Доктор Костолом

1

Монстр чувствовал, как что-то происходит в теле, и страдал от каждого движения. Суставы ломило, колени ныли, а собственные кости тянули вниз. Казалось, жидкий металл сковывал их, делая невыносимо тяжелыми. Чудовище хотело уйти из затхлого темного подвала – подальше от пропахшей мочой клетки, чтобы глотнуть свежего воздуха и найти способ покончить с болью. Пусть для этого придется зарыться головой в землю и умереть. Однако плоть прилипала к прогнившим доскам, не давая встать. Оставалось только ползти к выходу. Слизь стекала с обнаженного костлявого тела, на глаза наплывал горячий пот. Но кусок отбитого мяса не останавливался, тянулся к полоске света.

За дверью раздался мерзкий хруст. Щель расширилась, и в ней появился мутный глаз. Кусок мяса потянулся к ручке, желая ухватиться за крохотный шанс выбраться на свободу. Но за спиной уже зашлепали босые ноги. В облысевший скользкий череп вонзились длинные когти. Звериная лапа под истошный вопль уволокла жертву во тьму. Та цеплялась за исцарапанные доски, разбрызгивала слизь и собственные шматки сала, отвалившиеся от рыхлого тела.

В подвале поутихло. Мутный глаз безразлично моргнул. Светлая полоса исчезла. В дверном замке щелкнуло, и наблюдатель молча ушел.

*

Навигатор сошел с ума. Завел в не пойми какую глушь и затем сдох. Карту на экране застилали прыгающие полосы, за которыми иногда виднелись буквы да цифры. Вокруг деревья, а перед глазами пьяная дорожка, которая с каждым километром сужалась. Только надежда и двигала вперед – что там, в конце увитой кустиками кишки, будет выход на большую дорогу.

– Чтоб я хоть раз с тобой куда поехала… – Дана театрально охнула и закатила глаза.

– Болтовня твоя никак не помогает, – Глеб смахнул со лба пот и искоса поглядел на копну кудрявых волос, за которыми скрывалась недовольная мина. – Сейчас приедем, и будет тебе колорит, народные промыслы, местная медицина. Трава всякая, мед. Все, как ты хотела.

– Значит, я хотела? Поняла.

Черный джип притормозил у посеревшей таблички «Резиденция Шолохова». За ней торчали неухоженные кустарники, над которыми высилась покосившаяся крыша спрятанного за металлическим забором ветхого здания. Глеб недовольно посмотрел Дане в глаза, и та, поняв намерение парня спросить дорогу у незнакомцев в глуши, отрицательно покачала головой. На неодобрительный жест он развел руками и открыл дверь.

Глеб подошел к калитке и нажал на кнопку вызова. Мысль поскорее убраться от дома еще не успела пустить корни в голове, как дверь скрипнула. Из проема высунулось хмурое осунувшееся лицо старика, все покрытое бородавками.

– Чего надобно, любезный? – прохрипел незнакомец в очках и засунул руку в карман телогрейки.

– Простите, мы тут с девушкой заплутали, – Глеб обернулся на звук открывающейся двери машины. Дана вылезла из джипа, недовольно цокнув языком, – нам надо в деревушку одну, Сизая называется…

– Это вас бездарь Колька подослал?

– Николай Семеныч, да, – удивился Глеб, – а откуда вы…

– Вы ж не первые такие, ребятушки. Давно ему говорил: проложи уже новый маршрут, нет тут связи. Вот дуралей. Молодые люди то сейчас без своих игрушек и в собственном районе дороги не сыщут. Пойдемте, карту покажу, но не отдам – сделаете свои фотокарточки.

Старик пошире распахнул дверь и захромал к дому, мерзко похрустывая коленом. Глеб и Дана лишь молча переглянулись, не сумев оторвать ноги от примятой травы.

– Ну, чего встали? – даже не обернувшись рявкнул старик. – Тут жить остаться хотите? Палатки от меня не ждите.

Дана локтем ткнула Глеба под ребра и последовала за стариком. Глеб взглянул на джип и тоже скрылся за блестящем на солнце забором.

Внутри как торнадо прошелся. Стол завален папками, из которых торчали пожелтевшие бумажки. Под ним пускали зловония ведра с неизвестным содержимым. На полу тут и там валялись пожеванные каким-то зверем резиновые игрушки. А в окнах трепыхались полудохлые мухи. Всего в помещении оказалось три двери. Через одну с оконцем можно попасть на задний двор, вторая вела в подвал – прямо над ней была лестница на второй этаж. Из стены у третьей торчал кривой ржавый гвоздь, на котором висел ключ.

– Чего вылупились? – с легкой обидой в хрипотце рявкнул старик. – Гостей я не ждал, да и некогда мне уборкой заниматься. Меня, кстати, Вениамин Львович звать. Не спрашивали, но приличия и в глуши соблюдать надобно.

– Простите, – Глеб непроизвольно приложил ладонь к носу, дабы хоть немного подавить кислый и давным-давно застоявшийся запах гнили и затхлости, – где вы, говорите, карта?

– В сарай пойдем, чистоплюй, там держу. А ты, девица, тут посиди, нечего толпой в тесноте копошиться.

Дана кивнула, и ее губы перекосило от одного только предвкушения ожидания в помойке, когда-то бывшей домом. Глеб извинительно взглянул на нее и нырнул в заднюю дверь за удаляющимся хрустом суставов старика.

– Этим девицам только дай повода – плешь проест. Не правда ли, хлопец?

– Точно, но как вы поняли…?

– А то не вижу, как глазенки выпучивает на тебя. Но, зараза, красавица. Грудки сочные, упругие, сосочки так и норовят кофточку порвать. А куриные бедрышки, м-м-м… На грех просятся. Ох, где мои годы…

– Извините…? – к горлу Глеба подскочил горький комок, а спину обдало морозцем от того, каким низким голосом заговорил старик.

– Да не серчай на дедушку, – Вениамин Львович сглотнул и толкнул дверь, – сколько я тут один-одинешенек, подумай.

В сарае оказалось ничуть не лучше, чем в доме. Хотя здесь старик поддерживал чистоту: инструменты развешены по размеру и предназначению, вдоль стен в аккуратный ряд составлены бочки и ящики, а по центру стоял ничем не захламленный верстак. Однако Глебу было не по себе. Его настораживали развешанные по всему периметру крюки, которым место, скорее, в холодильнике с мясом, чем здесь. И снова испускающие зловония ведра, только здесь их больше, чем в доме.

Глеб пробежался по помещению глазами и заметил торчащий из ящика слесарного стола уголок карты. Идти к нему не стал, вместо этого нащупал в кармане швейцарский нож и повернулся лицом к старику. Вениамин Львович стоял почти вплотную. Глеб понял, что все это время хозяин пялился ему в затылок и будто бы ждал, когда тот обернется. Позабыв про карту, Глеб просунул пальцы в карман и в миг замер, как если бы его озарила невероятная мысль.

– Мне очень жаль, – старик вновь заговорил низким голосом, – но я слишком стар, чтобы управиться с двумя. А женских особей давненько Колька не направлял.

– Что? – Глеб хотел сбежать от безумца, но продолжал стоять, пока время почему-то замедлялось, а сознание стремительно тонуло в тумане.

Ноги обмякли, половина тела онемела, а лицо налилось жаром, в одно мгновение сменившееся ледяной водой. Глеб посмотрел вниз и тут же упал на колени. Из шеи торчала отвертка. Старик предусмотрительно ушел в сторону, чтобы не испачкаться брызгами крови. Лицо Глеба стало белее мела, растерянные глаза суетливо забегали. Он потянулся к двери, хотел крикнуть, но от бессилия рухнул у ножек верстака, коротко вздрогнул и замер.

Вениамин Львович выждал несколько секунд, вытащил отвертку, протер ее платком и положил на законное место. Открыл ящик с тряпками, собрался прикрыть ими тело, но махнул рукой, пообещав себе прибраться позднее. Свет погас. Раздался замочный щелчок. Края лужицы крови коснулись ножек стола, и стеклянный взгляд застыл навсегда.

*

От зловония у Даны закружилась голова. Но она не позволила себе присесть и на пару минут. Облезлые выцветшие кресла не внушали доверия: на одном гнили остатки еды, другой в серых засохших пятнах, а третий занимали стопки пыльных книг. Она решила пройтись, чтобы размять ноги и не рухнуть от потери сознания в кучку дерьма.

Внимание привлекла ведущая в подвал дверь. За ней слышался звук. Кто-то царапал дверь. Дана взглянула на пожеванные игрушки и попятилась в сторону выхода. «Постою-ка там», – подумала она, с опаской наблюдая, как дрожит дверь. Снизу раздался дикий вопль, Дана обернулась и с ужасом осмотрелась по сторонам. Взглянула вниз и увидела сдавленного резинового утенка. Как только Дана подняла ногу, и игрушка со свистом вернула прежнюю форму.

Духу проверить, что там в подвале делается, Дане не хватило. Но и выбегать на улицу не стала, желая поскорее встретить Глеба, взять его за руку и поспешить к машине. Направилась к соседней двери, у которой висел ключ. Нагнулась и посмотрела в замочную скважину. По ту сторону оказалось слишком темно, чтобы что-либо углядеть. Однако вполне различимым был темный силуэт. То ли человек неподвижно сидел, то ли старик завалил барахлом очередной потерянный в столетнем хламе предмет мебели. Какую бы простецкую тайну не охраняла дверь с ржавым гвоздем, Дане от вида силуэта становилось не по себе.

Жалобный скрип заставил оторваться от замочной скважины. Сердце подскочило к горлу. Дана почувствовала себя пристыженной девчонкой, которую ждет родительский нагоняй. Задняя дверь, куда ушли Вениамин Львович и Глеб, наконец-то открылась, и Дана чуть не прыжками двинулась к столу. Сначала она с облегчением вздохнула, что пришло время уносить ноги из домишка. Однако в следующее мгновение смутилась, увидев, что старик вернулся один. Выглядел он озабоченным и встревоженным.

– А где мой парень? – Дана бросила взгляд за спину старика.

– Да вот, милая, непутевый твой в беду попал.

– Что с ним?! Где… – Дана рванула к задней двери, но старик схватил ее за руку. Она с пренебрежением посмотрела на его костлявые лапы с длинными кривыми ногтями. – Не трожь меня! Где Глеб?

Дана шлепнула старика по ладони, и тот ослабил хватку. Предприняла еще одну попытку прорваться к двери, но крепкий удар по затылку сбил с ног. Дана беспомощно глядела на дрожащую дверь в подвал и слушала омерзительный хруст. От страха звук делался все громче и громче, пока в одно мгновение он не рассыпался в теплой дреме.