Драгоценные камни времени

I

В начале миров не было ничего, кроме огня. Этот огонь не был похож на Пламя Дракона. Нет, это был ненасытный, уничтожающий все на своем пути огонь. И из этого огня вышел Тан. Был он сам подобен огню, сжигая целые миры, заливая кровью планеты, уничтожая города. И не было такой силы, такого воина, что могли бы его остановить.

Лишь Король и Королева Домино вместе с Командой Света смогли одолеть его в жесточайшей схватке, хоть и дорого заплатили за свою победу.

Они знали, что нет такой тюрьмы, нет такой крепости, которая смогла бы удержать его. И тогда они отправились в Лес, лежавший так далеко, что ни один маг, ни одна фея или ведьма не вступали под его сень многие и многие века. В том лесу рос огромный ясень, шире сотни объятий и выше тысячи локтей. Ему-то и предстояло стать тюрьмой для Тана.

Побеги омелы крепко стянули запястья Тана, обвились около его шеи, приковали его к дереву. Ветви ясеня сами сплелись в клеть вокруг него, а листья покрыли ее, скрыв пленника от взгляда живых и мертвых, наделенных магическим даром и несведущих, солнца и звезд. Но за мгновение до того, как последние ветви, извиваясь подобно змеям, спрятали лицо Тана, Орител, храбрый воин и мудрый правитель, встретил взгляд монстра. И увидел он, что не было во взгляде этом страха или раскаяния, но так же, как и до пленения плясали в нем безумные, дьявольские огоньки. И когда тени веток начали падать на лицо Тана, один Орител услышал шепот, почти неотличимый от шелеста листвы, и слова эти навсегда врезались в его память. Но вот листья полностью покрыли клетку, отправились в обратный путь герои, и только король все повторял в мыслях своих последние слова Тана. И лишь Марион, жене своей он, назвал их: «Не навсегда».

Проходили часы, пробегали дни, пролетали года… Тан оставался в заточении. Лицо его, обвитое омелой, было совершенно спокойно, глаза, бывшие когда-то изумрудно-зелеными, были закрыты. Но, тем не менее, Тан видел все. Он видел, как горела планета Домино, но не позволил сердцу дрогнуть от восторга; видел, как Темный Феникс разрушает школы, но не дал лицу озариться и тенью улыбки. Единственным, на что он по-настоящему обращал внимание, было время. Он чувствовал, как время бежит, подобно тому, как бежит сквозь пальцы песок. Он почти слышал, как одна секунда сменяется другой. И он понял, что в этом — вся власть и самая могущественная, непобедимая сила.

И однажды он почувствовал, что дерево пришло в движение. Оковы его порвались и рассыпались в прах. Впервые за многие десятки лет свет солнц ударил в глаза Тана. И впервые за все эти года Тан наконец позволил себе почувствовать ненависть и ярость, сжигавшие его изнутри. Но он не собирался дать этим эмоциям захватить его сознание, как было в прошлом. Теперь он знал, что позволит ему победить. И он отправился на поиски…

Легенда о падении …,

появившаяся в архивах в день приезда Малки в Алфею

II

Как всегда бывает в первый день нового учебного года, во дворе Алфеи собралась толпа. Если бы в этот момент рядом оказался художник, пожелавший запечатлеть этот особый день, то у него получилось бы нечто среднее между картинами Босха и фотографиями с перекрестка Сибуя.

«Во всяком случае, — думала одна из стоявших во дворе девушек, — старина Иероним точно нашел бы, где развернуться. Хотя он, наверное, добавил бы на картину пару слонов». Говорившую звали Малка, и она решительно не знала, чем себя занять. Ее телефон лишился сознания сразу после того, как она прошла через невидимую преграду, не пропускавшую не-магических существ. И Wi-Fi, видимо, тоже. Таким образом, она лишилась, по мнению человека, родившегося после очередной индустриальной революции, всех благ цивилизации и почти всех запасов терпения. Однако она быстро утешилась, так как обладала довольно редким, но безумно опасным пороком — любопытством. А место, грозившее стать ее alma mater — по крайней мере, на ближайший год — было очень, очень любопытным.

Она отстояла долгую очередь к мисс Гризельде, высокой и несколько угловатой женщине, с самого утра занимавшей свой стратегический пост у входа в школу. Как заметила сама Малка, в отношении этой очереди девушки делились на два типа. Первый тип хотел как можно скорее удостовериться в наличии своего имени в списках и вступить, наконец, в новую жизнь. Второй же не спешил предстать пред светлые очи личного заместителя директора и всеми силами оттягивали этот момент, пропуская других вперед себя, делая вид, что им нравится дышать свежим воздухом, несущим ароматы леса, окружавшего школу, и любоваться ее архитектурой. При этом оба типа заметно нервничали.

«А ведь действительно есть чем любоваться» думала Малка. Школа, как ей казалось, была выточена искусным ювелиром из цельного куска розового кварца и увенчана лазуритовой крышей. Лучшей аналогии Малка придумать просто не успела, так как стоявшая перед ней высокая брюнетка прошла фейс-контроль1, победоносно улыбнулась Малке из-за плеча и радостно вступила в новую жизнь.

— Ваше имя, мисс? — произнесла мисс Гризельда, не смотря на вновь прибывшую.

— Малка…

Мисс Гризельда подняла голову. Зрелище, признаться, было впечатляющим. «Похоже на домкрат, — неожиданно для себя провела параллели Малка, — только наоборот». Сравнение так ее рассмешило, что она даже одарила ассистента директора широкой улыбкой. Сердце ее, правда, отплясывало чечетку где-то в районе висков. В ответ на смех, застывший в глазах юной студентки, мисс Гризельда тоже одарила Малку взглядом, который можно было бы приравнять минимум к трем неделям лишения магических способностей с сопутствующей уборкой школы. Впрочем, этот ее взгляд был скорее следствием привычки, чем настоящей неприязни.

— Я вас помню, — отчеканила мисс Гризельда. — Проходите

Теперь настала уже ее очередь шагнуть в новую жизнь. Войти во двор, пройти между клумбами, взбежать по ступеням. Словом, перейти черту известной жизни и вступить в Неизвестность с большой буквы. На самом деле, в Неизвестность нужно вступать с разбегу, чтобы не было возможности обернуться. Но двор Алфеи, хоть и был огромен, явно не предназначался для такого рода пробежек, и Малка невольно погрузилась в свои мысли.

«Помнит она меня, как же! Забудешь такое…. Вот ты о чем тогда думала? Идиотка…. Ну ладно, продержимся здесь годик, а потом вернемся к нормальной человеческой жизни. Но вот взгляд-то!». Так она шла, погруженная в свои мысли, и даже не заметила, а вернее не обратила внимания, что ей навстречу движется компания из шести студенток, одна из которых несла в руках какой-то удивительный цветок в горшке.

Они почти поравнялись. Возможно, если бы ничего не случилось, Малка так бы и прошла бы мимо — она слишком глубоко погрузилась в свои мысли, да и не в ее привычках было просто заговорить с первым встречным человеком. Но девушка, несшая горшок, то ли споткнулась обо что-то, то ли по какой-то другой причине потеряла равновесие. Как бы то ни было, руки, сжимавшие цветок, разомкнулись и горшок полетел на землю. Но до земли не долетел.

Несколько секунд спустя коленопреклоненная Малка, походившая на участницу некого тайного ритуала, протягивала горшок его владелице.

— Огромное спасибо! Но как ты успела его подхватить?

— Да особо не за что! Просто я считаю разбивающиеся горшки прямым выражением вселенской несправедливости, которая требует немедленного предотвращения.

Девушка, преисполнившись радостью от спасения цветка, помогла Малке подняться. Спасенный цветок был совершенно не похож на любые цветы, виденные Малкой когда-либо. Листья были не то чтобы сочно-зелеными, но скорее нефритовыми, а цветы, в полном хаосе разросшиеся на стеблях, формой напоминали чашки, из которых пьют чай в Турции. Однако при взгляде на эти кроваво-красные цветочки создавалось впечатление, что они, чего доброго, могут и укусить того, кто решит выпить из них чай. Флора (а именно так звали хозяйку цветка) подтвердила эту гипотезу.

— Аккуратно, не задень цветы! Они кусаются. Но сам он достаточно миролюбивый, — словно оправдывая цветок, сказала она. — Знаешь что, когда будут побеги, я тебе подарю один!

— Спасибо, — проворчала Малка, — назову этот кусачий цветочек Гризельдой, в самый раз будет

Флора прыснула

— На самом деле, — сказала другая девушка — она — хорошая, только иногда бывает слишком строгой.

— «Правила нашего заведения основаны на дисциплине», — передразнивая Гризельду, протянула высокая блондинка с медового цвета глазами. В голосе говорившей чувствовалась обида

— Но аккуратнее с опытами, лучше не взрывай ничего, — произнесла другая, обладавшая иссиня-черными волосами и милым, будто бы склонным к веселью лицом, девушка. Она и в самом деле тут же рассмеялась.

— Муза! Ты же знаешь, что это вышло случайно! И отец все оплатил! — возмутилась блондинка

Девушка, ранее заступившаяся за Гризельду, видимо, чувствуя надвигающуюся перепалку, решила вклиниться в разговор.

— Ну, если ты не собираешься взрывать очередную лабораторию — добро пожаловать в Алфею! Не поверишь, когда я пришла сюда в первый раз, пришлось представиться чужим именем. Но сейчас все в порядке, — улыбнулась девушка, показав при этом прелестные ямочки на щеках — Я, кстати, Блум. Юного химика зовут Стелла. С Флорой ты уже познакомилась…

Познакомилась Малка и с остальными. Обладательница иссиня-черных волос представилась Музой. Еще две девушки — у одной были роскошные кудри и большие миндалевидные глаза, а в глазах другой словно плясали электрические искорки — назвались соответственно Лейлой и Текной. Все они учились на последнем курсе.

— А ты на первый курс поступила? — поинтересовалась Лейла

— Н-нет, — слегка запнулась Малка, — у меня было хорошее домашнее образование…. Я тут только на год

— Товарищ по несчастью! — усмехнулась Лейла. — Я тоже все детство провела на домашнем обучении. От этих правил этикета до сих пор передергивает!

— Похоже, будешь учиться с нами! — Провозгласила Стелла, не обращая внимания на этикетное дежавю Лейлы.

А также никто из них не обратил внимания на куст омелы, разросшийся верхушке дерева, выглядывающего из-за стены школы.

III

Малка спряталась за колонной. Отдышалась. Платье было ужасным: сковывало движения, мешало дышать. Впрочем, на последнее оно, похоже, и не было рассчитано. Туфли были не лучше. Стелла в порыве своей безграничной щедрости одолжила ей платье и каблуки на вечер. Впрочем, сама Малка была склонна объяснить эту щедрость культурным шоком, пережитым Стеллой от взгляда на гардероб новой знакомой. Малка привезла пару-тройку платьев с собой, но все они были рассчитаны на случай жаркой весенней погоды, но никак не подходили, например, для бала. А он, к ее огромному сожалению, и произошел.

А еще ведь день назад ничего не предвещало беды!

***

Первый ее день в Алфее прошел довольно сумбурно. Она, вероятно, долго бродила бы по площади, пытаясь отыскать здание, куда ее заселили. В этих поисках ей здорово помогли новые знакомые. Флора, похоже, взявшая над ней некое негласное шефство, предложила показать ей Магикс, столицу планеты. Добрались они туда на местном общественном транспорте. Небольшой, но достаточно просторный для того, что бы вместить всех желающих, автобус довольно быстро довез их до города. Магикс показался ей чем-то средним, между футуристическим городом из «Звездных войн»2 и Брайтоном в середине лета. Правда, перед этими городами Магикс имел ощутимое преимущество — в одном кафе подавали прекрасное мороженое, вкуснее Малка еще не ела.

И первый день, тихий и спокойный, прошел.

Но ничто, даже тишина и спокойствие, не длятся вечно. В этом конкретном случае они закончились за завтраком. Сбежала по мраморной лестнице, заняла место за столом. Девушки шумно переговаривались, но вот мисс Гризельда, занимавшая почетное место по правую руку от директрисы, постучала ложечкой о хрустальный бокал. Так близко директрису Малка увидела в первый раз. Мисс Фарагонда напомнила одновременно чью-то бабушку, сохранившую недюжинную энергию и в старости, и королеву-мать в какой-нибудь маленькой стране. Она поднялась, явив настоящую королевскую осанку, улыбнулась — то ли студенткам, то ли кому-то незримому — и объявила, что сегодняшним вечером Алфея принимает гостей из школы Красный Фонтан, и организует традиционный бал. Студенткам были даны простые поручения: украсить зал, подготовиться самим и продемонстрировать всем их знаменитое гостеприимство.

— Что это еще за школа? — перегнувшись через стол, спросила Малка у Текны

— Там учатся парни, изучают магические боевые искусства, драконов ловят…. В общем, сама полюбуешься

— А что, за посещаемостью будут следить? Это обязательно?

— Железная леди, — кивнула Текна в сторону мисс Гризельды, — может и будет

«Ну-ну, — качая головой, думала про себя Малка, — никуда ты, Золушка, не денешься. Бал — значит бал»

***

— Никогда не думала, что у меня столько ног, — пробурчала Малка, стягивая туфли, — пока не надела эти колодки.

Произносить это вслух она не собиралась. Слова прозвучали слабо, и для чужих ушей явно не предназначались. Но, как и всегда в таких случаях, эти чужие уши оказались рядом.

— Наверное, потому, что изобретены они мясниками

В тени колонн стоял человек. Судя по всему, студент того самого Красного Фонтана. По крайней мере, одет он был так же, как и остальные — в сине-белый мундир с длинным плащом. Те разгуливали по залу, разговаривали со студентками под бдительными взорами мисс Гризельды и Саладина (так звали директора Красного Фонтана), и явно ожидали танцев.

Но невольный свидетель моральных (большей частью) терзаний Малки танцевать, похоже, не рвался. Впрочем, он и не прятался. Скорее выбрал подходящее место для созерцания происходящего, как зритель в театральном зале. Он сделал пару шагов, подойдя чуть ближе к границе света и тени. Улыбнулся, словно увидев в танцевальном зале нечто забавное. Повернулся к Малке, словно призывая разделить веселье с ним. Однако заметив, что она не может увидеть причину его веселья, все же решил прокомментировать внезапно нахлынувшую веселость.

— Надо уставом школы запретить надевать такие прекрасные камни в таком бездарном сочетании, — он кивнул на давешнюю высокую брюнетку, щеголявшую сейчас по залу в великолепном зеленом платье — Аметисты на ней настоящие, с Земли, а вот магнитиры, якобы с Андроса, поддельные. К тому же, не те, не другие камни ей не подходят.

— Смотря что считать подходящим. Кажется, она может позволить себе их носить

— Чепуха. Дело тут не в возможностях. Они ей просто не подходят

«Вот ты, значит, как! — подумала Малка, раздраженная самоуверенностью гостя из Красного Фонтана — «Чепуха», значит! Ну, посмотрим…»

— А можно ли подобрать для нее камень? — спросила она с уверенностью рыбака, закидывая удочку в богатый рыбой пруд

— Думаю, кому угодно можно подобрать камень, похожий на него

— Хорошо, — тут же отреагировала Малка, решив оставить высокую брюнетку в покое. — Тогда как насчет нее, — кивнула она в сторону Стеллы, болтавшей с каким-то брюнетом

— Цитрин, — почти не задумываясь, сказал незнакомец, — он такого же цвета, как и ее глаза

— Ладно. А как насчет… — Она огляделась в поисках подходящей «жертвы» — А как насчет нашей директрисы?

— Ну, это совсем легко. Алмаз, непогрешимый и ценнейший

— Ну хорошо, — не оставляла попыток подловить незнакомца, раздражавшего ее уже своей высокопарностью, Малка, — а как насчет….

Но незнакомец ее перебил:

— А как насчет меня?

Малка замешкалась. Конечно, что-то ответить нужно. Но от ответа этому нахалу, чувствовала Малка, что-то зависит. По крайней мере, сегодняшний вечер. И как бы она не любила драгоценные камни, найти ответ было сложно. Она взглянула ему в глаза и практически увидела в них ответ.

— Топазион

— Тоже из-за цвета глаз? — усмехнулся он. — Ну ладно, пусть будет топазион. Если его предпочитала сама Клеопатра, то кто я такой, что бы спорить?

Он щелкнул пальцами и разжал ладонь. На ней лежал маленький, почти прозрачный зеленый камень. Провел по нему пальцем, и вокруг камня соткалась тонкая золотая клеть с вплетенной в нее английской булавкой, при помощи которой он и прикрепил камень к своему мундиру.

— Ну а какой камень подошел бы мне? Тигровый глаз? Черный оникс?

— Не так уж я и банален, — произнес неизвестный, тонко улыбаясь — Голубой агат, камень снов, избавляющий от кошмаров, дарующий…

Но Малка не слушала. Какое-то движение, еле пойманное боковым зрением, отвлекло ее, подобно тому, как притягивает внимание молния, перечеркивающая ночное небо. Это движение и походило на молнию, или, по крайней мере, соединяло своим перемещением землю и высь. Грохот, походивший одновременно на пушечный выстрел и звон разбившегося стекла, окончательно прервал тираду эксперта по камням. Жалобно застонав, сломался один из стоявших в конце зала столов с угощениями. Юные феи, преподаватели, будущие специалисты и паладины окружили место бедствия, кто-то уже пытался поднять из осколков предмет, упавший откуда-то сверху и весь шум устроивший. Подбежали к пострадавшему столу Лейла и Флора, причем последняя обернулась, увидела Малку и…

«Не предмет! — поняла вдруг Малка, — Не предмет, человека! Нет! Нет, нет, не сейчас!»

Флора, Лейла, а также присоединившиеся к ним Блум и Стелла, уже бежали в их с молодым специалистом сторону. Кто-то из них что-то кричал ей, но до Малки доносились только обрывки фраз. «Жива!», «Она…», «Но кто?..». Лейла зачем-то попыталась схватить ее за руку, но Малка отшатнулась. Было уже поздно — пол уходил из-под ног, стены поплыли в ее сторону, в ушах зазвенело, голова заболела нестерпимо.

Но это было еще не самым худшим. Дико заколотилось сердце, ударов сто-сто десять в минуту. Но вдруг оно пропустило очередной удар, куда-то упало и остановилось совсем. Последним усилием воли она закрыла глаза, хотя значения это уже не имело. Зрение, слух, осязание — все милостиво отключилось, будто бы стараясь оградить ее от всего, что произойдет после.

Сколько времени прошло, перед тем, как сознание к ней вернулось? Минута, час, вечность?

Увы, прощаясь с сознанием, Малка уже знала, где и даже когда оно вернется к ней.

IV

Падение сменилось резкой болью — это от ее падения разбились стоявшие на столе бокалы и тарелки. Зрение еще не вернулось, зато начал возвращаться слух. Еще через несколько мгновений она начала видеть очертания предметов, правда исключительно в желтом цвете. Все вокруг выглядело так, словно окружавшую ее действительность рисовал начинающий художник плохо заточенным карандашом. Стол, тоскливо застонав, сломался. Кто-то закричал, что нужно поднять ее, что ей нужна медицинская помощь…. Но тут, наверняка из-за чудовищной боли, ей стало слишком тяжело держать веки поднятыми. Она закрыла глаза.

А открыла она их уже в медицинском пункте. Просторная комната была залита светом, нечто неопределенное, служившее е кроватью, было не жестким, но и не мягким — в самый раз. Рядом с ее неопределенным ложем расположилась тумбочка, буквально заваленная различными предметами. Малка, все еще вяло соображавшая, с удивлением обнаружила, что эти предметы адресованы ей. Выделялся маленький цветочный горшок с побегом спасенного Малкой цветка. Открытки, желавшие быстрого выздоровления, еще какие-то картонки. Поднять руку было безумно тяжело, пальцы не слушались, но Малка почти дотянулась до ближайшей картонки.

— Лучше не надо, — произнес спокойный голос где-то в районе дверного проема

Малка скосила глаза — а на большее сил не хватило — и увидела источник звука. Источником оказалась приятная женщина в белом средних лет с тяжелыми очками. Что-то в ней говорило, причем говорило гораздо ярче, чем медицинский халат, что эта женщина — медицинская сестра.

— Отдохни сегодня, постарайся не двигаться и завтра тебе станет лучше. Уже два дня к тебе пробиваются подруги, но куда там! Так что отдыхай, попробуй поспать и…. Подожди-ка, выпей вот это…. Аккуратненько…. Какой хороший Conditus Nerium, Флора принесла? А уж омелы развелось, но куда там…. Ядовитая, ничего из нее не свари…