Добыча волка

- 1 -

Аннотация:

Я – ведьма. И скрываю свои способности от оборотней, которые лишают нас магии. Но сейчас за мной по следу идет ОН – самый страшный охотник из всех.

Он очень быстр. Невероятно силен. Безумно красив. Но, кажется, ему от меня нужна не только моя магия…

Глава 1

— Иисусе, Бьянка! Что с тобой?

Руки дрожат, кожу опаленной ладони стягивает, а глаза разъедает едкий дым. Кашляю и ничего не говорю – пячусь назад. Тереза с ужасом распахивает глаза, видя, что происходит, и быстро направляет шланг с водой, из которого только что поливала клумбу цветов у крыльца, вперед. Струя воды достигает моего сотового телефона, дымящегося на траве, и с адским шипением гасит его.

— Бьянка? Ты в порядке? —девушка перекрывает воду в шланге, нервно оглядывается на студентов, которые, привлеченные шумом, идут по направлению к нам.

— Черт. Это уже третий телефон на этой неделе! — прячу обожжённую руку в карман – нам нельзя привлекать к себе внимание. — Он…взорвался сам, я даже не знаю, в чем дело. Сначала стал очень горячим, потом из него посыпались искры, я отбросила его на газон, и там из него вырвалось пламя…

— Да уж, — Тереза с сомнением косится на горелый пластик. — По гарантии его уже точно не вернуть.

— Да плевать на сотовый, — закатываю глаза. Приглушаю голос: — Всю неделю со мной что-то творится: выключается свет, лопаются лампочки, загораются фонари…взрываются телефоны.

Тереза в поддерживающем жесте кладет свою руку на мое плечо. Смотрит с сочувствием и тревогой прямо в глаза. Мы обе знаем, что со мной происходит, и прекрасно понимаем, чем закончится череда моих злоключений.

— Детка, тебе нужно взять себя в руки, — она округляет глаза. — Они придут за тобой, ты знаешь.

— Может, пронесет? Может быть, они не почувствуют? — голос дрожит, и я будто бы прошу у подруги то, что она мне точно дать не в силах. Тереза машет свободной рукой нескольким незнакомым студентам, которые подходят к общежитию, и говорит, что все в порядке, ничего не произошло и они могут идти по своим делам.

— Ты должна взять себя в руки, посадить магию под контроль. И тогда охотники не уведут тебя в полицию.

— Не хочу лишаться магии, — выдыхаю скорбно, и Тереза понимающе качает головой. В мире нет ни единого человека, который бы хотел оказаться в полиции, и нет ни одной ведьмы, которая бы рвалась туда, чтобы лишиться большей части своей магической силы.

— Дыхание, медитации - ты сама знаешь, что делать, чтобы охотники не почувствовали выброс магии. — Я в ответ только вздыхаю. Ничего из этого мне не помогает, в последнее время мир вокруг будто восстал против меня.

На оливковой коже Терезы поблескивают капли воды. Сегодня она отбывает наказание за прогулы в университете, приводя в порядок территорию у общежития девушек, а я смотрю на нее с толикой зависти. Конечно, не потому, что она убирает мусор и поливает деревья! Тереза – тоже ведьма, но у нее в крови количество магии не превышает допустимой нормы, а потому она не представляет угрозы обществу.

В отличие от меня…

— О нет… — я перевожу взгляд за спину подруги и вижу, как шланг с водой начинает извиваться змеей на газоне. Моя сила снова вышла из-под контроля – вентиль сам сделал несколько оборотов и пустил воду по крану. Тереза бросает на меня осуждающий взгляд и бежит спасать ситуацию. Вот черт.

Я же поднимаю глаза и замираю, задерживаю дыхание, как кролик перед удавом и слышу только, как стучит сердце в ушах. Потому что прямо у ворот напротив меня стоит огромный молодой мужчина.

Джинсы обтягивают тугие бедра, черная кожаная куртка распахнута, открывая вид на мощную накачанную грудь, которую не может скрыть простая белая футболка, а пальцы собираются во внушительные кулаки – каждый размером с добрую тыкву. Увидев такого представителя генофонда нации, вы сразу поймете кто перед вами. Спокойствие, уверенность, самодовольство, тестостерон, которым несет за версту, - нет, тут ошибки быть точно не может.

Тереза, почувствовав напряжение, поднимает голову в направлении охотника и тоже застывает. Тут ничего нельзя поделать – мы находимся в самом низу иерархии, а потому на силу реагируем только страхом.

Она тоже по-женски оценивает весь его брутальный вид: среди студентов нашего универа таких представителей сильной половины не-человечества никогда не встретишь. Задумчивые, умные темные глаза, большие брови, приятная щетина вокруг полных, идеальных губ.

Он прищуривается, глядя прямо на меня, и мне вдруг чудится, что я лишилась всех своих органов – даже предательское сердце ухнуло куда-то в пятки, пальцы заледенели, а между нами натянулись нити, тонкие, золотистые, тронь – и они зазвенят от напряжения.

— Бьянка Мориц…вы приговариваетесь… — голос его оказался ему под стать: таким же глубоким, приятным, щекочущим нервы…

Вот черт! Оцепенение, вызванное его эффектным появлением, быстро схлынуло, оставив место только болезненному, леденящему страху. Я зажмурилась. Нашли! Оборотни меня нашли!

И вдруг все вокруг будто заледенело. Словно на этот прекрасный солнечный день натянули большой прозрачный пакет, от чего воздух остановился, заставив замереть в невесомости пылинки, пляшущие под лучами. Даже проклятый шланг прекратил свое змеиное шипение и поддался, наконец, ловким пальцам Терезы, перекрывая воду.

Я сделала шаг назад, неловко поправляя на спине лямку рюкзака, не отпуская взгляда оборотня напротив. Охотник выгнул дугой свою идеальную смоляную бровь. Весь его вид говорил об одном – от него не скрыться, не сбежать, не спрятаться. Немного приподнял подбородок вверх и втянул воздух в себя. Мое тело отозвалось – задрожало, даже голова немного закружилась, это было какое-то не совсем привычное чувство, странное, волнующее.

- 2 -

Аромат от девчонки шел необыкновенный. Дурманящий. Влекущий. Найти ее в университете не составило труда – она пахла все сильнее и сильнее – так бывает из-за страха или волнения. Даже удивительно, что Джеймс не почуял его раньше – в этом городе он прожил всю жизнь, а первокурсница за время учебы хоть раз, но должны была побывать в лесу или городе, там, где обитает он. И когда охотник понял, что обладательница этого мозговыносящего, подавляющего здравый рассудок запаха – ведьма, невероятно удивился. Потому что пахнуть так волнующе, соблазнительно, вкусно, могла только волчица. Но никак не ведьма с нестабильной магией, вырывающейся из-под контроля!

Он смотрел на нее и не верил своим глазам.

Даже пришлось несколько раз сморгнуть, чтобы удостовериться: глазам можно доверять.

Потому что девчонка была цветной. Разноцветной! Пестрой! А не черно-белой, как весь его мир двадцать семь лет кряду. Длинные светлые волосы, стянутые коричневой резинкой, зелено- серые глаза, молочная кожа, розовые губы…Даже одежда была не черно-белой! Вельветовая бежевая куртка, черная кожаная короткая юбка, открывающая удивительно длинные и стройные ноги, розовая футболка.

Джеймс даже несколько раз сглотнул.

Вбирал в себя все оттенки, которые переливались на ее теле, расходясь лучами вокруг, и не мог насмотреться.

И даже потом, когда шел за ней по лесу, все не мог поверить себе: действительно ли это так? Не помутнение ли рассудка? Но ничего не менялось – ведьма действительно была цветной. Она оказалась реагентом Джеймса, в этом не было никаких сомнений.

Потому что Джеймс был не просто оборотнем – ищейкой с хорошим нюхом. Ко всему прочему он был монохроматиком – не различал цвета. Весь мир его был черно-бело-серым, делился на миллиард оттенков этих трех цветов, но не больше. Но как у каждого моно у него должен был быть реагент – человек, оборотень, который мог показать ему цвета, сделав мир насыщеннее.

И этим реагентом оказалась…

Цветная.

Яркая.

Влекущая.

Ведьма.

Сейчас оборотень вел автомобиль и лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию.

Как ему следовало поступить?

Альфа стаи отправил в университет, потому что там были зафиксированы выбросы магии. Джеймсу надо было доставить ведьму с избытками волшебства в полицию, проверить, что из нее выкачали то, что ей не принадлежит и отправиться восвояси.

Но теперь он с тревогой смотрел вперед на дорогу, которая вела в полицейское управление.

А что, если избыток магии и дарил ведьме это удивительное сокровище – цвет? И после неприятной процедуры в полиции лишится его? Джеймсу рассказывали, что если монохроматику повезет встретить своего реагента, то и окружающая действительность сменит цвет, став из черно-белой полной красок. И если прежде это была недостижимая мечта, то теперь он знал, что рассказы доктора - это не миф, не сказки. За заднем сиденье его джипа ехала, закусывая свою бордовую губку жемчужными зубками девчонка, переливаясь всеми оттенками вожделенных красок.

И как ему могло повезти, что реагентом стала ведьма? Низшее звено социальной структуры?

Джеймс, чистокровный оборотень, внутренне зарычал.  Губа поднялась, обнажая зубы, и он снова посмотрел на ведьму на заднем сиденье. Ее зеленые глаза стали глубже, ярче. Она не просто волновалась – она явно снова обдумывала план побега. Глупая. Глупая девчонка! Как будто от самого сильного оборотня стаи волков можно было спастись!

Он облизнулся и едва не застонал – каким чарующим был вкус ее кожи, сохранившийся на языке! Великолепный, интригующий, терпкий! Во рту снова скопилась слюна, и он пожалел, что у девчонки была повреждена ладонь, а не полные груди, волшебно колыхавшиеся при беге под тонкой розовой футболкой. А если не они, то, может быть, то, что скрывалось под юбкой? Кожа там тоньше, шелковистее, и аромат, который должен был бы проявиться от интимных ласк, наверняка еще ярче, еще нежнее, еще сочнее.

От этих мыслей Джеймс сам не заметил, как начал медленно обращаться. Возбуждение, накатывавшее волной, не могло пройти бесследно – на коже начали проступать тонкие шерстинки, зубы удлиняться, а ногти менять форму, превращаясь в когти.

— Вот дерьмо! — воскликнула ведьма.

Она-то как раз обратила внимание на то, как трещит на разрастающихся плечах ткань его одежды, и не могла не воспользоваться этим. Испугавшись остаться в неуправляемой машине со зверем, пользуясь его плавным превращением, девчонка резко перегнулась вперед, нажала кнопку разблокировки двери, походя вильнула рулем, дернула на себя ручку, и тут же буквально выкатилась из джипа на полном ходу.

Джеймс нажал на тормоз и автомобиль чуть не занесло на полном ходу.

Он выправил машину, вдохнул несколько раз полной грудью, приводя нервы в порядок и покачал головой.

Глупая, глупая ведьма.

Она реально рассчитывала убежать от него?

От Джеймса Брауна еще никто не уходил.

Никто.

Джеймс медленно, будто никуда не спеша, открыл багажник, достал оттуда эластичный бинт, которым пользовался в городе во время полнолуния, чтобы сдержать волка внутри во время сна и не пугать людей в отеле превращением. Посмотрел на солнце, прикидывая время. И медленно, вальяжной походкой направился вслед за девчонкой, наивно пытавшейся скрыться среди редких деревьев, отделяющих полосой лес от города. Она мелькала цветным пятном среди серых колосьев, черных деревьев, освещаемая тусклым солнцем его мира и не думала, не понимала, что своим поступком делает только хуже.

Все инстинкты охотника резко проснулись, требовали рвануть за беглянкой, уронить ее на землю и дать выход той звериной потребности, что скручивала низ живота жгутом. Но Джеймс держался – не хотел, чтобы волк выходил наружу, потому что он мог усугубить незавидное положение, в котором оказался человек.

Межвидовые союзы, какими бы кратковременными они ни были, запрещены. То, что он чувствовал такое сумасшедшее влечение к ведьме, было неправильным, не верным. Но острая потребность прикоснуться к девчонке, смять ее кожу сильными пальцами, вобрать ее аромат в свое нутро носом, а глазами пережить экстаз бурления под кожей цвета казалось непереносимым.

- 3 -

— Джеймс! Что, ведьмы у нас теперь специальной доставкой пользуются? — в распахнутую дверь салона автомобиля заглянул толстый полицейский. Он откусил розовый пончик и несколько крошек запутались в его усах. Мужчина подмигнул мне. Я неловко проехала задницей по сиденью ближе к выходу, и он немного посторонился. Но тут же одумался, отер толстые пальцы, похожие на баварские сосиски, и помог мне выбраться из джипа.

Охотник уже стоял перед полицейским участком, засунув руки в карманы джинс. Теперь на его лице красовались огромные солнечные очки и понять, куда он смотрит, было невозможно. Ну и пусть!

— Нет, это уже неверно. Зачем связал девочку? — полицейский подхватил конец эластичного бинта и потянул на себя, разматывая меня. — Ведьмы такие же члены общества, как и оборотни, как и люди. Нельзя так обращаться с ними.

Эластичный бинт, которым охотник обвязал меня, сковав руки, легко поддавался, змеился в ногах. Как только последний его конец упал на землю, я начала демонстративно растирать руки, плечи, шею, будто бы от недолгого связанного состояния затекли все мышцы.

 Оборотень ухмыльнулся. Закинул в угол рта тонкую травинку и поправил ее языком. От этого движения все внутри меня вспыхнуло огнем – как бы ни противилась самой себе, но я прекрасно помнила отчаянный вкус его сладкого, внезапного поцелуя. Едва там, в лесу, губы охотника обрушились на мои, как перед глазами все буквально поплыло – взорвались фейерверки, в низ живота устремилась вся нереализованная энергия, а грудь томительно потянуло, будто в ожидании смелого прикосновения. Никогда еще я не целовалась с таким влекущим, сильным, умелым мужчиной, и никак не могла противостоять его верховодству и одурящему влечению, которое наращивало обороты воронкой урагана в женском естестве.

И теперь, бросив случайный взгляд прямо на эти греховные, сладострастные, наглые губы, меня затопило мощной волной тестостерона, который этот негодяй легко рассеивал вокруг себя.

Я неловко перешагнула с ноги на ногу и улыбнулась полицейскому. Человек положил свою руку мне на плечо в поддерживающем жесте.

— Магию сострижем быстро. Чик – и нет ее, не впервой! — подмигнул он мне и поправил кобуру на плече.

— Ну что же делать, деваться некуда, — пожала плечами.

Вдруг охотник сделал резкий шаг вперед, за локоть притянул меня к себе, увеличивая дистанцию между мной и полицейским. Ему как будто не понравилось мое соседство с чужим мужчиной.

Человек удивленно заморгал глазами.

— Сам ее проведу, — процедил оборотень, и я, задрав голову, увидела, как дернулся его кадык. Сухая веточка перекочевала из одного уголка губы в другой, угрожающе свесилась вниз, зло пришпоренная зубами мужчины.

Я сглотнула. Что ему не понравилось? Только же стоял спокойно, безразлично взирая сверху вниз вокруг, как вдруг настроение явно изменилось – стало агрессивным, внушающим страх. Темная аура охотника подействовала и на человека. Полицейский засеменил в участок, а мы – за ним.

Небольшое здание полицейского участка встретило неприветливой прохладой и сумраком.

Я шла прямо за полицейским, за мной уверенно вышагивал охотник, и мне казалось, что он пристально смотрит на меня – будто кожу покалывало от его внимания, жаркого опаляющего взгляда. Но оглянуться на него у меня не хватало сил. Я отчаянно трусила. Что-то со мной будет?

Вдруг дверь впереди отворилась, и из нее вышел другой полицейский. Человек. За собой он тянул женщину в возрасте. Ведьма.

— Давай – давай, двигай ногами, — гулким баском говорил он ей недовольно.

Ведьма с седыми волосами, распушенными в разные стороны, удивленно и немного неестественно рассматривала все вокруг. Казалось, она совсем не понимала, что происходит, куда ее привели и отправят сейчас. — О, еще одна? — он глянул на меня.

И вдруг ведьма дернулась вперед, в мою сторону. Выставила длинный палец вперед.

— Не ходи, не ходи туда…Не отдавай…не отдавай!

— Молчи, старая! — полицейский толкнул к стене женщину, и она тут же замолчала, снова взирая на мир удивленными голубиными глазами.

Когда мы входили в этот кабинет, из которого вывели ведьму, мне окончательно стало не по себе.

Страх удушливой волной поднимался из живота, цеплялся клешней за горло, кислотой разъедал кровь.

— Имя? — полицейский разложил перед собой бумаги и старательно вносил в них мои сведения. Я же со страхом оглядывалась на огромный ржавый аппарат, больше похожий на обмундирование водолаза из девятнадцатого столетия. Прямо за моей спиной молча  стоял охотник, и от него веяло не меньшей угрозой, чем от огромного аппарата по лишению магии.

— Бьянка Мориц.

— Возраст?

— Двадцать, — я сглотнула.

— Когда были зафиксированы первые вспышки магии?

— У меня…Во мне вообще не было магии. В школе мы проходили тестирование, вы увидите результаты, там было ниже среднего, — я вздохнула. — И вот вдруг…недавно начались всполохи.

Полицейский прищурился, глядя на меня, будто не доверяя. И его можно было понять. Магия не могла появиться на пустом месте, она только приумножалась.

— Подпишите согласие на лишение магии, — он равнодушно придвинул ко мне листок, буднично, будто выдавая права на вождение.

Я подошла ближе и мое сердце сжалось. Тяжело сглотнула. Стало страшно. Очень страшно. А что, если полиция сейчас заберет не то, что выбивается из нормы, а все, что в последнее время бурлило в моей душе? И больше я никогда не смогу ощутить этого приятного чувства, похожего на прикосновение крыльев бабочки, рождающие приятное волнение, дрожь в кончиках пальцев?

Ручка выпала из дрогнувших пальцев и укатилась по полу к двери. Как только она докатилась до охотника, мужчина наступил на нее, поднял и протянул мне. Неловко передвигая ногами, я подошла к нему, ухватилась за ее кончик. Подняла глаза, в которых уже закипали горючие слезы. Глянула на бесстрастное лицо охотника, увидела отражение испуганной девчонки в короткой кожаной юбке на линзах его очков.

- 4 -

— Стой! Буду стрелять!

Толстяк – полицейский действительно снова выставил руку с пистолетом в сторону машины оборотня. Прицелился. Джеймс же только ощерился в зеркало заднего вида. Напугать оружием сильного, ловкого мужчину было трудно.

Он вдавил педаль газа в пол и уже через секунду разрушенное здание вместе с испуганными, удивленными полицейскими пропало в клубах дорожной пыли.

Только в ушах звенел хохот седой ведьмы, которую выволок полицейский из-под стены в последнюю минуту.

Джеймс вел автомобиль быстро и уверенно, и только побелевшие костяшки на пальцах указывали на волнение, которое бурлило в его крови.

Надо же!

Девчонка действительно оказалась непростой ведьмой!

Джеймс Браун впервые видел такую силу. В этом мире усредненной магии подобные фокусы бесследно не проходили. Да что говорить – такого нельзя было допустить! Оборотни – охотники для того и существовали, для того и отслеживали, загоняли в ловушки ведьм, чья магия явно бесконтрольно вырывалась наружу, чтобы забрать излишки. Иначе…он сам видел, на что они были способны.

— Эй! — начала барахтаться в его куртке Бьянка, подавая голос.

Очухалась…

Джеймс резким движением отер лицо – он сам не понял, как это произошло, зачем он уволок ее оттуда. Но инстинкты оказались быстрее, чем соображал человеческий мозг. Едва он заметил, как ржавое железо саркофага для ведьм начало нагреваться и оттуда потянулись струйки тонкого дыма, а здание участка полиции затрясло, как тут же стянул с себя куртку и набросил на поднявшуюся над полом девчонку. Ухватить ее за талию, закинуть на заднее сиденье джипа и умчаться по дороге – дело двух секунд.

И сейчас он гнал вперед, выжимая из машины все, на что она была способна. За укрывательство ведьмы по голове не погладят, и сам черт знает, какие последствия еще предстоит огрести…

Охотник достал сотовый телефон и предусмотрительно отключил его, зная, что вскоре начнутся звонки из стаи. Пока он сам не знал, почему спас девчонку и отчего пошел против закона, и потому держать слово перед альфой стаи был не готов.

— Ку…куда мы едем? — Бьянка стянула с себя куртку мужчины, охватившую ее коконом, и вглядывалась в пробегавший пейзаж за окном. На ее лице было написано беспокойство вперемешку со странным ощущением лихого счастья.

Джеймс запретил себе задерживаться взглядом на ярко-алых губах, розовых щеках и глазах, которые прямо сейчас ярко сверкали, блестя как улица после майского дождя.

Девушка вытянула вперед свои руки и с ошалелым видом смотрела на них, улыбалась при этом потерянно и счастливо.

— Я…даже не знала, что могу…так… — вдруг выдавила она. — Что вообще кто-то так может…

Джеймс дернул плечом. Черт, он сам до сих пор пребывал в настоящем шоке. Прежде ведьмы, которых он ловил и доставлял в полицию, максимум, на что были способны, - это передвигать предметы, и сейчас казались обычными фокусницами рядом с Мориц.

Наконец, автострада закончилась, и Джеймс свернул на дорогу, которой, как он знал, пользовались крайне редко. Она была не в лучшем состоянии – крупные камни вперемешку с мусором на обочине, строительный мусор, рассохшиеся бревна посреди дороги, которые приходилось тщательно объезжать, снижая скорость.

Решение пришло само собой, и казалось теперь единственно верным. Вернее, другого пути для оборотня, который всю свою жизнь прожил в черно-белом мире, а теперь вдруг обнаружил все краски мира на одном-единственном человеке, больше не было.

Джеймс снова бросил короткий взгляд на ведьму.

Белокурые локоны, струящиеся волнами, обрамляя румяное лицо, казалось, стали еще ярче после происшествия в полиции. Глаза…Джеймсу даже захотелось зажмуриться – настолько их наполненность, цвет выбивали дух из легких. Сияющие бриллианты под светом софитов, не иначе…

Волк внутри него заворочал, заворочался, так, что пришлось на него шикнуть – Джеймс держал его под контролем, по крайней мере, был в этом уверен до сегодняшнего часа…

Ведьма заставляла и его волноваться, проситься вырваться наружу, чтобы успеть оставить на ней свои отметины, присвоить себе. Он скулил и вилял хвостом, подвывал и демонстрировал звериный оскал. Близкое присутствие девушки обжигало кожу ожиданием прикосновения, и волку было все равно на то, что дотрагиваться до ведьмы для оборотня – табу. Две разные расы, разные способности…Чистокровный оборотень не может смотреть на ведьму такими глазами, представлять себе в голове такие картины, от которых кровь стремительно отливала от мозга в противоположном направлении.

Он чувствовал себя как голодный человек после многомесячного отказа от пищи, который оказался вдруг в комнате, полной горячей, сочной еды. От этого не только сводило зубы – весь рот наполнялся слюной.

Потому Джеймс старательно не смотрел назад, а только гнал машину вперед, да так быстро, что преодолевал милю за милей быстрее, чем когда бы то ни было. А когда свернул в лес, даже почти не снижал скорость – дорогу мог найти с закрытыми глазами, хоть и не был тут несколько лет.

Уже в течение часа на ведьму начнется облава, в которой примут участие все стаи волков, находящиеся поблизости в округе, и Джеймсу теперь во что бы то ни стало нужно спрятать ее, укрыть так, чтобы ни один волчара не нашел, не унюхал и следа. Ему самому нужно было разобраться – что за чертовской магией владеет девчонка, что заставляет весь мир в его глазах расцветать разноцветными красками?

А для этого…

— Эй, — Бьянка, наконец, окончательно пришла в себя. — Куда мы едем? Что происходит?

Он попыталась открыть дверь, но у нее ничего не вышло. Окно также не поддалось – Джеймс заблокировал все.

— Эй, охотник! Ты язык проглотил? Куда ты меня везешь? — она дотянулась и ткнула своим острым кулачком его плечо и тут же одернула руку – как будто ее током дернуло.

Приложила ладони к пылающим щекам.

— Ты…везешь меня в другое управление? Мы едем в полицию? — в ее голосе зазвенел страх и жуткое волнение.

- 5 -

— Это мой дом. И здесь мы переждем погоню.

Охотник быстро вышел из машины и в два счета оказался у крыльца. Обеими руками ухватился за край доски, прибитой к двери и резко потянул на себя. На сильных руках в открытой футболке вздулись ручьи вен, демонстрируя недюжинную силу, и огромная доска с неохотой, но поддалась. Я охнула – оборотень действительно обладал огромной мощью, он мог легко, как грецкий орех, расколоть мою голову, если бы захотел…Но вместо этого прямо сейчас смотрел на меня, показывая всем видом, что ждет, когда я выйду из автомобиля и проследую за ним.

Я нервно оглянулась назад, туда, где с лязгом закрывались железные ворота, отрезающие мне путь. По спине пробежал холодок. Оказаться в полицейском участке, где у меня могли выкачать вдруг приобретенную ведьмовскую силу было страшно, но еще страшнее…Отчего-то еще страшнее прямо сейчас было войти в дом и оказаться наедине с этим сильным, огромным мужчиной.

Никогда не общалась с оборотнями, видела их в городе, но всегда проходила мимо, как и многие ведьмы – ни к чему держать дружбу с теми, кто так или иначе действует против тебя, твоего племени. И вынужденное соседство с ним в замкнутом пространстве становилось еще более опасным.

Я некстати вспомнила тот жёсткий поцелуй у оврага, и по коже пробежали мурашки.

— Без глупостей давай, — бросил он и пропал в темноте дома. Совсем скоро оттуда донесся лязг и какие-то звуки, словно дом начинал жить обычной, повседневной жизнью.

Покосившись на забор, последовала вслед за ним.

Волк нашелся быстро – из огромного шкафа-купе на половину комнаты он вытаскивал ружья и бросал их на диван. Одно, второе. Упаковка, в которой перекатывались патроны, пистолет, еще один…

Поймав мой удивленный взгляд, пожал плечами.

— Что…что происходит… — руки враз стали влажными. — Ты куда-то собираешься? На войну?

На неловкую шутку поймала только мрачный взгляд. Оборотень не прерывал своего занятия: проверил несколько пистолетов, перезарядил ружье, аккуратно положил его на диван рядом. На него-то и упал мой взгляд.

Волк начинал немного пугать – какие у него планы? Почему он похитил меня, привез сюда, в свой дом? Чего он хочет? Да и оружия…патронов тут хватит на месяц интенсивной войны…

Медленно, чтобы не привлекать внимания к своей персоне, подошла ближе. Замерла только тогда, когда холодное дуло ружья уперлось в колено. У меня не было практики обращения с оружием, но, когда ты находишься в одном доме у черта на куличках вместе с охотником, надеешься, что инстинкты должны взять верх.

— Скоро сюда слетятся ведьмы…и оборотни, — наконец, глухо ответил он на мой вопрос. — Хочу быть готовым.

Мужчина снова дернул затвор второго ружья, и этот звук пробежал по натянутым нервам.

На меня снова накатила волна страха. Черт. Что же делать? Действительно, оборотни точно не простят такое – силой заставят завершить процесс, который я прервала своим внезапным пробуждением магии.

Я пощелкала пальцами, в надежде, что то самое ощущение детской радости и полета бабочек в животе оживет, и магия проснется, даст сил и я решу свой вопрос: во-первых, избавлюсь от охотника, а во-вторых, сбегу куда-нибудь подальше, чтобы волки не смогли отыскать меня.

Но все было тщетно.

Магия не просыпалась, я снова не ощущала в себе ничего.

Мои размышления прервал вой со стороны леса.

Волки.

Оборотень посмотрел на меня, усмехнулся, всем своим видом говоря, что он был прав. Я задрожала.

Боже, сейчас он волоком вытащит меня к своей стае. Все вместе они точно смогут сломить мое магическое сопротивление и уж точно увезут в полицейский участок…

Недолго думая, я быстро кинулась к дивану, ухватила ружье, навела его прицел на мужчину. Предохранитель был снят, и по глазам волка я поняла, что он тоже это знает. Одно движение моего пальца на курке – и одним волком станет меньше…

Между нами оставалось небольшое расстояние – как раз, чтобы пуля набрала скорость и выбила сердце этому чудовищу навылет.

По лицу мужчины пробежала ехидная ухмылка. Кончик губ дрогнул.

— Выстрелишь? — изогнул бровь он.

— Ты не оставляешь мне выбора.

— Выбор есть всегда, и ты это знаешь. — голос его звучал спокойно и уверенно, совсем не так, как должен говорить человек, который смотрит в глаза своей смерти. И это ужасно нервировало. Я нервно облизнула сухие губы.

Кажется, мне действительно придется это сделать – убить человека. Пустить ему кровь. И только это сделает меня свободной, только это защитит меня и мою магию.

Волчий вой стал сильнее, и казалось, уже значительно ближе.

Мужчина будто бы кивнул своим мыслям.

Я нервно оглянулась на приоткрытую дверь, рассчитывая расстояние, которое мне нужно будет преодолеть после того, как…

Грудь высоко вздымалась, сердце хаотично стучало.

— Вы, оборотни, убиваете ведьм, — глухо и тихо сказала я, держа мужчину на мушке. Плечо начало болеть – я слишком сильно прижала ружье к себе, и из-за этого палец на курке задрожал. — Без магии они перестают быть собой. Зачем вы это делаете?

Волк тоже обратил внимание, что мой палец начал мелко подрагивать на курке и от этого нахмурился. Выставил вперед ладони на уровне груди – мол, я не причиню тебе вреда, успокойся. Но я уже не могла расслабиться. Волчий вой нарастал, я уже точно знала, что совсем скоро оборотни будут тут. Мне оставались считанные мгновения, чтобы закончить с охотником и броситься в его машину, отчаянно молясь, чтобы тачка завелась с первого раза.

— Это правило, — он спокойно смотрел на меня, и мне казалось, что сейчас это не он у меня на мушке, а я дрожу под прицелом курка. —Ты знаешь.

— А я… — импульсивно воскликнула, зажмуривая глаза. — А я…не хочу!

Прижала палец к холодной стали ружья, зная, что через секунду прогремит громом выстрел, но…

Вдруг все переменилось. Оружие будто бы само выскользнуло из рук, грохнулось на пол. Тело поменяло положение – внезапно спиной я ощутила гладкую поверхность дивана. Открыла глаза и обомлела. Прямо надо мной нависал он – мой похититель, разозленный, пышущий яростью охотник. Глаза его расширились настолько, что в их черной глубине можно было увидеть свое испуганное отражение. Одной рукой он сжимал мою талию, прожигая пальцами ткань, а второй упирался на быльце дивана, удерживая вес своего тела, чтобы не раздавить меня, как мушку.

- 6 -

Так и есть – почти вся стая оказалась у него под дверями. Даже странно, как быстро они все примчались сюда, если учитывать, какое большое расстояние отделяет от города заброшенную хижину в лесу.

Джеймс свистнул, давая знать, что подходит к воротам. Прорваться сквозь преграду мог любой волк, но его сородичи покорно ждали, следуя правилам хорошего тона, когда он выйдет сам. Это был хороший знак – значит, альфа еще не решил, что делать с волком, который вдруг решил украсть, укрыть от правосудия ведьму.

Браун чувствовал на себе ее запах. Он был тонким, приятным, волнующим, и знать, что и на ней сейчас остался его аромат, будоражило волка. Будто бы от этого и кровь бежала быстрее по венам.

Ему хотелось скорее разобраться со стаей, вернуться к той, что осталась сидеть на диване…и…

Джеймс перекосился и нервно сплюнул.

Несмотря на то, что от воспоминаний о том, какой сладкой и нежной, податливой и гибкой была девчонка, как меняла свой интимный аромат на более насыщенный рядом с ним, как реагировали все части его организма, принимая стойку «смирно», он не мог представить себе того факта, что его возбуждала ведьма.

Ведьма, мать ее дери!

Низшее звено социальной цепи.

Даже люди в иерархии жизни находились выше, чем ведьмы. Ну а на верхушке, понятное дело, - они. Оборотни. Так было испокон веков. Но сейчас Джеймс отчаянно жалел о том, что Бьянка была ведьмой.

Он повернул голову в сторону дома, и сморщился. Мориц все также сидела на диване – она боялась пошевелиться, ее пугал жуткий вой оборотней. И, хоть она не доверяла Джеймсу, но понимала, что бежать из его дома некуда.

Как жаль, что она ведьма! Как жаль!

Но…

— Быстро вы, — оскалился он.

— Джеймс! — бета стаи стоял прямо перед калиткой, сложив руки на груди. Волки вокруг не могли сдержать свои животные инстинкты и нервно выхаживали кругами.

Браун быстро дернул сумку, оставив ее валяться открытой прямо перед его ногами, шустро достал ружье и нацелил его на бету.

— Вот как? Пойдешь против стаи? — ухмыльнулся он, не меняя позы. Оборотни сразу приняли охотничью стойку. Они были готовы загрызть при неповиновении своего сородича, даже несмотря на то, что он внушал им ужас отсутствием страха в крови.

— Если стая не примет мой выбор, — дуло ружья направилось в небо, сменив диспозицию.

— Она – ведьма. Ты будешь сражаться за нее? — бета сразу расставил приоритет, понял даже больше, чем Джеймс осознавал сам.

— Она – моя женщина. Моя добыча, — прорычал охотник, сжимая ружье. Волки рядом тут же ощерились, напряглись на демонстрацию его настроения, злости. — Не дам!

Оборотни завыли.

Джеймс сделал небольшой шаг назад, и почувствовал, как в крови закипает пожар.

Все. Главное сказано, сделано.

Он сделал выбор.

Конечно, выбор был сделан прямо там, в полицейском участке, когда он накинул куртку на голову девчонке и забросил свою драгоценную ношу на заднее сиденье своей машины, но сейчас он был озвучен.

Джеймс не был готов расставаться с той, кто показала только своим присутствием – весь мир не черно -белый, он состоит из миллиардов оттенков разноцветья, наполнен сладким ароматом луговых трав.

Даже несмотря на то, что она была ведьмой. А он – оборотнем.

— Ты нарушаешь закон, — прищурился бета стаи. Он говорил от имени альфы, и Джеймс почувствовал раздражение. На альфу, на бету, на всех волков, которые прямо сейчас были готовы забыть о том, что Джеймс – их сородич и разорвать его в клочки, только услышав приказ.

— Дело касается меня. И моей женщины, — охотник демонстративно приподнял ружье дулом вверх. Он был слишком силен, умен и опытен. С оружием в одну минуту он мог уложить половину стаи, и все это понимали. — А значит, закон – это я.

Браун нажал на курок, и по лесу раскатистым грохотом прогремел выстрел. Волки завыли, забегали прижав уши, заскулили.

Бета покачал головой.

Поднял голову вверх, будто бы надеялся увидеть там улетевшую в облака пулю. А после перевел взгляд на Джеймса.

— Ты сделал свой выбор, охотник. — Он прищурился, и волки вокруг примолкли. — Твое дело будет рассмотрено в высшей инстанции. Ну а сейчас…

Мужчина развел руки в стороны, и Джеймс понял, чего от него хотят – ему нужно направиться в стаю, следом за волками, чтобы держать ответ.

Но…

Там, в доме, совсем одна оставалась ведьма, которая пахла также восхитительно, как кусок жареного на углях свежего мяса, как загнанный в ловушку сладкий кролик, как чистая постель после недели нахождения в лесу.

Мог ли он оставить ее одну?

- 7 -

Волчий вой сводил с ума – было так страшно, что сердце буквально обрывалось, трясясь на одной соломинке. Не знаю, что со мной будет, если оборотни всей гурьбой сейчас влетят в этот дом. Наверное, единственная тонкая ниточка, которая удерживала сердце где и ему и было место – в грудной клетке, тут же оборвется, и оно провалится в пятки в буквальном смысле.

Это вам не от одного охотника по лесу бегать, нет, тут все намного серьезнее. Серьезнее и страшнее.

Я снова сосредоточилась на своем внутреннем ощущении, надеясь, что магия, пропавшая также внезапно, как и появилась, покажется на свет. Но ничего не произошло, ничего не шелохнулось, не изменилось. Я ощущала себя также, как и прежде, только ужасно, ужасно боялась. Нагнувшись, подняла с пола пистолет, забытый охотником. Он был довольно тяжелым и холодным. Не тяжелее ружья, но как будто страшнее его – потому что именно из такого оружия убивали людей…

Там, за воротами этого дома, больше похожего на крепость, сейчас решалась моя судьба, я это чувствовала. И это осознание еще больше повергало в панику. Дышать становилось хуже. В горле свербило.

Что-то будет?

Медленно, будто боясь, что меня заметят, я вышла на крыльцо дома. Что происходит там, за дверями забора, понять было невозможно, но, по крайней мере, не слышалось выстрелов, беспорядочной пальбы или жуткого звериного рычания.

Я прижала пистолет к груди и сделала несколько шагов по направлению к машине. Страх сковывал все члены, и поэтому каждое движение давалось с невероятным трудом. Ну отчего же я такая трусиха?!

И тут мне показалось, что время остановилось. Будто все замерло – стало не слышно, как воют и скулят волки за забором, как звенит рядом лес, как шуршат травы, полные неведомых жучков. На меня обрушилась полная, кромешная тишина.

Что?

— Не спи! — сзади меня обхватили чьи-то тонкие руки, от неожиданности я даже не успела возмутиться или как-то среагировать – через мгновение взмыла вверх. К спине прижалась явно женская грудь, руки обхватили крепче.

Под ногами проплыла изумрудная трава, огромная машина, на которой меня привез охотник, его дом, который сверху оказался намного больше, чем вблизи. Где-то там остался и пистолет, который от неожиданности выпал из вмиг ослабевших рук.

Я забарахтала ногами, но мы уже медленно пролетали над верхушками разлапистых елей, струящихся зеленой рекой. В страхе ухватилась за острый локоть незнакомки.

— Что… — сжалась вся как можно больше, и попыталась медленно повернуть голову в сторону.

— Не ерзай, — в ухо зашипел мне чей-то женский голос. — Тяжело.

— Кто вы, что происходит?

— Не ерзай, говорю же, упадем, — чертыхнулась она.

И словно в подтверждение ее слов мы резко снизили высоту, так, что икры болезненно хлестнула колкая верхушка сосны. Мои мысли разлетелись растревоженными бабочками. Что происходит? Я лечу? Или сплю?

Женщина, с помощью которой я впервые взирала на весь мир с высоты, перехватила меня удобнее, и мы снова начали медленно, но верно набирать высоту.

Как только я увидела, что макушки сосен находятся достаточно низко, усмехнулась:

— Тяжелая ты. 

В эту же секунду раздался грохот – резкий, одиночный, сильный. Выстрел.

Внизу, почти под нами, завыли волки. Громко, яростно. Но тут же замолкли, будто кто приказал.

— Черт, — от неожиданности ее хватка ослабла, и я чуть не свалилась вниз, прямо в это острое малахитовое море деревьев. — Держись.

Говорить об этом не было нужды – я отчаянно хваталась за ее тонкие руки, боясь, что разобьюсь. Мы стремительно снижались, и ветки отчаянно хлестали нас по лицу, ногам, царапали кожу до крови, сбивали дыхание, откидывали из стороны в сторону. Спутанные волосы тянуло, и мы бились рыбками в неводе среди этих веток, листьев, иголок.

Бам.

Земля.

Приземление выдалось на редкость неудачным, я упала в сторону, больно ударившись бедром о торчащий из-под земли корень.

Моя спасительница откатилась дальше, рухнув прямо на можжевеловый куст. Я прищурилась, желая ее рассмотреть – во время полета сделать это никак не удавалось.

— Эй, ты жива? — голос подвел на последнем слоге от переживаний и затянувшегося волнения. Сначала ответом мне была лишь тишина, и я забеспокоилась – не убилась ли моя спасительница при приземлении? Но уже потом выдохнула – прямо за черно-фиолетовыми ветками различила женскую фигуру. Рыжие спутанные волосы, невысокий рост, - это, несомненно была она, та, кто вывел меня из дома охотника.

Я выдохнула: слава богу!

— Ты не ранена? — она продиралась сквозь можжевеловые ветки с хрустом и нервными чертыханиями. Наконец, встала прямо передо мной и осмотрела меня с ног до головы. Сначала мне показалось, что это была девчонка, но совсем нет, моей спасительницей оказалась взрослая женщина, только руки были чуть суше, тоньше, что и обмануло восприятие. Стрижка боб-каре, легкий макияж, простая одежда: джинсы и рубашка с закатанными рукавами – ничто внешне не выдавало в ней человека, который может летать. Я смотрела на нее во все глаза и не могла задать главных вопросов, потому что их оказалось так много, а выбрать один- единственный в этой какофонии никак не получалось.

— Эй, ты не ранена? — снова спросила она своим глубоким грудным голосом, и я отрицательно покачала головой в ответ. Кажется, она осталась удовлетворена, но тут же снова забеспокоилась. — Черт, не успели улететь. Здесь нас точно сцапают оборотни!

Я развела руками в стороны.

— Наверное, мне нужно вас поблагодарить, что спасли, — неуверенно начала я. — Спасли из дома охотника. Я очень признательна вам за это. Там, у дома было очень много волков. Один бог знает, что бы они со мной сделали. Но вы…это просто чудо, что вы так вовремя оказались на пороге этого дома…

Женщина махнула рукой: мол, пустое, и подошла ко мне очень близко. Взяла мое лицо в ладони, внимательно вгляделась в глаза.

- 8 -

— Ты сделал свой выбор, охотник. — Бета прищурился, и волки вокруг примолкли. — Твое дело будет рассмотрено в высшей инстанции. Ну а сейчас…

Мужчина развел руки в стороны, и Джеймс понял, чего от него хотят – ему нужно направиться в стаю, следом за волками, чтобы держать ответ.

Он ухмыльнулся.

Перезарядил ружье.

Направил в сторону беты. Прямо в его лоснящуюся от пота грудь.

— Я все сказал.

Бета понял, что Джеймс не уйдет с дороги. Ни сейчас, ни когда обратится волком – будет охранять ведьму, аромат которой сейчас, казалось, разносился по всему лесу. Он утробно заворчал. На его звук откликнулись все волки рядом, давая понять, что могут разорвать своего сородича в одно мгновение, понимая, что сам он так просто не сдастся и унесет с собой в могилу добрую половину оборотней.

Бета поднял голову выше. Принюхался.

Странный запах опалил ноздри – это было видно по тому, как они затрепетали.

— Кажется, наш разговор откладывается, Браун, — сказал он. — Ты знаешь, что тебе нужно делать.

Бета развернулся и побежал прочь, на ходу принимая образ волка. Через несколько секунд земли касались не большие ступни, покрытые человеческой кожей, а мягкие звериные лапы. Оборотни последовали за ним, бросая предупреждающие взгляды на Джеймса, но он видел, что они испытывают облегчение – Браун был самым сильным волком в стае, никто не хотел с ним связываться даже с численным перевесом.

Он проследил, чтобы рядом с забором не осталось ни одного из сородичей, и только потом развернулся к дому. Втянул воздух полной грудью.

И тут его глаза наполнились тьмой.

Потому что он понял, что ведьмы нет там, где он ее оставил. Нет в домике на диване, нет на улице на крыльце. Восхитительный аромат, который сводил его с ума, свежий запах юной девушки, стал неярким.

Глаза Джеймса заволокли гнев и ярость. Но главным, пульсирующим на донышке сердца чувством стал страх. Волк действительно испугался, что потерял ее. Упустил из своих загребущих лап то, что дарило ему краски, показывая, что мир не может состоять только из черно-белых тонов, он был цветным и прекрасным, переливаясь всеми оттенками, какие только возможны, отталкиваясь от тела ведьмы…

Браун зарычал, бросил сумку с оружием на землю, - теперь, когда разговор с соплеменниками закончился, она была уже не нужна, - и побежал волком вперед.

Уже через две секунды он поднял вверх свою мохнатую башку и втянул в себя запах леса, пытаясь вычленить, куда может вести след его собственной ведьмы, параллельно недоумевая, как можно было пропасть из настоящего лесного Форт Баярда, коим являлось его пристанище.

Он нашел ее!

Он!

И теперь ни за что ее не упустит!

Волк порыкивал и бежал вперед, безошибочно вычленяя шлейф нежного запаха луговых цветов, который струился поверх деревьев. Теперь, когда он видел, что ведьма может летать, решил вдруг, что Бьянка смогла улететь из его дома, призвав свою заполошную, нестабильную магию.

Браун прислушивался и к шорохам леса.

Стая очень быстро ушла от его дома, даже не применив силы, бета принял решение оставить Джеймса наедине с его добычей, и это внушало опасения – нет ли тут какой-то подставы?

Волк рванул рысью вперед, принюхался.

Нет, оборотни ушли в другую сторону.

Кажется, его прежние заслуги великолепного охотника сыграли свою роль, и бета вместе с альфой стаи решили, что Браун поступит как настоящий оборотень и приведет ведьму в полицию или в стаю для того, чтобы завершить ритуал.

Трижды ХА!

Никогда, никогда волк не упустит свою добычу, никогда!

Он повел мохнатой шеей, выгибаясь удобнее, чтобы легче преодолевать препятствия в виде колючего кустарника и брошенных сухих деревьев, и перед глазами встало воспоминание о Бьянке. Тот момент, когда она стояла у ручья, измученная долгим бегом по лесу от него, охотника за ведьмами. Грудь, на которую упали несколько капель воды, бурно вздымалась, щеки алели румянцем, пухлые бордовые губы налились кровью, ягодным соком изнутри и манили прикоснуться к себе, смять своим напором, вкусить терпкую сладость.

Браун словно вновь ощутил ее пряный аромат, учуял ниточку пульса, что заполошно билась у розовой раковины ушка, и его желание увидеть, почувствовать девушку, стало еще сильнее. В легких запульсировал ее уникальный аромат, разрывая грудину, а перед глазами запестрели яркие оттенки, которыми обладала девушка, сама того не подозревая.

Что, волки думают, что он сам, по доброй воле отдаст ту, кто может раскрасить его черно-белый мир цветными всполохами?

Наивные.

Браун бежал вперед, вилял огромным хвостом, как флагом, понимая, кто аромат Бьянки становится интенсивнее, ярче. Это значило только одно – что она становится ближе.

И…

Что она зверски испугана.

Он подавил в себе дикое желание завыть, отпугивая от своей добычи другого хищника, но удержался – охотничий опыт под уздцы ухватил его глотку, и вой засвербел на горячем языке.

Мышцы натянулись струной.

Он понял, что рядом просыпается что-то могущественное, древнее, как мир, и с этим врагом ему придется сразиться в одиночку…

- 9 -

Ведьма надавила на рукоять ножа, и его кончик вошел мне под кожу, пустил тонкую струйку крови. Я боялась вздохнуть, сглотнуть, потому что тогда острие этого страшного оружия пронзило бы меня, войдя в плоть легче, чем в растаявшее масло…

Замычала, не смея пошевелить языком.

Ведьма смотрела мне прямо в глаза, будто бы ожидая какого-то знака, или просто ей доставляло садистское удовольствие наблюдать за тем, как кто-то мучается.

Мне хотелось помолиться богам, но я, к своему стыду, не знала ни одной молитвы. Находясь на грани жизни и смерти мы все забываем о том, что мы – атеисты, верно? И в эту минуту я точно также забыла обо всем, кроме того, что отчаянно хочу жить.

Огонь под моими ногами по кругу дерева разрастался, становясь все больше и выше, его злые жестокие языки легко могли дотянуться до моих волос, забрав их себе в плен, но пугал меня не он.

Кажется, заклинание ведьмы возымело действие, и земля под моими ногами мелко задрожала, едва заметно, но волнующе. По лицу женщины скользнула победоносная ухмылка и блеснула в черных зрачках – она дождалась того, чего так жаждала.

Кажется, мое время пришло…

Я нервно облизнула сухие губы кончиком языка – только на это хватило выдержки и сил. Удержала стон в горле.

Земля начала дрожать сильнее, но я понимала, что она трепещет в периметре круга, который обозначила ведьма.

— Он поможет мне! — радостно воскликнула она. — Поможет!

Дерьмо!

Я опустила взгляд, и краем глаза отметила, что огонь внизу едва заметно почернел. Какое-то жуткое, запредельное существо планировало выйти наружу, и в этом ему помогла сумасшедшая ведьма, которая решила забрать себе в пользование мою магию. Убив меня…

— Помогите! — крикнула громко из последних сил. Дернула руками, повела плечом.  Нож плотнее вошел в горло чуть выше ключицы и опалил сознание острой, ужасающей болью.

Мой крик был в пустоту – я прекрасно понимала, что никто не сможет меня спасти, но и умирать просто так, молча глядя в лицо смерти, не могла.

И вдруг…

Мои молитвы были услышаны небом!

Ведьма быстро, неестественно, как птица, глянула боком в сторону, и лицо ее изменилось. Она ослабила давление на свое жестокое оружие и…

Вдруг что-то темное, огромное, сбило ее с ног, оттащило в сторону. Звериное рычание оглушило, забилось отзвуками в сердце.

Все происходило на моих глазах, но я не могла поверить тому, что вижу, потому что это казалось чем-то запредельным, ненастоящим, больше похожим на кадры кинофильма.

Сквозь всполохи затухающего оранжевого огня я наблюдала, как на моих глазах проходит жуткая расправа над похитившей меня ведьмой.

Ее сознание явно не справлялось с нападением, и черные щупальца полупрозрачного огня, которые уже касались моих ног, леденя кровь своим стылым прикосновением, убрались обратно в преисподнюю, откуда и вылезли.

Я снова задергалась, но толстый канат, который стягивал мое тело, никак не хотел ослаблять свои позиции, затягивая тело сильно, до тошноты.

Вырваться из плена не удавалось, но зато жуткая картина убийства открылась передо мной во всей своей ужасающей красе.

Невероятно огромный, коричневый волк, легко поигрывая мускулами, покрытыми шелковистой шерстью, не давал подняться женщине с земли.

В ответ она рычала проклятия, кидалась жменями сухих веток, хвоей, планируя ослепить животное, дергалась и хотела дотянуться до своего грозного оружия с каплей моей крови на конце.

Но ей не удавалось этого сделать.

Потому что волк, зарычав, жутко и грозно, лапой откинул его в сторону, достаточно далеко, и пригвоздил ее своей невероятно мощной лапищей к земле.

Ведьма коснулась грудью земли, подняла голову, и зашипела новые слова проклятия на чуждом мне языке.

Мне показалось, что тело ее нагрелось, потому что волк на минуту приподнял лапу, будто обжегшись, и это дало преимущество обезумевшей женщине.

Она перевернулась на спину и ухватилась своими руками за шею волка. Гримаса ненависти обезобразила ее лицо. Ведьма рычала не хуже животного, и старалась задушить его, добавляя себе силы заклятиями, которые сыпались с ее губ.

Но и волк не сдавался.

Он пустил в ход свои мощные, огромные лапы, крутил гигантской башкой, поджав уши, выкручивая шею из плена цепких, гуттаперчевых вражеских рук.

Но в какой-то момент, когда шея под пальцами ведьмы занялась огнем, не выдержал, и оскалил свою огромную пасть.

Удивительно, как долго держалась ведьма против ярости лесного зверя.

Странно, как волк противостоял сильной умной ведьме.

Эта битва закручивалась спиралью, оседала рыком каждого из участников, но победителя определить было невозможно.

Душа болела за волка, который спас меня в самый последний момент от смерти от рук ведьмы, но и трепетала от страха, представив, что он может сделать со мной – слабой ведьмой, которая и двух секунд не выдержит на себе простого взгляда его желтых больших глаз, черных умных зрачков.

Будто бы услышав мои мысли, он бросил короткий взгляд в мою сторону, и мне показалось, что в нем мелькнула человеческая эмоция – боль…злость…растерянность…

Вот дерьмо!

Понимание ошпарило кипятком.

Это не волк. Ну уж точно не лесной житель.

Это был охотник.

Тот самый, который гнал меня из университета по пятам. Тот самый, кто обладал горячими, как ад, сладкими, как мед, греховными губами.

Мое сердце забилось сильнее, хотя казалось, что это было невозможно.

Кажется, он снова выследил свою добычу.

Меня.

По моим венам шарахнула несвоевременная радость, удивившая даже больше, чем его внезапное появление на этой поляне. И он, казалось, уловил ее. Потому что вдруг зарычал, будто становясь сильнее, больше, мощнее.

Резко дернул головой в сторону, избавляясь от пут ведьмы.

Подпрыгнул красивой дугой в воздухе, мягко спикировал вниз и вонзил свои невероятно острые, белоснежные клыки прямо ей в горло.

- 10 -

Ладони ведьмы нагрелись пылающими утюгами, и Джеймс почувствовал запах паленой шерсти, а после – кожи. Ведьма призвала могущественную магию, это чувствовалось по тому, как отчаянно и сильно она сражалась – обычная женщина не обладает таким запасом сил. Зрачки ее и вовсе потеряли человеческий вид – они сузились до вертикальной черной иглы, и смотрели, не мигая, вперед, на волка, чтобы найти подходящее место, удачную точку, и сокрушить его смертельным ударом. 

Браун не планировал убивать своего врага, но сейчас…

Он явственно ощущал запах крови Бьянки, ее страх, пережитый ужас.

Все вокруг пахло магией и грядущей смертью.

Ведьма не планировала отпускать его белокурое, цветное сокровище, отсюда живой.

Один быстрый взгляд в сторону девчонки, и сознание Джеймса прострелила слепая ярость от струйки крови на шее. Пожар, в кругу которого томилась пленница, затухал, не мог причинить вреда, после того, как его инициатор оказался под сильными лапами волка, и не беспокоил его. Но вот кровь…

Одним легким ударом ноги он отбил нож, к которому тянулась ведьма, в сторону и понял, что на нем находится уж слишком много крови Бьянки.

Очень много…

Ведьма усилила напор, нечеловеческой силой сдавила его шею, до хруста позвонков, до всхлипа в легких. Она зашептала неслышимые древние слова проклятий, и Джеймс понял, что перевес сил не на его стороне.

Она черпала магию откуда-то снизу, из глубин, в которые его волчий мозг не мог проникнуть, а потому могла легко выиграть эту смертельную битву.

Перед его глазами промелькнули ошметки белой пелены, саваном улеглись на мощные звериные плечи.

Нет, не бывать этому!

Джеймс зарычал и сильнее сжал свои зубы на шее противника.

Челюсть затрещала, добыча под лапами забилась в резких судорогах, но Браун усилил напор.

Белые клыки сильнее вжались в бордовое ведьмовское мясо.

Сломили сопротивление, раскромсали кожу.

И через несколько мгновений ведьма под его лапами дернулась раз, другой.

Огненный захват на шее ослаб.

И Джеймс выплюнул сгустки чужой крови за землю рядом.

В тот же миг огонь вокруг Бьянки погас, и он, медленным шагом, глядя прямо в расширенные от ужаса зрачки девушки, начал наступление.

Дернуться в сторону, убежать, избежать столкновения у нее бы не вышло – так удачно ведьма связала свою добычу, прежде чем…

От мысли, что врагиня могла лишить Бьянку жизни, ему стало не по себе. Морозец пробежал по спине мятным дымком. Он рыкнул, и от этого его неосторожного движения девчонка еще больше напряглась. Пищать, звать на помощь, кричать она не стала – понимала, что теперь это бесполезно.

Теперь уже она – добыча волка.

- 11 -

Я отчаянно боролась за свое сознание, чтобы не лишиться его в самый не подходящий момент. Только что на моих глазах умер человек…ведьма…и сейчас на меня наступал, широко и мягко шагая, огромный волк.

Оборотень шел ровно, не отводя больших блестящих глаз, закрывая своей гигантской тушей то, что осталось от кровожадной ведьмы.

Я дрожала от страха, волнения, ужаса.

Пыталась дышать ровно, чтобы не спровоцировать его – мало ли что может твориться в зверином мозгу? И отчаянно старалась унять мелкую дрожь в коленях.

Он остановился напротив, посмотрел снова спокойно и уверенно. Моргнул.

Я сглотнула.

Приготовилась к чему-то.

Зажмурилась.

Но тут вдруг ощутила мягкое прикосновение его шерсти к своим запястьям.

Что?

Что такое?

О господи.

Приоткрыв чуть-чуть глаза, я увидела, как оборотень легко, будто это ему ничего не стоит, перекусил своими огромными клыками веревку у меня на талии. Она, скрутившись, тут же опала к моим ногам. Волк глянул снизу вверх на меня и легко ткнулся холодным носом в ладонь. Я вытянула руки вперед, и он перекусил оправу наручников сначала у правой, потом у левой руки. Запястья тут же закололо тысячей иголок – такое чувство бывает после того, как с мороза зайдешь в тепло.

Охотник отошел чуть назад, и я перешагнула через свои узы – веревку и сталь наручников.

Он махнул головой вперед, показывая направление, куда я должна была, по его мнению, идти, но я замешкалась. Выгнула шею, пытаясь рассмотреть ту, что осталась лежать в земле за его могучей спиной. Он недовольно зарычал, незаметно, тихо, но от этого звука у меня волосы на загривке встали дыбом. Да, охотник прав – ни к чему смотреть на поверженного врага, мертвую женщину…

Всхлипывая, трясясь от пережитого кошмара, мелкими неуверенными шагами я направилась в ту сторону, куда он мне указал.

Волк шел следом, подталкивая своим носом меня в район поясницы, чтобы не останавливалась, не оглядывалась, не мешкала.

И только когда мы достаточно далеко ушли от места происшествия, потянул зубами за край футболки на себя.

Я остановилась.

Повернулась.

Волк легко ткнулся носом мне в колени, и они подогнулись, мягкие, податливые, я упала спиной на землю и надо мной возвысился огромный волчара.

Он медленно оглядел мое тело с ног до головы, а я сжалась – от него шло тепло, жар живого тела. Во всем его огромном теле ощущалось биение, пульсация жизни – зарождающийся рык, перелив крови, сдерживаемая сила.

Охотник нагнул свою огромную голову и ткнулся носом в район шеи.

Я замерла, боясь, что сделаю что-то не так – вдруг он тоже перекусит мне артерию?

Но нет.

Он высунул большой, шершавый язык и прошелся по всей длине шеи, задержался у ключицы. Несколько раз мокро, влажно, широко и размашисто прошелся своим зернистым языком по ключице – как раз в том месте, где была рана от ножа ведьмы.

Я уперлась в его мощную грудь своими дрожащими, холодными ладонями и почувствовала, как там, под шерстью, за грудной клеткой, бьется вполне человеческое сердце, хоть человеком мой охотник и не был.

Он же провел своим языком по моей щеке, уху, сдвинулся чуть ниже, и прихватил руку, потянув ее вверх. Зарычал, когда я воспротивилась, и потому так и осталась лежать под ним, мощным и огромным, с вытянутыми над головой руками. Охотник, что-то ворча своим утробным рычанием, тут же принялся вылизывать мои запястья. Прошелся сверху донизу, как шершавой тряпочкой, смывая все мои ссадины, кровь с рук.

Болеть перестало.

Покалеченные места, которые тянуло особой тонкой, разрушающей, надоедливой болью, больше не беспокоили.

Вот только…

Его прикосновения, ритм дыхания изменились.

Волк замер, втянул носом воздух у моего уха, довольно громко, и через мгновение…

Прямо на мне лежал человек.

Охотник удержал вес своего тела на мощной, накачанной руке, покрытой ручьями вен, чтобы не опасть на меня, но все равно казалось, что столь стремительное превращение выбило дух из легких.

Теперь я могла спокойно разглядеть его лицо – смуглую блестящую кожу, глубокие коричневые глаза с тонкими золотыми прожилками волка, полные, горящие губы в обрамлении колкой темной щетины.

Под его внимательным, проникновенным взглядом хотелось сжаться. Он смотрел так, как смотрит голодный на еду, и это цепкое внимание смущало, дезориентировало.

Я поспешно опустила руки и уперлась в его грудь, будто пытаясь удержать от неосторожного движения, сокращающее между нами крохи расстояния, и теперь ощутила под своими пальцами не мягкую, горячую шерсть, а твердую, накачанную, мощную грудь. С пылающей кожей.

  — Боишься меня? — изогнул он бровь, а его проникновенный, низкий шепот прострелил молнией от макушки до копчика. Неосознанно, реагируя на его голос, я немного дернулась и сжала бедра. В ответ он втянул в себя воздух сквозь зубы, и я увидела, как зрачки его сильно расширились, закрывая радужку глаза.

— Нет, — мой голос, конечно же, не звучал так, как я хотела – горделиво и уверенно. Он скорее напоминал писк мыши.

— А стоило бы, — охотник говорил спокойно, гортанно и очень, очень проникновенно.

Я лежала полностью оглушённая под ним и в этот момент даже перестала мелко дрожать после пережитого, и сейчас ощущала только тепло и жар его кожи, головокружительную близость, странное, невероятное притяжение, которое он зарождал своим поведением, глядя вот так глубоко мне в душу.

— Отпусти меня, — пролепетала одними губами.

— Не могу, — кончики пальцев на его груди начало обжигать – отчего-то мне очень сильно хотелось провести по мощной грудине, огладить, чувствуя под кожей сдерживаемую звериную силу. Теплое дыхание опалило щеку, и я ощутила, как мои бедра снова сжались, будто в спазме.

— Не трогай меня, — предостерегающе проговорила я. Вся эта недвусмысленная поза, притяжение, морок, - все было против меня, и тело начало реагировать не так, как было нужно – оно словно прогибалось под него, принимая вызов охотника.

- 12 -

Кусаюсь…

Джеймсу до рези в глазах требовалось опустить зубы ниже и вонзиться в тонкую жилку, которая отчаянно пульсировала под девичьей кожей. Присвоить. Сделать своей. Наплевать на то, что оборотень и ведьма никак не могут быть вместе, не должны.

Бьянка совсем не делала его борьбу легче. Такая мягкая, теплая, вкусная, она переливалась всеми цветами и ослепляла, разжигая желание еще больше.

В какой-то момент она издала грудной звук, больше похожий на стон.

И охотник понял, что теряет контроль. Свой хваленый контроль, которым так сильно гордился!

— Не делай резких движений, — он прикрыл глаза, чтобы не видеть ее волшебного цвета. — Вставай медленно, очень медленно.

Оборотень перекатился в сторону и улёгся на траву спиной, глядя в голубое небо среди темных крон деревьев. Выровнял дыхание, стараясь успокоиться.

Девушка послушалась его совета. Чтобы не разбудить в нем зверя, аккуратно встала сначала на колени, а после и во весь рост, старательно отводя глаза от его обнаженной фигуры на земле.

Джеймс даже не хотел думать о том, какие мысли посещают ее хорошенькую головку. Все равно они были в стократ невиннее его – хищных, горячих, доминирующих.

Он медленно отер лицо руками и встал на четвереньки уже волком. Находиться рядом с Бьянкой становилось все тяжелее, особенно когда она так соблазнительно пахла после пережитых эмоций, но он справедливо считал себя сильным и умным оборотнем, который может усмирить своего зверя внутри…Он махнул своей огромной башкой, заставляя девушку следовать за ним и пошел вперед, даже не оглядываясь, зная и чувствуя, что она будет идти за ним след в след, опасаясь каждого звука страшного незнакомого леса.

Джеймс раздумывал: как теперь быть?

Оборотни дали ему немного времени на раздумья, чтобы отдать свою добычу, но и их терпение не вечно. Появление сильной ведьмы, которая решила убить Бьянку, чтобы забрать ее магию себе, тоже не внушала оптимизма. А тут еще собственное сильнейшее влечение…

Хотелось задрать голову и завыть от злости, но волк только шел вперед, порыкивая, предупреждая, что добыча, которая самостоятельно идет следом, вздрагивая и сжимая руки на груди, принадлежит ему.

Едва они вышли на дорогу, он встал на ноги уже человеком.

Услышав звук мотора, быстро вышел на середину автострады, даже не поморщившись от резкого сигнала клаксона и нервного окрика Бьянки. Желтый свет фар выхватил из темноты его нагое тело, ударил по глазам, не ослепляя.

— Ты что творишь? — въерошенный водитель выскочил из машины. Джеймс не стал ждать, пока тот сообразит, что происходит – открыл дверцу пассажирского сиденья, надавил на голову Бьянке, чтобы она не ударилась о крышу, с силой заставил ее сесть в чужой автомобиль.

— Эй, ты что, охамел?

Джеймс дернул плечом, когда мужчина положил на него свою ладонь, стремясь задержать наглеца, быстро уселся на водительское кресло, проверил ключ зажигания в замке.

— Я звоню в полицию!

Охотник спокойно закрыл дверь, выжал педаль газа, оставляя позади бывшего владельца машины.

— Я сам – полиция, — тихо сказал он, бросив косой взгляд в зеркало заднего вида.

— А ты не утруждаешь себя объяснениями, да? — нервно выдала девушка, когда они начали подъезжать к городу. Браун вел автомобиль уверенно и резво, с шахматной точностью изящно преодолевая преграды в виде редких машин.

— Что ты имеешь в виду?

Бьянка покраснела. Он смотрел на нее в упор, одной рукой выправляя руль, но девушка не могла позволить себе даже взглянуть на него. Его позабавила такая скромность – оборотни не придавали большое внимание чужой наготе, а ведьма от смущения даже не могла подобрать слов, чтобы высказать свое негодование.

— Мы остановимся в доме, который принадлежит моей семье, — после продолжительного молчания он все же решил прояснить детали маршрута. — Туда без разрешения не могут попасть ни оборотни, ни ведьмы. А я этого разрешения не планирую давать никому.

Бьянка изумленно посмотрела на него, глаза в глаза. По ее лицу проскользнули цветные полосы отсвета фар проезжающих мимо автомобилей. Джеймс снова восхитился тому, насколько фактурной, объемной была эта девушка по сравнению с тем, что он видел обычно. Яркие зеленые глаза, бордовые губы, бледно-розовая кожа…

— Ты не сдашь меня полиции?

Он усмехнулся.

Этим живодерам?

Ну уж нет.

За побег из участка, неподчинение закону, они выжмут ее досуха, не оставят ни грамма магии, и тогда…Тогда, возможно, она лишится этого волшебного цвета, который он мог видеть.

— Эта ведьма…она ведь хотела меня убить… — Бьянка растерянно покачала головой.

Джеймс пожал плечами. Убить, лишить магии, присвоив ее себе. Эта ведьма явно была непростой, а вот вопрос – как скоро остальные такие же ведьмы решатся прийти за его цветной, влекущей Бьянкой Мориц в следующий раз?

— Не могу поверить…ведьма…хотела убить ведьму…

— А что, ты думала, что только оборотни да люди желают зла ведьмам? — не удержался от колкости Джеймс.

— А почему я должна думать по-другому?

Она теперь смотрела на него в упор, в глазах горел злой зеленый огонь, только искры не летели в разные стороны, грозясь поджечь небольшое пространство ворованного автомобиля.

Браун зарычал.

Повел плечами.

Сжал сильнее зубы.

— Потому что ведьмам плевать на всех, кроме себя, — выдавил он.

— Неужели, — всплеснула руками Бьянка. — А оборотням, выходит, есть дело до всех подряд!

— Оборотни следят за равновесием!

— Ага, используя чужую магию в собственных целях! Никакого эгоизма, да? — она уже завелась, истерика была не за горами.

Джемс вдавил педаль в пол, выжимая все, на что была способна чужая машина, и уже через несколько секунд затормозил перед внушительными коваными воротами.

— И это ваше родовое поместье? — она дождалась, когда Джеймс наберет код у ворот и проедет. Калитка закрылась за ними быстро и беззвучно.

- 13 -

— Вставай.

Я с трудом открыла один глаз.

Это удивительно – только вчера вечером думала, что уснуть не выйдет после пережитых волнений, но, едва только голова коснулась подушки, сразу провалилась в темноту. И проснулась ровно в таком же положении, как и уснула.

— Вставай, говорю, нам пора.

— Нам? — мой голос с утра похож на карканье вороны. Тогда как оборотень, напротив, был слишком бодр и активен.

Он быстро раздвинул шторы, и солнечный свет ослепил глаза, полоснул по сетчатке.

— М-м-м…

— Держи.

— Это что, кофе в постель? — приняв кружку с ароматным напитком из его рук, невольно принюхалась: а нет ли там, случаем, отравы?

Охотник усмехнулся:

— Не обольщайся. Кофе в постель обычно делают мне.

От этих его слов, сказанных с подтекстом, спина покрылась мурашками. Глядя на него не останется никаких сомнений: у такого образчика маскулинности и мужественности нет отбоя от тех, кто хотел бы остаться в его постели и утром сварить кофе…

— Давай скорее, у нас совсем нет времени.

— На что?

Мужчина сделал шаг вперед и посмотрел на меня сверху вниз, как на несмышленое дитя. Втянул воздух носом, от чего ноздри едва заметно затрепетали, а зрачки расширились. От этой его странной, но очень притягательной реакции захотелось одновременно вскочить с кровати, прильнуть к нему или бежать без оглядки за тридевять земель.

— Одевайся, жду тебя в столовой через пять минут.

Он пропал почти также быстро и неожиданно, как и появился. Раз – и нет.

— Эй! Джеймс! — мой оклик догнал его у двери. Повернулся вполоборота, удивленно глядя на меня, мол, что такого? От всей его фигуры, начиная с покатых, огромных плеч, затянутых ослепительно белой футболкой-поло, до кончиков пальцев на длинных, ровных ногах, раздражающе фонило свежестью и решительностью.

— На что у нас нет времени?

Он пожал плечами.

— Чтобы разбудить твою магию конечно, — сказал просто, будто само собой разумеющееся. Вот нахал!

— Так…

— Хочу увидеть…все твои пределы… — интонация, вкупе с многозначительно блеснувшими глазами, исказила смысл достаточно, чтобы я почувствовала себя не в своей тарелке. Тут же притянула угол огромного одеяла ближе к груди, будто пытаясь прикрыться от мужского внимания. Но Джеймсу уже было не до этого. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он испарился.

Я медленно встала, оглядела огромную комнату, которую хозяин выделил мне вчера, и с грустью подумала, что здесь вполне могли бы поселиться и припеваючи жить весь учебный год половина девочек из моей группы. В этом тоже была большая разница между нами. Между ведьмами и оборотнями…

Я вспомнила, что сказал вчера мне Джеймс. В этот дом не могут попасть ведьмы и другие волки, а это значит, что на доме установлена специальная магическая сетка. А получена она была как раз благодаря таким, как я – ведьмам, в чьей крови магии было больше допустимого.

От этого понимания неприятно горчило на языке, и даже зубная паста с привкусом ментола никак не избавляла от полынного ощущения. Все то время, пока я принимала душ, пока расчесывала свои длинные волосы, пытаясь хоть немного их просушить, ощущение надвигающейся катастрофы становилось все более ясным. Вопросов было больше, чем ответов, и не факт, что этот охотник, в чьем доме я оказалась не по своей воле, даст мне правдивый ответ.

На его счету – помощь в побеге из полицейского участка и убийство сильной ведьмы, которая умеет летать. Тут не нужно обладать большим умом, чтобы понять, что ему что-то от меня нужно…

Вся наша жизнь была подконтрольна оборотням. Они взяли ведьм под колпак– отслеживали наше появление, лишали избытков магии, следили за качеством образования в пансионах, куда отдавали девочек – ведьм.

А теперь, кажется, даже отдельно взятая ведьма становилась игрушкой в руках оборотня. Вот только каковы мотивы этого охотника? Чего он хочет?

— Эй…Ева?! — увидев в конце коридора волчицу, попыталась окликнуть ее, но девушка только бросила надменный взгляд через плечо и демонстративно скрылась за ближайшей массивной дверью.

Неприятная особа…Еще вчера я обратила внимание на то, что она выглядела совсем не так, как остальные волчицы – девушка явно была слабее во сто крат обычного оборотня. Правая рука ее безвольно висела плетью вдоль тела, и Ева неосознанно пыталась спрятать ее за спину, чтобы не привлекать внимание к своей слабости. Кроме того, она доставала Джеймсу только до плеча, то есть была такого же маленького роста, как я. Это немного удивляло – ведь все мы знаем, что волки сильные и крупные, живучие и довольно большие. Ева явно выбивалась из этого правила, и, может быть, именно поэтому обладала таким непростым и противным характером.

В огромной столовой, напитанной ярким утренним светом, фигура Джеймса выделялась черным мазком. И все мои мысли, которые я с таким трудом собирала внутри себя, вдруг резко испарились.

Появилось ощущение, что я смотрю не на охотника, а на сердцевину водопада, зовущую за собою мощной силой воды. Даже дыхание сбилось – будто напоролась на нож. Так остро, прицельно, внимательно и при этом заинтересовано оглядел он всю меня с макушки до пяток.

Но охотник быстро взял себя в руки – отвел взгляд, и через мгновение на его губах уже блуждала ехидная улыбочка, а желтые искры в черных зрачках перестали играть на свету. Приглашающим жестом он указал на стол, уставленный всевозможными креманками, но я выбрала только кофе с круасаном – казалось, что после вчерашнего даже кусок в горло не полезет.

— Ты сказал, что хочешь разбудить мою магию, — я сразу перешла с места в карьер, и он немного опустил голову, соглашаясь. — Ты тоже хочешь забрать ее себе, как та ведьма?

Джеймс вдруг сменил положение тела – из расслабленного и подчеркнуто отстранённого его поза стала напряженной, и всем своим видом он напомнил зверя перед прыжком.

— Мне не нужна твоя магия, — медленно проговорил он, сглотнув. От его тела повело скрытой агрессией, и я неосознанно поежилась.

- 14 -

 — Джеймс, нам нужно поговорить.

Голос альфы, серьезный и строгий, не произвел никакого впечатления на Джеймса. Он уже давно был слишком самостоятельным, лучшим охотником в стае, самым сильным оборотнем в округе. Он знал, что отец присматривается к нему из-за того, что однажды Джеймсу придется сменить его на посту главного в стае, но мужчина не делал никаких движений в ту сторону. Ему было хорошо и одному.

— Ну?

— Говорят, ты приютил ведьмочку?

— Что еще говорят? — оказавшись в спасительной прохладе дома, Джеймс позволил себе слабость – посмотреть за спину, туда, где осталась Бьянка. На расстоянии это было делать намного проще, потому что рядом с ней…рядом с ней он понимал, что все предохранители, все клеммы сгорают от одного только взгляда на ее розовые щеки, алые губы, прекрасные, глубокие малахитовые глаза.

— Нужно поговорить.

— Я слушаю.

Бьянка что-то эмоционально ответила Еве и шла, широко шагая, буквально печатая шаг, к дому. Волчица снова выказала ей неуважение, а ведьма не смогла сдержать свой юркий язычок…

Джеймс вздохнул: между видами никогда не будет мира. Почти сто лет прошло с тех пор, как ведьмы решили взять главенство над оборотнями и людьми, решив стать вершителями судеб и стереть  волков с лица земли. Истребить вид не так-то просто, но если устроить геноцид путем вымирания – есть все шансы…Чертово проклятие так и не удалось ликвидировать. Даже сами ведьмы, сильные ведьмы из ковена, когда их приперли к стенке, тоже не смогли повернуть это проклятие вспять.

И сейчас…

Сейчас так или иначе весь вид зависел от них.

Да, ведьмы лишены всего. Они практически подчинены оборотням – под контролем образование ведьм, их жизнь, да даже размножение, но всегда есть опасность, что что-то пойдет не так.

Как и у оборотней.

Вся магия, которая поступала из полицейского управления от ведьм, использовалась по назначению – она напитывала волчиц в положении, чтобы после этого эликсира жизни рождались не простые люди, а волки, как и должно было быть.

Но всегда, всегда что-то происходило, потому что это не естественный процесс становления оборотней. Иногда это был видимый результат, как, например, с Евой – слабой волчицей, инвалидом, или не видимый, - как монохроматизм Джеймса, черно-белый спектр света. Таких отклонений достаточно, чтобы до конца своих дней ненавидеть ведьм за их тягу к мировому господству, власти.

— Если ведьма у тебя, ты должен привезти ее к нам. Я лично солью ее магию. Тем более, что судя по всему, ее достаточно много.

Джеймс усмехнулся. Отец все еще считал, что может указывать, что делать.

Он думал, что только его слово, сказанное грозным тоном, может сменить вектор решения сына как по щелчку пальцев.

Но этому не бывать.

Джеймс не хотел лишиться красок, которые увидел впервые с рождения.

Это было его личное невероятное открытие. Лекарство от скуки. Добыча.

Тем более такая притягательная, сладкая, вкусная…

Бьянка не должна пострадать – вдруг она лишится своей особенности, предназначенной для охотника?

— Ты же понимаешь, что создал прецедент, — альфа подбирал слова, говорил вкрадчиво и спокойно, но Джеймс слышал, как стучит колоколом в его голосе едва сдерживаемая ярость. — Что ты собираешься делать?

Все, что угодно, только бы она не попала к вам в лапы…

— Джеймс, не делай глупостей. Привози ведьму.

Охотник отключил связь.

Прикрыл глаза.

Время работало против него – нужно было срочно предпринимать какие-то шаги, но все, чего он хотел – это закрыть все двери огромного дома и снова смотреть в ярко – зеленые глаза Бьянки, дышать воздухом, одним на двоих, и чувствовать приятную округлость ее податливого тела, которое явно тянулось к нему, жаждало прикосновений. Разум противился, но инстинкты нельзя было обмануть – мужчина жаждал женщину, и женщина хотела этого не меньше.

— Джеймс…

Он обернулся и посмотрел на Бьянку, которая замерла в дверях. Девушка покусывала губы, и мужчина затаил дыхание, осознав вдруг, что цвета в ней стало больше.

Вернее, теперь цвет был не только на девушке, он расширил свой периметр, распространившись чуть дальше. От сделанного открытия перехватило дух. Он ощущал себя ребенком в Новый год, нашедшем подарок от Санта Клауса.

Что послужило толчком к этому?

Мысли его лихорадочно запрыгали теннисными мячиками, подсказывая варианты, один красочнее другого. Однако Джеймс вдруг понял, что какое бы предположение он сейчас не нашел этому феномену, оно будет неправильным.

И понимание ошпарило вены кипятком.

Он понял, что нужно делать.

— Джеймс…я благодарна тебе за помощь…но…

Мужчина не стал ждать, пока она скажет что-то, о чем он или она могли потом пожалеть. Он видел, что слова даются девушке с трудом, как и решение, которое она приняла только что, а потому выставил вперед руку, призывая замолчать. Обернулся в поисках одежды, достал трикотажные штаны и быстро натянул их на себя, чтобы не смущать ведьму.

Взгляд Бьянки заскользил теплым солнечным лучом по его телу, и Джеймс не удержался от улыбки – она с удовольствием смотрела на его мускулы, стальной пресс, накачанное тело.

Едва он перевел взгляд на нее, как девушка сделала вид, что с интересом рассматривает свои ногти. И только теплый румянец на розовых щеках говорил о том, что ей более чем понравилось увиденное.

— Тебе нужно будет остаться в доме. Я выеду в город…ненадолго. Здесь ты в безопасности, тебе ничего не угрожает. По крайней мере, несколько часов.

Альфа не успеет объявиться здесь за такой короткий срок, как бы ни торопился, и потому руки Джеймса в каком-то смысле были пока развязаны. Несколько часов…нужно продержаться только несколько часов.

— Послушай…я благодарна тебе за помощь, но…

Он подошел ближе, но заставил себя остановиться на расстоянии вытянутой руки. За этим «но» следовало многое, но он не должен был ей позволить произнести эти слова вслух. Потому что она хотела уйти, самостоятельно, и оставить его один на один с его черно-белым миром.

- 15 -

Я не стала пользоваться приглашением Джеймса и чувствовать себя «как дома» в этом огромном замке и отправилась в свою комнату. Будет лучше, если я подожду его здесь – меньше шансов, что мы начнем спорить и ругаться с Евой. Сейчас, когда мои эмоции так растрепаны, это будет самым лучшим решением. Всем своим видом, взглядами, жестами, она демонстрировала такое явное пренебрежение, что мне тоже хотелось ее как-то уколоть, обидеть, опустить с небес на землю.

Когда оборотни поняли, что снять проклятие ведьм невозможно, они применили силу, чтобы уравновесить магию в мире, но самое главное, они начали ее использовать для того, чтобы ликвидировать потери, нанесенные сильным ковеном.

Не моя вина, что матери Евы не хватило магии в тот момент, когда она была беременна волчонком. Не моя вина, что девушка родилась такой слабой. Мне было ее жаль, но в то же время я бы не хотела, чтобы мою магию насильно забрали для того, чтобы помочь родиться новому оборотню…

Я решила для себя: как только Джеймс приедет, попрошу его отвезти меня в полицейское управление. Пусть делают, что хотят. Скрываться постоянно от правосудия у меня точно не выйдет. Это вопрос времени – когда меня снова поймают и в этом случае разговор будет совсем другим – коротким и жестким.

Моя благодарность охотнику была безгранична, но…и он не смог бы защищать меня всю жизнь.

Тем более, что причин его благосклонности я не понимала.

В задумчивости я прошла вдоль шкафа, за стеклом которого таились старинные книги, бросила взгляд в окно.

И замерла от неожиданности.

Потому что по дорожке, ведущей от калитки к дому шла удивительная процессия – я даже несколько раз поморгала, для того, чтобы убедиться в том, что это не обман зрения.

Первой шла Ева. Ровная спина, уверенный, чеканный шаг – она точно была уверена в том, что поступает правильно. Думаю, если бы я могла разглядеть ее лицо, то увидела бы, как губы сжаты в тонкую нить – как тогда, когда она бросала мне в лицо обвинения, что ведьмы виноваты во всем.

Следом за ней, быстро перебирая ногами, спешили ведьмы. Три женщины, совершенно разные, но похожие в какой-то маниакальной решимости и едва скрываемой радости. Они тихо переговаривались друг с другом и бросали победные взгляды на окна дома. Как только одна из них, высокая блондинка, посмотрела на второй этаж, каким-то невероятным образом угадав, что за стеклом скрываюсь я, я тут же отпрянула от окна, присела, чтобы меня не было видно.

Мысли лихорадочно заметались.

Что делать?

Как быть?

Ведьмы явно пришли по мою душу.

А предательница Ева привела их в дом.

Вернее, пригласила – Джеймс говорил, что дом закрыт магической сеткой и пройти в него можно лишь по приглашению того, кто живет здесь.

Она так сильно желала избавиться от меня, что пошла на сделку с совестью, с ведьмами, только бы выгнать меня из дома…Кажется, ее увлечение Джеймсом Брауном было сильнее, чем могло показаться на первый взгляд…

При мысли об охотнике под ложечкой засосало.

Джеймс…я тихо простонала от досады. У меня не было сотового телефона, я никак не могла предупредить его, позвать в срочном порядке обратно, чтобы он снова спас меня…

Кажется, теперь сделать это нужно будет мне самой.

Я выскочила в коридор, заметалась между комнат, открывая и закрывая двери. Куда спрятаться? Куда скрыться? Ева знает здесь каждый уголок, она без труда найдет меня куда бы я ни спряталась.

И ее нюх…

Оборотни хорошо чувствуют запахи, наверняка она сможет отследить меня по моему личному аромату!

На первом этаже хлопнула дверь. Донеслись приглушенные шепотки.

Вот дерьмо!

Они уже тут!

Я заскочила в ванную комнату, ухватила одну из бутылочек с парфюмом и щедро распылила его содержимое в воздухе, постаравшись покрыть как можно больше пространства.

Черт, черт!

Они поднимались по лестнице на второй этаж, и мне ничего не оставалось делать, как юркнуть обратно в ту комнату, которую выделил мне Джеймс.

Вспенив быстрым движением руки духи во флаконе, я обильно полила воздух вокруг кровати, у двери, шкафов.

Куда мне спрятаться?

В ванную комнату? Но там только душевая кабина.

Вылезти из окна?

Но со второго этажа я точно упаду…

Я слышала разговоры в коридоре и чувствовала, как руки холодеют от страха.

Вот и все.

Сейчас эти чертовы ведьмы заберут меня с собой или сразу здесь, не оттягивая времени, проведут тот самый ритуал, который не завершила ведьма в лесу.

И убьют меня…

Отбросив последние сомнения, я упала на пол и буквально закатилась под кровать. Высокие ножки, удобный подъем позволили это сделать, а мягкое покрывало, красивыми волнами ниспадавшее к полу, прикрыло меня от любопытных глаз и очень вовремя.

Только я прикрыла рот рукой, чтобы как-то унять свое дыхание, как дверь отворилась.

— Где она? — глубокий голос одной из женщин молнией разрубил пространство комнаты, и я шире открыла глаза. Сердце начало бУхать в ушах. Мне казалось, что его слышат все в комнате, и сразу зажмурилась, веря в детский секрет – если ты не видишь монстров, то и они не видят тебя.

— Должна была быть…тут… — впервые Ева заговорила неуверенно. Все то время, что я была в доме оборотней, она вела себя как хозяйка положения, но сейчас оказалась в непривычной для себя роли. 

— Она уходила куда-то? Могла спуститься на первый этаж?

Одна из трех ведьм раздражено топнула ногой и выскочила за дверь – видимо, побежала искать в других комнатах второго этажа.

— Я оставляла ее тут…она не могла уйти из дома незаметно… — Ева мямлила, неуверенно выговаривая слова. И куда только подевалась ее уверенность, граничащая с наглостью!

— Может быть, ты ее спрятала от нас? — в страхе я распахнула глаза шире, потому что в голосе ведьмы отчетливо прозвучали стальные нотки, предупреждающие, что за этим вопросом не может последовать ничего хорошего.