Быть бардом непросто

ПРОЛОГ

— Хм, а неплохо получилось. Песни мага Антониуса очень даже поддаются небольшой переделке, и это уже практически мое собственное творчество! Хотя… Нет. Это никуда не годится.

…Звук рвущейся бумаги… Тихое ржание лошади… Громкий стрекот кузнечиков, зазывающих самочек своей песней.

По проселочной дороге мимо полей и холмов, медленно переступая копытами, бредет молодая лошадка с рыжей гривой и загадочным взглядом. На ее спине задом наперед, скрестив босые ноги и удерживая на них небольшой листок бумаги, покачивается юноша. Если быть точными, то эльф, а если еще точнее, то темный эльф — один из тех, которые отличаются черным цветом кожи, отвратным нравом и нежной любовью к оружию, пыткам и боли. С ранних лет детей этого народа обучают составлению ядов и владению всеми видами холодного оружия. Детям рассказывают на ночь жуткие сказки о погибших во цвете лет принцах и принцессах, которых доконали их любовь к прекрасному и полное отсутствие интереса к пыткам. Детей не целуют на ночь, им не дарят мягкие игрушки и не дают заводить друзей…

Но даже все это — трудности воспитания, знатные родители и давление общественного мнения — не смогло сделать из нашего эльфа жестокого убийцу со стальными нервами. Скорее наоборот. Нервы оказались слегка расшатанными, а идеи, которые царили в его голове, в понимании сородичей были одна ненормальнее другой.

Начнем с того, что эльф всегда любил цветы. Между спаррингами с партнерами он убегал на край поляны и своим пением созывал птиц и зайцев. После чего гладил их, тормошил и целовал в мокрые носики. Родители и партнеры по спаррингу были в шоке. Как-то раз всю собравшуюся на песню живность перестреляли прямо у него на глазах, после чего зажарили на ужин. У эльфа дня три наблюдался глубокий эмоциональный шок. Он бросался на сородичей, пытался убить стрелявшего, кусался и обещал страшно отомстить. Его успокоили.

Или вот еще. В то время как все молодые эльфята предпочитали есть грубую пищу с большим количеством питательных волокон — для улучшения пищеварения и белизны зубов, — наш таскал из ближайшей деревни пироги. Причем ладно бы сам травился пищей селян. Так нет же. Он собирал по ночам у костра других детей, раздавал пирожки и рассказывал ненормальные сказки о потерявшей туфельку, а не ножку или ручку принцессе. Он даже показывал кукольные представления с помощью грубо вырезанных деревянных поделок, в этих сказках все жили долго и счастливо. Короче, эльф отравлял умы и души будущего поколения, за что однажды был пойман и примерно наказан по законам своего народа. Его повесили вверх ногами на скале и оставили так висеть на три дня и три ночи без еды и воды. При этом днем страдальцу необходимо было отбиваться от падальщиков, которые кружили над ним и изредка спускались вниз, чтобы проверить, дозрела ли добыча, а ночью несчастный сражался со змеями и мошкарой. Думаете, это его остановило? Напротив, с тех пор он стал еще более яростным поборником добра и справедливости, чем опозорил не только себя, но и всю свою семью.

В день совершеннолетия эльф вошел в тронный зал с ярко-розовым ирокезом и густо обведенными чем-то серебристым глазами. Одет он был в тонкую атласную рубашку и переливающиеся на солнце штаны из кожи химеры. Кисти рук скрывали тонкие кружева, шею оттеняло пушистое жабо, а высокие сапоги, обшитые монетками, колокольчиками и метательными звездочками, слепили глаза, отражая свет солнца… Длинные розовые ногти, заостренные на концах, завершили образ бунтаря и вызвали гробовую тишину в зале. К слову сказать, в тот день в тронном зале собрались все ближайшие и не очень родственники эльфа, дабы поздравить его с совершеннолетием и женить на прекрасной эльфийке, которая уже сейчас поражала сородичей своими свирепостью, беспощадностью и любовью к убийству. В душе родители ходячего недоразумения надеялись, что девушка (истинная дочь своего народа) хоть как-то повлияет на непутевого отпрыска. Но было уже поздно.

Эльф произнес небольшую речь, в которой объявил, что хочет стать бардом. После чего обнял мать, скупо улыбнулся застывшему и еще не пришедшему в себя от потрясения отцу и, взяв под уздцы любимую лошадь (такую же пацифистку, как и он), ускакал, не дожидаясь, когда все опомнятся. Через минуту после того как затих звон копыт, невеста вытащила из ножен кинжал и пообещала найти и зарезать жениха лично. Так ее за все сто лет жизни не унижал никто. Мать эльфа и прочие родственники растерянно переглянулись и… сели за стол: то ли горевать, то ли праздновать отъезд из племени одного из самых непутевых его сынов.

…И вот сейчас наш эльф — а зовут его Эзофториус или просто Фтор — едет по убитой солнцем равнине, любуется на пролетающих мимо птиц и, зевая, сочиняет новую песню. К вечеру он планирует посетить село Кукуевка, где придется поразить народ чем-то свежим и оригинальным, кроме своей внешности. А иначе парень рискует и сегодня заночевать под открытым небом, наевшись перед этим кореньев и кислых ягод. А что делать, ведь убить даже самое слабое, больное и полудохлое существо он не может. Ранимая душа новоявленного барда такого просто не выдержит.

— А если так?

Нет, это слишком тоскливо. Не заплатят. Надо что-то повеселее и поромантичнее, что ли. Вроде принцессы неплохо шли, с принцами и драконами.

Эльф сует перо в зубы, поправляет чернильницу, закрепленную у седла, и начинает шарить в одной из седельных сумок.

— Ага! — С этим радостным возгласом он достает миниатюрное подобие гитары с двенадцатью струнами и кучей мелких рычажков по бокам. Сунув бумагу и перо в сумку, парень устраивается поудобнее, сдувает розовую челку со лба и, закатив глаза в приступе вдохновения, начинает петь:

…Омлет? Нет. При чем тут омлет?!

Пролетающая мимо муха, привлеченная запахом недавно съеденных ягод, грузно садится на кончик носа поэта. Ее безжалостно сгоняют, просят не мешать. Муха, недовольно гудя, снова атакует столь желанный для нее нос.

— Убью, — предупреждает ее эльф.

Мухе все равно, она исследует нос.

— Н-да. Иногда быть пацифистом вредно.

И муху убивают.

— Так, на чем я там остановился? Ах да.

Нет. Как-то пошло. Обычно принцы начинают с руки и сердца, а этот сразу все потребовал… Хм, что тогда? Сан? Какой, однако, корыстный принц попался. Принцесса вся с педикюром, с маникюром, а ему сразу титул подавай. Хотя… сан — это вроде не титул? А, неважно. Да и мудрено для крестьян. Лучше про природу! Это им ближе.

Эльф придирчиво изучает новое произведение. А что? И не пошло, и про цветочки есть. А то предыдущая песня, посвященная природе, вызвала бурю негодования и тухлый помидор уже на втором куплете. Там как раз богомол признавался в любви цикаде среди капелек росы. Красиво так признавался, с чувством, подергивая пузиком… Но. Народ не оценил. И поесть эльфу тогда не дали, пока на ходу не сочинил новые куплеты про урожай, компост и перегной…

Н-да. Не ценят настоящего поэта. Не ценят.

Тяжелый вздох срывается с покрытых тонким слоем блеска губ и вливается в ветерок, легко и незаметно скользящий мимо.