Дневник Йона

Женя ТДневник Йона

день 24 первой трети 3987 года

Ректор Риг посовещался с психиатрами, курирующими нашу кафедру, и сказал нам, чтобы все начали вести дневники. Это, как объяснил он, научит нас дисциплине и поможет здраво анализировать самые разные условия и ситуации. А еще быстрее — привыкнуть к ведению официального бортового журнала. Типа то же самое, только про реальность, а не внутренние загоны.

Хм, идея здравая. Но не знаю, найду ли для этого время (точнее, не стану ли лениться).

Ну привет, дневник, получается. Я Йон. Астронавт. Балабол. Мечтатель.

день 25 первой трети 3987 года

А как начинать записи? Я сегодня классно поел, а еще мало спал, потому что у Сольвейг болел живот, и она ворочалась во сне, а я волновался.

Так?

Сажусь работать, не знаю, что еще сюда писать пока.

день 27 первой трети 3987 года

Руки, откровенно говоря, совсем отвыкли писать. Все только тыкать в клавиатуры. А между тем я сегодня даже задумался, что бы такого написать в свой дневник интересного, чтобы не было бессмысленных отписок в одно предложение.

Дни мои проходят как обычно: завтракаем с Сольвейг — она удивительно вкусно готовит мне мою неизменную овсянку и тосты с тунцом, а сама довольствуется парой яблок. Не знаю, как она выживает до середины дня на этом. Потом мчим по работам — она в агентство, я — на станцию или в университет. Работа обычно затягивает с головой: сейчас занимаемся комплексными исследованиями близлежащих к нашей планете объектов — от химического состава их атмосферы до просчетов вероятности найти там какие-то формы жизни. Вечером встречаемся с Сольвейг в парке и сидим у фонтана, рассказываем друг другу о том, как прошел день, или просто болтаем ни о чем. Иногда заглядываем куда-то на бокал вина, но чаще в будни ужинаем вдвоем дома — ну то есть в том месте, что мы договорились считать нашим новым домом. Засыпаем быстро, уставшие, непременно обнявшись — это моя любимая часть дня.

Сегодня такой же день — и я люблю эту рутину. Люблю свою работу, которая учит и даже заставляет меня мечтать, люблю Сольвейг, которая верит в меня больше, чем я сам, и вдохновляет вставать, побеждать, радоваться. Люблю эту страну, которая приняла нас, приютила и дала шанс начать все заново, несмотря на то, что поначалу нам с ней было никак не свыкнуться…. А еще, с особенным трепетом, люблю открытый космос — слышу, как он зовет меня. Как он тянет меня к себе.

день 33 первой трети 3987 года

Вот ведь…. Только написал больше трех предложений, как завалили работой, и я совсем забыл вести дневник. А Риг точно спросит, как там с ним дела. Я не привык врать — ни ему, ни, вроде бы, кому-то еще. Так, надо срочно что-то сюда выдумать.

Забавный случай произошел на работе.

Наш умник Томрод — это самый блестящий ученый моего возраста и самый нудный человек всех времен и народов — собрал фичу под рабочим названием «Бесконечная Вселенная». Берете в руки смарт-дисплей, вводите координаты звезды, планеты или любого другого тела, поиск выдает вам картинку с тем пейзажем, который открывается с этого объекта. А дальше самое интересное — можете приближать изображение столько, сколько влезет, виртуально побывать в любой точке космоса и даже заглянуть внутрь той поверхности, на которой «стоите». Конечно, все, что вы здесь можете увидеть, выдумано самим Томродом и не может быть на 100 % достоверно, но идея отличная — и далеко, очень далеко идущая!

Так вот, наши приколисты взяли эту технологию и использовали в более прозаических целях: нафантазировали Рига в клетчатых кальсонах у камина, читающего книгу о Риге в клетчатых кальсонах у камина, читающего книгу о Риге в клетчатых кальсонах у камина…. Короче, что-то у них там зациклилось и, я не знаю, как так получилось, но попало, конечно, в руки самому ректору. Он ничего не сказал, но излюбленный клетчатый пиджак больше не надевал.

день 35 первой трети 3987 года

Шутки в сторону. Второй день что-то шумит на нашей волне. Это может быть нечто очень важное. Ничего не понятно, но очень интересно. Бегу работать. Не буду пока писать, так как сейчас действительно загружен на 200 %, дежурим по очереди у мониторов. Все загружены… Да простит нас (опять) Ректор Риг!

день 38 первой трети 3987 года

Мммммммм ммм мммммм…

Я бы не сказал, что превратился в корову, сижу мычу, нет-нет, Йони, спокойно. Сердце колотится, как сумасшедшее… Потому нормально шутить не выходит. И вот почему.

…Готовьте свои мониторы, дорогие друзья, на днях дадим заявление. Произошло чудо: мы поймали вибрацию, сигнал, исходящий откуда-то из области Ледестена. Тут же понеслись расшифровывать: сначала нам пронзило уши слишком высокой частотой (умная команда стажеров собралась, конечно, — ни один не додумался надеть наушники), пустили по частоте ниже и все равно совершенно ничего понять не смогли — дикая какофония пиликанья, помноженная на полумеханический треск. Долго бились: ректор Риг каждому из нас выдал асап-задачу — бросаем все дела и думать над шифром. Прошло пять часов, и Томрод (кто же еще, закатывая глаза пишу я) разобрался с посланием — да, это послание! Это музыка. Это песня. Благодаря нашему дорогому всезнайке, мы вдруг во всей аудитории услышали тихий лиричный перебор струн, кажется, и голос, что-то мирно напевающий, мурлыкающий будто бы под нос. С минуту таращились то друг на друга, то на Томрода, то на преемник — а потом по всему классу пронеслось такое единодушное и шумное «ура!», что даже ректору пришлось улыбнуться и подкинуть свой кепи к потолку. Кто-то есть — или был — в недрах бесконечного космоса. Кто-то живой!

Песня, кстати, такая… умиротворяющая. Спокойная. Это похоже то ли на мантру, то ли на размеренную молитву благодарности — такую, когда не винишь себя ни в каких грехах и не перед каким из богов не раскаиваешься. Просто смотришь вверх и улыбаешься. И мычишь себе что-то доброе под нос. Отдали запись в ксенолингвистический отдел — посмотрим, что они скажут: у этих парней очень мощные наработки, ждем ответ в течение трех-четырех недель, до шестидесятого дня первой трети должны отчитаться. Волнительно. Пока звучит как самый обычный незнакомый иностранный язык — странно даже представить, что он родом не из соседней страны. А с другой… звезды или планеты.

Во всем этом больше всего потрясает то чувство, что мы будто бы перестали быть одинокими. Заброшенными, потерянными. Когда-то мы, тридеане, выдумали себе это вселенское одиночество — дескать, никого в этих галактиках, кроме нас, таких везучих неудачников, нет. Только нас — о да! и никого больше! — могло занести на далекую планету, лишь мы — развившийся во что-то более или менее (скорее менее, конечно) разумное пустой космический мусор. Только на Триде так удачно сложились обстоятельства — лишь у нас тут обнаружилась оптимальная близость к звезде Золийд — умирающей, но все еще раздающей свое тепло направо и налево, — подходящий вполне ландшафт, сформировавшийся в конце концов климат (хоть и меняется ныне не в лучшую сторону), вода в живительном околожидком и жидком состоянии… Лишь нас задумало божество, лишь для нас создало необъятный косм… Я всегда догадывался, что такие мысли как-то слегка высокомерны, я правда верил — вру, не верил, знал, высчитывал, логически размышлял, предполагал и находил один-единственный разумный ответ, — что мы не можем быть тут одни. И вуаля, господа. Раунд!

Вести дневник с такими новостями не так-то сложно! Ну, Йон, ты больше поэт, чем астронавт, оказывается! Впрочем, это не мешает тебе, прощелыга, летать в космос раз-два в неделю и проверять станцию.

день 54 первой трети 3987 года

Победа! Ксенолингвисты справились куда быстрее, чем все ожидали, — вернее, начали показывать внушительные результаты: расшифровали отдельные слова, по которым мы узнали, откуда сигнал — с планеты Земля. Она, кажется, в 68000-70000 световых лет от нас, не меньше.

Пока работаем над остальными вопросами и стараемся глубже погрузиться в тайну новой планеты, на которой есть жизнь.

Что она? Безопасна ли она сейчас? Стоит ли нам стремиться к встрече друг с другом или все обернется какой-нибудь жуткой межпланетной войной? Для меня ответ один: разумеется, стоит — и это не должно обсуждаться. Другое дело — сколько лет это может занять… Нам кажется, что наша цивилизация ушла несколько дальше: мы на 87 % убеждены, что полет до Земли у нас займет куда меньше времени, чем полет сигнала с песней в наши галактические края. Обсуждаем экспедицию. Ректор Риг продавливает гранты для университета — чтобы мы могли поучаствовать. Молодая кровь, говорит он, должна идти рука об руку с опытом более зрелых астронавтов — только так, по его мнению, мы добьемся успеха как в самой миссии (проще говоря — если уж лететь придется долго, то хотя бы те, кто помоложе доберутся), так и при встрече с обитателями Земли (читай: никто не будет душнить за 487 заповедей ведения переговоров, составленного первой (неудачной) делегацией 3740 года).