Быть или казаться

Глава 3

Виктория Абилхакимова, врач-интерн, 7 курс медицинского университета имени Асфендиярова.

Хм. А ведь худа без добра не бывает, если по-русски. Или "Жаман айтпай, жақсы жоқ", как говорит бабуля (мать отца), там.

Если бы я даже не угодила в полицию ни за что, это следовало бы подстроить специально.

Начать с того, что памяти от предыдущего обитателя моего здешнего тела в наследство осталось очень мало. Не то чтобы совсем по нулям; но где живу, на что существую, есть ли родные — сплошной прочерк.

И даже это половина беды.

Вопрос на миллион, самый первый: а как вообще зовут это тело?! КТО Я?

Три ха-ха.

Или: у кого это в принципе можно спросить?!

Либо: а как вообще можно выяснить собственное имя, если ты им не владеешь?!

Здесь моя фантазия пасует.

Уже молчу, что человек, выясняющий, как его же и зовут, однозначно клиент Каблукова или Амангельды¹.

По умолчанию, без вариантов. Поскольку если даже у нас весьма немалое количество докторов (с одним лишь МРТ в руках!) на сто процентов точно скажет, врёшь ли ты, то и местных считать за идиотов не стоит.

Тут стоило бы учесть, что полицейская машина (доставившая нас в участок) не имеет колёс. И несётся над дорогой на высоте десятка сантиметров без какой-либо видимой физической поддержки, опираясь лишь на пустоту и воздух под собой.

Напрашивается вывод: там, где автостроение настолько впереди, медтехника тоже вряд ли отстаёт от нашей.

Если начнётся хоть какое-то мало-мальски серьёзное разбирательство на тему моего психического здоровья (чего не хочется), любой даже не профильный врач со скоростью звука определит: в окружающем мире я не ориентируюсь. Его реалиями не владею.

При этом, дереализацию не симулирую — поскольку ни капли не вру (МРТ в помощь; уверена, здесь она тоже есть. Раз машины летают без крыльев, а не ездят колёсами по земле).

К моему счастью, процедура допроса здесь в корне отличается от нашей. По крайней мере, судя по самому его старту: идентификацию моего тела Дьёрк буднично и между делом произвел по отпечатку пальца, не задавая мне на эту тему никаких вопросов.

В принципе, у нас тоже были биометрические паспорта, так что тут ничего нового человечество не выдумало.

А вот монитор, на котором он что-то заполнял в процессе нашего с ним общения, по местным правилам имеет две стороны: чтобы и я видела, что он пишет.

Хе-хе, приятно, когда соблюдается законность, чё.

Наверняка в серьезных случаях вторая часть монитора со стороны "клиента" полицейскими как-то блокируется. Но лично со мной никто секретов из стандартной опросной формы делать не стал.

В итоге: я — Виктор Щукин, двадцати лет от роду. Живу по адресу… Всё это, и кое-что ещё, любезно сообщил полицейский экран, обратной стороной добросовестно развёрнутый ко мне.

Вообще, актёр из этого Сэма был так себе. Не нужно специально изучать психиатрию, чтобы понять: в нашей беседе изначально присутствовал незадекларированный пласт его намерений.

Ну, он говорил и пояснял явно меньше, чем держал в голове. И чем ожидал от меня.

Поначалу мне казалось, что и здесь работают наши стереотипы оттуда: на первого попавшегося (то есть на меня, эх-х-х) будут вешать всех обезьян, накопившихся за отчётный период по данному району. Особенно с учетом игнора патрульными моих заявлений об оставшейся за углом части банды.

Реальность оказалась занятнее. Дьёрк всего лишь хотел, чтобы это тело официально подало заявление на нападавших.

Пф-ф-ф. Делов-то.

Разумеется, мне было понятно: он на сто процентов уверен, что я изо всех сил буду отказываться это делать.

Дальше напрашивался ещё один очевидный вывод: если слуга закона считает, что пострадавший побоится заявлять, значит, правоохранительная система работает не очень.

В свою очередь, это значит, что пострадавшие в массе заявлять боятся. Самая вероятная причина: ответка со стороны банды — реальность, которой все опасаются больше, чем конфликтов в полиции и с нею же.

А вот тут они все просто не на ту напали. Или не на того.

Безопасность и нормальная жизнь в обществе начинаются там, где каждый исполняет свой долг. Гражданский долг.

Может быть, живи я до попадания сюда в другой стране, заявления от меня потеющий ладонями коп и не получил бы. Но ТАМ у нас даже общественное движение само собой родилось, "Не молчи!"² называется. Как раз примерно на эту тему…

Я там волонтёрила время от времени, после четвертого курса, преимущественно на ниве психо-реабилитации пострадавших (а чё, бесплатный даже недоучившийся специалист ровно на сто процентов лучше, чем его отсутствие).

В общем, Дьёрк всё равно что раскрыл свои карты перед началом игры. Естественно, заявление это он от меня получил, хотя и не сразу.

А вот уже в процессе написа-а-ания этого заявления, в мой адрес поступило столько информации (которую он вообще не посчитал значимой), что момент внедрения и легализации мне здорово облегчился…

После проведённого по местным правилам опознания (где все трое присутствующих были мной безошибочно определены из кучи голограмм), дознаватель радостно пожал мне руку и лично выпроводил за забор, для чего ему пришлось пешком дважды топать под сотню метров (туда и обратно).

А я, оказавшись снаружи, сейчас сижу на скамейке прямо под стенами участка и перевариваю услышанное.

За полчаса до этого.

Во время службы Дьёрку приходилось видеть очень много попыток уклониться от беседы с детективом. Все эти ситуации имели одну общую черту: его собеседнику было что скрывать.

Щукин же сейчас лучился таким неподдельным и искренним энтузиазмом, что полицейскому где-то даже стало неловко: Сэм, притворяясь добрым и заботливым, своими руками практически обрекал русского на короткую, яркую и очень неприятную жизнь по выходе из участка.

Если на Молний настучит житель сектора три-три-семь и кто-то в результате сядет (а теперь Бойл точно сядет — потому что Сэм очень хочет получить все причитающиеся премии за него), то будущее этого жителя не имеет вариантов.

Базис прост. Когда банда не может удержать территорию в повиновении, она эту территорию очень быстро теряет. А главари теряют ещё и здоровье, порой летально.

Похоже, русский абсолютно не понимал, что своим заявлением подставляет себя по полной. Дьёрку-то что? Он этого терпилу забудет через сутки. А вот самому Щукину и дальше жить в три-три-семь.

Жить, как уже сказано, хоть и ярко и пронзительно, но крайне недолго. Очень вероятно, что ещё и достаточно болезненно…

Детектива снова кольнула секундная шпилька совести. Впрочем, он её быстро обуздал.

—… Сэм, а я же, если верить этой форме, ещё не до конца дееспособен? И не совсем совершеннолетний, раз не дорос до двадцати одного? — наивный Виктор, высунув в порыве энтузиазма язык, набирал одним пальцем заявление со своей стороны экрана на сенсорной панели. — Я в законах не очень, нам точно не нужно связаться с моими родителями?

— Шутишь?! Ты что, из своего кармана решил оплатить связь с Землёй?! — детектив даже сдерживаться не стал. — Так у тебя на счёте…

Дьёрк быстро вошёл в папку активов опрашиваемого, набрал персональный код доступа и раскрыл перечень банковских счетов русского:

— У тебя на счёте тридцатка! Тридцать монет, не тысяч, — со смешком уточнил он. — Не хватит даже набрать номер. Не то что на процедуру идентификации и поддержания протокола юстиции для такого действия.

— Эх-х, а на что их вообще хватит… — удрученно и согласно закивал головой Щукин, продолжая набирать одну букву в пять секунд.

Вот же тормоз.

— Ну, я в своё время жил на полтинник в неделю, — неожиданно искренне поделился полицейский.

— Да ну! Не может быть! — славянин даже оторвался от экрана. — Как это возможно? Вы что, землёй из-под ног питались?!

— Хорошая шутка, — гоготнул коп, оценивая игру смыслов. — Если был у меня тут на станции был доступ, как ты говоришь, к земле, если мы сейчас о грунте и почве, то вы все тогда мне бы ноги мыли — и эту воду пили. — Он подумал мгновение и добавил, — включая начальство. Нет, друг мой Виктор. Почва и земля — это на Земле. Не тут.

Неожиданно для себя, детектив снял внутренние барьеры и ограничения в коммуникации и разговорился:

— Почву здесь можно только синтезировать. Вам об этом не говорят, но на внутренних ресурсах электронного правительства все знают: грунта в Земном понимании здесь не существует. Астероид, даже очень большой, это всего лишь астероид.

— Даже большой? — ещё больше грустнея, рефреном отозвался задержанный, не прерывая работы Сизифа.

— Мы даже меньше Луны, — веско напомнил азы школьной программы коп. — А всё, что меньше, из известного людям, грунт на сегодня только импортирует. А сколько стоит импорт? — Дьёрк снисходительно поглядел на славянина.

— А какими каналами логистика? — попытался выглядеть умным тот.

— Да хоть ЮНИСОМ, хоть ТРАЙДЕНТОМ, — ещё больше развеселился дознаватель. — Или ты втихаря разведал какого-то третьего поставщика гипер переходов? Неизвестного правительству и управляющей компании?

— Не разведал, — со вздохом признал русский. — Ладно, согласен. Гиперами дорого, а других вариантов особо-то и нет.

— Ну почему нет? Ещё можно по старинке, — при виде заполняющейся формы так нужного ему заявления, Сэм впадал в эйфорию всё больше и больше. — Заряжаешь с Земли старый-старый шаттл. Платишь тысячу монет позиционирующей компании. Даёшь ему импульс с орбиты старушки-Земли — и когда-нибудь получаешь свой груз тут.

Сейчас даже Щукин засмеялся, хотя и на долю секунды позже:

— А через сколько мы этот шаттл тут поймаем?

— А миллионов через пару лет? — поддержал юмор служитель закона, загоготав ещё больше. — Или через три?

— Нет в жизни счастья… Сэм, так а как вы питались на полтинник неделю? — напомнил русский.

— Салага, думать надо головой! И человеком быть! — не удержался от назидательного тона детектив, пребывая в прекрасном расположении духа. — Во-первых, продукт номер один. С чего бы начал ты?

— Смотря от возможностей жилища, — не стал корчить из себя бывалого славянин. — Вообще, с воды, наверное. У меня почки слабые, не всякая вода подойдёт, — поторопился пояснить он.

— Хм. Логично, — похвалил Дьёрк. — Ну и где брал бы?

— А покупать дорого? — увлекаясь спонтанно возникшей игрой, уточнил собеседник. Дождался кивка старшего и ответил. — Либо поискал бы техническую, хоть как-то подходящую под физиологические параметры. Ну-у, которой моют что-то? Можно же какими-то фильтрами её до ума довести? — пацан просительно впился взглядом в полицейского.

— Печатай давай! — мгновенно одёрнул тот. — Не здесь, увы, — уже иначе вздохнул Сэм. — У нас техническая такая, что не угадаешь… Нет. Я пошёл в магазин вторых рук и купил старый конденсатор. Восемь монет, но хватает на месяц.

— Получается, вы за восемь вшивых монет обеспечили себя питьевой водой на месяц, по физиологической норме?! — Щукин повторно оторвался от экрана, не иначе как в сильном изумлении.

— Угу. Только наборы бесплатных пищевых солей в любом ресторане выпроси, у любой официантки, — снисходительно раскрыл свой старый секрет Дьёрк. — Дистилированная вода тебя прикончит быстрее, чем её отсутствие.

— С водой понятно, — загораясь интересом, славянин наконец начал-таки печатать быстрее. — А углеводы? Жиры, белки? Хотя бы в соотношении четыре — один — один?

— Да где же ты рекомендованную физиологическую норму разыщешь?! — коп даже подосадовал такой оторванности от реальности своего не сильного умом собеседника. — Тут как повезёт. Смотри, вначале устраиваешься волонтёром на побегушках в любую дешёвую забегаловку. Главное — чтобы начальницей по приборке над тобой была женщина постарше. Латиноски или африканки в этом плане супер, всегда пожалеют и помогут молодому пацану.

— Ух ты…

— А ты думал! Главное, не напорись на немку или любую другую европейку! На тех где сядешь, там и слезешь. — Сэм с сомнением посмотрел на парня. — Хотя-я-я, если вдруг тебе каким-то чудом встретится славянка, можешь попытаться: вдруг и вы своим помогаете?.. Я точно знаю, вот пример! Африканцы всех своих тянут, несмотря на племя и народ! Я лично по работе сталкивался! Эфиопская мамаша за одного типа из Сенегала как за себя стояла! Приехали арестовывать — а тут она в дверях. Пока её поломали… — Дьёрк не на шутку распереживался, припоминая крайне неприятный эпизод из личной оперативной практики.

Там же, через какое-то время.

Если бы не личное дело русского, Сэм за время беседы раза два бы заподозрил: он зачем-то специально тянет время.

Но тот уже с четверть часа как поставил под заявлением полноценную электронную подпись (в реале — отпечаток пальца на сканере и фраза, сказанная под правительственной видеофиксатор).

Тянуть резину Щукину было уже незачем.

Пацан настолько трепетно отнёсся к личному опыту выживания Дьёрка, что тот с удивлением поймал себя на отцовском инстинкте. Ничем иным его откровенность и желание донести побольше не объяснялись.

— Ладно. Я вас и так задержал, — простодушно спохватился русский, оглядываясь по сторонам, в том числе в направлении двери.

Укол совести почти достал зачерствевшую душу детектива.

— Да ладно, этих троих с утра будем опрашивать, расслабься. Сегодня спешить некуда. — Великодушно решил вслух коп. Затем и вовсе неожиданно для себя добавил. — Кофе хочешь?

— Если можно, — пацан, явно стесняясь, вежливо опустил взгляд.

— Нам теперь можно, — дознаватель решительно поднялся. — С этим заявлением… — он вовремя спохватился. — Ты очень помог. Пойду оповещу своего босса: с твоей заявой на Бойла у следствия открываются очень интересные перспективы по Молниям.

— А причём тут босс к нашему кофе?

— Так у него единственная натуральная машина на всё здание! — заржал Дьёрк. — Это он для нас жлобится. А уж для заявителя, да ещё и после заявы…

Сэм не стал говорить, что никто из полицейских для себя и не стал бы просить кофе у начальника участка. Другое дело — для реального терпилы, который добросовестно и собственноручно сам так подставился.

Виктория Абилхакимова, врач-интерн, 7 курс медицинского университета имени Асфендиярова.

Доброхоты-полицейские от щедрот местного начальника даже набулькали мне кофе в дорогу. В одноразовый термос, которыми, как я понимаю, снабжают местных патрульных.

Ладно. Спасибо и за это, дарёному коню в рот не заглядывают. Или сыйға келген қойдың тісін санамайды³.

Эх-х-х, как там бабуля?.. Как она вообще переживёт, что меня убили?

И ведь никак не сообщишь, что я вполне себе жива и здорова… Хм. Наверное, здорова, тут неточно. Хотя сомнения в психике и исчезли (почти…), скрининг тела по-любому делать надо.

Помимо массы тактически полезной информации, которую удалось получить у местного гибрида следака и опера, внесена ясность и в некоторые стратегические моменты.

Мы находимся на искусственном планетарном образовании. Размерами оно чуть не дотягивает до Луны, но многое прочее, включая гравитацию, скопировано с планеты-матери.

Эдакий рукотворный орбитальный астероид-город, размером со спутник Земли. На задворках цивилизации, где-то у похожей на Солнце звезды.

Проживающий контингент — социальный элемент ниже среднего уровня перспективности. Иначе говоря, залетевшие по уголовным статьям на материнской планете.

Оказывается, и это тело что-то натворило, причём очень серьёзное. Иначе несовершеннолетнего не сослали бы сюда, поразив во многих базовых конституционных правах.

Сама Земля, оказывается, здорово отличается от привычного мне мира в плане политического устройства, но сейчас не до того. Главное: всех, кто считается лишним, размещают на орбитах по разным системам, чтобы не тратить ресурсы перенаселенных планет.

И таких астероидов-городов размером с Луну — не один и не два.

А самое интересное — я в любую секунду могу вернуться на Землю (вроде как именно мои родители — оттуда). Нужно только оплатить обратный билет, всего лишь триста тысяч в местной валюте.

Правда, в нагрузку прилагается небольшое условие: эти деньги нужно заработать здесь, легально. Источник дохода должен быть подтвержденным и он открыто указывается при покупке билета обратно. Без этого — фига тебе, а не билет.

Своего рода финансовый фильтр. Я не особо шарю в политике, потому все детали такой системы обдумаю на досуге.

Кстати, по этой же причине моё тело не злоупотребляет звонками родителям: те сюда вообще не имеют права инициировать связь, а с моей стороны одна минута стоит полторы тысячи монет.

Если верить детективу Дьёрку, за время пребывания здесь (а это что-то около одиннадцати месяцев) это тело связывалась с домом ровно один раз. Длительность разговора составила одиннадцать секунд.

Коп, ухмыляясь, предположил: "Просил бабок через серые каналы? А родаки послали, потому что серых каналов не существует?"

В спор с ним, естественно, вступать никто не стал.

А вообще, советов он надавал хороших. Грех жаловаться. Сейчас вот допью кофе; схожу в собственный адрес — погляжу на свою жилплощадь; затем — алға, жұмыс іздеу керек⁴.

— Assalomu' aleikhum! — неуклюже изобразил почтение нескладной куффар, переступая порог ещё не открывшегося заведения.

Попав со светлой улицы в полусумрак, он предсказуемо заозирался по сторонам.

Нуралия равнодушно окинула его взглядом.

— Ищу возможность подработать, но так, чтобы это было выгодно и заведению. — Поспешно выпалил белый европеоид лет двадцати или рядом, уже по-английски.

Ну понятно. Ещё бы тебе знать язык Пророка, тупая обезьяна… Кстати, зря стараешься таким образом произвести впечатление — никакой ты не правоверный.

Будь ты женщиной, варианты ещё оставались бы. Но у мужика это проверяется вообще на раз-два.

Разумеется, ничего проверять на практике египтянка не планировала — незачем, да и неинтересно.

В следующую секунду взгляд пацана зацепился за медальон Нуралии, висевший между её выпуклых полушарий и выполненный в форме стандартного звёздного полумесяца⁵.

— Не пялься, тварь, — мгновенно отреагировала она, вспыхивая.

Слухи о чудаке, стукнувшем копам на одного из низовых бригадиров Молний, распространились по району гораздо быстрее самого козла. Судя по внешнему виду, сейчас стоявшего перед ней.

— А ведь тебе бежать надо было, придурок. Или — хотя бы умолять копов о программе защиты свидетелей — глядишь, и перевели бы в какой другой город. Первым попутным льготным гипером, - задумчиво пробормотала на родном языке тридцатилетняя совладелица заведения, протирая сухим очистителем вчерашние бокалы.

¹Каблукова или Амангельды — улицы, где находятся два психиатрических стационара в Алматы. Областной и республиканский.

²НЕ МОЛЧИ — реальное общественное движение Казахстана. Реально на эту тему. Психологическая, юридическая, материальная, правовая, консультационная и т. д. поддержка пострадавших в результате насилия. В том числе, когда пострадавшие боятся заявлять в правоохранительные органы. Например, опасаясь мести действующего сотрудника, начальника уголовного розыска Южно-казахстанской области, полковника полиции Селтанова (покрывающего особо тяжкое против личности несовершеннолетнего, поскольку состоит в родстве с преступниками). Казахстанцы поймут.

Аналогичная омерта, в спайке со стокгольмским синдромом, судя по новостям из Узбекистана, характерна и для региона в целом. Там недавно, пока Саида Мирзиёева (дочь президента) лично за ту девушку на юге не вступилась, полицейские даже дело не открыли.

³Не считают зубы баранов, которых подарили (каз.).

⁴Вперёд, искать работу (каз.).

⁵Один из аналогов христианского креста в странах Ислама (но не во всех носят)