Давай попробуем любить

Глава 12

"— Тебя, послушать, так мы все сволочи. — фыркнул Арс.

— В коем мере, так оно и есть. — лишь пожал плечами Фаарат…"

(Из диалога двух аристократов)

Вот чего я поняла за несколько дней знакомства с этим странным мужчиной из расы шаадов, так это то, что он слов на ветер не бросает. Он не был человеком-треплом или хвастуном. Не-ет, господин Садэр Ориандрэ всегда выполнял свои обещания. Наверное, поэтому в тот момент, когда длинные крепкие пальцы легли на тяжёлую пряжку ремня, я чисто на инстинктах потянулась руками и схватила эту несчастную прямоугольную пряжку своими пальцами, вцепившись в неё мёртвой хваткой.

От изумления или оцепенения мужские пальцы зависли в сантиметрах от моих, не зная, что делать.

А я…

…меня…

Кровь поднялась к лицу от стыда и своего поступка в целом.

О боги, я сама схватила его за ремень штанов! Стыдоба какая! Так и хотелось побыстрее отпустить и убежать отсюда куда глаза глядят. А с другой стороны, в душе бушевал и страх.

Шаады были народом дисциплины, нравов и устоев. Самые лучшие воины росли среди них. Они были мастерами своего дела. Среди остальных рас ходили даже поговорки, что своим детям они вместо игрушек дают разное оружие, с детства приобщая к будущей профессии.

Жестокость. Это черта характера, которое меня впечатлило впервые в этом мужчине. И я честно не хотела проверять, насколько тяжёлая у него рука или широкий ремень на своей коже.

Я гулко сглотнула, силясь даже не поднимать глаза выше его груди. Сильной груди, обтянутой тёмным шелком рубахи с шнуровкой у горла, поверх которой струился вниз по фигуре сплошной кожей зубра плащ.

— Не… надо меня бить… пожалуйста…

Прозвучало с такой жалостью, что на глазах навернулись слёзы. Я действительно не понимала, в чём моя вина перед этим мужчиной и почему я должна перед ним отчитываться.

Какова причина такому грубому общению со мной? И почему все остальные относятся к этому как к нормальному явлению? Это же неправильно, неправильно…

— Не бить тебя? — вопрос прозвучал с искренним удивлением. — А разве я собирался?

Слёзы застыли на ресницах, а мне стало ещё жарче и не по себе. По-прежнему держась за пряжку всеми силами, будто в любой момент он вырвет её из моего захвата, я медленно подняла взгляд на лицо мужчины. Он смотрел на меня жадно.

Не знаю, как объяснить этот взгляд глубоких синих глаз, но я чувствовала, как он черпает всё… начиная от линии губ до моих ресниц и слёз на них.

Заметив последних, он слегка приподнял бровь в недоумении и потянул к моему лицу руку. Я и не успела увернуться, как мужчина большим пальцем вытер мне глаза.

— Вы же… вы же…

Я не могла подобрать слова, чтобы объяснить всю бурю эмоций внутри. Он же сам минутой ранее говорил, что выпорет меня. Или слово «бить» для него имеет другое значение?

Я по-прежнему заикалась и не могла взять себя в руки, ведь руки будто приклеились к его ремню.

— Бельяр старше меня на три года, но его ты называешь по имени, а меня на «вы». Почему?

Казалось, он говорит спокойно, но я ещё не отошла от сцены с исполнением наказания, поэтому думала довольно долго, прежде чем выдать более безопасный для себя ответ.

— Бельяр не злится… когда… когда я называю его так.

— А я разве злюсь? — вопрос вогнал меня в угол, я чувствовала, как кипит кровь в ушах и катится пот по вискам, хотя на дворе было ещё холодно, как для середины весны.

— Не знаю…

Помотала я головой, опять сглотнув.

— А ты попробуй. — подтолкнул меня мужчина, не сводя с меня глаз. Его, судя по спокойному выражению лица, совсем не беспокоили мои руки на своём поясе.

— Что? — не поняла я, опять встречаясь с ним взглядом. Он лишь хмыкнул, впервые за наше знакомство всего-то краем губ.

— Имя моё скажи.

— Садэр. — вышло неосознанно, легко, на выдохе, с мягким акцентом в конце и усталостью в голосе.

— Молодец.

Эта похвала оказалась такой же неожиданностью, как и мой поступок ранее.

Пальцы с моей щеки переместились на макушку, и меня слегка погладили.

— Перестань трестись. Я больно тебе не сделаю.

Сказал слегка раздраженно, а я недоверчиво покосилась на него, ощущая, как, впрочем, страх и стыд куда-то ушли. Наверное, в момент, когда я обратилась к нему по имени.

Или же я просто устала от них. Да, усталость катилась по плечам вниз по телу подобно ледяной воде.

— Обещаешь?

Как-то по-детски вышло, но мне было совсем не до красивых реплик и душевных монологов.

— Да.

Такое короткое слово, но с такой уверенностью и скрытым обещанием, что я и вправду поверила.

Он приблизился совсем близко, коснулся кончиком своего носа к моей щеке. Я испуганно убрала руки с его ремня, чтобы тут же упереть в сильные плечи.

— Отойдите, пожалуйста.

— Тебе не нравится? — вопрос был серьезнее некуда, но я не рискнула заглянуть в его глаза, лишь мотнула головой, помня, что он обещал не бить.

— Не знаю. Отойдите!

И он отошёл. Сам, по собственному желанию, оставляя меня в метре тяжело дышать и обнимая себя за плечи, блуждая в странном круге собственных чувств, начиная от одиночества, до стыда перед ним за себя и страха от собственных чувств и реакции.

— Не знаешь…

Раздался шёпот в душном амбаре, потом минутой позже мужская ладонь аккуратно коснулась моего плеча. Так легко, словно порыв летнего ветра, я, по-прежнему стыдясь, неуверенно посмотрела на него. Мужчина подтолкнул меня слезть с тюков, привычно страхуя второй рукой за живот.

Потом так же молча помог расправить юбку и очистить от сушёной травы.

И когда я уже решилась по-быстрее унести ноги отсюда, словив момент лояльности шаада, была тут же поймана в капкане его рук. Я чувствовала сквозь одежду крепкую грудь и живот мужчины, будто каменный рельеф горного хребта.

Теперь его руки не давили на меня, не сжимали до той степени, что казалось кости лопнут, как было при первой нашей встрече. И всё же он ясно давал понять, кто из нас двоих сильнее.

И это определённо была не я.

— Тебя не стоит меня бояться. — проговорил мне в макушку, а потом совсем чуточку прижал к себе крепче. — Но и ходить без моего ведома куда заблагорассудится тоже не стоит.

Волна возмущения как поднялась в груди, так и опустилась. Я по-прежнему была в его руках, и несколько мгновений ранее чуть не плакала, умоляя не бить ремнём. Да чего уж, я сама схватилась за этот несчастный ремень, чтобы избежать болезненной участи, а сейчас опять окунуться в подобную ситуацию??

Нет, второй части моё сердце не выдержит. Надо успокоиться и желательно подальше от этого мужчины. Именно поэтому я слегка кивнула, сглатывая возмущённое: «Я вам не жена, не сестра и не невеста!».

И меня отпустили, только легче на душе почему-то не стало.

— Куколка, подай воды!

Баклажка с водой полетела в Бельяра со скоростью луча света, да так, что даже медведь со своими хорошо развитыми рефлексами едва ли успел её поймать до того, как она прилетела по его морде. От изумления голубые глаза Бельяра расширились, так и не испив воды, медведь без всяких предисловий поинтересовался.

— Куколка, я что-то не пойму, ты чего такая кислая? Случилось что?

— Нет, ничего «не случилось». — угрюмо ответила девчонка, упрямо продолжая рвать листочки какого-то растения и складывая их в карман своей юбки. А почему она без своей сумки?

Сколько раз ведьмочка, вырываясь в свои вылазки в поселениях, всегда носила с собой сумку на плече. А тут без неё…

Странно. Очень странно. Как и то, как она здесь оказалась. Ведь это гора. Не поле, не сад, не поселение, которую можно легко завидеть издалека или случайно натолкнуться. Будто её специально сюда заманили или привязали.

— Баатар, ты что-нибудь понял? — развернулся медведь к улыбающемуся гаргулью, но тот лишь невинно пожал плечами, мотнув головой.

— Не-а. — подозрительно весело выдал он, а потом хитро стрельнул глазами в сторону девчонки, наслаждаясь ее нервным метанием. — А ты Садэра спроси, может, он знает. Последний с ней был он.

И его слова, как и пущенная стрела, достигли цели с первого раза без промаха.

Красный оттенок окрасил девичьи щеки до пугающего макового цвета. Нервно встав со своего места, девушка быстрым шагом чуть не убежала вдоль берега подальше от нас и от таких прозрачных намеков этого белобрысого дамского угодника.

Дотянулся до него вперёд меня Фаарат, пихнул того в плечо и тем же спокойным, как и всегда, голосом пожурил:

— Не смущай девочку, она не из тех, с которыми мы раньше дело имели.

Слова друга были точны как никогда раньше. Ведь Фиалковски действительно была до необыкновенности «не той», с которой я мог провести пару ночей.

— А какая она? — с лёгким высокомерием и раздражением повёл плечом Арс. Дракон аккуратно упёрся головой об крупный камень, лёжа на молодой траве, и прикрыл глаза от солнца свободной рукой.

Раньше меня не трогало его поведение с людьми, но сейчас насторожило. Только от мысли, что он обидит словом или делом Давину, понимаю, что кости сломаю не глядя. А ведь он неплохой малый, уже пятый год с нами.

Фаарат философски взглянул на него и небрежно продолжил точить свой клинок.

— Юная, Арс. Она очень юная девушка, которой пришлось немало поведать и пережить.

— Например? — фыркнул дракон, привстав на локтях и заглядывая нашему знатоку душ в глаза. Чего скрывать, и я невольно замолк в тени молодой ивы, прислушиваясь к наагу. Были у него таланты, о которых многие и не подозревали. Даже я, зная его больше десяти лет, не знал предел его возможностей. Но да, он был хорошим читателем душ и наблюдателем.

— Например, — вздохнул он с лёгкой небрежностью, копируя тон молодого аристократа, — например, война.

Мы все замолчали, пока Баатар не озвучил общую мысль, опровергая слова Фаарата.

— Это вряд ли, — покачал гаргулий головой, — сам слышал, что она из столицы, люди практически не бывали в окопах, очень мало из них, в основном те, кто жили в других королевствах, кроме человеческого.

— Угу, — качнул головой Фаарат, не спеша защищать свои доводы. И, зная его не первый год, я уже понимал, что Давина побывала на войне. Огненный не говорил пустых слов. — Ты её глаза видел, Баатар?

Блондин недоуменно приподнял бровь, а Фаарат продолжил аккуратно камнем точить острый как бритва клинок.

— Когда мы чистим оружие, она смотрит совсем не изумленно и не любопытно. А с лёгким отенком страха и настороженностью, в основном пытаясь убежать подальше от оружия. Для местной детворы это блестящий клинок, который делает тебя сильным и популярным. Для неё это смертельное оружие.

Крыть было нечем, девчонка действительно нервно водила плечами, когда видела нас с кинжалами или клинками.

— Она вечно голодная, хоть вроде и ест. Это быстрее инстинкт из детства, видимо, она не ела вдоволь, когда была ребёнком. Более того, друг мой, она знает устои и традиции большинства из наших рас. В человеческом королевстве мало оборотней, и тем не менее она знала о их патриархальных законах и крутом нраве и не стала провоцировать Зена, хоть тот и обидел её на пустом месте. Как я и говорил, слишком юна, чтобы путешествовать, но на войне, вы все знаете, что полки были смешаны.

Его слова были логическими, и от того, что походили на правду, мне становилось дурно. Я ведь хотел думать, что всю боль этой проклятой войны взял на себя, выходит, что нет.

— Если мои предположения правдивы, — продолжил рассуждать вслух нааг, — то либо она дочь человеческого солдата, которого перевели на фронт вместе с семьёй, либо опять-таки ребёнок какого-то служника из Драконьего Царства или остальных королевствах Границ* (От автора: Княжество Абрара (гаргульи), Объединённые Кланы Хищников (оборотни), Северная часть империи Наагов — были названы так, изо того, что граничили с мёртвой землёй, где прятались пришлые, также эти территории пострадали больше всего в войне), что не успел эвакуировать семью.

— Почему ты думаешь, что она попала на войну ребёнком?

Этот вопрос задал Бельяр, и его хмуро сведённые брови свидетельствуют об его недовольстве после услышанного. Оно и понятно, для медведей, наагов и гаргулий дети — это святое.

Фаарат опять покачал головой, будто не понимая, почему мы так слепы и не видим элементарных вещей.

— Она почти выпускница академий, значит, четыре года уже отучилась.

— В академии людей раньше восемнадцати лет не берут адептов, — подал голос Арс, полностью садясь на траву, в уме делая пару исчислений. — Значит, ей уже двадцать два. А война «окончилась» шесть лет назад. Выходит, ей было где-то шестнадцать лет, когда всё закончилось, уже не ребёнок.

— Не тянет она на двадцать два, — почесал подбородок пальцами Баатар, — быстрее приписала себе годик или два на мёд комиссии.

— Даже если так, мои дорогие друзья, вы неправильно считаете, — со снисходительной улыбкой проговорил Фаарат. — Надо считать от того года, когда начался призыв на войну одарённых магов людей, вот тогда она и была на войне. Так или иначе, вне зависимости от возраста, привычки с поля боя глубоко в ней укоренились: бежать при малейшей опасности, боязнь перед солдатами, постоянно озираться по сторонам, чувство голода, держать при себе сумку со всем необходимым. Запирать дверь на замок, оставляя ключ в замочной скважине. Определённо, этот ребёнок на своей шкуре знает все эти прелести. Да и воспитание… Такое чувство, будто она нас сторонится. Другие человеческие женщины восхваляют и льнут, как шёлк к коже, она же держит дистанцию. Не доверяет, значит, когда-то уже предали. Её не трогает красота, сила или авторитет, хоть девочка не дура и, думаю, уже поняла, что мы не простые солдаты. Думаю, у неё есть личные мотивы и свои трагедии, которые оставили глубокие шрамы по сей день.

— Тебя послушать, так мы все сволочи, — фыркнул Арс, впрочем, стряхнув со своих плеч высокомерную шелуху аристократа.

— В коей мере, так оно и есть, — лишь пожал плечами Фаарат, сунув в ножны клинок и вставая со своего места. Тем самым поставив точку в нашем разговоре.

Разговор утих, каждый думал о себе, и я, выйдя из тени дерева, внезапно почувствовал сильное желание увидеть эту девчонку. Бесшумно покинув своё место, я побрёл в сторону, куда она убежала от шуточек Баатара.

Вдруг так захотелось прижать к себе и обо всём расспросить. Как жила, с кем жила, кого любит, что делает, о чём думает.

Такие странные для меня мысли, и в то же время так правильно они ощущаются, будто так и должно быть.

«Не знаю».

Эти её слова до сих пор царапают сознание. Ведь она ответила не только на мой вопрос, а на все.

Не знает. Эта девочка, если Фаарат прав, многого чего не знает. Многое что пропустила, много где обожглась.

Оттого так сердечко бьётся в груди словно сумасшедшее, стоит мне приблизиться совсем близко. И от ремня испугалась, как дитя малое, будто я и вправду собрался отшлепать округлые бёдра.

Но это даже хорошо, очень хорошо. Сам научу, покажу…

Я терпелив, когда охота обещает быть интересной, а награда слаще мёда. Глупенькая, как же она меня боится, и в то же время инстинктивно льнёт ко мне, ища защиты.

Ведьмочка.

Совсем неопытная, пугливая и до одури желанная.