Доспехи демона

Глава 1. Кровь

Из всех костей в человеческом организме громче всех ломаются кости черепа. Наверное, это потому, что ушные каналы близко. Или звук просто распространяется по еще целым костям, сразу попадая в слуховые центры мозга. На манер наушников, работающих на принципе костной проводимости. Так или иначе, звук передается хорошо. Намного лучше, чем от сдающихся одно за другим ребер или многочисленных костяшек пальцев.

Когда тебя избивают пятнадцать минут подряд, используя все, что попадется под руку, или было найдено в карманах – перестаешь даже чувствовать боль. Может, и больше, чем пятнадцать минут, а, может и меньше – время ощущать тоже перестаешь. Первые пропущенные удары еще чувствуются, первые выбитые зубы еще хрустят во рту, первые капли крови на языке режут металлическим вкусом. Но когда уже не можешь подняться и остается лишь прикрывать голову руками, зная, что все равно не поможет – всего этого уже нет. Отключается боль, заглушенная аварийным выбросом максимального количества боевых гормонов, вкус крови во рту становится привычным и уже невозможно вспомнить, как было без него. Переломанные руки и ноги не слушаются, легкие, пробитые осколками ребер, почти не тянут воздух. Будто потихоньку развоплощаешься, безболезненно теряя саму возможность взаимодействовать с материей этого мира. И все, что остается - лишь звон в голове, перемежаемый хрустом ломающихся под ударами арматуры костей.

И отрешенные мысли.

Грустно умирать в двадцать два года. Еще грустнее умирать в двадцать два года по собственной непроходимой тупости, помноженной на браваду и самоуверенность. И венцом печали – грустно умереть, возвращаясь с соревнований по армейскому рукопашному бою, на которых только что взял золотую медаль.

И, как следствие – на кураже переоценил самого себя и не просчитал ситуацию.

Когда на шее висит золотая медаль, выданная полуголой белозубой красоткой, когда мышцы все еще слегка гудят от заблокированных и нанесенных ударов, когда в голове висит эйфорический туман трех побед подряд – как тут что-то просчитать? Любой почувствует себя героем, захочет быть героем!

И, когда прямо перед носом захлопнет двери и уедет автобус, когда в голову придет решение, что не западло и два километра до дома пешком пройти, и плевать, что на улице почти ночь, когда проходя мимо очередной подворотни услышишь оттуда женские крики о помощи и пьяный мужской смех, когда присмотришься и поймешь, что девчонка, отбивающаяся от пятерых нетрезвых гопников – та самая роскошная блондинка, что вешала тебе медаль на шею…

Тогда желание быть героем легко способно исподтишка превратиться в мысль о том, что ты, собственно, уже герой. Победитель. Воин.

На окрик «Эй, гоблины!» гоблины отреагировали предсказуемо – посоветовали идти дальше и не лезть не в свое дело. Их тоже можно понять – они желали как можно скорее приступить к самому сладкому, не отвлекаясь на всяких мимокрокодилов и уж тем более не затягивая общение с ними, если уж все-таки придется. Но когда мимокрокодилы заходят в ту же подворотню, показательно скидывают с плеча спортивную сумку, снимают куртку и, не торопясь, требуют отпустить девушку – гоблинам тоже начинает хотеться побыть героями.

Только в их понимании это значит «отхреначить лоха впятером до потери человеческого вида».

Первых двоих я грамотно встретил – один совершенно ожидаемо прыгнул вперед с вытянутой в ударе ногой, и я его просто пропустил мимо, встречая второго прямым ударом в лицо. Отчетливо хрустнул нос, все еще бегущие вперед ноги занесло, и гопник плашмя рухнул на асфальт – наверное, даже вырубился.

От удара у меня заболела рука – кажется, я выбил запястье. Бить кулаком без перчаток и даже бинтов – плохая идея.

Второй набросился со спины, повис на шее, заставляя согнуться, зажав мою голову в кольцо из рук. Я не стал сопротивляться, а послушно согнулся, подхватил его ноги и выдернул из-под него, одновременно падая тоже – прямо на его тушку.

Ах, как громко он закашлялся, когда отбил себе легкие!

А я быстро откатился, вскочил на ноги и встретил следующего гопника.

Драться они не умели. Какой там армейский рукопашный бой, они вообще никакого боя не знали – петушиный разве что! Все, что они могли – это кидаться по одному, получать кулаком в нос или ногой в солнечное сплетение и оседать, пуча глаза и восстанавливая дыхание. Они бестолково махали кулаками, пытаясь дотянуться до меня, а я легко уходил от их ударов. Не от всех, конечно, - все же пять человек это десять рук и десять ног, которые пытаются тебя достать со всех сторон, но даже если они и доставали, их вялые смазанные удары едва ли чувствовались, в то время как я успевал солидно насовать в ответ.

Так могло бы продолжаться очень долго, если бы в один прекрасный момент я не начал пропускать все больше и больше ударов, и не почувствовал, что футболка липнет к телу как-то не так, как я привык. Не так, как она это делает, будучи пропитанной потом. И уж тем более от пота на ней не появляются ярко-красные разводы, видные даже в чахлом свете редких светящихся окон.

Это сейчас, лежа на боку, скрючившись в круассан, прикрывая голову руками, а живот – коленями, я могу потратить на мозговую активность все те силы, что до этого тратил на удары, блоки и увороты, ведь двигаться сейчас мне банально не позволят. Потратить – и легко придти к выводу, что у подобной гопоты в обязательном порядке будет с собой нож или кастет. Или, как в моем случае – все сразу. И что они без раздумий пустят их в ход, когда поймут, что ситуация складывается не в их пользу. Этот приговор я подписал сам себе в тот момент, когда зашел в этот переулок и показательно скинул сумку на асфальт. Они бы, может, и рады были бы не доставать все это «говно», но пара нокдаунов и россыпь выбитых зубов разожгли в них животное начало, которое потребовало полного уничтожения противника. Не считаясь с методами и способами. Если бы они с ходу победили меня – с их точки зрения все было бы логично и правильно. Но на это у них шанса не было. Единственным их шансом было сделать то, что они, собственно, и сделали.

Глава 2. Холодец

Я открыл глаза.

Я не знаю, как я смог, как у меня вышло, но я открыл глаза. И они открылись.

Правда это не сильно помогло – увидеть ничего я так и не смог. То ли я находился в полной темноте, то ли мне только казалось, что я открыл глаза. Второе вероятнее, ведь, закрывая их, я уже смирился с тем, что снова открыть мне уже не суждено.

Я несколько раз моргнул, последний – с солидными усилием, чтобы точно понять, что со мной происходит. Веки послушно сжались, придавив глазные яблоки и вызвав в них неприятное чувство. Вывод – мне все-таки не кажется. Я действительно жив и даже достаточно здоров как минимум для того, чтобы открыть глаза.

А вот боли я по-прежнему не чувствовал. И дышалось тяжело. Не так, как до этого – когда ты тянешь и тянешь воздух, а он словно насквозь проходит через продырявленные легкие, не задерживаясь в них, а наоборот. Воздух словно сгустили до состояния патоки и диафрагма не справляется с его плотностью, судорожно пытаясь втянуть его в легкие хотя бы по чуть-чуть. Схожие ощущения бывают перед грозой, когда воздух насыщен влагой, и им тяжело дышать… Но это очень слабое сравнение.

В конечном итоге, я кое-как приноровился дышать мелкими короткими вдохами, которые, само собой, не могли обеспечить необходимого насыщения крови кислородом – буквально через тридцать секунд у меня, даже лежащего, начала кружиться голова.

Но я хотя бы мог дышать. Плохо и тяжело, как аквалангист-перворазник, неправильно настроивший дыхательную смесь, но я дышал. Может быть, я лежу на аппарате искусственной вентиляции легких? И на самом деле за меня дышит машина через вставленную в горло трубку? И мне только кажется, что я прикладываю какие-то усилия к дыханию?

Но тогда почему я в сознании? И почему при этом ничего не вижу? И не чувствую трубки в горле?

Я поднял руку и пощупал шею. Трубки не было.

А рука слушалась. Рука, в которой еще недавно не было ни единой целой кости, представлявшая собой кусок изрезанного мяса, сейчас полностью вернула свой функционал, и – я ощупал ее, - лишилась всех ран и повреждений!

Как, собственно, и вторая, которой я ощупывал первую.

Интересно, какие еще сюрпризы меня ожидают?

Я ощупал все, до чего смог дотянуться в положении лежа, после чего сел и закончил дело.

Впору было много думать. Я был совершенно цел и абсолютно здоров. Как будто вся драка, а, вернее сказать, убийство, мне просто приснилась. Руки и ноги были целы и безукоризненно слушались, ребра не ходили ходуном, если на них надавить – значит, тоже волшебным образом срослись, череп был цел, несмотря на то, что еще недавно хрустел и трещал как сухое дерево, облюбованное туристом-шашлычником. Единственный минус – дышать было тяжело. Будто бы ребра срослись прямо так, как были сломаны – проткнув собою легкие. Будто бы те до сих пор не работали толком и не позволяли нормально дышать.

А, может, это просто воздух такой тут.

Понять бы еще где именно «тут». И как я тут отказался. И сколько вообще времени прошло с последнего отпечатавшегося в памяти момента.

Может, прошло уже несколько месяцев? Меня нашли, отвезли в реанимацию, выходили, вылечили… Я же слышал какие-то голоса, прежде чем отключился!

Да нет, чушь.

Для начала – в больницах больных не кладут на холодные камни. Ходили слухи о том, что больного могут оставить в коридоре на каталке, но каталка это, в любом случае, не жесткий каменный пол, который будто вытягивает из тебя тепло. А именно на таком я сейчас и сидел.

Во-вторых, в больницах не бывает темно. Это абсурд, люди придумали окна как раз для того, чтобы в бетонных коробках не было темно. Здесь же было настолько темно, что я не видел даже собственных рук, и не было никакой разницы – с закрытыми глазами ты сидишь или с открытыми.

В-третьих, так не бывает, чтобы пациент пришел в себя сразу целым и здоровым. Технически, меня могли все это время держать в медикаментозной коме, но за такое длительное время, что понадобилось бы, чтобы после всех полученных травм привести меня в норму, у меня во-первых образовались бы пролежни, а, во-вторых, атрофировалась бы напрочь как минимум половина мышц организма. Однако ни того, ни другого нет – я бодр и полон сил, могу шевелиться и у меня ничего не болит. Не говоря уже о том, что после столь длительной медикаментозной комы у меня наверняка что-то съехало бы в голове.

В-четвертых, на мне нет ни одного следа от операций. Тщательное пальпирование всего тела не выявило ни единого шрама, ни единого шва, а это совершенно точно невозможно. У меня был как минимум один открытый перелом и как минимум два глубоких колотых ножевых ранения. Даже если предположить, что все остальное лечили филиппинские хилеры, то как минимум эти три травмы однозначно оставили бы после себя огромные уродливые шрамы. Но не было даже их.

И самое главное – если бы дело дошло до больницы и операций, меня бы совершенно точно переодели. А ведь на мне все та же одежда, в которой я был во время драки. Видеть ее я, конечно. В этой темноте, не мог, но хватило и простого ощупывания, чтобы понять – так заморочиться с раздиранием вещей на ленточки и вымазыванием их в густой липкой субстанции никто бы не то что не стал, а просто не смог бы за неимением итоговой от этого выгоды.

Единственное, что можно было кое-как притянуть к версии о долгосрочном лечении – скованность дыхания, но и это можно было объяснить более простыми способами – я просто в подвале. Я в каком-то подвале с каменным полом и отсутствием, что логично, окон. Это объясняло сразу многое из того, что удивляло.

Но не объясняло самого главного – почему я жив? И не просто жив, а полностью здоров?

Я осторожно поднялся, ожидая, что в любую секунду от недостатка кислорода у меня в глазах потемнеет – так оно и случилось. Но я был готов, поэтому тут же замер и подождал, пока ситуация нормализуется. Стоять во весь рост было неудобно – без какой-либо визуальной информации от глаз вестибулярный аппарат паниковал и сходил с ума. Пришлось раскинуть руки, чтобы стоять, не качаясь.

Глава 3. На свет

Почему-то я все еще жив.

Уже во второй раз за последние… сколько? Полчаса, наверное… Уже второй раз за последние полчаса я должен был умереть, вдохнув непонятного, но однозначно не полезного для легких холодца, но я почему-то жив.

Мало того – никакого холодца вокруг и не было. Я снова мог свободно двигать руками и ногами, и ничего больше не замедляло движений, не сопротивлялось. Я лежал на холодном, но уже привычном каменном полу, распластавшись по нему на манер морской звезды, и тело мое явно не собиралось никуда погружаться.

Что, блин, я уже галлюцинирую, что ли? Я же совершенно точно куда-то упал, когда пытался взять разгон для того, чтобы выбить дверь. Вот же – я лежу, значит, точно упал. Может, я ударился головой и отключился? А где тогда холодец, которого я наглотался? Да еще и голос какой-то слышал прежде чем отключиться…

Нет, точно галюны. Уж если кто-то был бы в этом склепе помимо меня, я бы на него наткнулся или как минимум знал бы о его присутствии – нельзя такое продолжительное время сидеть настолько тихо, чтобы я не услышал. Так что галюны. Однозначно галюны.

Я осторожно пошевелил конечностями, еще раз убедившись, что никакого геля-холодца больше нет, и внезапно наткнулся на стену.

А вот это уже непонятно.

Дверь, от которой я шагал, совершенно точно не располагалась ни в углу, ни близко к нему – я же проверял, когда ощупывал дверную коробку. Значит, и шагая от нее по прямой я не мог оказаться близко к стене никаким образом. Одно из двух – либо я настолько криво шагал, что умудрился заложить дугу и прийти к стене…

Либо после того как я отключился, меня кто-то к этой стене перетащил…

Например, тот же кто-то, чей голос я слышал прежде чем вырубился…

Только этого мне не хватало!

Я резко перевернулся на спину и сел, настороженно прислушиваясь и приглядываясь.

В склепе было тихо. Ни голоса, ни движения – ничего не было слышно. Ничего не было видно. Только легкое дуновение ветра по коже.

Стоп, ветер? Откуда ветер?!

Я вскочил, расставив руки в стороны и пытаясь нащупать невидимые стены. Нашарил один угол, изучил его пальцами, пошел вверх по нему, и не успел дойти даже до уровня груди, как угол кончился, превратившись в горизонтальный излом.

Так. Это что-то совсем новенькое.

Положив ладони на излом, я пошел вдоль него, пока не наткнулся на новый угол. Еще два таких поворота – и я сделал вывод, что нахожусь в какой-то яме глубиной примерно по грудь, выдолбленной, судя по всему, прямо в каменном полу.

Значит, я все-таки падал. Значит, шагая прочь от двери, я все же шагнул в эту яму, которую даже не мог видеть в этой кромешной тьме, и упал прямо в кисель, которым она была наполнена.

Тогда где кисель?

Я провел руками по себе, еще раз проверяя на отсутствие густой субстанции – ее нигде не было. Я присел и на ощупь мазнул несколько раз по разным стенкам ямы – киселя не было и там. Тактильное обследование пола тоже не дало эффекта. Как будто я весь этот кисель умудрился вдохнуть.

Вдохнуть!

Я ведь свободно дышу! Мои легкие больше не выворачиваются наизнанку от попыток втянуть в себя хотя бы глоток здешнего воздуха, а гортань не пытается зайтись в кашле при успешной попытке! Я снова дышу полной грудью и с удовольствием!

Так что же произошло? Вряд ли в таких изменениях замешан кисель – насколько я знаю человеческую анатомию, вдыхание всяких жидкостей приводит исключительно к смерти. Значит, я просто упал в яму, приложился головой и отключающийся мозг подкинул мне галлюцинаций в виде того, как я тону в смеси нефти с вареньем. Не знаю правда, зачем, может, потому что я уже начинаю сходить с ума от этой темноты?

Ладно, но яма-то откуда здесь? Ее тут совершенно точно не было! Ориентироваться в полной тьме, конечно, проблематично, но не настолько, чтобы не составить в голове карту склепа четыре на три со статуей посередине! Да, собственно, как раз где-то здесь статуя и должна стоять вместо этой ямы! Где она?!

Я толкнулся ногами, перевалился на плечо и легко выкатился из ямы, запоздало подумав, что если я ошибся с подсчетами и статуя стоит прямо на моем пути, то сейчас я сломаю об острый угол постамента свой копчик.

Повезло. Не сломал. Спокойно перекатился и встал. Повернулся туда-сюда, ощупывая воздух, но так ничего и не нащупал. Прошелся по периметру ямы туда-сюда, осторожно проверяя каждый шаг ногой, но статую так и не обнаружил.

Отлично, я лишился единственного ориентира в этой тьме. Впрочем, можно предположить, что яма теперь вместо статуи – например, сработал какой-то механизм, который… не знаю, поднял статую к потолку что ли? Как еще можно открыть яму? Да и главное – зачем? Какой смысл в этой ловушке, если максимум, что она тебе сделает – один-два перелома, и то в самом худшем случае. Пик на дне нет, лавы нет, ядовитых змей тоже. В чем смысл этой ловушки? Даже той же самой статуей сверху не прикрыли.

Вот был бы там в реальности тот кисель, получилась бы действительно опасная ловушка. Но даже она была бы опасна только в этой кромешной тьме, только потому что не видишь, что из нее можно выбраться, а значит и не знаешь об этом. Чуть-чуть света – и уже будут видны края ямы, и тогда мерзкая субстанция уже не сможет удержать попавшего в ловушку. Ненадежно, в общем.

Да и субстанции-то никакой нет.

Короче, непонятно.

Понятно только одно – теперь заново придется ориентироваться в этом каменном мешке. И заново искать дверь.

Я дошел до стены, аккуратно прощупывая каждый шаг в поисках новой подлости, и пошел вдоль нее, не отрывая руки. Когда пальцы наконец скользнули по уже знакомым граням дверной коробки, я остановился и аккуратно повел их дальше, на дверное полотно.

Но пальцы провалились в пустоту.

Хорошо, что я не стал сразу долбиться плечом…

Я аккуратно вернул руку обратно, где была, и еще раз проверил границы дверной коробки – да, это определенно были они. Оставив одну руку на месте, я осторожно шагнул в сторону, вытянул свободную конечность и нащупал вторую границу дверной коробки – именно там, где и планировал. Значит, это точно место, в котором раньше была дверь.

Глава 4. На звук

Либо двери никогда здесь и не было, либо ее куда-то дели, но факт остается фактом – двери не было. Вместо нее пустой портал заполняла мешанина из каменных обломков и живой растительности. И это не выглядело как будто в дверь вывалили камаз щебня, или там оползень сошел, а потом на получившейся куче проросли растения – в таком случае немалая часть кучи оказалась бы внутри, прямо у моих ног. Здесь же создавалось ощущение, что дверной проем кто-то целенаправленно закладывал огромными, мне по колено, булыжниками, громоздя их друг на друга от пола до самого потолка, и только потом, через какое-то время в щели между ними нанесло земли, из которой полезли вьюнки и лианы, оплетающие собой камни и еще больше укрепляющие общую структуру.

Думать о том, сколько времени понадобилось на это, было страшно. Счет явно шел на десятилетия.

Приехали, что называется. Как отсюда выбраться? Каждый из этих валунов даже по отдельности должен весить килограмм под тридцать, а они втиснуты сюда так, что, поди еще попробуй отдели их друг от друга – это же почти монолит! Да еще и растения перевили и скрепили булыжники так прочно и плотно, что даже солнечный свет пробивался через эту преграду только парочкой отдельных лучей – там, где земля или высыпалась или изначально отсутствовала.

Но пробивался же! Значит, там, за этой стеной – выход! Не эфемерный и вероятный, а самый настоящий – ведущий туда, где солнце, и, - я приник к одной из щелей носом и втянул пахнущий травой и лесом воздух, - жизнь!

А значит, надо найти способ как-то проникнуть за эту стену.

Разобрать ее мне точно будет не под силу.

Для пробы я на всякий случай ковырнул пальцем один из заросших вьюнком камней. Растения легко подались, стебли порвались, истекая пахучим соком и я буквально в два движения очистил камень.

Странно, какие они нежные… Растения, что растут на камнях при практически полном отсутствии солнечного света, вроде бы, должны быть посуровее. Впрочем, это лишь суждение, мои представления о ботанике остановились на уровне седьмого класса.

В общем-то, это даже хорошо, что эти растения такие нежные и слабые – может быть, у меня получится расчистить от них камни. А там не мытьем так катаньем, разыщу слабую точку всей конструкции и умудрюсь открыть проход.

Я взялся за ближайшую толстую полусухую лиану, что оплетала собой сразу несколько камней, уперся и как следует дернул.

Лиана отчетливо затрещала, и у меня в руке остался приличный кусок, разлохмаченный на концах. С камней посыпалась земля.

Я посмотрел на кусок лианы в своей руке – с виду толстый и мощный, он был буквально продавлен там, где я его держал. Пальцы были по первые фаланги погружены в растение, выступивший прозрачный сок стекал на пол.

Все-таки эти растения какие-то чересчур нежные. Лианы во всяких там Эквадорах и на всяких там Амазонках, если я правильно помню, так суровы, что за малым сами на людей не охотятся. Тарзан так вообще летал на них как на пеньковых канатах. Понятно, что принимать эти истории за чистую монету – глупо, но чтоб лианы в мою руку толщиной вот так отлетали от простого рывка!..

Я бросил кусок на пол и взялся за следующий. В этот раз аккуратно потянул, и лиана послушно потянулась за рукой, отлипая от камня и обдавая меня настоящим душем из мелких комочков земли. Без каких-либо усилий буквально за пять секунд оторвав ее полностью, я кинул ее на пол, к товарке, и решил остановиться. Если эти растения такие хлипкие, то они мне не помешают при попытке разобрать завал – они же рвутся от одного недоброго взгляда!

Я принялся исследовать камни, пытаясь найти хотя бы один, за который можно было бы хоть как-то ухватиться, и чтобы при этом он был засыпан другими камнями максимум наполовину. Само собой, основная масса подобных валунов находилась под самым потолком – там, где их подпирали только собратья снизу. Но оказаться под потолком высотой в три метра, да еще настолько долго, чтобы попытаться растолкать эти булыжники мне светило бы только при наличии крыльев за спиной.

А их нет.

Пытаться лезть под потолок на манер скалолаза тоже не выход – даже если я умудрюсь одной рукой как-то распинать верхнюю часть баррикады, весьма велик шанс, что вся конструкция рухнет прямо мне на голову. В общем-то, этот шанс имеется даже если я не полезу наверх, но так у меня хотя бы будет возможность отскочить, если все это поползет.

Наконец найдя один булыжник, почти на высоте моего роста, который располагался так, словно им изнутри затыкали последнюю дырку в этой стене, я схватился за него руками и потянул.

Камень выскочил со своего места, как пробка из бутылки шампанского!

Меня потянуло по инерции назад, я выпустил булыжник, взмахнул руками, чтобы не упасть, отступил на два шага…

Очень вовремя – стена пошатнулась и на то место, где я только что стоял, грохоча и поднимая облака пыли, обрушилось сразу несколько валунов!

В колено что-то больно ударило – наверное, осколок откололся, я резво отшагнул еще на пару шагов назад и скрылся за поворотом лестницы, ожидая, когда там перестанет грохотать.

Когда перестало, я снова подошел к препятствию – оно уже не казалось таким грозным и монолитным. Камни порушились, превратившись из импровизированной стены в хаотичную кучу, под потолком образовалась приличная щель, в которую пробивался солнечный свет и, - я аж зажмурился от удовольствия слышать это, - птичье пение.

Черт, может, уже попробовать пролезть в эту щель под потолком? Сил уже нет торчать в этом темном каменном склепе! Вроде и нахожусь тут всего ничего, и темнота больше не помеха, и дышать стало нормально, когда двери открылись – а все равно, не могу! Не могу больше тут торчать! Срочно выпустите меня!

Я вскарабкался по куче камней и поднялся к потолку, где с сожалением пришлось констатировать – щель мало того, что все еще слишком узкая для того, чтобы я пролез, но еще и долезть до нее у меня не получится. На вершине кучи камни легли так неудачно, что зацепиться там было просто не за что – сплошные острые грани. Рассаживать кожу на ладонях прямо сейчас в попытках долезть до щели, которая все равно до меня слишком мала, в мои планы не входило – как знать, вдруг понадобится карабкаться попозже?

Глава 5. Дежа вю

Кусты оказались колючими и жесткими, они изо всех сил пытались содрать с меня остатки одежды и добраться до кожи. Прикрыв одной рукой голову, а другой отодвигая ветки, я медленно пробирался через природный лабиринт практически на ощупь. Казалось, что стоит опустить руку и острые шипы тут же радостно вопьются в глаза.

Шагов через пятнадцать я снова услышал что-то похожее на сдавленный вскрик, а следом - громкую матерную брань и возню.

Ругался один человек. Возились, кажется, двое.

Я прибавил шагу, так, что кусты затрещали под моим напором, стараясь не обращать внимания на царапины и ссадины. Это было непросто - их быстро начало щипать от пота, что выдавливало из моего тела висящее прямо в зените палящее солнце. Сноав до скрипа сжав зубы, я выставил вперед плечо и ломанулся сквозь заросли - лишь бы поскорее это закончилось!

И заросли наконец расступились и я вывалился на небольшую полянку. Натурально вывалился, потому что на последнем шаге споткнулся о какой-то корень и кубарем полетел вперед, едва успев выставить руки!

Хорошо хоть ничего себе не отбил...

Толкнувшись руками от земли, я быстро вскочил и встал в боевую стойку, готовый к любым неожиданностям. Например, к тому тому, что меня уже ждет, поигрывая ножами, дубинками и кастетами, добрый десяток врагов. Не услышать то, как я ломился через чащу, кажется, было просто невозможно.

Но оказалось, что меня не слышали.

На поляне обнаружились два человека - мужчина и женщина, оба на земле. Мужчина был одет в какую-то грубую средневековую рубаху, кожаные сапоги с подвернутыми голенищами и металлический клепаный шлем с падающей сзади кожаной шторкой. Больше на нем ничего не было, но рядом лежала еще целая куча одежды - какой-то длинный стеганый ватник, и - я поверил своим глазам, - настоящая кольчуга! И даже меч рядом в ножнах с кожаной перевязью! И щит! Настоящий деревянный щит с металлической блямбой посередине! Как у викингов или там славян древних! Да он весь был одет как какой-то средневековый солдат!

Или, вернее, не одет... А не одет он был потому, что под ним лежала совершенно голая девушка и он явно пытался поудобнее устроиться у нее между ног.

Рядом с девушкой, кстати, вообще не было никаких вещей - даже банальной одежды. Вот черт, я что, попал на какой-то сход ролевиков? Может, я вообще сейчас вот так вот беспардонно вывалился сюда только лишь для того, чтобы испортить парочке влюбленных интим?

Но если это интим, то почему тогда девушка кричала? И, честно говоря, движения девушки больше походили на то, что она пыталась вырваться из хватки прижавшего ее к земле солдата, а вовсе не наслаждалась процессом.

Так это что тогда, изнасилование?

Твою мать, серьезно?! Второе изнасилование за пару часов?!

Ну здесь хотя бы насильник всего один. С одним я справлюсь, даже несмотря на все его снаряжение - оно все равно лежит далеко, он не успеет до него дотянуться.

Понять бы только, на самом ли деле это изнасилование, или я просто чего-то не понимаю в чужих отношениях?

Может, в конце концов, у них ролевые игры такие?!

Девушка снова дернулась, вскрикнула, рванулась, пытаясь сбросить с себя насильника.

- Да прекрати ты дергаться! - возмутился тот и, широко размахнувшись, врезал девушке тыльной стороной ладони по лицу! - Не дергайся, быстрее закончим!

- Да пошел ты! - прошипела девушка и плюнула ему в лицо красным.

Солдат оскорбленно взревел и еще раз ударил девушку - по другой щеке!

Кажется, бедняжка поплыла от таких ударов, а солдат снова принялся пыхтеть, пытаясь пристроиться к ней между ног.

Нет, это точно не интим, интим таким не бывает!

Девушка снова дернулась, но уже слабо, из последних сил. Подняла голову, и тут ее взгляд упал на меня.

- Помоги... - прошептала она.

Солдат замер с занесенной для нового удара рукой:

- Чего?! Ты с кем разговариваешь?!

Неловко корячась, он развернулся и уставился прямо на меня водянистыми бесцветными глазами. Спустя секунду, когда до него дошло, что я не призрак, густые черные брови взлетели под самый шлем, в толще густой квадратной бороды прорезался рот, и солдат явно собрался завопить!

Выбора не оставалось - я вскинул руку и швырнул камень солдату прямо в голову! Просто чтобы вырубить, чтобы не дать ему заорать!

В конце концов, он же в шлеме - не убью же я его?!

Камень свистнул в воздухе, как пуля, и врезался прямо в верхнюю часть шлема!

Банг! - лопнул металл, солдата отшвырнуло назад, в воздухе повис шлейф крови!

Солдата отбросило метра на два, он рухнул на траву бесформенным мешком, несколько раз дернулся, будто пытаясь подняться, и затих.

- Хоркин, что там у тебя?! - послышалось из-за кустов. - С девкой справиться не можешь?! Тебе помочь?!

И следом - дружный ржач как минимум пяти разных голосов.

Да вы издеваетесь! Их там много!

Надо срочно валить отсюда, пока она не пришли выяснить, что случилось с их корешем!

Но... Как же девушка? Не похоже, чтобы она была в состоянии передвигаться сама - она даже не могла толком подняться с земли после ударов солдата - руки не держали, и она не могла банально сесть!

Я подбежал к ней, мельком взглянув на тело солдата.

Ох, лучше бы я этого не делал...

Я совсем забыл, какие странные здесь камни и как непредсказуемо они себя ведут... Да даже если бы и помнил, конкретно этот булыжник, что я швырнул в противника - совершенно не был похож на все те, что я катал в склепе! Откуда мне было знать, что он тоже полетит со скоростью пули?!

Камень так и остался торчать в голове бедолаги, ровно посередине глубокой выемки, игнорирующей и шлем, и, кажется, даже лобную кость, которая, между прочим, в голове является самой толстой. Стрелка, прикрывающая переносицу, просто обломилась и исчезла в неизвестном направлении, из-под смятого и порванного металла сочилась кровь. Лицо солдата так и застыло в той же гримасе испуганного удивления, и даже рот был все так открыт, и в него затекали кровавые струйки.

Глава 6. Доспехи

Я остановился и поморщился - ненавижу девичьи визги! У них это вроде национального вида спорта - кто издаст наиболее непотребный для организма звук. Лично по моим ощущениями девичьи визги по степени отвратности тембра находятся где-то между царапаньем ногтями по доске и ревом сирены ГО в семь часов утра в воскресенье. Сразу начинает звенеть в ушах, и тяжелеет голова. Будь моя воля, я бы вообще на законодательном уровне запретил женщинам визжать - это же самое натуральное природное оружие, хоть и не летальное!

Я поднял руку и поковырялся пальцем в ухе в бесплодной надежде выковырять оттуда мечущийся в черепной коробке визг. Конечно, у меня ничего не получилось, только ногтем царапнул.

Стоп, а как вообще я умудрился царапнуть ухо, если я в костяных перчатках и в шлеме?

Я поднял руки к глазами и оглядел их со всех сторон, повернул ладонями вверх, ладонями вниз - брони не было. Ее не просто не было, отсутствовали даже какие-либо следы того, что она когда-то там была. Никаких костяных пластин, никакой красной с белыми прожилками подложки... Я снова смотрел на свои собственные, известные вплоть до последнего шрама, руки с темными полосками грязи под ногтями - наверное, насобирал, когда в склепе на ощупь ползал. Я согнул и разогнул пальцы, пробежался взглядом по ним вплоть до плеч, осмотрел грудь, живот, ноги - ничего.

Я ощупал лицо - на нем тоже не было ни следа шлема. Да что там - сильно увеличившееся поле зрения и так легко давало понять, что его нет.

Короче, никакой брони, ее будто и не было там никогда. И я даже с удовольствием согласился бы принять эту теорию... Но десять раскиданных по поляне трупов, и напуганная до панического визга девушка, опровергали ее. Как бы мне ни не хотелось, откреститься от того, что я по какой-то причине стал или как минимум только что являлся объектом класса "Кетер", не выйдет.

Я перевел взгляд на ближайший труп, чтобы лишний раз убедиться, что он мне не привиделся, и тут же пожалел об этом - к горлу снова, как в первый раз, подкатил комок, и меня едва не вырвало. Каким-то чудом я успел отвести взгляд от головы, превращенной в окровавленный комок прямо вместе со стальным шлемом, и в несколько глубоких вдохов и выдохов успокоил разбушевавшийся желудок.

Нет, мне это точно не привиделось. Мало того - мне снова дурно смотреть на изломанные и искореженные трупы. На те, что остались более или менее целыми - еще нормально, а вот те, что...

Ох, нет, не надо на них смотреть, опять я это сделал...

Черт, да я же даже в армии не служил - благо успехи на спортивном поприще, да учеба в универе помогли с этим! Автомат Калашникова разбирал один раз в жизни, на сборах в одиннадцатом классе, первую медицинскую помощь изучал на потрепанном манекене в учебном классе автошколы, а тут... Настоящие трупы! С переломанными шеями, с раздавленными в лепешку головами или без головы вообще!..

И ведь я сам это сделал! Своими руками... Не совсем своими, но сделал-то все равно я!.. И, когда я это делал, почему-то воспринимал все это отстраненно и спокойно... Видел, понимал, что происходит, но не отождествлял с собой!.. Словно снова пересматривал снятый от первого до последнего кадра в режиме "от первого лица" фильм "Хардкор". В нем тоже было много крови, расчлененки и мозгов по асфальту, но там же понятно, что это фильм - переживать не за что!..

А тут...

Нет-нет, хватит туда смотреть!.. Лучше обрати внимание на ту, что пока что еще жива, благодаря тебе!..

Я перевел взгляд на девушку, которая уже даже уползать и визжать не могла, а только смотрела на меня своими гигантскими серо-голубыми глазами и тяжело дышала.

Девушка была красива. Кожа ее была красноватого оттенка, заставляющего заподозрить в ее родне чистокровных индейцев, и красиво контрастировала с изумрудно-зеленой травой. Волосы незнакомки были непроницаемо-черными, длинными, примерно по лопатки, насколько я успел заметить. Чуть выделяющиеся скулы, высоко поднятые углы челюсти, едва заметно изогнутые брови, носик чуть длиннее чем нужно для идеала - нет, она не была идеальна. Но была красива, именно той красотой, что еще не перерастает в разряд кукольной, но уже радует глаз.

На девушке не было никаких украшений, даже сережек. Еще на ней не было никакой одежды, что скрыла бы ее прекрасную спортивную фигуру с совершенно плоским животом, небольшой, но безукоризненной по форме грудью, и длинными красивыми ногами. Девушка явно дружила со спортом, или как минимум - фитнесом, и не пренебрегала постоянными тренировками.

Ничего удивительного, что те ряженые пытались ее изнасиловать - я бы и сам с такой с удовольствием провел не один десяток приятных минут.

Только вот сейчас она явно не была настроена ни на приятное времяпрепровождение со мной, ни на вообще какое-то. В глазах ее до сих пор читался животный страх, с которым она смотрела на меня, а руки, прикрывающие грудь, явственно подрагивали...

Никогда не думал, что скажу "красивая" про девушек с красной кожей... Да что там, никогда не думал, что вообще смогу увидеть потомка чистокровных индейцев, да еще и...

Где?..

В России?..

Как она могла оказаться в России?..

Или это я оказался в Америке?.. В Северной или Южной?.. В какой там живут индейцы?..

Да какая, в срань, Америка?!. Как я мог оказаться в Америке, меня что, на самолете привезли?! Да, и в склеп запихнули, и камнями завалили, предварительно вылечив от однозначно смертельных травм!..

Я зарычал и схватился руками за голову, буквально чувствуя, как она распухает и начинает трещать по швам черепных костей от шквала мыслей!..

Чем дальше в лес - тем больше мыслей!..

Успокоиться... Срочно успокоиться, пока я не поехал кукушкой.

Несколько глубоких вдохов и выдохов помогли придти в себя, и я снова поднял взгляд на незнакомку.

Надо как-то налаживать контакт, что ли... Хотя бы заставить ее одеться, да до дома проводить.

Хотя, кто знает, позволит ли она к себе хотя бы приблизиться после того, что она тут увидела... После того, как я на ее глазах превратился в монстра, а потом голыми руками убил десяток человек.

Глава 7. Истеричка!

Мне понадобилось несколько секунд глубокого вдумчивого дыхания, чтобы не сорваться на крик. Несколько секунд мыслей о чем-то хорошем и добром. О котиках. Пушистых милых котиках с мягкими лапками и полосатыми хвостиками. Отлично. Я спокоен.

Я спокоен.

Итак, мне не показалось. Я не шизофреник. У меня не галлюцинации. Моя кожа на самом деле превращалась в какое-то подобие доспехов, которые незнакомка называет «демонскими». Она их тоже видела, и, помимо прочего, она этих доспехов до одури боится и почему-то считает, что я, как их обладатель, обязательно должен ее сожрать. И изнасиловать. Вернее, изнасиловать и сожрать. Меня же она будто и слушать не хочет – словно ее уверенность в собственных словах базируется на каком-то незыблемом и нерушимом факте…

Которого я не знаю и не понимаю.

Может, она проводит аналогии между моей белой броней и защитой солдат, которых я напластал пятью минутами ранее? Типа как психологический блок: в броне значит насильник… Но тогда при чем тут «сожрать»? Сомневаюсь, что эти ребята, чьи жизни я так грубо и мерзко прервал, реально собирались ее потом сожрать – они не выглядели как окончательно опустившиеся существа. Убить – это я бы еще понял, такое и относительно здоровые в психическом плане люди делают. Просто, чтобы не оставлять свидетелей своего мерзотного поведения…

Но сожрать… Это прямо ни в какие ворота не лезет.

Наверное, я не понимаю не какой-то конкретной вещи, а какого-то общего концепта, чего-то основополагающего… Как если бы продвинутый евро-хипстер пытался бы понять убеленного сединами японца с ортодоксально-консервативными взглядами. Здесь не просто языковой порог являлся бы помехой общению, не просто конфликт возрастов, а сам по себе менталитет, полное непонимание того, что жить можно как-то иначе…

Кажется, эта девочка живет в мире демонов, которые насилуют и после – сжирают своих жертв.

Такая красивая, и такая дура!..

Я скрестил ноги и сел прямо там, где стоял – может быть, если я буду находиться на одном с ней уровне, до нее лучше начнут доходить мои слова? Или, может, я сам начну понимать, что она несет?

Девушка недоверчиво наблюдала за мной, а когда я сел, и дальше склонять голову к груди стало неудобно – она села тоже.

Она даже не пыталась прикрыть грудь или гладкий, без единого волоса, лобок, ее будто совсем не волновало, что она голая. Черт, даже меня это волновало, а ее – нет! Впервые встречаю такую женщину, что не делает из своего тела какого-то культа, что доступен только неким избранным!.. Да что там, будь я совершенно голым – я бы совершенно точно пытался прикрыть свое достоинство, даже если бы мне казалось, что я вокруг совсем один… Просто потому что мне с детства вдалбливали, что голым ходить неприлично и люди засмеют. А ей, по ходу – не вдалбливали. Она даже на траве голой задницей сидит совершенно спокойно, хотя лесная подстилка только с виду мягкая и пушистая, а на деле – полна скрытых гадостей, из которых твердые шишки и кусачие букашки – самые невинные.
Да еще этот ее цвет кожи… Можешь, я на самом деле где-то в Южной Америке, а она – коренной американец, индианка?

Тогда почему я ее понимаю? Даже если она говорит на американском английском, а не на своем родном курлы-курлы, моего знания совершенно точно недостаточно чтобы влёт ее понимать… Так ведь, ко всему прочему, я еще и понимаю ее не путем перевода ее языка на свой, а… просто понимаю. Как если бы она говорила по-русски.

Или она правда говорит по-русски?

Я обреченно вздохнул и решил наконец приступить к попытке получения ответов:

- Давай попробуем начать с самого начала. Кто ты? И почему ты голая?.. – я бросил короткий взгляд на солдата с камнем в башке, который бесславно умер без штанов и спешно добавил. – Хотя с последним, конечно, я погорячился – и так ответ очевиден. Итак, кто ты?

- Хочешь знать мои имя, демон? – снова сощурилась красотка. – Чтобы завладеть моей душой, да? Как бы не так, я знаю все выходки, которые вы, демоны, можете применить против человека, чтобы обмануть и запутать его! Изнасиловать и сожрать!

- Да какой нахер демон?! – не выдержал я. – Какие нахер доспехи?! Почему ты считаешь, что я должен тебя жрать?! Ответь уже хотя бы на один вопрос!.. Кто эти люди, в конце концов, что собирались тебя насиловать?!

- А сам-то ты кто такой?! Ты говоришь, что не демон, но я видела твою истинную форму и доспехи, так кто тогда ты?! Ты говоришь, что ты не демон, но ты убил десять человек! Да, они были далеко не праведниками, а продажными шавками императора, но их смерть!..

- Твою мать, ты правда думаешь, что я собирался их убивать?! – перебил я пафосный монолог красотки. - Нет, ты серьезно так думаешь?! Что я вот так вот вывалился из кустов на вдесятеро превосходящие силы противника – именно для того, чтобы зарубиться сразу с десятью и обязательно их убить? Ты правда так думаешь?

- Десять, сто, триста, какая разница для демона! – нервно засмеялась девушка. – Ты же их как хворост ломал!

- Да я виноват, что ли?! – я недоуменно развел руками. – Они у вас картонные какие-то, чуть тронешь – сразу ласты клеят! Я сам не понял, как так получилось, я и первого-то хотел только вырубить, а он откис!..

- Конечно, не понимал! Ничего не понимал, ничего не знал, просто демон вышел погулять! Небось теперь и мной собрался поужинать, только зачем-то язык мне заговариваешь! Но ты не переживай – живой я тебе не дамся, я скорее откушу этот язык, чем позволю тебе завладеть моей душой! – продолжала бесноваться краснокожая фурия.

- Да что ты заладила – сожрать, да сожрать, демон да демон! Я похож на демона?! Вот скажи – я похож на демона?! Нет, смотри на меня и отвечай – Я. Похож. На. Демона?!

- Сейчас нет. – нехотя буркнула незнакомка. – Но вот пять минут назад!..

- Да я сам не понял, что было пять минут назад!.. – я развел руками. – Я как раз и надеялся, что ты мне объяснишь, что тут происходит, где я нахожусь, почему здешние ролевики такие психованные… Хоть что-то мне объяснишь!.. А ты с ходу – «Демон, сгинь, не жри меня!» Не видишь, что ли, что перед тобой человек, а никакой не демон?!

Глава 8. Во тьму

Девушка беззлобно усмехнулась:

- К сожалению, я не могу выполнить твою просьбу. Одеться мне не во что.

- Так вот же… - я обвел руками десяток трупов солдат. – Не по размеру, конечно, но за неимением горничной, как говорится…

- Я похожа на дуру?! – вспылила девушка. – Надевать на себя окровавленную одежду, когда рядом – демон?! Нет уж, я на эту провокацию не куплюсь! Тем более одежду - императорскую!

Я закатил глаза и едва сдержался, чтобы снова не начать на нее орать. Мы только-только нашли, вроде бы, общий язык, и если я сейчас выйду из себя, то рискую, что мы его снова лишимся.

А мне это не нужно.

Незнакомка тем временем заинтересовалась чем-то, что находилось за кустами. Она привстала на цыпочки, от чего все ее спортивное тело вытянулось в струнку, а грудь поднялась еще выше, приложила к глазам ладонь и прищурилась, глядя куда-то вдаль:

- Хм… А если…

И, не заканчивая, она сорвалась с места и пошла быстрым шагом по той просеке, по которой я собирался уйти.

Пришлось идти за ней.

Сломанные и замятые кусты остервенело цеплялись за кроссовки, будто пытались окончательно исполосовать их на ленточки. Двигаться было сложнее, чем по снежным заносам – стоило только надежно, казалось бы, поставить ногу на переплетение колючих веток, как она тут же проваливалась в них по щиколотку, и приходилось с матами отвоевывать конечность обратно.

А вот девушка пропорхала по колючему кустарнику так, словно на его месте была каменная мостовая! И это – босиком! Она как-то умудрялась найти такие места для того, чтобы шагнуть, что даже не проваливалась и ни разу не наступила ни на один шип! Просто в семь шагов оказалась за стеной кустов, пока я пыхтел, пытаясь повторить ее маршрут, но неизбежно застревая на каждом шаге.

Когда я наконец умудрился победить колючее минное поле, девушка уже оказалась возле костра, присела на корточки и ковырялась прямо в огне концом своего посоха.

Я осмотрелся – видимо, мы оказались в лагере, что наспех разбили убитые мною солдаты. Тут был костер, лежали грудой несколько простых рюкзаков, даже, скорее, вещмешков, а еще тут был воткнут небольшой флагшток, на котором развевалось ярко-красное знамя с незнакомым мне золотистым символом – кругом, от которого расходились в стороны четыре широких изогнутых зубца, словно у какой-то шестеренки курильщика.

Один из вещмешков, открытый, лежал на боку, из него выглядывал какой-то промасленный сверток и что-то похожее на средневековую флягу, какие делали из кожи животных.

Пока незнакомка копалась в костре, я подошел к рюкзаку, вытащил флягу, повертел ее в руках – она оказалась даже еще более средневековая, чем я думал. Крышка была не винтовая, а обычная пробка, затыкающая горлышко на обычную силу трения. Откупорив емкость, я сначала понюхал содержимое, а потом аккуратно попробовал три капли на язык – вероятность того, что ребята словили свой трип именно от содержимого фляги была очень и очень отлична от нуля. Но и на вкус и на вид и на запах, а, вернее, его отсутствие, это казалось обычной водой, так что я сделал хороший глоток, погоняв жидкость во рту, и проглотил.

Оставалось только ждать и надеяться, что облака не начнут порастать ушами, а деревья не пойдут на меня войной, разевая дупла, из которых полетят гнутые ложки...

- Так я и думала. - вздохнула девушка, поднимаясь с корточек.

Я, заинтересовавшись, подошел поближе.

Одежда незнакомки нашлась в костре… Вернее, не сама одежда, а то, что от нее осталось – несколько обгоревших клочков серой ткани, которым повезло оказаться не в самом огне, а с краю. Их общей площади хватило бы, чтобы закрыть соски, но ни на что большее они бы не сгодились.

Впрочем, девушка даже не расстроилась по этому поводу. Посмотрела на кусочки горелой ткани, пожала плечами и выбросила их.

Она даже своему посоху несколько минут назад уделила больше внимания, чем собственной одежде. Может, она эксгибиционистка, и ей даже нравится ходить голой?

- Кинули мою одежду в костер, твари. – вздохнула незнакомка, - Да все равно они ее с меня срывали, там вряд ли что-то можно было надеть.

- Ну хоть изнасиловать не успели. – поддержал я ее.

- Это да. Я умудрилась продержаться до твоего прихода.

Девушка подняла на меня взгляд, в котором даже проскользнуло что-то вроде благодарности… Правда она тут же снова сощурилась и отвернулась:

- Так что извини, но надеть мне нечего.

- Нет, так не пойдет. – твердо ответил я и огляделся.

Хоть бы кусок ткани какой-то…

О, есть же кусок ткани!

Я сорвал знамя с флагштока и протянул его девушке:

- Хотя бы вокруг бедер повяжи.

- Императорское знамя? – фыркнула девушка, но тут же сменила гнев на милость. – А что, давай! Мне даже нравится.

Она ловко завязала знамя узлом на бедре, скрыв под ним аппетитную задницу, перебросила через плечи волосы и прикрыла ими грудь.

Не сказать, чтобы она стала менее сексуальна от этого, но теперь хотя бы я мог сосредоточить взгляд на ее глазах, чтобы он сам собой не сползал ниже.

Ну, или по крайней мере, не сразу.

Незнакомка хмыкнула, я снова через силу поднял глаза и, чтобы соскочить с щекотливой темы, сказал первое, что пришло в голову:

- Ты собиралась что-то там с огнем…

- Да. – резко стухла незнакомка. – И правда. Я… сейчас.

Она развернулась и пошла куда-то, отмеряя шаги по земле посохом. Заинтересовавшись, я пошел следом, держа расстояние метров в пять.

Через минуту мы вышли к неглубокому природному оврагу, склоны которого поросли высокой густой травой, а на дне…

А на дне лежали трупы. Шесть человек, все лысые, как колено, и одетые в одинаковую нейтрально-серую одежду – такого же цвета, как те остатки, что мы вытащили из костра. Хотя не совсем такого же – на этом сером было немало красного от колотых и резаных ран. Не было никаких сомнений, что все они мертвы – слишком уж стеклянными были их глаза, слишком красной – их одежда, и слишком неестественными – позы.

Глава 9. Двойное знакомство

Пересилила. Взяла. То ли начала понимать, какую чушь несла до этого, то ли еще чего...

Когда я помог девушке выбраться из ямы, она немного помялась, нервно глядя по сторонам и обнимая себя свободной от посоха рукой, а потом спросила:

- Как, говоришь, тебя зовут?

- Макс. – я не стал насмехаться над резкими переменами в ее настрое и ответил просто.

- Макс. – медленно, будто запоминая, произнесла девушка. – А я Тора.

- Привет, Тора. – как можно дружелюбнее улыбнулся я. – Тебе идет твое имя.

- А тебе твое – нет. – буркнула Тора, снова начесывая волосы на грудь.

- Это почему?

- Оно какое-то… колючее. – Тора недовольно поежилась. – Идем отсюда.

- Опять на жару? – скривился я. – Может останемся и тут поболтаем?

- Нет уж. – Тора скосилась на яму, из которой я ее только что достал. – В логове демона я не останусь ни одной секунды… Я и так сильно рискую, просто находясь рядом с тобой. Я еще не поняла, кто ты и что из себя представляешь, но усугублять ситуацию не намерена.

Я всплеснул руками:

- Так ты же сама сюда ломанулась!

- Я просто… Ну, я… - Тора отвела взгляд и, кажется, покраснела – с ее цветом кожи трудно было говорить наверняка. – Просто… Хотела увидеть наконец то, что охраняла!

- В смысле? – не понял я. – Ты сама не знала, что охраняла?

- Знала, но… Ох, давай выйдем на солнце, тут холодно!

Холодно не было. Я окинул скептическим взглядом Тору, сравнил ее одежду с моей, пришел к выводу, что на мне ее ненамного больше, и решил, что она просто ищет предлог, чтобы отсюда выйти.

И ладно. И выйдем. Лишь бы она наконец заговорила.

Всю обратную дорогу я шел впереди – Тора недвусмысленно дала мне понять, что доверия ко мне у нее нет, и она совершенно точно не повернулась бы ко мне спиной, так что я решил не нагнетать и просто пойти первым. И в дыру под потолком я полез первым, и снаружи, как следствие, тоже оказался первым.

Жара немного спала. Или просто после открытой поляны и жаркого боя на ней здесь, в руинах, под сенью древесных крон, здесь казалось прохладнее. Так или иначе, уже не хотелось никуда и ни от чего прятаться, а хотелось наоборот – стоять на одном месте и глубоко вдыхать свежий лесной воздух, пронизанный ароматами коры, травы, и будто бы самого солнечного света. Никогда раньше не доводилось вдыхать такой воздух – даже когда выбирались в лес большой дружной компанией, ничего подобного я не испытывал. Тот лес, находящийся в каком-то получасе пешком от городской черты, даже близко не мог предоставить ничего похожего. Там воздух пах резиной машин, на которых приезжали отдыхающие, жидкостью для розжига, которой они, в отсутствие навыков разведения костра, поливали дрова так обильно, будто пытались затушить, а не разжечь, и горелым пластиком, который обязательно тем или иным способом попадал в костер. Там вокруг звучали пьяные вопли под гитару, перемежающиеся матами, звон бьющегося стекла, а ближе к ночи – страстные стоны и возгласы из палаток.

Я закрыл глаза и снова глубоко вдохнул.

Нет, здесь не было ничего из этого. Ни единого чужеродного звука, ни единого техногенного запаха. Шуршащая трава, деревья с ароматной смолой, гудящие шмели, щебечущие птицы, стрекочущие белки, шуршащие в лесной подстилке змеи…

Даже если это не Эквадор, я явно где-то очень далеко от цивилизации.

- Макс? – осторожно позвала Тора из-за спины. Я глянул на нее через плечо и улыбнулся:

- Все хорошо. Я просто… Заслушался. Никогда не был в таком лесу.

- Каком?

- Таком… - я поднял руку и покрутил в воздухе. – Настоящем? Чистом? Первозданном? Живом? Не знаю, как объяснить.

- А в каком был?

- В обычном. – вздохнул я. – Тора, ну в обычном лесу. Чахлом, редком, где накатанных машинами колей больше, чем звериных троп, где горелые проплешины от костров встречаются чаще, чем птицы. Даже если у тебя странное имя, даже если мы так далеко от цивилизации, что здесь сохранились нетронутые и не найденные руины, ты все равно должна знать, о каких лесах я веду речь. В конце концов, ты ведь тоже говоришь по-русски!

- А вот здесь у нас начинаются проблемы. – Тора покачала головой. – И здесь же начинается наш разговор. Давай присядем.

Аккуратно подобрав под себя край импровизированной юбочки, Тора присела на остаток крепостной стены, основательно заросший по низу мхом и плющом. Я еще раз глубоко вдохнул ароматный лесной воздух и последовал ее примеру – сел напротив.

- Для начала расскажи мне последнее, что помнишь. – попросила Тора.

- Я шел с соревнований, увидел в подворотне как пятеро гопников приставали к девушке, явно не с целью познакомиться. – я пожал плечами. – Нет бы мне пройти мимо, на адреналине после победы решил, что я круче, чем вареные яйца, ну и влез в драку с ними. Девушка убежала, а я остался против пятерых. Сначала все было нормально, а потом меня ткнули ножом, а еще чуть позже – охреначили по голове чем-то тяжелым, а потом снова ножом, а потом снова тяжелым… В общем, повалили они меня и начали просто убивать. Прыгали по голове, били по ребрам, по животу… У меня по несколько раз были сломаны кости в руках и ногах, во рту хрустели обломки зубов, из-за сломанного носа дышать я мог только через рот и то плохо, потому что обломки ребер пробили легкие – я просто не мог удерживать в себе воздух, понимаешь, он как будто из худого мешка протекал куда-то насквозь. Ноги вообще отказывались слушаться – наверное, повредили позвоночник. Короче, я определенно умирал. И в последние секунды, когда я находился в сознании, эти ублюдки оставили меня в покое и сбежали. А я отключился.

- А потом?

- А потом я очнулся в полной темноте, абсолютно целым и здоровым. У меня ничего не болело, конечности снова были целыми и слушались меня. Я сколько-то плутал в темноте, пока не наткнулся на что-то вроде статуи.

Тора резко подалась вперед, будто собака, почуявшая добычу:

- Расскажи подробнее.

Глава 10. Уроки магии

- Да пойми ты! - жарко объясняла мне Тора. - Десан был настоящим демоном пространства! Он гнул его одной лишь силой воли, рвал и кромсал как хотел! Да он и сам явился из разлома пространства, кто знает, на что он способен еще? Мы, может, и научились немного бороться с демонами, но мы их практически не изучили за все это время! Может, это именно он вытащил тебя из твоего мира, пользуясь тем, что твоя душа практически покинула тело?

- Душа? - я скептически поднял бровь. - Приехали.

Тора закатила глаза и всплеснула руками:

- Сейчас-то тебе что не так?!

- Ну, - я пожал плечами. - Типа души нет.

Тора вытаращилась на меня, как чукча на утконоса, а потом прыснула и в голос засмеялась.

Стало немного неловко, но вида я не подал.

- А если души нет, то как же магия? - закончив смеяться, спросила Тора.

- Во-первых, где связь? - я снова пожал плечами. - А во-вторых, магии тоже нет. Вообще-то...

Тора засмеялась вторично, только на этот раз смеялась дольше и явно веселее - даже голову назад закинула и чуть не упала со своего узкого насеста.

- Хорошо, а если нет магии, то как же тогда... ну, скажем, фейри и кентавры?

- Элементарно - их тоже нет. - снова пожал плечами я. - А фейри... Что вообще такое? Я и слова-то такого не знаю! Вернее, знаю, но оно означает средство для мытья посуды... Не думаю, что мы говорим об одном и том же.

- Хорошо, - неожиданно легко согласилась Тора. - А это тогда ты как объяснишь?

Она подняла свой посох, перевернула кристаллом вниз и прямо со стены обвела острием небольшой круг по земле. Закончив с ним, она легонько коснулась середины круга и трава внутри него неожиданно поперла в рост! Прямо на глазах она вымахала мне до пояса, после чего наконец остановилась, быстро пожелтела и осыпалась трухой, будто бы на дворе стояла глубокая осень. Только вот осени не было, кроме как внутри этого небольшого круга.

Тора победоносно взглянула на меня, хотя по ней было видно, что она изо всех сил крепится - щеки ее покраснели, а на лице снова выступили капли пота, словно она квадратные камни катала последние полчаса.

- Ну, что скажешь?

- Да все то же самое. - я в четвертый раз пожал плечами, пытаясь дать ей понять, что все ее попытки меня не убедят. - У меня галлюцинации, вот и все. Медикаментозная кома, только и всего.

- Я тебя не понимаю. - вздохнула Тора.

- Я тоже не все понимаю, но это и не важно. В последний раз, когда я находился под общим наркозом, я таких чудных вещей навидался, которые не вписывались ни в какие рамки нормальности, что происходящее сейчас еще даже приемлемо. Я даже могу с некоторой натяжкой сказать что понимаю происходящее.

Тора вздохнула и ничего не ответила.

Значит, я точно рассуждаю в правильном направлении.

Я продолжил мыслить вслух:

- В общем-то, как я уже сказал, в отличие от простого сна, в медикаментозной коме самого себе понимания факта нахождения в ней не достаточно для выхода, то есть, проснуться самостоятельно я не смогу ни при каких условиях, препараты просто не позволят. Значит, единственное, что мне остается - ждать, когда меня решат из комы вывести. В общем-то, просто тянуть время... И надеяться, что я не забуду все, что сейчас происходит. Будет забавно потом все это вспомнить.

- И что ты намерен делать? - исподлобья глянула Тора, сжимая руку на посохе.

- Понятия не имею. - я пожал плечами. - Я ведь даже не знаю, что делать можно... Вот ты, например. Я же даже про тебя ничего не знаю. Расскажи уже наконец, кто ты.

- Я Тора.

- А я Макс. - подыграл я. - Приятно познакомиться. Как ты здесь оказалась, Тора? Да еще и без одежды?

- Мы охраняли эту местность от случайных путников, - заученно выпалила Тора. - Задачей нашей группы стояло отпугивание от этого квадрата местности гражданского населения или уничтожение тех, кто придет за доспехами целенаправленно.

- Уничтожители. - фыркнул я. - Десяток солдат - и все ваше уничтожение псу под хвост. Кого и как вы собирались уничтожать?

- Думай, что говоришь! - сверкнула глазами Тора. - Тебя тут даже не было в тот момент, когда они подловили нашу группу! Мы были в меньшинстве, да еще и сразу после пересменки, мы просто не готовы были к нападению!

- Стоп-стоп, о какой пересменке ты говоришь? Вы что, вроде как посменный караул здесь?

- Конечно, как и в каждой сотне захоронений! - скосилась на меня Тора.

- КАЖДОЙ сотне? - ужаснулся я. - Стой, я потерял нить... Сколько всего захоронений?

- Изначально было триста.

Вот это воображение у меня! Кто бы мог подумать!

- Триста?! - не сдержался я. - Вы что, демона через мясорубку прокрутили?! Ты же говорила, его разделили на три части!

- Так и было. - вздохнула Тора. - Десана разделили на три части - копье, крылья и доспехи, после чего его наконец смогли уничтожить, выжечь из доспехов. Сами доспехи, как и крылья и копье, уничтожить не получилось - их просто ничего не брало, ни сталь, ни огонь, ни магия. Поэтому их разделили между тремя магическими направлениями - запада, востока и севера и велели спрятать их так, чтобы никто больше никогда не нашел, потому что никто не знал, какую силу продолжают таить в себе части демона. На западе для сохранения тайны доспехов демона создали орден Серебряной печати, к которому я принадлежу.

Иллюстрируя свои слова, Тора соскочила со своего насеста и повернулась ко мне спиной - впервые за все это время!

Даже когда мы стояли возле оврага с трупами ее лысых однокашников, она поворачивалась ко мне максимум боком, а когда мы шли по коридорам склепа, мне как-то и в голову не пришло рассматривать ее спину, и поэтому я до сих пор не заметил этого.

Под левой лопаткой Торы была белая, будто серебром набитая татуировка - круглая печать с множеством символов внутри. Где-то что-то похожее я уже когда-то видел, что-то на религиозную тематику, но вспомнить точно уже, конечно, не получится.