5

* * *

Поздно я ушла в отпуск… Совсем задолбалась за четыре года постоянного надрыва, сроков «вчера» и жизни на износ. Конечно, закономерно, что у меня поехала крыша. Я смотрела на собственные пальцы и уже ничего не пугалась – стадия отрицания прошла быстро. Я с детства на ней не зацикливаюсь, а в отделе рекламы и маркетинга вообще пролетаю на полном ходу на «зеленый». Вчера утвердили план, а сегодня поменяли и изъяли бюджеты, когда всем подрядчикам уже розданы гарантийные письма? Ерунда! Даша надорвется, выслушает всех, предаст партнерские отношения с каждым и пойдет заводить новые…

Я даже не заметила, погрузившись в себя, когда Глеба не стало рядом. В кабинете остался только Константин.

– Вы мне дадите успокоительное?

– Вы в нем не особо нуждаетесь, – сел он напротив и внимательно в меня всмотрелся, – ваша природа уже компенсирует психическую нагрузку… кофе хотите?

– Может, «Полисобр»? – с надеждой воззрилась на него. – У меня есть подозрение, что меня чем-то напоили…

– Это место – Институт ведовства, северное отделение, – невозмутимо объяснял Константин. – Мы изучаем здесь явления, необычные для рядового человека, которым вы себя считали…

– Вы так деликатно обозначили «психбольницу»… – вздохнула я.

– Никакого отношения к психбольнице не имеем. Мы изучаем людей с необычными способностями. Чаще они предстают пред наши очи гораздо раньше, после школы… Но такие как ты часто теряются.

– Какие?

– Даша, – он потянулся к планшету на столе, – я задам тебе несколько вопросов, хорошо? Чтобы наверняка… поставить диагноз, так сказать. Хорошо?

– Хорошо…

На удивление, я успокоилась. Голова прояснилась, сердце перестало выпрыгивать в горло, а руки – дрожать. В меня будто пару доз транквилизатора влили, только без побочного…

– Кем работаешь? – начал Константин.

Теперь, когда достаточно упокоилась, посмотрела на него немного по-другому. Очень располагающий к себе мужчина, около пятидесяти. И взгляд такой, что хотелось жить и довериться, а не сдохнуть и сбежать, как от Глеба.

– В рекламном отделе одной компании, ничего особенного, – пожала плечами.

– Работа тяжелая?

– Да, – вздохнула. – Компания большая, стремительно выходит на новые рынки… Вот, выдался первый отпуск за четыре года.

– Что, четыре года не отдыхала? – вздернул брови Константин.

– Ну как… летала летом за границу на съезды тематические, считала это отдыхом… Но часто сама там выступала, нервничала, готовилась, как к экзаменам…

– Понятно, – пометил он себе что-то. – Я правильно понимаю, считаешь себя «бессмертным пони», как говорится?

– Что-то типа того, – усмехнулась.

Давно я никому не жаловалась. Да и некому было особо. Подруги – все коллеги, кому жаловаться? Все одинаково работают на износ. Мужчины тоже не намечалось. И даже кота не завела…

– А родители, Даш?

– Отец бросил маму, когда мне было два. Периодически пишет на электронную почту… А мама умерла пять лет назад.

Он удостоил меня внимательного взгляда:

– Когда болела последний раз?

– Я не болею…

Ждала, что не поверит, но он удовлетворенно кивнул.

– Группа крови каждый раз разная, да?

– Откуда вы знаете? – снова неприятно кольнуло беспокойством.

Группу крови у меня проверяли три раза. Она была то первой положительной, то четвертой отрицательной. В итоге я пообещала себе не попадать в ситуации, требующие переливания и «забила» на криворуких лаборантов.

– Даша, спокойно. Ничего с тобой страшного нет. Наоборот – ты очень одаренный человек. Животных в детстве лечила?

Я тяжело сглотнула:

– Да, лет до десяти постоянно. Мне таскали все и всех.

– Еще что-то можешь рассказать? – сощурился он.

Я замялась. Константин напомнил мне о столь далекой жизни, память о которой стерлась. И выцветший колодец питерского двора, в котором выросла, волшебные детские воспоминания… Я ведь и правда лечила животных. Но все это казалось какой-то фантазией, которая существовала, пока в нее верили все. А потом взрослая жизнь вытеснила эту веру, все забылось…

– Я однажды навещала маму в больнице, когда она болела… – В горле стоял ком, и мне становилось все труднее говорить. – А рядом лежал мальчик… лет пятнадцать ему было. Я ходила каждый день мимо него и каждый раз видела, как он поворачивает голову в мою сторону, будто хочет увидеть именно меня. Не знаю почему, но мне так захотелось, чтобы он поправился! – Я шмыгнула носом и немного помолчала, собираясь с силами. – Однажды вошла к нему, когда он спал… взяла за руку и вспомнила, как мне удавалось лечить в детстве…

Константин смотрел внимательно и сочувствующе, будто уже знал, чем все закончилось и какие последствия имело.

– Он поправился, – слабо улыбнулся.

А я зажмурилась и заплакала. Сколько раз думала, почему не пожелала здоровья маме? Почему этому незнакомому подростку?!

– …Даш, давать себе ложные надежды страшно, в этом нет ничего предосудительного. Ты же не знала…

– Что не знала? – вытерла слезы.

– Что на самом деле можешь лечить.

– Могу? – задохнулась я. – Я могла ее вылечить?

– Даша, чтобы лечить серьезные заболевания, нужно учиться. Я не знаю. Результат зависит от очень многих факторов. Винить себя нельзя – это будет только тянуть ко дну. Понимаешь?

Хотелось кивнуть, но… я выпрямилась и нахмурилась, будто приходя в себя:

– Не понимаю.

– Смотри, – Константин положил планшет на стол, – у нас тут много разных специалистов и работает, и учится. У каждого – свой дар, каждый развивают на соответствующем факультете…

– Мне все же кажется, что медведь меня догнал, – моргнула я. – И я лежу сейчас где-то в лесу и медленно умираю, а это все – трюки мозга…

– Вы не умираете, Даша. Скорее, начинаете жить по-настоящему, – мягко улыбнулся Костя.

Он даже бровью не пошевелил, а рядом с ним вдруг что-то будто моргнуло, вздулся искрящийся, похожий на мыльный, пузырь и повис в воздухе.

– Что это?

Как мне удалось не заорать – сама не знаю. Внутри все, наоборот, с любопытством потянулось к иллюзии. Я встала и шагнула к «пузырю», протянула руку и коснулась. Тот пошел рябью и обдал кожу таким жгучим холодом, что я одернула ее с шипением.

– Это мы называем «гранью» – прослойка между нашим миром и другим… Некоторые могут туда ходить, кто-то – только работать с ней.

– Оно жжется, – глупо выдохнула я.

– Потому что ты не специалист в этой области, – спокойно объяснил Константин, – а я ничем другим тебя удивить не могу.

– Вы специалист по ней, да?

– Да, – кивнул он. – Мы называем себя «потусторонниками».

– А оттуда что-то может выйти? – проследила я за тем, как пузырь съежился и исчез.

– Сюда – нет.

– Вы же не могли обжечь мою руку голограммой, – смотрела я на покрасневшие пальцы.

– Это не голограмма, Даша. А у нас в институте и не такое умеют…

– Что мне делать? – посмотрела на Константина и невесело усмехнулась. – У меня теперь… лапки…

Константин замялся:

– Выбирать тебе. Ты можешь учиться у нас – научим контролировать и развивать одаренность, сможешь лечить людей… Если хочешь. – Он сделал паузу, дав мне несколько секунд продышаться. – Но это не основная твоя проблема… Давай все же кофе?

Я прикрыла глаза, кивая:

– Давайте.

* * *

Хотелось бежать отсюда. Черт его знает, что нашел Карельский в этих ведах, мне здесь не нравилось. Я отказался куда-то идти, так и остался под дверью. Никаких решений принято еще не было, а если ведьму от себя уже не отодрать, то мне не все равно, чем там забивают ее голову…

Я даже не задумался, что у меня звонит мобильный – схватил трубку и ответил.

– Глеб, а ты вдруг в сети, – растерянно прозвучал голос заместителя.

– Тебе кажется, – рявкнул раздраженно.

– Что-то случилось?

– Да. Но это личное…

– Слушай, не хочу тебе портить «личное», но у нас проблемы – «Голд-софт» сегодня запустил пресс-релиз о своей программе контроля за уровнем выброса…

– Не томи, – поторопил, прохаживаясь мимо двери туда-сюда.

– Цена на двадцать процентов ниже…

– У нас уже все решено.

– Еще неделя до подписания, Глеб. Они этим резонансом сейчас такого червя запустят в голову департаменту ЭОСа, что вся наша работа в течение пяти лет пойдет коту под хвост…

– Опровержение?

– Копаю. Но ты же понимаешь: закрутить дело проще, чем остановить этот ком… Время оттянут – точно, а у нас договоры…

– Спокойно, – набрал воздуха в легкие. – Сколько раз было, Стас? Одно и то же каждый раз…

– Возвращайся. Надо думать.

– Само собой. Выдыхай. Я дам знать, как освобожусь.

Мобильный отчетливо хрустнул в руке. Хуже всего удавалось справляться с нетерпением. Когда до цели остался один прыжок, все эти детские игрушки бесили настолько, что конкуренту хотелось просто собственноручно вышибить мозги. Казалось, «Голд Софт» ни на что не был способен, кроме как ставить палки мне в колеса, когда я несусь на полной скорости к финишной. Я пять лет прикладывал адские усилия, чтобы не только выбить спонсорство на разработки, но и оставить первое тестирование в России. Как было бы просто уйти за границу, а сколько было предложений… Но упертый принцип не позволял стать гражданином мира – животное во мне привязано к этому краю. Стоило куда-то уехать, душу начинало мелко покалывать, а через время – полосовать на лоскуты от тоски. Конечно, я хотел реализовать продукты своей компании здесь.

Только у «Голд Софт» те же принципы. А точнее – наступить мне на хвост любой ценой: подкупить институт стандартов, экологов, адвокатов… Кого угодно, лишь бы урвать у меня время. Но чтобы выпустить что-то стоящее – на это они никогда не были способны, потому что не хватало железа в яйцах рисковать так, как я.

Еще и рука разнылась, напоминая о том, что эти же ребята подкупают не только людей без оружия…

– Глеб, – открылись двери, и ко мне шагнул Костя.

– Ну что? – оказался перед ним в один шаг. Тот аж опешил.

– Спокойно, – поднял он ладони. – Не все сразу. Даша успокоилась.

– У меня к вам вопросы, – бросил напряженный взгляд на дверь, которая тихо закрылась.

– Я дал ей передышку, сейчас принесут кофе. Пойдем, поговорим у меня в кабинете.

Мы прошли по безликому коридору совсем немного, прежде чем неожиданно оказались в большом многоярусном холле. Первая мысль – такое не может поместиться внутри гостиницы, пусть и современной. Полукруглая плазма в центре, окруженная колоннами из струящихся внутри воды пузырьков, транслировала невероятной реалистичности ролики о природе и виды города.

Загрузка...