Дар выживания

Глава 1. Позавчера. Боль.

Мельком глянув на наручные часы из серебристого сплава, с которыми не расставался, я понял, что запланированные пару часов поспать всё же удалось. Чуть ли не единственные два часа сна за последние трое суток. Несоизмеримо мало с тем, что хотелось на самом деле, ведь организм устал работать на износ. Ощущение обречённости не покидало ни на мгновение, являясь, скорее всего, последствием приснившегося кошмара, но необходимо было взбодриться. Следующий отрезок утра обещал стать насыщенным и очень важным в жизни моей и моих близких. Чутьё же, помогавшее все эти дни, подсказывало о приближающейся опасности, которую следовало встретить с оружием в руках. Я сонно потянулся и сгрёб в охапку дремавший со мной рядом АКМС, верой и правдой служивший не одному поколению бойцов, а теперь и мне. Поднимаясь и зевая, уже по привычке проверил наличие магазинов в подсумках разгрузочного жилета. Полные, заразы, тяжёлые, но эта тяжесть приятна. Именно она и придавала уверенность, к тому же немного сбила ощущения от другой тяжести, в ногах, которые совсем не отдыхали несколько дней. Нет, решено, как всё закончится – сразу в баню, отпаривать и ноги, и руки, а главное – голову. И водка. Много-много водки.

Как только встал, в голове потемнело. На своём сленге я называл это явление «поймать тёмненькую». Удержал равновесие и поковылял на кухню, проходя сквозь квартиру. Родители, привезённые с дачи каких-то пару-тройку часов назад, мирно спали на кровати в своей комнате, невзирая на выбитое шальными пулями окно. Брат Дима дрых в дальней спальне. Больше в «трёшке» никого не было, хотя ещё не так давно она ломилась от людей.

Сигарета из мятой пачки крепкого «Бонда» сама оказалась во рту, вспыхнул огонёк зажигалки. Устроившись поудобней на стуле у окна, я сделал добрый глоток из початой литровой бутылки энергетика и с наслаждением затянулся, на время улетая от проблем и невзгод.

Три дня и четыре ночи остались позади. Мы все сумели пройти этот кошмар, самое трудное время наших жизней, трое суток революции, гражданской войны. Называйте, как хотите. Об этом сейчас и поведаю, а также о многом другом. А внимательный читатель пусть сделает выводы на будущее, как жить не стоит, потому что, если перейти черту, мир уже никогда не станет прежним…

Очухавшись от воздействия никотина на мозг и некой задумчивой эйфории, я увидел, что на тесной кухоньке хрущёвки утренний моцион со мной делит и мой лучший друг, ставший названным братом. Наверное, бдил на балконе, где мы соорудили укрепленную стрелковую позицию. Прячет окурок в кулак, как и я. Он внимательно оглядывал залитый светом утреннего августовского солнца двор. Автомат его, такой же, как и у меня, мирно спал прислонённый к батарее отопления. Всё спокойно, город дрыхнет, освобождённый от врага. Назначенные люди несут службу на постах и в дозорах. Абсолютную тишину нарушало лишь монотонное и безразличное ко всему тиканье настенных часов золотистого цвета, похожих по форме на наручные. Такие, наверное, были или есть почти в каждой семье нашей страны. Мама как-то рассказывала, что лет им не намного меньше моего, так что это поистине надёжный механизм. Они тихонько тикали, отнимая секунда за секундой от наших жизней по маленькому кусочку.

- Здорово, братан, - коротко приветствовал меня Андрюха, он же Длинный, он же Скоба. Скоба – это скорее производное от фамилии, а Длинный – намёк на немалый рост парня, одетого в камуфляж расцветки «белая березка» с капюшоном, поверх которого красовалась трофейная "разгрузка" с боезапасом. Глаза одноклассника, друга, а теперь и боевого товарища неотрывно смотрели на уходящую за горизонт бледную луну. – Чего не спишь? Ещё часок могли бы себе позволить.

- Поспишь тут,- я махнул раздосадовано ладонью и вновь сделал живительный глоток «Флеша». – Чушь всякая снится, да и предчувствия нехорошие.

- Опять они.., - тяжко вздохнул Андрей. – Не люблю я твои предчувствия, Лёх. Они сбываются слишком часто.

- Извини, я их не контролирую, - на моём лице отразилась неопределённая гримаса. – Посты докладывали?

- Да, минут десять назад. Везде тихо, как в могиле, - провёл Скоба не совсем удачное сравнение и сам от этого съежился пугливо.

- Как в могиле…, - невольно повторил за другом я, словно заклинание, и провалился в воспоминания о недавнем прошлом.

***

Я не помнил, что произошло «ДО». Так уж вышло в моей жизни, что первое воспоминание о ней стало не самым приятным. Это были не визуальные образы, не звуки, а всеобъемлющая и всё поглощающая боль. Она горела во мне ярким огнём, ломала кости, пульсировала в голове, груди, в каждой клеточке моего избитого тела. Боль появлялась резко, будто вспышка молнии, и я снова проваливался в чёрную пустоту. Затем к вспышкам боли добавились слышимые детали окружающего. Вокруг что-то кричали, голоса взволнованы и сосредоточены на чём-то. Я вновь проваливался и снова выныривал из бездны, продолжая слушать эти крики. Затем сквозь узенькую щель слегка приоткрытых глаз я увидел яркий свет. Не просто свет, а множество ярких белых солнц, расположенных друг от друга на одинаковом расстоянии. Перед светилами мелькали фигуры. Сначала я видел лишь их размытые силуэты, бледно-серые, зелёные. Они то склонялись надо мной, то сновали туда-сюда.

Я вновь исчез из мира людей на некоторое время, а когда в очередной раз пришёл в себя, солнц надо мной уже не было. Боль всё так же раскалывала виски, выламывала кости и выворачивала мышцы. Создавалось ощущение, будто голову то медленно сжимают в тисках, то наоборот, её распирает изнутри давлением. И постоянный шум, похожий на рёв горного ручья.

Постепенно ко мне вернулась способность размышлять. Люди в халатах, с закрытыми масками лицами продолжали приходить и уходить. Поодиночке и группами. Конечно же, это врачи. Они общались между собой, постоянно склонялись над моим телом. Я видел их усталые глаза, смотревшие порой с пренебрежением. Особенно часто я видел большие серые глаза совсем юной девушки. У меня возникло ощущение, что её специально приставили ко мне, но в ней я не чувствовал какого-либо пренебрежения. Скорее наоборот, взгляд её таил тревогу и участие, переживания и беспокойство. Жаль, что кроме глаз, ничего не разглядеть. На нижней части лица всё время белая маска, будто я какой-то заразный.

Глава 2. Позавчера. Предложение, от которого тяжело отказаться.

В этот день меня больше никто не тревожил. Точнее, врач пытался со мной говорить, но я молчал как партизан. Пока мне нечего было ему сказать. Лишь на утро следующего дня я признался ему, что не помню семью. Реакция того не заставила себя ждать. Врач явно ждал подобных вестей, ходил по комнате, меряя шагами пространство, эксцентрично махал худыми длинными конечностями. Затем присел рядом и заговорил проникновенно:

- Я так и знал, Алексей! Наши приборы показали нарушение в ваших нейронных сетях, и я предполагал, что вследствие травм могут возникнуть осложнения в виде амнезии!

- И что? – выдавил я из себя.

- А то, что мы на пороге открытия! – сам себе восторженно высказался человек в халате, поправляя очки.

- Вы кто? Врач? – вновь спросил я, теряя силы.

- Не совсем, - собеседник загадочно улыбнулся, воздев указательный палец и посмотрев странно. – Я учёный. Профессор медицины, профессор психологии. Зовут меня Олег Николаевич Несинский. И ваш случай, Алексей, заинтересовал меня неспроста.

Черт, что он говорил. Какой случай? Что такого необычного? Я отрешился от реальности на некоторое время, боли усилились. В конце концов, я потерял сознание и пришёл в себя только тогда, когда вновь появилась мама. Ей разрешили накормить меня вкусным куриным бульоном. Под присмотром незнакомой мне медсестры. Серые глаза так и не появлялись, что меня, как пациента, задевало. Потому что я к ней просто привык, да и много девчонка для меня сделала. Порой казалось, что она вообще не уходит. И её глаза – они были добрыми. У других – просто глаза, просто взгляды, просто движения.

Мама покормила меня, принесла фотографии. Почему? Не знаю. Она показывала мне моменты из жизни, школа, детсад, семейный круг. Я никого и ничего не помнил. Оказалось, что Несинский запретил говорить моим родным, что у меня провал в памяти, но земля слухами полнится. Кто-то из медперсонала протрепался. Вот мама с ходу и старалась освежить мои воспоминания. Я улыбался, делал вид, что что-то помню, но на самом деле не помнил ни черта. Мама вскоре ушла, оставив пакет с фруктами в холодильнике. Не знаю, можно ли мне их, но пусть стоят. Когда-нибудь съем. Маме ведь главное – это забота о сыне. Нельзя её расстраивать. Она ушла, а я остался с улыбкой на лице и в смешанных чувствах. После неё меня посетили специалисты из группы Несинского, два тщедушных мужичка среднего возраста. Они сразу включили ноутбуки, один печатал, второй проверял данные аппаратуры. И само собой, разговаривали на своем тарабарском языке. Затем тот, что печатал, полез в холодильник и достал из пакета, который принесла мама, яблоко. Второй шикнул на него с укоризной:
- Ты чего? Это же пациента!

- Да ему ещё долго будет плевать на эти изыски, - усмехнулся наглец.

Во мне внезапно проснулся огонь гнева. Не от того, что наглец посягнул на яблоко, а потому, что его принесла мама. Почему абы кто смеет поднимать руку на её заботу! Не знаю, как я смог, но далее произошло следующее. Я чётко и громко произнёс грозным низким голосом:

- Положи моё яблоко или я вырву тебе кадык, – при этом я почувствовал прилив сил, приподнялся на локтях, прожигая взглядом врача, который так и застыл с открытым ртом, не успев донести до него фрукт. Аппарат, к которому я был подключен, заверещал на все свои электронные лады. В глазах помутнело, но я продолжал твёрдо держаться на локтях. Оба врача бросились ко мне, забыв про чёртово яблоко. Я немного пришёл в себя, проговорил намного слабее. – Несинского зовите.

Далее всё как во сне. Несинский появился уже через минуту, яблоко раздора было возвращено на законное место, первый из специалистов восхищённо комментировал реакцию аппаратуры. Пока прошёл разбор полетов, я немного передохнул и набрался сил, а Несинский, закончив со своими подопечными, выпроводил их и подсел ко мне.

- Проф, - сказал я сквозь ожившую боль. – Что вам от меня надо?

- Мы бы хотели, - начал тот, на полпути переведя дух и делая паузу, - исследовать ваше состояние, изучить его. Вы поймите, это будет ШАГ в науке. У вас показатели максимально быстрого восстановления после трёх пережитых клинических смертей в купе с амнезией. Это редкость. Думаете, мы просто так появились здесь? Создана специальная государственная программа, и вы под неё попали. Делом заинтересовано правительство, академия наук.

- Док, что вы несёте? На хрена я правительству, - сумел выдавить я, теряясь в догадках.

- На фоне амнезии вы очень чётко владеете ситуацией, вы не помните события жизни, но отчётливо осознаете всё, вам знакомы понятия этого мира, - продолжал учёный. – Пока вы были в состоянии послеоперационного покоя, я задавал вам вопросы. Может, вы этого не помните, но ответили на все поставленные вопросы, от самых простых , вроде дважды-два, до политической обстановки в мире.

- То есть?

- То есть, памяти как бы нет, но она есть, - подытожил более простыми словами профессор. – Поэтому вы нам интересны.

- Так что вам надо? – вновь спросил я.

- Сейчас ещё рано говорить, Алексей, у вас восстановительный период, вы ещё слишком слабы. Да и сложностей много. В производстве уголовное дело по вашему происшествию, вас ещё ждут визиты полицейских, следователей и так далее. За этой дверью целая очередь желающих поговорить с вами.

Блин, да что ж я натворил-то?! Зачем вокруг все эти люди? А Несинский продолжал:

- А вот после того, как пройдёт восстановление и решатся некоторые трудности, я бы хотел отвезти вас в Иркутск, в свою лабораторию. И там провести некоторые исследования.

- Подопытным кроликом хотите меня сделать? – недоверчиво буркнул я.

- Нет-нет, что вы! – замахал руками профессор. – Всё с вашего согласия и согласия вашей семьи само собой! Причём на возмездной основе!

- С этого места поподробней, - почти шёпотом проговорил я, теряя силы. И так слишком много наговорил за сегодня.

- Я предлагаю вам заключить контракт с нашей лабораторией на время исследований, а взамен вы получите, кроме квалифицированной помощи, финансовое вознаграждение. – совершенно серьёзно заявил Олег Николаевич. – Более того, я могу сделать так, чтобы и восстановительный период был оплачен, ведь мы уже с вами работаем.

Глава 3. Позавчера. Восстановление

О том, сколько прошло времени с момента, как я потерял сознание, мне поведала медсестра. Когда я пришёл в себя, она сидела на краешке кровати и, тревожно вглядываясь в моё лицо, гладила мою ладонь.

- Позавчера ночью ты снова стоял в шаге от смерти, - уставшим голосом проговорила девушка, на этот раз на "ты", будто сама себе разрешив стать чуточку ближе, при этом став и чуть строже, как учитель в школе, но я почувствовал и нечто сродни облегчению. – Не делай так больше. Тебе ещё рано вставать.

В ответ я лишь промычал что-то нечленораздельное.

Девушка, наверное, решила, что это вопрос и продолжила:

- Тебя нашли у окна… Успели… Сердце остановилось…

Я промолчал. Зато, вопреки прогнозам, у меня вышло почти невозможное. Дни после этого случая полетели, как сумасшедшие. Мама приходила ежедневно. Несинский со своей светлоголовой братвой соответственно тоже. И конечно, Лиза. Да, я наконец узнал имя своей сиделки. Я даже был больше, чем уверен, что она сидит со мной и в свои выходные. Затем зачастили представители правоохранительных органов, опера, следаки прокуратуры и прочие причастные. Их визиты очень утомляли, да и смысла я в них не видел, ведь события той ночи напрочь покинули мою голову. Впрочем, следователь из областной прокуратуры, ведущий моё дело, заверил, что ввиду сложившейся обстановки и обилия свидетелей, мои показания, в общем, и не нужны. Но это их работа, отрабатывать каждого. Судебный процесс идёт полным ходом, скоро суд, тем ребятам, лечащимся в лазарете СИЗО, грозят крупные сроки. Рядом всё время маячили пиджаки из ФСБ, поэтому каждый причастный к моему делу понимал, что никакие связи агрессоров не спасут. Хотя высокопоставленная родня одного из нападавших пыталась дёргать за ниточки. К тому же угрозы сыпались и в адреса свидетелей. Определенно, «фейсы» спасали всем нам задницы. Повторюсь ещё раз, не будь за делом такого пристального контроля , исход мог быть иным.

Невзирая на усталость от частых бесед с силовиками, я не прекращал учиться новому. Точнее, восстанавливать ранее приобретённые навыки. В этом мне помогала моя личная, не побоюсь этого слова, медсестра. Она учила меня владеть мобильником, ноутбуком, интернетом и прочей лабудой. Кроме того, мама всё чаще стала говорить о том, что многие хотели бы увидеться со мной. Глупо полагать, что до трагедии я жил затворником без друзей и знакомых. Но Несинский пока не давал разрешение на посещения. Зато, оставшись наедине с принесённым братом ноутбуком, который раньше принадлежал мне, я сумел вспомнить пароли от соцсетей. Не вспомнить даже, они сами всплыли в мозгу. И вот тогда я обалдел. Читал присланные сообщения чуть не до утра, а потом спал до обеда, провалив и встречу со следаком, и работу со спецами Николаича. Общаясь с людьми в соцсетях, я понял, что знакомых у меня хватает, и многие знают о том, что произошло. В основном, на встречах не настаивали. Так, спросили по разу и забыли. Вроде как, ради приличия. Но были и те, кто не унимался. Те, кто в прошлой жизни был ближе других. Я чувствовал это, просто вспомнить не мог. Чтобы никого из них не обидеть, обещал, что вскоре увидимся и подробно изучал переписки, пытаясь если не вспомнить факты, связывающие меня с ними, то хотя бы отложить в голове информацию о каких-то событиях.

Соцсети дают возможность не только общаться на расстоянии, но и получать другую информацию. Например, фотографии и видео с личных страниц. Именно разглядывая фотки, я ощущал, кто в реальной жизни был мне ближе. Так и оказалось, что самым лучшим и единственным моим другом является Андрюха. Просто смотрю фотки и понимаю – это ж братан мой названный. С остальными ощущения были другими. Кстати, переписывался и с девушкой по имени Надя, отношение к которой казалось смешанным. Вроде и привязанности особой нет, но что-то всё равно притягивает. Я и переписки-то никакой не нашёл, хотя фотки казались знакомыми. И это странно. Может, какая-то фигура из прошлого, я не знал. Мы и общались-то сначала по схеме «привет-пока», но писала она мне стабильно по несколько раз в день, а мне не позволяло воспитание молчать в ответ. Я понимал, что Надя – не новый человек в моей жизни, но также чувствовал, что до этого момента мы какое-то время не общались. О причинах, впрочем, не спрашивал. Зачем ворошить былое? Я один хрен ничего не помнил. За дни общения я многое о ней узнал. И жених у неё есть, и спортом занимается, и вообще человек добрый, позитивный. В общем, мы стали общаться довольно близко, стали друзьями, и Надежда всё чаще говорила о том, что неплохо было бы встретиться.

Прошло ещё некоторое время, и следователь объявил, что суд по моему делу окончен, виновные наказаны большими уголовными сроками. К тому же, полетели головы у кого-то в местном ОВД. Не сдавались родственники осужденных до последнего, скреблись с большими суммами в каждый кабинет, но дело под контролем Главка. Справедливость в кои-то веки восторжествовала. Кстати, следак сам рассказал мне, чью дочь я спас от поругания. Оказалось, что родитель её тоже не последний человек в городе. Мне было плевать, если честно. Преступники в тюрьме, девчонка в порядке, я – тоже, если можно так сказать. Но следователь намекнул, что отец спасённой просит аудиенции, а пробиться не может опять же по причине моей временной крыши из ФСБ. Чувствуя, что всё равно придётся принять кучу народа, я попросил Несинского, чтобы не откладывали в долгий ящик, начали пускать ко мне кого-то, кроме родителей. Николаич явился на следующий день хмурый, в сопровождении человека в штатском, но с повадками затаившегося тигра. Среднего роста и комплекции мужчина средних лет в классическом костюме-тройке сел напротив моей кровати. Посмотрел каменным взглядом. Я не зря оперирую словом «средний» так часто. По-другому сказать просто нельзя. Он легко бы растворился в людской массе, до того казался простым и среднестатистическим. Но взгляд его мне не забыть. Вроде тоже ничего особенного, но внутри таился стержень, несгибаемый стержень из опыта и силы. Мужчина скромно представился:

Глава 4. Позавчера. Подопытный кролик.

Иркутск нам улыбнётся объятьем площадей».

Таковы слова песни, встречавшей нас по прибытию в областной центр. Красивые слова. Красивый вокзал.

Об Иркутске, если быть кристально откровенным, рассказать особо нечего. Нет, случались, конечно, курьёзы, но ежедневная рутинная работа с «несинцами» перебивала многие хорошие впечатления. Просто три месяца ежедневных тестирований, бесед, состояний гипноза, каких-то совершенно непонятных мне разговоров и процедур. Каждый день к восьми утра, как работу, а вечером, после семи, домой, то есть в специально выделенную комнату, в которой я жил со Смирновым, конечно же. Жили, впрочем, шикарно, не иначе.

Лаборатория Несинского находилась в отдельном корпусе курорта «Ангара», огромного лечебного комплекса, расположенного в зелёной зоне города, недалеко от реки Иркут. Невиданная красота, строгость и ухоженность окружали меня всё время, да и в комнате имелись все удобства. Отменная кормежка, что немаловажно в нашем нелёгком деле. В общем, как у Христа за пазухой. За день неимоверно уставал мозг, но вечером я пёрся вслед за агентом ФСБ в оборудованный по всем современным стандартам спортзал. Начинал с самого лёгкого, с бега на километр, постепенно увеличивая дистанцию. Чуть позже подключил физические нагрузки и отработку ударов на груше. Все мои тренировки курировал Смирнов, а он, как оказалось, был богом в этой сфере. За тренировку с меня сходило по семь потов, но я чувствовал, что с каждым разом становлюсь сильнее, а когда с его лёгкой руки в тренировочный процесс включились спарринги с ним и его коллегами, я просто не мог засыпать нормально, потому что болело всё тело – и от нагрузок, и от фсбшных тумаков. И эта боль тоже помогала забывать о постоянный тестах. Росла и мышечная масса, и выносливость, и умение вести бой. А Смирнов, всегда немногословный, на тренировках преображался в замечательного тренера, способного объяснить всё, что угодно, в доступной форме для любого чайника. Действительно, даже сложные технические действия он объяснял так, что даже конченный дебил смог бы его понять.

Несинский, как и обещал, давал мне кое-какую свободу действий, но на улице стояли холода, да и сил после тяжелого дня оставалось немного. На то и был расчёт моих опекунов. Я выходил за пределы курорта очень редко, да и то всё заканчивалось максимум часовой прогулкой по окрестностям. У меня и знакомых-то в Иркутске нет, хотя, мама говорила, что я прожил в этом городе несколько лет. Что толку от этой информации, если я ничего не помню. И никого. Мама приезжала сама. Ей выделили комнату по соседству. Мы гуляли по вечерам по заснеженным улицам, сидели в кафе за чашкой кофе, ходили в кино и по магазинам.

Имело место и одно происшествие. В новогоднюю ночь я умудрился смыться от надзирателей и пешком добрёл до сквера Кирова, где происходили главные события. Покатался с горки, порадовался общему празднику вместе с орущей полупьяной толпой. В конце концов, нашёл приключения на задницу, схлестнулся с кавказцами в своём справедливом стремлении защитить слабого. За развязывание массовой драки меня доставили в отделение полиции и обещали десятидневную передышку от мирской суеты в застенках местного изолятора, но Смирнов появился, как чёртик из табакерки, и уберёг меня от подобной перспективы. Отругал, конечно, и на спарринге на следующий день отвесил знатных люлей, но всё это справедливо. Впрочем, как и то, что я поставил на место зарвавшихся юнцов.

Помимо ФИЗО, имелось ещё кое-что интересное. Смирнов на свой страх и риск, привёл меня на стрельбище. Он доверил мне боевое оружие. У ФСБ огромные возможности, и он пользовался ими всецело. Мы бывали на тренировках местного СОБРа, на полигонах Учебного Центра ГУВД и Института МВД, в школе телохранителей известного по стране специалиста Оспищева. При этом Смирнов давал мне навыки, которые, как мне казалось, уже имелись во мне. Может, просто казалось, но как объяснить то, что я схватывал всё на лету? Снова загадки, а мне занятия по стрельбе чертовски нравились. Я будто окунулся в свою стихию, в океан позитивных эмоций от тренировок, приносящих истинное удовольствие.

Я не солгу, если скажу, что к концу исследований настолько влился в эту новую атмосферу, что известие об их окончании стало неприятной новостью. Несинский собрал всех в своей комнате, торжественно объявил, что работа дала свои результаты, которые лягут в основу одного из проектов Минобороны по созданию нового вида подразделений в войсках. Даже темнить не стал. Всех благодарил, радушно обнимая и улыбаясь. Вечером профессура устроила небольшой фуршет в столовой. Тяжкий труд позади – можно и гульнуть. Шампанское и добрые слова лились рекой. Правда, я не налегал на спиртное, удрученный мыслями о том, что придётся приостановить тренировки. О чём я и правда жалел, так это о потере такого чудесного инструктора по боевой и физической подготовке, как Смирнов. Об этом я ему и сообщил, когда мы вышли на крыльцо покурить. Агент похлопал меня по плечу, сказав: «Кто хочет – тот делает». И сунул мне в ладонь черный продолговатый предмет. Ни много, ни мало – он отдал мне свой "складень". Я посчитал это высшей наградой, потому что фсбшник никогда со своей «зерошкой» не расставался.Вечер сюрпризов на этом не закончился. Олег Николаевич тоже приготовил мне подарок – часы. Механические, массивные, но лёгкие, из какого-то светлого сплава. Браслет из него же, широкий, внушающий доверие, надёжный. Несинский много хорошего высказал в мой адрес, хвалил за терпение и активное участие в исследованиях. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Рано утром Смирнов, один, без свиты, доставил меня на вокзал. Напомнил об условиях нашего соглашения и о последствиях, если таковые будут нарушены. Он вёл себя по традиции безлико и даже сурово, но я уже знал, что за человек живёт за этой непробиваемой оболочкой. Распрощались крепким мужским рукопожатием. Невзирая на предельную ясность всего произошедшего за последние месяцы, ехал я домой всё равно в смешанных чувствах и бесконечных размышлениях...

Глава 5. Вчера. Начало конца.

Жарким вечером в конце августа, за день до поездки в Красноярск и за три до прохождения ВВК в Иркутске, мы с Надей встретились, чтобы просто пообщаться. Пошарились по городу. Подруга была какой-то напряжённой и вскоре рассказала, в чём проблема. Оказалось, что её жених уехал в командировку в другой город, но перед самым отъездом пара повздорила из-за какой-то мелочи. Девушку это тяготило не меньше, чем меня мои дурацкие сны, а я и помочь был не в силах, разве что выслушать да высказать слова поддержки. В конце концов, её жених казался отличным парнем, они очень друг другу подходили, и я видел, что дело идёт к свадьбе. Разлады бывают у всех, зачем так убиваться? Надя повеселела немного. Решили глянуть какой-нибудь фильм, купили попкорн и пива, попёрлись ко мне. Дома никого, родители на даче. Мог прийти братан, но он человек свободный. В общем, выбрали в интернете какое-то кино про лаек в Антарктиде, посмотрели, поревели, разговорились. Потом решили поиграть в карты, и незаметно для себя Надя уснула. Я вздохнул, накрыл её одеялом, открыл окно, чтобы прохладный ночной воздух прогнал духоту, и ушёл в интернет. Чуть позже появился Диман, навеселе. Покурили с ним на балконе и разошлись по комнатам. Мне сначала не спалось, духота ещё не рассеялась, но постепенно веки сами смежились и я, в последний раз глянув на прелестное создание, спящее рядом, заснул.

Сон отличался от предыдущих. Вместо устрашающих картин и тёмных красок я увидел яркий свет и зелень деревьев. Вокруг было много весёлых людей, все шумели, пели песни и горланили что-то про свадьбу. Только вот лиц я рассмотреть не смог, всё как в дымке, будто у меня зрение минус восемь. Но размытые силуэты жениха и невесты я все же разглядел. Они танцевали рядом с фонтаном, красивые и счастливые. Жених в чёрном фраке, невеста в пышном белом платье. Взрывы хлопушек и фейерверков пугают голубей, но запах... Запах пороховой гари щекотал ноздри. Кислый. Такой ни с чем не спутаешь. Всё резко изменилось. Звуки взрывов били хлестко по ушам, пороховая гарь забивала дыхание. Последнее, что я увидел, как на белоснежном платье невесты расплывается кроваво-красное пятно, и проснулся.

Форточка, оставшаяся открытой на ночь, манила потревожившими меня во сне звуками и запахами, и я готов был на миллион поспорить, что это автоматная стрельба.

- Что это? Фейерверки? - испуганно спросила проснувшаяся Надя. На фоне светлого от полной луны окна я увидел её растрёпанные волосы.

- Нет, - я выглянул в окно, таясь у шторы. Выстрелы и вспышки обнаружились правее, где располагался железнодорожный вокзал. Стрельба не интенсивная, но и не прекращалась. Одновременно мне показалось, что я видел вспышки и в других местах над городом. Чертыхнулся зло. - Хрень какая-то...

- Я боюсь, - жалобно проговорила подруга, я почувствовал её дрожащие ладони, обхватившие мою руку.

- Я тоже, - ответил я "обнадеживающе" и запахнул шторы. Мягко отстранив девушку, метнулся к сейфу, на ходу крикнув. Мысли закопошились в мозгу, как залихорадившие вши. Что случилось? Откуда стрельба? - Диман, тревога!

- Что ты собираешься делать? - страх и безнадёжность росли в глазах Нади, а я ловкими, отточенными движениями достал из сейфа оружие.

- Пока ничего, - на кровать были брошены все четыре единицы оружия, имевшиеся в наличии. Я быстро снаряжал магазины "Сайги" патронами, а в это время в дверях появился заспанный Диман.

- Чё за хрень? - сонно спросил он в полутьме. Комната освещалась лишь светом монитора ноутбука, который я почти никогда не выключал.

- Не знаю, - я указал брату на "Бекас" и травмат. - Стрельба по всему городу. Давай, одевайся удобнее. Бери ружьё и пистолет. Патроны в сейфе.

- Ты гонишь, - пробубнил Дима, но сел на край кровати, потянув руку к ружью.

- Очень на это надеюсь, но перестраховаться стоит, - я снарядил четыре магазина, один из них тут же сунул в шахту снизу ствольной коробки, раздался характерный щелчок. Я надел штаны от камуфляжа, а поверх футболки накинул и застегнул простенький модульный разгрузочный жилет чёрного цвета. Мы всей командой заказали такие из Китая по дешёвке. Удобство заключалось в том, что в комплекте к жилету шли два подсумка - один под сброс пустых магазинов, а второй -трёхсекционный - под сами магазины, который легко крепился на животе. Магазины от "Сайги" отлично в них входили.

- Да что вообще творится?! - Надя нервно всплеснула руками и встала с кровати.

- Похоже, что в городе ведутся боевые действия, - сказал я серьёзно, дёрнул рычаг затвора назад, отпустил, оружие громко лязгнуло, досылая патрон. Пока нацеплял поверх жилета оперативную кобуру с пистолетом, заметил, как Надя метнулась к двери, успел встать между ними, холодно сказав. - Успокойся! Звони своим, кому хочешь звони. Скажи, чтобы сидели тихо, свет не включали. Двери пусть подопрут шкафами и холодильниками. А ты остаёшься здесь.

- Но мне надо, - девушка попыталась меня оттолкнуть, но будто наткнулась на каменную стену. - Пожалуйста...

- Дурью не майся, - я был строг и спокоен. - Позвони, это всё, что ты сейчас можешь сделать. А я на разведку. Может, всё не так страшно.

- Сам-то куда собрался?! - у Нади начиналась истерика, она не могла найти себе места, ходила между мной и Диманом туда-сюда.

- Всё равно нужно выяснить, что творится, - я оставался спокоен и непоколебим. Даже чересчур спокоен, чего сам не ожидал. - Диман, ты на охране дома. Я проберусь до вокзала и обратно. Звоните всем, кого знаете. Узнавайте подробности, предупреждайте. Может, в интернете что-то уже есть. Кому на хрен эта деревня сдалась? – я многозначительно окинул взглядом комнату, имея ввиду наш захолустный городишко. - Значит, так не только у нас.

Я быстро прошёл в прихожую, надел кроссовки, посмотрел на брата и подругу таким взглядом, будто прощался. На секунду меня осенило. А ведь правда, я не знаю, вернусь или нет. Ничего неизвестно. Так может, остаться? Сердце гулко билось о стенки груди от волнения и страха этой неизвестности, но я глубоко вздохнул и решился.

Глава 6. Вчера. Оперативное реагирование.

Пересекая один из перекрёстков, заметил вдалеке справа движущийся джип с чем-то установленным на крыше. Машина обследовала район старых пятиэтажек, внезапно остановилась, раздался истошный крик на арабском и, под грохот, закладывающий уши, в сторону дома вытянулся шлейф огня. Так это пулемёт! И судя по звуку и частоте выстрелов, крупнокалиберный. Черти уже начали объезжать город. Я вприпрыжку домчался до подъезда, преодолел два пролёта и ворвался в квартиру, падая в коридоре. Рядом со мной сразу появились Диман и Надя. Брат освещал меня фонарем, а девушка села рядом, испуганно приговаривая:

- Лёш, ты цел? На тебе кровь! Тебя ранили?

- Это не моя, - вяло отмахнулся я, принимая более удобное положение и успокаивая дыхание. Взгляд Нади при этом вопрошал: "А чья?!", но я не обратил на это внимание, с ходу предупреждая. - Там по "пятакам" телега с пулемётом катается, стреляют по окнам, так что не высовывайтесь. Диман, помоги снять.

Брат помог мне избавиться от трофейных доспехов. Мы перетащили всё в дальнюю комнату, окно которой выходило позади дома. Кстати, с этой стороны кроме гаражей и пилорамы ничего не было. Так уж вышло, что наш дом стоял на краю тайшетской цивилизации. Но свет включили лишь, когда Диман завесил окно несколькими одеялами. Я за это время успел отмыться от чужой крови. Попутно объяснил ситуацию:

- На вокзале - задница. Бородатые дяди с оружием всех постреляли. При мне зачистили дежурную часть ЛОВД. Не знаю, кто они. По-русски при мне не говорили. По району ездит тачка с пулемётом на крыше. Скорее всего, так во всём городе, потому что выстрелы слышатся со всех сторон. Значит, город захватывает крупная группа боевиков. Цели их пока непонятны.

- Реально, жопа, - пробубнил абстрактно Дима, вертя в руках трофейный автомат. Довольно пожилой АКМС с истёртыми временем цевьём и рукоятью. Да и воронение металлических деталей местами облезло. - Откуда добро?

- Поменялся, - нехотя ответил я, мельком глянул на остолбеневшую подругу, в мозгу тут же всплыли картины предсмертных страданий первого боевика.

- На что? - хмыкнул Дмитрий, скептически глядя на мой взбудораженный вид.

- На нож, - я отщёлкнул магазин от второго "калаша", тоже АКМС, не менее "свежий", заменил его на полный и принялся вытаскивать хабар из разгрузочных жилетов. Диман подтянул к себе второй жилет. Улов, кстати, оказался нехилым. Помимо самих автоматов, у нас во владении оказались девять полных магазинов и три пустых, а также три гранаты РГД-5 и одна Ф-1, четыре пачки патронов, а это, напомню, по три десятка в каждой, несколько дымовых шашек, ИПП, индивидуальные аптечки и радиостанция. Я забил пустые магазины патронами, сходил в ванную и смыл кровь с разгрузок. Стрёмно, конечно, но не до сантиментов. Я буду её на себе таскать, это даже не осуждается. Потому что она удобнее и практичней моего китайского ширпотреба. Надя всё это время тихонько просидела в углу комнаты, плохо скрывая накатывающиеся слёзы.

- Домой звонила? - спросил я, не оборачиваясь, но периферийным зрением заметил её кивок. - Скоро заберём их сюда. Надо покумекать, что со всем этим делать.

- Я родакам позвонил, - вступил Дима, примеряя жилет. - Они, конечно, в шоке. Сказал им, чтоб тихо сидели. На дачи эти черти вряд ли полезут.

- Ну да, - я согласно кивнул. - Им в городе работы непочатый край. Пошли, покурим.

***

Мы переместились на кухню, открыли окно и сели на пол, чтобы не выдавать себя огоньками сигарет. Надя приплелась следом. Не успел я закурить, как обратил внимание на телефон, что активно мигал в кармане. Звонил Андрей, речь его была эмоциональной:

- Как до президента! Хрен дозвонишься! Ты где есть вообще?! Думал, тебя уже пристрелили, как бешеную собаку! Видел, что в городе?

- Не шелести особо, любезный друг, - ответил я спокойно. - Знаю, видел. Я дома. Ты сам-то где?

- Возле тебя, в кустах сижу! - воскликнул Скоба.

- Ты там принципиально по делу или зайдёшь всё-таки? - сподобился я на шутку.

- Слышь, Петросян, я тут уже минут десять груши околачиваю, тебе звоню! - Андрюха и правда был на нервах. - Дверь открывай!

В течение нескольких секунд взволнованный товарищ с ружьём наперевес оказался в нашем пристанище. Пристроился спиной к холодильнику на полу, запыхтел сигаретой. Только после трёх полноценных затяжек выпалил:

- Ну, ты, Бешеный, и сучка! Я уж думал гнездо себе вить в этих клёнах, а ты тут спишь или чё там, - он обвёл нас троих подозрительным взглядом.

- Не кипешуй, братан, - я сделал примиряющий жест ладонями. При этом автомат дёрнулся, и Андрей обратил на него внимание.

- О, а "калаш" у тебя откуда? - парень сменил гнев на удивление, потом заметил у Димана такой же, да и вообще, наконец, обратил внимание на то, что мы «при параде». - Вы чё, без меня куда-то лазили?

- Типа того, - буркнул я. - Ты как добрался? Со Старого города пёр что ли?

Андрей действительно жил на другом конце города. Я с трудом представлял, как он преодолел все препятствия, но друг быстро пояснил, делая паузы на затяжки.

- Ночью пальбу услышал. Съездил окольными путями до Райисполкома, а там натуральная война. Бородатые всех валят без разбора, оружия валом, даже головы режут, суки! Но не с этой же пукалкой на пулемёты переть, - он посмотрел на двустволку, как на нечто бесполезное. - Со своими созвонился, с братаном и батей. Решили, что надо в деревню валить. Я видел, что в сторону южного выезда поехали тачки этих чертей, и подумал, что все выезды уже перекрыты, поэтому предложил добираться огородами до Старого Акульшета, а там уже на лодке до Коновалово.

- Разумно, - моргнул я, - а дальше что?

- Дальше весело, - выдохнув дым в потолок, продолжил Андрюха. - Я у тестя взял "Гришу ", - "Гришей" мы называли УАЗ-буханку, на котором в лес гоняли, - тёщу с тестем, жену с сыном погрузил и поехал к родакам. - Внесу в повествование друга географическую ясность. Наш тридцатитысячник разделён железной дорогой на две части. Ту, где жил я, назвали Новым городом, здесь, в привокзальном районе и на севере, северо-востоке города, были сконцентрированы пятиэтажные дома. Старый город же изобиловал частными постройками. Вот на самом юге Старого города у Андрюхи и находился свой дом. Имелось всего два места, через которые можно было попасть с одной стороны города на другую – «западный переезд», находившийся на западной окраине рядом с городским кладбищем, и «туннель», к которому можно попасть через район бывшего Райисполкома. Об этом и твердил мой соратник. - Через «туннель» и запад не поехал. Там по-любому эти. Но я же воин старый, вспомнил одну хрень. В общем, прямо через пути переехал.

Глава 7. Вчера. Разведка боем.

Мы ушли тихо, позади щёлкнул двумя оборотами замок. По тёмному закоулку дошли напрямую до железной дороги. Освещённая часть вокзала маячила вдалеке слева, а у нас довольно темно. Прожектора разбросаны по ширине ж/д развязки, да и товарняки удачно скрывают наши передвижения. По пути Скоба показал, где он ехал со своей семьёй. Пространство между составами не очень широкое, но если УАЗ протиснулся, то и джип захудалый пройдёт. Где его только взять...

Довольно тихо, на фоне непрекращающейся в городе стрельбы, мы добрели по щебёнке до пролегающего над нами, бетонного тела виадука, по которому люди перебирались из одной части города в другую. Прошли под ним, оказавшись на территории транспортного терминала, и вышли через оставшиеся открытыми ворота на улицу 19-го Партсъезда. Внезапно выстрелы раздались где-то справа. Там неподалеку, за тополиной рощей находилась асфальтированная площадка, вокруг которой ютились магазины. Мне даже показалось, что я слышал стон и крик, но может всего лишь показалось. К тому же, туда мы даже при желании не успевали. Через мгновение послышался шум мотора, который быстро стих вдали. Крепче сжав в руках автоматы, мы двинулись по улице, держась в зарослях клёнов и кустарника. Метров триста и мы на месте, скрытые низкими раскидистыми деревьями. Вот и угловое здание у перекрёстка, с решётками на окнах и мигающим красным огоньком сигнализации над дверью. Это и есть оружейный магазин "Фортуна". Огонёк мигал, подсказывая мне, что в здании нет электропитания. Как и во всём районе, а я сначала решил, что местные просто всё повыключали от страха быть замеченными. В абсолютной темноте мы решали, что делать. Вывод напрашивался сам - надо рвать одно из окон гранатой. Только вот прятаться самим от её осколков негде. То, что наряд ОВО не приедет на сработку - ясно как божий день. Отдел вневедомственной охраны находился на соседней улице, и именно оттуда слышалась бодрая автоматическая стрельба. Похоже, что тяжело сейчас овошникам, не до сработок сигнализации. Диман кивнул нам на соседствующий с магазином деревянный забор, мол, там спрячемся от взрыва, и в тот же миг я услышал звуки приближающихся на большой скорости автомобилей и стрельбу. Мы мгновенно залегли за деревьями в небольшой канаве, приготовившись к бою и наблюдая за перекрестком. Из-за "Фортуны" показались лучи фар, немного освещая находящийся по другую сторону дороги павильон АЗС. Визг и скрежет тормозов резанули по ушам. Традиционно серый, с синей полосой на боку, УАЗ полиции вылетел из-за магазина, пошёл по косой и въехал прямиком в автозаправочную станцию, только зад остался торчать снаружи. Через секунду метрах в тридцати от нас и на таком же расстоянии от потерпевшего аварию автомобиля, передом к нам встал черный "ленд-крузер", из которого тут же высыпали четыре фигуры и открыли огонь по УАЗу. Всё произошло так быстро, что я среагировал лишь в тот момент, когда в руках одного из боевиков ухнул РПГ. Граната ушла в цель, и бахнуло так, что мы оглохли, а силой взрыва ошмётки машины разнесло по округе, побив стёкла и деревья. Вот дебил! Стрелять в мишень из гранатомета, когда она так близко, станет только отмороженный. Но замешательство боевиков от взрывной волны играло нам на руку. Я коротко крикнул "огонь!" и первым нажал на спусковой крючок. Мы стреляли, пока не упали все четверо. Тут же кинулись к джипу. Так и есть, четыре трупа. Осознание убийства как-то поблекло на фоне общего куража и тонны адреналина, выработанного организмом.

- Тачку берём, ломаем двери! - командовал я, шмоная изрешеченные тела. - На ней же домой!

Пока мы с Андрюхой мародерничали, Диман прыгнул в многосильное авто, дал газу и внёс фрагмент жалюзи и двери внутрь магазина. Аккуратно отъехал и развернулся задом, выскочив и открыв объёмный багажник. Нужно было спешить, звук взрыва не мог не привлечь внимания. А может и мог. В городе сейчас такой кавардак. Дверь попинали, она с трудом, но поддалась, ввалилась внутрь. Только сейчас, внутри магазина, я понял, что нужно было взять фонарь, впрочем выход нашёлся тут же. Светя экраном мобильника, я нашёл подходящий фонарь на стенде, взял Андрею такой же. Мы принялись рыскать по залу, а брат сторожил снаружи. Слева - шмотки, рюкзаки, палатки. По центру в витрине - всякие рыболовные приблуды. Нам нужно то, что справа. Все единицы оружия стаскали в джип - травматы, гладкоствол, нарезное. Причём, тросы, которыми оружие крепилось к стендам, пришлось перестреливать. Не постеснялись взять и подержанное, и запчасти, и ножи. Когда настал час ломать "оружейку", что находилась за стеной, на минуту задумались, но ключ отыскался в ящике рабочего стола. Взяв с полок несколько рюкзаков, мы быстро набили их пачками патронов. Сгребли всё подчистую. Ещё оставалось место в багажнике и салоне. Недолго думая, накидали поверх основного богатства камуфляжи по размеру, берцы, патронташи, разгрузки, лопатки, фонари и бинокли. Пихали, пока тачка не просела, только тогда вспомнили, что ехать придётся через железнодорожное полотно, и если машина не преодолеет преграду, то все старания напрасны.

- Всё, валим! - гаркнул я очевидную истину, мы прыгнули в авто и Диман осторожно двинулся в обратный путь. Ехали молча, тяжело дыша, адреналин ещё не выветрился из организма. По дороге звонила Надя, ревела в трубку, что мы долго и что боевики ездят вдоль домов и обстреливают окна. Хана нашим натяжным потолкам, подумалось почему-то мне. Как преодолели множество путей, вспоминать неохота. Жутко трясло, "крузак" рычал от натуги, скрипел механизмами, но ехал. Хорошая машина. Решили оставить себе, только спрятать в кустах акации недалеко от дома. Вскоре подъехали к подъезду, район тих в этот ночной час. Боевики, по всей видимости, выполнили свою миссию, попугали жителей и убрались на основную точку базирования. Где она, ещё предстоит узнать. Под прикрытием Андрея, мы с братом стаскали хабар в квартиру. Я попутно подмигнул повеселевшей Наде, лишь на секунду расслабившись. В голове творился бардак, но кураж короткой схватки пока не отпустил. Скидав оружие и снаряжение в большой комнате, отогнали "крузак" в кусты и, наконец, задымили сигаретами на кухне. Пацаны молчали, уставившись в только себе видимый горизонт. Я видел в их лицах не то, что обычно. Не было в них ничего живого, только горечь. Я жадно втягивал дым сигареты, выпускал целые облака в тесное пространство кухни. Постепенно жар в голове спадал, сердце затормозило свой бешеный бег. Андрюха сматерился, добавив:

Глава 8. Вчера. А ты записался в добровольцы?

Через час добрались до дома, запыхавшиеся и уставшие. Но времени расслабляться отныне не предвиделось, поэтому я стал перебирать вооружение при содействии брата, а Ваня с Андрюхой готовили на балконе стрелковую позицию. Как ни жаль нового застекленного балкона, но оборона сейчас дороже. Я, занимаясь делом, погрузился в мысли. И думал о многом. В первую очередь, о близких. Пацаны вроде держались молодцом, хоть и не могли скрыть печальных взглядов. И это понятно, ведь слово "война" для человека гражданского, который не то, что убивать не готов, а просто оружие держит раз в год, да и то это задрипанное ружьё на рыбалке по синей лавочке, слово чуждое. Слово страшное. Мне было проще. Может, потому, что я пришёл в этот мир с сознанием, чистым от чувств, и мне приходилось испытывать их заново - радость, боль, страх, ярость. Только все чувства были острыми и яркими, а страх на их фоне выглядел блекло, затёрто. Может, мне что-то повредили в голове, итеперь она думает совершенно по-другому. Не может, а точно. Профессор Несинский говорил, что это очень плохо, и мы по-честному пытались бороться с моим притупленным чувством страха, но... наука не всесильна.

А ещё, когда всё началось, нет, даже раньше, ещё во время тренировок со Смирновым и занятий по стрельбе с парнями, я почувствовал что-то знакомое и будто родное. Запах пороховой гари, жёсткий звук перезарядки, хлёст выстрелов по ушам и тонны адреналина, а главное, я не знал, откуда эти навыки, но чутье само подсказывало мне, что и как делать. Тайна пришла из моего прошлого, но, сколько я ни копал в этом направлении, ничего путного не вышло. В военнике только номер части, в интернете про неё ничего не обнаружил, в военкомате посмотрели как на идиота, а Смирнов посоветовал не лезть, куда не следует. А почему не следует? Это моё прошлое, я обязан знать, ведь я не виноват в его потере! Да, и что там такого секретного в моей службе было? Не тренируют же у нас космодесантников, в самом-то деле.

Дальше мысль перетекла в другое русло, и я задумался о настоящем и грядущем. Ситуация складывалась безобразная. По всей стране бардак, да и в мире тоже ничего хорошего. Лично я эту войну внутри государства расценивал, как хорошо подготовленную террористическую операцию, попахивающую провалом отечественных спецслужб и успехом зарубежных. Чёрные флаги с белой арабской бязью говорили о том, что в гости к нам пожаловала самая отмороженная из террористических организаций. Били-били их наши в Сирии и не добили. Но откуда ноги растут у этой авантюры, в принципе, понятно. Не получится у них ничего, это ясно как божий день, но сколько народу погибнет, сколько сил и средств будет потрачено, а главное, Россия отвлечётся, и кто знает, каким боком повернётся эта революция. Зависит от того, на какой шаг готовы пойти те, кто спонсирует ИГИЛ.

Никто из нас не хотел войны, она пришла сама. Поэтому надо, пацаны, надо! Нас обманывает государство, обманывают торгаши и работодатели, но мы не рабы! Я не хочу, чтобы мы, наши близкие и просто люди в нашей богатой, но неблагополучной стране подчинялись кучке каких-то обезьян только потому, что поработить нас им приказали хозяева. Я не хочу, чтобы всякая мразь резала русский народ, глумилась над женщинами, убивала детей. Кому как не нам, повторяю в сотый раз, необходимо всё взять в свои руки, пока ещё можно что-то изменить. Те же старики из "пятаков" расчехлят свои "берданки" уже сегодня, но будет лучше, если мы поработаем сообща, сплоченно, одной командой и под единым командованием. И я готов взять на себя ответственность отдавать приказы, ведущие порой к смерти, я уверен, что смогу! Сейчас мы должны встать у руля здесь, чтобы завтра кто-то внял нашему примеру и начал сопротивление в другом районе, другом городе. Сейчас нам Родина всё простит - и мародёрство, и воровство, и убийство - если это для уничтожения врагов, мешающих нам жить...

Пацаны глядели на меня пылающими взглядами. Оказывается, всё, что было в моей голове, я высказал вслух, и теперь на меня смотрели четыре пары горящих глаз. Надя тоже выслушала речь. И мне показалось, что они решились, что мои слова сделали своё дело. Парни, наконец, переступили черту, отбросили сдерживающие их сомнения.

- Фига себе, ты - оратор, - удивлённо помотал головой Андрей. - Ты же знаешь, братан, что я за правду, а она на нашей стороне, - друг, протянул мне руку, и я крепко её пожал, долго не отпуская. Рукопожатие было нашим, для близких. Как у ножа есть хват прямой и обратный, так и у нас, обратным приветствовали друг друга близкие друзья, братья, приближая оппонента к сердцу, а значит, доверяя. Диман положил свою ладонь сверху, накрывая наши.

- Лёха, не вопрос, порвём гадов!

Ванька чуть поколебался, но когда участвовал в рукопожатии-клятве, глаза его горели праведным огнём.

- Не знаю, что получится, но я с вами! - твёрдо сказал он.

- Работаем! - с азартным блеском во взгляде подвёл я итог. - Обзванивайте всех знакомых, узнавайте обстановку. Кто может, пусть подтягиваются сюда. А может, кому-то помощь нужна. Когда соберём народ, нужно будет из машин сделать баррикады, чтобы в район никто не смог заехать.

И мы принялись за дело. Уже начало рассветать, но солнце пока ещё стеснялось показаться из-за домов. Несмотря на ранний час, жителям города было не до сна, но, как бы мы упорно ни названивали знакомым, некоторые из них так и не ответили. Те же, кто вышел на связь, изрядно напуганы и деморализованы. Я вскоре бросил телефон на диван и принялся шаманить с гитарным усилителем звука. Тяжелый чёрный параллелепипед на колесиках вытащен на балкон, вместо гитарного шнура подцеплен микрофон. Я не думал о том, что буду говорить, хоть от этого многое зависело. Нутро подскажет в нужный момент. Ровно в семь я собрал парней и обрисовал ситуацию:

- Значит так, пацаны. Каждый из вас займет позицию на одном из направлений, на удалении от этого места. Когда займёте позиции, дайте знать, - я поднял радиостанцию перед собой и три раза быстро нажал на тангенту. Радиостанции товарищей тут же откликнулись троекратными щелчками в эфире. - Дальше я опробую громкость. Ваша задача - контролировать уровень звука, чтобы дальше вашего местоположения не было слышно, и вести наблюдение по своим направлениям. Особенно интересует улица Транспортная и гостиница "Бирюса". Я скажу речь и буду ждать людей на площадке между домами. Надеюсь, пройдёт без эксцессов, потому что я буду один.