Черный замок

Пролог Чёрный замок, или Большая неожиданность

На скале стоял Чёрный замок. И всё-то в нём казалось неправильным.

Он не охранял в своей молчаливой суровости опасные перевалы — рядом и гор-то не было. Пыжась от собственной важности, не следил за торговыми путями и не пугал купцов-обозников высокими поборами. Не спешил принимать гостей — ни соседей, ни проезжих столичных вельмож. Первые далеко, да и вторые — не ближе. Даже какую-нибудь границу не стерёг.

Впрочем, если приглядеться, на скале Чёрный замок тоже не стоял. Скорее — на холме. На огромном, окольцованном берёзами холме. Единственным достоинством оного (помимо замка, разумеется) была форма — застывшая, как рисуют малые дети да храмовые росписники, волна. Согласно строгим канонам она имела по-морскому зелёный цвет и весёлого пенного барашка на самом кончике гребня. Замок.

Между прочим, по тем же канонам, тоже белый.

Однако люди, построившие деревеньку у подножия холма-волны, очевидного не признавали: холм для них — скала, а замок, несмотря на сверкающую белоснежность, Чёрный. Потому что в замке жил чёрный маг.

Пребывать под властью тёмного чародея страшно, но обитатели деревеньки (ни много ни мало — пятьдесят дворов) не унывали. Они по любому, мало-мальски достойному поводу гуляли так, что Чёрный замок ходил ходуном, словно был и впрямь построен на морской волне, из шторма выдернутой.

Вот и сегодня, позабыв про грозного хозяина и его верных воинов, второй день (или третий?) отмечала деревенька рождение сына у прекрасной Мирты, дочери старосты. По столь весомой причине счастливый дед наконец простил зятя, конопатого и белобрысого Ратика, за собственно появление внука в семье. Староста, как и всякий обладающий властью человек, хотел власти ещё большей и потому посредством дочери жаждал породниться с самим хозяином, чёрным магом, но пронырливый Ратик разрушил честолюбивые замыслы.

«И хорошо, — думал теперь староста. — Прислужники в замке у хозяина баб не видали. Может, он и вовсе на мальчиков глядит — вон сколько вокруг него ладных. Или ему чёрные дела, а то и вовсе силы мужские не позволяют! Всё-таки годков чароплёту нашему ой как за сорок!» И опорожнив до половины кувшин молодого вина, староста поднял взор на роскошные хозяйские хоромы. Пьяные уже глаза не могли оценить открывшуюся им красоту.

Утреннее солнышко вызолотило длинные шпили с колышущимися на волшебном ветру стягами — чёрное кольцо на белом поле — и раскрасило в нежные розовые тона белоснежные стены. Казалось, это не каменное строение, а облако, приземлившееся на зелёные кроны высоченных деревьев. Вздохни ветерок чуть сильнее — и улетит замок… Но нет, берёзы, словно запутавшись ветвями в лёгкой пене, держат крепко, и верёвочка-ленточка, утоптанная дорога, не зря к дубовым воротам проложена — замок мага крепче серебряной цепи на земле держит. А тому и горя нет — чистой синевой неба умывается, светилу радуется и гордо на бескрайние поля и бездонные озёра поглядывает. Немалые владения у чёрного мага, и живут, детей растят там многие.

Но любоваться на замок было уже некому: хмель и бессонные праздничные ночи (или что ещё?) дали о себе знать. Глаза старосты медленно закрылись, и он захрапел, словно десять рыцарей в рога затрубили. За старостой и остальные деревенские в дремотные кущи отправились.

Тут бы замку — точнее, его обитателям — с облегчением вздохнуть, в одеяла завернуться, но…

— Бум! — Задрожали крепкие, на совесть сделанные и укреплённые чарами ворота.

— Бум!! — Над запущенным за три праздничных дня двором взлетел мелкий мусор, заржали в конюшнях перепуганные лошади. Со сломанного крючка со звоном свалилась сковорода на кухне.

— Бум!!! — Встрепенулись стражники, схватили копья и луки, проверили мечи и побежали к катапультам. Метательные машины, нужно признать, не работали, но они внушали уверенность, что замок и его охрана непобедимы.

— Бум!!!! — Пронеслось по многочисленным комнатам, всколыхнуло занавеси на окнах и роскошные гобелены на стенах, прокатилось по вычурным, в форме драконов, перилам главной лестницы, задуло ненужные поутру свечи в гостиной и спальне.

— БУМ!!!!! — И задремавший было хозяин замка с заковыристой и умелой руганью грохнулся с устланного шёлковым бельём ложа, сердитые глаза обратились к зеркалу. С оного не более радостным взглядом смотрел крепкий, коротко стриженый шатен, нагишом сидящий на дорогом катайском ковре. Чёрный маг (а это был именно он) Керлик Молниеносный любил роскошь. Ещё он любил всласть поспать, чего ему благодаря сыну несостоявшейся невесты, а до того — неотложным чародейским делам и преждевременному празднику Урожая (ну, спутал спьяну пару-тройку десятков заклинаний — с кем не бывает?) не удавалось целый месяц. И сейчас… — БУМ! БУМ!! БУМ!!!!!

Чародей в зеркале поднялся и помассировал помятое лицо — несмотря на ранний срок, вино в этом году удалось на славу.

— БУМ!!!!!!!

Интуиция подсказала магу, что воины источник раздражающих звуков не проверят, а, стало быть, в отсутствие пьянствующих слуг ворота придётся открывать самому хозяину.

— Ну и кто тут грозный и ужасный чёрный маг? — поинтересовался хриплым, почти пропавшим голосом Керлик у собственного отражения. То в искреннем недоумении пожало плечами. Действительно, Керлика ещё можно было принять за неудачника-наёмника или проныру-менестреля, но уж никак не за мага, тем более — чёрного. Впрочем, по сути, чёрные от белых не очень-то отличались.

На вид лет тридцати пяти (на самом деле — все пятьдесят, но Керлик предпочитал не распространяться об этом, так как среди известных магов, к коим и он относился, столь юный возраст считался неприличным), с чуть заметной ехидцей в глазах, панибратскими манерами и дурацкими шутками — нет, очевидно не маг! Чем Керлик регулярно пользовался: верить чародеям — не то чтобы последнее дело, скорее, опасное.

— БУМ!!!!!!!!!

Предположения оправдались. Маг тяжело вздохнул, накинул чёрный балахон и, как был босой, так и отправился к трясущимся, словно в лихорадке, воротам. Пусть стражникам станет стыдно… хотя куда им — все ж в господина, сволочи!

Когда пошатывающийся от набегающей волнами тошноты Керлик добрёл до внутреннего двора, шум прекратился. Возможно, потому чародей и отворил калитку в воротах, не утруждая себя проверочными и защитными заклинаниями. О чём серьёзно пожалел. Но поздно.

На пороге стояла большая корзина.

— Н-да-а-а, — раздалось позади мага.

— Ты где шлялся?! — раздражённо рявкнул Керлик. Ему не требовалось оборачиваться, чтобы признать капитана стражи Маргаритку Каменотёса (не повезло здоровенному мужику с именем — родители ждали девочку).

— А? Что? — на всякий случай Марго изобразил невинное изумление — пытался спрятать смешок. Господин выглядел донельзя глупо. По большей части из-за того, что балахон оказался вовсе даже не балахоном, а покрывалом, и теперь грозный чародей сверкал… ну, скажем так, не только голыми ягодицами.

— Кто здесь главный, Марго? — маг не отрывал панического взгляда от корзины, наблюдая за опасным шевелением тряпок.

— Ты, господин.

— И почему же я, а не мои верные воины, открываю дверь?

— Потому что у твоих верных воинов, господин, как и положено воинам, имеется инстинкт самосохранения, а у тебя, как и у всякого великого мага, он отсутствует напрочь. Как, кстати, и мозги, — честно высказался Марго.

— Верно, — согласился Керлик и, наконец, решившись, наклонился и осторожно вытащил из корзины маленький, хрупкий свёрток. Даже капитану, чародейство которого ограничивалось несколькими боевыми заклятьями, не требовалось объяснять, что некрасивый сморщенный комочек в пелёнках — ребёнок мага.

— Бедное дитя, — вдруг нежно, тихо-тихо прошептал закалённый воин. — Как же так?

— А вот так, — в глазах чародея заблестели слёзы. — Эта дрянь настолько меня ненавидела, что решилась на такое…

Ни одна мать по доброй воле не отдаст своё дитя чёрному магу. Спрячет, убьёт, бросит в канаве, подкинет волкам или крестьянам, но только не отцу проклятому… А эта!.. И ведь не надругался он над нею — сама пришла, соблазнила, влюбила… творила, что желала. И оскорбив, унизив, ушла. А Керлик не стал удерживать и мстить — не видел он удовольствия в подобных забавах. Может, оттого, что насмотрелся оных у папаши в замке. Не умел и не желал уметь Керлик обижать женщин, особенно тех, которые осмеливались делить с ним постель. А эта… И за что? Почему? Хоть бы объяснила…

— Ладно, пусть её, — хмыкнул чародей. — Моё дитя и точка!

Ребёнок радостно — не иначе, в знак согласия и в честь встречи — промочил пелёнки насквозь, открыл лучистые и вместе с тем неожиданно тёмные — в папашу — глаза, а затем раззявил рот и завопил.

— Жрать хочет, — прокомментировал произошедшее Марго.

— Наверное, — согласился Керлик. — Что делать-то будем?

— Хочешь, я за Миртой сбегаю? Зря, что ли, она ребёнка рожала?

— Совсем сдурел?! — будь руки мага свободны, он бы покрутил пальцем у виска. — У неё от одного твоего вида молоко свернётся.

— Тогда сам иди, — обиделся капитан.

— Тогда она и вовсе помрёт! И что же, мне тогда ещё одного младенца в дом тащить?! Нам и этого, чую, более чем достаточно будет!

— А всё твои законы! — наставительно поднял палец Марго. — Говорил же я тебе, господин, не отменяй права первой брачной ночи, а ты что? До чего докатился! А ещё чёрный маг…

— Но-но… — нахмурился Керлик, но мысль закончить не успел, так как от вопящего младенца потянулся подозрительный запашок. Подозревая самое страшное, чародей сдёрнул пелёнку… Двое мужчин в ужасе переглянулись. — Ты это… поди, воды подогрей — купать будем. А я в конюшню. Наш Нюка там козу прячет, у неё, кажется, недавно козлята появились. Дитям оно… козье молоко… говорят полезно. И когда эти проспятся, бабу какую всё-таки приведи. Проконсультируемся хотя бы.

— Сделаю, — стражник двинулся было на кухню, но вдруг остановился. — Господин, а зачем Нюке здесь коза?

— Как зачем? — искренне удивился Керлик. — Это же верное средство защиты от чёрной магии.

— Правда?

— Нет.

Чёрный замок от восторга сиял белоснежными стенами — его обитатели славились весёлым нравом, а теперь и вовсе пойдёт потеха!