Черный ящик с Руддерогги

Неприятности начинаются с мелочей. Так принято считать, хотя на самом деле мелочей вообще не бывает. Ладно, по порядку.

Я летел на Антилию. Ну, вы должны помнить: это тот мирок, где экспедгруппа Лепета нашла следы цивилизации, что потом получила в науке имя Второй Великой. Я к этой находке никакого отношения не имел, а что касается её потери - ну, тут многое зависит от точки зрения,

А дело было так: мне дали отпуск - дополнительный, после того, как нам удалось успешно разобраться с делом, известным как «Поиск исчезающих». Это на Милене, об этом перестали писать и говорить совсем недавно. На самом деле они, конечно, вовсе не исчезали, но разобраться в этом можно было, лишь потратив большую кучу времени и нервов. Потому мне и дали целый месяц свободы - в дополнение к законному.

На что употребить это время, я долго не раздумывал. На Милене я крутился чуть ли не полгода, а когда наконец вернулся, Дении на Теллусе и след простыл: как и предупреждала, она упорхнула на Антилию в составе МГПЦ - Мобильной группы поисков цивилизаций с доктором Лепетом во главе. Мне очень хотелось хоть немного пожить спокойно вместо того, чтобы снова окунаться в пространство. Но я уже тогда чётко понимал, что спокойная жизнь для меня возможна только при условии, что Дения где-то тут, рядом, в прямой видимости и слышимости. Без неё это была бы может и спокойная, но уж никак не жизнь. Да и шеф сказал:

- Там эта их цивилизация… чем-то таким от неё пахнет. Раз уж ты настроился махнуть туда - заодно погляди с наших позиций, что там и как. Фактов нет, но мне кажется…

Продолжать он не стал, только неопределённо пошевелил пальцами. Однако, его интуиции вся наша контора доверяет больше, чем таблице умножения.

Так что я даже не стал распаковывать свои котомки, а просто перенёс их с одного борта на другой - и полетел. Правда, ещё успел отбить Дении депешу - то есть предупреждение, чтобы невзначай не поставить её в неудобное положение. Вообще-то в такую возможность я не верил, но понимал, что в жизни может приключиться всякое.

Оно и приключилось. К счастью, к Дении это никакого отношения не имело. Так что спешу успокоить вас: у нас с ней и сейчас всё в порядке. В полнейшем.

А приключение действительно началось с, может показаться, мелочи. Дело в том, что на Антилию никаких регулярных рейсов, конечно же, не происходит. Так что экспедиции - а в те дни их там было целых две, гражданская и - скажем так: другая, обходились своим транспортом. Но если у других с кораблями и всем прочим царил полный порядок, то в распоряжении научников-цивилизатов было всего два кораблика. Будь я начальником, я бы запретил таким с позволения сказать судам выходить за пределы внутренних орбит. Они давно уже проволокой связаны для крепости. Но учёные - народ, прямо сказать, ненормальный, крыши у всех поголовно сдвинуты набок до предела. А у цивилизатов в особенности. И экипажи - им подстать. Так что на этих своих обломках кораблекрушения ныряют в Простор почём зря. Но я удивляюсь не тому, что ныряют, а тому, что и выныривают, и добираются и туда, куда надо, и оттуда.

Подумав и взвесив все эти обстоятельства, и убедившись в том, что другого способа увидеть Дению у меня нет и не будет, я напросился к учёным в пассажиры.

И они не отказали. Неприятно говорить, но перед этим я обратился к другим, гонявшим туда свои корветы. И получил полный отлуп. Хотя имя моё в то время было в общем на слуху. Однако другие, едва уяснив, что я строем не хожу, дальше не захотели и разговаривать, а в качестве мотивировки заявили, что у меня нет требуемых допусков - не хватает, мол, уровней. Ну, тогда я и сам послал их на такой уровень, на какой у меня хватило воображения. В общем, очень далеко. Дальше не бывает. И таком путём оказался на борту «Арк Ната» - был в старину такой мыслитель, и его именем назвали кораблик, едва он успел вылупиться. Уже четвёртый под этим именем.

Вот, вроде бы всю преамбулу я изложил. Дальше пойдут, как принято говорить в наших кругах, показания по существу дела.

«Арк Нат», имея на борту меня и всех прочих, как-то ухитрялся довольно спокойно продираться сквозь Простор, когда по трансляции вдруг объявили, что генератор ин-поля - точнее, не сам генератор, а какая-то триди-схема в нём - честно предупредила, что жить ей остались считанные минуты. Их было не так мало, вполне хватило бы, чтобы эту плату снять и заменить на исправную - если бы эта другая имелась в наличии. Но её, как вы уже поняли, не оказалось. Почему - по этому поводу возникла очень оживлённая дискуссия, но это уже потом. А тогда мы услышали просто:

«В создавшейся обстановке я принял решение: срочно покинуть Простор, в нормали (то есть в привычном трёхмерном пространстве) совершить вынужденную в ближайшем пригодном для этого мире, где осуществить требуемый ремонт, после чего продолжить рейс вплоть до посадки на Антилии. Поэтому приказываю: всем, кроме вахтенных, занять свои места в компенсаторах»… - Ну, и всё прочее, что говорится в таких случаях.

Возражать, как вы понимаете, никто не стал, даже и не подумал. Народ на борту был опытный, так что минута шороха - и полный порядок. Обычное одурение на миг - и мы в полном порядке уже бултыхаемся в родном пространстве. А шкипер - хотя на самом деле он был, понятно, капитаном - тут же нас проинформировал:

«Внимание! Сообщаю обстановку: только что установлена связь с ближайшим населённым миром по имени Руддерогга…»

Тут мне пришлось высоко поднять брови. В смысле - удивиться. Почему?

Да просто по той причине, что такое наименование мне никогда ещё не попадалось ни на одной звёздной карте, и даже в галакт-глобусе его не было, ручаюсь. А это могло означать л ишь одно: мирок был то ли совсем свежим, то ли настолько незначительным и заброшенным, что если и указывался где-то, то разве что на рейсовых картах, если он оказывался близ вашей трассы. На нашем пути такого не предусматривалось, совершенно точно.

Капитан между тем продолжал вещать:

«Я запросил помощи и получил «добро». Корабль остаётся на резервной орбите, посадка не разрешена, поскольку мир не обладает пригодным для этого космодромом. Однако желающие побывать на планете получат возможность. О таком желании просьба доложить второму помощнику. Сейчас начинаем торможение. Все действуют по расписанию».

Вот таким, как говорится, макаром мы и оказались сперва близ Руддерогги, а потом и на её поверхности, даже не успев как следует разглядеть её с орбиты: аварийная схемка издыхала на глазах, да и облачность там была - как пена в ванне, под которой и воды не видно. Лишь в одном месте в тучах была дырка, и оттуда к нам уже спешил катерок.

И с этого места, собственно, мой рассказ и начинается.

Портовый катер мягко опустил нас - шестерых охотников до новых впечатлений - на твердь Руддерогги. Мы выбрались из тесноватого салона, привычно потопали ногами, чтобы убедиться, что грунт под нами не проваливается (традиция) и, ощутив себя нормальными туристами, двинулись к Вокзалу. Там нам предстояло разделиться, поскольку планы использования свободного времени были у каждого свои. Хотя время, безусловно, отведено одно на всех.

Космодром здесь и действительно был никаким - даже для «Арк Ната» там не хватило бы места. Разве что для катера. А вот Вокзал нас удивил сразу.

Потому что такое сооружение не стыдно было бы иметь даже в мире высшего ранга. Даже на Теллусе. Или на Ардиге.

Этакую колонну, метров трехсот в диаметре и ещё больше - по высоте, увенчанную, похоже, Куполом, с поверхностью со множеством иллюминаторов и даже многометровых прозрачных балконов, антенн разной конфигурации, а внизу - на первом этаже - множеством больших и малых входов и выходов. У нас от такой картины даже в глазах зарябило. Неожиданной она была, прямо сказать. Прямо дворец. А вокруг - просто дикая местность. Голая природа.

Мы сразу стали настраиваться на исследовательский лад - как и положено туристам, у которых в запасе есть и желание, и время.

Времени оказалось - на первый взгляд - более чем достаточно. Потому что ещё когда «Арк Нат» уравновесился на рейдовой орбите, выяснилось, что вот сейчас, сию минуту, Руддерогга нам помочь никак не может. Просто потому, что нужной триди-схемы среди ресурсов местной космослужбы не оказалось, и предстояло сварганить её, в смысле - собрать из подручных материалов - в космодромной техслужбе. И это оказалось не так просто, как могло показаться, потому что точно таких элементов, из которых монтировалась схема, в этом мире не было, так что предстояло подбирать их по характеристикам и на каждом шагу проверять схему, чтобы убедиться, что предыдущий чип оказался на своём месте и готов работать. Когда капитану изложили программу в таком виде, он даже возмутился:

- Что же это у вас за техслужба? Она скорее этихслужба, да; и «эти» типично не те.

На что здешний - инженер, наверное, что прибыл на борт на катере, - ответил:

- А вы бы ещё на Метле прилетели. И потребовали заменить березовые прутья. А у нас берёза не растёт. И резервные наборы вполне современные, а не для ископаемых систем.

Капитан сбавил обороты и спросил только (подозреваю, что лишь для очистки совести):

- Что, неужели нет других способов?..

- Отчего же: есть, - с удовольствием ответил инженер. - Заказать по связи на Ардиге, у них в каком-нибудь музее наверняка отыщется ваш раритет. Так что не пройдёт и месяца…

Капитан махнул рукой и разве что не сплюнул на палубу.

Поэтому со временем проблемы не возникло. У нас, пассажиров и туристов. И планы можно было строить обширные.

С этим мы разобрались быстро. Всем хотелось побродить по расположенному неподалёку от космодрома городку. Сверху он, промелькнув, успел показаться нам интересным, как и любое поселение, где бывать до сих пор не приходилось. Загрузиться, как положено, сувенирами, посмотреть, во что одеваются, что едят и (сохраняя умеренность) что пьют. И как смотрятся представители противоположных полов. И - как выглядим в их глазах мы. Будут ли на нас взирать сверху вниз - или почтительно снизу вверх?

Забыли мы только старую истину: если человек хочет рассмешить Бога, он начинает составлять планы. Забыли зря.

Однако, как только мы, разобравшись без труда в вокзальной топографии, приблизились к выходу, нам о ней напомнили.

И не кто иные, как пограничники, что сидели на контроле. Те, которым мы предъявили предусмотрительно захваченные с собой карточки «Интергалакта», которые дают право выхода на любом мире Федерации.

Оказалось - не на всяком. Потому что старший погранец, полюбовавшись на эти документы, и в самом деле оформленные не без вкуса, задал вопрос на засыпку:

- А входные визы? Не вижу их.

- Какие ещё визы? - Встречный вопрос был для нас совершенно естественным. Настолько подразумевающимся, что один из нас (не я, а сам доктор Лепет, возвращавшийся с Теллуса к своей команде) счёл нужным провести небольшую разъяснительную работу со здешним персоналом:

- Декан (в таком звании был погранец), к вашему сведению, входные визы в Федерации отменены пятьдесят четыре года тому назад специальным Законом о беспрепятственном передвижении, принятым… Вы что, не читали? А зря.

На что декан, глазом не моргнув, ответил опять-таки вопросом:

- А вы читали? Весь закон читали? Или только избранные места?

- Не понимаю… - Наш правовед на миг опешил. Но тут же уверенно отразил выпад: - Законы, к вашему сведению, следует читать с первой буквы и до последней точки. Именно так я всегда и поступаю.

- Но только крупный шрифт, верно?

- Что вы хотите этим сказать?

- Там есть такое примечание - к статье четырнадцатой, мелким шрифтом. И там ясно сказано, что действие закона не распространяется на Особые миры, - впредь до особого указания. Может быть, вы не заметили, что совершили посадку именно на таком мире? Вам следовало посмотреть, когда подходили к Вокзалу, там такими большими буквами написано. Хотите прочитать примечание? Закон у меня всегда под рукой.

Но мы уже поняли, что на этот раз право не на нашей стороне. И кто-то из наших смог лишь пробормотать:

- А как эту вашу визу получить? К кому обратиться? Это. сложно?

- Проще некуда. В вашем мире вы обращаетесь в Министерство Иностранных дел, оно сносится с нашим, в нашем есть Комитет по визам, они там пороются в вашем досье - конечно, не раньше, чем мы тут его получим, - и не пройдёт и трёх месяцев - конвенционных, конечно…

- Ужас. Что же, мы так и не сможем даже поглядеть на город?

- Сколько угодно, - ответил погранец. - Тут у нас весь третий этаж занят макетом города в масштабе один к ста. Можете даже по улицам прогуляться…

- Да, и в кафе зайти, в магазин… - Наш турист удачно воспроизвёл интонацию декана. - На людей посмотреть, верно?

- Кафе, рестораны - этажи второй и четвёртый, магазины - правое крыло первого этажа, а также с пятого по восьмой. К нам даже из города приезжают за покупками. Оплата в федрубах, но если у вас галлары - банковские конторы на девятом этаже, левое крыло, очень выгодный курс. Ещё вопросы, господа?

Вопрос нашёлся опять-таки у цивилизата-правоведа-главы экспедиции:

- Вы прекрасно всё объясняете, декан. Будьте столь любезны, скажите: а что в этом вашем мире такого, что он даже назван Особым?

На этот раз тональность ответа оказалась совершенно другой. Вас уже не лимонадом угощали, но ставили клизму с железными опилками:

- Убедительно советую всем и каждому: никогда и ни к кому не обращаться с подобными вопросами.

- А что - обидятся?

- Нет. Но вас - обидят.

- И серьёзно обидят?

- На чей вкус. Десять лет на астероиде - это серьёзно или нет по-вашему? Без права обжалования.

На сей раз наш оратор промолчал. А я сказал:

- Спасибо за ясность, коммендер. А центр связи тут работает? Он глянул на меня, прищурившись.

- Самый верх. Минарет. Только…

- С этим порядок, - заверил я.

- Тогда давай, - сказал он.

Рыбак рыбака видит издалека. Если их конторы по соседству.

Связь здесь была отличная, вневремянка, да к тому же служебная. И прорваться к Дении удалось почти сразу. Хотя потом пришлось ждать, пока её там разыскивали. Наконец я услышал родной голос, почти не искажённый в передаче.

- Ты где? - поинтересовалась она.

- Пришлось задержаться ненадолго. Но в общем я уже недалеко.

- Скучаешь обо мне?

- А ты что - не чувствуешь?

- А почему вы задержались? Слушай, ты же на «Арк Нате», Да? А доктор Лепет там с вами? Слушай, передай ему, только не забудь. Туту нас находка - похоже, огромная по значению. Мы обнаружили…

Несколько минут я выслушивал её задание.

- Будет исполнено, мадам начальник.

- Привези мне что-нибудь - оттуда, где ты сейчас. Необычное.

У Дении дома ступить было некуда от сувениров - и привезенных самою, и моих подарков. Когда мы наконец объединимся, для её музея потребуется целая комната - и не маленькая.

- Непременно. Какую-нибудь ещё одну маленькую древнюю цивилизацию. Но только если ты меня любишь.

- Люблю. Не маленькую. Хотя бы среднюю. Она у нас будет вместо дачи.

- За скромность я тебя люблю ещё больше.

Слава Богу, у неё всё в порядке. У нас, кажется, тоже. Кроме триди-схемы, конечно. Сейчас придётся искать Лепета. Тоже занятие. А потом? Возвращаться на борт вроде бы рано. И вообще неохота. Там тесно, и мне не нравится запах.

Ладно, что-нибудь придумается. Особый мир, каково? Любопытно. Но - умножающий свои знания умножает свои заботы. А на их отсутствие мне никогда не приходилось жаловаться.

Где вы там, доктор Лепет?

Где искать его, было ясно. Если выйти в город нельзя, любой из наших мог оказаться если не в макете города, то в одном из кафе, или, наконец, в торговых этажах. Любопытство и голод - чувства естественные и непреходящие, а что касается магазинов, то я не знаю ни одного человека, который возвратился бы из любого другого мира без полной сумки тамошних диковин. Они в старости будут напоминать о самых интересных днях прожитой жизни.

К макету я направился в первую очередь.

Макет действительно оказался на диво точным - во всяком случае, если верить тому, что мы успели наспех увидеть на корабельных мониторах ещё с орбиты. По улицам действительно можно было пройти, правда, местами лишь продвигаясь боком. Город оказался невысоким, шесть, семь этажей от силы, да и то лишь на двух центральных улицах, параллельных друг другу; вообще город был нарезан на квадратики, выраженного центра в нём не было. Первые этажи - почти сплошь магазины. К сожалению, чтобы заглянуть в витрины или просто прочитать вывески пришлось бы ложиться на брюхо, да к тому же и язык здешний нам не был знаком, а на лингале, как ни странно, ничего не нашлось - во всяком случае в той рекламе, что просматривалась с высоты роста. Ладно, судить об ассортименте и ценах придётся в здешних торговых рядах. Архитектура города показалась мне чересчур эклектичной, разные места невольно вызывали в памяти уголки давно виденных столиц. Интересно было бы услышать мнение доктора Лепета по поводу здешнего градостроительства. Но доктора в макете не оказалось.

Как и вообще никого. Ни единой души. Странно, не правда ли?

И в самом деле. Здешний космовокзая по размерам, безусловно, должен был входить если не в первую десятку, то уж в двадцатку Федерации. Вокзал мог бы обслужить одновременно (как я прикинул) никак не менее полусотни кораблей. На самом же деле на рейдовой орбите наше средство передвижения было единственным, а в обширном зале с десятками выходов было практически пусто: даже дюжины человек не насчитывалось во всём его объеме, да и из тех большинство принадлежало, похоже, к персоналу. Безусловно, эта странность должна была иметь своё объяснение. Но сейчас мне не хотелось разгадывать ребусы. В конце концов я находился в отпуске, и целью моей было - как можно скорее встретиться с Денией, не более того. Но уж и никак не меньше,

Поэтому я в последний раз окинул взглядом макет города, подумав мельком, что при полном отсутствии посетителей то количество видеокамер, какое было размещено под потолком и по периметру, и концентрическими кругами, являлось совершенно излишним. А вообще похоже было на то, что этот Особый мир при его освоении был рассчитан совсем на другую интенсивность жизни и использования. Однако что-то помешало, и сейчас и космовокзал, и вообще всё находилось как бы в летаргии, существуя в неторопливом покое. Иным такое бытиё нравится, мне же больше по вкусу интенсивное движение.

Так я размышлял, поднимаясь на пятый этаж. Почему сразу так высоко? Просто по той причине, что час обеда по корабельному распорядку, давно привычному для любого путешественника, ещё не наступил, и обходить все кафе было преждевременным. А следовательно, искать наших имело смысл в торговых рядах, и более нигде.

Рассуждение оказалось правильным. Там все они и оказались. Правда, в разных местах. Двое вертелись в тряпичном ряду - в заведении под вывеской «Модерн-салон», перебирая и прикидывая на себя разное шмотьё - правда, один мужские прикиды, другой же явно имел в виду нежную половину семейства, а себя использовал лишь в качестве эталона - с уменьшением на одну треть. И действительно (вспомнилось мне), две провожавших его дамы, постарше и совсем юная - примерно на столько и уступали ему в габаритах. Небольшая кучка уже лежала на прилавке рядом с каждым из них, но к обоим подтаскивали ещё. Тут всё было в порядке.

Вторая пара прочно окопалась в винном подвале метрах в тридцати по противоположной стороне. Они разглядывали сосуды с местной продукцией - изучали этикетки, смотрели на просвет, а что-то, похоже, успели уже и продегустировать. Я не стал отвлекать их от важного занятия и проскользнул мимо, полюбовавшись на них сквозь витрину.

Но Лепета не было ни в одной из пар. Пришлось идти дальше. Я и пошёл, внимательно вглядываясь сквозь витрины, за стёклами которых виднелась всякая всячина: кроме уже виденного - посуда, сумки и чемоданы, обувь, мебель, мячи, клюшки и прочая спортландия, побрякушки, статуэтки, что-то, изображенное при помощи красок, кастрюли и сковородки, оружие (но не военное), ковры и паласы, и ещё, ещё и ещё…

Словом, тут было всё, что, судя по этикеткам, производилось не где-нибудь, а именно здесь, на Особой Руддерогге, и предлагалось населению всех обитаемых миров Галактики. Всё - за исключением двух, так сказать, наименований. А именно: тут вообще не было покупателей, ни единого, и в частности - доктор Лепет тоже отсутствовал.

Ничего: оставались ещё целых два торговых этажа, и я рассчитывал ещё до обеда справиться и с ними. Лелея эту приятную мысль, я направился к выходу. Мимо последней справа витринки, необычно узкой по сравнению с прочими, я едва не промчался галопом. Но мне удалось затормозить в последнее Мгновение.

Это случилось, как говорится, на автомате. Потому что из отворенной, как и во всех лавках, двери до меня донеслось уже знакомое:

- Не будете ли вы столь любезны…

Лепет! Вот он где.

Интересно, что в этой лавчонке такого, что могло бы заинтересовать столь серьёзного и придирчивого человека, как Лепет, к тому же совершенно не барахольщика, скорее аскета, каким он, по слухам, и был? Я вгляделся в витринку.

Сперва мне показалось, что в ней нет вообще ничего. Только чёрная ткань, как фон для пустоты. Или чёрная матовая плита, может быть.

Да что бы ни было. Мне требовался Лепет, и я его нашёл. Сейчася передам ему всё, что поручила Дения, а дальше-пусть покупает, что хочет. Или не покупает. Мне всё равно. Я не археотектор, как он, и не цивилизат. И весь хрен по деревне, как говаривали предки.

И я решительно распахнул дверь пошире и вошёл.

В торговом помещении оказалось темно. Ну, не совсем, но по сравнению с освещением, что имелось на линии и в магазинах, здесь царили сумерки.

Сначала я решил, что хозяева сверх меры экономят энергию. Но почти сразу понял, что дело было не только в бережливости владельцев.

Дело было в чёрном цвете, съедавшем яркость.

Здесь всё было черно:,стены, потолок, прилавок, полки и всё, что было выставлено на них и в той самой витрине, что сперва показалась мне пустой. Но это оказалось не так.

Просто товар в этом заведении был только один. Здесь покупателю предлагались чёрные коробки, или же ящики разных размеров. От кубического дециметра до ящиков с ребром в полметра и даже чуть побольше. Все наглухо закрытые.

Пока мои глаза привыкали к полумраку, Лепет успел закончить фразу, начало которой я услышал ещё снаружи:

- …Но если они, как вы говорите, не пусты, то почему же вы не хотите показать мне содержание… ну, хотя бы одного ящичка? Вот этого?

Он ткнул пальцем в сторону, кажется, третьей снизу полки.

- Нет, они ни в коем случае не могут являться пустыми, - ответил продавец, не сдвинувшись с места ни на сантиметр.

- Так откройте же! Иначе вы нарушите одно из главных правил торговли, и я буду вынужден…

- Я знаю правила общения с покупателем. Но пока не вижу покупателя.

- У вас что, плохо со зрением? Я стою перед вами!

- Да, стоите. Вас я вижу. А покупателя - нет.

- Вы хотите оскорбить меня? Притом намеренно? Ну, знаете ли…

- Ни в малой мере. Просто я вижу, что у вас нет ни малейшего желания приобрести мой товар в собственность. Вы всего лишь хотите удовлетворить ваше любопытство, возникшее только что. Вглядитесь в себя - и увидите, что я прав.

Диалог показался мне занимательным, и я не стал окликать Лепета, чтобы передать ему сообщение Дении. Было интересно, что последует дальше: поднимет ли археархитектор скандал (мне стало казаться, что он вполне способен на это), или махнёт рукой и выйдет из лавки, хлопнув дверью. Однако оба моих предположения оказались ошибочными. Потому что археарх молвил - и в достаточно миролюбивой манере:

- Думаю, что вы ошибаетесь относительно моих намерений. Скажите, сколько вы просите за этот вот ящичек - третий слева на третьей полке?

Продавец даже не повернул головы в ту сторону. Он сказал:

- Я ничего не прошу.

- Видимо, вы меня не поняли. Сколько этот ящик стоит? Я заметил, что продавец пожал плечами:

- Понятия не имею, - ответил он.

Это уже походило на издевательство. Но Лепет, видимо, обладал и завидным терпением.

- Вы хотите сказать, что не знаете цены товара, которым торгуете?

Продавец вздохнул, словно учитель, пытающийся вдолбить какую-то простую истину непроходимо тупому ученику.

- Цена колеблется, - сказал он, - в зависимости от обстоятельств.

- Тогда - сколько этот ящичек стоит в данных конкретных обстоятельствах?

- Откуда мне знать? Цену назначаю не я. Я лишь оформляю сделку.

Доктор Лепет и на этот раз сдержался. Я подумал, что он должен быть и на самом деле хорошим преподавателем

- Кто же в таком случае? Производитель? Продавец снова пожал плечами:

- Можно сказать и так.

- А кто делает эти предметы?

Терпение продавца тоже, кажется, было неизмеримым.

- Я думаю, - сказал он, - те, кто в них разбирается.

- Где и когда я смогу с ними встретиться?

Я решил, что хладнокровие начало уже изменять доктору.

- Там и тогда, когда и где они назначат.

- Каким способом они могут назначить встречу?

- Вам?

- Хотя бы мне.

- Вам не назначат.

- Почему же?

- Я вам уже сказал: потому, что вы не покупатель.

- Но это просто чёрт знает что!

Думаете, это сказал доктор Лепет? Ошибаетесь. Терпение лопнуло не у него, а у меня. И эти последние слова принадлежали мне. Как и продолжение:

- Доктор, идёмте отсюда. Разве не видите - вас тут просто разыгрывают. Нам уже пора пообедать…

Лепет наконец заметил моё присутствие. И заявил:

- Напротив, мне очень интересно. Это система, совершенно чуждая любой из известных мне цивилизаций, и я чувствую необходимость разобраться в ней поглубже. Потому, видите ли, что нечто отдалённо подобное, было замечено в восемьдесят седьмом году в… А впрочем, вас это не может интересовать. В общем, если вы проголодались - идите обедайте. Я присоединюсь к вам попозже.

- Прежде я должен передать вам сообщение с Антилии, - возразил я.

- Новое сообщение от экспедиции? В самом деле? Хорошо, я вас слушаю…

Я уже раскрыл было рот, но продавец оказался быстрее. Он успел сказать:

- Здравствуйте, покупатель. Приветствую вас. Я жду вас с самого утра. Вы уже выбрали покупку?

Я невольно оглянулся. Но в лавчонке находились по-прежнему только мы трое. Выходило, что сказанное приказчиком относилось именно ко мне. На всякий случай я переспросил:

- Вы это мне?

- Несомненно, - кивнул он. - Если вы ещё не определились, я готов помочь вам с выбором.

- Но я вовсе не собираюсь…

- Вы ведь не случайно пришли сюда. Не так ли?

- Но не за тем, чтобы что-то купить! Хотя бы потому, что такие расходы не предусмотрены…

- Не беспокойтесь: я чувствую, что цена окажется для вас совершенно приемлемой.

- Пусть даже так. Но я никогда ничего не покупаю, не убедившись в том, что эта вещь - или услуга - мне нужна. Какой ящичек вы намерены мне продать?

- Ну… я бы порекомендовал вам вот это…

И он указал именно на тот ящичек, который заинтересовал Лепета.

- …или тот, что на четвёртой полке, правее. Пожалуй, этот второй даже предпочтительнее.

Мне наверное следовало повернуться и уйти, оборвав разговор, показавшийся мне совершенно бессмысленным. Однако я почему-то не сделал ни того, ни другого, а вместо этого сказал:

- Ну, в таком случае откройте и тот, и другой, чтобы я мог сравнить…

Он даже не дал мне договорить:

- Что вы! Это невозможно, совершенно невозможно!

- То есть как? Почему? Если я, по-вашему, оказался покупателем, то…

- Это же чёрные ящики! Они никак не открываются.

- Что же такое в них находится?

- Хотел бы я это знать!

- Вы действительно не знаете?

- Клянусь своим счастьем. И никогда не знал. Этого вообще не знает никто.

- То есть вы хотите, чтобы я купил кота в мешке? Похоже, смысл выражения до продавца не дошёл.

- Торговля животными - на пятом этаже. Мы тут их не продаём.

- Но зачем вообще мне надо купить что-то неизвестное? Он усмехнулся:

- Именно потому, что в них - неизвестное. Вам это нужно.

- Думаю, что неизвестное интересует доктора Лепета (кивком я для ясности указал на названного) куда больше, чем меня. Почему же в таком случае…

Движением руки продавец показал, что понял вопрос.

- Доктора Лепета интересует такое неизвестное, которое связано с тем, что уже известно ему. Наше неизвестное - другое.

В этот миг я почувствовал толчок локтем в бок. И одновременно услышал яростный шёпот:

- Покупайте! Берите же! Оба…

Слух у продавца оказался на диво острым.

- В одни руки отпускается только одно изделие. Не два. Одно.

Я сказал - неожиданно для самого себя:

- Хоть потрогать изделие руками я могу? Или это тоже запрещено?

- Что вы! Сделайте одолжение! Вот, держите… не бойтесь, он не тяжёлый. Но всё же будьте осторожны: трудно сказать, что может случиться, если вы невзначай его уроните. Однажды покупатель поступил именно так-рассчитывая, видимо, на то, что ящик разобьётся и станет можно увидеть, что же такое в нём находится…

- Интересно. И что же случилось после этого?

- Как вам сказать… свидетелей происшествия не осталось.

- Кто же смог рассказать об этом? - привычно поймал я его на противоречии.

- Значит, кто-то смог. Приготовились? Держите…

И он осторожно снял с полки и медленно передал мне из рук в руки второй из тех ящиков, что рекомендовал купить. Я так же осторожно принял изделие.

Предосторожности показались мне излишними. Ящик был очень лёгок, судя по весу, он не мог содержать какой-то сложной начинки, электронной или механической. В голове мелькнула мысль: всё же это розыгрыш, идёт отлов дураков, и я среди них окажусь, чего доброго, первым.

- Но здесь нет ничего, - сказал я, внимательно осмотрев и огладив всю поверхность - десять на двадцать на сорок сантиметров. - Ни кнопки, ни тумблера, ничего, чем можно было бы включать его или…

- Ни чего такого вам и не потребуется. Как только мы оформим сделку, ящик включится сам. Он зафиксирует вашу личность, и в дальнейшем будет иметь дело только с вами.

- И что же он станет делать?

- Господи боже, откуда же мне знать?

Ну, нет, - подумалось мне. - На таких условиях я не играю. Да и вообще - на кой чёрт мне такая штуковина? Любоваться на неё по вечерам? У меня свободных вечеров не бывает. А если и случается, я использую их с куда большим толком. Мы с Денией…

И тут меня вдруг озарило. Это же готовый сувенир для неё! Она просто обожает ломать голову над задачками, вроде бы не имеющими ответа. Для неё лучшего подарка и не придумаешь.

И я скомандовал торговцу:

- Ладно. Покажите второй. Второй оказался ещё легче - потому, наверное, что и раз-

мером был меньше. Я подумал несколько секунд прежде, чем сказать решительно:

- Беру оба. Сколько с меня?

- Я ведь уже сказал: в одни руки…

- Я слышал. Но второй-не для меня. По просьбе женщины:..

- В самом деле? - Продавец прищурился. - Ну, в таком случае, я полагаю…

- Сколько я вам должен?

- Узнаем. Сейчас я только…

И он исполнил что-то на клавиатуре кассы. Секундное молчание. Короткий звяк. Продавец улыбнулся:

- Тридцать галларов. Как я и предполагал.

Тридцать галов? Средний обед на Теллусе стоит втрое больше. Кстати, а во что обойдётся обед здесь?

Я вручил продавцу требуемое. Он снова поиграл с кассой. И проговорил:

- Поздравляю вас с удачными приобретениями и желаю всяческих успехов. А теперь прошу извинить: мне пора закрывать магазин;

- Не очень бойкая у вас торговля, - сказал я на прощание.

- Всё на свете можно рассматривать с разных точек зрения, - ответил он.

- С какой же рассматриваете вы?

- С моей собственной, разумеется, - ответил он, запирая за нами дверь.

- Так что у вас там с Антилии? - спросил Лепет, едва мы оказались на галерее. Спросил сухо, резковато; видимо, человеком он был самолюбивым и сейчас переживал, что его непонятно почему забраковали в качестве покупателя, предпочтя меня - человека, с его точки зрения, третьесортного, поскольку к поискам былых цивилизаций я непосредственного отношения не имел. Видимо, мои отношения с Денией никакой научной ценностью не обладали.

Я постарался ответить, не показывая виду, что его манера меня задела:

- Пойдёмте сядем где-нибудь в уютном местечке. Команда имеет время обедать. Там я вам и доложу, а то у меня во рту пересохло.

Лепет пробурчал что-то нечленораздельное, но, похоже, он и сам был не прочь пожевать что-нибудь приятное. Мы добрались до нужного этажа. С дюжину кафушек, побольше и поменьше, половина из них закрыта, в одной было, напротив, людно: четверо наших коллег при здешнем безлюдье показались чуть ли не толпой. Я сунулся было туда, но Лепет ухватил меня за рукав:

- Они нам помешают. А вон там - никого, пойдёмте туда.

Я не стал возражать. Вошли. Выбрали столик - Лепет предпочёл самый дальний от входа. Уселись. Обслуживание тут, как, наверное, и везде было того рода, что не без ехидства именовалось «бесчеловечным». На матовой столешнице засветилось меню. Я заказал рыбу - тумольского панцирника под голубым соусом, честное слово, не знаю ничего вкуснее, и меня очень обрадовало, что это блюдо оказалось в здешней карте. Лепет потребовал что-то вегетарианское и удовлетворённо захрюкал, когда сервер в столешнице растворился и снизу стало выдвигаться заказанное, одно за другим. Несколько минут мы увлечённо жевали, наконец Лепет уронил использованную салфетку, вызвал кофе и вопросил:

- Итак?

Я ещё с минуту промедлил, высасывая последнюю дольку панциря. И спросил:

- Как по-вашему, это синтет? Или всё же…

- Перестаньте пороть ерунду, - сказал он раздражённо. - Так что же там у них произошло?

- Насколько я смог понять (при этих моих словах доктор фыркнул), ничего особенного. Просто нашли какую-то новую математику - так я понял…

- Что-о??

Я так и думал, что это собьёт с него всю спесь.

- Нашли новую математику, - повторил я как можно раз-дельнее. - То есть, какие-то формулы или что-то в этом роде, и ваши математики там уверяют, что в сочетании с результатами Пятой экспедиции эта находка должна открыть перед нами небывалые возможности.

- Выражайтесь точнее! - потребовал Лепет. - Что значит «в сочетании»?

Я пожал плечами, одновременно говоря как можно равнодушнее:

- Откуда мне знать? Меня просили передать сообщение - я передал. Не знаю, чем ещё могу вам помочь.

- Да чёрт возьми! - начал он, но тут же прервался. - Помочь? Возможно. Сейчас мы с вами рассчитаемся здесь, направимся в службу движения и потребуем, чтобы нас немедленно доставили на борт. Там прикажем капитану…

По-моему, это были сплошные глупости, и я прервал его:

- У вас что, есть право приказывать капитану? Или вы способны создать из ничего триди-схему? Вы чудотворец? Волшебник? Если да - с удовольствием проассистирую вам. Если же нет…

И я развёл руками.

- Что же делать? - спросил Лепет, явно растерявшийся до потери лица. Мне даже стало жаль его. И я сказал:

- Думаю, прежде всего попытаемся снова установить связь с экспедицией. Они наверняка объяснят вам всё в подробностях. И вы, я уверен, сможете дать им какие-то указания - что и в какой последовательности предпринять. Потом обратимся к тем, кто тут сочиняет для нас триди-схему и попросим их ускорить этот процесс до предела. После этого постараемся возвратиться на борт, введём капитана в курс событий. Остальное придётся додумывать на ходу.

Говоря, я следил за лицом собеседника. Черты его оставались неподвижными, взгляд упирался в стол, с которого уборщик, похожий налетающую черепашку, втягивал в себя крошки. Когда я умолк, он встал и проговорил только:

- Пошли!

- Сейчас подадут кофе…

- Ко всем чертям кофе. Где тут эта связь, о которой вы говорили?

Я невольно вздохнул: кофе сейчас был бы как нельзя более кстати. Но Лепету этого не понять. Я встал.

- Идёмте. Направо, потом поднимемся…

- А вы не можете побыстрее? - Это была как бы просьба, но по сути - приказ. Я подчинился. И чуть не забыл о покупке, лежавшей на свободном стуле. Пакет с обоими ящичками. Подхватил его в последний миг. Мне показалось, что он сделался немного тяжелее. Но это я скорее всего расслабился в процессе обеда. Такое бывает.

Дальше всё пошло с ускорением. Как при разгоне после старта.

До центра космосвязи мы добрались без приключений. Тем же путем, которым я воспользовался несколько часов тому назад. Но затем события потекли по другому руслу.

Оказавшись перед входом в центр, я решил воспользоваться той картой, которая раньше помогла мне войти. На этот раз она не смогла помочь ничем. Я несколько раз вставлял её в нужную щель приёмника - одной стороной и другой, правой стороной и левой. Никакого результата. Что они тут - сменили все коды? Но коды этого ранга меняет только Федерация. Отпадает. Или просто система засбоила? Ладно, попробуем иначе.

Я поискал глазами и сразу же нашёл надверном пульте клавишу «Гость». Нажал. И система откликнулась, как и полагалось, немедленно. Приятный голос - этакий бархатный баритон - произнёс:

«Приём гостей временно прекращён. Система космосвязи находится на прозвоне. Приносим наши извинения за причинённое неудобство. Всего лучшего!»

Лепет дышал вне в правое ухо всё более шумно. Наконец не выдержал:

- Ну, что вы там копаетесь?

- Вы что, не слышали? - огрызнулся я, и сам уже достаточно раздражённый. Не люблю, когда мои планы срываются. - Потерпите, сейчас придумаю что-нибудь!

У меня действительно оставалась в запасе ещё одна возможность. А именно - воспользоваться чем-то из профессионального арсенала - из той сумочки, что я всегда ношу на поясе, на спине слева. Передвинув её ближе к животу, я раскрыл сумку, нащупал в ней «сезам номер семь», извлёк. Несколько секунд подумал, глазами оценивая основные (как мне казалось) замки. Выбрал. Поднёс «сезам» к нужной точке. И уже готов был включить.

Но внезапно понял, что включать незачем. Потому что открывать тут нечего. Там, где только что красовалась достаточно сложная система входа-выхода, сейчас каким-то непостижимым образом оказалась гладкая стена. Металлопласт, из которого, похоже, состояли и стены, и вообще всё вокруг. Тупик. Ничего более.

В следующее мгновение я, невежливо оттолкнув своего спутника, кинулся к той двери, через которую мы сюда входили. На миг мне сделалось страшно: а если и там - стена?

К счастью, нет. Я облегчённо вздохнул. Выйти оказалось возможно. Я не сказал Лепету ни слова. Только махнул рукой. И он, поняв, так же без звука последовал за мной.

- Куда теперь? - спросил он неожиданно спокойно. Но у меня уже созрел ответ.

- Пойдём к погранцам. Качнём права.

В глубине души я уже стал опасаться, что и с выходом из космовокзала, с пограничным контролем что-нибудь успело произойти; арки просто не окажется на месте, а вместо неё возникнет, скажем, газетный киоск или переносной туалет. Сам не знаю, откуда вдруг возникли у меня такие идеи.

- Почему к погранцам? - с некоторым замедлением поинтересовался Лепет. - Не лучше ли обратиться прямо к начальству?

- -Думаю, без протекции нас к нему просто не пустят.

- Странноватые здесь порядки, не так ли?

- Если здесь вообще есть порядки, - ответил я. Хотя уже понимал, что порядки здесь есть, но очень необычные. Как и всё остальное.

Пограничный пост, однако, оказался на месте. И люди на нём были те же самые. Хотя по моим прикидкам они должны были уже смениться. Пограничный распорядок пользуется конвенционным галактическим временем независимо от того, какой тут реальный час Это понятно: люди в Галактике все от природы настроены по теллурианскому времени, все ритмы основаны на нём.

Так пот, с давних времён мне было известно, что смены в таких службах происходят в ноль часов, шесть, двенадцать и восемнадцать. Сейчас по моим часам - по ручным, а главное - по вживлённому хроночипу было восемнадцать двадцать две, так что должен был заступить новый наряд. Но этим правилом здесь явно пренебрегли. И командовал тут всё тот же декан.

- Ещё раз привет, коммендер. - И я приподнял руку в знак приветствия. - Слушай, что у вас там за чудеса творятся в Центре космосвязи?

- Привет, привет, - ответил он вроде бы доброжелательно, как и в тот раз. Скользнул взглядом по моей покупке. - Чудеса? Это не по нашей части. - Он должен был задать ещё один вопрос, и он так и поступил: - А что такого ты там нашёл?

«Ты» было как бы подтверждением того, что меня тут воспринимают если и не совсем как своего, то во всяком случае и не как совсем чужого. То есть имеющего право спрашивать.

- Что нашёл? Вот именно, что ничего! Гладкую стенку вместо входа.

- И когда это случилось?

- Минут шесть-семь тому…

- Чему же ты удивляешься?

- Вот этому и удивляюсь.

- И зря. В восемнадцать ноль-ноль порт прекращает работу. Ты, наверное, заметил, что у нас тут нагрузка небольшая. Зачем же зря напрягаться?

Я не сразу справился с искренним удивлением. Но, чтобы не показать этого, продолжил спрашивать:

- Что же вы так - при таком хозяйстве, прямо столичного размаха - и такая пустота? Как говорится, мерзость запустения…

Декан пожал плечами:

- Не знаю, не я строил. Моё дело - вход-выход.

- Ну да, конечно. Извини. Значит, связь отключена. Вся? Или где-нибудь что-нибудь всё-таки работает? Хорошие советы высоко ценятся.

- Работает, конечно, - успокоил он. - Мир-то не отключается, продолжает жить, а значит - говорит, смотрит, слушает…

- И где такое местечко - чтобы поближе?

- В городе, понятно.

- Как туда добраться?

- Для меня - просто. Сесть в скользун, четверть часа - и там.

- Не подбросишь нас?

Декан усмехнулся. Погранцы повысовывали головы из своих конур, развлекаясь, похоже, сценкой, что мы тут разыгрывали. Больше делать им было совершенно нечего.

- А ты что, - спросил он, - разжился визой?

- Слушай, да нам нескольких минут хватит. Но еще не договорив, я понял по его взгляду: этот мужик не

из тех, кого можно уломать. И как бы подтверждая это, он проговорил громко и сухо:

- Пограничный пост завершает сегодняшнюю вахту. Посторонних прошу покинуть нейтральную зону и вернуться на международную территорию.

Мы не сдвинулись с места, и он повысил голос:

- При неповиновении будет применена сила!

Двое здоровых пограничных ребят при этом вылезли из будок и шагнули к нам. Декан остановил их:

- Ладно, они сейчас уйдут, всё спокойно. И повернул голову к нам:

- На вашем месте я бы проверил выход на стартовое пространство. Тот пост обычно закрывается последним.

- А там что искать? - спросил я, подозревая подвох.

- Катер, - сказал он, - что же ещё? Я не слышал, чтобы у вас на борту и связь обрушилась. Почему бы вам не попробовать оттуда докричаться до тех, кто вам нужен?

А в самом деле, почему бы нет?

- Побежали, - кивнул я Лепету.

И мы припустили, а декан бросил вдогонку:

- С покупкой своей - осторожно. А то, знаешь… Я даже остановился на миг:

- А то что?

Но он уже повернулся к нам спиной. Окошки пограничных будок разом захлопнулись. Звякнули, запираясь, турникеты.

Створки выхода в город сомкнулись, индикаторы на арке погасли. И тут же выключилось и освещение.

Мы побежали дальше, хотя и не так быстро: в такой темноте недолго было бы и грохнуться, и сломать что-нибудь. Себе. А это было бы ни к чему.

Обращенный к старт-финиш полянке фасад первого этажа был совершенно прозрачен. И хотя снаружи уже сгущались сумерки, мы с Лепетом успели увидеть, как четверо наших коллег быстрыми шагами, почти бегом, направляются к единственной машине, - к тому катеру, что доставил нас с борта сюда и теперь должен был отвезти обратно. Катер зажёг уже жёлтый внешний огонь - этот сигнал предупреждал о пятиминутной готовности к старту.

- Давайте быстрее! - с этими словами Лепет обогнал меня, перейдя на бег, и устремился к единственному открытому сейчас выходу. - А то вдруг они… - Больше он не стад говорить ничего, чтобы не задохнуться. Впрочем, и так было ясно, что при здешних странных порядках стоит поспешить.

Я и спешил - в силу моих сиюминутных возможностей. К сожалению, они явно уступали способностям Лепета, во всяком случае в спринте. Вообще-то в равных условиях я обошёл бы его на первой же двадцатке. Но условия равными назвать я никак не мог.

Не мог, потому что именно сейчас меня в очередной раз посетили судороги мышц обеих голеней, сперва левой, потом и оставшейся. Нежеланные гости, начавшие заглядывать ко мне семь с небольшим лет тому назад - эту хворобу я подцепил в Луканских болотах во время поисковой операции. Судороги то набрасывались на меня по нескольку раз за сутки, и днём, и ночью, то вдруг могли оставить на месяц-два, однажды даже на полгода, так что надежда на то, что они ушли так же без предупреждения, как появились - успевала не только зародиться, но и уже встать на ножки; тем глубже оказывалось очередное разочарование. Но никогда ещё судороги не возникали так некстати, как на этот раз. Обе ноги оказались как бы в тугих браслетах, всё более сужавшихся и одновременно накалявшимся, казалось, на десятки градусов. Боль была адская - думаю, любой, побывавший в числе клиентов названного заведения, согласился бы с этим определением. Я сам уже чувствовал себя на самом его пороге.

Однако я бежал, чувствуя, что лицо моё превратилось в дико ощерившуюся маску, молнии боли пронзали при каждом шаге всё тело от пяток до макушки, я рычал и выл одновременно - но бежал. И распахнутые створки приближались. Они приближались!..

Лепет достиг их первым. На миг оглянулся, чтобы увидеть меня, наверное. Во всяком случае, взмахнул рукой, как бы призывая поддать газу. И сам поднажал, что-то крича в сторону катера, хотя там вряд ли могли его услышать.

Услышали! Желтый свет мигнул, погас, тут же загорелся зелёный - знак продолжения посадки. Лепет оказался уже на полдороге, когда мне до выхода оставалось ещё с десяток шагов.

И тут створки стали сходиться. Быстро. И уже здесь, в зале, над выходом вспыхнул красный свет.

Я рванулся. Нога поскользнулась на чём-то, и я упал. Инстинктивно поднял, оберегая, руку, в которой нёс пакет с чёрным ящиком. В следующее мгновение створки сомкнулись. Прозвенел звуковой сигнал, гулкий колокольный удар.

Я не без труда сел. Постарался расположить ноги поудобнее- найти позу, в которой боль ощущалась бы не столь остро (давно выработанный приём). И продолжал смотреть во всё сгущавшуюся темноту, где зелёный огонь,такой милый и яркий, сменился жёлтой краской сомнения. Боль начала стихать. На поле вспыхнул красный. Две страховочных минуты - и разом зажглись и заиграли ходовые огни. Они взлетели, убыстряясь, уносясь всё выше - туда, где быстро скользящей звёздочкой виднелся «Арк Нат» - единственный корабль на всём рейде Руддерогги. Я не без усилий переместился на четвереньки. Перевёл дыхание. И услышал шаги со стороны внутренних помещений. Начал медленно подниматься, чтобы принять достойную позу. Ко мне приближался человек в форме пограничника. Я вгляделся. Декан.

Я вздохнул. Что несёт этот человек: добро или зло? Мысли мои уже принялись скользить по странным трассам иррациональных представлений. Но он сказал, подойдя, очень простое и естественное:

- Не везёт тебе, верно? Пришлось признать факт.

- Тебе обязательно надо было покупать эту штуку? - И он кивнул на пакет с чёрным ящичком.

- Откуда мне знать? - было единственным ответом, какой я смог в тот миг найти.

- Верно, - согласился он. - Ну что же, до утра ты отсюда не выберешься. Гостиница - в левом крыле. Проблем не возникнет: насколько помню, сегодня там все номера пустуют. Так что тебе обрадуются. Кафетерий до двадцати трёх конвенционных. Поужинаешь.

- Спасибо, - поблагодарил я. - А как там у них с ценами?

- Вроде бы доступные, - сказал он. - Подробнее не знаю - никогда не приходилось пользоваться.

Я кивнул и двинулся в указанном направлении. Не скрывая хромоты, что всегда сопровождает затухающие судороги. Декан сказал:

- Дойдёшь сам? Я могу солдата вызвать, он доведёт.

- Спасибо ещё раз. Дойду сам. Привычка. Он кивнул, как бы одобряя.

- Тогда хромай.

Я не выдержал. Задал вопрос:

- Послушай, коммендер - это из-за него? - И приподнял руку с пакетом.

- Мне-то откуда знать? - Но в его голосе я не услышал искренности.

- Ты ведь не зря пасёшь меня?

- Я человек маленький, - молвил он после едва заметной паузы. - Иди-иди, а то лифты встанут, а путь туда не близкий.

- Куда?

- Туда, - сказал он. - А если что - моё дежурство до шести. - Повернулся и пошёл вдоль зала, уверенно и неторопливо.

А я такой уверенности был лишён - по сумме причин. И забрёл, как это часто бывает, куда-то совсем не туда.

То есть я шёл, сворачивал, поднимался и потом почему-то снова спускался, и в конце концов оказался в тупике. Коридор уткнулся в дверь, массивную даже с виду, и запертую.

Видимо, в голове моей не было полной ясности. И потому вместо того, чтобы повернуть назад и искать ночлег, я воспользовался моим инструментарием и не менее четверти часа провозился с запором. Наконец вошёл.

Это, конечно, не было гостиницей. Чем? Я лишь покрутил головой, так и не найдя определения.

Совершенно пустое помещение средней кубатуры. Стены, пол, потолок. Едва освещенные рассеянным, неизвестного происхождения светом.

Я постоял там с минуту и, помнится, лишь пожимал плечами и разводил руками - скорее всего от нелепости происходящего.

А когда повернулся, чтобы наконец уйти, меня хлестнуло по глазам внезапным светом, который показался мне необычайно ярким.

Глаза сами собой зажмурились. А когда я открыл их, увидел пылающие стены и ничем не уступавший им потолок.

Это был не пожар, конечно. Просто теперь всё это ярко светилось. Разными красками. Я насчитал девять цветов - семь основных, голубой и розовый.

Цветная поверхность была испещрена множеством штрихов - отрезков прямой и дуг, длинных и коротких. Но они не составляли никакого рисунка, который вызвал бы у меня хоть какие-то ассоциации.

Бред.

Не знаю, что пришлось бы увидеть - и ощутить - затем. Потому что вовремя почувствовал, что мой пакет с ящичками стремительно нагревается. Так что вспыхнуть может он, а не стены, от которых не шло ни малейшего тепла.

Только тут я повернулся и выбежал в коридор с его великое-лепным полумраком.

И как-то сразу почувствовал, где нахожусь и куда мне нужно держать путь.

Гостиницу после этого приключения я нашёл без труда. Там всё было таким, каким и должно было быть, включая ночного портье за стой кой. Откинувшись в кресле, он читал толстую книгу. Меня это не то чтобы удивило, но заинтересовало: в наше время этот способ сохранения информации используется достаточно редко. Завидев меня, он отложил книгу, выпрямился, доброжелательно улыбнулся и произнёс обычное:

- К вашим услугам. Надолго к нам?

- Пока ещё не знаю, - ответил я, и это было истинной правдой. Портье перевёл взгляд на мой нехитрый багаж. И понимающе кивнул. Сказал:

- В таком случае - одиночный номер, поближе к выходу, городская связь, заказы из кафетерия - угадал?

- Почти, - ответил я. - Желательно - полная связь.

- По всей планете?

- Нет. Интергалакт.

Он погрустнел, как бы переживая необходимость отказать мне:

- Это только через центр. Сейчас…

- Сейчас он закрыт, я в курсе. Жаль. Других пожеланий не имею. Разве что… не вышло бы слишком дорого.

- Дорогие - не на этом этаже. Тридцать пять галов.

- Очень разумно. Получите.

- В таком случае - будьте столь перпендикулярны!

Он пододвинул мне микрофон, включил аппаратуру регистрации. Я сдал пальцы, глаза, каплю крови из мизинца. Портье кивнул на левую часть коридора:

- Первая дверь слева. Откроете глазом.

- Спасибо. А номер?

- Мы не пользуемся цифрами. На двери - бегущий олень, так что не ошибётесь.

- Интересно, - не удержался я, - а если гость из мира, где не живут олени?

- Но в вашем-то живут, - уверенно ответил он. - Или их больше не осталось?

- Ещё бегают, - сказал я, решив больше ничему не удивляться. - Благодарю.

- Спокойной ночи, - пожелал он. - И добрых снов.

Номер был, как по-моему и все номера в Галактике за тридцать пять галларов в сутки. Ничего лишнего, остановиться ненадолго - достаточно удобно, жить постоянно - никак не хотелось бы. Но я уже знал, что надолго тут не задержусь. Хотя и не смог бы объяснить, на чём это чувство основано.

Я присел в кресло, в меру неудобное, и минут пять сидел, стараясь ни о чём не думать, просто переводя дыхание. Потом раскрыл пакет, извлёк из него чёрный ящик, что поменьше, поставил на столик. Ящик на ощупь показался мне потеплевшим, но до горячего было ещё далеко. Я задержал на нём ладонь, стараясь уловить хоть какую-то вибрацию. Не удалось, ящик был, казалось, мертвее мёртвого. Я обождал ещё минут десять, ощущая, как боль наконец покидает мои ноги, они становились всё более мягкими и уже казалось невероятным, что совсем недавно они были твёрдыми, как гранитная тумба, и столь же мало приспособленными к передвижению. Сейчас от них поднималась уже не боль, но сонливость. И тело, и сознание всё настоятельнее требовали отдыха, покоя, отключения. Мне нечего было им противопоставить. Я сказал ящику:

- Эй, Пандорчик… Я буду звать тебя Пандорчиком, идёт? Никакой реакции не последовало. В чёмя был заранее уверен.

- Молчишь, - проговорил я с упрёком. - Но я ведь тоже упрям. Не меньше твоего. И буду сидеть тут и ждать, пока ты не начнёшь как-то проявлять свою чёрную сущность. А ты её непременно покажешь. Потому что меня ведь не просто так вынудили купить тебя, был же в этом какой-то смысл. И после этого не выпустили из вокзала даже на корабль. Только не говори, что это совпадение случайностей. Мы с тобой ведь знаем, что случайностей не бывает, верно?

Он, естественно, не сказал ни слова о случайностях. Потому что не стал говорить вообще ничего. Может быть, он и не умел говорить. Но в это мне не очень верилось.

Я ив самом деле решил победить в схватке с хитрым и навязчивым противником - сном. Терпение и в самом деле было одним из моих сильных качеств. И я честно сражался целый час с лишним. А потом мне вдруг всё надоело. Стало вдруг ясно, какие всё это глупости: и чёрный ящик, и весь космовокзал, и вся Руддерогга, совершенно нелепая планета, и полёт на Антилию. И я сказал Пандорчику с интонацией, в которую постарался вложить как можно больше пренебрежения, независимости и силы:

- Если ты не против, Пандорчик, я лягу спа-а-а-ать… Непроизвольный зевок оказался долгим.

- И если против, всё равно лягу. Вот сейчас встану, доберусь до кровати, разденусь и лягу. Душ отложу на утро. Сейчас я-а-а-а-аау…

Встать я, правда, не успел. Сон нокаутировал меня тут же, в кресле. Рефери в ринге стал отсчитывать секунды, и я успел ещё подумать: на восьмой я встану. Встану! Но окончательно вырубился ещё на шестой. Помнится, мне почудилось, что ящик ехидно ощерился. Но это уже была чистой воды фантазия.

Зато вот её оказалось слишком много. Чересчур. Во всяком случае, для такого здравомыслящего человека, как я.

Выспаться мне так и не удалось. Не знаю, сколько времени прошло - уверен только, что очень немного, - когда дверь моего номера распахнулась и на пороге возник не кто иной, как ночной портье. То есть человек с его лицом, но совершенно нелепо одетый: в расшитом золотыми звёздами и полумесяцами фраке (хотя может быть то была всё же визитка), коротких, чуть ниже колен штанах с манжетами, белых чулках и белых же туфлях. Он низко поклонился - видимо, мне, не ящику же, по-прежнему возвышавшемуся на столике - и произнёс голосом мягким, как яичко всмятку, и интимным:

- Ваше величество… Её величество, ваша супруга…

И тут же исчез. Похоже было на то, что его просто отшвырнули. И его место заняла статная дама в шелках и павлиньих перьях. Красивая. Очень. С лицом Дении. Стройная, с узкой талией, выразительным бюстом, о ножках сказать ничего не могу - из-под подола виднелись только носки туфелек - кажется, серебряных. Дения взмахнула веером, как если бы это была шпага, и произнесла громко и, безусловно, с крайним раздражением:

- Людвиг, в конце концов, сколько же можно…

И тут же умолкла. Вгляделась в меня. Взвизгнула, словно я был мышью. И заявила:

- Тут что-то другое. Немедленно уберите это! И исчезла.

Странный сон, - успел подумать я, вновь засыпая. Но ненадолго.

На сей раз меня разбудил толчок в бок. Очень крепкий. Пришлось снова вернуться в явь - во всяком случае, так я предположил в первое мгновение. Потому что я всё ещё сидел в кресле. В левом. Пилотском. Штурвал (старинный орган управления) покачивался передо мною, а под ногами была земля - но не близко, километрах, наверное, в десяти. Я покосился направо. Автором толчка оказалась сидевшая в правом - второго пилота - кресле Дения. Выражение, с каким она смотрела на меня, даже оптимист не назвал бы ласковым. Тигрица. Столь же разъярённая, сколь и очаровательная. От неё исходил горьковатый аромат любви. Но раздавшееся рычание…

- Ты что - болен? Брось штурвал! И сейчас же…

Я и в самом деле ухватился было за штурвал - и, кажется, слишком выбрал его на себя. Сверх меры задрал нос. И послушно отпустил его. А она…

- Кто ты? И как сюда попал? Где Руггер? Что происходит? Кажется, я сильно испугал её. И протянул руку, полагая, что

моё прикосновение её успокоит. Ощущение от контакта было горячим. Выше сорока градусов. Но это была не её температура, а чёрного ящика. Он грелся - следовательно, работал. И вокруг был всё тот же номер.

Дальше всё шло в том же ритме. Провал в сон. Пробуждение. Непременно по соседству с женщиной. Иногда - не Денией. Но обязательно - не скажу «красивой», но во всяком случае более чем привлекательной. На пляже в неизвестном мире - небо там было нежно-зелёное. Женщина не испугалась, но постаралась отойти подальше. В цирке на соседних креслах - это при том, что цирка я не люблю и туда не хожу. В какой-то лаборатории, набитой стеклом и электроникой разнообразных конфигураций. Визг, какая-то склянка разбилась. И ещё… и ещё…

Это мне надоело. Я сказал Пандорчику:

- Не надоело рыться в моём подсознании? Заканчивай. Или я тебя уж как-нибудь, но выключу. Или просто…

И в самом деле: куда уж проще? Вернуть его в пакет. Вынуть второй. Поставить на стол. И сказать:

- Нарекаю тебя Чернышом. И прошу: дай поспать спокойно, а?

И в очередной раз уснул.

А потом проснулся окончательно. Чтобы убедиться в том, что в номере ничего не изменилось. Ощущение было таким, как если бы я спал не меньше суток и без всяких снов.

Но что-то всё же тут успело произойти.

Нет, за окном по-прежнему была ночь.

А вот на столике, перед ящиком, лежало Что-то, чего раньше там не было.

Я осторожно протянул руку. Взял. Осмотрел.

То была выходная виза. Пропуск в мир Руддерогги.

- Спасибо, - сказал я Чернышу от всей души. - Твой должник.

Ящик опять высокомерно промолчал. Но я решил больше не обижаться.

Выход в город был, как и следовало ожидать, закрыт, в контрольных будках не виднелось ни души. Техника, однако, не спала. Я неосторожно сделал лишний шаг - и раструбы дистантов у выхода шевельнулись, взяли меня на придел. Я сразу же отступил и даже прижал руку к сердцу в знак извинения. Сохраняя дистанцию, по дуге приблизился к кнопке вызова дежурного. Виза давала право входа и выхода в любое время суток.

Декан появился почти сразу. Похоже было, что он ожидал такого приглашения.

- Уходишь, значит, констатировал он без малейшего удивления.

- Да время вышло, - ответил я.

- Дойдёшь? Как ноги-то?

- Ничего. Как-нибудь.

Декан сунул руку в дверцу своей будки, вынул оттуда и бросил мне сумку с лямкой - носить через плечо:

- Держи. Береги. Три часа жизни.

- Ничего. У меня мембраны.

- Они тебе помогут, как покойнику клистир. Там вообще пусто. Вакуум. Это же видимость, не планета. Наводка. То, на чём мы держимся, - всего лишь глыба, обломок десять на семь на два. Наше поле кончится через тринадцать метров. Сразу. Ты что, решил в таком виде выйти? Сейчас дам тебе спецкостюм, переоденешься…

- Всё не устаёшь меня радовать, - сказал я хмуро.

- Вернёшься - сюда не подходи. Твой вход будет - третий справа.

- Думаешь, я вернусь? - спросил я просто так, для порядка.

- А куда же ты денешься.

Он внимательно следил за тем, как я переодевался, потом проверил, всё ли я сделал правильно. И только после этого включил отпирающее устройство. Покосившись на дистанты, я вышел, крепко прижимая к груди чёрный ящик. Створки за моей спиной бесшумно сошлись.

Снаружи было облачно и прохладно, по телу пробежала лёгкая дрожь. А потом, как только я вышел из-под поля, обрушился мороз, прекрасная температура для смерти. Вокзал, конечно, излучал тепло, но чисто условное, его было не ощутить уже в паре метров. Хорошо, что к таким шуткам природы я оказался подготовленным заранее. Отопление костюма включилось по автомату, сумку дыхания я подключил, ещё находясь под полем. На секунду остановился, чтобы сориентироваться. Посмотрел наверх; где-то здесь над головой должен был висеть ретранслятор, Я нашёл его почти сразу. Он был не в зените а, как и должен был висеть, на востоке со склонением градусов в тридцать. В этом направлении я и направился. Было совсем темно, лун здесь не полагалось, дорога была едва намечена, так что идти приходилось осторожно, опасаясь и колдобин, и пусть несложных, но всё же ловушек. На устройство сложных не было времени - во всяком случае, на это я надеялся. Дорога вела на высотку, откуда должен был открыться вид на то место, куда я шёл.

Это не было городом. Сейчас ретранслятор был выключен, и камеры в макете - тоже, так что место, на которое проецировалось увеличенное изображение макета, было пустым. Хотя и не совершенно: тот небольшой пятачок, который в макете не был занят ничем, просто на небольшой площадке росло несколько деревьев - тут, в реальности, возвышалось небольшое, круглое в плане строение, напомнившее мне старинный вход в подземку-несколько таких станций, охраняемых законом, ещё существовали на Теллусе. Купол был освещен снаружи шестью прожекторами тихого (как это называется на нашем жаргоне) света, и это помогало приблизиться к нему, не теряя направления. Но я не стал спешить, напротив, всё замедлял шаги. Если в Куполе бодрствовали - а им сейчас полагалось быть начеку - меня могли уже наблюдать, а укрыться за чем-нибудь на гладкой площадке было невозможно. Оставалось только надеяться на…

В тот миг, когда я так подумал, источник моей надежды издал слабый звучок. Он не был бы слышен и в двух шагах, но в моём ухе прозвучал совершенно чётко. Это было сигналом. Я остановился в ожидании. Грудь ощутила жар: ящик работал. Минута прошла. Вторая. Снова пискнуло - дважды. Это означало, что авизуальное поле наведено. Я помнил, что оно может держаться десять минут, таким был, по словам декана, оперативный запас костюма. После этого требовалась новая зарядка, а я не был уверен, что нужная система окажется там, куда я направлялся. Так что нельзя было терять ни секунды.

За минувшие в ожидании минуты я успел восстановить в памяти всё об объекте, что было мне известно из тех источников, что вручил мне мой шеф. И сейчас уверенно направился не прямо, а принял левее, потому что нужный мне вход должен был помещаться именно там.

Там он и оказался. Хотя увидеть его можно было, лишь напряженно всматриваясь в гладкую стену в путанице жёлто-зелёных бесформенных линий и пятен.

Зато датчики охранной системы были замаскированы не очень тщательно, намётанный глаз определил их за минуту с лишним. Впрочем, я это сделал просто для тренировки. Мой черныш сделал это быстрее. Минута с лишним понадобилась ему, чтобы заглушить их. Он пискнул трижды. Операция, эта третий. Вход возник - ровно настолько, чтобы я мог боком пройти внутрь. Так я и поступил.

Я не боялся, что мне придётся применять тут оружие. Во-первых потому, что я и не был вооружён. Во-вторых- мне заранее было известно, что живых людей здесь не будет. Тут их вообще никогда не было.

Зато всего такого, что я определял, как «они» - приборы и аппараты, - открылось великое изобилие. Как говорится, глаза разбежались. Вся эта технология оказалась совершенно незнакомой. И не только для меня, тёмного. Это не принадлежало к человеческой культуре. Не было рассчитано на использовании людьми. Это был, если угодно, памятник - действующий памятник - если и не той цивилизации, следы которой Лепет с компанией отыскали на Антилии, то никак не меньшей. И которую обнаружили, быть может, слишком рано. Слишком опасно для самих же людей, для существования нашей цивилизации, пока ещё более или менее здравствующей.

Никаких освещенных шкал или циферблатов с числами, столбиками, стрелками, световыми индикаторами. Никаких пультов, кнопок, клавиш, рычагов, шлемов для съёма биотоков, и всего прочего, чем мы так привыкли гордиться. Голые матовые стены разных цветов, не плоские, но обладавшие глубиной. И на них - или в них - постоянное, безостановочное движение точек и линий по каким-то сложным траекториям в любом из мыслимых направлений. Они вспыхивали, бежали, иногда сливались, вновь разделялись, останавливались, вспыхивали ярче или напротив, бледнея до полной невидимости. Они возникали из ничего где-то в глубине стены и неслись прямо на меня, заставляя невольно отступить в сторону, освобождая дорогу - и в последний миг, едва не вырвавшись на поверхность, закладывали крутой вираж и улетали прочь - или замирали на мгновение и - если это был лишь отрезок - давали задний ход, как поезд, где машинист просто переходит из головного вагона в последний, становящийся после этого ведущим. Единственная закономерность, которую мне удалось подметить в первые две минуты, заключалась в том, что ни одна линия не выходила за пределы того цвета, в котором возникала и двигалась. Следовательно, каждый цвет обозначал определён-

ную группу приборов и механизмов. Судя по оживлённому движению большинства этих фигур, вся эта сверхсистема активно жила своей жизнью, хотя создателей её давно уже не существовало. Ну, это не удивило меня, как не озадачило бы любого из моих коллег: давно известно, что создания переживают своих создателей. Иногда на дни, иногда на тысячи и десятки тысяч лет. Тем дольше они живут, чем конструкция и принципы действия их были ближе к природным, основополагающим. А всякая истинная цивилизация в своём развитии приближается к природе, а не противоречит ей. Та, что идёт вопреки ей, может вспыхнуть ярко, но сгорит за исторически ничтожное время.

Стоп. Мне сейчас было не до отвлечённых размышлений. Я не исследователь, как хотя бы тот же Лепет, я оперативник Института Галактик. Или, на жаргоне, взрывник - потому что институт наш принято называть Институтом Большого Взрыва, или ещё проще - Институтом Создания, ИНКРЕАТ - Институт Креатора.

Так называем себя мы сами.

Я оперативник, и моя подлинная задача…

Хотя я и сейчас ещё не вправе говорить о ней. Вправе лишь действовать.

Будем действовать.

Я успел заметить ещё нечто, очень важное.

Вся панорама - круглый зал, где кроме этих стен нет ничего - как и тот странный зал на Вокзале - тут состояла из девяти цветных секторов, каждый - от пола до средней точки Купола, но ширины они были разной. Самый большой занимал полтораста градусов, самый маленький - градусов где-то пятнадцать. Но от других они отличались не только размерами. Общим у них было ещё и то, что в них отсутствовало движение. Линии и точки были, но едва заметные, тусклые. В узком секторе - вообще никакого движения, в большом - два-три коротких отрезка перемещаются очень лениво, движение их замечаешь, лишь пристально всмотревшись. Всё как на Вокзале. А в остальных семи секторах движение было заметным. Что это может означать?

Что две из девяти систем сейчас не работают - или почти не работают.

Что может не работать сейчас?

Система охраны, вот что. Она отключена Чернышом. На моих глазах.

А вторая? Она дышит, но еле-еле. Как в глубоком сне.

Я не знаю, чем ведают остальные, те, что активны. Чем-то другим. Здесь или где-нибудь у чёрта на рогах. Это ещё предстоит узнать - мне или кому-нибудь другому. Но это - дело будущего.

А чем этот центр сейчас не управляет - или почти не управляет?

Я вижу только один ответ: он сейчас почти не управляет Вокзалом. Потому что там сейчас выключено всё - кроме систем поддержания жизни. И в той его комнате - такая же неподвижность.

До сих пор я думал, что Вокзал, да и вся Руддерогта управляются людьми.

Сейчас это показалось мне куда менее вероятным. Связь между Куполом и Вокзалом была несомненной.

А люди? Пограничники, продавцы, декан - зачем они там?

А зачем сейчас я - здесь?

Затем, что интуиция и на этот раз не подвела нашего шефа. Что-то здесь таилось. И оно несомненно имело какое-то отношение к той цивилизации, на раскопках которой сейчас работала Дения и куда стремился попасть Лепет.

Шеф тогда сказал мне: «Присмотрись. И если встретишь что-то, что может помешать освоению наследия той цивилизации - устрани помеху. Не сомневаясь и не мешкая».

Но тут дело такое, что его надо семь раз обдумать прежде, чем принять решение. Тут не должно быть неверных выводов.

Но для того, чтобы всё обдумать, нужно время. А оно ограничено.

Впрочем - давно сказано, что много размышлять - не значит размышлять долго. А «действовать быстро» вовсе не подразумевает торопливости: совершай медленные движения, но без перерывов между ними.

Так я настраиваюсь на работу, вспоминая старинных авторов.

Да, конечно. Итак: этот Купол и Вокзал принадлежат к той же цивилизации, что и открытая Лепетом? Или - к другой, не менее могучей? Которой мы ещё не отыскали в путанице мегалет и гигапарсеков?

Одна цивилизация - или две?

Похоже, что две.

Почему я так решил?

Потому, что если бы всё это принадлежало Открытым на Антилии, то наш кораблик со всеми нами на борту беспрепятственно добрался бы до своей цели. Из действий экспедиции любому наблюдателю ясно, что люди там - для сохранения, а не для того, чтобы уничтожить.

Хотя - это по нашей логике. А какой она была у них?

Так или иначе - ясно, что нам хотели помешать.

Но ведь нас можно было просто уничтожить? Не закоротить схему, а рвануть джи-реактор - и пишите письма.

Может быть, они просто не любят убивать?

Однако - разве не проще было бы охранять свои погребения с зарытыми сокровищами формул, находясь там, на месте, а не в чёрт знает каком отдалении?

А их там нет. Значит?

Значит, и не было. А были другие.

Итак, цивилизаций - две. А может, и…

Рассуждаем дальше. Цивилизации такого размаха являются - хотя бы частично - современниками. Времена их существования накладываются друг на друга.

Они не могли не знать о существовании друг друга. Следовательно, между ними существовали отношения. Какие? Союзные? Или конкурентные? Мирные или враждебные?

Впрочем - не всё ли нам равно? Мешают нам - значит, враги. Наши, а не те, кого давно уже нет в этой Вселенной. И эту двойную систему Вокзал-Купол надо глушить. Как и говорил шеф.

Но ведь задерживать можно и из добрых побуждений? Когда ты мчишься к обрыву, не зная дороги, а тебе кричат «стой!» и хватают за фалды.

В таком случае система - наш союзник, и следует не глушить её, но напротив, способствовать.

В чём может заключаться её программа? В том, чтобы помочь исследованию открытой нами цивилизации - или помешать?

Если эту цивилизацию можно назвать «доброй» - то скорее помешать.

Почему? Да потому, что цивилизация эта всё же погибла. Гиперразвитие привело её к краху. А её современники, поняв, что гибель неотвратима, возможно, успели заложить во все свои станции во Вселенной, такие, как этот вот Купол, запрет на действия по её реставрации. И Купол ни в коем случае не намерен помогать исследованию взрывоопасной сверхкультуры.

Однако те, кто меня послал, считали и считают совершенно иначе: исследовать эту цивилизацию нам просто необходимо - расшифровки, новые знания, новые технологии, новый бросок вперёд… И по их мнению, всё, что может помешать этому, следует - нет, не уничтожить; конечно, не принято уничтожать памятники, но во всяком случае изолировать. Обездвижить, так сказать. Вот зачем я тут.

Эту задачу выполнить легче. Достаточно лишь найти путь, по которому команды Купола поступают на Вокзал. Это несложно. Существует связь, явно беспроводная. Остаётся найти лишь то поле и те его частоты, какие при этом используются Куполом. Изолировать его.

На решение задачи по изоляции Купола отпущенных десяти часов мне более чем хватит. И начать можно сейчас же.

Но мне очень не хотелось браться за работу сразу же. Потому что в моих рассуждениях ощущалась и тревожная нотка.

Перед началом действий хорошо бы узнать: нет ли тут чего-то вроде программы самоуничтожения - вернее уничтожения не Купола, а Космодрома, если он начнёт выходить из-под контроля? Такое не исключено.

Рванёт - и погибнет хорошая, сверхсовременная конструкция. А главное - люди. На самом деле их там, конечно, больше, чем мне казалось. Но даже если бы там оставался один-единственный декан…

Декан. Коммендер. Коллега по ИНКРЕАТу? Не исключено. Хотя полной уверенности нет. В Службе Проникновения мне мало кто известен: проникновение ведь происходит не в стенах конторы.

Срочно нужен хороший совет. У меня же тут нет ничего, кроме чёрного ящика. Но годится ли он на роль советника?

Сомневаюсь. Однако выбирать-то не из чего.

- Черныш!

Ответ - молчание. То есть никакого ответа? А вот и нет!

То есть ящик вроде бы никак не реагирует на моё обращение. Однако…

Однако же в большом секторе Купола что-то ожило. Три или четыре даже линии, бледных, как известная спирохета, вдруг стал и набирать яркость. Зашевелились. Двинулись. Все они располагаются в правом нижнем углу сектора. То есть на уровне моих глаз. Через секунду-другую ещё десятка полтора отрезков и точек наливаются светом и начинают сначала приплясывать на месте, словно от нетерпения, вибрировать всё быстрее - и вот уже пускаются в пляс. И в этом движении возникает ритм. Несложный. Это происходит так: отрезки и точки выстраиваются в какую-то фигуру, создают некий абстрактный рисунок. И он начинает мигать. Как бы требуя чьего-то внимания. Моего, допустим. Ну что же, я весь - внимание.

Это продолжается минуты две, может быть, три - сейчас я не контролирую время. Свет - тьма. Свет-свет - тьма. Ритм - полсекунды на каждое изменение. Или - целая секунда. Каждый такой промежуток для такой системы, какой должна быть эта - целая бесконечность. То есть можно сделать предположение: идёт передача, и рассчитана она не на квантовые схемы, но на несовершенное восприятие биологического разума. Всё равно - белкового или иного.

Азбука Морзе (древняя, она сохранила название до наших дней)? Один из примитивных способов передачи информации?

Но она настолько древняя, что я её просто не знаю. И если в этих рисунках, вспышках и угасаниях и запёчатлён какой-то смысл, он пролетает мимо моего сознания без малейшего результата.

Мне бы чего-нибудь посложнее!

Я невольно бросаю на чёрный ящик исполненный мольбы взгляд.

И Черныш, похоже, его воспринимает. И кажется - транслирует!

Во всяком случае, движение в моём углу сектора замедляется. Словно мне, как дебилу, пытаются объяснить задачку даже не по слову, но по букве.

Но я ещё более туп, чем кто-то там предположил.

Впору биться головой об стенку. Я, быть может, так и сделал бы, если бы не боязнь повредить сложнейшее оперативное пространство, каким, без сомнения, является внутренняя поверхность Купола.

Однако бывает же, что вслед за отчаянием приходит озарение! И на этот раз оно снисходит на меня. Ия невольно кричу - хотя мог бы сказать и шёпотом:

- Черныш! Звёздный код!

И замираю в последней надежде.

Ответ следует незамедлительно. И заключается он в том, что мой угол гаснет. Чёрточки и точки бледнеют. Замедляют движение. Останавливаются совсем.

Провал. Обломки надежды растворяются в окружающем пространстве.

Но amp; последнее (как мне представляется) мгновение моей жизни оживает соседний участок сектора. Вспыхивает сразу и уверенно.

На этот раз точек не возникает. Отрезки и промежутки. Только. Они закручиваются в спираль. Виток за витком. Ещё. Ещё. Ещё…

Это и есть Звёздный код, знать который обязан каждый, выходящий за пределы планетарной атмосферы.

Сейчас спиральостановится. Мгновение останется в неподвижности. И - начнёт стремительно раскручиваться.

И это будет уже…

- Черныш! Текст!

Текст пошёл.

Я вернулся на Вокзал без приключений. Ожидал, что декан будет ожидать меня возле указанного им входа. И не ошибся.

Впустив, он похлопал меня по плечу и сказал лишь: «Ага!». Я в ответ кивнул и стал раздеваться. Он терпеливо ждал. Потом сказал: «Здесь наша душевая по соседству». На что я ответил: «Потом». Он спросил: «Глотнешь для сугрева?». Я покачал головой. Сейчас мне не хотелось. Я вздохнул и проговорил:

- Ну давай. Излагай по порядку. Кто тут у вас правит бал? Он ответил вопросом:

- Что тебе удалось понять?

- Главное - что «Великую» восстанавливать нельзя.

- Значит, - сказал он, как мне показалось, с облегчением, - мы с тобой соображаем синхронно. Так что можешь спрашивать. Только если думаешь, что мне тут всё понятно, то я тебя крепко разочарую.

- Тогда бы я был тут вовсе ни к чему, - сказал я. - А разочарования - одним больше за жизнь, одним меньше, разница небольшая.

Он кивнул и повторил:

- Спрашивай.

Я пару секунд помедлил, в уме устанавливая вопросы в очередь.

- Что тут в вашей власти, а что - от них?

- В нашей власти, - поправил коммендер, - ты себя не выгораживай. Что в нашей власти? По сути, только одно: у нас тут достаточно всякой гремучки, чтобы вывести всё это хозяйство из строя. Понимая отчётливо, что нам самим при этом не выжить. Но нас тут не так-то уж и много, и против интересов цивилизации людей все мы, вместе взятые - меньше нуля. И каждый из нас это соображает. И готов.

- Ясно, - сказал я, не особенно удивившись: примерно это самое я и предполагал. - А управлять системой, хоть в какой-то степени, мы способны?

Он поднял брови:

- Ты ведь разобрался, как его можно отключить? Перерезать пуповину?

- Иначе я не вернулся бы.

- Как только связь с Куполом нарушилась бы, мы скорее всего смогли бы сдвинуть Вокзал с места. И направить туда. К Антилии.

- Зачем?

- Понимаешь сам: чтобы подстраховать экспедицию. Помочь обезопасить от постороннего вмешательства всё, что она там уже нашла и всё, что ещё найдёт.

- И это привело бы…

- Тебе там что, не объяснили?

- Объяснили раньше. Но я думал, что они параллельно ознакомят и вас…

- Так они и сделали.

- Тогда зачем мы разыгрываем сценку? Зрителей всё равно нет. Ты понял, что эта цивилизация в конечном итоге-смертный приговор?

- Я, может, и не так умён, как ты, - ответил коммендер с лёгкой обидой, - но на столько моего ума хватило.

- Да. В таком случае - что мы должны делать по-твоему?

- Да ничего. Дадим понять, что вмешиваться не станем. И пусть работают сами.

- Как просто! Но ты понимаешь, что у них запрограммировано?

- Трудно не сообразить. Все следы цивилизации отправить в Ничто.

- Вместе с Антилией, ты забыл сказать.

- Это ясно по определению. Для них это - заурядное действие.

- И люди - экспедиция - для их тогдашних программистов - ничто. Но не для нас? Или я ошибаюсь? Только не забудь: те люди не приносили присяги на самопожертвование. Ты знаешь, сколько их сейчас на Антилии?

- Ох, как ты скверно обо мне думаешь? Это я тебе припомню. Сколько человек там? Семьдесят два на этот час.

- Ты считаешь с «Арк Натом», или без них?

- Без них, понятно. Пока они дотопают, там всё закончится.

- А семьдесят две души для тебя что - прах на ветру?

- Опомнись, опер! Ты же побегал тут и соображаешь - сколько человек может вместить эта банка. Тысячи! А тут - семьдесят два…

- Думаешь, нам дадут время снять их?

- Это будет условием договора.

- Ты можешь с ними переговариваться?

- Нет, ты всё же не в себе. Ты что, не видел, сколько тут на борту чёрных ящиков?

- Прикидывал. Что-то под сорок.

- Так вот. Каждый из них - на прямой связи с Куполом. Для того тебя и заставили взять эту коробочку, чтобы и сам ты был у них под контролем.

- Они что - знали, зачем я оказался здесь?

- Предполагаю - да. Видимо, что-то в твоей системе, - тут он постучал костяшками пальцев по моей макушке, - подходит для связи с ними больше, чем, скажем, у меня или у других. У нас нет их частот, никак не воспринимаем, мы и техникой такой не владеем, вот только надеемся разобраться. А тебе, видишь, повезло. А они, по сути, вытащили тебя с «Арка» и позаботились о том, чтобы ты остался на Вокзале.

- Тогда- к чему было дурить мне голову всякими иллюзиями? Видом города, например? Зачем вся внутренность Вокзала - макет города, магазины, кафе, погранслужба и всё такое прочее?

Он пожал плечами:

- А вот у них и спроси. Ты меня колешь так, словно это я его конструировал.

Этот корабль выудили полностью исправным и совершенно пустым чисто случайно: на него наткнулись во время глубокой разведки в Малом Магеллановом… Рейд был глухо секретным, но уж ты должен был хоть краем уха о нём слышать.

- Постой. Вроде бы… Ну конечно, господи! Как я сразу не сообразил? Это ведь ты вёл тот поиск!

- Ну, я.

- Но я так и не нашёл твоего имени среди новых адмиралов.

- А я, - усмехнулся коммендер, - с тех пор и не схожу с этого устройства. Потому что мне единственному удалось хоть как-то с ним договориться. Это потом оказалось, что ты в этом деле ещё сильнее. Так что теперь придётся нам работать в паре. Ну вот, тебе, полагаю, ясно если не всё, то хотя бы главное. Похоже, мы приняли решение? Тогда составим текст. Переложим на Звёздный код. Подложим под твою коробку. Она передаст. А дальше - программа начнёт, я уверен, работать сама;

- То есть, к Антилии пойдём на автопилоте?

- Можно сказать и так, - кивнул он.

- А если потом - подальше? (Это вырвалось неожиданно для меня самого). В те края, откуда эта машина родом? Корабль ведь не сам по себе там оказался, верно? Кто-то его туда направил? Чтобы спрятать? Или - успели мигрировать?

- Ну и фантазия у тебя, - проговорил он одобрительно. - А что?..

Я с нетерпением ждал того мгновения, когда наш громадный Вокзал оторвётся от Руддерогги, иллюзия развеется й мы увидим маленький астероид с одиноким Куполом на его поверхности.

Но так и не уловил. Я как раз следил за стартом с орбиты нашего «Арк Ната», получившего наконец свою триди-схему. Декан-коммендер вручил её капитану, как говорится, без комментариев - лишь пожелал доброго пути. Лепет, услышав, что я с ними не лечу, лишь пожал плечами и пробормотал:

- Вольному воля… Вам не кажется, что ящики будут сохраннее у меня?

И узнав, что не кажется, не стал спорить и лишь покачал головой.

Они легко снялись с орбиты, и я стал смотреть на поверхность Руддерогги. Вернее, хотел посмотреть, Но не увидел ничего. Декан усмехнулся:

- Да мы уже десять минут в полете. Привыкай, напарник: тут езда без толчков.

- Хорошо водишь, - сказал я ему. - Ты его так и оттуда вёл? Из той галактики?

- Так мне и дали, - сказал он. - Он сам поехал, стоило нам только в нём разместиться. И прямо сюда. Ладно, когда-нибудь мы разберёмся в его программах.

«Арк Нат» доковылял до Антилии тогда, когда мы уже заканчивали погрузку на Вокзал людей итого оборудования, какое было решено забрать. Наше оборудование, разумеется, людское. Был установлен строжайший контроль над тем, чтобы ни единый предмет, который мог принадлежать Великой цивилизации, не был вывезен с приговорённой планеты. Всё это должно было исчезнуть без следа-чтобы сохранить нашу цивилизацию, дать ей возможность без ошибок просуществовать столько, сколько ей будет отмерено.

Это было вовсе не так просто. В экспедициях поначалу об этом и слышать не хотели - в научной, и ещё менее - в военной. Чуть не дошло даже до применения оружия. Не понимаю, откуда эта страсть к инструментам для разрушения, что присуща каждому, или почти каждому из нас. Но что делать: человек противоречив. Да и наши великие предтечи - тоже. Военные утихомирились, только получив команду с Теллуса. Выглядели они при этом, как на похоронах. Так оно, по сути дела, и было.

Дении я сказал:

- Знаешь, что? Мне надоело вечно гоняться за тобой по всей Галактике.

Она вздёрнула голову:

- Скажи спасибо, что только по нашей. Пока.

- А что - тебе одной Галактики мало?

- Вот мало!

- Ну и прекрасно, - поддержал её я. - В таком случае считай себя зачисленной в экипаж Вокзала.

- С какой это радости вдруг?

- С этой самой. Это ведь единственный настоящий трансгалакт, известный нам. И поверь, он просто протирать пространство не станет.

- А ты что - его капитан? Так прикажешь понимать?

- Ещё не знаю. Но ниже старшего помощника опуститься просто не могу.

- Я подумаю, - пообещала она. - А теперь, может быть, ты меня наконец поцелуешь? Или забыл, как это делается?

Нет, память у меня оказалась в полном порядке.

Закончив свои дела, мы через чёрный ящик просигналили Куполу, что он может выполнить свою миссию.

Без нашего вмешательства Вокзал отошёл на нужное расстояние.

Антилия исчезла как-то буднично, скромно, без прощальной церемонии, без взрывов и разлёта осколков. Только что была - и вдруг стали видны далёкие звёзды, которые она перед тем загораживала от нашего взгляда.

Большие дела не нуждаются в шумихе, разве не так?

© Владимир Михайлов, 2008