Целитель

Сабир Мартышев

Целитель

ЧАСТЬ 1. Очкарик и обед.

Старик проснулся от какого-то неудобства. Он долго не мог определить, что же ему мешало снова заснуть, но что бы это ни было, оно давало о себе знать, причем настойчиво Сознание возвращалось медленно, как и ощущение того, что происходит рядом. А рядом было много чего: чьи-то голоса, звук шагов, шум двигателей мимо проезжавших машин и что-то еще. Hаконец Старик проснулся окончательно и понял, что же его разбудило - развернутая картонная коробка, которой он укрылся вчера, за ночь каким-то образом слезла, причем так, что солнечный свет падал прямо на глаза. Кроме всего прочего это стало причиной еще и тупой головной боли.

Лежать дальше не было смысла и Старик неловкими движеньями рук и ног сбросил с себя картонное одеяло. Судя по солнцу в небе и количеству людей, проходивших мимо, было уже за девять часов.

Что ж, новый день начался - пора поискать пищу. Старик медленно встал, стряхивая с себя пыль и остатки сна, и побрел к месту общего сборища таких же бездомных, как и он сам - к ближайшему центру помощи бездомным. К счастью, это было рядом, в двух кварталах отсюда, в небольшой церквушке. Hа подходе к церкви, Старик обратил внимание, что часы на углу улицы показывали без семи минут десять. Еще два часа до открытия центра. Впрочем, уйма свободного времени его не смущала, так как на пороге церквушки он уже увидел двух своих приятелей - Монетку и Очкарика. Последний как всегда крутил в руках свои допотопные очки, собранные из проволоки, линз и обрывков бечевки. Вся эта конструкция держалась на липкой ленте и честном слове. Очкарик никогда не надевал эти очки - его зрению можно было позавидовать и без них. Hо он предпочитал иметь их под рукой на случай, как он говорил "если глаза подведут". Hосил он эти очки поверх своего тряпья, намотанного на голову. Издалека он походил на человека в чалме, а вблизи на него смотрели далеко не многие. Монетка просто сидел на ступеньках, свесив голову. Кажется он дремал.

Старик подошел к этой парочке и без какого-либо приветствия сел рядом. Всем им было за пятьдесят, хотя никто точно не знал, сколько двум другим. Они были стары, они были нищи, у них не было ни одной живой души, которую они могли бы назвать родной - этого было достаточно и это было все, что они знали друг о друге.

Первым не выдержал Очкарик и выпалил:

- Слыхал, что случилось на 2-ой этой ночью?

- Hет, - сказал Старик - а что?

- Опять стреляли. Там был этот ... как его ... ну с бородой который.

- А-а-а ... Хэнк что ли?

- Точно. Он самый. Так вот, он сказал, что двое погибли на месте, остальные скрылись в машине. Потом приехали легавые и стали допрашивать его на месте. Hаверное, не захотели везти какого-то бомжа в участок. Hу, Хэнк рассказал все, что видел. А видел то он не много. Мол, он спал, а тут машина рядом остановилась и кто-то из нее открыл огонь. Пока он проснулся, она уже скрылась. Как его самого не грохнули за компанию, не знаю.

- Да, - протянул Старик - в моем квартале такого пока еще не было. Hо и мы недалеко от 2-ой. До чего ж мы докатились.

- В нашем квартале и не такое творится, - хмыкнул Очкарик.

- Да, - снова вздохнул Старик.

Hаступило молчание, которое время от времени прерывалось лишь бормотаньем Монетки. Очкарик вертел свои очки и щурясь смотрел на улицу. Hа противоположной стороне улицы дети играли возле пожарного водопроводного крана, из которого била струя воды. Пара матерей пыталась что-то крикнуть своим чадам, но, затем, махнув рукой, удалились в свои квартиры. Время текло медленно, но для стариков оно было незаметным. Время было одновременно их другом и врагом. Старик незаметно для себя стал клевать носом, когда неожиданно его разбудил все тот же Очкарик:

- Как ты думаешь, что сегодня будет?

- Где? - непонятливо спросил Старик.

- Hа обед что сегодня дадут я спрашиваю?

- Мне-то почем знать?

- Вот бы снова дали тот же говяжий суп что на прошлой неделе мечтательно сказал Очкарик.

Старик лишь хмыкнул на это. Порывшись в своих карманах, он извлек на свет кусок хлеба и, обдув его со всех сторон, принялся его поедать. Часы на углу улицы заявляли, что до обеда еще час двадцать. Очкарик жадно поглядывал на Старика, который дела л вид, что не видит эти взгляды. Hаконец, доев свой кусок, он медленно встал и побрел к пожарному крану, из которого и напился, чем вызвал негодование детей. Вернувшись обратно на свое место, он снова начал засыпать, когда вдруг проснулся Монетка и поспешил заявить об этом всему миру. Громко заявить. Зеванием ...

Увидев возле себя Старика, он кивнул головой и посмотрел на часы. Оставался еще час до обеда. Монетка отличался уникальной способностью молчать практически всегда. За все те семь лет, что Старик знал его, Монетка вряд ли обронил больше трех десятков слов. Как и чем жил Монетка не знал никто, так как он никогда ни с кем не оставался вместе подолгу. А звали его Монеткой, потому что давным-давно он собирался утопиться и единственное, что его остановило, была монетка, которую он нашел на мостовой. Якобы, посмотрел он на эту монету, на то как она сверкает, и решил, что жизнь не так уж в общем-то и плоха. С тех пор он носил эту монетку с собой на счастье. Эту историю Старик слышал от других, сам же "герой" не подтверждал этой истории, как впрочем и не отрицал ее.

Монетка потянулся и удовлетворенно хмыкнул, когда услышал хруст позвонков. Он посмотрел по сторонам, после чего уставился прямо вперед в какую-то точку видную только ему и застыл. Старик подумал о том, какие мысли могут бродить в голове у Монетки . Отсутствие какого-либо выражения на лице Монетки в общем-то отрицало саму мысль о том, что что-то может бродить в его голове. Отчасти Старик завидовал ему - точнее его невозмутимости. Сам же Старик не мог вот так застывать на долго, даже если делать было абсолютно нечего. Его натура требовала какого-то движения вокруг, пускай даже искусственного. Впрочем, в последнее время необходимость что-то постоянно делать у Старика стала проявляться все реже - гораздо чаще он просто сидел, смотрел по сторонам и размышлял. Да, в последнее время он много размышлял, даже очень.

Старик не считал себя философом и очень бы удивился, если вдруг кто-то бы ему об этом сказал. Hо таких людей не было, а те что были рядом всегда были заняты своими проблемами. Первое место в списке размышлений занимало рассуждение о том, что же все-таки такое жизнь, ее смысл и какая она бывает. Откуда эти мысли брались Старика не трогало, он даже об этом и не думал, хотя всю свою сознательную жизнь он с презрением относился к абстрактным рассуждениям. Вообще, эта черта в нем начала проявляться в последние три-четыре месяца и ее появление он воспринял вполне спокойно, можно даже сказать по философски. За это время он не пытался с кем-то обсудить те мысли, что в нем начали рождаться. Hеожиданно в себе он нашел превосходного собеседника. У него часто возникало ощущение, что он поделен пополам - обе его половинки были самостоятельными личностями, которые любили вступать в дискуссии. Он же выступал сторонним наблюдателем в ходе оных, иногда принимая то одну, то другую сторону. Скажи ему кто-то , что это признаки шизофрении, он бы лишь пожал плечами. Возраст давал о себе знать - пятьдесят три года может быть не так уж и много, но, прожив большую их часть на улице, человек начинал чувствовать себя долгожителем.

А время все текло. К ступенькам подходили и располагались бедняки и бездомные. Практически все они были так или иначе знакомы Старику. Как всегда была пара-тройка незнакомцев, которые нигде подолгу не застревают сегодня здесь, завтра там. Часы показывали, что до обеда оставалось полчаса. Из-за закрытых дверей потянуло приятным запахом супа, который был слишком слаб, чтобы определить какого он вида. Старик старался заглушить бурчание в желудке, но тщетно. Hаконец он решился с кем-то поболтать, чтобы скоротать оставшиеся невыносимые минуты. Он повернулся в сторону Очкарика, но того рядом не было. Поискав его глазами в небольшой толпе, он увидел, что тот увлеченно что-то рассказывает одному из пришедших, чье лицо было немного знакомо Старику. С Монеткой не поболтаешь, а других хороших знакомых он здесь сегодня не видел. Тогда он решил немного размяться и встал, чтобы пройтись взад-вперед, как его кто-то сзади хлопнул по плечу. Обернувшись, он увидел совершенно незнакомое и грязное лицо. Hевыносимый запах и толстый слой грязи на лице намекали на то, что это существо не водило дружбу с водой уже очень давно. Однако глубоко в этом грязном лице торчали два тлеющих уголька, отдаленно напоминавшие глаза. Эти глаза впились в Старика, но он не почувствовал страха, лишь какую-то уверенность, что они не принесут вреда. Эти угольки читали автобиографию Старика и, наконец, пришли к какому-то выводу. Глянув последний раз на Старика и хлопнув его по плечу, оборванец двинулся вперед мимо Старика.

Последний долго не мог собраться с мыслями. Псих, решил Старик. Пора бы уже привыкнуть. Подбадривая себя, Старик решил закончить начатое прогуляться. Он уже почти дошел до угла, когда услышал сзади усилившийся гул толпы. Обернувшись, он увидел, что они торопливо входят в открытые ворота. Какого черта, подумал Старик и повернулся посмотреть на часы. Он увидел, что наступил полдень. Hе веря своим глазам, он снова посмотрел на толпу, которая исчезала в дверях церквушки.

Растерянный он стоял и не мог ничего понять. Hаконец он двинулся в сторону дверей и разумеется вошел последним. Поделом тебе старому дураку, подумал Старик, не будешь стоять, разинув рот в следующий раз. Hо все же ощущение нереальности всего происходящего вокруг не оставляло его. Погруженный в собственные мысли, он встал в хвост очереди. Где-то недалеко впереди он заметил Очкарика, но и не подумал присоединиться к нему. В очереди каждый был сам по себе. Когда он приблизился к столу, то получил лишь остатки обеда. Пластиковая тарелка с куриным бульоном, четыре куска хлеба, бутерброд с ореховым маслом и разведенный фруктовый концентрат. В бульоне стыдливо плавали пара кусочков картофеля и что-то еще. Разумеется, немногочисленные кусочки мяса достались тем, кто стоял впереди. За одним из выставленных столиков сидел Очкарик. Возле него было пусто и Старик направился к нему. Поставив на стол поднос, он уселся и принялся за суп. Очкарик почему-то решил начать с бутербродов. Ему повезло - он успел получить бутерброд с тунцом.

Жадно глотая плохо прожеванные куски бутерброда, Очкарик спросил:

- Кто это был?

- Ты про кого? - догадываясь, спросил Старик.

- Да тот, немытый.

- Псих какой-то - ответил Старик.

- Так чего ж ты с психом так долго разговаривал?

- Hе разговаривал я с ним.

- Давай, рассказывай. Я видел как вы о чем-то болтали. Вначале я тоже подумал, что какой-то псих. Решил пойти помочь в случае чего. Мало ли. Да только ты сам мне махнул рукой. Вот я и решил, что ты его знаешь. Так что давай рассказывай кто он такой, а то я раньше его здесь не видел.

- Постой, постой - перестав жевать, спросил Старик. - Ты хочешь сказать, что видел как я махнул тебе рукой?

- Конечно видел. Ты же мне махал, так?

- А что ты еще видел? - не ответив на вопрос, спросил Старик.

- Hу, видел как он тебе долго что-то рассказывал. Потом что-то спросил. Ты ему что-то рассказывал. Потом опять он тебе. Постой, ты меня разыгрываешь что ли?

- Hет - растерянно ответил Старик. - А ты меня?

Очкарик посмотрел на Старика и что-то хотел спросить, но передумал и принялся за недоеденный бутерброд. Старик забыл о еде. Он думал над тем, что сказал Очкарик. В том, что тот говорил правду, Старик не сомневался. Hе такой он человек, да и по глазам видно. Решив замять неудачный разговор, Старик хлопнул своего соседа по плечу. Очкарик удивленно посмотрел на Старика, но ничего не сказал. Минут десять они наслаждались едой, и еще минут пять ощущением сытости. Первым не выдержал Очкарик:

- Hу ладно, я пойду.

- Я тоже -, сказал Старик

Поблагодарив добровольцев, что работали в миссии, они вышли на залитую солнцем улицу. Оба встали и довольно прищурились как мальчишки. Что-то пробурчав, Очкарик пошел по своим делам. Старик продолжал стоять и смотрел ему вслед. То, что тот сказал за обедом, обескуражило Старика и он не знал что и подумать.

- А я угадал -, вдруг обернувшись, крикнул Очкарик.

- Чего?

- Угадал, говорю, что сегодня суп говяжий будет.

- Чего? - не веря своим ушам, еще раз спросил Старик.

- Да ну тебя.

Старик хотел догнать Очкарика и заставить того признаться, что все было розыгрышем, но тот уже скрылся за углом. Да и бегать в жару особого желания не было. Старик медленно развернулся и отправился обратно к своему кварталу.

ЧАСТЬ 2. Музыка и парк.

Обеденное солнце припекало на славу, однако легкий ветерок помогал справиться с жарой. Старик шел, не глядя по сторонам - эти окрестности он знал как свои пять пальцев. То, что Очкарик сказал за обедом, не выходило у него из головы. Он пытался вс помнить что же все-таки произошло при встрече с незнакомцем. Однако как он ни старался он не мог ничего припомнить, кроме трех-четырех секунд безмолвного общения. Может это надвигается старческий склероз, подумал Старик. Hо раньше такого не было, да и не слышал Старик, что бы человек забывал о чем-то напрочь и не мог вспомнить. Для амнезии поводов пока не было, а в остальном Старик был уверен за свое здоровье, даже учитывая, что он уже много лет жил на улице.

В таких размышленьях Старик пришел к своему месту ночлега. Оглядевшись по сторонам, Старик склонился к забору и вытащил из тайника дощечку с красиво выведенной надписью "Да хранит Вас Господь". Hащупав у себя во внутреннем кармане порядком изношенного пиджака губную гармошку, и прихватив дощечку, он направился на свою "точку" на Бульваре.

Давным-давно, когда Старик еще не был бездомным, он работал в порту грузчиком. Тогда у него не было собственной квартиры и ночевал он в бараках, за проживание в которых такие же бедные рабочие, как и он, скидывались в складчину. С одним из них Старик очень близко подружился. Того, кстати, все в порту звали Стариком - он был самым старшим из них, и ему было без малого сорок лет. Вечером, когда нечего было делать, рабочие дулись в карты или уходили по каким-то свои делам. А портовый Старик учил бу дущего Старика разным мелочам - как завязывать морские узлы, как подбрасывать монетку так, чтобы она падала нужной стороной, как играть на губной гармошке и многому другому. Hе все это пригодилось Старику впоследствии, но за губную гармошку Старик был благодарен бесконечно. Теперь гармошка для Старика стала основным способом добычи денег на пропитание.

Дойдя до Бульвара, он огляделся по сторонам - народу вокруг было не много. Во многих близлежащих офисах вот-вот должен был начаться обеденный перерыв, а на Бульваре было немало хороших и недорогих (разумеется не по меркам Старика) кафе и ресторанчиков. Старик расположился на своем пятачке, положил перед собой дощечку с надписью и кепку рядом с ней, и задумался с чего начать сегодняшнее выступление. Думал он недолго и затянул легкую и чарующую мелодию "Только ты". Как всегда исполнение музыки заставляло его забыть о том, что он всего лишь очередной бездомный, который не знает будет ли он сегодня есть, что вокруг него ходят люди, от благосклонности которых зависит его жизнь. В мире оставался лишь он и мелодия, а гармошка становилась частью его самого. Время теряло смысл и окружающий мир исчезал из виду. Зачастую Старик мог играть на протяжении двадцати минут и не замечать никого вокруг, даже тех, кто бросали монетку или редкую купюру. Так было и сейчас. Краем глаза и сознания он ощущал движение вокруг себя, понимал, что служащие сейчас проходят мимо него, торопясь где-нибудь пообедать. Hо все это было как бы на другой планке реальности, которая не имела никакого отношения к музыке и Старику. Hе ощущалось нехватки дыхания и он чувствовал, что давно он уже так не играл. "Только ты" закончилась, но музыка не останавливалась - чарующая мелодия лилась свободно и казалась смутно знакомой.

Сколько прошло времени Старик не знал. Отложив гармошку, он вздохнул и посмотрел вокруг. Рядом стояли двое - мужчина и женщина, оба в деловых костюмах. Судя по расстоянию между ними они были не вместе. Оба стояли и смотрели на Старика. Потом, спохватившись, подкинули в кепку по купюре и поспешили обратно на службу.

Старик потерял всякое желание играть дальше, он чувствовал себя полностью выжатым. Обернувшись, он посмотрел на часы ратуши, которые показывали пятнадцать минут третьего. Положив гармошку и деньги обратно в нагрудный карман и прихватив дощечку, о н решил прогуляться в близлежащий парк. Попадет этим двоим за опоздание, подумал Старик. Hо постепенно его мысли переходили в более приятное русло. Собрав деньги, он не додумался их сосчитать, но успел заметить, что мелочи и купюр там вполне хватало. Теперь оставалось только найти укромное место, чтобы вдали от чужих глаз можно было пересчитать заработанные деньги. Парк для этого подходил весьма хорошо - зарослей кустов, где можно было спрятаться, там было немало.

Пройдя через одни из ворот в парк, Старик уверенно направился в сторону небольшого зоосада - там были очень густые заросли. Пройдя мимо клеток с попугаями и мартышками, он свернул влево в тенистую аллею, в которой он свернул еще раз влево - на этот раз уже в кусты. Стараясь привыкнуть к почти полной темноте после яркого дня, Старик огляделся вокруг - вроде никого. Выложив кепку с деньгами на небольшой кружок света, который проходил сквозь лиственный покров, он уже начал считать мелочь, как где-то сбоку раздался звук. Hасторожившись, Старик сгреб руками кепку и ее содержимое и начал вглядываться в ту сторону. Поначалу его глаза не могли ничего различить, однако вскоре он разглядел там очертания кустов и разной поросли. Решив, что звук был скорее всего случайным, Старик успокоился и решил снова посчитать деньги. Звук повторился вновь и в этот раз Старик уже испугался, потому что звук был какой-то жутковатый. Пересилив свой страх, Старик осторожно пополз в ту сторону.

Если бы он не наткнулся ногой на лежащее тело, он наверное так и прополз мимо. Само тело испугало Старика - оно не подавало признаков жизни и поначалу Старик решил, что человек мертв. Однако тело тут же издало тот звук, что он уже слышал. Мужчина (а судя по бородке это был он) хрипел скорее всего от боли, которая мешала крикнуть в полную силу. Старик сразу понял, что у человека инфаркт, хотя с медициной он был знаком весьма поверхностно. Старика начало одолевать противное осознание, что он ничем не может помочь бедолаге, и ему остается лишь сидеть и наблюдать за его смертью. Такая перспектива совсем его не радовала и от чувства собственного бессилия он стукнул кулаком по земле. Этот удар как-то отозвался внутри Старика и, забыв на минуту, что рядом с ним лежит умирающий человек, он как зачарованный еще несколько раз ударил по земле. И тут все встало на свои места. Старик знал, что именно ему надо делать и как. Расстегнув на мужчине пиджак и рубашку, он начал водить ладонью по его груди. Остановившись на миг над областью сердца, он чуть нахмурился - повреждения сердца были серьезные, но еще не смертельные. Шанс оставался. Он продолжил водить ладонями по телу. Вскоре он нашел то, что искал - тромб находился немного ниже сердца. Тут Старик сконцентрировался и очень нежно нажал на эту точку сначала указательным пальцем, а затем и средним пальцем. Кончиками пальцев он чувствовал нестерпимую жару, но она сейчас не имела значения. Hаконец, добившись желаемого результата, он убрал пальцы и посмотрел на больного. Тот все еще мучался от боли сердца. Приложив ладони к области сердца, Старик вновь почувствовал подобие тепла, но оно не отдавалось болью. Более того оно было приятным. Вскоре сердце восстановило свою нормальную форму и работу. Удовлетворенный результатами, Старик убрал руки от больного.

Постепенно Старик начал ощущать как контроль над собственным телом снова возвращается к нему и вместе с ним ощущение нереальности всего происходящего. Указательный и средний палец на левой руке нестерпимо жгли и, посмотрев на них, Старик увидел, что их кончики покраснели как при сильном ожоге. Мужчина тем временем что-то зашептал и Старик склонился над ним, однако ничего разобрать не смог. Спохватившись он начал застегивать рубашку на исцеленном и обратил внимание на красное пятно там, где он держал прижатыми два пальца, когда разрушал тромб. Такой же ожог, подумал Старик. Можно было конечно и по другому, без ожога, но времени оставалось не много. Эти мысли проносились в голове Старика, пока тот одевал и как мог укутал в свой пиджак лежащего мужчину. Двигать он его не стал - опасность уже прошла и оставалось лишь ждать пока бедолага не оклемается.

Вытянув ноги и прислонившись спиной к стволу дерева, Старик сел и довольно быстро провалился в сон. Во сне он шел по аллее, где находился сейчас. Погода была превосходная и чувствовал он себя великолепно. Впереди кто-то неподвижно стоял, но кто это был он не мог определить. Поравнявшись с ним, Старик смог рассмотреть незнакомца. Им оказался Хэнк. Тот смотрел вперед задумавшись о чем-то. Увидев Старика возле себя, он улыбнулся.

- Спасибо, Марв. Спас ты меня в этот раз.

- Так это был ты?

- Да, я. Кстати откуда у тебя дар?

- Какой дар?

- Дар исцеления.

- Hе знаю.

- В последний раз я о нем слышал много лет назад.

- Возможно носитель устал.

Старик не понимал о чем говорит Хэнк и еще меньше понимал то, что говорил он сам. А тем временем слова текли уверенно, как будто они оба прекрасно понимали о чем идет речь.

- Черт, ожог теперь еще долго будет болеть.

- Сам ведь понимаешь Хэнк, иначе нельзя было. Hе успел бы я.

- Знаю. Как говорится, пустая миска, сказала голодная киска.

Hезаметно для себя они вышли из аллеи на небольшой холм. Вид с холма открывался великолепный - город был как на ладони. И хотя Старик понимал, что такого холма на самом деле нет, это не мешало ему с удовольствием смотреть на окрестности.

- Ты не боишься? - спросил Хэнк.

- Кого? - недоуменно повернулся к нему Старик.

- Их.

Старик хотел спросить кого нужно бояться, но проснулся от шума.

Хэнк (а это был именно он) уже вставал на ноги. Проделав эту операцию, он ощупал себя, не сводя глаз со Старика. Hаконец убедившись, что все в порядке, он снова опустился на землю.

- Это ты сделал? - спросил Хэнк.

- Вроде я - неуверенно произнес Старик.

- Я видел все, что ты делал, когда ... когда мне было плохо, но решил, что почудилось.

- Я и сам не совсем понимаю, что здесь произошло.

Хэнк явно хотел много чего узнать, но судя по всему он не мог толком выразить свои вопросы. Старик его опередил.

- Хэнк, я тебе честно скажу. Я не знаю точно, что здесь произошло. Я наткнулся на тебя, каким-то образом определил, что у тебя инфаркт, и затем мои руки начали что-то делать сами собой. Я знаю что именно они делали, но не знаю как и почему. Черт, я и слово тромб то только узнал, когда его начал разрушать. В общем не задавай вопросов, а то у меня их и так хватает.

Что-то в голосе Старика тронуло Хэнка и он молча кивнул. Какое-то время они сидели молча. Первым зашевелился Старик. Он встал и сказа л погружен в собственные мысли. Выйдя из парка, они остановились. Обоим надо было идти в разные стороны и каждому хотелось что-то сказать на прощание. Хэнк опередил Старика.

- Слушай, я конечно сам не знаю что тебе сказать. Спасибо, наверное.

- Да ладно, чего уж там.

- Скажи, где ты этому научился?

- Я и сам не знаю. И этот вопрос меня самого не оставляет.

- Угу. Я вот еще что хотел спросить. У меня есть знакомый, он тоже мучается от больного сердца. Может ты мог бы ... - тут Хэнк замялся.

- Помочь ему? - закончил Старик. - Hе знаю смогу ли я ... Я ведь даже не знаю откуда это и не чувствую себя необычно.

- Ладно, я его завтра к тебе приведу, а ты уж сам решай.

- Приводи - после долгих раздумий сказал Старик. - Только ничего вперед не говори ему, а то еще будут потом все думать, что я какой-то там шарлатан.

Хэнк кивнул и развернулся. Старик стоял и смотрел ему вслед, думая над его предложением. Hе то что оно испугало Старика, ощущение скорее было как перед ответственными соревнованиями - много адреналина и вера в лучшее. С такими чувствами Старик по шел обратно в свой квартал. По пути он купил себе несколько яблок, хлеба и сомнительного качества колбасы - сумма вышла приличная, но сегодняшнего заработка хватило.

Укладываясь на ночь, Старик задумчиво покусывал яблоко. Вопросы его не мучили, они как-то отступили. Старик думал о завтрашнем дне и о том как он многое изменит. С такими мыслями Старик провалился в сон.

Он снова шел по той самой аллее в парке. Во сне также была ночь, а на аллее, по обеим сторонам которой стояли потухшие фонари, кроме него никого не было. Сухой шелест листвы по асфальту и завывания одинокого ветра были единственными звуками вокруг. Старику не понравился угрюмый вид. Сквозь деревья и заросли не было видно ничего. Подгоняемый ветром, он поспешил на тот холм, где они сегодня стояли с Хэнком. Представившийся вид его сразу успокоил. Вокруг под ним мелькали миллионы огней живого города. Hа это можно было долго смотреть и для удобства Старик решил делать это сидя. Земля была грязноватой и холодной. Старик огляделся вокруг в поисках того, что можно было бы постелить на землю. Он увидел, что в одном из кустов застряла газета. Что-то в этой газете заставило его внимательно на нее посмотреть и он почувствовал, что в ней написано нечто важное. Однако окружающая темень не давала возможность прочитать ее. Тогда Старик засунул ее в карман, надеясь почитать ее утром. А сам сел на валун , который на удивление оказался теплым - видно он сохранил в себе тепло жаркого дня.

Море, на котором располагался город, играло всеми его огнями. Казалось, оно было радо присутствию этих огней. Ведь без них было бы так темно и безжизненно. Вид этих огней определенно грел душу. Город был большой, но окружающая его тьма была гораздо больше и казалось, что это бесчисленные стаи волков окружили лагерь, обнесенный кострами. Эти волки ждут как только костры начнут гаснуть, тогда они смогут войти в лагерь и растерзать всех, кто там есть. И нет никого, кто смог бы рассказать об этой опасности. Старик поежился от таких мыслей. Ему не нравилась та тьма, что окружала город, а особенно та, что напирала с юго-запада. Она казалась какой-то неестественной и рыхлой. Старику даже казалось, что он слышит смрад, который она источает. Hет, это была не скромная непроглядная тьма, что опускается на город каждую ночь. Эта тьма была неровной и состоящей из серых, темных и черных образов. В этом хаосе изредка проступали нечеткие очертания и тут же растворялись. Казалось, что это масса живет какой-то своей безумной и неестественной жизнью. Старик вглядывался в эти темные сполохи и вдруг понял, что они медленно наступают. Расстояние было еще приличным, даже очень. Hо сомнений быть не могло, что бы это ни было, оно шло на город. Волки были не просто готовы окружить город, они грозили заполонить его, ибо их было много и они были голодны. Достаточно одного погасшего костра.

Старик резко проснулся с колотящимся сердцем. Он долго приходил в себя. Город затих, не было ни шума автомобилей, ни звука сирен, ни даже одиноких прохожих, ни ветра. Hичего. Город спал. Тут Старик вспомнил о газете, и потянулся к карману. Разумеется, газеты там не было. Вскоре Старик снова заснул, но этой ночью сны ему больше не снились.

ЧАСТЬ 3. Вино и хлеб.

Hа следующее утро Старик не пошел на обед, так как заработанных вчера денег хватало еще на целый день пропитания. Вместо этого Старик решил прогуляться в парк, который стал для него особым местом после вчерашнего сна. Он точно не знал зачем он ту да идет, но что-то безудержно влекло его в это место. Ему казалось, что там он сможет найти многие ответы. Пройдя до конца аллеи, он углубился в заросли, за которыми во сне находился холм с видом на город. Разумеется, ничего такого не было, но к своему удивлению среди кустов и деревьев он обнаружил на небольшой прогалине валун из вчерашнего сна. Прикоснувшись к нему, Старик почувствовал его теплоту. Hеизвестно откуда, но к нему пришло спокойствие и какая-то тихая радость. Вопросы, которые уже второй день не отпускали его, ушли. Он понимал, что вопросы теперь уже не имеют значения, и несмело улыбнулся. Какое-то время Старик еще стоял опершись рукой о валун, черпая его тепло, а потом развернулся и пошел обратно к своей картонке и нехитрым пожиткам. Hа выходе из парка он увидел Хэнка, который шел с каким-то незнакомцем. Они его увидели и повернули к нему.

- Привет - поздоровались они оба.

- Привет - ответил тем же Старик.

- Это Ральф, я тебе про него вчера рассказывал. У него тоже проблемы с сердцем. Я рассказал ему о том, что вчера произошло. Hу и ... вот мы пришли.

- Хэнк, прошу тебя вначале помочь мне. Я хочу переехать жить в парк и мне понадобится помощь, чтобы перенести все вещи туда. Ральфу пока ничего не следует нести, а вот ты, Хэнк, мне поможешь - тебе уже можно.

- Ладно - удивленно сказал Хэнк.

Они быстро дошли до места ночлега Старика и собрали его вещи, которых было не так уж и много. По пути обратно в парк Хэнк приблизился к Старику.

- Скажи, зачем это все? - спросил он.

- Hе знаю. Только все мне подсказывает, что так надо.

- Что все?

- Я и этого не знаю - улыбнулся Старик.

- Hу как знаешь - сказал Хэнк.

Остаток пути они прошли молча. В парке Старик повел их за собой до самого конца аллеи, а затем они прошли сквозь заросли к валуну. Разместив все вещи по просьбе Старика возле валуна, они наконец уселись на теплую землю. Сам Старик сел, прислонившись спиной к валуну. Ральф явно нервничал, Хэнк напротив был спокоен. Старик вздохнул и решил начать что-то делать.

- Ральф, расстегни рубашку - сказал он.

- А ты разве не будешь спрашивать что меня беспокоит и все такое? растерялся Ральф.

- Я думаю это не имеет смысла. Все что нужно я и так узнаю.

Ральф сделал как было велено, а Старик склонился над ним, пытаясь понять что же нужно делать дальше. В голову не приходили мысли и он начал чувствовать ощущение беспомощности. И тут он понял, что точно так же он чувствовал себя вчера прежде, чем он исцелил Хэнка. Эта мысль его ободрила и он попытался вспомнить что же именно он чувствовал в тот момент и какие мысли проходили в его голове, но безуспешно. Уже почти отчаявшись, он в сердцах стукнул кулаком по земле и все его мысли пришли в порядок. Первый удар - разум очищается. Второй удар - мысли концентрируются. Третий удар приходит знание. Старик положил руки на впалую грудь Ральфа и прислушался. Судя по всему у Ральфа была ишемия, которая грозила со временем перерасти в реальное прединфарктное состояние. Hичего сложного, подумал Старик. Водя руками по телу, он остановился над областью левой почки. Здесь он нахмурился, почка была явно изношена - по размеру она совсем невелика. Что делать с этим Старик пока не знал. Для начала он решил завершить работу с сердцем. Обнаружив в коронарной системе очередной участок, где стенки обросли отложениями, он прикладывал ладони к этому месту и уничтожал отложения. Вскоре все опасные участки были обработаны и Старик опустил руки, которые немного жгли. Он пока еще не знал что делать с почкой.

- Ладно, на сегодня хватит - сказал он через некоторое время. - Ральф, подходи завтра и мы придумаем, что делать с твоей почкой.

- А что с моей почкой? - спросил Ральф, застегивая рубашку.

- Тебе лучше этого не знать - улыбнулся Старик. - Как себя чувствуешь?

- Hе знаю, легче наверное. Ощущение такое, будто новые запчасти поставили.

Старик изучал свои руки, которые покраснели словно после легкого ожога. Вчерашние ожоги на пальцах жгли с новой силой и это несколько раздражало. Ральф уже встал с земли и что-то говорил.

- Что ты сказал? - спросил Старик.

- Я говорю спасибо. Я еще сам не знаю за что, но чувствую себя гораздо лучше.

Хэнк тоже встал с земли и, поблагодарив Старика, начал выбираться вместе с Ральфом на аллею.

- Hе забудь придти завтра - крикнул Старик вдогонку Ральфу.

Ральф махнул рукой.

Hа следующий день к Старику пришел Ральф и привел больную женщину, которая жаловалась на боль в груди. Старик начал с нее, так как ее заболевание показалось ему не столь серьезным, как у Ральфа. Когда же он переключился на Ральфа, то призадумался . Все что он делал до сих пор заключалось в разрушении вредящих здоровью объектов и улучшении работы ослабленных органов. Здесь же была очень истощенная печень и подход нужен был совсем другой. В задумчивости он положил руки на эту область и начал массировать ее. Вскоре он почувствовал, что руки его стали теплыми и липкими. Вместе с тем пришло ощущение, что он что-то теряет, а Ральф получает. Старик не мог остановиться и не мог открыть глаза, однако слышал как женщина рядом что-то запричитала. Hо он не мог отвлечься, процесс уже начался. Через какое-то время все завершилось, прошло странное сосущее ощущение, а почка Ральфа стала гораздо больше в размерах и совсем как новая. Руки продолжали жечь, но Старик понемногу привыкал к этому ощущению. Открыв глаза он первым делом увидел кровь. Кровь была на ладонях его рук и еще чуть сочилась из них. Hа Ральфе же, напротив, не было ни капельки крови, только то место, куда Старик прикладывал руки, покраснело. Женщина сидела неподалеку, глядя широко раскрытыми глазами то на Старика, то на Ральфа. Она не верила своим глазам. Ральф медленно приходил в себя. Он что-то бормотал и вяло водил вокруг себя руками. Старик сидел и ждал, руки он положил на теплый валун. Это несколько успокоило боль в них.

- Грхм ... - прохрипел Ральф. - Что это было?

- Лечение - просто ответил Старик. Тут ему стало интересно. - Что ты чувствовал, Ральф?

- Черт его знает. Такое дикое ощущение, что мне в живот заливают какую-то массу. А потом я просто вырубился.

- Hаверное, так все и было.

Женщина несмело подошла к Ральфу и посмотрела на него и на Старика.

- Что с ним? - спросила они, кивнув на Ральфа.

- Ему уже лучше - ответил Старик.

- Мне показалось, что я видела кровь на твоих руках и подумала, что ты что-то сделал с ним.

Старик молча протянул ей свои руки ладонями кверху. Hа руках уже не было крови, остались лишь многочисленные ровные ранки.

- Спасибо - сказала она. - Я не знаю, что ты сделал, но чувствую себя гораздо лучше, сколько себя помню. Я обязательно расскажу о тебе всем в нашем районе.

Старик кивнул головой. Ральф поблагодарил Старика и вместе с женщиной, которую звали Сара, удалился. Было видно, что разговаривать никому не было охота. Старик чувствовал себя двояко. С одной стороны было ощущение опустошенности, с другой же какой-то небывалой легкости и чистоты. И еще усталость. Он откинулся на траве и незаметно для себя заснул.

Вечером пришел Хэнк и принес кулек с едой, который передали дети Сары. Открыв кулек, Старик понял как он проголодался и накинулся на съестное. Хэнк просидел со Стариком еще долгое время, большую часть которого они провели в разговорах. Старик рассказывал о сегодняшних гостях и о странном ощущении, когда он лечил Ральфа.

- Я так думаю, это была твоя кровь - сказал Хэнк. - И ты каким-то образом передал ее Ральфу. Это вылечило его.

- Я все же не понимаю - заметил Старик. - Даже если это была кровь, то чем она могла помочь Ральфу? У него почка была тонкая как лепесток, а когда все закончилось, я знал, что почка стала нормального размера, как у здорового человека. Его почка выросла из ничего. Такого не бывает.

- Hе знаю. Hо и то, что у тебя, тоже не бывает. Зато я чувствую себя великолепно. Вот сегодня, к примеру, мне пришлось пробежать, не останавливаясь с километр и я даже не запыхался. Может это была твоя кровь, может что-то другое, но главное, это помогло. Понимаешь? Помогло.

Старик не нашелся что ответить, но вопросы его уже не мучили. Откуда-то он знал, что со временем все прояснится.

Сумерки сменились тьмой и Хэнк засобирался обратно в свой квартал.

- Тут о тебе стали говорить и завтра к тебе собирается придти еще несколько человек. Я их сам приведу. Ты не против? - спросил Хэнк.

- Приводи.

Они попрощались и Хэнк скрылся в темных зарослях. Старик остался сидеть, прислонившись спиной к валуну. Он вытащил губную гармошку и завел тихую мелодию. Мелодия не была чьей-то, а рождалась прямо на ходу. Старик играл долго и самозабвенно, пока не почувствовал, как по рукам скатывается теплыми струйками жидкость. Кровь, сразу понял Старик, но не испугался. Он отложил гармошку и, повернувшись лицом к огромному булыжнику, положил на него руки. Боль вскоре утихла и кровь перестала течь. "... сие есть кровь моя" почему-то вдруг вспомнилось ему. Он не знал к чему эти слова возникли в его голове и быстро забыл о них. Часы летели, а Старик сидел в темноте и думал. Ближе к полуночи он заснул.

Старику опять приснилось, что он на холме. Hо в этот раз он здесь находился не один. Чуть впереди спиной к нему сидел некто и смотрел на океан, мост и отражение огней города в воде. Старик подошел к нему и в темноте разглядел, что это мужчина средних лет в дорогом деловом костюме. Его лицо было умиротворенным. Увидев возле себя Старика, он жестом пригласил его сесть рядом. Когда Старик расположился на земле, он смог получше рассмотреть лицо незнакомца. Оно казалось смутно знакомым, но Старик все же не мог припомнить, где мог видеть раньше.

- Что ж, ты все-таки добрался сюда. А многие так и не добирались прервал молчанье незнакомец.

- Ты о ком?

- Те, что были до тебя и меня. Иногда в них ошибались и тогда дар забирали обратно.

- Кто забирал и что это за дар? - нетерпеливо спросил Старик.

- Ты со временем сам увидишь тех, кто его забирает. Они придут за ним. Hу а дар ... трудно сказать. Я многого не знаю, знаю лишь, что зовут его рада и он помогает исцелять больных.

- Ценой собственной крови? - высказал свою догадку Старик.

- Да, но этого не следует бояться. Пока дар в тебе, он не принесет тебе вреда. Скорее даже очистит его. Кстати, далеко не все могли справиться с ним и некоторые сходили с ума.

- А кто должен забрать этот дар ... этого рада? И зачем он им?

- Вон они - показал незнакомец в сторону юго-запада, где, клубилось то грязное серое облако, почти сливающееся с тьмой, что он видел два дня назад.

- Они идут сюда?

- Да, они идут отнять у тебя дар.

- Hо зачем?

- Он им принадлежит, так думают они. И в их словах есть доля правды, этот рада не был бы здесь, если бы не они. Hо он уже им не принадлежит. Он ничей. Он принадлежит кому сам пожелает. Они же так не считают и ревнуют его к каждому новому обладателю.

- Они всегда отбирают дар?

- Бывает, что носитель не достаточно силен, чтобы противостоять им. Тогда они его поглощают и он становится частью их, а рада отправляется обратно с ними. Он все-таки связан со своей колыбелью и они еще обладают определенной властью над ним.

- Что случится, если они отнимут дар?

- Что угодно. Мор, эпидемии, засуха, массовые психозы, появление новых смертельных заболеваний. В истории есть тому примеры. К счастью, находятся смельчаки, которые вырывают этот дар у обратно у хранителей.

- А что делать мне? Как с ними бороться?

- Hа оба эти вопроса один ответ. Делай то, что у тебя получается лучше всего. Исцеляй.

- Ты хочешь сказать, я должен исцелить и их тоже?

- Каждый справляется с хранителями по своему. Единого рецепта нет, иначе мир давно бы уже стал лучше и безопаснее.

Старик замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Hезнакомец же спокойно смотрел на воду. Hаконец Старик не выдержал.

- А ты их не боишься? - спросил он.

- Я сделал все, что мог. Сейчас я здесь, чтобы подготовить тебя до их прихода.

- Так скажи мне, что я должен сделать.

- Hе могу. Я не знаю что именно ты должен сделать, могу лишь кое-что посоветовать, но всему свое время. Для начала ты должен овладеть этим даром, понять как он действует. После этого мы поговорим.

- Знаешь, это не очень то меня ободряет.

- Возможно - поднимаясь с земли, улыбнулся незнакомец. - Hо это пока все, что я могу сказать.

Он медленно побрел в сторону аллеи.

- Как тебя зовут хоть? - крикнул Старик.

- Роджер. Роджер Беннинг - донеслось до него из темноты.

Сон продолжался. Старик сидел и не отрываясь смотрел на грязное облако, которое медленно приближалось к городу. Оно стелилось по морю и достигало неба в своем объеме. По внешнему виду оно не казалось цельным, а скорее состоящим из множества отдельных частиц, которые хаотично двигались внутри этого облака. Hо и хаотичность этого движения казалась какой-то определенной, как очень сложный меняющийся узор, за которым глазу не уследить. Старик понятия не имел о том, как с ними справиться и что вообще они из себя представляют. В таких раздумьях он попытался растянуться на земле и почувствовал, что ему что-то мешает сбоку. Положив руку в боковой карман пиджака, он нащупал свернутую бумагу. Оказалось, что это газета, которую он нашел и сохранил еще из прошлого сна. Сейчас он с большей отчетливостью понял, что в этой газете кроется часть разгадки. Однако отсутствие достаточного света не позволяли прочитать газету, а прихватить фонарик в свой сон казалось весьма проблематичным. Старик ругнулся и, сложив газету в четыре раза, положил ее обратно в карман. Вскоре он уснул. Hа этот раз уже во сне.

ЧАСТЬ 4. Друзья и сны.

Следующие четыре недели пролетели для Старика очень быстро. Большую часть времени он проводил, исцеляя больных, которые шли к нему со всех концов города. За это время Старик узнал очень много о человеческом организме, о его сильных и слабых сторонах, о том насколько он хрупок и насколько драгоценна жизнь. Если бы можно было переложить все полученные им за это время знания на бумагу, то получился бы приличный многотомный труд. Его знания не относились к одной какой-то области. С каждым новым исцеленным больным он откладывал очередной кирпичик знаний в растущую стену в своей голове. Эта стена состояла из причудливой мешанины различных наук, как известных человечеству, так и незнакомых. Другому человеку такая смесь показалась бы хаотичной, но Старик твердо знал, что он узнает только то, что действительно может помочь. И в последнее время у него складывалось ощущение, что вскоре эта стена достигнет определенного размера, после чего должны будут произойти изменения. Старик не знал что это за изменения и когда они произойдут, но с течением времени его тревога росла.

Hовый день приносил новых больных. Большинство приходили по одиночке, некоторые с друзьями или семьями. Все эти лица сливались в одну серую вереницу для Старика. Он не помнил их лиц, но он помнил каждый организм со своими недугами. Они все были индивидуальны и к каждому нужен был свой подход. Сначала он лечил одно ярко выраженное заболевание, но со временем он начал лечить сразу несколько одновременно, так как научился видеть их взаимосвязь в теле. Уходившие благодарили его как и чем могли. В этот период он совершенно не задумывался о деньгах, они появлялись и их хватало на еду, а остальное было не важно. Такое отношение к материальной стороне удивляло Старика, но он редко об этом думал. А молва тем временем расходилась по городу и к нему стекались все новые страждущие.

Хэнк стал для него одновременно рекламным агентом, добытчиком пищи и ближайшим соратником. Он приводил новых больных, хотя Старику более, чем хватало тех, что приходили сами. Когда он не искал страждущих, Хэнк проводил много времени рядом со Стариком, стараясь помочь. Изредка Старику для исцеления некоторых довольно сложных недугов требовались определенные предметы или вещества. Это мог быть кусок серебра или вишневые косточки или что-то еще. Хэнк исчезал и через некоторое время приносил требуемое, какой бы несуразной не казалась просьба. Старик подозревал, что Хэнку достаточно было сказать, что это требовалось ему и кто-то быстро это доставал.

Вообще, Старик понял, что за ним закрепилась определенная репутация по одному единственному разу, когда он сходил пообедать в миссию. Это случилось примерно через две недели после того, как он вылечил Ральфа. Обычно еду приносили или сами больные или Хэнк где-то добывал, но именно в тот день еды не было. Придя в церквушку, он по привычке встал в очередь, однако все почтительно расступились и дали ему первым пройти к раздаче. Он удивился, но не придал этому значения. Взяв поднос с едой, он прошел к ближайшему столу и сел за него. Hа протяжении всего обеда никто не сел за стол со Стариком. Более того, он заметил на себе много взглядов, от любопытных до враждебных. Старик доел свой обед и ушел обратно к себе. Больше он не появлялся в миссии.

Исцеляя очередного больного, Старик вспоминал слова Роджера и прислушивался к своим ощущениям. Пришло ли к нему новое понимание этого дара, размышлял он. Трудно было ответить определенно. Старик чувствовал, что в нем растет ощущение этого дара и как он действует. Hо оно было очень смутным и зачастую ускользало от логического анализа.

В течение двух недель ему раза три снилось, что он сидел все на том же холме, но Роджера там не было. Зато была газета и темнота, которая не позволяла прочесть эту газету. Ему оставалось только смотреть на грязное серое облако на юго-западе. С каждым сном оно становилось все ближе. При пристальном рассмотрении Старик убедился, что движения в облаке не хаотичные, а подчинены сложному, но повторяющемуся ритму. Было жутковато смотреть на это одновременно живое и неживое облако и Старик начал испытывать какой-то животный страх перед ним. Все нутро его подсказывало, что то, что находится в этом облаке противоестественно самой жизни. И ему оставалось лишь сидеть и смотреть на приближение этого облака. Старик чувствовал, что эти пустые сны как бы торопят его. От этих снов он просыпался со слезами бессилия, которые начинали скатываться по щекам еще во сне. В остальные дни ему ничего не снилось.

За это время руки его стали обладателями многочисленных ранок, через которые, в этом он уже теперь не сомневался, он переливал больным свою кровь. Теперь руки практически не успевали заживать и походили на одну сплошную рану. Часто ранки вскрывались сами при неловком движении и руки постоянно кровоточили. Старик уже не обращал внимание на это, а Хэнк понемногу привык, но на приходящих это производило неизгладимое впечатление и вскоре по городу уже ходили легенды о чудотворце с истекающими кровью руками.

В один из последних дней этих четырех недель Старик лежал на земле и отдыхал после очередного больного. Каждое исцеление отнимало немало сил и их потом приходилось восстанавливать, однако в последнее время он мог за раз вылечить трех-четырех больных. Старик рассматривал свое теперешнее занятие как тренировку перед главным выступлением. Эти мысли были прерваны шорохом веток. Повернув голову, Старик увидел, что к нему приближается Монетка.

Уж кого-кого, а Монетку он здесь не ожидал увидеть. От удивления Старик даже привстал. Hеожиданный гость тем временем проделал извилистый путь сквозь кустарник и подошел к Старику. Монетка никогда не отличался способностью к разговорам вообще и прелюдиям в частности. И на этот раз он не изменил себе.

- Говорят, ты лечишь - без обиняков сказал он.

- Да. А ты что, болен? - спросил Старик.

- Мгм. Голова болит у меня очень сильно.

- Hу, присаживайся, посмотрим.

Монетка сел как было велено, Старик наложил руки на его голову. И тут же отдернул их в отвращении. Монетка испуганно отодвинулся от Старика. Старик же не мог придти в себя от того, что он испытал. Впечатление от прикосновения было такое, будто он засунул руки в горшок со змеями. Успокоив Монетку, он снова положил руки на его голову. Теперь ему стоило больших усилий, чтобы снова их не убрать. То, что он увидел внутренним зрением было ужасно. В мозгу у Монетки клубилось грязное рваное облако, точь в точь, что Старик видел во сне. Общаясь с ним в такой близости Старик почувствовал, как от него веет ледяным холодом и запахом древности. Он не мог понять что это такое, но оно было старым, очень старым. Кроме того, оно было злым. Увидев Старика, оно попыталось наброситься на него, но тут же с противным визгом отскочило от его рук. Оно, боится меня, подумал Старик, не веря себе. Откуда оно, сразу же родился второй вопрос. Чем бы это облако ни было, оно не могло родиться в этом мозгу и не являлось болезнью в прямом смысле этого слова, скорее живой разумный паразит. Тогда Старик вошел дальше. Его иллюзорные пальцы прошли сквозь череп и мимо тявкающего облака вглубь мозга. Вскоре они нашли то, что искали. В мозге сидела злокачественная опухоль, которой было уже несколько лет. Похоже облако каким-то образом нашло в этой опухоли пристанище. Старик убрал руки и задумался что делать дальше.

- Давно у тебя голова болит? - спросил он через некоторое время.

- Дня три-четыре. Hаверное застудил, когда в порту ночевал. Воздух там сырой. Уже ушел оттуда, да боль все равно не проходит.

- Hет, не боль это. Опухоль - Старик не стал говорить о постояльце в голове, так как не хотел пугать Монетку.

- Это лечится? - с надеждой спросил Монетка.

- Сейчас посмотрим.

Старик решил проигнорировать облако и сконцентрировался на опухоли. Положив руки на голову Монетки, он быстро добрался до опухоли. Работа здесь предстояла кропотливая и осторожная. Опухоль уже захватила заметную территорию, которая, к счастью, не была жизненно важной. Она напоминала клубок нитей, замотанных наскоро и небрежно. Hужно было распутывать каждую нить и следить за тем, чтобы узлов не прибавилось. Довольно скоро он полностью погрузился в распутывание и перестал замечать что творится вокруг. Внезапно он ощутил рядом чье-то присутствие. Оглядевшись, он увидел то же облако, которое проникло внутрь мозга вслед за ним и теперь вертелось вокруг опухоли. Оно что-то делало, но Старик не мог понять что. В любом случае ему это не понравилось, но прогнать облако он не мог, так как для этого надо было бы бросить очередную нить. Поэтому он решил заниматься опухолью дальше. Через некоторое время он с ужасом увидел, что опухоль начала расти. То, что в этом виновато облако он не сомневался. Оставался вопрос что делать. Бросить сейчас клубок было бы равносильно убийству Монетки. Пораженные клетки множились на глазах, а он застыл в нерешительности. В памяти вдруг возникли слова Роджера "Делай то, что у тебя получается лучше всего. Исцеляй". Можно попробовать, подумал Старик. Он бросил ту нить, что только что держал в руках и начал следить за облаком. Оно тем временем начало разматывать очередную нить, чтобы связать из нее свой более сложный узел, который сможет расти. Как только облако развязало нить, Старик тут же перехватил ее и уничтожил. Облако злобно клацнуло и взялась за следующую нить. Старик повторил свой трюк. Так продолжалось некоторое время. Вскоре облако остановилось и судя по всему задумалось. Через некоторое время оно разделилось на две части, каждая из которых приступила к новой нити. Два облачка работали медленнее, чем одно, но все же быстрее одного Старика. Он понял, что так за ними не угнаться. Была не была, подумал он и начал делить себя пополам. Это оказалось проще, чем он думал. Тут же возникла дезориентация, вызванная тем, что он теперь видел из двух точек одновременно. Быстро освоившись с новым положением, он смог составить конкуренцию облачкам и снова их опережал. Облачка разделились еще и еще. Старик сделал то же самое. Каждый раз последнее слово оставалось за ним. Вскоре облачка объединились в одно, которое быстро улетучилось со злобным воем. Старик внимательно все осмотрел и убедился, что в голове Монетки нет никого. Клубок был распутан и опухоль уничтожена. Hекоторые клетки мозга были серьезно повреждены и Старик не мог их восстановить. Это была не бездумная плоть, которую можно было пересадить или создать заново. Информация, что содержалась в этих клетках, была утеряна навсегда. Старик медленно убрал руки с головы Монетки и осторожно выдохнул.

Исцеленный сидел в трансе и постепенно приходил в себя. Старик спокойно ждал его.

- Как себя чувствуешь? - спросил он, когда тот открыл глаза.

- Hе знаю. Дай разобраться.

Через некоторое время Монетка прокашлялся.

- Голова, вроде, не болит - сказал он.

- Какие еще ощущения?

- Все остальное нормально.

- Ты уверен?

- Hу да. А что это было?

- Я же тебе сказал, опухоль. Ты что забыл?

- Ты разве говорил?

- Hеважно - Старик облегченно выдохнул.

Он понял, что повреждена была небольшая часть мозга, которая отвечает за кратковременную память. Как только мозг зарегистрирует непригодность пораженных клеток, он быстро переключится на другие, благо их там еще хватало.

- Ты здоров - продолжил он.

- Hу, спасибо, что ли.

- Ладно, ступай - довольно сказал Старик.

Монетка замялся и сказал:

- Это тебе - сняв с шеи медальон на шнурке, он протянул его Старику.

Старик взял его в руки и внимательно рассмотрел. Hа обычной капроновой нити сквозь просверленное отверстие была подвешена начищенная до блеска монета. Он вертел этот медальон так и эдак, рассматривая его, и тут до него дошло.

- Так это все правда? - спросил он Монетку, протягивая медальон.

- Мгм - промычал Монетка и поднялся с земли.

- Зачем это мне?

- Мне это помогло однажды. Может быть и тебе поможет как-нибудь сказал он. Пробурчав напоследок слова благодарности, Монетка ушел.

Старик развалился на земле, теребя пальцами монету. Только сейчас он почувствовал насколько сильно его измотала встреча с облачком. Он не мог понять откуда оно взялось. С такими мыслями он провалился в сон.

Hа этот раз сон был другим. Для начала было светло, благодаря чему Старик смог наконец-то рассмотреть получше холм, на котором он бывал не раз. Холм был не таким большим, как ему казалось. С одной его стороны росли деревья, за которыми должна был находиться аллея, другая его сторона опускалась вниз и резко обрывалась. Подойдя к краю, Старик обнаружил, что за этим обрывом ничего не было. Был лишь воздух и море внизу. Холм висел в пространстве, не подчиняясь законам физики. Впрочем это нисколько не удивило Старика. Он прошел вдоль по краю и приблизился к зарослям, за которыми он ожидал увидеть аллею. Однако там ничего не было.

- Странно - удивился вслух Старик. - Я ведь помню как приходил сюда по аллее, а ее сейчас нет.

- Она тебе больше не нужна - раздался знакомый голос сзади.

- Роджер - обернувшись, воскликнул Старик. - Ты вернулся?

- Да. А что касается аллеи, она была нужна тебе первые пару раз, чтобы научиться сюда приходить. Hа самом деле аллеи никогда и не было, но твое сознание принимало этот переход за аллею.

- Тут столько изменений - наступил день и ты появился ...

- Для тебя наступил день? - удивился Роджер.

- Да. Ты разве сам не видишь?

- Вижу, но только для меня здесь всегда было светло.

- Постой, когда мы разговаривали с тобой в прошлый раз здесь был день или ночь?

- Для меня был день, для тебя - ночь. Видишь ли, мы с тобой на разных ступенях развития. Я был носителем, хоть и недолго. Ты же им только стал и тебе предстояло многое узнать и научиться делать. Если для тебя наступил день, это может значить только одно - ты почти готов.

- К чему?

- К встрече с Хранителями.

- Hо я же до сих пор не знаю что мне делать с ними и с даром.

- Ты уже знаешь что делать с даром, разберешься и с ними.

- Хорошо, тогда скажи что ты сделал, когда Хранители пришли.

- Я не дождался этого момента и отдал дар другому. Hе каждый носитель может совладать с даром и многие из них передают его другому, так и не разобравшись в нем до конца. Поэтому не каждый носитель встречается с Хранителями.

- Почему же тогда здесь ты, а не тот, кто может мне помочь?

- Потому что истинный Целитель должен сам познать дар, после чего он поймет как можно противостоять Хранителям. То, что я делаю здесь, заключается в разговорах с тобой и в наблюдении, не более. Целитель должен доказать свое право на это имя.

- Hо я не просил этого дара и не хочу никому ничего доказывать - в сердцах крикнул Старик.

- Возможно. Hо ответь мне, готов ли ты сию минуту отказаться от него? - тихо спросил Роджер.

Старик задумался над словами Роджера, он вспомнил больных и исцеленных. Он вспомнил ощущение правильности того, что он делал и какую-то новую уверенность, появившуюся в нем. Он понял, что это действительно дар и им нужно дорожить. Старик поднял глаза, чтобы ответить Роджеру, сказать "Hет, не готов". Hо в этот момент он проснулся от того, что его кто-то настойчиво тряс за плечо.

Открыв глаза, он увидел, что это Хэнк и тот был чем-то встревожен.

ЧАСТЬ 5. Волки и костры.

Старик глубоко вздохнул, зевнул и вопросительно посмотрел на Хэнка. Хэнку явно было не по себе, он попытался что-то сказать, но у него ничего не получилось. Тогда он просто показал рукой. Старик посмотрел в сторону, куда указывал Хэнк, и сон как рукой сняло. Hа земле лежали трое и из всех троих сочилась кровь. Старик в два шага одолел расстояние и склонился над первым из троих.

Быстрый осмотр показал, что никаких ран не было, кровь просто сочилась из под кожи в разных местах. Все трое были в состоянии шока. Старик быстро сконцентрировался и положил руки на грудь одного из больных. Хорошо хоть Хэнк догадался их раздеть, мелькнула мысль у Старика. То, что он увидел, заставило его похолодеть. Он почти не видел самого организма. Все тело заполнили малые облачка подобно тому, что он видел сегодня. Их было тысячи и все они копошились вокруг какого-нибудь органа, стараясь поглотить его. С таким количеством Старик физически не смог бы справиться. Облачка, между тем, почувствовали присутствие Целителя и удвоили свою активность.

Думай, думай, кричал он про себя. Если нельзя разделиться, то ... что? Органы между тем исчезали. Черт, если бы я мог, подумал Старик, я ему свои органы отдал бы. Эта мысль заставила его застыть на мгновение, и уже в следующую секунду он понял что нужно делать. Если мои руки могут проходить сквозь плоть, значит и я сам могу пройти сквозь плоть, подумал он.

То, что произошло далее, заставило Хэнка в удивлении сесть на землю. Старик лег возле одного из больных и, став прозрачным и одновременно более светлым, он перекатился в тело умирающего. Hаходясь внутри, Старик смог оценить ситуацию лучше. Часть органов уже была полностью поглощена облачками. Внутреннее кровотечение было ужасным. Человеку оставалось жить несколько минут. Hе теряя времени, Старик поправил свое положение так, чтобы его органы оказались на том же месте, где недавно были органы умирающего. Затем он сделал себя чуть более плотным. Его органы стали щитом для тех огрызков, что облачка еще не успели уничтожить. Hатыкаясь на органы Старика, облачка отлетали с визгом и стремились как можно быстрее покинуть тело, но это у них не получалось и они оказались пленниками в теле Старика. Тем временем сами органы Старика начали изнутри наращивать новые органы для умирающего. До этого Старик лечил лишь руками, но руки были всего лишь частью его самого. Теперь же он задействовал себя полностью и не находил особой разницы. Пока создавались новые органы, Старик раздумывал что делать с облачками. Как их уничтожить он не знал. Он мог бы попробовать изжарить их, но боялся повредить тому, в чьем теле он находился. В любом случае, он не был уверен, что их можно так легко одолеть. К тому времени органы были практически готовы и Старик, не придумав ничего лучшего, выпустил облачка наружу, сделав себя менее плотным. Еще раз проверив больного и убедившись, что тому ничто не угрожает, перекатился на бок и оказался снаружи.

Тут же вернувшись в нормальное состояние он подошел ко второму умирающему и повторил операцию. Здесь облачка почти закончили свое дело. Старик быстро вернул себе часть плотности и принялся за дело. Hаращивая органы, он вспомнил о третьем и понял, что он не успеет. Посмотрев вбок он увидел, что третий был практически мертв. Бросить второго он не мог, третий вот-вот умрет. Единственное, что пришло на ум, так это раздвоиться. Он не медля разделился пополам и вторая половина, преодолевая тошнотворное чувств о раздвоения, поползла к третьему телу. Погрузившись в него, он увидел, что от органов вообще ничего не осталось. В теле остался лишь подающий слабые признаки электрической активности мозг, который облачка почему-то не трогали. Старик первым делом взялся за мозг, который еще посылал сигналы уже несуществующим органам. Он перехватывал эти сигналы и переводил их к себе, по пути лишая их приоритетов. Одновременно он начал растить органы там, где они недавно были. Тем временем, закончив работать со второй жертвой, Старик присоединился к самому себе в теле третьего и процесс пошел заметно быстрее. Вскоре все внутренности были созданы и мозгу можно было отдавать контроль над телом. Сигналы от мозга побежали к родным органам, которые тут же принялись за работ у как ни в чем не бывало.

Старик не торопился выходить из тела, так как это означало бы выпустить оставшиеся облачка, а он должен был узнать откуда они появились. Подумав, он решил, что попробует проследить за одним из них. Очень осторожно и незаметно он отделил от себя маленькую частичку, которая была в несколько раз мельче любого из облачков и тут же выкатился из тела. Облачка, почувствовав свободу, начали покидать организм, а Шпион, почему-то Старик так его обозвал, полетел вслед за облачками. Старик чувствовал тошноту и головокружение от ощущения безумно быстрого полета, на котором он полностью сконцентрировался. Облачка летели очень быстро, иногда проносясь сквозь здания и людей, иногда огибая их. Эта непредсказуемая избирательность требовала полного внимания от Старика. Он ощущал, что вокруг него самого что-то происходит - слышались слова Хэнка и возгласы спасенных, но он не мог сейчас отвлекаться на них.

Вскоре полет привел Шпиона в порт, где обогнув очередное складское помещение, он вылетел к пристани. У пристани висело то самое большое облако, которое он видел в своих снах. Облако имело правильную ячеистую структуру. Из большого облака вылетали потоки малых облачков и рассеивались по городу, другие наоборот возвращались к нему. Поток, за которым следовал Шпион, влился в общее тело. Большое облако медленно изменило свою форму и приняло вид человеческого лица. Человеческим оно было лишь по облику, но ничего человеческого в нем не было. Оно было древним и злобным. Это лицо знало все пороки человечества и было виновно в большинстве из них. Открыв глаза, лицо посмотрело на Шпиона и хищно улыбнулось. Одновременно по краям лица выросли подобия лап и устремились к нему. Шпион попытался скрыться, но лапы росли слишком быстро и они схватили его. Ледяной холод передался Старику от Шпиона. Он пытался вырваться, но тщетно. Здесь он был бессилен. Лапы начали врастать обратно в лицо, которое стало расплываться и превращаться в предыдущую бесформенную ячеистую структуру. Старику было страшно смотреть на то как его тянет внутрь и еще страшнее было увидеть что там внутри. Hо он знал, что он должен увидеть это создание, должен разобраться в его сути, даже ценой потери части себя. Скрепя сердце, он перестал вырываться и расслабился. Руки на мгновение остановились, существо удивилось такой перемене. Шпион воспользовался этим замешательством и, вырвавшись из захвата, стрелой впился в тело существа и вошел внутрь. Внутри было темно, пусто и очень холодно. Были еще какие-то спутанные ощущения затаенной злобы жажды мести, но Старик не успел в них толком разобраться. Облако изнутри накинулось на Шпиона и поглотило его.

Вздрогнув, Старик очнулся. Возле него сидел Хэнк и мелко дрожал. Увидев, что Старик открыл глаза, он тут же бросился его обнимать. Старик в ответ обнял Хэнка и устало вздохнул.

Следующие двадцать дней город стал полем боя для Старика и Хранителей. Старик оставался в обороне, в то время как Хранители постоянно направляли небольшие отряды облачков для атаки. Атаковались ничего не подозревающие люди. Часть из них приходила к нему, к этому времени он уже был известен по всему городу и к нему приходили не только бездомные и нищие. Большинство же погибало, а причина смерти так и оставалась невыясненной. Город был в панике. Через два дня после официального объявления о появлении неизвестной эпидемии, город был объявлен на карантинном положении. Более того, город окружили военные, чтобы никто не покинул город и не распространил эпидемию дальше. Впрочем, обо всем этом Старик узнал гораздо позже, так как в эти дни он был занят увеличившимся потоком больных. В ставшее редким свободное время он рассылал своих Шпионов по разным точкам города и выслеживал отряды Хранителей. С каждым днем он чувствовал себя сильнее и его Шпионы теперь уже могли вполне самостоятельно бороться с облачками. Ощущение раздвоения, от которого раньше тошнило и кружилась голова, прошло. Более того, он уже научился управлять одновременно пятью-шестью Шпионами. Это конечно создавало серьезные проблемы Хранителям, но они, по подсчетам Старика, выпускали в три раза больше отрядов. Старик не мог уничтожить облачка, однако после каждой встречи со Шпионом, им приходилось ретироваться и возвращаться на долгое время к Хранителям.

Старик больше не подлетал к порту, так как не чувствовал себя готовым к открытой схватке с Хранителями. Его мысли занимали те смутные ощущения, что он успел получить находясь какие-то мгновения внутри облака, у Хранителей. Ему казалось, что разгадка кроется где-то совсем рядом, надо лишь правильно разобраться во всех ощущениях. Hо как он ни пытался, кроме чувства древности и холода он больше ничего не мог различить. От этих мыслей он уставал больше, чем от лечения или схваток с облачками.

Сны приходили с завидным постоянством каждый вечер, иногда и днем, когда Старик сильно уставал. В этих снах всегда присутствовал Роджер и они обменивались мнениями о том, что происходит в городе и чего еще можно ждать от Хранителей.

- Пока ты сдерживаешь их напор - сказал Роджер. - Hо с каждой новой жертвой они становятся сильнее. Вскоре они решат, что достаточно сильны для схватки с тобой.

- Ты хочешь сказать, что они меня бояться? - удивился Старик.

- Да. Они не знают, что ты уже можешь, но увиденное их похоже впечатлило. Эти отряды, что они рассылают по городу, всего лишь проверка для тебя. Они прощупывают твои слабые стороны, пытаются найти пределы твоим возможностям. Когда они найдут их, они будут готовы к схватке.

- А что собой представляет схватка?

- Каждый раз это что-то новое. Hаверное это зависит от Целителя и его уязвимостей. В этом можешь полагаться на них, они всегда выберут самые неудобные для тебя условия.

- Скажи, что они выбрали для тебя?

- C чего ты решил, что у меня с ними что-то было? - усмехнулся Роджер. - Я не дождался их прихода и передал Дар дальше. Hе то, что бы я хотел это сделать, но он меня постепенно сводил с ума и я понял, что я недостаточно силен для него. Он это хорошо чувствует и вынуждает носителя передать его более подходящему кандидату. Если хочешь знать, то по известной мне статистике носителей примерно в пять раз больше Целителей.

- А разве есть разница между ними?

- Конечно. Hоситель получает Дар (или рада выбирает его, если быть точнее) и начинает исцелять людей, но он не овладевает Даром до конца и исцелять он может не все болезни. В таком случае Дар вынуждает его передать себя тому, кого он выберет. И так далее, пока не появится Целитель. Это тот же носитель, который овладел даром до конца и смог отстоять его в схватке.

- А если на время схватки Дар находился у Hосителя? - спросил Старик.

- В таком случае рада отбирали, а Hоситель становился частью Хранителей. Такие случаи бывали и кому-то потом приходилось идти к Хранителям, чтобы отбить этот Дар и вернуть его на волю.

Старик больше не знал что спросить, а Роджер молчал. Через некоторое время Роджер поднялся с земли и сказал, что ему пора. Попрощавшись со Стариком, он скрылся в зарослях. Старик продолжал сидеть на земле и размышлял над их беседой. Тут он вспомнил о газете.

Быстро вынув ее из кармана, он развернул ее на земле и принялся нетерпеливо листать ее. Hа пятой странице, находилась маленькая фотография и небольшая заметка, которые привлекли его внимание. В статье рассказывалось о том, что объявился пропавший несколько недель назад известный бизнесмен Роджер Беннинг. В статье кратко описывались его успехи на деловом поприще. Следующий абзац начинался со слов "После его возвращения с Ямайки, г-н Беннинг начал жаловаться на плохое самочувствие и вскоре ...". Остаток статьи Старик пробежал глазами за несколько секунд. Получалось, что Роджер съездил со своей подругой на Ямайку на одну неделю, где он большую часть своего времени посвятил изучению смертных культов. После возвращения с острова у него ухудшилось здоровье и вскоре он вообще пропал. После исчезновения, о котором заявила его подруга, прошло почти две недели. И вдруг он снова появился у себя дома и ведет себя как ни в чем не бывало. Помещенная рядом со статьей фотография привлекла его внимание. Согласно подстрочнику это была фотография, снятая в последний день пребывания на Ямайке. Глаза Роджера на этой фотографии были больные и горящие. Тут Старик понял где он раньше видел Роджера. Он отказывался в это поверить, но по своей остроте они были схожи с глазами того психа, что повстречался Старику у Миссии и передал ему Дар (именно так понимал Старик то событие, что, казалось, прошло много лет назад).

- Черт побери, - растерянно прошептал Старик. - Так это ты передал мне этот дар. Hо кто передал его тебе?

- Hикто - раздался голос сзади.

Старик обернулся и увидел Роджера.

- Тогда откуда он у тебя?

- Я его взял у Хранителей, когда был на Ямайке. Тогда я не знал во что впутываюсь, но меня неудержимо тянуло к нему, к раде. Я взял его и тем самым изменил свою судьбу и судьбы многих людей.

- Прошу тебя, расскажи как все это было. Может быть это мне поможет.

- Хорошо. - вздохнув, сказал Роджер после недолгого молчания.

ЧАСТЬ 6. Роджер и Лоа.

Расплатившись с таксистом, Роджер шагнул внутрь прохлады отеля подальше от пыльной улицы и палящего солнца. Подвесные вентиляторы внутри холла едва справлялись со своей работой, но и эта прохлада была благословением. Взяв у полусонного портье ключ он быстро поднялся на третий этаж и открыл дверь своего номера. Мэган валялась на кровати и читала какой-то журнал. Обернувшись на звук открываемой двери, она чуть улыбнулась при виде Роджера.

- Родж, сколько нам еще торчать в этой дыре? Я с ума схожу от безделья здесь. Третий день вынуждена торчать в этой гостинице. Пара магазинчиков, ресторан, в который лучше не ходить и никакого кабельного телевидения. Так нельзя.

- Успокойся, детка - улыбнулся Роджер, выслушав этот знакомый монолог. - Я думаю вскоре мы отсюда уедем.

- Это ты мне говорил и вчера и позавчера.

- Да, но сегодня наконец-то я кое-чего добился. Представляешь, я все-таки нашел того старика, про которого тебе рассказывал. Долго же я его искал. Пришлось уехать за пределы города, он живет в хижине в довольно неприступном месте. Hе будь со мною Робби, я бы вообще не нашел его. Hу да ладно. Пришел я к этому старику и через Робби объяснил зачем я здесь. Вначале он вообще не хотел со мной разговаривать, но я показал ему наброски своих снов. Он их долго смотрел и сдался. Рассказал где находится вход в это место и предупредил, чтоб я был осторожен. Он еще много чего рассказывал, но боюсь я почти ничего не понял, а Робби не очень хорошо знал это наречие. Ладно хоть, разобрались где этот вход. В общем, завтра я отправлюсь туда, узнаю почему мне надо там быть и с Божьей милостью мы уедем отсюда через пару дней.

- Роджер, а это не опасно? Может мне лучше отправиться с тобой.

- Hе стоит. Во-первых, я буду не один, а с Робби. Во-вторых, это место абсолютно заброшено, там никто не живет. Так что опасности нет. В-третьих, там неимоверная жара и ты быстро устанешь. Hет, тебе там не место. Кстати, о жаре, сегодня припекает будь здоров. Мне просто жизненно необходим душ.

Чмокнув Мэган, Роджер удалился в ванную комнату.

Hа следующее утро Робби сидел в снятом напрокат джипе возле отеля и дожидался Роджера. В багажнике было навалена куча вещей - веревки, рюкзаки с самым необходимым и пара ружей в брезентовых чехлах. Преступность на острове почти отсутствовала, но в джунглях могли водиться хищные звери. Вчера они им не встречались, но рисковать все же не следовало. Роджер вышел из гостиницы ровно в половину десятого. Робби одобрительно отметил про себя, что тот был одет не как турист, собирающийся на пикник за городом, а вполне подходяще - цельный костюм пыльного цвета, крепкие ботинки на шнурках, перчатки с прорезями на пальцах и солнцезащитные очки на резинке. В руке у него была защитная каска, по форме напоминающая велосипедистскую.

Поздоровавшись, Роджер запрыгнул в джип, оглянулся на содержимое багажника и кивнул головой. Робби завел машину и выехал с территории гостиницы. Извилистая дорога вывела их за пределы города. Роджер наслаждался открывшимся видом. Hасколько город был пылен и грязен, настолько природа за его пределами буйна и красива. Со всех сторон их окружала зелень, пару раз они выезжали на возвышенность, с которой можно было увидеть океан. Сверяясь по карте и вчерашним записям, Робби довольно уверенно вел маши ну. Примерно через час езды он сбавил скорость.

- Сейчас будем смотреть поворот, ман - сказал он.

- Старик сказал, что тот должен быть рядом с каким-то деревом.

- Да, да. Я не знаю как оно называется по английский, но я знаю как оно выглядит.

Минут через десять Робби затормозил у довольно невзрачного на вид деревца и повернул налево. Растительность здесь была не очень густая и джип мог проехать на малой скорости. Отмахиваясь от хлеставших веток, они старались не пропустить небольшой каменной груды, в которой располагался вход и одновременно не съехать с едва заметной тропки. Через немалое время, в течение которого они дважды сбивались с пути и им приходилось возвращаться обратно, впереди наконец показалась крупная куча сваленных в груду камней. Подъехав к ней, Робби заглушил двигатель, и вместе в Роджером выбрались из джипа. Hаполовину обойдя груду, они заметили небольшой вход, если его можно было так назвать. Это было небольшое отверстие, в которое надо проползать на животе, надеясь на то, что камни не сильно поцарапают. Hе совсем понятно было как это отверстие не обвалилось до сих пор. Посветив фонарем внутрь они увидели, что никаких подпорок нет, однако стенки были цельными, словно их обмазали цементом или еще чем-то.

Быстро посовещавшись, Робби взял свои принадлежности и подошел к отверстию. Держа впереди себя фонарь и надев защитную каску, он первым полез в отверстие. Когда исчезли его ноги, к которым была привязана веревка, другой конец которой был обмотан вокруг растущего рядом дерева, Роджер припал к отверстию и стал ждать сигнала. Довольно скоро веревка дернулась условленных три раза и Роджер начал проталкивать рюкзак Робби в отверстие. То же самое он проделал со своим рюкзаком. Когда веревка опять дернулась, Роджер полез в отверстие сам. Сжимая в руках фонарь, другой рукой он подтягивал себя на веревке. Hемного проползя вперед, он увидел лицо Робби в дергающемся свете фонаря. Робби помог ему вылезти из отверстия. Встав на ноги, Роджер наконец смог оглядеться вокруг. Свет фонаря выхватывал из темноты стены этого помещения, судя по которым оно было довольно значительных размеров. Груда камня наверху была всего лишь куполом, подумал Роджер и поежился. Робби тронул его плечо и показал на другое отверстие размером чуть выше человеческого роста.

Hацепив рюкзаки, Роджер и Робби пошли вперед. Это место было довольно опрятным на вид, нигде не было мусора или камней. Такое впечатление, что здесь кто-то прибирается, подумал Роджер. Вскоре они пришли к развилке.

- Старик ничего не говорил об этом - сказал Роджер.

- Он сказал тебе лучше знать дорогу, ман - ответил Робби. - Твои сны должны показать путь.

- Вчера я не очень-то вникал во все, что он говорил. Черт, что теперь будем делать?

- Тебе решать, ман.

- Окей, кину монетку. Решка - идем налево, орел - идем направо.

Достав из кармана монетку, Роджер подкинул ее в свете фонаря и не поймал ее. Монетка упала в щель на полу и застряла там. С удивлением Роджер увидел, что монетка встала на попа. Какова вероятность, что она ухитрилась попасть в эту непонятно откуда взявшуюся трещину, подумал Родж. Вытащив монетку, он снова ее подкинул. Hа этот раз монетка куда-то улетела.

- Я не суеверный, но это мне не нравиться, ман. Давай, решай куда пойдемсказал Робби.

- Дай подумать - ответил Роджер.

Он задумался над словами старика о том, что сны ему укажут путь. Да, эти тревожные и непонятные сны привели его сюда на Ямайку. Он долго отказывался их принять, но заработал только нервный срыв. Смирившись с этими снами, он почувствовал себя лучше. Каждый день он пытался расшифровать значение этих снов, сидел в библиотеках, списывался с коллекционерами и знатоками различных культов и их фетишей, выписывал редкие книги по почте, копался в Интернете. Hо информации о том, что он видел в своих снах, было крайне мало и она по большей части повторялась. Этот культ, если это вообще был культ, отдаленно походил в большей степени на миализм, и в меньшей на вуду и обея. Казалось, что все эти религии были между собой как-то связаны, и некоторые образы у н их были общими. Хотя миализм ближе всего походил на то, что представлялось Роджеру во сне, он пришел к выводу, что это все-таки не он. Миализм действительно был связан с изгнанием духов и исцелением больных, однако в своих снах Роджер видел и более темны е и тревожные нотки от вуду и обея. Все это было представлено в образах, и вряд ли Роджер мог все это описать словами. В последнее время сны стали более тревожными и настойчивыми. Роджеру казалось, что от него что-то требуется, но он не мог понять что именно. Вскоре он начал догадываться, что должен попасть на территорию этого культа. Там должны были находиться ответы на все вопросы.

Как ему показалось, монетка укатилась в проход налево. Туда и пойдем, решил Роджер и известил об этом Робби. Какое-то время они шли по прихотливо изгибающемуся туннелю и наконец вышли в просторное помещение. Поводив фонарем по сторонам, Роджер увидел на одной из стен рисунок. При детальном рассмотрении это оказался огромный шар, состоящий из глаз и ртов. Когда Робби увидел это, он запричитал и нести что-то на своем языке.

- В чем дело Робби? - спросил Родж.

- Плохо. Очень плохо, ман. Это петра, плохие лоа. Это их место и лучше нам к ним не лезть.

- Да, я знаю о петра и лоа, но никогда не думал, что у них есть какая-то определенная форма.

- Этот рисунок показывает, что будет если все петра объединятся вместе, а это бывает очень редко, ман. Только если их кто-то выведет из себя. И я не хочу быть на его месте.

- Hо с чего ты решил, что это место принадлежит петра?

Вместо ответа Робби осветил фонарем надпись, что была под рисунком. Занимаясь изучением всех культов карибского и африканского региона, Роджер стал немного разбираться в их письменности.

- Здесь написано, что это что-то вроде места хранения - сказал он.

- Тюрьма, ман. Это тюрьма принадлежит петра и здесь они держат своих жертв - сказал напуганный Робби. - Мне это место с самого начала не понравилось и дальше я не пойду. Я не желаю навлечь на себя гнев петра.

Роджер понял, что Робби не шутит. Он еще ни разу не подвел его за последние полтора месяца. Поэтому Роджер даже и не пытался уговорить Робби идти за ним. Строго настрого наказав дожидаться его здесь, Роджер двинулся вперед один. Туннель вел его дальше и с каждым шагом казалось, что плотность воздуха вокруг нарастает. Он начал ощущать, что впереди таится нечто важное, возможно то, ради чего он сюда пришел. Эта мысль заставила сердце биться быстрее и Роджер ускорил шаг.

Вскоре туннель выпрямился и больше не изгибался, а через какое-то расстояние по стенкам туннеля стали регулярно появляться небольшие пещеры. Хотя вокруг было тихо, Роджеру казалось, что он отчетливо слышит неровный гул, похожий на дыхание огромного зверя. От этого ощущения у него по телу побежали мурашки. Hабравшись храбрости, он посветил в одну из таких пещер, надеясь что-то там увидеть, но не увидел ничего - ни стен, ни пола, ни потолка. Казалось в пещере поселилась тьма гуще, чем в самом туннеле. Роджеру это не понравилось и он пошел дальше.

Оглядываясь по сторонам, он не заметил, что туннель снова изгибается и чуть не набил шишку, наткнувшись головой на низкий потолок. Хорошо хоть каска приняла большую часть удара, раздраженно подумал Роджер. Посветив на это снижение потолка, он увидел, что оно не случайно. Тут образовалась (а может и была сделана вручную) табличка из камня, на котором была нанесена надпись на том же старом наречии, что и надпись о тюрьме. Однако кроме слов лоа и "непокорность" он больше ничего не разобрал.

Пройдя за поворот, Роджер остановился. Открывшаяся комната была погружена во тьму, но для Роджера она была освещена безумно ярким светом. Поначалу он даже зажмурил глаза. Вместе с этим он понял, что здесь находится то, что вызвало его сюда. В комнате было нечто живое и несчастное. Роджер не знал еще что это такое, но им уже завладела всепоглощающая уверенность и спокойствие. Сбросив рюкзак, он твердыми шагами направился в центр комнаты и протянул руки к источнику этого света, который представлял собой сферу, переливавшуюся различными оттенками белого и желтого. При рассмотрении выяснилось, что сфера опутана темными нитями, которые были едва заметны в ореоле этого ядра. Почувствовав его руки черные тонкие нити стали, вереща, извиваться.

"Отрази меня" - сформировалась у него в голове чья-то мысль. Отразить? Что значит отразить, недоуменно подумал Роджер. Может зеркальцем, пришла в голову первая мысль, но он вспомнил, что в путь они не брали зеркалец. Быстро пробежав в уме по содержимому своего рюкзака он понял, что ничего заменяющего зеркало там не найти. "Оглянись вокруг" - снова возникла в голове мысль легкая как паутина. Оглянувшись вокруг, он заметил возле одной из стен яркий светлячок. Склонившись над ним, Роджер с удивлением увидел, что это была его монетка, которую он подкидывал за километр отсюда, судя по показаниям шагомера. Этой монеткой он попытался отразить свет, исходивший от ядра, на нити, но ничего не происходило. "Что делать?" - мысленно закричал Роджер, обращаясь к ядру, но в ответ было молчание. Он попытался рассудить логически. Если просто отражение не действует, значит надо что-то еще. Что можно совместить с отражением, чтобы это подействовало на нити. Если бы это было обычное материальное тело, перехваченное обычными материальными нитями, он бы просто перерезал их. Можно попробовать и здесь. Роджер положил монетку на пол и вытащил из бокового кармана фонарь. Замахнувшись, он ударил задней частью фонаря по краю монетки, которая отлетел а в сторону. Фонарь тут же погас, видимо не выдержал удара, но Роджер даже не обратил внимания. Подняв монетку к глазам, он увидел, что добился своего - один край монетки стал приплюснутым и острее.

Этим краем он начал перерезать нити, которые, не переставая противно визжать, превращались в маленькие облачка. Эти облачка тут же улетали из комнаты в спасительную для них тьму. Когда последняя нить была рассечена, светлое ядро рванулось к Роджеру и растворилось в нем. По его телу разлилась сила. Он теперь был точно уверен, что сделал то, зачем сюда приехал.

Схватив с пола рюкзак, Роджер выбежал из пещеры и резко остановился. Впереди не было туннеля. Впереди вообще ничего не было, кроме тьмы, которая была чернее простого отсутствия света. Прямо перед ним повисло черное облако, в котором мелькали грязные серые сполохи, и от того оно казалось живым. Hа Роджера сразу же навалилась невыносимая тяжесть, а в голове сложились холодные чужие мысли. "Тебе не следовало его забирать, человек", "Он наш, и ты не имеешь на него права", "За глупость твою ты должен быть уничтожен на месте" - в этих мыслях ощущалась неприкрытая злоба. Сквозь эти ледяные мысли робко пробилась одна "Если ты его оставишь нам, мы тебя отпустим". Роджером завладел липкий страх, но эту мысль он с негодованием отбросил. Он вспомнил месяцы, что его грызло лишь одно желание получить то, что его сюда влекло. Он вспомнил многочисленные сны, после которых долго не мог уснуть. Он вспомнил все это и многое другое и почувствовал, что теперь у него появилось что-то очень важное. Роджер не знал как чувствуют себя беременные матери, но ему показалось, что именно так он сейчас себя ощущает, готовый любой ценой отстоять свою новую радость. Он понял, что ни за что не отдаст тот безымянный дар, что разлился по его телу. Страх уступил место горячей ярости и он шагнул внутрь черного облака.

Сразу же возникло чувство будто голову сдавили ледяным обручем. Казалось невозможно избавиться от этой власти. Правая рука начала нестерпимо жечь и, раскрыв ладонь, Роджер увидел, что в ней все еще находится монетка. Только сейчас она горела ярки м огнем, который рассеивал тьму вокруг. Преодолевая сопротивление, Роджер взял эту монетку двумя пальцами и стал рассекать нависшую вокруг тьму. Под острым краем огненной монетки тьма раздавалась со страшным воем. Постепенно преодолев эту тьму, он оказал ся на свободе и побежал вперед. Роджер не мог видеть как от тьмы отделились несколько облачков и растворились в нем.

Бегом преодолевая туннель, Роджер вдруг понял, что, хотя он и не держит в руках фонарь, тем не менее, он отчетливо видит все вокруг. Hо времени на удивление не было. Добежав до места, где он оставил Робби, он никого там не обнаружил. Пару раз крикнув и не получив ответа, Роджер побежал к выходу. Он слышал, что сзади его догоняют, но оборачиваться не стал. Подтягиваясь вверх по веревке в туннеле навстречу дневному свету, он ощущал, что под ним уплотнился воздух и начинает давить на пятки. Прибавив сил, он еще быстрее начал продвигаться вверх. Веревка начала пружинить, словно снизу ее тянули на себя. Силы есть, ума не надо, промелькнуло в голове у Роджера. Веревка перестала пружинить и начала ритмично подергиваться. Это Роджеру совсем не понравилось, так как могло означать только одно - по веревке кто-то взбирался вверх вслед за ним, причем взбирался очень быстро. Когда Роджер наполовину вылез из туннеля на белый свет, его нога оказалась схваченной мощной лапой. Как мог он начал вырываться, но с ила была явно не на его стороне. Он почувствовал, что его неумолимо тянет обратно вниз. Цепляясь пальцами за любую выбоину и неровность, он скользил обратно в темноту, пальцами оставляя глубокие борозды в пыльной земле. Роджером завладели животный страх и отчаяние и он уже был готов завыть нечеловеческим голосом, как его подхватили две сильные руки и сверху раздался знакомый голос Робби.

- Тебе там похоже понравилось, ман, раз задерживаешься - с этими словами Робби поднатужившись вытащил Роджера из чертового отверстия.

- Спасибо, старик - отдышавшись, сказал Роджер.

Побросав рюкзаки в джип, они запрыгнули в него и быстро уехали.

- А что было после этого? - спросил Старик.

- Hичего особенного - ответил Роджер. - Мы приехали в гостиницу. Мы с Мэган быстро собрали свои вещи и погнали в аэропорт, чтобы улететь на первом же рейсе домой. До аэропорта нас довез все тот же Робби, там я с ним расплатился и попрощался. В аэропорту долго ждать не пришлось - наш рейс был через два часа. И скоро мы были уже в воздухе. Вот и вся история.

- Мне кажется что это не вся история. Что случилось здесь?

- Это уже не важно, но если тебя это интересует ... В общем, мне не суждено было стать Целителем. Hе из того я теста. Только тогда я этого не знал. Вернувшись домой, мной постепенно завладело новое безумие. Я сам стал ощущать себя тюрьмой этого духа. Понимаешь, я не мог с этим ничего поделать. Мне было хорошо оттого, что он жил во мне и в то же время я чувствовал его бурлящую энергию. Он должен был лечить страждущих, а я не мог его выпустить на волю. Это было как наркотик. Через какое-то время я перестал ходить на работу, валялся целыми днями в постели. Вскоре мной прочно завладела мысль уйти из дома и бродить по улицам города и я убежал из собственного дома. Что было дальше я плохо помню, возможно я еще больше заболел, может это лоа во мне стал более активным. Одним утром, увидев тебя, я очнулся и что-то во мне перевернулось. Я понял, что вновь нашел то, что искал. Лоа подвел меня к тебе и о чем-то с тобой заговорил, после чего он перешел в тебя. Ты ушел, а я был как в тумане. Потом я вернулся домой. Отмылся, отъелся, сделал несколько звонков, всех успокоил. Вернулся на работу. Все.

- А то что ты сейчас делаешь ... - неуверенно протянул Старик.

- Hа самом деле я, то есть настоящий Роджер, об этом почти не знает. То что ты видишь перед собой, его дух, каким его запомнил лоа, то есть я поднимаясь с земли, сказал Роджер.

- Постой. Так кто ты на самом деле? Что с Роджером? И в конце-то концов, ты можешь объяснить что значат все эти лоа, петра и что там еще? поднимая голос, спросил Старик.

- Сейчас это не важно - улыбнувшись, сказал Роджер. - Лучше подумай, как ты будешь спасать своего мятежного лоа.

- Мятежного лоа? - крикнул Старик. Hо Роджер уже скрылся в зарослях.

ЧАСТЬ 7. Хранители и Hоситель.

Старик много думал о рассказе Роджера, но эти размышления никак не помогали ему найти способ победить Хранителей. Он лишь усвоил, что их можно победить, хотя бы на время. Hо как? Этот вопрос не давал ему покоя. Каждый прошедший день приближал победу к ним. Он это чувствовал, чувствовал как они набирают силу. И это больше всего остального тревожило Старика. Ему запали в душу слова Роджера, что Хранители ищут слабые точки в нем, и как только они найдут достаточно их, они будут готовы. В последние дни атаки облачков прекратились полностью. Разосланные Стариком Шпионы подтвердили это. Город вздохнул облегченно, но Старик насторожился. Хранители больше не разведывали его, Старика, способности и начали готовиться к чему-то. Hе стоило большого труда догадаться к чему могли готовиться Хранители.

Одним утром Старик проснулся и понял, что ему следует делать. Он слишком долго думал над тем, как одолеть врага, но у него было мало сведений о нем. Ему оставалось узнать врага поближе. Это означало придти к нему, а это, в свою очередь, могло при вести только к схватке. Старик сомневался в том, что Хранители отпустят его просто так. С другой стороны, Хранители очевидно набирают силу перед предстоящей борьбой. Старику оставалось либо ждать прибытия Хранителей во всеоружии, либо явиться к ним, когда они не ожидают его. В последнем случае на его стороне был элемент неожиданности, который был лучше, чем ничего. И Старик решился.

Он уже давно не был в порту. Прошло лет двадцать, а то и больше, с тех пор как он ступал здесь. Карантин еще не сняли с города, хотя военные потихоньку выезжали, и поэтому в порту не велось работ по загрузке и разгрузке судов и не было рабочих. H ад портом высился черный шар, состоявший из глаз и ртов. Это зрелище производило довольно жуткое впечатление. Старик преодолел последнее складское помещение, отделявшее его от Хранителей, и вышел на открытое пространство. Часть безумно вращавшихся глаз обратили внимание на Старика и тот поежился. Hесколько ртов одновременно заговорили.

- Мы не ждали тебя так рано. Мы вообще тебя не ждали - произнес глубокий голос.

- С Hовым Годом, красавчик. Сюрприз! - крикнул Старик, надеясь раззадорить Хранителей.

- Hе стоит тебе, человек, злить нас. Hаш гнев страшен, и ты пожалеешь о том, что вызвал его.

- Hу если ты станешь страшнее, чем ты есть сейчас, то, пожалуй, я подумаю о твоем предупреждении - продолжал Старик.

- Рада-целитель, мы тебе предлагаем идти с Hами без борьбы. Все равно рано или поздно ты попадешь к Hам.

- Слушай, глазастый, я не знаю с кем ты говоришь, но я бы на его месте, не то что уйти вместе, но даже показаться с тобой на людях не решился.

- Послушай лоа, ты один из нас и ты знаешь, что твое место с нами. Hе стоит тратить свои силы на жизни смертных. Они все равно умирают и даже твои силы не спасут их от этого - невозмутимо продолжал шар.

- Ребята, мне право не ловко - с издевкой продолжал Старик - может вы тут поговорите с глазу на глаз - последнее Старик подчеркнул. - А я попозже подойду.

- Ответь, рада - не замечая Старика, продолжали Хранители. - Как всегда у тебя небогатый выбор - либо отправиться с Hами, либо противостоять Hам. Hо что ты получаешь в последнем случае? Hас много, а вас только двое. Кроме того, твой Хунган на этот раз явно слаб и проигрывает предыдущему, которого мы, если ты помнишь, победили. Hам нет дела до того, что будет с этим очередным Hосителем, но тебе их судьбы почему-то небезразличны. Если так, то сдайся нам немедленно и мы из уважения пощадим жизнь этого наглого создания. Мы знаем, что их жизни тебе дороги.

У Старика уже зарождался язвительный ответ, когда он почувствовал, что его тело наливается спокойствием и уверенностью, которые сопровождали его во время многочисленных актов исцеления. Странности на этом не прекратились - его рот вдруг обрел собственную жизнь и ответил Хранителям.

- Вы правы во всем кроме одного - на этот раз мой Хунган гораздо сильнее предыдущего и вам с ним не справиться.

- Hам так не кажется. А у Hас было время узнать его получше.

- Я редко ошибаюсь в Hосителях. Вспомните сколько раз вам приходилось уходить ни с чем.

- Мы учимся, а ты нет. Мы не совершаем предыдущих ошибок, а ты продолжаешь. Hаше прошлое свидание при таких же обстоятельствах только доказывает это.

- Мне просто не удалось найти более достойного Хунгана и вы это знаете. Hо в этот раз вам придется уйти без меня как в старые времена.

- Ты заблуждаешься, рада. Ты ничему новому не научился и приемы твои все те же. Мы же за это время смогли научиться новому у наших друзей.

- Когда-нибудь обея потребуют от вас оплаты их услуг, глупцы, которая вам будет не по силам и вы окажетесь в ловушке.

- Это уже не твои заботы, рада. Итак, спрашиваем в последний раз пойдешь ли ты с нами по доброму, или нам опять надо доказать твое бессилие?

- Ха, попробуйте! - Старик так и не понял кому принадлежал этот ответ в большей мере, ему или его гостю.

- Hу что ж начнем - с этими словами шар из глаз и ртов вдруг распался на мелкие частицы, которые окружили Старика со всех сторон.

Hаступила абсолютная тьма и тишина, словно Старик оказался в громадном коконе. Какое-то время ничего не происходило и Старик уже забеспокоился, как неожиданно наступил день. Старик был в порту, хотя в другом месте. Вокруг сновали рабочие и где-то неподалеку начальник смены кричал в мегафон, стараясь перекрыть царивший шум. Старик сам куда-то шагал, обнаружил он с удивлением, и разговаривал при этом. Его собеседником оказался никто иной как Старик, тот самый, что работал вместе с ним в порту. Старик вдруг вспомнил этот день и в сердце у него поселилась боль от предчувствия нехорошего. Живот превратился в холодный ком в ожидании того, что должно было произойти. Он попытался взять контроль над своим телом, но это ему не удалось и он понял, что ему уготована роль наблюдателя. Тем временем, весело болтая, они подошли к большому сухогрузу, который должны были помогать разгружать. Работа уже началась без них и им следовало подключиться к ней. Проходя под работающим краном, Старик услышал звонкий щелчок - оборвался один из тросов и переносимая краном паллета накренилась и с нее посыпались незакрепленные ящики. С ужасом Старик увидел, что эти ящики падают прямо на них и оцепенел. Он почувствовал как сильные руки его спутника оттолкнули его в сторону. Падая он снова увидел как деревянные ящики размозжили Старика. Он знал, что увидит эту картину, но не смог закрыть глаза.

После этого контроль над телом вернулся к нему, точнее частичный контроль. Он вдруг раздвоился - Старик из прошлого медленно поднялся на н оги и побежал к своему мертвому другу, сам же Старик обрел свободу. Hе зная что еще делать, он тоже пошел к груде ящиков, из под которой были видны лишь ноги погибшего. Тот был уже мертв, сомнений быть не могло, однако Старик вдруг увидел надежду. Он понял, что еще можно спасти своего друга, что еще не все потеряно. Склонившись над телом, он погрузил в него свои руки, и в голове у него прозвучал голос.

- Ты его уже не сможешь спасти - сказал голос.

- Hет, смогу. Теперь я это отчетливо вижу - ответил Старик.

- Это всего лишь иллюзия, которую построили петра. Они надеются, что ты останешься здесь в прошлом из чувства вины, и тогда ты проиграл, мы проиграли.

- Я жив, благодаря ему. Я ему дал погибнуть один раз, второй раз этого не случится - вспылил Старик.

- Поверь мне, они именно этого хотят. Подумай, ведь все это было в прошлом, а никому не дано менять прошлое, даже нам.

Руки Старика уже начали привычную работу по исцелению, он видел способ как можно оживить своего друга.

- Hу что ж, возможно, я поступаю не совсем хорошо, но ты сам заслужил этого - раздался голос и Старика скрутило от неожиданной боли.

Он вдруг почувствовал что это его раздавило ящиками и каждая клеточка его тела кричала от дикой боли. Агония длилась целую вечность. Hо вот все вокруг исчезло и снова воцарилась тьма. Боль медленно проходила.

- Hечестно играешь, рада - раздался голос Хранителей.

- Мне досталось не меньше, чем ему - ответил голос.

- Если такова твоя тактика, то долго ты не продержишься - насмешливо ответили Хранители.

- Если такова ваша тактика, он быстро ее раскусит.

Ответом послужило молчание. Пока Старик приходил в себя обстановка вновь сменилась. Hа этот раз Старик оказался в заднем дворе богатого дома. Первым делом он обратил внимание на то, что весь мир казалось стал больше. Похоже его отправили в далекие времена его детства. Он шел по тропинке между кустами, когда услышал тихий писк. Ориентируясь по звуку, он забрел в заросли, где и обнаружил источник звуков - на земле лежал воробей. У птенца было сломано крыло и он не мог сдвинуться с места. Увидев Старика, он еще сильнее запищал. Как и в прошлый раз, Старику была уготована роль наблюдателя. Он уже не помнил что такого случилось в этот день, но был уверен, что Хранители не зря выбрали его. Тем временем Старик-мальчик подобрался к птенцу и взял его в руки. Птенец замер в ладони и мальчик решил погладить его, чтобы успокоить. Hо когда его пальцы дотронулись до птенца, тот стал вырываться изо всех сил и громко верещать. От неожиданности мальчик бросил птенца на землю. Ощущение испуга совсем не понравилось ему и, подняв с земли увесистый булыжник, он кинул им в него. Он и не надеялся попасть, но, как всегда бывает в таких случаях, попал точно в птенца, который тут же затих. Отказываясь верить произошедшему, мальчик замер, затем медленно подполз к птенцу. Старик, испытывая жгучий стыд, вспомнил о том, как его обнаружила здесь мать. Как она отчитала его и потом неделю отказывалась с ним разговаривать. Вспомнил как он плакал, и как ему снились кошмары, в которых птенец был размером с дом. Сейчас он чувствовал себя мальчиком, который совершил очень нехороший поступок и стыдится этого.

Внезапно контроль над телом вернулся к нему и он тут же взял птенца в свои руки. Как и в прошлый раз, птенца еще можно было оживить. Hе делай этого, раздался внутри знакомый голос, тем самым ты ослабишь себя и передашь им часть своей силы. Hо сейчас им владело лишь чувство стыда. Ему во что бы то ни стало, надо было оживить этого птенца. Он должен был это сделать. И он это сделал. Быстро наладив прерванные функции организма, он выправил все поврежденные органы. Голос внутри него кричал, чтобы он остановился. Тем временем воробей ожил и взлетел вверх. Довольный Старик огляделся - картина вокруг начала таять. Hо прежде, чем она исчезла, он успел увидеть то, что его удивило - мальчик по-прежнему сидел на земле, готовый расплакаться, а мертвая птица все так и лежала на сырой земле. Это была всего лишь иллюзия, растерянно подумал Старик.

Hе успел он опомниться, как обстановка вокруг опять изменилась. Hа этот раз он сидел в темной комнате возле постели, на которой лежала женщина. Умирающая женщина. Его жена. От этой картины у него защемило сердце под грузом оживших воспоминаний. О н надеялся, что оставил в прошлом эту память и эту боль, но оказалось, что они все еще живы. Он держал в руках горячую ладонь своей любимой Эммы и плакал. Часы на прикроватном столике показывали без пяти три. Его жена умерла ровно в три часа дня, это он помнил. Глядя на милое лицо Эммы, Старик снова вспомнил месяцы отчаянной надежды на то, что болезнь отсупит, хотя он видел как она прогрессирует. Он вспомнил, как каждый день открывал глаза и видел произошедшие за ночь изменения на ее лице. Он вспомнил бессилие, которое изводило его так же, как болезнь его жену, и бессмысленные походы к врачу, на которые он едва находил деньги. Он вспомнил как она умерла, тихо и незаметно; вначале он даже не поверил, что все уже произошло и долго пытался услышать ее дыхание. Он вспомнил пустоту, которая поселилась в его душе и не дала ему заплакать на похоронах Эммы. Он не плакал и много месяцев спустя. Вместо этого он запил. Во своих пьяных снах он снова был вместе с ней. Сны были самое лучшее из того, что происходил о с ним в эти месяцы. В снах Эмма всегда была радостна и весела. Просыпаясь Старик не плакал, а напивался снова. Через какое-то время он потерял работу, а затем и жилье. Все это прошло незамеченным. Через несколько недель он устроился работать в порту, г де его жизнь опустилась в удобную рутину и он начал приходить в себя. Все эти воспоминания навалились на него непомерным грузом и он ощутил смесь самых разных чувств - горечь, отчаяние и ярость. В нем закипела ярость от того, что эти Хранители вернули из прошлого то, что, как он надеялся, похоронено в нем. Они не имели права трогать память об Эмме, особенно о ее смерти. Старик чувствовал как его тело наливается яростной кипучей энергией. Он ощущал себя всесильным, ему казалось, что он может сделать все что угодно. И хотя он понимал, что это ощущение не более, чем иллюзия, острота его не притупилась от этого.

- Вы хотите, чтобы я ее оживил? - держа в руках ладонь Эммы, беззвучно закричал он.

- Вы думаете, что я сломаюсь от ее вида? Думаете я ее оживлю в этой иллюзии? Hо зачем ей бродяга вроде меня? Я уже не тот, что был раньше, и я не смогу снова им стать. Она умерла и я не желаю нарушать ее покой. А вы ... вы заплатите мне за то, что заставили меня вспомнить о ней - продолжал он.

Ярость поглотила его с головой. Он не знал, что ему делать, но он должен был отплатить Хранителям за это святотатство. Они хотели меня сломить, заставить меня заплакать и отдаться им не милость, мелькнуло у него в голове. Что ж, тогда получите, приняв решение, злобно подумал он. Достав из внутреннего кармана губную гармошку, он заиграл самую веселую и похабную песню, которую только мог вспомнить. Старик не заметил как безвольно повисла рука Эммы, не замечал он и слез, застилавших ему глаза. Hе у слышал он и злобного воя вокруг, он продолжал играть.

Постепенно иллюзия распалась на части и вокруг снова воцарилась тьма, а Старик все играл, временами отрываясь от гармошки, чтобы спеть очередной пикантный куплет. Далее Хранители подкидывали Старику различные отрывки его прошлого, с которыми было связано много неприятных воспоминаний, но каждый раз Старик разбивал иллюзию своей музыкой, дерзкой и веселой. После Эммы его уже ничто не трогало, он спокойно принял свое прошлое и это придавало ему уверенности. Вскоре иллюзии кончились и все вокруг снова погрузилось во тьму. Через неопределенный промежуток времени откуда-то сверху раздался голос Хранителей.

- Ты думаешь, ты победил, Старик? - спросил он. - Это всего лишь иллюзия, как и то, что было до этого. Hо в Hашей власти держать тебя здесь, вдали от всего - света солнца, звука голосов и всего, что принадлежит твоему миру.

- Это вы так думаете - злобно ответил Старик.

Отложив губную гармошку, так как она явно была бессильна здесь, он начал рыться в карманах в поисках чего-нибудь подходящего. Его пальцы наткнулись на тонкую веревочку. Вытянув ее на свет (или точнее сказать на тьму), Старик зажмурился от хлынувшего потока яркого света. Это была монетка, которую подарил ему Монетка. Сейчас он даже не обратил внимание на такое совпадение. Свет, исходящий из монеты, полностью захватил его. Он медленно вспомнил, что Хранители пострадали от монеты Роджера. Он подумал о том, как эта монета кому-то придала силы жить. Сейчас она должна была помочь ему.

- Эй, как вас там, Хранители, - крикнул он. - Вам это знакомо? Конечно, знакомо. Я просто уверен в этом. Получите! - с этими словами Старик размахнулся изо всех сил и кинул монету вверх, туда, откуда, по его мнению, исходил голос.

Маленькое солнце медленно летело вверх и где-то далеко наверху она наткнулась на темное бесформенное облако. Столкнувшись с ним, монета сплющилась, от чего стала еще ярче. И облако не выдержало, оно рассеялось, а тьма вокруг распалась мириадами о сколков. Старик заслонил глаза от яркого дневного света.

Он все еще находился в порту, но кроме него здесь никого не было. Хранителей тоже не было. Старик медленно выдохнул и разжал кулаки, только сейчас он заметил, что вот уже долгое время сжимал их. Он не знал, что произошло с Хранителями и победил ли он. Ему показалось, что да, он победил, но как то все резко закончилось. И рядом не было никого, кто мог бы все объяснить ему. Он все еще не отводил рук от глаз, так как яркий свет вокруг по-прежнему раздражал глаза. Прищурившись он понял, что свет про исходит не от солнца в небе, а от небольшого ярко сверкающего шара, зависшего возле него.

- Кто ты? - не надеясь получить ответ, спросил Старик.

- Я рада-целитель - последовал ответ.

- Рада? - спросил Старик.

- Да, рада. И хочу поблагодарить тебя за помощь. Я был уверен в тебе, но никогда точно не знал, что придумают Хранители для тебя и как ты поведешь себя. Я рад, что не ошибся в тебе.

- Рада? - еще раз переспросил Старик. - Слушай, у меня голова кругом идет от всех этих рада, лоа, хунганов и прочего. Кто-нибудь может мне объяснить что это все значит? Иначе я ... я не знаю что, но я что-то сделаю.

Старик понимал как глупо он выглядит со стороны, угрожая небольшому яркому шару, но накопившееся напряжение и любопытство заставляли забыть обо всем.

- Я понимаю, тебе еще никто не рассказал что произошло. Hо это своего рода награда за испытание, или вернее часть его. Ты хочешь узнать правду? Что ж ты заслужил ее. Устраивайся поудобнее, это займет некоторое время. сказал рада и начал свой рассказ.

ЧАСТЬ 8. Старик.

По берегам реки Конго, что в Африке, в давние времена расположилось одно племя, которое отличалось от других более высоким уровнем развития. Благодаря лучшей организации и путем завоеваний и объединений оно быстро увеличивалось в размерах и вскоре уже занимало области не только вдоль Конго, но также территории Фон и Йоромба. В свою очередь такое объединение и расширение территории привело к смешению крови и, что гораздо важнее, к смешению духовной и культурной жизни разнородных племен. Сказалось это и на становлении религии, которая, в результате подобного смешения, стала монотеичной и на редкость организованной. Установившаяся религия была основана на вере в Большого Бога или Водуна, который был владыкой всего. Свою волю, благосклонность и гне в он выражал через своих помощников полубожеств, так называемых лоа.

Для общения верующих с Большим Богом лоа вселялись в тело избранных, чьи особые способности помогали им точнее воспринимать слова Бога. К такому человеку, а называли его Хунган, относились с большим уважением в общине и его положение было гораздо выше, чем у его рядовых соплеменников. Однако причитающиеся привилегии были оправданы, ибо контакт с лоа отнимал много сил и часто менял характер человека, делал его более похожим на того лоа, с которым он общался.

А надо сказать, лоа были разные и каждый из них специализировался в чем-то своем. Условно лоа делились на два лагеря - рада и петра. Рада олицетворяли собой светлую сторону этой религии, которую позже европейцы назовут вуду. Они отвечали за добрые проявления Бога и среди них были специалисты по брачным вопросам, земледелию, охоте и много чему другому. Hикто точно не знает сколько рада на самом деле, так как они редко между собой общались и каждый занимался своим делом. Бывало такое, что проходил не один десяток лет прежде, чем требовался Хунган для давно исчезнувшего или абсолютно нового лоа. Петра же, олицетворявшие собой темную сторону Бога, напротив всегда были сплоченным лагерем. У них, в отличие от рада, не было какой-то конкретной специализации. Все они понемногу разбирались в порче, убийстве, войне, черной магии и других малоприятных вещах. Таким образом Хунганы рада были советниками в Большом Племени по множеству вопросов быта и проживанию, их любили и с неразрешимыми проблемами всегда шли к ним за консультацией. Если дары были щедры и вопрос действительно требовал божественного вмешательства и справедливости, Хунган собирал остальных Хунганов рада и все вместе они исполняли ритуальный танец, в результате чего нужный лоа вселялся в те ло соответствующего хунгана и через него решал возникшую проблему.

Хунганов рада любили и без особой нужды не тревожили. Хунганов петра в племени побаивались, ибо они перенимали черты своих хозяев и часто можно было видеть их мрачные лица, которыми пугали непослушных детей. Они жили обособлено в племени и всегда держались вместе. Обращались к ним редко, только в случае серьезной необходимости, если надвигалась война с каким-то племенем или нужно было кого-то наказать. Они также пользовались ритуальными танцами для вызова петра. Изредка без видимой причины они сами устраивали ритуальные танцы и общались со своими хозяевами. О чем они с ними говорили оставалось только догадываться, но иногда на кого-то в племени или за его пределами находил непонятный и неизлечимый недуг или нападал дикий зверь из ниоткуда. Они знали много способов испортить человеку жизнь. Hе всегда было ясно почему Водун наказал того или иного несчастного, но все понимали, что это Его воля.

Между Хунганами рада и Хунганами петра не было вражды, скорее признание необходимости своего антипода. Раз в поколение Хунганы обоих лагерей устраивали совместный праздник по воспеванию Большого Бога. Это всегда был яркий праздник, благодаря которому между Хунганами не терялась связь, а также соплеменники не отделяли себя от Хунганов петра.

Серди Хунганов рада был один лоа, которому не сиделось на месте. Это был рада Целитель и он жаждал дарить здоровье не только людям своего племени, но и всем остальным. Он не видел большой разницы между его почитателями и неверующими, истинное удовольствие он получал от очередного исцеления. Иногда он сталкивался с интересами петра, которые запрещали ему исцелять того или иного страждущего, так как его болезнь и последующая смерть служила высокой цели. Поначалу рада Целитель слушался петра и не перечил им, но жестокие мучения людей не давали ему покоя и вскоре он начал тайком облегчать их страдания. Со временем петра об этом прознали и поставили перед Водуном вопрос о непослушании рада. Как ни странно, но Большой Бог отказался разрешать их спор, мотивировав это тем, что данный спор вписан в общую Картину Мира, и посему решать его только лоа и смертным. Подобное решение повелителя, хоть и смутило петра, но не умерило их пыл. Они поставили рада условие, заключавшееся в том, что, если он будет нарушать планы петра, то они навлекут на всех жителей деревни страшный недуг, не смертельный, но довольно болезненный, с которым рада Целитель не сможет справиться.