Долгая дорога на Север

I

Старое деревянное колесо наехало на выпирающий из мостовой булыжник. Повозку, ведомую тройкой лошадей, как следуют тряхнуло, и сидящие внутри люди сонливо заворчали. Утро только занималось, многие до сих пор дремали. На возницу посыпались проклятия, но он был настоящим профессионалом своего дела. Успевал и курить, и править, и ругаться на пассажиров. Его повозка шла третьей в колонне. Всего их было четыре. По обе стороны от старого широкого тракта медленно плыли плотно приставленные друг к другу избы и даже дома из камня. С момента выезда из Столицы прошло уже три дня, но поселения до сих пор не закончились. Люди устраивались поближе к городу, и в случае нападения разбойников, у них были шансы получить от него защиту.

Один из проснувшихся пассажиров достал из кармана плоскую маленькую коробочку и, откинув крышку, внимательно посмотрел на компас. На носу у мужичка держались очки с круглыми линзами, а из кармана жилета торчала цепочка, по-видимому, от часов. Выглядел он не бедно, но почему-то выбрал для путешествия торговый караван. Рядом с ним, закутавшись в плащ до самой макушки, дремал какой-то бедолага.

Незнакомец не подавал признаков жизни, однако, представительному господину это не помешало. Он по простецки толкнул спящего в плечо и подождал, пока из-за ворота покажется бледное уставшее лицо со слегка выступающими скулами, немного заостренным носом и почти фиолетовыми мешками под серыми, ничего не выражающими глазами. На переносице у пассажира виднелся заживающий горизонтальный шрам, казавшийся из-за светлой кожи красным.

– Вот скажи мне, друг! Почему этот тракт называется Северным, ведь мы едем не на север, а скорее на северо-восток?

Разбеженый ничего не ответил, и лишь слегка пошевелился, устраиваясь поудобнее и снова накрывая себя плащом.

– А все потому, – продолжил мужчина в очках, который совсем не нуждался в комментариях, – что когда-то давным-давно, еще до Войны, многие тысячи лет назад, на месте, где сейчас располагается Белая пустыня, Северный тракт резко уходил на, прости за тавтологию, север! Вот!

– Заткнешься ты наконец или нет?! – рявкнули на говорливого мужичка откуда-то сзади. – Ишь, балабол нашелся. Больно умный? Люди спать хотят!

– Простите-простите. Я не планировал вас тревожить. Просто понимаете, история – настолько великая моя страсть, что порой я плохо себя контролирую. Очень уж хочется поделиться хоть с кем-то своими удивительными открытиями. Вот например, совсем недавно, ко мне в руки попалась…

– Умолкни!

Другой недовольный пассажир снял с ноги ботинок и со всей силы швырнул его в плохо контролирующего себя любителя истории, на что тот только и успел, что сжаться и закрыть лицо руками. Из-под плаща рядом с ним вылезла ладонь в плотной кожаной перчатке и небрежно отбила снаряд в сторону.

– Спасибо, – прошептал спасенный и, вновь не дождавшись ответа, добавил: – Какой неразговорчивый молодой человек…

Через пару секунд в повозке наступила тишина, нарушаемая лишь хрипом лошадей и цокотом копыт о каменную мостовую. Возница все так же весело дымил трубкой, а вокруг разрасталось зарево рассвета.

Ближе к обеду повозки остановились на почтовой станции небольшого придорожного городка, состоящего из пяти десятков домов. Пассажиры дружно повскакивали с мест, чтобы немного размять затекшие конечности и сбегать по важным делам. Денек обещал быть погожим и теплым, но несмотря на это, сосед историка как будто страдал от холода, кутался в свой плащ и даже накинул на голову капюшон. Перчаток он тоже не снял, и выглядел крайне нелюдимо. Ни с кем не разговаривал, и лишь стоял поодаль, рассматривая свои высокие ботинки на шнуровке. Оружия при нем не было, но кто знал, что скрывали его длинные одеяния.

– Выспался? – говорун в очках засунул большие пальцы в карманы жилета и весело оглядывался по сторонам. – Кстати, меня зовут Ричард. Историк. Прямиком из Конгломерата Ив.

Мужичок погладил округлый живот и поклонился.

– Ав..раил, – мужчина в плаще замешкался, но все же договорил.

– Э, как тебя угораздило… Впрочем, не мне судить о местных нравах и именах. Мое дело, как я уже успел заметить, – история. А раз так, не расскажешь ли что-нибудь интересное, чтобы скоротать время? Остальные оказались грубиянами и послали меня куда подальше.

Похоже, сей факт его не смущал. Во всяком случае вида Ричард не показывал. Был бодр и свеж, как-будто и не трясся в повозке под трое суток.

– Нет, – безучастно ответил Авраил и направился обратно к кузову.

– Да что ж мне так не везет! – воскликнул толстячок, взмахнув руками. – Добрый месяц путешествия, а среди спутников лишь невежды и молчуны.

– Скоро отправляемся. Залезайте, ждать не будем! – начали зазывать возницы, разобравшись с перекусом. – Следующая остановка только вечером. Много не пейте!

Пассажиры медленно собрались у повозок. Женщины возмущались, мужчины звенели купленными и захваченными из дома бутылками, а дети носились между ногами и верещали. Каждый экипаж вмещал в себя около полутора десятка людей. Большинство из них успело познакомиться, а некоторые уже и рассорились.

Колонна медленно тронулась дальше и через каких-нибудь десять минут вновь вырулила на Северный тракт, оставив обжитые места позади. Следующая станция была для путешественников пересадочной. Часть из них, вероятнее всего, сойдет и расползется по округе, другая – переберется в новые повозки и продолжит движение вглубь.

Ричард исправно выдержал аж два часа и не проронил за все это время ни единого слова. Навстречу каравану проехало порядка десятка повозок с людьми, телег со скрабом, и кривая, запряженная быками тачка с крестьянскими детьми. Были и ходоки с узлами, причем, по десять человек к ряду. Историк на них даже не глянул, а вот остальные пассажиры принялись перешептываться. Кто-то тихо и обеспокоено, другие – совершенно уж не стесняясь.

– Видали? Столько лошадей в былые годы и за месяц не встретишь, не то, что разом… А сколько пеших? Для ярмарок уж не сезон, не случилось ли чего? – проговорил седовласый, но еще довольно крепкий мужичок.

– Поди ж их разбери! Мож, захотелось под бок к Императору? Дело хорошее! И сытно, и безопасно, – ответил пассажир с мозолистыми ладонями лесоруба.

– Дурачье! – кто-то рядом с историком презрительно шмыгнул носом. – Разговоры-то уж давно кажись бродят, а вы как только родились! Бежит народ с востока. Бежит!

– Чой-то?

– Разное толкуют, кто о чем… Мол и бандитов развелось, что совсем житья нет. Да вот еще что… старики шепчут, повылезало в тех краях совсем уже странное и подозрительное… Чего и словами нормально не опишешь, пока сам не столкнешься, а опосля может и говорить-то уже не сможешь…

Ричард, привыкший скорее болтать, а не слушать, начал нетерпеливо ерзать, с трудом удерживая язык за зубами.

– Бандиты… Эка невидаль? Испокон веков от них покоя не было! Ничего, привыкли помаленьку. Не в этом тут дело, не в этом!

– Уж не Ханство ли воду мутит? Мало им своих земель, на чужие посягнули?

– А что? И-то верно! У них все степи да пустыни, вот и решили по наши леса и черноземы повадиться.

– До поры до времени, пока Император им шеи не намылит и обратно не прогонит!

Мужики дружно рассмеялись, и на этом разговор мог бы спокойно закончиться, но тут вмешался молчавший до этого Ричард. Он расстегнул несколько верхних пуговок на своей жилетке, поправил очки и, вдохнув полной грудью, откашлялся.

– У нас в Конгломерате Ив, как должно быть, вам всем известно, есть Парийский Оракул, слава которого выходит далеко за пределы прекрасного…

– Ты смотри, опять завелся! Коль есть что по делу сказать – давай, а не эти твои, интермедии… – к мужскому смеху добавился и более звонкий женский.

Тут-то бы Ричарду расстроиться и даже оскорбиться, но не из подобного теста был сделан «знаменитый» историк из Ив.

– Государства, – он даже закатил глаза, совсем не глядя на слушателей.

– Давайте его поколотим! – предложил довольно крупный детина с ободранными кулаками. – Ну как замолчит?

– Господа! Меня очень сильно задели ваши слова о событиях на востоке. Поимейте же терпения! Сейчас я вам кое-что расскажу, ибо все это было предсказано Оракулом добрую сотню лет назад, когда ваш покорный слуга еще даже не родился.

– Вот же ж тогда было здорово, – вставил какой-то остроумный юноша.

– Пусть расскажет, – Авраил, переставший притворяться спящим, сидел спиной к борту повозки и во все глаза рассматривал двигающийся в противоположном направлении лес.

– О, мой друг! – воскликнул Ричард. – Для тебя, все, что угодно!

Когда они стали друзьями, было загадкой.

– Оракул предсказал, что Великие Бедствия придут с Востока и поразят все известные человечеству земли до самого водного покрова. И падет на наши головы огненный дождь, и погибнет мир, каким мы его знаем, и возродиться человечество в первобытном облике, и ждут его долгие годы забвения и постепенного развития! – говорящий поднял ладони к небу и для достижения наилучшего эффекта перестал дышать.

Слушающие его пассажиры замолкли, почесывая затылки, шикая на детей и о чем-то усиленно задумавшись.

– Сумасшедший, – наконец прокомментировал верзила. – Может, все-таки поколотим?

Благостное выражение лица быстро сошло с Ричарда и он немного сконфузился. Похоже, сталкиваться с подобной реакцией на слова о Великих Бедствиях ему еще не доводилось.

– Нихай его, вроде не буйный, – отмахнулся другой мужчина, обнимая жену. – Нам, так и вовсе, сходить у Башни.

– Дикари, – историк вернулся на свое место. – Ну ничего, вот доберусь до границы с Белой пустыней – самолично во всем и разберусь! Уверен, пророчество Оракула начало сбываться…

Эти его слова уже никто не слышал, вернувшись к своим делам, сну и созерцанию проплывающих мимо пейзажей. Возница присвистнул на лошадей, и экипаж поехал немного живее. К вечеру, как и было обещано, вдали, за небольшим лесом, начала вырисовываться устремившаяся к небу Башня. Это была самая первая сторожевая твердыня Империи, и многие справедливо считали, что между ней и Столицей пролегают самые безопасные земли Морасии. И чем сильнее отдаляться от нее к горному хребту перед Белой пустыней – тем больше у человека шансов столкнуться с дикой и необжитой природой и группами осмелевших разбойников.

Караван остановился на окраине прилегающего к Башне города. Он был крупнее и выше всех предыдущих и имел при себе не какую-то почтовую станцию, а самый настоящий вокзал.

Часть путешественников тут же собрала свои вещички и была такова. Остались лишь те, чей путь лежал дальше. Среди них находился историк и Авраил, и так же группа одиноких мужчин. Семейные в большинстве своем сошли, но среди ожидающих прибытия извозчиков топтались несколько пар с детьми. Повозки подали почти сразу. Они оказались чуть меньше, и их количество сократилось до трех. Вещи разрешили погрузить уже сейчас, а вот отправление назначали на раннее утро, отчего пассажирам предлагалось либо идти спать в отдельное помещение на плотно стоящие друг к другу койки, либо бродить по городу, в котором велась довольно-таки сносная ночная жизнь.

Неунывающий Ричард, скраб которого помещался в крохотную наплечную сумку, по привычке засунул в карманы руки и направился к ближайшей вывеске питейного заведения искать приключений. Пока шел внимательно осмотрел все особенности местной архитектуры, пошутил, как умел, с торгующими собой дамами и смело протиснулся сквозь скрипящие двери кабака.

В зале оказалось сильно накурено. Трубки были практически у всех, а вдобавок, камин порядком подзабился, и выхлоп тянуло внутрь. Открытые окна не спасали, но никого это, кажется, не беспокоило. Здесь пили. И пили вдрызг, на полную катушку. Поэтому о таких мелочах как свежий воздух попросту не заботились.

Полненький историк прошел между столиками, заранее извиняясь перед сидящими за ними людьми, и взобрался на высокий стул у барной стойке.

– Кварту пива, пожалуйста!

– Пожалуйста, – фыркнул хозяин, но напиток все-таки подал.

Кружка с грохотом опустилась на столешницу, разбрызгивая по сторонам пену, и испачкав чудный жилет Ричарда. Он тут возмутиться, но беззубая улыбка соседа быстро вернула его к реальности и даже заставила отвернуться. Однако, было уже поздно.

– И хто это у нас тут такой вешливый и недовольный? – прошаркал мужчина в замызганной рубахе с рубцом около левого уха.

Он сидел от историка справа и монотонно тыкал между пальцами ножом.

– Ричард, историк. Очень… приятно.

– Ишторик… Што? – клинок замер в воздухе, ожидая пока его хозяин закончит свою мыслительную деятельность. – Ну, рашшкаживай!

– А…

– Ишторию! Ты ше ишторик! Шам шкажал!

Ричард снял очки и потер переносицу. Все заготовленные годами слова куда-то подевались, и сидящий рядом человек начал терять терпение. Ситуацию спасло внезапное появление какого-то растрепанного и запыхавшегося мужчины, который ввалился в таверну, откидывая своим телом створки.

– Башня! Башня горит! – крикнул неизвестный и выбежал обратно на улицу.

В кабаке началось движение. На сознательных граждан посетители таверны никак не походили, но все же дружно повскакивали со своих мест и направились к выходу. Людская волна подхватила несчастного Ричарда с собой. Через минуту разношерстная компания оказалась около основания Первой сторожевой Башни. Языки пламени вырывались из ее крохотных окошек, словно газовые горелки, но ворота оставались закрыты.

Протрезвевшие разом мужчины бросились к створам, но судя по всему, они были заперты на внутренние засовы. Через мгновения откуда-то возникли топоры, и толпа увеличилась вдвое. Все они, под удивленными взглядами Ричарда, принялись крошить доски, периодически меняясь, когда идущий из щелей жар становился совсем невмоготу.

– Неужто поджог? – промолвил историк, отступая назад и натыкаясь на кого-то спиной.

– Похоже, – Авраил придержал его руками, после чего развернулся и скрылся между стоящих поодаль зевак.

– Мог бы и помочь… – промямлил Ричард, оглядываясь в поисках знакомого. – Так, а куда он, спрашивается, подевался…

В этот момент горожане организовали подачу воды, и ему-таки нашлось занятие: передавать по цепочке ведра. Уже через минуту единственное, о чем он продолжал думать – как бы не пролить лишней капли и сохранять при этом достаточный темп.

Наконец, внутри что-то громыхнуло, и ворота резко распахнулись, словно от удара тарана. Мужчины с топорами разлетелись в стороны, а в проеме показался вяло двигающийся неизвестный в доспехах. Он сделал всего несколько шагов, без сил свалился на мостовую, и за его спиной взметнулась стена пламени.

Кроме стражника никого не было. Остальные либо сгорели заживо либо задохнулись от дыма. И хотя стены этого величественного сооружения совсем не пострадали, ее деревянное нутро проело до основания. Утром, когда местные еще продолжали заливать пепелище водой, возница созвал всех путешественников к повозкам. Остаться, чтобы узнать подробности что же все-таки случилось, Ричарду не удалось.

Когда деревянные колеса стучали по булыжникам, а лошади мерно похрапывали, морщась от первых лучей солнца, историк бессильно опустился на доски и заснул глубоким сном на радость всем остальным. Ему снились кошмары, продолжавшиеся потом и наяву, ведь даже после полудня, когда колонна отдалилась от Башни на многие километры в носу еще свербило от удушливого запаха гари, который, казалось, пропитал всю одежду, спутников и даже настил телеги.

Молчаливый Авраил как обычно зарылся с головой в плащ. От него так жде несло пеплом, но Ричарда был сильно разочарован и негодовал, почему этот, как ему казалось, благородный человек не соизволил помочь городским с воротами Башни. И куда он, собственно, подевался, когда все, даже самые пропитые завсегдатае кабаков таскали по цепочке ведра?

Ни утро, ни следующий вечер не принесли ответов, зато, чтобы хоть как-то скоротать монотонную дорогу, ему удалось немного пообщаться с остальными пассажирами, активно обсуждающими вчерашние события.

– Говорю вам, это был поджог! – гнул свое детина с огромными кулаками. – Местные поссорились со стражниками и не нашли ничего лучше, чем подкинуть им красного петуха…

– Так ведь внутри Башни все деревянное, а электричества, насколько я знаю, нет? – возражал другой, менее крупный господин в традиционной докторской накидке. – Зажгли как обычно свечи, да одну и уронили…

– Верно, какое там электричество, чай не в Столице… Вот бы допросить выжившего, коль он еще не откинулся.

– Выглядел потрепанным, но вроде целым, – вставил свое слово Ричард.

– Еще бы, в одиночку раскрыть тяжеленные ворота во время пожара и задыхаясь от дыма! – здоровяк, который был раза в полтора крупнее, гордо выставил вперед грудь, как будто все эти подвиги принадлежали именно ему. – Но если я прав, поджигатели попробуют замести следы…

– Добить выжившего под покровом ночи? – историк поежился. – Да кто на это способен?

– Дядя, откуда ты, говоришь, родом? Что, у вас так не принято?

– Никогда не интересовался…

– Значит, просто повезло. Жизнь не спрашивает, а просто бьет дубиной по голове. Без предупреждения и вопросов, надо оно тебе или нет.

– Дворовая философия, – усмехнулся врач. – Однако, лучше и не скажешь. Эй, сколько там до привала? Всю задницу уже отсидел.

– Часа два, не меньше! – ответил возница, вглядываясь в положение солнца и жуя соломинку. – Терпите, братцы. Здеся тормозить нельзя. Места тихие, разбойничьи. Вот проскочим, тогда и пожалуйста.

Пассажиры дружно высунулись за борт. Мелкий лесок вдоль тракта, какие-то одинокие развалины на холме да заросшие сорняком поля – вот и все, за что цеплялись их глаза. На опасность ничего не указывало, однако, в словах бывалого извозчика никто не сомневался. Тем более, что тот внезапно растерял былую беззаботность и внимательно всматривался вперед.

Повозка, на которой ехал Ричард шла в самом хвосте колонны, метрах в пяти от предыдущей, и с его места можно было наблюдать за всем, что творится в ее кузове. Однако, тракт и дальнейший путь оставались закрыты, и ориентироваться приходилось на других.

В какой-то момент, когда все увлеклись осмотром пейзажей, из плаща выбрался Авраил. Его лицо было таким же уставшим, как утром и всегда до этого, но глаза выглядели живее обычного. Казалось, он заметил что-то, невидимое для остальных и следил за этим не отрываясь.

– Приближается…

– Доброе утро, – съязвил Ричард. – Как спалось?

– Никак. Готовьтесь.

Авраил накинул на плечи плащ, а затем проделал какое-то странное движение, похожее на те, что присущи стражникам, кладущим ладони на рукояти своих клинков. Вот только, в отличие от них, у него оружия не было.

Возникшую на секунду тишину нарушило протяжное лошадиное ржание где-то ва начале колонны. Через мгновение к нему присоединился гул, а затем и надрывный человеческий вскрик. Первым среагировал возница. Он принялся тормозить повозку и заворачивать внезапно встревожившихся коней. В то же время над деревянным бортом возвысился массивный силуэт громилы, сжимающего в руках дубину. Где он ее прятал – никто не понял, но этого и не требовалось. Мужчина смело соскочил на землю и кинулся вперед, к источнику звуков хаоса.

Ричард любознательно вытянул голову и тут же втянул ее обратно. Рядом с ним воткнулась и задрожала стрела с мятым серым оперением. Он пригнулся, но сверху уже зависли новые. Одна угодила извозчику в плечо, а вторая упала на соломенную подстилку повозки в виде половинок. Авраил нахмурился, разжимая кулак. Встал во весь рост и прыгнул. Через пару секунд и он скрылся за следующей телегой.

Ричард его больше не видел. Раненный, но все еще живой возница умудрился-таки развернуть коней и погнать их обратно к городу. Этим он спас и себя, и все остальных пассажиров. Что случилось с первыми телегами – осталось неясным, но выехавшие на место боя стражники нашли лишь трупы, разбросанные повсюду стрелы и засохшие пятна крови. Ни здоровяка, ни Авраила среди убитых не было.

Путешествие историка из Конгломерата Ив немного задержалось, поскольку никто из местных извозчиков еще долго не решался ехать в сторону второй Башни. Лишь спустя неделю пребывания в городе нашелся-таки один смельчак, а может просто дурачок, содравший с пассажиров вдвое больше условленной суммы. С ним-то и двинулись, и даже успешно добрались до установленного места в целости и сохранности. Кто-то винил удачу, а кто-то сговор с бандитами, кому и пошли дополнительные деньги от извозчика.

Во всяком случае, упав на кровать недели через две, Ричард думал всего о трех вещах. О пропавших спутниках, чудесном спасения из засады и об убитом стражнике Первой Башни, которого нашли с ножом в горле спустя всего пару часов после их злополучного выезда.