Черное Дерево

Пролог

Аннотация. Я живу в двух мирах. В одном я студентка, подрабатываю курьером и просто без ума от своего горячего босса. В другом я мастер по камням, живу с гномами и бегаю от орков и навязанного мне жениха из таинственного Ордена Стражей. И все бы ничего, но я не контролирую перемещения между мирами и не знаю, в каком из них в конце концов останусь.

Пролог

Хорг лениво взирал на окрестности в лучах заходящего Светила. Узкий проем, вырубленный в скале, заменял Большому Залу окно и был единственным источником света в замке. Орки не боялись света, но и лишний раз находиться в лучах дневной звезды желания не испытывали: солнце причиняло дискомфорт привыкшим к полумраку глазам.

Первый Орк — мощный и мускулистый — наблюдал, как тренировались внизу, на каменном плато, его верные подданные. Заключенное с эльфами и гномами прежним правителем перемирие не продлится долго: свирепая кровь бушует в венах Орды; она толкает орочье племя на бесконечные сражения, требует свежего, вкусного мяса, прекрасных дев, способных зачать и выносить сыновей.

Золото и драгоценности — дань за мир, откуп жителей Леса и Подземелий, мало значили для Пожирателей. Хорг принял очередную требу для отвода глаз: дать время Орде собрать новые силы. Несколько лун назад он клыками и когтями вырвал право на трон и скоро поведет свой род к славе и господству.

Помимо свежатины, было чем еще поживиться в Тривинде. Орки ценили прочную сталь гномов. Мечи и топоры, палицы и секиры, выкованные подземными мастерами, стоили гораздо больше бесполезного желтого металла. Сравниться с ними могли только редкие, закаленные магией, клинки эльфов. И самки. От скрещивания пожирателей с эльфами или гномами рождались более сильные, стойкие и жестокие воины.

Придет время, и все, что рождает Светило, будет принадлежать оркам. А потом Хорг найдет вход в человеческие угодья — в загадочный Ньезфилд, о котором слагают легенды — и даст Орде поживиться на славу сладким и мягким мясом, посеять орочье семя в телах нежных дев.

Он не будет ждать, когда Черное Дерево, Мать Всего Сущего, даст этому миру свежих пришлецов. В последние годы Древо являло их все реже и реже. И исчезали иноземцы все чаще, лишь изредка появляясь вновь.

Большая удача — заполучить пришлеца в свое распоряжение, прежде чем эльфы и гномы не забрали его, или Стражники Дерева не предъявили права на нового человека. Захватить Ньезфилд — иметь тысячи тысяч пришлецов, не оглядываясь на циклы Древа и на то, кого оно явит в этот раз.

Всего-то и нужно перехватить раньше остальных новичка. Изучить, исследовать, разрезать вдоль и поперек его слабое тело. Понять, что заставляет его пересекать миры, и запустить этот процесс вспять, в другую сторону — открыть дверь в обетованные пастбища.

– Повелитель, – круглоухий раб прервал Хорга от размышлений; сгорбленный и жалкий, он упал на колени и ползком, не переставая кланяться по пути, устремился к гранитному трону в глубокой нише тронного зала.

Предводитель Орды с серо-голубой кожей, чертой принадлежности к знати, длинноухий, острозубый и лысый, молча взирал на раба, ожидая его у своих ног, не злясь и не торопя немощного человека.

– Повелитель, – старик поцеловал обнаженную огромную ступню, – вороны разлетаются с Древа.

– Сколько? – прохрипел Хорг.

– Два, мой господин.

– Скоро прибытие. Будьте наготове.

Глава 1

Ньезфилд, январь

– Зотова! Глашка!

Увесистый снежок сбивает мне с головы шапку. 

– Иванов, ты совсем дебил?! – Отряхиваю голубую шерсть от свежих пушистых хлопьев, поджидая подбегающего ко мне парня.

– Тебя не дозовешься – в облаках витаешь! – Задорная улыбка, румянец во все щеки. Красавчик! Как злиться на такого?

– Вышку сделала? Дай списать.

Ну вот, как всегда. Только «дай списать» и дождешься, а я-то, дура, надеялась, что к себе позовет. Днюха, вечеринка. У нас с ним день разницы – сегодня ему восемнадцать, а завтра я собираю своих друзей потусить. Мы с Игорем бывшие одноклассники и снова вместе на одном потоке в универе. Вращаемся в разных компаниях. И хотя я вздыхаю по красавчику-брюнету втихомолку, наше общение ограничивается только словами «привет» и «как дела».

– Держи, – протягиваю ему тетрадь и роняю шапку назад в снег. Вот овца неуклюжая!

– Спишу и отдам.

Игорь натягивает мне шапку на растрепавшиеся локоны. Его заледенелые перчатки царапают щеки. Не торопится убрать руки и смотрит, как будто видит в первый раз.

– Фигасе, какие у тебя глаза! Золотистые!

Сокурсники окликают его, и он убегает, оборачивается, словно хочет что-то сказать, но так ничего и не говорит.

Обидно немного. Так долго знаем друг друга, что внешний вид прочно отпечатался на затворках разума, и мозг воспринимает облик далеко не так, как выглядит человек на самом деле. Ладно еще веснушки – я рыжая и им «полагается» быть. Многие так считают и искренне удивляются потом, что это не так. Нет, не то чтобы веснушек не было совсем. Они есть, но только весной, а потом исчезают. Но глаза! Лучше бы совсем молчал, чем расточать сомнительные комплименты. Или дальтоник, или сказать больше нечего. Обычные серо-зеленые глаза, как у мамы и бабушки.

Бреду на семинар.

Мормоновна, как всегда, забрала все мобильники – издевается над первым курсом, как над школьниками. Под монотонный голос Соколовой, читающей бесконечный реферат, хочется клевать носом. Дашка, мой верный товарищ, прогуливает пары – ни поболтать, ни поржать тихонько. Пялюсь в окно на падающий снег и спешащих по своим делам прохожих. Скучно…

Из полудремы меня выводит противный звук, как ногтем по стеклу. До мурашек. За окном большая черная птица. Не видела никогда таких крупных ворон. Сантиметров семьдесят, не меньше. Пальцем царапаю гладкую поверхность, приглашая внезапного приятеля к дальнейшему диалогу. Птица еще раз проводит по стеклу клювом с раздражающим скрежетом.

– Глафира! – Мормоновна отвлекает меня от изучения странного создания. – Ты следующая.

– Да, Валентина Мироновна.

Плетусь читать вслух свою работу, по пути размышляя, сколько в природе птиц с желтыми глазами, и желтые ли они у ворон.

***

Дома меня ждет мой любимый супчик – грибной. Вкуснятина! Грибы бабушка собирает и сушит, а потом мы всю зиму ароматные кушанья едим.

Скидываю сапоги и прямо с порога, не снимая куртки, как Рокфор за сыром, на запах желанного блюда, прусь на кухню, водя носом в предвкушении.

Бабушка смеется, а мама кричит:

– Разденься сначала!

Я уговорила целую тарелку супа и попросила добавки под одобрительный бабушкин взгляд. Они с мамой сидят вместе со мной за столом и обсуждают, что приготовить в субботу, когда съедутся родственники, чтобы отпраздновать мои восемнадцать. Я молча жую и иногда киваю им, соглашаясь на то или иное яство. На самом деле день рождения у меня завтра, в пятницу, и мы с подружками идем в кафе, а тетя с кузенами нагрянут в выходные.

Довольно потираю живот:

– Спасибо за суп, бабуль!

– На здоровье, дочь наша!

Улыбаюсь бабушке – люблю, когда она меня так называет, как в старой сказке про царевну Будур.

– Может, еще половничек?

Делаю вид, что размышляю над вселенской проблемой.

– Не, не вместится уже.

– Да ты и так кожа и кости! – Ну конечно, совсем тощий ребенок, по мнению бабушки.

– О, солнышко выглянуло, наконец-то! Всю зиму без солнца, – вздыхает мама.

Солнышко – это хорошо. И на улице красиво, и витамин Д. Но сижу перед окном, и редкие в этом январе солнечные лучи светят в глаза, заставляя щуриться.

– Я к себе, – встаю из-за стола.

– Глаааш! – Голос мамы настолько встревоженный, что я плюхаюсь назад на стул.

– Чего?

– Мам, посмотри на нее!

Бабушка застывает с половником в руках, не отрывая от меня взгляда.

– Да чего? Что случилось-то?

Я почти в панике жду от них ответа. Но мои два самых близких человека молчат в ступоре.

– Ну? – Перебираю в голове варианты, где могла накосячить. Руки помыла, в домашнее переоделась. Реферат не завалила.

– Глаш, умойся сходи, – «отмирает» мама.

– Ладно, – хмыкаю я и плетусь в ванную.

Из зеркала на меня смотрит абсолютно чистая бледная моська. Только глаза блестят золотистым светом, как и заметил Иванов. Что это? Освещение? Флуоресценция? И на улице тоже? Умываюсь и снова разглядываю себя. Да нет, все в порядке. Просто показалось.

Глава 2

Танцевать Игорь не умеет даже под современные медляки. Мы топчемся на одном месте под старую добрую «Металлику». Его руки целомудренно лежат на моей талии. Не прижимается, не пристает. Просто тихо качается со мной под красивую песню и молчит. Интересно, что ему нужно? И куда подевалась Ленка? Сомневаюсь, что в здравом уме она ему дала благословение на танцы с одноклассницей. Все же, танцевать с ним приятно, хотя и не отпускает мысль, что этот танец фальшивый, ненастоящий, неправильный, словно я отбиваю чужого парня.

Нас толкают такие же неуклюжие парочки, и Иванов, сохраняя равновесие, поддерживает меня, привлекая к себе. Краткое мгновение нечаянных объятий, и парень довольно чувствительно наступает мне на ногу. По инерции подскакиваю и ударяюсь лбом о его подбородок. Останавливаемся и морщимся от боли, потирая ушибленные места.

Новая композиция – и Игорь снова тянет меня в круг танцующих. Держу руки на его предплечьях: закинуть их Иванову на шею неудобно при моем невысоком росте, а сцепить в замок на талии, прижимаясь к груди, – это вообще невпопад. «Это не мой парень», – повторяю я себе.

Вот Дашка не растерялась бы и быстро взяла Титова в оборот, выпади ей такой шанс. Глазею по сторонам. Фролова стоит в компании однокурсников недалеко от Бориса и что-то увлеченно рассказывает. Последовательная в планах охотница так и пасет свою жертву. Только жертва уже вовсю целуется с подружкой, и ноль внимания на новую потенциальную девушку. При желании Дашка окрутила бы на раз любого из окружающих ее парней. Миловидная блондинка, такие всем нравятся. Но Фролову зациклило на Титове, как и меня – на Игоре. Никак не могу выкинуть его из головы. А может, это просто привычка – быть влюбленной в него? Не один год, с седьмого класса, дурит мне мозги.

– Кстати, с днем рождения, – запоздало вспоминаю я и поднимаю глаза на Игоря.

Он улыбается:

– Спасибо. А поцеловать?

Он склоняет голову, медленно приближается к моим губам. Замираю в предвкушении, волнении и… панике? С чего бы мне бояться или не хотеть поцелуя от парня моей мечты? Не об этом ли грезила ночами? Романтика во всей красе – музыка, полумрак, и мы вдвоем, видим, чувствуем только друг друга. Орущая толпа в пятьдесят человек, а может, и больше, не в счет. У нас же здесь свой маленький, тесный, уютный мирок… Ну, что ты так медленно! Давай, целуй уже!

Algorithm своим переливом заставляет меня отвернуться и достать телефон из заднего кармана джинсов.

– Мама, – говорю Игорю. – Отойду, нужно ответить.

Он понимающе кивает и словно нехотя, не сразу, отпускает мою руку.

Я так и не перезвонила ей. Из-за Иванова все просто вылетело из головы. Черт! Угораздило же меня поставить на рингтон любимую группу! Теперь при первых звуках Muse буду вспоминать о своем фееричном провале! Упустить такой момент! Включила бы беззвучный режим или просто могла набрать маму еще на веранде. Все, возможность потеряна. Не пойдешь же потом к Иванову, прося о потерянном поцелуе-поздравлении!

Как вишенку на торте, в пролете между этажами, на лестнице, вижу Соколову; Ленка стоит и потрясенно смотрит на нас с Игорем. Судя по ее взгляду, она видела намного больше, чем расставание наших рук.

В бешенстве на саму себя пробираюсь к пресловутому строению во дворе дачи. Не чувствую холод: злость так и пышет, прет наружу. Надо успокоиться. Мама и так может спалить мое местонахождение, а по срывающемуся голосу точно поймет, что со мной не все в порядке.

Не хватало еще разборок с Соколовой. Со стороны все выглядело так, будто я клею ее парня. Хотя почему «будто»? Именно так и было. Танцевала, целовалась… Ну ладно, почти целовалась. Но Ленке ведь эта маленькая разница по барабану. Она чокнутая на всю голову – начнет в универе прилюдно задираться и качать права. И как себя тогда вести? Особенно при всех. И терпилой себя не выставишь – не будешь же молча сносить издевки, – и втащить ей не вариант, во-всяком случае, при свидетелях. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Надеюсь, Игорь усыпит ее бдительность. Не порвет же он с ней из-за меня, в конце концов. Значит, наплетет ей с три короба.

Вот зачем он вообще меня танцевать позвал? Что это было? Желание вызвать ревность у своей девушки? Других убедительных идей на этот счет я придумать не могла.

На веранде безлюдно и тихо. На резном деревянном столике несколько маленьких бутылок с питьевой водой. Открываю и залпом выпиваю половину бутылки. Сажусь на скамейку, перевожу дыхание, снимая блокировку с телефона.

Мама опережает меня, звоня первой.

– Глашка, ты совсем совесть потеряла?! До тебя дозвониться невозможно! – сразу кричит, показывая, что я накосячила.

– Мам, у Фроловых ловит плохо, ты же знаешь. У них дом как в яме. Я пока бегала, сеть ловила, ты уже отключилась.

– Ноги в руки и вперед! Домой!

Мда… Странности у мамы продолжаются. С чего так завелась? Все же в порядке со мной. «У Дашки», жива-здорова.

– Мам, я задержусь тут. У нас презентация завтра на двоих. У нее «Офис» новый, а мой ноут висит, только о стену разбить, – продолжаю безбожно врать.

– А ты раньше предупредить не могла? Заканчивай и живо домой! Ты нам с бабушкой нужна!

– Я вам сказала, куда иду, а вы ругались и не слышали.

Мама как-то сразу сбавляет тон и сникает, говорит с дрожью в голосе:

– Глаш, у тебя все хорошо?

– Да, все нормально, мам. Доделаем и приду. Меня Дашка с отцом проводят. Не волнуйся.

– Ладно, я еще позвоню.

Мама кладет трубку, а я начинаю беспокоиться. Сначала разговор на повышенных тонах с бабулей, теперь со мной. Не все гладко в Датском королевстве. У королевы, то бишь моей родительницы, что-то случилось. Или поехала крыша. И правда, надо домой.

Набираю Дашку, объясняю ей ситуацию. Та просит еще полчаса и тогда «точно едем». Знаю я ее полчаса. Но одной, по темноте и маршруткам, да еще в незнакомом пригороде, добираться совсем не улыбается. Решаю подождать, а потом силой утащить Фролову на автобус.

Глава 3

В сопровождении Макса иду на веранду за пуховиком и мобильником. Хорошо, что холодно: вся наша тусовка в помещении и не видит моего неотступного секьюрити. По идее, с его стороны это проникновение на частную территорию. Или вместе с приглашенной не считается? Привели же многие друзья друзей, а я чем хуже? Правда, мой «дружок» не особенно вписывается в окружающую обстановку. И от вопросов «кто это» и «что у тебя с ним» будешь потом неделю отбиваться.

Телефон, как и наши с Дашкой куртки, мирно покоится на лавке – там, где я его бросила. На заставке вижу пропущенный звонок от мамы и несколько от Фроловой.

– Я могу подругу забрать? – спрашиваю у Макса, ждущего в дверях. – С нами, на машине?

Получив утвердительный кивок, набираю Дашку.

– Ты куда пропала? Я тебе звоню-звоню!

– Да я тут погуляла немножко. – Может, потом и расскажу ей о своих приключениях, но не сейчас, ни при моем спасителе от пернатых. – Ты домой едешь?

– Так маршрутка уже ушла! Дуй сюда, нас потом Титов отвезет!

Подруга так орет, пытаясь перекричать музыку, что Макс в курсе нашего разговора с обеих сторон. Жестами и мимикой он показывает, что довезет меня сам, как и договаривались. Любая здравомыслящая девушка ушла бы сейчас к друзьям, а не намыливалась в дорогу с человеком, которого знает не больше часа. Макс удивительно располагает к себе и внушает доверие. Как и любой среднестатистический маньяк. Не боюсь его, но и подстраховаться не мешает, поэтому специально упоминаю про него для Фроловой:

– Даш, я уезжаю. Меня соседи Ивановых подбросят в город.

– Какие соседи? Глаш? Ты там что, по гостям шастала?

– Из дома с забором, что мы видели.

– Ну, смотри сама. Как хочешь. – Чувствую по голосу, что Дашка обижается, что не остаюсь вместе с ней, но тут в приоритете или она, или мама. А если Дашка, то в итоге домашний арест.

– Давай, до завтра, созвонимся, – говорю ей и нажимаю отбой.

***

Мчимся в ночи на большой скорости. Но езда с Максом – одно удовольствие. Не знаю, какой марки его машина, я не особо разбираюсь в них. Похожа на джип, защитной окраски, вроде тех, на каких ездят на охоту. Большой, серьезный, надежный автомобиль. Как и его хозяин. За время нашего недолгого пути и разговоров о кино и погоде я совсем перестаю его бояться. Вернее сказать, я перестаю искать потенциальные причины для своей осторожности в его присутствии, и везет он меня по знакомой дороге и к месту назначения, а не в глухой лес или в промышленную зону.

Мы въезжаем в город, когда я звоню маме, что скоро буду дома и иду вместе с Дашкой и ее отцом.

Макс ухмыляется, когда обрываю связь:

– Маме врать нехорошо.

– А что ей сказать? Что меня везет незнакомец, который меня сбил в придачу?

Трудно считать эмоции за густой растительностью на лице, но видно, что ему неприятен мой пассаж. Некоторое время он молчит, а потом достает из бардачка блокнот и ручку, протягивает мне:

– Пиши.

Записываю под диктовку его номер телефона, послушно отрываю лист и убираю в карман.

– Будет плохо, сразу звони. Покажу тебя хорошему специалисту.

Макс паркуется у моего дома. Повезло, что окна выходят не на дорогу, а то у кого-то был бы инфаркт миокарда, глядя на дочь, выходящую из чужой тачки.

– Спасибо за доставку, – открываю дверь и вдыхаю колючий воздух. Натягиваю поглубже шапку на уши и буквально выпрыгиваю наружу.  С удивлением замечаю, что Макс выходит из автомобиля вместе со мной.

– Провожу тебя, – поясняет он. – Мало ли, что случится в двух шагах от квартиры.

Я пожимаю плечами в знак согласия, надеясь, что домашние сочтут Макса за Дашкиного отца, если будут высматривать меня в окно. Как назло, поскальзываюсь на расчищенном от снега почти до асфальта тротуаре. Макс подхватывает меня, не давая упасть, и так и ведет меня к подъезду, приобнимая за талию.

Психую. Вырваться – не вариант. Другой бросил бы там, на морозе, и дело с концом. А этот ко мне по-доброму, возится, проявляет участие. Зачем обижать, когда практически пришли и сейчас распрощаемся. Но со стороны мы смотримся как влюбленная парочка, и если меня спалят, Фролов точно отпадает как страховка. В обнимку с Дашкиным отцом – еще тот зашквар. Лучше уж со взрослым мужиком. Поглядываю на окна с опаской обнаружить в них маму или бабушку.

Макс поднимается вместе со мной на третий этаж. Мое желание раскланяться еще внизу также отклоняется под эгидой безопасности. С каждым шагом наверх молю Бога, чтобы мама не вышла навстречу теперь, когда я миновала уже почти всю полосу препятствий.

Поворачиваюсь к мужчине и шепчу:

– Все, пришли, вот моя дверь. Спасибо, что проводил.

– Пока, Глаша. – Макс наклоняется и чмокает меня в нос.

***

Будильник нещадно трещит.

Тянусь и хлопаю по клавише, чтобы выключить раздражающий звук. По старинке меня будит древняя модель, а не мелодия на телефоне; телефон я просто выключаю на автомате и кладу под подушку, сколько бы повторов ни стояло. Будильник – не гарантия, что я встану с кровати, но его громкий звон служит маме сигналом, что пора тормошить спящую беспробудным сном дочь.

Вот и сегодня я не встаю сразу, но и не сплю. Просто лежу, вспоминая богатый на события вчерашний день. И если раньше все мои помыслы занимал Игорь, то теперь его полностью вытеснил загадочный Макс с неожиданным поцелуем. Что это было? Что за порыв приласкать незнакомую сопливую девчонку? Не думаю, что я могла его увлечь или заинтересовать как женщина. Взрослый, привлекательный, состоятельный мужчина… Такому длинноногих моделей подавай, как та же Соколова, а не я, метр с кепкой. Не моего полета птица…

Глава 4

– Занятная вещица, – Таня, одногруппница, крутит кулон на моей шее.

– Бабушкин подарок, – уточняю я.

– Дорогой?

Я неопределенно пожимаю плечами: откуда мне знать. Потом расспрошу бабулю о происхождении семейной реликвии. Утром было некогда – я унеслась развозить документы. И чудом не опоздала на пары: пришлось ждать моего непосредственного руководителя, пока тот не вернется со срочной планерки.

В фирме царил переполох в ожидании владельца. По разговорам и слухам, дошедшим до меня, он всегда приезжал внезапно. Кто-то слил информацию, что сегодня он посетит филиал, вот сотрудники и носились все как угорелые, подчищая хвосты. Хорошо, что я занимаю второе место с конца в этой иерархии, после уборщиц, и весь хаос меня не трогает, сохраняя нервы. Успеваю уехать до прибытия легендарного начальника.

Насмотревшись на беготню клерков, я все меньше хочу работать в подобном учреждении, хотя и понимаю, что после окончания универа мне прямая дорога в такой же офис. Экономика, мать ее за ногу. И зачем я только ее выбрала?

– Древний, – с другой стороны от меня шепчет Вера.

Мы сидим на лекции по философии и просто умираем от безделья. Записывать за преподом бесполезно: он бубнит со скоростью света себе под нос, не обращая внимания на посторонние занятия студентов. Для него главное, чтобы было тихо, вот все и залипают в телефонах. Благо весь материал давно оцифрован старшекурсниками и куплен у них в складчину.

– Да ну, какой «древний»? – тянет Таня кулон Верке под нос, заставляя меня тянуться вслед. – Новый, не покоцанный.

– Да хватит вам! – вырываю черный овал и убираю его под пуловер. – Нас сейчас выгонят!

Фыркнув, девчонки отворачиваются, но показная обида длится недолго: через несколько минут телефон освещается извещением о сообщении в общем чате.

«Везет Дашке. Она спит, а мы тут паримся (плачущий смайлик)».

«С Титовым. Гыы».

Ни одной, ни второй не было вчера у Иванова на даче, но сплетни, как обычно, идут впереди нас. Удивительно, что никто из девчонок даже не намекнул на наш с Игорем танец. Значит, мало кто заметил, или не придали значения: ну, танцевали и шут с ними. А Соколовой, если она помирилась с Игорем, самолюбие не позволит трепаться о том, что ее парень смотрит налево. За себя можно выдохнуть? А каких дров наломала Фролова?

Строчу вопрос: «Что там с Дашкой?»

«Уехала с ним вдвоем».

«А шлендра его осталась на даче».

Нет, если бы Дашка закадрила Бориса, она бы мне весь телефон оборвала, а не лишь в беседу написала. Наверное, просто подвез, как и обещал. Что его девушка ехать не пожелала, тут другой разговор: поругались же, вот и осталась на даче, как и другие ребята.

Веду глазами по сторонам. Студентов раз-два и обчелся. Большинство из нашего потока были вчера на той вечеринке, значит, народ спит или продолжает тусить. Только я благодаря Максу провела ночь в своей постели.

Его номер я добавила в список контактов и несколько раз уже одергивала себя, чтобы не позвонить. Ни к чему это. Но все же раз за разом прокручиваю в голове вероятный сценарий нашего разговора и потенциальную возможность встречи. И как выкинуть его из головы?

«Глаш, мы тут подумали, – отвлекает меня от мыслей о Максе Таня в чате, – давай в кафе не пойдем?»

Во дают! Две недели трещали мне про «проставиться».

«Верно, восемнадцать лет и кафе – несерьезно», – поддакивает Вера.

«И?» – спрашиваю я.

«Говорила же, Олька устроилась барменом в "Плазму". Она нас проведет».

«Плазма» – новый ночной клуб в нашем городе, и попасть туда простые студентки, как мы, просто мечтают. Только девчонки не учли одно: Ольга точно не даст нам разгуляться, даже если пустит через черный ход. Чтобы старшая сестра намешала коктейлей младшей? Ну-ну. Но я сдаюсь, даже не ломаясь. Когда еще выпадет возможность посетить заведение не для среднего класса.

«А давайте», – соглашаюсь я, ставя вместо точки улыбающийся смайлик.

***

В «Плазму» мы попали без проблем – спасибо Таниной сестре. Она даже поставила нам ультрафиолетовые печати на руку, чтобы не выделяться, хотя охранники были в курсе, что мы Ольгины протеже. Ей же поручили и миссию по доставке подарка, тайно, дабы именинница не обрадовалась раньше времени. И теперь огромный белый заяц ждал меня в подсобке; потом тащиться с ним домой – тот еще квест.

Мы надегустировались Ольгиных творений – слабоалкогольных, как и ожидалось, но нам весело и без градусов: хватает своей дури, чтобы веселиться и отжигать на танцполе, как будто и не было позади учебного, а у кого-то и рабочего, дня. Дашка, как вечный энерджайзер, выспавшаяся и отдохнувшая, не дает нам присесть и передохнуть за столиком.

Людей много, не протолкнуться. Хороший диджей и отличная музыка. Но оформление клуба мне не нравится – слишком вычурно. Дизайнер явно вдохновлялся дубайскими мотивами, я видела подобное в инсте. Конусообразные хрустальные люстры, огромные розовые цветы и бабочки, свисающие с потолка. А может, я просто ничего не понимаю в гламуре.

Сама я выгляжу слишком просто для этого заведения: короткое джинсовое платье, туфли на шпильках, смоки айс да распущенные волосы. Не знаю, как мама и бабушка не заметили бинт под пижамной курткой. Сейчас я его сняла, но приходится прятать раненую руку под длинным рукавом.

Но по большому счету здесь всем наплевать, кто во что одет. Пятница, вечер – народ отдыхает и расслабляется на полную катушку. И если вначале, по прибытии в клуб, кто-то и расфуфырен по последней моде, через некоторое время выглядит таким же мятым, лохматым, с размазанным макияжем, как и основная масса гостей. Хорошо, что мы не достигаем такой кондиции: Ольга не позволяет, да и своя голова на плечах имеется.

Спустя час энергичных танцев Дашка загоняет меня в буквальном смысле, и я иду в туалет «попудрить носик». Реальная причина – немного перевести дух. Туалетные комнаты расположены в другом крыле клуба. В холле, разделяющем помещения, чуть меньше людей, чем в танцевальном зале.

Глава 5

– Что ты здесь делаешь? – перехожу я с ним на «ты» – после представления, что мы устроили для Иванова, политес излишен. – Зачем ты сказал Игорю, что мы вместе? Зачем этот цирк?

Я закидываю Макса вопросами, пробираясь вместе с ним через танцующую публику. Он идет впереди, прокладывая нам дорогу, не церемонясь, расталкивая и распихивая людей. Невероятно, но толпа расступается перед ним, и не находится смельчаков, чтобы осадить грубияна. Кто он такой, если с ним опасаются связываться?

– Я отвечу на твои вопросы, только не на все скопом. Задавай по одному.

Макс заводит меня в ВИП-комнату и закрывает дверь.

– Садись, – кивает он на розовый кожаный диван. Даже приватные помещения в этом клубе отвратительно розового цвета; меня передергивает от неприязни к подобной аляпистости.

– Замерзла? – не дожидаясь ответа, Макс снимает свой пиджак и накидывает мне на плечи. Усаживается напротив и упирает локти в колени, почти касается ими моих ног. Инстинктивно натягиваю короткий подол пониже, хоть и безрезультатно. Еле заметно Макс ухмыляется и отсаживается от меня подальше, откидывается на спинку дивана, освобождая мне личное пространство.

– Что ты здесь делаешь? – возвращает мои слова, первым начиная расспрос.

– Гуляем с девчонками. У меня день рождения.

– Ясно. – Его ухмылка становится шире. – И сколько тебе стукнуло? Шестнадцать?

Закатываю глаза к потолку и не удостаиваю его ответом.

Макс смеется:

– Шучу. Сюда не пускают до восемнадцати.

Знал бы он, как мы сюда попали. Нас и с паспортами бы не пустили, если б не Ольга.

– А ты что здесь забыл? Клуб «Кому за тридцать» в другом районе, – атакую я, перехватывая инициативу.

– Ты так спрашиваешь про мой возраст? И сколько мне по-твоему?

Впервые за время нашего короткого знакомства мне выпадает возможность получше рассмотреть его. Я поддаюсь поближе к Максу, не стесняясь, открыто пялюсь на него, раз выпала такая возможность. Широкие брови, темные, совсем не белесые, как и густые ресницы. Чуть заметные мимические морщинки в уголках ярких глаз. Родинка слева над губой. Красавчик! Такие нравятся девушкам. И до старости еще далеко.

– Пятьдесят, – выпаливаю я, не сдерживая улыбку.

– Почти. – Он опять приближается ко мне и в свою очередь также нагло разглядывает мое лицо. И, кажется, вполне удовлетворен увиденным. – Мне тридцать два.

Как я и предполагала, ему за тридцать. Мужчина в полном расцвете сил и слишком взрослый для меня. И что я вообще про это думаю?

– Это клуб моего кузена, – объясняет Макс.

– Скажи своему кузену, что дизайн здесь просто отвратительный! – не удерживаюсь я.

– Согласен. – Макс поднимается и достает из холодильника, скрытого в нише, бутылку с водой. – Пить хочешь?

Я отрицательно качаю головой. Макс отвинчивает крышку и залпом осушает половину литровой бутылки.

– Вот сама ему и скажешь. Он стоит в пробке, скоро приедет.

Вот еще, с чего бы мне знакомиться с его родственниками? Надо быстрее расспрашивать про Иванова и валить отсюда.

– Ты не позвонила, – опережает меня Макс, констатируя факт.

– Все хорошо. Зачем навязываться?

Он сверлит меня недоверчивым взглядом:

– Голова не болит? Галлюцинаций нет?

– Каких галлюцинаций? – теряюсь я.

– Да всякое может быть при ударе головой. – Он присаживается рядом со мной. Двигаюсь, уступаю ему место.

– Как рука? – Не спрашивая разрешения, Макс закатывает рукав и осматривает ссадины.

– Все в порядке, – говорю я, выделяя последнее слово. Вырываю руку из его ладоней и озвучиваю свой главный вопрос: – Зачем ты увел меня от Игоря?

– Ради тебя. Раз начал спасать, нужно доводить дело до конца.

– Спасать? От Иванова?

– Не лучший круг общения для юной особы, – сквозь зубы процеживает Макс. Видимо, ему известно об Игоре гораздо больше, чем мне.

– Он не сделал мне ничего плохого, – возражаю я, на что сразу получаю замечание:

– И поэтому ты убегала сломя голову?

– Я уже говорила, почему бежала вокруг дачи. – Стараюсь отвечать спокойно, но голос все же срывается от нетерпения. – Да что происходит-то? Ты можешь нормально рассказать?

– Олег Иванов. Знаешь такого?

– Старший брат Игоря?

Олега я видела пару раз в жизни, еще в школе, когда он забирал младшего Иванова из школы. Помню его еще долговязым подростком, сейчас и не узнала бы, если бы встретила.

– Любитель шумных вечеринок, после которых, – Макс многозначительно смотрит на меня, – наивных девочек вроде тебя пускают по кругу.

С шумом выпускаю воздух из легких. Нет, не может быть. Даже если Олег в чем-то замешан, это не значит, что Игорь такой же. Я знаю его столько лет, и за это время какие-то слухи просочились бы. Девушки сами вешаются на него, в последнее время их, правда, всех разогнала Соколова. Мало ли что раньше было на тусовках Олега, Игорь не отвечает за брата.

Не в защиту младшего Иванова, но ради непредвзятости и справедливости говорю:

– Это была днюха Игоря. Там были все наши однокурсники, и ничего такого не происходило!

Говорю, а сама вспоминаю, как мы ржали с Дашкой о сексе за закрытыми дверями. Случись что, никто бы и не узнал – такой шум стоял. И потерпевшая сторона не станет болтать: заклеймят шлюхой «во всем самой виноватой». Неужели тот танец с Ивановым мог обернуться для меня катастрофой? И как после такого вообще доверять людям и пытаться строить отношения? Везде искать подвох? Постоянно оглядываться?

– Я не стал бы пугать тебя просто так, без повода. Какой мне в этом резон? – добавляет Макс. – Я предупредил тебя, а дальше думай сама. Не стоит общаться с этой компанией.

Гляжу на Макса и понимаю, что он не врет, однако поверить до конца в вероломность Игоря я не в состоянии. Видимо, сомнения, бушующие внутри, отражаются на лице, поскольку Макс покровительственно похлопывает меня по спине:

Глава 6

На мою попытку сменить место дислокации для дальнейшего празднества девчонки ожидаемо отвечают отказом. К чему в ночи искать новый клуб, в который нас всех еще и не пустят, когда здесь весело, тепло и напитки с персональной скидкой?

Спустя некоторое время успокаиваюсь и отпускаю ситуацию на самотек. Макса я вижу только раз – мельком, уходящего куда-то в сопровождении высокого блондина, худощавого и длинноволосого. Решаю, что это кузен, о котором говорил Макс. Иванов тоже исчез из зоны видимости. И хорошо: отсутствие этих двоих позволяет мне веселиться на полную катушку, как и планировалось до их появления.

Отчитываюсь маме, что со мной все в порядке, и танцую с подругами до упаду. К трем часам ночи я не чувствую ног и дико хочу спать. Устали все, даже Фролова. Решаем с девчатами двигать домой. Ольга оставляет сестру спать у себя в подсобке: вдвоем, после смены, им будет удобнее возвращаться вместе. 

С Веркой и Дашкой нас выпускают через черный ход. Мы тащим белого зайца за лапы мимо стоянки у клуба, смеясь, что с животным нас не повезет ни один водитель. Холодно. Несколько секунд, чтобы надеть перчатки, но за это время подруги умудряются потерять равновесие на скользком льду и завалиться вместе с подарком. Падая, Дашка подсекает и меня, и вот уже втроем мы ржем от души, не в силах подняться вместе с чернобыльским зайцем – только мутанты могут весить как слоны, а не детские игрушки.

За глупым ребячеством я не замечаю, как кто-то подходит сзади. Рывком поднимает меня за подмышки и ставит на ноги, придавая телу устойчивое положение. Разворачиваюсь в поддерживающих меня руках. Макс. Ухмыляется и смотрит свысока, снисходительно, как воспитатель в детском саду на резвящихся малышей.

– С... спасибо, – икаю я, поправляя съезжающую шапку.

Макс тем временем помогает подняться девчонкам. Верка продолжает хихикать, а Дашка застывает и, открыв рот, ни капельки не стесняясь, рассматривает Макса. Почему-то мне это очень не нравится.

– Девочки, это Макс, – решаю я представить своего нового знакомого. – Макс, это Даша и Вера.

Дежурная фраза «приятно познакомиться» с двух сторон. И снова предложение, которое звучало несколько часов назад.

– Садитесь, – Макс показывает на свой внедорожник на стоянке. – Поработаю сегодня таксистом.

Девчонки смотрят на меня вопросительно, и я утвердительно киваю, подтверждая, что с ним нечего бояться:

– Поехали.

Не знаю, насколько может быть случайна наша новая встреча. Я все больше убеждаюсь во мнении, что все неспроста. Неужели он ждал меня? Что за странное желание доставить меня домой самому? Где я живу, он и так уже знает. Вот привязался же. И в то же время я тихо ликую, что могу покрасоваться перед подружками знакомством с офигительным парнем на крутой тачке.

– Это четвертый пассажир? – кивает он в сторону зайца и вызывает новый взрыв хохота у нашей троицы.

***

Как единственный трезвый и здравомыслящий из нас, Макс предусмотрительно узнает адреса у девчонок, потому что мы все отрубаемся, как только залезаем в машину, и сопим под тихую музыку. Верка и Дашка в обнимку с зайцем на заднем сиденье, я – на переднем, периодически падая головой на плечо Макса.

Каждую из нас он будит и провожает до подъезда, как истинный джентльмен. Откуда только взялся такой воспитанный и манерный? Меня он отвозит в последнюю очередь, хотя приходится сделать крюк в обратном направлении.

Макс легонько треплет меня за плечо, и я открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Несколько секунд я хлопаю ресницами, пытаясь прояснить мозги. Вижу красивое лицо напротив и выпаливаю первое, что приходит в голову, вернее, то, что мучило меня весь прошедший вечер:

– Почему ты меня не поцеловал?

– Я гляжу, ты все-таки хорошо приложилась головой. – Макс отворачивается и глушит мотор, очевидно, опять собираясь довести меня прямо до двери.

– Это потому что я маленькая, да? – не унимаюсь, отстегивая ремень безопасности. Напитки мы употребляли слабоалкогольные, но их количество значительно повысило градус в крови, и теперь она кипит, развязывая язык.

Я ожидаю какого угодно ответа, любых объяснений в духе «я старше, мы не подходим друг другу, мы знакомы всего ничего», но только не его твердого и односложного:

– Да.

– Да ладно! – вспыхиваю я и подскакиваю на месте. Еще движение – и я хватаю его за грудки расстегнутой куртки и впиваюсь ему в губы. Просто прижимаюсь со всей силы, как умею и насколько хватает опыта и дури. Он не отталкивает меня, но и не делает попыток обнять или поцеловать в ответ, просто сидит как истукан, позволяя к себе прикасаться.

Такого унижения собственного достоинства моя психика не выдерживает. Я выпускаю плотную ткань, отодвигаюсь и молча, не прощаясь, вылезаю из машины. Непрошенные слезы сами бегут по щекам. Быстро шагаю к своему подъезду, ругая себя за беспечную выходку. Что вообще на меня нашло? Кидаюсь на людей. Подумает, что маленькая нимфоманка. Боже, как же стыдно!

Хлюпая носом, набираю код на входной двери раз, второй, промахиваясь дрожащими пальцами. Замок открывается, но не успеваю перенести ногу через порог, как меня вталкивают внутрь – Макс догнал меня. Решил завершить свой джентльменский ритуал по сопровождению юной леди?

Глава 7

Тривинд, первый летний месяц

Вильф убирает от моего горла мачете. Или кинжал. Я не знаю названия этого ножика с длинным изогнутым лезвием. Широко расставив ноги, он нависает сверху и копошится в карманах своего камзола. Пользуясь его замешательством, подтягиваюсь чуть назад, скользя локтями по мокрой траве, перекатываюсь на бок в попытке встать и дать деру. Что бы тут ни происходило – или разум подбрасывает мне невероятные картинки, или это игра у ролевиков, историческая реконструкция, в которой я оказалась непостижимым образом, – инстинкт самосохранения велит мне бежать.

По закону подлости тонкий каблук застревает в земляной кочке, и мне не удается подняться – падаю на колени. Вильф тут же с силой хватает меня сзади за волосы, тянет на себя, поднимая. Пытаюсь вывернуться, что есть силы луплю его по предплечьям, бокам, везде, где могу дотянуться. Вырваться не могу, но и у него не получается сходу скрутить меня: свободной рукой лишь отбивается от моих хаотичных движений.

Двое других не помогают своему спутнику, стоят неподалеку и наблюдают за нашей потасовкой, подначивая:

– Вильф, какой «первый топор»? Ты с человечкой справиться не можешь!

– Жаль, Арли не видит! Ходить тебе с луком еще лет сто!

Вильф раздраженно рычит, отпускает волосы и стискивает меня в железных объятиях, купируя попытки выцарапать ему глаза.

– Помогите! – ору, срывая голос, в робкой надежде, что меня услышит кто-нибудь, кроме этих троих. Говорили же про каких-то орков, значит, команда соперников где-то поблизости. Должны откликнуться на крики о помощи. Вспоминаю, что в опасной ситуации лучше кричать про пожар, но какой пожар в открытом поле? Куда ни глянь – зеленая трава да редкие деревья. Если «орки» недалеко, где тогда прячутся?

– Пожар! Горим! – все же пытаю удачу я.

Мой новый крик заглушается квадратной ладонью этого Вильфа. Он и сам весь какой-то квадратный, низкорослый и коренастый. И остальные такие же. На кастинге их отбирали что ли? Может, здесь фильм снимают, или скрытая камера работает с дрона? Увижу себя потом в приколах на ютьюбе!

Одну туфлю я потеряла при падении, но вторая еще на мне, и шпилька – хорошее средство самообороны, как помню. К сожалению, левая нога у меня не ведущая, и удар по стопе сверху получается не таким сильным, как хотелось бы, однако и этого достаточно: острая металлическая набойка пробивает кожаный сапог Вильфа, а может, и не только его, поскольку мужчина отпускает мои руки и прыгает на одной ноге.

Не разбираю ни слова в посылаемых вслед ругательствах: несусь прочь, сломя голову, босиком, вереща и призывая хоть кого-нибудь. Снова падаю, больно пропахиваю землю подбородком. Кто-то из преследователей стреноживает меня, метнув веревку с привязанными с двух сторон камнями. В два счета злодеи оказываются рядом. Быстро. И не подумаешь, что такие увальни могут так стремительно передвигаться, а я-то думала, что от них оторвалась.

Шутки кончились: мне затыкают рот вонючей тряпкой и тщательно и умело связывают – ни дернуться, ни шелохнуться. Черноволосый приподнимает меня и усаживает под деревом, прислоняя спиной к стволу. Впору впасть в отчаяние – я начинаю подозревать, что никакой это не сон. Все происходит на самом деле: во сне не бывает так больно. Тело ломит от впивающихся веревок, ссадины щиплет. И страх – липкий, холодный и противный, как в ночных кошмарах; были ли они предвестниками того ужаса, что сейчас происходит со мной?

Меня накачали в том клубе чем-то запрещенным и вывезли в другую страну, в поле, где убивают людей богатые косплейщики? Похитили из дома? Последние моменты, какие я помнила, до того, как оказалась в этом странном месте, были о том, как мне стало плохо. А родные? Что с ними? Им тоже могли причинить вред. И даже если с мамой и бабушкой в данный момент все в порядке, то скоро не будет, как только они обнаружат пропажу единственного ребенка. Что сделают со мной? Убьют, изнасилуют, будут пытать?

Слезы льются по щекам, я начинаю тихонечко выть. Забиться в истерике не дают лишь путы, обвивающие меня с ног до головы.

– Боится, – констатирует белобрысый, обращаясь к черноволосому. Ждут, пока Вильф, хромая, дойдет до дерева, где я сижу.

Основательно же они подготовились. Маскарад на все сто! Длинные темные камзолы, расшитые затейливой вязью, кожаные сапоги и наручи, меховые накидки в такую жару. Луки, колчаны со стрелами, короткие мечи и топоры – увешаны оружием, как елки игрушками на Новый год. У всех окладистые, как у священнослужителей, бороды. Длинные волосы распущены и заплетены в тонкие косички у висков. Как на подбор, похитители крепко сбитые, невысокие, наверное, даже ниже меня ростом. А грим какой! Как он называется?.. Пластический? Крупные орлиные носы, заостренные уши. Отличаются только цветом волос: шатен, блондин и брюнет. Если их противники орки, то эти играют за гномов, не иначе. Но гномы не охотятся на людей! Хотя кто знает, что за сценарий в этом жутком сафари!

Черноволосый подходит вплотную. Судя по поведению, он предводитель этой компании.

 – Я уберу кляп, а ты не будешь орать, понятно? Иначе я вырублю тебя, – трясет кулаком перед моим лицом он.

Зажмуриваюсь и киваю. Зачем орать? Ясно уже, что на помощь никто не придет.

Мужчина вытаскивает тряпку из моего рта, встряхивает пару раз и сморкается в нее, затем убирает за пазуху. Это что, его носовой платок? Живот сводит судорогой отвращения. Не о брезгливости стоит думать в такой момент, но тошнота подкатывает к горлу и от страха, нервов и омерзения меня выворачивает на землю всем, что я съела накануне.

Подошедший Вильф успевает наклонить в сторону мое тело, поправляет волосы. Надо же, какая забота от мучителя! Боится, что испачкаюсь? Я и без этого вся вымазана травой и землей. Белобрысый подносит флягу к моим губам. Отрицательно мотаю головой и отворачиваюсь. Мало ли что они туда намешали! Хватит с меня незнакомых напитков.

Глава 8

Меня пригласили, вернее сказать, настоятельно рекомендовали разделить с ними ужин, пообещав после трапезы рассказать, что происходит. Больше не сопротивляюсь и не собираюсь бежать. Да и к чему это делать ночью и на голодный желудок? Теперь, когда опасность быть съеденной миновала, можно оценить реальную обстановку и выстроить план дальнейших действий. В незнакомой стране без паспорта, других документов, без знания языка далеко не уйдешь. И куда идти? В какую сторону? Босиком и в тряпье, что осталось от моего платья, мигом попадешь в другие неприятности или сгинешь где-нибудь в кювете без воды и еды. Так что пусть везут меня, куда хотели: туда, где есть люди. А там найду консула или посла и попрошу помощи, мол, удерживают меня против воли бессовестные шоураннеры.

Зачерпываю суп и дую на обжигающую жидкость. Похлебка, как они ее называют, на удивление вкусная. Или я такая голодная, что не в состоянии оценить блюдо критически. Мешанина или солянка было бы более точным названием. То, что я знаю и могу определить на вкус и внешний вид в неярком свете костра, – картошка и морковка. Нарезаны такими крупными кусками, что приходится откусывать и долго жевать, а потом запивать бульоном. Еще куча каких-то корений или корнеплодов и мясо, как основной ингредиент.

Ложка под стать похлебке: тяжелая, большая, не помещается в рот. Ручка с металлическими загогулинами и разноцветными камушками. Не доработали реквизит. Такая посуда больше подходит для знати, королей или эльфов, но никак не для разбойников с большой дороги. Кто знает, а вдруг мои похитители – воры? По сценарию? Ну никак не вяжется нарочитая роскошь с их внешним видом.

Внушительных размеров котел над костром тоже украшен затейливой вязью. Увидев его почти до краев наполненным супом, я подумала, что гномов здесь не трое, а гораздо больше. Невозможно столько съесть даже вчетвером – с моей помощью. Однако сейчас, наблюдая за тем, как стремительно, под громкое чавканье, опустошается «кастрюлька», просто не представляю, как в них вмещается столько пищи.

Заметив мой взгляд от котла к мужчинам, ловко орудующим ложками, и обратно, Вильф спрашивает:

– Не наелась?

Качаю головой, показывая, что мне хватит, эту порцию с трудом доедаю, но мужчина по-своему расценивает мой жест.

– Не боись! Ща мясо зажарим, поделимся.

– Куропатка еще осталась, держи! – Кейл протягивает мне жареное крылышко, точнее, крылище. В моем представлении куропатки – маленькие птички, а здесь конечность минимум от индейки. Съесть такое количество пищи и хотеть еще? Выпрашивать лань у Брэди? У них желудки с ведро, что ли?

– С… спасибо, – выдавливаю тихо, боясь озвучить отказ, чтобы не нарушить шаткое перемирие. Вонзаю зубы в птицу и невольно вздыхаю, не веря, что смогу осилить добавку.

Вильф подмигивает мне, улыбается добродушно, как будто мы с ним не дрались несколько часов назад.

– Вот, правильно, жуй! А то пока лань приготовится, живот к спине приклеется!

Они что, задумали сменить тактику и умертвить меня другим способом, накормив до смерти? Надо заговорить им зубы, пока еще добавки не отвесили, да и выяснить все наконец. Может, зря себя накручиваю и строю планы по спасению, и все разрешится чудесным образом?

– Кто вы? – Хочу взять ситуацию под свой контроль и первой начать разговор. Пока они наедятся, успеют еще несколько раз проголодаться.

Брэди ковыряет ножом в зубах, сплевывает и называет имена мужчин, которые я и без этого уже знаю, а потом замолкает и смотрит выжидательно на меня. Спохватываюсь, что он ждет моего представления.

– Я Глаша. Глафира.

Обойдутся без фамилии. Мне они свои настоящие имена не назвали, только игровые псевдонимы. Надо было тоже придумать себе что-нибудь позабористее. Галадриэль Красноволосая? Глоксиния Конопатая? Нет, тут уместнее Глаша Тридцать Три Несчастья…

– Ты из Ньезфилда?

Вот как, продолжают поддерживать игру вместо честного объяснения. Кто сказал, что я не могу играть вместе с ними? Глядишь, вытяну понемногу ценную информацию, составлю настоящую картинку.

– Я из Подмосковья.

– Так называется твоя страна, человечка? – Кейл неподалеку уже разделывает лань. Вот же проглоты!

– Это не страна, скорее, графство.

– Не слышал о таком.

– Можно подумать, ты много пришлецов встречал, – скалится в сторону блондина Вильф.

Носы у обоих распухли до нереальных размеров. Наверное, гидрогель какой-то внутри накладок. Остановил кровь и разбух от нее. Мешает же, наверняка дышать трудно. На их месте я бы давно избавилась от бутафории. Гримеры потом все поправят, или монтажеры порежут кадры, как надо. Или наше шоу в прямом эфире? Тогда засада. Правду мне не скажут, будут и дальше пудрить мозги.

Слово-то какое глупое – пришлец. Не первый раз уже слышу от них. Что означает? Чужая, пришлая?

– Забудь о своем мире, Глафира, – придвигается поближе Брэди, поглаживает по спине, будто утешая, – теперь ты житель Тривинда.

«Житель сказочного королевства», – приходит на ум, и я не могу сдержать почти истерический всхип и закрываю лицо руками, боясь рассмеяться. Кто знает, как отреагируют. Брэди тут же обнимает меня своими лапищами и притягивает к широкой груди.

– Не плачь. Привыкнешь, обживешься. Дрейвн тебя в обиду не даст. Он справедливый.

Приехали. Убить бы их сценариста! Никакой последовательности: то насилуют, то жалеют. И впрямь не расплакаться бы на утеху публике по ту сторону экрана. И так уже развеселила народ на месяцы вперед. Глубоко вдыхаю, приказываю себе успокоиться. Вопросов миллион, ответы – как квест: придется постараться, чтобы добыть, а новый приступ паники делу не поможет.

– Ты расскажешь мне про Тривинд? Что тут у вас и как? – подыгрываю черноволосому, бормоча слова ему прямо в камзол.

– Брэди, она просит тебя стать Приставником, – слышу голос Вильфа и обиду в нем. Еще одно незнакомое слово. Ну достали уже, ей богу!