Дихотомия

Глава первая, в которой звонко стучат сапоги

Сегодня был самый важный день в году. Один из тех, что в одночасье мог изменить жизнь маленького человека большого города, если улыбнётся госпожа удача или отвернётся злой рок. Каждый надеялся, что сегодня именно такой день.

— Имя! — рявкнул Страж, пытавшийся не проткнуть журнал остро заточенным карандашом.

По нетерпеливому взгляду окружающих я сообразил, что обращаются ко мне. Когда становишься свидетелем бесконечной бюрократии Стражи города Люмерион, то начинаешь думать, что она происходит без твоего участия. Именно в этот момент она проявляется больше всего, и неизменно, по отношению к тебе.

Собравшись с духом, я произнёс набор букв, отчеканенный мной за три часа ожидания:

— Демиан, сэр! Демиан Тэнрок, сэр! — выпалил, встав по стойке «смирно».

Позади раздался сдавленный смех. До слуха долетел стук сапог: очередь стала больше.

— Я тебе никакой не сэр! Проходи в зал осмотра и не задерживайся!

— Так точно, сэр, — от избытка волнения подлил масла в огонь, и пока не разгорелся пожар, покинул возмущённого представителя закона.

К слову, закон в Люмерионе был один: если Страж утверждает, что ты преступник, и предлагает сдаться, то, значит, даже мысль, что ты невиновен, уже трактуется сопротивлением при задержании. Тем более, если виновный взаправду ничего не совершал. Дело маленького человека пройти в камеру, пока буква закона выписывает кренделя в личном досье. И чем меньше гражданин доставляет проблем, в особенности потенциальных, тем меньше плохих слов успевает отметиться острым карандашом представителя власти. Именно поэтому каждый житель большого города в душе своей мечтал стать Стражем. Это была карьера с высоким порогом вхождения, но с не менее высоким шансом на лучшую жизнь. Для многих это был единственный шанс если не на лучшую, то на долгую жизнь. Примкнуть к группе сильных, облачиться в знамёна, заручиться поддержкой Закона и Короля, означало на очень короткой дистанции подняться на головокружительную высоту, заполучить единственную надежду вырваться из творящегося хаоса. В особенности для таких, как я…

— Вид магии? — утомлённо бросил следующий Страж, встречающий в комнате осмотра, что противоречило названию самого места, ведь помимо визуальной оценки вас заставляли вывернуть карманы, рукава, продемонстрировать подошву обуви и задрать кофту на предмет скрытого оружия. Процедура совершенно бессмысленная, ведь чтобы победить боевого мага холодным оружием, необходимо обзавестись такой силой, что оружие становится безобидной игрушкой в руках младенца.

— Какая магия? — не повышая тона, повторил Страж, чьё терпение граничило с безразличием. В горле запершило. В такие моменты окружающие думали, что перед ними немой, и жестами пытались объяснить необходимое.

Нет, я расслышал. И да, я прекрасно понимал, о чём идёт речь. Просто боялся произнести это вслух. А вернее, оттягивал до последнего момента.

Страж терял терпение: бледные щёки приобрели розоватый оттенок.

— Или сообщай вид магии, или проваливай! Позади тебя толпа, готовая любого разорвать на Испытании, — выругался тот, нервно посматривая на часы, будто в ненормированном рабочем дне виноват я.

В глазах Стражей, конечно, именно такой человек и был виноват во всех смертных грехах. Особенно в нарушении городских законов, на которые было наступить легче, чем на битое стекло в заброшенном доме. Вот только стекло достать из стопы можно, а вот невиновного из тюремных камер…

Страж размял веки, провёл ладонью по щекам, а затем глубоко выдохнул.

— Что на этот раз? Вызов дождя в помещении, управление пылью, предсказание на минуту вперёд и последующий паралич на полчаса? Не томите, позади вас изнывают такие же гении, коих не видел свет…

— Моя магия… – неуверенно начал я, спотыкаясь у слова, предательски терявшегося в окружающем шуме. То были возмущения позади. В очереди самые стойкие теряют терпение. А в очереди, длившуюся день, даже родной брат станет непереносим на дух. Поэтому семей здесь обыкновенно не было: кто же захочет проходить Испытание рука об руку со своей роднёй? К таким доверия куда меньше, чем к первому встречному. Тот хотя бы слабостей ваших не знает.

— Ну? — промелькнул карандаш в руке.

— Теневая… Магия Тени.

Раздался хруст: карандаш сломался. В зрачках блеснул Свет.

— Вам что, мёдом здесь намазано? — пробурчал служитель. — Уже второй за мою смену. И слепому видно, что Теневые маги не способны стать Стражами.

— Но… до этого никто ведь и не пробовал…

— И правильно! Такие, как вы, если уж уродились… Сидите и помалкивайте. Нет же, потянуло мотыльков к фонарю!

Страж продолжал причитать, выстругивая новый карандаш. Блеснул нож. Чиркнул грифель по белоснежной бумаге. Я, наконец, получил пропуск. Иные называли его — билетом в один конец. Почти как лотерейный, он, хоть, и давал шанс на лучшую жизнь, но куда с большей вероятностью обрывал её. А потому каждый получал пропуск, надеждой заглушая страх.

Но ненадолго — до следующей комнаты.

Вспотевшими ладонями сминая пропуск, я прошёл к чистилищной. Чистота в ней достигалась в первую очередь высоким напором воды. Вот только никто не говорил, что комната будет общая. Без таких излишек, как разделения на мужчин и женщин, также удобная первым, как неприятная вторым. Но, вглядевшись в лица кандидатов, я мгновенно прочёл их мысли: ни тени смущений, один лишь страх. Даже смотрелись они как скот, который ведут на закланье собственные ноги, ведь первая же фраза, которую вы слышали у порога Испытания — «добровольное участие». Вот только никто от хорошей жизни на такое по доброй воле не пойдёт. Крайняя нужда, вот та воля, что оказывалась сильнее страха. А уж если дело касалось семьи… Например, родной сестры, вынужденной за гроши протирать столы в замызганной харчевне, или стареющей матушки, выпрашивающей милостыню на пыльных улицах. Здесь уж выбирать не приходится…

Отбросив гнетущие мысли, я стянул с себя холщовую кофту. Неуклюже выбрался из широких штанов, никогда не сидевших на мне впору. Соскоблил ботинок, приветливо улыбнувшийся оторванной подошвой перед тем, как со стуком упасть на плиточный пол, и наконец, давшееся мне труднее всего — сбросил бельё.

— Это что за приватный танец? — прохрипело прямо над моим ухом.

Вздрогнув, я отскочил в сторону, налетев на какого-то парня. Тот поспешил извиниться, хотя даже ему было ясно, что виноват я.

— Встаём в шеренгу, спиной ко мне! Сейчас каждый узнает, что значит быть чистым, как Свет, на который вы, грязные уроды, посягаете!

Хриплый голос звучал нараспев. Удовольствие, сквозившее в каждом слове, неудовольствием отпечаталось на моём лице, отчего я сразу же получил мощной струёй ледяной воды. Послышался смешок из шеренги, прервавшийся болезненным стоном: оказалось, что напор может быть ещё сильнее. Нас по очереди окатывали водой, затем пеной, потом снова водой. Многие с удивлением обнаружили, что цвет их кожи изменился. Отпавшая грязь осветлила жителей неблагополучных кварталов на несколько тонов. Хором застучали зубы.

Вода взаправду была ледяной. Словно растаявший ледник, сохранивший температуру, окатил вас с головой. А затем ещё несколько раз для пущего эффекта.

— Ролан! — неожиданно представился незнакомец, попавший мне под ноги.

Протянув руку, он ненароком оголил редкую часть тела, которую другие пытались скрыть. Опомнившись, смутился, возвращая ладонь на место. В помещении действительно было холодно.

— Демиан, — вежливо ответил я, стараясь не смотреть в его сторону.

Отведя взгляд левее, я наткнулся на иную картину, которая уже меня вогнала в краску: миловидная девушка с иссиня-чёрными волосами. Плечами прикасаясь друг к другу, мы глядели в стену с отлупившейся извёсткой. Не желая смущать парня справа, я старался не косить глазами к незнакомке слева, но попытка с треском провалилась: девушка сверкнула на меня стеклянным взглядом, холодом окатившим меня куда сильнее, чем шланг с ледяной водой.

Всё бы ничего, если бы не абсолютная нагота, с формами, которые невозможно прикрыть миниатюрными ладошками. Иными словами, девушка, словно ходячий магнит, притягивала к себе взоры как кандидатов, так и надзирателей.

Процедура пошла на третий круг, до самой последней капли в резервуаре.

***

Досуха вытершись полотенцами, кандидаты разбирали сваленную, подпалённую одежду, в надежде найти не столько свою, а хотя бы ту, что может подойти по размеру. Одежда эта, высушенная так быстро, становилась пригодна лишь на период Испытания. Всё благодаря магам огня, на чью работу не распространялись гарантийные обязательства. Сухое, и на том спасибо. Не надеясь отыскать свою кофту, я схватил одну из последних, которая хоть и была не по размеру, но почти не пропахла гарью. Погасив ударами ладони тлевшие угольки, я отошёл в сторону.

— Нашёл! — воскликнул Ролан, указывая пальцем на высоченного парня с бицепсами, размером с голову. — На нём моя рубаха. И штаны он тоже забрал! Правда, теперь они больше походят на шорты…

Оглядев его, я едва сдержал смех. Отныне тот был похож на священника в чёрном балахоне, чей подол касался пола. Едва ли в таком виде можно выходить на арену.

— Моей одежды также не оказалось. Взял, что успел, — ответил я, разведя руками.

Понимающе кивнув, Ролан отвёл взгляд от незнакомца, пытавшегося застегнуть ширинку. Штаны расходились по швам, норовя из шорт превратиться в исподнее. А вот девушке повезло больше: одежда ей подошла. Почти. По вздымающейся груди, стеснённой в жилете, становилось ясно, что если наша одежда была на несколько размеров больше, то незнакомка, напротив, давно переросла выпавший ей наряд.

Затем вернули оружие, отобранное перед осмотром. А точнее, то, что заменяло собой кинжалы, мечи, боевые топоры. Едва ли бедняки могли притащить с собой фамильный арсенал, золотом отливавшим в свете солнца. Так, в моих руках вновь оказался кухонный нож, втайне одолженный у матушки…

С доспехами повезло больше. Они — были. На этом везение заканчивалось, потому что ни кольчуги, ни пластинчатых, ни тем более латных вариантов не предоставили. Выбор пал на жилет из многослойной кожи, усиленный редкими металлическими пластинами. Да и тот, явно не первой свежести, с частыми заплатками, изношенный и дурнопахнущий потерпевшими поражение в предыдущем Испытании…

Раздался стук сапог. Нарастая вибрацией, своим звоном он заполонил пространство. Так мог передвигаться только тот, кто чувствовал себя здесь как дома. Рослый Страж, окинув нас взглядом, говорившим, что сегодня нам ловить нечего, смачно сплюнул на пол.

— Правила просты. За отведённое время требуется сбить с ног любого из пяти Стражей. Если по окончании Испытания вы всё ещё стоите на ногах, пусть и не смогли достать Стража, то считайте, вам крупно повезло — шанс попытать удачу в следующем году. Для многих присутствующих это станет достижением. Остальным же… Повезёт меньше.

Толпа стихла. Сглотнув, я с ужасом оглядел присутствующих. Сбить с ног превосходящего в силе противника? Да ещё и Стража, обращённого мага Света, наделённого энергией самого Короля? Шансы на успешное прохождение резко снижались, но поворачивать назад уже поздно. К тому же люди, собравшиеся здесь, не могли позволить себе такой роскоши, как возврат к прошлой жизни с её долгами, проблемами, нищетой…

— Вижу, что вы полны решимости, — заключил Страж, кисло ухмыляясь.

Развернувшись, он повёл за собой десятки мужчин и женщин. Сбившийся шаг гулом пронёсся по стенам. Послышался приглушённый шёпот. Кто-то настойчиво тянул меня за руку.

— Как насчёт того, чтобы объединить силы? — предложил Ролан, с опаской посматривая на суровых Стражей.

— Объединить? — изумлённо спросил я.

Такая безумная идея даже не приходила мне в голову.

— Да! В компании всяко проще, чем в одиночку. К тому же здесь ни у кого опыта сражений нет, кроме уличных драк… Только и нужно, что найти сторонников, раскрыть особенности своей магии, да продумать стратегию боя.

На словах звучало по наивному просто. Хорошо, что его никто не услышал.

— Сомневаюсь, что к нам захотят присоединиться, — начал я, замечая, как огонь в глазах юноши разгорается тем сильнее, чем больше во мне сомнений.

Вместо спора Ролан обратился к той самой незнакомке, стоявшей слева от меня на омовении, без лишних приветствий предлагая вступить в нашу команду.

Постойте, он сказал в нашу?

— Я сражаюсь в одиночку, — последовал отказ.

Подняв глаза, девушка окинула нас исчерпывающим взглядом: здесь нам ловить нечего.

— Я знал, что легко не будет. Иначе какое это Испытание, если его можно толпой взять? Мы и вдвоём справимся. Какая, кстати, у тебя магия?

Ответ комом застрял в горле.

— Конечно, сперва я. Моя магия, как бы её ни сторонились, может быть очень полезной в бою. Ты наверняка о ней слышал… Больше лжи, чем правды, да и на деле она не так ужасна, как о ней говорят… В общем, — отбросив сомнения, Ролан уверенно произнёс, — я маг Тени.

Вокруг образовалась пустота: толпа мгновенно расступилась.

— Понимаю, такими как я принято пугать детишек перед сном. Но в этих сказках ни доли правды! По крайней мере, я не караулил заблудившихся старушек в тёмных переулках города, чтобы обобрать до нитки. Да я и не крал никогда! Драк не затевал, а скорее избегал… И с законом проблем не имел, по крайней мере, не совершал ничего, за что можно было попасть за решётку, пусть частенько там и оказывался… В целях профилактики, как мне говорили.

Спустя минуту возле нас не оставалось никого, кроме девушки, не пожелавшей вступать в наш отряд, да и та, судя по всему, попросту не обращала внимания на окружающих.

Я потянул неутомимого Ролана за рукав, призывая замереть на месте. Молчание туманом расстилалось под трясущимися ногами. Песок забивал ноздри. Высокие трибуны, ранее заполнявшиеся на период празднеств, пустовали, не считая единственного зрителя, восседавшего на переднем ряду, чей меч, даже убранный в ножны, внушал настоящий страх.

Встретившись с непроницаемым взором Командира Стражи, я тотчас отвёл взгляд. Такие, как он в представлении не нуждались. Им детишек пугали чаще, чем магией Тени.

Мгновенно спуталось дыхание. Тянуло забиться в темень, но мы стояли в самом центре Арены, где отблеск масляных фонарей разливал вокруг нас зыбкое, почти мистическое сияние. Здесь негде было скрыться. Будучи как на ладони, горстка людей, представлявших ещё несколько минут толпу, неуверенно топталась на месте. Начни в нас стрелять огненными шарами, как пожар бы перекинулся на задний ряд без единой помехи: никто бы даже не шелохнулся. Но глядя на сверкающие мечи, каждый понимал, что огненные шары, будь они даже размером с солнце, представляли бы куда меньшую угрозу, чем пятеро улыбавшихся Стражей во главе с Командиром.

Последний, конечно, не вступал в бой. Но одного его присутствия было достаточно, чтобы слюна в горле пересохла.

Командир поднялся. Он, как и остальные Стражи, был одет в пластинчатый доспех. Испуская Свет, отражённый на металлических пластинах, пришитых к тканевой основе, Командир приводил зрителей в трепет. Держа перед собой меч, он приставил его к ногам, как внушительных размеров опору. Сосредоточив взгляд на лезвии, я не поднимал головы. Кому захочется, чтобы сам Закон, поздним вечером вспомнил ваше лицо и решил узнать, чем вы в данную минуту занимаетесь? И мирный сон в тёплой постели не убережёт от скелетов в шкафу, которые, если тщательно поискать, с шумом выпадут из распахнутой настежь дверцы.

Окинув пристальным взором собравшихся, Командир разогнал тишину.

— Желание вступить в ряды городской Стражей похвально. Но перед этим нужно доказать, что вы достойны не только чести, но и ответственности, которая налагается на того, кто выступает под нашими знамёнами. Тысячи лет Стража несёт Свет в самые отдалённые уголки Королевства, борется с Тьмой, встаёт на защиту обычных людей. Перед облачённым в доспехи, с мечом, наполненным Его Светом, лежит непосильная задача по защите Королевства и граждан от преступности внутренней и врагов внешних. Именно поэтому Испытание, ежегодно проводимое во всех городах, включая Люмерион, призвано выявить достойных. Испытание, которое вам предстоит пройти, опасно для жизни. Кандидаты в Стражи должны быть готовы к тому, что смерть, подобно Тьме, ступает по пятам, и только храбрые сердцем, способны противостоять надвигающемуся мраку.

Командир, выдержав паузу, обвёл тяжёлым взглядом присутствующих. Его речь эхом разносилась по арене, вгоняя храбрые сердца в трепет. Приветственное слово парализовало всех не хуже магии.

Почти всех.

Один из кандидатов рванул в бой. Минуя толпу, он выскочил к Стражу, обходя того с тыла. Застучали сапоги. В рукаве мелькнуло лезвие. Страж развернулся, вонзая в противника меч. Тот рухнул на землю, поднимая в воздух песчинки. Прошло не меньше двух минут, прежде чем песок опустился и мы увидели лицо погибшего. Кровь на его губах была ярко-алой. Взгляд потускнел, как спалённый фитиль. На земле лежал Ролан. Толпа сделала шаг назад, песком заглушая звон сапог.