Цвет моей магии

1

– Желтый! – упрямилась Арла. – Не понимаю, зачем нужен голубой цвет?

Кончик ее пальца уже окунулся в банку с ярко-желтым порошком, но сомнения не позволяли моей сестре довести начатое до конца.

– Желтый и голубой, – спокойно повторила я, словно пыталась достучаться до разума несмышленого ученика, – солнце и небо. Не глупи, Арла! Нужно два цвета, чтобы улучшить погоду!

На самом деле то, чем мы сейчас занимались, можно было бы назвать превышением полномочий. Творить магию, особенно в масштабах города, допускалось лишь под зорким наблюдением наставниц. Но разве правила существуют не для того, чтобы их нарушать? Особенно когда тебе 17, и подростковое бунтарство в крови еще не успело иссякнуть.

– Ну, тебе виднее, Мара, – пожала плечами сестра, в голосе ее я услышала обиду, – Ты же у нас самая способная магичка, не я.

Я пыталась возразить, но Арла стряхнула порошок с пальца и, приняв притворно серьезный вид, строгим голосом молвила: «Вот она – наше будущее, наша надежда, наша самая-пресамая Мара!».

– Да ладно тебе! – я легонько ткнула Арлу локтем. – Одна наставница сказала, а все поверили.

– Одна наставница, три ее коллеги, – сестра начала загибать пальцы, – все говорят, сестричка.

Будто бы это была моя вина! Непонятно, за какие заслуги все наше магическое сообщество решило, будто я – одна из потенциально могущественных магов нашего мира. После получения соответствующего образования, конечно. Пусть я пока обучаюсь у своей первой наставницы, выстроилась уже целая очередь учителей, готовых знакомить меня со всеми премудростями этого нелегкого дела, а потом, по всей видимости, разделить со мной славу и могущество. Смешно! Да, магия мне дается очень легко, можно сказать, на уровне интуиции. Но, помилуйте, разве я одна такая?!

– Ты отвлеклась, – сказала я. – Нам надо сделать ясную погоду, помнишь?

Ливень, зарядивший с самого утра и не собиравшийся заканчиваться даже после обеда, был серьезным препятствием для наших с Арлой планов. И ее, и меня этим вечером ожидали свидания. И, если в моем случае это был давно знакомый Брин, то Арла собиралась впервые встретиться с недавно поселившимся на нашей улице пареньком по имени Дин. Волосы его были цвета спелой ржи, а глаза – отчаянно-серого цвета. Этот молодой человек стал причиной бессонницы моей сестры. Поэтому и пришлось нам сегодня пойти на серьезные магические меры – еще одну ночь без сна Арла не была готова вынести.

Я осторожно посыпала на ладонь голубой порошок, добавила немного желтого, перемешала тоненькой веткой. Летнее небо вперемешку с лучами солнца, все правильно. А потом резко хлопнула в ладоши, и полученная смесь вылетела в открытое окно, растворилась в дожде и… вот она, ярко-синяя прореха в серых тучах! Не прошло и пяти минут, как небо полностью очистилось, а солнце засияло не только наверху, но и на земле – в каплях воды на траве, зеркальной поверхности луж и в наших с сестрой глазах.

– Хочешь узнать, что было бы, если бы ты использовала только желтый порошок? – улыбнулась я Арле.

– Нет, – пожала плечами сестра и отвернулась.

Поздняя весна уже стала полноценным летом. Наш городок утопал в облаках цветущих гортензий и жасмина. Каменные стены домов прятались за фиолетово-голубыми, нежно-розовыми и белоснежными соцветиями. Воздух был настолько ароматен, что напоминал сироп. Свежий ветер нес воспоминания о недавнем дожде, но солнце уже успело высушить землю. Осторожно высунув голову из двери, я убедилась, что матушка меня не видит, и выскользнула на улицу. Не то, чтобы мать запрещала мне ходить на свидания, как раз наоборот. Брин считался прекрасной кандидатурой на роль будущего мужа, и нам не было нужды скрывать наши отношения. Но какой, скажите, интерес, когда любая ваша встреча одобрена родителями и даже всезнающими соседями? То ли дело тайные встречи, побег из дома и… что там еще пишут в книгах о любви? Вот мы с Брином и играли – я незаметно выбиралась из дома и скрытно добиралась до условленного места – дикого орешника, речной отмели, цветущего луга. Лишь бы подальше от города и любопытных зрителей.

Арла убежала еще раньше меня – заплела толстую русую косу, надела лучшее из своих платьев – и была такова. Мы же с Брином были знакомы так давно, что уже не нужно было каждый раз пытаться произвести впечатление друг на друга. Так что я просто замотала волосы белым платком, надела платье полегче – жара была довольно ощутима – и заспешила по городским улицам. Горожане, прятавшиеся до этого от дождя, казалось, все разом высыпали на улицу, добавив окружающему миру пестроту, шум и оживление. Глаза рябило от ярких одежд, знакомых и незнакомых лиц, выцветших под солнцем вывесок на торговых лавках, блеска тротуарных камней. Разглядывая все вокруг, я каждый раз представляла, что в моих руках магические порошки всех цветов – синие, как платье молодой торговки, красные, как ягоды на ее прилавке, коричневые, как хлеб в корзине старушки Аззи, серо-зеленые, словно ставни на доме портного… Весь мир был бы мне доступен! Он лежал бы в моих ладонях в крошечных прозрачных склянках, наполненных разноцветной магией. Я сама была полна этой радугой, этой пестротой и многоцветием жизни. Может, именно поэтому наставники видели во мне такой большой потенциал?

Пригород встретил меня высокой темно-зеленой травой, мерным гудением пчел и обещанием прохлады. Там, впереди, несла свои воды быстрая и глубокая река Тана. Она огибала город, словно сжимая в объятиях, то исчезая среди глубоких и опасных обрывов, то весело шелестя в зарослях ивняка. До воды я не дошла – наша с Брином встреча была запланирована в крошечной рощице, волею случая выросшей прямо между городом и руслом реки.

Я сходу шлепнулась на бархатную траву, развернула небольшой узелок, в котором лежали яблоки, и покосилась на небо. Ни одного облачка! Моя магия сработала на славу! Странно, почему Арле так тяжело даются простые вещи?

***

– Был бы разбойником – легко бы тебя украл! – видимо, я задремала под шелест листвы, потому что появление Брина оказалось совершенно неожиданным.

Взмахнув копной темно-рыжих кудрей, он сел напротив меня и протянул букетик полевых колокольчиков.

– Полдня тебя ждала, уснуть успела! – я в шутку надула губы, но цветы взяла.

– Не верю, – покачал головой Брин, а в его голубых глазах загорелись искорки, – сегодня почти весь день лил дождь. Вряд ли ты согласилась бы ждать меня в холоде и сырости. Кстати, распогодилось-то почти к нашей встрече. Признавайся, твои проделки?

– Не проделки, а вполне себе магия, – я бросила Брину яблоко, которое тот поймал с присущей ему ловкостью.

– Тетушка Мотт расстроилась. Она так ждала дождя, чтобы ее виноградник смог вдоволь напиться воды. А из-за тебя опять начнется засуха, и мы останемся без вкуснейшего домашнего вина.

– Не волнуйся. Как только Арла сходит на свидание со своим Дином…– я, опомнившись, закрыла рот ладонью. Выдала секрет, какая незадача!

– Твоя сестрица запала на этого белобрысого? – Брин захохотал так, что чуть не подавился куском яблока.

– Забудь. Если Арла узнает, что я тебе рассказала, вовек меня не простит. Она и так почти каждый день дуется, что…

– Что ты обходишь ее во всем, что касается магии, так?

– Я ее понимаю… – мне сложно было говорить о взаимоотношениях с сестрой, но Брин и так был в курсе всего. – Ну, я тебе уже говорила. У Арлы есть способности к магии, несомненно, есть. Но, почему-то все уверены, что именно у меня какой-то необычайный талант. А сестра… Ей завидно, понимаешь? Мы же близнецы, у нас все должно быть поровну.

– Близнецы… Но, Мара, я уже говорил, вы абсолютно разные! Даже внешне не похожи.

– Арла красивее, – ухмыльнулась я.

– Не для меня, – Брин взял мои ладони и крепко сжал.

Он был прав. Даже будучи близнецами, мы с Арлой не были копиями друг друга. Сестра крепче и выше меня. Она, казалось, впитала в себя те краски, которые мы должны были поделить на двоих. Ее темно-русые локоны и мои светлые, как лен, волосы. Ее темно-серые глаза и мои – прозрачные, словно вода с легким налетом синевы. Арла всегда казалась старше и сильнее меня во всем. Во всем, что не касалось магии.

Магия!

Я повернулась к Брину.

– Мне ведь скоро придется уехать. Экзамены вот-вот начнутся.

– Я думаю, что смогу найти работу в столице. Тогда мы сможем пожениться.

– Не раньше, чем я завершу учебу, помнишь? – я ласково потрепала Брина по щеке. От мыслей о расставании искорки в его глазах моментально погасли, и это причинило мне боль.

– Ты станешь самым могущественным магом в городе, а я открою самую крупную в столице лавку.

– Так и будет, даже не сомневайся.

Медленно солнце спускалось к горизонту, а воздух наполнялся писком комаров и прохладой, идущей с реки. Моя голова лежала на коленях Брина. Мы молчали, а над нами расстилалось небо – нежно-сиреневое, в клочьях розовых и золотых закатных облаков. Сейчас в мире для меня существовала лишь одна магия – любовь. И было ли что-то важнее и прекраснее этого сияющего и многогранного чувства?..

2

– Ох, Мара, вставай скорей! Да просыпайся же!

Подушка была на редкость мягкой, и я утопала в ней, как в облачке. А одеяло, тяжелое, широкое, натянуть его по самые уши и…

– Мара, тебе говорю! – я почувствовала, как меня безжалостно трясут, и открыла глаза. Всю ночь не могла уснуть, размышляя о Брине, о нашем будущем. И вот, стоило только на рассвете сомкнуть глаза…

– Твоя наставница пришла, слышишь? А с ней представитель учебного корпуса.

Я в ужасе вскочила с постели. Мама смотрела на меня круглыми, как у совы глазами, в которых плескалась откровенная паника.

– А-а… платье, мам. Расческа… – я нырнула под кровать в поисках обуви, которую по привычке затолкала туда перед сном.

– Ищи сама! – мать с несвойственной ей живостью поспешила из комнаты. Уже из коридора до меня донеслось ворчание. – Мне еще потчевать гостей, а ты со своим платьем! Вон, Арла уже с утра готова, словно ждала…

Одной рукой застегивая платье, другой приглаживая волосы, я поспешила на кухню, откуда доносились аппетитные запахи жареного мяса и овощей. Видимо матушка проявила настоящее волшебство и приготовила гостям яства, достойные званого ужина.

За кухонным столом сидела целая компания. Дэдда, моя наставница по магии, худая, прямая, как спица, еще более серьезная, чем обычно. Сестра, излучающая невероятное дружелюбие и подготовленность – аккуратная коса через плечо, скромное и отутюженное платье. Посередине – пожилой мужчина в темно-синем пиджаке, который, казалось, целиком увлечен поеданием отбивной, но на деле внимательно изучал наставницу и Арлу. Мое появление отвлекло троицу.

– Подойди, Мара, – наставница Дэдда сделала приглашающий жест рукой, а матушка, для верности, схватила меня за локоть и подтащила к гостям.

– Доброго утра вам, – я постаралась незаметно избавиться от маминой хватки и села к столу.

– Познакомься, девочка, это господин Таррот – один из твоих будущих преподавателей, – наставница говорила так, будто я уже успешно сдала вступительные экзамены. Я изобразила самую очаровательную улыбку, и слегка поклонилась Тарроту.

– Дэдда неустанно хвалила тебя, пока мы шли к вашему дому, – преподаватель посмотрел на меня изучающе, но в его глазах я заметила хитрые и веселые огоньки. Арла же смерила мужчину таким горящим взглядом, что тот поспешно добавил, – тебя и твою сестру, я хотел сказать.

– Надеюсь оправдать ваши ожидания, – вежливо произнесла я. Как часто ходят преподаватели корпуса к своим потенциальным ученикам? Сомневаюсь, что это обычное явление. Сестра тоже это понимала и неустанно буравила присутствующих глазами, полными злости, сохраняя, при этом, совершенно милое выражение лица.

– Посмотрите на это, – Таррот достал откуда-то из-за пазухи небольшой флакон из прозрачного стекла и поставил на стол.

Арла, словно коршун, схватила сосуд и поднесла к глазам.

– Песчаный порошок, – выдохнула она.

Да, даже не беря флакон в руки я видела, что в нем находились мелкие крупицы серо-красного вещества.

– Расскажи, что ты знаешь о его свойствах, – попросил преподаватель.

– Место добычи песчаного порошка – Великая пустыня на юго-востоке нашего материка. Материал для создания данного вещества труден в добыче, поэтому вышеуказанный порошок обладает высокой себестоимостью, – Арла, без единой заминки, протараторила текст, будто прочитала прямо из учебника и, вздернув нос, посмотрела на старших. Как ни странно, ее уверенная речь произвела на наставницу Дэдду совершенно противоположный эффект – она напряглась, став еще прямее, и с некоторым страхом поглядывала то на Таррота, то на Арлу, то на меня.

– Что ж, ты, я вижу, обладаешь хорошей памятью, – сказал преподаватель. И я не могла ручаться, что это было похвалой. – Покажи на деле, как ты будешь применять песчаный порошок.

– Господин Таррот, может…

Мужчина не дал Дэдде договорить.

– Все в порядке. Ну же, Арла?

Сестра и бровью не повела и вытащила пробку из флакона. Невероятный, непередаваемый аромат разнесся в ту же секунду по кухне. Горячие ветра, безжалостное солнце, выгоревшие кости.

– Арла, закрой! – слова сами сорвались с моих губ.

Сестра замерла. А Таррот обратил ко мне взгляд, и в нем уже не было ни веселья, ни хитрости, только научный интерес.

– Объяснишь, почему? – то ли спросил, то ли приказал он.

– Свойства песчаного порошка невозможно предусмотреть заранее, – голос мой немного осип, и я прочистила горло, – что произойдет при его использовании можно только предугадать. Но тут…

– Продолжай, – Таррот продолжал внимательно меня изучать.

– Кости, – я запнулась, но собралась с мыслями и продолжила, – порошок, кроме всего прочего, пах сгоревшими костями. Мне этот запах показался… опасным, наверно.

– Ты испугалась, – удивленно протянула сестра.

– И правильно сделала! – как разжавшаяся пружина, преподаватель откинулся на спинку стула и протянул руку, чтобы забрать у Арлы флакон. – Маг работает не только с порошками, девочки. Он взаимодействует со всем окружающим миром в придачу. Разве вас этому не учили?

– Разумеется, я говорила им это сотню раз, – Дэдда закивала головой, словно это ее уличили в невежестве.

– Песчаные порошки, кроме высокой цены, еще и невероятно опасны, – Таррот плотно закрыл сосуд крышкой и сунул обратно за пазуху. – В момент совершения любых действий с этим веществом маг должен прислушиваться ко всем своим ощущениям – запахам, звукам, даже мыслям.

– Но вы же не стали бы подвергать нас опасности? – нахмурилась Арла.

– Почему нет? – пожал плечами Таррот. – Если бы не магическая интуиция Мары, нам бы пришлось очень несладко.

Дэдда лишь покачала головой. Она-то понимала, что на самом деле господин Таррот не позволил бы Арле использовать это вещество.

– Ужасы какие вы говорите! – матушка, безмолвно внимающая нашей беседе, покачала головой и поспешила налить гостям травяной чай.

– Скоро мы встретимся с вами на экзамене, дорогие девушки, – Таррот слегка пригубил напиток. – И вы покажете нам все, на что способны. Кстати, угощение выше всяких похвал, уважаемая, – мужчина слегка поклонился матушке, чем вверг ее в еще большее смятение.

***

В тени вишневых деревьев мне думалось лучше всего. Здесь, в глубине сада, было чудесное местечко для размышлений и отдыха. Растянувшись в невысокой траве, я смотрела на переплетение тонких веток и белых цветов над моей головой и пыталась понять цель визита господина Таррота. Нас, поступающих в столичный учебный корпус, будет экзаменовать целая комиссия. Визит преподавателя никак не вписывался в стандартную процедуру вступительных испытаний.

Сердитый шорох раздался поблизости, и я поспешно села. Арла. Скрестив руки на груди, она смотрела на меня в упор, а ее красивое лицо портили красные пятна злобы.

– Решила заранее показать, какая ты умная да одаренная? – прошипела сестра.

– Нет же, Арла. Если ты о песчаном порошке…

– Ты мне даже попробовать не дала, трусиха! – Арла разъяренной кошкой подскочила ко мне и пнула прямо в бедро.

Охнув от боли, я вскочила на ноги и приготовилась защищаться.

– Таррот не дал бы мне в руки этот порошок, если бы не был уверен в его безопасности. А из-за тебя у меня даже шанса не было показать себя.

– Ты сама слышала, как господин Таррот говорил…

– Потому что ты начала нести эту чушь про кости! – завопила Арла. – Он же ради тебя приехал, чтобы посмотреть на эту великолепную, несравненную Мару! А в тебе нет ничего необыкновенного, слышишь? Нет! Ты – самая обычная! Поняла? Обычная!

– Арла…

Но сестра развернулась и, словно вихрь, вылетела из сада. Отныне между нами разгорелась война.

Мне остро захотелось увидеться с Брином. Он, как никто другой, мог понять мои беды и успокоить в теплых и надежных объятиях. Несколько белых лепестков цветущей вишни закружились перед моим лицом в дуновении ветра. Сделав глубокий вдох, я загнала подступающие слезы в самую глубь сердца. Брин, милый! Как мне уехать от тебя, как покинуть на долгий срок, когда даже день расставания настолько терзает душу?

Я выбралась из укрытия. Брин работал помощником мельника недалеко от города, и я решила прогуляться до мельницы. Если даже не увижу любимого, так пусть хоть прогулка пешком успокоит мое смятенное сердце.

Арла стояла у ворот – неподвижная, прямая, как дерево, крепко сжимая кулаки. Злится. Я осторожно обошла ее со спины, но сестра, кажется, не заметила моего маневра. Я посмотрела на ее лицо и похолодела – нет, красные пятна уже сошли, но теперь кожа Арлы приобрела нездорово-белый цвет. Губа прикушена, вот-вот пойдет кровь. И она дрожала! Я стояла, не в силах произнести ни слова, казалось, целую вечность, хотя не прошло и секунды. И услышала смех. Звонкий девичий смех, а затем – басовитый мужской хохот. Парочка шла вдоль улицы, отдаляясь от нас, но именно их Арла провожала ненавидящим взглядом.

Дин! Я узнала парня, в которого была влюблена моя сестра, с которым она уже сходила на свидание. И этот Дин, мечта Арлы, шел сейчас в обнимку с другой девушкой, целовал ее в щеку и гладил волосы – зная, что Арла наблюдает за ними.

– Вот же гад! – невольно вырвалось у меня.

Сестра, едва заметив мое присутствие, дернулась, как от удара. И, медленно развернувшись, ушла в дом. Не сказав ни слова. Не бросив на меня даже взгляда.

***

Радуга. Волшебство, явленное нам в небе. Семь чистых цветов, судя по поверьям – неиссякаемый магический источник, недоступный для простых смертных. Дотянись до радуги – и получишь силу, способную менять мир и побеждать смерть. Судя по тому, что мага такого уровня наша история еще не знала, радужный полукруг оставался недосягаемым и манящим.

Я сидела на крыльце, отсыревшем от летнего дождя, и держала в руках два крохотных флакончика с лиловым и белым порошками. Обмакнула палец в первый, едва тронула другой, подула – и с ладони моей слетела бабочка – нежно-лиловая, невесомая. Она осторожно взмахнула хрупкими крылами, поддавшись легкому порыву ветра, и тут же исчезла, растворившись в дождевых каплях. Я еще одну. И вторую. И третью. Одну за другой я выпускала с ладони лиловых бабочек, чтобы через минуту они сгинули в дожде.

После визита господина Таррота мои дни стали расписаны поминутно. Мама четко следила, сколько времени я уделяю работе по дому, а сколько – подготовке к экзаменам. Наставница Дэдда занималась со мной после обеда по нескольку часов, а потом я снова попадала под надзор своей матушки и не смела оторвать голову от книг. Иногда я хитрила и, как сейчас, например, бесцельно забавлялась, творя порошками маленькое колдовство. Мать, к счастью, воспринимала эти забавы как учебную практику и не мешала. Лишь с наступлением сумерек у меня появлялось немного времени, чтобы увидеться с Брином. Эту привилегию я выбивала мольбами и слезами, клятвенно заверяя, что вечерние свидания никак не помешают мне тщательно готовиться к поступлению в учебный корпус.

Я никому не говорила, что думаю на самом деле. Чего хочу. О чем мечтаю. Мое будущее было предопределено в тот самый день, когда я, еще совсем малышка, попала в руки к наставнице Дэдде, и она увидела во мне такой потенциал, какого давно уже не находили в юных магах и магичках. Меня возили в столицу, показывали как диковинку седовласым ученым, колдунам высших степеней, и все они, в один голос, восхваляли меня – будущее чудо, и мою наставницу – что так вовремя заметила кладезь таланта. Сколько рассказов я выслушала о том, как однажды войду в свою полную силу, выучусь всему, чему возможно и стану самой могущественной, самой влиятельной и – безо всякого сомнения – в один прекрасный день возглавлю Государственный Совет магов. И тогда мы все заживем прекраснее прекрасного и прочее, и прочее.

Когда он настал, тот момент, в который я поняла, что окутана чужими мечтами, словно паутиной? Да, в тот самый день, когда Брин, мельничий мальчишка, помог мне дотащить тяжелую корзину с рынка. Солнечные искры, горевшие в рыжих волосах, веселый взгляд, крепкие натруженные руки – моя собственная мечта обрела форму, но, увы, не смысл. Я знала, что не могу сойти с уготованной мне тропы. И, хотя Брин уверял, что мы будем вместе, даже если я и вправду возглавлю Совет магов, в глубине души я знала, что этому не бывать. Не будет счастлив мельник с магичкой высшего уровня. Да и магичка с ним тоже.

За моей спиной хлопнула дверь, и на крыльцо вышла Арла. Я быстро подвинулась, чтобы не мешать ей пройти. Не обращая внимания на дождь, сестра пошла в огород, чтобы нарвать зелени для салата. Без лишних церемоний она обрывала листики укропа и стрелки лука, практически выдирая растения из земли. Ох, видела бы мама…

Молча Арла вернулась обратно в дом. На меня она обратила внимания не больше, чем на дождь. Мы не разговаривали уже неделю.

3

– Брин, не устраивай экзамен раньше времени!

– Нет-нет, давай, объясни мне, невежде.

– Я же уже пыталась!

– А я не понял. Давай еще разок.

Брин растянулся на густой траве и смотрел на меня снизу вверх своими вечно улыбающимися глазами. Я сидела рядом, обхватив руками колени, и не могла насмотреться на лицо возлюбленного. До экзамена оставалось чуть больше полутора недель, а предчувствие разлуки уже наводило на меня тоску, темную, как ночной туман.

– Маг берет порошок, концентрируется на его цвете. Именно цвет должен вызывать ассоциации с тем действием, которое нужно совершить… Брин, давай я не буду поступать на учебу!

Последняя фраза сорвалась с моих губ столь неожиданно, что я испугалась и закрыла рот ладонью. Брин сел и обнял меня за плечи.

– Мара, твой отъезд в столицу просто сделает наши встречи более редкими, но не разлучит нас. А когда ты станешь известной на весь мир магичкой, я женюсь на тебе, и все будут мне завидовать!

– Мечтай-мечтай! – юмор Брина помог сдержать навернувшиеся было слезы, и я ласково погладила его по шершавой щеке. – Разве славы и признания я хочу, милый?

– Ты просто боишься. Неизвестности, чужого города. Мара, я же тебя знаю, ты со всем справишься! Будешь счастлива, изучая новое, знакомясь с людьми, совершенствуя свой дар…

– Из-за этого дара Арла со мной не общается, – я прикусила губу и сделала глубокий вдох.

– Завидует, – протянул Брин. – Хочешь, я с ней поговорю?

– Не стоит. Сестрица у меня упрямая. Вот кто заслуживал бы сильного магического дара. Арла бы справилась лучше меня. Она целеустремленная, сильная, она…

– …не ты. И это хорошо, – Брин прижал меня к себе и нежно поцеловал. – Я тебя люблю. И это навсегда, Мара.

– Я тоже, Брин.

– Любишь себя?

– Да ну! – я ткнула его в бок, – Весь романтичный момент испортил!

– Сейчас исправлюсь, – Брин достал из кармана небольшой кожаный мешочек и протянул мне.

– Подарок? – мы частенько обменивались разной мелочевкой вроде необычных камней, засушенных цветов, речных ракушек. Это был маленький ритуал заботы, наивный, но каждый раз согревающий наши влюбленные сердца.

Я открыла мешочек, но на этот раз в нем не оказалось ни камней, ни растений. Витой браслет из меди, рыжий, как волосы Брина, простой, но изящный. Пальцы мои задрожали и чуть не выронили чудесный подарок.

– Брин, но ведь это… – любое украшение для рук, подаренное девушке парнем, было символом помолвки. Но ведь мы с Брином договорились, никакой свадьбы, пока я не закончу обучение!

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – кивнул он, – сейчас, потом; завтра или годы спустя. Просто прими браслет, и я буду знать, что однажды наш счастливый день настанет.

Я разглядывала медную поверхность, не решаясь поднять глаза на Брина. Солнечные блики мягко отражались от металла, а я смотрела на переплетение медных полос, пока они не стали расплывчатыми от невесть откуда появившихся слез.

– Позволь…

Брин мягко забрал браслет и надел его мне на запястье – осторожно, словно боясь, что я выдерну руку и убегу. Теплый металл приятно ощущался на коже. Когда я уеду далеко от родного города, рыжая медь будет напоминать мне прикосновения любимого. Брин ждал моего ответа.

– Забери его.

– Что? Но почему, Мара?

– Забери! – я с отчаяньем сорвала браслет с руки и сунула его обратно в мешочек. – Мы сейчас не должны ничего планировать. Ничего серьезного.

– Почему? – лицо Брина посерело, словно предгрозовая туча. – Ты думаешь, если нам всего по семнадцать лет, мы не можем решать, как строить дальнейшую жизнь? Ты не веришь в серьезность моих намерений, Мара?

– Верю! Я верю, милый, – я протянула руку, чтобы коснуться лица любимого, но тот отпрянул. – Послушай. Я совсем скоро уеду. И неизвестно, как сложится дальнейшая жизнь. Моя, твоя. Нам… не нужно связывать себя обещаниями. Не сейчас.

– Когда же?

– Позже. Когда я…

– Когда ты станешь всесильной магичкой и сможешь найти себе мужа, более подходящего, чем простой мельник, – Брин поднялся на ноги и посмотрел на меня с такой болью в глазах, что невозможно было вытерпеть.

– Нет же, нет, милый! – я вскочила и схватила любимого за рукав. – Мне никто кроме тебя не нужен, пойми! Я просто думала…

– Ладно, Мара, не мучайся оправданиями. Мне жаль, – Брин разжал мои пальцы, крепко сжимающие ткань его рубашки и, развернувшись, ушел. А я не могла сделать и шага. Воздух стал вязким, словно кисель, вечерние сумерки обернулись тьмой – той, что сдавила мое сердце, невыносимо, неисправимо.

Неисправимо?

Я с трудом сделала вдох.

«Дай ему успокоиться, – шептал где-то в глубине голос разума, – дай ему время заглушить обиду. А потом делай все, что в твоих силах. Все, чтобы исправить эту ошибку, чтобы вернуть Брина, спасти вашу любовь».

Мне действительно нужно было в это верить. Дрожащими руками я подобрала с травы мешочек с браслетом и положила в карман.

***

– Привет, Мара. А Брин не у вас? – шестилетний Мити, младший братик Брина, стоял у нас на крыльце, сжимая в крохотной ладошке ивовый прутик.

– Нет, малыш, не у нас. Почему ты спрашиваешь?

– Мамка меня отправила его искать, – мальчик насупился и поковырял прутиком дырку между досок в полу.

– Так на мельнице поищи, – матушка выглянула у меня из-за спины и недовольно покачала головой. – Неужто ты думаешь, что в разгар рабочего дня твой братец будет у нас рассиживаться?

Мити недовольно засопел и собрался уходить.

– Постой-ка, – окликнула я мальчонку. – А почему твоя мама Брина ищет?

– Его дома давно не было, – еще больше насупился Мити. – Вот мы все ищем.

– Пошли! – я схватила ребенка за руку. – Проведаем твоих родителей.

– Куда это ты, Мара? – мама встала на крыльце, уперев руки в ребра. – А к экзаменам кто готовиться будет?

– Потом… – отмахнулась я. – Пошли же, Мити.

– Когда потом-то?! – мама перешла на крик, но мы с мальчиком уже выходили со двора. – Вот Арла, умница, занимается, а ты…

Всю дорогу Мити не разговаривал, а только тяжело сопел и стегал траву своим прутом. Его мать мы встретили по дороге. Несмотря на грузное телосложение, она быстро шла к нам, утирая взмокший лоб ладонью.

– Нет? – спросила она с отчаяньем в голосе.

– Тетушка Данья, скажите, что случилось?

– Да вот то и случилось, – женщина с трудом перевела дыхание. – Вчера ждали, ждали Брина после работы, а его все нет и нет. Ладно, думаю, наверно с тобой где-нибудь, расстаться не может, дело молодое. А сегодня в полдень прибегает мальчишка от мельника, говорит, если Брин начнет работу прогуливать – вмиг выгонят. Вот тут-то я и забеспокоилась. И Мити на поиски отправила, и Дану. Муж вот к мельнику пошел. Ой, что ж это такое то, а…

Сердце гулко ударилось в груди. Я словно глотнула слишком холодный воздух и теперь стояла в полной растерянности.

– Ма-а-ам! Никто его не видел, – откуда-то к нам подбежала Дана – единственная дочка в бриновой семье. Увидев меня, девочка просияла. – Мара, ты же нам поможешь? Ты же можешь найти Брина с помощью магии!

– Ну конечно! – тетушка Данья всплеснула руками, и на лице у нее читалось явное облегчение. – Давай, Марочка, возьми свои порошки.

– Но я не умею искать людей с помощью магии! – что я могла сделать? Только развести руками от бессилия.

– Ну попробуй, девочка, чего тебе стоит?

– Я не знаю как, поймите же!

– Ой, девочка, – тетушка Данья отвернулась, но я успела заметить в ее глазах разочарование и обиду. Как мне объяснить? Как втолковать этой женщине, незнакомой с магией, что меня учили менять погоду, создавать иллюзии, рисовать на воде – многому меня учили, но только не поиску пропавших людей.

Отец Брина еще не вернулся с мельницы, Дана, Мити и их многочисленные приятели оббежали повторно весь городок, но Брина и след простыл. Мы с тетушкой Даньей сидели на кухне в тягостном молчании, каждая в своих мыслях. Я корила себя. За то, что поссорилась с Брином, за то, что не пошла в тот же вечер вымаливать прощения, за то, что два дня таилась, не смея показаться ему на глаза. За то, что, возможно, из-за меня Брин пропал. Неужели, сбежал из города? Может, решил тайком обосноваться в столице, чтобы сделать мне сюрприз? Нет, невозможно, он бы не стал так поступать с собственной семьей.

Час проходил за часом. Мити и Дана сидели за столом, уныло ковыряя холодный ужин. Их мать стояла как истукан возле окна, вперив взгляд в темноту, словно ожидая, что с минуты на минуту Брин откроет ворота и войдет во двор.

– Тетушка Данья, посидите лучше…

В ответ лишь покачивание головой.

– Завтра на рассвете пойдем прочесывать берега Таны.

Мы как по команде повернулись к открывшейся двери. Отец Брина устало прислонился к косяку, потирая глаза ладонью.

– Но зачем? – голос тетушки Даньи звенел так остро и тонко, что мне захотелось закричать. – Сын просто…

– Инжи, рыбак, видел, как Брин шел вдоль реки. С винной бутылкой в руках.

– Но он же у нас не пьет! – тетушка Данья затрясла головой. – С чего бы ему?!

– Мы поссорились с Брином, – мой голос хрипел, словно от простуды. – Наверно, он решил, что вино… Что оно как-то поможет ему.

– Наверно, так и есть. Так и есть…

Отец Брина развернулся и вышел во двор. На меня он не посмотрел.

***

Никогда еще я так не радовалась тому, что летние ночи коротки. Мити и Дана беспокойно посапывали в кроватях. Я охраняла их сон, маялась от бессонницы и пыталась согреть зябнущие руки. Наконец темнота за окном посерела, край неба окрасился алым. Рассвет.

Бесшумно выскользнула я во двор. Отец Брина с несколькими соседями уже стояли за воротами, готовые отправиться на поиски.

– Тебе с нами не место, – мужчины сразу осадили мой порыв пойти вместе с ними. – Дома помогай.

– Я могла бы… – «использовать магию» хотела сказать я, но прикусила язык. Ничем мои магические способности не могли помочь в поисках Брина. Но и сидеть дома с тетушкой Даньей и детьми я не могла. Нет! Я просто сойду с ума в ожидании новостей.

Развернувшись на каблуках, я со всех ног побежала по улице. Пусть мужчины не берут меня с собой. Я сама оббегу весь берег Таны, а если не найду Брина, поеду в столицу и там пройду все подряд улицы, и…

Задохнувшись, упала в траву. Все невысказанные страхи и тревоги пролились бурным потоком слез, разразились судорожными всхлипами.

Как ни странно, стало легче. Как долго я проплакала? Глубоко вздохнув, вытерла глаза рукавом. Платье мое было насквозь мокрым – от слез ли, или от росы, сияющими каплями лежащей на траве? Голосили утренние птицы. Совсем недалеко шумела Тана. Я пошла на ее шелестящий зов. Переливаясь и извиваясь, речные воды бежали по извилистому руслу, а я шла следом, словно зачарованная. Тана, хоть и выглядела небольшой рекой, была крайне коварна. Ее вода была ледяной и скрывала под собой темные глубины, в которых, если верить местным легендам, жили рыбы с человека величиной. Берега реки были круты, и лишь в редких местах был доступен спуск к воде.

«Умыться бы, – подумала я, неотрывно глядя на непрерывно движущийся поток. – Окунуть лицо в холодную воду, чтобы в голове прояснилось».

– Сюда!

Вздрогнув, я словно очнулась от сна наяву. Мужской голос раздавался недалеко впереди: – Все сюда!

Не понадобилась ледяная речная вода, чтобы мысли в голове приобрели ясность и остроту. Ноги сами сорвались в бег, и я помчалась, скользя на мокрой траве, спотыкаясь о земляные кочки. Тана изгибалась, а я бежала вдоль берега. Впереди виднелись густые заросли ив.

– Здесь! Сюда!

Голоса мужчин эхом разносились над рекой. Обогнув ивняк, я увидела едва заметную тропку – спуск к воде. Не думая о том, что подол платья неприлично задрался, а руки режет острая трава, я скатилась вниз и понеслась туда, откуда доносился зов. Влажная глина с чавканьем засасывала башмаки, остужала ноги. Холод поднимался все выше, прямо в сердце, мешая дышать. Нет, не холод это был. Ужас. Я была напуганным существом, бегущим, задыхающимся, плачущим.

Группа мужчин впереди. Стоят. Смотрят на что-то, лежащее на земле. Страх придал сил. В одно мгновение я оказалась там, оттолкнула стоящего рядом человека. И рухнула на колени, прямо в склизкую глину, в ледяную воду, к неподвижно лежащему Брину.

Никто не рассказывал мне потом, как я мертвой хваткой вцепилась в мокрую одежду Брина, да так, что сильные мужчины не могли разжать мои пальцы. Никто не говорил, что я не проронила ни звука, лишь стиснула зубы до скрипа. И никому я не рассказала, как остекленевшие невидящие глаза возлюбленного смотрели в небо, а не на меня, как золотистые волосы его покрыла речная тина, кожа была ледяной, как воды Таны. Напрасно я прижималась к неподвижной груди, надеясь услышать дыхание. Холод, до этого тонкими ручьями заползавший в меня, обрушился беспощадной и неудержимой лавиной. Мир померк.