День Седьмого Гузлика

Когда я сел за стол обедать, я уже знал наверняка, что мир перевернулся вверх тормашками.

Сегодня утром я поссорился с женой, как не ссорился, пожалуй, с ней еще ни разу в жизни. Я расколотил подряд, сам изумляясь собственной неловкости, три чашки, парадное блюдо и вазу из чешского стекла, на которую я в общем-то плевать хотел, но вслух в том при жене никогда не признавался, не желая из-за мелочей наживать себе в доме врага. Наивные мечты!..

По дороге на работу я чуть не попал под машину, уплатил в трамвае за проезд, купив талон с рук, но в вагонной толчее забыл его прокомпостировать и нарвался-таки на контролера; в результате он морочил мне голову битых полчаса. Я опоздал на работу и получил выговор.

За весь день я так и не смог найти бланки, необходимые для экстренного заполнения, устроил у себя на столе жутчайший кавардак и в сердцах крикнул: «А чтоб черти вас побрали!», не заметив тихо подошедшего начальника.

Домой я вернулся в прескверном настроении. Я облил свой новый импортный костюм куримым бульоном, поранил палец, нарезая хлеб, и — вдобавок ко всему — сорвал в ванной кран. Потом мне попала в глаз соринка. Затем от моей рубашки отлетели все пуговицы и взялись, точно мухи, носиться по комнате. И, наконец, когда из-под кровати вылез домовой, я понял, что самое худшее только начинается.

— Добрый день, — сказал домовой, приветливо улыбаясь.

Я вздрогнул и кивнул.

— Как поживаем? — спросил он непринужденно.

— Великолепно, — буркнул я, обводя рукой комнату.

— Э-э, молодой человек, — укоризненно сказал домовой и вспрыгнул на соседний стул. — У вас сегодня неважное настроение? Вам сегодня не везет?

Я скептически, нисколько не таясь, рассматривал непрошеного гостя. Вроде — домовой как домовой, такой же, как и в сказках, немного нахальный правда, но кто их знает, какие они должны быть на самом деле…

— Вам кажется, весь мир виноват, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Эх, молодой человек, неправильно, неправильно вы думаете. Мир никогда виноватым не бывает.

— Это уж как сказать!

— Вы сами во всем виноваты. Виноваты хотя бы тем, что возводите в абсолют все свои неудачи. Разве так можно? Возьмите, к примеру, нас. Домовых осталось мало — а сколько дел!.. Один домовой теперь приходится на тысячу, если не больше, квартир. У нас тяжелая работа, молодой человек, но мы, заметьте, никогда не унываем.

— Оттого, что вы не люди, — вздохнул я. — Оттого, что вы живете в сказках. В сказках…

— Нет, нет и нет! Десять тысяч раз неверно! Все объясняется гораздо проще. Есть на свете, знаете ли, День Седьмого Гузлика…

— Какого еще Гузлика?!

— Седьмого.

— Но почему…

— А это вот неважно. Теперь это уже история, о которой никто не помнит. Но День — остался. В этот день у каждого случаются какие-нибудь неприятности, неудачи — большие и малые. Ко всем День приходит в разное время, но наступает обязательно. Да-да! Это вроде праздника наоборот — для тех, кто крепок духом, конечно. Потому что неудача будоражит человека, заставляет его пересмотреть свои поступки и идти дальше, совершенствуясь.

— Не знаю, не знаю, — покачал я головой.

— А вы подумайте хорошенько. И запомните одно: если у человека отвратительное настроение и все у него валится из рук, не надо винить весь мир — лучше вспомнить про День Седьмого Гузлика, и сразу все станет на свои места. Вот так, молодой человек. А вы говорите… До свидания.

И домовой исчез. Я даже толком не заметил, куда он направился, — исчез, и все дела.

Я снова сел за стол и доел суп. Потом со вкусом съел второе, предварительно выкинув из макарон пару мышиных хвостиков. И — вот ведь удивительное дело: меня это ничуть не взволновало.

А несколько спустя пришла домой жена, и я извинился перед ней за утреннюю сцену. Словно бы и впрямь был очень виноват… А потом… Потом, до самого сна, не произошло ни единой, самой крошечной неприятности. И я подумал тогда, что мир, наверное, все-таки и не собирался переворачиваться вверх тормашками. Мне было приятно, что я сумел успокоиться и взять себя в руки, и я посмеялся над контролером, и мышиными хвостиками, и над всей сегодняшней суетой.

А вечером, перед тем как лечь спать, я подошел к календарю, чтобы пометить красным карандашом нынешнее число. На минуту я замешкался, глядя на ровные ряды цифр перед собой.

— Ну, что ты там опять возишься?! — услышал я недовольный голос жены. — Ты меня лишаешь сна. Гаси свет!

Я вздохнул и улыбнулся. Кто знает, когда и у кого еще наступит внеочередной, ни на что не похожий праздник — этот грустный День Седьмого Гузлика?!.

И тогда, презрев неизбежные упреки в бездушии и эгоизме, я старательно обвел все числа в календаре. Все 365 дней. Хорошо, хоть год не високосный…