалось, монстров было два десятка, а он сам сражался как берсерк и лишь последний из них смог его только зацепить, после чего он потерял сознание.
– Ну и сказочник ты же Шкляр, – сказал Андрей, приподнимаясь над своим лежаком.
Гном же ничуть не смутившись, тут же оказался рядом, и стал, его шлепать по спине, и радостно вопить.
– Ну, Дрон, ты даешь, я только собирался рассказать о том, как ты ту тварюгу искромсал.
– Зато второй чуть на зуб не попал, – простонал он, проверяя свое состояние. Тело, как ни странно было без серьезных ушибов, только мышцы в руках побаливали, и голова трещала. Даже как-то не привычно это показалось Андрею, так как в последнее время каждое его сражение обычно заканчивалось серьезными травмами. – И так чем все закончилось?
– В тот момент все только еще начиналась, – стал рассказывать Дайнин. – Нас сюда только и посадили, чтобы мы не воспользовались этой суматохой и не сбежали.
– В то время как вы со Шкляром отвлекали тварей, – начал свой рассказ Дайнин, – мы вместе с другим шаманом Рагнаром одолели двух других, которые устроили настоящую бойню в туннелях. К тому времени как мы вышли, Сокнард уже расправился с двумя монстрами, от которых ты спасался. Тварь у ворот, голубой молнией разорвал на мелкие кусочки безрукий шаман. А последнюю тварь искромсал на мелкие кусочки подоспевший отряд орков, который выместил на ней все зло.
– Быстро орки, однако управились.
– Ну, ты еще не знаешь самого интересного, – хитро прищурившись, проговорил Шкляр.
– Разве что-то еще произошло, – удивлено спросил он, приподнимая брови.
– На лагерь было совершено самое настоящее нападение. Кроме нападения на шахты было совершено нападение еще и у остальных врат, но твари там меньше порезвились, так как там оказались рядом шаманы, которые и упокоили их. Но и это не самое главное. Нападение этих склеенных между собой трупных тварей носило всего лишь отвлекающий маневр. В то время, пока все разбирались, что же произошло и бросались на помощь к оказавшимся в схватке, в опустевшем центре лагеря объявилась группа поднятых мертвецов во главе с каким-то некромантом. И этот небольшой отряд ведомый черным магом с длинным черным клинком, прорывался к центральному шатру. Этих несколько десятков зомби с трудом удалось остановить только возле самого шатра, когда вмешались шаманы, а их предводитель, как говорят наши стражники, сбежал через портал. Но и это еще не все, – весь сияя, заявил Шкляр. – Оказывается возле лагеря, располагалось еще несколько групп таких же мертвецов, которых через порталы также собирались забросить в лагерь. Но для зомби и их предводителей сегодня был неудачный день. В лагерь к оркам направлялась Марьяна, и она случайно нарвалась на мертвецов. Удивлены, как оказались и те и другие. Мертвяки, повинуясь приказу, бросились на небольшой отряд колдуньи, собираясь его быстро растоптать. От такого хамства к себе, она пришла в бешенства и вместе со своими песиками такую бурю устроила, что говорят, она теперь еще не скоро успокоится.
Упоминание одной из сильнейших колдуний снежных просторов, заставило по непонятной причине сжаться сердце Андрея.
– И что было дальше, – с трудом глотая слюну, спросил он.
– В общем сайпсы заставили зомби наесться льдом, упокоив их под толстыми пластами снега. А Марьяне вроде удалось захватить одного из некромантов.
– А вот все же интересно, что же это за некроманты, что решились напасть на лагерь орков? – спросил Андрей, продолжая удивляться столь многим событиям произошедшим всего лишь за одно утро.
– Нам этого, увы, не сообщили, а тебе возможно и сообщат, – таинственно проговорил Шкляр. – Тебя велели привести к Сокнарду, как только проснешься, а я тебя тут своими рассказами задерживаю. Он, наверное, хочет тебя отблагодарить тебя за помощь, – довольно сообщил гном.
– А тебя что уже и отблагодарить успели?
– А как же, – и широко улыбаясь, довольный гном вытащил из-за спины приличный бурдюк браги. – Довольно неплохое пойло, если не обращать внимания на резкий привкус, – сказал он и сделал большущий глоток. – Так что не сиди, а иди, может и тебе чего перепадет.
'Перепадет, так это уж точно. Как бы ни кость в задницу, или что еще похуже', – подумал он и направился к одному из поджидавших его охранников.
Андрей дошел да шатра, в котором он когда-то бывал уже несколько раз, и прежде чем пустить его внутрь орки, ему велели подождать. Спустя минуту его проводили в покои и оставили наедине. Привыкнув к освещению, он стал осматривать пустые покои, в которых никого не было.
– Так ты и есть тот раб, который помог моему братцу одолеть духов пожирающей плоти? – раздался довольно мелодичный голос за спиной парня, заставивший его невольно вздрогнуть. От звучания красивого голоса, у него возникло желание обернуться и посмотреть на орчанку, которая смогла задеть глубоко спрятанные струнки. Но почему-то сознание противилось этому, и не желало попадать под власть чарующего голоса.
– Может, ты все-таки обернешься, и посмотришь на того, кто с тобой говорит или мне необходимо применить силу?
И руку раба тут же сковала боль, которая успела добежать до спины и затем стала отступать, но он так и не повернулся.
– А ведь Сокнард меня предупреждал о твоей не покорности. Ну что ж ты сам напросился.
От боли, пленник завалился на мягкий ковер и стал хрипеть от скручивающих его сил.
– Мы можем так продолжать до утра, пока ты не соизволишь ко мне повернуться, мне ведь спешить некуда, – проговорила орийка, своим удивительным голосам.
Андрей, преодолевая боль и окунаясь в спасительную ярость, смог подавить свое возбуждение. И теперь совладав со своими чувствами, он уже мог повернуться, не опасаясь быть застигнутым врасплох обольстительным голосом.
Встав и повернувшись к орчанке, он чуть было не сбросил с себя щит, окутавший ярости и лишь только остатки боли, смогли помочь удержать его, и противостоять тому нахлынувшему вожделению, которое накрыло его от вида прекрасного почти полностью обнаженного стройного тела.
Сквозь тонкую тунику, накинутую на красивое тело, проступали столь аппетитные окружности, что в былое время Андрей запросто мог потерять от них голову.
Орчанка, удобно раскинувшись на подушке, поигрывала тонким стилетом, украшенным драгоценными камнями и с улыбкой наблюдала за реакцией молодого раба.
– Вот уж не думала, что среди людей найдется кто-то, кто сможет так долго противостоять моим обольстительным чарам. Тебе еще больше удалось меня заинтересовать, и у меня начинает возрастать желание все больше и больше.
Андрей лишь несколько раз помотал головой, прогоняя постоянно накатывающее наваждение. А еще воркующий голос засел в голове и лишал сил сопротивляться. И с каждым мгновением защитные барьеры становились все меньше и меньше. И ноги помимо воли сделали один шаг вперед, к ложу красивой соблазнительницы, которая так мила улыбалась и манила к себе тонким клинком. Человек уже почти растерявшийся весь свой запас ярости, цеплялся за ее остатки, продолжал бороться с охватившим его желанием. Он еще сделал два шага вперед, что вызывало еще большую улыбку на лице шаманки, на которое ниспадала прядь темно-синих волос заканчивающихся курчавыми локонами на обнаженной груди, делая обольстительное тело еще привлекательней.
Парню осталось сделать еще шаг, и он уже окажется возле ложа, где ему уже протягивает руку его богиня. Он, отбросив все сомнения, словно молодой тигр бросился в вожделенные объятия, припадая губами к манящим устам. Андрей буквально ощутил пьянящий вкус жаждущего горячего тело, его руки тут же нащупали перед собой округлые груди. И от пылких объятий, он окончательно утонул в страсти поглотившей его.
Спустя несколько мгновений, где-то рядом раздался тихий хлопок, заставивший Андрея отвлечься от сладкого поцелуя, и посмотреть в ту сторону. Но жаркие руки не дали завершить поворот голове и вновь потянули к себе. И в этот момент, когда губы человека почти коснулись орчанских, он словно прозрел. Перед глазами вновь появился образ Маринки, которая с укором, с обидой, злостью, слезами на глазах смотрела на него. От вида страдающего лица любимой, парня слово поразила молния, и он, отстранив притягивающие руки, отскочил от орчанки, которая смотрела на него широко раскрывшимися глазами.
Андрей не помнил, как он успел оказаться полностью обнаженным, когда успел стянуть тонкую желтую тунику со стройного тела. И сейчас несмотря в ее сторону, он быстро поднимал свою одежду и пятился к выходу. Пока орчанка прибывала в шоке и молча таращилась на него, он поспешил выскочить из шатра, так что чуть не сбил охранявших его орков, и ему чудом удалось разминуться с ними. И только он собирался свободно вздохнуть, как врезался в Сокнарда, который подходил к шатру.
Орк рассвирепел о такой наглости и хотел за это наказать раба ударом в лицо, но тот проворно отскочил назад, на безопасное расстояние. Пленник приготовился к тому, что орк рассвирепеет еще больше, и его сейчас накроет волна боли. Но вместо этого, он увидел довольно странно удивленное лицо, а затем на нем стал появляться оскал, после чего орк зарогатал готовый надорвать свой живот. Его примеру последовали два орка охранника, которые, глядя на человека, стали дружно завывать, тыкая пальцем на него. Андрей сначала ничего, не понимая, и считая орков сошедшими с ума опаслива на них косился и лишь только после того как он случайно глянул на себя, он понял, что так развеселило их. Выскочив из шатра, он так и не успел надеть на себя свою одежду, и чтобы разминуться с орками он ее выронил и сейчас был совершено нагим. Его тело еще не успевшее остыть от возбуждения, вызвало такой истерический смех, что орки никак не могли успокоиться. Этого времени Андрею хватило, чтобы одеться и он стал пятиться спиной назад, стараясь оказаться как можно дальше от жуткого шатра который приносит ему только одни неприятности. Сокнард чуть ли уже не катаясь по земле, махнул на него рукой и сказал, чтобы тот провалил. Раба не пришлось просить дважды, он в ту же секунду, не ожидаясь окончания слов, развернулся и, петляя между различными шатрами, скрылся с глаз.
***
Сокнард зашел в шатер, все еще держась за живот, но как только он увидел свою сестру, его еще больше поразил приступ смеха.
– А я уж думал, что меня вряд ли, что сможет позабавить в этой жизни, – сквозь смех начал говорить он. – Сначала испуганный голый раб, а затем рассерженная, злая и недовольная моя сестра, от которой впервые сбежал любовник. Ой, Тарен, я сейчас точно лопну, у тебя такой рассерженный вид, что ты сейчас готова все вокруг огнем залить, в том числе и себя.
– Заткнись Сокнард.
Разгневанная Тарена метала молнии и готова была сейчас спустить ни один десяток заклятий, которые так и рвались с ее искрящихся рук. В это время, за ширмой, вновь раздался тихий шум, и орийка подобной дикой кошке молниеносно оказалось возле нее. Отбросив ее в дальний угол, словно та была сделана не тяжелого дерева, а из тростника, она остановилось пред замершей в угле девушкой.
– Так это ты все испортила, – злостно прорычала она. После чего стала избивать ногами девушку, которая жалась в угол и старалась закрыться от яростных ударов.
Вид обнаженной и агрессивной сестры, подействовал, возбуждающи на Сокнарда. И он, довольно оскалившись, приблизился к разгневанной сестре, которая сейчас своим обнаженным телам походила на разъяренную дикую лань. Он тихо подкрался к ней и мягко обхватил ее за плечи.
– Ну, хватит Тарен, – с тихим урчанием зашептал он ей на ухо, при этом немного грызя его своими клыками. – Будет тебе так убиваться из-за кого-то раба. – Да оставь ты эту девку в покое. Она тут совершено не причем, – и он силой развернул ее к себе, не давая нанести орчанке еще один удар. Взгляд орка оказался прикованным к пышной шумно вздымающейся груди, которая стала туманить его разум.
Теплые прикосновения брата, заставили Тарену, не много остыть, и она сейчас смотрела на его довольное лицо, большие глаза которого, жадно пожирали ее обнаженную грудь. Она вновь ощутила, охватывающую ее волну желания, и с удовольствием смотрела на Сокнарда, который зачаровано, любовался ее стройным телом и таил от вида ее прелестных форм.
– Как ты прекрасна сестра, – и губы Сокнарда впились в орийку страстным поцелуем.
Тарена ощутила исходящий от них жар, и отдалось поглощающему ее возбуждению, которое накатила на нее с новой силой.
Мелена, избитая жесткими ударами сидела в углу и смотрела, как орки придаются своим утехам. Из ее глаз катились крупные слезы, но на губах играла еле заметная улыбка, а руки в это момент нежно поглаживали живот.
***
Андрей никем не сопровождаем, охваченный черными мыслями, добрался до своей камеры. Как ни странно, но по пути его никто не остановил и не поинтересовался, почему раб разгуливает по лагерю. Но Андрей про это даже и не подумал. Весь покрытый холодным потом, он пытался понять, как его смогла завлечь орчанка. Хоть Тарена и была красивой оркой и ее фигуре действительно могли позавидовать многие женщины, он все никак не мог себе простить, что оказался в ее объятьях. Он вновь с благодарностью вспомнил свою Маринку, которая спасала его уже ни один раз. А на этот раз спасла и от тяжелых мучений совести. Хотя он прекрасно понимал, что ему вряд ли суждено ее когда-либо увидеть. Но она оставалась его единственным светлым пятнышком в этом мире, и это не давало ему окончательно упасть духом. И в глубине души у него все же хранилось небольшая надежда, что когда-нибудь он все-таки сможет ее вновь увидеть.
Подойдя к камере, он обнаружил, что она не заперта, а охранники сидят рядом с входом и играют в кости. Увидев его, они только махнули рукой на него, чтобы он не маячил у них на глазах. Такое пренебрежение охранников немного удивило его. Но как оказалось, как только он перешагнул порог, через несколько секунд решетка закрылась, и раздался скрежет задвигаемого запора. Не успев пройти не большой коридор, на человека выскочил Шкляр, который уже сиял от количества выпитой браги и довольно скалясь, заговорил.
– Ну, как тебе твоя награда. Я думаю, Тарена неплохо порезвилась на тебе? – уже немного картавя, заинтересовано проговорил гном.
– Так это ты все подстроил? – яростно зарычал на него Андрей.
Шкляр, предчувствуя, что сейчас вместо благодарности за свою услугу получит хорошую трепку, поспешил скрыться с глаз, начавшего свирепеть парня.
Но прежде чем гном успел сделать пару спасительных шагов, его настиг удар ноги, который пришелся в его задницу, и заставил совершить небольшой полет в покои их камеры. Остальные гномы привлеченные проклятьями, которые сыпал маленький гном, наблюдали, как он приземляется на пол, совершая при этом кульбиты.
В проходе появился Андрей и еще успел увидеть, как гном еще сделал несколько скачков, прежде чем смог подняться. Хмель со Шкляра, словно рукой сняли, он стаял немного помятый, но уже рассвирепевший как дикий байнад, и, помянув славного Харабрума, бросился на Андрея, который также устремился на встречу.
– Да что здесь происходит? – заорал Дайнин, бросаясь между сражающимися, которые уже сцепились между собой и начали молотить друг друга.
На помощь Дайнину бросились и остальные. В пятерым они с трудом смогли разнять взбесившихся гнома и человека.
– Вам что, орчья брага все мозги по отшибла, – проорал Дайнин, держа Шкляра.
– Да эта помесь помета ничего не понимает в благодарности.
– И ты эта называешь благодарностью. Да за такую благодарность я тебя руки по отрываю, – рыча, проревел парень, стараясь, вырвать из рук луканина и еще двух гномов.
– А ну прекратить! – звонко и громко, как никогда проговорил Чрехнарый.
И этого как, оказалось, хватило для того, чтобы недавние противники успокоились и все уже с удивлением уставились на луканина, который впервые на их памяти так резко повысил голос.
– Да тебе бы только армиями командовать, – уважительно проговорил Дайнин.
– А теперь оба рассказывайте, что произошло, – все тем же тоном продолжил Чрех.
Андрей, только вырвавшись из уже не держащих его рук, махнул на все рукой и пошел устраиваться возле одной из стен.
Все остальные перевели взгляды на Шкляра, который под таким дружным натиском даже смутился.
– А что сразу я. Я просто хотел как лучше.
– Шкляр, хватит таить уже, – прорычал высокий Гайсин, нависая над ним.
– Да успокойтесь вы, сейчас все расскажу, – проговорил он, примирительно выставляя вперед руки. – Наше сражение с этими монстрами видела Тарена. И она оказалось поражена тем, что мы так легко справляемся с порождениями паланы.
– Ты уж точно справился. Валялся на камнях, когда над твоим телом скакал Андрей, отгоняя тварей, – ехидно заметил Тайсин.
Но Шкляр, словно не заметив оскорбительного замечания, все более увлечено стал продолжать свой рассказ.
– Все то время, когда мы отвлекали монстров, Сокнард творил какое-то заклятье находясь в слоях паланы, и чтобы оно удалось, ему требовалось время для подготовки. Мы это время ему как раз и обеспечили, пока скакали между жуткими тварями. Ну а потом уж Сокнард с ними и разделался, вызвал новых духов, которые разрушили скрепляющие узы монстров.
– Ну а потом-то, что случилось? – спросил так ничего и не понявший Чрехнарый.
– А вот потом-то и случилось, – улыбаясь, продолжил гном. – В этот момент я пришел в себя. Сокнарда вызвали на общий совет, и он оставил меня одного. Вот тут-то ко мне и подошла Тарена. И поблагодарила за то, что я помог ее брату одолеть тварей. После чего она задала несколько вопросов об Дроне, которым явно заинтересовалась. Ну, я и подумал что, – немного замявшись, стал мямлить гном.
– Ну, теперь-то все ясно, – поднимая руки, сказал Дайнин. – В общем, для себя ты выторговал бурдюк браги, а для Андрея объятия Тарены, так ведь? – в упор, глядя на Шкляра, закончил старший гном.
Избегая взгляда темных глаз, Шкляр кивком головы согласился с выводом командира. Андрей после всего услышанного лишь только досадливо сплюнул и обжег взглядом невысокого шутника.
– Да ладно тебе Андрей, не стоит так уже сильно обижаться на Шкляра, – сказал Чрех, присаживаясь рядом с ним и похлопывая своей рукой ему оп плечу. – Он же просто хотел как лучше.
– Да я понимаю, – проговорил парень, тяжело вздыхая, – но лучше бы он меня об этом сначала спросил. Хочу я этого или нет, а потом бы уже решал.
– Слушай Андрей, не мог же я знать, что тебе так не по вкусу придется орчанские объятия? – не спеша приближаться, примирительно спросил Шкляр. – Я думал, что хоть расслабишься после тяжелых дней, еще и спасибо скажешь. А вместо этого, синяк на всю задницу только заработал, – как можно обидчивей сказал он.
Это заявление маленького гнома, заставило немного улыбнуться парня, который вновь отметил про себя, что на гнома не возможно долго злиться.
– Да ладно тебе. У тебя задница, что камень, нога уже неметь начинает. – Улыбаясь, сказал Андрей. – Ты просто под руку ко мне попался, после того как я сбежал от разъяренной вашей Тарены. Думаю, при следующей нашей встрече вместо жажды моего тела, она захочет получить мой труп.
– Вот эта да? – восхищенно сказал гном, оказываясь рядом с ним. – Ты хочешь сказать, что смог устоять против ее чар, после которых ты готов ползать у ее ног? – изумленно спросил тот.
– Почти.
– Что значит почти? – уже спросил Дубнуд, также оказавшееся рядом с ним.
– Меня спасла Маринка. Эта моя девушка, – ответил он, явно уже ожидая следующего вопроса. – В тот момент, когда я уже готов был объять Тарену, у меня перед глазами всплыл укоряющий и печальный образ моей девушки. И все то очарование, которое я, испытывал к Тарене, схлынуло, словно на меня опрокинули ушат ледяной воды. И я словно байнад, выскочил из шатра, чуть не забыв при этом свою одежду, и в этот момент чуть не сбил с ног Сокнарда который к нему как раз подходил.
Гномы к этому моменту, чуть сдерживающие свой смех, чуть не лопнули, когда он вырвался из их глоток. Начавшаяся их истерия вызвала лишь недоумение на лице Андрея, который с удивлением смотрел на катающихся по полу гномов. Лишь луканин оставался серьезным, словно его ничего не могло смутить.
И пользуясь свободной минутой, он рассказал о том, что Андрей, похоже, был первым, из тех, кому удалось избежать близости с Тареной, после того, как она приглашала к себе в шатер.
– Ради такой истории, я даже согласен, еще десяток ударов получить в свой зад, – задыхаясь, просипел Шкляр, катаясь по полу.
– Хочешь еще десяток, – сказал уже развеселившийся Дрон после рассказа Чреха. После чего, принялся демонстративно пинать гнома, при этом, еще осыпая того грязными ругательствами, которыми обычно сыпал гном.
Неожиданно наполнившуюся камеру смеха и веселья прервал скрежет открываемой двери, заставив всех успокоиться.
Шкляр смотрел, как над Андреем замер молодой шаман и стал его внимательно изучать. Гном ощутил, как помимо его воли, напряглись мышцы, и его тело словно приготовился к тому, чтобы броситься на орка, даже, несмотря на клеймо на руке. И это непонятное чувство длился до того момента пока шаман не отошел от парня.
Дайнин, хоть не обладал способностью к магии, но всегда доверял чутью Шкляра, и, видя, что тот готов сорваться в бой при малейшем признаке агрессии со стороны Согнара, так же плотнее сжал свое орудие. Но шаман, супятся какие-то пару минут, разверзнулся, и стал давать остальным орков указания. Гномы, получившие разрешение уйти, поспешили скрыться с места небольшой битвы. Луканин осторожно поднял Андрея и в сопровождении гномов стал удаляться из пещеры, в которой орки уже копошились, начиная исследование нового открывшегося прохода.
Пройдя несколько тускло-освещенных коридоров, небольшой отряд оказался в тихой пустой пещерке, до которой доносилось отдаленное эхо орчьих голосов.
– Шкляр, клянусь прахом славного Харабрума, ты готов был наброситься на этого шамана, – проговорил один из гномов.
– Да, помолчи ты Дубнуд. Если бы не этот парень, то наши косточки давно бы уже обсасывали айнаки. Трое гномов не видевших сражение от удивления раскрывали рты.
– Дайнин, а ты ничего не путаешь? – спросил самый высокий гном по имени Гайсин.
– Хоть ты и старший отряда, – вмешался Тайсин, – но не стоит так привязываться к человеку. Ведь ты знаешь это никчемное племя, которое предавало наш род уже не раз. И мне непонятно с какой-то стати ты воспылал такой любовью к этому парню, что подвергаешь риску всех нас.
– А с такой, – вмешался Шкляр, – что камни он колет ничуть не хуже тебя, и еще. Если ты сейчас не заткнешь свою гнилую пасть Тайсин, то я заткну в нее твою лохматую бороду, – со злостью, прорычал он, уже готовый вцепиться в бороду рыжего гнома.
– Хватит вам, – вмешался луканин, – Дайнин и Шкляр правы. Если бы не парень, то мы вряд ли бы отбились. В то время пока мы дрались против своих противников, Андрей успел сразить с несколькими айнаками и не дать им всем вылезти из провала. – И луканин пересказал историю сражения.
Трое гномов, слушали рассказ все с большим удивлением. И с каждым взглядом, бросаемым на парня, в них все больше появлялось уважения. Даже взгляд Тайсина, сменился с нескрываемого презрения, на раздражение.
Все это время пока длился рассказ луканина, Шкляр не переставал мазать Андрея различными парашками и мазями, и постоянно, что шептал себе под нос.
После того как закончился рассказ, пятый гном, по имени Загнуд, обратился к Шкляру.
– Шкляр, а все же. Почему ты хотел наброситься на этого шамана.
– Подожди, пускай закончит шептать сначала, потом все и расскажет, – проговорил Дайнин.
Еще какое-то время гномы и луканин молча смотрели на Шкляра и его действия. После чего тот разогнулся, и с шумом выпустив воздух из легких, проговорил.
-Уф-ф, ну и упрел я. Может, кончено я и зря здесь старался, но лишним точно не будет, – как на одном дыхании выпалил он. – Хоть сожри меня пламя недр, не все так просто с этим парнем, это я вам точно говорю. И все шестеро вновь уставились на безвольно лежащего, на камнях парня.
– Так все-таки Шкляр, почему ты хотел броситься на орка?
– Да я и сам толком понять не могу, – стал рассказывать он. – На меня вдруг накатила непотная волна заставившая приготовиться к тому, если вдруг Согнар захочет причинить вред парню, я должен буду помешать ему.
И все перевели взгляды на парня, который лежал перед ними, и в гнетущей тишине повисла долгая пауза. И прервалась она на стонах, которые стал издавать человек, приходя в себя.
***
Последнее что помнил Андрей, это злостные оскалы орков, вбежавших в штольню, где проходил бой и затем он потерял сознание.
Сейчас он ощущал себя очень странно. Он словно находилось в своем теле, ощущал свои руки и ноги, но в то же самое время находилось и в не пределах его. Словно лишенный телесной оболочки он наблюдал как по его телу, парящему в каком-то тумане, ползает непонятная сущность в виде полотна, опутавшего его в кокон. Это серое полотно постоянно двигалось по телу как перекаты волн, с одного края в другой. И от этой серой сущности исходила аура враждебности, которая отравляла мысли и мешала их концентрировать. Андрей видел как сквозь серую пелену, пытается вырваться бурлящая внутри энергия, но все ее попытки безжалостно поглощались плотным коконом.
Так, находясь внутри тела, человек вел борьбу с охватившим его коконом, а снаружи бестелесная оболочка оставалось лишь только безучастным зрителем, который наблюдет за безуспешной борьбой. Сходя с ума, из-за этого раздвоения, Андрей терялся, что ж ему такое предпринять, чтобы избавиться от связавшей его патины. Эта борьба, продолжавшаяся уже долгое время, могла, наверное, длиться вечно. Но вдруг парня скрутила неизвестная сила, словно связав его в тугой комок, и швырнула куда-то в неизвестность, где исчезло тело, и опутавший его кокон, и бестелесная оболочка. Андрей вновь стал единым потоком сознания, проносящимся сквозь неизвестные толщи разнообразных цветных слоев. Прорвавшись сквозь не видимый барьер, он слово вывалился в привычный мир, где на него тут же набросились привычные звуки и запахи, дурманящие рассудок. Ослабленный разум никак не хотел приходить в себя. Андрей сквозь пелену в глазах увидел склонившиеся над ним бородатые лица. Он попытался что-то сказать, но слова путались между собой, и язык переплетался так, что ничего нельзя было разобрать. Попытавшись подняться, он ощутил слабость, и снова оказался в лежачем положении. Но сильные руки помогли принять ему сидячее положение, после чего один из гномов, как оказалось, это был Шкляр, поднес к носу пузырек с пахучей жидкостью, резкий запах которого помог окончательно парню прийти в себя. Увидев перед собой шесть широких лиц, которые внимательно смотрели на него, Андрей стал чувствовать себя не уютно.
– Ну что парень живой, – хлопнув одной из своих больших рук по плечу, добродушно сказал луканин.
– Шкляр убери свою гадость, а то меня сейчас вырвет.
– Ну вот. Так-то лучше, – сказал, довольный гном, убирая небольшой пузырек в один из своих много численных карманов, при этом похлопывая его по плечу.
– Если еще пару раз меня так хлопнешь, то я точно к праотцам отправлюсь, – это небольшое замечание вызвало волну звонкого смеха. Не смеялся лишь только один Дайнин, который с серьезным видом смотрел на человека.
Как только закончился смех, старший гном собирался задать вопрос, но в это время послышались шаги, и гномы поспешил к выходу, чтобы не сталкиваться с отрядом орков.
По дороге к выходу гномы столкнулись с другими пленными, которых сгоняли к выходу. Шкляр, который без кирки был готов в любую щель залезть, узнал у них, что же случилось.
– Как оказалось, кроме нас еще кое-кому удалось, открыть новые коридоры пещер, ? стал рассказывать он. – Поэтому пока орки сами их исследуют, опасаясь того, как бы кто не сбежал, у нас есть пара-тройка дней отдыха, – довольный и с улыбкой на лице, закончил свой рассказ Шкляр.
– Это хорошо, будет время во всем разобрать, – сказал Дайнин, пристально глядя на парня.
Андрей буквально ощутил, как взгляд карих глаз, прожег в нем дыру и весь свой обратный путь, он думал о том, как сложится разговор с гномами и о том, что же им рассказать. А судя по жесткому взгляду хмурого гнома, разговора избежать, никак не удастся.
Как и предрекал Шкляр, у них оказалось три беззаботных дня. Хотя Андрей предпочел бы, что бы они работали в шахте, а не все пять пар гномьих глаз смотрели на него и словно клещами выдирали его историю. Не выдержав взгляда, он опять рассказал свою историю в третий раз, говоря о том, что мало что помнит. Но Дайнин, как и шаман, разразившись ругательствами, не поверил в нее и продолжал давить на Андрея требуя, чтобы тот рассказал правду. Шкляр же, как и остальные гномы поверили, или сделали вид, что поверили парню. Поэтому сокрушаться продолжал только Дайнин, но и ему все ж пришлось сдаться.
– Как только что-нибудь еще вспомнишь, то ты мне первому расскажешь об этом. А то мне крайне не хочется свою голову закладывать не известно ради кого, – прогремел жесткую тираду бородатый гном. Но его остановил луканин, который стоял в сторонке и не вмешивался.
– Оставь парня, ему сейчас несладко. Придет время он тебе сам все расскажет, когда будет знать, что тебе можно доверять. Он же ведь не знает можно верить тебе или нет, так что Дайн остынь, а то ты в последнее время какой-то злой становишься.
– Да ладно, – выпуская пар, проговорил он. – Если бы только парень, а то еще этот странный старик чуть голову не одурманил, так теперь не знаешь в сговоре он с ним или нет.
– Но ты же слышал, что он встретился с ним сначала в Тайнаре, а затем уже здесь.
– Так-то оно так. Но как говорится Чрех, сегодня не остережешься, то завтра не проснешься.
– Ну что бы твой дух был спокоен, я буду присматривать за ним, – сказал луканин, положа две нижние руки на плечи гнома.
– Слушай парень, а у тебя другого имени нет? А то это, какое-то нескладное. Как скажешь, так весь язык выворачивает, проговорил Шкляр.
– Ну, иногда друзья Дроном называли.
– Как? – удивлено, переспросили несколько гномов, глядя на парня.
– Дрон – ничего не понимая, ответил он. Тут же раздался облегченный вздох взволнованных гномов.
– А я уж было подумал, что ты старую каргу позвал. – Тихо произнес Дайнин. – Дрон, так Дрон.
– Ну, ты парень даешь, сам себя почти смертью нарек. Значит, жить долго будешь, – радостно затараторил Шкляр, похлопывая того по плечу. – Как-нибудь тебе расскажу эту знатную историю, связанную с твоим именем, так что тогда поймешь, что вызвало наше удивление.
– Да ты их поменьше слушай, – вмешался луканин, устраиваясь рядом с человеком, отогнав всех гномов. – Наболтают всякой чуши, которую сами и придумают, а потом в нее и верят. Дрон нормальное имя, вполне тебе подходит.
И Чрех принялся о чем-то долго разговаривать с парнем. После этого разговора Дайнин вроде успокоился и перестал коситься на парня, а луканин тут же приступил к исполнению своих слов. После довольно продолжительной беседы, они поднялись с каменных скамеек, и вышли на середину камеры, при этом подобрав несколько длинных палок валявшихся в ней. После чего Луканин стал показать различные движения, словно в руках он держал не палки, а настоящие мечи. У Андрея плохо получалось повторить движения, но великан постоянно подбадривал его. Глядя за их действиями, Дайнин лишь только покачал головой.
В конце третьего дня, рудодобывающему отряду в котором находился Андрей, сообщили о том, что завтра им предстоит выход на работу. Разнеженные отдыхом гномы, не довольно заворчали, но долго роптать не стали. Луканин же, просто по ухмылялся, глядя на них.
Андрей, в отдыхе от тренировки по изучению боевого искусства лукан, которые теперь каждый день проводил с ним Чрех, спросил его, что же так изумило в поведении гномов.
– Понимаешь, как бы не ворчали гномы, но они сами рвутся в горы, так как нет лучшего для них занятия, как добыча различных богатств, которые они таят. Хоть сейчас мы и в рабстве, и гномы, как и все желают как можно быстрее освободиться из него, но внутри гор они забывают об этом и словно дышат свободой. Ведь для гнома нет ничего лучше, чем тяжесть и духота камня над головой. Поэтому это скорее радостное ворчание.
Андрей прекрасно понял, о чем говорит Чрехнарый. У него у самого было одно увлечение, ради которого он порой забывал обо всем – это плавание. Иногда, дорвавшись до прохладного водоема, он готов был часами не выползать из него, и плавать от одного берега до другого. И затем, на обессиливших ногах, выползти на берег и измученным телом упасть в мягкие объятия свежей травы, запах которой приятно щекотал легкие. И вдыхая этот аромат свободы, тело словно переполняла необыкновенная легкость, и оно наполнялось энергией. От воспоминаний своей прошлой жизни, Андрея накрыла волна грусти и печали. Так как эти воспоминания неразрывно были связаны с Маринкой. Так и в этот раз в его сознании всплыл образ его любимой, который долгое время стоял перед глазами и звал к себе. Он уже готов был поверить в реальность этого видения, как его из задумчивости вывел голос луканина, призывая позаниматься еще час перед сном.
Чтобы отогнать мрачные мысли, Андрей принялся, остервенело атаковать, но все его выпады натыкались на блоки соперника, который даже не сходил с места. И при этом он сделал несколько ответных уколов, любой из которых будь на их месте настоящее оружие, непременно бы закончилось смертельным ранением.
– Вполне не плохо. Злости, задора и напора тебе не занимать. Но это не всегда может принести тебе победу. Но об этом мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз, а теперь тебе нужно отдохнуть, – сказал он и направился на свою скамейку, собираясь готовиться ко сну.
Андрей, ожидавший, что сейчас последует вопрос по поводу его вспышки злости, оказался удивлен тем, что он все-таки не прозвучал, что заставило его проникнуться еще большим уважением к необычному четырехрукому воину.
Для плененного парня, рутинная работа в шахте пролетала день за днем. Каждый день он оказывался, вымотан до предела. Особенно после того, как перед сном под дружный храп гномов отрабатывал удар за ударом, постигая искусство воина меча.
Пещера, на которую напоролись гномы, оказалось настолько большая и с таким огромным количеством туннелей, что теперь все добывающие отряды постоянно сопровождались охранники. А семерку клейменых рабов еще и маг, так как орки, опасаясь того, что гномы пользуясь своими знаниями и врожденными способностями, смогут улизнуть от простых охранников. Поэтому к гномам и приставили одного из молодых шаманов, и теперь каждый день их проходил под магическим надзором. Благо это было еще не совсем искушенные шаманы, любящие пытки и издевательства, а так бы семерке шахтеров пришлось бы кране тяжело под муками колоть камни.
Андрей, словно превратившись в робота, день за днем делал одно и тоже. У него исчезли посторонние мысли, которые забирали силы и требовали внимания. Лишь только в редкие минуты отдыха, после того как их группа нарывалась на скопление какой-нибудь железной руды или кристаллов, они получали пару дней отдыха. Для того чтобы восстановить свои силы, так как даже двухжилые гномы и те были не в состоянии выдержать такой напряженный график.
Но в один из дней, после нескольких почти беспрерывных месяцев работы, случилось неожиданное нападение на лагерь, которое заставило засидевшихся орков, оторваться от привычной жизни.
***
Орки племени Урук-Шак, считавшиеся одними из самых сильных на Тайнаре, даже не сразу поняли, что произошло, так как никто не решался поверить в то, что кто-либо смог осмелиться напасть на них. Даже Марьяна и та, в свое время, не пожила в открытую, сталкиваться с воинствующими орками.
Сначала даже никто не понял, что произошло. День начинался как обычно, толпы пленником согнали к шахтам, намереваясь опять их окунуть в темные казематы пещер. Но неожиданно начавшийся хаос, изменил привычный распорядок дня. Андрей за это время уже успевший втянуться в работу, и почти не отстававший от гномов в их прирожденном труде, уверено подхватил свою кирку одной рукой и закинул ее на плечо. Он готов был уже последовать за скрывшимся наполовину отрядом, как неожиданный крик, ставший раздаваться в дальнем конце очереди пленников, заставил его остановиться.
Сначала прозвучало пара одиночных криков, и охранник хотел, было уже отхлестать парня за то, что он становился, но в этот момент толпа словно взорвалась. С каждой секундой криков становилось все больше. И с каждым разом они становились все неистовее. Охранники, замершие и ничего не понимавшие, смотрели на то, как обезумившая толпа, подхваченная паникой, несмотря на все угрозы и удары черных бичей стала разбегаться в разные стороны. Тот, кто упал под напором толпы, уже вряд ли мог подняться. Часть пленных стремилась найти спасение в пещерах и шахтах, и напролом неслась в них, сминая передние не расторопные ряды. Андрей вместе со Шкляром вжались к стене возле входа шахты, чтобы не попасть под безумный поток потерявших разум рабов. А крики в задних рядах становились все ближе и ближе, и каждый из них задевал струнку страха, так как в этих криках слышалось столько боли и страданий, что только оставалось поражаться тому, что могло быть способно их вызвать.
Андрею только и оставалось, что плотнее сжимать свое орудие и пытаться понять, что же происходит. Страха он уже давно не испытывал, и лишь только его кровь холодила от выброса в нее адреналина, и тело готово было броситься в бой. Большая часть обезумивших, уже почти скрылась в пещерах, позволяя лицезреть открывшуюся площадку. Оставшиеся рабы метались по каменистой площади. Кто-то стремился добежать до ворот, которые открывали проход в лагерь. Небольшой части это даже удалось, и они неистова, стучали во врата, прося о том, что бы их открыли. И вот тут-то Андрей увидел, что стало всеобщей паникой.
Люди оставшиеся на площади среди уже кровавых трупов, не естественным образам стали подпрыгивать вверх, после чего не видимая сила рвала их на части, орошая вокруг себя ошметками тел, внутренностей и крови. Часть пленных, которые задержались возле входов, стало рвать остатками скудного завтрака, который еще больше испортил и так жуткий запах, распространявшийся по небольшому плато.
Десятки охранников оказались поражены не меньше остальных. Они стояли, выхватив ятаны, и держа свои кнуты, и не могли понять, на кого же им нападать, и с кем сражаться. Неожиданно, один из охранников оказался подброшен вверх. Размахивая своим ятаном из стороны в сторону, словно отбиваясь от противника, но он все равно ничего не смог противопоставить тому, чтобы его не разорвала невидимая сила. За одним охранником последовало еще несколько, которых ждала та же участь. Орки, не когда не проявляющие трусость стали отступать к шахте, ощетинившись своими мечами.
Замершие возле высоких врат пленники, также с ужасом смотрела за происходящим. После того как на плато не осталось живых, только одни мертвые разорванные тела, над ним разнесся жуткий вой, стремящийся словно проглотить душу. Часть пленных, не выдержав переворачивающего душу воя, забилось в паническом припадке. Часть упала замертво, распластавшись рядом с Андреем, и из ушей, носа и рта которых стала вытекать кровь.
Андрей сам, неизвестно каким чудом удержался на ногах, которые так и стремились пригнуться к земле. Он даже помог подняться Шкляру, который, поднимаясь с камней, старался удержаться хлещущей поток крови из носа.
Неожиданно появившаяся пятерка шаманов, находившихся в пещерах, оборвала жуткий вой, заставляющий многих распрощаться с жизнями. Орки воины и рабы вновь смогли обрести способности двигаться. Небольшая же группа людей, замершая возле ворот, еще больше завопила во весь голос, и принялось ломиться в них.
А шаманы тем временем сотворили какое-то заклятье, которое позволило увидеть пришельцев, которые щелкали людей как орешки. Вид монстров обрекших плоть, заставил еще больше обезуметь пленников. Люди, стучащие в ворота, увидев невообразимую тварь, которая к ним приближалась, завопили в нечеловеческий голос, требуя открыть их. Охранники же стаявшие поверх врат, принялись обстреливать из тяжелых арбалетов несущуюся к ним одну из тварей. Первая стрела вонзилась в плоть, но как оказалось, она не причинила, никакого вреда, и тварь с нарастающей скоростью продолжила свое приближение. Охранники продолжали нашпиговать ее стрелами, весь путь, который она бежала. Но, несмотря на то, что больше десятка стрел угодило в нее, это не помешало ей добраться до толпы, вжавшейся в ворота, и устроить себе кровавый пир, наслаждаясь криками умирающих. А тем временем оставшиеся на площади еще пять таких же тварей нацелились в шахты, надеясь там пополнить свой кровавый урожай.
Андрей уже повидавший многое, был поражен видом невообразимой твари. Монстр оказался, словно слеплен из различных частей разных животных. Тело словно скомкали из разных кусков, и склеили между собой, сильно не заботясь о внешнем виде. Неправдоподобное уродливое тело, покрытое гнойными подтеками, под которыми торчали кости и развороченные внутренности. Это тело уверено держалось на четырех кривых ногах, которые были все усеяны шипами из различных костей. От тела отходила длинная шея, которая проворно гнулась вокруг своей оси, и на которой также располагалось пять различных когтистых длинных рук. Уродливая шея завершалась трехглавым навершием. Одна из голов напомнила ехьнтскую, только увеличенную в разы, остальные были еще ужасней. Все четырехметровое чудовище, отдалено напоминающее жирафа, заставляло трепетать сердце от страха, а постоянно стекающая по телу кровь и непонятная зеленая слизь, вызывали такое отвращения, что возникало только одно желание, бежать отсюда как можно дальше и не оглядываться.
Один из шаманов выстрелил двумя сгустками молний в одну из тварей, но та, не получив никакого урона, лишь только заверещав, бросилась на него. На ее пути оказалось несколько орков, которые надо отдать им должное, не дрогнули от вида монстра, а принялись его стенать кнутами и пустили в ход свои изогнутые ятаны.
Но скрепленный из разных развороченных частей тел, монстр, словно не замечая этих жалких попыток, как веретено прошел сквозь них, подобравшись к шаману вплотную, и занес свои руки для удара. Три руки молниеносно метнулись к одинокому орку и хотели разорвать его на части, но неожиданно наткнулась на преграду. В результате столкновения, тварь и шаман оказались отброшены друг от друга на несколько шагов, после чего оба замерли в нелепых позах.
Остальные твари, как по команде, словно разумные существа, двигались прямо к шаманам, считая их самыми опасными противниками, и стремились добраться до них как можно быстрее, а обычных воинов и их жалкие атаки, словно не замечали.
Так уже случилось, что Андрей со Шкляром, оказались рядом с одним из шаманов, и на них как раз приближался один из монстров. Но на его пути, оказалось больше всего орков которые не давали тому подобраться к шаману. Этим шаманам оказался Сокнард, увидев Андрея с гномом, он тут же отдал им приказ.
– Делайте что хотите, но ни в коем случаи не дайте добраться до меня этой твари, мне нужно время, что бы справиться с ней.
Как бы Андрею не хотелось свернуть шею, этому самодовольному орку, но он был вынужден подчиниться ему. И перекинувшись взглядом с гномом, они двинулись к твари, которая, уже разорвав несколько орков, раскидывала их остатки и продолжала приближаться к шаману. Тем временем, отлетевшая тварь еще не пришла в себя, и о ней пока можно было не беспокоиться. Еще одна уже схватилась с одним шаманом, и тот пока успешно отбивался от нее. А вот двое других, не так успешно противостояли монстрам и уже стали тонуть во мраке шахт отступя все дальше и дальше. Но Андрею уже стало не когда следить за общей картинкой боя, так как он оказался возле своей твари и еле успел увернуться, от полетевшего в него одного из ошметков, которой раньше был верхней частью орка.
Андрей, не сговариваясь с гномом одновременно с ним, метнул свою тяжелую кирку в туловище твари. В результате такого дружного удара, она даже пошатнулась назад, и болтливый Шкляр тут же упомянул о том, куда она может убираться. Подхватив ятаны, уже мертвых орков, гном и человек вместе с тремя орками остановились напротив замершего непонятного зверя.
Тварь, замершая на мгновение, своими тремя головами уставилась на появившихся противников. И когда все три головы задержались на Андрее, словно расчленяя его на кусочки, они издали довольный рев и, протянув свои уродливые руки, двинулась на него.
Орки зашевелились, засверкали черные бичи, которые срезали куски плоти с приближающегося монстра. Но зверь, лишь утробно рыча, от чего возникало желание, поглубже зарыться в землю, только лишь отмахивался от них как от назойливых мух, которые не могут причинить опасного вреда. Один из орков чуть успел увернуть от метнувшейся в его сторону руки, второй был вынужден отскочить назад. Шкляр, не выдержавший долгого ожидания, заорав боевой клич гномов, ринулся на монстра. Ему удалось разминуться с двумя руками, которые хотели схватить его, и он оказался возле передних ног, где тут же рубанул своим мечом по одной из них. Его меч плотно увез почти по самую рукоять в кровавых кусках мяса, и пока он пытался его вытащить, тварь ударила его ногой, и он отлетел на добрых полтора десятков шагов, чуть ли не к тому месту, где оставался Сокнард и делал какие-то пасы руками. Андрей, видя, что его друг не торопиться встать, ощутил, как в нем просыпается зверь, и, отдавшись этому чувству, он стрелой бросился к монстру. Поднырнув под одну руку, уйдя от протянутой другой, пользуясь тем, что хлысты орков отвлекают две других, он смог удачно достигнуть, ног жуткого зверя. Не став их рубить, он в прыжке словно, пантера, запрыгнул на спину твари и, оказавшись возле основания одной из рук, рубанул по ней снизу верх как учил луканин, вкладывая силу в удар в момент соприкосновения с плотью.
Эффект оказался больше чем он ожидал, рука словно тростинка, легко отделилась от тела и рухнула под ноги зверю. Тварь оказался взбешенной тем, что ей смогли причинить боль, взревела невыносимо, так что Андрей чуть не рухнул ей под шипастые ноги, и лишь в последний момент смог отпрыгнуть в сторону, спасаясь от одной из голов готовых сомкнуться на его теле. Откатившись в сторону центральной площадки, тварь развернулась и тут же стала наступать на Андрея, оставив без внимания шамана и остальных орков, этим решил воспользоваться один из воинов. Также как и Андрей, он запрыгнул на спину твари и, пробежав пару шагов, рубанул по еще одной руки, которая почти отделилась от тела. Но орку повезло меньше, одна из рук сшибла его со спины, и он скатился прямо под ноги, где его тут же и растоптали, раздавив череп как орех.
Андрей, пользуясь тем, что зверь отвлекся на новую жертву, оказался рядом. После чего высоко подпрыгнув, от чего и сам удивился, срезал одну из голов, и благополучно отступил назад. Зверь, вереща, вздыбился на здание лапы и стал приближаться к парню, и в этот момент он чуть было не пропустил атаку второго монстра, который вынырнул сбоку и хотел одной из рук схватить его. Новый монстр, оказался не так сильно ранен, и поэтому двигался более проворно, и Андрею пришлось совсем уж худо. Оставшись один с двумя монстрами, он только и успевал что уворачиваться от мелькавших перед ним рук. Оставшийся воин не спешил к нему на помощь и замер рядом с шаманом, глядя на то, как Андрей играет в пятнашки с уродливыми тварями, где любое их касание грозило смертью.
Андрей, проклиная орков, и крича во весь голос, что бы Сокнард поторопился, продолжал танцевать на камнях, уходя от смертельных захватов. Пару раз ему даже удалось зацепить длинные пальцы рук, но это ему мало чем помогло. Неожиданно, споткнувшись за одно из тел, он распластался на камнях, где его сразу же подхватили две руки. Он тут же ощутил, как огромная сила сейчас его разорвет на две части, но в этот момент вдруг раздался взрыв и безвольные руки отпустили его, и он рухнул на камни метров с четырех, после чего его череп, зазвонил словно колокол, готовый вот-вот треснуть. Удерживаясь в сознании, он увидел рядом с собой остатки рук монстра, которые его удерживали. Рядом снова раздался новый взрыв, и второй монстр лопнул, словно надутый мыльный пузырь и часть кровавых ошметков вновь накрыла Андрея, превращая его в кровавое месиво. Оглядевшись кругом, он увидел довольного шамана, который скалился, глядя на парня.
– Козел ты, – проговорил Андрей и повалился в беспамятства на уродливые остатки рук.
Очнулся он уже в камере, от голоса Шкляра, который как, оказалось, был даже не сильно ранен и сейчас рассказывал о том, как они столкнулись с неведомым монстром. Шкляр не был бы Шкляром, если бы не приукрасил их сражение в несколько раз. Оказалось, монстров было два десятка, а он сам сражался как берсерк и лишь последний из них смог его только зацепить, после чего он потерял сознание.
– Ну и сказочник ты же Шкляр, – сказал Андрей, приподнимаясь над своим лежаком.
Гном же ничуть не смутившись, тут же оказался рядом, и стал, его шлепать по спине, и радостно вопить.
– Ну, Дрон, ты даешь, я только собирался рассказать о том, как ты ту тварюгу искромсал.
– Зато второй чуть на зуб не попал, – простонал он, проверяя свое состояние. Тело, как ни странно было без серьезных ушибов, только мышцы в руках побаливали, и голова трещала. Даже как-то не привычно это показалось Андрею, так как в последнее время каждое его сражение обычно заканчивалось серьезными травмами. – И так чем все закончилось?
– В тот момент все только еще начиналась, – стал рассказывать Дайнин. – Нас сюда только и посадили, чтобы мы не воспользовались этой суматохой и не сбежали.
– В то время как вы со Шкляром отвлекали тварей, – начал свой рассказ Дайнин, – мы вместе с другим шаманом Рагнаром одолели двух других, которые устроили настоящую бойню в туннелях. К тому времени как мы вышли, Сокнард уже расправился с двумя монстрами, от которых ты спасался. Тварь у ворот, голубой молнией разорвал на мелкие кусочки безрукий шаман. А последнюю тварь искромсал на мелкие кусочки подоспевший отряд орков, который выместил на ней все зло.
– Быстро орки, однако управились.
– Ну, ты еще не знаешь самого интересного, – хитро прищурившись, проговорил Шкляр.
– Разве что-то еще произошло, – удивлено спросил он, приподнимая брови.
– На лагерь было совершено самое настоящее нападение. Кроме нападения на шахты было совершено нападение еще и у остальных врат, но твари там меньше порезвились, так как там оказались рядом шаманы, которые и упокоили их. Но и это не самое главное. Нападение этих склеенных между собой трупных тварей носило всего лишь отвлекающий маневр. В то время, пока все разбирались, что же произошло и бросались на помощь к оказавшимся в схватке, в опустевшем центре лагеря объявилась группа поднятых мертвецов во главе с каким-то некромантом. И этот небольшой отряд ведомый черным магом с длинным черным клинком, прорывался к центральному шатру. Этих несколько десятков зомби с трудом удалось остановить только возле самого шатра, когда вмешались шаманы, а их предводитель, как говорят наши стражники, сбежал через портал. Но и это еще не все, – весь сияя, заявил Шкляр. – Оказывается возле лагеря, располагалось еще несколько групп таких же мертвецов, которых через порталы также собирались забросить в лагерь. Но для зомби и их предводителей сегодня был неудачный день. В лагерь к оркам направлялась Марьяна, и она случайно нарвалась на мертвецов. Удивлены, как оказались и те и другие. Мертвяки, повинуясь приказу, бросились на небольшой отряд колдуньи, собираясь его быстро растоптать. От такого хамства к себе, она пришла в бешенства и вместе со своими песиками такую бурю устроила, что говорят, она теперь еще не скоро успокоится.
Упоминание одной из сильнейших колдуний снежных просторов, заставило по непонятной причине сжаться сердце Андрея.
– И что было дальше, – с трудом глотая слюну, спросил он.
– В общем сайпсы заставили зомби наесться льдом, упокоив их под толстыми пластами снега. А Марьяне вроде удалось захватить одного из некромантов.
– А вот все же интересно, что же это за некроманты, что решились напасть на лагерь орков? – спросил Андрей, продолжая удивляться столь многим событиям произошедшим всего лишь за одно утро.
– Нам этого, увы, не сообщили, а тебе возможно и сообщат, – таинственно проговорил Шкляр. – Тебя велели привести к Сокнарду, как только проснешься, а я тебя тут своими рассказами задерживаю. Он, наверное, хочет тебя отблагодарить тебя за помощь, – довольно сообщил гном.
– А тебя что уже и отблагодарить успели?
– А как же, – и широко улыбаясь, довольный гном вытащил из-за спины приличный бурдюк браги. – Довольно неплохое пойло, если не обращать внимания на резкий привкус, – сказал он и сделал большущий глоток. – Так что не сиди, а иди, может и тебе чего перепадет.
'Перепадет, так это уж точно. Как бы ни кость в задницу, или что еще похуже', – подумал он и направился к одному из поджидавших его охранников.
Андрей дошел да шатра, в котором он когда-то бывал уже несколько раз, и прежде чем пустить его внутрь орки, ему велели подождать. Спустя минуту его проводили в покои и оставили наедине. Привыкнув к освещению, он стал осматривать пустые покои, в которых никого не было.
– Так ты и есть тот раб, который помог моему братцу одолеть духов пожирающей плоти? – раздался довольно мелодичный голос за спиной парня, заставивший его невольно вздрогнуть. От звучания красивого голоса, у него возникло желание обернуться и посмотреть на орчанку, которая смогла задеть глубоко спрятанные струнки. Но почему-то сознание противилось этому, и не желало попадать под власть чарующего голоса.
– Может, ты все-таки обернешься, и посмотришь на того, кто с тобой говорит или мне необходимо применить силу?
И руку раба тут же сковала боль, которая успела добежать до спины и затем стала отступать, но он так и не повернулся.
– А ведь Сокнард меня предупреждал о твоей не покорности. Ну что ж ты сам напросился.
От боли, пленник завалился на мягкий ковер и стал хрипеть от скручивающих его сил.
– Мы можем так продолжать до утра, пока ты не соизволишь ко мне повернуться, мне ведь спешить некуда, – проговорила орийка, своим удивительным голосам.
Андрей, преодолевая боль и окунаясь в спасительную ярость, смог подавить свое возбуждение. И теперь совладав со своими чувствами, он уже мог повернуться, не опасаясь быть застигнутым врасплох обольстительным голосом.
Встав и повернувшись к орчанке, он чуть было не сбросил с себя щит, окутавший ярости и лишь только остатки боли, смогли помочь удержать его, и противостоять тому нахлынувшему вожделению, которое накрыло его от вида прекрасного почти полностью обнаженного стройного тела.
Сквозь тонкую тунику, накинутую на красивое тело, проступали столь аппетитные окружности, что в былое время Андрей запросто мог потерять от них голову.
Орчанка, удобно раскинувшись на подушке, поигрывала тонким стилетом, украшенным драгоценными камнями и с улыбкой наблюдала за реакцией молодого раба.
– Вот уж не думала, что среди людей найдется кто-то, кто сможет так долго противостоять моим обольстительным чарам. Тебе еще больше удалось меня заинтересовать, и у меня начинает возрастать желание все больше и больше.
Андрей лишь несколько раз помотал головой, прогоняя постоянно накатывающее наваждение. А еще воркующий голос засел в голове и лишал сил сопротивляться. И с каждым мгновением защитные барьеры становились все меньше и меньше. И ноги помимо воли сделали один шаг вперед, к ложу красивой соблазнительницы, которая так мила улыбалась и манила к себе тонким клинком. Человек уже почти растерявшийся весь свой запас ярости, цеплялся за ее остатки, продолжал бороться с охватившим его желанием. Он еще сделал два шага вперед, что вызывало еще большую улыбку на лице шаманки, на которое ниспадала прядь темно-синих волос заканчивающихся курчавыми локонами на обнаженной груди, делая обольстительное тело еще привлекательней.
Парню осталось сделать еще шаг, и он уже окажется возле ложа, где ему уже протягивает руку его богиня. Он, отбросив все сомнения, словно молодой тигр бросился в вожделенные объятия, припадая губами к манящим устам. Андрей буквально ощутил пьянящий вкус жаждущего горячего тело, его руки тут же нащупали перед собой округлые груди. И от пылких объятий, он окончательно утонул в страсти поглотившей его.
Спустя несколько мгновений, где-то рядом раздался тихий хлопок, заставивший Андрея отвлечься от сладкого поцелуя, и посмотреть в ту сторону. Но жаркие руки не дали завершить поворот голове и вновь потянули к себе. И в этот момент, когда губы человека почти коснулись орчанских, он словно прозрел. Перед глазами вновь появился образ Маринки, которая с укором, с обидой, злостью, слезами на глазах смотрела на него. От вида страдающего лица любимой, парня слово поразила молния, и он, отстранив притягивающие руки, отскочил от орчанки, которая смотрела на него широко раскрывшимися глазами.
Андрей не помнил, как он успел оказаться полностью обнаженным, когда успел стянуть тонкую желтую тунику со стройного тела. И сейчас несмотря в ее сторону, он быстро поднимал свою одежду и пятился к выходу. Пока орчанка прибывала в шоке и молча таращилась на него, он поспешил выскочить из шатра, так что чуть не сбил охранявших его орков, и ему чудом удалось разминуться с ними. И только он собирался свободно вздохнуть, как врезался в Сокнарда, который подходил к шатру.
Орк рассвирепел о такой наглости и хотел за это наказать раба ударом в лицо, но тот проворно отскочил назад, на безопасное расстояние. Пленник приготовился к тому, что орк рассвирепеет еще больше, и его сейчас накроет волна боли. Но вместо этого, он увидел довольно странно удивленное лицо, а затем на нем стал появляться оскал, после чего орк зарогатал готовый надорвать свой живот. Его примеру последовали два орка охранника, которые, глядя на человека, стали дружно завывать, тыкая пальцем на него. Андрей сначала ничего, не понимая, и считая орков сошедшими с ума опаслива на них косился и лишь только после того как он случайно глянул на себя, он понял, что так развеселило их. Выскочив из шатра, он так и не успел надеть на себя свою одежду, и чтобы разминуться с орками он ее выронил и сейчас был совершено нагим. Его тело еще не успевшее остыть от возбуждения, вызвало такой истерический смех, что орки никак не могли успокоиться. Этого времени Андрею хватило, чтобы одеться и он стал пятиться спиной назад, стараясь оказаться как можно дальше от жуткого шатра который приносит ему только одни неприятности. Сокнард чуть ли уже не катаясь по земле, махнул на него рукой и сказал, чтобы тот провалил. Раба не пришлось просить дважды, он в ту же секунду, не ожидаясь окончания слов, развернулся и, петляя между различными шатрами, скрылся с глаз.
***
Сокнард зашел в шатер, все еще держась за живот, но как только он увидел свою сестру, его еще больше поразил приступ смеха.
– А я уж думал, что меня вряд ли, что сможет позабавить в этой жизни, – сквозь смех начал говорить он. – Сначала испуганный голый раб, а затем рассерженная, злая и недовольная моя сестра, от которой впервые сбежал любовник. Ой, Тарен, я сейчас точно лопну, у тебя такой рассерженный вид, что ты сейчас готова все вокруг огнем залить, в том числе и себя.
– Заткнись Сокнард.
Разгневанная Тарена метала молнии и готова была сейчас спустить ни один десяток заклятий, которые так и рвались с ее искрящихся рук. В это время, за ширмой, вновь раздался тихий шум, и орийка подобной дикой кошке молниеносно оказалось возле нее. Отбросив ее в дальний угол, словно та была сделана не тяжелого дерева, а из тростника, она остановилось пред замершей в угле девушкой.
– Так это ты все испортила, – злостно прорычала она. После чего стала избивать ногами девушку, которая жалась в угол и старалась закрыться от яростных ударов.
Вид обнаженной и агрессивной сестры, подействовал, возбуждающи на Сокнарда. И он, довольно оскалившись, приблизился к разгневанной сестре, которая сейчас своим обнаженным телам походила на разъяренную дикую лань. Он тихо подкрался к ней и мягко обхватил ее за плечи.
– Ну, хватит Тарен, – с тихим урчанием зашептал он ей на ухо, при этом немного грызя его своими клыками. – Будет тебе так убиваться из-за кого-то раба. – Да оставь ты эту девку в покое. Она тут совершено не причем, – и он силой развернул ее к себе, не давая нанести орчанке еще один удар. Взгляд орка оказался прикованным к пышной шумно вздымающейся груди, которая стала туманить его разум.
Теплые прикосновения брата, заставили Тарену, не много остыть, и она сейчас смотрела на его довольное лицо, большие глаза которого, жадно пожирали ее обнаженную грудь. Она вновь ощутила, охватывающую ее волну желания, и с удовольствием смотрела на Сокнарда, который зачаровано, любовался ее стройным телом и таил от вида ее прелестных форм.
– Как ты прекрасна сестра, – и губы Сокнарда впились в орийку страстным поцелуем.
Тарена ощутила исходящий от них жар, и отдалось поглощающему ее возбуждению, которое накатила на нее с новой силой.
Мелена, избитая жесткими ударами сидела в углу и смотрела, как орки придаются своим утехам. Из ее глаз катились крупные слезы, но на губах играла еле заметная улыбка, а руки в это момент нежно поглаживали живот.
***
Андрей никем не сопровождаем, охваченный черными мыслями, добрался до своей камеры. Как ни странно, но по пути его никто не остановил и не поинтересовался, почему раб разгуливает по лагерю. Но Андрей про это даже и не подумал. Весь покрытый холодным потом, он пытался понять, как его смогла завлечь орчанка. Хоть Тарена и была красивой оркой и ее фигуре действительно могли позавидовать многие женщины, он все никак не мог себе простить, что оказался в ее объятьях. Он вновь с благодарностью вспомнил свою Маринку, которая спасала его уже ни один раз. А на этот раз спасла и от тяжелых мучений совести. Хотя он прекрасно понимал, что ему вряд ли суждено ее когда-либо увидеть. Но она оставалась его единственным светлым пятнышком в этом мире, и это не давало ему окончательно упасть духом. И в глубине души у него все же хранилось небольшая надежда, что когда-нибудь он все-таки сможет ее вновь увидеть.
Подойдя к камере, он обнаружил, что она не заперта, а охранники сидят рядом с входом и играют в кости. Увидев его, они только махнули рукой на него, чтобы он не маячил у них на глазах. Такое пренебрежение охранников немного удивило его. Но как оказалось, как только он перешагнул порог, через несколько секунд решетка закрылась, и раздался скрежет задвигаемого запора. Не успев пройти не большой коридор, на человека выскочил Шкляр, который уже сиял от количества выпитой браги и довольно скалясь, заговорил.
– Ну, как тебе твоя награда. Я думаю, Тарена неплохо порезвилась на тебе? – уже немного картавя, заинтересовано проговорил гном.
– Так это ты все подстроил? – яростно зарычал на него Андрей.
Шкляр, предчувствуя, что сейчас вместо благодарности за свою услугу получит хорошую трепку, поспешил скрыться с глаз, начавшего свирепеть парня.
Но прежде чем гном успел сделать пару спасительных шагов, его настиг удар ноги, который пришелся в его задницу, и заставил совершить небольшой полет в покои их камеры. Остальные гномы привлеченные проклятьями, которые сыпал маленький гном, наблюдали, как он приземляется на пол, совершая при этом кульбиты.
В проходе появился Андрей и еще успел увидеть, как гном еще сделал несколько скачков, прежде чем смог подняться. Хмель со Шкляра, словно рукой сняли, он стаял немного помятый, но уже рассвирепевший как дикий байнад, и, помянув славного Харабрума, бросился на Андрея, который также устремился на встречу.
– Да что здесь происходит? – заорал Дайнин, бросаясь между сражающимися, которые уже сцепились между собой и начали молотить друг друга.
На помощь Дайнину бросились и остальные. В пятерым они с трудом смогли разнять взбесившихся гнома и человека.
– Вам что, орчья брага все мозги по отшибла, – проорал Дайнин, держа Шкляра.
– Да эта помесь помета ничего не понимает в благодарности.
– И ты эта называешь благодарностью. Да за такую благодарность я тебя руки по отрываю, – рыча, проревел парень, стараясь, вырвать из рук луканина и еще двух гномов.
– А ну прекратить! – звонко и громко, как никогда проговорил Чрехнарый.
И этого как, оказалось, хватило для того, чтобы недавние противники успокоились и все уже с удивлением уставились на луканина, который впервые на их памяти так резко повысил голос.
– Да тебе бы только армиями командовать, – уважительно проговорил Дайнин.
– А теперь оба рассказывайте, что произошло, – все тем же тоном продолжил Чрех.
Андрей, только вырвавшись из уже не держащих его рук, махнул на все рукой и пошел устраиваться возле одной из стен.
Все остальные перевели взгляды на Шкляра, который под таким дружным натиском даже смутился.
– А что сразу я. Я просто хотел как лучше.
– Шкляр, хватит таить уже, – прорычал высокий Гайсин, нависая над ним.
– Да успокойтесь вы, сейчас все расскажу, – проговорил он, примирительно выставляя вперед руки. – Наше сражение с этими монстрами видела Тарена. И она оказалось поражена тем, что мы так легко справляемся с порождениями паланы.
– Ты уж точно справился. Валялся на камнях, когда над твоим телом скакал Андрей, отгоняя тварей, – ехидно заметил Тайсин.
Но Шкляр, словно не заметив оскорбительного замечания, все более увлечено стал продолжать свой рассказ.
– Все то время, когда мы отвлекали монстров, Сокнард творил какое-то заклятье находясь в слоях паланы, и чтобы оно удалось, ему требовалось время для подготовки. Мы это время ему как раз и обеспечили, пока скакали между жуткими тварями. Ну а потом уж Сокнард с ними и разделался, вызвал новых духов, которые разрушили скрепляющие узы монстров.
– Ну а потом-то, что случилось? – спросил так ничего и не понявший Чрехнарый.
– А вот потом-то и случилось, – улыбаясь, продолжил гном. – В этот момент я пришел в себя. Сокнарда вызвали на общий совет, и он оставил меня одного. Вот тут-то ко мне и подошла Тарена. И поблагодарила за то, что я помог ее брату одолеть тварей. После чего она задала несколько вопросов об Дроне, которым явно заинтересовалась. Ну, я и подумал что, – немного замявшись, стал мямлить гном.
– Ну, теперь-то все ясно, – поднимая руки, сказал Дайнин. – В общем, для себя ты выторговал бурдюк браги, а для Андрея объятия Тарены, так ведь? – в упор, глядя на Шкляра, закончил старший гном.
Избегая взгляда темных глаз, Шкляр кивком головы согласился с выводом командира. Андрей после всего услышанного лишь только досадливо сплюнул и обжег взглядом невысокого шутника.
– Да ладно тебе Андрей, не стоит так уже сильно обижаться на Шкляра, – сказал Чрех, присаживаясь рядом с ним и похлопывая своей рукой ему оп плечу. – Он же просто хотел как лучше.
– Да я понимаю, – проговорил парень, тяжело вздыхая, – но лучше бы он меня об этом сначала спросил. Хочу я этого или нет, а потом бы уже решал.
– Слушай Андрей, не мог же я знать, что тебе так не по вкусу придется орчанские объятия? – не спеша приближаться, примирительно спросил Шкляр. – Я думал, что хоть расслабишься после тяжелых дней, еще и спасибо скажешь. А вместо этого, синяк на всю задницу только заработал, – как можно обидчивей сказал он.
Это заявление маленького гнома, заставило немного улыбнуться парня, который вновь отметил про себя, что на гнома не возможно долго злиться.
– Да ладно тебе. У тебя задница, что камень, нога уже неметь начинает. – Улыбаясь, сказал Андрей. – Ты просто под руку ко мне попался, после того как я сбежал от разъяренной вашей Тарены. Думаю, при следующей нашей встрече вместо жажды моего тела, она захочет получить мой труп.
– Вот эта да? – восхищенно сказал гном, оказываясь рядом с ним. – Ты хочешь сказать, что смог устоять против ее чар, после которых ты готов ползать у ее ног? – изумленно спросил тот.
– Почти.
– Что значит почти? – уже спросил Дубнуд, также оказавшееся рядом с ним.
– Меня спасла Маринка. Эта моя девушка, – ответил он, явно уже ожидая следующего вопроса. – В тот момент, когда я уже готов был объять Тарену, у меня перед глазами всплыл укоряющий и печальный образ моей девушки. И все то очарование, которое я, испытывал к Тарене, схлынуло, словно на меня опрокинули ушат ледяной воды. И я словно байнад, выскочил из шатра, чуть не забыв при этом свою одежду, и в этот момент чуть не сбил с ног Сокнарда который к нему как раз подходил.
Гномы к этому моменту, чуть сдерживающие свой смех, чуть не лопнули, когда он вырвался из их глоток. Начавшаяся их истерия вызвала лишь недоумение на лице Андрея, который с удивлением смотрел на катающихся по полу гномов. Лишь луканин оставался серьезным, словно его ничего не могло смутить.
И пользуясь свободной минутой, он рассказал о том, что Андрей, похоже, был первым, из тех, кому удалось избежать близости с Тареной, после того, как она приглашала к себе в шатер.
– Ради такой истории, я даже согласен, еще десяток ударов получить в свой зад, – задыхаясь, просипел Шкляр, катаясь по полу.
– Хочешь еще десяток, – сказал уже развеселившийся Дрон после рассказа Чреха. После чего, принялся демонстративно пинать гнома, при этом, еще осыпая того грязными ругательствами, которыми обычно сыпал гном.
Неожиданно наполнившуюся камеру смеха и веселья прервал скрежет открываемой двери, заставив всех успокоиться.
Глава-19
Поход
В камеру вошло несколько высоких орков, один из которых самый высокий был полностью лысым с несколькими шрамами украшавшими его. Сквозь орков, протиснулся еще один, который был ниже остальных чуть ли не на голову.
И в этот момент все поднятое веселое настроение Андрея, смыло словно ураганом, и вместо него по телу стала расползаться поглощающая его ненависть.
– Я смотрю у вас тут весело, – проговорил Рагнар, оглядывая пленников. – У меня для вас приятные новости. С сегодняшнего дня вы освобождены от горных работ.
– С какой-то стати орки решил проявить благородность? – спросил Тайсин.
– Тебе никто не давал права открывать свою похабную пасть, – прорычал Гдрураг, приближаясь к гному.
– Да успокойся ты Гдрур, – сказал он другу. – Благородность? – глядя с презрением, продолжил он. – Да что ты о ней можешь о ней знать, житель подземелий, – пожирая глазами Тайсина, продолжил он.
Но затем, словно махнув на того рукой, продолжил уже в своей обычной манере.
– Недавно закончился большой совет, на котором было решено, что вы поступаете во временное распоряжение ко мне. С этого дня вы на не определенный срок будете считаться моими личными рабами. Мои воины сейчас принесут вам оружие, и из него вы можете выбрать все, что вам угодно. И чтобы у вас не возникло, каких-либо мыслей о побеге, на всякий случай напоминаю о том, что у вас на руках печать подчинения, и что даже не стоит пытаться причинить вред кому-либо из орков, иначе за не послушание вас ждет жестокое наказание. Думая у вас хватит мозгов, чтобы не наделать глупостей, – проговорил он, обведя взглядом всех пленников, и задержав его на человеке. Он был один из тех, кто стоял, опустив голову вниз, и не смотрел на орков. Почувствовав не приятный укол, кольнувший его где-то глубоко внутри, Рагнар поспешил сместить взгляд, после чего продолжил. – У вас не так много времени на сборы, поутру мы выступаем. Может, у кого какие вопросы есть?
– Что мы будем делать? – спросил Гайсин.
– Вы будете делать то, что вам скажу я или Гдрураг, – и он указал рукой на лысого орка.
– Куда выступаем, насколько дней, что с провизией и теплой одеждой? – тут же стал засыпать вопросами Дайнин.
– Идем на Большую Пустошь, может дней на пять. Что касается снабжения, то все вопросы решаете с Гдрурагом. Что еще?
– С кем предстоит сражаться? – спросил Чрех.
– С теми, кто будет нас атаковать.
– Брага будет? – заикаясь и скалясь, спросил Шкляр.
– Будет, только перед этим я тебе отрежу язык, – как можно жестче сказал он, глядя в глаза гнома.
– Придется подвязать пупок, – не сильно-то расстроившись, тихо проговорил гном.
– Ну что, вопросов больше нет? – после образовавшейся паузы спросил Рагнар и, повернувшись к выходу, уже собрался уходить.
– Пускай мне вернут мою боевую кость, – стараясь как можно спокойней, проговорил Андрей, все также, не поднимая голову от пола.
От прозвучавшего голоса, Рагнар словно ощутил холодную изморозь, покрывшую его тело.
– Что за кость, – спросил он, поворачиваясь к человеку, ощущая непонятное беспокойство внутри.
– Когда меня нашли, при мне была длинная кость, я ее использовал вместо кинжала.
– Гдрураг, узнай, что можно сделать. Что-нибудь еще?
На этот раз уже никто не решился задавать вопросов и почти все орки скрылись в проеме. Остались только Гдрураг и еще пара воинов.
Рагнар выбравшись на поверхность, ощутил непривычную духоту, вдруг сковавшую его тело. Он все никак ни находил причины столь странного явления. Все его мысли сводились к тому, что подобное состояние он испытывает, лишь только оказавшись рядом со странным человеком, которого нашел его отряд несколько месяцев назад. Но объяснить причины своего такого поведения он никак не мог. И сейчас погрузиться в раздумья над этим, у него не было времени, так как у него еще было много дел, которые предстояло решить в ближайшие часы.
Как только Дайнин высказал все свои пожелания лысому орку, и тот скрылся, Андрей с яростью обрушил свой кулак на одну из стен, при этом оставив на ней углубление.
– Ничего себе. Ты чего буянишь? – поразился Шкляр, его внезапной вспышке гнева.
– Да так, одну неприятную историю вспомнил, – тихо отозвался он. Но гном уже не слушал ответ, а копошился в куче оружия, которую только что сгрузила пара орков, зашедших в камеру.
Глядя за тем, как гномы радуется оружию в руках, Андрей поражался тому, какие разительные перемены в них происходят. Казалось, что их сейчас не заботят не плен, не клеймо на руках, ни то, что скоро им придется с кем-то сражаться и защищать орков. Их волновало только одно, их собственные железные игрушки, выкованные в глубинах своих подземелий. И вновь обретя свое оружие, они радовались как дети, забыв обо всем.
Шкляр так вообще чуть по стенкам не забегал когда среди огромной кучи раскопал свой топор. И даже вечно не довольный Тайсин и то, ворчать перестал, когда подобрал подходящую для себя двухстороннюю секиру и с довольным кряхтением, чуть ли не целуя ее, удалился в дальний угол, где стал ее вертеть в руках, словно пушинку, выписывая ее замысловатые пируэты. Дубнуд и Загнут, похожие друг на друга как братья, не успев еще схватить топоры, тут же их скрестили в тренировочном спарринге, даже не отходя от кучи. И лишь только топор Дайнина, который пролетел между двумя гномами, заставил охладить их пыл. И грозя им отрезанными ушами, если они не успокоятся, стал дальше экипировать свое арсенал.
Андрей хотел было тоже подойти и приступить к выбору своего будущего оружия, но его остановил луканин.
– Подожди, дай мне еще насладиться этим забавным зрелищем, – проговорил он с улыбкой. Но, видя, что тот не понял, продолжил, – просто не каждый день видишь гномов переваливших на вторую сотню лет, но ведущих себя как малые дети. Услышав, что гномам больше сотни лет, парня чуть удар не хватил.
'Вот тебе и раз. Вот это тебе и старички. Одним ударом в гроб загонят и даже не заметят'.
– Теперь понятно, что тебя так развеселило. А я то думал, что Дайнину еще и пятидесяти нет, – сказал он, глядя, за тем как командир гномов и Гайсин засовывают за пояса небольшие топорики.
– Да Дайнину, уже под сто сорок будет. А Шкляру так и вообще, все сто пятьдесят.
Услышав такой ответ, Андрей даже дар речи потерял и смотрел, то на улыбающегося Чреха, то на довольно гладящего свой топор малыша гнома.
– Скажи что шутишь, – с трудом выдавливая слова, проговорил он, – иначе я дар речи точно потеряю.
– Не веришь мне, спроси у него сам, – без тени сарказма ответил он. – Ладно, похоже, гномы закончили. Пошли, посмотрим, что они нам оставили, а то ведь могли и все кучу себе по карманам растасовать.
Склонившись над кучей снаряжения, которая почти уменьшилась вдвое по сравнению с ее первоначальной величиной человек и луканин стали выбирать себе оружие.
С помощью Чреха, Андрей подобрал себе полуторный легкий меч, по виду напоминавший японскую катану, а также длинный кинжал, который лежал в руке словно влитой. Луканин же отобрал себе с десяток мечей и попеременно, сразу четырьмя руками, какое-то время крутил ими пируэты. После чего немного недовольный, отобрал только четыре, а остальные зашвырнул обратно в кучу.
– Это, конечно же, не мои любимые клинки, но выбираться не из чего. Жаль что метательных ножей всего лишь три. – С сожалением заметил он, засовывая их за пояс.
После выбора оружия, небольшому отряду принесли теплую одежду, которая им понадобиться для защиты от холодов Тайнары.
Андрей, надеясь на то что, его нечувствительность к холоду сохранилась, подобрал себе небольшой полушубок, который довольно хорошо на нем сидел и не стеснял движений. Также он сменил свои старые рваные штаны, на более теплые, которые были почти впору. В отличие от гномов ему, как и Чреху, не пришлось подгонять под себя одежду. А вот гномам пришлось еще пол вечера потратить на то, что бы ушить выбранные вещи, так они были им сильно великоваты. Примерно к полуночи отряд оказался полностью экипирован, оставалось только решить вопрос провизии, но как сказал Гдрураг, свою пайку они найдут уже в санях, на которых будут передвигаться по степи.
И прежде чем покинуть камеру Гдрураг как бы нехотя извлек из-за пазухи кость и бросил ее под ноги Андрею.
– Ты это просил?
Парень радостно закивал головой и поспешил поднять свой верное боевое орудие, которое не раз спасало ему жизнь. Дайнин попросив взглянуть на кость, немного удивлено повертел ее в руках, и, сказав что-то странное, отдал ее Андрею и объявил отбой.
Небольшой отряд разбудили еще задолго до рассвета. Их группу отвели к северным вратам, где уже собралось еще несколько небольших групп гномов вперемешку с орками. Как оказалось, у группы Дайнина среди пленных гномов, было много знакомых. Они тут же принялись обмениваться разговорами между собой на своем подгорном языке, и в этой тарабарщине парень не понимал ни слова.
Через несколько минут томительного ожидания подъехали сани запряжные зейланами и все группы разбрелись по своим повозкам.
Как оказалось, группа Дайнина, присоединилась к отряду орков, состоящих их трех десятков. Также в состав отряда вошла еще одна группа из восьми гномов. Весь отряд в итоге, насчитывавший почти пять десятков разместился на пяти повозках, и под дикие крики орков, подгоняющих еще не проснувшихся зейланов, выскочил на просторы холодной степи.
Как только сани оказалась за воротами, Андрей ощутил, как по его телу пробежала обмораживающая дрожь, которая заполнила его сердце радостью. И вместо того, что плотнее кутаться в свой полушубок, как гномы, он распахнул его, еще больше наслаждаясь морозной свежестью.
Сани, в которой ехал единственный человек в отряде, катилась впереди остальных на расстоянии шагов пятидесяти, и это было сделано специально. Из их небольшой группы решили сделать раздевательную повозку, которая бы первой встречала все неприятности на пути. И как оказалось, они последовали всего лишь через несколько часов, после того как они покинули лагерь. Также в санях, помимо группы Дайнина, находилось еще пара орков, один из которых и управлял животным.
Над горизонтом стали появляться первые лучи солнца, которое всходило с восточной стороны. И в этот момент, орк-возница, резко развернул зейлана и прямо направил его прямо на солнце. От этого маневра, часть дремлющих гномов, чуть не выпала из саней, а второй орк набросился на возницу с дикими криками. Но не успел он еще закончить свою тираду, как в него врезалось размытое пятно, которое его опрокинуло вместе с возницей и они оказались на снегу. Не управляемое животное пробежало не больше десятка шагов, после чего остановилось. Гномы, переполошенные падением оков, схватились за топоры.
– Какшаканы, – заорал Шкляр, выпрыгивая из телеги и выставляя перед собой свой топор.
Все остальные тут же скатились вниз и стали полукругом готовые к нападению.
Андрей еще не знал кто такие какшаканы, а времени, чтобы спрашивать у него не было. Один вид безголового орка, залитого кровью, говорил сам за себя о том, что кто бы это ни был, он очень опасен. Возница зашевелился и тяжело дыша, стал поднимать со снега, держась за голову. Но не успел он еще подняться с колен, как раздался хруст перегрызаемых шейных позвонков, и безвольное тело погрузилось в объятия белоснежного снега. Андрей так и не понял, кто же отгрыз голову орка, и куда она делась.
– В стороны, – заорал Шкляр, кидаясь вперед, падая на грудь. Андрей стоящий рядом с ним последовал его примеру, не пытаясь рассмотреть, чего так испугался гном. Приземлившись рядом с ним, он почувствовал, как что-то пронеслось над телом гнома, и услышал, как клацнули зубы где-то рядом с лохматой головой.
Понимая, что он вряд ли успеет, он все же ткнул рукой в ту сторону, куда улетел невидимый зверь, и как оказалось не зря. Его меч уткнулся во что-то мягкое, и его лезвие окрасилось темной кровью. Не успел он отдернуть руку, как рядом с небольшой раной казалось бы движущейся по воздуху, оказалось пара метальных ножей и один из топориков, который вроде себе подобрал Дайнин. Разъяренный рев, издаваемый, словно самим воздухом, обдал уже поднявшегося Андрея запахом зловония, и, ощущая приближение дыхания крови, он отпрыгнул назад, падая на спину. И не успела его спина еще коснуться снега, как перед его глазами мелькнула серебреная полоска стали, которая пронеслась всего лишь в дюйме от его лица. Топор направленный могучей рукой Гайсина, нашел свою цель. В стороне ног Андрея он замер в воздухе на высоте с рост гнома, и края топора медленно орошались темно-алой кровью.
В этот момент, подъехали остальные сани, с которых повыскакивали орки во главе с Рагнаром, на пальцах которого уже сверкали молнии, готовые вот-вот сорваться.
– Как всегда во время, – сплевывая кровью, сказал Шкляр.
– Что здесь происходит? – зашипел невысокий орк, видя тела растерзанных собратьев.
– Что-что. Разве не видно? – злясь, проговорил Дайнин. Но после взгляда Рагнара, гнома немного скрутило, и уже сдерживая боль, он ответил. – На логова какшакана нарвались, чуть отмахались. Похоже, у него не далеко должна быть нора с выводком, иначе он бы не решился напасть на такой большой отряд.
– Даструг, – позвал Рагнар одного из шаманов стоящих за ним, найди логово и разберись с ним, после чего догоняй нас. – И уже обращаясь к гномам, продолжил, – теперь повозкой будете править сами, едим, как и ехали. Гдрураг, позаботься о наших братьях. – И больше не говоря не слова, направился к своим саням.
Все это время пока продолжался недолгий разговор, Андрей с удивлением рассматривал зверя, медленно обретающего черты. Как оказалось, зверь был хамелеоном, и его контуры едва различались на белоснежном снегу, и только острое зернение позволяло различить едва видимые очертания животного. Какшакан по размерам был больше земного тигра почти в два раза, с огромной головой и вытянутым рылом. Он имел необычайно огромной пасть, которая могла открываться необычайно широко, и она как оказалась, была в состоянии проглотить откушенную голову орка. Четыре гибкие лапы поддерживали стройное могучее тело, которое так и источало силу, даже сейчас, с все еще зажатым межу челюстями топором.
– Еще повезло, что так удачно справились с тварью, а могла ведь и всем головы отгрызть, пока бы подоспели эти шаманы, – проворчал Тайсин. – Хорошо хоть Гайсин удачно топор запустил.
– И при этом чуть мне голову не снес, – мрачно заметил Андрей, продолжая изучать зверя.
– Но не снес же, – улыбаясь и пытаясь вытащить свое орудие, проговорил высокий гном.
– Жаль, такую хорошую шкуру теряем, – проворчал Шкляр, – мне бы немного времени и я из этой шкурки такую б шубку сделал, – только вздыхая, проговорил он.
– Ладно, Шкляр, не чего вздыхать. Ты же знаешь, что у нас времени нет, да и никто тебе не даст, освежевать тушу. Чрех за вожжи сядешь ты, а то из нас-то никто этими тупыми животными управлять то и не умеет.
– Что с вас взять. Гномы есть гномы, – улыбаясь, проговорил он, выдергивая свои ножи и топор Дайнина. – Вам бы только вашими самоходками управлять. А как санями, так сразу Чрех, – улыбаясь и, подтрунивая над бородатым гномом, продолжил он.
Небольшая остановка отняла у отряда, довольно много времени, прежде чем они отправились дальше. Небольшая группа Рагнара оказался передовым разведывательным отрядом, за которым следовал основной и излишние остановки были не желательными для орков. Поэтому, как только тела орков предали огню, сани отправились дальше. Как оказалось, Чрех умело управлял строптивым зейланом, который то и дело пытался уйти куда-нибудь в сторону, но, поняв, что попал в руки искусного возницы, успокоился и мерно бежал по снегу.
– Всем смотреть в оба, а то мало ли какая еще зубастая тварь может встретиться на пути – приказал Дайнин. Поэтому каждый держал в руках оружие и был готов к любому нападению.
Отряд двигался до поздней ночи, прежде чем объявили привал. Из-за нападения какшакана, Рагнар даже отказался от небольшой остановки на обед. Поэтому к привалу все уже были голодны и измучены.
– Ну, смесь драконьего помета, – сокрушался Шкляр на орков, – знал бы, что остановок не будет, я бы того какшакана сырым съел, – приговаривал он, посыпая какую-то пахучую травку в котелок, от которого шел дурманящий желудок запах.
– Шкляр, скора там уже, – спросил Тайсин, заглядывая тому через плечо, – а то у меня уже живот в узел завязался.
– Еще немного терпения, – пробурчал он, прихлебывая из ложки зачерпнутой из кипящего котелка.
– Шкляр да имеет ты совесть, – уже разъяренно проговорил Дайнин. – Еще немного Дубнуд и Загнуд, тебя вместе с твоим котелком проглотят, – сказал он, показывая на пыхтевших за его спиной гномов.
Еще какое-то время Шкляр помучил жаждущих его похлебки, после чего все же жалился над ними, посчитав, что ужин готов.
– Готовьте котелки, – проговорил он.
И к повару тут же протянулось шесть железных мисок, которые дружно выстроились перед маленьким гномом. Не успело еще варево, приготовленное говорливым гномом, перекочевать в миски, как по ним застучали деревянные ложки.
– Однако неплохая каша, – обжигаясь очередной горячей ложкой, проговорил Андрей.
– Если бы меня не торопили, то я бы ее уже давно приготовил, – довольно скалясь, ответил Шкляр.
Сытые и довольные, друзья поближе подобрались к костру, и стали устраиваться на ночлег. Освобожденные от общего дежурства в лагере, они решил, что один из них все же будет дежурить и заодно следить за костром, что бы тот не потух и давал им тепло.
Первым дежурить выпало Андрею, но он и не думал возражать. Ему всего лишь предстояло, окало часа, подбрасывать не большие ветки, обработанные специальным раствором, которые давали больше тепла. Небольшого тепла излучаемого костром, оказалось достаточно, чтобы парень стал ощущать жар, распространяемый по телу. Он даже хотел снять с себя свой полушубок, но боясь лишнего к себе внимания и вопросов, решил не рисковать. Поглаживая свою боевую кость, он пытался понять, что же его последнее время тревожит. Вот уже несколько дней его не покидало чувство непонятной тревоги, которому он никак не мог найти причину. И вот сейчас на него накатила непонятная волна, словно предупреждая о надвигающейся опасности. Но, так и не разобравшись, в чем же может таиться подкрадывающаяся опасность, он дождался окончания своего дежурства, после чего разбудил Шкляра и отправился спать.
Следующие три дня прошли для отряда в безопасности. Только лишь пару раз, вдали виднелись пробегающие дикие стада, то ли байнадов, то ли еще каких-то зверей, не пожелавших приблизиться к отряду. И пару раз в ночи раздавался вой одинокого голодного ворлока. Им еще оставался совершить один дневной переход, прежде чем они смогут достичь Большой Пустоши.
– Слушай Шкляр, ты, похоже, всегда все знаешь. Расскажи, что эта за Пустошь и чего мы туда едем? У тебя ведь должны быть мысли на этот счет? – спросил Андрей.
– А что о ней-то рассказывать, пустошь как пустошь. Ничего в ней примечательного нет. После времен Исхода, когда земли покинули боги, началась война магов. Так вот, примерно в то время, когда одна война сменяла другую, один из магов проводил ритуальный обряд в развалинах древних, что рядом с пустошью. В то время пустошь была обычной низиной, оставшейся после озера. И вовремя обряда проводимого магом что-то пошло не так, и сила, которую он черпал из паланы, вышла из-под его контроля и вырвалась на просторы Тайнары. И после этого, те, кто был в степи, словно с ума сошли и всем скопом повалили в эту низину. Под заклятье попали и звери и люди, орки, гномы да и много кто еще. Их на поляне собралось множество и всех обуревало только одно желание. Жажда смерти и убийства тех, кто не похож на них. Так вот и сошлись в битве те, кто населял снежную Тайнару. Битва длилась несколько дней и уже почти не осталась тех, кто бы мог сражаться, лишь только не большие горстки воинов которые рубились между собой. И вот на пятый день, когда поднялась необычная снежная буря, она словно очистила сознание от враждебной силы тех, кто остался в живых. И после этого, как они пришли в себя и узрели то, что натворили, они поспешили покинуть это жуткое кладбище, на котором они больше не могли находиться, опасаясь нового помешательства. Вот обычная низина и стала кладбищем, после чего ее стали называть Большой Пустошью.
– Нет, чтобы сразу сказать, что едим на древнее кладбище битв, – проговорил Тайсин, – так нет же, чуть ли не всю историю вспомнил, – продолжил.
– Как спросили, так и ответил,– огрызнулся Шкляр.
– Я чего туда едем, так это понятно. Тех тварей, с которыми мы сражались возле шахт, могли создать только на Большой Пустоши.
– Тогда все понятно, – сказал Андрей, – нас решили использовать как кусок мяса для прикормки крупного зверя. Если мы его обнаружим, то нас можно будет и в расход пустить.
– Если орки так и считают, то я их хочу расстроить. Что прежде чем меня призовет к себе Гуруд-Дум, я еще успею отведать ни одну кружку светлой браги моего дядюшки, – проговорил Дайнин.
– Было бы не плохо избавиться от этого клеймя, а то я все время ощущаю, что это словно не моя рука, а кого-нибудь орка, – сказал Андрей.
– Как-нибудь избави… – так и не успел закончить фразу Дайнин, вскакивая во весь рост на санях.
– Чрех придержи вороного. Гайсин труби в рог, пускай орки побыстрее, тащат сюда свои задницы. Похоже, у нас большие не приятности, – сказал он, спрыгивая на плотный снег.
За командиром последовали и все остальные. Дрон стал всматриваться вперед, где гном заметил неприятности. На одном из белых холмов Андрей различил темное пятно, которое неспешно, стало увеличиваться. Сначала из небольшой точки, оно превратилось в полоску, которая пришла в движение и словно волна понеслась на встречу замершим воинам.
– Дайнин что это за твари, – спросил Дубнуд, по крепче обхватив свой топор.
– Не хочу быть воркаром, но, похоже, это поднятые ворлоки.
Присмотревшись внимательней, Андрей разглядел, как приближается стая из двух-трех десятков зверей и становиться все отчетливей. Вид зверей напоминал освежеванные туши огромных волков, с которых только что сняли шкуру. Их зейлан захрипев, помчался назад, спасаясь от приближающихся зверей.
– Больно уж прыткие эти песики, как я смотрю, как бы нас не покусали – сказал Дрон, вытаскивая свой меч и кинжал.
– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал луканин, выходя вперед, и разминая свои длинные руки. – Становитесь за мной, только смотрите под клинки не лезьте.
Гномы ни секунды не собирались спорить, дружно выстроились за широкой спиной, поставив человека в хвост, своей небольшой клиновидной колоны.
– Значит так, – начал Чрех, беря в руки свои мечи. – Ваша задача не дать этим тварям зайти ко мне оспины и с боков, пока я буду их кромсать спереди.
Чрех стал перед собой крутить свои мечи. Сначала мельницу из двух мечей сменила четверка, затем шла крестовая двойная связка, затем односторонние парные мельницы и опять четвертка. Смертоносная вращающаяся мельница была подобна вихрю, который ускорялся с каждой секундой. Парень смотрел на этот танец клинков как завороженный, поражаясь тому, как луканин искусно обращается с мечами.
За это время, бегущие ворлоки, почти уже приблизились. Им уже оставалось преодолеть последний десяток шагов, в то время как саням орков еще нужно было проехать в два раза больше.
Ворлоки набросились на замерший отряд как лавина, намереваясь, его смести и подмять под себя. Но высокий Чрех, как столп, выдержал этот натиск, орудуя своими клинками. Его мечи еще на подлете разрубили пару самых ретивых зверей, тем самым разорвав эту волну вновь обросших кровавой плотью зверей. Мертвые звери, разбитые четырехруким клином, хотели наброситься с боков, но невысокие гномы стойко встретили зубастые пасти могучими ударами своих топоров, при этом, не забывая закрываться щитами.
Как оказалось, часть зверей увязла в схватке с луканиным, который уверено, отражал все атаки клыкастых тварей. Часть же ворлоков, что пронеслась мимо колоны и избежала встречи с разящими ударами и, развернувшись, теперь неслась прямо на Андрея. Ему еще было далеко, до искусного владения двумя клинками, но у него не было другого выбора, на него неслось пять голодных тварей, которых заботило только поедание живой плоти. На поддержку гномов рассчитывать не приходилось, так как они и сами отбивались от атакующих рычащих зверей, да и к тому же Андрею еще приходилось помогать рядом стоящим Шкляру и Тайсину. Будь он один, он бы с легкостью мог бы уворачиваться от стремительных ворлоков, но ему впервые приходилось защищать чью-то спину, поэтому он твердо стаял и ждал приближающихся тварей.
Крепко зажав клинки в руках, Андрей приготовился нанести разящий удар на прыгнувшего в его сторону ворлока. Но вместо ожидаемой встречи клинка с кровавым и гнойным телом оно разрезало пустоту, а парня накрыли ошметки разорванного тела. И прежде чем остальные звери приблизились к нему, их также поразили молнии подъехавших орков. За несколько секунд все было кончено, три десятка поднятых с земли тварей, было упокоена заклятьями шаманов.
– Ловко мы управились, – довольно проговорил Шкляр.
– Еще рано радоваться, – сказал Чрех и рукой указал на холм, на котором стали появляться черные точки. И с каждым мгновением их становилось все больше и больше.
Глава 20
Вольдемар
Хорошо одетый молодой человек, шел по улице неторопливым шагом, поглядывая на окружающих его людей, а также на строения тесно стоящие друг с другом. А посмотреть было действительно на что.
Люди, кругом снующие туда-сюда, имели собой довольно потрепанный вид. Их жалкое облачение состояло из рваных засаленных штанов, длинной рубахи, доходящей чуть ли не до колена, которая была подпоясана шнуровкой. Волосы у большинства представляли грязные лохани, сплетенной между собой во что-то похожее на косы, как у мужчин, так и у женщин. Торговцы, обосновавшиеся возле одного из ряда домов, выглядели не намного лучше. Все те же рваные штаны, да рубашки и еще у некоторых были лапти, сплетенные их лиан. Возле торговых лотков, иногда кто-нибудь останавливался и о чем-то спрашивал или что-то покупал, а затем шел дальше. Обычно орущие торговцы на всех площадях тихо мирно стояли, разложив перед собой свой скудный товар, и с обреченным видом взирали на снующих мимо прохожих.
'Ну, прям русская деревня, начала двадцатого века' – подумал Вован, обходя широкую лужу по середине улицы, заставив одного из зазевавшихся встречных путников шарахнуться в сторону. И что бы ни столкнуться с господином в костюме, страшно чумазый мальчуган метнулся прямо в центр лужи, для того что избежать оплеухи за свою не расторопность, которыми его часто и щедро награждали. Он быстро перебрался на другую сторону, поднимаю кучу брызг. Вымокнув почти весь, он вызвал смех рядом находившихся прохожих. Недобро обвел всех взглядом и, остановив его на высоком господине, он быстро устремился прочь с площади.
Немного удивленным действиями парня, Вольдемар, проводив взглядом скрывшегося промокшего мальчугана, продолжил дальше свое движение. Затем, взглянув на себя, он улыбнулся, догадавшись о том, что заставило мальчишку бросить в лужу. Разодетый во весь новый, сверкающий зеленый камзол, молодой человек так отличался от здешних жителей, и так приковывал к себе взгляды, что мимо идущие горожане, стремились быстрее убраться с его пути. Он даже подумал о том, что не стоило, направляясь в эту часть города, надевать свой парадный костюм, но возвращаться уже было поздно. Вокруг было всего столько необычного, что он быстро забыл об этом.
На всю окружающую его картину он смотрел с нескрываемым интересом. По сравнению со столицей, в которой он жил уже семнадцать месяцев, этот городок сильно отличался оттого, что он раньше видел. В Шекорде, столице Васании, центральным и, пожалуй, главным государством, находящимся на Асоноиде, ничего подобно встретить и не снилось. Но здесь, на границе, в забытом всеми богами и людьми городишке, под названием Херест, можно было встретить все что угодно. И в этом городе, обитала настолько разнообразная масса людей, что он сильно отличался оттого, что доводилось видеть ранее. Побывав в центральной и портовой части города, и вот оказавшись в черном районе, он не мог предположить, что увидит что-то подобное. Хоть его и предупреждали не соваться сюда, особенно под вечер, он все же решил сегодня уладить одно поручение. И идя сейчас по грязным улицам, он поражался тому, что среди окружающих район благополучных кварталов, здесь в воздухе летала полная обреченность и безнадежность все происходящего. Что даже обычно всегда радостно бегающие дети, совсем тихо плелись вслед за своими мамками, схватившись за их грязный подол платьев, который даже был в не в состоянии, скрыть их некогда красивого женского тела. И чем дальше он уходил в глубь бедного района, тем обстановка становилось все плачевней и мрачнее.
Дома представляли собой грязные одно– и двухэтажные бараки, сделанные из дерева. Возможно, когда-то они и представляли собой совершенство строительного искусства, но сейчас они походили на полуразрушенные, разваливающиеся строения. Все вымазанные грязью и выливаемыми из окон помоями, которые либо сразу опускались на рядом бегущую с домом канаву, либо всей своей массой сползали со стен, оставляя после себя еще один грязный слой. Бегущие возле домов грязные канавы, с различными отходами усиливали и без того гнетущий, затхлый воздух который врывался в легкие, и готов был перевернуть весь желудок, заставляя его избавиться от содержимого. Вовка сейчас даже сейчас был рад, что не успел поужинать, а то бы весь сытный ужин непременно украшал бы его носки сапог и так уже вымазанных в каше грязи, которая представляла собой вся улица. Разлитый смрад в воздухе сильно щипал глаза, заставляя их округляться и чуть ли не вылезать из орбит.
Вольдемар уже начинал себя проклинать за то, что согласился, казалось бы, на такое простое дельце, и сейчас вынужден, идти по грязным и вонючим улицам. 'А ведь сам и виноват. Не затей я тогда этот дурацкий спор, не пришлось бы сейчас шататься по этим помойным улицам. Нет, чтобы всем троим, сюда идти, так нет же, захотелось одному, почувствовал себя героем. Ну, как же, ведь уже досрочно стал учеником рейнджера третьего уровня. Как тут не вознестись. Ну вот, теперь и вдыхай ароматы помоев, вместо вкусного жареного гуся и кружки хорошего пива', – такие вот подобные мысли сейчас терзали его. А спор заключался в том, что по приезду в город, проигравший, отказавшись от ужина, должен сходить и разведать, что твориться в бедном квартале Хереста. Вовка и его друзья, Старк и Ильв, только что сдали досрочно экзамен за второй курс, поэтому считали себя сейчас чуть ли не выпускниками лиги. Поэтому, несмотря на строгий указ, выполнить задание всем вместе, Вовка предложил направиться туда тому, кто доскачет до главных ворот последним. Так уже получилось, что он приискал последним, проиграв два крупа своим друзьям. И как не уговаривали его друзья, остаться с ними и затем завтра сходить всем вместе, он отказался.
– Слово, есть слово. Спор, есть спор. Если договорились, значит надо идти. Если не пойду, то я себя уважать не буду и не смогу вам смотреть в глаза. И вы будет считать меня трусом. – Ответил он им и чтобы избежать дальнейших пререканий, а также вкусно пахнущего и соблазняющего жаркого поспешил покинуть корчму, а то бы он точно нарушил данное себе слово и остался в компании друзей. Но он твердо решил, что пойдет в трущобы, что бы самому лично убедиться, что там происходит.
Вот уже более как полтора года, он обучался в лиге, и сейчас у него впервые появилась возможность проявить свои новые способности и навыки. Чем он и решил воспользоваться. Он специально предложил этот дурацкий спор, что бы затем проиграть его. На последней сотне ярдов, он придержал сваю лошадь, позволяя ей немного отстать, но так что бы это не бросалось в глаза. В лиге хорошо учили искусству управлению лошадью, так что его маленькая хитрость удалась. В тот момент его манила жажда приключений, и он уж очень хотел заработать себе авторитет. А то по сравнению с другими учениками, он чувствовал себя словно малолетний юнец. Все заносчивые бароны, графы, да и другие охотники, имели уже за своей спиной уже несколько боевых вылазок и могли похвастаться трофеями. И это его сильно задевало и заставляло, чуть ли не с каждым скрещивать свой меч. Но благо поединки внутри лиги были запрещены, иначе его уже бы проткнул, ни один десяток острых и длинных мечей. Как бы Вовка не злился на своих сокурсников по обучению, но он прекрасно понимал, что ему до их уровня еще далеко. Так как они с рождения все свое время проводят в тренировках и поединках, даже, несмотря на свой удивительный прогресс в развитии своих способностей. Единственно с кем он смог сойтись так это со Старкам и Ильвом, которые не видели в нем изгоя и считали таким же, как они. Старк, являлся четвертым сыном барона, которому не сулило получить наследство, так его отец являлся довольно мелким магнатом, и единственно, что он смог сделать для своего сына это устроить его в Лигу. Ильв, же наоборот, являлся наследником большого графства, и что его заставило пойти в охотники на нечисть, никому не было известно.
И вот сейчас бредя по грязным улицам, Вовка начинал жалеть о том, что не подался уговорам друзей и не сидит с ними и не ест ароматного гуся, с хорошо прожаренной корочкой, от вида которой начинают сворачиваться слюни, и не запивает холодным хэнсом, нежное мясо, которое так и тает во рту. Но начинающий рейнджер, не внял совету друзей, и сейчас был вынужден блуждать по этим жутким кварталам и искать не известно кого. Судя по описанию, он представлял себе примерную картинку, царящую в этих трущобах. Ему казалось, что она должна походить на среднеевропейскую, не раз виденную в фильмах. Поэтому, сказав друзьям, что они зря напрягаются и что он еще вернется, когда они еще даже не начнут четвертую бутылку хэнса. Но увиденная картинка, может, и совпала с его ожиданием, но вот окружающая здесь атмосфера, опровергла все самые худшие его предположения.
Идя уже второй час, он уже корил себя за свою дурость, и о том, что ввязался в эту авантюра и уже не раз собирался повернуть назад. Он бы уже давно повернул назад, не выдержав этого плотного окутывающего смрада висящего в воздухе, от которого скручивало легкие, и не было возможности вздохнуть. Но, покидая Шекорд, он залил в свою двухсот громовую фляжку, которую он всегда носил с собой, подаренную еще друзьями год назад, рома Калисина. Калисан, являлся хозяином таврены, в которой часто любили поседеть Владимир с друзьями. Так как, в ней был очень богатый выбор различных напитков, которые стекались со всей Асоноиды. А ром, который делал сам хозяин заведения, уж очень нравился Вовке, поэтому за неимением большого количества денег, он предпочитал взять бутылочку недорого годичного рома, которой хранился в бездонных подвалах, и выпить его с удовольствием, не забыв при этом по горлышко заполнить свою флягу.
Вот и сейчас, идя по грязным закоулкам, он уже не один раз преподал к своей заначке, что бы перебить остро бьющий в нос, запах нечистот и вони. И после одного, двух глотков голова прояснялось, приступы рвоты отступали, и можно было двигаться дальше. Но он все никак не мог приблизиться к своей цели. Попытка завести разговор с местными жителями не приносила успеха. Видя, что к ним хочет подойти высокий, одетый в облачение рейнджера господин, они тут разворачивались, и задавали такого стрекоча, что им бы позавидовал любой спринтер. Даже редко встречаемые торговцы, сбившиеся в небольшие кучки, по пять-десять человек, и те не желали с ним разговаривать, они тут же бросали свои лотки с товарами и отбегали на десяток шагов и ждали пока он не отойдет от них. Даже поманив торговцев золотым акатом, испуганные, они не спешили подходить. Лишь после пятой или шестой попытки, когда Вовка решил если не удастся поговорить с одним из них, то он отправиться назад. Но, привычно достав из своего внутреннего кармана золотой акат, он крикнул толпе мнущихся в полтора десятках от него потрепанных торговцев.
Толпа сначала не двигалось, но затем, из нее вдруг сильно робея, стал приближаться самый маленький торговец. Он приблизился на расстоянии пяти шагов и, отказавшись дальше идти, уставился на руку с блестящим в ней золотым. Поняв, что ближе вряд ли подойдет, Вольдемар начал разговор.
– Не бойся парень, я не сделаю тебе ничего плохого. Ты меня понимаешь? Тот утвердительно кивнул головой.
– Это хорошо. Ты сейчас можешь получить этот золотой, если поможешь мне разыскать один дом. Ты ведь хочешь получить эту монету? – и он закрутил большой кругляш между пальцами.
Парень, на вид которому было не больше тринадцати лет, закивал еще усерднее, и даже приблизился к нему еще на один шаг.
– Мне нужно найти дом старика Курата, кажется, он так называется.
Парень тут же отскочил назад, на несколько шагов, и отрицательно замотал головой.
'Да, дело обстоит скверно, мало того, что потратил часа два, бродя по этой грязи дерьма, так теперь единственный с кем я завел разговор, готов показать пятки. Его ни в коем случае нельзя отпускать'. Парень уже начинал разворачиваться, с грустью глядя на золотой.
– Подожди, – голос оборвал движение, и парень взглянул в глаза рейнджера. Это был первый человек в этом районе, который посмел посмотреть в глаза. Но через секунду тут же опустил взгляд и замер на месте.
– Слушай только не убегай, мне уже и так надоело шататься, в пустую, по району и искать вашего Курата, что бы вас избавить от его ночных похождений. – Добавив злости и силы в глоссе, он выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. – Я тебя не прошу идти со мной, ты только доведи меня до того места, откуда я сам смогу добраться и тогда ты получишь еще два аката, – и для достоверности своих слов, он достал еще два больших кругляша. Парень поднял взгляд и уставился на три блестящих монеты, жатых на вытянутой руке. Казалось бы, что в нем происходит какая-то борьба, и он не может выбрать. Замешательство, длившееся с минуту, заставило изрядно поволноваться Владимира. Затем, парень, вроде кое-что, решив для себя, согласно кивнул, и, повернувшись к своим, что-то проговорил им на каком-то не знаком языке. Вован же облегчено вздохнул и спрятал монеты в карман, и стал дожидаться, когда парень закончит общаться со своими соседями. Парень, согласившийся его довести до старика Курата, явно что-то доказывал своим друзьям, а те не хотели его слушать.
Пока шестеро человек спорили между собой, Вовка предался своим мыслям. За последние два неполных года, жизнь Владимира Антонюкова, круто изменилась. Казалось бы, это было так давно и одновременно словно вчера. Резко останавливающийся поезд, от визга тормозов которого закладывает уши, затем кричащие кругом люди, а потом появляется горящая арка и электричка проваливаться в неизвестность. Затем, очнувшись на новом месте, он пережил настоящий ад, в отличие от погибших друзей. Потом последовало чудесное спасение и через какое-то время он вступает в ряды лиги рейнджеров.
Но от нахлынувших воспоминаний, его оторвал оклик парня, который на расстоянии трех метров махал ему руками.
– Что ты говоришь? – рассеяно повторил он.
– Нам нужно пройти два квартала, затем повернуть налево и потом направо и оттуда уже рукой подать до дома сумасшедшего Курата.
– Хорошо, веди – ответил Вовка и спросил, – почему сумасшедшего?
– А вам разве не сказали? – удивлено переспросил парень, идя слева на расстоянии трех, четырех шагов.
– Мне только известно, что у вас в округе завелся толи зверь, толи оборотень, который после себя на утро оставляет странные трупы, и подозревают в этом старика Курата.
– Да Курат всегда был странный, сам по себе, не с кем никогда не общался. Все над ним часто подсмеивались, а он в ответ что-то говорил о надвигающейся буре, но его никто не слушал. А затем становился все мрачнее и чернее, и его стали бояться. Затем из-за страха, который стал нагонять безумный старик, переселись соседи, и он стал жить почти один на своей улице. А затем стали пропадать люди. Сначала пропали, оставшиеся жить на этой улице, затем стали пропадать и на соседних кварталах. Сперва, этому никто не придал значение. У нас всегда люди пропадают, но потом, когда стали находить тела, всем стало страшно. – Последние словно парень сказал совсем тихо, что их с трудом удалось расслышать. Вовка не которое время молчал, обдумывая услышанное.
'Идешь тут мимо, и все от тебя шарахаются, а тут вроде какой-то смазливый парень, помялся сначала для приличия, а сейчас трепет языком, словно ни в чем не бывало, странно все как-то, да и отчего-то на душе погано стало. И что же тут такого страшного в этом старике, что от него вдруг все сбежали'
– Слушай, парень, а почему все решили, что это Курат?
– Почему? – как-то горько проговорил он, словно чем-то угнетенный, каким-то горьким воспоминанием. – Почему? Да потому что-то в одну из ночей, кто-то видел как этот старик, согнувшись пополам, нес на себе два тела, а сам-то кожа до кости. Раньше еле ноги передвигал, а тогда, когда его увидели, так припустил, что три здоровых парня чуть угнались за ним. Успели заметить только, как старик забежал к себе в дом и захлопнул двери.
– Ясно, – перебив парня, сказал Вовка, – а с телами, что не так?
– С телами-то? – словно переспросив, ответил парень – тело, как тело только без сердца, которое вырвано, а на груди рваные раны, да еще все кишки отсутствует, словно корова языком слизала, а вместо них, только слизь одна.
– Слизь говоришь, – как-то прищурив глаза и остановившись, тихо проговорил Вовка.
И в этот момент перед ним опустилось толстая дубина, как раз в том месте, куда он собирался сделать следующий шаг, если бы не упоминание о слизи. Но о ней пришлось тут же забыть, так как из-за угла выскочило несколько оборванных людей с зажатыми в руках ножами и дубинками, направленными в сторону гостя трущоб.
Думать Вовке было не когда и единственно, что он мог сделать что бы уйти из неожиданной западни, прыгнуть в сторону прямо в центр улицы покрытой грязью. Ему пришлось сделать кувырок и как раз вовремя, так как, почти коснувшись руки, сзади пролетел нож, и, впившись своим лезвием, погрузился в одно из впереди стоящих тел. Раскрывший от удивления рот разбойник, схватился, было за нож, но было уже поздно. Ноги его стали медленно подгибаться, а изо рта потекла струйка темно-красной крови. И прежде чем тело достигло земли, выходец трущоб был уже мертв.
Быстро поднявшись с грязи, Вольдемар выхватил висевший на боку меч и выставил его перед своими противниками. Противников оказался пятеро, не считая уже мертвого, у которого как раз и была в руках толстая дубина, которой они намеревались оглушить его. Переводя взгляд с одного лица на другое, он поразился, увидев на одном из них злобное выражение его проводника. И только тут до него дошло, что эти разбойники, торгаши с площади.
– Так вот вы о чем спорили? Ну и дураки же вы. Всего-то и надо было проводить меня до этого старика, и я бы вам и так дал эти три аката.
– Если тебе жизнь не дорога, то можешь идти к этому психу, который убивает каждого кто подойдет хотя бы на сто шагов к его дому, только отдай нам свое золото, – проговорил его проводник.
– Я вам предложил сделку, вы отказались, так что я вам ничего не должен.
– Тогда прощивай господин, мы заберем их с твоего бездыханного тела, – проговорил высокий разбойник.
Вовка безразлично пожал плечами и стал следить за противниками, которые медленно, но верно брали его в кольцо. Это была его первая настоящая драка, в которой, его противники будут стараться его не просто избить или покалечить, а убить, чтобы избавиться от свидетеля своего преступления.
Осознание того, что это не тренировка, а самый что ни есть на стоящий бой, заставило начать сильно нервничать. По телу стал красться тихо набирающий обороты страх, что один из маячащих перед ним ножей, может перерезать его глотку, или вырезать сердце. И то, что это может быть не охваченный духом псих, а обычная дворовая шпана, еще больше нервировало его.
Сохраняя внешне каменное спокойствие, в то время когда, все внутренние состояние тряслось в приступе дикого страха, Вова старался никого не выпускать из виду. Но стоящие перед рейнджером противники, начали действовать. Самый большой из напавших разбойников, издав крик, размахнулся своей толстой дубинкой и ринулся на вымазанного уже в грязи франта. Этот крик заставил сбросить оковы охватывающего его страха и отдаться бою, который он так любил во время спаррингов в лиге. Под размахнувшийся сверху удар, Вольдемар показывая нерешительность действий, замер, немного подняв меч вверх, как бы защищаясь. Когда толстая палка уже коснулся части длинного лезвия широкая морда, с небритой щетиной, расползлась в довольной улыбке. Но вместо того чтобы стоять на месте и дожидаться падения дубины, Вовка плавным движением ушел в сторону, заставляя ее соскользнуть с меча, Затем, в открывшуюся часть шеи, обратным, быстрым движением руки вогнал свой острый меч. Показавшаяся оборванцам быстрота движением, поразила их, и заставила остановиться в нерешительности. Эта небольшая заминка, среди нападающих, придало начинающему выпускнику лиги больше уверенности в своих силах, помогая справиться с бешеным выбросом адреналина хлынувшего в кровь.
Но все же жажда наживы взяла верх над разумом обитателей трущоб. Недавнишний проводник, закричав, бросился в атаку, а за ним последовали и все остальные. Отбив мечом выпад длинного ножа, Владимиру тут же пришлось уклониться в сторону от второго выпада, еще одного громадного детины. Затем наклониться, и пропустить над головой замах третьего лысого противника, и толкнув его плечом в грудь, направив его на набегающего четвертого коротышку.
Проводник тем временем, оказался совсем близко и хотел вонзить нож в живот, но Вовка успел отбить этот выпад и кулаком левой свободной руки, ударом в висок отправил его в нокаут. Второй громила размашистым ударом заставил отскочить ученика лиги назад. К этому времени поднялись двое других и стали обходить его с двух сторон. Зайдя с трех сторон, мнимые торговцы бросились одновременно. Начинающий рейнджер рванулся на встречу впереди стоящему громиле и полу-присев вонзил меч в живот противника. Поднырнув под руку, с зажатым ножом и используя его как щит, подставил уже умирающее тело еще под удар двух ножей. Затем двумя быстрыми колющим выпадами, в шею и грудь смертельно ранил оставшихся двух противников.
Уже тяжело дыша Вовка, стоял в окружении мертвых или уже почти мертвых тел. Учащенное дыхание все никак не желало успокаиваться и все также вздымало его грудь. Тело стало бить мелкая дрожь. Он с удивлением уставился на свой окровавленный меч, и на него накатила волна слабости. Не выдержав вида крови, он поспешил избавиться от заполнившей рот желчи. Прочистив пищевод и подавив желание избавиться от кровавого оружия, Вольдемар поспешил хлебнуть рома Калисина, несмотря на постоянно дергающийся желудок. Благодаря его действию, внутренний бунт удалось подавить, после чего пришло облегчение и расслабление.
От вида раскуроченных, мертвых тел его снова замутило, и он решил отойти подальше, но тут, одно из них застонало и стало подниматься. Вольдемар тут же позабыл о своей слабости, и вновь подхватив меч, приготовился к бою. Один из нападавших пытался встать, но ноги плохо его слушались, и он снова упал. Вовка только сейчас вспомнил, что оглушил своего проводника, поэтому, немного расслабившись, подошел к маленькому оборонцу, и, приставив меч к его горлу, заговорил.
– Если тебе дорога твоя жизнь, то ты меня сейчас же отведешь к дому старика Курата.
– Я не могу – еле слышно, жалобно простонал парень, – старик убивает всех кто подойдет ближе, чем на сто шагов.
– А ты меня как раз на сто шагов и доведи. И без возражений, – повысив голос, сказал грозный рейнджер. – Иначе я тебя прямо сейчас убью. Выбирай. – И Вовка, еще сильнее надавил острием меча, и по грязной шее заструилась красную кровь.
Предупредив парня, чтобы не пытался сбежать, Вовка направился вслед за ним, держа недалеко от спины свой меч. Пройдя несколько кварталов, прихрамывающий проводник остановился и никак не желал дальше двигаться. Потом он поднял дрожащую руку и указал на один из домов и сказал
– Вот тот дом, старика Карута.
Вовка, оценивающим взглядом, стал осматривать дом. С виду он ничем не отличался от остальных. Те же серые стены, та же грязь и помои на них. Вроде все как обычно, но только чувство, возникающее от взгляда на этот дом, вызывало одно желание. Быстрее убраться от него как можно дальше, так как от него словно тянуло могильным холодом, от которого начинали бегать мурашки по телу. Взглянув на дом внутренним зрением, рейнджер уловил тонкие линии исходящей от дома серой ауры. Попытавшись по этим линиям просочиться в дом, он был вынужден прекратить свои попытки, так как на него начали накатывать приступы головной боли, мешающее контролировать внутренне зрение.
– Паршивое место, и защита слишком мощная – кисло сказал он сам себе, глядя на своего проводника.
А, он весь уже побелевший и истекший потом, давно бы сбежал отсюда, если бы его за руку не держал Владимир.
– А я-я что-о гов-ва-ри-рил, – сильно заикаясь, ответил местный оборванец, уже затрясшийся всем телом.
Взглянув несколько раз на дом затем на парня, от чего тот еще больше побелел и затрясся сильнее, Вольдемар решил действовать.
– Значит так. Я тебя сейчас отпущу, – от чего парень чуть не запрыгал на месте, – но ты должен будешь выполнить одно поручение. – От чего тот немного сник, но все ровно согласно закивал головой. – Сразу же отсюда ты пойдешь в центр города, найдешь таверну 'Брюхо Маркуса'. Там отыщешь еще двух рейнджеров и отдашь им записку и вот этот медальон. – Вовка достал из кармана небольшой круглый медальон, который легко помещался в ладони.
'И почему я раньше про него не вспомнил. Вот дурак, так дурак. Активируй я пару заклятий, и мне бы не пришлось даже валяться в грязи. А эти бы поганые торгаши корчились бы у моих ног. Ладно, время назад не вернешь. Жаль только что сейчас придется его отдать'.
Увидев золотой медальон, парень сильно округлил глаза и даже почти перестал трястись. Заметив засиявший взгляд своего проводника, Вовка лишь только улыбнулся. Затем быстрым движением кинжала, выхваченным из-за спины, нанес небольшую рану на руке у голодранца. Парень сразу же взвизгнул и попытался вырваться, опасаясь расправы.
– Не бойся, убивать тебя я не собираюсь, – схватив еще крепче, вырывающегося парня, проговорил он. – Это всего лишь стимул, чтобы ты не сбежал и быстрее выполнил мое поручение. Кинжал, которым я тебя ранил, отравлен и противоядие от него может дать тебе только рейнджер, которого ты найдешь в таверне. Так что, если ты не хочешь сдохнуть в какой-нибудь канаве, даже обладая этим золотом медальоном, тебе все-таки придется выполнить мое поручение. А чтобы мои друзья тебе поверили, ты должен будешь отдать им этот медальон. А за твои труды ты получишь вот это золотой, как я и обещал в самом начале.
Парень стал возмущаться, призывать проклятых и демонов и еще кого-то, но Вовка уже не слушал его, а быстро писал сообщение на небольшом клочке бумаге. Через несколько мгновений, он отдал сложенный листок и медальон с золотым парню, и, отослав его ко всем драконом, отправился к дому старика Карута.
Оборванец, замерзший с медальоном и сообщением, разинув рот, стоял и смотрел, как какой-то ученик рейнджеров идет на верную смерть, а затем он развернулся и так рванул с места, что только пятки и блестели.
Вольдемар весь внешне спокойный подошел к дому. Вход во двор загораживали большие массивные ворота. Поплевав через левое плечо, и помянув задницу дракона, он потянулся к ручке двери. На удивление, тяжелая дверь оказалось не заперта, и с легкостью открылась, предоставляя обозрению скудный двор. Сгнившие скамейки, стоящие вдоль стены, затем невысокое крыльцо, слева от него был небольшой скотный двор, по которому когда-то бегала домашняя птица. Напротив скамеек, стояли покосившиеся сараи, которые словно старцы, потянулись к земле от своей тяжести. Между сараями и скамейками была пустая земля, усыпанная мутными грязевыми лужами. Вроде обычный двор, как и сотни других в этой округи. Но запах смерти, исходящий из закрытых ставень и двери дома, вселял тревогу и сомнения в свои силы. И даже переставший дождь, неприятно хлеставший по одежде, не принес облегчения. Чувство опасности, исходящее из этого злачного места, все усиливало беспокойства. Собрав волю в кулак, начинающий рейнджер сделал первый шаг во двор. На него тут же навалилась тяжесть, голова закружилось, бросаясь в стремительный омут беспамятства. Минута слабости тут же прошла, наткнувшись на выставленный щит, которой Вовка активировал слишком поздно, за что себя сейчас и клял, как последнего дурака. Не успел он еще пройти и нескольких шагов как из сарая выскочил какой-то мужик с пеной у рта и закинутой за голову лопатой, и бросился на замершего Вовку.
Владимир, еще не восстановившийся после чужой воли, от которой еще оставалась слабая боль, смотрел, как приближается местный житель с немым криком и запускают свою лопату прямо в голову. А он, словно невинный свидетель происходящего, все так же тупо смотрит, как прямо в него летит ржавое железо. Лишь только после того как в голове раздался звенящий щелчок, выведший его из ступора, он стал уворачиваться от стремительно приближающегося лезвия. Все же, несмотря на приобретенную скорость рейнджера, Вовка не успел до конца увернуться, и его противнику удалось зацепить плечо. Он, отскочив на несколько шагов назад, облегчено вздохнул, убедившись, что рана не опасна. Удар пришелся в скользь, и плечо лишь немного оцарапало. Перемазанный мужлан, промычав от расстройства, снова занес лопату и вновь ринулся в атаку. На этот раз рейнджер не стал долга ждать. И поднырнув, под мимо пронесшимся орудием, с разворота вонзил свой меч под ребра и, провернув его, приготовился увидеть, как будет заваливаться тело от полученной раны. Но в место этого, мужик лишь прокряхтев, развернулся и снова двинулся на Вовку, который уже считал, что от такой раны тот вряд ли сможет подняться. Вольдемар нанес еще несколько режущих ран, избегая при этом встречи с грязным лезвием, но все было без толку. Перед ним словно оказался поднятый из земли зомби. Лишь только после очередной атаки, в которой начинающий рейнджер, отрубил голову своему противнику, тот уже дернулся пару раз и свалился как мешок костей.
Переведя дух и уняв до предела напряженные нервы, Вовка уже не с таким рвением стремился зайти в злосчастный дом. Пока он стаял в замешательстве и решал, что ему делать дальше, обезглавленный труп вдруг неожиданно лопнул и кусками плоти вымазал недалеко вздрогнувшего от этого Вовку. В том месте, где недавно еще был живот, сейчас восседал комок бледно-серой плоти, которой тут же вытянул небольшие тонкие щупальца в сторону рейнджера.
– Падаслиз! – это все что смог выговорить он, глядя на парящий серый ком, который был не больше обычного колеса телеги.
Шар, медленно воспарив над мертвым телом, оторвал свои пару щупалец, которые утопали где-то в теле жертвы, устремился к одинокому человеку. Парень стал медленно пятиться к воротам, пока в них не уперся. У него было всего лишь несколько мгновений, пока шар, не достигнет его. Он тут же стал вспоминать одну из лекций своих занятий, на которой рассказывалось о тварях входящих в класс падаслизов. Старый мастер рассказывал: '…простым оружием их не убить. Оно лишь будет вязнуть в их оболочке как в тесте и эти твари только быстрее завладеет вашем телом. Падаслизы, лизумы, падогмусы и другие подобные им твари, являются паразитами, захватывающими свою жертву. Они являются странными порождения спектра, которые при попадании в наш мир желают лишь заселиться в тело, чаще всего человека, в редких случаях в тела животного, чтобы питаться его жизненными силами. За несколько дней они высасывают всю брюшную полость и пожирают сердце. В период, когда эти твари находятся в теле жертвы, они делают его необычайно сильным. Обычно силами человека они могут питаться около двух недель, после чего ищут себе новую жертву. Эти твари являются прислужниками других более сильных и жутких порождений спектра, таких как кеутсонс, майрон, лексунс и других. И обычно всегда появляются вместе с ними, но могут и сами прорываться через разделяющий миры барьер, хотя это бывает крайне редко. Как с ними бороться без помощи оружия, то тут все просто. Практически любое порождение спектра боится огня. Так вот лучшим оружием, против тварей класса падаслизов, будет сгусток пламени направленный в центр этого существа. Если вам не подвластна стихия огня, можно воспользоваться стихией льда. Если вы сможете заморозить тварь, а затем ее разбить, то это буде даже проще чем ее спалить. Также можете использовать стихию воды, вызвав на нее дождь, или стихию земли, поглотив ее толстым покрывалом земляного дерна. Стихия воздуха конечно мало пригодна для борьбы с такими жуткими порождениями, но об ее применении вам расскажут на последующих курсах, как и об остальных методах борьбы и противостоянии таким созданиям. Потому что вряд ли вас допустят к охоте на этих тварей, пока вы не сдадите экзамены за третий курс'.
Вспомнив эту вводную лекцию, Вовка даже закусил губу. Ведь ему как раз через полдюжины дней предстояло узнать о том, как бороться против подобных тварей. Поэтому он стал лихорадочно обдумывать все возможные способы, как ему справиться с падаслизом. Ведь пока еще Вовке не доступны стихийные заклятья, ведь рейнджер не маг, которой способен уже оперировать стихиями через полгода обучения, а рейнджер только к концу своего обучения сможет лишь пользоваться стихийными силами. Если бы он не отдал свой медальон, то можно было бы использовать его, в него как раз забито около десятка различных атакующих заклятий против подобных тварей. Но не отдай он медальон, сорванец вряд ли бы согласился сюда привести его друзей. Медальон мог подчиняться только хозяину, и если он попадал кому-то другому, то тот, через несколько минут начинал испытывать все более и более сильную боль, которая, в конечном счете, могла и убить. Так же заполучив чужую вещь, он уже не мог от нее избавиться, пока не выполнит свое поручение. Ведь, несмотря на мучительную боль, выбросить медальон, он уже не мог. Как только у него появлялись такие мысли, медальон начинал еще сильнее жечь и наливаться тяжестью до тех пор, пока такие мысли не проходили. Поэтому забрать медальон мог только его хозяин, или другой рейнджер которому доверяет его хозяин.
Кроме медальона у Вовки еще были три амулета. Один амулет щита, который он уже использовал, зайдя во двор, второй амулет огня, третий – а в третьем было не известно что. Когда он выходил за ворота академии, к нему подошел мастер и вручил еще один амулет со словами:
– Возьми еще вот этот амулет. Он тебе вряд ли пригодится, ну лучше пускай будет у тебя.
– И какое там заклятье?
– Заклятие как заклятие, я же говорю, что ты его вряд ли будешь использовать, поэтому, когда вернешься, отдашь его мне.
– Хорошо мастер, я сделаю, как вы сказали.
И вспомнив эти слова, ученик лиги сейчас находился в нерешительности, какой ему использовать амулет. Если огненный, то он точно уничтожит тварь, но то, что находится внутри дома, может быть гораздо опасней, а если использовать последний амулет, то неизвестно какой получится эффект. Но долго раздумывать ему не пришлось. Темный плывущий шар, вдруг неожиданно быстро устремился к своей жертве, и Вовке не осталось выбора. Ему пришлось активировать огненный амулет. Он поднял свободную руку и направил ее на падаслиза. Не долетев до жертвы около метра, комок плотной субстанции, облепил огонь вырвавшейся из руки, который тут же окутал и поглотил его. К ногам замерзшего рейнджера упала лишь только горка сильно пахучего пепла. Осторожно отойдя от останков твари, и спустя лишь минуту убедившись, что он уже не оживет, Вован позволил себе вытереть выступивший со лба пот и попытался хоть как-то успокоить дрожащие ноги и разбушевавшееся нервы. Хоть и с трудом, но ему все же удалось, успокоить себя. И он уже собирался поворачивать назад, понимая, что, оставшись с одним амулетом, заряженным неизвестным заклятием, и идти в дом только с одним мечем, было самоубийством. Ведь обычный меч, был практически бессильным против тварей спектра. Правда, у него еще был маленький козырь, по сравнению с большинства своими сокурсниками, ему уже были доступны несколько заклятий воздуха, в то время как остальным ученикам они становятся доступны только на третьем курсе. Но воздух, как меч были слабыми помощниками в сражении с пагубными порождениями спектра.
Все-таки здравый смысл взял над ним вверх. Он уже собирался выйти на улицу и подождать там своих друзей, которые и так должны были скоро подойти. Но в доме вдруг неожиданно раздался душераздирающий женский крик. Сорвавшись с места и позабыв обо всем, Вовка вихрем оказался на крыльце. Затем плечом выбив дверь, оказался в широкой прихожей, где тут же споткнулся об лежащее тело и в результате чего кубарем полетел дальше в проем. Это и его спасло. Там где он только что недавно стаял, разорвался огненный шар, расшвыривая осколки досок и мертвую плоть человека. Вольдемар быстро оказался на ногах, и увидел перед собой высокого человека, укутанного в черный плащ с закрытым лицом. Лишь только его серебреные волосы ниспадали с головы до плеч, да в маске оставался разрез для глаз, которые горели черным пламенем. Рейнджеру хватило и мимолетного взгляда, чтобы кроме высокого мага заметить взметнувшиеся к нему небольшие тени, закрывавшие своего господина.
Это оказались кулинаки, – не превышающие ростом и метра, имеющие скорее сходство с ожившими скелетами, чем с живыми существами, они своим проворством были похожими на диких кошек, и быстро окружили человека и замерли вокруг него. Кулинаки не имели оружия, да оно им было и без надобности. В качестве оружия они использовали свое тело, которое все было покрыто длинными иголками, а также свои когти на руках и ногах, по своей длине они были больше длины их пальцев. Благодаря гибкости своего тела и острым когтям, они могли свободно карабкаться по любым стенам. Перемещаясь по стенам и потолку и кружа вокруг рейнджера, они держались на небольшом расстоянии, готовые в любой момент наброситься на него. Как только Вовка собирался сделать шаг, как кулинаки, ощетинившись своими иголками, начинали злостно шипеть, и сразу же замирали, готовые к прыжку на него. Не смея пошевелиться, Вольдемар был вынужден замереть на месте, не в силах сделать хотя бы один шаг. Черный маг, словно раздумывая о том, стоит ли поджарить рейнджера или нет, немного постоял с протянутой рукой, на которой вздрагивало черное пламя. Но, посчитав, что маленькие помощники легко справятся с замершим рейнджером, прежде чем он сделает хоть один шаг, он вернулся к своему прерванному занятию. Он повернулся к столу, на котором лежала женщина и тихо стонала. Руки мага засветились красным сиянием, и запев жутким голосом он стал читать свое заклинание. Голос его все усиливался, руки светились все больше и больше. Затем он положил их на дергающийся живот своей жертвы, и женщина вновь застонала. С каждым мгновением ее крики становились все громче и мучительнее. Владимир себя с трудом сдерживал, и не знал что предпринять. Ее очередной крик, словно нож, впился в душу молодого рейнджера. Не выдержав, он активировал свой последний амулет и с криком бросился на черного мага, сметая со своего пути бросившихся на него кулинаков.
Двое рейнджеров двигаясь по грязной улице, и вели между собой беседу, как вдруг через квартал увидели мощный магический взрыв, который окрасил собой окрестности, и заставил их остановиться.
– Вольдемар, – почти одновременно сказали они, после чего устремились к загадочному месту.
Глава-21
Большая пустошь
– А воркаров им всем в пасть, – прорычал Шкляр, сплевывая в снег.
– Воркаров говоришь, – задумчиво повторил рядом стоящий Рагнар.
Тем временем Гдрураг отдавал приказы, заставляя всех принять круговую оборону, в центре которой загоняли сани. За считанные мгновения весь отряд приготовился к сражению. Затем шаман, приняв какое-то решение, обратился к четырехрукому воину.
– Ну что луканин, у тебя есть выбор. Либо умереть с гномами? защищая наши жизни, либо пожертвовать только своей жизнью и спасти все остальные, – усмехаясь, спросил орк, глядя на высокого воина. Чрех не сомневаясь ни секунды, и не раздумывая, сразу же ответил.
– Что я должен делать.
Кажется, именно такого решения и ожидал от него орк, который довольно оскалился, услышав ответ.
– Тебе сейчас необходимо задержать кровавых ворлоков как можно дальше от отряда. Чтобы остановить всю стаю четырехлапых зомби, мне нужно время, чтобы мне никто не мешал.
Услышав то, что от него требуется, Чрех скинув свою меховую куртку, рванул с места как ветер. И прежде чем сердце Андрея, успело совершить пару ударов, луканин уже находился в десятке шагов, удаляясь все дальше. И даже глубокий снег, в который приходилось проваливаться чуть ли не до колен, не мог помешать продвижению огромного воина. До этого уж не раз поражался возможностям своего наставника, и сейчас он следил, как тот с легкостью пантеры, перемещается по снегу, почти не касаясь его. Но как только его взгляд скользнул дальше, туда, куда стремился Чрех, он дернулся, и хотел, было последовать за ним, если бы не Дайнин, вовремя схвативший его за руку и заставивший замереть на месте. На встречу луканину, неслась огромная стая кровожадных и голодных ворлоков, которые, завидев сою жертву, острым клином устремились ей навстречу.
– Не дергайся парень, – негромко проговорил гном, крепко сжимая руку. – Если и есть, у кого шанс выжить в этой бойне, так это только у него. – И глаза гнома вновь неотрывно стали следить за бегущим луканином.
Воин, преодолевший расстояние около сотни шагов, остановился, чтобы перевести дыхание и приготовился встретить первые ряды зверей, которым осталось уже преодолеть последние десятки метров. Ворлоки, походившие на огромных волков, сейчас имели вид вывернутых на изнанку зверей и неслись кровавой лавиной.
Андрей, начиная злиться на то, что никак не может помочь другу, и с горящими глазами ненавистью, он повернулся к шаману, собираясь высказать ему все, что о нем думает. Но к его удивлению, шаман времени зря не терял, и вместе с двумя своими помощниками готовил какое-то заклятье.
Тем временем первые ряды мертвых тварей, достигли одинокого воина и бросились на него волной, собираясь поглотить под собой. Но воин, твердо стоящий на ногах, орудуя своими четырьмя руками, уверено рассек накативший на него вал и закрутил свою мельницу, где каждый удар находил свою цель. Благодаря необыкновенному строению своих рук, которые имели большую гибкость и гнулись как вперед, так и назад, луканин, мог без малейших затруднений, отбивать любые атаки, наносимы сзади. Хоть у него и не было на затылке глаз, Дрон готов был поклясться, что Чрех сейчас себе их отрастил, чтобы отбивать выпады и броски безумных тварей. Задние ряды напирали, заставляя передних ворлоков либо нападать, либо огибать воина. И те, кому не посчастливилось, разминуться с разящими клинками, находили свое второе упокоение у ног луканина.
Благодарю своему зрению, Андрей мог хорошо рассмотреть схватку. Вот сразу прыгнуло два зверя, но их тела оказались еще перерублены на подлете верхними мечами, зажатые обратным хватам. Вновь появившаяся рядом пара зверей, оказалось пронзенной нижними мечами, в то время как верхние мечи, словно косы, проредили фланги и встретили бросившуюся на спину особо расторопную тварь. Нижние руки пошли вниз, награждая еще нескольких ворлоков глубокими порезами на их телах. Воспользовавшись небольшой передышкой, Чрех закрутил вокруг себя четырехстороннюю мельницу, не давая приблизиться к себе ни одной твари.
Стремительная волна, летящая по снегу, сметающая любые преграды оказалось остановлена одним воином, который, орудуя своими четырьмя мечами, заставил кружить возле себя всю стаю. Уже более двух десятков рассеченных тварей валялось возле ног Чреха, и сам он был вымазан уже ни одним слоем чужой крови, но продолжал все также рубить мечами.
Андрей, радуясь каждому успеху Чреха, ликовал в душе, что он смог отразить новую атаку зверей, и что ему остается продержаться совсем чуть-чуть, пока не сработает заклятье шаманов. Но всю его радость тут же развеял лысый орк.
– Хороший воин, – не без зависти проговорил Гдрураг, глядя на бой. – Жаль что это его последний бой, я был бы не против сойтись с ним в поединке.
И словно в подтверждение слов орка, одной из тварей удалось схватить луканина за кисть, но воин скинул уже пронзенного зверя со своей руки, но свое дело зверь сделал. Рука повисла безвольной плетью вдоль тела. Отбиваться от постоянно атукающих зверей, становилось все труднее. И они, словно наслаждаясь своим численным преимуществом, кружили вокруг воина и не обращали внимания на замерший чуть дальше отряд. Вот новый бросок ворлока и Чрех не успел до конца увернуться, и его плечо украсило несколько кровавых ран. Новый боковой бросок и новый зверь опять впивается в руку, после чего, она также свисает вдоль тела.
Чрех, взревев во весь голос, с яростью принялся отбивать атаки зверей и сам бросился вперед, сметая их на своем пути.
– Все, ему конец, – мрачно произнес Шкляр.
Андрей, рванулся с места, опрокидывая в снег державшего его Дайнина, и понесся к луканину.
– Стой, – заорал Шкляр, – ты безумец.
Потом, послав в след удаляющемуся парню проклятья, бросился за ним. За Шкляром последовали и остальные гномы.
Дрон, обуреваемый гневом, несся по снегу, едва его, касаясь, не успевая даже проваливаться в него, и в отличие от гномов, которые с трудом преодолевали сугробы и отставали от него все больше и больше. Несясь как вихрь и взывая внутри себе к тому зверю, которого он разбудил, живя в пещерах, он отдался нахлынувшим на него инстинктам. И видя, что Чрех сражается уже одной рукой, он рванул еще сильнее. Ворвавшись в задние ряды ворлоков, которые развернулись к нему навстречу, он протаранил их как паровоз, нарвавшийся на преграду, и, отмахиваясь, от прыгающих на него зверей, как от мух устремился туда, где уже на коленях сражался его учитель и друг.
Вот Дрону, осталось преодолеть последние разделяющие метры, и ему хочется крикнуть, что бы луканин держался. Но в этот момент, один огромный ворлок, перелетев впереди стоящих зверей, схватил за опускающуюся руку с мечом, и заставил уже сильно израненное тело упасть на спину. Андрей взревел как разъяренный ехьент, и, орудуя мечом и кинжалом, не замечая цепляющие за ноги когти и пасти зверей, прыгнул вперед. И выплескивая из себя накопившуюся ярость, одновременно пронзил тело ворлока двумя клинками, и не дал зверю сомкнуть свою жуткую пасть на голове луканина.
Не замечая ничего вокруг, Дрон стащил с тела друга, покрытого кровавой плотью, мертвого зверя, и стал трясти бессознательного луканина. Его сейчас раздирала боль, оттого, что он, так поздно устремился на помощь. Глядя в вечно спокойное лицо, прямые сжатые губы, Андрей все никак не хотел верить, что тот, кому он стал доверять, готов покинуть его. И вот луканин открыл глаза, и на его лице появилась легкая улыбка, которую крайне редко можно было увидеть навсегда серьезном лице. Губы шевельнулся и разошлись в еще большей улыбке, и парню показалось, что Чрех сейчас рассмеется и встанет. Но большие добродушные глаза моргнули пару раз, и закрылись, на этот раз навсегда.
Глядя на лицо и большую улыбку, которая замерла как маска, Дрон чувствовал, как его пожирает боль, и сердце разрывается на части. Слез не было, они остались в прошлой жизни, была только злость. Он чувствовал себя виноватым за то, что так поздно вмешался в схватку и не смог спасти друга. И глядя на широкую улыбку, которую впервые себе позволил Чрех, лишь перед смертью, Андрей понимал, сколь много луканин для него сделал, а он даже не смог его отблагодарить.
Спустя какое-то время, он почувствовал, как на его плечо опустилась чья-то рука и, подняв глаза, он увидел скорбное лицо Дайнина. В его глазах также читалось боль о потере, и сейчас не нужно было говорить слова, что бы понять друг друга, ибо было все ясно и без них. Андрей, молча встал и согласно кивнул. Вместе с подоспевшими гномами, они водрузили неподвижное тело на носилки и двинулись к каменной гряде, где уже суетился Шкляр и еще несколько гномов.
Когда небольшая колонна приблизилась, в поверхности камня был уже выдолблен небольшой грот, в который легко поместилось тело Чреха. Уложив его в каменный саркофаг, вместе с кликами, которые были вложены в руки, как и подобает воину, Дайнин произнес несколько слов о славном луканине, и том, что память о нем будет всегда жить в сердцах его друзей. После чего могилу аккуратно завалили большими валунами, так, чтобы ни один зверь не мог потревожить покой луканина. Шкляр же, даже нанес несколько своих гномьих рун, которые должны были защитить погребенного четырехрукого великана, от различных посягательств.
Оставив небольшую гряду скал, отряд двинулся дальше. Шкляр, устроившись рядом с парнем, рассказал о том, что произошло. В тот момент, когда он прыгнул на ворлока, Рагнар наконец-то атаковал магией. Сложным заклятьем, он смог вызвать духов паланы, которые оказались пожирателями, и придав им форму воркаров, атаковал. После приказа, стая птиц, обрушилась на зверей и те за считанные мгновения упокоили поднятых тварей, оборвав связь тел со своими духами. Но как оказалось этих мгновений и не хватило для того, что бы спасти Чреха.
И после своего рассказа, как Шкляр ни пытался отвлечь парня от не веселых мыслей, ему это так и не удалось. Весь дальнейший путь, проделанный до захода солнца, Андрей был мрачным и замкнутым в себе. Поэтому, оставив все свои попытки, гном также затих, и молча, стал наблюдать за окружающей обстановкой. Небольшой отряд продвигался еще часа два, после чего был объявлен привал и все стали готовиться к ночевке. Настроение среди гномов было мрачное, как никогда. За ужином никто не проронил ни слова. Так все и разошлись по своим местам в полном молчании.
Прежде чем лечь спать, отряд обошел Рагнар и предупредил о том, что они завтра выйдут к конечной точке их путешествия и чтобы все были предельно внимательны и осторожны. Но Дрону было уже все равно. Он молча лег и сразу же заснул. Ему снился сон, как под дружный храп гномов, луканин показывает различные связки боя на мечах, а также различные удары и контрудары казалось из безвыходных ситуаций. Но больше всего в память врезалась фраза.
– Неважно насколько силен твой противник и искусен во владении оружием. Потому что даже у самого бездарного крестьянина, который ни разу в жизни не держал в руках меч, есть шанс победить лучшего мечника всей страны. Главное в это момент правильно использовать свой шанс. Шанс есть всегда, даже если он один из ста. И главное использовать его первым, чем твой противник использует свои девяносто девять.
Андрей проснулся с тяжелой головой. Воспоминание о сне, улетучивалось как утренний туман, и он никак не мог понять, про какой шанс говорил Чрех. После нескольких бесполезных попыток, он бросил это занятие, и быстро позавтракав, стал собираться вместе с остальными. Отряд оказался готов через несколько минут, после чего он вновь помчался по пока еще спокойным снежным просторам.
Часа через два, оставив сани с небольшим охранением, возле появившейся небольшой гряды скал, отряд продолжил свой путь пешком. Сначала увязая в глубоких сугробах, орки с гномами стали пробираться сквозь выступы скал, забираясь все выше. Пешком идти пришлось еще несколько часов. По пути сделали небольшой привал, чтобы перекусить. Костра не разводили, так как до плата было уже совсем близко, поэтому обошлись валенным мясом. Затем вновь продолжали движение. Спустя еще пару часов, забравшись на новую вершину, идущие в первых рядах орки, сразу же попадали в снег как подкошенные.
Дрон вместе с гномами осторожно подобрался на вершину и увидел зрелище, которое возможно раньше и накрыло бы его волной ужаса, и заставило трепетать сердце, но не сейчас. Вместо этого он с интересом стал рассматривать открывшуюся равнину с каменного утеса. На довольно обширной поляне суетилось такое огромное количество народу, что Андрей поразился тому сложенному механизму, который здесь работал как единое целое.
Первое что бросилось в глаза, это отсутствие снега, который казалось должен покрывать здесь все вокруг. Но как оказалось, огромное плато было настолько свободным от белого покрывало, что даже не хватало глаз увидеть дальние его края. Несмотря на то, что снег сыпал на землю хлопьями, словно из разорванной пуховой перины, ему не удавалось накрыть ее своим покроем. Не достигнув нескольких метров до черной земли, хлопья снега превращались в пар, после чего белой дымкой поднимались вверх.
В центе поляны небольшим полукругом стаяло несколько магов, облаченные в черное одеяние, которые осматривали какое-то разрушенное строение. Хоть группа, состоящая человек из десяти, и приковала к себе внимание, кроме нее было еще много чего интересного. Помимо центральной группы еще были видны одинокие фигуры, в серых балахонах которые суетились между ямами, которых наблюдалось около десятка.
Ближе к скальному выступу, на котором они находились, располагалась одна из таких огромных ям. Возле нее суетилось несколько огромных созданий похожих на тех, что напали на орков возле шахт. Эти жуткие жирафовидные твари не давали вырваться огромной куче созданий, которые представляли собой скопление плоти и костей. Все эти полумертвые создания стремились вырваться из высоких рвов. И тем, кому это удавалось, стремились сбежать, либо наброситься на своих ужасных охранников. Но все существа, будь, то двуногие или более: трех-, четырех-, почти все были перехвачены своими надсмотрщиками и разорваны на куски. После чего их останки возвращались обратно в яму, которая походила на огромный котел с тошнотворным варевом.
Из этой проклятой ямы имелся один выход, к которому твари, находящиеся внутри, не спешили подходить. А пара магов стоящих на его входе была вынуждена при помощи магических силков вытаскивать к себе свои жертвы. Создания, попавшие под невидимый аркан, сопротивляясь из-за всех своих сил, и неимоверно извивались, не желая приближаться к двум магам.
Как только один из магов подтягивал новую жертву, прилагая при этом изрядную силу и волю, Андрей даже видел вздувшиеся вены на его лбу, благо капюшон был откинут. Второй словно набрасывал на кровавое месиво невидимое полотно, после чего с существом начинало происходить непонятная метаморфоза. Существо вытягивалось, словно по струнке, при этом, меняя на несколько мгновений свой цвет, на какой-то бесцветный, а затем темно-серый. А дальше, словно получив невидимый заряд тока, передергивалось, и вместо безумия, иногда в еще сохранившихся глазах, появлялся бездонный черный блеск. Дрон сначала не поверил в этот затягивающий и загорающийся взгляд, при виде на первую, заарканенную и преображенную жертву. И всматриваясь в очередного измененного мертвеца, который даже уже внешне стал отличаться от прежнего. Парень поразился тому, что его взгляд способен не только рассмотреть темный провал иногда пустых глазниц, которые вдруг начинали видеть своей бездонной пустотой, но и то, что он даже начинает погружаться в эту пропасть. И она, не спеша, но медленно и уверено поглощает его в себе. Но, отогнав эти глупые мысли, он стал дальше наблюдать за новыми жертвами, которые подтягивали к себе маги.
Андрей никогда не думал, что мертвые создание, могут иметь хотя бы какие-либо чувства, кроме голода, конечно же. Если судить о них по фильмам, не раз смотренных в своем мире. Но здесь. Эти мертвецы, а сомневаться в этом не приходилось. Так как внешний вид говорил о том, что подобные создания никак живыми быть не могут. И кроме голода, который должен был их, несомненно, мучить, у них был страх и желание жить. Жить хотя бы тем, кем они оказались. И это открытие так поразило его, что все пережитые испытания им, вдруг отошли на второй план.
'Да что это за мир такой. Где даже мертвецы, будь внешне более чуть похожи на живых, ничем от них не отличаются'.
Пораженный этим открытием, Андрей следил за очередной жертвой, которую к себе подтаскивал маг. И глядя в глаза обреченной жертвы, который он мог увидеть или это ему всего лишь показалось, он смог различить целую бурю ужаса, которая поглощала небольшое существо чем-то отдалено похожее на гномов. Смотря прямо в глаза этому существу, которое пыталось вырваться из невидимых объятий и спрятаться от высокого мага, который становился все ближе и ближе. Андрей не заметил, как стал отчетливо видеть цветастую оболочку глаз, которые казалось, искали и молили о помощи. Затем он увидел, как цветная оболочка вдруг стала по краям глаз постепенно окрашиваться в темно-серый цвет, приближаясь к зрачку. Все это время, не прекращающиеся попытки незнакомого существа вырваться из плотных объятий, резко прекратились, и оно неподвижно замерло на месте. А Дрон все продолжал неотрывно смотреть в глаза, в которых, еще читался поглощающий их ужас. И вот темный овод окончательно сомкнулся на синеве глаз, и в этот момент, человек, словно сорвавшийся с вершины скалолаз, провалился в бездонный колодец пропасти.
И оказалась, он уже не рядом с сидящими гномами, а плавно тонет в водовороте тьмы, которая все глубже погружает в себя. Страха он не почувствовал, скорее наоборот, было бескрайнее удивление от происходящего. Удивление оттого, что он вдруг вместе со своим телом оказалось в черном потоке. И благодаря этому удивлению, в памяти всплыли забытые воспоминания, от похожести происходящего. Пытаясь разобраться в своих воспоминаниях и погружаясь все глубже, Андрей смотрел на струящийся поток, в глубине которого сиял непонятный блеск. А непонятное глубинное сияние сбивало и путало мысли, не давало сосредоточиться, манила своим блеском, заставляя забывать обо всем. Будь он тем простодушным парнем, который попал в новый мир в первые дни, он бы непременно утонул бы в успокаивающей темной глубине, но те дни давно прошли. Но теперь, вместо Андрея был совсем другой человек – Дрон. Тот, кто не намерен мирно созерцать свое погружение в непонятную враждебную пропасть, в которую у него не было желания стремиться. Поэтому, собрав волю в кулак и подчинив себе свой разум, и направив мысли лишь в одно русло, в котором было лишь одно желание. Желание выбраться из этого жуткого места, которое становилось все мрачнее и переставало нравиться все меньше и меньше. Осознав, что в мерцающей глубине может таиться только ужас, от которого трепетали даже мертвые создания, Дрон устремился вверх, где маячила точка света. Он стал выбираться из этой темной топи. Но оказалось, так легко впустившая в себя пропасть, не спешила отпускать нежданного гостя и пришельца. Поздно поняв, что его начинает поглощать этот вихрь и тянуть вглубь, Андрей стал отчаянно сопротивляться от затягивающих его щупалец, которые так и липли к нему.
В отличие от прошлого раза, когда Дрон погрузился в непонятную сущность, он оказался бестелесной оболочкой, которая мыслью следовало за созданным им копьем. Но на этот раз, оказавшись в похожей ситуации, он ощущал свое тело, только оно казалось необычайно легким. Поэтому он, как чемпионский пловец, активно загребая руками и работая ногами, стал пробиваться к маячащему свету над головой.
А пустота, словно почувствовав, что ее очередная жертва готова сбежать, издала противный свист, как показалось человеку, и набросилась на него паутиной, которая старалась спутать и лишить возможности двигаться. В это же время он увидел, как из точки света появляется небольшое размытое пятно, которое пронеслось рядом с ним, а затем устремилось дальше в глубину, навстречу черному блеску. Проводив взглядам, удаляющуюся светлую точку, Андрей с новой силой, неистова, заработал руками и ногами, отбирая невидимые метры, стал дальше пробиваться к тлеющему в вышине свету. Все это время, когда он пытался выплыть из окутавшего его потока, который упорно стремился его проглотить, он наблюдал не одну проносящуюся рядом сущность. И она издавала волны расходящегося страха и ужаса, а затем, как и остальные ее предшественники, также тонула в глубине этой пропасти. Но не желая знакомиться с обитателями темных недр, преодолевая усталость, которая стала накатывать на тело, он с упорством скалолаза, буквально покоряя гору Эверест, пробирался к свету, который становился все ближе и ближе.
Дрон не мог понять, что с ним сейчас происходит. Казалось, он только что смотрел на очередную жертву, которую во что-то превратили, как он уже осознал себя барахтающимся в непроглядной темноте и отбивающимся от плотно сжимающих его щупалец. И вот очередной толчок и новый гребок, и свет уже рядом. Остается преодолеть совсем немного, и он окажется на свободе. А тьма, понимая, что может лишиться своего лакомого кусочка, и словно использую свою последнюю попытку, снова обвивает своими непроглядными щупальцами и старается не дать покинуть свои чертоги. Андрей ощущая, что еще остается сделать последнее усилие и ему удастся покинуть обволакивающую его тьму. Но в этот момент, его тело облепили плотные незримые путы, от которых не удается отцепиться, и он стали тянуть вглубь, а спасительный блеск свободы стал меркнуть в таявшей вышине. Злостно глянув вниз и начиная закипать внутри, он стал сдерживать внутри себя клокочущую ярость.
– Ну что ж, вы сами напросились, – прошептал он, даже не придав значения тому, как его шепот, разнеся громовым раскатом вокруг.
Сжигающая ярость, распространялась внутри по всему телу, заполняя каждую его клеточку. И когда она заполнила его всего, то стала требовать выхода наружу, чтобы утопить в своих волнах ярости окружающее пространство. Чувствуя внутри себя вырывающуюся бурю, и вдруг вспомнив, что когда подобное с ним происходило, он уже решил, как будет действовать. И как в прошлый раз, он ощущал бушующую в нем энергию, которая сейчас походила на бурое облако готовое разразиться молниями. И он как гончар, опираясь на свои воспоминания, стал осторожно лепить из него остроконечное копье, старясь не потревожить структуру, а всего лишь придать ей форму. Несмотря на то, что ему придавать форму своей ярости, пришлось лишь второй раз и то с большим перерывом, у него это быстро получилось. И после того, как копье было создано, у него больше не было сил, чтобы сдерживать его. И ощущая себя греческим громовержцем, великим Зевсом, он направил копью вниз, в раскинувшиеся объятия черного блеска. И словно спустив завесу, сдерживающую ураган, синий смерч устремился вниз, а его создатель взмыл вверх.
И Дрон вновь ощутил себя в своем теле, с рядом сидящими гномами. Последнее что он успел заметить, прежде чем вернулся в свое обычное тело, это то, как яркая вспышка осветила слепящим светом все пространство вокруг.
В обычном мире, прошло не больше мгновения, хотя по ощущениям, от марафонского заплыва, казалось, прошел не один час, прежде чем удалось выплыть из объятий непроглядного мрака. Шкляр, словно что-то почувствовав в парне, посмотрел на него. Но тот уже быстро справился с собой, и ничем не выдавал пережитых жутких минут, и ответил недоуменным взглядом. Переведя взгляд на яму, в которой очередную жертву к себе подтягивал более высокий маг. Но в ней все выглядело как обычно. Новой жертвой, оказался огромный слепленный из кусков расурук, которой отчаянно сопротивлялся. Но сопротивляться невидимой паутине, все же не мог, несмотря на свою дюжую силу. И вот уже второй чернокнижник накинул невидимую сеть на огромного пленника. В ответ он зарычал, словно живой, дергаясь весь в стягивающих его путах. И Андрею показалось, что даже, несмотря на то, что тело состоит из кровавых кусков мяса и костей, он действительно живой.
-Суки, – еле слышно выругался он, сжимая руки в кулаки. И в момент привычного вытягивая и затем выгибания тела, произошло что новое.
Вместо того чтобы быть покорно связанным невидимой сетью и затем обрести черный блеск в глазах, расурук вдруг неожиданно легко разорвал невидимую сеть, чем удивил двоих магов. После чего, зарычав как живой, и пользуясь замешательством своих мучителей, он бросился на высокого мага. И прежде чем тот усел что-либо сделать, огромный зомби с живой душой разорвал своего палача и радостно зарычав, издал свой могучий клич. Но не успел он закончить свой рык, как его тело разлетелось мелкими кусочками, словно брызгами от фонтана, освобождая вместе с этим чудовищную волну энергии, выплеснувшуюся из тела. Как понял Дрон, это пришла в действия цепная реакция, вызванная его копьем, которое он метнул в глубины мрака. Как видно, оно благополучно достигло своей цели, черного поглощающего сияния. И что радовало его больше всего, так это то, что его копье пришлось не по нраву непонятной сущности. И вот теперь, в результате столкновения непонятной сущности и синего смерча, вырвавшаяся на свободу сила, стать пожинать свой урожай.
Всех недалеко стоящих тварей выжгло пожирающей яркой волной, которая смела передние ряды, словно их и не было, не оставив от них даже пепла. Вторую часть превратила в кашеподобную смесь, где кое-кому удалось даже уцелеть и, барахтаясь в образовавшемся болоте, они пытались выбраться. Те, кого же не задела волна или вернее не успела дойти до них, торопились выбраться из этой ямы. И они, получившие свободу от бегства жирафоподобных надсмотрщиков, стали разбегаться в разные стороны. А надсмотрщики, устрашившись пламени, устремились прочь от ямы на своих кривоногих ногах, стараясь убежать от нее как можно дальше. Уцелеть рядом с эпицентром взрыва удалось лишь второму магу, но только лишь для того, чтобы не сгореть заживо. Как он только успел закрыться щитовым пологом, его отбросило на несколько десятков метров, где, несмотря на свои попытки смягчить падения, он затих после приземления и не подавал признаков жизни.
Вырвавшаяся неподвластная стихия, заполнявшая собой часть пространства в яме и возвышаясь над ней не больше чем на десяток метров, бурлила как грозовое облако, норовя распространиться всепожирающей огненной волной вокруг.
Центральная группа магов оказалось поражена, не меньше притаившегося за небольшим уступом отряда, где все неотрывно наблюдали за происходящим. Но один из магов, облаченный в темно коричневый балахон, который надежно скрывал его обладателя, быстро разобрался в происходящем и стал отдавать указания. Повинуясь приказу, к месту бурлящего огня, тут же направилась четвертка магов, одетых в черные балахоны, и стали обступать его с разных сторон. Еще трое, направились к другим ямам, где также на простор вырывались пленники, так там тоже произошел выброс, но меньшей силы. Но в тех ямах каждая пара магов пока еще справлялось с невидимым облаком, сквозь которое иногда просвечивали алые искры пламени, и не давали ему вырвать на волю. Еще пара магов, получила указание собрать разбежавшихся надзирателей, и затем вернуть всех тварей которые сбежали из ямы. Те тут же помчались выполнять поручение, прихватив собой несколько подвижных преобразованных созданий, которые толпились в большой куче рядом с развалинами.
Оставшись с еще парой магов, высокий главарь принялся проделывать какие-то действия. Но, не успев даже различить, что же он собирается делать, орки сорвались с места как ворлоки и погнали весь отряд обратно к камням. Мельком взглянув на лица шаманов во главе с Рагнаром, Дрон понял, что дела худо, так как ему еще никогда не доводилось видеть таких серых лиц. Случайно оброненный взгляд на Шкляра, добавил еще больше опасений в забившееся с бешеной скоростью сердце. Вся радость, оттого, что он недавно победил в схватке, тут же улетучилась, а в место нее появилось нехорошее чувство, что за свое огненное копье ему придется в скором времени расплатиться. И это может произойти через несколько минут, после того как высокий маг, возвышавшийся над всеми, обнаружит следы пребывания отряда. Представив себе мага, который приближается к нему и, возвышаясь над ним, больше чем на две головы, Андрей поежился от кольнувшей где-то внутри иглы и постарался тут же прогнать от себя мрачные мысли, старясь хотя бы ими не привлекать к себе лишнего внимания.
– Шкляр, – тихо спросил он рядом бегущего гнома.
Тот, погруженный в свои мысли, встряхнул головой, отвлекаясь от них, и посмотрел на него. Вид гнома удручал, еще недавно дышавший силой гном, осунулся, черты лица резко постарели, выдавая в нем и в самом деле столетнего старца.
– Что с тобой? – только удивлено проговорил он, остановившись. И тут же получил удар в спину копьем, и чуть не упав, опять побежал рядом с гномом.
– Если будет время, поговорим, – мрачно, не своим голосом проговорил он.
Отряд двигался на пределе своих сил. Они уже не раз обогнули каменные выступы скал, которые вели к плато, но Рагнар все не разрешал сделать остановку. Опускающийся Рок, своими лучами указывал путь наступающим теням. Начавшийся еще утром небольшой снежок, к вечеру стал изрядно усиливаться. И Андрей надеялся, что следы очень быстро заметет, и если их даже выследят, то их быстро потеряют.
Пока отряд двигался, Дрон ощущал, что его словно касалась невидимая рука, которая хотела его ухватить. Но не найдя за что зацепиться, она соскальзывала по нему как шелк. При этом ощущения были крайне неприятные, словно по телу ползают противные щекотливые черви. Андрей, пытаясь отрешиться от всего, выбросил из головы все мысли и старался ни на что не обращать внимания, и не реагировать. Даже когда Рагнар, пару раз мрачно взглянув на него, парень не подал виду что заметил это. Он все бежал дальше, отдавшись только работе тела, тем самым лишая возможности мозга, предаться каким-либо размышлениям.
Отряд достиг своего места стоянки, часа за три, что было в два раза быстрее, чем он двигался к плато.
Многие, включая и гномов, повалились на снег, тяжело дыша. На ногах лишь остались четверо. Рагнар который обводил взглядом отряд. Гдрураг, который тяжело дышал, но тем немее твердо стоял на ногах. Дрон, который также как орк, смотрящий ему в глаза, легко стоял на снегу. Но прожигающий взгляд орка, замерший над ним, заставил его присесть на корточки возле скалы, чтобы не вызывать гнев и так уже злого шамана. Четвертый, кто остался, уверено стоять на ногах, был плотно сбитый гном из второй пятерки, которого звали Дабрур, как вспомнилось Андрею. И стоял он так уверенно, что в пору было только позавидовать. Он выглядел и держал свою секиру так, словно и не вспотел вовсе, и хоть сейчас готов броситься в бой. Остальные же, распластались на каменных выступах, запорошенным снегом и как рыбы глотали ртом воздух.
Плюнув на все завистливые и враждебные взгляды, часть из которых была адресована человеку, он прислонился к прохладному камню и предался нескольким минутам отдыха, пока орки устроили небольшое совещание. Уже не чувствуя внешнего давления на мозг, он решил придраться размышлениям тем событиям, которые недавно произошли.
'Ну и как это понимать? – спросил он сам у себя. – Интересно, что из всего того бреда, что мне привиделось, было правдой, а что нет. Если считать, что все произошедшее было бредом, а события, случившиеся в одной из ям, никак со мной не связаны, то в принципе ничего страшного не произошло. Но вероятность такого события очень уж кажется сомнительной. Так как явь происходящих со мной происшествий слишком уж реальна, и на слабость и воспаление мозга ее списать, никак не удастся. Значит, следует исходить из самого худшего варианта, который означает, что все произошедшее было правдой. Отсюда вывод, что небольшая заварушка, – и Андрей даже сам себе улыбнулся в душе, но тут же стал серьезным. – Небольшая в крупных размерах, стала делом моих рук. И тем ребяткам, которые руководили там внизу, это не слишком понравилось. А это значит, что меня будут упорно искать. – И от воспоминания мертвых тел, а также зловещего блеска по телу пробежал предательская дрожь. – Да, попандос, так попандос. И так в дерьме по самые уши плавал, а теперь еще и занырнуть пришлось. – С горькой усмешкой произнес он. – И так, теперь начнем по порядку.
Первое. Во мне есть какие-то способности, иначе я бы не смог проникнуть в темный туннель, в конце которого кто-то обитает. Значит, орки не зря меня клеймили. Жаль, воспоминаний мало сохранилось из моей жизни в пещере и в снегах. Так всего лишь обрывки. Способности есть, но их природу и силу мне пока не понять. Из первого тут же вытекает второе. Похожее копье я уже применял. Теперь попробуем вспомнить, что же там произошло. И так злость, гнев, обида – в общем ясно. Но было что-то еще, что ускользает от моего внимания. И вот за это никак не удается зацепиться и оно все время ускользает от моего поля зрения. Ладно, поиск неизвестной оставим на потом, а пока смотрим, что было дальше. Похоже, я закипел как чайник, как и в прошлый раз, и создал подобие копья из какой-то внутренней энергии, которую я вдруг смог увидеть и придать ей форму. А вот это уже интересно. Так что там дальше с моим воспоминанием? Хреново, что голова начинает звенеть, как колокол. Ладно, потерпим. И так я выпускаю копье из себя и вот тут как раз большие отличия. В прошлый раз я растворился и следовал невидимым мысленным слепком за копьем. А сегодня? Ну, если грубо сравнить, то получается что как будто кто-то находящийся внутри меня невидимыми руками, из появившейся энергии, как из пластилина, слепил похожее копье, но уже другого цвета. Да разница существенная. Похоже, я могу делать такие молнии, как находясь внутри тела, так и в не его. Только вот как мне их тогда удалось сделать, в этом еще следует детально разобраться. Ладно, это оставим на потом, пока будем пытаться вспомнить, что там было дальше. Я словно невидимый фонтом завис над своим копьем, которое переливается сине-серебренным цветом, любуюсь его красотой, а также верчу воображаемой головой, осматривая пространство вокруг. Ну-ка, ну-ка. Что-то с пространством не так. Так вспоминай Андрюха, что же там такого интересного, – проговорил он, немного поглаживая виски, стараясь унять начавшую их бить крупную барабанную боль. – Не может быть, воскликнул он, преодолев один из барьеров разделяющих его память. – На него обрушился вихрь цветовых и красочных воспоминаний от окружающего пространства, в котором парила его молния. И пользуясь достигнутым успехом, он устремился за летящим копьем, которое вспахивала пласты воспоминаний, наполняя пространство деталями и образами. Вот пред глазами всплыл огромный черный треугольник, в форме которого угадывался мрачный замок, окутанный весь темной дымкой. – Ну, давай, еще, быстрее, – безмолвно прошептали губы, сквозь плотно стиснутые зубы, сдерживая раскаты грома которые бушевали внутри головы, норовя ее расколоть. Как только копье прорвало дымчатый полог, Андрей откинул голову назад, оборвав воспоминания. В глазах растекались красные круги, мышцы мелко дрожали, пот заливал глаза и щипал лицо. Спустя пару минут удалось унять дрожь и успокоить дыхание. Глаза вновь обретали способность нормально видеть. – Да, похоже, наломал я тут немало дров. И когда только успел? А тут еще и в новую петлю голову засунул. – Мрачно он улыбнулся сам себе. – Ну вот, и делай выводы. Считай всю жизнь, четверть века, мечтал о приключениях и вот, дорвался. И что сейчас? Греби их лопатой, аж не хочу. А толку. Только тоска о прошлой жизни – усмехаясь, продолжал он. – Ладно, хватит сопли жевать, а то сейчас помру от жалости к себе. Раз до сих пор не сдох, как бешеная собака, мотаясь по пещерам, то и теперь не собираясь. Ну а с этими, черными обитателями глубин и замков, разберемся как-нибудь. Может Чрех, еще и не натаскал меня на мастера меча, но и на том, чему успел научить, огромное ему спасибо. Обращаться научил, а это самое главное. Базу он в меня все-таки вдолбил, теперь осталось лишь только совершенствоваться. Так, ладно я все-таки отвлекся, так на чем я там остановился? Есть сила это раз. Я ей смог воспользоваться, да же, несмотря на клеймо, это два. Ну а в третьем, в этом надо серьезно разобраться. А в этом могут помочь маги, но вот вопрос где их взять'.
В этот момент взгляд натолкнулся на веселого Шкляра, который быстро восстановился и уже отпускал свои привычные шуточки, говоря о том, что с такими слабаками лишь только баб пугать. Андрей, увидев гнома, тут же ответил на свой вопрос, вспомнив о том, как Шкляр ни один раз выводил свои руны.
'И почему я об этом раньше не догадался. Хотя откуда время было взять, – тут же ответил сам себе. – Пахал как проклятый. Как еще умудрялся с Чрехом полночи тренироваться, даже сейчас и представить не могу'.
– Шкляр, – негромко позвал он гнома, – который сейчас подшучивал над так и не расслабившимся Дабруром. На что тот в ответ лишь тупо смотрел на весельчака, не делая попытки от него отвязаться.
– О, смотрите-ка, – радостно завопил он. – Второй наш герой, решил заступиться за нашего молчаливого брата.
– Ага. И уши тебе сейчас за это надеру. А ну иди сюда, – шутливо отозвался он, но при этом серьезно посмотрел в глаза балагура.
Тот сразу понял, что разговор намечается серьезный, еще пару раз отпустил свои шуточки и лишь затем, умостил свой зад рядом с человеком.
– Че хотел Дрон, – еле слышно прошептал он, снимая свой шлем.
Вид такого же бордового гнома, как и всегда, заставил его изрядно удивиться.
– Во-первых, ответь мне на вопрос, который я тебя задал во время бега. Гном мрачно усмехнулся
– Значит, будет и, во-вторых, а я думал, может, не заметишь.
– Шкляр, – серьезно прошептал Андрей, – если не хочешь говорить то не надо, но ненужно держать меня за лоха.
– За кого? – удивленно уставился он.
Парень и сам удивился всплывшему слову в памяти, но, не обостряя на этом внимания гнома, продолжил.
– В смысле тупого байнада.
Ухмыльнувшись, гном пожевал губы. Затем глянул вокруг, и, увидев, что никто не обращает на них внимания, проговорил.
– А какшакан с тобой. Тебе, я думаю, можно доверять, несмотря на все ворчание Дайнина. Что конкретно ты хочешь знать?
– Почему когда мы бежали, твой вид изменился до не узнаваемости?
– Ну, это просто. Некоторой вид применяемой магии оказывает на меня иногда специфическое действие, одно из них ты и наблюдал. Скорее всего, мои борода и волосы посидели, а лицо немного постарело?
Андрей утвердительно кивнул головой, давая понять, что именно эту картину он и видел.
– Все дело в этом клейме. Несмотря на то, что оно не дает магу использовать свою силу, клеймо все же не до конца отсекает к ней доступ.
– То есть, – перебил его Дрон, – можно пользоваться своей магией в неполную силу?
– Почти, но для этого нужно обладать очень огромной силой, чтобы сопротивляться воздействию запирающих заклятий. Да и такие маги вряд ли могут клейменными, потому что они, либо погибнут, защищаясь, либо победят. Обычный же маг может пользоваться лишь небольшим каналом, который связывает его с силой. Но этой силы лишь достаточно только для того чтобы чувствовать творимые рядом заклинания.
– Я, так понимая, что у тебя есть доступ к силе, но воспользоваться ты ей не можешь, так?
– Вот именно. Что бы снять воздействие клейма нужно либо долгая усердная работа самого мага, которая может растянуться от двух и более лет, либо…
– А быстрее никак нельзя? – нервно переспросил Дрон.
– Либо вмешательство очень сильного мага, – закончил он. 'Ни того, ни другого в наличии нет', – грустно констатировал Андрей.
– Понятно. Шкляр, значит выходит ты маг? – только тут осознавая смысл этой фразы, проговорил он.
– Ну не то чтобы маг, так, кое-что умею.
– В смысле?
– Силы-то во мне так, тун золото на гору. Да и колдовать почти не могу, не тот полет как говориться. Кое-что по рунописи могу, да и то всего лишь, рабочие заклятия для добычи камня.
– Да, негусто, – разочаровано прошептал Андрей. – А что с мертвецами в яме произошло, хотя бы представление имеешь?
– Кое-какие догадки есть. Я хоть колдовать и не могу, но общий смысл заклинаний понять могу. В общем, я не представляю, что это за черные маги были, но силы у них почти как у всего совета гномов.
Андрей не понял, что за совет гномов, но решил не перебивать гнома и стал слушать дальше.
– По одеянию маги походили на служителей черного Кельта, но они использовали совсем другие силы, да их почти всех лет сто назад уничтожили, не могли они так быстро вновь подняться. Может кто-то из некромантов Катсории. Там черных магов как камней в горе. А может кто еще? Кто его знает? Ведь после исхода богов земля еще до сих пор до конца не может прийти в себя. Кто-нибудь, да и нарвется на тайные схроны кого-нибудь великих, и вот тогда начинается. Вообразив себя новым владыкой, он с огнем и мечем, рвется покорять земли. Может и на этот раз, что-то подобное отыскалось.
– Понятно. В общем, ничего конкретного о черных магах тебе не известно. – Подытожил небольшой рассказ Андрей. – Ну а что они там искали или о чем толковали, можешь знать? И что затем произошло, когда взорвалось мертвое тело расурука.
– Кто его знает, о чем они там совещались. Будь я даже обладателем гномьеева скипетра, то вряд ли бы удалось подслушать разговор магов. Некроманты что были в яме, проводили процесс перевоплощения мертвецов в своих послушных слуг. Только не спрашивай, в чем заключается это перевоплощение, – проговорил гном, видя, что его хотят перебить. Человек согласно кивнул и стал слушать дальше.
– А от чего взбесился мертвый расурук я и сам понять не могу. Ведь для того чтобы вернуть кого-нибудь к жизни требуется огромной количество энергии, а чтобы помимо тела вернуть к жизни еще и дух существа, требуется энергии в несколько раз больше. Я просто не представляю, какой мощи требуется для этого артефакт, или какой силой должен обладать маг, чтобы контролировать такую огромную толпу. Возможно, это один из древних артефактов какого-нибудь бога, который и контролировал процесс создания мертвецов. А затем произошел какой-то сбой. В результате чего и произошел выброс энергии. Но этого всего лишь одна из версий.
– А вторая?
– Вторая заключаются в том, что кто-то вмешался в процесс перевоплощения и тем самым нарушил обряд, после чего и последовал взрыв. И мне кажется, что эта версия имеет более правдоподобный вариант.
Андрей от этих слов ощутил некое беспокойство внутри. И старясь ничем его не выдать, продолжил.
– И что тебе кажется более правдоподобным во втором варианте?
– Во-первых, ни я один так считаю. Я так полагаю, что Рагнар также склоняется к этому варианту. Иначе не погнал бы нас со склона. Ну а вторых. Я ведь чего седым-то стал? Ведь я тебе говорил, что некоторые заклинания оказывают на меня кое-какие воздействия, типа что-то вроде аллергии. Так вот данная реакция была вызвана тем, что кто-то использовал заклятье поиска. И раз ты говоришь, что я сильно постарел, то значит, сила заклинания была не слабой. Да и по своим ощущениям могу сказать, что оно довольно долго нас сопровождало. Так что даже не знаю, удалось ли нашему молодому шаману его отвести или нет, но расслабляться не стоит. Поэтому в любой момент стоит ожидать нападения.
К этому времени орки закончили свое совещание, и отряд пришел в движение. Поэтому этот разговор человек и гном решили продолжить другой раз.
Рагнар вместе с Гдрурагом что-то объясняли Дайнину и второму командиру гномов. Поэтому, пользуясь свободной минутой, Дрон предался своим размышлениям.
'В общем Шкляр особо нового мне ничего не сообщил. Озвучил почти все мои предположения. Значит все же это я, устроил заварушку, в яме с мертвецами. Придется это принять как факт. Хотя честно признать, все ж надеялся, что Шкляр подкинет каких-нибудь парочку новых версий. Ладно, Андрюха думай, что ты можешь предпринять в сложившейся ситуации. И как же тебе вытащить свою шею, из, похоже, начинающей стягиваться петли? Все ж мне кажется, что гном не все договаривает. Что-то такое чувствуется во время разговора, словно боится сказать что-то лишнее, хотя вроде и придраться не к чему. Ладно, че на гнома гнать, у него вполне может хватать своих тайн, у меня-то их уже несколько вагонов собралось. Все же надо будет с ним насчет клейма более подробно переговорить. Как-то уж не хочется в шахты возвращаться. А, похоже, сейчас туда нам и дорога. Ведь вроде как свою задачу выполнили. Только не понятно чего еще этот орчий ублюдок совещается. Или нам не все рассказали о том, что мы должны будем делать. – От взгляда на ненавистного орка, по телу прошлась волна злости, зажигая внутри кровожадный огонь. – Не горячись Дрон. Пока еще не время. Потерпи, – успокаивал он себя. Благодаря занятиям с луканиным он научился сдерживать в себе зверя, который иногда так стремился вырваться на волю. – Так не будем отвлекаться, лучше продолжить поиск решений. Если верить словам Шкляра, то получается я каким-то образом смог попасть в какой-то темный колодец, через какой-то небольшой канал. Бред какой-то, получается, задери тебе какшакан. Да… Бред не бред, но, похоже, так и есть. Только вот как я смог это сделать, хоть убей, не понимаю. Вроде смотрю в глаза, а через мгновение уже парю в темноте. И думай здесь что хочешь. Без знаний все равно ничего путного не добьешь. Выходит, с какой стороны не зайди, везде нужна помощь мага. Ну и где его скажите взять в орчьем рабстве. Выходит вся надежда на Шкляра может все же подкинет пару каких-нибудь идей. Хотя стоп. В лагере ведь есть еще дедок, тот, что обучал меня. Хотя он не так уж и прост. Но что-то с момента завершения моего образования он куда-то он пропал. Ладно, возьмем и его на заметку. А теперь нужно будет со Шкляром продолжить наш разговор. И кто бы мог подумать, что я так буду жаждать знаний'?
Но разговор продолжить не получилось. Навес, под которым находился отряд, стало все больше заносить снегом, поэтому надо было принимать решение либо двигаться назад, либо искать укрытия. Рагнар приказал сформировать поисковые группы из шести воинов и отправить в обе стороны гряды. Андрей даже ни секунды не сомневался, что выбор падет на него, и он оказался прав. Он себя и так чувствовал затычкой в каждой бочке, так что по этому поводу даже не испытал удивления.
'Похоже, эта судьба, – проговорил он про себя, горько усмехаясь. – И что это за рок такой, всюду подставлять свою задницу. Знать бы кто меня засунул в это пекло, я бы ему голову оторвал. Ладно, главное не влипнуть в очередную неприятность. Это все же лучше чем камнетесом пахать'.
Пока Дрон размышлял над своим злым роком, Гдрураг сформировал уже два отряда и поторапливал, чтобы они шевелились. Кроме человека и четырех орков в отряд попал еще один гном из второй бригады, чем-то походивший на Шкляра. Который так же любил пошутить и посмеяться. Группы быстро собрались и выступили в разных направлениях.
– Ну что Брайнин, придется нам с тобой еще по снегам пробежаться.
– Да уж, – не очень радостно ответил тот. – И так ноги ватные, а тут еще тащись неизвестно куда, да и прыгай как хрун.
– Да хватит тебе ныть. Как издеваться на пару со Шкляром над бедным Дабруром, так силы есть. А как место для стоянки искать, так они все разом и закончились.
– Вот Дабрура бы и брали. Тем более он-то как раз и хотел с тобой идти. А что я. – И он сделал такое печальное лицо, что у Андрея чуть не навернулись слезы на глазах от жалости. – Я всего лишь маленький беззащитный гном, которому требуется отдых.
Дрон уже не смог сдержаться и стал хохотать. Но тут же одернул себя, так как в него впился холодный взгляд младшего шамана, который возглавил отряд.
– Заткнитесь оба. Иначе я вам ваши языки укорочу.
– Чтобы себе нарастить? – удивлено присвистнул гном.
Парень, видя, что орк начинает закипать, а гнома начинает скручивать, поспешил вмешаться.
– Ты лучше расскажи, что делать надо. А то отошли на десяток шагов и стали как вкопанные.
– Что надо, то и будешь, – злорадно прорычал орк, стараясь походить Гдрурага. Но от этой неудачной карикатуры Андрей чуть не прыснул от смеха, но во время себя сдержал, что бы ни злить и так взъерошенного шамана.
– Сколько часов нам хотя бы отвели на поиск, рассказать можешь? – спросил он, уже не надеясь на ответ. Но орк все же ответил.
– Не больше трех. Так что если хотите вернуться, то не стоит мне мешаться, а то по пути, всяко может случиться. Ты понимаешь, о чем я говорю? – злорадно прошипел он, смотря в глаза человеку.
Но Дрон согласно кивнув головой, стойко выдержал ненавистный взгляд. После чего орк развернулся и, махнув рукой, дал указание следовать за ним. Поддержав гнома, который отходил от сковывающего действия клейма, они двинулись, вслед за орками уже молча.
'Может завалить этих тупых орков, да и сбежать? – задавался Андрей вопросом по пути. – Сбежать, но куда. Кругом одна голая степь. За горой черные некроманты, которые имеют на меня большой зуб. Да и орки не похожи на таких уж дураков. Я ведь забыл, что из-за этого жуткого клейма не могу даже руку поднять на них, что бы меня не сковала боль. Так что в любом случаи пока придется ждать и смотреть, что будет дальше. Может, какой шанс и подвернется, избавиться от клейма. Вряд ли что-то может быть хуже чем-то, что я уже пережил'.
Двигаясь вдоль крытых уходящих ввысь скал, Андрей отвлекся от своих мыслей и стал внимательно следить за дорогой. Двигаться вдоль них было затруднительно из-за большого скопления рыхлого снега, в который приходилось проваливаться больше, чем покалено. Хуже всех было гному. Тот вообще чуть ли не по пояс увязал в пластах белой массы.
– И зачем им понадобилось тебя брать? – тихо пыхтя, проговорил парень, помогая гному выбраться из очередного сугроба, не забывая вертеть головой по сторонам. – Только ведь отряд задерживаешь.
– Понятно зачем. В случаи какой-нибудь опасности я буду первой жертвой или наживкой. Это уж как получится.
– Вот уроды, – так же тихо выругался он в ответ.
Опустившаяся ночь и плотный снег, затрудняли и так медленное продвижение вперед. Да к тому еще и сокращали и без того, не далекую дистанцию видимости до пары шагов. Поэтому все время приходилось быть в постоянном напряжении и быть готовым к любому нападению.
Спустя часа два, тяжелого продвижения, как полагал Андрей, им пора было уже повернуть назад. Но впереди идущий шаман упрямо продолжал двигаться вперед. Спустя еще минут десять, они все же вышли к небольшой пещере, в которую могли заехать даже сани с зейланами.
Пещера оказалось довольно обширной, и ее исследование могло занять довольно много времени. Тем временем шаман извлек из своего мешка два факела. Один оставил себе второй отдал одному из орков. Затем, проведя быстрый осмотр, не удаляясь далеко от входа, шаман отправил назад двух воинов, чтобы те сообщили о найденной пещере.
'Странно. А почему нельзя было связаться по магической связи с отрядом? – подумал Дрон. – Шаман ведь должен уметь это делать. Надо будет у Шкляра выпытать'.
При свете факелов, отдохнув около получаса, шаман велел подниматься и начинать более подробный осмотр пещеры. Брайнин не довольно заворчал, ссылайся на то, что его ноги не смогут больше сделать и шага, стал демонстративно показывать, как они у него дрожат. Но шаману было не до шуток. Поэтому, заставив гнома пару раз застонать и скрючиться от боли, он его быстро поднял на ноги. Пещера глубоко простиралась вглубь горы, то, сужаясь, то расширяясь. Спустя несколько сотен шагов, бродя по лабиринтам пещеры, Дрон готов уже был поклясться, что они преодолели расстояние, чуть ли не в два раза больше чем по снегу. Они достигли первой развилки. Постояв пару минут, перед двумя туннелями, шаман принял решение разделить группу на две части и исследовать темные своды.
Андрея не очень обрадовало это известие. Почему-то представилось, что впереди засел какой-нибудь злостный монстр и что он только и ждет, когда же к нему пожалует очередная жертва. И чем меньше их будет, тем легче с ними будет расправиться в одиночку. Судя по взгляду гнома, эта идея ему также не понравилась, но выбор зависел не от них. Обменявшись рукопожатием, они последовали каждый в свой туннель. Дрону пришлось идти за шаманом. Глядя на то, как шаман идет по кривому рельефу камней, он не переставал поражаться той уверенности, с которой тот делал каждый новый шаг. Идет так, словно он тут полноправный хозяин, который вернулся в свои владения, при этом, создавая столько шума, что хотелось даже его за это задавить. Такая беспечность просто поражала. Хотя Дрон посчитал, что орк настолько сильно уверен в своей магии, поэтому, наверное, и не опасается внезапного нападения. Из-за этого парню приходилось продвигаться с удвоенной осторожностью, стараясь не издавать при этом ни единого звука. Проведенный почти год жизни в пещерах не прошел для него даром. Передвигаясь вслед за орком, он больше полагался на свои знания и умения чем на магию орка. И как оказалась эта осторожность не была лишней.
Выйдя из-за поворота, в тело орка тут же что-то врезалось. Заставило его выпустить из рук факел, и истошно закричать, и упасть на спину. Дрон хотел, было броситься на помощь орку, который, катаясь по камням, жег огненными руками, тело напавшего противника. Но перед ним выросло второе существо, которое замерло всего лишь в паре шагов от него.
Подобное существо видеть ему еще не доводилось. Тело имело светло белесый оттенок, которое светилось при свете еще не затухшего факела. Оно словно все было вымазано слизью, которое создавало холодный отлив мокрого тела. Существо стояло на полусогнутых четырех ногах, на концах которого блестели длинные когти. По размерам тело было не больше человеческого. Оно имело длинную вытянутую шею, в полтора локтя, которая сейчас изгибалась, пытаясь уловить любое движение, направленное в ее сторону. На гибкой толстой шее располагалась приплюснутая вытянутая голова, продолжающее тело. Ее большую часть занимала жуткая широкая пасть, украшенная двумя рядами зубов. 'Прям Хищник какой-то', – подумал Дрон.
Но остановившееся время вновь обрело свою власть, и до слуха донеся рычащий крик орка, а также противное шипенье твари. К этому еще и добавилось противная вонь горящей плоти, а также запах крови. Второй зверь, посчитав, что время приветствия закончилось, прыгнул вперед.
Тело привычно качнулось вправо, пропуская мимо проносящуюся тварь. А меч начал свой путь снизу вверх, стремясь разрубить его на две части. Но вместо того, что раскроить плоть сталь встретилась с сомкнувшейся на ней пастью, которая резким рывком чуть не вырвала меч из рук. К этому моменту в пещере вновь установилось тишина. Мимолетный взгляд, брошенный на два объятых тела, сказал, что помощи или нападения с той стороны ждать не придется.
'Ну что ж, прям как в старые времена', – сказал про себя Дрон, выставив вперед свой меч.
Хищник, тем временем оскалил свою пасть, обнажив стройные ряды зубастых клыков. Численность, которых превышала несколько десятков, заставила нервно поежиться, а зверь тем временем приготовился к новому прыжку.
Андрей уже довольно сильно уставший желал побыстрее завершить бой, но у зверя был свой расклад. Очередной бросок зверя был встреченный молниеносным выпадам клинка, который должен был проникнуть в пасть. Но вместо этого он распорол пустоту, а оказавшаяся справа голова, хотела сомкнуться на руке. Ее удалось отдернуть лишь в самый последний момент, и клыки только царапнули шкуру полушубка.
В отличие от первой пары противников вторая не спешила так быстро расставаться с жизнями, и продолжала друг друга попеременно атаковать. Меч то натыкался на зубы, которые преграждали путь к телу, то проваливался в пустоту, не задев противника. Андрея пару раз все же зацепили когти зверя, который вдруг поднялся на задние лапы и атаковал стоя, как медведь. Благо спасла толстая шкура шубы, которая не дала когтям погрузиться глубоко в плоть.
Дрон начинал злиться все больше и больше, что ему ни как не удается справиться с тварью. После очередного нападения хищника, Андрей сам прыгнул вперед, надеясь достать противника клинком. Меч, впился в левое предплечье, погрузившись в него наполовину. Зверь дернулся в сторону, заставляя выпустить меч из рук и остаться с голыми руками против оскалившегося зверя. Зверь не шипя, изогнув свою шею, вытащил меч, и отбросил его сторону, не подавая признаков боли и неудобства и с плотоядным взглядом фиолетовых глаз, стал подбираться к человеку. Видя, что все старания напрасны, он заскрипел зубами, чувствуя как его шансы на положительный исход поединка, начинают уменьшаться. Вытащив кинжал и кость, Дрон вновь приготовился к поединку.
Возобновленный танец, никому не принес перевеса сил, и оба противника вновь замерли друг напротив друга. Хищник выглядел все таким же бодрым, в отличии парня, тело которого уже стонало от усталости.
Плюнув на всякую осторожность, Дрон перехватив кинжал обратным хватам и прижав его к руке, бросился на зверя, специально подставляя тому руку для захвата. Зверь словно этого только и ждал, с радостью схватил за подставленную руку. Обрадовавшись такому действию своего противника, человек с радостью надавил на кинжал, намереваясь располосовать широкую пасть. Но случайно оброненный взгляд на предплечье, куда пришелся удар мечом, чуть было не лишил присутствия духа, и лишь клыки, прокусившие шкуру и впившиеся в тело, заставили переключить внимании на схватку. Место, где раньше зияла огромная кровоточившая рана от меча, сейчас оказалось покрыто, бледно мерцающей кожей без намека на порез. От боли и безнадежности, и переполняющей тело злостью, Андрей ткнул костью в шею зверя. Кость мягко погрузилась в плоть, не встретив и малейшего сопротивления, и тут же выскользнула с другой стороны, заставив немало удивиться. Но еще большое удивление охватило в тот момент, когда зверь, заверещав, разжал пасть и стал извиваться своим телом, чтобы вырваться. Оказавшись на воле, он принялся кататься по камням и передними лапами чесать края раны, которая вдруг стала окрашиваться темными увеличивающими пятнами. Через несколько мгновений, тело накрыла паутина красно-черных пятен, а зверь, издав последний стонущий звук, затих.
Человек, пораженный неожиданным эффектом, смотрел на зверя и переводил свой недоуменный взгляд на кость.
– Кость, так кость. Выручила, так выручила, – проговорил он, любуясь свою боевой подругой, которая уже в который раз спасла ему жизнь.
Осмотрев окружающую его местность, и не найдя новых противников, человек осмотрел тела орка и его нападавшего. У орка оказалось перегрызено горло, и голова почти отделилась от тела, держась на нем лишь небольшим кусочком плоти. На теле орка, восседала сгоревшая туша похожего зверя, чуть больших размеров, который собой почти полностью накрыл орка.
Потоптавшись еще немного на месте, и подобрав свой меч, Дрон собрался уже иди назад, но, подавшись какому-то чувству внутри, все же решил заглянуть за следующий поворот туннеля. Не успел он сделать шаг из-за поворота, как тут же отскочил назад, держась за голову. Увиденная картина настолько оказалась шокирующей, что он поспешил быстрее покинуть пределы этого туннеля. В открывшейся огромной пещере, которая была, тускло, освещена, предстала картина с недавнишними хищниками, с одним из которых пришлось сражаться. И мимолетного взгляда хватило для того, что различить не один десяток передвигающихся по пещере зверей. Но помимо зверей, которых как показалось, было, больше сотни, Андрей чуть не потерял сознания от обрушившегося на него шума, как только он переступил невидимую черту в открывшуюся пещеру.
Спасаясь от ужасного пения и их исполнителей, человек побрел назад, все еще держась за голову и пытаясь унять тысячи звенящих голосов, которые в ней поселились. По пути, отрубив голову твари, которая чуть была, не убила его, и, засунув ее в мешок, он потащился назад к развилке.
***
– Ну, сколько можно ждать? – уже в который раз, взведенный Брайнин, задал свой вопрос.
И в бликах мерцающего факела, который был закреплен на стене, можно было различить рассерженное лицо гнома, ходящего взад и вперед рядом с развилкой.
– Да заткнись ты подземный червь. У меня от тебя уже голова трещит.
– Ну, ты. Хрунопатое семя. Ты кого червем назвал, – прорычал гном, вставая в боевую стойку и удобней перехватывая свой топор.
Орк зверино оскалился, давая волю своим чувствам, и оторвавшись от стены, воинственно зарычал, вытаскивая свой ятан.
– Да я тебя, на куски порежу, выродок айнаков.
И оба противника, находясь на расстоянии десятка шагов, прожигали друг друга взглядом, готовые сорваться в бой. Посчитав, что поединок взглядов завершен, они, одновременно зарычав, бросились друг на друга, готовые скрестить свои клинки. И в этот момент, когда противники готовы были врезаться друг в друга, между ними выросла тень, которая, застав их врасплох, заставила отскочить назад. Тень, постояв несколько секунд, еще больше устрашая, не скрестившихся свои мечи противников, качнулась пару раз и рухнула между ними.
– Дрон. – Закричал гном, как только тело упало на камни, и бросился к человеку.
– Что с ним? – спросил орк, оказавшись рядом и уже позабыв о том, что еще недавно собирался с ним сразиться.
– А я откуда знаю. А я что, лекарь, по-твоему? Давай бери его и понесли назад. Отряд должен был уже войти в пещеру.
– Без шамана я не уйду.
– Ты что, байнад? – глядя на орка, снизу вверх, чуть ли не крича во весь свой голос, ответил гном. – Какой шаман? Да если бы он был жив, то он уже давно был бы здесь. Ты что не видишь? Он весь истекает кровью.
Орк почесав свою голову, и, не найдя, что ответить, подхватил тело и, забросив себе на плечо, направился к выходу. Гном, идя позади орка, с постоянной опаской поглядывал за спину и крепко сжимал свой топор. Но на всем пути продвижения, их никто так и не потревожил. Выйдя к входу в пещеру, они уже застали свой отряд, который начал размещаться в ней. Увидев возвратившуюся разведывательную группу, Рагнар в сопровождении постоянного лысого орка, оставив все дела, прямо направился к ней. Пока орк отчитывался главе отряда, Шкляр проскользнул к телу человека и, сняв с него полушубок, стал осматривать тело. К тому времени пока, орк рассказал, что произошло, гном успел обработать своими мазями небольшие раны, оказавшиеся на руках, и благодаря этой помощи, Дрон открыл глаза.
– Так что там произошло в глубине пещеры, – спросил Рагнар присев рядом с человеком.
Орк наблюдал, как человек потянулся за мешком, который лежал рядом с ним и, видя, что он не может дотянуться до него, подал его. После чего, он вытащил из мешка голову и протянул ее орку, со словами:
– Эта тварь убила твоего помощника, – с довольным видом сообщил он.
Орк внимательно изучил протянутую голову, потом вновь обратил свой взгляд на парня.
– Продолжай.
Дрон кратко рассказал о бое с хищником, и том, как погиб орк. Рагнар услышав о том, что туннель выходит в большую пещеру, где обитает множество подобных зверей, ничем не выдал своего волнения. Поблагодарив за рассказ, шаман велел Гдрурагу, выдать человеку хороший ужин, а также бурдюк вина.
После чего присев не далеко, стал размышлять об услышанном рассказе. Вид головы ранее невиданного зверя очень взволновал молодого шамана, но он никак не выдал своих чувств. Поэтому, сейчас оставшись один на один, он пытался разобраться со своими мыслями, которые вихрям носились в голове.
Гномы, замершие недалеко и слышавший весь рассказ, принялись выуживать подробности встречи с новыми обитателями подземных глубин, с которыми также ранее не встречались.
Дрон, поедая кусок мяса, и запивая вином, неохотно рассказывал уже в который раз свою историю. После чего все же замученный расспросами, он сделал вид что уснул, желая одного, чтобы его оставили в покое. После рассказа своей истории шаману, он испытывал смешанные чувства. При виде Рагнара, он начинал испытывать злость и ненависть, а также жгучую жажду мести. А сейчас было что еще, заставившее по-другому посмотреть на орка, без ненависти и злости. И в борьбе со своими смешанными чувствами он незаметно для себя и уснул.
Рагнар, незаметно для окружающих наблюдал за человеком, который уже спал, так и, оставшись сидеть, прислонившись спиной к камню. За эти несколько дней, проведенных вместе Рагнар, начинал испытывать что-то вроде симпатии к человеку, которая постепенно перерастала в уважение. Он поражался той силе, которая была в парне, а также тому, насколько сильна в нем была жажда жизни и как он за нее цепляется.
Переведя свой взгляд на голову зверя, которая покоилась рядом с ногами, он поразился огромному скоплению зубов в широкой пасти, и еще раз с интересом взглянул на человека, который уже мирно спал
– Я должен сам увидеть этих тварей, – тихо прошептал он, и в глазах орка зажегся холодный блеск от принятого решения.
Затем, осмотрев свой отряд, и найдя взглядом Гдрурага, он подозвал его к себе. После чего, отдав ему, ряд распоряжений, направился вглубь таинственной пещеры.
– А воркаров им всем в пасть, – прорычал Шкляр, сплевывая в снег.
– Воркаров говоришь, – задумчиво повторил рядом стоящий Рагнар.
Тем временем Гдрураг отдавал приказы, заставляя всех принять круговую оборону, в центре которой загоняли сани. За считанные мгновения весь отряд приготовился к сражению. Затем шаман, приняв какое-то решение, обратился к четырехрукому воину.
– Ну что луканин, у тебя есть выбор. Либо умереть с гномами? защищая наши жизни, либо пожертвовать только своей жизнью и спасти все остальные, – усмехаясь, спросил орк, глядя на высокого воина. Чрех не сомневаясь ни секунды, и не раздумывая, сразу же ответил.
– Что я должен делать.
Кажется, именно такого решения и ожидал от него орк, который довольно оскалился, услышав ответ.
– Тебе сейчас необходимо задержать кровавых ворлоков как можно дальше от отряда. Чтобы остановить всю стаю четырехлапых зомби, мне нужно время, чтобы мне никто не мешал.
Услышав то, что от него требуется, Чрех скинув свою меховую куртку, рванул с места как ветер. И прежде чем сердце Андрея, успело совершить пару ударов, луканин уже находился в десятке шагов, удаляясь все дальше. И даже глубокий снег, в который приходилось проваливаться чуть ли не до колен, не мог помешать продвижению огромного воина. До этого уж не раз поражался возможностям своего наставника, и сейчас он следил, как тот с легкостью пантеры, перемещается по снегу, почти не касаясь его. Но как только его взгляд скользнул дальше, туда, куда стремился Чрех, он дернулся, и хотел, было последовать за ним, если бы не Дайнин, вовремя схвативший его за руку и заставивший замереть на месте. На встречу луканину, неслась огромная стая кровожадных и голодных ворлоков, которые, завидев сою жертву, острым клином устремились ей навстречу.
– Не дергайся парень, – негромко проговорил гном, крепко сжимая руку. – Если и есть, у кого шанс выжить в этой бойне, так это только у него. – И глаза гнома вновь неотрывно стали следить за бегущим луканином.
Воин, преодолевший расстояние около сотни шагов, остановился, чтобы перевести дыхание и приготовился встретить первые ряды зверей, которым осталось уже преодолеть последние десятки метров. Ворлоки, походившие на огромных волков, сейчас имели вид вывернутых на изнанку зверей и неслись кровавой лавиной.
Андрей, начиная злиться на то, что никак не может помочь другу, и с горящими глазами ненавистью, он повернулся к шаману, собираясь высказать ему все, что о нем думает. Но к его удивлению, шаман времени зря не терял, и вместе с двумя своими помощниками готовил какое-то заклятье.
Тем временем первые ряды мертвых тварей, достигли одинокого воина и бросились на него волной, собираясь поглотить под собой. Но воин, твердо стоящий на ногах, орудуя своими четырьмя руками, уверено рассек накативший на него вал и закрутил свою мельницу, где каждый удар находил свою цель. Благодаря необыкновенному строению своих рук, которые имели большую гибкость и гнулись как вперед, так и назад, луканин, мог без малейших затруднений, отбивать любые атаки, наносимы сзади. Хоть у него и не было на затылке глаз, Дрон готов был поклясться, что Чрех сейчас себе их отрастил, чтобы отбивать выпады и броски безумных тварей. Задние ряды напирали, заставляя передних ворлоков либо нападать, либо огибать воина. И те, кому не посчастливилось, разминуться с разящими клинками, находили свое второе упокоение у ног луканина.
Благодарю своему зрению, Андрей мог хорошо рассмотреть схватку. Вот сразу прыгнуло два зверя, но их тела оказались еще перерублены на подлете верхними мечами, зажатые обратным хватам. Вновь появившаяся рядом пара зверей, оказалось пронзенной нижними мечами, в то время как верхние мечи, словно косы, проредили фланги и встретили бросившуюся на спину особо расторопную тварь. Нижние руки пошли вниз, награждая еще нескольких ворлоков глубокими порезами на их телах. Воспользовавшись небольшой передышкой, Чрех закрутил вокруг себя четырехстороннюю мельницу, не давая приблизиться к себе ни одной твари.
Стремительная волна, летящая по снегу, сметающая любые преграды оказалось остановлена одним воином, который, орудуя своими четырьмя мечами, заставил кружить возле себя всю стаю. Уже более двух десятков рассеченных тварей валялось возле ног Чреха, и сам он был вымазан уже ни одним слоем чужой крови, но продолжал все также рубить мечами.
Андрей, радуясь каждому успеху Чреха, ликовал в душе, что он смог отразить новую атаку зверей, и что ему остается продержаться совсем чуть-чуть, пока не сработает заклятье шаманов. Но всю его радость тут же развеял лысый орк.
– Хороший воин, – не без зависти проговорил Гдрураг, глядя на бой. – Жаль что это его последний бой, я был бы не против сойтись с ним в поединке.
И словно в подтверждение слов орка, одной из тварей удалось схватить луканина за кисть, но воин скинул уже пронзенного зверя со своей руки, но свое дело зверь сделал. Рука повисла безвольной плетью вдоль тела. Отбиваться от постоянно атукающих зверей, становилось все труднее. И они, словно наслаждаясь своим численным преимуществом, кружили вокруг воина и не обращали внимания на замерший чуть дальше отряд. Вот новый бросок ворлока и Чрех не успел до конца увернуться, и его плечо украсило несколько кровавых ран. Новый боковой бросок и новый зверь опять впивается в руку, после чего, она также свисает вдоль тела.
Чрех, взревев во весь голос, с яростью принялся отбивать атаки зверей и сам бросился вперед, сметая их на своем пути.
– Все, ему конец, – мрачно произнес Шкляр.
Андрей, рванулся с места, опрокидывая в снег державшего его Дайнина, и понесся к луканину.
– Стой, – заорал Шкляр, – ты безумец.
Потом, послав в след удаляющемуся парню проклятья, бросился за ним. За Шкляром последовали и остальные гномы.
Дрон, обуреваемый гневом, несся по снегу, едва его, касаясь, не успевая даже проваливаться в него, и в отличие от гномов, которые с трудом преодолевали сугробы и отставали от него все больше и больше. Несясь как вихрь и взывая внутри себе к тому зверю, которого он разбудил, живя в пещерах, он отдался нахлынувшим на него инстинктам. И видя, что Чрех сражается уже одной рукой, он рванул еще сильнее. Ворвавшись в задние ряды ворлоков, которые развернулись к нему навстречу, он протаранил их как паровоз, нарвавшийся на преграду, и, отмахиваясь, от прыгающих на него зверей, как от мух устремился туда, где уже на коленях сражался его учитель и друг.
Вот Дрону, осталось преодолеть последние разделяющие метры, и ему хочется крикнуть, что бы луканин держался. Но в этот момент, один огромный ворлок, перелетев впереди стоящих зверей, схватил за опускающуюся руку с мечом, и заставил уже сильно израненное тело упасть на спину. Андрей взревел как разъяренный ехьент, и, орудуя мечом и кинжалом, не замечая цепляющие за ноги когти и пасти зверей, прыгнул вперед. И выплескивая из себя накопившуюся ярость, одновременно пронзил тело ворлока двумя клинками, и не дал зверю сомкнуть свою жуткую пасть на голове луканина.
Не замечая ничего вокруг, Дрон стащил с тела друга, покрытого кровавой плотью, мертвого зверя, и стал трясти бессознательного луканина. Его сейчас раздирала боль, оттого, что он, так поздно устремился на помощь. Глядя в вечно спокойное лицо, прямые сжатые губы, Андрей все никак не хотел верить, что тот, кому он стал доверять, готов покинуть его. И вот луканин открыл глаза, и на его лице появилась легкая улыбка, которую крайне редко можно было увидеть навсегда серьезном лице. Губы шевельнулся и разошлись в еще большей улыбке, и парню показалось, что Чрех сейчас рассмеется и встанет. Но большие добродушные глаза моргнули пару раз, и закрылись, на этот раз навсегда.
Глядя на лицо и большую улыбку, которая замерла как маска, Дрон чувствовал, как его пожирает боль, и сердце разрывается на части. Слез не было, они остались в прошлой жизни, была только злость. Он чувствовал себя виноватым за то, что так поздно вмешался в схватку и не смог спасти друга. И глядя на широкую улыбку, которую впервые себе позволил Чрех, лишь перед смертью, Андрей понимал, сколь много луканин для него сделал, а он даже не смог его отблагодарить.
Спустя какое-то время, он почувствовал, как на его плечо опустилась чья-то рука и, подняв глаза, он увидел скорбное лицо Дайнина. В его глазах также читалось боль о потере, и сейчас не нужно было говорить слова, что бы понять друг друга, ибо было все ясно и без них. Андрей, молча встал и согласно кивнул. Вместе с подоспевшими гномами, они водрузили неподвижное тело на носилки и двинулись к каменной гряде, где уже суетился Шкляр и еще несколько гномов.
Когда небольшая колонна приблизилась, в поверхности камня был уже выдолблен небольшой грот, в который легко поместилось тело Чреха. Уложив его в каменный саркофаг, вместе с кликами, которые были вложены в руки, как и подобает воину, Дайнин произнес несколько слов о славном луканине, и том, что память о нем будет всегда жить в сердцах его друзей. После чего могилу аккуратно завалили большими валунами, так, чтобы ни один зверь не мог потревожить покой луканина. Шкляр же, даже нанес несколько своих гномьих рун, которые должны были защитить погребенного четырехрукого великана, от различных посягательств.
Оставив небольшую гряду скал, отряд двинулся дальше. Шкляр, устроившись рядом с парнем, рассказал о том, что произошло. В тот момент, когда он прыгнул на ворлока, Рагнар наконец-то атаковал магией. Сложным заклятьем, он смог вызвать духов паланы, которые оказались пожирателями, и придав им форму воркаров, атаковал. После приказа, стая птиц, обрушилась на зверей и те за считанные мгновения упокоили поднятых тварей, оборвав связь тел со своими духами. Но как оказалось этих мгновений и не хватило для того, что бы спасти Чреха.
И после своего рассказа, как Шкляр ни пытался отвлечь парня от не веселых мыслей, ему это так и не удалось. Весь дальнейший путь, проделанный до захода солнца, Андрей был мрачным и замкнутым в себе. Поэтому, оставив все свои попытки, гном также затих, и молча, стал наблюдать за окружающей обстановкой. Небольшой отряд продвигался еще часа два, после чего был объявлен привал и все стали готовиться к ночевке. Настроение среди гномов было мрачное, как никогда. За ужином никто не проронил ни слова. Так все и разошлись по своим местам в полном молчании.
Прежде чем лечь спать, отряд обошел Рагнар и предупредил о том, что они завтра выйдут к конечной точке их путешествия и чтобы все были предельно внимательны и осторожны. Но Дрону было уже все равно. Он молча лег и сразу же заснул. Ему снился сон, как под дружный храп гномов, луканин показывает различные связки боя на мечах, а также различные удары и контрудары казалось из безвыходных ситуаций. Но больше всего в память врезалась фраза.
– Неважно насколько силен твой противник и искусен во владении оружием. Потому что даже у самого бездарного крестьянина, который ни разу в жизни не держал в руках меч, есть шанс победить лучшего мечника всей страны. Главное в это момент правильно использовать свой шанс. Шанс есть всегда, даже если он один из ста. И главное использовать его первым, чем твой противник использует свои девяносто девять.
Андрей проснулся с тяжелой головой. Воспоминание о сне, улетучивалось как утренний туман, и он никак не мог понять, про какой шанс говорил Чрех. После нескольких бесполезных попыток, он бросил это занятие, и быстро позавтракав, стал собираться вместе с остальными. Отряд оказался готов через несколько минут, после чего он вновь помчался по пока еще спокойным снежным просторам.
Часа через два, оставив сани с небольшим охранением, возле появившейся небольшой гряды скал, отряд продолжил свой путь пешком. Сначала увязая в глубоких сугробах, орки с гномами стали пробираться сквозь выступы скал, забираясь все выше. Пешком идти пришлось еще несколько часов. По пути сделали небольшой привал, чтобы перекусить. Костра не разводили, так как до плата было уже совсем близко, поэтому обошлись валенным мясом. Затем вновь продолжали движение. Спустя еще пару часов, забравшись на новую вершину, идущие в первых рядах орки, сразу же попадали в снег как подкошенные.
Дрон вместе с гномами осторожно подобрался на вершину и увидел зрелище, которое возможно раньше и накрыло бы его волной ужаса, и заставило трепетать сердце, но не сейчас. Вместо этого он с интересом стал рассматривать открывшуюся равнину с каменного утеса. На довольно обширной поляне суетилось такое огромное количество народу, что Андрей поразился тому сложенному механизму, который здесь работал как единое целое.
Первое что бросилось в глаза, это отсутствие снега, который казалось должен покрывать здесь все вокруг. Но как оказалось, огромное плато было настолько свободным от белого покрывало, что даже не хватало глаз увидеть дальние его края. Несмотря на то, что снег сыпал на землю хлопьями, словно из разорванной пуховой перины, ему не удавалось накрыть ее своим покроем. Не достигнув нескольких метров до черной земли, хлопья снега превращались в пар, после чего белой дымкой поднимались вверх.
В центе поляны небольшим полукругом стаяло несколько магов, облаченные в черное одеяние, которые осматривали какое-то разрушенное строение. Хоть группа, состоящая человек из десяти, и приковала к себе внимание, кроме нее было еще много чего интересного. Помимо центральной группы еще были видны одинокие фигуры, в серых балахонах которые суетились между ямами, которых наблюдалось около десятка.
Ближе к скальному выступу, на котором они находились, располагалась одна из таких огромных ям. Возле нее суетилось несколько огромных созданий похожих на тех, что напали на орков возле шахт. Эти жуткие жирафовидные твари не давали вырваться огромной куче созданий, которые представляли собой скопление плоти и костей. Все эти полумертвые создания стремились вырваться из высоких рвов. И тем, кому это удавалось, стремились сбежать, либо наброситься на своих ужасных охранников. Но все существа, будь, то двуногие или более: трех-, четырех-, почти все были перехвачены своими надсмотрщиками и разорваны на куски. После чего их останки возвращались обратно в яму, которая походила на огромный котел с тошнотворным варевом.
Из этой проклятой ямы имелся один выход, к которому твари, находящиеся внутри, не спешили подходить. А пара магов стоящих на его входе была вынуждена при помощи магических силков вытаскивать к себе свои жертвы. Создания, попавшие под невидимый аркан, сопротивляясь из-за всех своих сил, и неимоверно извивались, не желая приближаться к двум магам.
Как только один из магов подтягивал новую жертву, прилагая при этом изрядную силу и волю, Андрей даже видел вздувшиеся вены на его лбу, благо капюшон был откинут. Второй словно набрасывал на кровавое месиво невидимое полотно, после чего с существом начинало происходить непонятная метаморфоза. Существо вытягивалось, словно по струнке, при этом, меняя на несколько мгновений свой цвет, на какой-то бесцветный, а затем темно-серый. А дальше, словно получив невидимый заряд тока, передергивалось, и вместо безумия, иногда в еще сохранившихся глазах, появлялся бездонный черный блеск. Дрон сначала не поверил в этот затягивающий и загорающийся взгляд, при виде на первую, заарканенную и преображенную жертву. И всматриваясь в очередного измененного мертвеца, который даже уже внешне стал отличаться от прежнего. Парень поразился тому, что его взгляд способен не только рассмотреть темный провал иногда пустых глазниц, которые вдруг начинали видеть своей бездонной пустотой, но и то, что он даже начинает погружаться в эту пропасть. И она, не спеша, но медленно и уверено поглощает его в себе. Но, отогнав эти глупые мысли, он стал дальше наблюдать за новыми жертвами, которые подтягивали к себе маги.
Андрей никогда не думал, что мертвые создание, могут иметь хотя бы какие-либо чувства, кроме голода, конечно же. Если судить о них по фильмам, не раз смотренных в своем мире. Но здесь. Эти мертвецы, а сомневаться в этом не приходилось. Так как внешний вид говорил о том, что подобные создания никак живыми быть не могут. И кроме голода, который должен был их, несомненно, мучить, у них был страх и желание жить. Жить хотя бы тем, кем они оказались. И это открытие так поразило его, что все пережитые испытания им, вдруг отошли на второй план.
'Да что это за мир такой. Где даже мертвецы, будь внешне более чуть похожи на живых, ничем от них не отличаются'.
Пораженный этим открытием, Андрей следил за очередной жертвой, которую к себе подтаскивал маг. И глядя в глаза обреченной жертвы, который он мог увидеть или это ему всего лишь показалось, он смог различить целую бурю ужаса, которая поглощала небольшое существо чем-то отдалено похожее на гномов. Смотря прямо в глаза этому существу, которое пыталось вырваться из невидимых объятий и спрятаться от высокого мага, который становился все ближе и ближе. Андрей не заметил, как стал отчетливо видеть цветастую оболочку глаз, которые казалось, искали и молили о помощи. Затем он увидел, как цветная оболочка вдруг стала по краям глаз постепенно окрашиваться в темно-серый цвет, приближаясь к зрачку. Все это время, не прекращающиеся попытки незнакомого существа вырваться из плотных объятий, резко прекратились, и оно неподвижно замерло на месте. А Дрон все продолжал неотрывно смотреть в глаза, в которых, еще читался поглощающий их ужас. И вот темный овод окончательно сомкнулся на синеве глаз, и в этот момент, человек, словно сорвавшийся с вершины скалолаз, провалился в бездонный колодец пропасти.
И оказалась, он уже не рядом с сидящими гномами, а плавно тонет в водовороте тьмы, которая все глубже погружает в себя. Страха он не почувствовал, скорее наоборот, было бескрайнее удивление от происходящего. Удивление оттого, что он вдруг вместе со своим телом оказалось в черном потоке. И благодаря этому удивлению, в памяти всплыли забытые воспоминания, от похожести происходящего. Пытаясь разобраться в своих воспоминаниях и погружаясь все глубже, Андрей смотрел на струящийся поток, в глубине которого сиял непонятный блеск. А непонятное глубинное сияние сбивало и путало мысли, не давало сосредоточиться, манила своим блеском, заставляя забывать обо всем. Будь он тем простодушным парнем, который попал в новый мир в первые дни, он бы непременно утонул бы в успокаивающей темной глубине, но те дни давно прошли. Но теперь, вместо Андрея был совсем другой человек – Дрон. Тот, кто не намерен мирно созерцать свое погружение в непонятную враждебную пропасть, в которую у него не было желания стремиться. Поэтому, собрав волю в кулак и подчинив себе свой разум, и направив мысли лишь в одно русло, в котором было лишь одно желание. Желание выбраться из этого жуткого места, которое становилось все мрачнее и переставало нравиться все меньше и меньше. Осознав, что в мерцающей глубине может таиться только ужас, от которого трепетали даже мертвые создания, Дрон устремился вверх, где маячила точка света. Он стал выбираться из этой темной топи. Но оказалось, так легко впустившая в себя пропасть, не спешила отпускать нежданного гостя и пришельца. Поздно поняв, что его начинает поглощать этот вихрь и тянуть вглубь, Андрей стал отчаянно сопротивляться от затягивающих его щупалец, которые так и липли к нему.
В отличие от прошлого раза, когда Дрон погрузился в непонятную сущность, он оказался бестелесной оболочкой, которая мыслью следовало за созданным им копьем. Но на этот раз, оказавшись в похожей ситуации, он ощущал свое тело, только оно казалось необычайно легким. Поэтому он, как чемпионский пловец, активно загребая руками и работая ногами, стал пробиваться к маячащему свету над головой.
А пустота, словно почувствовав, что ее очередная жертва готова сбежать, издала противный свист, как показалось человеку, и набросилась на него паутиной, которая старалась спутать и лишить возможности двигаться. В это же время он увидел, как из точки света появляется небольшое размытое пятно, которое пронеслось рядом с ним, а затем устремилось дальше в глубину, навстречу черному блеску. Проводив взглядам, удаляющуюся светлую точку, Андрей с новой силой, неистова, заработал руками и ногами, отбирая невидимые метры, стал дальше пробиваться к тлеющему в вышине свету. Все это время, когда он пытался выплыть из окутавшего его потока, который упорно стремился его проглотить, он наблюдал не одну проносящуюся рядом сущность. И она издавала волны расходящегося страха и ужаса, а затем, как и остальные ее предшественники, также тонула в глубине этой пропасти. Но не желая знакомиться с обитателями темных недр, преодолевая усталость, которая стала накатывать на тело, он с упорством скалолаза, буквально покоряя гору Эверест, пробирался к свету, который становился все ближе и ближе.
Дрон не мог понять, что с ним сейчас происходит. Казалось, он только что смотрел на очередную жертву, которую во что-то превратили, как он уже осознал себя барахтающимся в непроглядной темноте и отбивающимся от плотно сжимающих его щупалец. И вот очередной толчок и новый гребок, и свет уже рядом. Остается преодолеть совсем немного, и он окажется на свободе. А тьма, понимая, что может лишиться своего лакомого кусочка, и словно использую свою последнюю попытку, снова обвивает своими непроглядными щупальцами и старается не дать покинуть свои чертоги. Андрей ощущая, что еще остается сделать последнее усилие и ему удастся покинуть обволакивающую его тьму. Но в этот момент, его тело облепили плотные незримые путы, от которых не удается отцепиться, и он стали тянуть вглубь, а спасительный блеск свободы стал меркнуть в таявшей вышине. Злостно глянув вниз и начиная закипать внутри, он стал сдерживать внутри себя клокочущую ярость.
– Ну что ж, вы сами напросились, – прошептал он, даже не придав значения тому, как его шепот, разнеся громовым раскатом вокруг.
Сжигающая ярость, распространялась внутри по всему телу, заполняя каждую его клеточку. И когда она заполнила его всего, то стала требовать выхода наружу, чтобы утопить в своих волнах ярости окружающее пространство. Чувствуя внутри себя вырывающуюся бурю, и вдруг вспомнив, что когда подобное с ним происходило, он уже решил, как будет действовать. И как в прошлый раз, он ощущал бушующую в нем энергию, которая сейчас походила на бурое облако готовое разразиться молниями. И он как гончар, опираясь на свои воспоминания, стал осторожно лепить из него остроконечное копье, старясь не потревожить структуру, а всего лишь придать ей форму. Несмотря на то, что ему придавать форму своей ярости, пришлось лишь второй раз и то с большим перерывом, у него это быстро получилось. И после того, как копье было создано, у него больше не было сил, чтобы сдерживать его. И ощущая себя греческим громовержцем, великим Зевсом, он направил копью вниз, в раскинувшиеся объятия черного блеска. И словно спустив завесу, сдерживающую ураган, синий смерч устремился вниз, а его создатель взмыл вверх.
И Дрон вновь ощутил себя в своем теле, с рядом сидящими гномами. Последнее что он успел заметить, прежде чем вернулся в свое обычное тело, это то, как яркая вспышка осветила слепящим светом все пространство вокруг.
В обычном мире, прошло не больше мгновения, хотя по ощущениям, от марафонского заплыва, казалось, прошел не один час, прежде чем удалось выплыть из объятий непроглядного мрака. Шкляр, словно что-то почувствовав в парне, посмотрел на него. Но тот уже быстро справился с собой, и ничем не выдавал пережитых жутких минут, и ответил недоуменным взглядом. Переведя взгляд на яму, в которой очередную жертву к себе подтягивал более высокий маг. Но в ней все выглядело как обычно. Новой жертвой, оказался огромный слепленный из кусков расурук, которой отчаянно сопротивлялся. Но сопротивляться невидимой паутине, все же не мог, несмотря на свою дюжую силу. И вот уже второй чернокнижник накинул невидимую сеть на огромного пленника. В ответ он зарычал, словно живой, дергаясь весь в стягивающих его путах. И Андрею показалось, что даже, несмотря на то, что тело состоит из кровавых кусков мяса и костей, он действительно живой.
-Суки, – еле слышно выругался он, сжимая руки в кулаки. И в момент привычного вытягивая и затем выгибания тела, произошло что новое.
Вместо того чтобы быть покорно связанным невидимой сетью и затем обрести черный блеск в глазах, расурук вдруг неожиданно легко разорвал невидимую сеть, чем удивил двоих магов. После чего, зарычав как живой, и пользуясь замешательством своих мучителей, он бросился на высокого мага. И прежде чем тот усел что-либо сделать, огромный зомби с живой душой разорвал своего палача и радостно зарычав, издал свой могучий клич. Но не успел он закончить свой рык, как его тело разлетелось мелкими кусочками, словно брызгами от фонтана, освобождая вместе с этим чудовищную волну энергии, выплеснувшуюся из тела. Как понял Дрон, это пришла в действия цепная реакция, вызванная его копьем, которое он метнул в глубины мрака. Как видно, оно благополучно достигло своей цели, черного поглощающего сияния. И что радовало его больше всего, так это то, что его копье пришлось не по нраву непонятной сущности. И вот теперь, в результате столкновения непонятной сущности и синего смерча, вырвавшаяся на свободу сила, стать пожинать свой урожай.
Всех недалеко стоящих тварей выжгло пожирающей яркой волной, которая смела передние ряды, словно их и не было, не оставив от них даже пепла. Вторую часть превратила в кашеподобную смесь, где кое-кому удалось даже уцелеть и, барахтаясь в образовавшемся болоте, они пытались выбраться. Те, кого же не задела волна или вернее не успела дойти до них, торопились выбраться из этой ямы. И они, получившие свободу от бегства жирафоподобных надсмотрщиков, стали разбегаться в разные стороны. А надсмотрщики, устрашившись пламени, устремились прочь от ямы на своих кривоногих ногах, стараясь убежать от нее как можно дальше. Уцелеть рядом с эпицентром взрыва удалось лишь второму магу, но только лишь для того, чтобы не сгореть заживо. Как он только успел закрыться щитовым пологом, его отбросило на несколько десятков метров, где, несмотря на свои попытки смягчить падения, он затих после приземления и не подавал признаков жизни.
Вырвавшаяся неподвластная стихия, заполнявшая собой часть пространства в яме и возвышаясь над ней не больше чем на десяток метров, бурлила как грозовое облако, норовя распространиться всепожирающей огненной волной вокруг.
Центральная группа магов оказалось поражена, не меньше притаившегося за небольшим уступом отряда, где все неотрывно наблюдали за происходящим. Но один из магов, облаченный в темно коричневый балахон, который надежно скрывал его обладателя, быстро разобрался в происходящем и стал отдавать указания. Повинуясь приказу, к месту бурлящего огня, тут же направилась четвертка магов, одетых в черные балахоны, и стали обступать его с разных сторон. Еще трое, направились к другим ямам, где также на простор вырывались пленники, так там тоже произошел выброс, но меньшей силы. Но в тех ямах каждая пара магов пока еще справлялось с невидимым облаком, сквозь которое иногда просвечивали алые искры пламени, и не давали ему вырвать на волю. Еще пара магов, получила указание собрать разбежавшихся надзирателей, и затем вернуть всех тварей которые сбежали из ямы. Те тут же помчались выполнять поручение, прихватив собой несколько подвижных преобразованных созданий, которые толпились в большой куче рядом с развалинами.
Оставшись с еще парой магов, высокий главарь принялся проделывать какие-то действия. Но, не успев даже различить, что же он собирается делать, орки сорвались с места как ворлоки и погнали весь отряд обратно к камням. Мельком взглянув на лица шаманов во главе с Рагнаром, Дрон понял, что дела худо, так как ему еще никогда не доводилось видеть таких серых лиц. Случайно оброненный взгляд на Шкляра, добавил еще больше опасений в забившееся с бешеной скоростью сердце. Вся радость, оттого, что он недавно победил в схватке, тут же улетучилась, а в место нее появилось нехорошее чувство, что за свое огненное копье ему придется в скором времени расплатиться. И это может произойти через несколько минут, после того как высокий маг, возвышавшийся над всеми, обнаружит следы пребывания отряда. Представив себе мага, который приближается к нему и, возвышаясь над ним, больше чем на две головы, Андрей поежился от кольнувшей где-то внутри иглы и постарался тут же прогнать от себя мрачные мысли, старясь хотя бы ими не привлекать к себе лишнего внимания.
– Шкляр, – тихо спросил он рядом бегущего гнома.
Тот, погруженный в свои мысли, встряхнул головой, отвлекаясь от них, и посмотрел на него. Вид гнома удручал, еще недавно дышавший силой гном, осунулся, черты лица резко постарели, выдавая в нем и в самом деле столетнего старца.
– Что с тобой? – только удивлено проговорил он, остановившись. И тут же получил удар в спину копьем, и чуть не упав, опять побежал рядом с гномом.
– Если будет время, поговорим, – мрачно, не своим голосом проговорил он.
Отряд двигался на пределе своих сил. Они уже не раз обогнули каменные выступы скал, которые вели к плато, но Рагнар все не разрешал сделать остановку. Опускающийся Рок, своими лучами указывал путь наступающим теням. Начавшийся еще утром небольшой снежок, к вечеру стал изрядно усиливаться. И Андрей надеялся, что следы очень быстро заметет, и если их даже выследят, то их быстро потеряют.
Пока отряд двигался, Дрон ощущал, что его словно касалась невидимая рука, которая хотела его ухватить. Но не найдя за что зацепиться, она соскальзывала по нему как шелк. При этом ощущения были крайне неприятные, словно по телу ползают противные щекотливые черви. Андрей, пытаясь отрешиться от всего, выбросил из головы все мысли и старался ни на что не обращать внимания, и не реагировать. Даже когда Рагнар, пару раз мрачно взглянув на него, парень не подал виду что заметил это. Он все бежал дальше, отдавшись только работе тела, тем самым лишая возможности мозга, предаться каким-либо размышлениям.
Отряд достиг своего места стоянки, часа за три, что было в два раза быстрее, чем он двигался к плато.
Многие, включая и гномов, повалились на снег, тяжело дыша. На ногах лишь остались четверо. Рагнар который обводил взглядом отряд. Гдрураг, который тяжело дышал, но тем немее твердо стоял на ногах. Дрон, который также как орк, смотрящий ему в глаза, легко стоял на снегу. Но прожигающий взгляд орка, замерший над ним, заставил его присесть на корточки возле скалы, чтобы не вызывать гнев и так уже злого шамана. Четвертый, кто остался, уверено стоять на ногах, был плотно сбитый гном из второй пятерки, которого звали Дабрур, как вспомнилось Андрею. И стоял он так уверенно, что в пору было только позавидовать. Он выглядел и держал свою секиру так, словно и не вспотел вовсе, и хоть сейчас готов броситься в бой. Остальные же, распластались на каменных выступах, запорошенным снегом и как рыбы глотали ртом воздух.
Плюнув на все завистливые и враждебные взгляды, часть из которых была адресована человеку, он прислонился к прохладному камню и предался нескольким минутам отдыха, пока орки устроили небольшое совещание. Уже не чувствуя внешнего давления на мозг, он решил придраться размышлениям тем событиям, которые недавно произошли.
'Ну и как это понимать? – спросил он сам у себя. – Интересно, что из всего того бреда, что мне привиделось, было правдой, а что нет. Если считать, что все произошедшее было бредом, а события, случившиеся в одной из ям, никак со мной не связаны, то в принципе ничего страшного не произошло. Но вероятность такого события очень уж кажется сомнительной. Так как явь происходящих со мной происшествий слишком уж реальна, и на слабость и воспаление мозга ее списать, никак не удастся. Значит, следует исходить из самого худшего варианта, который означает, что все произошедшее было правдой. Отсюда вывод, что небольшая заварушка, – и Андрей даже сам себе улыбнулся в душе, но тут же стал серьезным. – Небольшая в крупных размерах, стала делом моих рук. И тем ребяткам, которые руководили там внизу, это не слишком понравилось. А это значит, что меня будут упорно искать. – И от воспоминания мертвых тел, а также зловещего блеска по телу пробежал предательская дрожь. – Да, попандос, так попандос. И так в дерьме по самые уши плавал, а теперь еще и занырнуть пришлось. – С горькой усмешкой произнес он. – И так, теперь начнем по порядку.
Первое. Во мне есть какие-то способности, иначе я бы не смог проникнуть в темный туннель, в конце которого кто-то обитает. Значит, орки не зря меня клеймили. Жаль, воспоминаний мало сохранилось из моей жизни в пещере и в снегах. Так всего лишь обрывки. Способности есть, но их природу и силу мне пока не понять. Из первого тут же вытекает второе. Похожее копье я уже применял. Теперь попробуем вспомнить, что же там произошло. И так злость, гнев, обида – в общем ясно. Но было что-то еще, что ускользает от моего внимания. И вот за это никак не удается зацепиться и оно все время ускользает от моего поля зрения. Ладно, поиск неизвестной оставим на потом, а пока смотрим, что было дальше. Похоже, я закипел как чайник, как и в прошлый раз, и создал подобие копья из какой-то внутренней энергии, которую я вдруг смог увидеть и придать ей форму. А вот это уже интересно. Так что там дальше с моим воспоминанием? Хреново, что голова начинает звенеть, как колокол. Ладно, потерпим. И так я выпускаю копье из себя и вот тут как раз большие отличия. В прошлый раз я растворился и следовал невидимым мысленным слепком за копьем. А сегодня? Ну, если грубо сравнить, то получается что как будто кто-то находящийся внутри меня невидимыми руками, из появившейся энергии, как из пластилина, слепил похожее копье, но уже другого цвета. Да разница существенная. Похоже, я могу делать такие молнии, как находясь внутри тела, так и в не его. Только вот как мне их тогда удалось сделать, в этом еще следует детально разобраться. Ладно, это оставим на потом, пока будем пытаться вспомнить, что там было дальше. Я словно невидимый фонтом завис над своим копьем, которое переливается сине-серебренным цветом, любуюсь его красотой, а также верчу воображаемой головой, осматривая пространство вокруг. Ну-ка, ну-ка. Что-то с пространством не так. Так вспоминай Андрюха, что же там такого интересного, – проговорил он, немного поглаживая виски, стараясь унять начавшую их бить крупную барабанную боль. – Не может быть, воскликнул он, преодолев один из барьеров разделяющих его память. – На него обрушился вихрь цветовых и красочных воспоминаний от окружающего пространства, в котором парила его молния. И пользуясь достигнутым успехом, он устремился за летящим копьем, которое вспахивала пласты воспоминаний, наполняя пространство деталями и образами. Вот пред глазами всплыл огромный черный треугольник, в форме которого угадывался мрачный замок, окутанный весь темной дымкой. – Ну, давай, еще, быстрее, – безмолвно прошептали губы, сквозь плотно стиснутые зубы, сдерживая раскаты грома которые бушевали внутри головы, норовя ее расколоть. Как только копье прорвало дымчатый полог, Андрей откинул голову назад, оборвав воспоминания. В глазах растекались красные круги, мышцы мелко дрожали, пот заливал глаза и щипал лицо. Спустя пару минут удалось унять дрожь и успокоить дыхание. Глаза вновь обретали способность нормально видеть. – Да, похоже, наломал я тут немало дров. И когда только успел? А тут еще и в новую петлю голову засунул. – Мрачно он улыбнулся сам себе. – Ну вот, и делай выводы. Считай всю жизнь, четверть века, мечтал о приключениях и вот, дорвался. И что сейчас? Греби их лопатой, аж не хочу. А толку. Только тоска о прошлой жизни – усмехаясь, продолжал он. – Ладно, хватит сопли жевать, а то сейчас помру от жалости к себе. Раз до сих пор не сдох, как бешеная собака, мотаясь по пещерам, то и теперь не собираясь. Ну а с этими, черными обитателями глубин и замков, разберемся как-нибудь. Может Чрех, еще и не натаскал меня на мастера меча, но и на том, чему успел научить, огромное ему спасибо. Обращаться научил, а это самое главное. Базу он в меня все-таки вдолбил, теперь осталось лишь только совершенствоваться. Так, ладно я все-таки отвлекся, так на чем я там остановился? Есть сила это раз. Я ей смог воспользоваться, да же, несмотря на клеймо, это два. Ну а в третьем, в этом надо серьезно разобраться. А в этом могут помочь маги, но вот вопрос где их взять'.
В этот момент взгляд натолкнулся на веселого Шкляра, который быстро восстановился и уже отпускал свои привычные шуточки, говоря о том, что с такими слабаками лишь только баб пугать. Андрей, увидев гнома, тут же ответил на свой вопрос, вспомнив о том, как Шкляр ни один раз выводил свои руны.
'И почему я об этом раньше не догадался. Хотя откуда время было взять, – тут же ответил сам себе. – Пахал как проклятый. Как еще умудрялся с Чрехом полночи тренироваться, даже сейчас и представить не могу'.
– Шкляр, – негромко позвал он гнома, – который сейчас подшучивал над так и не расслабившимся Дабруром. На что тот в ответ лишь тупо смотрел на весельчака, не делая попытки от него отвязаться.
– О, смотрите-ка, – радостно завопил он. – Второй наш герой, решил заступиться за нашего молчаливого брата.
– Ага. И уши тебе сейчас за это надеру. А ну иди сюда, – шутливо отозвался он, но при этом серьезно посмотрел в глаза балагура.
Тот сразу понял, что разговор намечается серьезный, еще пару раз отпустил свои шуточки и лишь затем, умостил свой зад рядом с человеком.
– Че хотел Дрон, – еле слышно прошептал он, снимая свой шлем.
Вид такого же бордового гнома, как и всегда, заставил его изрядно удивиться.
– Во-первых, ответь мне на вопрос, который я тебя задал во время бега. Гном мрачно усмехнулся
– Значит, будет и, во-вторых, а я думал, может, не заметишь.
– Шкляр, – серьезно прошептал Андрей, – если не хочешь говорить то не надо, но ненужно держать меня за лоха.
– За кого? – удивленно уставился он.
Парень и сам удивился всплывшему слову в памяти, но, не обостряя на этом внимания гнома, продолжил.
– В смысле тупого байнада.
Ухмыльнувшись, гном пожевал губы. Затем глянул вокруг, и, увидев, что никто не обращает на них внимания, проговорил.
– А какшакан с тобой. Тебе, я думаю, можно доверять, несмотря на все ворчание Дайнина. Что конкретно ты хочешь знать?
– Почему когда мы бежали, твой вид изменился до не узнаваемости?
– Ну, это просто. Некоторой вид применяемой магии оказывает на меня иногда специфическое действие, одно из них ты и наблюдал. Скорее всего, мои борода и волосы посидели, а лицо немного постарело?
Андрей утвердительно кивнул головой, давая понять, что именно эту картину он и видел.
– Все дело в этом клейме. Несмотря на то, что оно не дает магу использовать свою силу, клеймо все же не до конца отсекает к ней доступ.
– То есть, – перебил его Дрон, – можно пользоваться своей магией в неполную силу?
– Почти, но для этого нужно обладать очень огромной силой, чтобы сопротивляться воздействию запирающих заклятий. Да и такие маги вряд ли могут клейменными, потому что они, либо погибнут, защищаясь, либо победят. Обычный же маг может пользоваться лишь небольшим каналом, который связывает его с силой. Но этой силы лишь достаточно только для того чтобы чувствовать творимые рядом заклинания.
– Я, так понимая, что у тебя есть доступ к силе, но воспользоваться ты ей не можешь, так?
– Вот именно. Что бы снять воздействие клейма нужно либо долгая усердная работа самого мага, которая может растянуться от двух и более лет, либо…
– А быстрее никак нельзя? – нервно переспросил Дрон.
– Либо вмешательство очень сильного мага, – закончил он. 'Ни того, ни другого в наличии нет', – грустно констатировал Андрей.
– Понятно. Шкляр, значит выходит ты маг? – только тут осознавая смысл этой фразы, проговорил он.
– Ну не то чтобы маг, так, кое-что умею.
– В смысле?
– Силы-то во мне так, тун золото на гору. Да и колдовать почти не могу, не тот полет как говориться. Кое-что по рунописи могу, да и то всего лишь, рабочие заклятия для добычи камня.
– Да, негусто, – разочаровано прошептал Андрей. – А что с мертвецами в яме произошло, хотя бы представление имеешь?
– Кое-какие догадки есть. Я хоть колдовать и не могу, но общий смысл заклинаний понять могу. В общем, я не представляю, что это за черные маги были, но силы у них почти как у всего совета гномов.
Андрей не понял, что за совет гномов, но решил не перебивать гнома и стал слушать дальше.
– По одеянию маги походили на служителей черного Кельта, но они использовали совсем другие силы, да их почти всех лет сто назад уничтожили, не могли они так быстро вновь подняться. Может кто-то из некромантов Катсории. Там черных магов как камней в горе. А может кто еще? Кто его знает? Ведь после исхода богов земля еще до сих пор до конца не может прийти в себя. Кто-нибудь, да и нарвется на тайные схроны кого-нибудь великих, и вот тогда начинается. Вообразив себя новым владыкой, он с огнем и мечем, рвется покорять земли. Может и на этот раз, что-то подобное отыскалось.
– Понятно. В общем, ничего конкретного о черных магах тебе не известно. – Подытожил небольшой рассказ Андрей. – Ну а что они там искали или о чем толковали, можешь знать? И что затем произошло, когда взорвалось мертвое тело расурука.
– Кто его знает, о чем они там совещались. Будь я даже обладателем гномьеева скипетра, то вряд ли бы удалось подслушать разговор магов. Некроманты что были в яме, проводили процесс перевоплощения мертвецов в своих послушных слуг. Только не спрашивай, в чем заключается это перевоплощение, – проговорил гном, видя, что его хотят перебить. Человек согласно кивнул и стал слушать дальше.
– А от чего взбесился мертвый расурук я и сам понять не могу. Ведь для того чтобы вернуть кого-нибудь к жизни требуется огромной количество энергии, а чтобы помимо тела вернуть к жизни еще и дух существа, требуется энергии в несколько раз больше. Я просто не представляю, какой мощи требуется для этого артефакт, или какой силой должен обладать маг, чтобы контролировать такую огромную толпу. Возможно, это один из древних артефактов какого-нибудь бога, который и контролировал процесс создания мертвецов. А затем произошел какой-то сбой. В результате чего и произошел выброс энергии. Но этого всего лишь одна из версий.
– А вторая?
– Вторая заключаются в том, что кто-то вмешался в процесс перевоплощения и тем самым нарушил обряд, после чего и последовал взрыв. И мне кажется, что эта версия имеет более правдоподобный вариант.
Андрей от этих слов ощутил некое беспокойство внутри. И старясь ничем его не выдать, продолжил.
– И что тебе кажется более правдоподобным во втором варианте?
– Во-первых, ни я один так считаю. Я так полагаю, что Рагнар также склоняется к этому варианту. Иначе не погнал бы нас со склона. Ну а вторых. Я ведь чего седым-то стал? Ведь я тебе говорил, что некоторые заклинания оказывают на меня кое-какие воздействия, типа что-то вроде аллергии. Так вот данная реакция была вызвана тем, что кто-то использовал заклятье поиска. И раз ты говоришь, что я сильно постарел, то значит, сила заклинания была не слабой. Да и по своим ощущениям могу сказать, что оно довольно долго нас сопровождало. Так что даже не знаю, удалось ли нашему молодому шаману его отвести или нет, но расслабляться не стоит. Поэтому в любой момент стоит ожидать нападения.
К этому времени орки закончили свое совещание, и отряд пришел в движение. Поэтому этот разговор человек и гном решили продолжить другой раз.
Рагнар вместе с Гдрурагом что-то объясняли Дайнину и второму командиру гномов. Поэтому, пользуясь свободной минутой, Дрон предался своим размышлениям.
'В общем Шкляр особо нового мне ничего не сообщил. Озвучил почти все мои предположения. Значит все же это я, устроил заварушку, в яме с мертвецами. Придется это принять как факт. Хотя честно признать, все ж надеялся, что Шкляр подкинет каких-нибудь парочку новых версий. Ладно, Андрюха думай, что ты можешь предпринять в сложившейся ситуации. И как же тебе вытащить свою шею, из, похоже, начинающей стягиваться петли? Все ж мне кажется, что гном не все договаривает. Что-то такое чувствуется во время разговора, словно боится сказать что-то лишнее, хотя вроде и придраться не к чему. Ладно, че на гнома гнать, у него вполне может хватать своих тайн, у меня-то их уже несколько вагонов собралось. Все же надо будет с ним насчет клейма более подробно переговорить. Как-то уж не хочется в шахты возвращаться. А, похоже, сейчас туда нам и дорога. Ведь вроде как свою задачу выполнили. Только не понятно чего еще этот орчий ублюдок совещается. Или нам не все рассказали о том, что мы должны будем делать. – От взгляда на ненавистного орка, по телу прошлась волна злости, зажигая внутри кровожадный огонь. – Не горячись Дрон. Пока еще не время. Потерпи, – успокаивал он себя. Благодаря занятиям с луканиным он научился сдерживать в себе зверя, который иногда так стремился вырваться на волю. – Так не будем отвлекаться, лучше продолжить поиск решений. Если верить словам Шкляра, то получается я каким-то образом смог попасть в какой-то темный колодец, через какой-то небольшой канал. Бред какой-то, получается, задери тебе какшакан. Да… Бред не бред, но, похоже, так и есть. Только вот как я смог это сделать, хоть убей, не понимаю. Вроде смотрю в глаза, а через мгновение уже парю в темноте. И думай здесь что хочешь. Без знаний все равно ничего путного не добьешь. Выходит, с какой стороны не зайди, везде нужна помощь мага. Ну и где его скажите взять в орчьем рабстве. Выходит вся надежда на Шкляра может все же подкинет пару каких-нибудь идей. Хотя стоп. В лагере ведь есть еще дедок, тот, что обучал меня. Хотя он не так уж и прост. Но что-то с момента завершения моего образования он куда-то он пропал. Ладно, возьмем и его на заметку. А теперь нужно будет со Шкляром продолжить наш разговор. И кто бы мог подумать, что я так буду жаждать знаний'?
Но разговор продолжить не получилось. Навес, под которым находился отряд, стало все больше заносить снегом, поэтому надо было принимать решение либо двигаться назад, либо искать укрытия. Рагнар приказал сформировать поисковые группы из шести воинов и отправить в обе стороны гряды. Андрей даже ни секунды не сомневался, что выбор падет на него, и он оказался прав. Он себя и так чувствовал затычкой в каждой бочке, так что по этому поводу даже не испытал удивления.
'Похоже, эта судьба, – проговорил он про себя, горько усмехаясь. – И что это за рок такой, всюду подставлять свою задницу. Знать бы кто меня засунул в это пекло, я бы ему голову оторвал. Ладно, главное не влипнуть в очередную неприятность. Это все же лучше чем камнетесом пахать'.
Пока Дрон размышлял над своим злым роком, Гдрураг сформировал уже два отряда и поторапливал, чтобы они шевелились. Кроме человека и четырех орков в отряд попал еще один гном из второй бригады, чем-то походивший на Шкляра. Который так же любил пошутить и посмеяться. Группы быстро собрались и выступили в разных направлениях.
– Ну что Брайнин, придется нам с тобой еще по снегам пробежаться.
– Да уж, – не очень радостно ответил тот. – И так ноги ватные, а тут еще тащись неизвестно куда, да и прыгай как хрун.
– Да хватит тебе ныть. Как издеваться на пару со Шкляром над бедным Дабруром, так силы есть. А как место для стоянки искать, так они все разом и закончились.
– Вот Дабрура бы и брали. Тем более он-то как раз и хотел с тобой идти. А что я. – И он сделал такое печальное лицо, что у Андрея чуть не навернулись слезы на глазах от жалости. – Я всего лишь маленький беззащитный гном, которому требуется отдых.
Дрон уже не смог сдержаться и стал хохотать. Но тут же одернул себя, так как в него впился холодный взгляд младшего шамана, который возглавил отряд.
– Заткнитесь оба. Иначе я вам ваши языки укорочу.
– Чтобы себе нарастить? – удивлено присвистнул гном.
Парень, видя, что орк начинает закипать, а гнома начинает скручивать, поспешил вмешаться.
– Ты лучше расскажи, что делать надо. А то отошли на десяток шагов и стали как вкопанные.
– Что надо, то и будешь, – злорадно прорычал орк, стараясь походить Гдрурага. Но от этой неудачной карикатуры Андрей чуть не прыснул от смеха, но во время себя сдержал, что бы ни злить и так взъерошенного шамана.
– Сколько часов нам хотя бы отвели на поиск, рассказать можешь? – спросил он, уже не надеясь на ответ. Но орк все же ответил.
– Не больше трех. Так что если хотите вернуться, то не стоит мне мешаться, а то по пути, всяко может случиться. Ты понимаешь, о чем я говорю? – злорадно прошипел он, смотря в глаза человеку.
Но Дрон согласно кивнув головой, стойко выдержал ненавистный взгляд. После чего орк развернулся и, махнув рукой, дал указание следовать за ним. Поддержав гнома, который отходил от сковывающего действия клейма, они двинулись, вслед за орками уже молча.
'Может завалить этих тупых орков, да и сбежать? – задавался Андрей вопросом по пути. – Сбежать, но куда. Кругом одна голая степь. За горой черные некроманты, которые имеют на меня большой зуб. Да и орки не похожи на таких уж дураков. Я ведь забыл, что из-за этого жуткого клейма не могу даже руку поднять на них, что бы меня не сковала боль. Так что в любом случаи пока придется ждать и смотреть, что будет дальше. Может, какой шанс и подвернется, избавиться от клейма. Вряд ли что-то может быть хуже чем-то, что я уже пережил'.
Двигаясь вдоль крытых уходящих ввысь скал, Андрей отвлекся от своих мыслей и стал внимательно следить за дорогой. Двигаться вдоль них было затруднительно из-за большого скопления рыхлого снега, в который приходилось проваливаться больше, чем покалено. Хуже всех было гному. Тот вообще чуть ли не по пояс увязал в пластах белой массы.
– И зачем им понадобилось тебя брать? – тихо пыхтя, проговорил парень, помогая гному выбраться из очередного сугроба, не забывая вертеть головой по сторонам. – Только ведь отряд задерживаешь.
– Понятно зачем. В случаи какой-нибудь опасности я буду первой жертвой или наживкой. Это уж как получится.
– Вот уроды, – так же тихо выругался он в ответ.
Опустившаяся ночь и плотный снег, затрудняли и так медленное продвижение вперед. Да к тому еще и сокращали и без того, не далекую дистанцию видимости до пары шагов. Поэтому все время приходилось быть в постоянном напряжении и быть готовым к любому нападению.
Спустя часа два, тяжелого продвижения, как полагал Андрей, им пора было уже повернуть назад. Но впереди идущий шаман упрямо продолжал двигаться вперед. Спустя еще минут десять, они все же вышли к небольшой пещере, в которую могли заехать даже сани с зейланами.
Пещера оказалось довольно обширной, и ее исследование могло занять довольно много времени. Тем временем шаман извлек из своего мешка два факела. Один оставил себе второй отдал одному из орков. Затем, проведя быстрый осмотр, не удаляясь далеко от входа, шаман отправил назад двух воинов, чтобы те сообщили о найденной пещере.
'Странно. А почему нельзя было связаться по магической связи с отрядом? – подумал Дрон. – Шаман ведь должен уметь это делать. Надо будет у Шкляра выпытать'.
При свете факелов, отдохнув около получаса, шаман велел подниматься и начинать более подробный осмотр пещеры. Брайнин не довольно заворчал, ссылайся на то, что его ноги не смогут больше сделать и шага, стал демонстративно показывать, как они у него дрожат. Но шаману было не до шуток. Поэтому, заставив гнома пару раз застонать и скрючиться от боли, он его быстро поднял на ноги. Пещера глубоко простиралась вглубь горы, то, сужаясь, то расширяясь. Спустя несколько сотен шагов, бродя по лабиринтам пещеры, Дрон готов уже был поклясться, что они преодолели расстояние, чуть ли не в два раза больше чем по снегу. Они достигли первой развилки. Постояв пару минут, перед двумя туннелями, шаман принял решение разделить группу на две части и исследовать темные своды.
Андрея не очень обрадовало это известие. Почему-то представилось, что впереди засел какой-нибудь злостный монстр и что он только и ждет, когда же к нему пожалует очередная жертва. И чем меньше их будет, тем легче с ними будет расправиться в одиночку. Судя по взгляду гнома, эта идея ему также не понравилась, но выбор зависел не от них. Обменявшись рукопожатием, они последовали каждый в свой туннель. Дрону пришлось идти за шаманом. Глядя на то, как шаман идет по кривому рельефу камней, он не переставал поражаться той уверенности, с которой тот делал каждый новый шаг. Идет так, словно он тут полноправный хозяин, который вернулся в свои владения, при этом, создавая столько шума, что хотелось даже его за это задавить. Такая беспечность просто поражала. Хотя Дрон посчитал, что орк настолько сильно уверен в своей магии, поэтому, наверное, и не опасается внезапного нападения. Из-за этого парню приходилось продвигаться с удвоенной осторожностью, стараясь не издавать при этом ни единого звука. Проведенный почти год жизни в пещерах не прошел для него даром. Передвигаясь вслед за орком, он больше полагался на свои знания и умения чем на магию орка. И как оказалась эта осторожность не была лишней.
Выйдя из-за поворота, в тело орка тут же что-то врезалось. Заставило его выпустить из рук факел, и истошно закричать, и упасть на спину. Дрон хотел, было броситься на помощь орку, который, катаясь по камням, жег огненными руками, тело напавшего противника. Но перед ним выросло второе существо, которое замерло всего лишь в паре шагов от него.
Подобное существо видеть ему еще не доводилось. Тело имело светло белесый оттенок, которое светилось при свете еще не затухшего факела. Оно словно все было вымазано слизью, которое создавало холодный отлив мокрого тела. Существо стояло на полусогнутых четырех ногах, на концах которого блестели длинные когти. По размерам тело было не больше человеческого. Оно имело длинную вытянутую шею, в полтора локтя, которая сейчас изгибалась, пытаясь уловить любое движение, направленное в ее сторону. На гибкой толстой шее располагалась приплюснутая вытянутая голова, продолжающее тело. Ее большую часть занимала жуткая широкая пасть, украшенная двумя рядами зубов. 'Прям Хищник какой-то', – подумал Дрон.
Но остановившееся время вновь обрело свою власть, и до слуха донеся рычащий крик орка, а также противное шипенье твари. К этому еще и добавилось противная вонь горящей плоти, а также запах крови. Второй зверь, посчитав, что время приветствия закончилось, прыгнул вперед.
Тело привычно качнулось вправо, пропуская мимо проносящуюся тварь. А меч начал свой путь снизу вверх, стремясь разрубить его на две части. Но вместо того, что раскроить плоть сталь встретилась с сомкнувшейся на ней пастью, которая резким рывком чуть не вырвала меч из рук. К этому моменту в пещере вновь установилось тишина. Мимолетный взгляд, брошенный на два объятых тела, сказал, что помощи или нападения с той стороны ждать не придется.
'Ну что ж, прям как в старые времена', – сказал про себя Дрон, выставив вперед свой меч.
Хищник, тем временем оскалил свою пасть, обнажив стройные ряды зубастых клыков. Численность, которых превышала несколько десятков, заставила нервно поежиться, а зверь тем временем приготовился к новому прыжку.
Андрей уже довольно сильно уставший желал побыстрее завершить бой, но у зверя был свой расклад. Очередной бросок зверя был встреченный молниеносным выпадам клинка, который должен был проникнуть в пасть. Но вместо этого он распорол пустоту, а оказавшаяся справа голова, хотела сомкнуться на руке. Ее удалось отдернуть лишь в самый последний момент, и клыки только царапнули шкуру полушубка.
В отличие от первой пары противников вторая не спешила так быстро расставаться с жизнями, и продолжала друг друга попеременно атаковать. Меч то натыкался на зубы, которые преграждали путь к телу, то проваливался в пустоту, не задев противника. Андрея пару раз все же зацепили когти зверя, который вдруг поднялся на задние лапы и атаковал стоя, как медведь. Благо спасла толстая шкура шубы, которая не дала когтям погрузиться глубоко в плоть.
Дрон начинал злиться все больше и больше, что ему ни как не удается справиться с тварью. После очередного нападения хищника, Андрей сам прыгнул вперед, надеясь достать противника клинком. Меч, впился в левое предплечье, погрузившись в него наполовину. Зверь дернулся в сторону, заставляя выпустить меч из рук и остаться с голыми руками против оскалившегося зверя. Зверь не шипя, изогнув свою шею, вытащил меч, и отбросил его сторону, не подавая признаков боли и неудобства и с плотоядным взглядом фиолетовых глаз, стал подбираться к человеку. Видя, что все старания напрасны, он заскрипел зубами, чувствуя как его шансы на положительный исход поединка, начинают уменьшаться. Вытащив кинжал и кость, Дрон вновь приготовился к поединку.
Возобновленный танец, никому не принес перевеса сил, и оба противника вновь замерли друг напротив друга. Хищник выглядел все таким же бодрым, в отличии парня, тело которого уже стонало от усталости.
Плюнув на всякую осторожность, Дрон перехватив кинжал обратным хватам и прижав его к руке, бросился на зверя, специально подставляя тому руку для захвата. Зверь словно этого только и ждал, с радостью схватил за подставленную руку. Обрадовавшись такому действию своего противника, человек с радостью надавил на кинжал, намереваясь располосовать широкую пасть. Но случайно оброненный взгляд на предплечье, куда пришелся удар мечом, чуть было не лишил присутствия духа, и лишь клыки, прокусившие шкуру и впившиеся в тело, заставили переключить внимании на схватку. Место, где раньше зияла огромная кровоточившая рана от меча, сейчас оказалось покрыто, бледно мерцающей кожей без намека на порез. От боли и безнадежности, и переполняющей тело злостью, Андрей ткнул костью в шею зверя. Кость мягко погрузилась в плоть, не встретив и малейшего сопротивления, и тут же выскользнула с другой стороны, заставив немало удивиться. Но еще большое удивление охватило в тот момент, когда зверь, заверещав, разжал пасть и стал извиваться своим телом, чтобы вырваться. Оказавшись на воле, он принялся кататься по камням и передними лапами чесать края раны, которая вдруг стала окрашиваться темными увеличивающими пятнами. Через несколько мгновений, тело накрыла паутина красно-черных пятен, а зверь, издав последний стонущий звук, затих.
Человек, пораженный неожиданным эффектом, смотрел на зверя и переводил свой недоуменный взгляд на кость.
– Кость, так кость. Выручила, так выручила, – проговорил он, любуясь свою боевой подругой, которая уже в который раз спасла ему жизнь.
Осмотрев окружающую его местность, и не найдя новых противников, человек осмотрел тела орка и его нападавшего. У орка оказалось перегрызено горло, и голова почти отделилась от тела, держась на нем лишь небольшим кусочком плоти. На теле орка, восседала сгоревшая туша похожего зверя, чуть больших размеров, который собой почти полностью накрыл орка.
Потоптавшись еще немного на месте, и подобрав свой меч, Дрон собрался уже иди назад, но, подавшись какому-то чувству внутри, все же решил заглянуть за следующий поворот туннеля. Не успел он сделать шаг из-за поворота, как тут же отскочил назад, держась за голову. Увиденная картина настолько оказалась шокирующей, что он поспешил быстрее покинуть пределы этого туннеля. В открывшейся огромной пещере, которая была, тускло, освещена, предстала картина с недавнишними хищниками, с одним из которых пришлось сражаться. И мимолетного взгляда хватило для того, что различить не один десяток передвигающихся по пещере зверей. Но помимо зверей, которых как показалось, было, больше сотни, Андрей чуть не потерял сознания от обрушившегося на него шума, как только он переступил невидимую черту в открывшуюся пещеру.
Спасаясь от ужасного пения и их исполнителей, человек побрел назад, все еще держась за голову и пытаясь унять тысячи звенящих голосов, которые в ней поселились. По пути, отрубив голову твари, которая чуть была, не убила его, и, засунув ее в мешок, он потащился назад к развилке.
***
– Ну, сколько можно ждать? – уже в который раз, взведенный Брайнин, задал свой вопрос.
И в бликах мерцающего факела, который был закреплен на стене, можно было различить рассерженное лицо гнома, ходящего взад и вперед рядом с развилкой.
– Да заткнись ты подземный червь. У меня от тебя уже голова трещит.
– Ну, ты. Хрунопатое семя. Ты кого червем назвал, – прорычал гном, вставая в боевую стойку и удобней перехватывая свой топор.
Орк зверино оскалился, давая волю своим чувствам, и оторвавшись от стены, воинственно зарычал, вытаскивая свой ятан.
– Да я тебя, на куски порежу, выродок айнаков.
И оба противника, находясь на расстоянии десятка шагов, прожигали друг друга взглядом, готовые сорваться в бой. Посчитав, что поединок взглядов завершен, они, одновременно зарычав, бросились друг на друга, готовые скрестить свои клинки. И в этот момент, когда противники готовы были врезаться друг в друга, между ними выросла тень, которая, застав их врасплох, заставила отскочить назад. Тень, постояв несколько секунд, еще больше устрашая, не скрестившихся свои мечи противников, качнулась пару раз и рухнула между ними.
– Дрон. – Закричал гном, как только тело упало на камни, и бросился к человеку.
– Что с ним? – спросил орк, оказавшись рядом и уже позабыв о том, что еще недавно собирался с ним сразиться.
– А я откуда знаю. А я что, лекарь, по-твоему? Давай бери его и понесли назад. Отряд должен был уже войти в пещеру.
– Без шамана я не уйду.
– Ты что, байнад? – глядя на орка, снизу вверх, чуть ли не крича во весь свой голос, ответил гном. – Какой шаман? Да если бы он был жив, то он уже давно был бы здесь. Ты что не видишь? Он весь истекает кровью.
Орк почесав свою голову, и, не найдя, что ответить, подхватил тело и, забросив себе на плечо, направился к выходу. Гном, идя позади орка, с постоянной опаской поглядывал за спину и крепко сжимал свой топор. Но на всем пути продвижения, их никто так и не потревожил. Выйдя к входу в пещеру, они уже застали свой отряд, который начал размещаться в ней. Увидев возвратившуюся разведывательную группу, Рагнар в сопровождении постоянного лысого орка, оставив все дела, прямо направился к ней. Пока орк отчитывался главе отряда, Шкляр проскользнул к телу человека и, сняв с него полушубок, стал осматривать тело. К тому времени пока, орк рассказал, что произошло, гном успел обработать своими мазями небольшие раны, оказавшиеся на руках, и благодаря этой помощи, Дрон открыл глаза.
– Так что там произошло в глубине пещеры, – спросил Рагнар присев рядом с человеком.
Орк наблюдал, как человек потянулся за мешком, который лежал рядом с ним и, видя, что он не может дотянуться до него, подал его. После чего, он вытащил из мешка голову и протянул ее орку, со словами:
– Эта тварь убила твоего помощника, – с довольным видом сообщил он.
Орк внимательно изучил протянутую голову, потом вновь обратил свой взгляд на парня.
– Продолжай.
Дрон кратко рассказал о бое с хищником, и том, как погиб орк. Рагнар услышав о том, что туннель выходит в большую пещеру, где обитает множество подобных зверей, ничем не выдал своего волнения. Поблагодарив за рассказ, шаман велел Гдрурагу, выдать человеку хороший ужин, а также бурдюк вина.
После чего присев не далеко, стал размышлять об услышанном рассказе. Вид головы ранее невиданного зверя очень взволновал молодого шамана, но он никак не выдал своих чувств. Поэтому, сейчас оставшись один на один, он пытался разобраться со своими мыслями, которые вихрям носились в голове.
Гномы, замершие недалеко и слышавший весь рассказ, принялись выуживать подробности встречи с новыми обитателями подземных глубин, с которыми также ранее не встречались.
Дрон, поедая кусок мяса, и запивая вином, неохотно рассказывал уже в который раз свою историю. После чего все же замученный расспросами, он сделал вид что уснул, желая одного, чтобы его оставили в покое. После рассказа своей истории шаману, он испытывал смешанные чувства. При виде Рагнара, он начинал испытывать злость и ненависть, а также жгучую жажду мести. А сейчас было что еще, заставившее по-другому посмотреть на орка, без ненависти и злости. И в борьбе со своими смешанными чувствами он незаметно для себя и уснул.
Рагнар, незаметно для окружающих наблюдал за человеком, который уже спал, так и, оставшись сидеть, прислонившись спиной к камню. За эти несколько дней, проведенных вместе Рагнар, начинал испытывать что-то вроде симпатии к человеку, которая постепенно перерастала в уважение. Он поражался той силе, которая была в парне, а также тому, насколько сильна в нем была жажда жизни и как он за нее цепляется.
Переведя свой взгляд на голову зверя, которая покоилась рядом с ногами, он поразился огромному скоплению зубов в широкой пасти, и еще раз с интересом взглянул на человека, который уже мирно спал
– Я должен сам увидеть этих тварей, – тихо прошептал он, и в глазах орка зажегся холодный блеск от принятого решения.
Затем, осмотрев свой отряд, и найдя взглядом Гдрурага, он подозвал его к себе. После чего, отдав ему, ряд распоряжений, направился вглубь таинственной пещеры.
Глава-22
Понтифик и паладин
Понтифик стоял у окна и наблюдал за суетой большого города. Он любил полюбоваться тем многообразием жизни Шекорда, которая протекала за стенами его святой обители.
За спиной послышался шум и в дверях, в смиреной позе, замер его кардинал-хранитель.
– Отец, ваше приказание выполнено. Паладин уже здесь и ждет вашей аудиенции.
– Благодарю Кель. Можешь проводить его в мой кабинет, я сейчас туда отправлюсь.
Названный отцом, оторвался от созерцания суетливого города и немного со сгорбленной спиной, тихо шаркая ногами, отправился к боковой двери, которая располагалось рядом с окном. Отварив ее и пройдя небольшой коридор, увешенный красными гобеленами, он оказался в комнатке, в которой стоял небольшой столик из стекла, по обеим сторонам которого располагалась два одинаковых глубоких мягких кресла. В остальном же, помещение почти пустовало, лишь возле основного входа в комнату, который располагался справой стороны от бокового, стоял стеклянный кувшин воды на высокой железной подставке.
Понтифик мягко опустился в кресло и на колени положил себе небольшой посох, на который опирался во время ходьбы, и стал ожидать появления паладина. Но не прошло и десятка секунд, как двери отварились, и в них появился ожидаемый гость. Сделав шаг за двухстворчатые двери, которые тут же неожиданно закрылись, молодой человек впал в ступор и замер возле входа. Казалось рыцарь, облаченный в начищенный доспех, который отливающий серебреным цветом, был поражен убранству комнаты, в которой оказался.
– Ну что же вы остановились, – раздался вкрадчивый сухой голос. – Проходите молодой человек, не стоит стоять на пороге.
От неожиданно раздавшегося голоса, парень вздрогнул. Ранее не заметив затаившегося в кресле главу ордена, он тут же поспешил исправить свою оплошность. Громыхая своими доспехами, он оказался возле кресла верховного отца и преклонил колено.
– Простите меня отец, – сказал он, низко склонив голову.
– Ну, полно вам. Встанете и садитесь в кресло, – не люблю я, когда люди топчутся на коленях.
Парень, кажется, не веря в то, что услышал, поднял голову и взглянул на понтифика, но тут же вновь потупил взор.
– Но отец! Смею ли я сидеть на равных с вами? Понтифик лишь тяжело вздохнул, после чего продолжил.
– Можете сын. И если вы сейчас же не сядете в кресло, то я буду считать, что ошибся в выборе паладина, которому собирался доверить важно поручение.
От услышанных слов в внутри рыцаря происходила внутренняя борьба, что не мало позабавило главу ордена. Но спустя несколько томительных секунд, он все же осторожно присел на самый край, рядом стоящего кресла.
'Как же они все трепещут, и как это уже надоело? За столько веков. А сначала это ведь забавляло, давало наслаждение. А теперь? Теперь лишь раздражение. Нужно его быстрее спровадить, пока он мне окончательно не испортил настроение'. – Подумал понтифик про себя.
– Мелькаль, – начал он, и рыцарь весь подался вперед, рискуя упасть с кресла. – Благодаря твоим заслугам и твоей вере, а также прекрасным способностям отличного воина, и еще одной немало важной детали, выбор нашего ордена пал на тебя.
Рыцарь от этого даже весь засветился от гордости, и засиял еще больше чем начищенный до глянца его нагрудник. При этом он так выпятил свою грудь, от чего та стала походить на часть колеса. Такое горячее желание слепо отдаться вере, даже подняло настроение главе ордена.
– Ты, наверное, слышал о слухах, которые сейчас гуляют по городу.
– Отец вы говорите по Грааль Искупления? – Удивлено вскинув брови и выпучив глаза, молвил он. На что глава ордена согласно закивал головой.
– Но я думал, что это всего лишь слухи, очередного барда или сказителя, которых в последние время довольно много прибыло в наш светлый Шекорд.
При упоминания светлый, понтифика скривило, но он туже себя одернул за такую небрежность, но паладин был так восхищен возлагаемой на него миссией, что не заметил небольшой перемены происшедшей с лицом верховного отца.
– Я должен признать, что слухи все же правдивы. Поэтому мы должны опередить всех искателей сокровищ, которые непременно бросятся на поиски чаши. А вся эта история началась с того, что к одному из служителей нашего ордена вышел искатель сокровищ из Сандола, и поведал о том, что они нашли древнюю гробницу, в которой полно сокровищ. И главным ее достоянием является Грааль, который стоит в самом центре этого зала. Но как только один из искателей дотронулся до чаши, то пещера наполнилась необъятным ужасом, и грабители бежали в страхе. Затем на них напали не известные до сих пор звери. И живыми выбраться из леса удалось лишь одному. Да и тот вскоре умер, как только донес благую весть до нашего храма. Но как об этом узнали барды и сказители мы вряд ли уже узнаем.
– И вы хотите, что я вернул миру эту драгоценную чашу? – сияя весь от восторга и чуть ли скача по кабинету, взволновано произнес он.
Понтифик согласно кивнул головой. И тут молодого человека прорвало. Он стал сыпать вопросами, ползать на коленях вокруг главы ордена стараться целовать его рука и все время повторять
– За что мне скромному рыцарю и служителю света такая награда Я не достоин того, чтобы вернуть Грааль в мир. У вас же полно магов, которые разнесут этот весь Сандол в мелкие щепки. Я ведь всего лишь паладин, прошедший этой весной посвящение. Не ужели я достоин этого.
Все же, как бы его не раздражали преклонения перед ним, понтифик любил, когда перед ним вот так ползали на коленях и говорили о том, что они не достойны той награды, которую им предложили.
Насладившись вдоволь клятвами, которыми сыпал рыцарь, глава ордена попросил подать ему воды, чтобы хоть как-то отвлечь взволнованного рыцаря. Паладин в секунду исполнил поручение и наполнил стакан. Рыцарь с обожанием и преданностью, которую не выражают даже самые верные псы, неотрывно следил за понтификом, который, не спеша, сделал несколько глотков.
Затем, повинуясь молчаливому приказу, он опять присел в кресло и стал внимательно слушать отца.
– Когда мы узнали о гробнице, то туда мы отправили отряд из несколько наших магов. Но им лишь удалось добраться только до самой усыпальницы, но проникнуть внутрь никак не удалось. Проведя лишь несколько бесполезных неделей, они пришли к выводу, что лишь избранный всевышним отцом может проникнуть в гробницу и вернуть миру чашу.
– Но почему вы решили, что этот избранный я? – чуть ли не крича и вскакивая, спросил он.
Отец нахмурил брови, и юноша понял, что позволил себе слишком многое. Он тут же сел и понурил взгляд в пол, словно провинившийся ребенок. Понтифик лишь улыбалось той горячности, которая била в рыцаре.
– Я ведь тебе говорил, что кроме всего прочего есть одна особая деталь. Несколько дней назад, я обращался с молитвами к свету, и просил его указать мне избранного. Так вот, сегодня мне приснился сон, в котором я видел Святого Отца. Да-да, не удивляйся так, – произнес понтифик, видя расширенные глаза рыцаря. – Он иногда является к кому-нибудь из нас, к тому, кто несет его в веру в людские сердца. Так вот, он мне сказал только слово. Одно слова, – чуть громче произнес он последнюю пару слов.
– И что это было за слово? – с замиранием сердца, спросил юноша, поддавшись вперед.
-Мелькаль, – коротко ответил он.
Услышав его, рыцарь тут же обмяк. Словно его только что, чем-то огрели по голове. Понтифик уже подумал, не потерял ли парень сознание, но тот встрепенулся и в мгновение оказался на коленях перед главой ордена.
– Благословите отец, – с горящими глазами фанатичным огнем и всей серьезностью проговорил он.
Понтифик соединил все пальцы вместе и, коснувшись лба рыцаря, произнес короткую молитву. Окрестил знамением, после чего над головой паладина засветился белоснежный нимф, от сияния которого даже глава ордена закрыл глаза.
– Что я должен буду делать отец, – проговорил он. Взгляд его карих глаз выражал, что рыцарь готов зайти хоть в логово древних, готов выйти хоть против всех армий темных сил спектра, лишь бы исполнить поручение самого Святого.
– Все инструкции тебе даст Кель, – медленно произнес он, – а теперь оставь меня рыцарь, я слишком устал, мне необходимо побыть одному. Паладин, встав и еще раз низко поклонившись, вышел через дверь, в которую и вошел.
Как только за рыцарем закрылась дверь, понтифик о чем-то серьезно задумался так и оставшись в своем кресле.
***
'Я избранный, я избранный', – все дорогу твердил себе юношу, бегом перемещаясь по улице. В результате чего, несколько раз чуть не сбил мимо идущих прохожих, которые сыпали в его удаляющую спину ни один десяток проклятий. Но молодой рыцарь их не слушал, он мчался как сайгак, желая быстрее оказаться дома.
– Матушка я дома, заорал он с порога, протискиваясь в узкую дверь, но небольшая комнатка, служившая жилищем, ответила молчанием.
Он так расстроился, что ему не удастся поделиться этой новостью с матерью. Рассказать о том, что его избрал сам Святой, и что он скоро станет великим паладином, вернувшим Грааль.
Но не найдя матери дома, он стал нехотя собираться, надеясь, что она вернется до того момента, когда он будет вынужден покинуть родной дом. Выслушав инструкции от помощника отца-настоятеля, он был вынужден сегодня же покинуть город.
– Ну, где же ты, ма? – сказал он с досадой вслух, закончив собирать свои вещи. – Неужели опять со Свеклой, на рынке судачишь? – с горечью сказал он.
Просидев еще какое-то время, он лихорадочно вскочил. Схватил карандаш и лист бумаги, быстро накрапал небольшую записку, и оставил ее лежать на столе. Рядом с ней положил небольшой кашель, данный ему Келем, и, подхватив рюкзак, направился к выходу. Задержавшись на пороге, он еще раз огляделся на небольшую комнатку, которая составляла все жилище.
'Ничего ма, как только я вернусь, у нас с тобой будет и свой большой дом, и свой сад, и все остальное. И нам больше не придется тесниться в этой жалкой комнатушке с задним грязным двором'. – С такими веселыми мыслями юноша закрыл за собой дверь и радостно покидал порог своего родного дома.
***
А в это время, в заброшенном доме напротив, стояла женщина и смотрела на то, как ее сын покидает дом.
– Пусть тебя хранит Святой, – печально и тихо прошептали ее губы.
– Пора, – проговорил грубый мужской голос в это время у нее за спиной.
Сверкнул молниеносный росчерк ножа, оставивший едва заметный след на белоснежной шее. Спустя мгновение на ней появилась красная полоска крови. Тело невысокой женщины дрогнуло. На губах замерла едва различимая улыбка, голубые светлые глаза стали стекленеть. И вот, уже безвольное тело, медленно кренится к грязному полу.
– Ну что, дело сделано, – довольно оскалившись, сказал небольшой парнишка, нанесший смертельный удар. Довольный собой, он вытер его об одежду мертвой, и стал поигрывать своим ножом, подбрасывая его вверх. Нож, которым он только что лишил жизни неизвестную женщину, порхал в его руках как бабочка.
– Ну что Хромой, – обратился он к напарнику, который стоял напротив него в нескольких шагах. – И где же наш заказчик, он обещал здесь появиться сразу после того, как будет сделано дело, – проговорил он, подкинув нож в очередной раз.
В этот момент за спиной Хромого, раздался скрежет, открываемой двери и в проеме появилось несколько фигур. И прежде чем нож невысокого парнишки опустился к нему в руку, он оказался пронзен несколькими стрелами. Второй убийца оказался более удачливым и успел увернуть от стрел, выпущенных в спину. Оказавшись за одной из боковых стен комнаты, метнул несколько ножей в замерших в проеме стражников, со стороны которых посыпались проклятья. Угодив одному из стражей в глаз, а второму расцарапав ухо, убийца метнулся в дальнюю комнату, где располагалось окно, уходящее в переулок. Но, оказавшись перед ним, он уже собирался прыгнуть в него, как появившаяся в нем фигура, закутанная в плащ, заставила остановиться. Замешкавшись неожиданным появлением незнакомца, Хромой оказался на открытой площадке, чем тут же и воспользовались стражники. Тело убийцы оказалось пронзенным тремя стрелами, а на губах замершего в проеме незнакомца появилась кривая улыбка.
– Предатель, – захлебываясь кровью, прохрипел умирающий, падая на пол.
В дом тут же запрыгнуло несколько стражников с обнаженными клинками и небольшими арбалетами.
– Проверь его Мериаль, остальным прочесать дом, – приказал старший, указав на хрипящего убийцу, а сам замер по центру комнаты, вертя головой.
Мериаль, осторожно приблизился к уже затихшему убийце, мельком взглянув на пустое окно, он проверил сердцебиение.
– Готов командир, – прокричал он, но тут же вскочил и лихо выстрелил из своего ручного арбалета в окно. Но оно оказалось таким же пустым, как и секунду назад, а небольшая толстая стрела засела в здании напротив. Подойдя к широкому окну и выглянув из него, он обнаружил пустынную улицу, уходящую в обе стороны.
– Странно, – сказал он. И не найдя причины своего беспокойства, пожал плечами, развернулся и направился исследовать здание.
После того как стражник скрылся из комнаты, от темно-серой стены, которая наблюдалась в окне, отслоилось тень, с рядом впившейся в нее стрелой. Она походила на расплывчатое темное облако, которое плавно поплыло в сторону выхода из переулка.
Понтифик стоял у окна и наблюдал за суетой большого города. Он любил полюбоваться тем многообразием жизни Шекорда, которая протекала за стенами его святой обители.
За спиной послышался шум и в дверях, в смиреной позе, замер его кардинал-хранитель.
– Отец, ваше приказание выполнено. Паладин уже здесь и ждет вашей аудиенции.
– Благодарю Кель. Можешь проводить его в мой кабинет, я сейчас туда отправлюсь.
Названный отцом, оторвался от созерцания суетливого города и немного со сгорбленной спиной, тихо шаркая ногами, отправился к боковой двери, которая располагалось рядом с окном. Отварив ее и пройдя небольшой коридор, увешенный красными гобеленами, он оказался в комнатке, в которой стоял небольшой столик из стекла, по обеим сторонам которого располагалась два одинаковых глубоких мягких кресла. В остальном же, помещение почти пустовало, лишь возле основного входа в комнату, который располагался справой стороны от бокового, стоял стеклянный кувшин воды на высокой железной подставке.
Понтифик мягко опустился в кресло и на колени положил себе небольшой посох, на который опирался во время ходьбы, и стал ожидать появления паладина. Но не прошло и десятка секунд, как двери отварились, и в них появился ожидаемый гость. Сделав шаг за двухстворчатые двери, которые тут же неожиданно закрылись, молодой человек впал в ступор и замер возле входа. Казалось рыцарь, облаченный в начищенный доспех, который отливающий серебреным цветом, был поражен убранству комнаты, в которой оказался.
– Ну что же вы остановились, – раздался вкрадчивый сухой голос. – Проходите молодой человек, не стоит стоять на пороге.
От неожиданно раздавшегося голоса, парень вздрогнул. Ранее не заметив затаившегося в кресле главу ордена, он тут же поспешил исправить свою оплошность. Громыхая своими доспехами, он оказался возле кресла верховного отца и преклонил колено.
– Простите меня отец, – сказал он, низко склонив голову.
– Ну, полно вам. Встанете и садитесь в кресло, – не люблю я, когда люди топчутся на коленях.
Парень, кажется, не веря в то, что услышал, поднял голову и взглянул на понтифика, но тут же вновь потупил взор.
– Но отец! Смею ли я сидеть на равных с вами? Понтифик лишь тяжело вздохнул, после чего продолжил.
– Можете сын. И если вы сейчас же не сядете в кресло, то я буду считать, что ошибся в выборе паладина, которому собирался доверить важно поручение.
От услышанных слов в внутри рыцаря происходила внутренняя борьба, что не мало позабавило главу ордена. Но спустя несколько томительных секунд, он все же осторожно присел на самый край, рядом стоящего кресла.
'Как же они все трепещут, и как это уже надоело? За столько веков. А сначала это ведь забавляло, давало наслаждение. А теперь? Теперь лишь раздражение. Нужно его быстрее спровадить, пока он мне окончательно не испортил настроение'. – Подумал понтифик про себя.
– Мелькаль, – начал он, и рыцарь весь подался вперед, рискуя упасть с кресла. – Благодаря твоим заслугам и твоей вере, а также прекрасным способностям отличного воина, и еще одной немало важной детали, выбор нашего ордена пал на тебя.
Рыцарь от этого даже весь засветился от гордости, и засиял еще больше чем начищенный до глянца его нагрудник. При этом он так выпятил свою грудь, от чего та стала походить на часть колеса. Такое горячее желание слепо отдаться вере, даже подняло настроение главе ордена.
– Ты, наверное, слышал о слухах, которые сейчас гуляют по городу.
– Отец вы говорите по Грааль Искупления? – Удивлено вскинув брови и выпучив глаза, молвил он. На что глава ордена согласно закивал головой.
– Но я думал, что это всего лишь слухи, очередного барда или сказителя, которых в последние время довольно много прибыло в наш светлый Шекорд.
При упоминания светлый, понтифика скривило, но он туже себя одернул за такую небрежность, но паладин был так восхищен возлагаемой на него миссией, что не заметил небольшой перемены происшедшей с лицом верховного отца.
– Я должен признать, что слухи все же правдивы. Поэтому мы должны опередить всех искателей сокровищ, которые непременно бросятся на поиски чаши. А вся эта история началась с того, что к одному из служителей нашего ордена вышел искатель сокровищ из Сандола, и поведал о том, что они нашли древнюю гробницу, в которой полно сокровищ. И главным ее достоянием является Грааль, который стоит в самом центре этого зала. Но как только один из искателей дотронулся до чаши, то пещера наполнилась необъятным ужасом, и грабители бежали в страхе. Затем на них напали не известные до сих пор звери. И живыми выбраться из леса удалось лишь одному. Да и тот вскоре умер, как только донес благую весть до нашего храма. Но как об этом узнали барды и сказители мы вряд ли уже узнаем.
– И вы хотите, что я вернул миру эту драгоценную чашу? – сияя весь от восторга и чуть ли скача по кабинету, взволновано произнес он.
Понтифик согласно кивнул головой. И тут молодого человека прорвало. Он стал сыпать вопросами, ползать на коленях вокруг главы ордена стараться целовать его рука и все время повторять
– За что мне скромному рыцарю и служителю света такая награда Я не достоин того, чтобы вернуть Грааль в мир. У вас же полно магов, которые разнесут этот весь Сандол в мелкие щепки. Я ведь всего лишь паладин, прошедший этой весной посвящение. Не ужели я достоин этого.
Все же, как бы его не раздражали преклонения перед ним, понтифик любил, когда перед ним вот так ползали на коленях и говорили о том, что они не достойны той награды, которую им предложили.
Насладившись вдоволь клятвами, которыми сыпал рыцарь, глава ордена попросил подать ему воды, чтобы хоть как-то отвлечь взволнованного рыцаря. Паладин в секунду исполнил поручение и наполнил стакан. Рыцарь с обожанием и преданностью, которую не выражают даже самые верные псы, неотрывно следил за понтификом, который, не спеша, сделал несколько глотков.
Затем, повинуясь молчаливому приказу, он опять присел в кресло и стал внимательно слушать отца.
– Когда мы узнали о гробнице, то туда мы отправили отряд из несколько наших магов. Но им лишь удалось добраться только до самой усыпальницы, но проникнуть внутрь никак не удалось. Проведя лишь несколько бесполезных неделей, они пришли к выводу, что лишь избранный всевышним отцом может проникнуть в гробницу и вернуть миру чашу.
– Но почему вы решили, что этот избранный я? – чуть ли не крича и вскакивая, спросил он.
Отец нахмурил брови, и юноша понял, что позволил себе слишком многое. Он тут же сел и понурил взгляд в пол, словно провинившийся ребенок. Понтифик лишь улыбалось той горячности, которая била в рыцаре.
– Я ведь тебе говорил, что кроме всего прочего есть одна особая деталь. Несколько дней назад, я обращался с молитвами к свету, и просил его указать мне избранного. Так вот, сегодня мне приснился сон, в котором я видел Святого Отца. Да-да, не удивляйся так, – произнес понтифик, видя расширенные глаза рыцаря. – Он иногда является к кому-нибудь из нас, к тому, кто несет его в веру в людские сердца. Так вот, он мне сказал только слово. Одно слова, – чуть громче произнес он последнюю пару слов.
– И что это было за слово? – с замиранием сердца, спросил юноша, поддавшись вперед.
-Мелькаль, – коротко ответил он.
Услышав его, рыцарь тут же обмяк. Словно его только что, чем-то огрели по голове. Понтифик уже подумал, не потерял ли парень сознание, но тот встрепенулся и в мгновение оказался на коленях перед главой ордена.
– Благословите отец, – с горящими глазами фанатичным огнем и всей серьезностью проговорил он.
Понтифик соединил все пальцы вместе и, коснувшись лба рыцаря, произнес короткую молитву. Окрестил знамением, после чего над головой паладина засветился белоснежный нимф, от сияния которого даже глава ордена закрыл глаза.
– Что я должен буду делать отец, – проговорил он. Взгляд его карих глаз выражал, что рыцарь готов зайти хоть в логово древних, готов выйти хоть против всех армий темных сил спектра, лишь бы исполнить поручение самого Святого.
– Все инструкции тебе даст Кель, – медленно произнес он, – а теперь оставь меня рыцарь, я слишком устал, мне необходимо побыть одному. Паладин, встав и еще раз низко поклонившись, вышел через дверь, в которую и вошел.
Как только за рыцарем закрылась дверь, понтифик о чем-то серьезно задумался так и оставшись в своем кресле.
***
'Я избранный, я избранный', – все дорогу твердил себе юношу, бегом перемещаясь по улице. В результате чего, несколько раз чуть не сбил мимо идущих прохожих, которые сыпали в его удаляющую спину ни один десяток проклятий. Но молодой рыцарь их не слушал, он мчался как сайгак, желая быстрее оказаться дома.
– Матушка я дома, заорал он с порога, протискиваясь в узкую дверь, но небольшая комнатка, служившая жилищем, ответила молчанием.
Он так расстроился, что ему не удастся поделиться этой новостью с матерью. Рассказать о том, что его избрал сам Святой, и что он скоро станет великим паладином, вернувшим Грааль.
Но не найдя матери дома, он стал нехотя собираться, надеясь, что она вернется до того момента, когда он будет вынужден покинуть родной дом. Выслушав инструкции от помощника отца-настоятеля, он был вынужден сегодня же покинуть город.
– Ну, где же ты, ма? – сказал он с досадой вслух, закончив собирать свои вещи. – Неужели опять со Свеклой, на рынке судачишь? – с горечью сказал он.
Просидев еще какое-то время, он лихорадочно вскочил. Схватил карандаш и лист бумаги, быстро накрапал небольшую записку, и оставил ее лежать на столе. Рядом с ней положил небольшой кашель, данный ему Келем, и, подхватив рюкзак, направился к выходу. Задержавшись на пороге, он еще раз огляделся на небольшую комнатку, которая составляла все жилище.
'Ничего ма, как только я вернусь, у нас с тобой будет и свой большой дом, и свой сад, и все остальное. И нам больше не придется тесниться в этой жалкой комнатушке с задним грязным двором'. – С такими веселыми мыслями юноша закрыл за собой дверь и радостно покидал порог своего родного дома.
***
А в это время, в заброшенном доме напротив, стояла женщина и смотрела на то, как ее сын покидает дом.
– Пусть тебя хранит Святой, – печально и тихо прошептали ее губы.
– Пора, – проговорил грубый мужской голос в это время у нее за спиной.
Сверкнул молниеносный росчерк ножа, оставивший едва заметный след на белоснежной шее. Спустя мгновение на ней появилась красная полоска крови. Тело невысокой женщины дрогнуло. На губах замерла едва различимая улыбка, голубые светлые глаза стали стекленеть. И вот, уже безвольное тело, медленно кренится к грязному полу.
– Ну что, дело сделано, – довольно оскалившись, сказал небольшой парнишка, нанесший смертельный удар. Довольный собой, он вытер его об одежду мертвой, и стал поигрывать своим ножом, подбрасывая его вверх. Нож, которым он только что лишил жизни неизвестную женщину, порхал в его руках как бабочка.
– Ну что Хромой, – обратился он к напарнику, который стоял напротив него в нескольких шагах. – И где же наш заказчик, он обещал здесь появиться сразу после того, как будет сделано дело, – проговорил он, подкинув нож в очередной раз.
В этот момент за спиной Хромого, раздался скрежет, открываемой двери и в проеме появилось несколько фигур. И прежде чем нож невысокого парнишки опустился к нему в руку, он оказался пронзен несколькими стрелами. Второй убийца оказался более удачливым и успел увернуть от стрел, выпущенных в спину. Оказавшись за одной из боковых стен комнаты, метнул несколько ножей в замерших в проеме стражников, со стороны которых посыпались проклятья. Угодив одному из стражей в глаз, а второму расцарапав ухо, убийца метнулся в дальнюю комнату, где располагалось окно, уходящее в переулок. Но, оказавшись перед ним, он уже собирался прыгнуть в него, как появившаяся в нем фигура, закутанная в плащ, заставила остановиться. Замешкавшись неожиданным появлением незнакомца, Хромой оказался на открытой площадке, чем тут же и воспользовались стражники. Тело убийцы оказалось пронзенным тремя стрелами, а на губах замершего в проеме незнакомца появилась кривая улыбка.
– Предатель, – захлебываясь кровью, прохрипел умирающий, падая на пол.
В дом тут же запрыгнуло несколько стражников с обнаженными клинками и небольшими арбалетами.
– Проверь его Мериаль, остальным прочесать дом, – приказал старший, указав на хрипящего убийцу, а сам замер по центру комнаты, вертя головой.
Мериаль, осторожно приблизился к уже затихшему убийце, мельком взглянув на пустое окно, он проверил сердцебиение.
– Готов командир, – прокричал он, но тут же вскочил и лихо выстрелил из своего ручного арбалета в окно. Но оно оказалось таким же пустым, как и секунду назад, а небольшая толстая стрела засела в здании напротив. Подойдя к широкому окну и выглянув из него, он обнаружил пустынную улицу, уходящую в обе стороны.
– Странно, – сказал он. И не найдя причины своего беспокойства, пожал плечами, развернулся и направился исследовать здание.
После того как стражник скрылся из комнаты, от темно-серой стены, которая наблюдалась в окне, отслоилось тень, с рядом впившейся в нее стрелой. Она походила на расплывчатое темное облако, которое плавно поплыло в сторону выхода из переулка.
Глава-23
Путь к свободе
Рагнар активировав часть своих защитных амулетов, а также, держа наготове несколько боевых заклятий, тенью скользил по тусклым сводам пещер. Передвигаясь с камня на камень, словно какшакан, он был готов к любым сюрпризам, которые могут ему преподнести размытые пятна теней ветвящегося туннеля. Его мысли, все время, постоянно возвращались к человеку, который, испытав за последнее время немало потрясений, сейчас спал под опекой одного из гномов, с которым исследовал этот туннель.
'И чтобы там ни говорили все шаманы племени, а в этом человеке все же что-то есть. И кроме необычной силы, которой раньше был наделен чуть ли не каждый его соплеменник, в нем есть то, что роднит нас. Это бунтарская сила, которая не хочет смириться с тем положением, в котором он оказался. И даже, несмотря на постоянную боль от клейма, он не сразу становится покорным. Чем больше я за ним наблюдаю, тем больше узнаю в нем себя. И почему он не родился орком? Я думаю, мы бы с ним сразу бы стали друзьями. И он бы меня понял как никто другой. Что орки достойны величия, как и в прошлом. Он бы был на моей стороне, и тогда, нам вдвоем, было бы легче объяснять остальным соплеменникам то, что так давно уже терзает мое сердце. Что орк, это не жалкое существо, считающее себя хозяином никому не нужной Тайнары, за исключением расуруков. А орк, полноправный хозяин своей жизни, которая принадлежит только ему, и он достоин, жить где угодно, не взирая при этом ни на кого. – Орк с сожалением вздохнул, прерывая свои восторженные мысли. – Но, увы, он человек, и мы с ним оказались по разные стороны, он раб, а его хозяин. И наши отношения никак не изменятся, даже, несмотря на то, что я начинаю питать к нему свое уважение'.
Размеренный ход его мыслей, который даже не отвлекал внимания, был прерван открывшейся картиной недавней схватки. Тело его соплеменника было обвито обгоревшей черной плотью. Они оказались настолько плотно сплетены друг с другом, что у Рагнара, попытавшегося их разъединить, ничего не вышло. Оставив в покое двух неподвижных противников, невдалеке от них, он обнаружил обезглавленное тело. Присев возле него, орк стал внимательно осматривать причудливое существо. Внимательно изучив необычное строение тела, а также наличие остроконечных когтей, он осторожно направился дальше. Войдя в очередной поворот туннеля, он оказался перед выходом в огромную пещеру. Тенью, прокравшись к краю обрыва, и закрывшись еще одним силовым щитом, он заглянул внутрь ее.
Как и рассказывал ему раб, в пещере он увидел множество необычных зверей, которые проворно перемещались по отвесным стенам, то верх, то вниз. Вжавшись в камень за небольшой выступ, Рагнар принялся наблюдать за поведением новых особей. Тусклый свет, распространяющийся по огромной пещере, терялся в его глубинах, которая разверзлась бездной прямо перед орком. Он завороженный смотрел на переливающиеся тени, которые мелькали с быстротой подземных ящеров. Восхищенный реакцией и силой новых, подземных жителей он наблюдал за их игрой. Ему даже казалось, что они парят как птицы, перемещаясь на большие расстояния с одной поверхности на другую. Вспомнив о том, что человек упоминал о странном пении, шаман стал уменьшать свою защиту. Но, убрав последний слой щитов, он удивился. Вместо ожидаемого гула, он обнаружил гнетущею тишину, изредка нарушаемую эхом, доносящимся из разных краев пещеры. Понаблюдав еще какое-то время, он направился назад, так никем и не замеченный.
Пораженный возможностями новых скользких ящеров, он не переставал удивляться тому, как раб, пусть даже не простой, смог победить одного из них. В то время когда его спутник, не самый слабый шаман в племени, который был защищен заклятьями, смог проиграть свою жизнь, в схватке с этим зверям.
Вернувшись в лагерь, он вышел к сторожевому посту, на котором находилась пара орков. Довольный тем, что Гдрураг поставил в охранение только соплеменников, он, не таясь, вышел на освещенное место, давая охранникам увидеть его. Орки, завидев вернувшегося командира, обрадовались, что тот вернулся, и сразу же опустили свои ятаны. Рагнар поблагодарил их за бдительность, что те чутко стоят на своем посту, после чего направился к одному из костров, где сидел его большой друг. Отряд почти весь спал, кроме часовых, которые расхаживали вдоль своих постов.
– Ну, как прошла разведка? – спросил огромный орк. – Парень оказался прав, или навешал нам потроха на уши?
Рагнар взяв протянутый котелок, присел к костру, возле которого еще находилось несколько не спящих орков.
– Человек оказался прав. Туннель заканчивается огромной пещерой, которая буквально вся кишит зубастыми монстрами. Так что поутру мы должны как можно дальше оказаться от этого места. Мне крайне не хочется сталкиваться с этими тварями и привлекать к нашему отряду лишнее внимание.
– А не срезаешь ли ты кожу с живого? Может все же, не так опасны эти твари?
– Здесь Гдрур, хоть с живого кожу сдирай, хоть с мертвого, а результат все же будет один. Порвут нас эти твари, даже, несмотря на нашу магию и искусство владения оружием. Слишком уж нас мало, а их там как червей в отходной яме.
– Ну и что ты предлагаешь? – спросил рядом сидящий шаман, такого же возраста, как и Рагнар с Друрагом.
– Пока не знаю, – мрачно сказал. – Знать бы, что произошло в яме вызова. А так остается только гадать.
В этот момент к костру подсел еще один орк, который стал потирать озябшие руки.
– Ну что Раскурд, как там дела снаружи?
– Да все также. Снег валит как водопад. К утру лишь только стихнет. Погони за нами пока еще нет. Но это вопрос времени. Тот, кто устроил представление на плато, сильно разозлил черных магов. Так что нужно уходить как можно быстрее.
– Да это понятно Раскурд, знать бы кто этот шутник.
– Кто бы он ни был, но он нас здорово подставил. И если маги нарвутся на нас, то растерзают в клочья.
– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого растерзает, – скалясь, заявил лысый орк.
– Я на подступах к пещере пару сигналок разместил, так что если нас обнаружат, то успеем подготовиться.
– Это хорошо, – ответил Рагнар. – Я в туннеле тоже парочку оставил, на всякий случай, если здешние обитатели вдруг захотят, выбраться из своей пещеры.
– Как по мне Раг, – отозвался седой шаман. – Я бы схлестнулся лучше с этими подземными тварями, чем с порождениями черных шаманов.
– Ладно, оры, пора отдыхать, – подымаясь, заявил невысокий шаман. – Совету есть, что уже рассказать, главное теперь до лагеря добраться. Завтра будет тяжелый день, пошли спать.
– Идите оры, я еще посижу, подумаю об этих хугавах выродках, – заявил старый шаман.
***
Как ни странно, но проснулся Андрей в хорошем расположении духа. Но стоило взгляду наткнуться на невысокого орка, приподнятое настроение как рукой сняло. Злость снова накатила, жажда мести тисками сдавило сердце. Но, подавив в себе ярость, он отвернулся от ненавистного орка. Его взгляд переместился на еще спящего Шкляра, который укутанный в свою шубу звонка похрапывал.
– А ну вставай семя гор, – склонившись, прокричал он гному на ухо.
Тот подпрыгнул, словно ужаленный, и, выставив перед собой топор, стал вращать своими сонными глазами, ища нарушителя своего спокойствия.
Рядом стоявшие гномы и Дрон стали смеяться, над ничего не понимающим Шкляром. Обычно он сам любил проделать подобные шутки, и редко кому удавалась сделать какую либо проказу шутнику.
– Как ты говоришь семя гор, – давясь от смеха, проговорил Брайнин – Да, семя так семя.
– Ну, че скалитесь, – свирепо прорычал Шкляр. – Да воркаров вам в зад, – сказал он и развернувшись отправился делать утренние процедуры.
Через полчаса отряд был готов, чтобы выступать. Снег уже валил не плотной стенной, а мелкой крошкой, поэтому Рагнар дал команду отправляться.
К большому удивлению Андрея, отряд двинулся назад окружным путем, который как, оказалось, был дольше на пару дней. Дрон вновь оказался в одних санях вместе с гномами. В отсутствии луканина, санями правил сам Дайнин и надо сказать, что это у него неплохо получалось. Шкляр после утренней шутки все еще был зол и сидел, молча, насупившись.
– Слушай гномы, может мне кто скажет, куда мы едим, а? А то из тупых громил ничего не вытянешь, – спросил парень.
– Да это и хруну понятно, – раздраженно отозвался обидевшийся гном. – Орки опасаются, что если возвращаться назад прямым путем, то можно будет угодить в ловушку. Поэтому мы и тащимся окружным путем, да еще и через хугов лес пробираться придется.
– Дайн, останови, мне отлить нужно, – проговорил Загнуд.
– Потерпишь, – отозвался тот, но все, же остановил зейлана. И обрадованный гном засеменил за небольшой холмик.
– Что за лес такой-то? – спросил тем временем удивленный Андрей.
– Да лес как лес. Деревья, кустики, веточки, листики. Ничего особенного.
– И чем он тебе тогда не нравится.
– А тем, что там прорва всякой нечестии. Начиная от мелких вонючих хрунов и заканчивая голодными и злобными ворлоками, какшаканами и ехьентами.
– И это говорит наш самый грозный вояка, – ехидно заметил Гайсин.
– Помолчал бы лучше, – злостно ответил он. – Да когда ты еще в брюхе седел, я уже по различным лесам уже ни один десяток раз таскался. Так что лучше помалкивай, да и, глядя в оба, а то, как бы какой-нибудь слишком резвый ворлок тебе голову не откусил.
После чего резко вскочив на санях, швырнул свой топорик за голову высокого гнома, чиркнув тому лезвием по шлему. От внезапности и быстроты действий, Гайсин сидел, раскрывши рот.
– Че сидишь? Ты коробочку свою захлопни, а то еще кто-нибудь нагадит сверху.
– Шкляр, ты, что меня убить хотел? – с глупым выражением лица спросил он.
– Если бы хотел, то бы убил, – проговорил Дайнин. – Да не зыркай ты так глазами. Ты лучше сбегай нашему шутнику за топориком, а заодно и спасибо скажи.
Ничего не понимающие остальные, сидящие в повозке, с удивлением смотрели то на Шкляра, то на Дайнина.
Гайсин, с озадаченным видам, все же вылез на снег и поплелся на пригорок, куда улетел топор.
Все с не терпением ждали его возвращения. Как только он забрался на вершину, он развернулся и радостно замахал руками. Затем, скрывшись из виду, вновь появился, уже что-то держа в руках. Пока Загнуд делал свои дела, радостный Гайсин уже подволок к саням огромного ворлока, у которого в шеи торчал топор Шкляра.
– Ну, ты мастер, – восхищенно проговорил высокий гном, возвращая оружие собрату.
– То-то, – серьезно проговорил он, поднимая палец вверх.
– Что здесь происходит? – недоуменно проговорил вернувшийся гном. Вид, ничего непонимающего Загнуда, вызвал волну смеха сидящих на санях. Но веселье продолжалось не долго.
– Хватит уже на дороги торчать, – злостно прикрикнул Дайнин. – А ну живо, все в сани, а то не дай еще какую стаю голодных ворлоков наворкуете, – сказал он и уже стеганул зейлана.
И замешкавшиеся гномы, чуть было не повыпали саней, если бы не поддержали друг друга.
– Слушай Шкляр, как тебе все же удалось разглядеть этого ворлока, да еще так метко метнуть свой таян.
– Как, как, ты лучше сам по сторонам смотри, а то в следующий раз не будет рядом славного Шкляра, то и не кому будет тебе прикрыть тебе спину.
– Клянусь бородой Харабрума, как только выберемся из лап орков, я напою тебя лучшей брагой нашего Бараддума.
И Гайсин продолжил рассыпаться в благодарностях за свое спасение жизни. Как оказалось, огромный старый ворлок, с красными глазами, был болен какой-то болезнью, поэтому и искал себе смерти. И если бы не молниеносная реакция гнома, то зверь бы успел немало причинить не приятностей, пока бы с ним справились. Дубнуд тем временем рассказывал своему другу, что тот пропустил. После чего тот стал гоготать, выспрашивая все новые и новые подробности. В мерно движущихся санях установилось веселое настроение. Шкляр приобрел свое привычное состояние и сыпал шутку за шуткой.
Непредвиденная остановка не отняла много времени, и к саням с гномами остальная часть отряда не успела подобраться. Поэтому, все, также двигаясь впереди, гномы, оставались наедине сами с собой.
Миновав холмистую местность, они выскочили на широкое плато, вдали которого виднелись деревья. На поле ветер оказался гораздо сильнее и постоянно пытался укусить за открытые участки тела. Гномы как-то сразу сникли и замолкли, стали плотнее кутаться в свои толстые шкуры, спасаясь от холода. Андрей же наоборот ощутил радостный трепет души, когда ветер стал ласкать его кожу. Жестко бьющие крупицы снега, от которых защищались гномы, наоборот радовали парня. Щурясь от удовольствия, он подставил свое лицо прямо стремящемуся на него ветру.
– И как тебе только не холодно, – проворчал Шкляр, еще плотнее кутаясь в свой капюшон.
А он словно издеваясь в ответ, стянул с себя и шапку, которая покрывала его голову.
– Ты точно псих, – простонал рядом сидящий гном.
– Ты мне лучше скажи, что это ты про этот лес говорил.
– Ага, про него. Не самое лучшее место для путешествий. Того и гляди как бы тебя кто-нибудь не загрыз.
– Ну, судя по твоим скудным рассказам, тебе это вряд ли грозит?
– Грозит, не грозит, но не будь у меня этого клейма, я бы чувствовал себя гораздо лучше. А так приходится постоянно оглядываться за спину, и ждать, когда же тебя бросят кому-нибудь в пасть что бы сохранить свою жизнь.
Дрон довольный тем, что гном сам пришел к теме, которая его интересует, стал его расспрашивать о том, что его сильно волновало.
– Слушай Шкляр, получается, что от клейма можно избавиться с помощью магии?
– Ну да, я же тебе об этом уже говорил.
– Да я помню. Просто я бы хотел понять, что же это такое магия? Как действует, какая ее природа и каковы законы? Может я тоже маг, но просто не помню об этом.
– Поверь, если бы ты был магом, то я бы об этом знал, да и орки тоже.
– И как бы ты это смог определить.
Гном на несколько секунд замолчал, и Андрею показалось, что Шкляр похоже взболтнул что-то лишнее. И он думал, что тот уже не ответит, но все, же он продолжил.
– Ну, потому что, будь ты магом, то понял бы, о чем я говорю.
Но парню, с обнаженным лысым черепом, показалось, что гном слукавил с ответом.
– А что касается магии то тут все просто. Если у тебя есть дар, то ты можешь творить волшбу. Если дара нет, то ничего тут не поделаешь. Магичить ты не сможешь, ну если ты конечно не рейнджер. Те не известно как умудряются найти доступ к силе, и если достигают высокого уровня, то способны потягаться даже с высшими магами.
– А это еще кто такие? – Удивленно спросил он.
Кто такие рейнджеры, Дрон конечно имел представление, но что под этим словом могло скрываться здесь, для него было загадкой.
– Так про кого ты хочешь знать, про магию или про рейнджеров? – выглядывая из своего капюшона, проговорил гном. – То-то. А теперь лучше помалкивай и не перебивай. Мне еще помимо рассказа нужно не забывать следить за дорогой. Так что ты тоже рот не развевай, а все воспринимай и запоминай, что я тебе говорю, может, когда и пригодиться что-нибудь. Правда если честно сказать, не думал я, что это будет тебе интересно, но раз уже начал так че тогда байнада за яйца тянуть.
Андрей хотел бы еще о чем-то спросить гнома, но, нарвавшись на строгий и вопросительный взгляд, передумал, и лишь только молча, кивнул в ответ.
– Значит, что такое магия хочешь узнать? Тогда слушай. Так, как же там про нее начинал рассказ мой учитель. Магия это способность управлять энергией. А, ладно, чтобы тебе было проще воспринимать информацию, буду рассказывать своими словами. Как я уже сказал магия это способность управлять энергией. Теперь ты, наверное, хочешь знать, что это за энергия, – не поворачиваясь, словно разговаривая сам с собой, продолжил он.
Парень согласно кивнул, ощущая как голос гнома, становится все более сухим. Шкляр, словно превращался в лектора, который да фанатизма готов читать свою лекцию.
– В общем, энергия это все то, что способны чувствовать твои органы чувств, видеть твои глаза, слышать твои уши, ощущать запахи. Это я, ты, зейлан, твоя одежда, мой топор, эти сани, да и все-то остальное, что окружает нас. Или вернее это один из видов энергии, заключенных в каких-либо оболочках. Ну, если говорить совсем простым языком. То вот смотри. И наклонившись, он зачерпнул пригоршню снега.
– Видишь, вот снег. Сейчас он подобен немного мокрому песку, но стоит мне его немного подержать на ладони, как он растает и превратиться в воду. Или же сейчас его сожму в руках, и у меня получится плотный снежок, который можно превратить в твердый ледяной шарик. Или даже если захотеть затем, я смогу превратить его пар, и шарик испарится и раствориться в воздухе.
– Ты хочешь сказать, что ты можешь быть твердым как камень, а затем стать таким же текучим как вода, или таким же прозрачным как воздух? – не понимая, спросил Андрей.
– Тупая ты башка байнада. Никем я не могу стать. Я говорю тебе о том, что этого всего лишь оболочка, в которую заключена энергия. Каждая энергия, заключенная в такой оболочке имеет свою структуру. И если ты способен управлять этой энергий, то, повлияв на ее структуру, ты можешь изменить ее внешнюю оболочку. Точно так же, как это я проделывал со снегом. Высшие же маги способны не только менять уже имеющеюся структуру энергии, но и создавать ее буквально из ничего. Но чем сложнее структура энергии, тем сложнее ее создать или преобразовать. К примеру, изменить физические свойства снега, можно даже без магии. Но вот если нужно превратить снег в запах или звук, то для этого требуются много сил и знаний. А как ты говоришь, чтобы из камня превратиться в воду, то здесь требуется в обще огромное количество энергии. Помимо того чтобы преобразовать свою энергетическую структуру, требуется еще энергия, которая будет тратиться на трансформацию из одного вида в другой. И вряд ли сейчас найдется какой-нибудь маг, который будет так бездарно тратить свои силы на подобные превращения. Ну, как тебе пока все понятно? – спросил гном, все также глядя вперед.
– Я понял, что магия это энергия, что из нее все состоит. Но мне не понятно как можно управлять энергией и что она собой представляет, как ее создавать, каким именно образом ее можно изменять. Как вообще определяется сила мага, как…
– Хватит, хватит, – повернувшись, замахал гном руками. – Ну и вопросики у тебя. Я уж думал, может, отстанешь. Так нет же, все ему мало. Ладно, пока еще несколько часов есть до привала, почему бы тебе не рассказать. Чтобы уметь владеть магией, этому нужно вообще-то учиться, и ни один год. А иногда десятки и даже сотни лет, чтобы по-настоящему овладеть этим искусством. Так что не думай, что, послушав мои россказни, ты тут же превратишься в мага.
Осматривая открывшийся пологий спуск, гном, замолчал на несколько секунд, после чего вновь продолжил.
– У людей магии чаще всего обучают в академиях и школах. У орков старые шаманы берут себе несколько молодых учеников. У гномов обучение чем-то похоже на людей. Мы учимся в небольших школах. Как учатся эльфы? Не знаю. У них вроде обучение начинается с самого рождения и у каждого свой личный наставник. Это то, что касается основных рас и их способов обучения, но это не говорит о том, что не существует и других способов познать магию. Но обычно те, кто находят такие способы, предпочитают о них умалчивать. Что касается способов влиять на энергию то их несколько. Но что бы разобраться, как можно управлять ей, тебе все же нужно понять, что такое энергия и что такое ее структура. Саму энергию можно сравнить с безграничным морем, которое имеет свои течения и законы. Как ты ни старайся, но обычным взглядом ее увидеть не сможешь. Так вот эта энергия окружает нас как воздух. Но этот первичный вид сырой энергии, который лишен почти всякой структуры, находится на другом уровне, отличным от того телесного или оболочкового, в котором мы живем. А структурой энергии называется какая-либо форма, заключенная в оболочку. Как пример простой формы структуры энергии, является вот этот кусок стекла, – и Шкляр, словно из воздуха, извлек небольшой пузырек, почти уже пустой. – Как пример сложной структуры энергии, является любой живой здравомыслящий организм. Допустим, если возьмем вот этот небольшой нож, – едва уловимое движение и лезвие уже лежит в мозолистой руке. – В обычном мире он представляет собой обычную оболочку. Но если зайти на энергетический уровень, то это уже будет не просто полоска железа, а нехитрое переплетение светящихся линий, полос, а также различных узловых точек мерцающих на них. Как ты понимаешь, вот это плетение, и будет структурой энергии, которую возможно разглядеть лишь на энергетическом уровне. Кстати, я, наверное, забыл сказать, что этот энергетический диапазон называется Палана. Палану, наверное, я бы даже назвал соседним энергетическим миром, неотрывно связанным и существующим вместе с нашим. Так вот если нож в палане будет представлять собой переплетение нескольких линий, то тело человека, гнома, орка или кого-либо еще будет уже сильно отличаться. Отличаться настолько, что причудливое переплетение различных цветных линий между собой, представляют такую необыкновенную структуру, что когда это зрелище видишь впервые, поражаешься той красоте, которая тебе открывается. И, кроме того, что она представляет захватывающее зрелище, оно еще настолько сложная структура, что теряешься в большом количестве энергетических линий, которые переплетают тело. Кроме того, по этим линиям, похожим на различные сосуды, струиться энергия. Вся эта система, похожа на переплетение кровеносных сосудов внутри тела человека. Вся туго переплетенная между собой система, дает цветное излучение, которое скрывает всю ветвистую систему энергетических каналов. Это сияние называется аурой. Аура у каждого существа своя. У кого-то она больше, у кого-то меньше. Также она может сильно отличаться по цвету. Даже будь это два брата близнеца, у одного из них может быть более светлого цвета, а у другого более темного. Обычно аура распространяет свое сияние от тела на расстояние большого шага. Если человек здоров, то его аура имеет одинаковый оттенок по всему периметру. Если есть проблемы со здоровьем, или есть различные раны на теле, то в этих местах, в ауре это отражается наличием участков другого цвета. Чем сильнее у человека аура, тем труднее воздействовать на него с помощью магии. И наоборот. Если человек слаб, то его волю очень легко подчинить себе без особых усилий. В итоге получается, что будь ты хоть магом или хоть обычным тосканцем, то аура является своеобразным барьером. И чем более плотным является этот щит, тем более надежно он будет защищать твою жизнь на энергетическом уровне.
– Ты хочешь сказать, – перебил Дрон долгий рассказ гнома. – Что если в обычной жизни мне ничего не угрожает, то я могу умереть оттого, что кто-то воздействует через палану на мою ауру?
– Ты меня правильно понял, – довольно закивал Шкляр. – Но ты не расстраиваясь, это не так-то просто, как кажется на первый взгляд. Не всякий способен воздействовать на ауру через палану.
– Хоть это радует, – облегченно проговорил парень. – А то делаешь шаг, а затем замираешь как вкопанный, так как кто-то решил покопаться в твой энергоструктуре. Да, приятного в этом мало. Ты мне Шкляр, так до конца и не ответил, как происходит управление энергией.
– Ну что за не терпеливый человек, – Хлопая руками, в демонстративном жесте, заявил гном. – Тут распинаешься перед ним, обо всем рассказываешь, и вместо благодарности, слышишь только одно недовольство.
– Да хватит дуться, гром гор, – польстил самолюбию гнома Дрон. – Ты очень увлекательно рассказываешь, но мне бы не хотелось, что бы ты не забыл рассказать о том, о чем я спрашивал в самом начале.
– Гномы никогда, ничего не забывают, – произнес он, подняв большой указательный палец вверх.
– Ты уж точно, ничего не забываешь, – проговорил до сих пор молчавший и управлявший санями, Дайнин. Но Шкляр не обращая внимания на замечания, продолжил свой рассказ.
– В общем, аура это щит, который надежно закрывает твою энергоструктуру. По тому, как сияет твоя аура, можно определить, являешься ты магом или нет. Она светится гораздо ярче, чем обычная. К примеру, если сравнить стекло с алмазом, то будет похожий эффект. А дело все в том, что в энергоструктуре мага, в ее центре находится, образно говоря шар, или похожая емкость, которая может впитывать в себя окружающую энергию. И вот благодаря тому, что ты можешь собирать внутри себя эту энергия, ты и являешься магом. И вот после того как в тебя открывается такая возможность, тебя берут в ученики и обучают магии.
– То есть получается, что у одних в их структуре есть это внутренний энергошар, а у других его нет, они и считаются магами. Это в принципе понятно и ничего сложного здесь нет. Но я не могу понять. Почему это внутренняя емкость у одного есть, а у другого ее нет. Вот это, как ты можешь объяснить? – и он посмотрел на гнома в ожидании ответа.
– Ну, так здесь все просто. Палана, сама по себе является очень сложной структурой. Она имеет огромное количество слоев. Где помимо одной энергии, как я тебе уже сказал, есть различные сущности, живущие по своим законом. Палана является местом обитания огромного количества духов, демонов и других энергетических существ которые живут там. Палана, это многослойный, плотно переплетный между собой энергией мир. И первая ступенька этого мира или слоя, является приклеенным к нашему. А что является последней ступенькой неизвестно. Пожалуй, только боги на это знают ответ. А возможно последним слоем является место их обитания. А, кто их знает. Боги уже давно покинули этот мир и никак себя не проявляют. Так что, над этим вопросом можно гадать сколько угодно, все равно ответ останется не известным. Так вот, этот первичный или изначальный слой, который переплетается с Тасканой, является связующим звеном. Он настолько тонок, что его нельзя отнести ни к одному из двух параллельных миров. И его, возможно, увидеть как с одной стороны, так и с другой стороны. Этот небольшой слой является своеобразным мостиком позволяющим перешагнуть с одного мира в другой. Но задержаться на нем, как ты, ни стараясь, у тебя не получится. Так что этот слой условно можно считать нулевым. Этот слой позволяет разглядеть небольшие, едва видимые силуэты ауры, которые даже удается увидеть тем, кто лишен магии. Но это настолько расплывчатые образы, что даже те, кто смог их увидеть считают, что им померещилось. Кстати, я забыл тебе сказать. Что аура, энергетическая структура и физическое тело, являются одним цельным компонентом. В случаи если тело умирает, происходит распад ауры и энергоструктуры. В результате чего аура прекращает свое существование. Вследствие этого энергоструктура приобретает свойства духа, который возвращается на свой слой паланы. Многие эту составляющие называют даже душой. Так вот, теперь слушай. Самой главной составляющей в магии является энергоструктура вернее ее принадлежности к слою паланы. Чем выше слой, на котором родилась, как говорится душа, тем выше оказываются магические способности. Вот это и является определяющим звеном, и говорит о том маг ты или нет.
Андрей, слушающий весь этот рассказ, узнавал столько всего много нового, что оставалось удивляться, как еще не раскалывается голова от того количества полученной новой информации.
– Шкляр, подожди минутку. То есть получается, что в момент твоего рождения в тебя вселяется энергоструктура, так?
– Хм, – гном задумался, после чего ответил. – Ну, похоже, что так. Я никогда как-то не задавался таким вопросом.
– Понятно. Все то, что ты мне наговорил, тебе рассказал твой учитель?
– Нет, конечно. Он мне рассказал лишь небольшую часть. Все остальное я почерпнул из книг. Так как учитель говорил, что вся эта лишняя информация мне не к чему. Но я был тогда молод, и мне хотелось больше всего узнать. Так вот как-то раз и нарвался на одну книгу, в которой об этом подробно рассказывалось. Вот тебе сейчас и рассказывая общее краткое содержание, что мне удалось собрать про магию.
– Хорошо. Тогда давай продолжим.
– Продолжим ему. У меня уже и горло пересохло-то, а ему все продолжай.
И гном потянулся к своей фляге, открыв которую стал распространяться дурманящий запах. Отпив хороший глоток, он довольно рыкнул, и, сделав пару отрыжек, сказал:
– Вот теперь другое дело. Теперь я могу хоть всю ночь тебе байки травить.
– Опять своего пойла намутил. Тогда понятно чего еще утром дрых, – сердито проговорил Дайнин, покосившись на Шкляра.
– Мне не байки нужны, а то, что я тебя просил.
– Если сделаешь глоток, то тогда будет тебе дальше рассказ, а если не захочешь, то на сегодня уже больше ничего рассказывать не буду, – загадочно улыбаясь, проговорил гном.
– На твоем бы месте я этого не делал, – проговорил старший гном.
Но Дрон, махнув на предупреждение, взял протянутую флягу и припал к ней губами. Сделав глоток, он вернул ее обратно в уже протянутую руку ухмыляющегося гнома. Сначала парень ощутил приятный вкус жидкости, которая нежно обволокла горло и неба, а затем мягко соскользнула по пищеводу в желудок, где разлилось теплом, заполняя собою пространство. Гном все продолжал щуриться, и было не понятно почему. Но спустя пару секунд все стало ясно. Тепло оставшееся внутри, и не думало униматься. Образовавшийся жар, буквально опалил стенки желудка, словно он оказался во власти извергшейся лавы. Андрей себя ощущал, словно вулкан, готовый вот-вот разверзнуться. Образовавшееся пламя внизу устремилось вверх по пище-тракту, обжигая все на своем пути. Вот огненный спазм горла, и жар ворвался в ротовую полость. Дрон открыл рот и словно дракон рыгнул, выпустил горячий пар, который обжог довольное лицо гнома. Но жар, не удовлетворившись достигнутым результатом, ворвался в нос, обжог своим дыханием и выскочил на волю. В это время Андрей по настоящему ощутил значения словосочетания 'идущий из ушей пар'. У него возникло такое чувство, будто их подпалили и идущий от них жар, уносится ветром за спину. И в довершении всего, словно ощутив невидимый удар изнутри, из глаз хлынули крупные градины слез.
– Мочу байнада тебе в глотку Шкляр. Ты что мне подсунул, – не своим хриплым голосом произнес Дрон, хватая ртом холодный воздух.
В ответ раздалось лишь довольное ржание двух рядом сидящих гномов. Веселый Шкляр, задыхаясь смехом, а также действием своего эликсира, несколько раз довольно похлопал по спине парня. Несмотря, казалось бы, на такое простое постукивание, оно действительно помогло. Жар стал отступать, и холодный заглатываемый воздух стал охлаждать обожженные участки органов.
– Ну, ты, – уже более спокойно, но темнимее жестко, проговорил Дрон. – Что это за хугово пойло? Ты что туда намешал?
– Успокойся Дрон, – все еще смеясь, проварил гном в ответ. – Это всего лишь небольшой отвар на орьчей браге, с небольшим добавлением моих травок.
– Руки бы тебе отрывать, за такой отвар.
– Но вот, сделай людям добро, а они такие не благодарные, – смеясь и пытаясь обидеться, ответил он.
– Какое добро? Ты о чем вообще говоришь? Да я теперь дней десять ничего есть не смогу.
– Скоро узнаешь какое. А что касается еды, так уже к вечеру у тебя будет желание съесть целого байнада и никакие ожоги, как ты говоришь, мешать не будут.
– Ну и что я скоро узнаю?
– Узнаешь-узнаешь. Не переживай.
– Однако он неплохо держится, для того, кто впервые отведал твоего пойла. Ты его раньше этим зельем точно не поил?
– А я тебе Дайн, что говорил? Ему бы гномом быть. Так мы бы с ним таких дел наворотили.
– Ну, уж нет. Тебя и одного вполне хватает, – довольно морщась, сообщил командир гномов.
Гномы вновь засмеялись, а Андрей пытался разобраться в том, что сейчас твориться с его организмом. Как нестранно, не приятные ощущения уже уходили, и в теле постепенно появлялась необыкновенная легкость, которая расслабляло тело и вносило ясность в мысли.
– Ну что Шкляр, все же не плох твой эликсир, если бы откат от него полегче был, то было бы вообще неплохо.
– А я тебе что говорил. Ну раз эффект ты уже ощутил то тогда уж слушай дальше. Да и информацию ты сейчас будешь лучше понимать. Ну что ж продолжим, – и гном, как лектор, стоящий перед внимательной аудиторий, ловящей каждой слово, продолжил свой рассказ, для затаившего дыхания человека.
– Как происходит процесс взаимосвязи духа с телом человека, мне неизвестно. Но зато могу точно сказать, что это происходит еще в тот момент, когда младенец находится в утробе матери. Ибо если посмотреть на беременную женщину через палану, то кроме ее ауры, будет сиять аура и ребенка. При рождении, все дети одинаковы и редко когда аура одного отличается от другого. А еще большая редкость, когда при рождении сразу же обнаруживается магически дар. Таких случаев было всего несколько, за всю долгую историю Тасканы. Обычно дар проявляется в возрасте лет десяти, это что касается людей. У а стольных рас, этот возраст может различаться, но в основном проявляется в возрасте, когда еще не наступила полная зрелость. После того как удалось определить носителя дара, он зачастую становится учеником мага или какой-либо академии. Хотя бывают случаи, когда обладатели дара, проживают свою жизнь, так и не узнав об этом. Попавшего на обучения ученика, начинают изучать и определять, какие у него есть способности в той или иной области магии. А областей этих, я хочу сказать, не так уж мало. После того как удалость определить способности, выбирается обучение, которое позволит максимально раскрыть их. Это в основном у людей идет такое большое разграничение в областях магии, и они парой устраивают целые представления, для того, чтобы точно выявить, в какой-области лучше проявить знания ученика. У нас, гномов, все проще. Если у тебя есть дар. То тебя начинают обучать магии. А в какой области твои знания лучше проявятся, это ты уже сам узнаешь из процесса твоего обучения. И затем, сам, сделав выбор, изучаешь уже более узкое направление.
– У тебя это направление, похоже, создавать ужасные напитки и опаивать ими друзей.
– И это тоже, – щурясь от удовольствия, констатировал гном, затем продолжил. – Про обучение рассказывать я тебе не буду. Потому что их столько много, что у каждого мага, школы, академии существуют свои методы обучения. Да и не к чему тебе лишней информацией голову забивать. Важнее тебе знать, что процесс создание магии, происходит за счет управления энергий внутреннего ядра. Вот как происходит этот процесс многим остается не понятным даже после того как они прошли обучение. И эти маги способны лишь оперировать стандартным набором заклятий, а чтобы создавать что-нибудь новое у них с этим бывают очень большие проблемы. Мне известно несколько видов управления энергий. Самый желанный из них это управление мыслью. Ведь каждый маг мечтает о том, чтобы его любое желание исполнялась в тот же миг. Но, насколько мне известно, подобный вид магии был доступен только богам, и вряд ли кому-то еще удалось постичь это вид. Кроме этого еще существуют способы управления энергией словами, жестами и рунами. Некоторые маги иногда смешивают эти три способы вместе, и порой у них, получается, создать весьма интересные заклятья. Ну, вот, в общем-то, и все. Я только что тебе представил краткое понятие о магии. Ну, как, что-нибудь хоть понял?
– Да все тут понятно. Не понятно только как создавать эти самые заклятия, и как именно происходит контроль над процессами управления энергии.
– Для того чтобы понять это, тебе нужно стать учеником мага. Но если у тебя даже есть дар, то сначала тебе необходимо избавиться от клейма на руке, а уже потом думать про магию.
– Как же мне про нее не думать, если это считай единственный способ избавиться от нее.
– Да, – согласился с ним Дайнин. – Без мага здесь не обойтись. И Андрей уловил брошенный в сторону Шкляра короткий взгляд. 'Что-то вы темните, господа бородачи', – подумал про себя парень.
– Дайн, тормози повозку, похожи у нас гости.
Возничий послушно придержал зейлана, в результате чего, пара дремавших в санях гномов проснулось от резкого торможения.
– Что стряслось-то? – вскакивая и хватая топор, проговорил Гайсин, пытаясь пролупить свои сонные глаза.
– Да ничего особенного, – спокойно ответил Шкляр. – Просто из леса выбежала стая ворлоков. Она сейчас замерла и смотрит на нас.
И Шкляр указал рукой в сторону, где показались пришельцы из леса. Дрон взглянув в указанном направлении, увидел несколько десятков замерших животных. Как обычно, сфокусировав свое зрение, он оказался поражен неожиданным эффектом. Его зрение, позволявшее рассмотреть объекты на дальнем расстоянии, сейчас превзошло само себя. Оно позволило подробно рассмотреть появившихся животных.
Звери имели цвет от пепельно-серого до темно черного с белыми полосами. На первый взгляд эти животные походили на обычных волков, только превосходящих их размеров в полтора-два раза. Но это только на первый. Мощное тело имело шкуру с толстым слоем меха, который увеличивал объемы туловища. Толстые сильные лапы уверено держали тело на свежем снегу и не давали сильно проваливать в него. Большой хвост свисал и касался снега. Голова размещалась на большой шеи, на которой сияла красивая грива. У большинства зверей она была украшенная небольшим рисунком другого цвета.
Андрею казалось, что в этой природной красоте есть что-то знакомое, словно он это когда-то уже видел. Но этой красоте не хватало какого-то совершенства. Все это строение тела ворлока практически не отличалось от волчьего. Но стоило взгляду наткнуть на голову, как все великолепие, вызванное остальной красотой зверея, исчезало. Голова казалось, принадлежит совсем другому существу. На ранее виденных зомбированных зверях, и даже на том, которому Шкляр раздробил череп, Андрей как-то не обратил внимания. Но, сейчас, глядя на замершего вожака стаи, он мог внимательно рассмотреть зверя. В отличие от всего остального тела, голова была без шерсти. По форме она напоминала выпуклую конусность. Большие уши, расположенные по бакам головы, словно оборванные лопухи, расходились вверх и вниз. Причем в верхней части они были гораздо больше, от чего и касались друг друга, создавая похожесть головного убора. Рядом с ушами, располагались глаза, которые были размещены чуть выше середины морды. Вертикальные большие зрачки, закрывались прозрачными веками, которые защищали их. И в таком положении, ворлоки могли находиться довольно долго, не моргая второй парой белесых век. Между парой больших глаз, располагалась широкая продолговатая пасть, которая была вся усыпана различными клыками. Поражало то, что эта пасть открывалась настолько широко, что грозила вывернуть наизнанку, что создавало еще более жуткую картину.
– Вроде зверь как зверь, а как на его морду глянешь, так желание желудок вывернуть появляется.
– Да что тут говорить, – добавил Шкляр. – В мире Тасканы хватает различных причуд. К этому времени подъехали и остальные сани отряда.
– Почему остановились, потроха айнаков? – злостно зарычал Гдрураг, возвышаясь над всеми в своих санях.
Его тираду оборвал Рагнар, который уже рассматривал замершую вдалеке стаю. После нескольких мгновений раздумья он принял решения.
– До привала, двигаемся пока вдоль леса, не приближаясь к нему. Гномам держаться вместе с остальными, – приказал он, после чего сани покатились дальше.
Весь отряд сразу замолчал. Поглядывая на сопровождающих их стаю ворлоков, которые завывали своим жутким воем. Стая, по мнению Андрея, была небольшая. Всего голов пятьдесят-шестьдесят. И он не мог понять, почему орки, так опасаются ее.
– Рагнар не зря опасается, – подал голос Дайнин. – Опасные звери, даже в таком небольшом количестве. – И видя непонимающий обращенный на него взгляд, пояснил. – Если ворлоки нападут, то минимум на половину могут сократить наш отряд. Это тебе не тупые зомбированные твари. Но это лишь в том случаи, если орки не будут использования магию. Чего, похоже, шаман хочет избежать, чтобы не привлечь лишнее внимание.
– А разве ворлоки не понимают, что им свернут шею, если они решатся напасть?
– Конечно, понимают. Это тебе ж не тупые байнады. Просто эта территория их, и они не любят непрошеных гостей. Я думаю, тебе бы тоже не понравилось. Если бы к тебе домой заявились без приглашения.
– Получается, что они нас сопровождают и проверяют, не нарушим ли мы их территорию, так?
– Да ты прав. Если мы сейчас не сунемся в лес, то и они не бут нас трогать. Только вот как долго длится эта территория ворлоков. По моим расчетам нам уже пора давно сворачивать в лес.
– Скоро узнаем Дайн, – проговорил Шкляр, наблюдая за движущимися зверями.
Примерно через час пути, по счетчику Андрея, вожак стаи утробно завыл, после чего ворлоки скрылась в лесу.
– Умный вожак. Свое уважение перед стаей не потерял, и орков осторожничать заставил, – проговорил Дайнин.
– Это кончено все хорошо, – донесся голос из глубины саней, – но когда мы жрать-то уже будем. У меня живот уже местные бои устраивает, – заявил Гайсин.
И словно подслушав его, орки объявили привал. Костер снова не разводили, и всем пришлось довольствоваться вяленым мясом. Быстро отобедав, отряд вновь оказался на санях.
Вдоль леса пришлось двигаться еще примерно час, после чего Рагнар отдал указание сворачивать в лес.
На первый взгляд лес, укрытый меховым покрывалом, ничем не отличался от земного. Дрону казалось, что он даже видит похожее земные деревья: ель, сосну, пихту и другие. Только они казались немного не правильными. То иголки на ветвях слишком длинные, то шишки распущены, то деревья слишком ветвисты. Гораздо больше внимания к себе привлекали другие деревья. То с белой кроной, чьи белые листья ловили скупые лучи солнца. То ветвистые деревья, покрытые мхом, и при касании их снега, он тут же впитывался в меховой покров. То вдруг вскочившие на ветвях небольшие цветы, заставили Андрея схватиться за кинжал, но спустя мгновения они вновь спрятались. Подобные явления встречались сплошь и рядом, заставляли заметно нервничать парня.
– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда говорил про этот лес?
– Да Шкляр, – отозвался Гайсин. – Я и не думал, что такое даже может быть, – зачаровано пробасил он.
Андрея это поразило гораздо больше чем диковинный лес. Оказалось кроме него, есть еще кто-то, способный еще больше удивляться, чем он.
Отряд двигался до вечера, наслаждаясь спокойствием и сопровождаемый открывающимися красотами снежного леса. Иногда, с ветки на ветки, перепрыгивали невидимые глазу животные, которые, щебеча, неслись дальше. Даже благодаря своему зрению, Андрей и не смог разглядеть небольших проказников, но, судя по рассказам Шкляра, они сильно походили на белок. По пути часто раздавались далекие и близкие уханья не знакомых птиц, которые сопровождали отряд на своем пути. Так отряд и добрался до стоянки никем не потревоженный.
***
Белун, спрыгнув вслед за упавшей шишкой, и устроившись на пеньке, устроил себе трапезу. Скрупулезно выбирая своими маленькими лапками, небольшие зерна, он тут же принимался их поглощать, наблюдая за игрой своих собратьев.
Белуны, по своим размерам, не превышали обычных зайцев, но были гораздо проворней и передвигались по деревьям как белки. Их шерсть у основания имела смолянисто-черный окрас, заканчивающийся белыми хвостиками. Их цвет гармонично сочетался с окружающей природой, что помогало им оставаться не замеченными.
Белун мирно чистящий свою добычу вдруг замер в неподвижности и из его передних лапок выпала шишка. По его телу пробежала сильно дрожь, а того, что вдруг на спину легла, чья-то рука, которая стала нежно поглаживать его. Это прикосновение оказалось настолько приятным, что спустя мгновения он расслабился и перестал дрожать. Вдруг ощутив, что нежные касания прекратились, зверек повернул свою голову назад, но, не заметив того, кто бы мог его потревожить, поспешил скрыться, забравшись на рядом стоящее дерево.
В том направлении, куда посмотрел белун, произошло небольшое колебание, словно двинулся сам воздух. Затем словно из пустоты раздался голос.
– Разящая, какие будут распоряжения? В ответ раздался такой же невидимый глосс.
– Посмотри, какая красота. Жаль, что ее скоро нарушат.
– Кто осмелится Вейда? Одно твое пожелание и этот нарушитель, замертво подает к твоим ногам.
– Бадсуб дер-Вангард Удруб, – уже более с жесткой интонацией раздался голос, – ты же знаешь, я не люблю убийства, только по необходимости.
– Так что мы будем делать? – уже не так страстно отозвался собеседник.
– Подождем. Если ничего интересного не произойдет, то продолжим наш путь. Наши преследователи, похоже, потеряли наш след, но в этом нужно убедиться.
И опять воцарилось молчание. И лишь только снующие по полянке и деревьям зверьки были действующими лицами этого пейзажа. А место где раздавались два странных голоса, оставалось таким же, и ничто не нарушало его покой.
***
– Ну что Рагнар, может здесь, остановимся? Полянка хорошая, да и Рок уже почти сел.
– Что-то меня гложет Друр. Но место действительно хорошее. Лишь только белуны верещат за то, что мы нарушил их покой.
Отряд стал размещаться на открывшейся небольшой полянке. Деревья росли здесь не так часто, поэтому сани моли беспрепятственно разместились на ней. Пейзаж же открывшейся небольшой полянки был действительно красивым, что даже отметили орки, не говоря уже о гномах. Те же, завидев белунов, стали швырять в них серые шишки, которыми щедры были усыпаны кроя полянки, а также снежки. Андрей, подняв одну такую шишку, стал вертеть ее в руках.
– Ну, на даже, словно в родном лесу очутился и верчу обычную шишку, – себе под нос проговорил он.
Но, получив снежком в голову, у него слетела шапка, державшаяся лишь на макушке. Подняв взгляд, он увидел Шкляра, который довольно улыбался.
– Вот тебе и дом. Орки да гномы, – мрачно прошептал он, после чего подсел к костру, возле которого уже суетилась часть гномов.
– Ты чего? – спросил его, подсевший рядом шутник. Но в ответ парень лишь отмахнулся рукой.
– Слушай Дрон, одел бы свою шапку, а то, как глянешь на твой череп, так жить не хочется. От твоих шрамов у меня прям какшаканы внутри скребутся, – прогудел усевшийся напротив Брайнин.
– Не нравится, не смотри, – мрачно отозвался он в ответ.
– Да ладно тебя, чего так сразу на меня взъярился-то?
Вид озадаченного гнома с глупым выражением, помог отвлечься от невеселых мыслей.
– А что не видно разве, – пробасил Шкляр. – Жарко парню. Он не то, что ты, словно подземный червь, готовый замерзнуть, словно сосулька посреди Тайнары. Дрон у нас как расурук, готовый хоть без одежды кинуться в объятья снежной степи, – радостно сообщил гном. От такого заявления, Брайнина еще больше перекосило.
– Да не слушай ты его, – немного посмеиваясь, заявил Андрей. – Трепет он как всегда. Просто голове действительно жарко, да и болеть она начинает, когда шапка одета, – старался спокойно проговорить парень, так как нелепое предположение действительно попало в цель. Внутри у него сейчас и горело сильное желание скинуть с себя свой полушубок и окунуться объятия белоснежного снега.
– Ты хоть платок повяжи, хоть на пирата похож будешь. А то сейчас жрать начнем, а как увидишь тебя, так и кусок в горло не полезет. И он протянул парню, небольшой сверток, извлеченный из-за пазухи.
Андрей взял сверток, и когда развернул его, перед ним предстал довольно добротный темный платок.
– Ну, если честно Дрон, то твои шрамы и на меня парой страха нагоняют. Ума не приложу, где ты их мог получить, – пробурчал Шкляр, пристраиваясь рядом.
– Да я и сам не знаю, – пробухтел он, повязывая свой убор на голову.
– Вот теперь совсем другое дело, – радостно прогудел, подошедший Дубнуд.
– Ну, прям вылитый пират с Черных островов, – добавил Брайнин.
– Хоть набеги совершай на корабельных купцов, – продолжил Шкляр.
– Для начала было бы не плохо от печати на руке избавиться, а уже потом и набегах можно рассуждать.
Напоминание об их клейме сразу же охладило веселый нрав, погрузив всех в молчание. Ужин проходил в мрачном настроении все прекрасно понимали, что через пару-тройку дней они вернутся в шахты и их краткому мгновению свободы придет конец. Поэтому желание общаться ни у кого не было. Все в таком же настроении готовились и ко сну. Возле костра осталось всего несколько гномов, а также Дрон обвязавший голову платком.
Кроме костра гномов, было еще три таких же, но только орков. Возле одного из них сидели шаманы и пара воинов во главе с Рагнаром, которые вели между собой неспешный разговор.
Но вдруг раздавшиеся неожиданные крики выставленных охранников, заставили всех схватиться за оружие. Ни орки, ни гномы еще не успели заснуть, поэтому в считанные мгновения оказались на ногах. Из-за сияния костров нельзя было рассмотреть, что же творится в окружающей темноте. Крики и шум, доносившейся со стороны уже затихли. Молодой шаман не выдержав, выпустил в ту сторону небольшой огненный шар, который разрезал темноту, освещая вокруг себя пространство.
От увиденного зрелища к сердцам небольшого отряда подкрался страх. Место, где находилось пара охранников, сейчас кишело кровожадными зомби которые, с жадностью накинулись на тела поверженных орков. Седой шаман сплел заклинание и над поляной всплыл небольшой огненный шар, который завис над отрядом на высоте нескольких метров, освящая вся поляну.
В этот момент раздалось несколько голосов сыплющих проклятья. Отряд оказался окружен несколькими десятками различных зомби. И что хуже всего кроме обычных кровожадных тварей среди них было несколько необычных десятков мертвецов, среди которых угадывались и расуруки, орки, люди, гномы. Эти особенные зомби, походили на тех, которыми становились после того, как они происходил процесс перевоплощения. Но это было еще не самое худшее, во главе этой небольшой армии была пятерка черных магов, которые стаяли ближе, чем все остальные.
От воспоминания темных объятий неизвестной черноты, Дрон ощутил, как по его телу пробежала дрожь. Но это только подстегивала бурлящий в крови адреналин. А сделанный глоток неизвестного напитка Шкляра, все еще до сих пор также бурлил кровь. Но он, как и все остальные, прекрасно понимал, что противников слишком много. И было непонятно, как они смогли подобраться так близко, когда такая толпа издает слишком много шума. Но размышления Дрона прервались в тот момент, когда заговорил один из черных магов.
– Ваше сопротивление бесполезно, – проговорил сухим безжизненным голосом он. – Сложите ваше оружие и примите очищение в ваши заблудшие души. Для тех, кто добровольно пройдет посвящение, будет удостоен великой части. Склонитесь перед силой древних, и вы сможете прикоснуться к их величию. А также постигнете истинную картину мира, которую от вас скрыли боги. А также пускай выйдет тот, кто нарушил обряд перевоплощения.
– Не трать свою силу в пустую, – отозвался Рагнар. – Я никогда не стану служить мертвецам. И никто из нас нарушал ваш обряд. – И в ответ орк выпустил с десяток молний в магов, но они разбились о невидимую преграду.
Стоявшие вокруг отряда зомби, получив не видимый приказ, устремились к своим новым жертвам. Орки и гномы сжались в плотное кольцо, над висящим над головами шаром, и принялись отбивать атаки, хлынувшей волной кровожадных тварей. Оставшиеся в центре шаманы, пытались различными заклятьями, атаковать замершую пятерку магов. Но все их попытки были тщетны. Как они не старались, все их усилия были потрачены впустую. Каждое новое атакующее заклятье, будь-то молния или огненный шар, разбивались о невидимую стену, которая находилась в шаге от них. А черные некроманты даже не делали попыток атаковать. Они просто наблюдали за тем, как зомби стремятся поглотить орков и гномов. Поэтому шаманы, оставив в покоя черных магов, принялись помогать воинам. Те весьма успешно справлялись с натисков мертвецов, но с каждым дыханием это становилось все труднее и труднее. Поэтому шаманы принялись сжигать приближающиеся толпы зомби. Это позволило ненадолго защищающимся бойцам перевести дух и приготовиться к новой атаке мертвецов.
На четыре неполных десятка обороняющихся приходилось больше сотни различных зомби. С первой атакой, удалось справиться почти без потерь, если не считать легких ранений, полученных парой гномов и одним орков. Нападающих нашедших вторую смерть было около трех десятков, но это мало утешало тех, кто сейчас плечо к плечу стояли над горящим шаром, и готовился ко второй волне атаки.
Новый наплыв неразумных мертвецов не заставил себя долго ждать. Они повали плотной стеной, намереваясь своими телами поглотить небольшой защитный строй. Часть зомби, не обращая внимания на замершую в центре группу, принялась за привязанных в стороне зейланов. Животные же порывались сорваться с привязи и найти спасения в глубинах темного леса. Лишь только одному из пяти животных удалось вырваться из скрепляющих уз, и, несмотря на все попытки остановить его, зверю удалось-таки ускакать в лес, не обращая, внимая на оставленные на теле ранения.
На этот раз попытки с помощью магии остановить приближающуюся волну смерти были не так успешны. Только лишь один из десяти нападавших был повержен, атакующим заклятьем, а остальные все также двигались к своим жертвам. Шаманы, сыпля ругательствами, оставили свои магические попытки и схватились за ятаны, и также как все остальные приготовились сойтись в рукопашную.
Словно из ничего перед Андреем вырос новый мертвец, ростом выше его на две головы. Одним своим видом зомби мог навести ужас. Часть головы была срублена, одной руки не было, при перемещении, то, что раньше было орком, припадало на ногу, а запах исходивший от тела, заставлял подпрыгивать желудок от испытываемого отвращения.
Несмотря на хромоту, мертвец быстро приближался. Не выжидая, когда он подойдет вплотную, Дрон ступил вперед. Он проскользнул под метнувшуюся к нему руку, затем хлестким ударом под каленую чашечку, заставил противника завалиться набок, после чего вторым ударом отсек голову. Не успел он выпрямиться, как тут же отступил перед появившимися тремя ходячими трупами, которые, вытянув руки, устремились к нему. Опять почувствовав рядом локти друзей, он хотел вновь перейти в атаку. Но шустрый Шкляр опередил его. Взмахнув своим топором, он опустил его на правого нападающего, раскроив того чуть ли не на половину. Не имея возможности, своим мечом также как гном рубить топором, Андрей старался наносить лишь рубящие удары по тем частям тела, которые можно легко отсечь. Потому ударом ноги он отбросил центрального противника, а левому отрубил руку, хотевшую его схватить за грудь, а Шкляр тем временем снес голову, и уже навеки успокоил оживший труп.
В новой стычке, Дрон чуть было не пропустил быструю атаку одного из слишком быстрых мертвецов, который в прыжке хотел накрыть собой тело парня, но уже приземляющегося прыгуна остановил таян Дайнина.
– Глаза разуйте, байнады слепые, – прокричал тот, сражаясь сразу с двумя наседающими противниками.
Не тратя времени на благодарность, он добил своего не удачливого соперника, и, выдернув метательный топорик, метнул его в спину уже нового противника командира гномов.
Пользуясь образовавшейся минутой затишья, когда Шкляр расправлялся с оставшимся из тройки мертвецом, парень решил осмотреться, что твориться вокруг. Как оказалось, плотный круг защитников почти распался под новым натиском. Гномы и орки разбились на пары и тройки, старались хоть как-то еще держаться круга, но уже было понятно, что каждый дерется с несколькими противниками, что не позволяло сохранять его строй. Дрон оказался в паре со Шкляром, который играючи махал своим оружием, раскраивая черепушки нападавших, как орехи. Дайнин бился в паре с Гайсином, дальше он не успел разобрать, кто как разбился на пары, так как в атаку на них устремились новые группы ходящих покойников, а также мерты. Они отличались от обычных мертвяков тем, что могли разумно мыслить, и были необычайно сильны.
Кроме нескольких простых зомби сейчас на человека с гномом, наступала еще и пара мертов, которые к тому же имели еще и мечи. Прежде чем эта отличительная пара мертвецов достигла двух воинов, они успели сразить троих простых зомби, но вот дальше пришлось сложнее. Приняв на себя обрушившийся удар клинка, парень чуть не застонал от отдачи, которую он получил в руках, от чего меч почти выскользнул из рук. Гном, также ощутивший силу нового противника, испытывал те же чувства. Отступив на пару шагов назад, чтобы перевести дух, они стали ждать приближение мертов. В отличие от обычных мертвецов они не спешили расправляться со своими жертвами, словно понимая свое превосходство над ними. И прежде чем они преодолели разделяющее их расстояние, человек и гном успели упокоить вновь трех, близко подобравшихся, обычных мертвецов.
– Что будем делать? – спросил гном, глядя как к ним, подступают мерты.
– Драться, – сухо ответил тот, и, не дожидаясь приближения противника, контратаковал сам.
Мерт, застигнутый врасплох атакой человека, не успел до конца подставить свой меч для защиты. Клинок, скользнув об сталь, лишь немного зацепил череп, задев левую глазницу и переносицу. Будь это обычный человек, он бы уже наверняка валялся на земле, корчась от боли. Но для мерта эта оказалась лишь царапиной, которая его сильно разозлила. Разъяренный тем, что его лишили одного глаза, он взревел, и, разозлившись, бросился в атаку, чем сильно удивил гнома и человека. Дрон сдерживая атакующие удары, поражался тому, с какой скоростью их наносит мерт. Держа меч двумя руками, ему приходилось прилагать все свое умение, чтобы отражать смертоносные выпады. После нескольких сокрушительных ударов, готовых вырвать меч из рук, он стал приспосабливаться к атакам противника. Игнорируя ноющую боль в предплечьях, он вновь перешел в контратаку. Уведя меч противника в сторону, он режущим ударом снизу раскроил челюсть, части которой осыпались вниз. Мертвец, свирепая еще больше, с большим напором бросился вперед. Готовя новую атаку, Дрон приготовился освободить левую руку. Затем, дождавшись нового выпада, он увел меч в сторону, заставив противника уйти вперед, выхватив кинжал, и вонзил его в шею, после чего, не выдергивая его, отсек мечом голову. Быстро осмотревшись, он увидел, что почти все члены отряды сражаются с мертами. Шкляр к этому времени также одолел своего противника и тяжело дыша, оглядывался в поиске новых. Он уже хотел, было устремиться на замерших мертвецов возле края поляны, но, увидев, куда показывает парень, остановился. Несколько гномов, а также пара орков, сбились в плотное кольцо, и пытались, отбиться от наседающих на них толпы мертов. Человек с гномом, одновременно поспешили на помощь друзьям. Они намеревались зайти в тыл противнику.
Но внезапно Дрон ощутил, как в его правый бок врезался невидимый таран, который подмял тело и отбросил его в сторону вместе с гномом. Парень ощущал, что его будто размазало по стене. Все тело стонало от боли. Как ни старался он сдержать боль, все же из груди вырвался стон. Сейчас он ощущал каждую клеточку своего тела. Чувство было такое, что его в него одновременно воткнули несколько тысяч длинных иголок пронзивших его насквозь. Пытаясь перевернуться на бок, он перед глазами увидел расплывающуюся картинку. Уши заложило настолько, что звенящий в них звон, готов был разорвать барабанные перепонки, а вместе с ними и голову. Голова же трещала и, раскалившись словно металл, готова была утянуть сознание в бездну. Но вид жутко скалящегося мертвяка, который тянулся своими уродливыми руками к Андрею, заставил отступить слабость. Успев подняться до того момента, как рядом оказался зомби, он встретил его простым рубящим боковым ударом. Подкосившиеся ноги не выдержали вес тела, и Дрон вновь оказался на земле. Уже прояснившимся взглядом он осмотрелся вокруг в поисках противников, но тех в ближайшем радиусе пока не наблюдалось. Впереди вдруг раздался стон. Переведя взгляд на звук, он увидел задергавшееся тело Шкляра. Гном, находившийся во время невидимого удара за человеком, не должен был сильно пострадать, но все же приходил в себя с трудом. Сделав шаг, Андрей остановился, так как в него впился непроглядный взгляд темных глаз, обладатель которых, был сильно удивлен оттого, что он видит. Как догадался Дрон это тот самый маг, который неизвестным заклятьем чуть его не убил. В этот момент он очнулся от удивления и стал вновь плести новое заклинание. Разделенный расстоянием шагов в двадцать, Андрей понимал, что не успеет добежать до мага, что бы ему помешать. Расстояние слишком велико, да и рядом с магом полно мертвецов, которые могут помешать добраться до него. Поэтому, приняв решение менее чем за секунду, он, выхватив нож, метнул его в уже готового спустить заклятие черного некроманта.
С рук, облаченных в перчатки, уже готово было сорваться черное пламя. Сформированное в виде шара оно готовилось покинуть кончики пальцев, как сквозь темный сгусток пролетел кинжал и вонзился в грудь. Бросок оказался довольно сильным, тело мага отбросило назад, на пару шагов, где он замер в неподвижности, не подавая признаков жизни, что было не удивительно. Как бы не был силен маг, но против острой стали, вонзившийся в грудь, и пронзившейся сердце, он уже ничего не мог противопоставить. Но это его победа не прошла незамеченной. Он сразу же привлек к себе внимание еще пары магов, которые, увидев опасного противника, отдали беззвучный приказ рядом замершим мертам. Десяток различных мертвяков устремились к одинокому парню, замершему посреди кучи лежащих тел.
– Забери меня Гуруд-Дум в свои чертоги. Что это было, Дрон?
– Похоже, твои молитвы услышаны. Через мгновения, ты действительно попадешь к своему богу.
– Сожри меня какшакан. Они еще и мертвых ехьентов привели.
В этот момент, из тени выходила пара здоровенных мертвяков. Живыми таких существ ранее парню видеть не доводилось.
– Прежде чем они до нас доберутся, нас уже успеют покромсать и этот десяток, что на нас прет. Ты че замер, как вкопанный. Давай, подымай свой топор, или ты намерен сам шею им в зубы подставить.
Гном очнулся от вида огромных мертвых ехьентов, и, подхватив свой топор, лежащий рядом, стал бок о бок с парнем.
– Ну что Дрон, надерем мы сейчас задницу, этим мешкам с костями?
Но ответа он так и не дождался. Один из мертов уже был слишком близко, и Андрею пришлось вступить в схватку. Вслед за ним замахал своим топором и Шкляр, схлестнувшись со вторым противником. К двум мертам прибавилась еще пара, да и остальные были на подходе. Человеку и гному приходилось прилагать все свое умение, чтобы не попасть под мощные удары атакующих мечей. Из десяти напавших мертов, им удалось лишь справиться с тремя, но остальные все напирали на спины своим товарищам, горя желанием вступить в бой. Да к тому же приближающиеся ехьенты готовы были просто растоптать двух бойцов.
Громко раздавшийся неожиданный хлопок, донесшийся даже сквозь шум битвы, а затем засветившийся овал ярко оранжевого цвета, заставил многих обратить на это внимание. Сразу же после появления светового окна, из него вырвалась пара огромных черных псов, которые, грозно зарычав, выпуская клубы ледяного дыхания, заставили отступить рядом стоявших мертов.
Появление новых участников сражения, тут же привело в движение до сих пор еще не участвующих в нем черных магов. Двое тут же набросились на большую группу орков, которая во главе с двумя шаманами успешно противостояла атакам зомби и мертов. Двое других, замерев напротив черных псов, готовила обрушить на них ряд атакующих заклятий. Но прежде чем они успели атаковать, из все еще светящегося окна появилась новая высокая фигура.
– И кто же это здесь решил устроить вечеринку и забыл позвать меня? – раздался сухой жесткий голос, который прозвонил над поляной, словно глухой набат колокола.
– Да это же Марьяна, – ошарашено прошептал гном.
И за спиной появившейся колдуньи, появилось несколько новых лиц, которые высыпали из окна, и обступили свою хозяйку.
Замерший от вида новых появившихся гостей Дрон, представлял собой прекрасную мишень, с которой можно легко покончить. Но ему на благо, появление новых гостей, отвлекло и наступающих противников, поэтому никто из них так и не успел воспользоваться возникшей неподвижностью человека. Необычный вид пятилапых псов извергающих из пасти ледяное пламя, которое уже охватило нескольких мертвяков, а также срывающиеся ледяные снаряды из длинного хвоста, заставили затрепетать сердце Андрея. Он готов был поклясться чем угодно, что вид этих зверей ему точно знаком. А появившаяся вслед высокая женщина, и ее трепещущий душу голос, сорвали сковывающую плотину позабытых старых воспоминаний.
На него тут же набросился вихрь, готовый утопить в лавине всплывающих образов и картин. Словно неожиданный водопад, обрушившийся на сознание, чуть было не поглотил его под собой перед нахлынувшими чувствами и переживаниями. И если бы не появившейся рядом Дайнин, который своим окриком заставил опомниться, то парень мог бы и расстаться со своей жизнью, так и не досмотрев все свои воспоминания. Но сейчас, он собрал всю сою волю в кулак и готов был к бою.
– Че стал как истукан, или жить расхотелось?
– Ну, уж нет. Умирать я теперь точно не собираюсь.
Шкляр и Дрон, соединившись еще с несколькими гномами, ринулись в атаку на атакованных сайпсами мертвяков.
Два черных пса бросились на ехьентов, которых оказалось еще пятеро. И теперь они вдвоем своими ледяными атаками, а также когтями и зубастыми пастями сражались с семеркой ехьентов, которые пытались своими длинными ручищами с когтями разорвать хозяев снежных просторов. Марьяна сошлась в магическом поединке, с двумя магами, которые не собирались так быстро сдаваться ледяной колдуньи. Ее же телохранители не подпускали ни одного мертвяка пытавшегося добраться до их хозяйки.
Орки и гномы, обрадовавшись появлению неожиданного союзника, уверовали в победу и неистова, бросились на врага. Дрон, забыв о навалившейся усталости, заработал своим мечом еще яростнее, сокрушая попадавшихся на пути мертвяков. Поплатившись за свою самонадеянность, черные маги сейчас с трудом сдерживали атакующие порывы объеденного отряда.
Возле одного небольшого куста, где уже лежало несколько бездвижных тел мертвецов, раздался невидимый голос.
– Вейда нам пора вмешаться, – тихо прошептал он.
– Пока еще не время, – ответил мягкий голос, ласкающий слух.
А один из мертов, словно услышав этот небольшой диалог, направился к кусту, злостно рыча. Переступив тела нескольких изрубленных тел, он замахнулся мечом, но прежде чем он успел его опустить, блеснул короткий росчерк, едва заметный взгляду стали. Мертвяк замер с занесенным мечом и через пару секунд, на его шеи появилась широкая рана, и обмякшее тело опустилось рядом с остальными. Это падение тело, для всех осталось незамеченным.
Дрон как в свои старые времена, весь погрузился в схватку. Он уже не различал где свои, где чужие. Он отковал и контратаковал тех, кто стремился лишить его жизни. Сейчас он слился в единое целое со своим мечом.
Удар, блок, ложный замах, укол в руку, уклон от летящего в лицо топора, толчок плечом, нырок под руку, скручивание подвернувшейся вражеской шеи, хруст костей, новый боковой удар. Человек словно превратившись в ураганный вихрь, разил врагов, не замечая полученных ран, а также на сочащуюся кровь. Вот очередной уклон от бокового удара, но неудачно подставленная нога скользит на чьих-то выпотрошенных кишках. Андрей упал, и на него тут же устремилось несколько врагов. Отбив мечом обрушившийся удар, толкнув ногой второго противника, повернувшись в другую сторону от противника, ему удается встать на колени. Затем уклон и толчок тела, стремившегося упасть на него. Уже встав на одну ногу, вновь боковой удар, затем новый укол под чьи-то ребра. И вот Андрей уже на ногах. Но в клинок вцепился мертвой хваткой один из зомби. Оттолкнув мерта, Дрон вытащил свою боевую кость, и вновь бросился на противников. Здесь до слуха донося неожиданный крик.
– Это Кхорх. Убейте его, пока он не закончил трансформацию.
Не понимая, кто такой неизвестный кхорх, Андрей вновь вступает в бой с новым мертом. Лишь краем глаза, он заметил, как тело Дабрурома неестественно выгнулось и его проткнуло несколько черных щупалец. Дальше он уже ничего не видел, так в бой вступил еще один противник. Но неожиданно левую руку плотно охватывает толстый жгут, который резко дернул тело вверх заставил взлезть его на десяток метров.
В этот момент, вися в подвешенном состоянии над полем сражения, Дрона стала отпускать эйфория. Он смог осмотреться, что же твориться вокруг. Из небольшого отряда осталось несколько бойцов. Гнома три-четыре, которые рубились против огромных зомби, которые раньше были похожи расуруками. Орков осталось около семи, которые сражались с мертами, во главе которых стаял один из черных магов. Марьяна сражалась против еще одного черного мага. Один из сайпсов, сражался с двумя ехьентами. Второй же, как оказалось, это был Черныш, атаковал огромного осьминога.
Глянув на этого осьминога, Дрон понял, кто его подвесил в воздухе, и в этот момент его проняло. Этим монстром оказался, глубинный кошмар с которым он встретился в темных водах пещеры. Его буквально всего скрутило, как он вновь увидел пасть полностью усеянную острыми зубьями, а также сверлящие вокруг темные глаза.
Но, провисев всего лишь пару секунд, как оказалось, щупальца пришли в движения, и устремилась к раскрытой пасти, норовя туда вбросить свою жертву. Андрей, сражаясь своей правой рукой, в которой была зажата кость, пытался заставить разжаться длинную щупальцу. Но вместо этого тело оплели еще две, несмотря на все попытки предпринимаемые человеком. Вот перед глазами уже раскрытая пасть готовая погрузить в него тело парня. Дрон в это момент как никогда осознал безвыходность своего положения перед неминуемой гибелью.
В тот момент, когда человека уже хотела поглотить зубастая пасть, вдруг неожиданно рядом дрогнул воздух и из ничего появился длинный широкий топор, который молниеносно стал опускаться, намереваясь отсечь длинную щупальцу обвившую руку. Но как бы не была быстра рука, державшая топор, но она не успела завершить свой маневр. Кхорх успел еще больше приблизить к себе свою жертву, и лезвие опустилось уже на руку, обвитую толстым жгутом чужой плоти. Удар пришелся чуть выше локтя, и острейшая сталь не встретив и малейшего сопротивления, отсекла руку вместе с черной щупальцей. Тело Андрея в момент удара пронзила невыносимая боль. И разрывая легкие, из груди вырвался жуткий крик.
– Нет-т-т…
И спустя секундную паузу. Тело Дрона словно бомба, взорвалось силовой волной, которая устремилась в разные стороны, раскидывая вокруг стоящие тела ни на один десяток метров, а сам же человек разорвавший объятия щупалец упал в снег.
– Не может быть, – прошептали губы Марьяны, в тот момент, когда она ощутила взрывную волну ударившую в ее тело.
Вейда стоящая чуть поодаль, успела закрыться щитом, и она теперь смотрела на то, как исходящие от парня волна силы, пожирает ее щит.
– Но это не возможно…, – в дрожащем страхе проговорила она, наблюдая за тем, как ее щит через мгновения готов будет рассыпаться.
Но выплеск силы резко прекратился, и Разящая, еще сохраняя остатки сил, опустилась на колени, видя, как парень, которого должно был разорвать на куски замер по средине поляны. Она задержала дыхание, потому что не могла в это поверить. От человека, недолжно было остаться вообще ничего. Но вместо этого он сейчас стоял перед ней, всего лишь в нескольких шагах, покрытый весь серебристо-голубым сиянием и от него исходила такая мощь, что хотелось преклонить перед ним колени. И даже, несмотря на отсутствие левой руки, человек выглядел так, словно он бог, вдруг явившейся из просторов Паланы.
Всего лишь в нескольких шагах от человека стаял замерший Кхорх, покрытый весь серебристым льдом. А за ним, образовалось широкая просека из придавленных и замерзших деревьев, которая уходила в глубь леса.
Неожиданный шум, где-то в стороне нарушил царившую тишину, и привлек внимание человека. Найдя причину шума, которым оказался зашевелившийся орк. Человек, словно вспыхнув как огонь, сменил свое сияние на темно-синее, и в одно мгновение оказался рядом с поднявшимся шаманом, которым оказался Рагнар. Вейда была поражена. Она так и не поняла, как он смог так быстро переместиться.
– Я говорил, что убью тебя, – жестко прошептал он.
После чего резко ударив в грудь шамана, вырвал из нее еще бьющееся сердце. Орк так и не успевший ничего ответить, со стекленеющим ненавидящим взглядом, стал опускаться на снег.
Затем человек переместился к одному из сайпсов, который находилось возле замершего Кхорха. Оказавшись рядом с ним, Дрон присел рядом и стал трепать зверя по мохнатой груди.
– Черныш. Вот мы и встретились мой необычный друг.
Вейда, переставшая дышать, замершая с небьющимся сердцем, пришла в себя лишь после того, как парень завалился на черного зверя. Затем, подойдя к телу упавшего человека, она проговорила сухим голосом.
– У меня к тебе слишком много вопросов, чтобы тебя просто оставить здесь. – Затем, повернувшись за спину, она произнесла, – Бадсуб, собери со своими воинами всех гномов, мы сейчас уходим через портал.
Рагнар активировав часть своих защитных амулетов, а также, держа наготове несколько боевых заклятий, тенью скользил по тусклым сводам пещер. Передвигаясь с камня на камень, словно какшакан, он был готов к любым сюрпризам, которые могут ему преподнести размытые пятна теней ветвящегося туннеля. Его мысли, все время, постоянно возвращались к человеку, который, испытав за последнее время немало потрясений, сейчас спал под опекой одного из гномов, с которым исследовал этот туннель.
'И чтобы там ни говорили все шаманы племени, а в этом человеке все же что-то есть. И кроме необычной силы, которой раньше был наделен чуть ли не каждый его соплеменник, в нем есть то, что роднит нас. Это бунтарская сила, которая не хочет смириться с тем положением, в котором он оказался. И даже, несмотря на постоянную боль от клейма, он не сразу становится покорным. Чем больше я за ним наблюдаю, тем больше узнаю в нем себя. И почему он не родился орком? Я думаю, мы бы с ним сразу бы стали друзьями. И он бы меня понял как никто другой. Что орки достойны величия, как и в прошлом. Он бы был на моей стороне, и тогда, нам вдвоем, было бы легче объяснять остальным соплеменникам то, что так давно уже терзает мое сердце. Что орк, это не жалкое существо, считающее себя хозяином никому не нужной Тайнары, за исключением расуруков. А орк, полноправный хозяин своей жизни, которая принадлежит только ему, и он достоин, жить где угодно, не взирая при этом ни на кого. – Орк с сожалением вздохнул, прерывая свои восторженные мысли. – Но, увы, он человек, и мы с ним оказались по разные стороны, он раб, а его хозяин. И наши отношения никак не изменятся, даже, несмотря на то, что я начинаю питать к нему свое уважение'.
Размеренный ход его мыслей, который даже не отвлекал внимания, был прерван открывшейся картиной недавней схватки. Тело его соплеменника было обвито обгоревшей черной плотью. Они оказались настолько плотно сплетены друг с другом, что у Рагнара, попытавшегося их разъединить, ничего не вышло. Оставив в покое двух неподвижных противников, невдалеке от них, он обнаружил обезглавленное тело. Присев возле него, орк стал внимательно осматривать причудливое существо. Внимательно изучив необычное строение тела, а также наличие остроконечных когтей, он осторожно направился дальше. Войдя в очередной поворот туннеля, он оказался перед выходом в огромную пещеру. Тенью, прокравшись к краю обрыва, и закрывшись еще одним силовым щитом, он заглянул внутрь ее.
Как и рассказывал ему раб, в пещере он увидел множество необычных зверей, которые проворно перемещались по отвесным стенам, то верх, то вниз. Вжавшись в камень за небольшой выступ, Рагнар принялся наблюдать за поведением новых особей. Тусклый свет, распространяющийся по огромной пещере, терялся в его глубинах, которая разверзлась бездной прямо перед орком. Он завороженный смотрел на переливающиеся тени, которые мелькали с быстротой подземных ящеров. Восхищенный реакцией и силой новых, подземных жителей он наблюдал за их игрой. Ему даже казалось, что они парят как птицы, перемещаясь на большие расстояния с одной поверхности на другую. Вспомнив о том, что человек упоминал о странном пении, шаман стал уменьшать свою защиту. Но, убрав последний слой щитов, он удивился. Вместо ожидаемого гула, он обнаружил гнетущею тишину, изредка нарушаемую эхом, доносящимся из разных краев пещеры. Понаблюдав еще какое-то время, он направился назад, так никем и не замеченный.
Пораженный возможностями новых скользких ящеров, он не переставал удивляться тому, как раб, пусть даже не простой, смог победить одного из них. В то время когда его спутник, не самый слабый шаман в племени, который был защищен заклятьями, смог проиграть свою жизнь, в схватке с этим зверям.
Вернувшись в лагерь, он вышел к сторожевому посту, на котором находилась пара орков. Довольный тем, что Гдрураг поставил в охранение только соплеменников, он, не таясь, вышел на освещенное место, давая охранникам увидеть его. Орки, завидев вернувшегося командира, обрадовались, что тот вернулся, и сразу же опустили свои ятаны. Рагнар поблагодарил их за бдительность, что те чутко стоят на своем посту, после чего направился к одному из костров, где сидел его большой друг. Отряд почти весь спал, кроме часовых, которые расхаживали вдоль своих постов.
– Ну, как прошла разведка? – спросил огромный орк. – Парень оказался прав, или навешал нам потроха на уши?
Рагнар взяв протянутый котелок, присел к костру, возле которого еще находилось несколько не спящих орков.
– Человек оказался прав. Туннель заканчивается огромной пещерой, которая буквально вся кишит зубастыми монстрами. Так что поутру мы должны как можно дальше оказаться от этого места. Мне крайне не хочется сталкиваться с этими тварями и привлекать к нашему отряду лишнее внимание.
– А не срезаешь ли ты кожу с живого? Может все же, не так опасны эти твари?
– Здесь Гдрур, хоть с живого кожу сдирай, хоть с мертвого, а результат все же будет один. Порвут нас эти твари, даже, несмотря на нашу магию и искусство владения оружием. Слишком уж нас мало, а их там как червей в отходной яме.
– Ну и что ты предлагаешь? – спросил рядом сидящий шаман, такого же возраста, как и Рагнар с Друрагом.
– Пока не знаю, – мрачно сказал. – Знать бы, что произошло в яме вызова. А так остается только гадать.
В этот момент к костру подсел еще один орк, который стал потирать озябшие руки.
– Ну что Раскурд, как там дела снаружи?
– Да все также. Снег валит как водопад. К утру лишь только стихнет. Погони за нами пока еще нет. Но это вопрос времени. Тот, кто устроил представление на плато, сильно разозлил черных магов. Так что нужно уходить как можно быстрее.
– Да это понятно Раскурд, знать бы кто этот шутник.
– Кто бы он ни был, но он нас здорово подставил. И если маги нарвутся на нас, то растерзают в клочья.
– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого растерзает, – скалясь, заявил лысый орк.
– Я на подступах к пещере пару сигналок разместил, так что если нас обнаружат, то успеем подготовиться.
– Это хорошо, – ответил Рагнар. – Я в туннеле тоже парочку оставил, на всякий случай, если здешние обитатели вдруг захотят, выбраться из своей пещеры.
– Как по мне Раг, – отозвался седой шаман. – Я бы схлестнулся лучше с этими подземными тварями, чем с порождениями черных шаманов.
– Ладно, оры, пора отдыхать, – подымаясь, заявил невысокий шаман. – Совету есть, что уже рассказать, главное теперь до лагеря добраться. Завтра будет тяжелый день, пошли спать.
– Идите оры, я еще посижу, подумаю об этих хугавах выродках, – заявил старый шаман.
***
Как ни странно, но проснулся Андрей в хорошем расположении духа. Но стоило взгляду наткнуться на невысокого орка, приподнятое настроение как рукой сняло. Злость снова накатила, жажда мести тисками сдавило сердце. Но, подавив в себе ярость, он отвернулся от ненавистного орка. Его взгляд переместился на еще спящего Шкляра, который укутанный в свою шубу звонка похрапывал.
– А ну вставай семя гор, – склонившись, прокричал он гному на ухо.
Тот подпрыгнул, словно ужаленный, и, выставив перед собой топор, стал вращать своими сонными глазами, ища нарушителя своего спокойствия.
Рядом стоявшие гномы и Дрон стали смеяться, над ничего не понимающим Шкляром. Обычно он сам любил проделать подобные шутки, и редко кому удавалась сделать какую либо проказу шутнику.
– Как ты говоришь семя гор, – давясь от смеха, проговорил Брайнин – Да, семя так семя.
– Ну, че скалитесь, – свирепо прорычал Шкляр. – Да воркаров вам в зад, – сказал он и развернувшись отправился делать утренние процедуры.
Через полчаса отряд был готов, чтобы выступать. Снег уже валил не плотной стенной, а мелкой крошкой, поэтому Рагнар дал команду отправляться.
К большому удивлению Андрея, отряд двинулся назад окружным путем, который как, оказалось, был дольше на пару дней. Дрон вновь оказался в одних санях вместе с гномами. В отсутствии луканина, санями правил сам Дайнин и надо сказать, что это у него неплохо получалось. Шкляр после утренней шутки все еще был зол и сидел, молча, насупившись.
– Слушай гномы, может мне кто скажет, куда мы едим, а? А то из тупых громил ничего не вытянешь, – спросил парень.
– Да это и хруну понятно, – раздраженно отозвался обидевшийся гном. – Орки опасаются, что если возвращаться назад прямым путем, то можно будет угодить в ловушку. Поэтому мы и тащимся окружным путем, да еще и через хугов лес пробираться придется.
– Дайн, останови, мне отлить нужно, – проговорил Загнуд.
– Потерпишь, – отозвался тот, но все, же остановил зейлана. И обрадованный гном засеменил за небольшой холмик.
– Что за лес такой-то? – спросил тем временем удивленный Андрей.
– Да лес как лес. Деревья, кустики, веточки, листики. Ничего особенного.
– И чем он тебе тогда не нравится.
– А тем, что там прорва всякой нечестии. Начиная от мелких вонючих хрунов и заканчивая голодными и злобными ворлоками, какшаканами и ехьентами.
– И это говорит наш самый грозный вояка, – ехидно заметил Гайсин.
– Помолчал бы лучше, – злостно ответил он. – Да когда ты еще в брюхе седел, я уже по различным лесам уже ни один десяток раз таскался. Так что лучше помалкивай, да и, глядя в оба, а то, как бы какой-нибудь слишком резвый ворлок тебе голову не откусил.
После чего резко вскочив на санях, швырнул свой топорик за голову высокого гнома, чиркнув тому лезвием по шлему. От внезапности и быстроты действий, Гайсин сидел, раскрывши рот.
– Че сидишь? Ты коробочку свою захлопни, а то еще кто-нибудь нагадит сверху.
– Шкляр, ты, что меня убить хотел? – с глупым выражением лица спросил он.
– Если бы хотел, то бы убил, – проговорил Дайнин. – Да не зыркай ты так глазами. Ты лучше сбегай нашему шутнику за топориком, а заодно и спасибо скажи.
Ничего не понимающие остальные, сидящие в повозке, с удивлением смотрели то на Шкляра, то на Дайнина.
Гайсин, с озадаченным видам, все же вылез на снег и поплелся на пригорок, куда улетел топор.
Все с не терпением ждали его возвращения. Как только он забрался на вершину, он развернулся и радостно замахал руками. Затем, скрывшись из виду, вновь появился, уже что-то держа в руках. Пока Загнуд делал свои дела, радостный Гайсин уже подволок к саням огромного ворлока, у которого в шеи торчал топор Шкляра.
– Ну, ты мастер, – восхищенно проговорил высокий гном, возвращая оружие собрату.
– То-то, – серьезно проговорил он, поднимая палец вверх.
– Что здесь происходит? – недоуменно проговорил вернувшийся гном. Вид, ничего непонимающего Загнуда, вызвал волну смеха сидящих на санях. Но веселье продолжалось не долго.
– Хватит уже на дороги торчать, – злостно прикрикнул Дайнин. – А ну живо, все в сани, а то не дай еще какую стаю голодных ворлоков наворкуете, – сказал он и уже стеганул зейлана.
И замешкавшиеся гномы, чуть было не повыпали саней, если бы не поддержали друг друга.
– Слушай Шкляр, как тебе все же удалось разглядеть этого ворлока, да еще так метко метнуть свой таян.
– Как, как, ты лучше сам по сторонам смотри, а то в следующий раз не будет рядом славного Шкляра, то и не кому будет тебе прикрыть тебе спину.
– Клянусь бородой Харабрума, как только выберемся из лап орков, я напою тебя лучшей брагой нашего Бараддума.
И Гайсин продолжил рассыпаться в благодарностях за свое спасение жизни. Как оказалось, огромный старый ворлок, с красными глазами, был болен какой-то болезнью, поэтому и искал себе смерти. И если бы не молниеносная реакция гнома, то зверь бы успел немало причинить не приятностей, пока бы с ним справились. Дубнуд тем временем рассказывал своему другу, что тот пропустил. После чего тот стал гоготать, выспрашивая все новые и новые подробности. В мерно движущихся санях установилось веселое настроение. Шкляр приобрел свое привычное состояние и сыпал шутку за шуткой.
Непредвиденная остановка не отняла много времени, и к саням с гномами остальная часть отряда не успела подобраться. Поэтому, все, также двигаясь впереди, гномы, оставались наедине сами с собой.
Миновав холмистую местность, они выскочили на широкое плато, вдали которого виднелись деревья. На поле ветер оказался гораздо сильнее и постоянно пытался укусить за открытые участки тела. Гномы как-то сразу сникли и замолкли, стали плотнее кутаться в свои толстые шкуры, спасаясь от холода. Андрей же наоборот ощутил радостный трепет души, когда ветер стал ласкать его кожу. Жестко бьющие крупицы снега, от которых защищались гномы, наоборот радовали парня. Щурясь от удовольствия, он подставил свое лицо прямо стремящемуся на него ветру.
– И как тебе только не холодно, – проворчал Шкляр, еще плотнее кутаясь в свой капюшон.
А он словно издеваясь в ответ, стянул с себя и шапку, которая покрывала его голову.
– Ты точно псих, – простонал рядом сидящий гном.
– Ты мне лучше скажи, что это ты про этот лес говорил.
– Ага, про него. Не самое лучшее место для путешествий. Того и гляди как бы тебя кто-нибудь не загрыз.
– Ну, судя по твоим скудным рассказам, тебе это вряд ли грозит?
– Грозит, не грозит, но не будь у меня этого клейма, я бы чувствовал себя гораздо лучше. А так приходится постоянно оглядываться за спину, и ждать, когда же тебя бросят кому-нибудь в пасть что бы сохранить свою жизнь.
Дрон довольный тем, что гном сам пришел к теме, которая его интересует, стал его расспрашивать о том, что его сильно волновало.
– Слушай Шкляр, получается, что от клейма можно избавиться с помощью магии?
– Ну да, я же тебе об этом уже говорил.
– Да я помню. Просто я бы хотел понять, что же это такое магия? Как действует, какая ее природа и каковы законы? Может я тоже маг, но просто не помню об этом.
– Поверь, если бы ты был магом, то я бы об этом знал, да и орки тоже.
– И как бы ты это смог определить.
Гном на несколько секунд замолчал, и Андрею показалось, что Шкляр похоже взболтнул что-то лишнее. И он думал, что тот уже не ответит, но все, же он продолжил.
– Ну, потому что, будь ты магом, то понял бы, о чем я говорю.
Но парню, с обнаженным лысым черепом, показалось, что гном слукавил с ответом.
– А что касается магии то тут все просто. Если у тебя есть дар, то ты можешь творить волшбу. Если дара нет, то ничего тут не поделаешь. Магичить ты не сможешь, ну если ты конечно не рейнджер. Те не известно как умудряются найти доступ к силе, и если достигают высокого уровня, то способны потягаться даже с высшими магами.
– А это еще кто такие? – Удивленно спросил он.
Кто такие рейнджеры, Дрон конечно имел представление, но что под этим словом могло скрываться здесь, для него было загадкой.
– Так про кого ты хочешь знать, про магию или про рейнджеров? – выглядывая из своего капюшона, проговорил гном. – То-то. А теперь лучше помалкивай и не перебивай. Мне еще помимо рассказа нужно не забывать следить за дорогой. Так что ты тоже рот не развевай, а все воспринимай и запоминай, что я тебе говорю, может, когда и пригодиться что-нибудь. Правда если честно сказать, не думал я, что это будет тебе интересно, но раз уже начал так че тогда байнада за яйца тянуть.
Андрей хотел бы еще о чем-то спросить гнома, но, нарвавшись на строгий и вопросительный взгляд, передумал, и лишь только молча, кивнул в ответ.
– Значит, что такое магия хочешь узнать? Тогда слушай. Так, как же там про нее начинал рассказ мой учитель. Магия это способность управлять энергией. А, ладно, чтобы тебе было проще воспринимать информацию, буду рассказывать своими словами. Как я уже сказал магия это способность управлять энергией. Теперь ты, наверное, хочешь знать, что это за энергия, – не поворачиваясь, словно разговаривая сам с собой, продолжил он.
Парень согласно кивнул, ощущая как голос гнома, становится все более сухим. Шкляр, словно превращался в лектора, который да фанатизма готов читать свою лекцию.
– В общем, энергия это все то, что способны чувствовать твои органы чувств, видеть твои глаза, слышать твои уши, ощущать запахи. Это я, ты, зейлан, твоя одежда, мой топор, эти сани, да и все-то остальное, что окружает нас. Или вернее это один из видов энергии, заключенных в каких-либо оболочках. Ну, если говорить совсем простым языком. То вот смотри. И наклонившись, он зачерпнул пригоршню снега.
– Видишь, вот снег. Сейчас он подобен немного мокрому песку, но стоит мне его немного подержать на ладони, как он растает и превратиться в воду. Или же сейчас его сожму в руках, и у меня получится плотный снежок, который можно превратить в твердый ледяной шарик. Или даже если захотеть затем, я смогу превратить его пар, и шарик испарится и раствориться в воздухе.
– Ты хочешь сказать, что ты можешь быть твердым как камень, а затем стать таким же текучим как вода, или таким же прозрачным как воздух? – не понимая, спросил Андрей.
– Тупая ты башка байнада. Никем я не могу стать. Я говорю тебе о том, что этого всего лишь оболочка, в которую заключена энергия. Каждая энергия, заключенная в такой оболочке имеет свою структуру. И если ты способен управлять этой энергий, то, повлияв на ее структуру, ты можешь изменить ее внешнюю оболочку. Точно так же, как это я проделывал со снегом. Высшие же маги способны не только менять уже имеющеюся структуру энергии, но и создавать ее буквально из ничего. Но чем сложнее структура энергии, тем сложнее ее создать или преобразовать. К примеру, изменить физические свойства снега, можно даже без магии. Но вот если нужно превратить снег в запах или звук, то для этого требуются много сил и знаний. А как ты говоришь, чтобы из камня превратиться в воду, то здесь требуется в обще огромное количество энергии. Помимо того чтобы преобразовать свою энергетическую структуру, требуется еще энергия, которая будет тратиться на трансформацию из одного вида в другой. И вряд ли сейчас найдется какой-нибудь маг, который будет так бездарно тратить свои силы на подобные превращения. Ну, как тебе пока все понятно? – спросил гном, все также глядя вперед.
– Я понял, что магия это энергия, что из нее все состоит. Но мне не понятно как можно управлять энергией и что она собой представляет, как ее создавать, каким именно образом ее можно изменять. Как вообще определяется сила мага, как…
– Хватит, хватит, – повернувшись, замахал гном руками. – Ну и вопросики у тебя. Я уж думал, может, отстанешь. Так нет же, все ему мало. Ладно, пока еще несколько часов есть до привала, почему бы тебе не рассказать. Чтобы уметь владеть магией, этому нужно вообще-то учиться, и ни один год. А иногда десятки и даже сотни лет, чтобы по-настоящему овладеть этим искусством. Так что не думай, что, послушав мои россказни, ты тут же превратишься в мага.
Осматривая открывшийся пологий спуск, гном, замолчал на несколько секунд, после чего вновь продолжил.
– У людей магии чаще всего обучают в академиях и школах. У орков старые шаманы берут себе несколько молодых учеников. У гномов обучение чем-то похоже на людей. Мы учимся в небольших школах. Как учатся эльфы? Не знаю. У них вроде обучение начинается с самого рождения и у каждого свой личный наставник. Это то, что касается основных рас и их способов обучения, но это не говорит о том, что не существует и других способов познать магию. Но обычно те, кто находят такие способы, предпочитают о них умалчивать. Что касается способов влиять на энергию то их несколько. Но что бы разобраться, как можно управлять ей, тебе все же нужно понять, что такое энергия и что такое ее структура. Саму энергию можно сравнить с безграничным морем, которое имеет свои течения и законы. Как ты ни старайся, но обычным взглядом ее увидеть не сможешь. Так вот эта энергия окружает нас как воздух. Но этот первичный вид сырой энергии, который лишен почти всякой структуры, находится на другом уровне, отличным от того телесного или оболочкового, в котором мы живем. А структурой энергии называется какая-либо форма, заключенная в оболочку. Как пример простой формы структуры энергии, является вот этот кусок стекла, – и Шкляр, словно из воздуха, извлек небольшой пузырек, почти уже пустой. – Как пример сложной структуры энергии, является любой живой здравомыслящий организм. Допустим, если возьмем вот этот небольшой нож, – едва уловимое движение и лезвие уже лежит в мозолистой руке. – В обычном мире он представляет собой обычную оболочку. Но если зайти на энергетический уровень, то это уже будет не просто полоска железа, а нехитрое переплетение светящихся линий, полос, а также различных узловых точек мерцающих на них. Как ты понимаешь, вот это плетение, и будет структурой энергии, которую возможно разглядеть лишь на энергетическом уровне. Кстати, я, наверное, забыл сказать, что этот энергетический диапазон называется Палана. Палану, наверное, я бы даже назвал соседним энергетическим миром, неотрывно связанным и существующим вместе с нашим. Так вот если нож в палане будет представлять собой переплетение нескольких линий, то тело человека, гнома, орка или кого-либо еще будет уже сильно отличаться. Отличаться настолько, что причудливое переплетение различных цветных линий между собой, представляют такую необыкновенную структуру, что когда это зрелище видишь впервые, поражаешься той красоте, которая тебе открывается. И, кроме того, что она представляет захватывающее зрелище, оно еще настолько сложная структура, что теряешься в большом количестве энергетических линий, которые переплетают тело. Кроме того, по этим линиям, похожим на различные сосуды, струиться энергия. Вся эта система, похожа на переплетение кровеносных сосудов внутри тела человека. Вся туго переплетенная между собой система, дает цветное излучение, которое скрывает всю ветвистую систему энергетических каналов. Это сияние называется аурой. Аура у каждого существа своя. У кого-то она больше, у кого-то меньше. Также она может сильно отличаться по цвету. Даже будь это два брата близнеца, у одного из них может быть более светлого цвета, а у другого более темного. Обычно аура распространяет свое сияние от тела на расстояние большого шага. Если человек здоров, то его аура имеет одинаковый оттенок по всему периметру. Если есть проблемы со здоровьем, или есть различные раны на теле, то в этих местах, в ауре это отражается наличием участков другого цвета. Чем сильнее у человека аура, тем труднее воздействовать на него с помощью магии. И наоборот. Если человек слаб, то его волю очень легко подчинить себе без особых усилий. В итоге получается, что будь ты хоть магом или хоть обычным тосканцем, то аура является своеобразным барьером. И чем более плотным является этот щит, тем более надежно он будет защищать твою жизнь на энергетическом уровне.
– Ты хочешь сказать, – перебил Дрон долгий рассказ гнома. – Что если в обычной жизни мне ничего не угрожает, то я могу умереть оттого, что кто-то воздействует через палану на мою ауру?
– Ты меня правильно понял, – довольно закивал Шкляр. – Но ты не расстраиваясь, это не так-то просто, как кажется на первый взгляд. Не всякий способен воздействовать на ауру через палану.
– Хоть это радует, – облегченно проговорил парень. – А то делаешь шаг, а затем замираешь как вкопанный, так как кто-то решил покопаться в твой энергоструктуре. Да, приятного в этом мало. Ты мне Шкляр, так до конца и не ответил, как происходит управление энергией.
– Ну что за не терпеливый человек, – Хлопая руками, в демонстративном жесте, заявил гном. – Тут распинаешься перед ним, обо всем рассказываешь, и вместо благодарности, слышишь только одно недовольство.
– Да хватит дуться, гром гор, – польстил самолюбию гнома Дрон. – Ты очень увлекательно рассказываешь, но мне бы не хотелось, что бы ты не забыл рассказать о том, о чем я спрашивал в самом начале.
– Гномы никогда, ничего не забывают, – произнес он, подняв большой указательный палец вверх.
– Ты уж точно, ничего не забываешь, – проговорил до сих пор молчавший и управлявший санями, Дайнин. Но Шкляр не обращая внимания на замечания, продолжил свой рассказ.
– В общем, аура это щит, который надежно закрывает твою энергоструктуру. По тому, как сияет твоя аура, можно определить, являешься ты магом или нет. Она светится гораздо ярче, чем обычная. К примеру, если сравнить стекло с алмазом, то будет похожий эффект. А дело все в том, что в энергоструктуре мага, в ее центре находится, образно говоря шар, или похожая емкость, которая может впитывать в себя окружающую энергию. И вот благодаря тому, что ты можешь собирать внутри себя эту энергия, ты и являешься магом. И вот после того как в тебя открывается такая возможность, тебя берут в ученики и обучают магии.
– То есть получается, что у одних в их структуре есть это внутренний энергошар, а у других его нет, они и считаются магами. Это в принципе понятно и ничего сложного здесь нет. Но я не могу понять. Почему это внутренняя емкость у одного есть, а у другого ее нет. Вот это, как ты можешь объяснить? – и он посмотрел на гнома в ожидании ответа.
– Ну, так здесь все просто. Палана, сама по себе является очень сложной структурой. Она имеет огромное количество слоев. Где помимо одной энергии, как я тебе уже сказал, есть различные сущности, живущие по своим законом. Палана является местом обитания огромного количества духов, демонов и других энергетических существ которые живут там. Палана, это многослойный, плотно переплетный между собой энергией мир. И первая ступенька этого мира или слоя, является приклеенным к нашему. А что является последней ступенькой неизвестно. Пожалуй, только боги на это знают ответ. А возможно последним слоем является место их обитания. А, кто их знает. Боги уже давно покинули этот мир и никак себя не проявляют. Так что, над этим вопросом можно гадать сколько угодно, все равно ответ останется не известным. Так вот, этот первичный или изначальный слой, который переплетается с Тасканой, является связующим звеном. Он настолько тонок, что его нельзя отнести ни к одному из двух параллельных миров. И его, возможно, увидеть как с одной стороны, так и с другой стороны. Этот небольшой слой является своеобразным мостиком позволяющим перешагнуть с одного мира в другой. Но задержаться на нем, как ты, ни стараясь, у тебя не получится. Так что этот слой условно можно считать нулевым. Этот слой позволяет разглядеть небольшие, едва видимые силуэты ауры, которые даже удается увидеть тем, кто лишен магии. Но это настолько расплывчатые образы, что даже те, кто смог их увидеть считают, что им померещилось. Кстати, я забыл тебе сказать. Что аура, энергетическая структура и физическое тело, являются одним цельным компонентом. В случаи если тело умирает, происходит распад ауры и энергоструктуры. В результате чего аура прекращает свое существование. Вследствие этого энергоструктура приобретает свойства духа, который возвращается на свой слой паланы. Многие эту составляющие называют даже душой. Так вот, теперь слушай. Самой главной составляющей в магии является энергоструктура вернее ее принадлежности к слою паланы. Чем выше слой, на котором родилась, как говорится душа, тем выше оказываются магические способности. Вот это и является определяющим звеном, и говорит о том маг ты или нет.
Андрей, слушающий весь этот рассказ, узнавал столько всего много нового, что оставалось удивляться, как еще не раскалывается голова от того количества полученной новой информации.
– Шкляр, подожди минутку. То есть получается, что в момент твоего рождения в тебя вселяется энергоструктура, так?
– Хм, – гном задумался, после чего ответил. – Ну, похоже, что так. Я никогда как-то не задавался таким вопросом.
– Понятно. Все то, что ты мне наговорил, тебе рассказал твой учитель?
– Нет, конечно. Он мне рассказал лишь небольшую часть. Все остальное я почерпнул из книг. Так как учитель говорил, что вся эта лишняя информация мне не к чему. Но я был тогда молод, и мне хотелось больше всего узнать. Так вот как-то раз и нарвался на одну книгу, в которой об этом подробно рассказывалось. Вот тебе сейчас и рассказывая общее краткое содержание, что мне удалось собрать про магию.
– Хорошо. Тогда давай продолжим.
– Продолжим ему. У меня уже и горло пересохло-то, а ему все продолжай.
И гном потянулся к своей фляге, открыв которую стал распространяться дурманящий запах. Отпив хороший глоток, он довольно рыкнул, и, сделав пару отрыжек, сказал:
– Вот теперь другое дело. Теперь я могу хоть всю ночь тебе байки травить.
– Опять своего пойла намутил. Тогда понятно чего еще утром дрых, – сердито проговорил Дайнин, покосившись на Шкляра.
– Мне не байки нужны, а то, что я тебя просил.
– Если сделаешь глоток, то тогда будет тебе дальше рассказ, а если не захочешь, то на сегодня уже больше ничего рассказывать не буду, – загадочно улыбаясь, проговорил гном.
– На твоем бы месте я этого не делал, – проговорил старший гном.
Но Дрон, махнув на предупреждение, взял протянутую флягу и припал к ней губами. Сделав глоток, он вернул ее обратно в уже протянутую руку ухмыляющегося гнома. Сначала парень ощутил приятный вкус жидкости, которая нежно обволокла горло и неба, а затем мягко соскользнула по пищеводу в желудок, где разлилось теплом, заполняя собою пространство. Гном все продолжал щуриться, и было не понятно почему. Но спустя пару секунд все стало ясно. Тепло оставшееся внутри, и не думало униматься. Образовавшийся жар, буквально опалил стенки желудка, словно он оказался во власти извергшейся лавы. Андрей себя ощущал, словно вулкан, готовый вот-вот разверзнуться. Образовавшееся пламя внизу устремилось вверх по пище-тракту, обжигая все на своем пути. Вот огненный спазм горла, и жар ворвался в ротовую полость. Дрон открыл рот и словно дракон рыгнул, выпустил горячий пар, который обжог довольное лицо гнома. Но жар, не удовлетворившись достигнутым результатом, ворвался в нос, обжог своим дыханием и выскочил на волю. В это время Андрей по настоящему ощутил значения словосочетания 'идущий из ушей пар'. У него возникло такое чувство, будто их подпалили и идущий от них жар, уносится ветром за спину. И в довершении всего, словно ощутив невидимый удар изнутри, из глаз хлынули крупные градины слез.
– Мочу байнада тебе в глотку Шкляр. Ты что мне подсунул, – не своим хриплым голосом произнес Дрон, хватая ртом холодный воздух.
В ответ раздалось лишь довольное ржание двух рядом сидящих гномов. Веселый Шкляр, задыхаясь смехом, а также действием своего эликсира, несколько раз довольно похлопал по спине парня. Несмотря, казалось бы, на такое простое постукивание, оно действительно помогло. Жар стал отступать, и холодный заглатываемый воздух стал охлаждать обожженные участки органов.
– Ну, ты, – уже более спокойно, но темнимее жестко, проговорил Дрон. – Что это за хугово пойло? Ты что туда намешал?
– Успокойся Дрон, – все еще смеясь, проварил гном в ответ. – Это всего лишь небольшой отвар на орьчей браге, с небольшим добавлением моих травок.
– Руки бы тебе отрывать, за такой отвар.
– Но вот, сделай людям добро, а они такие не благодарные, – смеясь и пытаясь обидеться, ответил он.
– Какое добро? Ты о чем вообще говоришь? Да я теперь дней десять ничего есть не смогу.
– Скоро узнаешь какое. А что касается еды, так уже к вечеру у тебя будет желание съесть целого байнада и никакие ожоги, как ты говоришь, мешать не будут.
– Ну и что я скоро узнаю?
– Узнаешь-узнаешь. Не переживай.
– Однако он неплохо держится, для того, кто впервые отведал твоего пойла. Ты его раньше этим зельем точно не поил?
– А я тебе Дайн, что говорил? Ему бы гномом быть. Так мы бы с ним таких дел наворотили.
– Ну, уж нет. Тебя и одного вполне хватает, – довольно морщась, сообщил командир гномов.
Гномы вновь засмеялись, а Андрей пытался разобраться в том, что сейчас твориться с его организмом. Как нестранно, не приятные ощущения уже уходили, и в теле постепенно появлялась необыкновенная легкость, которая расслабляло тело и вносило ясность в мысли.
– Ну что Шкляр, все же не плох твой эликсир, если бы откат от него полегче был, то было бы вообще неплохо.
– А я тебе что говорил. Ну раз эффект ты уже ощутил то тогда уж слушай дальше. Да и информацию ты сейчас будешь лучше понимать. Ну что ж продолжим, – и гном, как лектор, стоящий перед внимательной аудиторий, ловящей каждой слово, продолжил свой рассказ, для затаившего дыхания человека.
– Как происходит процесс взаимосвязи духа с телом человека, мне неизвестно. Но зато могу точно сказать, что это происходит еще в тот момент, когда младенец находится в утробе матери. Ибо если посмотреть на беременную женщину через палану, то кроме ее ауры, будет сиять аура и ребенка. При рождении, все дети одинаковы и редко когда аура одного отличается от другого. А еще большая редкость, когда при рождении сразу же обнаруживается магически дар. Таких случаев было всего несколько, за всю долгую историю Тасканы. Обычно дар проявляется в возрасте лет десяти, это что касается людей. У а стольных рас, этот возраст может различаться, но в основном проявляется в возрасте, когда еще не наступила полная зрелость. После того как удалось определить носителя дара, он зачастую становится учеником мага или какой-либо академии. Хотя бывают случаи, когда обладатели дара, проживают свою жизнь, так и не узнав об этом. Попавшего на обучения ученика, начинают изучать и определять, какие у него есть способности в той или иной области магии. А областей этих, я хочу сказать, не так уж мало. После того как удалость определить способности, выбирается обучение, которое позволит максимально раскрыть их. Это в основном у людей идет такое большое разграничение в областях магии, и они парой устраивают целые представления, для того, чтобы точно выявить, в какой-области лучше проявить знания ученика. У нас, гномов, все проще. Если у тебя есть дар. То тебя начинают обучать магии. А в какой области твои знания лучше проявятся, это ты уже сам узнаешь из процесса твоего обучения. И затем, сам, сделав выбор, изучаешь уже более узкое направление.
– У тебя это направление, похоже, создавать ужасные напитки и опаивать ими друзей.
– И это тоже, – щурясь от удовольствия, констатировал гном, затем продолжил. – Про обучение рассказывать я тебе не буду. Потому что их столько много, что у каждого мага, школы, академии существуют свои методы обучения. Да и не к чему тебе лишней информацией голову забивать. Важнее тебе знать, что процесс создание магии, происходит за счет управления энергий внутреннего ядра. Вот как происходит этот процесс многим остается не понятным даже после того как они прошли обучение. И эти маги способны лишь оперировать стандартным набором заклятий, а чтобы создавать что-нибудь новое у них с этим бывают очень большие проблемы. Мне известно несколько видов управления энергий. Самый желанный из них это управление мыслью. Ведь каждый маг мечтает о том, чтобы его любое желание исполнялась в тот же миг. Но, насколько мне известно, подобный вид магии был доступен только богам, и вряд ли кому-то еще удалось постичь это вид. Кроме этого еще существуют способы управления энергией словами, жестами и рунами. Некоторые маги иногда смешивают эти три способы вместе, и порой у них, получается, создать весьма интересные заклятья. Ну, вот, в общем-то, и все. Я только что тебе представил краткое понятие о магии. Ну, как, что-нибудь хоть понял?
– Да все тут понятно. Не понятно только как создавать эти самые заклятия, и как именно происходит контроль над процессами управления энергии.
– Для того чтобы понять это, тебе нужно стать учеником мага. Но если у тебя даже есть дар, то сначала тебе необходимо избавиться от клейма на руке, а уже потом думать про магию.
– Как же мне про нее не думать, если это считай единственный способ избавиться от нее.
– Да, – согласился с ним Дайнин. – Без мага здесь не обойтись. И Андрей уловил брошенный в сторону Шкляра короткий взгляд. 'Что-то вы темните, господа бородачи', – подумал про себя парень.
– Дайн, тормози повозку, похожи у нас гости.
Возничий послушно придержал зейлана, в результате чего, пара дремавших в санях гномов проснулось от резкого торможения.
– Что стряслось-то? – вскакивая и хватая топор, проговорил Гайсин, пытаясь пролупить свои сонные глаза.
– Да ничего особенного, – спокойно ответил Шкляр. – Просто из леса выбежала стая ворлоков. Она сейчас замерла и смотрит на нас.
И Шкляр указал рукой в сторону, где показались пришельцы из леса. Дрон взглянув в указанном направлении, увидел несколько десятков замерших животных. Как обычно, сфокусировав свое зрение, он оказался поражен неожиданным эффектом. Его зрение, позволявшее рассмотреть объекты на дальнем расстоянии, сейчас превзошло само себя. Оно позволило подробно рассмотреть появившихся животных.
Звери имели цвет от пепельно-серого до темно черного с белыми полосами. На первый взгляд эти животные походили на обычных волков, только превосходящих их размеров в полтора-два раза. Но это только на первый. Мощное тело имело шкуру с толстым слоем меха, который увеличивал объемы туловища. Толстые сильные лапы уверено держали тело на свежем снегу и не давали сильно проваливать в него. Большой хвост свисал и касался снега. Голова размещалась на большой шеи, на которой сияла красивая грива. У большинства зверей она была украшенная небольшим рисунком другого цвета.
Андрею казалось, что в этой природной красоте есть что-то знакомое, словно он это когда-то уже видел. Но этой красоте не хватало какого-то совершенства. Все это строение тела ворлока практически не отличалось от волчьего. Но стоило взгляду наткнуть на голову, как все великолепие, вызванное остальной красотой зверея, исчезало. Голова казалось, принадлежит совсем другому существу. На ранее виденных зомбированных зверях, и даже на том, которому Шкляр раздробил череп, Андрей как-то не обратил внимания. Но, сейчас, глядя на замершего вожака стаи, он мог внимательно рассмотреть зверя. В отличие от всего остального тела, голова была без шерсти. По форме она напоминала выпуклую конусность. Большие уши, расположенные по бакам головы, словно оборванные лопухи, расходились вверх и вниз. Причем в верхней части они были гораздо больше, от чего и касались друг друга, создавая похожесть головного убора. Рядом с ушами, располагались глаза, которые были размещены чуть выше середины морды. Вертикальные большие зрачки, закрывались прозрачными веками, которые защищали их. И в таком положении, ворлоки могли находиться довольно долго, не моргая второй парой белесых век. Между парой больших глаз, располагалась широкая продолговатая пасть, которая была вся усыпана различными клыками. Поражало то, что эта пасть открывалась настолько широко, что грозила вывернуть наизнанку, что создавало еще более жуткую картину.
– Вроде зверь как зверь, а как на его морду глянешь, так желание желудок вывернуть появляется.
– Да что тут говорить, – добавил Шкляр. – В мире Тасканы хватает различных причуд. К этому времени подъехали и остальные сани отряда.
– Почему остановились, потроха айнаков? – злостно зарычал Гдрураг, возвышаясь над всеми в своих санях.
Его тираду оборвал Рагнар, который уже рассматривал замершую вдалеке стаю. После нескольких мгновений раздумья он принял решения.
– До привала, двигаемся пока вдоль леса, не приближаясь к нему. Гномам держаться вместе с остальными, – приказал он, после чего сани покатились дальше.
Весь отряд сразу замолчал. Поглядывая на сопровождающих их стаю ворлоков, которые завывали своим жутким воем. Стая, по мнению Андрея, была небольшая. Всего голов пятьдесят-шестьдесят. И он не мог понять, почему орки, так опасаются ее.
– Рагнар не зря опасается, – подал голос Дайнин. – Опасные звери, даже в таком небольшом количестве. – И видя непонимающий обращенный на него взгляд, пояснил. – Если ворлоки нападут, то минимум на половину могут сократить наш отряд. Это тебе не тупые зомбированные твари. Но это лишь в том случаи, если орки не будут использования магию. Чего, похоже, шаман хочет избежать, чтобы не привлечь лишнее внимание.
– А разве ворлоки не понимают, что им свернут шею, если они решатся напасть?
– Конечно, понимают. Это тебе ж не тупые байнады. Просто эта территория их, и они не любят непрошеных гостей. Я думаю, тебе бы тоже не понравилось. Если бы к тебе домой заявились без приглашения.
– Получается, что они нас сопровождают и проверяют, не нарушим ли мы их территорию, так?
– Да ты прав. Если мы сейчас не сунемся в лес, то и они не бут нас трогать. Только вот как долго длится эта территория ворлоков. По моим расчетам нам уже пора давно сворачивать в лес.
– Скоро узнаем Дайн, – проговорил Шкляр, наблюдая за движущимися зверями.
Примерно через час пути, по счетчику Андрея, вожак стаи утробно завыл, после чего ворлоки скрылась в лесу.
– Умный вожак. Свое уважение перед стаей не потерял, и орков осторожничать заставил, – проговорил Дайнин.
– Это кончено все хорошо, – донесся голос из глубины саней, – но когда мы жрать-то уже будем. У меня живот уже местные бои устраивает, – заявил Гайсин.
И словно подслушав его, орки объявили привал. Костер снова не разводили, и всем пришлось довольствоваться вяленым мясом. Быстро отобедав, отряд вновь оказался на санях.
Вдоль леса пришлось двигаться еще примерно час, после чего Рагнар отдал указание сворачивать в лес.
На первый взгляд лес, укрытый меховым покрывалом, ничем не отличался от земного. Дрону казалось, что он даже видит похожее земные деревья: ель, сосну, пихту и другие. Только они казались немного не правильными. То иголки на ветвях слишком длинные, то шишки распущены, то деревья слишком ветвисты. Гораздо больше внимания к себе привлекали другие деревья. То с белой кроной, чьи белые листья ловили скупые лучи солнца. То ветвистые деревья, покрытые мхом, и при касании их снега, он тут же впитывался в меховой покров. То вдруг вскочившие на ветвях небольшие цветы, заставили Андрея схватиться за кинжал, но спустя мгновения они вновь спрятались. Подобные явления встречались сплошь и рядом, заставляли заметно нервничать парня.
– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда говорил про этот лес?
– Да Шкляр, – отозвался Гайсин. – Я и не думал, что такое даже может быть, – зачаровано пробасил он.
Андрея это поразило гораздо больше чем диковинный лес. Оказалось кроме него, есть еще кто-то, способный еще больше удивляться, чем он.
Отряд двигался до вечера, наслаждаясь спокойствием и сопровождаемый открывающимися красотами снежного леса. Иногда, с ветки на ветки, перепрыгивали невидимые глазу животные, которые, щебеча, неслись дальше. Даже благодаря своему зрению, Андрей и не смог разглядеть небольших проказников, но, судя по рассказам Шкляра, они сильно походили на белок. По пути часто раздавались далекие и близкие уханья не знакомых птиц, которые сопровождали отряд на своем пути. Так отряд и добрался до стоянки никем не потревоженный.
***
Белун, спрыгнув вслед за упавшей шишкой, и устроившись на пеньке, устроил себе трапезу. Скрупулезно выбирая своими маленькими лапками, небольшие зерна, он тут же принимался их поглощать, наблюдая за игрой своих собратьев.
Белуны, по своим размерам, не превышали обычных зайцев, но были гораздо проворней и передвигались по деревьям как белки. Их шерсть у основания имела смолянисто-черный окрас, заканчивающийся белыми хвостиками. Их цвет гармонично сочетался с окружающей природой, что помогало им оставаться не замеченными.
Белун мирно чистящий свою добычу вдруг замер в неподвижности и из его передних лапок выпала шишка. По его телу пробежала сильно дрожь, а того, что вдруг на спину легла, чья-то рука, которая стала нежно поглаживать его. Это прикосновение оказалось настолько приятным, что спустя мгновения он расслабился и перестал дрожать. Вдруг ощутив, что нежные касания прекратились, зверек повернул свою голову назад, но, не заметив того, кто бы мог его потревожить, поспешил скрыться, забравшись на рядом стоящее дерево.
В том направлении, куда посмотрел белун, произошло небольшое колебание, словно двинулся сам воздух. Затем словно из пустоты раздался голос.
– Разящая, какие будут распоряжения? В ответ раздался такой же невидимый глосс.
– Посмотри, какая красота. Жаль, что ее скоро нарушат.
– Кто осмелится Вейда? Одно твое пожелание и этот нарушитель, замертво подает к твоим ногам.
– Бадсуб дер-Вангард Удруб, – уже более с жесткой интонацией раздался голос, – ты же знаешь, я не люблю убийства, только по необходимости.
– Так что мы будем делать? – уже не так страстно отозвался собеседник.
– Подождем. Если ничего интересного не произойдет, то продолжим наш путь. Наши преследователи, похоже, потеряли наш след, но в этом нужно убедиться.
И опять воцарилось молчание. И лишь только снующие по полянке и деревьям зверьки были действующими лицами этого пейзажа. А место где раздавались два странных голоса, оставалось таким же, и ничто не нарушало его покой.
***
– Ну что Рагнар, может здесь, остановимся? Полянка хорошая, да и Рок уже почти сел.
– Что-то меня гложет Друр. Но место действительно хорошее. Лишь только белуны верещат за то, что мы нарушил их покой.
Отряд стал размещаться на открывшейся небольшой полянке. Деревья росли здесь не так часто, поэтому сани моли беспрепятственно разместились на ней. Пейзаж же открывшейся небольшой полянки был действительно красивым, что даже отметили орки, не говоря уже о гномах. Те же, завидев белунов, стали швырять в них серые шишки, которыми щедры были усыпаны кроя полянки, а также снежки. Андрей, подняв одну такую шишку, стал вертеть ее в руках.
– Ну, на даже, словно в родном лесу очутился и верчу обычную шишку, – себе под нос проговорил он.
Но, получив снежком в голову, у него слетела шапка, державшаяся лишь на макушке. Подняв взгляд, он увидел Шкляра, который довольно улыбался.
– Вот тебе и дом. Орки да гномы, – мрачно прошептал он, после чего подсел к костру, возле которого уже суетилась часть гномов.
– Ты чего? – спросил его, подсевший рядом шутник. Но в ответ парень лишь отмахнулся рукой.
– Слушай Дрон, одел бы свою шапку, а то, как глянешь на твой череп, так жить не хочется. От твоих шрамов у меня прям какшаканы внутри скребутся, – прогудел усевшийся напротив Брайнин.
– Не нравится, не смотри, – мрачно отозвался он в ответ.
– Да ладно тебя, чего так сразу на меня взъярился-то?
Вид озадаченного гнома с глупым выражением, помог отвлечься от невеселых мыслей.
– А что не видно разве, – пробасил Шкляр. – Жарко парню. Он не то, что ты, словно подземный червь, готовый замерзнуть, словно сосулька посреди Тайнары. Дрон у нас как расурук, готовый хоть без одежды кинуться в объятья снежной степи, – радостно сообщил гном. От такого заявления, Брайнина еще больше перекосило.
– Да не слушай ты его, – немного посмеиваясь, заявил Андрей. – Трепет он как всегда. Просто голове действительно жарко, да и болеть она начинает, когда шапка одета, – старался спокойно проговорить парень, так как нелепое предположение действительно попало в цель. Внутри у него сейчас и горело сильное желание скинуть с себя свой полушубок и окунуться объятия белоснежного снега.
– Ты хоть платок повяжи, хоть на пирата похож будешь. А то сейчас жрать начнем, а как увидишь тебя, так и кусок в горло не полезет. И он протянул парню, небольшой сверток, извлеченный из-за пазухи.
Андрей взял сверток, и когда развернул его, перед ним предстал довольно добротный темный платок.
– Ну, если честно Дрон, то твои шрамы и на меня парой страха нагоняют. Ума не приложу, где ты их мог получить, – пробурчал Шкляр, пристраиваясь рядом.
– Да я и сам не знаю, – пробухтел он, повязывая свой убор на голову.
– Вот теперь совсем другое дело, – радостно прогудел, подошедший Дубнуд.
– Ну, прям вылитый пират с Черных островов, – добавил Брайнин.
– Хоть набеги совершай на корабельных купцов, – продолжил Шкляр.
– Для начала было бы не плохо от печати на руке избавиться, а уже потом и набегах можно рассуждать.
Напоминание об их клейме сразу же охладило веселый нрав, погрузив всех в молчание. Ужин проходил в мрачном настроении все прекрасно понимали, что через пару-тройку дней они вернутся в шахты и их краткому мгновению свободы придет конец. Поэтому желание общаться ни у кого не было. Все в таком же настроении готовились и ко сну. Возле костра осталось всего несколько гномов, а также Дрон обвязавший голову платком.
Кроме костра гномов, было еще три таких же, но только орков. Возле одного из них сидели шаманы и пара воинов во главе с Рагнаром, которые вели между собой неспешный разговор.
Но вдруг раздавшиеся неожиданные крики выставленных охранников, заставили всех схватиться за оружие. Ни орки, ни гномы еще не успели заснуть, поэтому в считанные мгновения оказались на ногах. Из-за сияния костров нельзя было рассмотреть, что же творится в окружающей темноте. Крики и шум, доносившейся со стороны уже затихли. Молодой шаман не выдержав, выпустил в ту сторону небольшой огненный шар, который разрезал темноту, освещая вокруг себя пространство.
От увиденного зрелища к сердцам небольшого отряда подкрался страх. Место, где находилось пара охранников, сейчас кишело кровожадными зомби которые, с жадностью накинулись на тела поверженных орков. Седой шаман сплел заклинание и над поляной всплыл небольшой огненный шар, который завис над отрядом на высоте нескольких метров, освящая вся поляну.
В этот момент раздалось несколько голосов сыплющих проклятья. Отряд оказался окружен несколькими десятками различных зомби. И что хуже всего кроме обычных кровожадных тварей среди них было несколько необычных десятков мертвецов, среди которых угадывались и расуруки, орки, люди, гномы. Эти особенные зомби, походили на тех, которыми становились после того, как они происходил процесс перевоплощения. Но это было еще не самое худшее, во главе этой небольшой армии была пятерка черных магов, которые стаяли ближе, чем все остальные.
От воспоминания темных объятий неизвестной черноты, Дрон ощутил, как по его телу пробежала дрожь. Но это только подстегивала бурлящий в крови адреналин. А сделанный глоток неизвестного напитка Шкляра, все еще до сих пор также бурлил кровь. Но он, как и все остальные, прекрасно понимал, что противников слишком много. И было непонятно, как они смогли подобраться так близко, когда такая толпа издает слишком много шума. Но размышления Дрона прервались в тот момент, когда заговорил один из черных магов.
– Ваше сопротивление бесполезно, – проговорил сухим безжизненным голосом он. – Сложите ваше оружие и примите очищение в ваши заблудшие души. Для тех, кто добровольно пройдет посвящение, будет удостоен великой части. Склонитесь перед силой древних, и вы сможете прикоснуться к их величию. А также постигнете истинную картину мира, которую от вас скрыли боги. А также пускай выйдет тот, кто нарушил обряд перевоплощения.
– Не трать свою силу в пустую, – отозвался Рагнар. – Я никогда не стану служить мертвецам. И никто из нас нарушал ваш обряд. – И в ответ орк выпустил с десяток молний в магов, но они разбились о невидимую преграду.
Стоявшие вокруг отряда зомби, получив не видимый приказ, устремились к своим новым жертвам. Орки и гномы сжались в плотное кольцо, над висящим над головами шаром, и принялись отбивать атаки, хлынувшей волной кровожадных тварей. Оставшиеся в центре шаманы, пытались различными заклятьями, атаковать замершую пятерку магов. Но все их попытки были тщетны. Как они не старались, все их усилия были потрачены впустую. Каждое новое атакующее заклятье, будь-то молния или огненный шар, разбивались о невидимую стену, которая находилась в шаге от них. А черные некроманты даже не делали попыток атаковать. Они просто наблюдали за тем, как зомби стремятся поглотить орков и гномов. Поэтому шаманы, оставив в покоя черных магов, принялись помогать воинам. Те весьма успешно справлялись с натисков мертвецов, но с каждым дыханием это становилось все труднее и труднее. Поэтому шаманы принялись сжигать приближающиеся толпы зомби. Это позволило ненадолго защищающимся бойцам перевести дух и приготовиться к новой атаке мертвецов.
На четыре неполных десятка обороняющихся приходилось больше сотни различных зомби. С первой атакой, удалось справиться почти без потерь, если не считать легких ранений, полученных парой гномов и одним орков. Нападающих нашедших вторую смерть было около трех десятков, но это мало утешало тех, кто сейчас плечо к плечу стояли над горящим шаром, и готовился ко второй волне атаки.
Новый наплыв неразумных мертвецов не заставил себя долго ждать. Они повали плотной стеной, намереваясь своими телами поглотить небольшой защитный строй. Часть зомби, не обращая внимания на замершую в центре группу, принялась за привязанных в стороне зейланов. Животные же порывались сорваться с привязи и найти спасения в глубинах темного леса. Лишь только одному из пяти животных удалось вырваться из скрепляющих уз, и, несмотря на все попытки остановить его, зверю удалось-таки ускакать в лес, не обращая, внимая на оставленные на теле ранения.
На этот раз попытки с помощью магии остановить приближающуюся волну смерти были не так успешны. Только лишь один из десяти нападавших был повержен, атакующим заклятьем, а остальные все также двигались к своим жертвам. Шаманы, сыпля ругательствами, оставили свои магические попытки и схватились за ятаны, и также как все остальные приготовились сойтись в рукопашную.
Словно из ничего перед Андреем вырос новый мертвец, ростом выше его на две головы. Одним своим видом зомби мог навести ужас. Часть головы была срублена, одной руки не было, при перемещении, то, что раньше было орком, припадало на ногу, а запах исходивший от тела, заставлял подпрыгивать желудок от испытываемого отвращения.
Несмотря на хромоту, мертвец быстро приближался. Не выжидая, когда он подойдет вплотную, Дрон ступил вперед. Он проскользнул под метнувшуюся к нему руку, затем хлестким ударом под каленую чашечку, заставил противника завалиться набок, после чего вторым ударом отсек голову. Не успел он выпрямиться, как тут же отступил перед появившимися тремя ходячими трупами, которые, вытянув руки, устремились к нему. Опять почувствовав рядом локти друзей, он хотел вновь перейти в атаку. Но шустрый Шкляр опередил его. Взмахнув своим топором, он опустил его на правого нападающего, раскроив того чуть ли не на половину. Не имея возможности, своим мечом также как гном рубить топором, Андрей старался наносить лишь рубящие удары по тем частям тела, которые можно легко отсечь. Потому ударом ноги он отбросил центрального противника, а левому отрубил руку, хотевшую его схватить за грудь, а Шкляр тем временем снес голову, и уже навеки успокоил оживший труп.
В новой стычке, Дрон чуть было не пропустил быструю атаку одного из слишком быстрых мертвецов, который в прыжке хотел накрыть собой тело парня, но уже приземляющегося прыгуна остановил таян Дайнина.
– Глаза разуйте, байнады слепые, – прокричал тот, сражаясь сразу с двумя наседающими противниками.
Не тратя времени на благодарность, он добил своего не удачливого соперника, и, выдернув метательный топорик, метнул его в спину уже нового противника командира гномов.
Пользуясь образовавшейся минутой затишья, когда Шкляр расправлялся с оставшимся из тройки мертвецом, парень решил осмотреться, что твориться вокруг. Как оказалось, плотный круг защитников почти распался под новым натиском. Гномы и орки разбились на пары и тройки, старались хоть как-то еще держаться круга, но уже было понятно, что каждый дерется с несколькими противниками, что не позволяло сохранять его строй. Дрон оказался в паре со Шкляром, который играючи махал своим оружием, раскраивая черепушки нападавших, как орехи. Дайнин бился в паре с Гайсином, дальше он не успел разобрать, кто как разбился на пары, так как в атаку на них устремились новые группы ходящих покойников, а также мерты. Они отличались от обычных мертвяков тем, что могли разумно мыслить, и были необычайно сильны.
Кроме нескольких простых зомби сейчас на человека с гномом, наступала еще и пара мертов, которые к тому же имели еще и мечи. Прежде чем эта отличительная пара мертвецов достигла двух воинов, они успели сразить троих простых зомби, но вот дальше пришлось сложнее. Приняв на себя обрушившийся удар клинка, парень чуть не застонал от отдачи, которую он получил в руках, от чего меч почти выскользнул из рук. Гном, также ощутивший силу нового противника, испытывал те же чувства. Отступив на пару шагов назад, чтобы перевести дух, они стали ждать приближение мертов. В отличие от обычных мертвецов они не спешили расправляться со своими жертвами, словно понимая свое превосходство над ними. И прежде чем они преодолели разделяющее их расстояние, человек и гном успели упокоить вновь трех, близко подобравшихся, обычных мертвецов.
– Что будем делать? – спросил гном, глядя как к ним, подступают мерты.
– Драться, – сухо ответил тот, и, не дожидаясь приближения противника, контратаковал сам.
Мерт, застигнутый врасплох атакой человека, не успел до конца подставить свой меч для защиты. Клинок, скользнув об сталь, лишь немного зацепил череп, задев левую глазницу и переносицу. Будь это обычный человек, он бы уже наверняка валялся на земле, корчась от боли. Но для мерта эта оказалась лишь царапиной, которая его сильно разозлила. Разъяренный тем, что его лишили одного глаза, он взревел, и, разозлившись, бросился в атаку, чем сильно удивил гнома и человека. Дрон сдерживая атакующие удары, поражался тому, с какой скоростью их наносит мерт. Держа меч двумя руками, ему приходилось прилагать все свое умение, чтобы отражать смертоносные выпады. После нескольких сокрушительных ударов, готовых вырвать меч из рук, он стал приспосабливаться к атакам противника. Игнорируя ноющую боль в предплечьях, он вновь перешел в контратаку. Уведя меч противника в сторону, он режущим ударом снизу раскроил челюсть, части которой осыпались вниз. Мертвец, свирепая еще больше, с большим напором бросился вперед. Готовя новую атаку, Дрон приготовился освободить левую руку. Затем, дождавшись нового выпада, он увел меч в сторону, заставив противника уйти вперед, выхватив кинжал, и вонзил его в шею, после чего, не выдергивая его, отсек мечом голову. Быстро осмотревшись, он увидел, что почти все члены отряды сражаются с мертами. Шкляр к этому времени также одолел своего противника и тяжело дыша, оглядывался в поиске новых. Он уже хотел, было устремиться на замерших мертвецов возле края поляны, но, увидев, куда показывает парень, остановился. Несколько гномов, а также пара орков, сбились в плотное кольцо, и пытались, отбиться от наседающих на них толпы мертов. Человек с гномом, одновременно поспешили на помощь друзьям. Они намеревались зайти в тыл противнику.
Но внезапно Дрон ощутил, как в его правый бок врезался невидимый таран, который подмял тело и отбросил его в сторону вместе с гномом. Парень ощущал, что его будто размазало по стене. Все тело стонало от боли. Как ни старался он сдержать боль, все же из груди вырвался стон. Сейчас он ощущал каждую клеточку своего тела. Чувство было такое, что его в него одновременно воткнули несколько тысяч длинных иголок пронзивших его насквозь. Пытаясь перевернуться на бок, он перед глазами увидел расплывающуюся картинку. Уши заложило настолько, что звенящий в них звон, готов был разорвать барабанные перепонки, а вместе с ними и голову. Голова же трещала и, раскалившись словно металл, готова была утянуть сознание в бездну. Но вид жутко скалящегося мертвяка, который тянулся своими уродливыми руками к Андрею, заставил отступить слабость. Успев подняться до того момента, как рядом оказался зомби, он встретил его простым рубящим боковым ударом. Подкосившиеся ноги не выдержали вес тела, и Дрон вновь оказался на земле. Уже прояснившимся взглядом он осмотрелся вокруг в поисках противников, но тех в ближайшем радиусе пока не наблюдалось. Впереди вдруг раздался стон. Переведя взгляд на звук, он увидел задергавшееся тело Шкляра. Гном, находившийся во время невидимого удара за человеком, не должен был сильно пострадать, но все же приходил в себя с трудом. Сделав шаг, Андрей остановился, так как в него впился непроглядный взгляд темных глаз, обладатель которых, был сильно удивлен оттого, что он видит. Как догадался Дрон это тот самый маг, который неизвестным заклятьем чуть его не убил. В этот момент он очнулся от удивления и стал вновь плести новое заклинание. Разделенный расстоянием шагов в двадцать, Андрей понимал, что не успеет добежать до мага, что бы ему помешать. Расстояние слишком велико, да и рядом с магом полно мертвецов, которые могут помешать добраться до него. Поэтому, приняв решение менее чем за секунду, он, выхватив нож, метнул его в уже готового спустить заклятие черного некроманта.
С рук, облаченных в перчатки, уже готово было сорваться черное пламя. Сформированное в виде шара оно готовилось покинуть кончики пальцев, как сквозь темный сгусток пролетел кинжал и вонзился в грудь. Бросок оказался довольно сильным, тело мага отбросило назад, на пару шагов, где он замер в неподвижности, не подавая признаков жизни, что было не удивительно. Как бы не был силен маг, но против острой стали, вонзившийся в грудь, и пронзившейся сердце, он уже ничего не мог противопоставить. Но это его победа не прошла незамеченной. Он сразу же привлек к себе внимание еще пары магов, которые, увидев опасного противника, отдали беззвучный приказ рядом замершим мертам. Десяток различных мертвяков устремились к одинокому парню, замершему посреди кучи лежащих тел.
– Забери меня Гуруд-Дум в свои чертоги. Что это было, Дрон?
– Похоже, твои молитвы услышаны. Через мгновения, ты действительно попадешь к своему богу.
– Сожри меня какшакан. Они еще и мертвых ехьентов привели.
В этот момент, из тени выходила пара здоровенных мертвяков. Живыми таких существ ранее парню видеть не доводилось.
– Прежде чем они до нас доберутся, нас уже успеют покромсать и этот десяток, что на нас прет. Ты че замер, как вкопанный. Давай, подымай свой топор, или ты намерен сам шею им в зубы подставить.
Гном очнулся от вида огромных мертвых ехьентов, и, подхватив свой топор, лежащий рядом, стал бок о бок с парнем.
– Ну что Дрон, надерем мы сейчас задницу, этим мешкам с костями?
Но ответа он так и не дождался. Один из мертов уже был слишком близко, и Андрею пришлось вступить в схватку. Вслед за ним замахал своим топором и Шкляр, схлестнувшись со вторым противником. К двум мертам прибавилась еще пара, да и остальные были на подходе. Человеку и гному приходилось прилагать все свое умение, чтобы не попасть под мощные удары атакующих мечей. Из десяти напавших мертов, им удалось лишь справиться с тремя, но остальные все напирали на спины своим товарищам, горя желанием вступить в бой. Да к тому же приближающиеся ехьенты готовы были просто растоптать двух бойцов.
Громко раздавшийся неожиданный хлопок, донесшийся даже сквозь шум битвы, а затем засветившийся овал ярко оранжевого цвета, заставил многих обратить на это внимание. Сразу же после появления светового окна, из него вырвалась пара огромных черных псов, которые, грозно зарычав, выпуская клубы ледяного дыхания, заставили отступить рядом стоявших мертов.
Появление новых участников сражения, тут же привело в движение до сих пор еще не участвующих в нем черных магов. Двое тут же набросились на большую группу орков, которая во главе с двумя шаманами успешно противостояла атакам зомби и мертов. Двое других, замерев напротив черных псов, готовила обрушить на них ряд атакующих заклятий. Но прежде чем они успели атаковать, из все еще светящегося окна появилась новая высокая фигура.
– И кто же это здесь решил устроить вечеринку и забыл позвать меня? – раздался сухой жесткий голос, который прозвонил над поляной, словно глухой набат колокола.
– Да это же Марьяна, – ошарашено прошептал гном.
И за спиной появившейся колдуньи, появилось несколько новых лиц, которые высыпали из окна, и обступили свою хозяйку.
Замерший от вида новых появившихся гостей Дрон, представлял собой прекрасную мишень, с которой можно легко покончить. Но ему на благо, появление новых гостей, отвлекло и наступающих противников, поэтому никто из них так и не успел воспользоваться возникшей неподвижностью человека. Необычный вид пятилапых псов извергающих из пасти ледяное пламя, которое уже охватило нескольких мертвяков, а также срывающиеся ледяные снаряды из длинного хвоста, заставили затрепетать сердце Андрея. Он готов был поклясться чем угодно, что вид этих зверей ему точно знаком. А появившаяся вслед высокая женщина, и ее трепещущий душу голос, сорвали сковывающую плотину позабытых старых воспоминаний.
На него тут же набросился вихрь, готовый утопить в лавине всплывающих образов и картин. Словно неожиданный водопад, обрушившийся на сознание, чуть было не поглотил его под собой перед нахлынувшими чувствами и переживаниями. И если бы не появившейся рядом Дайнин, который своим окриком заставил опомниться, то парень мог бы и расстаться со своей жизнью, так и не досмотрев все свои воспоминания. Но сейчас, он собрал всю сою волю в кулак и готов был к бою.
– Че стал как истукан, или жить расхотелось?
– Ну, уж нет. Умирать я теперь точно не собираюсь.
Шкляр и Дрон, соединившись еще с несколькими гномами, ринулись в атаку на атакованных сайпсами мертвяков.
Два черных пса бросились на ехьентов, которых оказалось еще пятеро. И теперь они вдвоем своими ледяными атаками, а также когтями и зубастыми пастями сражались с семеркой ехьентов, которые пытались своими длинными ручищами с когтями разорвать хозяев снежных просторов. Марьяна сошлась в магическом поединке, с двумя магами, которые не собирались так быстро сдаваться ледяной колдуньи. Ее же телохранители не подпускали ни одного мертвяка пытавшегося добраться до их хозяйки.
Орки и гномы, обрадовавшись появлению неожиданного союзника, уверовали в победу и неистова, бросились на врага. Дрон, забыв о навалившейся усталости, заработал своим мечом еще яростнее, сокрушая попадавшихся на пути мертвяков. Поплатившись за свою самонадеянность, черные маги сейчас с трудом сдерживали атакующие порывы объеденного отряда.
Возле одного небольшого куста, где уже лежало несколько бездвижных тел мертвецов, раздался невидимый голос.
– Вейда нам пора вмешаться, – тихо прошептал он.
– Пока еще не время, – ответил мягкий голос, ласкающий слух.
А один из мертов, словно услышав этот небольшой диалог, направился к кусту, злостно рыча. Переступив тела нескольких изрубленных тел, он замахнулся мечом, но прежде чем он успел его опустить, блеснул короткий росчерк, едва заметный взгляду стали. Мертвяк замер с занесенным мечом и через пару секунд, на его шеи появилась широкая рана, и обмякшее тело опустилось рядом с остальными. Это падение тело, для всех осталось незамеченным.
Дрон как в свои старые времена, весь погрузился в схватку. Он уже не различал где свои, где чужие. Он отковал и контратаковал тех, кто стремился лишить его жизни. Сейчас он слился в единое целое со своим мечом.
Удар, блок, ложный замах, укол в руку, уклон от летящего в лицо топора, толчок плечом, нырок под руку, скручивание подвернувшейся вражеской шеи, хруст костей, новый боковой удар. Человек словно превратившись в ураганный вихрь, разил врагов, не замечая полученных ран, а также на сочащуюся кровь. Вот очередной уклон от бокового удара, но неудачно подставленная нога скользит на чьих-то выпотрошенных кишках. Андрей упал, и на него тут же устремилось несколько врагов. Отбив мечом обрушившийся удар, толкнув ногой второго противника, повернувшись в другую сторону от противника, ему удается встать на колени. Затем уклон и толчок тела, стремившегося упасть на него. Уже встав на одну ногу, вновь боковой удар, затем новый укол под чьи-то ребра. И вот Андрей уже на ногах. Но в клинок вцепился мертвой хваткой один из зомби. Оттолкнув мерта, Дрон вытащил свою боевую кость, и вновь бросился на противников. Здесь до слуха донося неожиданный крик.
– Это Кхорх. Убейте его, пока он не закончил трансформацию.
Не понимая, кто такой неизвестный кхорх, Андрей вновь вступает в бой с новым мертом. Лишь краем глаза, он заметил, как тело Дабрурома неестественно выгнулось и его проткнуло несколько черных щупалец. Дальше он уже ничего не видел, так в бой вступил еще один противник. Но неожиданно левую руку плотно охватывает толстый жгут, который резко дернул тело вверх заставил взлезть его на десяток метров.
В этот момент, вися в подвешенном состоянии над полем сражения, Дрона стала отпускать эйфория. Он смог осмотреться, что же твориться вокруг. Из небольшого отряда осталось несколько бойцов. Гнома три-четыре, которые рубились против огромных зомби, которые раньше были похожи расуруками. Орков осталось около семи, которые сражались с мертами, во главе которых стаял один из черных магов. Марьяна сражалась против еще одного черного мага. Один из сайпсов, сражался с двумя ехьентами. Второй же, как оказалось, это был Черныш, атаковал огромного осьминога.
Глянув на этого осьминога, Дрон понял, кто его подвесил в воздухе, и в этот момент его проняло. Этим монстром оказался, глубинный кошмар с которым он встретился в темных водах пещеры. Его буквально всего скрутило, как он вновь увидел пасть полностью усеянную острыми зубьями, а также сверлящие вокруг темные глаза.
Но, провисев всего лишь пару секунд, как оказалось, щупальца пришли в движения, и устремилась к раскрытой пасти, норовя туда вбросить свою жертву. Андрей, сражаясь своей правой рукой, в которой была зажата кость, пытался заставить разжаться длинную щупальцу. Но вместо этого тело оплели еще две, несмотря на все попытки предпринимаемые человеком. Вот перед глазами уже раскрытая пасть готовая погрузить в него тело парня. Дрон в это момент как никогда осознал безвыходность своего положения перед неминуемой гибелью.
В тот момент, когда человека уже хотела поглотить зубастая пасть, вдруг неожиданно рядом дрогнул воздух и из ничего появился длинный широкий топор, который молниеносно стал опускаться, намереваясь отсечь длинную щупальцу обвившую руку. Но как бы не была быстра рука, державшая топор, но она не успела завершить свой маневр. Кхорх успел еще больше приблизить к себе свою жертву, и лезвие опустилось уже на руку, обвитую толстым жгутом чужой плоти. Удар пришелся чуть выше локтя, и острейшая сталь не встретив и малейшего сопротивления, отсекла руку вместе с черной щупальцей. Тело Андрея в момент удара пронзила невыносимая боль. И разрывая легкие, из груди вырвался жуткий крик.
– Нет-т-т…
И спустя секундную паузу. Тело Дрона словно бомба, взорвалось силовой волной, которая устремилась в разные стороны, раскидывая вокруг стоящие тела ни на один десяток метров, а сам же человек разорвавший объятия щупалец упал в снег.
– Не может быть, – прошептали губы Марьяны, в тот момент, когда она ощутила взрывную волну ударившую в ее тело.
Вейда стоящая чуть поодаль, успела закрыться щитом, и она теперь смотрела на то, как исходящие от парня волна силы, пожирает ее щит.
– Но это не возможно…, – в дрожащем страхе проговорила она, наблюдая за тем, как ее щит через мгновения готов будет рассыпаться.
Но выплеск силы резко прекратился, и Разящая, еще сохраняя остатки сил, опустилась на колени, видя, как парень, которого должно был разорвать на куски замер по средине поляны. Она задержала дыхание, потому что не могла в это поверить. От человека, недолжно было остаться вообще ничего. Но вместо этого он сейчас стоял перед ней, всего лишь в нескольких шагах, покрытый весь серебристо-голубым сиянием и от него исходила такая мощь, что хотелось преклонить перед ним колени. И даже, несмотря на отсутствие левой руки, человек выглядел так, словно он бог, вдруг явившейся из просторов Паланы.
Всего лишь в нескольких шагах от человека стаял замерший Кхорх, покрытый весь серебристым льдом. А за ним, образовалось широкая просека из придавленных и замерзших деревьев, которая уходила в глубь леса.
Неожиданный шум, где-то в стороне нарушил царившую тишину, и привлек внимание человека. Найдя причину шума, которым оказался зашевелившийся орк. Человек, словно вспыхнув как огонь, сменил свое сияние на темно-синее, и в одно мгновение оказался рядом с поднявшимся шаманом, которым оказался Рагнар. Вейда была поражена. Она так и не поняла, как он смог так быстро переместиться.
– Я говорил, что убью тебя, – жестко прошептал он.
После чего резко ударив в грудь шамана, вырвал из нее еще бьющееся сердце. Орк так и не успевший ничего ответить, со стекленеющим ненавидящим взглядом, стал опускаться на снег.
Затем человек переместился к одному из сайпсов, который находилось возле замершего Кхорха. Оказавшись рядом с ним, Дрон присел рядом и стал трепать зверя по мохнатой груди.
– Черныш. Вот мы и встретились мой необычный друг.
Вейда, переставшая дышать, замершая с небьющимся сердцем, пришла в себя лишь после того, как парень завалился на черного зверя. Затем, подойдя к телу упавшего человека, она проговорила сухим голосом.
– У меня к тебе слишком много вопросов, чтобы тебя просто оставить здесь. – Затем, повернувшись за спину, она произнесла, – Бадсуб, собери со своими воинами всех гномов, мы сейчас уходим через портал.
Эпилог
В центре Эльрондола располагался прекрасный дворец неописуемой красоты. На одной из четырех террас, выходящей на великолепною аллею, украшенную величественными тысячелетними деревья, стоял высокий воин. Он был облачен в светло-зеленый плащ, с длинным светлым хвостом волос, который свисал до нижней части спины. Вдруг его пальцы судорожно сжали поручень сделанный из бронзового дерева, а лицо свела гримаса судороги. После чего он повернулся в сторону северного материка и тихо прошептал. – Это невозможно. Двое хорошо вооруженных воинов неспешно шли вдоль разрушенной улицы древнего города, когда вдруг раздался грохот обрушившихся развалин. И через образовавшийся разлом повалили неведомые твари, которые стали заполнять широкую улицу уже давно покинутого города. Двое воинов выхватив торчащие за спиной мечи и жезлы, стали плечом к плечу, готовые остановить появившихся тварей. – Кельсан, их слишком много, а окно все еще не закрывается. Не ужели это начало предсказанного последнего прорыва. – Ты прав. Это настоящий прорыв. И окно уже не закрыть. И двое опытных воинов одетых в темно-желтый камуфляж продолжали наблюдать, как из черно-светового окна появляются все новые и новые порождения чужеродной сущности, желающей проглотить их мир. – Эль-Селион, ты должен как можно быстрее добраться до черного моста и разрушить его. Это наш единственный шанс хоть на время задержать тварей. Потому что его разрушить можно только с этой стороны. Если у тебя не получится это сделать, то Таскана, считай обречена. И не перебивай меня, – резко отсек он попытку друга прервать его. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Но сейчас нет времени для споров. Наши жизни ничего уже не стоят, и мы обречены. Но у тех, кто за чертой может быть шанс, если нам удастся хоть не надолго запереть этих тварей здесь. Поэтому несись сейчас как вихрь, обгоняющий южный ветер. Вся надежда Тасканы только на тебя. Я попытаюсь для тебя выиграть немного времени. Темноволосый воин, чью голову обвязывал темно-бурый кожаный ремень мрачно кивнул, смотря в светло-зеленые глаза своего старого друга, с которым они пришли не одну сотню битв. Их взгляд говорил о многом, не нуждаясь в словах. На прощание он протянул свою руку, всю иссеченную жесткими мозолями. И на его крепкое рукопожатие ответила такая жилистая ладонь, покрытая ни одним слоем рубцовых шрамов. Но вот руки друзей разжались, и один из них молнией сорвался с места, уносясь в противоположную сторону от приближающихся порождений темного мрака. – Вся надежда только на тебя, другой мой? – Прошептал Кельсан, глядя как вдали, исчезает спина его боевого собрата. – Мар, ну хватит уже себя изводить. Еще пара дней и он придет в себя. Пошли лучше сходим к Тории, у нее же сегодня день рождения и она звала нас к себе. – Я не пойду, – жестко отозвалась не высокая девушка со светлыми волосами, свисающими до плеч. – Ну, как хочешь, – пожав плечами, отозвался темноволосая молоденькая девушка, облаченная в бело-желтую мантию, после чего скрылась в дверном проеме, где еще какое-то время слышалось шаги, стучащие по коридору. 'Мне сейчас не до праздников и дней рождения. Меня сейчас волнует только здоровья Вовы. Ведь он единственный кто может мне ответить, где в этом мире мой единственный и родной Андрей. Так что Вова, как бы тебя не призывал к себя Маруш, но ты будешь жить'. И Марина, положив свою ладонь на горячий лоб парня, зашептала непонятные обычному слуху слова. Сидя в глубоких креслах, трое сильнейших магов Тасканы, с удовольствием потягивали кунш. – Жаль, что его так мало осталось, – расстроено проговорил Хэмис. – Да, я бы еще не отказался бы от пары кружечек этого славного напитка, – поддержал его Лайн. – И зачем ты отправил своего Манкана на отдых? Был бы он здесь, приготовил бы нам еще один кувшинчик своего замечательного напитка. А так, приходится растягивать удовольствие. – Вот и растягиваете, – широко улыбаясь, закончил Мартин. Но не прошло и секунды как его лицо окаменело, из рук выпал еще полный бокал. Рядом раздался звон раздавленного хрустального бокала Хэмиса, борода которого начала дергаться сама по себе. Лишь один Лайн остался недвижен, только его желтые светлые глаза окрасились в темные тона. В одной из глубоких карстовых пещер, пробирался тощий гоблин, который вот уже несколько дней плутал по темным коридорам подземелий. Ну, вот в очередном повороте замаячил отблеск света, и обрадовавшийся путник устремился вперед. Оказавшись в очередной пещере, он оказался поражен огромным количеством богатства, скопленного в ней. Такого скопления золото, драгоценных камней, ювелирных изделий ему никогда не доводилось видеть. Он и представить себе не мог, что может быть так много богатств. Забыв об осторожности, которую он проявлял на всем пути своего блуждания, гоблин издал радостный клич, который эхом разнеся по всем уголкам пещеры. Громовое ухо разнеслось по далеким сводам пещеры, забегая в каждую щель, где в одном из дальних частей пещеры наткнулась на темную тень. Как только эхо коснулось ее, она мелко дрогнула. И пока по пещере продолжали раздаваться восторженные крики гоблина, который нашел несметные сокровища, темная глыба еще несколько раз содрогнулась. Затем она шумно дернулась, поднимая скопившиеся клубы пыли, и привлекая внимания пришельца. Гоблин сразу же стих и стал медленно красться к источнику шума. Будь кто-нибудь другой на его месте, то он мчался бы назад без оглядки. Но молодой гоблин отличавшейся силой и смелостью среди большинства своих соплеменников решил выяснить того, кто решил оспорить с ним право на богатства. Как только он подкрался к дальнему концу пещеры, то он был готов даже сразиться с дюжиной скальных орков, но не отдать им его золотую пещеру. Но когда он выскочил из-за поворота, то перед ним оказался лишь огромный черный камень, покрытый весь паутиной. Так и не поняв, что послужило причиной шума, расстроенный отсутствием противника, он уже собирался развернуться и пойти назад, как в ужасе застыл на месте. Неподвижный черный камень вдруг распахнул большие желтые глаза, которые насквозь пронзили тело и душа храброго не высокого воина. – Хакрасарум, – это было последнее, что успел прошептать гоблин.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ