Демон

Пролог

Любовь не спасет нас от нашей судьбы.

Джим Моррисон

Вместо пролога

Демон с опаской оглядывался по сторонам. Он столько лет прожил на земле, неужели именно сегодня ему было суждено снова отправиться в преисподнюю? Где-то рядом в песочнице играли дети. Нет, только не сегодня! Он должен спастись. За спиной послышались приближающиеся шаги. Не рискнув обернуться, демон побежал через парк.

— Куда он делся? — завопил мужчина в строгом черном костюме.

Толстая женщина в лохмотьях, которую мужчина тащил за собой, крепко держа за руку, переводя дыхание указала на плотно растущие лиственные деревья.

— Ульяна! — продолжая бежать, демон позволил себе поток нелицеприятных высказываний в адрес этой женщины.

Ох уж эти люди! Никогда не знаешь, что они предпримут в следующую минуту. Еще каких-то тридцать лет назад она с трепетом отдавалась ему, а сегодня, когда он слаб как никогда, повернулась спиной. Нужно было убить ее еще тогда, но нет. Он же был игроком! Ему нравился риск. Юное тело манило предвкушением, обещая запретные забавы. Она готова была стерпеть все, лишь бы сбылось ее похотливое желание. Сколько шрамов он оставил на ее теле, сколько боли причинил ей! Но теперь игры кончились. Людской век слишком недолог, чтобы позволить им мыслить масштабно. Они даже Бога умудрились обвинить в создании этого несовершенного мира, чтобы снять со своих плеч груз ответственности. Вот и Ульяна, наигравшись вдоволь, почувствовала старость и решила искупить свою вину.

Демон перемахнул через небольшой фонтан, окатив собравшихся вокруг него людей снопом сверкающих на солнце брызг.

Глупая женщина! Она боится ада, но ад нужно еще заслужить…

Мужчина в черном костюме остановился возле фонтана. Недовольные люди, возмущались по поводу необъяснимого всплеска. Здесь парк заканчивался. Его территория была четко определена изгородью из аккуратно постриженного густого кустарника.

— Он побежал туда! — толстая женщина, борясь с одышкой, указала дрожащей рукой на эту изгородь.

Не отпуская ее, мужчина в костюме начал прокладывать себе дорогу через кустарник, топча и ломая его. Люди возле фонтана недовольно заворчали. Одна из веток хлестнула Ульяну по щеке, рассекая кожу. Вспышка боли напомнила ей о былых временах. Некогда стройное тело моментально отозвалось будоражащей сознание волной воспоминаний. Оно застонало, умоляя получить новую порцию боли. Ульяна подалась в сторону, позволяя колючим веткам расцарапать ей плечо. О, да! Этот демон был просто пропитан сладострастной болью. Даже сейчас, он все еще имел власть над ней. Каждый его шаг, каждое движение приносили желанные страдания. Теряя над собой контроль, Ульяна заметила среди кустарника натянутую колючую проволоку. Кусочки кожи с ее бедра покорно повисли на ржавых иголках. Вытекшая из разодранной раны кровь обожгла кожу. Вспыхнувшее внутри пламя, застлало глаза.

Продравшись сквозь живую изгородь, мужчина в костюме сильно дернул жирную женщину, увлекая за собой, едва не сломав ей руку. Новая боль заставила открыть глаза. Это было совсем не то, к чему приучил ее демон. Только он знал, как заставить страдать и желать, чтобы эти страдания не прекращались. Ульяна с ненавистью посмотрела на причинившего ей боль человека. Он не обратил внимания на этот взгляд. Все его внимание приковали хаотично разбросанные могильные кресты.

— Это что, кладбище? — растерянно спросил он. — Кладбище рядом с городским парком?

Ульяна была поражена не меньше его. Какую игру на этот раз придумал демон? Если это часть его плана, то она сильно недооценила его, если, конечно, провидение не властно и над исчадиями ада. Мужчина в костюме снова с силой потянул ее за руку, на этот раз Ульяна попыталась вырваться.

— Ну уж нет! Сегодня ты дойдешь до конца, — прохрипел мужчина.

Если демон и мог укрыться здесь, то, кроме старой часовни в изголовье разбросанных могил, ему оставались лишь фамильные склепы, наследники которых давно забыли об их существовании. Здесь, среди запахов разложившейся плоти, пыли и остановившегося времени мало кто будет чувствовать себя в безопасности, даже для демона это место забытой скорби покажется чужим.

— Где твой демон, ведьма? — Глаза мужчины в черном костюме вспыхнули гневом, когда Ульяна не ответила ему. — Говори!

Она молчала, лишь направленный на часовню взгляд выдавал ход ее мыслей. Ульяна снова ощутила жгучую боль в руке, за которую ее тянул мужчина в черном костюме. Потрескавшийся камень широких ступеней больно врезался в кожу, когда, споткнувшись об одну из них, она упала. Не обращая на это внимания, мужчина в костюме продолжал тянуть ее за собой, оставляя на поеденном временем камне шлейф алой крови.

Демон жадно втянул застоявшийся воздух. Он все еще помнил, как пахнет боль Ульяны. Запах ее крови невозможно было спутать. Такая теплая, такая непокорная… И почему людям позволено чувствовать так много, а демоны обречены на эти крохи? Может быть, за многообразие чувств человек и был лишен вечности, а им, демонам, было позволено накапливать опыт, приумножая его, вступая на дорогу длительных отношений с этими короткоживущими созданиями…

Глава 1-1

Часть первая

Глава первая

Тридцатью годами ранее.

В помещении, лишенном окон, было слишком темно, чтобы доверять своим глазам. В тяжелом застоявшемся воздухе витал запах параши и страха. В давящей на уши тишине было слышно, как кто-то проходит по коридору, да изредка открываются железные двери, такие же, как и та, что вела сюда, которая вскоре тоже должна будет открыться.

Судья шла по узкому коридору, зная, что нет лучшего места для того, чтобы сломать человека. Нужно загнать его в угол, свести с ума чувством безысходности, а затем добить, поместив сюда. Здесь ломались и более сильные, чем этот.

Судья остановилась возле железной двери. Сопровождавший ее охранник суетливо зазвенел ключами. Судья неодобрительно взглянула на его дрожащие руки. Чего он боялся? Этого места или же ее?

— Ты можешь идти, — сухо бросила она, испытывая отвращение к этому жалкому человеку в форме.

Он замялся, не решаясь оставить ее одну.

— Я сказала, ты можешь идти.

— Я буду в конце коридора, — выдавил из себя охранник.

— Мне все равно, где ты будешь.

Судья дождалась, когда он уйдет, и вошла в камеру.

— Здравствуй, Лесков, — сказала она заключенному.

Он неподвижно стоял в глубине камеры. Подавленный, сломленный, униженный — так, по крайней мере, хотелось думать судье.

— Ты проиграл, Лесков, — сказала она, упиваясь своим могуществом.

Как же ей хотелось, заставить его встать на колени, умолять, целовать ее ноги, а она прижала бы его голову к земле, втирая в его небритую щеку прилипшее к подошве сапога дерьмо. Но он не падал на колени, не умолял, он просто стоял, путая ее планы и заставляя гордиться его стойкостью.

— Ты ничтожество, Лесков, — сказала судья не столько ему, сколько самой себе. — Я сломала тебя, Лесков. — Забыв об опасности, она подошла к заключенному почти вплотную, чтобы он мог чувствовать, вдыхать ее запах. — Скажи мне, Лесков, ты еще помнишь, как пахнет свобода? — спросила судья, подходя ближе. — А величие? Ты чувствуешь мой запах? — прошептала она ему на ухо. — Надеюсь, ты еще не забыл его, Лесков. — Ее губы почти касались его шеи. Губы, которые произносили его имя так, словно это было ругательство. — Скажи мне, Лесков, каково это — стоять здесь, чувствовать мое дыхание, мою близость, вдыхать мой запах… А, Лесков? — Она с трудом поборола желание прикоснуться к нему рукой. — Теперь ты мой, Лесков. — Кончики ее пальцев скользнули по его одежде. — Только мой. — Едва различимый стон вырвался между ее губ. — Но знаешь что, Лесков? — Она отпрянула от него, старательно ища встречи с его взглядом и все еще тяжело дыша. — Ты мне больше не нужен, Лесков. Ты бесполезен. — Не желая смотреть на него снизу вверх, она сделала шаг назад. — Ты проиграл, Лесков, — ее голос стал неожиданно жестким. Она медленно отступала назад к двери, испытывая его терпение. — Ты ничтожен, Лесков. Ты… — судья замолчала. На какое-то мгновение ей показалось, что позади нее кто-то стоит.

— Считай это моим подарком тебе, Кира, — услышала она сухой голос Лескова.

Сверлящий затылок взгляд стал невыносим. Стараясь сохранить самообладание, судья медленно обернулась. Позади никого не было. Лившийся из коридора свет дрожал. Оставленный без внимания Лесков был молчалив и неподвижен, как и прежде.

— Ты мне противен, — сказала ему судья, пытаясь унять разыгравшееся воображение. — Я сломала тебя, ты просто боишься это признать. Я… — она вздрогнула и снова обернулась.

В камере определенно был кто-то еще, кто-то третий, кого она не могла видеть.

— Что за… — судья бросила на Лескова растерянный взгляд.

На его лица была улыбка — первая за последние месяцы. Но в этой улыбке не было света, добра, лишь только холод, месть.

Демон, преследовавший судью, позволил ей почувствовать свое дыхание — теплое, липкое, похотливое. «Да что же это такое?!» — едва не закричала она. Мрак камеры сгустился. Сгустились даже запахи. Бежать! Судья выскочила в коридор, на свет, надеясь, что здесь наваждение пройдет, но демон не собирался покидать ее.

Спотыкаясь и не переставая оглядываться, она прошла мимо охранника, даже не заметив его. «Наверх, на воздух, туда, где есть солнце и свет», — говорила себе судья, взбегая по железной лестнице…

Дождавшись, когда она уйдет, охранник с опаской выглянул в коридор. Тишина. Лишь только дверь в камеру открыта настежь. Сняв с пояса дубинку, он осторожно приблизился к ней. Лесков неподвижно стоял в глубине камеры. Теперь ему оставалось только ждать.

* * *

Демон не уходил, не покидал судью. Когда-то он уже сломал Лескова, заставив играть по своим правилам, теперь эта участь ждала Киру Демидовну Джанибекову.

Глава 1-2

Глава вторая

Давид Джанибеков смотрел, как уезжает сестра. Стоял на улице и ждал, пока машина не скроется за поворотом.

«Что же случилось, черт возьми?» — думал он.

Какие цели преследовала Кира? Что заставило гордую, всеми уважаемую судью пасть на колени и просить за человека, честь которого была запятнана, а карьера уничтожена его же собственными проступками? Может быть, страх. Но перед чем? Неужели, бывший судья Лесков сумел-таки отыскать нити, потянув за которые, можно было оказать давление на Киру? Но почему тогда Кира не поделилась этой тайной с ним, со своим братом, не попыталась даже намекнуть? Нет. Здесь, определенно, было что-то другое. Она была слишком напугана, практически не отдавала себе отчет в том, что говорит и что делает. Неужели старые, прокисшие за несколько лет сплетни были чем-то большим, нежели желанием недругов подорвать репутацию всеми уважаемой судьи?

Три года назад Кира заверила брата, что между ней и Лесковым ничего нет, но Джанибеков с трудом поверил сестре. Близость необходима людям, и Кира не исключение. Растить одной сына, строить карьеру и не думать о холодной постели сложно даже для такой сильной женщины, как она… Джанибеков закрыл глаза и тихо выругался, боясь даже думать о том, что Кира могла влюбиться. Нет. Здесь что-то другое. Определенно другое.

— Оставь размышления на потом, — шепнул ему на ухо демон, покидавший его во время визита судьи, чтобы не встретиться со своим сородичем, преследовавшим сестру Джанибекова. — У тебя будет еще время. Займись лучше женщиной, что ждет тебя в спальне. Помнится, она о чем-то хотела поговорить с тобой…

* * *

Клара Пашко лежала на супружеском ложе Джанибековых, пытаясь представить себя молодой. Мягкое постельное белье пахло свежестью. Жена прокурора поменяла его пару часов назад — незадолго до того, как уехала. Знала ли она, что сейчас в ее доме другая женщина? Догадывалась ли? Клара подумала, что это не столь важно. Скандала не будет. Нет. Давид не допустит. Да и жена его не настолько глупа, чтобы рушить из-за ревности то, что создавалось долгих двадцать лет. Проще уехать за город и притвориться, что ничего не происходит. Да и любовница мужа не настолько глупа, чтобы надеяться на нечто большее.

«Да и глупо в моем возрасте надеяться», — подумала Клара, пытаясь вспомнить, как долго встречается с Давидом. Год? Полтора? Какая разница! За это время он многое сделал для нее. Сильное мужское плечо просто необходимо одинокой женщине. Особенно если у нее подрастает дочь. Сегодня Клара собиралась поговорить с Давидом об Оксане, попросить помочь устроиться, выбрать нужное направление. Иначе, Клара чувствовала это, быть беде. Пусть лучше дочь посвятит себя карьере, чем станет размениваться на мужчин. Пусть учится на ошибках матери, которая потратила лучшие годы впустую.

* * *

Счастливый азоль терся о ноги хозяйки. Здесь, в крохотной раздевалке, расположенной на первом этаже высокого здания, соединились мужчина и женщина. За прикрытой дверью слышались голоса, будоража сознание пониманием того, что в любой момент кто-то может войти. Это заставляло их торопиться, но в тоже время быть предельно осторожными в своих порывах страсти, чтобы случайный стон не выдал их.

Сквозь высокое окно пробивался лунный свет, переливаясь, играя на развешенной одежде многочисленных посетителей. Те, кому не хватало вешалок, складывали свою одежду на подоконнике, стульях, столах. Чья-то небрежно брошенная на стол шуба была превращена в любовное ложе. Старый расшатанный стол ритмично поскрипывал. Мужские руки с силой сжимали бедра девушки, не позволяя ей скользить по столу. Он хотел вкусить ее всю без остатка. Еще, еще, еще… Азоль взвился в новом приступе умопомрачительного танца. В своем последнем приступе.

— Извини, что в тебя, — шепнул Аристарх, даря неловкие объятия.

— Я же сказала, ничего страшного, — отмахнулась Оксана.

Страсть остывала, и голоса за дверью уже не дразнили, а лишь напоминали об опасности.

— Выходи первой, потом я, — сказал Аристарх.

Оксана приоткрыла дверь, убедилась, что никого рядом нет, и выскользнула в коридор. Усталый, но уже готовый к новым играм азоль шел за ней следом. До Оксаны он принадлежал ее матери, Кларе Пашко, с которой провел не один год. Много танцев он сплясал возле ног этой женщины, но ее страсть сменилась безразличием так быстро, что едва не погубила невнимательного азоля. Он сник, задремал, с трудом находя силы на редкий танец. Он погибал, вяло влачась позади нее, и навечно уснул, если бы не Оксана. Даже сквозь дремоту, он ощутил запах ее молодости. Осторожно, стараясь не погубить себя, став отверженным, азоль начал искать пути к будущей хозяйке. Она вдохнула в него жизнь, придала сил. Это почувствовала даже Клара.

Одинокая женщина изнемогала от желания. Ей хотелось любви, хотелось нежности, помноженной на страсть, о которой она почти забыла. Ночи стали невыносимо долгими, постель холодной. Азоль жадно цеплялся к ногам хозяйки, указывая на каждого встречного, кто мог бы позволить ему пуститься в дикий пляс. Оксана стала замечать за матерью перемену, которую та уже не могла скрывать. Клара стала раздражительной, вспыльчивой, рассеянной.

Глава 1-3

Глава третья

Свежий воздух пьянил, от свободы кружилась голова. Покинув тюремную камеру, Петр Леонидович Лесков чувствовал себя рожденным заново. Хороший обед, дорогая сигара и бокал вина — стояли первыми в длинном списке того, что он собирался получить в этот вечер. Следом за этим шла женщина. Любая женщина, лишь бы снова почувствовать себя живым. Пусть даже за деньги.

«Это только начало», — утешал себя Лесков.

Сняв номер, он купил новую одежду, посетил парикмахерскую, принял душ и заказал бутылку вина. Пара часов отдыха не восполнили его потерь за последние месяцы, но он, по крайней мере, стал похож на человека. Почувствовал себя человеком. Худощавый, среднего роста, сорока пяти лет, со светлыми, не тронутыми сединой волосами, узкими чертами лица и холодными голубыми глазами. Повертев в руках галстук, Лесков решил его не надевать. Строгий черный костюм, голубая рубашка, лакированные туфли — этого было достаточно для сегодняшних планов. Идти в свой дом Лесков пока не собирался — к черту ненужные расспросы и внимание. Пусть будет как будет. К тому же друзей, которые порадуются его освобождению, все равно не осталось. Но об этом можно подумать после. Не сегодня, не сейчас.

Дождавшись вечера, Лесков отправился в закрытый клуб, где его помнили как любителя девушек до двадцати. Заранее зная, чем закончится ночь, он заказал себе комнату, а затем окунулся с головой в мир разврата и безрассудства. Наконец-то одурманенный алкоголем и легкими наркотиками мозг забыл обо всех проблемах и тревогах. Лесков кутил, стараясь не вспоминать о том, что еще утром находился в одиночной камере, ожидая суда. Сейчас он снова на свободе.

Тревога вернулась под утро. Лесков лежал на кровати и смотрел в потолок. Две молодые девушки, с которыми он провел ночь, спали рядом, обнимая друг друга. Он завидовал им. Завидовал их спокойному сну. Для него покой остался в далеком прошлом. И нет такого вина, наркотика или женщины, которые смогут исправить это.

— Не время для разочарований, человек, — услышал Лесков скрипучий голос, доносившийся из самого темного угла комнаты. Он прищурился, пытаясь разглядеть говорившего. — Не трать время на то, что не сможешь понять, — произнес голос, и Лесков понял, что голос этот звучит у него в голове. — Мы заключили сделку, человек. Настало время исполнить обещанное.

— Зачем он вам? — выдавил из себя Лесков.

— Ты хочешь знать? — спросил голос.

Очертания комнаты стали меняться. Сначала Лесков почувствовал холод, затем понял, что вернулся в свою одиночную камеру. Даже запахи стали прежними.

— Ты не напугаешь меня, — сказал Лесков, не понимая, что дрожит. — Я сильнее, чем ты думаешь.

— Тогда какое тебе дело до судьбы тех, кто слаб?

— Я всего лишь хочу знать, какая роль будет отведена мне. — Лесков ждал ответа несколько минут, но голос молчал. — Ну хорошо, — сдался Лесков, решив не искушать дальше судьбу.

Он снял телефонную трубку и набрал номер своего племянника.

— Алло. Саша, это ты? Это Петр Леонидович… Как это какой? Твой дядя Петя, бестолочь ты невоспитанная. — И уже мягко, с улыбкой: — Мне нужно срочно тебя увидеть.

* * *

Светлана Сотникова приехала сразу, как только позвонил Денис Новицкий. В кафе было людно. Она заказала черный кофе без сахара, достала пачку сигарет, но закуривать не стала. Денис рассказывал об особняке на окраине города, который некогда принадлежал французскому бизнесмену по фамилии Мольбрант. Для Светланы это было слишком дорого.

— А если я скажу, что стоимость в несколько раз ниже, чем ты думаешь? Это тебя заинтересует? — спросил ее Денис.

— Пока не знаю. А в чем подвох?

— Нужно уладить небольшие накладки с документами. У тебя ведь есть знакомые судьи?

— Не думаю, что мне нужны лишние проблемы.

— Здесь нет проблем. Тебе нужно будет договориться с судьей и ждать.

— А где гарантия, что потом стоимость дома не возрастет в несколько раз?

— Мы заключим договор. — Денис поставил на стол портфель с документами. — Здесь все необходимое по дому. У тебя есть неделя. После ты либо согласишься, либо я найду кого-то другого, — он молчал, ожидая ее решения, а когда она, наконец, потянулась, чтобы забрать портфель, взял ее за руку. — Я буду ждать твоего звонка, — сказал он, сжимая ее ладонь.

— Я подумаю, — Светлана встретилась с ним взглядом. Это странное рукопожатие было совершенно неуместным, но оно определенно ей нравилось.

* * *

Племянник Петра Леонидовича Лескова был высок, худощав и статен. Почти аристократ. Его умению вести диалог могли бы позавидовать лучшие ораторы, но на этом достоинства заканчивались. Человек с перспективами не добился ничего, распыляя свою жизнь на бесчисленные любовные романы.

Глава 2-1

Часть вторая

Глава первая

Одинокий прохожий стоял возле закрытых железных ворот. Только отсюда можно было увидеть монолитный, словно вырубленный из цельного куска мрамора особняк Мольбрантов. В других местах высокая каменная изгородь скрывала дом от любопытных глаз. Легенда о том, что случилось здесь три года назад, была все еще жива, вызывая интерес газетчиков, туристов, подростков. Но пасмурный мерзкий день распугал зевак и случайных прохожих. Улица была пустынна. Возле ворот стоял только чернокожий мужчина. Его звали Дидье Мольбрант. Он не знал, почему пришел сюда. Почему стоит у ворот и смотрит на дом, о котором старался даже не вспоминать последние годы. Смотрит и плачет.

— Негоже это для мужчины, — проскрипел позади него старик, который появился словно из ниоткуда. Бесцеремонно подвинув француза, он загремел связкой ключей, собираясь открыть ворота.

— Что вы делаете? — растерянно спросил Мольбрант почти без акцента.

— Ты разве не видишь?

— Я думал, в доме никто не живет.

— В доме? — старик презрительно сплюнул. — Боже упаси жить здесь! — он обернулся, награждая француза презрительным взглядом. — Ты разве не помнишь меня?

— Нет.

— Ну тогда стой здесь и плачь.

Старик закряхтел, закрыл за собой тяжелые ворота. Мольбрант смотрел, как он уходит — усталый, немощный, едва поднимая ноги — последний слуга этого проклятого дома. Старик не оборачивался.

В сторожке, где он жил, было тепло. Он снял мокрый плащ и повесил над обогревателем, достал газету, заварил чашку чая, надел очки. Какое-то время старик читал, стараясь ни о чем не думать, затем подошел к окну, увидел Мольбранта, заворчал и начал снова одеваться.

— Жалко мне тебя, — сказал он французу. — Вымок, наверно, весь? Ты только посмотри какой дождь, а у тебя и зонта нет…

— Я вас вспомнил, — перебил его Мольбрант. — Вы работали здесь садовником.

— Работал, — старик зазвенел ключами, открыл ворота. — Пойдем в сторожку. Согреешься, — он увидел, как вздрогнул француз. — Ну, чего ты? — растерялся старик. — Не бойся. Все уже давно закончилось. Здесь нет никого, кроме меня и моей внучки.

— Вашей внучки?

— Да. Только не говори никому. Это вообще-то не положено, — старик недовольно замахал рукой. — Ну, пойдем же! Не заставляй старика мокнуть.

В сторожке он забрал у Мольбранта куртку и свитер, повесил сушиться. Чай, который он заварил, был крепким и пах мятой.

— Это моя внучка, — сказал старик, доставая потрепанный фотоальбом. — Правда, красавица?

Он долго показывал фотографии и вспоминал, вспоминал, вспоминал… Мольбрант слушал его, забившись в угол старого дивана. Озноб проходил. Скрипучий голос старика успокаивал. Мольбрант закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Он задремал на мгновение. Так, по крайней мере, ему показалось.

— Просыпайся, твоя одежда уже высохла! — услышал Мольбрант женский голос.

Внучка старика деловито расхаживала по комнате, проверяя все ли на месте. Самого старика нигде не было.

— Не бойся, я не вор, — сказал ей Мольбрант.

— Все вы так говорите, — она наградила гостя недобрым взглядом. — Пользуетесь тем, что у старика доброе сердце. Работу бы лучше нашли, чем попрошайничать… У нас и своих лодырей хватает.

— Я не бездомный, если ты об этом.

— Ну, конечно!

— Посмотри на мою одежду, разве бездомные носят такие вещи?

Девушка окинула его недоверчивым взглядом.

— Тогда какого черта ты делаешь здесь?

— Когда-то давно я здесь жил.

— Жил? Здесь? В сторожке? — девушка нахмурилась.

— Меня зовут Мольбрант. Дидье Мольбрант.

— Мольбрант? — девушка нахмурилась сильнее. — Тот самый Мольбрант, что… — она тихо выругалась. — Извини. Я думала, ты еще один бездомный, которого притащил сюда из жалости мой дед… Чернокожих прежде, правда, не было, но… — она неожиданно просияла и протянула французу руку. — Меня зовут Ульяна. Хотя старик, наверное, тебе и так все рассказал перед тем, как ушел на вечерний обход.

— Вечерний обход? — Мольбрант тревожно выглянул в окно.

Сумерки съедали очертания дома.

— Что-то случилось? — встревожилась Ульяна.

— Ты слышала о том, что здесь произошло?

— Конечно. Все слышали, — в ее глазах вспыхнул интерес. — Скажи, а это действительно было так, как об этом рассказывают?

Глава 2-2

Глава вторая

Когда Антон Ламзин познакомил родителей с Ульяной, они одобрили его выбор. Симпатичная, порядочная, целеустремленная девушка — так решили они. Конечно, они не могли видеть уродливого азоля, что влачился за ней. Азоля, доставшегося ей от прошлого парня. Но справедливости ради нужно отметить, что азоль этот засыпал. Он не мог оставаться один. Ему нужен был хозяин. Хороший хозяин, с которым они спляшут не один головокружительный танец. Иначе азоль погрузится в вечный сон. Он чувствовал, как тяжелеют его веки, наливаются свинцом. Поэтому он покинул прежнего хозяина и ушел к Ульяне. Но и Ульяна не могла дать ему то, чего он хотел, не могла прогнать надвигающийся вечный сон. И уродливому азолю оставалось рыдать и пытаться не заснуть.

В эту ночь, когда родителей Антона не было дома, когда Ульяна согласилась прийти, а сам Антон был так сильно взволнован, что путался в словах, умирающий азоль надеялся на призрачный шанс отсрочить свой сон. Продержаться совсем чуть-чуть, чтобы найти нового хозяина.

— Я так долго ждал этого момента, — признался Антон, когда они с Ульяной прошли в спальню.

— Ты каждый раз говоришь это.

— Правда?

— Что, уже не помнишь?

— Нет, конечно, помню, просто… — Антон замолчал, увидев, что Ульяна начала раздеваться.

Она делала это неторопливо, словно собиралась лечь спать, а не заняться любовью. Но Антона волновал сам факт, а не то, как это происходит. Он спешно разделся и забрался под одеяло. Ульяна сложила свои вещи на стул и легла рядом. Цеплявшийся за ее ноги, азоль обреченно заскулил, чувствуя, насколько безразлична к происходящему хозяйка.

— Не так быстро, — попросила она Антона.

— Так лучше? — заботливо спросил он.

— Да. Только не торопись.

— Не могу. У меня так долго никого не было.

— Попытайся не думать об этом…

Из глаз азоля покатились слезы отчаяния. Неужели это все? Неужели конец?

— Извини, — тихо сказал Антон.

— Ничего страшного.

Они замолчали, неловко глядя в потолок.

— Ты останешься у меня на ночь? — осторожно спросил Антон.

— Надеешься на утренний секс?

— Немного. Так ты останешься?

— Останусь.

Ульяна встала с кровати, надела его рубашку и пошла в туалет. Вцепившийся в ее ногу азоль мирно спал, не обращая ни на что внимания. Безумные танцы этого беспокойного существа были закончены.

* * *

Полина Добронравова вспоминала Антона, хотя расстались они больше года назад. Вспоминала даже с другим мужчиной. Особенно с другим... Сравнивала. Антон был отвратительным любовником, но хорошим другом. Глеб Гуров был хорошим любовником, но отвратительным другом. К тому же он был старше почти на пятнадцать лет — никакого будущего, лишь танцы плоти, к которым снова и снова склонял Полину азоль. Именно этот азоль убедил Полину бросить Антона ради альковных тайн и безумных танцев. И азоль ликовал. Ликовал больше года. Но что-то изменилось.

— Думаю, нам больше не стоит встречаться, — сказала Полина Глебу Гурову.

Она ждала удивления, но тот лишь пожал плечами. Азоль возле ее ног встрепенулся и настороженно зашевелил ушами.

— Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти, — сказал Глеб.

— Я не передумаю.

Чувствуя недоброе, азоль завертел головой, пытаясь отыскать причину происходящего. Его волнение передалось хозяйке. Азоль начал поглаживать ее ноги, умоляя станцевать еще один танец.

— Ну мне, пожалуй, пора, — сказала Полина.

Глеб Гуров кивнул. Азоль испуганно замер, прижался к ногам хозяйки.

Безликий силуэт, окутанный ореолом бледно-голубого свечения, проявился из пустоты. Его суровый взгляд, устремленный на азоля, заставил уродливое существо задрожать. Полина чувствовала, как проходит волнение, чувствовала уверенность в том, что расстаться с Глебом было верным решением. И безликий силуэт возле нее становился все более и более материальным. Он схватил азоля за горло, заставляя его оставить Полину. Азоль сопротивлялся, сопел, скрипел зубами. Люди прощались, а два невидимых для них существа продолжали свою борьбу. Но сегодня у азоля не было шансов. Окутанный бледно-голубым ореолом силуэт сильнее сдавил его горло.

Азоль заскулил, признавая поражение. Традж был слишком силен, но даже ему не под силу было лишить это уродливое существо жизни — лишь напугать. Когда из глаз азоля потекли слезы, традж подошел к Полине и сказал, что пора уходить.

— Пора уходить, — повторила она его слова Глебу Гурову.

Оставшись без хозяина, азоль тихо заскулил и покосился на изгнавшего его траджа, затем неловко подпрыгнул, упал, распластавшись на брюхе, и пополз к Глебу Гурову. Но маленькому мохнатому уродцу не везло в этот вечер. Безликое существо рядом с Глебом вздрогнуло, проснулось, вспыхнуло бледно-розовым свечением, почувствовав опасность.

Глава 2-3

Глава третья

Сражение с демоном предстояло не только Глебу Гурову и его бульвайкам. Полина еще не знала, но впереди, на расстоянии всего пары дней после встречи с сестрой, девушку ждал ее собственный демон. Коварный, изощренный, хитрый и древний. Демон, который принадлежал старшему брату Патрика Стэплтона. Полину познакомила с ним сестра, сказав, что он представляет в России филиал известной фармацевтической компании. Конечно же, речь шла о Патрике. О Дереке Рита вообще не знала — так, по крайней мере, она сказала Полине. Он жил в доме Патрика. Вернее не жил, нет. Патрик сказал, что брат иногда ночует у него. Этот странный брат. Дерек. Полине нравилось это имя. Она не знала почему, но в нем была какая-то тайна. Как и взгляд Дерека. Глаза темные, хищные, цепкие. Резкие черты лица, средний рост. Он был совсем не похож на брата, скорее его противоположность — сам Патрик говорил об этом. Говорил еще до того, как Полина увидела Дерека. До того как он очаровал ее.

Они встретились возле дома Патрика почти в полночь. Полина ждала такси, чтобы отправиться домой. «Никакой близости в первый месяц, — говорила ей сестра. — Только ужин, только общение». Тогда-то и появился Дерек. Ворвался в эту безмятежную тишину и ночную прохладу, вспоров их килем своего черного купе. Машина не была спортивной, но Полина чувствовала, как от нее буквально пахнет сексом, небрежно подчеркнутой гетеросексуальностью. Так же пах и хозяин черного купе — Дерек.

— Не знал, что у тебя появилась девушка, — сказал он брату на неплохом русском, затем смерил Полину оценивающим взглядом, посмотрел на часы. — Помоги мне понять, — попросил он ее. — Уже поздно или еще слишком рано?

— Мы ждем такси, — сказала Полина.

— Значит, уже поздно, — Дерек сухо улыбнулся. — Что ж, отложим знакомство на потом, — он шагнул вперед, оказавшись между Полиной и Патриком, замер. — Хотя у меня есть идея… — Дерек нахмурился, затем неожиданно заглянул Полине в глаза. — Как ты думаешь, мой брат не обидится, если я подвезу тебя?

Полина не ответила. Лишь смотрела ему в глаза, вдыхала его запах. Где-то далеко, словно в другом мире, Патрик сказал, что они уже вызвали такси.

— Такси можно послать к черту, — сказал Дерек, продолжая смотреть на Полину.

Она видела, что ему плевать на брата. Плевать на то, с кем он встречается. Главным для Дерека был его собственный интерес. А сейчас он был заинтересован Полиной, не особо пытаясь это скрыть.

— Думаю, ничего страшного не случится, если он подвезет меня, — сказала она Патрику. — Он ведь твой брат, верно.

* * *

Когда Полина села в машину Дерека, охранявшие ее традж и бульвайк не смогли последовать за ней. Присутствие демона забрало их силы, но не лишило воли. Они не боялись демона, но знали, что даже объединившись, не смогут противостоять его силе. Им нужна была помощь. Больше траджей. Больше бульвайков.

Они встретили Полину сразу, едва она вернулась домой. Успокоили, убедили принять игру, которую навязал ей демон Дерека. Они говорили до тех пор, пока она не уснула, окруженная этими заботливыми существами.

Пять безликих силуэтов, окутанных бледно-голубым ореолом, безмолвно взирали на полукруг бульвайков, выстроившихся напротив. И каждый был готов ринуться в бой, у каждого был свой хитроумный план. И каждый верил, что демоны не могут побеждать вечно. Однажды один из них просчитается. И если бы траджы и бульвайки умели надеяться, то каждый из них надеялся бы на то, что скоро наступит именно такой день.

* * *

Рассказ сестры о ночной поездке с Дереком Стэплтоном Рита слушала молча. Слушала и одобрительно кивала. Она поморщилась лишь однажды, когда Полина сказала, что они договорились встретиться с Дереком и поговорить о его младшем брате.

— А ты не думала, как к этому отнесется сам Патрик? — спросила Рита.

— А что Патрик? Между нами ничего нет.

— И не будет, если ты станешь продолжать вести себя подобным образом.

— По-моему, ты что-то недоговариваешь. Кто такой Дерек? Что ты о нем знаешь?

— Ничего.

— Тогда почему отговариваешь меня от встречи с ним?

— Не хочу, чтобы ты снова наделала глупостей.

— Каких глупостей? Дерек — брат Патрика, он пригласил меня пообщаться. Разве это глупости? К тому же он, в отличие от своего брата, очень хорошо говорит по-русски, с ним веселее.

— Я вижу, тебе с ним веселее, — Рита тяжело вздохнула. — И зная тебя, могу предположить, чем все закончится.

— Я не имела в виду ничего такого. Это просто симпатия.

— Я так не думаю.

Рита долго смотрела сестре в глаза, затем сказала, что если их вновь обретенная дружба хоть что-то значит для нее, то Полина откажется от этой встречи.

Глава 2-4

Глава четвертая

Лизавета Степченко боялась этой встречи, избегала ее, откладывала, но знала, что она все равно состоится. Дерек, такой желанный и такой непредсказуемый, стоял напротив, приводя в волнение каждую клетку ее естества. Сколько бессонных ночей прошло в размышлении поддаться желанию тела, и сколько твердых решений было принято о том, что этому не бывать. Связь с Дереком была слишком опасной. Лизавета понимала, стоит только поддаться искушению, вкусить этот желанный, но запретный плод, и она уже вряд ли остановится. В свои почти сорок ей хватало ума, чтобы понять это. Возможно, именно по этой причине Лизавета позволяла себе редкие встречи с Глебом Гуровом. Она понимала, что рано или поздно привяжется к нему, что в случае их разрыва ей будет не хватать его неловкой нежности и утрата будет весьма болезненной, но это было лучше, чем пустить все под откос, позволив себе отношения с Дереком.

Семь долгих лет Лизавета жила, каждый день борясь с искушением. Оно то затухало, то вспыхивало с новой силой. Это не было платонической любовью. Лизавета знала, что такое любить. Чувства, которые она испытывала к Дереку, можно было сравнить лишь с необузданной страстью. Лизавета хотела его с их первой встречи, с момента, когда она впервые поймала на себе взгляд его темных глаз.

Это случилось на одном из приемов, где иностранцев было так много, что у Лизаветы начала болеть голова от многообразия лиц и языков. Дерек пришел с немолодой бизнес-леди из Британии. Женщина подошла поздороваться с мужем Лизаветы. Они разговаривали на английском, и Лизавета не понимала почти не слова. Да и не до этого ей было в тот момент. Молодой спутник британской бизнес-леди пялился на нее так откровенно, что на щеках невольно начинал появляться румянец. Но будь она проклята, если ей не нравился этот взгляд. Мальчишка очаровал ее, не сказав ни слова.

— Здесь балкон с которого открывается роскошный вид на город, — сказал неожиданно Дерек на неплохом, но еще не идеальном в те годы русском. — Если наши спутники не возражают, мы могли бы… — он бросил короткий взгляд на британскую бизнес-леди, увлеченно болтавшую с мужем Лизаветы.

— Думаю, им сейчас не до нас, — улыбнулась Лизавета, взяла Дерека под руку и позволила отвести себя на балкон.

В тот момент она и думать не думала, что легкий флирт перерастет в одержимость, навязчивую идею видеть Дерека хотя бы раз в два-три месяца. Ловить на себе его взгляд, вдыхать его запах, прикасаться к нему, проходя мимо, извиняясь за неловкость… Он свел ее с ума. Ее — зрелую женщину. А он — в те годы еще мальчишка. Но в нем была сила, власть. Рядом с ним Лизавета чувствовала свою беспомощность. Дерек обладал загадочной, мистической харизмой, которая превращалась для большинства женщин в наркотик, отказаться от которого невозможно. Он не сомневался, он всегда знал, что делает. И даже время, казалось, обходит его стороной. Все тот же взгляд, все та же уверенность. Тело крепкое, стройное, как у юноши. Меняются лишь истории, которыми обрастает его персонаж.

Лизавета гордилась тем, что знает многие из них. Словно Дерек проживал часть этой жизни и за нее, совершая то, на что она никогда бы не решилась. И чем больше становилось этих историй, тем сильнее Лизавета хотела Дерека. И он знал это, говорил об этом при каждой встрече. Ее маленький тайный грех. Ее собственный черноглазый демон, отказать которому так сложно. Поэтому Лизавета старалась избегать разговоров наедине. Но не сегодня. Сегодня ей нужно было поговорить с ним, попросить о помощи. Здесь, на званом приеме, среди родных и друзей. Отвести в сторону. Держать за руку. Смотреть в глаза.

— Ты все еще возбуждаешь меня, — сказал Дерек.

— Давай не сейчас, — попросила Лизавета, стараясь держаться холодно.

— Почему? Мы все еще можем сделать то, чего хочется нам обоим.

— Я не хочу этого.

— Я говорю не о тебе. Я говорю о нас.

— Нет никаких нас.

— И не будет?

— Нет.

— Ладно, — Дерек улыбнулся. — Отложим на потом. Зачем еще ты хотела меня видеть?

— Я хочу попросить тебя об одолжении.

— Что получу от этого я?

— Девушку.

— Интересно. Что за одолжение?

— Ты должен сделать так, чтобы она уехала из города. Навсегда. И чтобы никто не захотел ее возвращать. Никто. Понимаешь?

— Она спит с твоим мужем?

— Я могу на тебя рассчитывать?

— Что за девушка?

— Симпатичная.

— Почему ты решила, что она станет размениваться?

— Я сделаю так, что у нее не будет выбора. Я познакомлю вас. Ты пригласишь ее на свидание. Дальше ты сам знаешь, что делать.

— Как насчет девушки, которая будет платой за услугу?

— Дарья и будет этой девушкой.

— Я получу ее в любом случае. Как насчет тебя?

Глава 3-1

Часть третья

Глава первая

В отделе Дмитрия Сотникова был переполох. Никто не говорил в открытую, но все знали, что грядут перемены. Ходили слухи о массовых увольнениях и даже смене руководства. Напряжение висело в воздухе. И каждый пытался любой ценой обезопасить себя, свое место.

Когда Дмитрий Сотников сказал Ольге Новиковой о том, что среди ее коллег есть те, которые позорят отдел, она сразу подумала об Андрееве. Подумала потому, что долгое время прикрывала его. Теперь она корила себя за это. Андреев привык к поблажкам и уже не просил, а требовал от нее помощи. Он знал, что помогая ему, она так же увязла в этой трясине, как и он сам. Так что в каком-то роде это были уже не просьбы, это был шантаж. Ольга не знала, почему он поступает с ней так, пыталась несколько раз поговорить с ним, но в итоге поняла, что единственный способ сохранить репутацию — избавиться от Андреева. Его уволят, и все, что она сделала для него, забудется. Главное рассказать о проступках Андреева так, чтобы Сотников не заподозрил ее в пособничестве…

Сотников не заподозрил. Заподозрила его жена, Светлана, и не только в пособничестве.

— Ты должен уволить их обоих, — сказала она мужу.

— Обоих?! — растерялся Сотников.

— Ольга явно как-то связана с Андреевым, — спокойно пояснила Светлана. — Подумай сам, откуда она может столько знать про него? Не удивлюсь, если они любовники.

— Любовники? — Сотников на мгновение почувствовал себя преданным, оскорбленным.

— Я даже уверена в этом, — Светлана незаметно улыбнулась. — Я женщина и кому, как не мне, понять мотивацию другой женщины. Копни чуть глубже и отыщешь много доказательств моих слов.

— Ты думаешь, стоит копать глубже?

— Думаю да. Скорее всего, Ольга подыскала кого-то получше, а Андреев не хочет отпускать ее, либо она боится огласки. Если уж Ольга начала рассказывать об Андрееве тебе, у нее явно большие планы на нового любовника.

— Большие планы?

— Иначе зачем ей так суетиться? Ради тебя? Сильно сомневаюсь, если, конечно, она не спит и с тобой, — Светлана хитро прищурилась. — Ведь нет?

— Что?

— Она не спит с тобой?

— Кто?

— Ольга.

— Ольга? — Сотников похолодел, затем неловко попытался изобразить обиду.

— Извини, — Светлана с трудом сдержала улыбку. — Просто забочусь о том, чтобы твоя карьера не пошла под откос. Представь, что будет, если прокурор узнает о том, что ты спишь с Новиковой, которая связана с тонущим Андреевым. Как ты думаешь, долго тебе быть начальником отдела после этого?

Светлана дала ему время все обдумать.

— Избавься от них обоих, — сказала она, устав смотреть, как Сотников нервно кусает губы. — Даже если Ольга рассказала тебе все из чистых побуждений. Уволь их обоих. Иначе слухи не дадут тебе спокойно работать. Сделай то, что я тебе говорю, и через полгода никто не вспомнит о том, кто такая Ольга.

* * *

Оксана не могла сдержать улыбку, наблюдая, как мать готовится к свиданию с Давидом Джанибековым. Клара нервничала и суетилась, словно вновь стала подростком. Даже азоль, который вертелся у ног ее дочери, поскакал следом за Кларой, предвкушая пиршество танцев в эту ночь. Он был глуп и примитивен. Демон Давида Джанибекова смотрел на него, зная, что может разорвать в любое мгновение, но сегодня был великодушен. Его марионетке-прокурору нужен был отдых. Он лишь следил, чтобы азоль не остался с Джанибековым, когда все закончится.

— Теперь эта женщина и ее дочь обязаны тебе, — сказал демон прокурору. — Клара понимает это и сделает все, о чем ты ее ни попросишь. Но у этой женщины ничего нет, кроме стареющего тела. Оно будет принадлежать тебе до тех пор, пока ты не устанешь от него, а когда это произойдет, Клара все поймет и отойдет в сторону. Ее время подходит к концу. Другое дело ее дочь. Она молода, перспективна, уверена в своих силах. В умелых руках она сможет добиться многого. Она обязана тебе. Не дай ей забыть об этом. Наблюдай за ней. Ее долг перед тобой тебе еще понадобится.

Чуть позже Клара ушла. Давид Джанибеков проводил ее до дверей. Ночной воздух был необычайно свеж. Клара махнула любовнику рукой, забралась в сырое такси и вернулась домой.

Оксана спала в своей комнате. Какое-то время Клара смотрела на дочь, затем осторожно прикрыла дверь и прошла в ванную. Вертевшийся возле ее ног азоль остался в комнате Оксаны. Ему снова хотелось танцев, еще более диких и безудержных, а кто, как не Оксана, мог предоставить ему такую возможность. Ее тело было молодым и крепким. Рядом с ней азоль мог не ограничивать себя. А когда она станет похожей на мать, он найдет себе новую хозяйку — молодую и способную удовлетворить его неуемный аппетит.

Глава 3-2

Глава вторая

Максим Олисов не любил свою работу, особенно после того, как его перевели на нижние тюремные уровни. Здесь всегда было тихо и безлюдно. Здесь он оставался наедине со своими мыслями. Чтобы занять себя, Максим вспоминал женщин, которые у него были. Их волосы, разбросанные по подушке, тяжелое дыхание, стоны, их запах. Иногда Максим неделями не менял постельное белье. Грязные простыни будоражили сознание. Он не мог устать от многообразия женщин. Чем больше он получал, тем сильнее становился аппетит. Иногда он просыпался утром, ужасаясь своему вчерашнему выбору, но затем вспоминал проведенную с этой женщиной ночь, вспоминал ее страсть, свое чувство удовлетворенности, и ужас превращался в сладостные воспоминания. Максим вкусил любовь многих: толстых и худых, коротышек и длинных как жирафы… Цвет кожи и волос не играли для него особой роли. Ему было все равно где, с кем и как, лишь бы это была женщина.

— Эй ты, свинья! — услышал Максим голос одного из заключенных. — Да, ты! Я слышу, как ты там ходишь, свинья!

Максим замер. Замер и вертевшийся возле его ног азоль, но замер не из-за женщины, которая говорила с Максимом. Нет. Он замер, увидев демона этой женщины. Демона из мира теней, которого не могла сдержать ни одна из дверей человеческого мира. Азоль проглотил слюни и спрятался за ноги хозяина. Но сегодня демон не собирался убивать азоля. Сегодня он обещал ему ночь танцев. Здесь среди решеток и бетона. Среди отчаяния и одиночества. Азоль робко дернул Максима за штанину — разве могла эта примитивная тварь противиться демону, особенно если демон играл его инстинктами. Слюна заполнила рот уродливого существа, потекла по подбородку. Осмелев, азоль затопал ногами, заставляя своего хозяина открыть дверь и зайти в камеру. Максим слишком избаловал его, чтобы теперь взять под контроль. Единственным, кто мог обуздать азоля, был демон, но он безразлично взирал на распоясавшуюся тварь и в те моменты, когда их взгляд пересекался, поощрял его. Этой ночью в планах демона были безумные пляски. Женщина, возле которой он провел уже не один год, должна была стать свободной, и ради этой цели любые средства были хороши.

Азоль весело подпрыгивал возле ног своего хозяина. Его волновало лишь то, что происходило сейчас, до остального этому примитивному существу не было никакого дела.

— Ну что, так и будешь там стоять, пес? — крикнула женщина из камеры, провоцируя Максима.

— Ты все правильно делаешь, — сказал ей на ухо демон.

— Я все правильно делаю, — сказала себе женщина, пытаясь собраться с духом.

— Только так ты сможешь выйти отсюда.

— Только так я смогу выйти отсюда. — Женщина услышала, как заскрипели ржавые замки старой стальной двери. — Только так… — прошептала она.

* * *

Макар Юханов и Алла Брехова шли вдоль бесконечных стеллажей старого пыльного архива.

— Надеюсь, вы понимаете, Макар Юрьевич, что мы не должны здесь находиться, — Алла смерила скандинава внимательным взглядом.

— Я понимаю, что теперь перед тобой в долгу, — он наградил ее очаровательной улыбкой.

— Можно вопрос, Макар?

— Конечно. Для тебя — все что угодно.

— Что побудило тебя снова заинтересоваться делом Мольбранта?

— Мне стали известны некоторые факты.

— Я старше тебя на десять лет, Макар. Не думай, что с возрастом люди становятся глупее. Если хочешь, чтобы я тебе помогала, ты должен сообщить мне истинную причину.

— Я же говорил…

— Не один судья, Макар Юрьевич, не станет тратить время на темное дело, в особенности если оно находится даже не в его ведомстве.

Алла улыбнулась, словно извиняясь за свою дерзость. Застывший за ее спиной ангел мерил немигающим взглядом демона за спиной Макара. Не первый век этот ангел жил на земле возле служителей закона. Его интересовало лишь правосудие. Житейские перипетии были ему непонятны и скучны. Сейчас, глядя на демона за спиной Юханова, он, несмотря на то, что встретился с одним из своих давних врагов, не собирался начинать борьбу, если, конечно, планы этого демона, не пересекались с его собственными планами.

— Ты должен рассказать ей все, как есть, — прошептал демон на ухо Макару Юханову, решив, что сейчас не лучшее время для того, чтобы вступать в борьбу с ангелом — лишнее действо могло спутать все карты.

— Понимаете, Алла Андреевна… — Макар огляделся по сторонам, желая убедиться, что здесь кроме них никого нет. — Мне интересен не столько сам Мольбрант, сколько его дом.

— Дом? — переспросила Брехова. Ангел за ее спиной внимательно смотрел на Юханова, ожидая продолжения.

— Да, он давно мне нравится, а Дидье Мольбрант — его единственный наследник. Понимаешь, для чего я хочу поднять это дело?

— Не совсем, — насторожилась Алла. — Если я ничего не путаю, этот человек до сих пор главный подозреваемый.

Глава 3-3

Глава третья

В пустующем особняке Мольбрантов было, как всегда, холодно. На улице моросил дождь. Молочное небо казалось необычайно глубоким. Нечастые порывы теплого ветра качали деревья.

— Что-то вы зачастили! — недовольно буркнул смотревший за домом старик, открывая ворота Денису Новицкому и Светлане Сотниковой.

— Мы забыли посмотреть подвал, — улыбнулся Денис.

— Подвал? — старик сурово нахмурил брови. — А чего там смотреть?

— Предоставьте судить об этом покупателю.

— Да мне-то что, пусть судит. Хотя подвал, он ведь во всех домах подвал.

— Занимайтесь своими делами, — продолжая улыбаться, посоветовал Денис.

Старик нахмурился сильнее, проворчал что-то себе под нос и поплелся прочь. Светлана проводила его недобрым взглядом.

— Не обижайся на него. Он стар и глуп, — успокоил ее Денис.

Словно услышав его слова, старик обернулся и смотрел на гостей до тех пор, пока особняк не проглотил их…

— Милая парочка, — сказала старику внучка, когда он вернулся в сторожку.

— Эта женщина хочет купить дом, — пояснил старик. — В прошлый раз, она забыла посмотреть подвал. Вот сегодня и пришла.

— Ты думаешь, они пойдут в подвал? — на лице Ульяны не было и тени улыбки.

— А куда им еще идти? — старик снова нахмурился.

— А что там, в подвале?

— Не знаю.

— Ты что ни разу туда не спускался?

— Нет. Зачем мне это? — старик тяжело опустился на отживший свой век диван. — Отойди от окна. Если Денис увидит тебя здесь, у нас могут быть проблемы.

— Да перестань! Думаешь, он не знает, что я живу здесь?

— Может, и знает, — старик устало закрыл глаза. — Если уж ты собираешься торчать у окна, то скажи мне, когда они будут выходить из дома.

— Думаю, это будет нескоро.

— Ну, все возможно, у такого большого дома должен быть большой подвал, — пробормотал сквозь сон старик.

Через пару минут Ульяна уже слушала его тихий храп. Оставаясь возле окна, она продолжала разглядывать опустевший двор. Морось прекратилась, оставив после себя мокрые листья и темно-серый асфальт. Ульяна видела, как открылись ворота, как во двор вошел незнакомый мужчина. Остановившись, он в нерешительности огляделся. Чувство, которое привело его сюда, было сильнее здравого смысла. Оно съедало его изнутри, будоражило воспаленное воображение. Он не мог бороться с ним — лишь идти на его зов…

Заключенный в особняке Мольбрантов белокурый узник стоял возле окна, взирая на ссутулившегося у ворот мужа женщины, которая сейчас предавалась любовным играм с другим мужчиной. Здесь, за его спиной. Он чувствовал тепло ее тела, ее страсть, слышал ее тяжелое дыхание и короткие бессвязные постельные фразы, которые она роняла, отдаваясь партнеру. Он чувствовал, как она дрожит, как возбуждена. Он знал все ее мысли, все желания и страхи, сомнения и опасения. Она была для него подобна книге, которую он мог читать, выбирая нужные главы. Таким же был для него и мужчина, который сейчас обладал этой пылкой женщиной. Порок снова возвращался в этот пустующий дом, и с каждым новым днем узник чувствовал, как силы снова начинают наполнять его…

Дмитрий Сотников зачарованно смотрел на особняк Мольбрантов. Несмотря на то, что он видел его и раньше, сейчас это было совершенно иначе, сейчас он знал, что этот дом, возможно, в скором времени будет принадлежать ему, и это заставляло его смотреть на вещи с другой стороны.

— Кто вы такой? — вернул его к реальности недовольный вопрос подошедшего старика.

— Извините. Ворота были открыты…

— Старый болван! — старик хлопнул себя ладонью по лбу.

— Я ищу Дениса Новицкого, — сказал Сотников. — Он здесь?

— Здесь, но сейчас он занят, — брови старика поползли к переносице. — Простите, а вы собственно кто?

— Возможно, будущий покупатель.

— У этого дома уже есть покупатель — женщина.

— Я ее муж. Могу я теперь увидеть риэлтора?

— Кого?

— Человека, который продает этот дом. Дениса.

— Возможно… — старик настороженно посмотрел на особняк.

— Он там, да?

— Был там.

— Один?

— Откуда мне знать! — старик недовольно всплеснул руками. — Я всего лишь присматриваю за этим домом.

— Тогда я пойду поищу его, — Сотников нетерпеливо шагнул вперед.