Алексей Пройдаков

Целитель

Астана, 2015

Часть 1.

Ледяная купель

«…человек может исцелять болезни, направляя всё своё внимание на больную часть тела и посылая потоки мысли по характеру противоположные ментальным условиям, создавшим болезни. Очень важно помнить, что исцеление такого рода принадлежит всем людям. Каждый человек рождается с целительскими способностями, никто не может дать ему эту силу. Это одна из естественных сил человеческого ума, и эта способность не может быть связана с какой-либо определенной верой или учением».

С. Абедананда

ВСТУПЛЕНИЕ

«В 15 лет я обратил свои мысли к учёбе.

В 30 лет я обрёл самостоятельность.

В 40 лет я освободился от сомнений.

В 50 лет я познал волю неба.

В 60 лет я научился отличать правду от неправды.

В 70 лет я стал следовать желаниям моего сердца и не нарушал ритуалы»…

Так говорил великий Конфуций. Но в понятие «ритуалы» он вкладывал иное значение, чем принято теперь.

Честное слово, древние были умнее нас! Они изрекали такие истины, смысл которых до сих пор непреходящ. Они были религиознее нас – тогда предмет поклонения был осязаем. Они более нас почитали традиции и следовали ритуалам, потому что и тем и другим обладали.

Сегодня мы обожаем подмены.

Свою полную духовную опустошенность оправдываем пожертвованиями на строительство культовых сооружений. Которые, в свою очередь, выдаем за символы духовности.

Религия и духовность – это рядом, это близко, но – это не одно и то же.

Духовная культура – понятие многогранное и включает в себя не только знание молитв, но и произведений мировой классики: литературы, музыки, архитектуры, философии, многого другого. Точнее говоря, всё вышеозначенное – музыка, только варианты её воплощений различны: в звуках, строках, сооружениях. А ещё точнее – элементы той музыки, которая где-то существует глобально, всеобъемлюще, ею всё пронизано.

И ТАМ – она не редкое явление, а среда, в которой живут.

Сюда она прорывается, возможно, запланировано, как намёк на схему истинного творения, который и закладывает в нас понимание размера и глубины оригинала.

Её нам отпускают малыми долями, через отдельно взятых (иногда не лучших) представителей рода человеческого.

Так появляются гении, чаще – таланты.

Но всё идет ОТТУДА.

Молитвы – тоже произведения, раскодированные в слова символы общения с высшими силами.

Всё идёт СВЫШЕ.

Дружба и Любовь – тоже дар. Даже более.

Скорее всего, в прошлой жизни, с теми людьми, которых мы нынче любим и уважаем, нас связывали очень близкие, возможно, родственные отношения; за них мы волновались, переживали, готовы были рисковать, жертвовать жизнью.

И рисковали и жертвовали.

Когда один год сменяет другой, иногда происходят загадочные, почти мистические вещи: мы становимся добрей, лучше и чище, нас тянет к истокам, мы больше времени стараемся проводить с родными.

Так нашу душу посещает Создатель.

Но, к сожалению, возможно и другое. Года сменяют друг друга, человек становится старше. И вместе с этим кровавыми толчками его сердце и сознание заливает дурная кровь, он становится жестче, капризней, ограниченней.

Так нашим сознанием овладевает враг…

Вышеприведенные слова мудреца древности относятся как к человеку, так и ко всем его деяниям, вызывая потребность взглянуть на них со стороны, оценивая и взвешивая: а всё ли так?

Дело сжимает время и дело удлиняет жизнь; его отзвуки будут ещё долго колебать эфир после нашего ухода. Что ж, всё закономерно, ибо в этом мире мы только гости.

Годы идут, их не остановишь. Процесс старения отработан до тонкостей, но морщины на лица нам садят самые близкие люди.

Мы приходим и уходим, а всё остается.

Год ушел, год пришёл и так всегда. И, наверное, наступает пора задать несколько вопросов самому себе. Задать так, чтобы никто не посмел обвинить тебя в напыщенности, патетике или фразерстве. Задать несколько вопросов…

Какими они могут быть?

– В мире много слёз и чему ты более способствовал: их уменьшению, или увеличению?

– Стали люди счастливее от общения с тобой, или нет?

Их может быть много. Чем острее совесть, тем больше будет вопросов.

И если ты готов на них ответить беспристрастно, это и будет означать, что к тебе неслышно приблизилась мудрость жизни, что молодость прошла и наступила зрелость. Зрелость в мыслях, поступках, суждениях; зрелость, рождающая чувство ответственности перед людьми.

«Всё в мире зависит от того, сделаю я этот шаг или другой, скажу слово или промолчу…»

Всем придется задать себе несколько вопросов, рано или поздно, и храни нас Господь в наших ответах.

Глава 1. В чём Истина?

Я этой жизнью в меру покорёжен,

Хватил тоски, познал и боль и злость,

Но вот привык к твоим речам, несхожим

С тем, что мне раньше слышать довелось.

И что-то в сердце тронулось нечайно…

А.П.

1

Она ворвалась в мою жизнь неожиданно. Однажды просто пришла в редакцию газеты, которой я руководил, с бумагой от директора департамента медицины нашего небольшого горняцкого городка, с заключённой в ней просьбой «прорекламировать психотерапевта из столицы».

Была умна, проницательна, умела одеваться со вкусом. Изысканность эта была непривычной взору журналюги – провинциала.

Подружились, или стали приятны друг другу, мы почти сразу. И всё потому что она выбивалась из общего числа знакомых мне людей; точнее говоря, была не такой как все.

Всё в ней казалось необычным, всё было контрастным: облик респектабельной дамы не сочетался с рассуждениями уставной монашки, которые она выплеснула на меня при первой же беседе, на мой вопрос, что же такое «психотерапевт».

Странно в этом кабинете зазвучали слова о том, что люди должны любить друг друга, что нельзя на зло отвечать злом, что земная жизнь человека коротка, а мы ещё укорачиваем ее сами; что идет Битва на уровне душ, где-то вокруг нас, а мы ничего не ведаем; не в силах объяснить, почему иногда становимся добрыми, терпимыми, улыбчивыми, готовыми обнять весь мир; а иногда – нетерпимыми, злыми и раздражительными.

И я с тех самых пор стал мучиться вопросом: почему она выплеснула всё это на меня?

Почувствовала доверие, или я показался ей достаточно подготовленным к восприятию?

Говорила всем одно и то же?

Просто привыкла говорить, чтобы произвести должное впечатление?

Уверен был в одном: в нашем городке я это услышал самым первым.

Ей были известны ответы на все вопросы. Да и вопросы ставились так легко и обыденно, что, воображая себя грамотным и эрудированным, как-то вдруг начинаешь соображать, что это не совсем так.

Ведь тебе невдомек, что ты – центр Земли и именно ты – объект какой-то там великой Битвы; ты и тысячи тебе подобных. Из-за тебя бушуют катаклизмы, отзвуки которых лишь изредка прорываются к нам в виде снов.

«Ничего не бывает просто так», – часто повторяла она.

Значит, не бывает и просто снов: всякое сновидение информирует, либо предупреждает. А ещё говорят, что настоящие путешествия души подаются нам в форме снов и содержат важные сообщения из небесных сфер. Но необходима крайняя осторожность, потому что полезная информация часто смешивается с субъективными пожеланиями и искажениями, которые налагает наша эмоциональность.

Что ж, вполне возможно.

Но мне думается, что отключенный от рационального сознания мозг улавливает сигналы, идущие в наше подсознание, и даже на более тонком уровне, ибо при бодрствовании всё это заглушается именно сознанием, которое мелочно и суетливо, лениво и не любопытно.

Мы на мир приучены смотреть только тем зрением, которое дано от рождения, не пытаясь его расширить. Но, даже видя, мы остаемся просто созерцателями: картинку «в кадре» различаем, но то, что располагается за ним, для нас остается полным неведением.

Но ведь – это близко, это рядом, надо только протянуть ладонь: кадр – за кадром, горизонт – за горизонтом. А ты проходишь пару шагов и – горизонт отодвигается, кадр смещается в глубь.

Не скажу, что часто, но несколько раз сновидения преподносили мне подарки в виде строк. Обычно это были стихи.

Но однажды, незадолго до появления непрошенной гостьи, мне приснилась зима. Стою у глубокого оврага и читаю, будто репетирую:

«…Смотрю я теперь на заласканные беловолосой вьюгой дальние дали горизонта; на рассаженные, хоть и неумело, но верной рукой, издалека маленькие, словно клумбочные околки и, кажется мне, что присутствую при рождении гения. И знаю об этом только я – человек из грядущего.

Верится мне в наступление хорошего и доброго.

Если ошибусь, останется воспоминание, что вера эта была, пусть оказалась обманом…

А потом я вновь стану верить, но уже не так легко и беззаботно. Буду верить чутко и настороженно, заглушая всякий благой порыв цинизмом.

И даже тогда, когда на земле исчезнет последняя идея, которой можно отдать всего себя, останется вера в собственные силы.

Если же и она окажется миражом, единственным выходом будет – потрясти кулаками над головой в знак протеста, и закричать во весь голос, глуша звуки наступающей чёрной бури, которая должна неизбежно грянуть, сменяя идеалы добра и справедливости:

– Рождение гения отменяется до лучших времён. Вот вы, люди, только знаете, что отменяется какое-то непонятное для вас действо, а я-то знал, что именно должно было состояться!

Это моя первая беда.

И я знаю, что рождение гения уже никогда не произойдет, – это моя беда вторая и самая страшная. Ради этого я вывернул собственное сознание и прошелся по душам своих ближних».

Это было длинно и мудрёно, но запомнилось слово в слово.

Проснувшись, я машинально всё перенёс на бумагу, твёрдо надеясь расшифровать чуть позже.

«Если что-то происходит, значит, должно было произойти».

Мне эта фраза казалась безнадёжной и унылой: мы не в силах никому и ничему противостоять? Всё определено заранее? Но кем, как и почему?

Неужели от нас совсем ничего не зависит?

«Не ищи причин в ком-то, сначала разберись в себе. Разберись в себе, поможешь родным, затем друзьям. Представляешь, как изменится мир?

Понимаешь, каким может стать?»

Каноны, установки, афоризмы, прочая словесная эквилибристика.

«Цитаты из Библии, Данте, Шекспир, – все это разрушило маленький мир».

А ведь был «маленький» мир. Была жизнь, любовь, какое-никакое понимание происходящего…

«Многие думают именно так. А ведь мысль материальна и её отрицательная направленность, уныние и истекающая из них безысходность несут в себе такой негатив, который вряд ли поможет этому миру измениться».

Если мысль материальна, то, что говорить о Слове? Слово… сказал и – звук – исчез, уже не вернёшь, не поправишь, не изменишь.

Мне, с шестнадцати лет работающему со Словом, казалось, что я о нём знаю ВСЁ… Ну, если и не всё, то – очень многое.

И знал, что написанное слово можно исправить, неверное – заменить на иное, но не задумывался, что сказанное однажды уже нельзя – никогда – не поправить, не изменить.

«Вот именно: не поправить, не изменить. Поэтому к словам надо относиться особенно трепетно, считая их – законом».

Загрузка...