Ночные призраки

Глава 19. Город людей

Улицы Эверона всегда заполнены толпами прохожих. Неважно, идет ли дождь, но, пока не сядет солнце, там не протолкнуться от людей и повозок. На улицах Эверона всегда копошатся ратлеры. Неважно, идет ли дождь, но, пока не сядет солнце, они вечно снуют под ногами и колесами, подбирают, жуют, утаскивают под землю… Ратлеров не замечают, о них спотыкаются, оттаптывают им хвосты, не помогают даже яркие оранжевые жилеты… На улицах Эверона всегда шумно. Скрип рессор, грохот колес, писк ратлеров, которым отдавили хвосты… и голоса горожан.

Город, заливаемый дождем, который встретил покрытую грязью Дженни на поверхности, никак не мог быть Эвероном. Здесь было тихо. Здесь не было ни души. Дома слепо пялились запертыми ставнями на мокрую мостовую. И никто не копошился на этой мостовой. Дождь равнодушно моросил, ветерок поднимал волны в лужах и вяло ворочал желтые листы брошенных газет, которые некому было убрать.

— Что здесь случилось? — повторила Дженни. — Где люди? Где ратлеры?

Эрик в это время склонился над дырой водостока, чтобы вытащить последнего члена их команды, Шейса. Но тот пискнул, подпрыгнул на месте, завертелся… и пропал. Только дробная россыпь шагов в темноте подземного канала… На него опять накатило, и он умчался в одно из своих безумных подземных странствий. Эрик уставился на свою растопыренную ладонь, которой так и не смог ухватить ратлера за холку. Потом выпрямился и тоже оглядел пустую улицу.

— Что-то случилось, — пробормотал Морко. — Нам нужно быть осторожными. И лучше всего куда-то спрятаться. Сперва разберемся, что произошло, а потом будем пробираться домой.

— Мама уже за мной отправилась, — вздохнул Макс. — Приедет, а меня нет. А! Я здесь недалеко живу, давайте побегу прямо домой.

Теперь Дженни узнала место — они были в центре. Да вон же Вулкан, его почти не видно за серой пеленой дождя. Он совсем рядом, закрывает половину неба, поэтому она и не обратила внимания на этот элемент пейзажа. И до дома Макса рукой подать, а уж «Улыбка Вилены» совсем рядом. Если довериться Хогорту, богу совпадений, это знак. Именно там и можно укрыться и уж конечно там можно узнать все новости. А заодно выполнить поручение Ирви: найти ее тайного воздыхателя.

— Идемте, — позвала она, — Эрик, дай руку. Макс, останься с нами. Пока мы не убедимся, что на улицах безопасно, одного тебя не отпущу.

— Конечно, безопасно, — протянул мальчишка. — Ведь никого нет.

— Невидимая опасность, она самая страшная, чтобы ты знал, — покрепче наваливаясь на руку Эрика, отрезала Дженни. — Это тебе любой детектив подтвердит.

Они медленно пошли по улице, держась ближе к стене. Стук сломанного протеза по камням прорезал неестественную тишину. И по — прежнему никакого движения на улицах, только ветерок шевелит страницы брошенных газет. Шорох мокрой желтой бумаги да тихий плеск дождевых капель в лужах…

— Зачем ты ведешь нас туда? — шепнул ей в ухо Эрик. — Зачем? Это ничего не изменит.

— Это поможет нам разобраться, куда подевались люди и ратлеры, — ответила Дженни.

Вообще-то она хотела наконец познакомить Эрика с Ирви. Это сразу разрешит все вопросы. Либо так, либо этак, но разрешит.

— Не уверен, что тебе понравится ответ, — пробурчал Морко. Он расслышал только ее реплику. — Посмотри, что написано там на стене.

Они как раз достигли перекрестка, открылся вид на поперечную улицу, и на стену углового дома. Красной краской там было размашисто выведено:

Эверон — город людей!

Взгляд Дженни скользнул дальше, по мокрой мостовой, лужам, смятым газетным страницам… и уперся в кучу лохмотьев. Нет, не просто куча лохмотьев, часть их которых оранжевая, а часть кажется багрово-красной, но на самом деле… багрово красное льется в лужу, растекается, растворяется в дождевой воде… Это же мертвый ратлер. А вон еще один, и еще…

— Хорошо, что Шейс сбежал. Морко, ты…

— А я как раз не прочь поразмяться, — хмуро объявил гоблин. — С Волком драться неинтересно, он слишком быстро меня вырубил, я толком ничего не успел. Вот попадись мне те, кто прошелся здесь по улице! Ручаюсь, наш разговор получится долгим.

— Это вряд ли, — пробормотал Эрик. — Но теперь я понимаю, что ты права. Я провожу вас.

Налетел порыв ветра, поднял лужи в кровавых лужах. Завеса серых туч над головой раздвинулась, и в прорехе хищно блеснули красные огоньки на склонах Вулкана. И еще ветер донес отдаленный шум. Еще год назад Дженни сказала бы, что так шумит неспокойное море. Но жизнь в Эвероне научила ее, что точно так же шумит еще одна стихия: человеческая глупость. Это голоса огромной толпы. Те, кто убил ратлеров, бродят где-то неподалеку, и их очень много. Порыв ветра швырнул в нее мокрый газетный лист, и Дженни машинально схватила его. Сразу бросился в глаза заголовок, набранный крупным шрифтом: «Эверон — город людей?»

Она сбилась с шага, глаза сами собой побежали по строкам:

Эверон — город людей? Вы уверены? Опустите глаза и поглядите под ноги, или задерите головы — что вы увидите? Смерть подстерегает вас, и вы даже не поймете, откуда она явится, сверху или снизу. Вспомните, что писали продажные лживые газеты о гибели лорда Грегила Вестокена. Он работал над новым оружием, якобы для войны с Погонщиками Ветра, и погиб во время неудачного эксперимента. Помните? Но почему никто, кроме «Молнии», не рассказал, что это было за оружие? Разве не странно, что история трагической гибели патриота не стала широко известной?

Ответ прост: от вас скрывают правду. Только «Молния» не будет молчать! Так слушайте то, что от вас хотели спрятать! Слушайте и хорошенько обдумайте!

Вчера я рассказал вам о Крысином Волке, страшном, кровожадном непобедимом убийце. Вот оружие, над которым трудился покойный лорд. Ему удалось вырастить зверя, и зверь вырвался на волю. Грегил Вестокен и его слуги стали первыми жертвами Волка. Потом появился Черная Рука. Сопоставьте эти события и сами решайте, есть ли между ними связь.

Мариан Вестокен скрыл правду, заставил молчать всех, кто знал. Зачем? Вот вопрос, который не дает мне покоя. Почему лорд не озаботился поисками зверя? Того самого зверя, который убил его брата? Может, ему выгодно, что зверь убивает? Старший Вестокен словно забыл о брате, он затеял интриги, вследствие которых наша армия лишилась победоносного генерала. Вам говорят о маневрах лорда Байриса, но смысл этих маневров очень прост, наши солдаты бегут от Погонщиков. Снова бегут!

Только один генерал Эверона был способен противостоять врагу, и это был Сертиас Истригс. Однако Мариан Вестокен позаботился, чтобы его вернули на Вулкан. Не потому ли, что там ему грозит смерть? И не думайте, что в опасности только обитатели вилл. Что, если Волк не один? Что, если их будет много? Вестокены уже умеют плодить этих тварей.

Запирайте подвалы, потому что смерть бродит под землей…

— Эй, ты чего? Идем, — Эрик потянул ее за руку.

Дженни еще успела на ходу досмотреть, что пишут в «Молнии». Нет, о ее участии в смерти Вестокена не было ни слова. Наоборот, выходило, что это Крысиный Волк прикончил лорда. Хвала Трохомору, хотя бы это не разнюхали. Но в остальном все было очень плохо. Громовержец намекал, что Мариан Вестокен потому и скрыл историю Волка, что хочет пользоваться такими тварями в будущем. И не просто пользоваться, а управлять ими. Еще хуже был намек на то, что к Волкам присоединятся и остальные ратлеры. В статье умалчивалось о том, что Волк опасен прежде всего для подземного народа. Наоборот, Громовержец намекал на то, что это герой и вождь для прочих ратлеров. Кто знает, сколько ратлеров копошится на улицах, вопрошал этот лжец. А сколько их скрывается в темных подземельях? Это же целая армия. А если во главе армии станут Волки, которых Вестокен натравит на своих врагов. Вы не боитесь оказаться врагами Вестокена? А зря, потому что до сих пор он очень успешно скрывал свои планы. Значит, было чего скрывать.

Это вполне объясняло появление трупов в оранжевых жилетах… и дурацкий лозунг на стене… и обезлюдевший город… и шум толпы… все ближе и ближе…

— Сюда, сюда, — Эрик втолкнул ее в подворотню, потащил быстрее.

Морко на своем сломанном протезе уже едва поспевал за ними, а Макс больше не собирался идти домой в одиночку. Шум толпы приближался и нарастал. Можно было различить отдельные голоса: «Смерть нелюдям!.. Вестокен предатель!.. Эверон — город людей!..» Уже порядком стемнело, и наступающих сумерках эти крики звучали особенно страшно. Причем они отлично вписывались в общую картину заливаемого дождем города. Кто бы из богов ни продумал эту сцену ужаса, он потрудился на славу. У него получилось напугать Дженни.

Еще поворот, еще переулок, подальше от безумной толпы, от криков. По пути встретилось еще несколько растерзанных мохнатых тел в оранжевых жилетах. Дженни старалась на них не глядеть, следила только за тем, чтобы Эрик волок ее в нужном направлении — к «Улыбке Вилены». Это и не удивительно, он знал дорогу, ведь сколько вечеров проторчал под окнами Ирви. Поэтому не задумываясь выбирал привычный путь.

Им удалось обогнать толпу, крики уже звучали дальше. Эрик мгновение промедлил, когда оказался в том самом переулке, из которого пялился на «Улыбку Вилены», и тут Дженни перехватила инициативу и потянула брата через улицу. Прежде, чем он успел сообразить, она уже дергала веревку звонка.

Над головой затопали, это Ирви спускалась к задней двери. Эрик неуверенно попятился, но Дженни держала крепко.

— Не бросай меня сейчас, — твердо сказала она. — Только не сейчас.

Щелкнул замок, дверь распахнулась.

— Во имя Вилены… — пролепетала Ирви, разглядывая незваных гостей. — Откуда вы… такие?..

Выглядели они, конечно, очень живописно. Грязные, в изодранной одежде и помятые после драки с Волком.

— Мы прогуливались здесь поблизости, и тут я вспомнила, что в этом доме нам всегда будут рады.

По виду Ирви сложно было понять, насколько именно она рада. Дженни решительно сдвинула подругу и втащила Эрика внутрь. Остальных приглашать не нужно было, сами поспешили. Когда дверь за ними захлопнулась, Дженни вздохнула с облегчением. Впрочем, дело еще не сделано. Сейчас придется объясняться, и это тоже будет очень волнующее приключение.

Боги Эверона милосердны. Они избавили Дженни от волнующего приключения, и ей ничего не пришлось объяснять. Она еще успела подмигнуть Ирви, которая хлопала глазами, осматривая их в высшей степени живописно выглядящую компанию. Больше ничего не успела. В глазах вдруг потемнело, растерянную Ирви окутал туман, колени сами собой подогнулись, взгляд почему-то скользнул по потолку… Я падаю, сказала себе Дженни. Сейчас как треснусь об пол! Но руки Эрика стиснули ее… И темнота окончательно поглотила меркнущее сознание.

В себя она пришла в комнате Ирви. Она лежала на кровати, на зеленом, вышитом цветами, покрывале. Это было очень красивое покрывало. То есть красивым оно было раньше, пока на него не взгромоздили вылезшее из-под земли чудовище. Чудовище звали Дженни, одето оно было в пропитанные жидкой грязью лохмотья, так что и покрывалу тоже перепало. Лохмотья были на месте, грязь тоже. Никому не пришло в голову ее переодеть или помыть, пока она валялась в беспамятстве. Это хорошо, потому что гуманизм сейчас не совсем уместен. Гуманизм сейчас вызвал бы смущение.

Эрик, тоже так и не снявший свой изодранный грязный наряд и повязку из рукава, сидел рядом на краешке стула. Наверное, стеснялся, что пачкает мебель. По крайней мере, он не сбежал, и это тоже хорошо. Морко поступил проще, он уселся на пол и вытянул лишенную протеза конечность. Не слишком приятное зрелище. Это было не так хорошо, но тоже сойдет.

Макса не было видно. Но и в этом были свои положительные стороны. В общем, даже без контроля Дженни ситуация не ухудшилась. Все-таки этот мир не совсем безнадежен, и его можно оставлять без присмотра. Нечасто, конечно, но изредка, если есть уважительная причина. Например, если захотелось свалиться в беспамятстве, мир может какое-то время продержаться.

Ирви сидела рядом с Дженни на многострадальном покрывале и рассказывала короткую, но очень печальную историю города людей, в который вдруг превратился старый добрый Эверон:

— Нынче утром газету разносили не мальчишки, а взрослые мужчины. И они не брали денег, раздавали бесплатно. Собралась толпа, они швыряли целыми пачками газеты и орали: читайте все, вот правда! У них были здоровенные сумки, и они очень быстро пустели, но на смену являлись новые, а толпа росла и росла. Прямо у нас под окнами. Похоже, сегодня никто не отправился на службу. Весь город вывалил на улицы. И этих газет было очень, очень много.

— Желтой пакостью сейчас завалены все мостовые, — проворчал Морко. — Газета имеет великую власть над людьми!

— Толпа кричала, потом я услышала писк ратлеров. Мои-то окна выходят не на улицу, где было особенно шумно. А я сидела здесь, я смотрела и надеялась, что…

Ирви бросила быстрый взгляд на Эрика и тут же отвела глаза. Ясное дело, она смотрела, не появится ли в переулке ее тайный воздыхатель. Конечно, его там не было, и Ирви так и торчала у окна. Она продолжила:

— Двое ратлеров побежали по переулку, за ними гнались. Один успел сбежать, второму не повезло. Следом за этой погоней под моими окнами прошла толпа, они орали всякие глупости. Только тогда я сообразила, что происходит что-то важное и побежала к Кле. Оказалось, я многое пропустила. Мы заперлись, в заведение никого не впускают. В общем… Около полудня над городом поднялся дым. Гастон сказал, что это в ремесленном квартале, там, где мастерские гномов. Хвала богам, пошел дождь, и пожар не распространился. А я опять сидела у окна и…

Ирви снова поглядела на Эрика, тут же опустила голову… и встретилась взглядами с чудовищем.

— О, Дженни, ты пришла в себя!

— Привет. Кажется, я не пропустила ничего существенного?

— Мы как раз рассказали, что весь день провели под землей и не знаем новостей, — пояснил Морко, — вот Ирви нас просвещает насчет последних событий. Оказывается, в городе бунт.

— Я поняла, не нужно для меня снова рассказывать. Это все из-за «Молнии».

— Не совсем так, — вставил Эрик. — «Молния» подожгла те дровишки, которые уже были сложены и политы горючим маслом. Кто бы ни сделал эту газету, он знал, куда именно ткнуть факелом.

— Да, этот паренек знает толк в ложках, которыми мешают дерьмо, — поддакнул Морко. — Простите, дамы, кажется я выразился в слишком гоблинской манере. На самом деле я хотел сказать, он умеет зажечь. Немного нервничаю, когда моя нога бегает отдельно от меня.

Он пошевелил уродливым обрубком, торчащим из грязной штанины. Ирви успокоила:

— Гастон починит ваш протез, мистер Гучих, не беспокойтесь.

А Дженни закрыла глаза, и ей ужасно захотелось снова провалиться в беспамятство. Но, похоже, сто богов Эверона не разбрасываются милостями. Один раз выручили, избавили от необходимости объясняться, но второй раз этот номер не пройдет. Ну почему это всегда случается именно с ней?

Кто это знает толк в ложках для дерьма? Морко был слишком деликатен и не стал говорить этого прямо. Но он уже все понял! Крысиного Волка видел Гай, о крепости Саалх узнал Гай. Веспер бы его взял, что он еще мог узнать из болтовни Дженни? Кажется, достаточно много. Уволился из «Вечернего Эверона», написал, что ему выпал шанс… Хороший шанс, собственная газета и место на первой полосе.

— Кажется, я знаю, кто этот Громовержец, — неохотно произнесла она. — О, Трохомор, ну зачем он так? Зачем?

— Погоди, может это вовсе не он, — пробурчал Морко. — Мало ли этих писак?

А может, гоблин давно догадался? И все они давно догадались. И только она, как последняя дура… как последняя дура… до этого мига не понимала. Веспер забодай, как обидно…

— Я видела его после приема на Вулкане, — призналась Дженни. — Тогда подумала, что ошиблась, что просто кто-то похожий. Ведь было темно и шел дождь, несложно ошибиться. Но теперь-то все понятно. Это точно был он, Гай Сарам. Он и его новая газета — часть плана Истригсов. Жалко, что ты его тогда не зарезал, Морко Гучих!

— Нашелся бы другой, — пожал плечами гоблин. — Не переживай. Эверон — город людей, если ты понимаешь, о чем я. Подлецов и предателей здесь всегда больше, чем ножей.

Он подергал полу своего перепачканного сюртука, и под ней глухо брякнула сталь.

— Всякий раз, собираясь на дело, я думаю, что нужно бы взять побольше ножей, и всегда оказывается, что их недостаточно.

Морко собирался еще что-то сказать, но в дверь постучали. Это был очень деликатный и осторожный стук. Потом дверь медленно приоткрылась и заглянул усатый охранник, с которым Дженни уже познакомилась, когда впервые посетила этот дом в одиночку. Звали его Гастон, и Ирви упоминала, что он чинит сломанный протез. Он осмотрел комнату и остановил взгляд на Морко:

— Готово. Пойдем, примеришь?

Гоблин тяжело поднялся:

— Конечно. А то чувствую себя неловко. Неустойчиво.

И тут Дженни осенило: Ирви с Эриком нужно оставить наедине. Тогда у них не будет шанса отводить взгляды и старательно отмалчиваться. Она села в кровати на безнадежно испачканном покрывале. Все тело болит, но вроде бы никакие куски не отвалились. Значит, можно встать. Авось, и тогда ничего не отвалится.

— Морко, я тебе помогу. Идем!

Гоблин в самом деле нуждался в помощи, но вполне мог двигаться самостоятельно. Он даже попытался объяснить это Дженни, но никакие отговорки не помогли, она подставила плечо и решительно потянула зеленого из комнаты. Оказавшись за дверью, шепнула:

— Спокойно! Твое гоблинское достоинство не пострадает, я просто хочу, чтобы Ирви с Эриком объяснились без меня. Я их смущаю. Да, а где наш юный искатель приключений?

— Мальчик Максимилиан на кухне, — объяснил Гастон. — Мисс Сервейс велела его покормить, так он за столом заснул. Я бы мог помочь гоблину, вам не обязательно утруждаться.

— Обязательно, обязательно. Ни за что не упущу такой случай пообниматься с Морко Гучихом.

Гастон кивнул и пошел впереди. Следом за охранником они миновали коридор, спустились в зал. Морко был тяжелым и очень весомо наваливался на плечо Дженни. Гоблины — народ простой. Если она сказала, что поможет, значит, пусть помогает. Хотя на самом деле она не чувствовала тяжести, потому что мысли занимали поступки Гая Сарама. Как он мог так поступить? Письмо с голубой лентой… так мило извинился, обещал, что скоро появится… а сам хотел лишь одного, выведать тайны агентства. Ему нужен был источник информации, и он выбрал ее, Дженни. Потому что она — глупое чудовище. Потому что она не знает жизни, не чувствует обман. Она — очень глупое чудовище, вот и все.

Погруженная в эти размышления, она едва заметила, как лестница закончилась.

Девушки, служащие в «Улыбке Вилены», собрались на первом этаже и сменили наряды. Сейчас они были похожи на небольшую армию. Дженни уже видела, что в гардеробе заведения, помимо бутафории, полно настоящего оружия. Сейчас оно было широко представлено в зале. Кое-кто выглядел потешно, но несколько девушек носили доспехи вполне привычно. Действительно, как и говорила Клементина, это заведение способно удовлетворить самые экзотические запросы. Сама старшая Сервейс тоже была здесь и расхаживала по залу перед девушками, как генерал, который устраивает смотр своему полку. На Дженни она бросила долгий внимательный взгляд, но ничего не сказала.

— Мастерская у нас в подвале, — пояснил Гастон. — Придется еще раз по лестнице.

Только они собрались ковылять дальше, в зал влетела гоблинша, которую Дженни уже знала по прошлому визиту. Вот на ком оружие выглядело естественно! И кольчуга, и секира в зеленой лапище смотрелись точно на своем привычном месте. Скорее уж при прошлой встрече их не хватало. Тогда она соорудила сложную прическу, извела гору косметики, и все это смотрелось на ней чужеродно. Зато сейчас с гривой черных волос, перехваченной ремешком и в настоящих, не декоративных доспехах, выглядела грозной и… пожалуй, интересной.

— Миссис Сервейс! — выкрикнула она низким грудным голосом. — Миссис Сервейс!

— Я здесь, Данга, — обернулась хозяйка заведения. — Почему ты не у двери? Ты должна охранять вход, верно?

— Пришло письмо, миссис.

— Письмо? Сейчас? — Клементина подняла аккуратно подведенные брови.

Вот она и сейчас выглядела как картинка, каждый локон и каждая складочка ткани на своем месте. И к оружию она даже не прикасалась. Впрочем, по-своему, по-женски, она была вооружена лучше всех. Внешность Клементины, как всегда, была смертоносным оружием. Ну, может не смертоносным, но неотразимым, это уж точно.

— Под дверь подсунули, тут чего-то написано на конверте, — гоблинша показала сложенный и запечатанный листок. Я ж не читаю, миссис. Вот и принесла. Наверное, что-то важное, если уж в такой день пришло!

Гоблинша вручила конверт Клементине и уставилась на Морко Гучиха. Тот осторожно отодвинул Дженни, выпрямился и тоже поглядел на зеленокожую красотку.

— Ты сторожишь дверь? — спросил он. — Наверное, скучно там одной?

— Не откажусь от компании, — подмигнула гоблинша. — А то письма вот поступают, а я ж читать не умею. Приходи, будем корреспонденцию вместе принимать.

Ей повезло, подумала Дженни. Морко верный и надежный. С таким можно и корреспонденцию принимать, почему бы нет? Он не станет врать и выведывать твои секреты. У гоблинов этого нет в привычках, они простые, прямодушные… и тяжелые, когда наваливаются на твое плечо. Тяжелые, как… как мысли Дженни. Вот.

Когда воинственная дама удалилась, помахивая секирой, Дженни вновь подставила плечо гоблину, но тут ее окликнула Клементина:

— Мисс Дженни, пусть твоего друга проводит Гастон. Нам нужно кое-что обсудить.

Она подняла конверт и продемонстрировала надпись на лицевой стороне:

«Для мисс Дженнифер. Лично, в собственные руки».