Алёна Дурыничева Дарующий смерть

I. Предательство души

Войти в темноту, остаться в одиночестве, видеть предательство, жить в страхе, бояться сделать шаг, перестать принимать решения, топить все в слезах, опухая и краснея, поддаться истерике, изо дня в день бежать по кругу, жить чужой жизнью, жалеть себя и завидовать, мечтать, быть романтиком, ненавидеть себя, умирая продолжать жизнь, бояться поверить и потерять, стоять под ливнем недоверия, идти по дороге без цели, слышать слова приносящие боль, терпеть, снова реветь, видеть сны, лгать, пытаться забыть, закрыться, уйти, убежать, рвать, но снова жить, перестать вспоминать, жалеть и плакать, смериться, надеться и искать. Жизнь наполнена до края, как бы не захлебнуться.

1

Очнувшись, Артем увидел маленькую неприятную, на вид, комнату. Отвратительные желтые обои покрытые странными пятнами, старый сальный диван с блестящими потертостями, слева облупившаяся белая дверь, капли дождя на стекле – окружение вызывало отвращение и легкую тревогу. Реакция мозга догнала весь спектр неприятных чувств. Артем узнал до дурноты знакомое место. В этот момент тревогу сменил страх. Взгляд наткнулся на обезумевшие лица двух девушек.

Острая боль пронзила тело. Перед глазами вспыхнули цветные пятна. Мир приобрел оттенки красного, стал липким и совершенно нелепым. Сквозь онемевшую тишину прорывались рычания, шипение и писки. Его губы раскрылись, из горла вылетел надрывистый крик и всхлипы.

Вера, испачканная кровью, с дикими рыками и безумными глазами рвала его плоть на куски. Всхлипы из окровавленного рта Артема постепенно стихли. Она вырвала из его тела сердце и застыла в ожидание. Трепет перед неизвестным возбуждал мысли. Через несколько секунд дрожащими руками она разгрызла сердце. На окровавленных руках оказался голубой кристалл.

Яркая вспышка света ослепила глаза. Горячее пламя обожгло кожу. Запах горелого мяса и пластика проникал в легкие. Жар резко сменил теплый ветерок.

Привыкнув к свету, Анна разглядела светлый каменный город. Одинаковые двухэтажные домики оплетали каменные растения. Повсюду только камень, ни пыли, ни мусора, ни какой жизни.

На коже выступил пот. Неправдоподобно яркое солнце нагревало каменный город. Спертый воздух прилипал к мокрому телу. Рядом с ней с горячих камней поднимался невысокий молодой человек.

– Митя? – потеряно проронила Анна.

– А кого ты ожидала увидеть? – он широко улыбался.

– Где мы? – хриплым от сухости голосом сказала она.

– Внутри кристалла.

– Как такое может быть? Нет, это не правда, это точно не может быть правдой. Так иронично. Столько лет отправляла души в кристалл и вот я сама в нем. Что посеешь, то и пожмешь.

– С ума можно сойти! Все получилось, все получилось…

Митя от радости прыгал по горячим камням, не обращая на Анну внимание.

– Где Вера? – с вызовом спросила она.

Вопрос заставил Митю остановиться.

– Ну, тут такое дело. Кто касается голубого кристалла, моментально сгорает. Она не успела ничего почувствовать. Пуф и все, – Он очертил руками контур пламени. – Ммм… мне жаль.

Анна поднялась с камней. Черное платье стало пепельно-серым и местами порвалось. Она вспомнила запах горелого мяса, к горлу подступила тошнота.

– Тебе жаль? Что за чушь, ты все спланировал с самого начала. Какое же ты дерьмо.

– С тобой не сравнюсь, – невозмутимо парировал Митя.

– Ты отвратителен. – Анна шумно опустошила легкие от теплого воздуха. – На меня тоже есть планы?

Митя усмехнувшись, повернулся к ней спиной и двинулся вглубь города.

– Ты куда? Стой.

– В церковь, исповедуюсь.

Открыв массивную дверь церкви, в нос ударил запах ладана. Анна подняла голову и увидела огромную фреску на потолке. Человек, рожденный из огня, окаймленный сиянием как даром божьим. Через витражи пробивались солнечные лучи, отбрасывая на стены и пол разноцветные пятна. Рядом с иконостасом на ступеньках сидела маленькая девочка в белом платье с кружевом. Рыжие волосы заплетены в две лохматые косички. Она выглядела печально. Ее взгляд был тяжелым и струнным. Как натянутые струны скрипки с нервным дребезжанием. Казалось, в теле этой маленькой хрупкой девочки находиться мудрая женщина. Перед ней на коленях, опустив голову, стоял Митя.

Подойдя ближе, Анна расслышала их диалог. Слова страшного приговора.

– Чью жизнь ты забираешь, – произнесла девочка в белом платье.

– Со мной пришла девушка, я заберу ее жизнь.

Косички встрепенулись, а пронзительный взгляд уцепился за Аннино лицо.

Девочка встала на свои миниатюрные ножки и быстро зашагала к Анне. Она вызывала умиления и одновременно холодный страх. Бантики на ее голове отражали огоньки многочисленных свечей. Подойдя, она взяла Анну за руку.

– Здравствуй, я Мая. Ты будешь моей мамой?

Анна не понимала что происходит. Она ожидала, что угодно, но этот вопрос ввел ее в ступор.

Словно прочитав ее мысли, девочка продолжила:

– Мне не нужен твой ответ, – Мая отпустила ее руку и отошла на шаг. Из ее горла вырвался безумный смех, который перешел в хриплый кашель. – Ты не чего не решаешь. Мне уже пообещали твою жизнь, мамуля.

– Размечтались.

Анна бросила взгляд на парня. Он склонил голову, прислушиваясь к их беседе.

Мая продолжила:

– А может, ты хочешь, что бы я стала твоей сестрой? Ты будешь меня любить и защищать, – ее детские глазки стали милыми, но улыбка осталась не по-детски злой. – Или хочешь я стану тобой?

Из глаз девочки потекли кровавые слезы. Сердце Анны сжалось от острой боли. Кружевной воротник платья быстро становился бордовым. За девочкой возник Митя.

– Человек попавшие в голубой кристалл, может видеть свою душу, словно в отражение зеркала. Мая не проста маленькая девочка, это твоя душа. Голоса, которые вы слышали, это ваши души кричали от разочарования. Душа и тело едины, но все же вас можно разлучить. Я заберу твою жизнь и плоть.

– Почему она меня ненавидит? – Анна указала на девочку стараясь при этом не упасть.

– Ты не знаешь? – искренне удивился Митя. – Твоя душа погибала от совершенных тобою поступков. Сделка с дьяволом, смерть сестер, погоня за призраками, смерть Артема – все это оставило шрамы на твоей душе. Разве этого мало?

– Надо было сразу отправить тебя к дьяволу. И не вступать в заведомо обреченный союз. – Анна взглянула на свою забинтованную руку. Лишь белая ткань ни какого спасения. Ненавистный ранние оружие отсутствовало.

– Но теперь ты без кристалла и с озлобленной душой, – рассмеялся Митя.

– Что бы уничтожить тебя, он мне не нужен.

Анна ловко обошла Маю и ударила парня в грудь. Вместе с ударом она послала внутреннюю энергию. Сзади раздался болезненный стон. Обернувшись, она увидела, упавшую на пол Маю. В этот момент Митя влетел в иконостас и проломил стену. Там оказалось еще одно помещение. Стены комнаты были обвиты металлической цепью. Именно она сдерживала духов находившихся в нутрии. Глаза Анны пылали ненавистью. Схватив парня за ногу, она швырнула его в противоположную стену. Мая снова издала пронзительный стон. Подойдя к Мите, Анна в очередной раз хотела со всей силы бросить его в одну из стен, но остановилась, услышав знакомую мелодию. Не оборачиваясь, она поняла, что музыку издает Мая. Тело Анны потяжелело и стало неподвижным. Словно по венам место крови побежал постепенно остывающий свинец. Она опустилась на колени.

– Пользуясь даром преисподние, ты приносишь мне боль. Это ты во всем виновата. – Мая подползла к рыжеволосой девушке. Ее лицо выражала болезненную муку. Маленькая девочка с искривленным от ненависти лицом кричала.– Ты виновата в смерти сестер. Из-за тебя множество духов страдают в коллекции Дьявола. Ты убила Артема и Веру. Ты чудовище.

– Если мы едины, значит, оби виновны, – глотая воздух, заявила Анна.

– Считаешь меня злой? Тогда закрой глаза и вспомни, как рвала, грызла и царапала тело Артема.

В памяти у Анны всплыли смутные картинки наполненные красным цветом. Повсюду валялись куски плоти и вырванные кости. Яркой вспышкой в памяти зацепилось воспоминание о застывших от ужаса глазах Артема.

Она не помнила, когда это произошло. Как- будто в другой жизни и не со ней. Анна не могла принять, что совершила такую жестокость. Она хотела вырваться и забыть про все. Стать Белоснежкой откусить от яблока и уснуть. Не слышать больше Дьявола, не видеть души, не желать голубой кристалл, а просто спать без мыслей, без снов. Но она не Белоснежка и у нее нет спасительных яблок. Все мосты сожжены, отступать нельзя.

Анна вспомнила, как подняла обжигающий кристалл и произнесла слова приговора. Душа Антона стала бесформенной дымкой, и его засосало в кристалл.

Анна попыталась подняться, но не вышло. Силы покинули тело.

В голове вихрем метались мысли. Она не принимала факт, что это конец. История не должна так заканчиваться. Это не правильно. Игра удалась. Обмануты и повержены. Невозможно поверить что, ни чего нельзя изменить? Это не справедливо.

Анна услышала нервный смех Мити.

Девочка в белом платье и пышных бантиках села рядом с Анной. Потерев испачканные кровью щеки, Мая маленькими липкими ладошками взяла ее за руку.

– Пришло время для поцелуя души, – она вытянула шею и поцеловала Анну в сухие губы.

В этот момент Анна осознала, что вот он конец.

Как же они позволили себя одурачить. Что же их ослепило? Одиночество, ненависть, страх? Они словно не жили, а играли в игру с жестокими правилами. И проиграли.

Тело Анны постепенно приобрело темно серый цвет и взрывом разлетелось пеплом по церкви.

– Ты мне очень помогла милая Мая. – Митя тщательно отряхнулся от каменной пыли и внимательно посмотрел на девочку.

– И что дальше? – спросила она.

– Я получу новую жизнь, а ты станешь пеплом, – заявил Митя. Он широко улыбнулся. – Ну, я пошел.

– Так же как вся моя жизнь ярко горела.

Дойдя до окраины каменного города, Митя нашел огромные деревянные врата на каменных колоннах. Пройдя сквозь них, он почувствовал жар и удушье. Оглядевшись, понял, что находиться в горящей комнате. Со всех сторон обжигали языки пламени. Митя схватил кристалл и пробираясь через огонь выбрался на улицу.

– Ну, вот уже успел испортить новую плоть. – Он взглянул на красные ожоги на руках. – Больно, – радостно заметил он.

В его руке лежал черный кристалл, который несколько часов назад был голубого цвета. В нем теперь вечно будет черная ненависть Ани и Маи.

Кажется все же это не конец – Это начало.

Он достал веревочку из кармана и повязал кристалл на шею. А затем пошел прочь, в новую жизнь.

__________

Зеленая электричка сонно отбивала металлическую мелодию. Шум колес в синхронизации с ветром создавал изумительные звуки. Они разносились по вагону и звучали как колыбельная. Вагон наполняли сонные, хмурые люди. Все эти разные люди со своими непохожими жизнями были слишком погружены в собственные тайные мысли, желания и слишком занятые своими проблемами. И ни кто из них не замечал, как двое из толпы пристально смотрят друг на друга.

Антон нахмурился, осознавая, что время пришло. Ему было трудно осознать увиденное.

Он понимал, что девушка, которую он видит, пришла из его ведений. Вот Вера и вошла в его жизнь. Значит, механизм пришел в действие. И остановить его уже нельзя. Но, что если изменить историю? Какой конец их будет ждать, если играть на опережение.

Антон думал о возможности изменить историю? И захотят ли они ее менять?

Прощение


40

Тяжело вздохнув, Анна подошла к могилам своих родителей. Положила розы на памятник и еще раз вздохнула.

– Здравствуй мама, папа. Простите, что давно не приходила. Было много дел…

Сглотнув ком в горле, села на скамейку и уставилась на подол своего платья. В животе штормило, маленький кораблик в мочевом пузыре мог в любую секунду перевернуться и героически утонуть. Желудок сам себя посасывал, не обращая на съеденный завтрак внимание.

– Мамуль ты всегда любила розы, а я считала их цветами смерти…

Каждое слово давалось с огромным трудом. Она изо всех сил старалась не заплакать. В горле пересохло, ужасно хотелось пить. Язык ели ворочался. Непонятный страх и чувство вины сковывали тело.

– Поговорите со мной, пожалуйста, поговорите со мной. Я тридцать два года прошу у вас прощения, в надежде, что возможно получу его. Сама себя я уже вряд ли когда-нибудь прощу. Но вы… я тоже любила девочек…– она громко выдохнула – Вы меня призираете? Имеете право. Так ко мне относятся все. Я их не виню. Повернуть бы время вспять, девчонки были бы живы. А я мертва. Мертва звучит как спасение. Моя свобода в смерти.

Она посмотрела на свои руки, которые тихонько подрагивали лежа на коленях. Нежная кожа обтягивает косточки. Здоровый цвет, мягкие и гладкие на ощупь. Кисти двадцатилетней девушки. На правой руке под цепью грубая от мозолей кожа, напоминает о долгих годах страха.

– Мне пятьдесят два года? Забавно как меня обманывает мое тело. Я не могу верить даже ему. Мне пятьдесят два года. А жизнь остановилась в двадцать. Я старше вас, но глупее. – Анна ударила кулаком о скамейку. Белые костяшки мгновенно покраснели. – Вряд ли вы мечтали о таком будущем для меня. Жаль, что пришлось бросить университет. Мне нравилось учиться. Как все… нормальная, как все.

Стеклянный взгляд устремился вдаль. Не безразличный, а именно стеклянный, если еще точнее то зеркальный взгляд. В ее глазах, отражались тридцать лет ненависти к себе.

– Ни друзей, ни семьи, ничего хорошего. Только смерть и боль. Я как зараженный нерв, сплошная боль.

Горло, прожгла горечь, как сигарета оставляет тлеющую дырку в газете, в рубрики память.

– Поговорите со мной. Почему вы все время молчите? Хотя бы раз за, эти годы, хоть слово. Одно маленькое слово. Разве я много прошу? Одно слово.

Она закрыла руками глаза и несколько минут сидела без движения. А затем очень тихо произнесла. Она сама ели расслышала что сказала. Но слова крепко зацепились за воздух и легко опустились на землю.

– Заберите меня.

Резко встав, она на прощанье произнесла:

– Надеюсь, вы ни когда не встретите призраков, которых я поймала.

Она отвернулась и быстро пошла прочь.

Анна крепко сжимала руль автомобиля. Рыжие волосы распущены, черное платье обтягивало тело, глаза закрыты. На лице ни одной эмоции. Можно подумать, она спит, настолько беззащитна она выглядит. Но это не так. Она не спит. Внешнее спокойствие, лишь маска. А под ней яростно кричала душа, проклиная все на свете. Нет, она не нежилась на солнышке, безмятежно наслаждаясь теплыми лучами. Она тонула в ненависти. Нет, она не медитировала, пытаясь достигнуть нирваны. Она поздравляла себя с днем рождения и днем смерти.

За спиной кладбище, впереди лес, параллельно густому, взъерошенному лесу шассе и канава.

Она открыла глаза. Ее взгляд утоп в ветвях, пролез между стволов и проник в темноту. Вдохнула аромат зелени и древесины. Ветви, будто, хлестанули по лицу. Анна поморщилась. Снова закрыв, глаза она крепче сжала руль.

Меня не существует. Я умерла тридцать два года назад. Меня похоронили на этом кладбище. Если пойти на восток от большого дерева, примерно, через восемьдесят метров найдете мою могилу. На памятнике красивая фотография. Я с копной длинных волос, на лице задорная улыбка. На похоронах все плакали, мама, папа, сестры, мои друзья. Говорили, какой я была замечательной, ценила жизни, всегда улыбалась. Кто-то вспомнил мой задорный смех, если я смеялась, все начинали хохотать. Кто-то говорит «Она бы не хотела, что бы мы плакали», а я говорю, что хочу, я же умерла. Плачьте. На улице идет дождь, все спрятались под зонтами. А я нет, мне все равно на дождь, я же умерла. Вот они стоят у могилы и плачут, а мне почему-то радостно. Более того я счастлива. Странно, правда? Я еще не когда не была так счастлива, того гляди расплачусь. Я не претворяюсь и совсем не важничаю, я искренне рада, что умерла.

– Конечно, это не правда, – объявила она и с омерзением добавила. – Я еще жива.

Мотор автомобиля гудел. Рычал и огрызался на окружающий мир. Анна выехала на дорогу и повернула на право. Она быстро набрала скорость. С лева мелькают деревья. Невозможно разобрать ни стволов, ни листьев, ни знаков. Сплошное зеленое-серое пятно. Скорость больше двухсот. Взгляд устремился вперед, не секунды не сомневаясь, она повернула руль вправо и слетела с дороги в канаву. Машина, жутка гремя, несколько раз перевернулась и вмялась в одиноко стоящее дерево. Мир заполнился звуками искореженного метала. Вокруг нее летали осколки битого стекал, много дыма и чьи-то крики.

Заберите меня.

Машина смялась как ненужная бумажка. Темная кровь на приборной панели, переносила воображение в мясную лавку, на центральном рынке города. Куски мяса с кровавыми подтеками разложены на прилавке, в ожидание своего персонального покупателя. Отвратительный запах и туча жужжащих мух.

Анна открыла глаза. Голова кружилась, взгляд не фокусировался, подташнивало и сладко болело тело. Все как обычно. Она закашляла от дыма и тут же сморщилась от острой боли в груди. Темный густой дым обволакивал машину, не позволяя посторонним взглядам проникнуть внутрь. Из-за дыма, Анна не могла разглядеть даже собственные руки, но все же понимала, что машина перевернута. Отстегнув ремень безопасности, шлепнулась на крышу автомобиля. Ее удивило, что ремень легко поддался, обычно с ним приходилось помучаться. Переднее стекло частично разлетелась, а вторая часть пленкой свисало наружу. Анна выползла из машины и улеглась на земле, растопырив ноги и руки как морская звезда. Из тела медленно вылезали осколки. Огромный кусок под правой грудью становился все больше, а затем окровавленный упал на землю.

– Понеслась. В главной роли я, спектакль про меня в театре имени меня.

По телу промчался заряд тока, она резко вскрикнула от боли. Ребра встали на место, грудная клетка вновь округлилась. Сломанные кости по всему телу, занимали свои законные места и срастались. Хруст. Бульканье.

Ее лицо исказилось от боли, и наслаждения. В этой боли она видела искупление вины. Как святая мученица, просящая о смерти во благо. Это изысканное наказание на свой день рождение она придумала тридцать лет назад. Каждый год в день смерти она берет чужую машину и пытается умереть. Снова и снова стремиться приблизиться к смерти.

Палец сросся с кистью. Лицо гладкое, без порезов, без оторванных кусков плоти. Все на месте. Раны затянулись, боль отступила. Ни синяков, ни шрамов. Никаких улик, никакой памяти. Все аварии переплелись, они все как одна, самая первая – самая страшная.

Люди сбежались посмотреть, что происходит и посочувствовать. Ей все равно, через пять минут они уже не будут помнить, кто сидел за рулем. Никто ее не вспомнит. Такова ее работа, быть не заметной.

39

В замке зашуршал ключ. Скрипнула дверь. Вера радостно выбежала из кухни, неся с собой ароматный шлейф чего-то весьма аппетитного. Из кухни доносились бурлящие и шипящие звуки, издаваемые слаженной работой кастрюли, сковородки и плиты. В бегая в прихожую девушка запнулась о круглый коврик и с грохотом упала на пол.

– Почему ты такая неуклюжая? – сказала худая женщина, протягивая Вере пакет.

Она не просто худая, но и не тощая. Ее худоба выглядела болезненной. Возможно, это впечатление, усиливала ее серая кожа. Каштановые волосы небрежно убраны в пучок. Вокруг блеклых усталых глаз разбегались морщинки. Она протягивала Вере пакет и заботливо улыбалась. Правый уголок ее рта легонько подрагивал.

Вера взяла у женщин пакет и побежала обратно в кухню. Шурша пакетом, она раскладывала продукты по своим местам и тихо, себе под нос, напевала.

– Мам ты будешь ужинать? – крикнула она из кухни, не переставая улыбаться.

– Да, сейчас приду, – отозвалась болезненно худая женщина.

Вера как тетушка пчела летала по кухни, накрывая на стол. Она напевала все туже веселую мелодию, застрявшую в голове. Легко порхая от плиты к столу, раскладывала по тарелкам картошку и куриное рагу. Она любила готовить для мамы, а еще больше любила свою маму. Именно, в эти моменты чувствовала себя счастливой, надеясь, что эта любовь и забота взаимна.

– Как дела в университете? – На пороге появилась мама.

– Как всегда хорошо.

Женщина как тень прошла к своему стулу и бесшумно села. Ее движения медлительны. Одновременно задумчива и растеряна. Она ни на секунду не обратила внимания на прядь волос, которая выпав из пучка, и повисла перед глазом. Она вяла ковыряла рагу и изредка посматривала на дочь.

– Тяжелый день? – решила полюбопытствовать Вера.

– Обычный.

– Что делала? – Вера пыталась разговорить маму.

– Работала, – вяло ответила женщина, не замечая стараний дочери.

Раньше они подолгу говорили о разных глупостях, много смеялись, щекотали друг друга. Часто ходили в парк собирать листья осенью, лепили снеговиков зимой, летом разглядывать букашек. По вечерам накрывались одеялом и представляли, что ходят в гости пить чай к графу гусенице, сеньору мыльному пузырю и миссис кружке. Иногда играли в монополию и собирали пазлы. И очень много смеялись. А потом пришел страх и все изменилось.

– Вот и поговорили, – грустно констатировала Вера, положила тарелку в раковину и ушла к себе в комнату.

Там ее уже ждали. Призрак мальчика подростка, на вид лет семнадцати. Лохматые волосы цвета карамели и редкие веснушки на лице. Грустные глаза и нетерпеливая поза. На футболке в области живота находилось огромное красное пятно.

– Привет – ободряюще улыбаясь, произнесла Вера.

Она включила свет, задернула окна плотными шторами и поудобнее уселась на стуле.

– Что случилось? – говоря эти слова, Вера почувствовала себя первоклассным психологом, к которому записываются на сеанс за месяц, и только богатые и знаменитые. А она, делая умный вид, произносит «Хотите об этом поговорить».

Призрак, измеряя шагами комнату, не задумываясь, ответил:

– Меня убили. Представляешь, меня убили, – он сильно возмущен. – Как это было? Неожиданно. Было ли мне больно? Да, боль адская. Света, о котором так много говорят, я не вижу. И что теперь делать? Я умер, а эти козлы живы. Убили меня из-за восьми ста рублей и закапали. Вот уроды.

– Мне жаль.

Призрак вздрогнул, и странно посмотрел на Веру, словно, только что ее заметил. Она не успела понять, какие нотки в его взгляде ей показались странными, они быстро исчезли.

– Мне тоже. – ответил он.

–Так за чем ты пришел.

– Я же уже говорил, меня убили и закопали. Представь, каково знать, что твои останки закопаны в парке, где писают собаки. Не очень, да?

– Хочешь, что бы я тебя откапала? – Вера брезгливо вздрогнула. – Предложение заманчивое, но я вынуждена отказаться.

Призрак продолжал ходить по комнате, не обращая внимания на ее юмор.

– Прости, это шутка, – она вовремя осознала свою ошибку.

– Я понял. Как видишь, я мертв, а не глуп. Нужно всего, лишь сказать родителям, где меня закопали.

Вера нахмурила брови.

– Как тебя зовут?

– Максим, – призрак впервые остановился и теперь внимательно смотрел на Веру.

– Максим, ты понимаешь, меня могут посадить.

– Да, брось, – он вскинул руками. – Ни кто тебя не посадит.

– Какая-то девушка заявляет, что знает, где закопан пропавший мальчик. Это подозрительно.

Его лицо выражало неприкрытое разочарование. Он надул щеки, а после медленно выдохнул вымышленный воздух.

– Я думал, ты всем помогаешь, а не выборочно. Дело на полчаса, – он немного помедлил, наблюдая за Верой, а затем, повысив голос, импульсивно продолжил. – Меня убили. Ты хоть на секунду представь, что в твое тело проникает острое лезвие ножа. Неприятно? Более того это больно и страшно. Меня убили, а ты боишься, что тебя посадят. Какой-то неравносильный страх. Требуется всего несколько слов произнести и по-быстрому свалить.

Вера осознала, что не дышит. Кожа покрылась мурашками, а на лбу проступил пот. Она совершенно не умела отказывать. Это было как проклятье, но на самом деле всего лишь неврозы и неправильное воспитание. Вдохнув, она коротко ответила:

– Я схожу.

– Вот и хорошо, – призрак молодого подростка довольно щелкнул пальцами. Внезапно его привлек какой-то звук и он вытянул шею пытаясь, лучше расслышать. – Что это?

– Моя мама.

– Она плачет?

Вера кивнула.

– Я на тебя рассчитываю.

Призрак с лохматыми волосами и редкими веснушками на лице исчез.

Вера тихонько постучала в дверь и зачла в комнату к маме. Женщина сидела на кровати. Закрыв, рот руками тихо плакала.

– Ты плачешь?

Вера задала вопрос, не ради ответа, а что бы обозначить свое присутствие. От неожиданности женщина вздрогнула. Прядь волос прилипла к ее лбу.

– Нет, – коротко ответила мама, вытирая слезы.

Вера плавно опустилась на кровать возле женщины.

– Я же слышала.

Женщина положила свою хрупкую руку ей на плечо и как можно мягче произнесла:

– Может, позвоним врачу? Ты его знаешь…

Вера резко вскочила, ее лицо покраснело, зрачки расширились.

– Ты не станешь звонить врачу, – она громко продолжила.– Я больше не буду пить, эти чертовы таблетки.

Крича от злости, она убежала в свою комнату.

Через какое то время, Вера услышала, как закрылась парадная дверь.

38

Хороший день, приподнятое настроение. Артем спешил на давно запланированную встречу. Козырек кепки прятал лицо от солнца. Пряди светлых волос загибались на концах и подпрыгивали при каждом движение. Он не мог сдержать улыбку, радуясь сегодняшнему дню. Антон был уверен, что создает новую историю неизвестную ранее. Пишет реальность, основываясь на иллюзии.

Он повернул к автостанции, пройдя через которую экономится пятнадцать минут, и влился в толпу суетливых людей. Студенты, уставшие после бессмысленной учебы, старики с огромными сумками, приехавшие на рынок. Все перемешено, женщины, мужчины, дети, старики. Громкие споры, палящее солнце обжигающее кожу, рев и чихание моторов, грязные бомжи и шумные цыгане. Ровные ряды автобусов, ожидающие, когда загудит мотор и водитель скомандует «в путь». Запах чебуреков и шаурмы. Спрессованный воздух пропитался ароматом горячего жира и кипящего масла. Много липкой пыли на асфальте и давно ожидающих автобуса людях.

Артем шел настолько быстро на сколько, позволяли его длинные ноги и мозоли на мизинцах. Серьга в ухе ослепительно блистала на солнце, отбрасывая солнечные зайчики на прохожих. Растянутая футболка покрылась потом на спине и подмышками. Он мчался на важную встречу. Запланированную, судьбоносную встречу.

Путь перегородила молодая цыганка. Она подпирала руками бока и, заигрывая улыбалась. Длинная черная юбка, посерела от пыли внизу подола. Майка обтягивала пышную грудь и плоский животик, волосы, собранные в огромный пучок, перевязаны пестрым платком.

– Молодой человек, можно вас спросить?

Артем не отвечая, постарался ее обойти. Но она ловко выгнулась, слегка подпрыгнула и снова оказалась перед ним.

– Давайте я вам погадаю. Мы цыгане знаем толк в этом деле. – Не дожидаясь ответа, она взяла его руку в свои ладони.

Ощупывая большими пальцами его ладонь, цыганка внимательно разглядывала все линии. Губы сжались в тоненькую полосу, глаза широко раскрылись, брови то взлетали вверх, то опускались вниз до состояния хмурости. Наконец она сказала:

– Вижу беду. Страшное горе постучится в твои двери. Странные образы вижу, непонятные и жуткие. Вижу, ты ищешь себя, но с ней не найдешь. Она опутает, закрутит, поймает в свои сети. Тебе здесь не место, но и там твоего дома нет. Ты найдешь себя, точно знаю. Только вот не пойму как это… – Она на пару секунд замолкла, а потом, распахнув глаза еще шире, добавила.– Девушка умрет.

Артем вывернул руку ладонью вниз и сжал ее маленькие ручки своими цветными пальцами. Только в этот момент она оторвала взгляд от рук и уставилась на него. Ее взгляд выражал замешательство. Когда он начал говорить ее левая бровь медленно поползла вверх.

– Дорогая Рада. Я вежливо тебя прошу не тратить мое время и не лезть в чужие дела. – Свободной рукой он приподнял козырек кепки, чтобы она могла видеть его непроницаемый взгляд. – Особенно в те в которых, ты не черта не разбираешься. Если бы я был на твоем месте, в данный момент я бы бежал домой и спасал свои пожитки от языков пламени. И заодно разбудил свою мать, которую в данную секунду окружает густой дым. Но точно бы не стоял здесь и не выслушивал, что мне говорит незнакомец.

Возникла тяжелая пауза, слова еще парили в воздухе, медленно оседая на пыльный асфальт. Молодая цыганка уже не улыбалась. Она, молча, хлопала глазами, пытаясь лучше рассмотреть незнакомца. Разгадать в нем загадку, прочесть как инструкцию к применению, раскрыть секрет и применить его против светловолосого парня в кепке со сверкающей серьгой в ухе, но все усилия были тщетны. Девушка высвободила свои руки и, не сказав ни слова, отошла от Артема. Она быстро оказалась возле еще двух женщин, и что-то эмоционально им рассказывала, указывая на парня. Артем не дожидаясь развития событий, продолжил свой путь. Он не видел, как женщины спорили, а потом молодая девушка махнув на них рукой и убежала.

Прекрасный день, отличное настроение. Запах жира и паленого мяса остался далеко позади. Он быстро шел, на давно запланированную встречу. Важную, судьбоносн встречу. Осталось преодолеть расстояние в четыре дома, тридцать четыре прохожих, двадцать сем громких звука, шестнадцать мыслей, четыреста семнадцать шагов и он у цели.

Палец до упора вдавил в кнопку звонка. Ничего не происходило. Он еще раз надавил на кнопку и тут же услышал, как повернулся ключ в замке. Дверь открыла невысокая девушка с растерянным взглядом.

– Привет. – Он шире открыл дверь и вошел в квартиру.

Девушка закрыла дверь. Артем знал каждый сантиметр этой квартиры, в видение он много раз сюда приходил. Все кажется знакомым, даже запах тот же. Он провел рукой по шершавой стене. Вдохнул аромат жареной еды. Не такой как на автостанции, смешанный с бензином и рвотой, а настоящей домашней еды. Рука скользнула на обшивку дивана. Все казалось невероятно родным. Он сел на диван, откинулся на спинку и устремил взгляд на входившую в комнату Веру. Она нерешительно подошла к нему. Напуганная появлением незнакомца, девушка, молча его рассматривала, стараясь не показать свой страх.

– Привет, Вер, – повторил он и помахал ей рукой.

– Мы знакомы? – она недоумевая села на другой край дивана.

– Меня зовут Артем, мы виделись в электричке. Ты тогда очень быстро ушла. – Он снял кеды и закинул ноги на диван. Козырек кепки закрывал лицо Артема, поэтому Вера не видела его сверкающих глаз.

– Это не объяснение.

Артем сделал резкий рывок и оказался рядом с ней. Его сердце бешено колотилось. Сняв кепку с головы, он легким движением кинул ее за спину. Большие голубые испуганные глаза девушки манили своей наивностью. Душа потяжелела, тело притягивало к центру земли. По позвоночнику потекла капля пота. Быстрым движением Артем убрал пряди темных волос с ее уха и с теплым дыханием произнес:

– Мы влюбленная парочка.

– Бред! – Вера оттолкнула парня.

– Это не бред, – Обидчиво произнес он. – Мы, правда, влюбленная пара, ну может, пока нет, но точно ею станем.

– Это вряд ли, – она на мгновение задумалась, а затем продолжила – Зачем ты пришел?

– Попить чаю.

Девушка удивилась, но не смогла отказать. И ей хотелось как можно быстрей спрятаться от его странного взгляда. Поэтому она быстро подчинилась и ушла на кухню.

Артем осматривал комнату, касался знакомых предметов. Открывая ящики, он знал, что там увидит. Как детектив рыскал, ища улики своего присутствия здесь ранее, осматривал статуэтки, полки с книгами, обивку мебели. Добравшись до одной из закрытых дверей, Артем не сомневаясь, ее открыл. Это Верина комната. Естественно он знал. Все по-старому. То есть еще по новому, но уже привычному, изученному новому. Он в очередной раз удивился, как предметы могут быть одновременно новыми и старыми. Впервые увиденные, но уже ни один раз исследуемые. Трещины на вазе для цветов, старые тетради под кроватью, паутина на раме окна, статуэтка ангела на подоконники, стопки книг на полу рядом со столом – это жизнь. Прожитая или только подступающая. Тихие шаги, приближающейся, уже готовой к стремительному прыжку. Спустя мгновение она ворвется и собьет его с ног. Жизнь. Новая, но такая знакомая. Словно ведение. Все эти мелочи: трещины, пыль, паутина, статуэтка – кажутся иллюзией. Артема не покидало ощущение нереальности. Выдуманная картинка. Мягкое покрывало на кровати, короткий ворс ковра, много книг и цветов – все это он придумал сам, создал свой мир и нырнул в него. Кажется, стоит только моргнуть и все исчезнет. Превратиться в одинокое ничто.

Артем взял с подоконника маленькую, всего 6 сантиметров в высоту, статуэтку. Мальчик ангелок в белом одеяние, со светлыми локонами и золотыми крыльями. Он прижимает к себе маленькую звезду. Артем рассматривал ангелочка. Холодная керамическая фигурка наблюдала за Артемом.

– Это подарок, – объяснила Вера, заходя в комнату. – Одна семья отблагодарила за помощь.

Артем поставил статуэтку обратно на подоконник и повернулся к Вере.

– Красивый подарок.

– Учитывая, что он единственный, я бы сказала самый красивый подарок. – Вера хихикнула, удивляясь своей смелости.

Возникла неловкая пауза. Вера не знала, куда деть глаза, лишь бы не смотреть на незнакомца. Она скрестила руки на груди, боясь, что он заметит, как они трясутся. Артем, молча, наблюдал за ней. За очень родной и одновременно далекой и неприступной. Вера тихонько покусывала нижнюю губу, но потом внезапно вспомнила, зачем пришла.

– Тебе в чай сахар класть? – она так радостно произнесла эти слова, словно говорит не о сахаре, а о победе в олимпийских играх.

– Нет, я пью без сахара.

Вера, недослушав ответ, быстро убежала на кухню. Она тяжело дышала, руки совсем не слушались, ладони вспотели. Перед глазами до сих пор стоял высокий, уверенный в себе незнакомец. Его лохматые светлые волосы, до которых хочется дотронуться и узнать какие они на ощупь, сверкающие серые глаза и притягательная улыбка будоражили сердце.

Вера помотала головой, отгоняя от себя его образ.

Она взяла в непослушные руки пузатый белый заварной чайник и налила его содержимое в две кружки. То же самое сделала с взятым с плиты горячим чайником. Все действия она проговаривала про себя. Разложила на тарелке шоколадное печенье и достала из холодильника малиновое варенье.

Она медленно подошла к своей комнате и, выдохнув, заглянула.

Незнакомец лежал на ее кровати. Он спал. В нем уже не было той уверенности, которая удивила Веру. Мышцы напряжены, пальцы напоминали когти зверя готового к броску. Внешнее спокойствие испарилось, оставив после себя тень страха.

Вера села на стул возле усыпанного книгами стола. Подтянув колени к себе, она обхватила ноги руками. Наблюдая за Артемом, она понимала, что не может отвести от него взгляд. Ей хотелось подойти и погладить его по волосам, коснуться щеки, губ, кончика уха. Она представила, как проводит подушечками пальцев по его шее и подбородку. Но Вера не могла себе это позволить, она продолжала сидеть на стуле, обнимая свои ноги.

37

Меня не существует. Выдуманная тайна со знаком вопроса. Ни плюс, ни минус. Пустота черного квадрата Малевича. Перейти за грань реального и найти нечто по-настоящему новое. Я – это новое, но пока меня еще не существует.

36

Смеркалось. Анна медленно шла по длинной улице.

Высокая рыжеволосая красавица. Циничная и неприступная. Жестокая и надменная. Аристократически высокомерна.

Она стучала каблуками по неровному асфальту. Взгляд устремился вперед. Ничего не выражающее фарфоровое личико, ни тени улыбки, ни осознанного взгляда, ни единой морщинки. Все идеально: кожа, волосы, ногти… Темные окна зданий наблюдали за ее совершенством. Кто стоит за стеклом, сверля своей безразличностью, лишь лицезрев восхитительную идеальность? Кто провожает взглядом фантазию, о которой тут же забывает?

Они верят, что она прекрасное Божье создание. Верят, что лицезреют ангела, пока не натыкаются на ее надменный взгляд. Верят, пока не осознают ее безразличие и холодность.

Великолепная работа. Прекрасное тело. Она снова отрастила оторванный хвост. Регенерация прошла успешно, нужно ли ее поздравить? В ответ она плюнет вам в лицо. А вы ждете что-то другое? Правда? Скажите, кому – то все, а кому – то ничего? Сногсшибательная, идеальная внешность, вечная молодость, супер силы. Она ответит, что вы спятили, если считаете, что ей повезло. Хотите поспорить? Не стоит, просто поменяемся с ней местами.

Анна свернула в переулок и подошла к стеклянной двери бара «Inferno».

Зайдя внутрь, она оказалась в полумраке, несколько ламп освещали небольшие участки помещения. В нос ударил запах сигаретного дыма и рвоты. Все посетители умолкли разглядывая вошедшую девушку. Она прошла к барной стойке и села на высокий стул. Разговоры и смех возобновились. Тишина рассеялась, спасаясь бегством от болтовни.

К Анне подошел бармен. Парень на вид лет двадцати восьми, хотя в этом баре он работает уже лет десять и внешне не менялся, поэтому трудно определить его реальный возраст, а спрашивать не принято. На голове у него синий ирокез, на мускулистом теле черная майка, ниже пояса обзор закрывала стойка. Он, вытирая бокалы, обратился к ней:

– Привет Анна, как обычно?

– Нет, сегодня особенный день, у меня день Рождения.

– Понятно. – Бармен понимающе подмигнул. – Добавить нечего.

– Налей мне бокал вина, отмечу.

– Будет сделано.

Контингент этого бара делиться на две группы, одни ее ненавидят, другие бояться. Не удивительно. Честно признаюсь, раньше она убивала собирателей. Не известно, регенерировали они или нет. Но это не волновало. Если хотите знать, это не приказ Дьявола, а ее прихоть. Первые десять лет Анна ненавидела всех. Буквально плевалась злобой. Ненавидела Дьявола, призраков, собирателей, ненавидела родителей, сестер, себя. Она являлась воспаленным нервом, кровоточащим от злобы. За те десять лет в ее кристалле оказалось призраков в три раза больше чем за последующие двадцать два года. Возможно, по – этому ей позволялись истязание и уничтожение собирателей. Ненависть рвала Анну на части, а она вымещала свою злобу на окружающих. Не просто собирая призраков, а изрядно для начала помучив их. Время стоит на месте, но годы все же идут. Сейчас ее состояние можно назвать смиренным безразличием.. Бессмысленные попытки, умереть. Так сказать скоротать один бесконечный вечерок. Она жалеет о тех днях и старается не вспоминать. Но забыть такое сложно.

Бармен поставил перед Анной бокал красного вина. Ежегодный бокал красного полусладкого вина, чуть светлее, чем кровь, которую она сегодня видела.

Анна заметила, как сбоку что-то происходит. К ней приближались четыре человека. Накаченный блондин с красными ожогами на шее, лысый амбал обнимающий грудастую блондинку, и невысокий мужичек с длинным носом и маленькими глазками. Накаченный блондин открыл свой рот и заговорил:

– Здорова красотка, давно не виделись.

Анна вдохнула аромат вина.

– Отвали, – Не поворачиваясь, отозвалась она.

– Уууууу, какая грозная.

Она, не отвечая, отпила из бокала. Сделав глоток она ощутила, цветочный привкус, на языке и небе. Впечатление от хорошего вина портили только, назойливые люди справа.

– Мы не достойны твоего взгляда, великая Анна. Черви, ползущие у твоих ног, или ты даже за червей нас не считаешь? Гниль под ногтями, вот мы кто? Тогда, кто ты сама?

Анна, не обращая на него внимания, продолжала наслаждаться вином.

– Кто ты? – Выкрикнул накаченный блондин, наклоняясь к ней.

Она медленно повернула голову, не отрывая взгляд от бокала, и сонным с привкусом скуки голосом произнесла:

– Что тебе надо Рэд?

– Что мне надо? Что мне надо? – возмущенно кричал блондин. – Я хочу, что бы ты свалила отсюда. Оглянись, тебе здесь не рады.

– Я рад, – перебил его бармен, подмигнув Анне.

– Только ты и рад. Остальные ее ненавидят, но бояться сказать. Мало ли взбесится. А я тебя не боюсь. Слышишь. Я тебя не боюсь.

Анна, приподняв одну бровь, впервые посмотрела на качка.

–Действительно? – Сделав последний глоток вина, она слезла со стула. – Ты знаешь, на что я способна?

Лысый с пышногрудой блондинкой и носастый попятились к своим местам в углу бара.

– Я тебя не боюсь. – Повторил качек, но уже тише и менее решительно.

– Проверим? – Анна сделала шаг вперед и подняла руку, на которой висел черный кристалл.

Накаченный блондин отступил назад, его руки затряслись, по виску потекла капля пота. Бар окутала мертвая тишина, посетители боялись шелохнуться. Они вжались в свои стулья, стараясь уменьшиться в размерах, и выглядеть, насколько это возможно, незаметней. Ред не отрывал взгляд от черного кристалла, его лицо покрылось морщинами и потом. Губы исказились от страха.

Скрипнула дверь и в бар вошел, мужчина с рюкзаком за спиной. Он подошел к барной стойке.

Анна, презрительно улыбнулась качку, опустив руку, кивнула на прощание бармену и пошла к выходу. Рядом с мужчиной она приостановилась и, не взглянув на него, произнесла:

– Уходи от сюда, здесь не любят чужаков. Да и своих не очень.

Она толкнула дверцу и вышла на улицу. Солнце уже село и на земле воцарилась ночь.

35

Артем открыл глаза и осознал, что уснул. Мысленно чертыхаясь, осмотрел комнату. Стемнело. Лампа на столе освещала Веру, ее печальное лицо, длинную прядь волос, влажные лестницы, тонкую шею, выдающуюся вперед ключицу и маленькую грудь. Ее глаза бегали по строчкам книги, впитывая в себя образы романтичных героев. Страницы погрузили Веру в мир долгих и страстных поцелуев, красивых слов о любви, прогулок под луной. Она не просто наблюдала за главной героиней, в этот момент она была ею. Это она шла за руку с прекрасным графом, слушала его сладкий голос, целовала нежные уста. Она чувствовала себя этой девушкой, и не являлась собою.

Артем зачаровано смотрел на нее боясь пошевелиться. Что он видел в этот момент? Романтичную героиню любовного романа или ту реальность, от которой бежит Вера? Возможно, лишь будущую Веру, какой она была в ведение, которое недолжно сбыться. Образ, принесенный из будущего? Кто же она сейчас, в данную секунду? Кто эта девушка, читающая книгу?

Хлопнула парадная дверь. Прошуршали тихие шаги из коридора в соседнюю комнату, скрипнула дверь. Мама спряталась.

Вера закрыла книгу, потерла пальцами уставшие глаза и только в эту секунду вспомнила, что на ее кровати лежит странный незнакомец. Повернувшись к нему, она увидела, что он уже не спит, а рассматривает ее. Сердце ритмично застучало, лицо запылало жаром. Она смущено отвела взгляд, но поняв, что выглядит глупо, снова взглянула на него и произнесла первое, что пришло в голову.

– Привет.

– Привет, – повторил за ней Артем.

Он сел на кровати, спустив ноги на мягкий ковер. На его щеке остался красный след от подушки. Он запустил руку в свои лохматые волосы и сонно сказал:

– Кто-то пришел.

– Моя мама.

Потрепав свои светлые волосы, Артем широко улыбнулся:

– Я так и не выпил свой чай.

Ослепительная улыбка Артема парализовало Верино тело. Плечи ныли от тяжести, желудок скрутило в узел, пальцы не слушались. Она попыталась улыбнуться в ответ, но лишь искривила губы. Онемевший язык еле ворочался во рту, поэтому она смогла только кивнуть, злясь на предательство тела.

– У тебя много книг, – заметил Артем.

Вера снова кивнула. Она осознавала, что не в силах оторвать от него взгляд, и как это неприлично.

– Какая любимая?

Вера заставила себя перевести взгляд на стопки книг на полу. Пробежавшись глазами по корешкам книг, нахмурила брови и еще раз всмотрелась в неровные столбики из книг.

– Любимой нет, – в конечном итоге сделала она вывод. – Все они часть меня. Разные части меня одной. Какие-то лучше, какие-то хуже, но они уже во мне и от этого никуда не денешься. Каждая из них, – она указала на книги. – Была любимой, когда я ее читала. А память об этом всегда будет в моей голове. А у тебя?

Артем осознавал, что видение не несет в себе полной информации, не раскрывает незначительных мелочей. Он был, по настоящему, счастлив, узнавать новое о Вере. Он хотел знать о ней все, что не мог предвидеть.

– Что у меня?

– Есть любимая книга? – Вера снова решилась посмотреть на Артема. Он был все так же прекрасен, как и полминуты назад.

– Нет. Я рад, если книга непредсказуема. И если, я дочитываю ее до последний страницы, не предугадав события. Она автоматически становиться любимой.

– Всегда угадываешь?

– Почти.

– Печально.

Артем, услышав ее ответ, на пару секунд задумался, а затем произнес:

– Ты удивительная.

– Темнеет. – Вера сделала вид, что не расслышала. Смотря в окно, добавила. – Тебе пора уходить.

Она разрывалась пополам. Одна часть понимала, что говорит с совершенно незнакомым человеком, которому она непонятно по какой причине позволила спать у себя на квартире. И то, что ему лучше уйти. А другая часть не хотела его отпускать. Почему то жадно стремилась подойти и прикоснуться к Артему. Безумное ощущение.

– А сколько времени? – отозвался Артем.

Вера взглянула на часы.

– Шесть минут десятого.

Артем резко вскочил с кровати, взял Веру за руку и потянул за собой к выходу со словами:

– Мы опаздываем.

Он вел Веру за руку по ночной улице. Возможно, ей стоило задуматься о том что, этот парень является маньяком, который затащит ее в лес, изнасилует, расчленит, а затем расфасует по пакетам и закопает в разных районах города. В таком случае собирать ее будут долго. Но Вера об этом не думала. Она покорно шла за ним, доверяя парню с ослепительной улыбкой, и думала лишь о том, что он держит ее за руку. Мир сузился до размера их ладоней. Его сильная рука нежно прятала в себе ее маленькую ладошку.

Прикосновение к Артему приводили Веру в необъяснимый восторг. Сердце трепетало, в животе крутило, запутывая кишки в клубок. На лице расплылась глупая улыбка. Но тихий голос, далеко в разуме твердил включить мозги. Придти в себя и не доверять красавчику.

– Куда мы идем?

– Увидишь, – с оттенком загадочности в голосе ответил Артем.

– Увижу что? – настаивала Вера.

– Тебе понравиться, – произнес он, а затем ослепительно улыбнулся, обезоружив ее.

Артем свернул с дороги к мосту, потянув Веру за собой. Они оказались почти под ним.

– Пришли.

Вера осмотрелась. Мост, река, несколько деревьев отгораживающие их от дороги. Ничего особенного.

– Нам туда. – Артем указал в сторону деревьев.

Он вытащил из рюкзака покрывало и расстелил на траве.

– Садись.

Вера покорно села. Он приземлился рядом.

– Мы успели, – радостно воскликнул он.

Вера еще раз огляделась, но ничего, что могло бы привлечь внимание, не нашла. Она решилась спросить:

– И?

– Что и?

– И что дальше? – уточнила Вера.

– Терпение, немного терпения. Скоро пойдет снег,– произнес Артем, словно он волшебник.

– Снег?

Артем кивнул.

– Сейчас же конец мая.

Артем снова кивнул.

– И? – не унималась Вера.

– Что и?

Артема явно веселило происходящее. Он широко улыбался, стараясь не проговориться.

– И как же в мае пойдет снег?

– Увидишь.

Золотые огни моста, отражались в темной воде. Сияние другого мира. Мира магии и колдовства. Мосты завораживают, своей красотой и тайной. Стоя посередине, у тебя есть два пути, есть выбор. Приведет ли мост тебя к нужной цели, или ты окажешься на противоположной стороне? Он соединяет, но вопрос в том, что именно. Мосты единица времени. Сзади прошлое, впереди будущее, остается только выбрать.

Вера не знала, куда надо смотреть, поэтому наблюдала за рябью реки. Расспрашивать Артем не имело смысла. Но внезапно в монотонный шум, машин, проник громкий визг тормозов, глухие удары и свисты, а потом пошел снег.

Она наблюдала, как в свете фонарей кружатся хлопья снега, бегают по воздуху и медленно опускаются в реку. Словно начался снегопад, но не с неба, а с моста. Хлопья вылетали на свет, и безмолвно танцевали прекрасный вальс, затем скрывались во тьме, опускались на воду и уплывали по течению.

– Нравится? – прошептал Артем, наблюдая за Верой.

Она кивнула в ответ, не отводя глаз от снегопада. Он был рад. Улыбка не сходила с его лица, когда он смотрел, как она зачаровано рассматривает волшебный снегопад.

– Как такое может быть? – спросила Вера, заглядывая ему в глаза.

Огромные голубые глаза сияли от восторга, Артем на мгновение погрузился в них, не видя ничего другого.

– Это не…– запнулся он, приходя в себя.– Это не настоящий снег.

– А, кажется настоящим.

– Это гранулы пенополистерола. Газель, на мосту перевозившая его попала в аварию.

– Какой ужас, может, им нужна наша помощь. – Вера встревожено пыталась рассмотреть газель, но было слишком высоко.

Артем накрыл своей ладонью ее маленькую руку.

– Не переживай, с ними все в порядке.

Он наклонился к ней ближе и хотел поцеловать, но Вера быстро отстранилась.

– Не нужно? – произнесла она, смотря вглубь воды.

Вера не ожидала, что события пойдут в таком направление. Ей было приятно такое внимание, но не больше.

– Почему? – прошептал Артем.

Он осознавал, что является для нее чужим человеком, которого она видит второй раз в жизни. И ее решение понятно. Он знал ее своей, и ему было трудно смотреть на чужую и далекую Веру. Все впереди, все будет как раньше, как то раньше которого еще не было.

Он снова наклонился к ней и нежно поцеловал Веру в миниатюрное ушко.

По ее телу побежали мурашки, щеки полыхали жаром, узел в животе с новой силой затянулся, извиваясь внутри. В горле пересохло. Она ощущала горячую ладонь Артема на своей руке. Ей нравилось это, удивительное, ни на что не похожее чувство.

– Домой? – спокойным тоном произнес Артем.

Вера кивнула.

Обратно они добирались на машине, которую Артем заранее припарковал возле моста.

Автомобиль рассекал темноту, пролетая мимо гирлянды фонарей.

Вера прокручивала в голове последние события. Ухо горело, напоминая о прикосновение его губ. Сердце выскакивало из груди. Он молчал.

В путаном беге мыслей, она расслышала, вопрос, который заставил ее насторожиться. Как только мысль приобрела очертания и сложилась в слова, Вера произнесла вопрос вслух:

– Как ты узнал об аварии?

Артем крепче сжал руль.

– Не возражаешь, я закурю?

Вера помотала головой.

Он открыл окно, а затем закурил сигарету. Не отрывая взгляд от дороги, он рассказал ей о том, что умеет предвидеть некоторые события. Вкратце пересказал свое видение в электрички. Они подъехали к ее дому, Артем ждал, в ответ какие-нибудь слова, вопросы, но Вера молчала.

Ей было трудно это осознать, вникнуть в суть мысли и зацепиться за значение слов. Мысль не приобретала определенного очертания, а следовательно, не несла в себе идеи. Она являлась чужой и совершенно непонятной.

Не взглянув на него и не произнеся ни слова, Вера вышла из машины и скрылась в подъезде.

34

Несмотря на ночь, воздух оставался душным и липким. Люди уже и не мечтали о прохладном вечере. Только во сне можно было почувствовать, как холодный ветерок обдувает кожу и играет волосами. Но чаще людям снилась жаркая пустыня, с ее бесконечными писками и прекрасный оазис вдалеке.

Бар «Inferno» растворился во тьме. Анна вышла из переулка на освещенную фонарями улицу. Редкие машины и влюбленные парочки, люди страдающие бессонницей и просто те, кто любит ночь и ходьбу. Немноголюдно.

Ночью, когда все спят, кажется, что существуешь только ты. Мир в твоих руках, потому что больше ни кого нет. Тьма и ты. Некоторым нравится это ощущение, они считают, что мир принадлежит только им одним. Выходят по ночам и бродят во тьме, стараясь в полной мере насладиться своей значимостью. Строят грандиозные планы, пока не взойдет солнце. Есть те, кто во тьме себя обличает, оставаясь один на один с монстром. В ночной тишине люди слышат свои мысли, и им становиться страшно. Для них ночь является кошмаром, который каждый раз возвращается снова и снова.

Кто бродит во тьме заставляя трепетать твое сердце? Кто, забыв про сон, наблюдает за тенью? Кто прячется от мыслей в ночном клубе? Кто с упоеньем вдыхает аромат ночи? Кто, заглядывает в окна, разыскивая тебя? Может это ты?

Заиграла короткая мелодия. Анна, приподняла подол платья. А затем, вынула телефон, из-под черной подвязки, на ноге. Пришла смс:

«Детка, пора поработать».

Она спрятала телефон. Выпрямила спину, расправила плечи, приподняла подбородок и закрыла глаза. Через пару секунд во тьме век вспыхнул желтый цвет. Яркие вспышки желтого фейерверка. Она вдохнула горячий воздух и почувствовала специфический запах с нотками гвоздики. Раскрыв глаза, осмотрелась, приподняв нос кверху, Анна втягивала ноздрями воздух, пытаясь учуять источник запаха. Обойдя несколько домов и постоянно принюхиваясь, как обученная ищейка, она наткнулась на желтый шлейф аромата гвоздики. Следуя вдоль него, она заметила призрака, который тут же попытался ускользнуть через дома. Пролезая там, где у Анны не было возможности пройти. Но черный кристалл явно замедлил скорость передвижения призрака. Проследить его путь не составило труда. Пройдя пару километров принюхиваясь и периодически находя и снова теряя шлейф, Анна настигла призрака. Он уже почти не имел возможности передвигаться. Черный кристалл вернул ему притяжение к земле, и тяжесть плоти.

Анна вдыхала желтый воздух, медленно приближаясь к призраку. Карие глаза приобрели желтоватый оттенок.

– Может, хватит бегать!? Ты же знаешь, я все равно тебя поймаю. – Медленно, с надменным оттенком лени произнесла она.

– Ты Анна?

Она кивнула головой, слегка приподняв уголки рта.

– О тебе много говорят.

– Хорошее? – В ее глазах сверкнули желтые блики и расплылись по радужке, сделав взгляд загадочным и опасным.

– Разное…– отозвался дрожащий голос, но затем уже более решительно добавил. – Дай мне немного времени. Я не закончил одно очень важное дело.

– Если ты слышал, что обо мне говорят. Тогда знаешь, я ни кому не дою времени. Для вас оно слишком драгоценно.– Анна подошла совсем близко к призраку, выдыхая слова ему в лицо.– И когда вас лишаешь единственного что есть, это забавляет.

– Неужели в тебе нет жалости…Знаешь, а мне интересно, что он тебе пообещал. Деньги? Славу? Любовь? – Дрожь в голосе усилилась.

– Жизнь.

– И ты поверила? – На мгновение голос стал решительным и нахальным.

– Да, а что мне оставалось. В момент, когда он появился, я уже чувствовала, как слабело мое тело, а душа стремилась вырваться из оболочки. Но мне нельзя было умирать. Нельзя. У меня были младшие сестры. Наши родители уже давно покинули этот мир. И я должна была заботиться о сестрах. Я обещала. У меня не было выбора.

– Ну и как, рада, что сохранила жизнь!?

Вино и наглость призрака развязали Анне язык. Обычно беседы с призраками ограничивались:

«– Пожалуйста, не надо». В ответ они слышали лишь слова приговора.

Но сегодня день Рождения. Можно побыть сентиментальной.

– В моем сердце всегда будет жить боль. Да, дьявол подарил мне жизнь, но забрал ее у сестер. В моей душе лишь страдания. Дьявол забрал все, что мне было дорого. Вот поэтому во мне нет чувств жалости к таким как вы. Которые хотят оттянуть свою смерть, а после смерти избегают ухода. Я ненавижу вас!

– Потому что мы такие же, как ты.

– Хватит! – Анна подняла черный кристалл и прошептала. – Час пришел. Займи свое место. Иди домой!

Желтоватый дух мужчины начал рассеваться и превращаться в бесформенную дымку, которую затянуло в кристалл. Улицу окутала черная пелена, постепенно оседающая на асфальт.

Желтизна исчезла из Аниных глаз. В ушах эхом отдавались последние слова духа.

– Одинокая стерва!

Анна грустно улыбнулась: Точнее не сказать. Пожалуй, хватит на сегодня, пора домой одинокая стерва.

33

Ночью Вера так и не смогла заснуть, пытаясь осознать, что же произошло накануне. Если точнее, она не пыталась, мысли сами лезли в голову, заставляя нервничать и не давая уснуть. На следующий день она не пошла в университет. Бродила по городу, пытаясь ясно взглянуть на ситуацию. Ей не удавалось понять слова Артема, но и прогнать их, она не могла. Они так и повисли в воздухе не принятые и не отвергнутые.

Нервозность облепляла ее кожу, и нарастало толстым слоем. Разболелся живот, и ужасно гудела голова. Вера пыталась заглянуть в себя, понять что чувствует. Спокойно оценить произошедшее не удавалось. Подвешенное состояние усугубляло ситуацию. Она не могла ни решить проблему, ни отпустить ее. Она не могла даже определить саму проблему. Существовала ли она вообще? Или проблемы и вовсе не было? В голове возникало много вопросов, могла ли Вера дать на них ответ. При данных обстоятельствах определенно нет.

Загрузка...