Дарёна

Повесть : Фэнтези Сказки

Большой деревянный дом стоял в низине, отгороженный от деревни стеной леса. И чужой человек никогда не нашел бы к нему дороги. В стороне от дороги стояла и деревенька, носившая имя Кабаний Лог. Соседи звали ее обитателей кабаневичами. А большой дом, что в низине за лесом стоял, был домом кузнеца. Кузнецы всегда чуть в стороне от людей селились. С самого утра до темноты стучали в кузне молоты, плавилось в жарком огне железо. Кузнец Стан отличным мастером был, не только кабаневичи, но и воины князя Мстислава, что землями этими правил, частенько к Стану за мечами, да кольчугами приезжали. Рядом со Станом, плечо к плечу трудился его младший брат Желан. А всего в доме в низинке их четверо жило: Стан, Желан, младший брат их Ярко и сестрица, что Стану дочерью по возрасту могла быть, Дарёна.

– Станушка, Желан, идите обедать, – позвала Дарена, заглянув в кузню.

– Дарёна, иди сюда, – позвал Желан. – Смотри Стан чудо какое выковал.

– Красивый какой, – ахнула девушка, подходя к большой наковальне, на которой лежал блестящий только что наточенный меч.

– Осторожно, острый, – вскрикнул Ставр, да поздно было. Дарёна не утерпела, так и манило ее диво, братьями сотворенное, руку протянула, коснулась. Коснулась и тут же ладонь отдернула, оставив на лезвие меча капли крови.

– Дарёнушка, – ахнул Желан, хватая сестру за руку, чтобы рану осмотреть.

– Стан, – Дарёна захлопала пушистыми ресницами. – Желан. О Боги, что же я наделала?

– Порезалась сильно, – нахмурился Желан. У него даже в мыслях не было попрекнуть сестренку.

– Стан, – Дарёна виновато смотрела на старшего брата. – Я испортила?

– Ничего, – заставил себя улыбнуться кузнец. – Перекую. Поди в дом, руку перевяжи.

– Обед стынет, – опустив голову, прошептала Дарёна и убежала из кузни.

– Смотри, Стан, – Желан склонился над мечем. – Он кровь принял.

– Не дело это чтобы первой девичья кровь была, – вздохнул Стан и бросил клинок в огонь.

– Пошли, пообедаем, – с жалостью глядя на оружие, сказал Желан. – Дарёну утешим, плачет, небось.

Стан снял тяжелый кожаный фартук и больше не оборачиваясь, вышел во двор. Меча было жаль, необычным он вышел, но да и Дарёна ведь не нарочно.

– Дарёнушка, Ярко не возвращался? – спросил Стан, войдя в дом и усаживаясь во главе стола, он успел умыться и даже переодеться.

– Нет, – Дарёна уже успокоилась, но глаз на братьев поднять все равно не смела. – Волнуюсь я уже. Третий день как его нет.

– Бывало и дольше не было, – Желан тоже сел за стол. – У, пахнет как вкусно. Что у нас сегодня?

– Щи я сварила, – Дарёна засуетилась, разливая братьям суп по тарелкам.

– Сама сядь поешь, – ласково велел Стан. – Набегалась поди с утра.

– Вот сведут нашу Дарёнушку со двора, что делать станем? – спросил Желан, с улыбкой глядя на сестру и брата.

– Жениться вам надо, – тихо отозвалась девушка. – Пока хоть один из вас жены в дом не приведет, я замуж не пойду.

– А коли так и останемся бобылями? – улыбнулся Желан.

– Значит так при вас и останусь, – спокойно ответила Дарёна. – Мне на судьбу пенять глупо. Разве кто как вы будет меня любить?

– Сильнее будет, – уверенно заявил Желан. – Вот увидишь, однажды придет добрый молодец, глянет на тебя и обо всех других девках забудет.

– Ой ли, – смущенно улыбнулась Дарёна. – Ты кушай, а не сказки сказывай, – она убрала со стола пустые миски и подала капусты тушеной с зайчатиной.

– Запахи такие, с той стороны леса почуять можно, – ввалился в дом чумазый парень и бросил у порога связку уток.

– Ярко, – обрадовалась Дарена, бросаясь брату на шею. – Я так волновалась.

– Говорил же, не стоит, – буркнул Стан, не отрываясь от еды.

– Смотрю, удачно поохотился, – кивнул младшему брату Желан.

– Очень удачно, – улыбнулся Ярко. Он вообще самым улыбчивым из братьев был. Он скинул на пол заплечный мешок тот тяжелый был, полный.

– Пошли воды полью, ополоснешься и за стол, – велела Дарёна, увлекая братца на улицу. – Голодный поди.

– Да ты мне в дорогу столько собрала, захочешь не проголодаешься, – засмеялся Ярко. – Но пахнет так вкусно. Я еще в лесу запах учуял.

– Выдумщик, – улыбнулась Дарёна. – Просто проголодался, вот и почудилось, – она с улыбкой наблюдала как брат споласкивает руки и лицо, фыркая от прохладной воды, потом протянула ему чистое полотенце и улыбнулась в ответ на его улыбку.

– Пошли, – Ярко обнял сестру за талию и завел в дом. – Как же хорошо дома, – будто кот, зажмурился он и плюхнулся на лавку на свое место. – Что у вас тут нового? – поинтересовался он.

– Да ничего, – пожал плечами Желан. – Завтра в Кабаньем Логе гулянья, помнишь?

– Как забыть, – кивнул Ярко, он бы улыбнулся, но рот щами занят был. – Дарёна, платье нарядное приготовила?

– Да, – девушка смущенно улыбнулась. – В том, что вы мне весной купили, пойду.

– Самой красивой будешь, – сказал Стан.

– Станушка, может ты в этот раз с нами пойдешь? – Дарена с надеждой взглянула на старшего брата.

– Нет, не хочется мне, да и работы много, – отвел глаза Стан.

– Зря, – жуя, заявил Ярко. – Третий год уж пошел как Малинка за другого вышла, а ты все забыть не можешь.

– Ярко, – осуждающе шепнула Дарёна и бросила испуганный взгляд на Стана. – Не надо.

– А кто ему это еще скажет, если не мы? – спросил парень. – Как он Малинку забудет, коли на других баб даже смотреть не хочет?

– С тобой вот посоветоваться забыл, – вздохнул Стан. – Спасибо, Дарёнушка, – он поднялся из-за стола.

– Стан, погоди, – вскочила из-за стола девушка. – Не доел ведь. Ярко больше не будет про гулянья говорить, не уходи только. Я пирожков напекла, попробуй. Прошу, – добавила она, и столько отчаяния было в голове девушки, что Стан сдался. Да и с другой стороны, что ему слова. Может и не так уж неправ брат. Ну да не знает ведь он что сердце, что разбила красавица Малинка, так и не срослось, после того как она за него замуж идти отказалась. Только вот не хотел Стан себе другой жены. Никого кроме Малинки он с собой рядом не видел.

– Кушайте, – перед Ярко встала полная тарелка капусты, а перед Станом и Желанном с пирогами, потом Дарёна поставила на стол кувшин с квасом и морсом.

– Когда все успеваешь? – улыбнулся Ярко. – Ох, повезет кому-то, – добавил он с набитым ртом.

– Сама чего поклевала, будто голубка? – спросил Желан и похлопал ладонью по лавке рядом с собой. – Брось суетиться, сядь поешь.

– Да перехватила я, – улыбнулась Дарёна, но брат был непреклонен и она, вздохнув, положила себе немного капусты с мясом и присела на край скамьи, готовая в любой момент подскочить и убрать что со стола или подать что требуется. Но братья ее стали есть нарочно медленнее, чтобы сестру зря не гонять.

– Вкусно все было, Дарёнушка, спасибо, – встал из-за стола Стан. – Пойду я поработаю, чтобы было вам что на гуляния с собой взять.

– Зачем? – вскинул голову, сонно падавшую на грудь Ярко.

– Дружинники князя Мстислава будут, – коротко ответил Стан и будто медведь, большой и неуклюжий, прошел к выходу.

– Дружинники это хорошо, – Ярко зевнул.

– Поди к себе, да ложись, – погладила брата по золотистым вихрам Дарёна. – На ходу засыпаешь.

– Пойду, – согласился парень.- Спасибо, Дарёнушка. Ничего вкуснее твоей стряпни нет, – Ярко пошел к лестнице, что на второй этаж вела, на ходу снимая рубаху. Дарёна тут же отобрала ее, чтобы постирать да залатать.

– Стан, ты глянь, – позвал Желан. Он вошел в кузню прежде брата и теперь сидел у горна, разглядывая что-то внутри.

– Однако, – Стан подошел и хмыкнул. Он взял рукавицу и достал из огня меч, что крови его сестренки попробовал, тот будто и не оплавился вовсе.

– Сейчас жару добавлю, – поднялся Желан.

– Погоди, – остановил его Стан. Он разглядывал оружие у себя в руках внимательно, долго. Потом положил его на наковальню и взял в руки молот, кивнув брату, мол присоединяйся. Но после пары ударов Стан остановился. Снова повертел меч перед глазами. Усмехнулся. – Не хочет, – будто о человеке, сказал он. – Норовистый получился.

– Злой, – возразил Желан. – Вон как Дарёну порезал, а она ведь едва тронула.

– Норовистый, – уважительно повторил кузнец. Он скинул рукавицу и осторожно провел по острию пальцем. У Стана руки были большие, грубые, не то что у Дарены. Голыми руками бывало Стан раскаленное железо из горна выхватывал, даже ожогов не оставалось, вот и сейчас меч не поранил.

– Может кровь Дарёны его чуть присмирила? – предположил Желан, в свою очередь беря грозное оружие. – Злой был меч, да кроткая кровь его добрее сделала?

– Может статься и так, – подумав, согласился Стан, все еще не спуская глаз со своей работы. – Может и так. Ну что, норовистый? – обратился он к грозному оружию, забирая то у брата. – Дашь себя доковать или на переплав пойдешь? – Стан снова сунул упрямца в огонь, а потом положил на наковальню.

Видать правду говорят деды, будто есть на земле оружие, у которого, как и у человека душа и характер есть. Впервые у Стана такой меч вышел, хотя немало он мечей выковал и ни один воин его хаять не пришел, на плохо сделанную работу не пожаловался. Наоборот, любили воины клинки у Стана покупать. Когда закончил стучать молотом Стан, за дело принялся Желан. Он не хуже брата кузнецом был, но по душе ему была иная работа. Никто так как Желан мечи не украшал, никто кроме него так затейливо браслеты за пряжки не плел. Будто не с железом работал кузнец, с лозой податливою. Так красиво ложился узор, так тонка была работа. Стан не мешал, не волновался. Знал, брат его работы не испортит, наоборот. Пока Желан колдовал над присмиревшим клинком, он взялся наконечники для стрел ковать, купят их люди дружинные, будет чем сестренку побаловать. Руки делали свою работу. А мысли были далеко. Душа рвалась на части. Пойти в Кабаний Лог с сестрой и братьями, хоть одним глазком увидеть Малинку. Пусть не его, пусть чужая, только взглянуть, убедиться что счастлива, что муж ее не обижает. А с другой стороны, увидеть, сердце себе снова изорвать. Не его она и никогда его не станет. Не люб он ей, хотя казалось, всем хорош. И норовом Стан не лют был, и дом у него отменный и дело свое он делал так хорошо, что никогда бы ни жена его, ни детки нужды не знали. Разве что лицом не красавец, ну так ведь и не совсем урод. Дарёнушка до слез тогда разошлась, когда в сердцах бросил он что урод, раз не пошла за него Малинка. Кричала что дура Малинка, девка неразумная, сама не знает от кого отказалась. И что красив он Стан, краше нету, и что такого мужа как он любая мечтает иметь, путь только кликнет, тут же любые девки сбегутся, выбирай не хочу. От злости плакала, от обиды за брата, его оскорбление, как свое восприняла. Глупенькая. Да разве ж то оскорбление было? Неужто было б лучше, кабы Малинка пошла за него, Стана, против воли, повинуясь наказу отца? Не хотел Стан так. Уж лучше одному, чем постылым быть и каждый раз в дом заходя, на кровать ложась, чувствовать что против воли с тобой жена. Нет, лучше уж одному. И лучше не ходить, сердце не рвать. Не его Малинка и его никогда не станет, а что до других баб, так не нужны ему другие.

Но на гулянье пойти было не суждено никому. Тем же вечером прибежал мальчишка из деревни, предупредить, беда идет. Не поделили что-то старый князь Мстислав и сосед его князь долецкий Лей Суровый и идут теперь к Кабаньему Логу чужие воины.

Следом за посыльным потянулись к дому кузнеца кабаневичи: женщины с детьми малыми, старики дряхлые. Страшно им было дома оставаться, шли в лес прятаться.

Дарёна вытирая слезы, размещала беженцев, кормила, но сама все в окно поглядывала. Едва пришел с вестью мальчишка, Ярко и Желан, луки забрав, в Кабаний Лог пошли. Уж как просила Дарёна их не ходить, не губить свои головы, не послушались. Вот кабы Стан запретил, может и не осмелились бы уйти, но Стан только вздохнул, да рукой на лес махнул и они ушли. Сам он до позднего вечера в кузне работал, сосредоточенно, мерно, и по виду его не прознал бы никто что на душе у хмурого кузнеца. Откуда кому знать было что как и у сестры плачет сердце, ну да Желан и Ярко мужчины и коли беда пришла, не дело это у сестринской юбки отсиживаться. Храни их Матушка Земля, помоги им батюшка Небо. Жарко горел в кузне огонь, мерно стучал молот, одна за другой падали из под тяжелого молота в кадку с водой новые подковы. Стан работал, только так мог он заглушить тревогу, только тут укрыться от десятка непрошенных гостей.

– Станушка, – в кузню заглянула Дарёна. – Я покушать тебе принесла, – девушка хорошо знала старшего брата, знала что молчание его – не равнодушие, просто характер такой. И знала что не любил Стан когда многолюдно. Но сейчас гости вынужденные были, потому и не гнал, но и сам к людям не шел. – Можно мне войти?

– Конечно, – Стан закинул в бадью с водой подкову что доковывал и отбросил тяжелый молот. Дарёна уже расстелила на чурбачке чистое полотенце и поставила на него ужин брата.

– Кушай, – она присела в сторонке, чтобы не мешать.

– Замучили тебя? – Стан ел, рассматривая сестру.

– Нет, что ты, – слабо улыбнулась Дарёна. – Нет. Вот запасы наши почитай ополовинили, – она едва заметно вздохнула.

– До зимы время есть еще, пополним.

– Стан, – решилась все же заговорить о том что больше всего ее волновало девушка. – Ежели большая сеча будет, Ярко и Желан ведь туда не полезут? Они ведь не воины.

– В сечу не полезут, – уверенно сказал кузнец. – Они мечей не брали.

– Луки брали, – вздохнула Дарёна, теребя край фартука. – Ох, Стан, сердце у меня не на месте.

– Все будет хорошо, – мягко сказал Стан. Знать бы какие слова найти чтобы сестренку успокоить. Вот Желан всегда находил, а Ярко на раз умел заставить Дарёну улыбнуться, а он, Стан, не мог ни того ни другого. Он молча ел, Дарёна тоже сидела тихонечко, о своем думая.

– Спасибо, милая, – Стан вытер рот и положил ложку в тарелку. – Ступай и не думай о плохом, – он поцеловал Дарёну в лоб.

– Ты долго не задерживайся, – тихо попросила Дарёна, забрала пустую тарелку и выскользнула на улицу. После жаркой кузни теплый летний вечер показался холодным. Дарёна подняла глаза к усыпанному звездами небу и тяжело вздохнула. Нет Богам дела до того что у людей происходит. Им все равно какой князь землей правит. Если ли им вообще дело до людей? Все чаще Дарёна в том сомневалась. Дары богам Небу и Земле она, конечно, носила, в праздниках им посвященным участвовала, но вот верить, почти не верила. Не помнила она когда ее сомнения точить начали. Возможно, с того дня когда вернули великой богине матери Земле тело ее матери, а отец, что до могилы ее раньше времени довел, и новая его полюбовница остались жить. И небо не покарало их, не разгневалось. И ладно бы Небо, отец Небо тоже мужчина, но мать Земля, как она позволяла ходить по себе разлучнице? Хотя может и не права она, Дарёна, зря на богов хулу возводит. Может уже и не ходят ни отец, ни та, что его из семьи увела. Кто знает.

Когда отец уходил, Дарёне и трех лет не было. Сейчас отца она помнила смутно, разве что помнила что такой же большой он был, как сейчас Стан. Мать умирая, говорила что Станушка на отца очень похож и статью, и силой, и умением. Стан тогда уже взрослым совсем был, да и Желан подходил к возрасту, когда женихаться можно будет. Ярко десять было, но отца он за предательство ненавидел люто. Ярко тогда вообще другой был. Отец его Волчонком звал за неуживчивость и злой язык. Во всем Ярко плохое видел, всякого обидеть норовил. Даже малую сестренку и ту не жалел. А как уходил отец, с ним не пошел, хотят тот звал. Кузнец Добр всех сыновей за собой звал, но ни один в его сторону шага не сделал. Плечами подперли рыдающую мать Стан и Желан, зло клял словами Ярко, плакала, схватившись за материнскую юбку Дарёна. Она тогда не понимала еще ничего, но мужчины бранились, мать плакала, отец уходил. Ну как дитю малому понять что такое предательство? Как уразуметь что отцу может мать стать не мила. Не помнила того Дарёна, помнила только страх что тогда в душе поселился. Раз отец пропал, значит и остальные куда-то деться могут. И цеплялась матери за юбку или старшим братьям за штаны, не оторвать было. Обычно за Стана хваталась или за Желана, а однажды мать ушла куда-то, заняты были старшие братья, один Ярко дома сидел. И заревела Дарёна что было детских сил, потому что знала, Ярко тронь, оттолкнет, ударит. И Ярко тогда пожалел сестренку. Сам он готов был братьев за порты хватать, да возраст не позволял. Обнял тогда, слезы детские вытер, рассмешил и с тех пор будто подменили Ярко. Никогда он больше ни на кого не рычал и не скалился, стал дикий волчонок домашним щенком. Волк возвращался только когда семью его кто-то обидеть пытался. Давно то было. Дарёна сама уж в невестах ходила, но страх тот, о котором и забыла уже, снова в сердце возник, стоило Ярко и Желану из дома уйти. И ведь не раз и не два уходили. Бывало, и одна Дарёна дома на несколько дней оставалась, не страшно было. Ярко так вообще охотником был, от снега до снега в лесу пропадал, домой хорошо если раз в неделю являлся. Волновалась, но страха не было, а теперь был. И схватиться бы, хоть за Стана, да не дите ведь уже малое, не поймет. Дарёна вытерла против воли льющиеся по щекам слезы. Из кузни вышел Стан, увидел сестру дрожащую, словно лист осенний на ветру, подошел, молча обнял. Дарёна в объятиях его повернулась, за пояс на штанах ухватилась, как тогда в детстве, обеими руками, и еще горше заплакала. Стан не говорил ничего, только по голове гладил, да обнимал крепко.

– Пошли в дом, – мягко сказал он, когда девушка выплакалась. – Воды мне осталось ополоснуться или всю потратили?

– Я тебе отлила, – вытерла слезы Дарёна. – Трогать запретила. Погоди, смешаю с горячей, – она проскользнула в дом.

Дарёна ждала пока брат искупается, вдоволь отмокнув в горячей воде. Стан принял у нее чистую рубаху, в лоб поцеловал и спать отправил. Завтра будет новый день. Милостивы будут боги, хорошие новости принесут из Кабаньего Лога, а нет, значит будут ждать.

Но утром вестей не было, зато за большим дубовым столом сидело полно народу. Только место Стана свободно было.

– Здрав будь, – подхватились гости, едва Стан показался.

– И вам не хворать, – кивнул тот в ответ. Взгляд сразу выцепил Малинку, что в уголке сидела, глаз поднять не смея. Кабы не свекровь, что силой ее сюда привела, кабы не малый сынок, ни в жизни бы в дом к кузнецу Малинка не пошла. Боялась она Стана, больше чем зверя дикого лесного. Все казалось, сейчас развернется и вместо лица морда медвежья явится, плечи разведет и будет не человек, чудище лесное. В тот день, когда он сватать ее пришел, думала умрет от страха. И уже топиться бежать была готова, коли отец по рукам со сватами ударит. Но отец, в коем веке ее мнение спросить решил. Следующим сватам отдал, не задумавшись, а тогда вот спросил. И отказалась она, сболтнув со страху, что боится хуже смерти. Дарёна, кузнецова сестра, с тех пор с ней не заговорила ни разу. Мимо шла, даже не смотрела, будто и нет ее Малинки, хотя до того подружками были, в день рождения лета вместе на женихов гадали, тайнами девичьими делились. И вот сейчас Стан хоть и не смотрел на нее, а страшно было. Хорошо дите уже грудью не кормит, а не то отравился бы малыш, скисло бы молоко. Только бы тому ребеночку, что в утробе, страх ее не повредил. С появлением хозяина за столом как-то поутихли разговоры и пока он ел, молча все сидели.

– Спасибо, Дарёнушка, – встал из-за стола Стан.

– Вкусно было? – спросила девушка, тарелку за братом убирая.

– Как всегда, – едва заметно улыбнулся кузнец. – Обедать не буду, – тише добавил он. – Гостями займись.

– Спасибо что от порога не погнал, Стан, – тяжело встал со своего места старый Деян.

– Не благодари, – нахмурился Стан. – Не в чем.

– И все же спасибо, – покачал совершенно белой головой старик.

– Хозяйку мою благодари, – Стан вышел. Дарёна только вздохнула и вынула из печи еще горшок с кашей, от прежнего ничего уж не осталось.

Немного освоившиеся и успокоившиеся беженки взялись помогать. Кто посуду мыл, кто пол подметал, кто детишек малых на себя взял, давая возможность их матерям на улице помочь.

Обед, хоть Стан и не просил, Дарёна отнесла ему в кузню. Не могла она позволить брату голодным остаться. И только покормив Стана, взялась подавать остальным.

– Хорошая ты девка, Дарёна, – улыбнулся старик Богомир. – Хозяйственная. Не тяжело одной за тремя мужиками?

– Нет, – не поднимая глаз, отозвалась Дарена. – Они у меня хорошие, не привередливые.

– Моему бы Данко такую жену, – продолжал Богомир. – Коли сватов пришлем пойдешь за Данко.

– Нет, – так же тихо ответила девушка. – Прости, дедушка Богомир, но покуда братья в дом жен не приведут, я замуж не пойду.

– Да почему же? – удивилась старуха Персияна. – Они ж не старшие сестры, поперек которых замуж идти не след, они мужики.

– А все одно, не пойду.

– Ну и дура, – звонко заявила Персияна.

– Дело только в том что братьев одних оставлять не хочешь или еще в чем? – спросил Боголюб.

– Еще, – нехотя призналась Дарёна. – Прости дедушка, но не люб мне твой Данко.

– А есть кто другой, кто люб?

– Нет, – Дарёна вздрогнула, потому что один из малышей, уронил со стола миску и та разбилась, разлетевшись на черепки.

– Придержи мальца, порежется, – попросила Дарена его мать и взялась за метлу.

– А какого же жениха тебе надобно? – ехидно поинтересовалась старуха Персияна, наблюдая за девушкой. – Нет, ты ответь, интересно же. Данко ей не хорош, а какого же мечтаешь?

– Как братья, – краснея, ответила Дарёна.

– Да неужто Стан лучше Данко? – усмехнулась старуха. – Данко и песни петь мастер и танцевать, а Стан твой будто медведь, разве что кузнец.

– Не смейте хаять братьев моих в их же доме, – от гнева Дарена белой стала, как рубаха на ней. – Нет лучше Стана, Желана и Ярко на свете мужчин. А что до песен, так может Стан и не поет, зато и не обидит никогда ни словом, ни делом. Зато за ним, как за стеной, не люди ни нелюди не страшны. Песнями да плясками сыт не будешь, а Стан кузнец и лучше его нет кузнеца в округе. Тот же Данко, пряжки девкам на подарочки у нас заказывает. И уж кому как не мне знать сколько он уже тех пряжек купил.

– Ишь, разошлась как, – усмехнулась Персияна, но смех этот скорее испуганным был, неловким, просто не знала как еще сказанное исправить.

– И силком я сюда никого не гнала, не любы хозяева, ищите приют в другом месте, – Дарена бросила метлу в угол и выскочила из дома. Метла стукнулась в стену, описала круг и брякнулась на пол в полнейшей тишине.

– Девкой у тебя ума не было, Персияна, и к старости не нажила, – покачал головой Богомир. – Даже куры своих цыплят защищаю. Почто хозяина облаяла? Почто сравнивать взялась?

– Это я-то лаяла? – взвилась старуха. – А что Дарёнка твоего Данко кобелем назвала не приметил?

– На счет Данко не права Дарёна, – спокойно возразил дед. – Ну да коли она всех парней с братьями сравнивает, мало кто с ними потягаться сможет. Данко действительно не сравнить с кузнецами. Другой он. Но все равно жаль что Дарёне он не по сердцу, хорошая была бы пара.

– Дура девка, – язвительно заявила Персияна. – И не такая уж и хорошая хозяйка, вон прялка в углу стоит, пылью покрывается.

– Когда б ей прясть? – вступилась за девушку одна из селянок. – Дом вон какой большой, да мужиков трое, их прокормить, да обстирать только сил сколько уйдет. А у нее чистота и порядок и козы и огородик.

– Повыступай еще тут, – цыкнула на заступницу Персияна. – Своим сыновьям такую невестку бы взяла, коли б они старше были?

– Да я с рождения их молю богов чтобы послала мне такую невестку. Всем хороша, и лицом и умением, к тому же смирная и тихая, что еще надо.

– Да еще и братья кузнецы, – поддакнул Богомир. – Такую и без приданного брать можно, а у Дарены наверняка приданое получше чем у любой из наших девок.

– Ну так засылай сватов, – не унималась Персияна. – И не больно она смирная, вон как ругалась, – добавила она.

Богомир не ответил, только вздохнул и головой покачал. Что с глупой бабой спорить?

Малинка сидела в уголке, сынишку на руках качая, и не верила. Да разве ж так бывает чтобы мужик ни разу не обидел. Сколько она жила, такого не видела. Отец ее, в подпитии, да или просто в гневе не раз колачивал и мать и ее с братьями. Муж тоже бывало за косу таскал, если чем не угодила. Таскал, не опасаясь что выкинет ребенка, которым тяжела была. Бил и грозил что коли не по его будет, взашей выгонит, другую жену возьмет. И у всех так было. Даже Зорька, что похвалялась среди подружек, что муж ее кулаком не приласкал ни разу, не так давно с синяком под глазом ходила. Хотя Зорьку может и за дело, уж больно открыто она глазки чужим мужикам строила. Она-то играла, а мужу все одно позор, видать и у него терпение лопнуло. Нет, соврала Дарёнка, не бывает так чтобы никогда мужик бабу не обидел. Для красного словца сказала. Одну за другой выдумывала Малинка причину, по которой не правду сказала Дарёна, в глубоко внутри все равно точил червячок сомнения, а ну как не сочинила.

Малинка не заметила как одна у стола осталась, все разошлись, старики на солнышко греться, дети к реке купаться, бабы, хозяйке помогать. Сынок у нее на коленях сладко спал, дите в утробе тихонько толкалось, заставляя женщину улыбаться.

– Дарена, – в дом ввалился Стан и Малинка вскрикнула. На коленях у нее захныкал сын, но тут же ухватил тесемку от рубашки и снова уснул

– Где Дарена? – Стан держался ладонью за лицо.

– Не знаю, – пролепетала Малинка. – Ушла.

Стан зарычал утробно, и Малинка решила что вот и конец, сейчас точно зверем станет. Но кузнец отнял от лица ладонь и увидала она что лицо в крови.

– Кровь у тебя, – Малинка аккуратно, чтобы не разбудить, переложила сына на скамью.

– Окалина отлетела, – пояснил Стан. – Самому не достать, пальцы слишком грубые.

– Ты сядь, – Малинка видела место где торчал злой металлический осколок. – Давай я попробую.

– Уж сделай милость, – попросил Стан, усаживаясь. Окалина чудом в глаз не попала и надо было вынуть ее пока она внутрь не ушла, коли под кожу уйдет, плохо ему будет.

– Вижу, – Малинка отвела в сторону мокрые от пота волосы, запачкав пальцы в саже, что лицо Стана покрывала. Она выдернула окалину и вздрогнула, металлическая стружка большая была, острыми краями сильно порвала кожу. Стан даже не поморщился.

– Вот, – Малинка зачем-то протянула ему окалину.

– Спасибо, – Стан поднялся. – Надо было сразу, – смущаясь, сказал он. – А то плохо.

– Станушка, – вошедшая на кухню с охапкой дров Дарёна выронила поленья, увидав брата с окровавленной головой. Тут же на лавке заплакал разбуженный сын Малинки, та кинулась утешать, а Дарёна, не обращая ни на кого внимания, к брату.

– Окалинка попала, – поспешил успокоить перепуганную сестру Стан. – Тебя не было, Малинка помогла вынуть, – он открыл ладонь, в которой все еще держал свою обидчицу.

– О Боги, огромная какая, – обмерла Дарёна.

– Да ерунда, – Стан собрался уйти обратно в кузню.

– Погоди, – преградила выход Дарёна. – Сядь. Рану промыть надо. Все лицо в крови.

– Дарёнушка, – засмущался Стан. Он не любил когда возле него сильно хлопотали, а тут еще и Малинка. Нет, то мгновение, пока ее пальцы лица его касались он хотел бы продлить, но теперь чувствовал себя неловко.

– Сядь, прошу тебя, – Дарёна нашла теплой воды, взяла чистое полотенце и принялась стирать копоть с лица, старательно огибая ранку. Белое полотенце стало черным с красными кровяными разводами, но Дарёне плевать было на полотенце. Она как следует промыла рану, потом задумалась как бы перевязать.

– Не надо, – угадал ее мысли Стан и поднялся. – Мешать будет.

– Станушка, тебе бы хоть до вечера в кузню не ходить, – умоляюще попросила Дарена. – Попадет грязь, худо будет.

– Не в первый раз, – Стан улыбнулся сестре и вышел, а Дарёна опустилась на лавку и закрыла лицо руками. Ну хоть бы раз он ее послушался, поберег себя. Нет, потерпит немного, а потом все равно уходит. И Желан такой же. И Ярко. Ярко еще и смеется обычно, мол я же не красна девица, от царапины умирать. Хотя последняя рана, что Дарёна ему обрабатывала после встречи с кабаном была. А туда же, едва кровить перестало, опять в лес ушел. Отняв руки от лица Дарёна увидела Малинку, брови сердито свела, но не слова не сказала. Собрала рассыпанные дрова, сложила у печи и снова ушла, хотя дела в кухне были.

А к ужину вернулись Желан и Ярко, а с ними другие охотники. Дарёна бросилась братьям на шею, она плакала, гладя тех по щекам и никак успокоиться не могла.

– Ну что ты, Дарёнушка, – Ярко легко подхватил сестру на руки. – Детство решила вспомнить?

Дарёна поняла что ухватила брала двумя руками за ворот рубахи, как в детстве хватала, улыбнулась, сквозь слезы, кивнула и смущенно уткнулась Ярко в шею

– Хорошая ты моя, – Ярко отнес сестру подальше от чужих глаз и только там на пол поставил. – Мы вернулись, целые и невредимые. Зря волновалась.

– Не уходи больше так, – тихо попросила Дарёна. – Умерла бы я, кабы с вами что случилось.

– Не умерла бы, – Ярко легонько стукнул ее пальцем по носу. – Да и мы пока не спешим. Поесть найдешь что? Я голодный как волк.

– Найду, – закивала девушка, вытирая слезы. – Воду сейчас погрею, а как искупаешься, ужин будет, – она поспешила вниз, а Ярко улыбнулся и стянул с себя рубаху.

Но делать Дарёне ничего не пришлось, уже наносили воды, уже разбавляли кипяток в больших боках, готовя их для пришедших мужчин, уже хлопотали на кухне, делая ужин.

Первыми кормили мужчин, бабы, дети и старики, толкались ту же, всем было интересно что поведают вернувшиеся.

– Войны не будет, – сообщил пришедший с остальными Данко, еще до того как есть сели. – Но и князя Мстислава больше над нами нет.

– Боги с ним с князем, – гладя внука по вихрам, шептал старик Богомир. – Главное не война.

– А кто ж теперь над нами княжить будет? – спросила одна из женщин.

– Князь Лей Суровый, – ответил Желан. – Его люди сейчас в Кабаньем Логе, со старостой переговоры ведут. Бабам лучше тут ночь провести. От греха.

– А все ли целы? – подала голос свекровь Малинки.

– Все, – кивнул Ярко, жуя. – До боя дело не дошло. Там дружина такая, ууу, – он сунул в рот кусок хлеба и замолчал.

– Ага, берегите мамки дочек, – закончил кто-то из мужиков. – Дружинники как на подбор, да и сам князь еще не стар.

– Скажи еще не женат, – засмеялась одна из девок.

– Не женат, – улыбнулся говоривший. – Только князь не дружинники, вряд ли на простых девок глядеть станет. Да и грозен он не в меру.

– Дань поди увеличит, – вздохнул старый Деян.

– Вот чего не знаем, того не знаем, – пожал плечами Желан. – О том князь сейчас со старостой договаривается.

– Мы решили что завтра все узнаем, а пока домой вернемся, чтобы вас успокоить, – дожевав снова встрял в разговор Ярко.

– Это правильно, – кивнул молчавший все время Стан. – Старшины сами разберутся.

За столом еще долго обсуждали что да как. Стариков интересовало почему князь Лей прозвище Суровый носит, девок – чем же так хороши дружинники князя, мужние жены пытались гадать насколько тяжела будет новая дань и как прежде она одна на все село будет или по избам раскидают.

– Хочешь, пойдем завтра в деревню сходим, на дружинников поглядим, – подсел к зашивающей его рубаху сестре Ярко, когда люди вечером уже спать укладывались. На месте самого Ярко три мальца дрыхло, поэтому он спать собирался во дворе.

– Боязно, – покосилась на брата Дарёна. Конечно ей, как и всем девкам, ужасно интересно было глянуть что же там за парни такие, что даже Ярко впечатлился, но признаться в том она стыдилась.

– Так я с тобой буду, – улыбнулся Ярко.

– Сходи, – поддержал брата Желан. – Может глянется кто.

– Нет, – тут же испуганно закачала головой Дарёна. – Не пойду. Незачем.

– Дарёнушка, хвати тебе уже парней чураться, – мягко сказал Стан, что с братьями посидеть вышел.

– Гоните? – едва слышно спросила девушка, вскинув на братьев глаза, что слезами наполнялись.

– Да боги с тобой, – воскликнул Желан. – Никто тебя не гонит и не неволит, но ты все же смотри, выбирай. Вдруг глянется кто, сердечко быстрее биться заставит. Справим свадебку, племянников ждать станем.

– Я погляжу, – Дарёна опустила голову. – За гляд ведь денег не берут, – подумала она,- а ежели неволить с замужеством не станут, то она и торопиться сердце отдавать не будет. Ей сначала братьев женить надобно, а потом уж о себе думать.

Девушка закончила латку на рубаху Ярко ставить и ушла к себе.

– А она ведь соврала, – подал голос Ярко. – На счет того что смотреть будет.

– Да я понял, – тяжело вздохнул Стан и потер виски ладонями. – Надо жену в дом привести, Дарёна не уйдет, пока мы бобылями ходим.

– Это точно, одних она нас не оставит, – согласился Желан.

– А пусть мужа сюда приводит, – развалившись на травке, предложил Ярко. – Я не против.

– Странно это будет, если такой сыщется, – почесал затылок Желан.

– И на что ей мужик, который своего дома построить не сможет, а к женкиной родне в приживалки пойдет? Не нужен Дарёне такой муж, – рубанул Стан.

– Это точно, – согласился Желан.

– Да и вообще отдавать ее боязно, – вздохнул Ярко. – А ну как обидит, а мы далеко будем или она не сознается. Я ни одного из наших парней рядом с ней представить не могу, как подумаю вот приведет он ее в спальню, рубаху с плеч белых снимать начнет…, – Ярко замолчал.

– Тьфу на тебя, – сплюнул Стан, вставая. – Вот ведь язык без костей, – он ушел в дом, что-то сердито бурча себе под нос, но картинка, нарисованная младшим братом все никак из головы уходить не хотела. И так ее гнал Стан и эдак, а все стояла у кровати Дарёна и кто-то неизвестный, снимал с нее свадебную рубаху. Стан тряхнул головой. Так будет. Так должно, но все равно что-то протестовало внутри, сестренка ведь, младшенькая. Она ж дите еще. Куда ей замуж?

Утром чуть свет ушли домой беженки, и снова стало тихо в большом доме. Стан проснулся первым из братьев, Дарёна была уже на ногах. Она кормила птицу, потом помогала умыться Ярко и тот, как всегда дурачась, принялся плескать в сестру водой. Дарёна смеясь, отбегала, брызгала в ответ, а Стан смотрел за ними с улыбкой и понимал что не такое уж и дите их Дарёна. Красивая молодая женщина. И грудь у нее и бедра, все как должно, будь не своя, засмотрелся бы. Стан отвел глаза, нехорошие то мысли, гнать их надо. Дарена сестра ему и нельзя смотреть на нее как на женщину. Лучше уж как дите воспринимать. Он еще раз глянул как дурачатся младшие, улыбнулся и пошел в лес, дерево для забора поискать, давно сестренка просила, надо б сделать.

К обеду из деревни прискакал внук старосты, предупредить, сам князь Лей Суровый с тремя дружинниками сюда едут, не смогли князю на просьбу дорогу к кузнецам показать, отказом ответить. Но мальчишку вуперед гостей отправили.

– Дарёна, – выслушав, парнишку, крикнул Стан. – Ты давно старую Вековуху навещала?

– Да на прошлой неделе, – вытирая руки о фартук, вышла к братьям девушка. – А что?

– Да так, подумал, наверняка беженцы и до нее дошли, испугали поди, объели. Ты бы собрала корзинку, сходила.

– Схожу завтра, – кивнула Дарёна.

– Сейчас сходи, – мягко попросил Стан.

– А то мало ли, – поддержал старшего брата Желан. – Потом ведь корить себя будем.

– Так тесто я поставила, – растерянно сказала Дарёна. – Пирогов хотела напечь.

– За тестом я присмотрю,- широко улыбнулся Ярко. – Могу даже попробовать пирогов сам наделать, вдруг в этот раз лучше получится, чем в прошлый.

– Молчи уж, стряпуха, – усмехнулся Желан. – А ты собирайся, Дарёнушка. Там переночуешь, завтра вернешься. И не спорь, за ночь с нами ничего не сделается.

– Может все же утром раненько, я бы за день обернулась, – робко спросила Дарёна.

– Волнуюсь я, предчувствие нехорошее, – соврал Желан. – Уж сходи, развей сомнения.

– Схожу, – тут же кивнула Дарёна и пошла собираться к бабке Вековухе, что отшельницей в вдалеке от людей жила.

Стан нервничал, вот-вот нагрянут гости, а Дарёна еще в доме, но Боги были милостивы, князь с воинами появился только после того как Дарёна скрылась в лесу.

Князь был куда моложе чем Стан себе представлял, даже Ярко и тот удивился, ему Лей Суровый старше показался, правда, видел он его издалека. Князю лет тридцать было, безбородый, безусый он казался моложе своих дружинников, хотя те стариками не были. Конь под князем был норовистый, все фыркал, гарцевал, ему бы на дорогу, да вскачь, а тут по лесу приходилось ступать медленно да осторожно.

– Здравы будьте хозяева, – крикнул один из дружинников, спрыгивая с лошади, он взял скакуна своего князя под уздцы. Князь тоже спешился.

– И вам здравствовать, – вышли к воротам братья. – Что привело к нам, князь? – спросил Стан. Будь его воля, он бы вообще ничего спрашивать не стал, ну да он в доме старший, ему и гостя встречать.

– Значит уже знаешь кто я, – усмешка едва тронула губы князя. – Упредили. Ну да тем лучше. Захотел я вот лично с кузнецом, чье мастерство вся округа хвалит, познакомиться.

– Честь это для нас, – старательно подбирая слова, кивнул Стан.

– Сказывают, ты лучший оружейник.

– Врут, – с достоинством ответил Стан. – Много на свете хороших кузнецов, и я не один работаю, с братом, – он кивнул на Желана.

– А третий чем занимается? – поинтересовался один из дружинников при князе.

– Ярко охотник.

– Славно, – кивнул князь и вошел во двор, хоть его и не приглашали. – А чего так далеко от людей забрались?

– Кузнецы мы, – ответил Желан, потому что Стан как ответить не знал. – Кузнечное дело особое, подальше от чужих глаз лучше работается.

– Старые байки, – поморщился князь. – Суеверия. Или вы себя лучше других мастеровых почитаете?

– У каждого свое дело, – снова ответил Желан. – Мы свое на совесть делаем, за других не скажу.

Князь тем временем оглядывался, приметив кузню, он прямиком направился туда.

– Позволишь? – спросил он на пороге.

– Входите, – вздохнув, разрешил Стан. С таким гостем разве поспоришь.

Лей Суровый вошел и глубоко вдохнул горячий воздух. Ему всегда нравились бывать у кузнецов, было что то волшебное в их работе. Больше колдунов почитал молодой князь кузнецов. Колдун может предметы двигать или огнем кидать, но то дар, а тут большее. Заставить твердый металл себя слушаться, нужную форму ему придать, людям служить заставить.

– Хочу я чтобы ты ближе ко мне переехал, кузнец, – обращаясь к Стану, сказал князь. – Город я тут рядом ставить буду, мне хороший кузнец нужен.

– Коли рядом, с чего ж мне с места сниматься? – удивился кузнец, князь его, не пугал. Ну грозен, ну воин, что с того, разве что ссориться не хотелось.

– Далеко. Мне ближе надо. Поедешь?

– Нет, – покачал головой Стан.

Ярко замер, ища глазами чем брата защитить можно будет, если князь рассвирепеет. И прикидывая сколько у них шансов выжить против четверых опытных воинов. По всему выходило что шансов нет вообще. Стан конечно здоровый и сильный как медведь, он одним ударом быка может зашибить, но тут сила ему не поможет.

– А ты? – хмурясь, обратился Лей Суровый к Желану.

– И я не поеду, – отрицательно покачал головой второй кузнец. – Да и не настолько я хорош в ковке оружия как Стан. Тебе ведь князь оружие нужно, не побрякушки.

– Мне кузнец нужен, – холодно сказал князь. – И если вы не поедете за мной, других найду, но тогда только на себя пеняйте. Много ли народу в лес пропрется, коли под боком кузнец есть.

– Посмотрим, – кивнул Стан. – Делай что считаешь нужным, князь, а мне предками завещано свое ремесло вдали от людей делать, я заветам стариков следовать предпочитаю.

Один из дружинников собрался было указать зарвавшемуся кузнецу его место, но князь остановил.

– Красивый меч, – он выудил из десятка мечей, что в углу торга ждали, тот самый злой меч, что кровью Дарёны усмирился.

– Подаришь, – чуть слышно, с угрозой сказал Стану дружинник.

– Красивый, – глянув на брата, подал голос Желан. – Только дорогой это меч.

Дружинник сделал шаг к кузнецу, готовый ударить, но Желан даже с места не сдвинулся.

– Выбери себе любой другой меч, князь, подарком будет, – вмешался в разговор Стан. – Этот подарить не можем.

– Не просил я мне подарка делать, – князь вертел грозное оружие в руке, она лежало так, будто специально под его ладонь делали, ни один завиток не мешал, рукоять лежала как влитая, да и весом и размером все было по нему. – А что особенного в этом мече, кузнец?

– Злой он, – снова получив разрешение Стана, ответил Желан. – Впервые у нас живой меч вышел, с характером.

– Отчего же злой? – удивился князь, перекинув меч в левую руку.

– Усмирили мы его, – сказал Стан. – Но клинок все равно необычный, потому и дорогой.

– Вижу что необычный, – кивнул Лей Суровый и лицо его будто светлее стало. – Я куплю его у тебя, – он отстегнул от пояса кошель и бросил Стану. Тот деньги поймал, и развязал тесемки посмотреть сколько там. И снова дернулся наказать нахала дружинник, и снова едва заметным движением остановил его князь.

– Хватит денег? – усмехнулся Лей.

– Вполне, – кивнул Стан. – Твой теперь меч.

– Ярко, Желан, – раздалось с улицы. – Стан, Дарёна.

– Чего тебе? – выглянул во двор раздосадованный Ярко, это ж надо, новый гость всю семью по имени перечислил, поймет ведь теперь князь что прячут от него женщину. За забором стоял мальчишка из деревни, подросток.

– Мамка послала сказать, старуха отшельница, что Вековухой кличут, померла. Они туда прятаться уходили, когда эти, – мальчишка мотнул головой, – напали. Так вот они пришли, а она уже померла. Бабы ее похоронили, а сегодня вспомнили что вы ей помогаете. Вот мне и велели к вам бежать, предупредить что больше помогать некому.

– Дарёна, – ахнул Ярко и, не спрашивая никого, рванул в лес.

Князь удивленно проводил скрывшегося в лесу охотника взглядом, усмехнулся и вышел во двор.

– Ой, – посыльный мальчишка испугался.

– Спасибо за известие, – поблагодарил Желан. Парнишка кивнул и дал стрекача к дому.

– Если передумаешь, дай мне знать, кузнец, – сказал князь, садясь на коня. – Только думай скорее, я долго ждать не буду.

Дружинники пропустили князя вперед, тот, кого наглость кузнецов особо злила, последним со двора выезжал. Обернулся напоследок и сплюнул, а потом пришпорил коня, чтобы от остальных не отстать.

– Нехорошо вышло, – покачал головой Стан, когда незваные гости скрылись из виду.

– Думаешь, он правда привезет другого кузнеца?

– Я не про князя, про Дарёну. Если Ярко ее не догонит, она испугается, не дай Боги решится ночью домой идти.

– Даже если они разминутся, Ярко ее у Вековухи дождется, – возразил Желан. – Он всяко туда раньше Дарёнушки прибежит. А что про предложение нового князя скажешь, Стан?

– А что тут сказать? – вздохнул кузнец. – Сам не поеду никуда. Но тебя неволить не стану. Ты мечи и кинжалы не хуже меня куешь, а в мастерстве украшения тебе вообще равных нет.

– Не хочу я никуда уезжать, – покачал головой Желан. – Или ты хочешь чтоб я своим домом жить начал?

– Не хочу.

– Значит остаемся тут, – удовлетворенно улыбнулся Желан и пошел в дом.

– Пока остаемся, – задумчиво кивнул Стан. В том что князь привезет другого кузнеца он не сомневался, не производил молодой князь впечатления человека, который слова на ветер бросает. Удивительно даже что приехал просто предложить переселиться к нему поближе, а не приказал или силой за собой идти не заставил. Может статься, еще вернется, – Стан нахмурился. За себя он не боялся, а вот братья с сестренкой… Не хотелось бы чтоб они в неволе оказались. Кузнец опять задумался о князе и усмехнулся про себя. Нашел его необычный меч себе хозяина, они даже чем-то похожи, да и заплатил князь щедро.

Стан не спеша пошел к дому, потом вспомнил по то что сегодня забор чинить собирался и повернул в ту часть двора, где заготовленные бревна для забора лежали.

Три дня ждали Медведичи, так в Кабальем Логе называли Стана и его братьев, еще одного визита людей княжеских, но больше к ним никто не приезжал, не тревожил. Данко, пришедший через две недели починить сломавшуюся пряжку, рассказал что в Кабаньем Логе люди князя больше не появлялись. Дань Лей Суровый не увеличил, и как уехал тогда, больше и не возвращался. Город он себе, правда, решил ставить неподалеку, за основу взяв соседнюю деревню Дубки, там и жил, вроде.

– Дубовые гордые ходят, – усмехаясь, поделился Данко. – Носы забрали, аж небо ими царапают. Мол, они теперь столица. Забыли уже, как мы их зимой в кулачном бою уделали. Помнишь, Ярко?

– Как забыть, – улыбнулся Ярко. – Ну да много ли радости у такого князя под носом жить?

– Вот и я о том же. Хорошо что наши леса ему не глянулись, – согласился Данко, он сидел у дверей кузни, жуя травинку и ждал, пока Желан закончит починку. – Кстати, в Дубках в воскресенье большой торг устраивают, пойдете?

– Отчего б не пойти, – решил Ярко. – Что скажешь, Стан? Пойдем?

– Пойдем, – отозвался старший Медведич.

– С князем много нового люда приехало, – продолжал Данко. – Говорят девки красивые тоже появились.

– Девки это хорошо, – заулыбался Ярко. – А дружинников поди уже всех разобрали. Я обещал Дарёне показать.

– Они ж не горячие пирожки, чтоб их расхватали и нету, – размышлял вслух Данко. – Да и Дарёна ваша краше многих, думаю, если глянется ей кто, вряд ли он устоять сможет, – парень едва заметно вздохнул. Ему нравилась Дарена, не то чтобы он влюблен был, но она была хорошая и красивая. Ну да дед уже рассказал что не люб Дарёне Данко, поэтому он и не навязывался. Но с Ярко-то они все равно друзья, этого ни одна девка поменять не может. Данко просидел у Медведичей до обеда, поел с ними, а потом ушел домой. С Ярко они уговорились встретится в воскресенье на торгу.

Торг был большой, в Дубки приехало много купцов, до сего дня эти места столько торгового люда не видывали. Купцы торговали все больше иноземным, местные тащили кто чем богат. Были тут и шкурки звериные, и мед, и орехи и много чего еще.

Стан и Желан привезли на торг свой товар, наконечники для стрел, мечи и кинжалы, подковы, гвозди, пряжки для поясов и плащей. Ярко рядом разложил шубки белок и соболей, звериные клыки и кувшинчики с медвежьей желчью, что лекарями очень ценилась. Дарёна сначала стояла с братьями, но потом увидала подружек и пошла поздороваться. Ее отпустили, тут своих много было, все девушку знали, никто не обидит и чужим людям в обиду не даст. Девушка поздоровалась с одной подругой, потом увидала другую, потом третью и очень скоро забрела на другой конец базара. На одной из телег Дарёна присмотрела себе платье, красивое, нежно голубое. Братья обещались, если день удачный будет, купить ей новое. Вообще-то у нее с собой были деньги, но платье было очень красивое и очень дорогое, тех денег что с собой были Дарене б не хватило. А рядом с платьем бусы продавали, уж очень подходящие, надень их вместе, будет впечатление что по голубому небу белые облака плывут.

– Глянь, а это не Добр, случайно? – девушка услышала за спиной разговор.

– Добр? – отозвался тот кому вопрос предназначался. – А ведь точно, он, отец Медведичей.

Дарёна обернулась сначала на говоривших, а потом посмотрела туда куда они глядели и кровь отхлынула от лица. Это действительно был ее отец. Ей думалось она совсем его не помнит, а теперь глянула и узнала. Добр не сильно изменился, разве что голова почти совсем седая стала. Он разговаривал с князем, а рядом, в красивом платье, стояла та, что в лесном доме ненавидели едва ли меньше отца, та, из-за которой Добр бросил жену и детей, бросил дом родной. Дарёна зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

– Ты побледнела, девица, – заметил купец что платьями торговал. – Может водички принести? Эй, кто-нибудь, – крикнул он, – принесите воды, девушке тут дурно.

Голос у купца был зычный и почитай весь торг на голос этот обернулся. Обернулись и князь с Добром. И тут Дарёна бросилась бежать. Она проскакивала между прилавков, задевала людей, но не замечала этого. Надо до братьев добежать, надо предупредить. Шарахались в стороны купцы и селяне, дружинники попытались было остановить несущуюся девку, ну да та в руки не далась, змейкой вернулась и побежала дальше.

– Стан. Желан. Ярко, – Дарёна почти упала младшему брату в руки. Ярко увидал ее первым и навстречу выскочил. – Там, – от быстрого бега и волнения говорить девушка не могла, в груди горело, в боку, будто кочергой горячей крутили. – Там…

– Что? – испуганно топтался рядом Стан.

– Кто обидел? – тут же спросил Желан.

– Там, – Дарёна едва дышала. – Там…с князем…

– Да что там? – легонько тряхнул сестру Ярко.

– Отец.

– Что? – хором переспросили все трое.

– Там с князем отец наш, – испуганно прошептала девушка и сжалась, будто ее за дурную весть наказать могли, будто это она виновата в том что Добр в родные места вернуться решил.

– Вот тебе и новый кузнец, – пораженно покачал головой Желан и на старшего брата посмотрел. – Неужто не совпадение? Но как прознал?

– Совпадение, – отрезал Стан. – И даже если он и есть новый кузнец, мне до того никакого дела нету.

Он забрал Дарёну из рук Ярко и прижал ее к груди. – Зря так бежала, запыхалась только, – ласково сказал Стан. – И не бойся ничего, слышишь.

– А если он домой вернуться захочет? – едва слышно спросила девушка. – Захочет жену новую туда привести?

– Пусть хочет сколько влезет, – сжал зубы Ярко.

– Ты в голову не бери, – погладил сестру по голове Желан. – Нет у нас отца, с князем чужой человек говорит.

Братья стояли плечо к плечу, треугольником, внутри которого, прижимаясь к груди Стана находилась Дарёна. Стояли, утешали сестру, себя убеждали что не произошло ничего страшного. Стояли и не видели как подходит к ним князь Лей и его новый кузнец.

– Кх, – кашлянул князь, давя о себе знать.

Желан обернулся, Стан голову поднял и все замерли. Замер и Добр, никак не ожидал он что строптивые кузнецы, о которых князь ему рассказывал, это его сыновья. Хотел он детей видеть, но не думал что так свидятся.

– Здрав будь, князь, – склонил голову Стан, за ним поклонились и остальные.

– Вот познакомить вас хотел с новым кузнецом, что теперь в Дубках жить будет.

– Не стоило утруждать себя, княже, – отозвался Ярко и звучал в его голосе злой холод. – Нам все равно кого ты себе кузнецом привез.

Князь удивленно вскинул брови.

– Стан, Желан, Ярко, – хрипло сказал старый кузнец, голос его не слушался. – А это неужто Дарёна?

– Так вы знакомы? – еще больше удивился Лей Суровый.

– Век бы его не знал, – зло сплюнул под ноги Ярко. – Прости князь, покупатели у нас, – он дернул Стана за рукав и пошел туда где покупатели с нетерпением ждали пока кузнецы обратят на них внимание.

– Прости князь, – поклонился Желан и тоже отошел. Стан ничего говорить не стал, мягко за плечи повернул сестру, поклонился и последовал за братьями.

– Добр? – князь повернулся к новому кузнецу.

– Это дети мои, – тяжело вздохнув, ответил Добр и опустил глаза.

– Дети? – пораженно переспросил князь. – Ты говорил что родом отсюда, но я не думал…

– Давнее то дело. Прости, княже. Не думал что тут они еще живут, думал по свету разбредутся, – старый кузнец бросил взгляд на детей и пошел прочь, но все время оглядывался. Какие же они стали. Ярко уж совсем мужчина, а Дарёнушка… Как дар богов было ее рождение. Каждому отцу сын нужен, дело и род его продолжать, но когда жена Добра троих сынов родила, очень захотелось кузнецу дочку. Но долго не выходило у них девочки. Трижды после рождения Ярко носила пол сердцем дитя его жена, дважды боги забирали ребенка задолго до срока родов, в третий раз родился еще один мальчик, но и месяца не прожил, умер. И только спустя еще четыре года подарили им боги дочку. Как же они тогда радовались, как благодарили Отца Небо и Мать Землю за такой дар. И новорожденную Дарёной нарекли. И вроде только вчера это было, а она уж невеста. И красавица какая, – Добр снова обернулся и понял что дети на него смотрят. Стан и Желан настороженно, Ярко зло, а Дарёна испуганно.

– Не чего на него глядеть, – первым отвернулся Ярко. – Не то еще подумает что скучали, а в гости со своей потаскухой заявится.

Стан нахмурился, но ничего брату не сказал, Желан тоже промолчал, только вздохнул тяжело, а Дарёна пушистыми ресницами захлопала, но заплакать не успела, подошли покупатели и она отвлеклась.

Товар Ярко разошелся первым, вскоре на телеге Медведичей остались только мечи да кинжалы, ну да то товар не простой, как гвозди не расходится.

– Дружинников бы сюда подманить чем, – вздохнул Желан.

– Зачем? – усмехнулся Ярко – Князь наверняка запретил им ваше оружие покупать.

– Это почему? – удивилась Дарёна, ей про предложение князя к нему поближе перебраться братья не рассказывали.

– Глупости Ярко болтает, – строго глянув на брата, сказал Желан. – Не думай о том.

– И чем языками чесать, сходите лучше муки купите, – велел Стан. – Вон Бров мельник приехал. Ступайте, – он протянул Ярко кошель с деньгами.

– Есть у меня,- огрызнулся Ярко и пошел за мукой.

Дарёна повернулась к старшим братьям и столько отчаяния и непонимания было в ее глазах, что у Стара сердце сжалось. Ее пугал снова рычавший волком Ярко и не понимала она почему все так плохо в один миг стало.

– В другой раз продадим, – вдруг заявил Желан, сгреб оружие, завернул в тряпицу и убрал в угол телеги. – Пошли Стан, Ярко поможем, а потом пойдем Дарёне платье покупать.

Стан кивнул, обнял сестренку за плечи и повел к телеге мельника.

Они купили муки, масла, льняной ткани и много еще чего, что необходимо было, погрузили это все к себе и вчетвером отправились выбирать Дарёне подарок.

– Если платье выбрала, чего ж сразу не купила? – бухтел Ярко. – Решила подождать пока кто другой опередит?

– Дорогое оно сильно, – оправдывалась Дарёна. – И я хотела чтобы ты посмотрели сказал стоит ли брать.

– Если тебе нравится, купим, – твердо заявил Стан. Ох не нравилось ему как младший брат переменился. И ладно бы на того кто заслужил рычал, нет, он же, как и пятнадцать лет назад, злость свою на всех подряд срывал.

– Стан, Желан, Ярко, – раздалось за спиной. Братья обернулись, и как один нахмурились, позади стоял Добр. Чуть в стороне князь Лей с кем-то разговаривал, увидав что кузнецы снова сошлись он насторожился.

– Чего тебе? – ядовито поинтересовался Ярко.

– Ты бы на старших хвост не поднимал, Волчонок, – строго сказал Добр.

– А ты бы не учил, когда не просят, – огрызнулся парень. – Чего приехал? Земля родная тянет?

– Ярко, не надо, – еда не плача, шепотом попросила Дарёна.

– Что не надо? – тут же вспылил на нее Ярко. – Жалко тебе его? Или может соскучилась? Ну так иди, обними батюшку. И жить тогда к нему иди.

– Думай что говоришь, – рассердился Стан.

– Не надо Ярко, – Дарёна тихо заплакала, – Не становись таким как прежде.

Ярко хотевший очередную грубость сказать, словом подавился. Не за отца она заступалась, из-за него плачет. И что ж нашло такое что на своих, самых близких срываться начал?

– Дарёнушка, не слушай его, – решился вмешаться Добр. – Ну а коли решишь ко мне перебраться, я только рад буду, и Веста тебя примет как родную.

– С чего бы это? – девушка удивленно посмотрела на того что когда-то отцом ей был и даже слезы капать перестали. – Есть у меня дом, другого мне не надо. На что мне к чужим людям в дом идти?

– Да что ты такое говоришь Дарёна? – Добра будто ударили. – Отец я тебе.

– Прости мил человек, – слегка поклонилась девушка. – Нет у меня ни отца, ни матери, только братья. А ты зря сюда приехал, есть тут два кузнеца, третьему в этих краях делать нечего, – она прошла мимо Добра, гордо подняв голову, но тут же наткнулась на князя что внимательно за разговором наблюдал, испугалась и обратно под защиту братьев вернулась.

– Где платье твое дорогое было? – спросил Ярко, от отца отвернувшись, но громко, чтобы тот слышал. – Пошли, посмотрим пока кто другой не купил.

– Вон там, – Дарёна махнула рукой, указывая направление и тут же сникла, ее голубое платье, прижимала к груди Смолена – дочка мельника, а брат ее уже купцу за платье монеты отсчитывал. – Опоздали, – горько шепнула она.

– Уверен, дрянное было платье, – твердо заявил Желан, обнимая сестренку за плечи. – Мы тебе лучше найдем. Пошли, вон там вроде девицы крутятся, наверняка что-то интересное есть, – он повел девушку прочь, та повиновалась, хоть и настроение обновки покупать пропало.

Платья себе Дарёна так и не выбрала, Желан, чтобы хоть как-то ее утешить, купил ей новые бусы и красивых разноцветных лент, а потом леденец сахарный. Ярко крутился рядом, пытаясь развеселить сестру, и очень скоро та заулыбалась. Стан встретился с Ярко взглядом и благодарно кивнул. Плохо было что кузнец новый появился, еще хуже что Добр этот кузнец, ну да у них преимущество, они настоящая семья, а значит все переживут. Вон и Ярко Дарёна сумела лишь словом обратно ласковым парнем сделать, а он, в свою очередь, плакать ей не дает. Что еще надо? А что до нового кузнеца, надо как Дарёнушка с ним. Чужой человек и все тут. С чужими не собачатся, не ссорятся без причины, ну а нет желания и близко подпускать к себе и не надо. "Здрав будь". "Свидимся", – вот и весь разговор, если еще когда столкнуться придется. Молодец Дарёнушка. И как только они такую умницу воспитать умудрились?

– Эй, народ, – услышали Медведичи, на подходе к своей телеге. Там человек шесть дружинников нового князя стояло. – Говорили, кузнецы у вас тут торговали? Уехали уже? – Я кузнец, чего тебе, мил человек? – вышел вперед Желан.

– Да сказывали, будто клинки куешь знатные, есть что посмотреть?

– Есть, – кивнул Желан, улыбаясь, и поспешил достать их телеги убранный товар. Дружинники обступили, рассматривали, потом примериваться начали, цокая языками, пробуя острие клинков и прикидывая по руке ли товар.

– Видишь, а ты говорил запретит князь, – шепнула Дарёна Ярко, что с ней чуть в стороне стоял, чтобы старшим не мешать. – Почему же он запретить должен был?

– Потому что мы к нему ближе перебираться отказались, – вздохнув, пояснил парень и тихонько рассказал сестре про визит князя.

– Вот почему вы меня так срочно к Вековухе сослали, – догадалась девушка и с укором покачала головой. – А отца, выходит, князь значит, новым кузнецом позвал?

– Выходит так, – согласился Ярко. – Ну да Стан и Желан давно его в мастерстве обошли. Что, ничего не нашел? – спросил он у отходящего от телеги здорового дружинника. Тот размером и силой, пожалуй, со Станом сравниться мог.

– Рука у меня широкая, – вздохнул дружинник, крутя огромной пятерней. – Мне не любой нож в руку ложится.

– Так объясни что надо, братья сделают, – хмыкнул Ярко. – Тебя как звать, богатырь?

– Нежен я, – смущаясь, назвался воин.

– А я Ярко, – улыбнулся охотник. – Это сестренка моя Дарёна, а братьев старших Стан да Желан кличут. Ты погоди немного, да объясни им что тебе требуется, они выкуют.

– Так на заказ поди куда дороже будет, – вздохнул Нежен.

– Зато на века, – наставительно поднял палец Ярко. – Братья мои лучшие кузнецы в округе.

– Может и не сильно дороже получится, – решилась слово вставить Дарёна. – Спросите, за спрос денег не берут.

– Ну если ты так говоришь, красавица, – заулыбался богатырь. – Подожду. Спрошу.

– Дарена, вот ты где, – подскочила к девушке Смолена, мельникова дочка. – Там скоморохи с ручным медведем и фокусники. Пошли поглядим.

– Можно? – повернулась к брату Дарёна.

– Ступай, – кивнул Ярко и девушки тут же убежали, собирая по пути других подружек.

Представление было забавным, мишка старательно плясал под задорную мелодию, смешно вскидывая лапы, кружился, потом кланялся, лакомство у зрителей выпрашивая. Фокусники выхватывали из пустых кулаков платки и монетки. Дарена смеялась, хлопала в ладоши, смущалась ловя на себе взгляды молодых мужчин, но тут же отвлекалась, шушукалась с подругами и снова улыбалась.

– Пойдем к реке змеев пускать, – обнял Смолену и Дарёну за плечи Данко, едва представление закончилось.

– Мне бы своих предупредить, – робко возразила Дарёна, из объятий парня выворачиваясь.

– Не бойся, без тебя не уедут. Да и Ярко, наверняка, туда придет. Пошли, – уговаривал Данко.

– Пойдем, – умоляюще попросила подружку Смолена. Она, как и Дарёна в стороне от деревни жила, вверх по реке, мельникам, как и кузнецам, поодаль от людей жить полагалось, и потому общения с ровесницами и с парнями ей не хватало.

– Ненадолго только, – решилась Дарёна. Они втроем развернулись и тут же столкнулись с князем и его дружинниками.

– Не много тебе сразу две девицы? – смеясь, поинтересовался один из дружинников.

– В самый раз, – покрепче обхватив талии подруг, заявил Данко.

– Жадничать не хорошо, – беззлобно улыбнулся воин. – Может хоть одну одолжишь?

– Не монеты мы, чтоб нас одалживать, – осадила Смолена. – Да и не про вас наши девки. В другом месте себе подружек ищи.

Дарёна обмерла, сама она в жизни ответить как должно не умела, даже если обижали, нужный ответ сильно после придумывался. Да и придумайся ответ обидчику сразу, вряд ли б отвечать стала, побоялась бы. А Смоленка за словом в карман никогда не лезла и на язык была остра. Только хорошо ли это? А ну как сейчас разозлится дружинник, или князь новый, будто лютый мороз страшный, накажет за грубость людям своим.

– Ишь, какая боевая, – вовсе и не обиделся воин. – Ты чья ж такая?

– Да чья бы не была, – хмыкнула Смолена и гордо задрав нос, прошествовала мимо. – Ну, вы идете? – повернулась она к друзьям.

– Идем, – кивнул Данко и, увлекая Дарёну за собой, поспешил следом.

– Люблю норовистых, – погладил русую бородку дружинник. – Эй, дедушка, – обратился он к старику что рядом оказался. – Не подскажешь, чья это девка была?

– Отчего ж не подсказать? – беззубо заулыбался дедок. – Та что побойчее, Смоленка – мельникова дочка, а робкая да светловолосая – Дарёнка, кузнецов Медведичей сестренка. Не повезло тебе, парень.

– Почему ж не повезло? – удивился дружинник.

– Далече обе живут, – пояснил дедок. – И у одной три брата, просто так тискать девку не дадут, а вторая уж больно на язык остра, осмеет, потом вовек не отмоешься.

– Посмотрим, – усмехнулся воин.- Спасибо дедушка. А не пойти ли и нам к реке? – обратился он к товарищам, но сперва на князя посмотрел, разрешения ожидая.

– Идите, – позволил тот. – Только с местными не ссорьтесь, мне проблемы на новом месте не нужны.

Сам он к реке не пошел, проводил своих людей взглядом и направился туда где кузнецы товар свой распродавали.

– Здрав будь князь, – поклонились братья, когда правитель к ним подошел.

– И вам здравствовать, – слегка кивнул Лей.

– Решили еще одним клинком у нас разжиться? – спросил Ярко, улыбаясь.

– Нет, – отрезал князь. – Но поговорить о том же о чем и в прошлый раз хочу.

– Так все же решили, княже, – удивился Желан. – Да ты ведь уже и кузнеца себе нового привез.

– Вот о нем и разговор будет. Не знал я что отец он вам. Почему с родителю так неласковы?

– То наше дело,- тут же перестал улыбаться Ярко.

– Давняя то история, – положил ему на плечо тяжелую ладонь Стар.

– А я люблю старые истории слушать.

Братья переглянулись и Стан едва заметно кивнул.

– Пятнадцать лет назад он ушел, – пояснил Желан. – Полюбилась ему другая. Мать нашу бросил. Мы со Станом уже взрослыми были, а Ярко с Дареной еще маленькими. Вот с тех пор отцом его мы и не считаем.

– Понятно, – кивнул Лей. – Ну да я нового кузнеца искать не намерен.

– Мы и не просили, – не утерпел Ярко.

– Добр кузнец хороший, – заговорил Стан. – Чего скрывать, всему что умею, он меня научил. Но мира между нами не будет, князь. Войны тоже не будет, коли он к старому дому дорогу вспоминать не возьмется.

– С нашей стороны проблем не жди, княже, первыми мы не ударим,- добавил Желан.

– То и услышать хотел, – кивнул Лей Суровый и ушел не прощаясь.

– Не ударим, – строго повторил Стан для Ярко. – Чужой он нам, но не враг.

– Мать из-за него прежде времени в могилу сошла, – Ярко не хотел мира с новым кузнецом.

– Мы того точно не знаем, – вздохнув, тихо сказал Желан. – Но Стан прав, не будет добра, если мы с ним враждовать начнем. Князь на его стороне будет, мы и так уже против его воли пошли.

– Ушел Добр и ушел, не нам его судить, – тяжело вздохнул Стан. – Перед богами ответит.

– Когда? – Ярко злился.

– Может и уже ответил, – к братьям подошла жена старейшины Кабаньего Лога. Она неподалеку стояла, разговор весь слышала. – Сказывают жена у нового кузнеца пустоцвет, нет у них деток. Это ли не наказание?

– По мне так больно мягкое наказание, – скрипнул зубами Ярко.

– То ли еще будет, – возразила женщина. – Тут все знают про то как Добр с матерью вашей обошелся, никто ему руки не подаст, в дом не позовет. А молва она быстро разносится, сегодня-завтра и в Дубках все, даже новые люди, знать будут. Сегодня на торгу гадюке той, что отца вашего из семьи увела, бабка Персиянка яблочко печеное продать отказалась, облаяла ее словами последними, вон погнала.

– Кто б подумать мог, что когда-нибудь Персияне благодарен буду, – усмехнулся Ярко.

– Не ссорьтесь с князем, – наставительно посоветовала жена старейшины. – Суров князь не в меру. Карает за провинности дюже строго. Зря вы отказались поближе к нему перебраться.

– Не дело это кузнецу посреди деревни работать, – возразил Желан. – То что князь это суеверием считает, его дело, а мы еще поглядим кто прав.

– А переманит людей Добр, другое место себе найдем, – заявил Ярко. – Так ведь, Стан?

– Так, – согласился кузнец. – Дарёны что-то давно не видно, – обеспокоенно огляделся он.

– С молодежью она у реки, – и тут все знала жена старейшины. – Змеев воздушных пускают. Сходили бы тоже, развеялись.

– Спасибо, – сердечно поблагодарил женщину Желан. – Сходим.

– Не хочется мне, – пробормотал Стан.

– Будешь один на телеге сидеть? – спросил Ярко. – Будет тебе, Стан. Ну не сватаем мы тебе девок уже, поняли бесполезно, но людей-то чего чураться? Не убудет ведь с тебя, если развлечешься немного.

– Никого я не чураюсь, – буркнул Стан, но за братьями пошел. А как пришли к реке не пожалел что один сидеть не остался. Ярко ту же убежал к друзьям, а он и Желан остались в стороне. Не по возрасту им уже было с воздушными змеями забавляться. За змеями молодежь бегает, а если мужи постарше, то только сынов обучая. Остальным не солидно как-то.

– Смотри, а вон и Дарёна, – улыбнулся Желан и помахал сестре рукой. Та заулыбалась и замахала в ответ, а потом настала ее очередь змея держать и она про братьев забыла.

Стан с улыбкой наблюдал за младшими братом и сестренкой, а потом оглядываться начал. Среди толпы таких же как и он зевак, разглядел Малинку с мужем, тяжело вздохнул и глаза отвел. Тяжело ему на нее смотреть было. Может Ярко послушаться да к колдуну сходить, попросить зелье какое чтобы сердце так к ней рваться перестало. А то ведь мочи нет никакой. Что бы не делал, о чем бы не мечтал, всегда ее лицо перед глазами стояло и все представлялось, что не сестра, а Малинка ему есть подает, или рубаху новую шьет. Нельзя же так, она мужняя, сын у нее, скоро еще малыш будет. Да и не люб он ей, это Малинка ясно понять дала, когда он к ее отцу со сватами пришел. Он снова нашел глазами Малинку, она следила глазами за змеем в небе, но не улыбалась и не смеялась, как другие женщины, и у Стана еще сильнее заныло сердце.

В последний день лета в Дубках всегда устраивали праздник. Со всей округи стекалась туда люди, молодые и не очень, женатые и свободные, мужчины и женщины. Сначала был большой торг, потом гуляния. Мужики надевали нарядные рубахи, женщины лучшие платья и украшения. Князь не поскупился, угощение было отменным, с размахом отмечал Лей Суровый свой первый большой праздник на новых землях. Только сам почему-то не веселился, наблюдал за всем, а на лице даже тени улыбки не было. Не любил молодой князь с некоторых пор праздники.

Дарёна выпила хмельного вина совсем чуточку, а опьянела сильно. Менее скованными стали движения, шире улыбка, звонче смех. Ее увели танцевать, и она плясала, пока не утомилась совсем. Девушка отошла от поляны, где танцы были и потерла руками плечи. Ночи становились все холоднее, а платок она у братьев оставила. Но идти к ним не хотелось, сейчас постоит немного, остынет, не так зябко будет.

– Замерзла, красавица? – Дарёна не заметила как подошел дружинник княжеский.

– Нет, – соврала девушка, опасливо косясь на пришедшего. Дружинника звали Совдей, она знала, они танцевали только вместе и он все норовил ее посильнее обнять и все погулять пойти предлагал.

– Давай согрею, – Совдей обнял Дарёну за плечи и притянул к себе.

– Не надо, пусти, – попыталась высвободиться девушка. – Пусти же, – но вырваться из держащих ее рук было не так-то просто.

– Будет тебе ломаться, – Совдей повернул Дарёну к себе лицом. – Ты же не просто так ушла, ты же ждала что я следом приду, – он попытался поцеловать ее.

– Пусти, – вскрикнула Дарёна, закрывая губы ладонью. – Пусти, а не то братьев кликну.

– Что мне твои братья? – Совдей с силой убрал тонкую нежную ладонь от столь желанных губ и снова поцеловал. Правда, сорванным поцелуем насладиться не удалось. Кто-то схватил его за шиворот и как кутенка отшвырнул прочь. Совдей ту же вскочил на ноги и бросился на обидчика.

– Иди к Желану, Дарёна, – велел Стан снова отталкивая дружинника. – Живо. А тебя мать не научила что нельзя девок против их воли целовать? – обратился он к злому как собака Совдею.

– Убью, – рычал Совдей, но к нему уже спешили товарищи, его тут же скрутили и увели поскорее, пока на шум пол округи не собралось.

Дарена до поляны не дошла, остановилась в десятке шагов и заплакала. От страха, от обиды и еще непонятно от чего.

– Обидел кто? – раздалось за спиной, и девушка испуганно шарахнулась. Не слышала она как князь подошел и еще сильнее испугалась.

– Стан, – Дарёна спряталась за широкой спиной брата, что к ней спешил.

– Кто обидел? – повторил вопрос князь Лей.

– Я с тем уже разобрался, – ответил кузнец. – Спасибо князь, – он поклонился, обнял сестру и повел ее прочь.

– О боги, – плакала Дарёна. – Стан, что я сделала? Почему он решил что я его ждала?

– Может он неправильно понял? – вздохнул Стан.

– Может я вела себя как-то не так? – от слез Дарёны рубаха на груди Стана была уже мокрая. – Не надо было мне сюда приходить. Не буду больше, буду дома сидеть.

– Дарёнушка, ну что же ты такое говоришь? – утешал сестренку Стан. – Попался один мужик непутевый, что ж теперь из-за него безвылазно дома сидеть? Ты у нас молодая, красивая, тебе развлекаться надо, выйдешь замуж не до того будет.

– И князь тоже, – продолжала рыдать Дарёна. – Как призрак подкрался.

– Князь тоже домогался? – нахмурился кузнец.

– Нет, – девушка шмыгнула носом. – Просто подкрался, да как рявкнет. А я боюсь его, не могу. Страшный он.

– Разве? – удивился Стан. – А мне казалось даже красивый.

– Ой нет, – покачала головой Дарёна. – На лицо может и ладный, но все равно страшный. Глаза ледяные, будто у покойника, смотрит всегда так, будто насквозь видит. Боюсь я его, а он подкрался… Зачем он подкрадывался?

– Он не подкрадывался, он помочь тебе хотел, – улыбнулся Стан. – Увидел что плачешь и подошел узнать кто обидел, а ты говоришь злой и страшный.

– И все равно боюсь я его, – Дарёна перестала плакать и вытерла мокрые щеки. – Ну чего ты смеешься?

– Не пей больше вина, – мягко попросил Стан. – Не надо тебе больше.

– Я не пьяная, – обиделась Дарёна. – Почти, – добавила она, смущенно.

– Пошли воды поищем чтобы тебя умыть, – улыбнулся Стан и повел сестру к реке.

Едва они скрылись из-за больших темных кустов вышла Малинка, а за ней ее муж. Женщина оправляла платье и едва сдерживала слезы. Надо терпеть, она теперь не девка, за нее никто не заступится, да и у кого заступы от мужа искать? Хорошо хоть в этот раз не бил, как обычно бывало, когда он выпьет лишнего, просто любви потребовал, до дома дотерпеть отказался. Она не отказала, как отказать, все снесла, а куда ей было деваться. А Заюн – муж Малинки, наоборот вполне удовлетворен был. Разве что за кустами хорониться пришлось, пока Стан с сестрой своей не ушел.

Заюн был уже сильно хмелен, но еще выпил и пьяным взглядом, обводя гуляние, заметил что кузнец Стан Медведич на жену его смотрит. Заметил, разозлился, пойти отношения выяснить собрался, ну да ноги уже не держали. А потом ему налили еще чарку и он про кузнеца позабыл.

– Дарёнушка, погляди, – окликнул сестренку, что двор подметала Желан. Сегодня он работал в кухне один, Стан еще вчера в Кабаний Лог ушел по делам. – Только ручками не трогай, – предупредил он на всякий случай и кивнул на наковальню, на которой лежал только что выкованный кинжал. – Я новый способ опробовал, – гордо сообщил он.

– Красиво вышло, – похвалила Дарена. – Проверить кинжал надо и если крепкий получился, Стану похвастать.

– Я уж проверял, – счастливо улыбнулся Желан.- Прочный кинжал вышел, хороший, – он взял свою работу в руку и покрутил ее так и эдак, постучал по лезвию ногтем, погнул его и так и эдак. Лезвие звенело, гнулось, но не ломалось и даже не трещало. Хорошая была работа.

– А узор какой на клинке, – заметила Дарена. – Как это ты так сделал?

– Да вот сделал, – Желану очень приятно было что сестра заметила. Узор в глаза не бросался, но если лезвие чуть иначе к свету повернуть, различимы ставали затейливые завитки.

– А он острый?

– Еще какой, – усмехнулся Желан, показывая порезанный палец. – В этот раз я своей кровью его поил. Ну скажи, хорош?

– Очень хорош, – охотно согласилась Дарёна, искренне радуясь за брата. – Уверена, Стану тоже понравится.

– Надеюсь, – мнение старшего брата Желану было особенно важно. До сих пор Желан на вторых ролях работал, основным мастером Стан был, а ему уже хотелось самому. Иногда кузнец боялся этого своего желания, а ну как его самостоятельность налаженный порядок порушит, но все же ему уже мало было просто помощником брату быть.

– Что у вас тут? – в кузню заглянул Ярко. – Ух ты, – он тут же схватил новый кинжал. – Какой красавец. Глядишь, так ты скоро Стан в мастерстве превзойдешь.

– Куда мне, – смутился Желан, хотя чего скрывать, слова брата медом на душу легли.

Тут на улице забрехали собаки.

– Желан, Ярко, – позвали снаружи.

– Чего тебе? – Ярко вышел на улицу, все еще любуясь работой брата.

– Стана вашего зарубили, – сообщил мальчишка. – Топором, но не намертво. Мне велели к вам бежать сообщить.

Ярко замер, будто молнией пораженный, выронив из рук кинжал, Желан тоже дар речи потерял, а Дарёна вскрикнула и свет померк у нее перед глазами. Она упала, и это вывело мужчин из оцепенения.

– Дарёна, – Желан подхватил сестру на руки.

– Смотри, бровь рассекла, – испуганно заметил Ярко, когда струйка крови протекла по бледной щеке сестры.

– В дом ее неси, а ты зайди и расскажи все толком, – велел он мальчишке, оттаскивая собак.

– Да что рассказывать, – мальчишка проскользнул в дом. – Стана вашего с топором в спине тетка Глаша нашла. Говорила, он ее дожидался, она на минуту в избу вошла, а вышла и вот.

– Но кто же Стана-то? – Ярко все никак кровь у Дарёны унять не мог, а девушка так и лежала будто не живая.

– Не видел никто, – пожал плечами мальчишка. – Все на сходе были. Стана у Глаши и положили. Лекаря вызвали, тот сказал чудом что живой еще кузнец. А потом мне батя велел к вам скорее бежать.

– Батюшка Небо, – прошептал Желан. – Да кто ж такое сотворить мог?

– Очнулась, – облегченно выдохнул Ярко, потому что Дарёна открыла глаза.

– Стан, – позвала она и попыталась сесть, но не смогла, голова кружилась, перед глазами все вертелось, грозясь снова увести в беспамятство.

– Ранен Стан, в Кабаньем Логе он, – Желан поднялся. – Я в деревню.

– Я с тобой, – Ярко не знал за что хвататься, будь его воля уже бежал бы через лес, но Дарёну ведь в таком состоянии не бросишь.

– Возьмите меня с собой, – умоляюще попросила девушка, хватая Ярко за руку. – Я дома одна с ума сойду.

– Коня седлай, – велел Желан. – А я пешком.

– Давай наоборот, – Ярко решительно встал, поднял Дарёну на ноги и вручил ее, еще нетвердо стоящую, старшему брату. – Я пешком быстрее доберусь, а вы верхом. Встретимся у тетки Глаши.

– Беги, – кивнул Желан. – Дарёнушка, я лошадь пойду оседлаю, а ты посиди пока, водички попей, чтобы полегче стало, – он зачерпнул ковшом воды и протянул ей

– Да как же полегче-то, – Дарёна заплакала. Она тронула пальцами бровь, что болела почему-то, на пальцах осталась кровь. Ей снова стало дурно. Девушка легла на лавку, не в силах не встать, ни слезы унять. Так и плакала, пока за ней Желан не вернулся.

– Может все же останешься? – спросил он.

– Нет, – отчаянно замотала головой девушка. – С тобой поеду.

– Тогда держись, – Желан легко подхватил сестру на руки и поспешил за ворота, где оседланный конь дожидался.

В Кабаний Лог Желан с Дарёной приехали одновременно с Ярко. У дома тетки Глаши собралась почитай вся деревня. Но люди расступились, пропуская в дом Медведичей. Дарена тут же опустилась на пол около брата, что на лавке лежал и зарыдала, уткнувшись ему в руку.

– Да что же это? Да как же? Станушка, очнись. Открой глазки ясные. Посмотри на меня.

Желан и Ярко стояли рядом, молчали и не знали что дальше делать.

– Я только на минуту отлучилась, – всхлипывала тетка Глаша. – Чтобы ухват поломанный ему показать. Особый то был ухват, мне его отец из Белого города привез. В наших краях таких не делают, а мне так нравился он. На минуту отлучилась же, он на улице ждать остался. А как вышла, он лежит, с топором в спине, – она заплакала, закрыв лицо руками.

– Князь прибыл, – сообщил муж Глаши и тут же в дом без стука вошел князь, а за ним трое дружинников.

– Как он? – спросил Лей Суровый.

– Лекарь сказал живой пока, но надолго ли.

– Станушка, на кого же ты нас покидаешь, – завыла Дарёна.

– Не скули, не помер он еще, – сердито оборвал сестру Ярко. – Надо людей расспросить, – хмуро сказал он. – Не может быть такого, чтобы никто ничего не видел.

– Расспрашивают уже, – сказал князь. – А вы можете что сказать?

– Откуда, княже? – удивился Желан. – Не было нас в Кабаньем Логе, только подоспели.

– Может угрожал ему кто, подумайте.

– Да не было у Стана врагов, – покачал головой Ярко.

– Не было, – согласился с братом Желан.

– Угрожал, – вдруг подняла голову Дарёна. – Третьего дня во время гулянья, дружинника он от меня отшвырнул. Совдея. Вот он ругался сильно, убить Стана обещал.

Князь только едва приметно кивнул, один из сопровождавших его тут же вышел, сел на коня и в Дубки помчался.

– Почему я про то не знаю,- нахмурился Ярко. – Да я этого Совдея, – он дернулся было к выходу, но дружинники дорогу преградили.

– Вину Совдея еще доказать надо, – строго сказал один из них. – Вот коли окажется что это он, будешь казнить, если князь позволит, а пока не спеши.

– А кому еще? Нет у Стана врагов в Кабаньем Логе. Если только…, – он недобро прищурился и посмотрел на Желана.

– Нет, не стал бы Добр Стана убивать, – покачал головой, догадавшись о чем Ярко думает, Желан.

– Это не кузнец, – подал голос князь. – Добр с самого утра в кузне у себя, подковы мне для коня делает. Пошли наружу, – кивнул он на выход.

Мужчины ушли, а со Станом только Дарёна осталась.

Но селяне ничего князю добавить не могли. Всея деревня утром на сходе была, даже бабы. Вездесущие мальчишки и те на центральной площади крутились, потому как на сходе обсуждали как дань по избам делить и по этому поводу больно цапались некоторые селяне. Мальчишкам такое особо интересно, там все по заборам и сидели.

– А кто его нашел? – спросил князь и вроде не громко, но услышали все и тут же повернулись в сторону тетки Глаши.

– А может ты его и порешила? – спросила бабка Персияна. – Топор то в нем твой нашли.

– Да вы что? – заохала женщина, назад отступая. – Да зачем мне это? Не я…

– Не она это, – вступился за женщину Ярко. – Тетка Глаша Стану до плеча не достает. Тот кто это сделал, выше был. Чтобы так поранить, надо ростом с меня быть, вряд ли меньше.

– Дело говорит Ярко, – поспешно воскликнул муж Глаши. – Мужик это был или баба, как жердь длинная.

Селяне тут же повернулись к тетке Ягоде, что высокой не в меру была.

– А на меня вы чего смотрите? – возмутилась та. – Я со всеми на сход ходила.

И все тут же вспомнили что и вправду была и громче всех возмущалась, когда на ее дом еще десяток беличьих шкурок повесили для дани княжеской. А раз была, значит Стана порешить не могла.

Желан постоял среди людей, послушал, а потом тихо проскользнул в дом. Дарёна все так же сидела около Стана, все так же плакала, гладя того по руке, хорошо хоть больше не причитала. Желан присел рядом, обнял сестру за плечи, хотел брата по плечу хлопнуть, но не решился, руку занес, да и остановил. Сам бы заплакал, да слезы не шли.

– Только не умирай, Стан, – молил он мысленно и не знал что еще сделать. – Помоги ему матушка Земля, не спеши забирать, батюшка Небо. Как же мы без Стана? Он же глава семьи, он же старший.

А люди на улице пошумели еще немного, да расходиться стали, так ни до чего и не договорившись. Не было свидетелей, не было ни у кого и предположений, кто мог бы Стану смерти желать.

Малинка долго стояла слушала что люди говорят. Сама она на сходе не была, но ничего и не видела, хоть дом ее в десяти шагах стоял. Стана ей было жалко, жалела она и младших Медведичей, им ведь Стан вместо отца был, когда Добр ушел. Дай боги чтобы выжил, чтобы калекой не остался, – женщина поймала себя на том что думает о Стане даже с теплотой, отошел куда-то прежний страх. Может все дело в том что она теперь за мужем, да и Стан, после того сватовства три года назад, с ней больше и не заговаривал ни разу, если того случая с окалиной не считать.

– Явилась? – в дверях дома стоял пьяный в дым Заюн.

– Ты дома? – удивилась Малинка. – А там Стана кто-то порубил, ужас такой, – Малинка ссадила с рук сынка и прошла мимо мужа дом. – Пусть боги помогут ему поправится.

– А что не подох, полюбовник твой? – Заюн схватил жену за косу и резко дернул. Малинка неловко упала и испуганно посмотрела на мужа.

– О чем ты?

– Думала я не знаю?- Заюн наматывал длинную косу на кулак. – Думала можно за спиной у меня с кузнецом обжиматься, а я терпеть буду?

– Да что ты такое говоришь? – голос от страха почти не слушался. Глаза у Заюна были злые и Малинка понимала что просто оплеухой сейчас не обойдется.

– Потаскуха, – Заюн ударил кулаком, наотмашь. Малинка хотела бы увернуться, не смогла б. – Стана убил и тебя, суку гулящую не пощажу, – Заюн все бил и бил. Заплакал малец, бросился к матери, но Заюн ногой отпихнул сына. Это и вывело Малинку из оцепенения, рванулась, но совсем убежать не смогла, только сына за дверь выкинула и упала. Муж за косу потащил ее к себе и принялся бить ногами. Один из ударов в живот пришелся и Малинка почувствовала как оборвалась в ней еще не рожденная жизнь, а потом тяжелый сапог по голове ударил и все в темную пустоту провалилось.

Крик мальца услышали соседки, одна из них, подобрав мальчонку, заглянула в дом, собираясь вычитать нерадивой матери за то что та ребенка на улице бросила, да дверь затворила, а зайдя увидела Малинку в луже крови и пустые от ярости глаза Заююна, что все еще жестоко пинал бесчувственную жену, и закричала, на помощь зовя. Прибежавшие мужики скрутили Заюна, бабы поспешили унести прочь Малинку и ее сына. Сделали все тихо, чтобы стража княжеская не прознала. Негоже это в семейные разборки чужаков приглашать.

Малинка в себя пришла не скоро, с трудом открывались заплывшие от синяков глаза, не слушались опухшие разбитые губы.

– Малинушка, – обрадовалась сидящая у ее кровати сестра Заюна Белка. – Очнулась. А мы так за тебя боялись.

– Илюша где? – прошептала Малинка, наперво за сына испугавшись.

– Спит он, – раздался голос со стороны и немолодая щуплая женщина подошла к кровати. Это была свекровь Малинки – Белёна. Невестку она не то чтобы не любила, но никогда особо не жалела и не баловала. Но сейчас ее было жалко, чего-то уж сильно разошелся Заюн. Хоть и считала Белёна что жену учить надо и если заслужила можно и кулаком приласкать, но не так же.

– За что он тебя так, Малинушка? – спросила Белка, осторожно гладя невестку по волосам.

– Значит было за что, – не дала ответить Белёна, сердито сверкнув глазами на дочь.

– Стан, – прошептала Малинка.

– Что Стан? – Белка склонилась чтобы лучше расслышать.

– Стана убил…, – Малинка замолчала, она облизала губы, но легче не стало.

– Не помер еще Стан, не каркай, – свекровь тоже подсела поближе.

– Заюн, – снова прохрипела Малинка. – Это Заюн Стана.

– Да что ты такое говоришь? – ахнули Белка и Белёна в один голос.

– Совсем головой тронулась, – сердито нахмурила брови Белёна.

– На попей, – Белка приподняла голову Малинки и помогла той напиться, – и отдыхай. Об Илюше не волнуйся, мы присмотрим.

Малинка хотела еще что-нибудь сказать, чтобы поверили ей, но не смогла, любое движение отдавалось по всему телу невероятной болью, даже попытка заговорить заставляла голову гудеть. И она замолчала, а потом и вовсе провалилась то ли в сон, то ли в забытье.

– Матушка, а что если Малинка правду про Заюна сказала? – спросила тихо Белка. – Напавшего на Стана ищут. Надо же князю сообщить.

– С ума сошла, – Белёна резко оттолкнула дочь. – Мало ли что она несет.

– Они ее едва не убил, – отчаянно оправдывалась девушка. – За что?

– Просто так жену не бьют, – зло ответила Белёна. – Раз бил значит было за что, а коли так сильно бил, значит сильно она виноватая.

– И все равно надо с Заюном поговорить. Вдруг Стана правда он.

– Только попробуй, – Белёна зло сжала тощие кулаки. – Что мне до кузнеца? Помрет, не велика потеря, а Заюн мне сын. Хочешь чтобы в острог его бросили? Хочешь Илью сиротой оставить? Меня с отцом твоим сына лишить? Даже не думай кому-нибудь рассказать, – строго велела Белка, пребольно дернув дочь за косу. – Саму засеку до смерти.

Белка закивала и поспешила уйти в свой угол. Там она плакала, не зная как поступить. Если по совести, то надо было пойти и людям все рассказать. Но брат ведь, родная кровь. Да и мать ей жизни не даст, коли она кому скажет. Но ведь Дарёна и Ярко, того и гляди сиротами останутся. Стан же им вместо отца. На Ярко Белка давно поглядывала. Да и он ее без внимания не оставлял. Но мать все одно выпорет, если кому сказать, Зайко она больше остальных детей любила. Дарёну и Ярко было жаль, но себя жальче. И мать права, – убеждала себя девушка, – бредит Малинка, примерещилось ей что-то вот и болтает, – с этими мыслями она и уснула.

Кабаний Лог был небольшой деревней, едва ли два десятка дворов там насчитывалось. Но все жители, как один, да еще те, что в лесу жили, собрались на площади для суда над Зайко. Сам Зайко, со связанными за спиной руками, стоял понурив голову, по бокам его сторожило два дружинника. Зайко в руки стражи отдала не сестра, он сам, в пьяном угаре, поделился с собутыльниками на постоялом дворе в Дубках, что жена у него гулящая, но он проучил и ее и ее полюбовника. Ее кулаком, его топором. Там и скрутили. Ночь Зайко провел в остроге, а утром, князь велел устроить суд в Кабаньем Логе. Кабаневичи собрались все как один и взволнованно переговаривали. Кто-то верил что Зайко виноват, кто-то заявлял что его оговорили. Когда появился князь Лей, споры затихли. Никто еще не видел как судит князь, всем было любопытно. Князь сел, на специально принесенный для него стул. За спиной князя, чуть в стороне от селян, стояли люди из Дубков. Не так далеко друг от друга деревни стояли, люди хорошо знали соседей, и дубчане тоже пришли посмотреть на княжий суд. Был среди дубчан и кузнец Добр.

– Тебя обвиняют в том покушении на кузнеца Стана, – жестом заставив толку затихнуть, начал князь. – Есть что ответить?

Зайко бросил на князя злой затравленный взгляд и промолчал.

– Кто его обвинил? – подождав, спросил князь.

– Я, княже, – вышел вперед трактирщик из Дубков.

– Назовись.

– Я Бовр, трактир я держу в Дубках, – мужик мял шапку в руках.

– Рассказывай, – подбодрил трактирщика воевода, что за плечом у князя стоял. – С чего ты взял что он кузнеца порубил?

– Так сам он и похвалялся. То много людей слышало, – Бовр оглянулся на односельчан, некоторые их них закивали, готовые подтвердить слова свидетеля.

– О чем говорил? – спросил князь.

– О том что жена у него гулящая. О том что наказал он и ее и ее хахаля. Жалел что ее до смерти не забил. Говорил следовало как и кузнеца, топором, а не кулаками.

Кабаневичи пораженно охнули и снова зашумели. Князь поднял руку, призывая народ к тишине.

– Что скажешь на это, Зайко? – обратился он к связанному. – Правду Бовр говорит?

– А если и так, – с вызовом спросил Зайко. – Кабы твоя жена с другим тискалась, стерпел бы?

– Не правда это, – рванул вперед Ярко, он красным был от злости. – Ни кого Стан не тискал.

– Тише Ярко, – зашипели на парня, оттаскивая его обратно в толпу.

– Что скажете люди? – громко спросил князь. Дело принимало совсем другой оборот. Одно дело, если кузнеца зарубить просто по злобе пытались. Другое если он чужую жену из дому свести хотел. Люди зашумели.

– Не княжье это дело, семейные ссоры лезть, – закричала Белёна, мать Зайко. – Провинилась Малинка, муж ее проучил.

– Не правда это, – выскочила перед князем мать Малинки Жалена. – Никогда Малинка гулящей не было, да и кузнеца она не привечала никогда. А Зайко ее едва жизни не лишил. Дите не рожденное угробил.

Люди снова неодобрительно зашумели.

– Приведите сюда его жену, – велел князь.

Люди ушли и вскоре, под обе руки привели Малинку. На нее все еще больно было смотреть. Синяки на лице из багровых стали сине зелеными, стоять сама она еще могла с трудом, болью на каждый шаг отзывались сломанные ребра, на перевязи была левая перебитая рука. Бабы заохали, мужики недобро зароптали.

– Как тебя зовут? – обратился князь к женщине.

– Малинка, – едва слышно ответила та, ей было страшно и стыдно. Люди смотрели, люди судачили. Свекровь глядела так, что кабы взглядом убивать можно было, уже убила бы.

– Мужа твоего судят Малинка за то что кузнеца Стана он убить пытался. Он говорит за то убивал, что ты кузнеца привечала сильно.

– Не правда это, – крик вырвался будто сам собой, страшно было Малинке, но такие обвинения публично терпеть не моглось. – Не правда, – она заплакала. – Никогда я на Стана даже не глядела. Не правда.

– Врешь, змея, – вскрикнула Белёна. – Все видели как он на тебя смотрел.

– То я на нее смотрел, не она, – раздалось у людей за спинами. Все повернулись, позади, стоял Стан. Едва на ногах стоял, с двух сторон поддерживали его Желан и Дарёна. И хоть старался Желан на себя большую часть ноши взять, Дарёна дышала с трудом. Ее тут же подменил Ярко, и девушка упала на траву у ног братьев.

– Стан, – кивнул князь. – Не рано ли поднялся?

– Полюбовники они, – закричала мать Зайко. – Любит он Малинку. Сватал даже.

– Сватал, – кивнул Стан тяжело. – Только она замуж за меня идти отказалась.

– А потом? – спросил князь.

– Что потом? – зло скрипнул зубами Ярко. – Даже боги любить запретить не могут, но она мужняя, и Стан это принял.

– Вот так и принял? – Лей Суровый криво усмехнулся.

– Никогда Малинка полюбовницей мне не была, – четко и громко проговорил кузнец.

– Врешь, – дернулся в руках охраны Зайко.- Коли не была, чего ж ты на нее смотрел все время. Я видел как ты смотрел.

– Смотреть на баб не возбраняется, даже на чужих, – подал голос воевода. – Коли измены не было, преступление Зайко совершил, не правый суд.

– А кто кроме Стана подтвердит что не было? – Белёна сына так легко отдаваться не собиралась.

– Не было, – в один голос крикнули Ярко и Желан.

– Вы ему братья, вы что угодно скажете.

– Она его боялась, чудищем почитала, – едва слышно сказала Дарёна, вставая с земли.

– Громче говори, девица, – велел воевода. – Коли есть что в защиту кузнеца сказать, скажи.

– Сестра это Стана, она соврет не моргнет, – снова встряла мать Зайко.

– Помолчи, – хмурясь велел князь. – Выйди сюда, – поманил он Дарёну.

Девушка испуганно оглянулась на братьев, но Желан кивнул и даже подтолкнул вперед. Селяне расступились, давая девушке пройти и подбадривая ее. Она вышла и встала рядом с Малинкой. Взглянула на ту и ужаснулась и тут же забылась злость на бывшую подружку, простились обиды, брату нанесенные.

– Говори, – велел князь, но Дарёна подняла на него глаза и голос пропал, ей было до смерти страшно. Она оглянулась, но братья далеко стояли.

– Не было ничего у Малинки со Станом, – едва слышно прошептал Дарёна. – Боялась она его.

– Громче говори, – велел воевода, но девушка только сильнее испугалась и вовсе замолчала.

– А ведь точно, – к подругам шагнула Смолена, мельникова дочка. – Дарёнка говорит что Малинка Стана боялась дюже, – громко сказала она. – Они оттого и не общались вот уже три года, Дарёна простить не смогла что Малинка Стану отказала, когда тот сватался.

– Ты отказала? – обратился князь к Малинке. – Почему? Кузнец ведь видный жених.

– Боюсь я его, – ответила Малинка и заплакала. – Не знала я что он меня любит, – прошептала она Дарёне. – Не замечала что смотрит.

– Что скажешь в свое оправдание, Зайко? – спросил князь.

– Врут они. На отказавшую бабу такими глазами не смотрят.

– Любит Стан ее до сих пор, – взвился Ярко. – Не преступление это, коли он в себе это носит. А кроме нас про его чувства никто не ведал.

– Отведите Малинку и Стана по домам, – князь поднялся. – Тяжело им стоять. Не изменяла Зайко жена, не пытался увести ее из семьи кузнец, а посему два тяжких преступления на нем. Покушение на Стана и избиение беременной жены.

– Князь, – в ноги Лея Сурового бросились родители Малинки. – Браки богами освещаются, но тебе под силу обряд вспять повернуть. Позволь дочь обратно в отчий дом забрать.

– Забирай, – кивнул князь. – Не жена больше Малинка Зайко и сын их может его имя не носить. А впредь, – добавил он. – Внимательнее смотри за кого дочь отдаешь. А его, – князь повернулся к Зайко. – На пятнадцать лет на каторгу, – закончил говорить и, не оборачиваясь, прочь пошел.

Завыла, бросаясь к сыну Белёна, одобрительно загудели селяне, принялся сквернословить Зайко, проклиная Малинку, Стана и самого князя. Грозился что сбежит и закончит то что не удалось. Да много еще чем грозился, но его уже не слушали. Мужики помогли Желану и Ярко отвести Стана к Глаше, бабы увели к родителям Малинку.

– Пойдем, Дарёна, – Смолена обняла подружку и повела к дому тетки Глаши где Медведичи до сих пор хозяев теснили. – Кончилось все.

Дарёна шла будто во сне. В голове бранил ее на чем свет стоит внутренний голос. Почему так боялась? Правое дело ведь защищала, брата родного. И ладно бы еще рта раскрыть не смогла б, коли бы Стан виноват в чем был. Нет, знала ведь что никогда не изменяла с ним мужу Малинка, а открыто заступиться не смогла. Кто же она после этого? Как же теперь братьям в глаза смотреть?

Смолена довела подругу до калитки и убежала, а Дарёна в дом войти не осмелилась, на крылечке села, моля отца Небо молнией ее поразить, мать Землю недра свои раскрыть, чтобы провалилась она, Дарёна, глубоко-глубоко и не оскверняла своим присутствием белый свет.

– Дарёнушка, ты чего? – на крыльцо вышел Желан. – Плачешь?

И тут Дарёна действительно расплакалась. Она даже толком объяснить все Желану не могла, так стыдно ей было, но брат понял, по отдельным словам, по тому, как рвалась из его рук девушка, словно осквернить боялась.

– Дуреха, – крепко прижал он ее к груди, чтобы не убежала и глупостей не наделала. – Разве ж тебя обвинил кто? Стан лучше других знает насколько ты у нас робкая и как князя боишься. Да и потом именно твои слова убедили всех что не были любовниками Стан и Малинка. Я вот про ее страх даже не вспомнил. Пойдем, собираться, Стан попросил домой его отвести. И так уж долго обременяем мы добрых людей.

– А он вытерпит дорогу? – подняла глаза Дарёна.

– Говорит что вытерпит, – Желан вытер сестре мокрые щеки. – Пошли.

Возвращались тяжело, телегу нещадно трясло на редко хоженой лесной дорожке, колеса то и дело норовили соскользнуть в придорожную канаву. Стан все стоически терпел, даже звука не издав, но бледные губы и испарина на лбу говорили лучше всяких слов. А у ворот дома их ждало весьма неприятная новость. Полторы недели назад, когда сообщили им про беду, случившуюся со Станом, ни Желан, ни Дарёна, что последними из дома уходили даже не подумали о том чтобы скотину и птицу загнать и дом закрыть. Дворовые псы, с голоду передушили почти всех кур, на коз, оставленных в лесу на полянке, напали волки. Одну утащили, вторая, особо бодучая убить себя не дала, но пострадала сильно. В дом пробрались белки, ища лакомства и выход, перебили посуду, перевернули мешки с крупами, на коих тут же оторвались птицы и мыши, а в загоне, заслышав людей, жалостно завизжали оставшиеся в живых голодные свиньи.

Дарёна глаз от земли поднять не смела, это она виновата, она хозяйка, должна была подумать, вспомнить, позаботиться. А она кроме Стана ни о чем и не думала. Все десять дней о доме даже мысли в голове не мелькнуло. Желан и Ярко тоже винили себя. Ярко за то что домой так сбегать и не собрался, а Желан за то что как старший, за всем не проследил. Дарена от известия о нападении на Стана сама не своя была, он к лошади ее тогда на рука нес, сама она идти не могла. Но он то шел и обязан был подумать что с домом будет. И боги с ним с домом, стоит и спасибо. Новую посуду сделают, кур и коз купят, даже испорченные припасы не трагедией были. А вот то что не по правилам погас кузнечный горн было плохо. Теперь его по новой разжигать надо, принося богам и огню подношения, вымаливая прощение за недосмотр и неосторожность. И простит ли кузнечный покровитель? Будет ли столь же добр, как раньше к горе кузнецам?

Ярко зарезал раненную козу, старательно разделал тушу, повесил сушить выскобленную шкуру. Дарёна съездила на мельницу, привезла оттуда новые мешки с мукой и зерном, а так же целую корзину цыплят и новую посуду, жизнь начинала потихоньку налаживаться.

Девушка разрывалась между работой по дому и раненым Станом. Она старалась как можно дольше сидеть с ним, когда тот не спал, развлекала, сказки рассказывала. Стан своего бессилия стыдился, делал вид что устал и спит, чтобы Дарёна ушла и не тратила на него время. Он силился вставать, но делал только хуже. Потом еще сильнее ныло и дергало раненное плечо. Но что хуже всего, он плохо чувствовал правую руку, и с каждым днем все больше накатывало отчаяние. А ну как он не оправится, а ну как так и останется калекой? Какой из него теперь кузнец? Братья, конечно, не погонят, но зачем тогда жить. Он уже жалел что не убил его Зайко. Он заслужил. А нечего было мечтать, нечего было убеждать себя что ничего не станет, если он просто посмотрит на Малинку. А вот стало. И ладно бы только он за это пострадал, он бы принял все безропотно, не жалуясь. Но Малинка. Он видел ее в день суда только со спины, она лишь на мгновение обернулась, но и этого мгновения хватило, чтобы ужаснуться тому что сделал с ней муж. Да как же так можно? Как же боги позволили. Она ж дите в себе носила. Ударить женщину Стан почитал недопустимым, а уж беременную женщину – этому вообще оправдания не было. Почему Зайко к нему не пришел? Высказал бы в глаза свои обвинения, Стан бы извинился, коли неприятно Зайко что на его жену смотрят. Но Малинку-то бить за что? Она ведь теперь еще больше его, Стана, ненавидеть будет. И он бы на ее месте ненавидел. Семью Малинка потеряла, дите не рожденное скинула, в отеческий дом вернулась. Хоть и дал на то позволение князь, а все люди косо смотреть будут, особенно чужие. Это ж позор когда мужнюю жену в отеческий дом возвращают.

Своим горьким мыслям Стан предпочитал предаваться в одиночестве, но сестра и братья такой возможности ему почти не давали. Дарёна, каждую свободную минутку старалась к нему забежать, Желан, который все еще не закончил разводить огонь в кузне, обряды требовали времени, тоже часто заходил. Даже Ярков лес уходил не далеко и больше одной ночи вне дома не ночевал.

Через неделю после возвращения Дарёне на помощь пришла из Кабаньего Лога мать Малинки Жалена.

– Дочь мою вы от позора оберегли, – заявила она. – Стан едва голову понапрасну не сложил. Как еще отблагодарить?

И она помогала Дарёне, иногда даже уча ту женским премудростям, которые ей братья рассказать не могли. К Стану она заходить не решалась, но приезжала каждое утро и помогала до вечера.

Так тянулись дни, сплетаясь в недели. Однажды, вернувшись с охоты домой, Ярко зашел к старшему брату, пристально посмотрел на него и вдруг заявил.

– Все, хватит бока отлеживать. Вставай.

– Ярко, – охнула пробегавшая мимо Дарёна. – Тяжело же ему стоять, больно.

– Рана уже затянулась, а будет дальше лежать, только хуже сделает. Поднимайся, Стан, – он потянул брата за здоровую руку. – Желан горн разжег, работает уже вовсю и тебе пора.

– Какой из меня теперь кузнец? – опустил голову Стан, с трудом садясь.

– Не будешь руку нагружать, так никаким и останешься, – уверенно заявил Ярко. – Вставай, побездельничал и будет.

– Ярко, перестань, – испуганно вскрикнула Дарёна. – Нельзя так.

– Да чего уж – Стан при помощи брата встал на ноги. – На вашей шее сижу, чудо что раньше не попрекнули.

– Стан, я тебя не куском хлеба попрекаю, – возмутился Ярко. – Я хочу чтобы ты жалеть себя перестал и к жизни вернулся. Не прошу прямо сейчас в кузню идти, но вставай хоть иногда, двигайся, а не то от лежания ноги скоро отнимутся, что тогда делать будем? Дарёне помогай, шкурки выделывай, Желану совет когда дай, ему нужно. Ты старший в доме, так вспомни об этом.

Стан не ответил, нечего ему ответить было. Прав Ярко, разнюнился он, сопли распустил. Себя лежал жалел, а о том какого сестре и братьям даже не подумал. В конце концов, не сможет больше кузнецом быть, надо будет учиться что-то другое делать, да вот хоть коз ходить пасти или гусей, все польза будет. А он распустился.

И Стан стал подниматься. Сначала тяжело было, потом легче. Через неделю он уже мог почти весь день не ложиться. Стан как мог старался помогать Дарене, одной рукой выделывал шкурки, что Ярко с охоты приносил, сортировал орехи, просеивал муку, мел двор. Потом стал заходить в кузницу. Клинок, сделанный Желанном в тот злополучный день, похвалил, выспросил как тот делал, одобрил. Еще один кинжал сделать велел. Смотрел, подсказывал, помогал. Потом сам кое-что делать начал. Молот Стан и в левой руке держать мог, теперь роли его с Желанном поменялись. Теперь Стан помощником был. Не таким сноровистым как брат, но как мог. И дела пошли лучше.

Конец лета дюже дождливым выдался, ни разу не пропустили на землю солнечного луча серые тучи, все время с небо если не лило, то накрапывало. Реки вышли из берегов, того и гляди дома подтапливать начнут. Реже стали заглядывать в дом кузнецов кабаневичи, даже Жалены неделю уж не было.

А едва распогодилось, пришла к воротам дома, что в лесу прятался, Малинка. Она долго стояла, не решаясь войти, все гадала как разговор начать. Боялась что если первой выглянет Дарёна, то погонит прочь, не выслушав, но пуще Дарёны боялась она что первым выйдет Стан.

– Чего стоишь, в дом не проходишь? – за спиной женщины бесшумно появился Ярко, он шел из леса с тяжелым туесом, полным грибов, за плечами.

– Ярко, напугал как, – схватилась за сердце Малинка. – Я только подошла.

– Ну так проходи, – насмешливо предложил Ярко, который по следам у ворот понял что топчется тут гостья уже порядочно.- Ты к Дарёне или к братьям?

– К Дарёне, – поспешно ответила Малинка. – Мать меня прислала. Сама она прихворнула немного, вот меня и отправила, – женщина показала парню узелок, что в руках держала.

– А мы то думали, чего Жалена приходить перестала, – понятливо кивнул Ярко. – Может ей надо что? Я земляничных листьев в этом году запас достаточно, могу поделиться.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Малинка. – Есть у нас чем лечить.

– Да ты проходи, не смущайся, – Ярко открыл дверь в дом. – Дарёнушка, – крикнул он, потому что девушки на кухне не было. – Гостья к тебе.

– Ярко, ты вернулся, – выглянула из подпола светлая головка Дарёны. – Малинка? – удивилась она, гостью узнав.

– Дай помогу, – Ярко забрал у сестры из рук тяжелую кадку с соленьями и легко, одной рукой, выхватил ее саму из подпола. – Поставь водички согреться, – попросил он и пошел с братьями поздороваться.

– Матушка вот передать тебе велела, – тихо сказала Малинка. – Она говорила что рассказала тебе как пользоваться.

– Рассказала, – Дарёна смущаясь, забрала у гостьи сверток.

Были вещи которым братья ее при желании научить не могли, то о чем бабы мужикам даже по секрету не сказывают. Большинство таких вещей Дарёна узнавала от подруг или от добрых соседок из Кабаньего Лога, что ее в детстве к себе брали, пока братья бывали в отъезде. Но были вещи о которых даже подружки между собой не делились, вот про них Дарёне узнать было и неоткуда. А тетка Жалена, когда у них была, многому ее научила, многое посоветовала, кое за что и отругала.

– Эй, хозяева, – раздалось с улицы и тут же залились отчаянным лаем собаки.

Дарена выглянула в окно, у открытых ворот, спешившись, стояли два молодых парня, один чернявый, она в жизни таких черноволосых не видывала. Смуглый, горбоносый, он был по-своему даже красив, но красота его была очень уж чужой. Второй был русый, курносый, с россыпью веснушек на щеках, такие парни чаще встречались в этих краях.

– Это колдуны княжеские, – выглянув из-за плеча Дарёны сообщила Малинка. – Недавно князю служить начали.

– Здравы будьте, хозяева, – заулыбался светловолосый гость, вышедшим из кузни Ярко и Стану. – Позволите войти?

– И тебе не хворать, – кивнул Ярко. – Входи, коли с добром пришел, – он на всякий случай передвинул под руку большой охотничий нож. Парни были ему не знакомы, а память на лица у Ярко была хорошая. А еще оба они были при мечах, хоть те и зачехлены были.

– Сказывали дружинники князя Лея, кузнецы тут хорошие живут, – снова заговорил светловолосый. – Кинжал у моего брата сломался, дорогой очень, может глянете, можно ли что сделать.

– Отчего ж не глянуть, – кивнул Стан, внимательно рассматривая гостей, назвать этих двоих братьями ему бы и в голову не пришло, настолько они разные были. Могла ли таких разных одна мать родить? Ой ли. Но гость назвал черноволосого братом, не Стану его во лжи уличать.

– А ты дружинником у нового князя служишь? – поинтересовался Ярко.

– Не дружинником, – охотно ответил светловолосый гость. – Колдуны мы с братом.

– На службе у князя мы, – сказал черноволосый, говорил он чисто, но явно слышалось что речь здешняя ему не родная. – Поэтому не бойся ни за дом, ни за семью, кузнец.

– А чего же к нам поехали? – насмешливо спросил Ярко. – Или княжеский кузнец не сдюжил?

– Ярко, – осадил брата Стан. – Ступай в дом, женщин успокой. А вы проходите, – махнул он рукой. – Показывайте что у вас за проблема.

Черноволосый подошел к Стану и вынул из-за пазухи кинжал. Ножны его были богато украшены россыпью разноцветных камней, сплетавшихся в затейливые узоры, сам же клинок был уже старый и у самой рукояти дал большую трещину.

– Сможешь поправить, кузнец? – с надеждой, почти мольбой спросил парень. – Очень мне дорог этот кинжал.

– Желан, выйди ко мне, – позвал Стан, разглядывая раненный клинок.

Желан вышел, вытирая мокрое от пота лицо, поклонился гостям и тоже принялся разглядывать трещину. Черноволосый колдун смотрел на кузнецов, ожидая их приговора, а его светловолосый брат, крутил головой. Он заметил девушек в окошке, улыбнулся им, подмигнул. Дарёну и Малинку тут же от окна будто сдуло. Парень тихо засмеялся и присел на корточки, пытаясь подманить дворового пса.

– Я смогу заделать тебе лезвие, – сказал наконец Стан. – Хорошо заделать, с первого взгляда никто и не скажет что ранен был клинок, но только для дела он тебе больше не сгодится. Кинжалу уже очень много лет, он многое повидал, – Стан ласково провел пальцем по блестящему острию, – Он слишком стар. Если хочешь, я сделаю тебе новое лезвие, похожее на прежнее, но это все что я могу.

– Этот кинжал служил моему деду, – опустил голову чернявый, – а ему он достался от его деда.

– Так может пора дать клинку отдохнуть? – спросил Желан. – Убери его, придет время, покажешь своему сыну, рассказывая о славных предках. Если же решишь дальше использовать подарок деда, то может статься, сыну показывать будет нечего.

– Заделай трещину, кузнец, – подумав, все же попросил черноволосый.

– У нас есть готовые хорошие кинжалы, если хочешь, я покажу, – предложил Желан.

Черноволосый отрицательно покачал головой, он еще не оплакал в душе подарок деда и не готов был покупать новый клинок.

– Покажи, – встал с корточек светловолосый, пса он так и не подманил, чему, казалось, не особо и огорчился.

Пока Стан разогревал печь, прибавляя жару, пока готовил нужные инструменты, черноволосый смотрел на свой старый кинжал, гладил его будто живого, и словно убеждал, что плохо ему кузнецы не сделают, что больно не будет.

А его брат с совершенно детским восторгом разглядывал оружие, выложенное перед ним Желаном. Он почти сразу же ухватился за кинжал, тот самый, с узором на лезвии.

– Трегор, – окликнул брата светловолосый, – смотри какой, – и показал кинжал что рассматривал. Черноволосый Трегор подошел, посмотрел клинок, уважительно кивнул. – Отменная работа, мастер.

– Спасибо, – польщено улыбнулся Желан. – А вот еще посмотрите, – он протянул братьям другой кинжал, Станом выкованный. Те посмотрели, но все же светловолосому больше всех понравился узорчатый клинок.

– Дорого ли стоит? – спросил колдун. Желан назвал цену, и парень прикусил губу. Клинок названных денег стоил, но у колдуна столько не было. Светловолосый посмотрел на брата. Но тот снова был занят своим кинжалом и взгляда не заметил.

Стан приготовил все что надо и посмотрел на Трегора.

– Не бойся, – мягко сказал он. – Я его не обижу.

И колдун благодарно посмотрел на кузнеца и протянул дорогую вещь.

Желан убрал оружие и присоединился к брату, выставив колдунов ожидать во двор.

– Интересно, та девушка кому из них жена? – светловолосый колдун бросил взгляд на дом.

– Какая девушка? – не понял его брат.

– Там в окошке две девушки было, – пояснил светловолосый. – Но одна в платке, значит гостья, а вторая светленькая, хорошенькая, явно хозяйка. Братьев трое, вот я и гадаю, кому из них она жена. Для старшего кузнеца больно молодая, хотя всякое бывает.

– Ох, Егор, – покачал головой черноволосый. – Ты чем слушал, когда про кузнецов рассказывали? Светленькая девица сестра их младшая, Дарёной кличут.

– А ты откуда знаешь? – удивился Егор.

– Оттуда, – усмехнулся Трегор. – Потому что когда воевода про кузнецов сказывал, я слушал, а не со служанками перемигивался.