Дети за куполом

Глава 5. Первая ласточка

— Лидер?! — Марк встал у ворот гаража, неловко перехватив створку здоровой рукой. — Твой опекун — лидер Форсы?

— И его жена, — пожала плечами Карина, выкатывая свой циклофор.

— Почему ты раньше не сказала?!

— А если бы сказала — что? Ты бы оделся понаряднее? — насмешливо бросила она. — Расслабься, он просто рен.

— Он нотт, — буркнул Марк.

— От нотта слышу, — ровным голосом отозвалась Карина. — Тебе есть что скрывать?

Ортей ещё за завтраком напомнил, что квинса, последний день пятидневья, свободен от занятий в учкорпусе, но не от тренировок с наставниками. И что после обеда все должны съездить к опекунам, познакомить их со своими новыми напарниками. Так заведено.

— Не люблю ноттов, — попытался пошутить Марк, но наставница отрезала мрачно:

— Я тоже.

И она-то как раз вряд ли шутила.

***

Белоснежный кабинет деталями давил, действовал на нервы. Марк казался себе слишком тёмным, слишком крупным. И даже слишком шумным.

— Простите, что на работе, а не дома, — лидер Форсы говорил проникновенно, будто доверял им двоим некий секрет. — Сами понимаете: ситуация. Я последние дни отсюда вовсе не выхожу.

— Конечно, понимают, — весело воскликнула Тарита. — Прекрати манерничать, лидер.

Учинив наставнице по дороге краткий допрос, Марк успел узнать, что жена лидера трудилась преподавательницей во второй ступени школы, и ожидал увидеть средних лет женщину в тускло-жёлтой форме Туторы. Но эта девушка в воздушном ярко-зелёном платье выглядела очень молодо — слишком молодо. А лидеру-то почти пятьдесят. Такая разница…

Марк вдруг вспомнил, где он и кто перед ним, и поспешно подавил дурацкие мысли, опасаясь, как бы они не оскорбили лидера.

— И как ваше первое пятидневье? — поинтересовалась Тарита.

— Терпимо, — отозвалась Карина, обхватывая безупречно белую чашку с чаем ладонями, словно пытаясь согреться. — Ортей, правда, решил, что в этом году свободное время нам ни к чему, да и сон можно без проблем сократить на пару часов.

— Сообразительный молодой рен, — кивнул лидер. — Один из немногих, кто в полной мере понимает, к чему идёт дело.

— Его назначение всех очень удивило, — тихо, с едва слышной иронией произнесла Карина.

— Он хорошо справится с новой миссией, — в тон ей ответил лидер. Марк и Тарита молча переводили взгляды с одного на другую.

— А заодно и закончит старую? — не поднимая взгляда, добавила рубра.

— Именно.

Повисла короткая пауза. Марк внезапно почувствовал, что наставнице и правда очень холодно — но ёжиться или сутулиться, как дома, здесь она себе не позволяла.

— Несчастный случай на тренировке, должно быть? — попыталась спасти положение опекунша, кивнув на загипсованную руку атра.

— Да… — он заставил себя не смотреть на старшую. — Я сам виноват.

— Бывает, — мило улыбнулась она. — Рина, ты бы с ним помягче… Маркий, а чем ты увлекаешься?

— Можно просто Марк, — смутился атр. — Я… У меня специализация по дереву. Резьба. Читать люблю.

— Клавиолин, — напомнила Карина.

— А, да, — Марк с подозрением покосился на наставницу: на клавиолине, что стоял в углу гостиной, он играл лишь раз, и её тогда точно не было дома. Разве что Ортей слышал и рассказал. — Но я редко за него сажусь, особенно… сейчас.

— Да, боюсь, наши любимые занятия нам придётся до поры отложить, — с неподдельным сочувствием произнёс лидер. — Я так понимаю, Ортей уже приступил к твоему обучению?

— Очень настойчиво, — подтвердил Марк чуть более мрачно, чем собирался.

— Какому обучению? — быстро переспросила Тарита.

— Ноттике, — пожал плечами Марк.

— Вот как? — опекунша выглядела неприятно удивлённой. — Надо же… Старший нотт, младший нотт… Кажется, Карина в последнее время ими просто окружена, — при этих словах она метнула стремительный и яростный взгляд на мужа.

— Я заметила, спасибо, — тихо отозвалась рубра, изучая напиток в своей кружке.

— Совет планировал отправить Марка в пятую семью, — как ни в чём не бывало пояснил лидер. — Но я замолвил словцо, и вот он в шестой — рядышком с Ортеем, чтобы не бегать никуда на обучение. Всё остальное — просто совпадение.

— Конечно, — глаза Тариты метали молнии.

Марк тем временем складывал в уме два плюс два. Девочка с очень подозрительным прошлым попадает в корону — и попечительство над ней достаётся матёрому нотту, будущему лидеру Форсы. Через два года её берут в боевой сектор, которым теперь управляет её опекун, а в наставники определяют молодого нотта. Ещё через четыре года у неё уже свой ученик, и — надо же, какое совпадение — он тоже нотт. А если этого бы не требовалось? Ортей не стал бы куратором. Марк не попал бы шестую семью. Может, Марк вообще не попал бы в Форсу?

Вот как тут дела делаются, — горько подумал Марк и тут же получил мысленный ответ: — Да, парень. Когда нет выбора, бывает и так.

Он вздрогнул и уставился на лидера. Тот смотрел ему в глаза с улыбкой. Снисходительной улыбкой. Марк почувствовал поднимающуюся со дна души непонятную злость и поспешно отвёл взгляд.

***

— И как? — тихо спросила Карина после пяти минут езды в полном молчании.

— Не очень, — признался Марк.

— Что он тебе сказал?

— Кто?

— Лидер. Я же видела, вы переговаривались. Молча.

Марк помедлил.

— Просто подтвердил то, о чём я уже и сам догадался. Слушай… Я же не знал. Не знал, что они так… следят за тобой.

— «Они»?.. — насмешливо дёрнула уголком губ наставница.

Он тут же вспомнил день посвящения — и тихий вопрос Карины: «Ты нотт?» Ещё какое-то время в задумчивости крутил педали и не сразу заметил, что порядком отстал. Поднажал и почти поравнялся со старшей.

— Говорю же: я не знал. Я не… не хочу за тобой шпионить. И не буду.

Она мягко затормозила. Зимние шины скрипнули шипами по укатанному насту. Некоторое время они просто стояли и смотрели друг на друга, не слезая с циклофоров.

— Спасибо, — она слабо, но уже почти по-настоящему улыбнулась. — Но лучше бы ты сначала разобрался в ситуации, а потом разбрасывался обещаниями. Всё, — она отмахнулась от его возражений. — Шевелись.

Они уже пересекли Ритму и теперь ехали через Медику. Этот сектор, в отличие от предыдущего, выглядел куда оживлённее: по улицам, пешком и на циклофорах, сновали медики в своих красных куртках или в повседневной одежде с алыми повязками на рукавах. Тут и там встречались и просто прохожие из других секторов, вроде них двоих.

— Маркий! Маркий!..

Сердце запнулось. Он притормозил и обернулся на знакомый голос. К нему, подхватив длинную юбку, бежала светловолосая девушка.

— Нилана!.. Что ты здесь делаешь?

— Учусь вообще-то, — фыркнула она. — Как дела? Ой… Что с рукой?

— Да вот… — Марк оглянулся на остановившуюся неподалёку старшую. — По опекунам ходим. Рука заживает, ничего особенного… Знакомься: моя наставница, Карина. А это Нилана, моя одногодница — и подруга.

Если Нилана и удивилась, то виду совсем не подала. Вежливо улыбнулась и кивнула.

— Поеду вперёд, догонишь, — велела Марку рубра, и он посмотрел на неё с громадной благодарностью.

— Как учёба?.. — начал было он, но Нилана перебила:

— Ой, Маркий… Тебя ждут, и мне, если честно, бежать надо, — на лице её легко читалась досада. — Может…

— Давай тогда встретимся где-нибудь? — перехватил инициативу Марк. — На следующую квинсу, в обед?

— Да! — обрадовалась девушка. — Давай! Где?

— В «Деревянном»? — предложил Марк, вспоминая свою любимую обеденную площадку в центре короны. — В два?

— Здорово! Договорились, увидимся!

Она убежала, а он покатил догонять наставницу, изо всех сил пытаясь хоть немного унять глуповатую широкую улыбку, норовившую расползтись на пол-лица.

***

— Поверить не могу, что ты теперь форс! — кричала Сиана с кухни во весь голос, а голос у неё был неслабый. — Садитесь за стол, я быстро!

— Тебе помочь? — предложил Марк, высвободившись из медвежьих объятий Лаксена и заглянув к опекунше.

— С ума сошёл! — та замахала на него прихваткой. — Ты — гость! Ещё и раненый. Сел за стол, быстро!

Это застолье в тесноватой, заставленной безделушками и фотокарточками гостиной оказалось не в пример веселее чопорного чаепития в пустом приторно-белом кабинете лидера. Сиана, правда, требовала от своего подопечного невозможного: одновременно расправляться со всем тем, что она ему подкладывала на тарелку, и отвечать на её сбивчивые, перепрыгивающие с одного на другое расспросы. Марк усердно жевал (надо сказать, с удовольствием) и рассказывал. Повторять часто приходилось по нескольку раз — с набитым ртом не так-то просто говорить чётко.

Между тем он то и дело поглядывал на наставницу. Поглядывал с удивлением: оказывается, та отлично умела улыбаться. И говорила хоть и куда меньше, чем Марк — в основном тогда, когда Сиана что-то спрашивала напрямую у неё — но доброжелательно и бойко. Марк заметил, что опекунша подкладывает ей еды даже чаще, чем ему самому. Видимо, решила откормить, с усмешкой догадался он.

Лаксен, давно свыкшийся с фактом, что жене лучше не мешать, пока она не разузнает всё, что хотела, больше молчал и занимался едой. Но лишь только в разговоре появилась секундная пауза, тут же спросил:

— Девушку когда заведёшь?

— Уже почти, — не подумав, брякнул Марк.

Лаксен тут же демонстративно зажал уши. И вовремя — визг Сианы, наверное, слышно было по всей Серве. Даже Карина вздрогнула. Марк беспомощно глянул на закатившего глаза опекуна, вздохнул и приготовился к новой серии расспросов.

Когда вышли на улицу, уже темнело.

— Срежем через центр? — предложил Марк. — Быстрее доберёмся.

— Да, давай, — согласилась Карина.

Утомлённые долгими разговорами, они минут десять молча крутили педали. Потом Марк не выдержал и окликнул наставницу.

— М-м-м? — та явно вынырнула из каких-то своих мыслей.

— Почему ты не улыбаешься?

— Не улыбаюсь? — она демонстративно растянула уголки рта.

— Нет, — хохотнул Марк. — По-настоящему. И… при мне и ребятах.

Она пожала плечами и отвернулась.

— Не хочу. За причину считается?

Марк промолчал, но чуть погодя добавил:

— Тебе идёт улыбка.

Она фыркнула.

— Ладно. Хочешь — буду улыбаться. Мне лишний раз притвориться не трудно.

— То есть, сейчас, у моих… ты притворялась?

— Угу.

— Зачем?

— Чтобы не портить настроение остальным.

— Ясно, — Марк умолк, подумал. — Нет, тогда лучше не надо.

***

— Чего вы так долго? — недовольно выкрикнула Азира из гостиной. — Идите скорее, новости передают.

Шестые собрались в гостиной — кто на диване, кто по креслам. Только Ортей взгромоздился на длинный письменный стол у дальней стены, а Вадай вообще ходил туда-сюда по комнате. На низком столике в центре вещал незнакомым голосом переносной передатчик куратора.

— …в том числе города Вис, Ремиот и Трамегор. Расширена северная граница до рубежей Эспии, на востоке взят город Мельядиш, а следовательно, полностью восстановлен контроль над Севалией…

Сердце Марка ёкнуло, когда прозвучало имя его родного города. Мельядиш под контролем Ареносы. Каникулы на носу. Значит ли это, что он скоро сможет увидеться с родными, вопреки мрачным прогнозам? Или лидеры побоятся и не выпустят?

— …Боевые силы Кумсоры потерь не понесли, — продолжал диктор. — В ходе столкновения в Ремиоте тяжело ранены четверо ренов первого каранта, их состояние не внушает опасений. В четвёртом каранте — двое тяжелораненых во время взрыва в Зиндре, угрозы для жизни нет.

Передатчик замолк. Марк невольно прислушался к облегчению, переполнявшему эмоционал Виольны.

— Надеюсь, Борс не из тех двоих, — нахмурилась Азира. — Почему они не назвали имена?

— Да ладно, расслабься, — беззаботно произнёс Ильдан. — Главное, все живы.

Шестые начали разбредаться по своим делам.

— И то правда, — задумчиво протянула Азира, а потом направила строгий взгляд на Карину с Марком. — Вы! Шатаетесь непонятно где, мы без вас поужинали. Там осталось, будете?

— Не-е-ет, — простонал Марк, ощупывая набитый живот здоровой рукой. — Ни за что!

***

— Тебе самому разве не хочется выходной от меня? — угрюмо осведомился Марк после того, как Ортей снова утащил его к себе в комнату.

— То, чего мне хочется, далеко не всегда имеет значение, — веско отозвался куратор. — Сегодня две темы.

Марк привычно уже опустился на стул и выжидающе уставился на старшего.

— Кто такие нотты? — внезапно спросил Ортей.

— Рены, способные чувствовать эмоции окружающих, — пожал плечами Марк.

— Это ясно. Но почему? Почему остальные не могут, а мы — можем? Чем мы отличаемся?

— Никто не знает, — осторожно ответил атр, пятой точкой чуя подвох. — Вроде бы ничем.

— «Вроде бы», — передразнил куратор. — Но хоть какие-то догадки у тебя есть?

— Не задумывался… Может, и нет никакого отличия. Просто кто-то рождается со светлыми волосами, а кто-то — с тёмными. Кто-то — ноттом, а кто-то — нет.

— Если бы, — фыркнул Ортей. — На самом деле есть закономерности, и очень явные. Лови, — он бросил Марку на колени то ли тонкую книжку, то ли пухлую брошюрку. — Это домашнее задание номер один. Срок — три дня. Потом поговорим.

— Хорошо, — протянул Марк, разглядывая неприметную тёмную обложку. «В прошлой жизни я был ноттом». Серьёзно?

— Во-вторых… — Ортей уставился на младшего долгим задумчивым взглядом. — Мне, кстати, понравилось, как ты позавчера растолковывал Ваду, что такое кнотис. Хотел спросить: сам придумал или где вычитал?

— Вычитал, — буркнул атр, уже не удивляясь пугающим слуховым способностям куратора. — Не помню где.

— И ты сам согласен с этой мыслью?

— Более-менее.

— А вот я полностью, — воскликнул Ортей, вскакивая. — Потому что это болезнь, так и есть. Вся развешанная вокруг романтическая мишура — полная чушь. Мы, в отличие от людей, почти не болеем: нам не страшны инфекции, опухоли, нарушения работы органов и прочие прелести. Даже травмы, смертельные для людей, мы лечим в два счёта. Но знаешь что? За всё надо платить. Мы платим — рассудком.

— Хочешь сказать, каждый рен, получивший кнотис — сумасшедший?

— Именно. А как ещё это назвать? Ты зацикливаешься на одном рене на всю жизнь, причём выбор часто оказывается совершенно неожиданным, вразрез с твоими предпочтениями. Дальше творится натуральное помешательство: это чувство занимает все твои мысли, мешает спать, учиться, работать… Ты становишься одержимым. А какой там, кстати, процент совпадения?

— Десять? — предположил Марк.

— Восемь. Остальные девяносто два, бедолаги, вынуждены всю жизнь прожить безответно влюблёнными. И хорошо ещё, если твой избранник, у которого нет кнотиса на тебя, будет так благороден, чтобы согласиться быть вместе. Или притвориться… Заметил ведь?

— Да, — мрачно кивнул Марк. — У Антиса нет кнотиса на Ольну. А она думает, что есть.

— Зато благородно, — пожал плечами куратор.

— Не поспоришь.

— Но самое паршивое, — продолжил Ортей, подходя к окну и поворачиваясь спиной, — это то, что те восемь процентов далеко не всегда счастливы вместе. Первичная эйфория однажды проходит, и ты обнаруживаешь, что твой суженый совсем не идеален. У него совершенно другие интересы, куча раздражающих привычек. Но при этом безумное влечение никуда не девается, и ты мучаешься: с ним — плохо, без него — ещё хуже…

— Зира и Изкор вроде бы неплохо ладят, — осторожно произнёс Марк.

— Зира и Изкор, — поморщился Ортей, — всего несколько месяцев вместе, и к тому же живут порознь. У них ещё всё впереди.

— Обидно.

— Ещё бы.

Ортей помолчал и продолжил:

— Возвращаясь к теме… Ну так что, это здоровое явление?

— Похоже, что нет, — согласился Марк. — Значит, все мы психи или ими будем… А к чему это ты?

— Нехорошее предчувствие? — ухмыльнулся Ортей. Марк кивнул. — Верно мыслишь… Мне нужно, чтобы ты подумал и назвал пять (целых пять!) безответных кнотисов внутри нашей семьи.

— Я не буду, — быстро сказал Марк. — Кодекс ноттики…

— К чёрту твой кодекс.

— …запрещает обсуждать с другими ренами эмоциональные особенности окружающих, хранимые в секрете, — упрямо закончил Марк.

Ортей вздохнул:

— Послушай, атр… Забудь о кодексах и правилах, когда ты в этой комнате. Если ты действительно хочешь чему-то у меня научиться, то нарушений тебе не миновать. Но поскольку они все останутся в этих стенах, то и бояться нет смысла. Я тоже нотт, придурок! Ты же не думаешь, что скажешь мне нечто, чего я сам ещё не знаю?

— Нет, но…

— И потом, ты уже рассказал мне про Анта и Ольну.

— Это не… Я просто сказал, что ты и так имел в виду, — открестился Марк.

— Ну так представь, что всё, что ты мне сейчас скажешь, я точно так же имею в виду.

Марк молчал. Куратор насмешливо сверлил его своими светлыми глазами.

— Ну? — подбодрил он. — Их пять. Давай.

— У Вада к Зире, — тихо начал Марк.

— Раз.

— У Ильда к Ольне.

— Два. Дальше? Давай-давай.

— У Майлы ко мне, — еле слышно пробормотал Марк, чувствуя, как заливается краской.

— Какая трагедия, — безжалостно прокомментировал куратор. — Ещё два?

— Всё… Я больше не заметил.

— Печально, — без удивления кивнул Ортей. — Будет заданием номер два.

— Понял. Срок?

— Сколько понадобится, — старший неопределённо махнул рукой.

***

Утро уносы началось в пять часов — с уже знакомого сигнала тревоги, тошнотворной вибрацией сотрясавшего пространство под куполом. Сонные шестые стремительно собрались, стараясь не обращать внимания на сводивший внутренности судорогой страх, и, повинуясь приказу звукача на столбе, рванули к штабу. Там лидер с милейшей улыбкой сообщил всем, что тревога учебная, что они молодцы и что могут теперь спокойно отправляться по привычным делам.

В этот день Марк осознал, что у рубров учёба ничуть не легче их: Карина пыталась читать прямо во время тренировки и постоянно забывала, что Марк может работать только одной рукой. После отбоя он ещё долго в полудрёме следил за её эмоционалом: спать она так и не легла. Судя по всему, продолжала зубрить у себя в комнате.

Могла бы, кстати, не напрягаться: за завтраком на дуосу ожил переносной звукач Ортея. Весёлый женский голос сообщил, что занятий в тренировочном корпусе сегодня не будет, а вместо этого их семью вышвыривают на полевую тренировку на специальной площадке у западной границы купола. На два дня. Без снаряжения.

Последнее указание было буквальным. С собой не разрешалось брать ничего — ни палаток, ни спальников, ни даже еду. Пустое белое поле, заснеженное по колено, встретило их девственной чистотой. Пришлось под руководством старших сооружать из снега укрытия, разводить костёр из сырых веток, топить на нём воду для питья, удерживая её энергетическими полями за неимением посуды. Марк сразу же психанул и вопреки протестам Азиры содрал надоевший гипс с уже вполне здоровой руки.

Предприимчивый Ортей заполнил бездну освободившегося времени подвижными тренировками, благодаря которым даже двадцатиградусный мороз не так ощущался. Правда, к темноте тело уже отказывалось слушаться, желудок поминутно каркал от голода, а зубы всё равно выбивали сумасшедшую дробь. На ощупь забравшись в свою с наставницей «палатку», Марк увалился набок и почувствовал, как спина Карины прижимается к его собственной — чтобы согреться.

Он с сочувствием подумал, что ей куда труднее. Дома она вечно мёрзла, куталась в плед; где остальные спокойно ходили в рубахах — упрямо оставалась в кофте. Наматывала на лицо шарф на улице. Однажды он подслушал, как Итина и Камайла сплетничают по этому поводу: «кожа да кости — чему греть-то?»

Как ни странно, хоть и через два слоя специального материала курток, тепло действительно вскоре разлилось по телу и позволило уснуть.

Треса выдалась тяжёлая. Желудок, с прошлого утра не получавший ничего, кроме топлёного снега, совершенно обезумел. Сил не было. Атры не выдерживали и вопреки запретам втихаря согревались, прогоняя по сосудам энергию. К вечеру осталось лишь одно желание — лечь где-нибудь в этот проклятущий снег и отрубиться. Уснуть или умереть — неважно. И только злыдень-Ортей упрямо и безжалостно не позволял этому желанию осуществиться.

Когда из звукача на одиноко торчащем с краю поля столбе раздался короткий приказ отправляться домой, Марк не поверил ушам.

Да и ужин, пусть наскоро сообща приготовленный, показался чем-то нереальным. Посреди тёплой светлой кухни, за нормальным столом и на нормальном мягком стуле, Марк уминал свою лапшу с тушёнкой и понимал, что ничего вкуснее в жизни не ел. Все уже собирались расходиться по комнатам, но тут подал голос передатчик.

— Внимание, итоги дня. Вторым карантом была предпринята попытка взятия города Беард в Эспие. Попытка провалена. Люди использовали ранее неизвестный механизм, подавляющий магические способности ренов. Шестнадцать человек ранено. Жизнь пятнадцати вне опасности. Один в критическом состоянии. Двое погибли. Имена: альб Валент и аргент Джернок…

Шестые в ужасе переглянулись. Марк поспешно оградился.

— …Первый карант успешно взял город Галливан, пострадавших нет. Четвёртый вошёл в Пенор и достиг города Фор. Трое раненых, жизни вне опасности. Город почти под контролем. Третий карант продолжает продвигаться на запад, за границу с Вирошем. Значимых столкновений не было, население мелких деревень сопротивления не оказывает. Завтра планируется атака на город Шаккаро.

Передатчик замолк, а шестая семья взорвалась восклицаниями.

— Двое погибли! — причитала Итина. — Погибли, ребята!..

— «Неизвестный механизм»! — орал её наставник. — «Подавляющий магию»! Я же говорил! Я вам говорил, вашу мать!!!

— Вад, умолкни! — прикрикнула Азира. — Как эспийцы ухитрились? У них же никогда не было приличного вооружения!

— Почему ничего не сказали про Зиндру? — запинаясь, лепетала Камайла. — Там подавили восстание или нет? Мои родители…

— Не сказали — значит, всё в порядке, — не слишком уверенно успокоил её Ильдан и ответил Азире: — Зато у Мендры вооружение всегда было. А Мендра — сразу за Эспием. Ясно же, что помогли…

— Мне кажется, нам не взять Мендру, — растерянно почесал в затылке Талат. — Я же оттуда, я видел, какие штуки они последнее время научились делать. По-любому и в военном деле продвинулись…

Марк встретился глазами с Роменом, как всегда молчавшим. Тот горестно покачал головой и отвёл взгляд.

Ортей встал.

— Ты куда? — встрепенулась Карина.

— Надо… сходить поговорить кое с кем. Буду поздно. Можете ложиться сразу, если заниматься сил нет. Завтра подъём как обычно.

Шестые проводили его глазами до двери.

***

Ясное дело, что на следующий вечер ужин прошёл напряжённо — в ожидании новых вестей. Однако к тому, что они услышали, не был готов никто.

— …взят город Шаккаро в Вироше. Операция прошла тяжело. Четверо ранены, трое погибли. Имена: альба Микайла, альб Антис, альб Рикур. Захвачено и отправлено на изучение устройство, блокирующее магическую энергию…

Ограждение, срочно. Только теперь можно смотреть на их лица.

— Чёрт, — одно лишь слово, процеженное Вадаем сквозь зубы, нарушило тишину.

Ещё несколько беззвучных, неподвижных секунд — и начали поворачиваться головы. Поворачиваться в сторону Виольны.

— Нет, — выдохнула она, растягивая губы в странной улыбке. — Мне послышалось. Они что-то перепутали. Нет.

Марк видел, как осторожно, словно опасаясь спугнуть её, Ильдан и Азира поднимаются со своих мест.

— Тихо, — выставил Ортей вперёд руку. Лицо его, вопреки обыкновению, выглядело очень серьёзным, даже слегка напуганным, и в глазах не было ни капли насмешки. — Тихо, Ольна.

Но было поздно: девушку уже трясло, а за компанию с ней — и всю кухню. Ваза с искусственными цветами, чудом уцелевшая в ночь визита Карининого отца, медленно сползла с боковой полки и с грохотом разбилась на полу.

— Атры, под стол! — скомандовал куратор.

Марк, слегка заторможенный под действием собственного ограждения, замешкался, и Ромену пришлось силой стягивать его со стула.

Дальше начался сущий ад. Предметы беспорядочно летали, воздух дрожал, стены ходили ходуном. «Второй темпус» — так называли это штуку. Потеря контроля над собственной силой, вызванная эмоциональным шоком. Всё закончилось, когда старшие окружили барьерами и выволокли на улицу сопротивляющуюся Виольну. Затем донёсся ещё один отдалённый всплеск силы — кто-то пропустил мятежную энергию рубры через себя и вывел в небо, к куполу. Наверное, Ортей — кто ещё мог решиться?