Блуждающие Огни (ЛП)

Глава 1

Необычайно ветреными выдались последние дни поздней весны, сырые и ветреные, с небольшими намёками на улучшение погоды. Это была та ночь, когда Грив искала убежище от ударов дождя и порывов восточного ветра. Аббатство Рэдволл было идеальным местом. Блуждая в темном небе, как кусок чёрно-белой тряпки, сорока увидела очертания строения, пролетая высоко над волнующейся зеленью Леса Цветущих Мхов.

Она искусно спикировала, лавируя на промокших крыльях. Пролетая над Западным фасадом аббатства, Грив укрылась от бури с подветренной стороны.

Она неловко, но удачно, приземлилась на песчаный подоконник спален второго этажа. Именно сюда сороку привлёк гостеприимный золотой свет, пробивавшийся сквозь деревянные ставни. Взъерошив и разгладив промокшие перья, Грив продвинулась по краю подоконника, нашла укрытие в углу, между деревянной рамой и каменной кладкой.

Любопытная от природы, она заглянула внутрь через небольшое отверстие в ставнях. Внутри она разглядела зверей: юных мышей, кротов, белок и ежей. Один мышонок, чуть старше остальных, что-то рассказывал. А рассказывал он историю, а все остальные внимательно слушали его и запоминали каждое слово. Из своего уголка снаружи слушала и Грив…

Рассказчик, молодая мышь, по имени Биски, сам был захвачен историей. Едва не выпрыгивая из маленькой кровати, одной лапкой он сделал несколько непонятных жестов над головой, а другой – выпад вперёд, будто держа настоящий кинжал, и нанёс колющий удар.

Одновременно, мышонок рассказывал своим друзьям, широко раскрывшим глаза:

– Раз, два, три, четыре! принц Гонф украл драгоценные камни, которые были у статуи глазами. Да, товарищи, старина Гонф стащил их! Запросто взял и стащил глаза Великого Идола Болотных Огней!

Диббун ежонок (диббунами называли самых младших рэдволльцев) перебил рассказчика:

-А почему он это сделал?

Фринтл, его старшая сестра, нетерпеливо вздохнула:

-Да потому что он был Королём Воров, глупые колючки!

Биски уже привык к тому, что диббуны всегда перебивают, и продолжил рассказ:

-Так вот, потом за Гонфом погнались ужасные злодеи, но он только рассмеялся: «Ха, ха, ха!», и легко сбежал от них…

-А что это был за идол с глазами?

Биски посмотрел вниз, где, из-под кровати высунул голову кротёнок. Кроты говорили на своём странном диалекте, поэтому рэдволльцы не всегда могли их понять.

Мышонок улыбнулся:

-Это был Великий Идол Болотных Огней, большая статуя с четырьмя глазами. Это были драгоценные камни, поэтому-то Гонф Король воров их и украл.

Кротёнок – диббун, которого звали Дагри, согласно кивнул:

-Урр, понятно. Но куда мистер Гонф спрятал камни?

Биски широко развёл лапы:

-Он принёс их в аббатство Рэдволл!

Дагр подумал, прежде чем спросить:

-Хурр, а где именно эти камни?

Мышонок терпеливо объяснил:

– Никто не знает, где глаза великого Идола, потому что Гонф их спрятал.

Маленькая ежиха Фринтл лукаво посмотрела на Биски:

– Ну я предполагаю, что ты тоже не знаешь, где их искать.

Рассказчик покачал головой.

– Нет, потому что они спрятаны в очень секретном месте. Но когда-нибудь я их обязательно найду, вот увидите!

Бельчонок Двинк, ровесник Биски, насмешливо фыркнул:

– Биски – врушка и болтушка! Ну сознайся, что всё это ты выдумал! – С этими словами он кинул в мышонка подушкой, попав тому по голове. Биски кинул подушку обратно, но промазал.

– Это не враки! Это мне рассказал Сэмолюс, он говорил, что это правда!

Диббуны ничто не любили так сильно, как бой подушками по ночам. В мгновение ока спальня превратилась в поле битвы. Малышня и те, что постарше, вопили, свистели, улюлюкали, метая и бросая друг в друга подушками.

Сорока Грив, находящаяся снаружи, услышала каждое слово. Не обращая внимания на ужасную ночь, она полетела вперёд в поисках места, где её информация могла оказаться полезной. Как и все сороки, Грив всегда надеялась на подобную возможность.

А в это время в спальне подушечная баталия достигла пика, малышня расшумелась не на шутку. На том же этаже, что и спальня Диббунов, находился лазарет аббатства и больничное крыло. Брат Торилис, травник и целитель аббатства даже не стал стучать. Решительно войдя в спальню, он оказался в самой гуще хаоса. Подняв лапу, он поймал одну из подушек. В комнате сразу же воцарилась тишина, нарушенная лишь маленькой полёвкой, свалившейся со шкафа на кровать, где он теперь лежал под пристальным вниманием остальных. Кружась в воздухе, на пол мягко спланировали несколько перьев из подушек, но глаза всех были сосредоточены на высокой, мрачной фигуре белки-травника. Его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась некая угроза.

– Что, во имя всех сезонов, тут происходит? – Ответа не последовало, поэтому Торилис продолжил. – И кто, позвольте спросить, ответственен за подобное веселье?

Ледяной взгляд Торилиса обвёл спальню, задержавшись на юной ежихе Фринтл. Она сжалась, подобно цыплёнку перед змеёй, не в силах выдержать этот взгляд. Лапка Фринтл вытянулась в направлении Биски:

– Эт-то всё он, брат Торилис, – залепетала она, – он рассказывал всякие выдумки, он всё начал, честно-честно!

Смотритель лазарета повернулся к виновнику.

– Я должен был догадаться. Тебе, как одному из старших в спальне, пора бы уже знать правила. Ты должен показывать пример, а не вести себя подобно сумасшедшему.

Биски закусил губу от вопиющей несправедливости. Ведь подушечный бой начал Двинк! Мышонок попытался всё объяснить:

– Но ведь…

Суровый тон брата Торилиса перебил его:

– Тишина! Ни одного слова больше, ты, невоспитанный юнец! Завтра же, сразу после завтрака, ты предстанешь перед аббатом!

Биски знал, что спорить бесполезно. Никто в аббатстве, особенно малыши, не осмеливался спорить с постоянно угрюмым братом Торилисом. Взамен этого, мышонок лишь грустно посмотрел на Фринтл.

– Немедленно по своим кроватям и спать сейчас же, всем! – с таким последним распоряжением Торилис покинул спальню. Как только за ним закрылась дверь, Двинк повернулся к ежихе Фринтл:

– И почему ты не могла помолчать?!

Юная ежиха снова залепетала:

– Это не моя вина, честно, но он так посмотрел на меня, я не могла…

Брат Торилис не пошёл обратно в лазарет, а стоял за дверью спальни. Его голос был подобен грому:

– Ещё одно слово, и завтра вы все будете стоять перед аббатом. Тишина!

В спальнях мгновенно наступила тишина, а некоторые из наиболее пугливых Диббунов изо всех сил старались дышать как можно тише.

Безлунной ночью Лес Цветущих Мхов мог быть пугающим местом, особенно для путешественников, незнакомых с его густотой и многоликостью. Буря сделала его вдвое страшнее. В полной темноте любой зверь, пробирающийся сквозь лес, мог легко утратить мужество. Среди тесных рядов огромных деревьев завывали ветры. Иногда буря издавала пронзительные звуки, похожие на крик истязаемого зверя, иногда переходила на тихие заунывные причитания. Из-за проливного дождя листва и ветви деревьев изгибались в причудливом танце. Поговаривали, что стук капель по широким листьям звучал, как шаги призрака, крадущегося за неосторожным путником. В общем, лес в грозовую ночь был не самым лучшим местом для зверя.

Подобные мысли не раз приходили в голову Слэггу и Гриджу, пока они, спотыкаясь, пробирались через Лес Цветущих Мхов. Парочка крыс сбилась с пути почти сутки назад. Их целью было добраться до западного побережья, о котором Слэгг, казалось, знал все. Гридж, крысенок помладше, сожалел о том, что когда-то послушался своего приятеля, и сообщал ему об этом в недвусмысленных выражениях.

– Какой дорогой теперь, братан, вперед, верно? Вперед, тупица, вперед, так ты говорил? Ух, и мы тащимся вперед, весь день и половину ночи! Ага, прямо вперед кругами!

Слэгг смотрел на их трудности более оптимистично.

– Слышь, дружище, ты еще мал, оставь это мне, уж я-то в этом разбираюсь, ты знаешь. Если мы будем идти прямо вперед, мы должны рано или поздно добраться до побережья. Я всегда говорил – неважно, где ты, главное, ты на земле, так? И если ты будешь идти прямо вперед, ты точно достигнешь побережья.

Гридж опустился прямо на размытую дождем землю, решив, что мокрей, чем сейчас, он уже не станет.

– Хорошо, а теперь послушай-ка то, что я всегда говорил, сопленос! Я всегда говорил, что если уж ты заблудился в темноте и петляешь кругами, тебе стоит только присесть и подождать рассвета, когда ты увидишь, куда идти. Но разве ты послушал меня? Иди вперед, прямо вперед! Я остаюсь здесь!

Слэгг прошел еще несколько шагов, затем остановился. Скорбно покачав головой, он повернулся, пошел обратно и уселся рядом с товарищем. Между приятелями нарастала враждебность, поэтому оба молчали. Прошло некоторое время, и Слэгг решил нарушить тишину. Он заговорил хмурым тоном.

– Ты назвал меня тупицей и сопленосом. Это нечестно, я тебя никогда не обзывал!

Гридж фыркнул.

– Да и извиняться не буду, понял? Как бы ты назвал зверя, по вине которого заблудился?

Слэгг пожал плечами.

– Не знаю, я не очень-то смыслю в ругани, меня учили быть вежливым. Хотел бы я сейчас быть дома или, может, сидеть в маленькой пещерке на побережье, на славном, теплом, сухом песочке, и чтобы костерок был. Варить всякую рыбу в котле, омаров, и устриц, и крабов…

Гридж с обвиняющим видом направил на него лапу.

– Ты говорил, что устрицы – это не рыба! Послушай, братан, ты точно знаешь то, о чем рассказываешь? Я говорю, ты хоть раз был на побережье? Только по-честному!

Слэгг ни разу не видел моря. Вместо ответа он затянул песню, которую услышал от морской крысы, когда был моложе. Его грубый немелодичный голос звучал вместе с бурей:

– Ауууу! Ты чего лягаешься?

Молодой крысёнок зло пробормотал:

– Неизвестно, кто здесь сможет услышать тебя, так что заткни-ка свою глотку!

Слэгг выплюнул дождевую воду, попавшую ему в рот.

– Да тут на мили вокруг никого нет! Ха, да я был бы рад увидеть хоть кого-то, если б он тут был.

Вместо ответа Гридж заткнул рот Слэгга лапой:

– Шшшш!

Слэгг с негодованием отпихнул лапу Гриджа:

– Не затыкай мне рот! Я могу говорить, когда мне вздумается! Ты слишком много себе стал позволять!

Гридж повернул голову крысы вбок, шепча при этом:

– Может ты всё-таки прекратишь нести чушь и посмотришь вон туда? Что ты там видишь?

Слэгг моргнул, вглядываясь в размытую дождём темноту за деревьями:

– Клянусь морем, там что-то светится! Но откуда здесь, посреди ночи, возьмётся свет?

Его товарищ тихо поднялся.

– Не знаю, давай подойдём поближе и посмотрим. Пошли, только тихо. Это означает «держи свою пасть на замке»!

Слэгг пробурчал в ответ:

– И ты тоже!

Они осторожно приблизились к свету, который чем-то напоминал бледное сияющее пламя. Казалось, он парит на уровне глаз, но стоило крысам подойти чуть ближе, как огонёк сверкнул и начал удаляться от них.

Слэгг прошептал на ухо спутнику:

– Как ты думаешь, это костёр или что-то другое?

Гридж, не скрывая насмешки, ответил:

– Ха, ты хоть когда-нибудь видел, чтобы костёр двигался, идиот? По мне, так это какой-то фонарь. Может, он пытается показать нам дорогу туда, где сухо и тепло?

Слэгг стряхнул капли дождя с кончика носа.

– Сухо и тепло, говоришь? Что ж, не буду спорить! Давай, приятель, пойдём вслед за этим маленьким светлячком.

Они поспешили вперёд, но бледное пламя вдруг замерцало и исчезло. Гридж дал своему спутнику увесистого пинка:

– Видишь, что ты наделал, дубиноголовый! Ты спугнул бедного маленького светлячка, рванувшись так быстро!

Слэгг не остался в долгу, в свою очередь наступив приятелю на хвост.

– Знаешь что, губошлёп, с меня довольно! Ещё раз тронешь меня, и я откушу твоё поганое ухо и выплюну его там, где ты никогда его не найдёшь, ясно?

Назревала драка. Гридж начал было вытаскивать из-за пояса дубинку, когда огонёк появился вновь. Он возник за стволом бука, где к нему присоединился второй такой же огонёк. Оба они двигались вперёд-назад, как будто исполняли некий танец.

Слэгг радостно пробормотал:

– Хо-хо, смотри, эти малыши танцуют для нас! – Он вытянул лапу, надеясь, что огонёк сядет на неё, но бледное пламя лишь дрогнуло и вновь начало двигаться.

Пока две крысы бежали за танцующими огнями, появился третий язычок пламени, вскоре – четвёртый. Они оставались вне досягаемости, весело кружась друг за другом. Слэгг неуклюже попытался дотронуться до ближайшего огонька, но тот ускользнул и присоединился к остальным. Гридж недовольно фыркнул:

– Оставь их в покое, тупица! Если ты попытаешься их схватить, они могут улететь все вместе.

Слэгг проигнорировал его слова и погнался за мерцающими огоньками, сюсюкая, как ребёнок:

– Идите сюда, маленькие, старина Слэгг не обидит вас, идите ко мне сейчас же! Я знаю, вы меня не обожжёте. Сядьте на мои лапы, я понесу вас!

Он гнался за четырьмя язычками пламени с широко разведёнными лапами, что-то бормоча и оступаясь, продираясь через дремучий лес. Словно насмехаясь, четвёрка зловеще мигающих огоньков оставалась рядом, но не настолько, чтобы их можно было достать.

Гридж, не желая оставаться в одиночестве в ночном лесу, двигался за Слэггом.

– Эй, Слэгг, если ты не замедлишь ход, ты как следует заблудишься, я предупреждаю!

Внезапно Гридж запнулся о торчащий из земли корень и растянулся на земле мордой вниз. Выплюнув землю и прочистив глаза от грязи, он уставился в темноту.

– Слэгг, приятель, где ты?

Ответ старшего товарища, казалось, звучал прямо впереди. Это был вопль существа, попавшего в беду:

– Гридж… дружище… Ооо, помоги, я кажется, тоооо… мммфф…

Вокруг не было и следа четырёх огоньков. Гридж побежал вперёд, крича:

– Что случилось, дружище? Слэгг, ты в порядке? – Внезапно крысёнок почувствовал, что его лапы начинают увязать во внезапно ставшей мягкой земле. Пытаясь освободиться, он карабкался, пока не ощутил спиной ствол дерева. Это была ива. Схватившись за ветки, Гридж выбрался на твёрдую поверхность, с ужасом уставившись вперёд.

Четыре мерцающих огонька кружили вокруг головы Слэгга. Он угодил прямиком в трясину и мгновенно был утянут на дно. Застыв от ужаса, Гридж смотрел на голову своего спутника, освещаемую огоньками. Слэгг издал последний булькающий звук и исчез навсегда.

Оцепеневший от страха Гридж наблюдал за огнями, кружащимися возле него. Перепуганный до смерти, он мог лишь бормотать:

– Оставьте меня в покое, что вам нужно? Зачем вы затащили моего бедного приятеля в это жуткое место, мы же не причинили вам вреда! Это не наша вина, мы только пытались дойти до морского побережья, мы заблудились…

Крепкие когти внезапно схватили Гриджа, ударив его головой о ствол дерева. На крысёнка набросили сеть, которая крепко обхватила его. Сквозь отверстия в сети он ошеломлённо глядел на бледные, танцующие поблизости огоньки.

Резкий голос прошипел почти рядом:

– Ракка-ка! Болотные огни поймали тебя, крыса! – Голова Гриджа снова стукнулась о дерево. Крысёнок потерял сознание, все мечты и надежды увидеть морской берег исчезли навсегда…

Глава 2

Брат Торилис коротко постучал в дверь кельи аббата, прежде чем войти. Он понес дымящуюся чашу к прикроватному столику.

– Доброе утро, отец аббат, хорошо поспали?

Аббат Рэдволла, старая пушистая толстая мышь-соня по имени Глисем, медленно уселся на кровати, стягивая ночной колпак с кисточкой. Позевывая, аббат вгляделся в серый рассвет.

– А погода все та же, брат.

Торилис водрузил чашу на столик, поближе к лапе аббата.

– Ветер утих. День не такой уж холодный, но вот дождь, я боюсь, все идет, отец настоятель.

Аббат Глисем , кряхтя, встал с кровати и потихоньку уселся в свое любимое кресло.

– Дождь с ревматизмом всегда сопутствуют друг другу, ты же знаешь. Мои бедные старые суставы скрипят, словно ржавые петли.

Травник пододвинул чашу аббату.

– Именно поэтому я и принес Вам суп из ракушек и репейника. Когда Вы отведаете его, Вам сразу станет легче.

Глисем, расправив рукава ночной рубашки, чтобы не обжечься, осторожно взял горячую чашу. Сделав маленький глоток, он поморщился.

– Иногда я думаю, что предпочел бы просто мириться с ревматизмом. Этот суп совершенно отвратителен на вкус!

Брат Торилис пропустил мимо ушей замечание аббата.

– Вы должны выпить его до конца, каждую капельку. Морские выдры доставили эти мидии с самого северного скалистого побережья, а в поисках этого репейника я обошёл не одну канаву. Этот бульон – лучшее лекарство от старческого ревматизма. Пейте!

Толстая, старая соня выпила лекарство маленькими глотками под безжалостным взглядом сурового целителя. Когда последняя капля была выпита, Глисем бросил кубок на стол.

– Ффу! Ну и гадость! Похоже, это лекарство убьёт меня раньше, чем вылечит, попомните мои слова, брат!

Шеф-повар аббатства, монах Скарпул, шумно вошёл в келью, как и подобает весёлому кроту в расцвете сезонов.

– Хурр, это самое, настоятель! Я, значится, принёс вам засахаренных каштанов, это поможет вам забыть противный вкус вашего снадобья.

Глисем благодарно съел засахаренные каштаны. Набив рот, он не спеша жевал лакомство.

– Ммм, большое спасибо, дружище!

Добрый повар помог аббату одеться.

– Вот, а ещё красивая новая ряса! Я, значит, специально нагрел её на кухне, хурр!

Глисэм натянул уютную одежду.

– Ооо, как удобно и приятно! Гораздо лучше, чем все эти снадобья от ревматизма. Мне уже гораздо лучше!

Брат Торилис только фыркнул:

– Это, должно быть, действует моё лекарство. Не пойти ли нам вниз на завтрак, отец аббат? Вам необходимо будет выслушать юного Биски, которому я велел прийти к вам прошлой ночью.

Поддерживаемый Торилисом и поваром, аббат Глисэм, прихрамывая, спустился вниз, размышляя вслух:

– О, сезоны. Что опять натворил юный Биски? Я так ненавижу этот суд, все эти наказания, особенно, если приходится назначать их нашим малышам.

Торилис, глядя прямо перед собой, сухо произнёс:

– Это одна из обязанностей аббата. Жизнь не всегда бывает намазана мёдом, не так ли?

Аббат пожал белке лапу:

– Ты прав, Торилис. Спасибо, что напомнил мне о моих обязанностях. Знаешь, а я порой думаю о своей ноше… о том, что я аббат. И думается мне, что лучше б мне было стать поваром, садовником или привратником.

Повар Скарпул хихикнул:

– Ох, ну нет, сэрр, вы прекрасный аббат, хурр, и все вас ну очень любят, вот!

Глисэм редко страдал от отсутствия аппетита. Он быстро прошествовал к своему месту во главе стола. Большой Зал аббатства Рэдволл был заполнен мышами, белками, ежами, кротами, выдрами и другими лесными жителями. Все поднялись, как только аббат подошёл к столу и начал произносить утреннюю молитву:

– Отец настоятель, не хотите ли овсянки?

Глисэм кивнул:

– С удовольствием, Перрит, только половину тарелки.

Она наполнила тарелку аббата из дымящегося котла, стоявшего на тележке.

– Мёда тоже, отец аббат?

Глисэм улыбнулся. Белочка была очень красива и изящна.

– Да, пожалуйста. И ещё немного орехов и, ммм… несколько ломтиков фруктов.

Белочка полила овсянку золотистым мёдом, добавила хлопья миндаля, каштана и фундука, а сверху – засахаренные яблоки, грушу и немного ягод.

Аббат перехватил свою ложку:

– Спасибо, точно так, как я люблю!

Помощники повара удалились, а остальные могли наслаждаться вкуснейшими творениями повара, которым не переставали удивляться. Хлеб, нарезанный самыми разнообразными способами, с горячей и хрустящей корочкой, прямо из духовки, мёд и варенье, чтобы мазать его. Овсянка, лепёшки, пирожки с разными начинками, фруктовые напитки и горячие травяные чаи.

Роргус, Командор выдр, сидел по правую лапу от аббата. Он чистил яблоко своим острым кинжалом. Глядя на одинокую фигуру, сидевшую с другого края, он прошептал аббату:

– Торилис сказал, что наш Биски опять провинился? Опять на доклад, а?

Аббат взял протянутый кусочек яблока.

– Боюсь, что да, Ком. И почему эти юные хулиганы не могут вести себя, как подобает…

Послышался бас старшего брата повара Скарпула, Кротоначальника Галлуба Крепколапа, сидевшего слева от аббата:

– Хурр-хурр, да потому что, сэрр, они ещё дети! А дети ж, они всегда попадают в неприятности, это весело. Что за радость быть ребёнком, если ты не можешь шалить, вот что я вам скажу.

Аббат Глисэм налил себе горячего мятного чая.

– Что ж, давайте будем надеяться, что шалость, устроенная Биски, не очень плоха. Тогда мне не нужно будет назначать ему слишком суровое наказание…

После завтрака аббат Глисэм спустился в Пещерный зал. Он был не такой огромный, как Большой, но всё же очень уютный. Рэдволльцы любили здесь бывать. В настоящий момент в зале находился только Сэмолюс Мастер, который реставрировал потёртый стол. Сэмолюс мог починить всё, что угодно, отсюда и пошло его прозвище – Мастер, полученное много лет назад. Сэмолюс был мышью, его возраст было сложно определить. Старый, но очень подвижный, всегда активный, с острым умом – таким был Сэмолюс Мастер.

Настоятель Глисэм сел в угловой нише, в которой находился удобный уступ. Когда за окнами была непогода, аббата часто можно было найти в этом уголке, часто дремлющего после сытного завтрака. Он обратился к Сэмолюсу:

– Пытаешься придать столу опрятный вид, а, Мастер?

Сэмолюс достал молоток и деревянные колышки.

– Да, отец настоятель. Это ещё очень неплохой предмет мебели, хотя он уже так же стар, как вы или я.

Глисэм улыбнулся.

– Я не думаю, что найдётся что-то, настолько старое, даже и столик. Но всё равно то, что ты делаешь – замечательно… кажется, ты почти закончил?

Сэмолюс надавил на стол, пытаясь его качнуть.

– Почти, настоятель. Я вбил новые колышки между досками, немного выровнял их моим рубанком. Это хорошее дерево, отличный вяз. – Он погладил лапой столешницу. – Посмотрите на оттенок цвета – как будто он натёрт воском, так сияет. Вот увидите, он будет как новенький.

Аббат хотел посмотреть поближе, но в это время в зал вошёл брат Торилис, кивком головы подзывая идущую за ним парочку.

– Поживее, вы двое! Стать прямо перед аббатом, плечи вниз, подбородки поднять!

Глисэм удивлённо поднял брови:

– Вы говорили, что провинился только один.

Торилис взглянул на юного бельчонка Двинка.

– Этот начал со мной спорить. А поскольку вёл он себя дерзко, если не сказать нахально, я привёл сюда и его.

Биски энергично покачал головой:

– Двинк не виноват, это я начал, настоятель!

Двинк повысил голос, указав лапой на себя:

– Не слушайте его, отец настоятель! Это я бросил в него подушкой, вот как всё началось. Я был сыт по горло его выдумками!

Торилис топнул.

– Молчать! Будете говорить только тогда, когда заговорят с вами!

Биски проигнорировал это замечание. В гневе, он повернулся к Двинку:

– Это не выдумки! Это были правдивые истории про Короля воров, Гонфа! Я знаю, что это всё правда, мне мой старый дядюшка рассказал, правда ведь, Сэмолюс?

Аббат поднялся, махая лапами, пока не восстановился порядок. Глисэм в недоумении покачал головой.

– Может кто-то всё же объяснит мне, в чём вообще дело?

Торилис ответил:

– Отец настоятель, это всё ночной бой подушками в спальне.

Глисэм почесал свой пушистый хвост.

– А что за дядюшка и что с ним делать?

Сэмолюс встал перед Торилисом и парочкой обвиняемых.

– Я этот дядюшка, Биски называет меня так. И имеет на это полное право. Давайте успокоимся, и я расскажу вам то, что слышал и знаю об этом, хорошо?

Торилис поднялся в полный рост, уставившись на Сэмолюса:

– Мы здесь, чтобы отчитаться перед аббатом! Не вижу в этом ничего общего с тобой!

– Брат Торилис! – Глисэм твёрдо прервал его. – Держите язык за зубами и не разговаривайте с Сэмолюсом таким тоном. Давайте присядем и выслушаем то, что нам хочет сказать наш друг. Сэмолюс?

Старая мышь поклонилась.

– Спасибо, настоятель. – Он начал рассказывать. – Моя семья ведёт своё начало с самого основания Рэдволла. Я нашёл записи в архивах, что сестра Фиалка хранит в сторожке. Мартин Воитель, наш герой и основатель, как вы знаете, был очень дружен с Гонфом, Королём воров. А моё поколение, как я проследил, началось от племени Гонфен, как их стали называть позже. Во время моих исследований я выяснил, что наш Биски тоже относится к одной из ветвей племени Гонфен. Во втором-третьем колене, конечно, но я думаю, что у всех одна родословная.

Послышалось тихое фырканье брата Торилиса.

Аббат неодобрительно поглядел на него.

– Брат Торилис, если у вас есть какие-то другие дела, мы вас не задерживаем. Видно, что вы скептически относитесь к утверждениям нашего друга, но я, например, ему верю.

Торилис поднялся, сухо поклонился и вышел. Биски и Двинк обменялись ухмылками, пока аббат обратился к Сэмолюсу.

– Продолжай, Сэмолюс, это звучит очень интересно.

Старая мышь в знак уважения взмахнула хвостом.

– С вашего разрешения, отец настоятель, я продолжу работать и буду рассказывать. Замечательно, как работа помогает такому, как я, мыслить ясно.

Все трое с интересом слушали продолжение истории.

Грязная, мокрая, голодная и замёрзшая сорока Грив летала кругами. Она летела всю ночь; благодаря шторму, она сбивалась с курса много раз. Теперь она заблудилась. Наконец ветер поутих, но ливень всё же продолжался. Повинуясь неведомому порыву, Грив летала высоко в унылом сером небе, пытаясь отыскать внизу землю, пока не нашла желаемое. Чуть левее она заметила огромный каменистый, поросший лесом холм. Залетев с одной стороны, Грив снизилась и подлетела к извивающемуся на холме потоку. Неловко приземлившись, совершая отрывистые движения, как и все сороки, она выпрямилась и издала несколько резких звуков.

Четыре чёрных вороны внезапно появились из темноты. Три из них остановились на берегу потока, в то время как их главарь приземлился рядом с Грив. Его капюшонообразная голова склонилась на одну сторону, и он достаточно агрессивно обратился к сороке:

– Кхааррр!! Что длиннохвостая делает в этом месте?

Ничуть не испугавшаяся Грив ответила тем же тоном:

– Гаркхаа! У меня есть дело к Болотным огням, точнее к их главарю, Корвусу Скарру. Только ему я скажу то, что знаю.

Виику, главарь чёрных ворон, пригладил свои блестящие перья острым глювом, обдумывая слова Грив. Наконец он кивнул:

– Кааарх, следуй за нами!

Недалеко от потока находился вход. Плотно растущий камыш почти полностью закрывал его. Сопровождаемая воронами Грив влетела внутрь. Перед ней был извилистый туннель. Здесь они опустились на землю и продолжили путь пешком. Просачивавшийся снаружи дневной свет исчез, как только они зашли немного дальше, несколько факелов и фонарей из светлячков освещали дорогу. Обойдя изгиб, Грив едва ли не задохнулась серными испарениями, настолько внезапно они появились в воздухе. Атмосфера резко изменилась, стала сырой. Повсюду разливалось зеленоватое свечение. Странные звуки эхом разносились по пещере, как будто булькал гигантский котёл. Этот шум мешался с визгами, ворчанием, криками и грубой болтовней больших птиц.

Грив и её сопровождающие приземлились в огромной пещере. Она была похожа на дьявольский ночной кошмар, который может привидеться лишь безумцу. Высоко под потолком вились клубы ядовитых испарений, со свисающих сталактитов капала вода. Стены были покрыты скользкой грязью и плесенью. В низовьях были нагромождения гниющих желтоватых костей. Пауки и тараканы охотились на бессчётных мелких насекомых, которые населяли эти дебри. И повсюду в этом ужасном месте были птицы… Здесь было несколько сорок, таких как Грив, а также чёрные вороны, галки, грачи. Но вороны превосходили численностью всех остальных.

В центре пещеры находилось большое озеро, которое занимало более половины всего пространства. Его вода выделяла облака жёлто-зелёного пара из постоянно булькающей трясины. Глубоко внизу какая-то первозданная сила нагревала воду своими испарениями. В пещере никогда не менялись времена года, только постоянная жара и зеленоватый переливающийся туман…

В центре озера был небольшой островок. Казалось, что у него нет основания, что он парит в тумане. В центре этого островка находился холм из известняка, увенчанный цельной статуей из отполированного чёрного обсидиана. Статуя представляла собой ворона со змеёй, обвившейся вокруг его шеи. Рептилия обвилась вокруг шеи птицы несколько раз, постепенно поднимаясь к голове, так что выглядело это наподобие короны. Глаза змеи и ворона глядели пустыми провалами.

Виику, глава чёрных воронов, собирался было провести Грив на островок, когда внезапно раздался барабанный бой. Виику раскинул крылья, отталкивая сороку назад. Внезапно появилась дюжина ворон и грачей, за ними следовали несколько жаб и ящериц, вооружённых острыми камышовыми дротиками. В центре этой странной группы была сеть, которую существа тянули за собой. В сети был Гридж, та самая неудачливая крыса, которая со своим товарищем заблудилась в шторм, бушевавший прошлой ночью. Сразу же все населявшие пещеру существа начали скандировать:

– Огни! Огни! Корвусссс!

Снова зазвучал большой барабан. Внезапно на пещеру упала тишина. Одна из жаб стукнула пленённую крысу камышовым дротиком, отчего крыса проснулась и застонала.

Грубый вороний голос доложил:

– Кхарр! Мы принесли тебе чужака, о Корвус Скарр!

Среди всех чёрных птиц вороны самые большие. Но Корвус Скарр был самым большим из всех воронов. Он выглядел ещё больше с живой змеёй, украшавшей его голову, точно корона. Корвус появился из-под статуи. Одним мощным взмахом крыльев он пересёк озеро и приземлился на пол пещеры. Потянувшись до кончиков когтей, он распахнул свои внушительные крылья, показывая их блеск. Его подданные приветствовали это грубыми резкими криками, которые эхом разносились по всей пещере:

– Каррраааахаа!!! Скааааааааррррррр!!!!!

Корвус обернулся к четырём воронам.

– Подарок от моих Огней? Покажите мне этого чужака!

Четвёрка перевернула сеть, так что стало хорошо видно Гриджа, державшегося за ячейки сетки в попытках встать на лапы. Ворон-тиран подошёл поближе к сети и уставился на пойманного. Всего одного взгляда Корвуса Скарра было достаточно для Гриджа. Гигантский ворон с тяжёлым смертоносным клювом и свирепыми глазами мог лишить мужества кого угодно.

Змея, которую он носил, как корону, приблизилась к пленнику, внимательно его изучая своими поблёскивающими змеиными глазками. Гридж затрясся и нервно захныкал:

– Оуу, не причиняйте мне вреда, В-ваше Величество, я не сделал ничего дурного, это всё вина Слэгга, он по-повёл меня через ваши территории. Я заблудился, просто хотел н-найти вы-выход, вот и всё, клянусь усами моей матушки!

По сигналу Корвуса жабы перевернули сеть, встряхнули её так, что голова Гриджа оказалась снаружи, затем перетянули сеть заново, так что Гридж был по-прежнему связан, лишь голова его была свободна.

Насмерть перепуганная тишиной, крыса дрожала от ужаса. Корвус прошёлся перед пленником взад-вперёд и внезапно закричал:

– Крааааак! Где глаза великого Идола Огней?

Гридж на момент оторопел, но ответил так быстро, как только смог:

– В-вы о чём, В-ваше Величество? Я ничего не знаю о глазах, ч-честно, не знаю.

Корвус метнулся, как молния, схватил клювом Гриджа за ухо и повернул голову крысы так, что тому стало видно статую на острове.

– Смотри на Великого Идола! Где его глаза?!

Дрожа от боли, причиняемой клювом, Гридж завопил:

– Уаааа! Я никогда не видел эту штуку раньше, Ваш-шество, я не знаю, о чём вы говорите! Поверьте мнеее!

Ворон отпустил крысу. В это время змея подала голос:

– Дай я посссмотрю в его глазза!

Когтями и клювами вороны держали Гриджа, чтобы он не мог двигаться. Две жабы подняли веки крысы, заставляя его не моргая смотреть вперёд.

Корвус вновь подошёл ближе, позволяя змее поглядеть в глаза Гриджу. Раздвоенный язычок прикасался к носу крысы, пока рептилия говорила с ним.

– Ни один из живущих не может лгать Сикариссс. Я ищщщу правду в твоих глазззах, дай мне узнать вссссе твои потаённые сссекреты!

У Гриджа не было выбора, он уставился в глаза змеи. Очень медленно Сикарисс покачивала своей головой, двигаясь из стороны в сторону. Глаза крысы неотрывно наблюдали за рептилией. Сикарисс приблизилась, нашёптывая Гриджу странные свистящие звуки. Губы крысы едва двигались, можно было различить тихие монотонные звуки, которые она издавала.

Змея прервала своё вторжение, подавшись назад и улёгшись подбородком на голову ворона. Корвус позволил змее устроиться на её «насесте», после чего она прошептала:

– Это зверь не из этих месссст, он ниччего не знает о глазахх, он беззмозглый!

Корвус взлетел. Пролетев сквозь серные испарения пещеры, он развернулся, вперив взгляд своих тёмных глаз в существ, ожидавших его решения. Приземлившись на островке, точно на голову статуи, он сделал два резких движения клювом. Один – на крысу, всё ещё заключённую в сеть. Второй – на булькающий и кипящий бассейн. Пещера огласилась эхом от крика чёрных птиц:

– Ракка-ка! Скарр! Ракка-ка! Скарр!!!

Гридж по-прежнему пребывал в неком трансе, когда жабы перерезали сеть. Крыса едва ощущала, что его волочат к бассейну. Постоянно кипящая вода бездонного озера привела его в чувство – он успел издать всего один, полный боли и отчаяния крик, который заглушили воплями птиц, и Гридж исчез в раскалённых непроницаемых зеленоватых глубинах.

Виику, глава ворон, потянул за верёвку, наблюдая, как в горячей воде движется сеть с останками Гриджа. Он повернулся к сороке Грив.

– Крааак! Сегодня будет отличный пир! Пойдём, теперь я отведу тебя к Корвусу Скарру.

Снаружи продолжался ливень, поливая поросший лесом холм, служивший домом Болотным Огням. Тёмное существо тенью двигалось вдоль холма, не прерываясь на отдых, постоянно следя за окружающим его лесом. Закончив копать на одной из сторон холма, отодвинув несколько больших камней и выкопав несколько камней, зверь занял свой пост, подобно часовому. Он смотрел, ждал, планировал, в то время, как горящие гневом и местью глаза пристально наблюдали за входом в пещеру – единственным входом и выходом из вороньего убежища. Тёмный зверь оставался неподвижным, он смотрел, ждал, планировал…

Глава 3

В тепле и уюте Пещерного Зала аббат Глисэм, Биски и Двинк сидели и слушали Сэмолюса Мастера, ремонтировавшего старый стол. Несмотря на прожитые им сезоны, у бодрой старой мыши была превосходная память.

– Да, это были три неразлучных друга: Мартин Воитель, Гонф Король Воров и крот по имени Динни. Конечно, вы можете сказать, что их было четверо, ведь с ними была любимая жена Гонфа, Колумбина. Пусть будет так, как должно быть. Я поведаю вам, что знаю об Огнях.

Двинк почесал свой пушистый хвост:

– Что же такое Огни, что они делали, сэр?

Аббат ответил, когда Сэмолюс принялся искать в коробке нужный инструмент:

– Я узнал об Огнях от знакомой старой совы. Никто не может наверняка сказать, что это за Огни. Это может быть птица, рептилия или какой-то другой хищник, ещё не пойманный ни разу и не найденный мёртвым. Из того, что я узнал, Огонь – это мерцающий свет в лесу. Говорят, он может завлечь путников и сделать так, чтобы они заблудились.

-Вы имеете в виду, что они потеряются, настоятель? – Перебил Двинк.

Аббат Глисэм спрятал лапы в широких рукавах:

-Да, окончательно заблудятся или сгинут навсегда. Нет записей о том, что кто-то вернулся после того, как был зачарован Огнями.

Биски фыркнул.

– Ха, но только не Король Воров! Никакой Огонь никогда бы его не украл, да, дядюшка?

Сэмолюс отыскал свое перо. Он начал намечать узор на столешнице с помощью маленькой острой колючки, и, не отрываясь от работы, ответил:

– Это правда, старина Гонф не был настолько глуп, чтобы следовать за Огнями, вещь, которая привела его в их логово, была совершенно другой. – Сэмолюс прервался, чтобы заточить свою иглу напильником.

– Откуда ты всё это знаешь, где ты хранишь всеё, что нашёл, про то, о чем говоришь? Ты ведёшь записи? – спросил Глисэм.

Старая мышь проверила иглу подушечкой лапы:

– Это не только записи, настоятель, это обдумывание, размышление и обладание умом. У меня много записей, две самых главных – это записи крота Динни и дневник Леди Колумбины. Я не сомневаюсь, что вы захотите их увидеть. Пойдёмте со мной. Я сделал достаточно на сегодня, да и что-то мои глаза стали быстро уставать.

Аббат Глисэм открыл входную дверь аббатства. Шел сильный дождь. Он бросил хмурый взгляд на лужайки, клубмы, посмотрел на западную стену. В стороне от входа стояла маленькая Сторожка. Натянув капюшон, Глисэм посетовал:

– Неужели нам придётся выходить наружу в такую погоду, всего лишь, чтобы увидеть несколько записей?

Двинк нетерпеливо прыгал лапы на лапу:

– Ну давайте, настоятель, если вы побежите, то мы окажемся там в мгновение ока, – Молодая белка хитро ухмыльнулась, – Я вас обгоню, настоятель!

Глисэм печально покачал головой:

– Увы нет, Двинк, мои сезоны для бега давно прошли.

Сэмолюс вошел в спортивный азарт:

– Эй, я почти того же возраста что и наш аббат, и я тебя обгоню! На старт… внимание… марш!

Они рванулись в дождь, подобно двум стрелам.

Глисэм хихикнул:

– Ты только посмотри, как припустили! Как думаешь, Биски, кто победит?

– Мой старый дядюшка, разумеется, он ведь до сих пор обгоняет меня, а я быстрее Двинка. Пойдёмте, настоятель, посмотрим. Только осторожнее, не поскользнитесь на мокрой траве.

Держась за лапы, старая соня и его юный друг вступили в дождевую пелену. Если не получалось обойти лужи, то просто пробирались прямо по ним. Аббат внезапно подпрыгнул. Плюх! Настоятель рассмеялся.

– А ведь весело, правда? Я уже и не помню, когда последний раз я вот так прыгал по лужам.

Биски топнул, отчего брызги полетели во все стороны.

– Давайте споём диббунскую «Песнь дождя», настоятель!

Хорошо, что брат Торилис не мог видеть этого «представления»: юный Биски и настоятель Рэдволла во весь голос распевали песню и весело скакали под дождём.

– Скорее заходите, пока не простудились под этим дождём, поторопитесь. Сэмолюс и Двинк уже давно вас ждут.

Биски остановился, пропуская аббата вперёд.

– Амфри, кто выиграл гонку?

Показался Двинк, вытирающий шерсть полотенцем.

– Твой дядюшка, кто ж ещё!

Сэмолюс кружил по хижине, его глаза блестели.

– А я даже рад, что уже немолод! У нынешней молодёжи совсем ет энергии, хи-хи!

Амфри был ещё совсем молодым ежом, совершенно простым, не обременённым лишними знаниями, поскольку учиться он не любил. Однако, никто не обращал на это внимания, поскольку Амфри был невероятно силён. Он кинул новоприбывшим по тёплому полотенцу. Затем взял из очага чайник и налил два кубка.

– Выпейте-ка это. Настойка из мать-и-мачехи и лопуха. Осторожно, очень горячая!

Сэмолюс остановился.

– Будь хорошим мальчиком, Амфри, и подними меня к полкам. Там есть кое-что, что нам необходимо увидеть.

Амфри поднял старую мышь над головой так легко, как будто ставил на полку книгу.

– А я и не знал, что ты здесь что-то прячешь, Сэмолюс. А что это за штука?

Дотянувшись до пересечения балок крыши, Сэмолюс вытащил несколько свитков пергамента и две книжки.

– О, всего лишь старинные записи. Ничего интересно для тебя, Амфри.

Крепкий ёж осторожно поставил Сэмолюса на пол сторожки. Сэмолюс положил найденное на стол.

– Старинные записи, да? Я совершенно не разбираюсь во всех этих написанных штуках, они напоминают мне извивающихся червяков, только и всего!

Аббат Глисэм легонько дотронулся до лапы ежа.

– Надо подумать о нескольких уроках чтения для тебя, парень. А пока можешь просто тихонько сесть и послушать, что нам прочитает Сэмолюс.

Старая мышь взяла аккуратный томик, обложка которого была искусно украшена изящным цветком.

– Видите? Это водосбор, именно в честь его жену Гонфа назвали Колумбиной. Это был её дневник. – Он пролистал несколько страниц, исписанных аккуратным мелким почерком.

– А, вот оно… слушайте…

Когда Гонф пришёл домой прошлым вечером, я с уверенностью могла сказать, что он снова что-то украл. Из-за этого я очень за него беспокоюсь. Да, мой Гонф не простой вор, он никогда не крадёт у хороших зверей, но если он заинтересуется чем-то, принадлежащим врагу, хищнику или другому недружелюбному существу, тогда он это украдёт. Я ничего ему не говорю, так как знаю, что рано или поздно он сам расскажет обо всём. Тёплым летним вечером мы ужинали на берегу аббатского пруда с несколькими нашими друзьями. Мартин Воитель отправился в очередной поход, поэтому я была с Гонфом и нашим дорогим кротом Динни. Он как раз и заметил, что с Гонфом не всё в порядке.

– Хурр, сэрр, что-то не слышно твоих обычных насмешек. Что произошло, хурр, почему, это самое, ты такой тихий? Давай, приятель, хурр, выкладывай!

Гонф отвёл нас обоих в тихий уголок сада, не желая, чтобы кто-то ещё из рэдволльцев услышал то, что он собирался нам сказать. Это была очень странная история.

– Несколько ночей назад я был на одной из своих прогулок в Лесу Цветущих Мхов, когда вдруг увидел очень странную вещь. Два маленьких огонька, бледные, дрожащие огоньки танцевали в темноте, такие хорошенькие, как ты, мой цветочек. Поначалу я хотел посмотреть, что это такое, но что-то подсказало мне не показывать своё присутствие, поэтому я оставался в зарослях.

Потом я увидел горностая. Это был толстый, потрёпанный хищник. На ходу он прихлёбывал из большой фляги с грогом. Я чувствовал запах даже с того места, где прятался, возможно этот напиток был сделан из болотной воды и каких-то увядших ягод. Итак, я наблюдал за мистером горностаем, он что-то мямлил, постоянно спотыкался и во что-то врезался и горланил пьяную песнь хищников, от которой просто уши вянут. Потом этот дуралей заметил два огонька. Хихикая, как диббун, и предлагая им выпить грогу, он отправился за этими бледными язычками. Я оставался на своём месте какое-то время, потом последовал за ним в надежде увидеть, что произойдёт.

Поскольку я знаю Страну Цветущих Мхов лучше, чем большинство зверей, я могу сказать, что мы были недалеко от восточных болот. Ни одному зверю не может прийти в голову блуждать там под покровом ночи. Я остановился на твёрдой земле и видел всё. Огоньки увлекали этого старого горностая всё дальше и дальше, весело танцуя, бегая вокруг него, но оставаясь вне досягаемости. Они танцевали вокруг него, завлекая его прямо в трясину. Прежде чем я успел что-то сделать, горностай погнался за двумя огоньками. Будет лишним говорить, что он угодил в самую трясину сразу до подбородка и погружался подобно брошенному камню, а вокруг кружили те самые огоньки. Возможно, я чего-то не уловил, но было похоже, что они шепчут что-то этому бедняге. Что-то, похожее на «мы – онииии»… или это звучало, как «огнииии»…

А потом он погрузился в грязь, чтобы никогда больше не увидеть дневного света. Вы знаете, я никогда не любил хищников, но мне было жаль этого горностая, убитого таким ужасным способом. Я сказал «убитым», потому что именно так и поступили эти красивые язычки пламени, заманив беднягу в трясину. Я решил проследить за огоньками и посмотреть, куда они отправятся. Они двигались на восток, потом на юг, или как говорят выдры-мореходы, акула меня съешь, на юго-восток! А дальше уже я остался в дураках – крохотные огоньки исчезли прямо перед рассветом.

Когда я понял, что слежу за пустым местом, я было начал сомневаться, а видел ли я вообще два огонька. Я перекусил, выпил воды из ручья и вскарабкался на вяз, чтобы оглядеться.

В этих местах я раньше не бывал, а там очень красиво. Я приметил большой холм в направлении к востоку. Я видел его и раньше, но никогда там не был. Огромный, высокий холм, полностью покрытый деревьями и кустарниками. Отправились ли эти огоньки к холму? Я решил пойти и проверить это сам.

Вот это был переход, скажу я вам! День уже клонился к закату, когда я добрался до ручья, протекающего вокруг холма. Кажется, что в этой части всё растёт гораздо гуще, промежутков между деревьями почти не было. Яблони, груши, орехи и ягоды – всё уже созревшее, хотя ещё не наступила осень. Там было также и теплее, как в тех местах, про которые рассказывают старые морские выдры после заката, о землях, лежащих за далёкими морями. И сразу же я услышал птиц, каркающих и гогочущих, воронов и ворон, и других, похожих на них. Я слышал, как они пролетали мимо, но меня они не заметили. Потом они исчезли! Я пересёк поток и нашёл это место, вход, заросший камышом и виноградными лозами. Ну разумеется, будучи Королём воров, я не мог оставить это место неисследованным, так что я полез внутрь.

Это был длинный извилистый каменный туннель, пожалуй, глубже, чем ручей. Через несколько шагов появились горелки и фонари из светлячков, висящие на стенах. Воздух стал тяжелее и горячее, к тому же пахло ужасно, хуже тухлых яиц. Наконец, пригнувшись, я попал в пещеру – такую огромную, что весь Рэдволл с его залами и лужайками свободно бы там поместился! Всё внутри отливало зеленоватым светом. Повсюду были вороны, а также рептилии – ящерицы, жабы, мелкие змеи. Под потолком летало множество птиц. Опасное было место, поэтому я спрятался за большой кучей костей.

Внезапно пещера ожила: птицы каркали, жабы квакали, бил большой барабан. Вошла группа птиц и рептилий, они тащили за собой сеть, в которой находились два существа. Сеть подтащили к большому озеру, расположенному в центре пещеры. Вокруг клубились облака зелёного тумана, а озеро бурлило и пузырилось, словно котёл над огнём. В центре озера был небольшой островок, а на нём находилась статуя. Это была огромная чёрная птица со змеёй, обвившейся вокруг её головы наподобие короны. Но моё внимание привлекли глаза этой статуи. Их было четыре – четыре великолепных драгоценных камня – два красных у птицы и два зелёных у змеи. Они сияли, как огонь и переливались, подобно звёздам!..

Биски прошептал Двинку:

– Глаза великого Идола Огней! Я же говорил, что это правда!

Сэмолюс взглянул на Биски, и тот замолчал. Старый мастер вновь обратился к дневнику, когда Амфри Колючка нетерпеливо прервал его:

– Что случилось потом, Сэмолюс! Расскажи!

Аббат Глисэм мягко высказал ежу-привратнику:

– Шшш! Амфри, дай же Сэмолюсу продолжить.

Мышь осторожно перелистнула пожелтевшие страницы.

А затем из тумана появился гигантский ворон со змеёй на голове, точно такой же, как и статуя. Все рептилии и птицы начали монотонно произносить «Ригвар Скарр! Огнииии! Огниии!!!» Затем снова начал бить большой барабан. С того места, где я прятался, я видел, что в сети находились две землеройки Гуосима, друзья Рэдволла. Но я ничего не мог сделать, чтобы помочь им. То, что произошло с этими двумя беднягами слишком ужасно, чтобы рассказывать об этом вам.

Сэмолюс прервался и перевернул страницу:

– Теперь рассказ продолжает сама леди Колумбина.

Больше Гонф не заговаривал о судьбе землероек. Некоторое время он сидел тихо, вдыхая сладкие фруктовые ароматы сада, и только потом продолжил рассказ.

– Как же мы счастливы, что живём в этом замечательном аббатстве, можем дышать свежим воздухом и видеть небо над головой! Даже одна мысль об этой ужасной пещере вызывает у меня дрожь, но всё же кое-что хорошее я там добыл. Все уже спали, когда я осуществил свою месть злодеям за жестокую расправу над землеройками. Я украл то, что показалось мне представляющим для них наибольшую ценность и ускользнул из пещеры незамеченным, или я не Гонф, Король воров!

Биски захлопал лапами от радости:

– Ха-ха, старый добрый Гонф стащил глаза тех статуй!

Сэмолюс дёрнул юного мышонка за ухо.

– Прошу простить меня, но кто рассказывает историю, я или ты?

Улыбаясь, аббат поправил его:

– Я так думаю, что леди Колумбина, друг. А ты лишь читаешь.

Сэмолюс фыркнул.

– Что ж, тогда возможно вы позволите мне продолжить чтение. Итак, вернёмся к Колумбине.

Гонф достал из своего камзола мешочек и отдал его мне. Там были четыре камня, каждый размером с голубиное яйцо. Они были великолепны: два красных, словно угольки в печи, и два зелёных, подобных свету, пробивающемуся сквозь мох.

– Они твои, моя дорогая, – сказал Гонф.

Однако я и не думала принимать такой подарок и сказала ему о причинах моего отказа:

– Если эти бриллианты действительно глаза статуй, про которые ты рассказал, то они видели слишком много злых деяний. Я не буду носить их, прикасаться к ним, мне тяжело даже просто смотреть на них. Ты должен спрятать их в такое место, где их никто никогда не увидит. В такое место, чтобы они ни принесли Рэдволлу опасности. Если их владельцы когда-нибудь выяснят, что ты похитил их святыню, это погубит аббатство. У этих камней злая судьба!

Сэмолюс закрыл книгу.

– Таким образом, настоятель, история, которую рассказал Биски, в основном правдивая, не считая, правда, некоторых подробностей, которые он придумал, чтобы сделать её более захватывающей. Ведь так, юноша?

Мышонок застенчиво пожал плечами.

– Да, в точности, как ты говоришь, дядюшка. Но всё же, что же случилось с глазами Великого идола? Гонф сказал кому-нибудь, где он их спрятал?

Аббат Глисэм позволил себе проявить некоторое любопытство:

– И в самом деле, было бы очень интересно это узнать. В дневнике леди Колумбины есть что-либо об этом?

Сэмолюс покачал головой.

– Ничего, настоятель. Она больше никогда о них не упоминала. Но есть ещё одна книга и несколько свитков, я спрятал их под крышей. Эта книга принадлежала Гонфу, и всё, что там написано – это загадка, от начала до конца. А свитки принадлежали кроту Динни.

Двинк присоединился к разговору:

– Прошу, Сэмолюс, давай поглядим на них! Вдруг мы сможем отыскать какие-то подсказки?

К просьбе Двинка присоединился и Глисэм:

– И правда, ведь это очень даже весело. Можно посмотреть, Сэмолюс? Я не думаю, что от просмотра будет какой-то вред! (отсебятина переводчика: дружно вспомнили фильм «Мумия»: чтение книг никогда не приносило вреда!). Кто знает, может, мы даже найдём эти драгоценности.

Старая мышь с готовностью положила свитки и книги на низенький стол.

– Будьте моими гостями, друзья. Я потратил много времени на этот материал, но успеха не имел. Так что если вы думаете, что сможете разобрать каракули мышиного вора и крота, карты вам в лапы!

Биски подскочил к дневнику Гонфа:

– Оставьте это мне, друзья! Вот увидите, я найду эти камни!

Аббат Глисэм опередил его:

– Обязательно найдёшь, сразу же после того, как выполнишь свои обязанности на кухне. На улице по-прежнему дождь?

Амфри высунул колючую голову за дверь сторожки:

– Да, сильнее, чем прежде! Нам придётся накинуть эти полотенца и бежать.

Завернувшись в полотенца и спрятав поглубже записи, они бросились к аббатству сквозь бушующий ветер и завесу ливня.

Глисэм взял на себя заботу о свитках и книгах. Амфри и Сэмолюс отправились в погреб, следил за которым Кротоначальник Галлуб Крепколап и дедушка Амфри Пробконос Колючка. Старый Пробконос был самым большим ежом из когда-либо живших, по крайней мере, так говорили. Ранение, полученное в одной из прошлых битв, лишило его носа, но находчивый Сэмолюс приспособил вместо пробку от бочонка, которая крепилась шнурком, привязанным к колючкам. Амфри выглядел совсем малышом рядом со своим дедушкой. Биски и Двинк отправились помогать Скарпулу на кухне.

Крот-повар оглядел их с головы до пят.

– Хурр, вы ж совсем промокли от энтого дождя. Отправляйтесь-ка вы к духовкам и вынимайте из них хлеб. Заодно и обсушитесь, хурр!

Благодарная парочка поспешила присоединиться к работающим возле духовок. Захватив деревянные лопатки для хлеба, они присоединились к песне, которую все называли «Баллада о духовке». Вскоре на кухне звучал настоящий хор, который привлёк внимание всех жителей аббатства. Лапа об лапу они орудовали лопатками, представляя, что в лапах у них вёсла, и кричали песню, словно морские выдры, стоящие на борту корабля.

– Извини, это ведь я наябедничала на тебя брату Торилису! Я не сдержалась… прости меня!

Биски переложил пирог на полку. Он вытер лапой лоб и расплылся в улыбке:

– Ничего! Это всё обернулось очень даже хорошо для меня, не волнуйся, друг!

Глава 4

Несмотря на надежду обитателей аббатства, дождь не прекратился и после обеда. Наоборот, он только усилился, сопровождаемый пронизывающим восточным ветром. Для юных обитателей аббатства, а особенно для диббунов, это означало, что они не могут играть на улице. Кротёныш Дагри и его верный соратник во всех проказах, маленькая белочка Фарфф, возглавляли группу диббунов, важно шествующих к парадной двери аббатства, где их и остановил Командор Роргус. Крепкая выдра шутливо сдвинула брови.

– Шторм меня поглоти, я поймал банду дезертиров!

Никто из диббунов не испугался Роргуса, наоборот, они сочли, что он очень забавный. Фарфф наморщила носик:

– А что такое банзертиры?

Роргус позволил Фарфф вскарабкаться ему на плечо, после чего подмигнул ей:

– Банда дезертиров, моя малышка. Это негодяи, которые убегают, когда их друзья нуждаются в помощи.

Кротёнок Дагри упорно пытался вскарабкаться на ногу Командора.

– Хурр, сэрр, мы не убегаем, нет, мы только хотим выбраться вон туда, за дверь, хурр, и промокнуть под дождём, бурр!

Роргус театрально хлопнул себя лапой по лбу.

– Ха-харр! Не ходите туда, а то просто-напросто потонете! Вода на лужайке поднялась куда выше вашего роста, малыши. Так что прошу вас, оставайтесь в аббатстве!

Крохотная мышка развела лапками:

– Тогда мы скоро потонем от скуки! Нам тут совершенно нечего делать!

Командор пригнулся, посмотрел налево, направо, прищурил один глаз и подозвал малышей поближе. Как только они приблизились, выдра перешла на заговорщический шёпот:

– Нечего? Вы что ж, хотите сказать, что оставите бедного старого Командора совсем одного в спальне?

Маленькая мышка прошептала в ответ:

– А что вы собираетесь делать в спальне?

Роргус торопливо продолжил:

– Я отправляюсь в плавание, а отплываю я как раз из спальни. Я буду путешествовать, пока не закончится дождь, и я не найду радугу. Но мне нужна команда. Кто-нибудь из вас знает, где старина Командор может найти сильных и верных товарищей?

Ответом ему был дружный вопль желающих. Минутой позже Роргус поднимался по лестнице, сопровождаемый разношёрстной командой. Аббат Глисэм, который видел всю эту сцену, улыбнулся, когда они прошли мимо.

– Думаю, наш Командор ещё немало позабавит их. Порой я даже не уверен, кто больше увлечён этой выдриной игрой – он сам или диббуны.

Сестра Фиалка, жизнерадостная ежиха, покачала головой.

– Стол, перевёрнутый вверх ножками, моё лучшее одеяло в качестве паруса. Малыши повеселятся!

Сэмолюс устало кивнул.

– Ещё как повеселятся. И какую цену мы за это платим? Всего лишь стол, который мне придётся починить, и одеяло, которое тебе придётся залатать. Таков будет корабль Командора.

Глисэм согласился с обоими.

– Да, именно так всё обычно и кончается. Но вы же не помешаете малышам немного повеселиться, да ещё и в такой дождливый день, правда?

Фиалка поправила вышитую шапочку, которую она обычно носила.

– Будьте милостивы, настоятель, уж я-то буду жаловаться в последнюю очередь. Пожалуй, я пойду на кухню и приготовлю провизию для такого долгого путешествия.

Подавив смешок, аббат повернулся к Сэмолюсу:

– Я рад, что им не придётся голодать в путешествии. Итак, мой друг, какие планы на остаток дня?

Сэмолюс почесал свой хвост, будто принимая сложное решение.

– Хм, дай подумать. Ну конечно, нам стоит присоединиться к нашим юным друзьям – Биски, Двинку и Амфри, – чтобы ещё раз просмотреть дневник Гонфа и выяснить, где он спрятал эти восхитительные драгоценности.

Они собрались в погребе, чтобы начать поиски. Не считая доносящихся звуков, которые издавали работавшие за бочонками Пробконос и Галлуб Крепколап, здесь было относительно тихо. Используя дно бочки как стол, все расселись неподалёку от очага, в котором хранители погреба сжигали доски от бочек, чтобы нажечь угля. Здесь было тепло, нос щекотали приятные ароматы тлевшего дуба, октябрьского эля, наливок и фруктовых настоек.

Аббат Глисэм подвинул дневник Гонфа Биски. Это была обычная книжка в зелёной обложке с вытисненной буквой «Г», указывающей на владельца. Аббат покачал головой:

– Я просмотрел её во время обеда. Пока ясно только одно: Гонф, может, и был Королём Воров, но он не был таким чётким и лаконичным, как Колумбина. В общем, сплошная ерунда, взгляни сам.

Биски и стоявшие сзади Двинк и Амфри начали рассматривать дневник. Поначалу Биски пытался изучать заметки очень внимательно, но почти сразу отказался от этой затеи, начав просто быстро перелистывать потёртые, с загнутыми уголками страницы.

– Я понимаю, что вы имели в виду, настоятель, отсюда совершенно невозможно извлечь какие-либо сведения! Это сплошная неразбериха, каракули, или мелкие бессмысленные заметки.

Двинк взял дневник и открыл его сразу на середине.

– Ну да, сплошная путаница. Но послушайте вот это!

– Я читал этот отрывок уже несколько раз, похоже, это одна из записей, которая что-то означает. По крайней мере, это подтверждает, что Гонф украл камни и спрятал их. Так же это подтверждает версию Колумбины.

Амфри уставился на слова, протёр глаза и уставился на мышь:

– А почему ты так думаешь, Сэмолюс?

За старого мастера ответил Биски:

– Посмотри на эту строчку «цветку не понравилась собственность идола». Колумбина ведь назвали в честь цветка. Красные и зелёные – это камни. Вспомни, что было сказано в её дневнике. Колумбина отказалась взять камни у Гонфа, поэтому он их спрятал.

Сэмолюс взглянул на Биски.

– Очень хорошо всё подмечено, юноша. Может, ты видишь здесь что-то ещё? Посмотри дневник ещё раз.

Аббат прервал Сэмолюса:

– Пока вы ищете, подумайте-ка вот над чем. Будет, конечно, замечательно, если мы сейчас выясним, где эти камни закопаны или спрятаны, но я не думаю, что этим всё решится. Мы знаем, что дневник Гонфа полон бессмысленных заметок и рассказов, которые никак друг с другом не связаны. Я думаю, что точное местонахождение всех четырёх камней мы постепенно найдём. Однако, сначала нужно установить, в каком конкретно месте они могут быть.

Двинк был откровенно озадачен.

– Что вы имеете в виду, настоятель?

– Он имеет в виду, юноша, что пока что вы обнаружили приблизительное местонахождение. В самом аббатстве, в его саду, возможно, в лесу Цветущих Мхов или на западных землях? Камни могут быть где угодно. Теперь это понятно?

Все повернулись к дедушке Амфри, Пробконосу, который прикатил бочонки. Гигантский ёж и его помощник Галлуб Крепколап внимательно слушали беседу.

Аббат Глисэм легонько поклонился.

– Благодарю тебя, друг. Возможно, вы захотите помочь нам, конечно, если ты и Галлуб не слишком заняты работой в погребе.

Крот подвинул тележку, поставив её перед остальными. На ней был сыр, нож, три кувшина и несколько кубков. Он теребил себя за нос, как обычно делают кроты.

– Хурр, мы-то будем, это… очень рады, настоятель. Да и вы тоже, хурр, можете очень даже помочь нам, хурр.

Пробконос объяснил:

– Мы только что открыли три новых бочки с первосортным октябрьским элем, настоятель. Теперь вот думаем, с какой начать. Нам бы хотелось узнать ваше мнение. Вот сыр, чтобы можно было перебить вкус. Подавшись вперёд, он потрепал Амфри по колючей голове.

– А ты, юноша, проводишь здесь ежедневно по часу или два. Твоё образование совершенно заброшено. Начиная с завтрашнего дня я и Галлуб будем учить тебя читать и писать.

Амфри смущённо опустил голову, потом взглянул на друзей. Все сделали вид, что поглощены сыром и элем.

Сэмолюс оторвался от кубка:

– Великие сезоны! Какой замечательный эль! Что случилось, мои юные друзья? Почему вы ничего не пьёте?

Биски пригубил из кубка и поморщился.

– Не думаю, что мы сможем правильно оценить вкус октябрьского эля, дядюшка. – Затем он обратился к хранителям погреба: – А у вас нет сладкой наливки или земляничной шипучки?

Галлуб фыркнул и отставил пустой кувшин.

– Хурр, где-то у меня была лопуховая настойка… эээ, вот она, хурр. Это достаточно сладко для вас, молодёжь, хурр?

Биски сделал глоток.

– Ммм, замечательно. Благодарю вас, мистер Крепколап. Но мы что-то совсем забыли о нашей задаче, занявшись напитками, разве не так?

Пробконос листал дневник Гонфа. Он остановился на одной странице, надел на свой пробковый нос очки, сделанные из горного хрусталя, и приблизил к себе текст.

– Я мало что знаю о Короле Воров, но думаю, что он, наверное был надоедливым существом. А что вы скажете об этом?

– Клянусь колючками моей старой бабуси, что это за ерунда такая?

Двинк робко ответил:

– Наверное, загадка, сэр.

Амфри ухмыльнулся, глядя на своего большого деда:

– А я думал, ты догадешься, дедуля!

Пробконос сжал лапы и стиснул зубы, подыскивая слова, чтобы отругать нахальную парочку.

Аббат Глисэм разрядил ситуацию, обратившись к Амфри:

– О, я не сомневаюсь, что твой дедушка догадался обо всём, как только увидел это, он гораздо умнее многих других. Но это не похоже на простую бессмыслицу, не зря же здесь выделены некоторые буквы (О.С. – прим. переводчика). А всё потому, что это и есть загадка! Загадки так и должны звучать, иначе какой интерес в том, чтобы их разгадывать? Ну что, юные умы, есть идеи?

Двинк и Амфри молчали, уставившись в свои кубки. Только у Биски было что сказать.

– Как и сказал мистер Колючка, настоятель, это чепуха. Слова перемешаны, в них нет смысла.

Сэмолюс осушил свой кубок и наполнил его из другого кувшина.

– Ха, значит всего-то надо – перемешать слова обратно, чтобы они обрели смысл. Кто-нибудь, прочитайте это ещё раз!

– Хорошо, давайте разберёмся. Мы ищем драгоценные камни, которые спрятал Гонф много сезонов назад. Давайте разберём всё по кусочкам. Это сообщение было хитро составлено Гонфом. Нам придётся быть такими же хитрыми и умными, чтобы разгадать его. Я предлагаю посмотреть всем вместе, какие слова в этой загадке, и какие подсказки мы можем там найти.

Глисэм, Сэмолюс, Биски, Двинк и Пробконос начали изучать строчки. Неспособный читать, Амфри остался не у дел. Галлуб подобрал свитки, написанные кротом Динни, другом Гонфа. Добродушный крот увёл Амфри в сторону от остальных.

– Давай я почитаю тебе кое-что из крротовьих записок, хурр.

Тем временем, Биски, глядя на записи Гонфа, задумался.

– Либо Гонф был плохим учеником в школе аббатства, либо я что-то пропустил в первой строчке.

– С чего ты взял? – спросил Двинк.

Биски ткнул лапой в страницу:

– Вот, смотри. «У рыбин по два глаза». Это ведь неверно. Если он имел ввиду рыб, то он и написал бы «У рыб по два глаза». Ведь у них всех по два глаза, а не только у больших, о которых он пишет.

Пробконос кивнул:

– Ты прав, юноша. Но почему Гонф написал именно так?

Сэмолюс высказал догадку:

– Возможно, это анаграмма.

Галлуб внезапно начал размахивать свитком пергамента, который до этого читал.

– Хурр!!! Аграммны!! Аннгмары!!! Значится, Гонф умел составлять агманнры, хурр!!!

Амфри почесал свои колючки.

– Что такое аграммны… аннгмары?

Аббат объяснил:

– Правильное название – анаграммы. Если перемешать буквы в слове, может получиться новое слово. Это и есть анаграмма. Возможно, слова «у рыбин» означают что-то другое.

Двинк взял уголёк и начал рисовать на дне бочке, как на доске:

– И как же разделить эти слова?

Сэмолюс предложил решение:

– Думаю, наилучшим будет расположить буквы по кругу, вот так.

Все посмотрели на рисунок. Биски покачал головой.

– По-прежнему выглядит бессмысленно. Я не вижу тут нового слова.

Глаза аббата лукаво блестели.

– Посмотри внимательнее, Биски. Я думаю, это мы как раз и ищем.

Двинк попытался угадать.

– Глаза, который украл Гонф?

Пробконос выкрикнул свою догадку:

– Рубины! Это же рубины!

Теперь уже Биски фыркнул в сторону хранителя погреба.

– Спасибо, конечно за этот вопль, я уже почти догадался, когда вы начали кричать. Рубины, да.

Пробконос уставился на свои лапы, которыми водил по полу из стороны в сторону.

– Я извиняюсь, просто был взволнован. Может, ты уже знаешь ответ на следующую загадку?

Двинк выглядел растерянным.

– Какую такую следующую?

Сэмолюс прошептал в его ухо:

– Думаю, это «мудрый узел», или точнее «мудрый уз», эти буквы выделены.

Двинк пробормотал уголком рта:

– Почему ты так думаешь?

Биски подслушивал. Он расплылся в улыбке.

– Ха-ха, а я знаю, что это, даже не переставляя буквы в круг. Это же изумруды!

Удивлению аббата не было предела.

– Великие сезоны, как ты догадался так быстро?

Юный мышонок подмигнул.

– Да это совсем легко. Первыми были рубины. Мы ищем красные камни и зелёные, по два каждого цвета. Вот я и подумал, если рубины красные, то какие драгоценные камни могут быть зелёными? Я посмотрел на слова «мудрый узел» и всё понял. Изумруды!

Пробконос деловито потёр свои лапы.

– Ну а дальше, дальше-то что?

Сэмолюс прочитал следующую строчку:

Вам ни бур, ни рыбу, мне, кажись, спасибо!

– Дайте-ка мне этот уголёк, и я запишу кое-что. Я думаю, «ни бур, ни рыбу» вначале, а, настоятель?

Аббат Глисэм выглядел очень довольным.

– Не пиши эти слова. В этом совсем нет нужды, даже я уже это понял.

Двинк подпрыгнул.

– Ни бур, ни рыбу – те же самые буквы. Это снова рубины!

Биски хихикнул.

– Так и есть. Два рубины и две «мудрых музы». Ха, мудрая муза. Звучит очень похоже на «мудрый узел». Изумруды! Два рубина и два изумруда. Осталось ещё «мне кажись, спасибо». За что спасибо-то? Или о чём тут говорится?

Пробконос выдохнул воздух и произнёс:

– А старый Гонф, похоже, был не настолько уж и умён, пытаясь обмануть таких, как мы. Хм, рубины и изумруды – это драгоценные камни, они великолепны. «Мне ка» – выделенные буквы! Клянусь колючками моей бабуси, это же КАМЕНЬ! Великолепные камни!

Галлуб Крепколап отложил кротовьи свитки и осуждающе взглянул на друга.

– Хватит тебе уже, значится, кричать. Надо ж дать наконец нашим юным друзьям шанс, хурр. Они ж так могут ничего вовсе и не узнать, если ты, хурр, не дашь им такой возможности, вот.

Пробконос был глубоко оскорблён. Он снова фыркнул, настолько сильно, что его нос-насадка слетел с места, и ёж чуть было его не проглотил. Гордо прошествовав в дальний угол погреба, он обиженно произнёс:

– Я просто пытался помочь. Но, пожалуй, я лучше займусь своей работой, у меня много дел. Благодарю вас.

Амфри указал на Крепколапа.

– Ну вот, мистер Крепколап, вы расстроили моего деда.

Крот басовито хихикнул:

– Он совсем ведь не любит работать один, без компании, хурр. Старый пробочник вернётся, помяните моё слово, добрый сэрр.

Двинк взволнованно воскликнул:

– Осталась ещё одна строчка!

Аббат Глисэм прочитал заключение загадки:

О, роль ковров!

Амфри начал размышлять.

– Роля вор… тьфу, роль ковров. При чём тут ковры? И какое отношение они имеют к камням, а? Что они вообще делают в загадке, эти ковры?

Пробконос слушал, о чём они говорили. Он подал голос из угла, в котором работал:

– У меня тут есть отличные коврики, чтобы на полу не было холодно.

Галлуб улыбнулся, прокричав в ответ:

– Эти коврики называются, стало быть, циновки, хурр.

Большой ёж вновь присоединился к ним. В лапах у него была небольшая циновка.

– Ну я всегда звал их ковриками, как и мой отец.

Чтобы избежать дальнейшего спора, аббат предпочёл согласиться.

– Я хорошо знал твоего отца. Раз он говорил, что это коврики, пусть это будут коврики.

Пробконос вновь надел очки и внимательно проглядел последнюю строчку загадки.

– «О, роль ковров». Здесь сказано «ковров», а не «ковриков». И что же это за ковры?.. (В оригинале речь идёт о щипцах. Но здесь загадка, поэтому отсебятина. – прим. переводчика)

Глава 5

Вдруг, где-то снаружи погребов раздался панический писк. Молодая белочка Перрит ворвалась внутрь, прикрывая лицо фартуком, что было несомненным признаком беды у маленьких девочек. Она пронзительно закричала:

– Ииик! Настоятель, Мистер Сэмолюс, пойдемте быстрей! – она начала бежать на месте, но Пробконос затормозил ее своими сильными лапами.

– Сейчас сейчас, мисси, из-за чего вся эта суета?

Перрит, выглянув из-за края фартука, начала лопотать как ручей:

– Ох, господа, Командор Роргус говорит вам прийти к главному входу прямо сейчас, потому что вороные птицы пытаются украсть маленького Дагри!

Весь отряд грохоча поднялся вверх по ступенькам погреба и потом через Большой Зал. Сэмолюс, запыхавшись, обратился к Биски, пока они вместе бежали к главной двери Аббатства:

– Вороные птицы? Я думаю что она имела в виду ворон. Разбойники!

Сильно хлопнув дверьми, они выбежали на скользкую от дождя лужайку. В проеме у ворот, несколько зверей столпились вокруг чего-то. Амфри Колючка бежавший прямо за Биски и Сэмолюсом, подал сигнал тревоги:

– Эй! Кто открыл главные ворота, заприте их!

Кротенка Дагри утешала Сестра Виолетта, которая завернула малыша в шаль, и слегка покачивала его:

– Ну вот мой дорогой, большая, противная птица ушла. Позор, пытаться так украсть тебя!

Дагри выглядел ничуть не хуже после тяжких испытаний. Он ударил в воздух своей маленькой лапкой, сердито крича:

– Хурр,эта мерзкая птичка унесла меня прямо, зурр, в небо, урр. Прямо, прямо высоко в небо, зурр!

Аббат Глисэм наконец пришел, сильно запыхавшись. Он оперся на Командора, тяжело дыша:

– Вуух! Что здесь происходит?

Глава Выдр указал блестящий пучок перьев, упавший в проход у ворот:

– Это был ворон, Настоятель. Большая, опасная птица. Пытался улететь с одним из наших Диббунов.

Сэмолюс решился подойти к птице поближе.

– Никогда о таких не слышал. Что ее остановило?

Командор Роргус кивнул на дверь сторожки:

– Он, и как раз вовремя.

Дверь открылась и взорам присутствующих предстал горный заяц. На нём был зелёно-лиловый клетчатый килт и туника с серебряными пуговицами, манжетами и воротником. Мех его был с белыми и рыжеватыми пятнами. Сзади на спину был закинут странный инструмент, напоминавший скрипку. В одной лапе он держал короткий, изогнутый костяной лук. Заяц шагнул вперёд и склонился над упавшей птицей. Он перевернул тушу ловким движением массивной лапы. Из груди птицы торчал металлический прут. Упёршись в тело птицы ногой, заяц приложил усилия и освободил этот прут. С гримасой отвращения он перебросил смертоносное орудие Биски.

– Эй, парень, будь добр, а, почисти мою стрелу! Не выношу этих грязных перьев! – Из-за обшлага рукава своей туники он изящно вынул вышитый шёлковый платок. Вокруг распространился аромат вереска и сирени. Вытерев лапу, которой он держал металлический прут, заяц убрал платок и отвесил поклон, представившись:

– Доброго всем дня, даже если на улице не самая хорошая погода! Лэрд Боузи Макскутта Лучник к вашим услугам! (прим. «лэрд» – шотландский помещик).

Аббат поклонился в ответ.

– Моё почтение, лэрд Боузи. Я Глисэм, настоятель аббатства Рэдволл. Примите мою благодарность за ваши смелые и своевременные действия, которые спасли жизнь рэдволльцу.

Взяв у Биски вычищенную стрелу, заяц спрятал её во встроенный колчан, который находился в ручке его скрипкообразного инструмента. Он пожал лапу Глисэма.

– А, да не надо всех этих титулов, вы можете звать меня просто Боузи или просто голодный. А в этих местах бывает вечерний чай или нет?

Глисэм улыбнулся.

– Прошу прощения, Боузи, я совсем об этом забыл. Прошу, сегодня вы наш почётный гость. Я надеюсь, маленький Дагри не забудет поблагодарить вас.

Боузи направился к аббатству, лапа в лапу с Глисэмом.

– О, да в этом совершенно нет нужды. Что может быть лучше для странствующего воина и менестреля, чем не дать поганой вороне унести маленького кротишку. Я шёл вниз по тропинке, когда услышал какой-то гвалт. Ну а потом над стенами появилась эта мерзкая ворона с Дагри в клюве. Я уложил её с одного выстрела. Знаете ли, я очень экономен, поэтому никогда не использую больше одной стрелы на этих пернатых бандитов. Ммм… так вот оно, бравое аббатство Рэдволл. Я слышал о нём много хорошего, а особенно о кухне.

Аббат сжал лапу нового друга.

– Я могу с гордостью сказать, что ты, Боузи, не будешь разочарован!

В это время Амфри собирался запереть ворота. Пробконос обратил внимание на убитую птицу.

– Подожди-ка, не закрывай ворота. Давай, помоги мне сбросить эту ворону в канаву. Там насекомые ей быстро займутся. Я не собираюсь копать ямы для этих злодеек. Бери за лапы, а я за голову. Давай, Двинк, и ты тоже, хватайся за крыло. Биски, ты за другое крыло. Раз-два, взяли!

Когда они тащили тушу по тропинке, ведущей с севера на юг, за стены аббатства, Пробконос заговорил.

– Знаете, я всё думаю над этими словами «О, роль ковров». И я скажу, что придумал. Это же анаграмма. Король Воров! Вот что получается!

Амфри хихикнул.

– Какой ты умный, дедуля. Я бы никогда, наверное, не догадался. А ты, Двинк?

Бельчонок беззаботно ответил:

– Я? Ну, возможно, догадался бы рано или поздно. А ты чего ухмыляешься, Биски?

Ухмылка его друга стала ещё шире.

– Я уже догадался, ну по крайней мере, я так думал. Спасибо, что догадались, что эта фраза означает Король воров, мистер Колючка. Стоп, кладём здесь!

Они остановились на краю канавы, прислушиваясь к объяснениям мышонка.

– Ты совершенно прав, юноша. Эта самая роль ковров переделывалась в короля воров. Но как ты догадался?

Биски не стал затягивать с объяснениями.

– Я просто всё время повторял про себя строчки, которые мы уже разгадали. А потом ты произнёс «король воров», и всё встало на свои места.

Огромный ёж предупредил всех:

– Только не говорите старому Галлубу, что я решил последнюю строчку. А иначе он будет нервничать. Эти кроты порой такие забавные создания, знаете ли.

Двинк опустил птицу.

– Хотел бы я, чтоб сейчас с нами был крот. Думаю, он бы быстро вырыл яму для этой…

Амфри стряхнул с себя дождевые капли.

– А мы и не собирались её закапывать, верно, дедуля?

Пробконос закивал так активно, что его нос-насадка съехал за ухо.

– Конечно не собирались! Я просто сброшу её в канаву, насекомым на потеху. Утром с ней будет покончено. Дождь затопит канаву и всё смоет. – Он спихнул кучу перьев, которые когда-то были вороной, в канаву. Даже не взглянув вниз, ёж позвал остальных.

– Лучше нам поторопиться, иначе чая нам не достанется!

Амфри догнал его.

– Эээм… а почему вдруг?

Его дедушка был прекрасно осведомлён о привычках других животных.

– А потому что нам придётся кормить зайца. Ты хоть раз видел этих прохвостов, поглощающих еду так, что не успеваешь следить? – Трое друзей признались, что подобного они не видели никогда. Пробконос ускорил шаг. – Ну тогда вас ждёт сюрприз.

Когда они ушли, мёртвая ворона зашевелилась, но не по своей воле. Две другие чёрные птицы вылетели из канавы, оставив в ней своего погибшего собрата. Все они принимали участие в задании, которое заключалось в похищении рэдволльца. Вычищая грязь из перьев, меньший из двух воронов испуганно говорил:

– Крааакх! Мы не можем вернуться и сказать главарю Виику, что его план провалился.

Другой ворон с ним не согласился.

– Якка-карр, у нас есть, что сказать! Разве ты не слышал, что говорили эти ползуны? Как какой-то король воров украл глаза Великого Идола? Они наверняка спрятаны внутри этого большого каменного дома!

Меньший ворон моргнул тёмными глазами.

– Карра, ты прав, брат, мы расскажем об этом!

Мгновением мозже две тёмные тени скользнули в проливной дождь.

За большой пещерой, в которой стояла слепая статуя, находилась другая пещера, не столь большая как основная, но всё-таки внушительных размеров. Это была святая святых Корвуса Скарра и его змеи Сикарисс. В пещере стояла тишина, нарушаемая лишь звуком падающих капель. Светлячковые фонари и тлеющие факелы создавали в этом зловещем месте длинные тени. Воздух в этой пещере был более чистым – сюда не проникал зеленый туман из вулканического бассейна. Вместе с тем пещера могла похвастаться своим водным простором, глубоким и холодным.

Ворон-тиран сидел на скале рядом с подземным озером. Он смотрел в его полупрозрачные глубины, разглядывая бледных незрячих рыб и других мелких рептилий, обитавших там.

Змея, обвившая голову Корвуса, не мигая смотрела на длинную извилистую тушу, поднимавшуюся из глубин озера:

– Нашш Велссс плывёт.

Даже Корвус Скарр, опасаясь чудовища рыбы, немного отступил от края скалы, на которой до этого сидел на корточках.

Рыба действительно представляла собой впечетляюще-овратительное зрелище.

Это был огромный страшный сом. Он остановился, глядя на птицу и змею, его длинное туловище скользило в ледяной воде. Два широко посаженных, как две чёрные бусины, глаза маячили близко к поверхности, когда сом сторожил добычу. Жирные синие губы постоянно двигались, открываясь и закрываясь и заставляя шевелиться усы: два больших и четыре поменьше. Чудовищная рыба остановилась на мгновение, медленно вращая плавниками, а затем выскочила высоко из воды, ненадолго зависла и рухнула обратно. Бледная, толстая жаба, не успевшая отклониться, ичезла в большой рыбьей пасти.

Корвус посмотрел на отражение Сикарисс в озере:

– Велсс опять говорил?

Змея изогнулась и посмотрела в глаза ворону:

– Он говорил, как и раньшше сс нашшими предками: Ригваром Сскарром и Самисс!

– Йякк! Нам что вечно нести вину ослепленного идола? Пыль сезонов и туман воспоминаний давно уже унесены ветром. Отцы наших отцов не могли даже вспомнить, когда Ригвар Скарр и Самисс были живы, почему мы должны? – жестко сказал ворон. Сикарисс сильнее сжала кольца на голове Корвуса:

– Потому что они были из тех, кто допуссстил кражу глаз. А мы должны вернуть их обратно. Быстрым, злым движением ворон клюнул одно из змеиных колец, которое находилось ближе всего к его клюву. Это заставило змею ослабить давление на голову Корвуса, и она успокаивающе зашипела:

– Мы сс тобой ссделали больше, чем любой другой. Разве мы не знаем имя вора? Король Гонф, обычный землеползучий.

Ворон-тиран поправлял оперение на груди, сердито переминаясь с ноги на ногу:

– Мышиного короля нет уже тысячу сезонов. А у нас есть только рассказы двух молодых ползунов из аббатства Рэдволл. Вороны Виику должны были захватить рассказчика и засветло принести его сюда к нам.

Внутри пещеры было не понять, когда на улице день, а когда ночь. Корвус Скарр и Сикарисс бесстрастно ждали, задумавшись над ещё темной поверхностью озера. Вскоре главарь Виику закричал из маленького прохода между двумя пещерами:

– Харр! Мои птицы принесли вести из аббатства, Корвус Могучий.

Ворон отпрыгнул от края озера:

– Сюда их ко мне!

Эскорт грачей и клушиц превел двух ворон и поставили их перед тираном. Вику занял своё место рядом с Корвусом:

– Могущественный, мои птицы не поймали рассказчика, но они принесли полезную информацию.

– Пуссть за ссебя говорят ссами! – прошипела Сикарисс.

Две вороны, с распростертыми крыльями, пали ниц перед Корвусом. Больший из них заговорил:

– Хакарр! Наш брат захватил одного из молодых аббатства Рэдволл, но был убит каким-то странным зверем и сброшен в яму. Там было очень много жителей Рэдволла, и мы были вынуждены скрываться, а иначе были бы убиты. Но мы слышали их слова, О Могучий.

Корвус Скарр крушил каменный пол своими страшными когтями:

– Расскажите мне то, о чём они говорили».

Две птицы как могли передали решение головоломки, выступая попеременно:

– У рыбин глаза, мудрый узел…

– Мудрой музы сага, король воров…

Они замолчали, не смея поднять головы.

– Вы сслышшали эти сслова?

Виику ответил за своих ворон:

– Если говорят, значит они это слышали.

Корвус опустил голову, позволяя Сикарисс сползти вниз, на сырые мшистые камни:

– Узнай правду ли они говорят.

Змея подползла к голове большего ворона:

– Загляни в мои глаза… ссмотри глубже!

Ворон был вынужден подчиниться. Он завороженно смотрел на черные с золотом глаза рептилии. Голова змеи раскачивалась туда сюда:

– Глубже… Ссмотри глубже! Всё чего нужно боятьсся – это ссмерть… Говори сс Сикариссс!

Ворон попал прямо под змеиное заклинание. Он говорил медленно, зачарованным голосом:

– Мы боялись за свою жизнь… Спрятались в канаве… Мы слышали слова загадки… Я хотел вернуться… Хотел доложить слова главарю Виику.

Раздвоенный змеиный язык мелькнул в сторону другого ворона:

– А этот? Чего хотел он?

Больший ворон машинально ответил:

– Он не хотел возвращаться, но я сказал, что мы должны вернуться.

Змея перестала гипнтизировать большего ворона, обвила шею второго ворона и начала его душить. Корвус повернулся к Виику.

Ворон-лидер прищелкнул клювом:

– Кайях! Есть только одна награда за непослушание!

Меньший ворон взмахнул крыльями, затрепыхался и забулькал. Потом он затих. Сикарисс быстро освободила свою жертву, проскользнула по распростертым крыльям большего ворона и заняла прежнее место на голове тирана. Корвус кивнул Виику и указал на труп:

– Велс его ждёт.

Главарь ворон скинул мертвого в ледяную воду, где ещё скользила монстр-рыба, которая сразу набросилась на труп. Виику подождал пока Корвус закончит просмотр отвратительного зрелища, потом развёл крылья в знак приветствия:

– Ярра! Могущественный, недостойная птица ждёт ваших приказаний.

Ворон и змея, казалось, шепча продолжали беседу. Потом Корвус повернулся к Виику:

– На это раз я пошлю в аббатство Рэдволл мои Огоньки. Они принесут мне, что я хочу. Ты пойдёшь с ними, но при этом будешь оставаться вне аббатства. Всё что от тебя требуется – слушать внимательно.

На улице всё ещё шел дождь, и в задумчивой гуще облаков не было просветов. Тёмный зверь скрывался на холме, снаружи пещеры, наблюдая за всеми входящими и выходящими птицами и рептилиями. Ни одно движение снизу не избегало его жесткого бдительного взгляда. Всякий раз, когда внизу затихало движение, загадочное существо продолжало свои разрушительные работы на лесистом склоне, используя копательные и бурящие устройства. Под его черной шкурой напрягались сухожилия и мышцы, когда он с помощью рычага выворачивал валуны и разрывал корни деревьев. Это была сложная задача для одного существа, но работник трудился упорно. Это может занять сезоны труда, но темный зверь решит свою задачу, потому что, вне зависимости от своей жизни, его подстёгивало стремление к мести!

Глава 6

Странный горный заяц, лэрд Боузи Макскутта Лучник, был под впечатлением от потрясающего разнообразия, которое было подано к послеобеденному чаю в Большом зале. Перезнакомившись практически со всеми, он пожал лапу повара Скарпула.

– О, совсем не нужно было готовить что-то специальное для меня, мой дорогой друг!

Повар весело подмигнул:

– Ну что вы, сэрр. Я ж и не делал ничего, хурр, специального для вас. Это самый обычный наш, значит, послеобеденный чай, вот.

Аббат Глисэм занял своё место за столом.

– Прошу, Боузи, садись и угощайся!

Все в восхищении смотрели на барда-воителя, усердно налегающего на еду и комментирующего с набитым ртом.

– Ммм… а ещё отался ореховый хлеб? И, да-да, вот этот сыр из сельдерея тоже? Клянусь, не пробовал ничего вкуснее, а если ещё мёду добавить… и несколько ломтиков яблока, а ещё листья салата, ммм! Я просто восхищён!

Взяв ломоть орехового хлеба, Боузи сделал себе бутерброд гигантских размеров.

– Мммфф, вот это я понимаю! Не соблаговолите ли вы налить мне чашечку мятного чая, моя дорогая?

Белочка Перрит подала зайцу чай.

– Осторожно, сэр, он горячий. А вот ещё Октябрьский эль и летний сидр, если вам захочется чего-то прохладного.

Горячий чай совершенно не беспокоил Боузи, он выпил чашку единым глотком.

– Вооот, другое дело! А ещё я попробую эля, и, возможно, сидра тоже. Кстати, я думаю, что вы вполне можете нанять меня к себе спасателем вашего аббатства. Как вы думаете, настоятель?

Глисэм нарезал ломтиками лепёшку.

– Я не буду отказываться, мой друг, если вы этого так желаете. Однако, далеко не каждый день вам придётся спасать наших Диббунов от воронья.

Боузи занялся сливовым пирогом.

– Что правда, то правда, но если ваши враги будут знать, что аббатство охраняет лэрд Боузи Макскутта Лучник, то эти плуты побоятся даже близко подходить. Все знают меня как храброго и решительного воина. А для вас я не буду обузой, настоятель. Местечко, чтобы приклонить голову да поесть раз так шесть в день, ну, конечно, не считая закусок и ужина – клан Макскутта известен своей умеренностью и скромностью. Ну, что вы скажете?

Аббат спрятал нос в кубке с ликёром, стараясь не расхохотаться во весь голос. Успокоившись, он повернулся к сестре Фиалке, сидевшей рядом.

– Ммм, звучит достаточно честно. Ваше мнение, сестра?

Весёлая ежиха не замедлила ответить:

– О, нет, не втягивайте меня в это, настоятель. Лучше спросите Скарпула, он отвечает за все наши запасы. Прошу прощения, Лэрд Боузи. Я вижу, что у вас есть чудесный музыкальный инструмент. Возможно, вы сыграете или споёте нам что-нибудь?

Заяц прекратил облизывать пустую миску из-под луговых сливок.

– Почту за честь, мадам. Расступитесь! – прыжком вскочив из-за стола, он достал свой похожий на скрипку инструмент. Держа его за середину, он легонько тронул струны, и полилась приятная, живая музыка. Слова высокогорного языка было сложно понять. Во время пения Боузи пританцовывал, его огромные лапы выписывали замысловатые па. Музыка была настолько яркой, что многие рэдволльцы начали притопывать в такт, особенно Диббуны, которые считали себя гениями танца.

– Дома ль ты, дорогая, ответь?

– В самом деле, отец настоятель, неужели мы должны допускать такое бесчинство во время обеда? Все эти крики, пение и танцы – это слишком недостойно рэдволльцев. К тому же, мы подаём остальным плохой пример.

Глисэм, который всё ещё аплодировал музыке и танцам, покачал головой.

– О нет, брат, это было очень забавно. Я голосую за то, чтобы лэрд Боузи получил работу.

Слабые возражения брата Торилиса утонули в громовом рёве рэдволльцев и писке диббунов. Боузи отложил свой инструмент, положил себе добрую половину всех лепёшек и жадно на них набросился.

– Мммф, гррммф! Большое вам всем спасибо за доверие. Я сделаю всё, чтобы оправдать его! – Длинные уши зайца повернулись к брату Торилису. – А вам, мой друг, я бы посоветовал чаще улыбаться, но следите, чтобы ваше лицо не треснуло пополам и не развалилось!

Брат Торилис гневно сверкал глазами, а Боузи невозмутимо приканчивал то, что осталось от весеннего овощного супа. Он подмигнул Биски и Двинку:

– Совет на будущее, ребята: прежде, чем встать из-за стола, убедитесь, что он чист!

Друзья, разинув рты, следили за зайцем.

Пробконос шепнул Амфри:

– Теперь ты видишь, о чём я тебе говорил? Боузи считает себя знатоком во всём – в еде, драке или пении. Бедный повар Скарпул, вот что я скажу.

Амфри кивнул и тихо пробормотал в ответ:

– Еда шесть раз в день, не считая ужина и закусок… да-да…

Галлуб Крепколап, он же Кротоначальник и смотритель погребов, глава общества кротов аббатства Рэдволл, сел между Биски и Двинком.

– Хурр, рребята, вы уже ррешили свою загадку?

Пробконос легонько кивнул.

– Конечно же, решили и даже без моей помощи, я вам скажу. Ну же, Двинк, расскажи Кротоначальнику Галлубу!

Юный бельчонок объяснил:

– Ну, мы поняли, что последняя строчка звучит как «О, король воров», а дальше всё было легко. Король воров и спрятал эти камушки.

– Хурр, действительно, легко… Галлуб почесал свой бархатный лоб и искоса взглянул на своего товарища. Пробконос метнул в крота возмущённый взгляд.

– Я ничего им не говорил. Пусть выпадут все мои колючки, если я им помог!

Биски шутливо зажал лапой рот.

– Что это за грохот?

Ёж-смотритель быстро оглядел пол позади себя.

– Где, что за грохот?

Двинк, Амфри и Биски подавили смешки.

Кротоначальник протянул Пробконосу кружку с Октябрьским элем.

– Дерржи, дрружище. Я знаю, что ты делал его с особенным старанием, хурр, ты ж всегда так делаешь. – Крот повернулся к молодым рэдволльцам. – А вы теперича послушайте меня. Может статься, это вам пригодится, может и нет, но только я нашёл кое-чего, что может вас заинтерресовать, хурр.

Биски подскочил в нетерпении.

– Что же это? Неужели, очередная загадка?

Боузи оторвался от миски, которую он тщательно вылизывал.

– Загадка? Ммм, я ведь мастер по загадкам. Например, что находится под водой и никогда не бывает мокрым?

Даже Амфри знал ответ:

– Это ж яйцо в утином животе, сэр.

Заяц фыркнул.

– А вы нынче превзошли в уме сами себя, мой дорогой друг. – Он поднялся из-за стола и промокнул свои усы вышитым шёлковым платком. – Пожалуй, мне надо познакомиться поближе с этим чудесным аббатством. Наверное, я начну свой осмотр с кухонь.

Аббат Глисэм поспешно прервал его.

– Кухни? Мой дорогой лэрд, мы можем осмотреть всё аббатство, прежде чем дойдём до кухонь. Позвольте мне быть вашим сопровождающим, и вы найдёте, что Рэдволл – восхитительное место, я уверен в этом!

Пробконос уловил быстрый кивок аббата. Тихонько поднявшись, он присоединился к Глисэму так, что Боузи оказался между ними. Хранитель погребов направил зайца к лестнице.

– Эээ, возможно, вы захотите увидеть спальни?

Сжимая лапу Боузи и даря тому лучезарную улыбку, аббат прервал ежа:

– Замечательная мысль, вам и в самом деле необходимо где-то спать. А теперь скажите мне, вы предпочитаете делить комнату с кем-то или же быть одному?

Боузи попытался вывернуться, попятился, но Пробконос крепко сжал его вторую лапу и уверенно подтолкнул его на лестницу. Лэрд Боузи Макскутта Лучник обнаружил, что он не может самостоятельно двигаться, но всё же он пытался повернуть всё в свою сторону, вопя:

– Да меня совсем не волнует, где я буду спать! Для меня сойдёт совершенно любая кровать! Но я бы с удовольствием осмотрел эти замечательные кухни! И кладовые тоже, настоятель! Вы знаете, нет ничего чудеснее хорошо обставленной кладовой!

Однако аббат вовсе не собирался позволять прожорливому горному зайцу опустошать кухни или кладовые. Поэтому он и Пробконос буквально силой потащили гостя вверх по лестнице.

Биски, Двинк и Амфри ухмылялись, наблюдая, как Боузи уводили осматривать спальные помещения. Сэмолюс сел рядом с ними, мрачно поглядывая по сторонам.

– Ха, этот лопоухий плут почти ничего не оставил от послеобеденного чая. Попомните мои слова, он съест нас с потрохами прежде, чем вы успеете подрасти!

Биски кивнул.

– Вне всякого сомнения, но всё же с ним очень весело. Побудь тут, дядюшка, а я принесу тебе чего-нибудь из кухни.

Старая мышь смахнула со стола крошки.

– Благодарю, я перекушу попозже. – Он подозвал молодёжь поближе к себе и, понизив голос, сказал: – Я нашёл ещё улику, не хотите её увидеть? – Три головы нетерпеливо кивнули. Сэмолюс почесал кончик носа. – Тогда идёмте за мной, друзья.

Сэмолюс постучал в дверь лазарета. Трое юных друзей выглядели смущённо. Двинк до ужаса боялся лазаретов и больниц, его лапы дрожали.

– Ч-что мы тут делаем, со мной всё в порядке! Я не люблю это место!

Сэмолюс собирался ответить, когда дверь отворилась. Мышь стояла перед суровым взглядом брата Торилиса.

– Слушаю. Чем могу вам помочь?

Старая мышь выдавила из себя подобие улыбки.

– Э-э, мы… брат… в общем дело в том… мы… нам… Можно нам забрать сестру Файкарию на некоторое время?

Высокая угрюмая белка мрачно оглядела маленькую компанию.

– Опять для каких-нибудь глупых выходок?

Сэмолюс обезоруживающе развёл лапами.

– О, нет-нет, брат Торилис. Она просто нужна нам ненадолго.

Мрачный смотритель лазарета уставился на Сэмолюса.

– Забрать сестру Файкарию… Забрать? К сожалению, это невозможно, у неё есть важная работа, которую необходимо завершить. Уходите! – Торилис собирался захлопнутьдверь, когда раздался высокий пронзительный голосок.

– Подождите, мне нужна моя трость. Я уже иду!

Мгновением позже перед ними появилась маленькая мышь с совершенно бесполезной тростью в лапах.

Биски протянул ей лапу, повторив общую просьбу:

– Можно мы вас ненадолго заберём, мэм?

Старая сестра Файкария расплылась в улыбке.

– Какой красивый юный мышонок, ну конечно же можно! – Она поглядела на брата Торилиса поверх очков. – Я уверена, что вы обойдётесь некоторое время без меня, брат. Я не задержусь!

Опираясь на лапу Биски, она направилась вдоль по коридору.

– Это здесь, чуть ниже. О, разве это не увлекательно? И не обращайте внимания на Торилиса, он всегда такой!

Комната старой Файкарии находилась над спальнями диббунов. Это была уютная небольшая спаленка. Мышь пригласила всех внутрь.

– Садитесь где заблагорассудится! Я много сезонов делила эту комнатку с мисс Дождинкой. А теперь здесь только я одна. Ммм… её нет уже давно, пятнадцать, а может и двадцать сезонов… кто помнит?..

В оригинале: Pompom rhyme – Prince Of Mousethieves (Pom).

Сэмолюс усадил её в ивовое кресло.

– Сестра, речь идёт о стихотоворении про Корво. Помните, вы мне о нём рассказывали?

Амфри Колючка выглядел совершенно ошеломлённым.

– Корво?

Маленькая старушка Файкария улыбнулась:

– Да, это самое. Ты его тоже знаешь?

Сэмолюс встал перед ней на колени, взял за лапы, чтобы привлечь внимание Файкарии.

– Не знает он! Только ты одна и знаешь эту рифмовку. Можешь ты рассказать её прямо сейчас?

Старушка-мышь уставилась на Сэмолюса, словно видела его впервые.

– Ты уже достаточно стар, не правда ли? – затем она повернулась и взяла лапу Биски. – А ты очень юн и очень симпатичен. Однажды я видела портрет Гонфа, ты очень похож на него. Но ты ведь не Гонф, не так ли?

Мышонок улыбнулся в ответ:

– Нет, сестра, меня зовут Биски. Я бы тоже с удовольствием послушал песню.

Сложив лапы и подняв высоко вверх подбородок, Файкария выглядела так, как будто собиралась декламировать. Но внезапно перешла к объяснениям.

– Мисс Дождинка была очень старой, чтоб вы знали. Она была школьным учителем аббатства. Каждый свой урок, каждую песню, каждый стих, который она узнавала, Дождинка записывала в свои книги.

Двинк нетерпеливо подался вперёд:

– Какие книги, где они?

Файкария снова принялась перебирать кисточки своей шали.

– Увы, они утеряны. Десять, а может, двенадцать сезонов назад стояло очень жаркое лето. Было очень солнечно. Я оставила свои очки на подоконнике днём и ушла вниз пить чай. Брат Торилис сказал, что лучи сфокусировались через очки. Это вызвало пожар. Он был ужасен, но к счастью, мы справились с ним. А что касается записей Дождинки, они все пропали в огне. Но я помню, что было в них записано, в том числе и стих про Корво.

Она замолчала. Казалось, старая мышь уснула. Но внезапно она начала декламировать:

– Ты, Корво, мне расскажи,

Правду долго не держи.

Где теперь четыре глаза,

Разноцветные алмазы?

– Есть к загадке этой ключик,

Ключик есть и у замка.

Ты подумай-ка слегка!

– Ты, Корво, мне расскажи,

На разгадку укажи!

– Не выпускает, но впускает,

Здесь всё с начала начинают,

И вход, и выход тут бывает.

Найдёшь один – трёх не хватает!

– Ты, Корво, всё знаешь сам,

К дальним след ведёт местам!

Файкария замолчала. Сэмолюс знаком показал друзьям молчать, в надежде, что они услышат что-то ещё. Но больше старая мышь ничего не говорила. Некоторое время все сидели в тишине. Наконец Файкария притворно-смущённо взглянула на Биски.

– Вам понравилось стихотворении, о Гонф, Король Воров?

Не исправляя старушку-мышь, Биски пожал ей лапу.

– Очень красиво, и рассказали вы его великолепно, сестра. А теперь обратите внимание на эту парочку. – Биски указал на Двинка и Амфри. – Сейчас они пойдут вниз в кухни и принесут вам что-нибудь вкусненькое. Скажите им, чего бы вам хотелось?

Глаза сестры Файкарии заблестели.

– Ммм, горячего мятного чаю с мёдом, много мёда! И да, у повара всегда есть чудесное миндальное печенье, я бы хотела одно, или два. И пожалуйста, ещё сливовый пирог.

Сэмолюс кивнул Двинку и Амфри.

– Ну что, молодёжь, бегите. А мы с Биски останемся тут. Я возьму пергамент и уголёк. Думаю, она не откажется повторить стишок ещё раз, а я его запишу, ведь так, сестра?

Файкария взглянула на Сэмолюса.

– Я бы поступила точно так на вашем месте. В нашем возрасте это мудро – записать прежде, чем забудешь!

Сэмолюс следил за Биски, пока тот искал письменные принадлежности. Мышонок что-то бормотал, пытаясь сдержать смех.

Старая сестра Файкария ещё раз повторила стихотворение, подкрепляя свои силы горячим мятным чаем, тарелочкой с фирменными миндальными пирожными повара Скарпула и сливовым пирогом. Внимательно следя за каждым её словом, Биски записывал строчки. Двинк слушал, пока его друг читал вслух всё записанное. Юный бельчонок покачивал в такт своим хвостом туда-сюда.

– Звучит как диббунская песенка, похожа на те, что они поют, когда играют.

Амфри согласно кивнул.

– Да, очень похоже на песенку. А может, это и была песенка, а, сестра?

Маленькие очки сестры Файкарии сползли ей на кончик носа; старушка-мышь задремала. Сэмолюс мягко накинул на неё плед.

– Тише, давайте спустимся вниз и ещё раз повнимательнее это прочитаем!

Глава 7

Они вошли в Пещерный Зал, где Сэмолюс чинил сиденье стула. Биски наблюдал как ловко его дядюшка переплетает сухой тростник и откидывает поломанный в сторону.

– Скажи мне, дядюшка, а как ты узнал про тот стих?

Сэмолюс подрЕзал концы тростника своим острым кинжалом:

– О, это было не так трудно, и произошло в общем-то случайно. Когда я читал дневник, Леди Колумбина писала, что в шутку, она часто называла Гонфа Корво. Когда он спросил ее почему, она ничего ему не сказала. Однажды он догадался, что это были первые буквы. Король Воров… Корво! – Сэмолюс осмотрел работу которую он закончил, – Вот, это должно сработать! Иди-ка сюда юный Биски, сделай себя полезным. Видишь, это мягкая моховая подушечка полна пчелиного воска и лаванды. Протри это сиденье хорошенько. Это придаст ему замечательный блеск, сладкий запах и сделает тростник мягким.

Биски послушался, но продолжил задавать вопросы:

– Ты обнаружил что Корво стоит вместо титула Гонфа, а что случилось потом?

Старая мышь осторожно положил острый клинок в ножны:

– Это произошло некоторое время назад, в начале весны. Я был в лазарете, приделывал новую полку для всех этих снадобий и горшков с мазями. Ха, этот Брат Торилис вечно ходит с лицом как у жареной лягушки. Он никогда не сказал мне ни единого слова, и не предложил мне съесть кусочек, или выпить что-нибудь. Ну я и работал, наедине с собой. Немного после я заметил маленькую Сестру Файкарию,которая сидела в углу и подшивала простыни. И догадайся что еще она делала? Она напевала этот стишок пока шила. Повторила она его три или четыре раза. Я никогда не думал об этом, до сегодняшнего утра. Я шел на завтрак, и остановился у гобелена Мартина Воителя, в Большом Зале. Я всегда смотрю Мартину в глаза, ты никогда не замечал ничего странного в них?

Биски оторвался от работы:

– Ага, кажется что они смотрят на прямо на тебя, куда бы ты не пошел.

Сэмолюс подмигнул молодой мыши:

– Да, это так! Хорошо подмечено, юноша, ты наследник Гонфа, сомневаться-то не приходиться. Как бы то ни было, я стоял, смотря на Мартина, а он тоже смотрел на меня, и я подумал: старый, добрый Мартин, он был лучшим другом Гонфа, да, Гонфа… Я собирался сказать Гонфа Короля Воров, когда я неожиданно сказал это слово. Корво! Только не смейся, юноша, но я тебе даю мое слово. Глаза Мартина мигнули, и стишок Сестры Файкарии всплыл у меня в голове. Я знал что те слова значили что-то особенное! Двинк, прочитай-ка это.

Молодая белка взяла пергамент.

– Ты, Корво, мне расскажи,

Правду долго не держи.

Где теперь четыре глаза,

Разноцветные алмазы?

– Есть к загадке этой ключик,

Ключик есть и у замка.

Ты подумай-ка слегка!

– Ты, Корво, мне расскажи,

На разгадку укажи!

– Не выпускает, но впускает,

Здесь всё с начала начинают,

И вход, и выход тут бывает.

Найдёшь один – трёх не хватает!

– Ты, Корво, всё знаешь сам,

К дальним след ведёт местам!

Амфри возликовал:

– Вы слышали это, там говорится что хорошее место чтобы начать, это то, что соединяет то, что вперед и сзади.

Двинк рискнул предположить:

– Середина?

Биски покачал головой:

– Нет, нет, вы смотрите не на ту часть. Начните со строчки где говорится: «Не выпускает, но впускает, здесь всё с начала начинают.»

Двинк нахмурился.

– Но это не имеет никакого смысла, я не знаю ничего что меня не впускает, но может впустить.

Амфри дал ответ довольно неожиданно:

– Хах, это ж дверь, я так думаю.

Сэмолюс поднял брови.

– Ты так думаешь, Амфри, интересно почему?

Неуклюжий ёжик горячо обосновал свой ответ:

– Потому что стих-то, всё про ключи, и это то что нужно чтобы открывать двери.

Сэмолюс уже отгадал загадку, но он хотел чтобы молодежь сама подумала.

– Какой у тебя ответ, Двинк?

Белка сосредоточенно напрягла лицо.

– Э, ээ, я думаю это правильно, в смысле то, что Амфри сказал. И дверь это единственное для чего нужен ключ.

Сэмолюс вздохнул.

– Вы правы, это дверь, но стихи говорят и про другие вещи к которым нужен ключ. Загадка, песня и замок. Так подумайте, что может впустить тебя, и может не выпустить?

Двинк ответил:

– Это дверь, Мистер Сэмолюс?

Старая мышь обратился к Биски.

– Конечно. Можешь сказать почему? Давай, думай!

Биски мог объяснить ответ, и он сделал это:

– Дверь соединяет то, что впереди и сзади. Задняя дверь, передняя дверь. Но нам нужен ключ для двери. Хотя даже тогда мы не найдем Глаза Идола Болотных Огней. В пред-предпоследней строчке говорится: «Найдешь один – трех не хватает». Правильно?

Сэмолюс сел на недавно починенный стул.

– Правильно, но это хоть какое-то начало. Теперь, где можно найти дверные ключи, а?

Как ни странно, первым заговорил Амфри:

– Но в Рэдволле нет никаких ключей, я знаю, потому что я Привратник!

Сэмолюс выглядел ошеломленным.

– Великие Сезоны, юноша, ты прав! За все время в Аббатстве я никогда не видел двери с замочной скважиной и ключ который подошел бы к ней. У нас есть двери которые можно запереть на засов и двери которые можно запереть на задвижку, но я никогда не видел двери в которую можно вставить ключ!

Двинк пожал плечами:

– Ну и какая польза от этой загадки, если мы ищем дверь которая запирается ключом, и во всем нашем замечательном Аббатстве нет ни одной?

У Биски было одно предположение:

– Возможно это дверь от шкафа, или гардероба, или, или чего-то подобного?

Сэмолюс обдумал идею, а потом отбросил и её:

– Нет, я так не думаю, по крайней мере, я никогда не видел запертого шкафа. И гардероба тоже, у большинства из них занавески вместо двери. Кажется мы застряли на этой головоломке, ребята, пока…

Амфри выжидающе уставился на старую мышь.

– Пока что, сэр?

Сэмолюс объяснил:

– Пока мы не спросим про это каждого зверя в Рэдволле. Кто-то обязательно должен знать. Слушайте, вот что мы делаем…

К обеду того же дня аббат Глисэм почувствовал, что его силы на исходе. Точно так же чувствовал себя и Пробконос Колючка и ещё несколько рэдволльцев. Глисэм наблюдал, как лэрд Боузи Макскутта Лучник выскочил из выбранной им комнаты, весело напевая:

– Я скоро вернусь, одно ухо здесь, другое там! У меня не займёт много времени освежиться и переодеться к обеду!

Аббат облегчённо вздохнул и практически сполз вниз по лестнице.

– Уф… слава сезонам, не похоже, что он собрался снова инспектировать кухни или кладовые!

Пробконос сжал сильные лапы.

– Видели бы вы сколько бочек и бочонков он открыл в моих погребах! Нюхал, пробовал! Я скажу вам, настоятель, мне стоило многих трудов удержаться, чтоб не взять мою колотушку и не отправить его в хоро-оший послеобеденный сон!

Командор Роргус покачал головой и хихикнул:

– Акула меня проглоти, но он не может не нравиться! Он очень забавный, да и компанию всегда составит отличную! И это даже несмотря на то, что порой не понимаешь, о чём он говорит.

Аббат печально улыбнулся.

– Полагаю, что ты прав, Ком. У Боузи действительно есть особый шарм. Оу… мои старые косточки вновь меня подводят… прошу, дай мне лапу, а иначе я застряну прямо здесь и пропущу обед.

Взяв аббата под лапы, Командор и Пробконос оттащили его с лестницы. По пути на обед они встретили Сэмолюса, который переглянулся с Глисэмом и что-то прошептал ему на ухо. Аббат понимающе кивнул.

– Разумеется, друг, я разрешаю.

Обед в аббатстве Рэдволл всегда был живым и приятным событием. Перед появлением аббата на своём законном месте во главе стола все собравшиеся слушали знаменитую диббунскую песню в исполнении известной группы ДПС (Диббуны Против Сна). Это была неорганизованная компания малышей, бросающая вызов всем порядкам. Маленькая мышка дирижировала чайной ложкой, пока они пели. Несмотря на отсутствие мелодии, песня исполнялась очень воодушевлённо. Особенно выделялся бас маленького крота:

– Ооо, разве они не великолепны, эти малыши!

Брат Торилис отозвался незамедлительно, в его тоне слышался упрёк:

– Едва ли. И я настоятельно вам рекомендую их не хвалить!

Вместо ответа Боузи начал танцевать вокруг Торилиса, наигрывая на своём инструменте:

– Приятель, послушай моего совета и не дразни бедного брата Торилиса. Он просто не умеет вести себя иначе. Но знаешь, некоторым из этих юных хулиганов просто необходимо присутствие такого брата Торилиса, чтобы держать их в узде.

Боузи притянул к себе тарелку с морковно-луковыми пирожками.

– Мне его просто жаль! Я не могу понять того, кто не знает, что такое улыбка и как её нарисовать на лице! – С этими словами заяц взял пирожок, но Торилис перехватил его лапу, заставив положить еду на место, и отругал Боузи:

– Нельзя ничего трогать, пока аббат не произнесёт молитву.

Уши зайца взвились вверх, он хотел было ответить, но Глисэм начал молитву:

– Хурр, я всего лишь выполнял свои обязанности!

Затем аббат сделал объявление.

– Друзья, все, у кого есть в распоряжении какие-либо ключи, прошу показать их нашему Сэмолюсу Мастеру. Так же, если вы знаете в нашем аббатстве какую-либо дверь, для которой необходим ключ, прошу вас указать Сэмолюсу, Биски. Двинку или нашему привратнику Амфри её местонахождение. И да, разумеется тот, кто укажет дверь или ключ, будет награждён. Благодарю, а теперь прошу – наслаждайтесь обедом!

Сев на своё место, аббат почувствовал прикосновение маленькой лапки. Это был крохотный мышонок.

– Настоятель, можно мы сегодня рано не пойдём спать, а посмотрим на двери и ключи! Ну пожалуйста!

Глисэм наблюдал, как мышонок вскарабкался на подлокотник его кресла.

– Боюсь, что нет, малыш!

Аббат прикрыл глаза, зная, что последует за этим.

– Но почему, настоятель?

– Потому что вам надо ложиться спать.

– Но почему, настоятель?

– Потому что вы пока ещё маленькие, и вам необходим сон.

– Но почему, настоятель?

– Потому что только тогда вы вырастете большими и сильными.

– Но почему, настоятель?

Сестра Фиалка пришла аббату на помощь, взяв малыша в свои лапы. Полненькая весёлая Фиалка прекрасно знала, как обращаться с диббунами, особенно из команды ДПС.

– Великие сезоны, да кому же захочется бродить вокруг аббатства в такой темноте всю ночь? Разве не слышишь, как колотит по нашим подоконникам дождь? На лестницах и в коридорах ночью всегда холодно, там сквозняки. Вот я, например, знаю, где я скоро буду – в своей тёплой и мягкой кроватке. Завтра будет много времени на то, чтобы ходить и искать, вот увидишь!

Всё время, пока она говорила, Фиалка гладила мышонка по голове, и он быстро заснул. Бережно неся малыша, она направилась в спальни.

Боузи поинтересовался у аббата:

– А что это будет за награда, настоятель?

Роргус подтолкнул его локтем:

– Потише, приятель, а то разбудишь малыша!

Аббат ответил заговорщическим шёпотом:

– Специальный фруктовый торт аббатства Рэдволл, который приготовит Скарпул.

Восхищённый шепоток пробежал по Большому Залу. Фруктовый торт Скарпула был легендарным лакомством.

На протяжении всего обеда говорили только о том, где могут быть найдены загадочные объекты. Похоже, каждый имел свою версию об их местонахождении.

– Хурр, они должно быть под землёй, закопаны где-то, хурр!

– А я думаю, ключ где-то наверху, может даже на чердаке!

– Чепуха! Там никто не бывал вот уже двадцать сезонов!

– Ну так тем более, ключ может быть спрятан там!

– Может и не спрятан! Может, там находится дверь с замком!

– Хурр, и ключ, точно подходящий к этому замочку, да!

Амфри Колючка повернулся к Двинку:

– Я думаю, что этот ключ может быть у меня в сторожке. Но лучше начнём искать завтра. Сегодня слишком сильный дождь. А в спальнях есть свободное местечко, приятель?

Юный бельчонок кивнул:

– Да, есть одна или две. Но разве сторожка может остаться без присмотра, Амфри?

Гигантский ёж фыркнул:

– Ха, да там уже давно никто не появлялся. Дождь идёт уже три дня, а там всё равно тишина.

Аббат Глисэм зевнул.

– О-ох, мои глаза закрываются сами собой.

Лэрд Боузи взял в лапы свою скрипку.

– Это всё из-за погоды. Завтрашний лучик солнца снова вдохнёт в нас жизнь.

Пробконос и Кротоначальник Галлуб повели диббунов в спальни. Даже шумная команда ДПС не жаловалась. Казалось, большинство рэдволльцев чувствовали себя уставшими и вялыми. Боузи заиграл красивую, медленную мелодию, которая навевала усталость и тишину. Один за другим все расходились спать, пока в Зале не остались только горный заяц и Сэмолюс Мастер, составившие друг другу компанию среди причудливых теней, отбрасываемых свечами и фонарями.

Старая мышь поднялась со своего мягкого кресла.

– О, Великие сезоны, ты слышишь этот дождь? Ощущение, что он не кончится никогда.

Боузи продолжал играть с полуприкрытыми глазами.

– Кончится, когда будет нужно, друг, моментом раньше, моментом позже… я так считаю.

Снаружи, в дождливой облачной ночи, пересекая промокшие лужайки, поникшие нарциссы и поздние подснежники, пронёсся одиночный бледный огонёк. Скоро за ним последовал и второй. Они проскользнули сквозь решётку главных ворот. С едва уловимым скрипом ворота слегка приоткрылись. Этого было достаточно. Возле самой земли и чуть выше мерцали мрачные огоньки, не гаснувшие под дождём. Огни прибыли в аббатство Рэдволл…

Глава 8

Если бы (жаль, сезоны не позволяют) существовало соревнование на обладателя самого громкого храпа во всей Стране Цветущих Мхов, Амфри Колючка был бы постоянным победителем. С самого юного возраста он был известен своим знаменитым храпом. Благодаря мудрости аббата Глисэма юный Амфри был отправлен в сторожку при первой же возможности. Только в летние ночи, когда лёгкий бриз дул с запада, храп Амфри был слегка уловим в аббатстве. Этой ночью в спальнях звуки дождевых капель, барабанящих по закрытым ставням были практически не слышны. Амфри храпел.

Этими звуками были разбужены все обитатели аббатства, включая диббунов. Маленький мышонок посмотрел на привратника:

– Великие Сезоны, думаю надо, чтобы кто-то установил его… ой, остановил!

Но даже закиданный подушками, Амфри преспокойно продолжал громко и звучно храпеть.

Дверь спальни открылась, в проёме показалась подтянутая фигура брата Торилиса с фонарём в лапе.

– Что за ужасный шум?

Кротёныш Дагри указал копательным коготком на виновника:

– Это он, сэрр, он хр-рапит! А больше ничего и не случилось, вот!

Брат Торилис имел большой опыт в работе с храпом, особенно с храпящими ежами. Вынув небольшой кувшинчик с сиропом шиповника из своей сумки, он налил немного на задние лапы спящего Амфри, потом два раза слегка уколол живот ежа тоненькой рябиновой веточкой. Амфри немедленно свернулся в клубок, как делают все ежи. Мгновением позже он спал тихо и беззвучно.

Дагри забавно наморщил носик:

– Что вы с ним сделали, сэрр?

Смотритель лазарета спокойно объяснил:

– Смазал его задние лапы сладким сиропом и заставил его свернуться в клубок. Сегодня ночью он не будет храпеть, он будет занят своими сладкими лапами. А теперь быстро спать и больше ни звука!

Вскоре после ухода Торилиса все обитатели спален снова мирно заснули. Все, кроме двух диббунов…

Фарфф, маленькая белочка, наблюдала, как такой же крохотный мышонок пробирается к двери. Она предостерегающе подняла лапу и зашептала:

– Вернись в кровать, а то брат Торилис тебе хвост откусит!

Но мышонка не так-то легко было запугать.

– Я хочу найти ключик и выиграть большой-большой пирог!

Фарфф молнией соскользнула с кровати.

– Я пойду с тобой! Фарфф любит пироги!

Обнаружив, что сторожка пуста, группа Огней пересекла лужайку в направлении главного входа. Два бледных огонька приземлились на простенькую защёлку, сдвинув её вниз. Остальные терпеливо ждали, пока дверь не приоткрылась. Бесшумно, как лёгкий бриз, они пробрались внутрь.

Сэмолюс и лэрд Боузи всё ещё сидели за столом в Большом Зале. Здесь было тихо и мирно, в приглушённом свете виднелись причудливые тени. Оба друга уже засыпали, их головы склонялись всё ниже и ниже, лапы слабо сжимали кубки с Октябрьским элем.

Сэмолюс почувствовал сквозняк, идущий снаружи. Он поёжился и нахмурился:

– Брр, чувствуешь? Видимо, кто-то опять не закрыл дверь. Эта молодёжь… как будто в поле родились!

Боузи наблюдал, как Сэмолюс зашаркал лапами по каменному полу.

– А я не боюсь сквозняков. Если бы ты побывал в горах, тогда бы ты узнал, что такое настоящий холод, дружище!

Сэмолюс захлопнул дверь, постучал по ней, убедившись, что она плотно закрыта.

– Может ты и с гор, но я-то из Страны Цветущих Мхов. Мы очень ценим тепло и комфорт, приятель.

Боузи осушил свой кубок.

– Замечательно! А теперь я пойду спать, как вон тот юный хулиган, вон в углу.

Сэмолюс остановился, наполовину пройдя Зал:

– Что за хулиган? Где?

Боузи указал смычком, который только что подобрал.

– Я подумал, что там был кто-то со свечой, он шёл вверх по лестнице секунду назад. Не знаю, кто это был, я лишь заметил свет свечи. Ну вот, смотри, опять идёт!

Теперь и Сэмолюс различил бледноватый свет.

– Это должно быть какой-нибудь диббун ищет ключ! Но как может диббун держать горящую свечу? Им не разрешается брать ничего, что может быть опасно. Надо поймать этого негодника! – Он понёсся вверх по лестнице, сзади плёлся горный заяц.

– Да не волнуйся ты так, не причинят они вреда свечой каменному зданию!

Дальнейшие препирательства были прерваны пронзительным криком из верхнего коридора:

– ЙИИИИИИК!!! Меня поймал огонь!!! Аааааааууу!!!

Боузи обогнал Сэмолюса, несясь вверх сразу через три ступеньки. Повсюду начали открываться двери, ночная тишина была разорвана криками.

– Что там происходит?

– Кто так громко вопит?

– Огни? В аббатстве пожар?

Боузи заметил мышонка, который висел в воздухе на небольшом расстоянии от пола. В два скачка добравшись до него, заяц сгрёб кричащего диббуна в охапку. При этом Боузи, казалось, несколько раз подпрыгнул. Сестра Фиалка в ночном халате, шлёпая тапочками, рванулась к окну, вопя:

– Ууууу!!! Оно пытается утащить маленькую Фарфф!!! Помогите!!!

Малышка белочка висела в воздухе, поддерживаемая двумя огоньками. Они трепетали вокруг, как будто пытаясь открыть деревянные ставни. Боузи, двигаясь быстрее, чем все остальные, оттолкнул сестру Фиалку и быстро прикрутил на смычок скрипки металлический наконечник. Ставень открылся, в коридор хлынул ливень. Огни были уже на полпути к окну, по-прежнему держа Фарфф, когда Боузи метнул металлическую стрелу. Раздалось резкое карканье, похожее на мучительный стон. Один из Огней отпустил диббуна. Второй же, не в силах удерживать ношу один, тоже отпустил её. Фарфф шлёпнулась на подоконник открытого окна. Подавшись вперёд, Боузи схватил её за хвост и ночную рубашку и втянул белочку внутрь. Они оба упали на пол, а в это время ещё несколько огоньков вылетели из окна в затянутую дождём темноту ночи. Тяжело дыша, в коридоре появился Сэмолюс. Уставившись в темноту, он протёр глаза от дождевой воды.

– Во имя Цветущих Мхов! Вон все эти огоньки, собрались вокруг одного, как будто он не может больше лететь!

Боузи передал Фарфф аббату Глисэму, который только появился на месте происшествия.

– Конечно, у него будут проблемы с полётом, я вам скажу. Это были сильные большие птицы, больше, чем вороны! Я должен побывать за воротами, одного из них я подбил, я это точно знаю!

Командор Роргус и Пробконос вбежали следом за аббатом. Глава выдр держал в лапах длинный дротик.

– Остальные удрали через главный вход, настоятель. Они были намного быстрее нас – пересекли лужайки и прямо через большие западные ворота, который кстати, были открыты.

Юная белочка Перрит подала голос из дальнего конца коридора.

– Здесь мышонок, к счастью, он не пострадал. Йиик! А это что за штука? Кто-нибудь, принесите фонарь!

После того, как Боузи спас мышонка и ринулся на помощь к Фарфф, Перрит подхватила малыша и отошла с ним к противоположной стене, крепко прижимая мышонка к себе. Рядом с ними было нечто, что извивалось и пыталось добраться до лестницы. Брат Торилис поспешил туда, держа фонарь. Встав между Перрит и непонятным существом, он шагнул вперёд, высоко подняв лампу. Перед ними оказалась змеевидная рептилия, тёмно-коричневая, с тёмными полосами. Она больше походила на ящерицу, чем на змею. Спасая малышей, Боузи несколько раз прыгнул на неё. Рептилия была смертельно ранена, но всё ещё опасна. Она пыталась собраться в кольца и атаковать Торилиса.

– Не двигайтесь, стойте очень тихо!

Шмяк! Командор прикончил рептилию мощным ударом дротика. Она поникла и распласталась как мокрая верёвка. Глава выдр, морщась от отвращения, подцепил рептилию концом дротика.

– Медяница? Потопи меня шторм, я не видел такую уже долгие сезоны. А эта уже взрослая. Посмотрите на её голову, она светится, как хороший фонарь!

Боузи наклонился, осматривая голову ящерицы.

– А и правда! Никогда прежде ничего подобного не видел!

Пробконос, стоявший за зайцем, подал голос.

– Твоя задняя лапа тоже светится, Боузи. Что-нибудь ощущаешь? Горячо?

Горный заяц фыркнул.

– Ничего я не ощущаю. Должно быть я испачкал лапу, когда танцевал джигу на черепе этой змеюки. Надеюсь, это не ядовито? – добавил он, обращаясь к брату Торилису.

Торилис внимательно изучил свечение на лапе Боузи.

– Будет ядовито, если только ты оближешь лапу. Это называется фосфорным свечением, скорее всего, какая-то смесь природных компонентов. Если ты пойдёшь со мной в лазарет, я смогу смыть это с твоей лапой.

Как будто боясь идти нормально, Боузи заковылял за Торилисом, благодаря его и одновременно извиняясь:

– Мне очень жаль, что я дразнил тебя, приятель! Ты очень хороший зверь, и очень учёный. Слушай, если кто-нибудь вздумает дразнить или обзывать тебя, то будет отвечать перед лэрдом Боузи Макскуттой Лучником! Попомни мои слова!

Когда всеобщее оживление утихло, аббат Глисэм пригласил всех в Пещерный Зал.

– Думаю, что лучше всем провести остаток ночи здесь. Биски, Двинк, пожалуйста, проследите, чтобы всем хватило подушек и одеял. Сестра Фиалка, разожгите, пожалуйста, огонь в камине. Сэмолюс, я бы хотел, чтобы все двери и окна были как следует закрыты. Командор, возьми Пробконоса, Кротоначальника Галлуба и ещё нескольких кротов. Необходимо тщательно обыскать аббатство, чтобы убедиться, что здесь не осталось чужаков – в здании или снаружи. Зал могут покидать только повар Скарпул и его помощники. А теперь постарайтесь заснуть. Спасибо!

Рэдволльцы начали занимать все пригодные для лежания места. Прежде, чем уйти с поисковым отрядом, Пробконос поинтересовался:

– А кто-нибудь видел моего внука, Амфри?

Ему ответил нагруженный подушками Двинк.

– Амфри? Ха, он свернулся клубком в спальне и до сих пор облизывает сироп шиповника со своих лап, сэр.

Хранитель погребов угрюмо кивнул.

– Спасибо, юноша. Когда проснётся, будь добр, скажи ему, что я жду его в погребе. Я хочу поговорить с этим «привратником», который оставляет главные ворота открытыми на ночь!

В Пещерном Зале царило приподнятое настроение, до сна было далеко. Аббат Глисэм устроился в уголке, не желая веселья. Он здраво рассудил, что это поможет преодолеть все страхи перед странными огнями, нападающими на аббатство. Сестра Фиалка негромко запела, а банда ДПС (Диббуны Против Сна – прим. перев.) опять начала хвастаться своими танцевальными умениями. Слова в песне повторялись. У Фиалки был хороший голос, вскоре к нему присоединились голоса других обитателей аббатства. Никто из старших рэдволльцев не мешал танцу – это была привилегия малышей. Диббуны очень любят соревноваться. Да и танец был не для слабых духом. Прыжки, повороты, кувырки и сальто и специальное топанье лапами исполнялись очень энергично. Два крота с флейтой и барабаном аккомпанировале сестре Фиалке и остальным певцам.

– Местечко – загляденье, но тут никого нет, так Пробочник?

Огромный ёж кивнул и направился к выходу.

– Ты прав, Боузи, давай лучше обыщем сад. А пруд оставим Командору и Галлубу.

Прожорливый заяц охотно пошёл следом.

– А там в саду много фруктов, а?

Пробконос вылил воду из своей насадки, отчего та переместилась на его левый глаз.

– Забудь о фруктах, приятель, мы ищем только чужаков.

Боузи ухмыльнулся.

– Интересный трюк с этой твоей насадкой. А меня научишь?

Пробконос пошарил в карманах.

– Конечно, научу, только найду свой большой нож, отрежу твой нос и вырежу тебе новый. Эй, куда ты понёсся? Вернись, приятель!

Высоко на колокольне за ищущими следили два блестящих тёмных глаза. Это был один из Огней, который решил не возращаться в пещеру без живого пленника.

Глава 9

Дождь прекратился за час до восхода солнца, делая рассвет прекрасным в своём спокойствие. Солнечный свет залил небо и розовые и жемчужно-серые слои облаков, плывущие по нему. Повсюду растения потянулись своими листьями и цветами к теплу, а птицы завели свои трели. Пять воронов, усталых и оборванных, приземлились в ветвях берёзы, рядом со входом в пещеру. Виику, вожак чёрных воронов, смерил их острым, наблюдательным взглядом. Он подобострастно склонился перед воронами:

– Кхарр, господа, Гибельный Огонь ждёт вас!

Корвус Скарр не желал встречать своих братьев в удушливой атмосфере пещеры, наполненной жёлтым туманом. Ворон расхаживал по берегу подземного озера, Сикарисс сидела у него на голове. Он смотрел на четырёх своих братьев стоящих перед ним и на пятого, которого они держали. Все они были большими птицами, но всё же не такими высокими и могучими, как Корвус, глава племени. Они положили потерпевшего около озера, и Корвус отчётливо увидел тонкую металлическую стрелу, торчащую из его левого крыла:

– Гаррах, кто сделал это с тобой, Мюриг?

Ворону удалось поднять голову:

– Йяярк! Это длинноногий землеползучий из аббатства. Он меня тяжело ранил этой железкой.

Змея взвилась на голове у Корвуса и встала, как венец. Медленно покачиваясь, Сикарисс прошипела:

– Вы не Огни, а воробьи! Где вашшш пленник?

Франг, старший из братьев, прищелкнув клювом, отмахнулся от змеи:

– Кхачч! Нам повезло, что мы вернулись живыми из Рэдволла. Землеползучие из аббатства– ожесточенные бойцы. Они яростно защищают своих птенцов. Посмотри, что они сделали с Мюригом.

Змея сползла с головы Корвуса, чтобы взглянуть в глаза Франгу. Она холодно посмотрела на него:

– Дураки! Вы не смогли утащщить ни одного зземлеполззучего?

Франг, который был начальником миссии, не испугался змеи. Он презрительно посмотрел на неё:

– Йяррк! Твои змеиные Огни, не сделали ничего, чтоб помочь нам. Они приползут сюда к вечеру, медленные, бесполезные черви!

Сикарисс взвилась на дыбы, как будто готовясь атаковать ворона. Франг принял воинственную стойку, шевеля когтями. Корвус Скарр просунул между ними свои крылья:

– Раккчак, вражда между собой делу не поможет. Шестеро отправилось в аббатство, а вернулось пятеро. Где наш брат Тарул?

Мюриг, раненый ворон, попытался подняться, но неуклюже плюхнулся обратно опустив голову, глаза его помутнели:

– Кахх! Тарул остался…

Это были его последние слова. Падая, Мюриг приземлился на металлическое остриё. Из его клюва вырвался предсмертный хрип. Ворон был мёртв.

Корвус поспешил к нему, подтолкнул ворона своим сильным клювом:

– Гарахх! А что Тарул, где же он? Говори!

Сикарисс начала завиваться вокруг головы тирана птицы, шипя:

– Мюриг больше ничего не сскажет… Он должен говорить сс Велссом. Велсс ждёт всстречи сс ним.

Корвус Скарр сбросил змею с головы злым рывком и начал пронзительно ругаться:

– Харракач! Нет, брат Скарра не будет съеден этим чудовищем. Мы будем кормить Велса твоими медленными червями, когда они вернутся! Я сказал своё слово!

Сложив крылья и выпятив грудь, тиран уселся на свой насест над озером.

Сикарисс последовала за ним, успокаивая своего хозяина, и заскользила к короне на своё место:

– Сслово твоё – закон. Вссё, что говорит Корвусс Сскарр вссегда должно исполнятьсся!

Корвус перевёл взгляд на Франга:

– Йярр! Что произошло с Тарулом?

Франг объяснил:

– Харрах! Тарул прячется в аббатстве. Он хочет выполнить нашу задачу.

Чистя перья, ворон сказал Сикарисс:

– Крахх! Видишь, мои Огни хорошо выполняют мои приказания, это радует. Когда будешь говорить с Велсом, спроси о приметах.

Корвус Скарр, возможно, считал абсолютным властителем зловещего царства себя, но им была змея, которая диктовала тирану всю его политику. Сикарисс была хозяйкой положения, потому что пользовалась тем, что Скарр был тщеславен, жаден и, прежде всего очень суеверен. Оставаясь вне досягаемости сома, Сикарисс нависает над озером, делая вид, что разговаривает с чудовищем. Рыба выплывала из глубины, потому что всякий раз появление Сикарисс означало время кормления. Зрителям видно, как Велсс постоянно открывает и закрывает широкий, уродливый рот. Корвус верил, что это дух в его подземном царстве и, что он говорит с ним через Сикарисс. По правде говоря, ворон боялся Велсса. Живой или мёртвый попавший в озеро будет съеден самым отвратительным образом.

Корвус закрыл глаза, собираясь вздремнуть, пока Сикарисс общается с гигантской рыбой. Змея знала о страхе ворона, своими кольцами она чувствовала напряжение, которое сквозило в роскошном оперении. Соответственно, и свою беседу она продолжала до тех пор, пока не услышала нетерпеливый голос:

– Крааа! Что он говорит? Отвечай мне!

Сикарисс всегда рассказывала всё, что «услышала», зная, что Корвус считает, будто эту информацию ей сообщил Велсс. Если бы змея почувствовала хоть тень недоверия со стороны Корвуса, она бы напомнила о предупреждениях, смертельных угрозах и предсказаниях судьбы. Сикарисс обвила голову ворона, показывая, что она готова поделиться мудростью Велсса. Вернувшись на своё законное место, Корвус избавился от лишних ушей, приказав всем удалиться. Он внимательно прислушивался к тихому шёпоту змеи. Несколько оставшихся воронов ждали в дальнем, мрачном и холодном углу пещеры. Сидя на уступе, они наблюдали за странной парой, время от времени нетерпеливо каркая и шипя. В какие-то моменты их головы сближались, как будто они о чём-то сговаривались.

Прошло довольно много времени, прежде чем беседа Корвуса и змеи завершилась. Скарр просигналил Виику, главарю чёрных ворон. Тот быстро приблизился по каменному полу и быстро поклонился. Виику выслушал данные ему инструкции, затем полетел в туманную атмосферу главной пещеры, собираясь сделать объявление.

Снаружи светило солнце, и дневные тени начали удлинняться, когда в пещеру вернулись три медяницы. Их провели в большую пещеру в сопровождении ворон и галок. Три рептилии расположились на краю кипящего озера. Окружённые стражами, они чувствовали, что над ними нависли неприятности. Раздался барабанный бой. Но они не двигались с места, словно осознавая, что им не избежать нависшей над ними расправы.

Барабанный бой усиливался, раздаваясь под самыми сводами огромной пещеры, эхо многократно усиливало его. Все птицы и рептилии собрались вокруг кипящего едкого озера, болтая, шипя и каркая.

– Вахарр! Приветствуйте могущественного Корвуса Скарра и его корону Сикарисс!!!

Барабаны смолкли, и все разговоры мгновенно утихли. Птицы и змеи застыли, безмолвно вглядываясь в туман, клубившийся над озером.

БУМММ!!!

Как только затихло эхо от единственного удара барабана, появились огромный ворон и змея. Они, казалось, скользили в тумане, словно древние божества.

Обитатели пещеры взорвались криками:

– Ракка-ка, Скарр! Ракка-ка, Скарр! Сикарисс! Ракка-ка!

Виику приземлился на площадку, где его было хорошо видно и слышно.

– Один из наших Огней был убит землеползучими из краснокаменного дома… – Протяжный стон волной прокатился по слушателям. – Великий Правитель Гибельных Огней, могущественный Корвус Скарр повелел зажечь новое пламя в эту ночь. – Виику поднял клюв к необъятному высокому потолку. – Отправляйся к Хозяину и получи Знак Огня!

Молодой ворон, быстроглазый и быстрокрылый вынырнул из мрачного угла и приземлился на центральном острове перед Корвусом Скарром. В статуе Идола было небольшое углубление, из него исходил непонятный свет, который испускала находящаяся там жидкость. Сикарисс прошептала юному ворону инструкции. Высоко подняв правое крыло, он окунул его в это углубление и держал его там, пока змея читала заклинание:

– Харрак! Всегда было семь Воронов-Огней! Теперь ты один из нас! Загляни в глаза Сикарисс!

Змея приблизилась, подобно молнии обвившись вокруг шеи новопосвящённого и уставившись ему в глаза. Она глядела на ворона, пока тот не начал оседать на пол. Корвус склонил голову, позволяя змее занять своё место, потом снова заговорил.

– Ярракках! Будешь ли ты жить ради Гибельных Огней? Умрёшь ли ты за них? Погибнешь ли ты по воле Огней?

Глаза ворона были прикованы к статуе Идола. Он бесстрастно ответил:

– Я живу, умру и буду убит ради Огней!

Теперь Корвус обратил своё внимание на медяниц, окружённых стражей. Голос тирана был яростным:

– Як-карра! Эти червяки оставили одного из моих Огней умирать в краснокаменном доме. Они ослушались своего Хозяина. Один из них должен встретиться с Велссом. Выбор за тобой, брат!

Новый Огонь пролетел над шипящими медяницами, лежащими на краю озера, и схватил одну из них за голову своими крепкими когтями. Сила жертвы была несопоставима с силой ворона. Рептилия бессильно висела в когтях ворона, направлявшегося в малую пещеру под восхищённые крики и шипение аудитории. Две оставшиеся медяницы отчаянно извивались, пытаясь ускользнуть, пока Виику не щёлкнул клювом на стражников.

– Хикка-ха! В озеро их!

Угольно-чёрные птицы мигом расправились с несчастными рептилиями. Надо сказать, что между рептилиями и птицами никогда не наблюдалось особой любви. Птицы вообще считали червяков низшей кастой. Сикарисс наблюдала, как две медяницы извивались в агонии, когда тонули в кипящей воде. Она выразила своё неодобрение, глядя вниз со своего «трона»:

– Не было никакой нужды убивать этих ползунов! Одного было бы доссстаточно! Мы потеряли сссразу трёх Огней!

Но Корвус не испытывал ни тени раскаяния, скорее наоборот: так он утверждал свою власть.

– Хакка! Кому нужны червяки? Если мы хотим вернуть времена былого величия, глаза Идола должны быть возвращены Огням! Не ты ли сама говорила это много раз?

– Мы не ссможем одолеть ссущессств из красснокаменного дома в битве, они защищены ссвоей крепосстью. Здессь недосстаточно хитрости и уловок, здессь необходим ссстрах. Если вселить сстрах, за ним обязательно посследует поражение. Сстрах – это самое мощное оружие из вссех ссуществующих!

Сикарисс попыталась повлиять на главаря Гибельных Огней.

– У меня есссть много змей, медяниц, травяных змей и таких, как я… Змеи – это ссамо воплощение ссстраха, ваше Вссемогущщество!

Корвус грубо сбросил Сикарисс с её насеста на землю.

– Яаааарк!!! Только моим воронам я могу доверять, и только они смогут вернуть Глаза Идола. Никаких больше рептилий, жаб, ящериц и змей… – Он замолчал, но вскоре заговорил вновь, словно в голову ему пришла очень хорошая мысль. – Разве что кроме одной конкретной змеи…

Полагая, что Корвус говорит о ней, Сикарисс одобрительно зашипела:

– Твоё ссслово – закон для меня, Вссемогущий! Ты не пожалеешь, что выбрал Ссикарисс!

Гигантский ворон резко щёлкнул клювом, давая понять, что говорил совсем о другом.

– Каччах! Кому нужна ты? Я говорил про Балисса!

Сикарисс свернулась кольцами от ужаса перед жутким именем.

– Балисс? Что ты ххочешь от этого монссстра?

Глаза ворона дико блеснули во тьме.

– Хааарк! Кто ещё нагонит страха на краснокаменный дом как не Злобный Балисс? Иди и приведи его сюда!

Снаружи день клонился к концу. Недалеко от входа в пещеры, с удобного наблюдательнго пункта на поросшей лесом стороне холма сидело тёмное существо, наблюдавшее на происходящим внизу.

Сорока Грив и её друг Инчиг летели медленно над самой землёй. Они следовали за тремя медлительными рептилиями – двумя травяными змеями и толстой жабой. Грив слышала среди птиц и рептилий все сплетни, касающиеся прошедшей миссии Огней, а Инчиг ничего не слышал. Они приземлились на стороне холма, свободной от деревьев, поджидая рептилий. Инчиг был полон любопытства.

– Ааакх! Зачем мы летим в этот старый карьер?

Грив выдержала паузу.

– Нет, это они собираются увидеться с Балиссом Убийцей. А мы лишь должны проследить, чтобы они выполнили приказ.

Инчиг, казалось, попытался слиться с травой.

– Балисс? Яр-рак, я не приближусь к этому монстру!

Грив отодвинулась, давая рептилиям проползти вперёд.

– Гаррах! Мы и не собираемся, всё, что нужно нам – это лишь смотреть. Иначе я предпочла бы полететь на юг. Говорят, что Балисс очень старый, слепой, но всё же это самая опасная гадюка среди всех существующих. Я слышала Сикарисс, она говорила, что кровь великого Асмодеуса течёт в его жилах.

Инчиг вздрогнул от ужаса.

– Кхарр! Кто же осмелится говорить с такой могучей змеёй?

Грив проглотила ещё одного муравья, кивнув вслед рептилиям.

– Полагаю, эти травяные змеи. – Она хитро хихикнула. – А жаба – это не что иное, как вкусное предложение…

Глава 10

Маленькая ежиха Фринтл уже вышмыгнула из Пещерного Зала. Она была готова выскочить из главной двери, когда Командор Роргус, возвращаясь из сада, поймал ее. Он отослал юную ежиху назад в Пещерный Зала, где ей нужно было подождать с остальными, пока не прозвонит колокол на завтрак. Фринтл вернулась, но только после того, как она пошепталась с несколькими помощниками с кухни.

Двинк поднял себя с мшистой ниши, который он и Биски заняли на ночь. Он зевнул, оглядывая Диббунов и молодежь, большинство из которых все еще спали в теплой тишине. Фринтл хихикала, пробираясь во временную спальню.

Услышав голос Двинка, она вздрогнула:

– Где это ты была, юная мисс?

Поднимая свою одеяло, Фринтл начала сворачивать его:

– А, я просто вышла наружу чтобы прогуляться, сегодня прекрасное утро, приятное такое, и светлое.

Вошел Амфри Колючка, протирая глаза он сонно улыбнулся ежихе:

– Добр'утро, Фринтл.

Она чопорно поджала губы:

– Ну, для тебя оно не доброе. Мастер Колючка, отец Аббат хочет вас видеть, и не после завтрака, а как только вы проснулись и встали. Так мне только что сказала Сестра Фиалка!

Амфри сел, обхватив голову обеими лапами:

– Иглы и Иголки, наверно это за то самое!

Биски спрыгнул с ниши, стаскивая Двинка за собой:

– Не волнуйся, друг, мы пойдем вместе с тобой, и замолвим за тебя словечко, если получится.

Аббат Глисэм решил увидеться с Амфри в саду. Восхитительное весеннее утро и яркие, цветущие деревья мало помогали развеять его тревогу. Глисэм повернулся к группе старших, присоединившихся к нему, грустно покачивая головой:

– О-хо-хо, как я ненавижу судить других, особенно молодежь. Мне это совсем не нравится.

Дедушка Амфри, Пробконос Колючка, сел на перевернутую тачку :

– Вы слишком мягкосердечны, Настоятель, лучше оставьте это мне. Я хотел повидать юного негодяя внизу, в моих погребах еще раньше, но малышка Фринтл сказала что он еще спал-посыпал. В общем, если вы разрешите, то я перекинусь с ним парой строгих словечек.

Глисэм благодарно улыбнулся:

– Спасибо вам, сэр, я очень признателен.

Брат Торилис фыркнул, издавая неодобрительный звук.

– Хмпф!

Лэрд Боузи, который также там присутствовал, протянул ему безупречно чистый, без единого пятнышка, душистый платок:

– Вот мой друг, держите, вы кажется поймали насморк, – он посмотрел как Торилис сухо удалился, затем подмигнул Глисэму, – Ой, это я что-то не то сказал?

В сад тяжелой походкой зашел Амфри, с Биски и Двинком по бокам. Он поклонился Аббату, указавшему на Пробконоса:

– Я думаю что твой дедушка хочет услышать что у тебя есть в своё оправдание, юноша.

Пробконос пристально посмотрел на Амфри:

– Ну?

Двинк немедленно высказался:

– Это была моя вина, прошлой ночью я сказал что он мог остаться спать в нашей спальне, потому что погода была плохая. До этой Сторожки так долго идти, со всем этим ветром, и дождем… и всем этим… – его голос угас, но Биски вмешался:

– Я тоже сказал ему остаться внутри, сэр, он ведь мог простудиться или получить насморк, вот видите.

Пробконос переводил пристальный взгляд с одного на другого.

-Я не стану повторять вам обоим дважды. Итак, юный Амфри, главные ворота вчера вечером были неосторожно оставлены открытыми, и оправдания у вас нет, так?

Амфри пробормотал, теребя свои лапы:

-Ворота были закрыты и заперты, когда я оставил их, сэр.

Сэмолус добавил:

-Он говорит правду. Должно быть их отворили злоумышленники.

Амфри взял себя в лапы. Встав в полный рост, он ясно и громко вслух произнёс:

-Возможно было и так, но это не оправдание. Ведь охранять те ворота в качестве привратника моя обязанность. А я этого не выполнил.

Я хотел бы попросить Вас принять мои извинения, сэр.

Кротоначальник одобрительно кивнул:

-Хурр, хорошо сказано, хрр, достаточно чтобы осознать ошибку. Так ведь, Пробконос?

Тот, к кому обращались, погладил свой подбородок.

-Хорошо сказано и достаточно правильно, но мы должны покончить с этим таким образом… Это мое мнение… Я считаю мы должны сократить обязанности Амфри

как привратника. А как наказание он должен вычистить подвалы, сверху до низу. Навести порядок так, чтобы нигде не было пыли и паутины.

Весь запас должен быть заново сложен. Каждая бочка, да даже самый маленький бочонок должны выглядеть опрятно. Двинк и Биски, вы

согласны что Амфри должен выполнить то, что должнен?

Оба юноши внимательно слушали.

-Да, сэр, и мы тоже сможем!

Колючка мрачно кивнул, потирая свой нос.

-Тогда вы можете помочь Амфри справиться с этой задачей.

Аббат Глисэм вздохнул от облегчения.

Аббат Глисэм вздохнул с облегчением:

– Отлично! Но кто будет охранять ворота?

Кротоначальник Галлуб поднял огромный копательный коготь:

– Хурр, хурр, я буду, зурр, в вашей сторожке самая удобная кровать которую я видел в своей жизни.

На губах Отца Настоятеля заиграла улыбка.

-До тех пор, пока вы не забудете про свои обязанности, храпя на ней весь день. Ну что ж, разрешаю!

Двинк махнул своим густым хвостом.

-Когда мы начинаем нашу работу?

Пробконос встал с телеги, серьёзно посмотрев на троицу.

-Прямо сейчас же, немедленно!

Амфри опустил голову.

-Вы знаете, с чего начать?

Галлуб подозвал их к Аббатству:

-На своих ошибках вы учитесь, а значит становитесь взрослее.

Сэмолус наблюдал, как они счастливо уносятся прочь.

-Вот они трое юношей, трое настоящих друзей!

Боузи покачал ушами.

-Да, они помогают друг другу. И в этом нет ничего неправильного. Это естественно.

Монах Скерпул приветствовал друзей в кухонном дверном проеме.

-Добрый день, юные разбойники, вы пришли помогать, исправляя свою ошибку?

Пробконос подошёл, следуя за ними.

-Хурр, они сами больше перепугались. Будут наводить сегодня порядок в погребе в наказание. А я в это время посторожу ворота. Кстати, я всё же непрочь полакомиться обедом.

Кротоначальник Галлуб вошел на кухню следом за ними.

– Хурр, боюсь…это самое…они не смогу поработать…значится…на кухне сегодня. Им…стало быть…придется провести…того…уборочку в погребах…хуррр-хуррр-хуррр. Прямо сейчас…значит…а они еще не завтракали.

Добрый монах наполнил три тарелки супом из большого котла.

– Хуррр…бедолаги, посидите…это самое…да поешьте моего…значит…бобового супа, а я пока…того…соберу вам какой-нибудь прровизии…стало быть…с собой.

Кротоначальник взял себе кружку ароматного супа и маленький каравай хлеба. Он помахал друзьям, выходя из кухни.

– До встречи…стало быть…я иду в сторожку…значит! Хуррр-хуррр, а вы, сорванцы…это самое…повеселитесь в наших погребах.

Погреба аббатства Рэдволл были старинными и весьма обширными. Биски положил сверток с едой, который дал им повар, на крышку бочонка. Он горько усмехнулся.

– Да тут нам работы на сезон-два, мне кажется!

Двинк уже начал исследовать содержимое свертка.

– Ничего себе, ребята, старина Скарпул дал нам столько, что хватит на все четыре сезона! Глядите, пироги с яблочно-ежевичной начинкой, пирожки с сыром и луком, целый ревеневый пудинг, и ячменные лепешки, и мед, и салат! Кто за то, чтобы перекусить?

Амфри вздохнул.

– Нет, не сейчас, Двинк, вначале нам нужно поработать.

– Вот это правильный настрой, сорванцы, вначале потрудиться, потом подкрепиться!

Пробконос стоял в дверном проеме.

– Я собираюсь в Большой зал, позавтракать. Но я еще вернусь посмотреть, как вы выполняете задание. Сейчас вы возьмете веники, швабры, ведра и тряпки, они лежат у моей комнаты наверху. Работайте на славу, и мы поладим.

Биски браво отсалютовал большому ежу-хранителю погребов.

– Отлично, сэр, откуда скажете начать?

Пробконос указал.

– Прямо от той дальней стены бокового погреба. Вытащите все бочки, сотрите с них пыль, убедитесь, что они хорошо закупорены, и проверьте, нет ли нигде течей. Подметите пол и стены, а потом поставьте бочки на место.

Он весело пошел прочь, что-то напевая себе под нос.

Амфри стер воображаемый пот с колючек.

– Ха, да я устал от того, что просто слушал этого старого ежаку.

Двинк вернулся к исследованию свертка с едой.

– Я только что заметил кое-что. Повар Скарпул не дал нам с собой ничего попить.

Биски широко усмехнулся, подмигнув Амфри.

– Интересно, почему, как ты думаешь, приятель?

Амфри был не склонен замечать светлую сторону дела. Он пожал плечами.

– Наверное, потому что мы в погребе, где полно всяких напитков. Пошли, возьмем веники и примемся за работу.

Боковой погреб находился довольно далеко от основного. Чтобы хоть что-то разглядеть, товарищам пришлось зажечь фонари. Но даже после этого в погребе было мрачновато, тени и расплывчатые силуэты сновали по стенам. Бочки, бочонки и бочечки всех форм и размеров были поставлены рядами от пола до потолка. Амфри двинулся в дальний угол, шлепнув лапой по груде стоявших бочек.

– Это пустые бочонки из-под эля. Давайте сотрем с них пыль!

Биски выдвинул разумное предложение.

– Отлично, мы можем выкатить их в проход. Они будут наготове для свежего Октябрьского эля.

Они вместе упорно трудились над бочонками, и Амфри пел песенку, которой он научился от своего дядюшки.

– Хо-хо, отличная работа, ребятки! Выкатите последние две бочки и можете перекусить. Вот вам в награду бузинно-черничный сок.

Они с удвоенной силой выкатили оставшиеся бочки в проход, после чего сели пообедать.

Там, где устроились друзья, царила почти полная темнота. Возвышавшаяся рядом груда бочек закрывала свет фонаря. Амфри простонал.

– Ох, моя бедная несчастная спина трещит! Будь другом, встань и принеси фонарь, а то я даже своего собственного рта не вижу, как уж тут есть.

Биски устроился на мешке с песком, лежавшем на полу на случай падения бочонков из штабелей. Он усмехнулся.

– Сам вставай, лодырь ты этакий, я тоже устал!

Амфри не сдвинулся с места, решив попытать счастья с Двинком.

– Так не разговаривают с несчастным усталым зверем, чья спина просто раскалывается. Ты же принесешь фонарь, Двинк, старина?

Бельчонок негодующе ответил.

– Я бы угостил тебя пинком, толстый ты лентяй, если бы ты не был весь покрыт колючками.

Амфри зашарил в темноте. Он обнаружил открытый мешок с пробками и запустил одной в сторону Двинка. Та угодила бельчонку прямо в открытый рот.

– Тьфу! Кто это сделал?

С самым невинным видом Амфри указал на Биски.

– Это все он, он и в меня швырялся пробками.

Двинк бросился на Биски, который в ответ сделал то, чего бельчонок никак не мог вынести. Он защекотал кончик пушистого беличьего хвоста.

-Ай-яй-яй-прекрати-это-немедленно!

Биски отлетел прямо к Амфри. Двинк прыгнул на них обоих. Хихикая, щекоча, щипаясь и визжа, трое друзей катались по полу в полной темноте. Случайно они врезались в груду бочек, которая громыхнула и угрожаще накренилась.

-Поберегись, они падают!

Пустые бочки, падая и раскатываясь по погребу, издавали звук, похожий на грохот сотен барабанов. Громкий шум смолк, и вскоре снова воцарилась тишина. Двинк продвигался наощупь в темноте, взывая.

– Фонарь погас, эй, вы целы, ребята?

Хорошенько почихав и откашлявшись от пыли, Амфри произнес.

– Ух, бедная моя головушка трещит, но зато я сижу рядом с ревеневым пудингом, так что со мной все в порядке.

Двинк шагнул вперед, запнулся о бочонок и приземлился прямо к Амфри на колени.

– А где Биски?

Амфри пробормотал с набитым ртом.

– Не знаю.

Неуклюже ковыляя к проходу и спотыкаясь, Двинк схватил фонарь со стены и заспешил назад, крича,

– Биски, дружище, ты где, ответь!

В ответ раздалось сдавленное мычание.

– Нуууунх!

– Он там, я нашел его! – крикнул Амфри.

Двинк поднял фонарь, пробираясь через груды бочонков к дальнему концу стены. Амфри поставил прямо два бочонка, указывая куда-то вниз.

– Засвети фонарь, он где-то там!

В тусклом свете фонаря Биски был ясно виден. Он свалился в какую-то дыру в полу, его задние лапы болтались в воздухе.

Двинк нашел на стене крюк и повесил на него фонарь.

– Держись, приятель, мы идем. Амфри, сюда, давай оттащим эти бочки, чтобы мы могли добраться до него!

Позабыв об ущибах и царапинах, двое товарищей яростно откатывали бочки в сторону, пока не расчистили проход.

С большим облегчением Биски закричал.

– Сюда, дайте лапу, поглядите, что я нашел!

В углу обнаружился проход и небольшая каменная лесенка в пять ступеней. Выглянув наружу, Биски выпрямился, его глаза заблестели в свете фонаря, когда он указал на старинную железную дверь. Мышонок громко воскликнул.

– Поглядите же, это дверь, дверь с замочной скважиной. И знаете что?

Он поднял повыше какой-то предмет, его голос был хриплым от восторга.

– Я нашел ключ!

Глава 11

По-прежнему стояла ночь, но до рассвета оставалось не более двух часов. Сороки, Грив и Инчиг, сидели на травянистом склоне глубокого карьера. Это была старая каменоломня, служившая логовом аспидам много лет назад. Далеко внизу два ужа и жаба двигались ко дну каменоломни, обходя выбоины и большие лужи, оставшиеся после сильных дождей.

Инчиг с любопытством склонил голову.

– Рааак! Именно здесь живет огромный Балисс?

Грив указала на заросший пушистой сурепкой и белой ясноткой район у подножья северной стены каменоломни.

– Карраа! Под этими зарослями много потайных ходов. Там-то, в пещерах и туннелях, и живет Балисс.

Инчиг смотрел, как три рептилии прокладывают путь через заросли. Напыжившись от важности, сорока зашагала по склону карьера.

– Кайарр! Нам тоже надо туда идти?

Грив мрачно глянула на него.

– Йикк! Попробуй, если ты достаточно глуп. Я остаюсь здесь, чтобы сделать то, за чем нас сюда послали. Смотреть и ждать.

Инчиг, утратив всю свою напыщенность, уселся рядом с подругой.

– Хааайак! Мы должны выполнять приказы.

Жаба мигнула, глядя на черный провал прямо перед ней. От этого входа тянуло опасностью. Непонятный затхлый запах, полная тишина и непроницаемая темень. Жаба заковыляла прочь, но была резко остановлена беспощадными ударами тупоносых змеиных морд. Прежде ужи не обращали никакого внимания на свою толстую, раздувшуюся спутницу, время от времени просто убеждаясь, что она идет с ними и движется в нужном направлении. Разумеется, ничего не подозревающая жаба была тщательно загипнотизирована опытной Сикарисс. Но перед таинственным черным провалом жаба испугалась. У ужей тоже были свои приказы. Они безжалостно напали на перепуганную рептилию, шипя и кусая ее своими клыками. У несчастной жертвы не осталось никакого выбора; она неуклюже запрыгала вперед, спасаясь от острых клыков. Прямо в провал, неловко скатившись вниз по скрытому в темноте крутому склону.

Ужи отползли на небольшое расстояние. Они переплелись и причудливо изогнулись, замерев в такой позе. Притвориться мертвым считалось хорошей уловкой у ужей, которым угрожала опасность.

Жаба добралась до конца пологого туннеля. Почувствовав рядом присутствие чего-то, она тоже постаралась оставаться совершенно неподвижной. Однако, жабу выдало ее пульсирующее горло, которое, казалось, зажило собственной жизнью. Огромный, но тонкий раздвоенный язык нежно коснулся жабьей кожи. Голос невидимого существа прошептал почти ласково: «Баааалллиииссссс!». Затем гигантское тело метнулось вперед, сжав жертву в непреодолимых объятиях. За меньшее время, чем потребовалось несчастной жабе для того, чтобы скатиться по подземному склону, не осталось никаких следов ее существования. Ничего, кроме сытого шипения, эхом отразившегося вокруг. «Бааааллллииииссссс!».

В каменоломню медленно просачивался рассвет. Ранние солнечные лучи коснулись похожих на скалы стен, пересеченных прослойками крепкого и неяркого красного песчаника. Две сороки по-прежнему восседали на крае карьера. Грив дремала, но Инчиг был разбужен первыми лучами солнца. Он взъерошивал перья, раздраженно щелкая клювом.

– Краак! Что творится там, внизу, долго нам еще ждать? Ни следа этого чудовищного змея, вообще никакого движения! Погляди на этих двух ужей, они даже не шевелятся. Может, Балисс убил их, подкрался в темноте и укусил своими ядовитыми клыками. Как ты думаешь?

Грив была недовольна тем, что ей не дали поспать.

– Раккахакк! Ты что, никогда раньше не видел, как ужи притворяются мертвыми? Почему бы тебе не заняться тем, что и я, просто сидеть тихо и наблюдать? Если что-то произойдет, оно произойдет и без твоего ворчания. А теперь сиди тихо!

Инчиг был готов подчиниться своей разгневанной спутнице, когда он вдруг заметил какое-то движение внизу. Он стал подпрыгивать, расправив крылья и распушив хвостовые перья.

– Чаккачакка! Там что-то творится, гляди, гляди!

Грив с ужасом смотрела на происходящее внизу.

Из спутанных зарослей, закрывавших потайной лаз, показалась голова, огромная лопатообразная голова с незрячими, затянутыми бельмами голубовато-белыми глазами. Балисс застыл, пробуя воздух раздвоенным змеиным языком. Затем с плавной быстротой аспид выскользнул наружу. Змей был ужасен – темно-коричневого цвета, с V-образным узором на голове, соединявшимся с широкими узорами в виде зигзагов, покрывавшими всю его спину. Напрягая свои могучие чешуйчатые кольца, змей поднялся, лениво склонив колебавшуюся из стороны в сторону голову наподобие арки. Трепещущий язык пробовал на вкус тихий утренний воздух. Не обращая внимания на прикинувшихся мертвыми ужей, Балисс двинулся по дну каменоломни с гибкой неспешной грацией.

Инчиг лихорадочно пританцовывал на месте, громко каркая и смеясь.

– Карраках! Ты только погляди на этого змея, Грив, вот так громадина! Как ты думаешь, какой он длины? Аккарр! Должно быть, его туловище не тоньше ствола огромного дуба!

Грив встала в полный рост, браня Инчига.

– Болван, заткни свой клюв, утихни, ты, горланящий идиот!

Балисс остановился, вновь подняв свою чудовищную голову. Он уставился прямо на сорок на склоне карьера.

– Ветроптицы, зачем Корвуссс посссслал вассс ссссюда?

Инчиг прекратил свой безумный танец; он озадаченно посмотрел на Грив.

– Харраах! Откуда он знает, что нас послал Корвус Скарр?

Ответ дал сам Балисс.

– Кто, кроме ворона, пришлет падальщиков, червей и жабу в мои владения?

Грив отошла к самому краю склона, заметив, что голова змея следует за ее движениями.

– Хайаакх! Наш вождь хочет поговорить с тобой. Если ты пойдешь за нами и ужами, мы отведем тебя к нему.

Балисс кивнул, опуская свои громадные кольца на землю.

– Я знаю, где живет ваш госсссподин. Идите, ссскажите ему, что Балиссс вссстретится ссс ним. Завтра в полдень у реки, рядом ссс той березой, на которой ссссидят его дозорные. Я буду говорить с Корвуссссом. Сссступайте!

Грив свирепо посмотрела на своего товарища, поскольку Инчиг забормотал.

– Йаккарах! Да, мы можем идти, хорошо! А эти ужи, с ними что?

Огромный аспид пополз по дну каменоломни, возвращаясь к себе в логово. Обе сороки услышали небрежно брошенное им замечание.

– Идите, Балиссс позаботитссся о ваших ужах.

Инчиг, затаив дыхание, смотрел, как гигантский аспид заскользил к притворившимся мертвыми ужам.

Грив шлепнула его поднятым крылом. Он насупился.

– Айакк! За что?

Она приготовила крыло для второго удара.

– Раахаак! Наша работа здесь исполнена, ты же слышал Балисса. Полетели!

Когда сороки возвращались назад, Инчига по-прежнему снедало любопытство.

– Карра! Как ты думаешь, эти змеи спасутся, притворившись мертвыми?

Грив расхохоталась.

– Йакйакйак! Спасутся, спасутся, пока Балисс не сделает их мертвыми по-настоящему.

Инчиг недоверчиво ахнул.

– Раах! Змей ест змей?

Грив поглядела на блестящую от росы землю.

– Йахаар! Эта проклятая тварь сожрет что угодно.

***

По Рэдволлу быстро распространялись новости о найденных в погребах Аббатства потайной двери и ключе. А еще, само собой, слухи, в основном, разносимые диббунами.

– Отец настоятель сказал, что нам нельзя ходить в погреба к дяде Колючке, а то нас съедят Лупоглазища!

– Бурр, какие еще Лупоглазища?

– Хо, огромные ужасные чудища с острыми клыками и когтями!

– Хуррр…это…стало быть…правда, сестра Фи?

Сестра Фиалка не хотела, чтобы аббатские малыши решились бродить по погребам в одиночку. Она кивнула.

– Хм, если так сказал отец настоятель, то, я думаю, это правда. А теперь идите, помойте лапы перед едой.

Поскольку стоял теплый солнечный день, диббуны радостно бросились к аббатскому пруду. Там можно было вволю побрызгаться водой и поплескаться. Сестра Фиалка с трудом поспевала за ними, пыхтя от одышки.

– Идите, а не бегите, подождите меня, вам нельзя ходить к пруду без старших! Дагри, немедленно вернись!

Совет рэдволльских старейшин собрался в саду, чтобы расспросить Биски, Двинка и Амфри. Биски рассказал о произошедшем. Закончив рассказ, он застыл, глядя на то, как аббат изучает старинный ржавый ключ, подняв его повыше, чтобы хорошенько рассмотреть.

Сэмолюс искренне радовался этой находке.

– Ага, это тот самый ключ, о котором говорила загадка! Клянусь, он влезет в замочную скважину потайной двери с той же легкостью, с какой мой дедушка влезал в свою ночную рубашку!

Лэрд Боузи смахнул пылинку с манжеты.

– Во имя всех сезонов, при чем тут рубашка Вашего дедушки? На ней что, тоже была замочная скважина?

Брат Торилис презрительно фыркнул.

– Полнейшая чушь и дедовские сказки! Дверь наверняка проржавела так, что ее и не открыть.

Сэмолюс резко оборвал его.

– Дверь проржавела так, что не открыть, брат? Я бы сказал, что как раз это и есть полнейшая чушь. Предоставьте дело мне, в этом Аббатстве нет ничего, что я не смог бы починить, от разболтавшейся ножки стола до какой-то старой ржавой двери. А что касается дедовских сказок, то откуда, по-твоему, ты обрел свои знания о целебных травах и лекарствах?

Резкий выпад старой мыши застал брата Торилиса врасплох. Сэмолюс по-прежнему смотрел на него, решительно выпятив подбородок.

Командор Роргус встал между ними, пытаясь предотвратить ссору.

– Спокойно, товарищи, это только дружеская беседа! Пусть она такой и остается. Отец настоятель, а Вы что думаете по поводу дверей-ключей?

У аббата Глисэма уже сложилось определенное мнение с того самого момента, как трое юных друзей рассказали о своей находке. Для него было достаточно только увидеть счастье и волнение в их глазах.

– Друзья мои, здесь не может быть сомнений! Эти трое сорванцов должны найти то, что спрятано за потайной дверью…

Аббат Глисэм не успел договорить – Биски, Двинк и Амфри бросились к нему, обнимая его, хлопая по плечу и пожимая лапу.

– Добрый отец настоятель, спасибо Вам большое, сэр!

– Я знал, что Вы наш друг, отец настоятель, я знал это!

– Я обещаю, что мы наведем в погребах порядок сразу, как только сможем, отец настоятель!

Боузи высвободил аббата из объятий трех друзей.

– Погодите-ка! Если вы собираетесь открывать вашу дверь, я пойду с вами. Как защитник и воин Рэдволла и его обитателей, вот так-то!

Командор хлопнул горного зайца по спине.

– Отлично сказано, дружище! Я тоже пойду с тобой!

Сэмолюс был по-прежнему готов вступить в спор с любым, кто не согласен.

– Гм, вы никуда не пойдете без меня. Есть возражения?

Кротоначальник поднял тяжелую копательную лапу.

– Хуррр…вам…того…потребуется надежный крот…значит…если вы, сорванцы, полезете…стало быть…исследовать погреба…хуррр-хуррр-хуррр…

Глисэм покачал головой, восхищаясь Кротоначальником.

– Кто спорит со старым добрым кротом? Я думаю, это вполне здравая мысль. Ах да, еще кое-что…Мне кажется, что зверей для выполнения нашей задачи набралось вполне достаточно. Иначе все аббатство захочет пойти с вами!

Дружный смех встретил его слова.

Появилась белочка Перрит; приветливо улыбаясь, она присела в реверансе перед аббатом.

– Я надеюсь, они не собираются идти прямо сейчас, отец настоятель? Я думаю, им следует подождать до обеда.

Боузи подмигнул ей.

– О, Вы правы, красавица, кто же идет куда-то, не подкрепившись хорошенько?

Биски был так взволнован, что едва смог съесть весенний овощной суп и кусочек пирога с турнепсом, луком-пореем и пастернаком. Он попытался запомнить все советы, которые давали ему и его друзьям. Некоторые из них были весьма полезными.

– Вам понадобятся фонари. Смотрите, не забудьте заправить их и хорошенько проверить фитили.

– Да, и еще трут и огниво на случай, если фонарь погаснет.

– Веревки, говорю вам, возьмите веревки, они всегда пригодятся.

Повар Скарпул наморщил нос, глядя на Боузи.

– Хуррр…и еще еды…стало быть…на дорожку, чтобы…значит…подкрепиться, сэрр!

Боузи отвесил элегантный поклон повару.

– Я благодарю Вас за то, что Вы подумали о самом главном, сэр. Вы – замечательный зверь, вне всякого сомнения.

Ранним вечером вся группа собралась в погребе. Лампы освещали все вокруг, и звери сидели на полу, глядя на Сэмолюса. У подножья лестницы старая мышь трудилась над заржавевшей замочной скважиной потайной двери.

Биски, Амфри и Двинк вслух читали стихотворение, которое вспомнила сестра Файкария. Они громко декламировали:

– Есть к загадке этой ключик,

Ключик есть и у замка.

Ты подумай-ка слегка!

– Ты, Корво, мне расскажи,

На разгадку укажи!

– Не выпускает, но впускает,

Здесь всё с начала начинают,

И вход, и выход тут бывает.

Найдёшь один – трёх не хватает!

– Ты, Корво, всё знаешь сам,

К дальним след ведёт местам!

Голова Сэмолюса показалась из-под лестницы. В одной лапе он сжимал изогнутую железную фомку, а другой стирал с лица пыль и хлопья ржавчины. Его агрессивное настроение еще не прошло.

– Эй, вы, нельзя ли потише, я не могу сосредоточиться из-за вашего крика! От вас здесь настоящее эхо, слышите!

Командор с сочувственным видом мягко шлепнул по полу хвостом.

– Похоже, пока что тебе не очень везет с этой дверью, Сэммо.

Старая мышь скрипнула зубами, демонстрируя предводителю выдр свою решимость.

– Я должен хорошенько сосредоточиться, старина. Я взломаю ее, вот увидите. Возможно, мне потребуется какое-то время, но этой старой двери не одолеть Сэмолюса Мастера. Ну уж нет!

Аббат Глисэм прижал палец к губам, поманив за собой трех друзей и Боузи. Они поднялись в Большой зал, недоумевая, что могло понадобиться Глисэму. Старая соня пересекла зал, попутно объясняя им.

– Вы, сорванцы, побудьте пока со мной. Если у Сэмолюса не получится открыть дверь, он не сможет обвинить в этом вас. Он славный парень, но сейчас немного раздражен. Да, лэрд Боузи, что Вы знаете о Мартине Воителе?

Заяц честно попытался вспомнить все, что знал.

– Это, часом, не тот зверь, что был воином Рэдволла до меня? Мне говорили, что он давно умер. Но я видел его изображение там, на гобелене. Славный отважный малый, да. Не хотел бы я быть его врагом в бою.

Они приблизились к нише, где висел старинный гобелен. На нем был изображен Мартин Воитель, дух аббатства Рэдволл, тщательно вышитый заботливыми лапами на века. Он был в полном доспехе, со своим легендарным мечом. Смелый, уверенный, гордый; хищники в ужасе разбегались от него во все стороны.

Биски смотрел на гобелен почти каждый день своей жизни. Он часто думал о том, как зверь может выглядеть таким отважным, но при этом таить в глазах доброту и веселье. Нередко маленький мышонок пытался копировать выражение лица Мартина, пока в один прекрасный день брат Торилис не решил, что у него нервный тик, и не начал лечить его горькими травяными настойками. Биски оторвался от своих воспоминаний, чтобы послушать то, что говорит аббат.

– У воина, вставшего на защиту других, должно быть лучшее оружие. Я знаю, Боузи, у тебя есть твоя скрипка-лук и стрелы, но в замкнутом пространстве, когда нужно драться влапопашную, от меча будет больше толку, согласен?

Горный заяц кивнул, но без особого энтузиазма.

– Согласен с Вами, есть те, кто предпочитает мечи. У меня и у самого когда-то был палаш. Но эти штуковины такие тяжелые, отец настоятель. Кроме того, сомневаюсь, что у вас найдется клинок.

Глисэм подошел к стене с гобеленом. Он вытащил меч из удерживавших его серебряных зажимов и передал Боузи.

– Это меч Мартина Воителя. Давным-давно, в былые времена барсук-владыка Саламандастрона выковал его из обломка звезды, которая упала с неба. Ты можешь взять его на время, чтобы защищать наше Аббатство и его обитателей.

Лэрд Боузи МакСкутта Лучник взял меч. Проверяя вес и балансировку оружия, он осмотрел его сверху донизу: от кроваво-красного камня в навершии до гладкой, обтянутой черной кожей рукояти, от изящного сверкающего крестообразного эфеса до покрытого гравировкой клинка с канавкой для стока крови. Весь меч словно светился изнутри, безжалостный, как зимняя вьюга, и острый, как смертоносный шип.

Боузи взмахнул мечом, выписав в воздухе восьмерку. Он вращал его так и эдак, пока клинок не загудел в его лапах. Опустив меч вниз, заяц начертил дугу сверкающей сталью и проворно перепрыгнул через клинок. На мгновение остановившись, он неожиданно сделал резкий выпад в сторону Биски и задержал меч в миллиметре от носа мышонка. Крутанувшись, Боузи молниеносно направил оружие на Амфри, крича, «Лучник МакСкуттаааа!».

Застывший от ужаса молодой еж стоял, не шевелясь, когда меч Мартина аккуратно срезал одну колючку с его головы. Боузи закончил свое представление тем, что поднес меч к губам и поцеловал его.

– О, малыши, это чудесный меч, и, мне кажется, я вполне с ним освоился. Клянусь мехом, вашему Мартину было легко быть воином – с таким-то красавцем клинком!

Аббат был в полном восторге от ловкости Боузи в обращении с мечом.

– Это было восхитительно, но ты сказал, что тебе не по нраву мечи. Тяжелые штуковины, так, кажется?

Горный заяц пожал плечами.

– Да, все так, отец настоятель, но я никогда раньше не брал в лапы такого чудесного меча. Давайте пойдем, посмотрим, как там продвигаются дела у нашего друга Сэмолюса.

Они были на середине лестницы, когда из погреба раздался оглушительный грохот. Забыв свою привычку, Глисэм прибавил шагу.

– Что это было? Надеюсь, никого не ранило!

Дверь была выбита. Сэмолюс стряхивал пыль с лап; казалось, его что-то сильно развеселило. Командор и Пробконос были заняты тем, что убирали с лестницы бочонок.

Сэмолюс объяснил друзьям, как он справился со своей задачей.

– Ха, чтобы открыть этот замок, мне бы потребовался целый день. Поэтому я просто скатил с лестницы бочонок Октябрьского эля, направив его на дверь. Иногда для того, чтобы достичь, победы, нет ничего лучше грубой силы, подкрепленной большим глотком доброго Октябрьского эля.

Пробконос поставил тяжелый бочонок прямо.

– Хух, впервые бочку моего эля использовали как таран! Но он от этого хуже не стал, верно?

Биски стоял рядом с упавшей дверью, принюхиваясь к воздуху, тянущемуся из темного коридора прямо перед ним.

– Странно, воздух здесь, кажется, довольно свежий. Обычно в старых закрытых туннелях воздух зловонный, затхлый и влажный.

Сэмолюс встал рядом с ним.

– Хм, а ведь ты прав! И что мы, по-твоему, будем делать, стоять здесь и нюхать воздух, или все же войдем, чтобы найти глаза Гибельных огней?

Это был грубо проложенный запутанный туннель, неожиданно изгибавшийся и опускавшийся под уклон. Кое-где попадались необработанные камни, но, в основном, стенки туннеля были земляные, с торчащими наружу корнями деревьев. В тех местах, где сквозь почву просачивалась речная и ключевая вода, спуск был скользким и влажным.

Боузи и Сэмолюс шагали впереди, а за ними следовали Биски, Двинк и Амфри. Командор и Кротоначальник Галлуб замыкали шествие. Держа фонари, они продвигались по тесному мирку пляшущих теней и свисающих древесных корней.

Командор задал вопрос.

– Эй, ребята, вы не против, если я спрошу, есть ли у нас какие-то подсказки, куда нам идти?

Кротоначальник хрипло рассмеялся.

– Хуррр-хурррр…хуррроший вопрос, господа, иначе мы…это самое…будем блуждать здесь…значит…без смысла и толку.

Боузи остановился на том месте, где проход немного расширялся.

– Давайте передохнем и посмотрим, что у нас есть. Вы, сорванцы, прочитайте-ка нам то стихотворение еще разочек.

Биски продекламировал стихотворение медленно и внятно.

Сэмолюс заскреб подбородок.

– Большую часть мы уже разгадали, это дверь и ключ, все понятно. Прочитай мне последние строчки, Двинк, может, вся соль в них.

Бельчонок подчинился.

– Не выпускает, но впускает,

– И вход, и выход тут бывает. Что бы это могло означать, а?

Амфри объяснил ему.

– Мы это уже разгадали, это дверь. И вход, и выход.

Предводитель выдр продолжил.

– Тогда займемся следующей строчкой. «Найдешь один, трех не хватает». По мне так звучит, словно мы ищем всего один из драгоценных камней. А дальше Корво и все такое прочее. Что для нас из этого следует?

Биски прислонился к стене.

– Думаю, что ничего, там говорится, «К дальним след ведет местам», но не дается никаких подсказок, где именно искать.

Кротоначальник сморщил свой нос пуговкой.

– Может…стало быть…нам и надо это…как говорится…сделать. Просто…хуррр-хурррр-хурррр…идти по следу.

Сэмолюс хлопнул крота по спине.

– Ты прав, старина, мы пойдем по следу, увидим, куда же он нас приведет. Кто знает, может, прямо к глазу Гибельных Огней.

Боузи добавил.

– Так и поступим, только мне кажется, что мы должны поискать подсказки в этом туннеле, когда пойдем дальше.

Биски вскочил на лапы.

– По-моему, звучит разумно. А теперь быстро вперед! Или, точнее, медленно, чтобы хорошенько все осмотреть.

Казалось, они шагали целую вечность. Двинк споткнулся, оцарапав лапу о кусок кремня. Он пожаловался.

– Кто бы ни строил этот туннель, он мог бы, по крайней мере, сделать в нем нормальный пол.

Кротоначальник Галлуб промолвил.

– Хуррр…этот туннель…значит…строили не звери, он…того…появился сам собой, сэррр. Должно быть, его промыл…это самое…какой-нибудь подземный поток давным-давно.

Сэмолюс, несколько опередивший остальных, воскликнул.

– Идите сюда и поглядите, друзья мои!

Старая мышь стояла на развилке, там, где туннель разделялся надвое.

Старая мышь стояла на развилке, там, где туннель разделялся надвое. К Сэмолюсу снова вернулось его раздражительное настроение.

– Мдаа, к дальним след ведет местам, а? Два проклятых туннеля!

Кротоначальник развязал один из их заплечных мешков с провизией.

– Остановимся да…стало быть…перекусим, господа…Хуррр-хурррр…я…это самое…всегда говорил, пустое…значит…брюхо к ученью глухо…Хуррр-хуррр-хуррр.

Боузи плюхнулся на пол.

– О, Вы славный мудрый крот, это лучшее предложение, которое я только слышал сегодня.

Они ели в молчании, переводя взгляд с одного прохода на другой, пока Биски не сказал.

– Что будем делать, пойдем дальше все вместе или разделимся?

У Командора не было никаких сомнений на этот счет.

– Это бессмыслица – зайти так далеко и оставить один туннель неисследованным. Нам лучше разделиться на две группы, друзья. Только вот как разделить семерых на два?

Кротоначальник предложил.

– Я…стало быть…останусь здесь, на развилке, а вы…значит…трое…пойдете по одному туннелю, а вы…хуррр …по другому.

Боузи пожал плечами.

– С этим не поспоришь, хотя старина Галлуб может пойти с одной группой, а я останусь здесь охранять провизию.

Сэмолюс покачал головой.

– Останешься охранять провизию? Ха-ха, а кто останется охранять провизию от тебя, мой прожорливый друг? Нет уж, ты можешь пойти со мной и Двинки. Командор, ты возьмешь с собой Биски и Амфри. Так, Боузи, а какой туннель ты выберешь, левый или правый?

У предводителя выдр появилась идея.

– Пусть меч Мартина решает. Крутани его, Боузи.

Положив свой сверкающий меч на землю, горный заяц раскрутил его. Когда клинок прекратил вращаться, острие указывало на правый туннель. Кротоначальник подытожил.

– Вы…стало быть…несете меч, сэр, Вам…это самое…и идти по этому туннелю.

Амфри направился к левому туннелю.

– Потом все мы снова соберемся здесь. Удачи вам!

Без дальнейших церемоний группы зашагали по своим туннелям.

Кротоначальник сел у мешков с провизией, оставив себе один фонарь для освещения. Он провожал взглядом удаляющиеся огни фонарей обеих групп, пока они не исчезли из виду, и надеялся, что с его друзьями не случится ничего плохого.

Глава 12

Корвус Скарр не покидал свою пещеру в течение целого сезона. Однако сегодня утром он вышел на белый свет. Вожак Огней, окруженный воронами, уселся на высокой ветви березы, росшей у реки. Виику, главарь ворон, устроился на той же ветке, что и Корвус. Это было странное зрелище – черные птицы, обычно наполнявшие воздух своим карканьем и громкими криками, хранили молчание. Все глаза были обращены на север, в сторону верхушек деревьев. Виику первым заметил двух сорок.

– Краах, я вижу их, о Великий!

Грив и Инчиг опустились на нижнюю ветку, глядя на Корвуса снизу вверх. Инчиг молчал, предоставив объяснения Грив.

– Кайаах! Балисс будет здесь, когда Солнце поднимется в зенит, Повелитель!

Сегодня Корвус был без своей змеи-короны Сикарисс на голове. Рептилия предпочла остаться в подземном убежище. Большой ворон прикрыл глаза, как будто наслаждаясь приятным утренним теплом. Он говорил с Виику, не обращая внимания на сорок после того, как те сообщили ему то, что он хотел от них услышать.

– Крааак! Когда слепой приползет, ты выставишь всех своих ворон охранять вход в пещеру. Я думаю, Балисс не полезет к ним после того, как мы поговорим.

Виику бесстрастно глядел вдаль.

– Арра, как прикажете, Повелитель. Я жду Вашего сигнала!

Солнце поднялось в зенит над странным сборищем внизу. Легкий ветерок еле слышно шелестел листьями, шуршал песком на речной отмели. Корвус забеспокоился, увидев едва заметное движение на земле. Он щелкнул клювом, подавая Виику сигнал. Сейчас же в пещере зарокотали барабаны; воздух наполнился громким хлопаньем крыльев. Стая Корвуса Скарра полностью закрыла вход в пещеру, не допуская туда никого.

Медленно, величаво огромная лопатообразная голова рептилии показалась из травы и поднялась вверх, раздвоенный язык пробовал воздух на вкус. Барабаны замолчали, и у входа в пещеры снова воцарилась тишина. Заметив, как чудовищный аспид поднимается по стволу березы, Корвус перелетел на ветку повыше. Балисс заговорил.

– Птицы! Здесссь ссстолько птиц!

Ворон явно нервничал, он поспешно сказал.

– Йакарраа! Никто не пройдет в мои пещеры!

Огромный змей слегка отступил, свернувшись у подножья березы, его затянутые бельмами незрячие глаза повернулись в сторону того места, откуда раздался голос ворона.

– Зачем могучий Сскарр посссылал за Балисссом?

Ворон вернул самообладание.

– Хайаа! Пошли, и я расскажу тебе!

Взмыв с ветки, Корвус Скарр полетел прочь, громко хлопая крыльями, чтобы аспид мог проследить его дорогу. Когда он оказался вне пределов слышимости своих подчиненных, ворон спикировал на развилку вяза, поджидая Балисса. Не желая долго находиться в обществе устрашающего змея, он сразу перешел к делу.

– Арракаа! Эти ползуны из краснокаменного дома должны бояться моего имени. Они должны узнать, что Балисс на моей стороне, узнать, что такое страх. Ты можешь это сделать.

Голова рептилии качнулась взад-вперед.

– Балисс знает, что всссе на сссвете боятссся его, даже великий Ссскарр. Но чем я обязан такой чессстью, что ссстанет мне наградой?

Корвус завертел головой, словно опасаясь, что их подслушивают. Он понизил голос.

– Аррах! Когда глаза Гибельных Огней вернутся на свое место, ты будешь щедро вознагражден. Я прикажу моим воронам выгнать всех рептилий из моих пещер. Лягушек, жаб, ящериц, медяниц и травяных змей. Они будут твоими, делай с ними все, что заблагорассудится!

Балисс то лениво свертывался, то раскручивался – знак, показывающий, что он, кажется, доволен, таким щедрым предложением.

– Эти рептилии, ссссколько их там?

Корвус Скарр широко расправил крылья.

– Йахарр! Столько, сколько листьев на этих деревьях!

Чудовищный аспид медленно заскользил прочь, его последние слова заставили ворона вздрогнуть.

– Запомни одно: есссли ты обманул меня, Балиссс позаботитссся о том, чтобы твоя сссмерть длиласссь половину сссезона.

После великого змея Асмодеуса в Стране Цветущих Мхов не было такого ужасного аспида. Прожитые сезоны не повлияли на силу, ловкость или яд огромной рептилии. Более того, слепота Балисса только усилила его остальные чувства. Одним словом, она создала чудовище, устрашающее и бесстрашное, у которого не было естественных противников, только жертвы.

Корвус Скарр был очень доволен своим планом. Он полетел назад, в свой ужасающий пещерный мирок, не заметив одну крошечную медянку. Та пряталась у него над головой, притаившись в шелестящей листве величавого вяза. Как только Корвус Скарр улетел, змейка заскользила вниз по древесному стволу. Сикарисс была не просто украшением для головы – у нее тоже имелись свои глаза и уши в самых странных местах.

Другие глаза тоже наблюдали за тем, что произошло вне пещер. Высоко на склоне холма темный зверь видел все.

Таинственный наблюдатель медленно водил точильным камнем по лезвиям клинка странной формы. Ни Корвус Скарр, ни подслушивавшая его медяница так и не узнали, что за ними наблюдал зверь, собиравшийся покончить с ними, неважно, сколько времени это займет. Меч с двумя лезвиями тихонько свистел, когда по нему скользил точильный камень, меч темного мстителя, острый и смертоносный, как клыки любой рептилии.

Тарул, один из воронов-Огней, прятался на колокольне аббатства Рэдволл. Упрямая решимость удерживала его здесь; он поклялся не покидать краснокаменный дом, не взяв с собой пленника. Одного из маленьких ползунов, которых землелапые называли «диббунами». Но дела с самого начала пошли не так, как надо.

Сперва шел дождь, из-за которого все сидели взаперти. Настроение Тарула улучшилось, когда наступила хорошая погода. Однако, вскоре он понял, что он находится в неподходящем месте, заперт на колокольне, в то время как диббуны играли либо в саду, у пруда, либо у сторожки привратника. К тому же, за ними, как правило, хорошо присматривали.

Колокольня была не самым удачным укрытием, думал Тарул. По меньшей мере, четыре раза в сутки ему приходилось забиваться в самый дальний угол, спрятав голову под крыло. А все из-за толстого ежа по имени Колючка. Через определенные промежутки времени он приходил звонить в колокола-близнецы, в полночь, на рассвете, в полдень и на закате. Еще долго после его ухода в голове ворона раздавалось эхо колокольного звона.

Но и это было не все. Больше всего Тарула мучили голод и жажда. Один раз он уже совсем было собрался отведать плодов из сада, как вдруг заметил бродящего внизу длинноухого. Тарул очень боялся его, хорошо зная, как опасно странное заячье оружие, метающее острые металлические палочки.

Так что он оставался на колокольне, страдая от голода, мучаясь жуткой головной болью, но по-прежнему пребывая во власти тупой одержимости. Он думал о похвалах, которые достанутся на его долю, о том, как его назовут самым отважным из Огней.

Наконец, однажды утром толстый колючка не пришел звонить в колокола на рассвете. Тарул с надеждой взъерошил растрепанные перья. Решив, что ему может, наконец, улыбнуться удача, он подкрался к верхнему окошку башни, с нетерпением ожидая дальнейшего развития событий. В лучах золотого весеннего утра он наблюдал за тем, что происходило внизу. Шанс появился в полдень, когда большинство обитателей краснокаменного дома собрались в саду, чтобы перекусить. Оба его самых ненавистных врага, длинноухий и колючка, вместе с несколькими другими зверями, покинули сад, заторопившись внутрь.

Затем двое диббунов, поев, ускользнули в сад незаметно от старших. Тарул пришел в восторг, когда увидел, куда они направляются. Прямо на колокольню! Торопливо подпрыгивая, ворон укрылся между двумя колоколами, приготовившись спикировать вниз. К счастью, дверь внизу была неплотно прикрыта, и малыши легко смогли войти внутрь. Это были белочка Фарфф и совсем крошечный мышонок. Они направились к веревкам колоколов, и каждая схватилась за свою веревку, пытаясь тянуть изо всех сил.

Тарул решал быстро. В своем ослабленном состоянии он мог унести только одного пленника; что ж, он слетит вниз, убьет белку и схватит мышонка. Чем меньше зверь, тем меньше с ним трудностей. Ворон подавил смешок, прислушиваясь к болтовне внизу.

– Время обеда скоро пройдет, зачем нам звонить в колокол?

Крошечный мышонок потянул изо всех сил, но безрезультатно.

– Чтобы все знали, что влемя обеда. Давай, ленивый хвост, тяни сильней!

– Я и тяну сильней, а колокола не звонят.

Затем случилось непредвиденное. Сестра Фиалка заметила, что диббуны покинули сад, и пошла за ними. Тарул, подпрыгивавший на месте от восторга, ее не заметил. Толстенькая веселая ежиха тихонько подкралась сзади, напугав обоих диббунов.

Фарфф оскалила зубки, по-прежнему сжимая веревку.

– Грр, мы хотим позвонить в колокола на обед, сестра Фи.

Ежиха, помогая диббунам, протянула лапы и крепко схватилась за веревки.

– Ох, малыши, сперва вам надо еще немножко подрасти и хорошенько кушать за ужином, совсем, как я. Ну-ка, давайте все вместе. Раз…два…тяните!

Бабонгбонгггг!

Бронзовые бока колоколов Матиаса и Мафусаила (названных так в честь двух героев древности) ударили по голове Огня с обоих сторон. Тарул умер под эхо колокольного звона, звеневшего в его голове. Он свалился с балки, на которой он сидел, и, словно черный узел изорванных лохмотьев, рухнул с вершины колокольни. У сестры Фиалки хватило ума глянуть вверх. Она заметила, как сверху что-то падает, и успела оттеснить обоих диббунов назад к стене.

Укрывая их своим развевающимся балахоном, сестра Фиалка, оцепенев от ужаса, смотрела на мертвого ворона. Крошечный мышонок выглянул из-под полы одеяния.

– Хух, больше не звони в колокола.

Не подозревая о событиях, развернувшихся на колокольне, обе поисковые группы продолжали свое исследование двух мрачных туннелей. Командор, Биски и Амфри пробирались по левому проходу, избегая спутанных корней, текущей воды и валяющихся повсюду кусков кремня. Амфри выразил свои мысли вслух, когда товарищи шли вперед.

– Хух, надеюсь, мы не заблудимся, мы, должно быть, уже на несколько миль убрели.

Командор усмехнулся.

– Едва ли мы сможем заблудиться, здесь же всего один туннель, тот, по которому мы идем.

Толстого молодого ежа этот довод все же не убедил.

– Хм, а если туннель снова разделится надвое, тогда мы точно заблудимся, правда, Биск?

Мышонок фыркнул.

– Вот когда он разделится, Амф, тогда и будем думать. Ты настоящий старый брюзга, дружище!

Командор принюхался.

– По-моему, воздух здесь более свежий. Ты думаешь о том же, что и я, юный Биски?

Амфри перебил.

– Вы это к тому, что где-то здесь неподалеку выход на свежий воздух!

Предводитель выдр поднял фонарь повыше, подмигнув Биски.

– Да наш Амфри не такой неопытный салага, каким кажется. Помяни мои слова, однажды этот еж далеко пойдет.

Амфри уселся на пол, там, где было посуше, и растирал уставшие лапы.

– На сегодня я уже достаточно далеко зашел, спасибо, Командор! Давайте немного передохнем.

Биски и Командор присоединились к нему. С того места, где они устроились, туннель впереди казался им прямым, как стрела, без каких-либо изгибов или поворотов. Положив лапы на подбородок, Амфри мрачно заявил.

– Хух, этот проклятый туннель так и будет тянуться бесконечно.

Биски искоса глядел на туннель, разговаривая с предводителем выдр.

– Как Ваше зрение, Командор?

Тот пожал плечами.

– Не так хорошо, как раньше, а что?

Биски указал на туннель.

– По-моему, там вдали я видел свет. Может, это солнечные лучи просачиваются сквозь землю.

Прищурившись, Амфри глянул в сторону туннеля.

– Хм, ничегошеньки отсюда не вижу.

Биски уже встал на лапы, рванувшись вперед, за ним следовал Командор, на бегу торопя Амфри.

– Вставай, колючая спина, давай пойдем и посмотрим!

Биски спешил вперед, крича.

– Я был прав, это солнечный свет сквозь дыру в потолке. Скорей за мной, ребята!

Мышонок мчался с невероятной скоростью, обогнав своих спутников. Он выскочил к дыре, откуда пробивался золотистый свет. Там, наверху шевельнулась какая-то тень. Приложив лапы ко рту, Биски закричал.

– Эй, там, дайте лапу, мы из аббатства Рэдволл!

Обточенный камень размером с яблоко, прикрепленный к длинной вощеной лесе, ударил Биски по голове. Полуоглушенный, он рухнул навзничь, а леса обвилась вокруг него. Еще несколько похожих лес мелькнули в воздухе, совершенно спеленав Биски. Множество лап начали быстро вытягивать его сквозь дыру. Резкие голоса ликующе выкрикивали хором.

– Йик-йик! Мышака! Йихаа!

Командор не мог понять, что творится впереди. Слыша доносящиеся оттуда звуки, он спешил к дыре, через которую пробивался свет. Не такой быстрый, как предводитель выдр, Амфри ковылял за ним, обеспокоенно выкрикивая.

– Куда исчез Биски, с ним что-то случилось?

Почти у самой дыры Командор резко остановился.

Сквозь дыру в туннель спускались темные силуэты, множество теней. Опять раздался крик.

– Йихааа! Ещ-щ-щще добыча, дерш-ш-ши их, дерш-ш-ши их!

Неожиданно туннель заполонили враги. Во мраке Командор не видел, что это за создания. Действуя инстинктивно, он запустил свой фонарь в их передние ряды. Обернувшись, он сграбастал Амфри в охапку.

– Бежим отсюда, старина, живей!

Фьють! Оперенная деревянная стрелка вонзилась в правую лапу выдры. Вырвав стрелку из раны, Командор подтолкнул Амфри вперед.

– Их слишком много. Убираемся или нам конец!

Выдра и еж бежали изо всех сил, преследуемые пронзительно визжащей толпой.

– Ура! Дерш-ш-ши их, тащ-щщи их! Йихааа!