Девушка, летящая вниз

Девятнадцатилетняя Марта глянула с верхушки небоскреба на раскинувшийся внизу подернутый вечерней дымкой город, и у нее закружилась голова.

На фоне сияющего невероятной голубизной неба, по которому ветер гнал редкие светлые облачка, серебрившийся в прозрачном воздухе небоскреб казался стройным и величавым. В этот час на город нисходит такое очарование, что не разглядеть его может только слепой. С огромной высоты взору девушки представали дрожащие в закатном мареве улицы и громады зданий, а там, где белая их россыпь обрывалась, синело море — сверху казалось, будто оно подымается в гору. С востока все быстрее надвигались сумерки, а навстречу им вставали огни города, и вся эта манящая бездна переливалась странным мерцающим светом. Там, внизу, были властные мужчины и еще более властные женщины, меховые манто и скрипки, сверкающие автомобили и вывески ресторанов, подъезды спящих дворцов, фонтаны, брильянты, старые, погруженные в тишину сады, празднества, желания, любовь и надо всем этим господствовали жгучие вечерние чары, навевающие мечту о величии и славе.

Глядя туда, Марта невольно подалась вперед, перегнулась через парапет и полетела. Ей почудилось, будто она парит в воздухе, но это было не так она падала вниз. Небоскреб был страшно высокий, и потому улицы и площади, казалось, еще очень далеко — кто знает, как долго до них лететь! Однако она все падала и падала.

Вечером на верандах и балконах верхних этажей собирается роскошная и богатая публика, попивает коктейли, ведет светские разговоры. Слышится музыка, обрывки мелодий. Марта пролетала совсем близко, и люди бросались к перилам посмотреть на нее.

Подобные полеты с небоскреба — чаще всего это случается именно с девушками — нередки и представляют собой довольно захватывающее развлечение: может быть, поэтому стоимость квартир на верхних этажах так высока.

Солнце еще не совсем зашло, и последние его лучи очень эффектно освещали платьице Марты. Это был скромный весенний наряд, купленный по дешевке в магазине готового платья. Но в поэтическом свете заката он выглядел элегантно, шикарно даже.

Галантные миллиардеры с балконов протягивали ей руки, цветы и бокалы.

— Синьорина, не хотите ли глоток шерри?.. Милая бабочка, присядьте к нам на минутку!

Порхая в воздухе и при этом не прерывая своего падения, Марта отвечала со счастливым смехом:

— Нет-нет, спасибо, друзья мои, не могу. Я очень спешу.

— Спешите — куда?

— Ах, не спрашивайте! — И Марта прощально помахивала рукой.

Какой-то высокий темноволосый, хорошо одетый юноша попытался ее схватить. Он ей понравился, но она мгновенно возмутилась.

— Что вы себе позволяете, молодой человек? — И, пролетая, успела легонько щелкнуть его по носу.

Значит, все эти лощеные господа проявляют к ней интерес — ей это льстило. Она чувствовала себя такой очаровательной, такой модной. На увитых цветами террасах, где сновали одетые в белое официанты и звучали экзотические мелодии, люди отвлекались, уделяя минуту-другую своего внимания этой пролетающей мимо (в вертикальном направлении) девушке. Одни находили ее красивой, другие — так себе, но всех она заинтересовала.

— У вас вся жизнь впереди, — говорили ей, — к чему так торопиться? Еще набегаетесь, налетаетесь. Посидите немножко с нами, у нас тут маленькая дружеская вечеринка, но, надеемся, вы не пожалеете.

Она хотела ответить, но сила ускорения уже перебросила ее на следующий этаж, на два, три, четыре этажа ниже — до чего ж весело падать в девятнадцать лет!

А до дна — до земли то есть — оставалось еще много, хоть уже и меньше, чем вначале, но все-таки довольно много.

Тем временем солнце упало в море и расплылось по воде, как огромный колышущийся красноватый гриб. Его живительные лучи больше не освещали платье девушки, делая ее похожей на сверкающую комету. Хорошо еще, что почти все окна и балконы небоскреба были освещены, и она, пролетая мимо, оказывалась вся в ярких отблесках.

Теперь на пути ей попадались не только веселые компании; ниже пошли конторы — длинные ряды столов, служащие в черных и синих халатах. Многие девушки были ее возраста, а некоторые даже помоложе. Усталые к концу рабочего дня, они то и дело поднимали голову от бумаг и пишущих машинок и, увидев ее, подбегали к окнам.

— Куда ты летишь? Ты кто? — кричали ей, и в голосах слышалась чуть ли не зависть.

— Меня ждут внизу, — отвечала она. — Я не могу задерживаться.

Извините! — И вновь смеялась, уносясь в бездну, но это был уже не тот смех.

Незаметно подступила ночь, и Марта начала ощущать холод.

В эту минуту, взглянув вниз, Марта увидела залитый огнями подъезд какого-то здания. К нему один за другим подъезжали черные автомобили (отсюда они казались маленькими, как муравьи), открывались дверцы, и роскошные дамы и господа поспешно исчезали в здании. Ей чудилось, что в этом муравейнике она различает даже блеск драгоценностей. Подъезд был украшен развевающимися на ветру флагами.

Там был, наверно, большой прием, один из тех, о которых Марта мечтала с детства. Она обязательно должна туда попасть. Там ждут ее удача, роман, начало новой жизни. Поспеет ли она?

Вдруг Марта с досадой заметила, что рядом, метрах в тридцати от нее, падает другая девушка. Незнакомка определенно была красивее и одета в дорогое вечернее платье. Она почему-то летела с большей скоростью и в несколько секунд обогнала Марту. Марта крикнула что-то ей вслед, но та уже исчезла. Эта девица уж точно попадет на праздник раньше ее: небось заранее все рассчитала.

Вскоре Марта убедилась, что летят не только они вдвоем. Вдоль боковых фасадов небоскреба устремлялись вниз толпы совсем молодых женщин; лица чуть напряжены в упоении полетом, руки раскинуты, словно крылья. «Смотрите, мы здесь! — как бы восклицают эфирные создания. — Это наш час, наш мир, встречайте, приветствуйте нас!»

Значит, здесь состязание? Причем соперницы, все как одна, вырядились в туалеты от лучших модельеров, у многих на голых плечах широкие норковые палантины. А на ней лишь жалкое готовое платьице. Поначалу она была так уверена в себе, а вот теперь чувствовала внутри какую-то дрожь: то ли просто от холода, а может, еще и от страха — что, если она совершила непоправимую ошибку?

Вокруг была глубокая ночь. Окна одно за другим гасли, музыки было почти не слышно, конторы опустели, юноши уже не тянули к ней руки с балконов. Интересно, который час? У входа в здание внизу — за это время оно очень выросло, так что можно было даже различить его архитектуру, — все так же ярко светились огни, но автомобили больше не подъезжали. Наоборот — из подъезда маленькими группками выходили гости и устало разбредались в разные стороны. Потом погасли и фонари у подъезда.

Марта почувствовала, как сжимается сердце. Увы, ей уже не поспеть на этот праздник. Подняв глаза кверху, она взглянула на небоскреб, возвышающийся во всей своей железобетонной неумолимости. Весь он был теперь темный, только на самой верхотуре еще горели редкие окна. А небо над ним начинало медленно светлеть.

На двадцать восьмом этаже мужчина лет сорока, просматривая утреннюю газету, пил кофе, а жена его тем временем прибирала в комнате. Часы на буфете показывали без четверти девять. Тут за окном стремительно мелькнула тень.

— Альберто! — крикнула жена. — Ты видел? Женщина пролетела.

— Какая из себя? — спросил он, не отрываясь от газеты.

— Старуха, — ответила жена. — Испуганная старуха.

— Вечно так! — проворчал муж. — На этих нижних этажах только старух и увидишь. На красивых девушек можно полюбоваться с пятисотого и выше. Недаром там квартиры такие дорогие!

— Зато у нас внизу, — возразила жена, — слышно, как они шлепаются о мостовую.

Муж прислушался.

— На этот раз ничего не слышно, — проговорил он, покачав головой. И отхлебнул еще кофе.